Холли внутри шторма

Глава 21

— А вдруг Камила теперь тоже умрет? — неожиданно спросил Кенни.

Фанни удивленно оглянулась на него.

Он был невероятно красивый, очень плотный, не просвечивал даже чуточку.

Душа и совесть Нью-Ньюлина, белокурый ангел, которого Фанни точно не заслуживала.

Непонятно, как они только умудрились стать парой, с ее-то ростом, кривыми ногами и резкими чертами лица, скорее подходящими мужчине, чем женщине.

— С чего бы это Камиле умирать? — спросила она.

В комнатках над магазином пахло стиральным порошком и корицей. Здесь были небольшая спальня, гостиная и мини-кухня, в которой редко кто-то готовил.

Зачем? Ведь «Кудрявая овечка» находилась совсем рядом.

— Раньше на диване в доме Тэссы спала Вероника, и посмотри-ка, что с ней случилось, — объяснил Кенни, сосредоточенно гугля корнуэльских ювелиров.

Надо было куда-то пристраивать как свои, так и соседские жемчужины.

— При чем тут диван? — изумилась Фанни, развешивая свои пестрые наряды после сушилки.

— Ну вдруг все дело в нем.

Она засмеялась, но немного неуверенно. А если он всерьез?

Тревожность у Кевина зашкаливала.

Порой Фанни не видела его по нескольку дней — до того он становился невидимым. Порой он выглядел всего лишь немного прозрачным.

Время от времени Фанни завидовала этой способности: ах если бы и она могла исчезать с чужих глаз! Но воющая баньши-невидимка стала бы настоящей катастрофой для человечества. Если никто не смотрит на тебя с осуждением, то как заставить себя заткнуться?

Они были странной парочкой: Кенни всего боялся, а Фанни в совершенстве умела успокаивать и утешать других, но без устали сомневалась в самой себе.

Не так давно, например, она была уверена, что ей жизненно необходима операция по увеличению груди — тогда все сразу изменится к лучшему. Но все вокруг твердили, что это ничего не исправит.

А что исправит?

Где та волшебная кнопка, выключающая гнетущие мысли?

Раньше Фанни казалось, что, как только появится человек, который в нее влюбится, она сразу преисполнится счастьем.

А теперь она то и дело спрашивала себя: а это точно любовь? А может, что-то другое? Вдруг она для Кенни вроде того голубого покрывала, которое накидывала на нее Тэсса, чтобы предотвратить ее вой.

Ах, как сложно быть женщиной в отношениях! И как только Тэсса управлялась сразу с двумя мужчинами, или что у них там происходило.

— Я тысячу раз спала на этом диване, — попыталась Фанни успокоить Кевина, — и, как видишь, жива и здорова.

— Ты тоже спала на нем? — испугался Кенни и стал чуть-чуть менее плотным.

Да господи.

Ну нельзя же быть таким впечатлительным.

— Кевин, ты сам себе придумал какую-то ерунду и сам из-за нее распереживался, — проговорила Фанни своим специальным умиротворяющим голосом и тут же ощутила скуку и раздражение.

В конце концов, она тоже человек, а не голубое покрывало.

Холли и сам не знал, зачем плелся на кладбище.

Тэсса была как мама-утка: они с Фрэнком просто следовали за ней по пятам. Но если дубина это делал из каких-то там чувств, то Холли просто так, со скуки.

Он зазевался, любуясь резкими очертаниями деревьев на фоне закатного неба, и проворонил тот момент, когда атмосфера неуловимо изменилась.

Сначала Фрэнк застыл, как вкопанный.

Потом Тэсса вдруг взяла его за руку.

Возможно, они решили заняться сексом среди могильных плит — эти двое обожали нелепые телодвижения и предавались им с удовольствием. Можно подумать, что делали что-то полезное.

Лучше бы они полы мыли с таким же энтузиазмом.

Потом Холли сообразил, что они оба уставились на одну из могил. Он повернул голову и тоже увидел две фигурки: мелкой близняшки Мэлоди — и более крупную, мужскую.

Мертвецы Холли интересовали не больше, чем живые, поэтому он понял, в чем тут дело, лишь после того, как Фрэнк хрипло выдохнул:

— Алан.

В этот миг Тэсса с проворностью дикой кошки метнулась вперед и схватила Мэлоди за ухо.

Холли даже заморгал от изумления: караул! В Нью-Ньюлине начали обижать невинных детей!

А вдруг и до него доберутся?

— Как ты посмела, — шипела Тэсса, волоча девчонку с кладбища, — поднимать чужих родственников!

Мэлоди верещала и брыкалась, Тэсса ругалась, но Холли каким-то образом ощущал мертвую тишину вокруг.

И исходила она от дубины Фрэнка.

— Это всего лишь зомби! — вопила Мэлоди. — Тупой дохлый зомбяк!

И осеклась, как будто у нее кто-то украл голос. Рот беззвучно разевался, глаза пучились, и Холли шагнул вперед, чтобы не пропустить еще что-нибудь интересненькое. Кто знал, что Тэсса способна воровать чужие голоса.

— Алан, — повторил Фрэнк с мукой в голосе, — Алан.

— Привет! — вдруг жизнерадостно заговорила фигура на могиле. — Давно не виделись, Фрэнки!

Холли припомнил рассуждения Тэссы о том, что у зомби всего лишь остаточная человеческая память, они не способны усваивать новую информацию или испытывать эмоции. Это как флешка с сохраненными данными, не более того.

Вот жуть.

Надо распорядиться насчет завещания, чтобы с Холли не вздумали провернуть такую штуку после его смерти.

А вдруг даже мертвым он продолжит писать шедевры?

Как бы прояснить этот вопрос, предварительно не умирая?

Тэсса меж тем прогнала Мэлоди прочь и вернулась к Фрэнку.

— Я могу вернуть его в могилу, — шепнула она сочувственно.

— Нет, — вырвалось у Фрэнка, и Холли прибило его тоской. Прошибло до костей. — Дай мне минутку.

Он подошел к брату, к тому, что осталось от его брата, и Алан забеспокоился.

— Чувак, ты опять с кем-то подрался? — огорчился он. — Посмотри только на себя! Где ты раздобыл столько новых шрамов?

— В бристольской тюрьме, — ответил Фрэнк с непривычной теплотой. — Тэсса, иди сюда. Алан, познакомься с моей девушкой.

— Девушкой? — оживился покойник. — Ты же говорил, что такие глупости не для тебя.

— Привет, — нервно произнесла Тэсса.

— Мелковата, — оценил Алан.

«А ты вообще мертвый», — подумал Холли, но решил, что лучше не соваться никому под руку со своими ценными шутками.

Вон что творится.

— Спасибо, что встречаетесь с моим братом, — Алан протянул руку Тэссе. — Только не вздумайте ему врать, вам же хуже будет.

— Он мне угрожает? — не поверила Тэсса.

— Вроде того, — согласился Фрэнк с улыбкой.

— Легко быть забиякой, когда придет старший брат и всех поколотит, — пояснил Алан, хихикая.

В лунном свете он выглядел, как живой.

Молодой.

Открытый.

Не то что Фрэнк.

С одной стороны, старшему не повезло с рождения — специфический взгляд превратил его в отверженного с раннего детства.

Алан рос нормальным ребенком, но умер молодым.

А невезучий Фрэнк все еще топтал эту землю.

— Послушайте, Тэсса, Мэлоди нужен врач.

— Ступайте к доктору Картеру, Джулия.

— К другому врачу. Тому, кто не трогает девочек.

Тэсса отвлеклась от яйца всмятку, которое увлеченно чистила, и перевела тяжелый взгляд на Камилу.

Та отлично выспалась и теперь не спешила домой, расходуя чужой кофе и вбирая в себя контент для «Расследований».

— И когда только ты все успеваешь, Камила Фрост? — спросила Тэсса.

— Я подарила Джулии подшивку «Расследований» на новоселье, — невозмутимо ответила она. — Пусть знает, кто есть кто в этой деревне.

— Девочка с ночи молчит! — перебила их Джулия. — Плачет и не может сказать ни слова!

— И будет молчать еще неделю, — постановила Тэсса.

Холли мог бы им напомнить, что молчала с ночи не только Мэлоди, но и дубина Фрэнк, но предпочел тоже прикинуться немым.

Этому дому не хватало немного тишины.

Хорошо бы еще заколотить все окна и двери, чтобы соседи не шныряли туда-сюда.

Холли хотелось покоя.

И, может быть, снега.

Снежинки бы кружились в воздухе, и в этом кружеве Холли бы обрел душевное равновесие.

Где там его пикси, дневные прачки и прочие чудеса?

Сходить наколдовать метель или попробовать провернуть что-то этакое с Одри?

На что еще, кроме дождя, солнца и бури, способна эта бестолковая девчонка?

— Что значит — молчать еще неделю? — охнула Джулия. — Тэсса, моя племянница — всего лишь напуганный ребенок! Физическое насилие над детьми недопустимо.

Мэлоди, которая сидела на дальнем конце стола, интенсивно закивала.

Тэсса встала и нависла над девочкой.

— Ты собиралась стать инквизитором, — строго сказала она. — Ты подняла из могилы чужого родственника, не получив на это разрешения. Разве тебе не о чем подумать?

Мэлоди упрямо замотала головой.

— Инквизиторами не становятся по собственному желанию, — продолжала Тэсса. — Орден проводит специальное тестирование по всем школам страны и сам отбирает тех, кого считает подходящим.

— Но Мэлоди не ходит в школу, — всхлипнула Джулия.

— Так, может, оно и к лучшему? — уточнила Тэсса. — Вы действительно хотите, чтобы девочка перестала быть полноценным человеком?

Тут эта самая девочка вдруг вцепилась зубами в руку Тэссы, опирающуюся на стол.

Джулия вскрикнула, Фрэнк вскочил на ноги, Камила засмеялась, а Холли стащил под шумок еще одно яйцо.

Тэсса даже не поморщилась.

Она спокойно отодрала от себя Мэлоди и, будто нашкодившего щенка, пихнула ее в объятия несчастной тетушки.

— Чтобы уметь управлять своей силой, — уведомила она, — надо уметь подчиняться чужой. Мэлоди, инквизиторство — это не веселая игра во власть, когда перед тобой все трепещут. Прежде чем ты получишь силу от Ордена, тебя будут долго испытывать. И неделя немоты покажется детской забавой по сравнению с этими испытаниями.

— Ты не имеешь права издеваться над ней! — крикнула Джулия, обнимая Мэлоди. — Ты уже даже не инквизитор!

— Но я все еще мэр и шериф Нью-Ньюлина, а также смотритель кладбища.

— А Йен Гастингс прав, — удовлетворенно протянула Камила. — Ты злоупотребляешь своей властью, Тэсса.

— Надо было оставить тебя вчера в море, Камила, — с чувством сказала Тэсса.

Тут Камила так сильно смутилась, что все забыли про свои распри и уставились на нее. Даже Мэлоди перестала реветь.

— Послушай, Тэсса, — красная как рак Камила почти умоляла, — мы можем с тобой поговорить наедине?

— Нет.

— Всего две минуты.

— Нет.

— А это не просьба, а требование, — разозлилась Камила. — Как житель Нью-Ньюлина я имею право на встречу с мэром!

— Запишись на прием.

Взбешенная Камила некоторое время молчала, переваривая услышанное. Потом сказала едва слышно:

— Я хочу попробовать глубоко нырнуть. Но мне страшно. Ты можешь подстраховать меня?

— А? Что ты там бормочешь?

— Как же ты меня бесишь, — выплюнула Камила со слезами в голосе.

— Ныряй сколько влезет, — смилостивилась Тэсса, — тебе не нужна страховка. Считай, что вчера мы вволю настраховались. Впрочем, ты можешь проверить результат иначе. Только убедись, что шприц с антигистаминным будет под рукой.

— О боже, Эрл, — Камила подпрыгнула, — правда могу? Мне надо переодеться! Мне надо… да Мэри Лу лопнет от злости!

И она убежала так стремительно, будто у нее крылья на спине выросли.

— Теперь вы, — Холли укачал ложечкой на Джулию и Мэлоди, — вон! Надоели, сладу никакого нет. У меня вон дубина Фрэнк онемел, а вы со своими глупостя…

Тут Тэсса над головой Фрэнка погрозила ему кулаком, и он замолчал, озадаченный.

На что это она намекает?

Скандал разразился поздно вечером, когда Холли уже выпил какао и переоделся в пижаму.

— Ты не пойдешь, — услышал он твердый голос Тэссы.

— Уйди с дороги.

Впечатленный, Холли выглянул из кухни в гостиную.

Тэсса стояла на пороге — маленькая и решительная.

Фрэнк нависал над ней как гора.

— Послушай, это существо на могиле — не Алан. Тебе некого там навещать.

— Не твое дело.

— Хочешь превратиться в Веронику?

— Отстань от меня.

— Фрэнк, я тебя свяжу, если понадобится.

— Разве кладбища Утешения созданы не для того, чтобы навещать умерших? — хмуро спросил он.

— Видимо, для этого они созданы. Но я тебя не пущу. Не этой ночью и не следующей. Может, раз в месяц, не чаще.

— Да пошла ты! — вдруг заорал Фрэнк с невиданной раньше дурью. — Тебе не надоело еще всеми командовать?

— Вовсе нет, — спокойно ответила Тэсса. — Это совсем не сложно. Ты просто делаешь, как правильно, а как неправильно…

Тут Фрэнк ее попытался отодвинуть в сторону, а она его стремительно скрутила и ткнула мордой в подушку на диване.

Холли смотрел на эту… драку?.. с ощущением, будто земля разверзлась у него под ногами, а мир пошел трещинами.

Он вдруг понял, как был счастлив совсем недавно — когда Фрэнк еще не орал на Тэссу, а она его не тыкала никуда мордой.

Когда они просто вели себя, как бестолковые кролики, и в доме пахло похотью.

А теперь как надо жить?

Почему мир то и дело меняется, даже не поинтересовавшись у Холли, хочет ли он хоть каких-нибудь перемен?