Холодный

Глава 1

Я сидел и смотрел на воду. Много ее утекло по этой холодной бурной реке с тех пор, как я здесь поселился. Живу я, если так можно сказать, на северном склоне, на две сотни метров выше основания Волчьей горы. Почему Волчьей? Не ясно… За все годы, если я и встречал следы их пребывания, так только далеко в бору, который простирается на десятки километров вокруг подножья горы. Хотя, может они и водились тут, да вот теперь чуют более опасного хищника, да и не суются.

Поселился я тут — подальше от людей. Гора-то, как раз посередине меж трех городов, да на приличном отдалении от их деревенек. Лес тут вокруг густой, темный, непроходимый с виду. А по факту: толстенные, коренастые, скрученные во все стороны ветви деревьев, вполне позволяют через них продвигаться. Да и подлеска почти нет. Только знай, подгибайся да перепрыгивай все преграды, когда бежишь. Пешком я редко хожу. Расстояния тут немаленькие. Можно день прогулять и не дойти. А я, человек выносливый. Среди леса встречаются и солнечные места, как правило — ягодные. Вкуса, я с некоторых пор не чувствую, но аромат ягод мне его с лихвой компенсирует. Сейчас вот рыбку наловил, и по привычке сижу — сам с собой разговариваю. Ну, вставать пора!

— Пока речушка. Спасибо за компанию, да за рыбку. — Провел я рукой по гладкой воде. Река вроде и с горы бежит, а вода в ней в этом месте, временами замирает, будто озерная. Берег тут крутой, обрывистый. С полными руками простому человеку не забраться, — да тут и нет, простых. Иду по протоптанной мною тропе. — Домой закину улов, да побегу. Сегодня та самая ночь и я уже чувствую предвкушение.

Собираюсь ночью в деревеньку на охоту сходить, — пока все спят. А охота у меня знатная! Останавливаюсь чуть поодаль от окраины одной из деревенек, набираю полные легкие воздуха и, за это время нахожу жертву… Вот она лежит! В спальне, ловя холодные, голубоватые отблески от света луны. Свежая, толстенькая, похоже никем не начатая — книга.

Ну что ж, не на луну же мне выть по ночам? Чай не волк. А книгу почитать о том, как другие счастье нашли, — оно самое то. Поначалу-то я книжки всякие серьезные да нужные таскал, — да вот библиотека у меня уже в пол горы собралась, а ответа на свои вопросы в них, так и не нашел. Подумал было, может в сказках да былинах их найду, — да и там, все не так, и не то. Вот, с одиночества и стал всеядным читателем, разве что про моду, женскую, не читаю, — на том себя и успокаиваю. За течением времени и говор людской поменялся, да и слова в книгах буквы потеряли. И как-то незаметно все пролетело. Случись мне с кем поговорить, да и растеряюсь как. Мой выговор уж больно теми временами пропитан.

Бегу назад быстро, чтобы воздуха деревенского на беду не хватануть. Свет луны падает на обложку, я обращаю внимание на рисунок и название. Хочется выругаться: Женский роман. Судя по обложке, — очень, женский… Ну что ж, пора смириться с судьбой, похоже сегодня, и про моду почитаю.

Бегаю я, нужно сказать, пусть и не слишком быстро, но километров двадцать пять за полчаса пробегаю. Могу себе позволить за ночь до любого из городов вертануться. Правда был я в них по разу, да и то, лишь на окраине. Да и нет нужды особой мне туда соваться. Опасное это дело. Вдруг нарвусь, а потом сам себя же бичевать за это буду.

В деревнях проще. Усмирил собаку у крайней избы и все дела. Да и воздух вокруг чистый, голову не вскружит. Хотя уже давно у меня все по хозяйству есть, в книгах вот, только нуждаюсь. Кружка, ложка, миска, топорик да нож, и моя гордость, — найденный котелок. Видать, горе охотники в лес мой забрели на ночлег разложились, да струхнули. Коряги-то мои, знатные тени ночью бросают, да скрипят, бывает: то жалобно да душевно, то жутко. Сам я наверно с полгода привыкал, прислушивался, хотя не о них все думы тогда были. Это я уж сейчас, — каждую травинку рассматриваю, да каждую птицу слушаю. Да думаю, — все чаще вслух, чтоб рассудком не помутниться.

Вот сейчас осталось через лесное болотце да овражек проскочить и подножье уже в километрах двух будет. Слышу сегодня опять лес стонет… Странно, еще более жалостливо чай обычно. И тут мне в нос ударяет сладковатый запах металла, нет… Бежать отсюда, опасно…

Снова стон. Уже ближе… Я все еще бегу по направлению горы, вдоль оврага. Хоть уши затыкай и не слушай. Правой рукой уже зажал нос, а с левой стороны, сумка на плече, и книга все еще в руке. Да уж. Слух у меня чуткий, не ошибся, а зрению — любая кошка позавидует.

Слева внизу впереди от меня, в овраге, пошевелилось бело-алое пятно, подсвечиваемое луной. Овраг здесь одно из немногих мест, без высоких деревьев, — зато длинная трава и мох, окутывают огромные валуны и более мелкие камни. Хоть тут вечная тень от северной стороны горы, прикрывающая даже луну, но проглядывается все хорошо. Внизу по весне всегда вода течет, — как в полноводной реке. Сейчас подсохла. Остался ручеек в полметра шириной. Хожу сюда состирать чего.

Это пятно, как раз почти у кромки ручья, и опять стонет… Я затормозил так, что в каменистой земле образовалось две борозды и вниз посыпались мелкие камни. Ладно, одним глазком что там. Я уже давно понял, что это за пятно. Еще в начале — по запаху. Но называть вещи своими именами до сего момента, себе не позволял. Одного прицельного оценивающего взгляда оказывается достаточно для того, чтобы принять решение. Все-равно умрет, и без моей помощи…

Буквально съезжаю по мокрой траве в овраг, — то ли от тумана, то ли утренняя роса собирается. Торможу за пару сантиметров перед… Месиво… когда-то бывшее девушкой. Без сознания, но корчится от боли. Это сделали явно не звери, — люди! Кто и что с ней творил? Даже в мысли не вкладывается.

Дышу уже не сдерживаясь полной грудью.

Здесь в низине клубился ее нежный, с горчинкой пота запах, навязчиво перебиваемый сладким запахом ее же крови. И как до сих пор зверье не набежало?

Недоуменно наблюдаю за своей реакцией и желаниями. Хочу защитить, спасти, наказать, но уже тех, кто это сотворил. В свой дом нести опасно. Тут не оставишь. До ближайшей деревни не доживет, да и может это они ее, — так.

Прости книжка. Вырвал несколько листов приложил к ранам. Нажал, хоть немного остановить кровь. Удивительно… Продолжаю наблюдаю за своей реакцией на человека. Раньше даже кровь животных… Нет, нужно думать о ней. Попытаться спасти.

Прислушался как кровь течет по венам. Сердцебиение слабое, но ритмичное. Внутри, по звуку, что-то явно не так, а что, опыта определять не было. После визуального осмотра по привычке говорю вслух.

— Хорошо, что переломов у тебя похоже нет, может, конечно, закрытые или ребра. И неизвестно в каком состоянии органы. Все не так плохо. Запекшаяся кровь гематомы по всему телу, а некоторые раны кровоточат, пропитывая книжные страницы. Может и выживешь.

Будь что будет, сейчас она без сознания, а потом глаза завяжу до выздоровления. Если не умерла рядом со мной за эти минуты, выхожу. Сказать, что ради избавления от скуки, слукавлю. Мне это нужно — помочь…

Нес я находку довольно осторожно. Потратил целых полчаса против нескольких минут дороги. Она пережила все мои телодвижения и встряски, которые я хоть и пытался уменьшить, но в гору по бездорожью без этого никак.

Наконец дома! Надо как-то отмыть, а то заляпает мне тут все. Хоть пол-то метеный, каменный, но не в крови же. Дышать ей не собираюсь точно, опасно. И так уже боюсь за последствия. Воды у меня достаточно. Чуть глубже в гору она всегда течет тонкой струйкой, ручьем уходя в недра горы, где раскинулось подземное озеро. А вот греть воду пришлось на костре, заодно нажарил рыбы. Сварил бы в воде ухой, да котелок под нагрев воды занял, а больше посудин для варева не имею. Вдруг очнется сегодня-завтра, да есть запросит. Хотя, вряд ли… Я и сам перекусил, пока жарил да вокруг нее бегал менял компрессы. Эх жаль… Рубаха моя вторая на компрессы да тряпки ушла. Хоть в заплатках была, но льняная, добротная. Надобно будет теперь новую раздобыть.

Взял веревки с сундука. Пойду обмою, да привяжу как следует, — вдруг чего удумает, если очнется. Шевелиться ей нельзя, боюсь, с испугу себе навредит. Видя ее состояние все изначальные мысли о том, чтобы привязывать ее дабы она мое жилье не определила, сошли на нет. На первый план неожиданно вышло беспокойство о ее здоровье.

Бросил веревку у корыта. Пошел за котелком. Уже седьмой по счету, а в корыте воды только на полторы ладони набралось, но и того хватит. Проверил воду в котелке. Как раз нагрета несильно. Перенес и оставил рядом на каменном выступе, обмыть.

Одежу ее я еще когда повреждения осматривал порвал. Она висела на ней рваными клоками, держась лишь на плечах, а сейчас я избавился и от последнего. Состирну в ручье. На тряпки пойдет.

Пошел за девушкой. Бережно поднял. Положил ее в корыто, добротное, сам из дуба выстрогал. Теперь хоть меняй его, дерево ее запах и кровь впитает.

— Ого, да ты у нас красавица была и юная еще совсем. — В первую очередь смыв кровь вперемешку с комьями грязи с лица сказал я.

Я горько усмехнулся… Как я тогда, — до того дня…

Дотронулся до ее отмытого личика, черты которого явно раньше радовали глаз. Сейчас вид внушает отвращение: разбухшие губы, отекшие почерневшие глаза, которые вряд ли сможет открыть если очнется. Газа вызывают особое беспокойство, сможет ли девочка видеть с такими повреждениями? Все тело в синих, бурых пятнах и порезах. Забеспокоилась, когда воды на тело полил. Но больше как водой, промыть раны нечем, а в них чего только не набилось. Крупных пореза всего три, но и они явно некритично глубокие, и хорошо что раны не рваные и не колотые. Конечно боль болью, а щипает наверно от воды нестерпимо. Хорошо, что она без сознания.

Усердствовать с мытьем не стал. сделал все максимально быстро, аккуратно обтер остатками рубахи и положил на свою каменную лежанку. Теперь связать надо бы, но как? Живого места нет. Ладно, пусть так лежит, очнется все равно не сегодня. Лежит, все также стонет. Лекарств и трав у меня нет. Мне-то они ни к чему.

Сижу смотрю на свои руки, кожа гладкая, ровная, напиталась зараза чужой кровью. Может целиком в ванну окунутся и выйдет добрый молодец?! Смеюсь… Нервно передернулся. Да, совсем я сам не свой. Восемьдесят с лишним лет как от людей ушел и ни с кем не общался. А тут прямо эйфория какая-то, как будто часть меня радуется находке, а вот холодный разум предостерегает.

Зачем-то снова подошел проверить есть ли жар. Конечно есть, только все-равно не пойму с моей-то терморегуляцией.

Вот что удивительно! Она рядом со мной сколько часов, и до сих пор жива. Может и с людьми поговорить получится? Решено. Сбегаю я до целителя в дальнюю деревню. Да, денег прихватить надо. Не зря коллекцию собирал. Вот чего, а денег в темном Волчьем лесу предостаточно. Кто награбленное зарыть пытался подальше, кто от родни сбережения хоронил, а кто и еще во время войны спрятал. И не все возвращаются ведь. А кто говорил, что деньги не пахнут? Пахнут, еще как! Именно так я их все и находил. Вот недавно еще пару старых сундуков нашел и приволок, а свежие закладки просто запомнил где, — уж не запамятую.

Так что куплю у лекаря рубаху и себе и находке моей сегодняшней, окромя лекарств. Вдруг она оправится, одеться надо будет. Да гребень найти волосы ей расчесать надобно. Мой уж совсем старый, — никак под сотню лет ему. Негоже мне сидеть, торопиться надо. Без лекарств ей помог чем мог, да только недостаточно и сидение подле нее делу не поможет. С такими мыслями и отправился.