Холодный

Глава 8

Явь

Арсений

— Отойди от меня! Не подходи! — Вскакиваю я, и как ошпаренный бегу прочь, отталкиваясь от края пещеры и приземляясь на холм. Хлынули воспоминания… Я попытался их стряхнуть помотав головой, но не тут-то было… Давно мне не снился этот сон. Эта боль… этот страх… Я так надеялся, что за годы они затерлись в памяти, — ошибся.

Все вернулось с новой силой, стоило позволить себе чуток расслабиться… Каждая мелочь, деталь, даже звуки и запахи так и стоят перед глазами. Будто и не было полных боли и одиночества восьмидесяти с лишним лет.

— Арсений, вернись. Не бойся меня. — Доносится вслед.

Бойся?! Глупая… Она беспокоиться, — обо мне? От ее слов стало особенно горько. Я с чувством ударил по ближнему ко мне булыжнику, но тот только треснул, раскрываясь словно бутон, совсем не принеся боли, которая так мне нужна.

Воспоминания преследуют меня с пугающей реалистичностью. Хоть я и проснулся, но реальный мир для меня сейчас, будто прозрачный мираж, а воспоминания — пестрят яркими красками будто действительность:

Свет! Яркий свет. Я на коленях. Почему-то на траве. Я чувствую ее запах… А еще сладкий запах — крови? Смотрю на свои руки, очертания которых начинают проступать через свет. Они красные…

— Кровь? — У меня же ничего не болит… шепчу я. — Не моя?

На коленях у меня что- что лежит. Я присматриваюсь и вижу глаза. Они не моргают. Прасковья? Она что? Мертва?

Резко вскакиваю, вздрагивая от неожиданно громкого звука, с которым ее голова падая навзничь ударяется о дорожный камень… Судорожно оглядываюсь вокруг в поисках подмоги… Наверное, я брежу… На меня несется какой-то мужик с косой и криком:

— Подохни, дьявол!

+++

8.2

Тряхнул головой, стараясь скинуть этот ужас воспоминаний и прийти в себя. Понимаю, что сижу на коленях. Сознание снова подкидывает нереально яркую картинку этих стеклянных глаз…

Чувствуя острую потребность бежать не разбирая дороги, я сиганул с самого каменистого и крутого склона холма. На такой скорости даже я не успеваю уворачиваться и следить за тем, что попадает под ноги. Вот нога соскользнула с высокого камня, неестественно подогнувшись, вот я кубарем перелетаю через камни, но зачем-то успеваю сгруппироваться, приземляюсь на ноги и продолжаю бежать. Передо мной уже мелькают сплетенные между собой стволы вековых деревьев, покрытых мягким мхом, и я на скорости местами задеваю его, сдирая с коры.

Лесная глушь — обычно она приносит умиротворение… Я резко затормозил перед топью. Неосознанно, я прибежал в одно из моих любимых мест. Здесь, над болотом, как бы подавая веревки утопающему, стоит огромное коренастое и раскидистое дерево, неизвестной мне породы, окутанное лианами. Ему бы здесь сгинуть в такой сырости, а оно, супротив здравого смысла, живет и становиться сильнее, — прямо как я. Наступая на только мне ведомые места я пробрался к стволу дерева, отдавая основной вес, свисающим над головой «канатам».

— Добре, брат… — Сказал я, поглаживая серую шершавую кору необъятного богатыря. — Уж давненько я к тебе не заглядывал. Одиноко тебе здесь? — Миг и я уже с высоты окидываю взглядом открывшийся вид. Вдалеке вижу гору свою. — Шелестишь? Серчаешь? Знаю… Исправлюсь. И мне одиноко было… Да причина есть, — гостья у меня… Что головой качаешь? Знаю, что опасно. Забылся я брат… Я ведь все эти годы мышь полевую завести боялся, — а тут живой человек! Совсем голову я потерял, да сон этот триклятый меня в чувства привел.

Пойду, пожалуй. Ничай, места себе не находит. Сбежал я… Только ты прав. От себя бежать-то некуда, разве что к тебе… Ну, не серчай, что ненадолго. У нас век впереди. Пойду глупость свою исправлять.

Нечего тянуть. Сегодня ее к людям выведу. Пойми, я не хочу продолжения этого жуткого сна. Если устанет, — просто понесу. Я должен спасти ее. Спасти от себя… Дорога до дома, казалось, заняла целую вечность.

— Вернулся? — Услышав меня, Ангелика развернулась от очага ко мне и ахнула. — Арсений! Что произошло? — Девушка обеспокоено дернулась и уже через секунду стояла рядом. — На тебе же живого места нет? Вся одежда изодрана в клочья. Поранился? Где болит? На тебя кто-то напал? — Сыпала она вопросами, продолжая участливо меня осматривать, с недоумением не находя в прорезях одежды ран. Я сначала было шарахнулся в сторону, но опомнившись, холодно отстранил ее рукой и прошел в глубь пещеры.

— Собирайся. Пойдем сегодня. — Кинул ей через плечо. — Тебе нельзя больше здесь находиться.

— Арсений, что здесь происходит? Тут опасно? — Догнав ухватила меня за руку Ангелина. Я как мог скрыл свои бурлящие эмоции и холодно на нее посмотрел. — Немного дернувшись, девушка испуганно смотрела на меня, но руку не отпускала.

— Ничего. — Я резко дернул руку высвобождая ее, и наверняка делая девушке больно. — Но тебя здесь больше быть не должно.

— Не может быть! Это все изо сна? — Сделала вывод Ангелна, что-то приметив в моих эмоциях. — Очнись, это был всего лишь сон!

— Это не сон, — это были воспоминания, и не самые светлые. — Зачем-то ответил я, позволив показаться эмоциям, и тут же на себя разозлился.

— Прошу тебя, посмотри на меня. — На меня с мольбой и участием смотрели васильковые глаза, а руки снова обхватили мою. И я чуть не поддался, но вовремя спохватился. Как же порой хочется верить в несбыточное, а когда рядом она особенно… Но ради нее же… Я снова, еще более резко выдернул руку и отшатнулся, обдав ее холодным взглядом.

— Посмотрел. Что дальше? — Несмотря на мой грубый ответ и поведение, она так же продолжает смотреть с мольбой и сбивающим с толку участием. Я в замешательстве… Совсем был не готов к ее испугу за мой внешний вид, ее вопросам, и совершенно не знаю как на них отвечать. И нужно ли? Одно чувствую, — нужно быть более решительным. Я сжал кулаки и окончательно утвердился в своем решении.

— Ты напуган. Чем? — Не оставляла попыток Ангелина, но я уже сам сделал решительный шаг навстречу к ней.

8.2.2

— Тебе лучше не знать. Пошли. — Я грубо ухватил Ангелину за запястье и потянул девушку к выходу. — Одно хорошо, я не долго гулял. Засветло до деревни доберемся. Постой. — Притормозил я. — Деньги на дорогу нужны. Возьму. — Я метнулся в глубь пещеры к сундуку. Быстро прихватил остатки современных денег, немного золота и пару перстней на всякий случай.

— Не передумал? Хоть поешь. Я там тебе приготовила. — Ангелина нерешительно махнула рукой в сторону очага, но я пропустил ее слова мимо ушей.

— Идем. — Твердым тоном заявил я и уверенно потянул девушку за собой. — Ты же хочешь домой? На что тянуть? — Не останавливаясь я обернулся окинул взглядом и припечатал. — Выглядишь здоровой. Дойдешь.

— Откуда такие перемены? Что с тобой? — Обескураженно спросила она.

— Пора бы уже понять. Я всегда такой.

— Я же устану! — Все еще пыталась сопротивляться Ангелина.

— Устанешь, понесу.

— Уже устала!

— Не смертельно. Ты еще даже с горы не спустилась, идем. — Девушка, почти хныча, но поняв, что сопротивляться бесполезно, шла за мной как на закланье, даже не пытаясь выдернуть руку из моей. Знала бы она, что я наоборот, спасаю ее. Кто знает, когда это случиться вновь…?

Некоторое время мы шли молча пока она не разрушила тишину.

— Как ты тут каждый день ходишь? Кошмар! — Очередной раз споткнувшись и потеряв тапок сказала она, тем самым заставив меня сбавить и так не быстрый шаг.

— Я тут не спускаюсь. Ты видела. Я спрыгиваю. А подниматься здесь удобно.

— Надо было и мне спрыгнуть.

— Кости переломать и на месяц неподвижно залечь? — Рыкнул я, представив картину.

— Ну ты же бы меня вылечил?

— Отнес бы в овраг, где взял. Мне оно надо с тобой еще месяц возиться? Ничему тебя жизнь не учит.

— Ой, я ногу подвернула. — И пяти минут не прошло. — Пожалуйста, пошли немного помедленнее? — Я раздраженно повернулся к ней, перевел взгляд на босую ногу, затем на перевернутый тапок, оставшийся в шагах четырех позади, возле невысокого камня, лежащего прямо у обрыва. Мне и так с трудом дается это хладнокровие, а этот ее жалкий вид, — выше моих сил. Раздраженно иду за тапком, присаживаюсь, и одеваю ей на ногу. Ловлю себя на том, что не сильно-то тороплюсь отстранится, это вызывает гнев — на себя, и я рычу сквозь зубы, по обыкновению вымещая весь гнев на ней:

— Мы и так медленнее некуда. Ты двое суток пятьдесят верст до деревни идти хочешь? — Она даже немного сжалась, глядя на меня, будто ожидая удара. Но… Так лучше. За время дороги нужно как можно дальше от нее отстраниться. Жил же раньше без нее и сейчас проживу и тосковать не буду. Не стану…

— Это гора кажется какая-то нескончаемая. — Обреченно вздыхает Ангелина, уже некоторое время молча следуя за мной. Я зачем-то оборачиваюсь, услышав, как она очередной раз запнулась. При виде ее хрупкого тельца, прижатого к скале и почти затравленного взгляда, наблюдающего за падающем вниз камнем в особо узком месте тропы, — на меня накатывает нестерпимое чувство вины, жалось и желание успокоить девушку. Это я привыкший к крутым спускам, узким дорожкам, которые даже тропой не назовешь. Не она виновата в грехах моих, не ей и расплачиваться.

— Вся гора больше полутора верст. Кхм… Меньше двух километров. А спускаться нам было и того меньше. Просто кое-кто ползет как черепаха. — Постарался я ответить сдержанно, но не грубо. Кажется, у меня не слишком-то получилось ее успокоить, и я добавил: — Не бойся, тут уже не так высоко. Мы уже на уровне макушек деревьев. Теперь будет легче. Меньше четверти версты по более пологому склону и слустимся — Искренне надеясь успокоить девушку я заглянул ей в глаза и почувствовал как тает ее страх.

— Что это ты про версты вдруг вспомнил? Ими уже сотню лет никто не считает! В книжках начитался? Книжная фея, — хихикнула Ангелина. Ее плохое настроение, супротив здравой логике, куда-то резко улетучилось, забирая с собой и мою чрезмерную напряженность.

Ангелина

Еще сегодня утром я была самой счастливой в мире! Я рано проснулась и долго сквозь сумрак смотрела на Арсения. Он такой милый, когда спит. Все рухнуло мгновенно… Арсений начал метаться во сне, из под ресниц потекли слезы, а я еле смогла вырвать его из того ночного кошмара. Он по своему обыкновению сбежал. Мне было очень обидно. После вчерашнего, не на такое утро я рассчитывала, но я взяла себя в руки и даже приготовила завтрак к его возвращению.

Я заметила, Арсений очень отходчивый. Как быстро загорается так быстро и потухает. И не со зла он это. Наверное, темперамент просто такой.

Но его сегодняшние возвращение и поведение, просто меня подкосили. Таким я его еще не видела… Один грязный, изодранный в клочья вид, бешено бегающие глаза, в которых одновременно плещется чувство вины и злобы, привели меня в замешательство. Мои порывы заботы, вызывали в нем еще большее отторжение. Во мне даже закрался страх. Я боялась не подчиниться и этим вывести его из себя еще больше. Слабость еще никуда не делась, но я лишь предприняла пару слабых попыток вразумить Арсения. Теперь, когда дорога перед глазами снова потеряла четкость, я снова запнулась и потеряла тапок замерев в нерешительности: возвращаться за ним или идти босиком чтобы не гневить Арсения подобными остановками?

Он повернулся ко мне и в его глазах я увидела жалость. Он даже тапок одевал, сохраняя отстраненный вид, но его прикосновения и то как он нехотя отстранился, говорили за себя. У меня как камень с души свалился, когда я поняла, что его злость направлена не на меня. Есть причины для такого поведения, — он специально отстраняется. Хорошо. Я приму его правила игры и дождусь пока он сам успокоится. Дойти бы…

Я в очередной раз пошатнулась и попыталась ухватиться за каменный выступ, но промахнулась, ошибочно приняв двоение в глазах за реальность и не найдя опоры, врезалась лбом в скалу. Еще и в глазах двоится от быстрой ходьбы… Хорошо, что не пошатнулась в противоположную сторону где обрыв. Больно! Потираю лоб, сердце бьется как бешенное, одышка громче шагов, а прошли всего-то ничего.

Почему-то стало стыдно перед Арсением и я постаралась скрыть казус, но пока я восстанавливала равновесие и унять двоение в глазах, Арсений повернулся, и расценив, что я не тороплюсь идти, взял меня за руку и поволок за собой. Тем лучше… Хоть снова в стену не приду. Я даже прикрыла глаза, доверившись поводырю. Дорожка тут уже широкая и пологая, и идти так стало легче, голова с закрытыми глазами уже не так плыла.

Странно, ведь в пределах пещеры я уже передвигалась спокойно. Голова кружилась только когда я резко вставала или наклонялась, в остальном все было отлично. Как же я не хочу быть Арсению обузой. Нет, я выдержу и не буду жаловаться. Может он сможет разглядеть во мне не просто слабую девочку или хотя бы в его воспоминаниях я не останусь жалкой ноющей малолеткой. Ведь я действительно, не такая…

+++

Арсений

Что это я? Это был сон. Просто плохой сон. Да, воспоминания, быль, но зачем же так резко паниковать? Мы же с Ангелиной уже столько дней вместе. Я же не мог? — Мог, приходит на ум единственно-возможный трезвый ответ.

— Черт! — Отпустив руку Ангелины я с чувством взъерошил волосы, выбив их из хвоста. Как же хочется верить в обратное!

— Арсений, да что с тобой сегодня твориться? Забыл что-то?

— Голову, в том овраге. Изволь идти молча. — Снова рыкнул я и пресек дальнейшие попытки разговоров.

— Наконец эти камни с колючками закончились. — Спустя долгое время услышал облегченный вздох девушки. — Молчу! — Подняла Ангелина в верх обе руки. Странно, но это время она и правда молчала, хоть неоднократно запиналась о камни.

— Идем. — Смягчился я. — Я не настаиваю, но по-прежнему предпочитаю идти в тишине.

— Далеко нам до деревни?

— Мы только из дома вышли. С твоей скоростью далеко. Не мерил, но думаю отсюда около пятидесяти километров.

— Что?! А до Ангенска? — Надо было настоять…

— До города думаю километров четыреста-пятьсот будет.

— Как меня в такую даль занесло?

— Я бы тоже хотел это знать. Ты чего так запыхалась?

— Можем немного постоять, пусть молча? — Даже прислушиваться не пришлось, девичье сердце просто громыхало в груди, со лба стекла капелька пота. Захотелось ее пожалеть, но стиснув зубы прогнал эти мысли. Боюсь идти мы будем гораздо дольше, чем я предполагал.

— Постоим? Обопрись на дерево, если хочешь. — Вопреки моим ожиданием, она просто скатилась по стволу на землю.

— Сыро! — Вскочила она, как-то неуверенно покачнувшись и я поторопился придержать ее за локоть.

— А ты думала. Северная сторона. Роса еще не просохла.

— Мог бы и предупредить… — обиженно сказала она.

— Откуда мне знать-то было, что ты усядешься?

— Пошли. — Вскинув нос, она решительно прошла мимо меня и направилась вперед по еле заметной тропе. Через пару десятков шагов Ангелина неожиданно остановившись, повернув на меня растерянный взгляд. — А здесь куда? — Отсюда я всегда ходил разными путями, поэтому ярко выраженной, привычной тропинки не было.

— Давай я вперед пойду, видя ее растерянность, улыбнулся я.

— Не улыбайся…

— Что?!

— Если решил быть со мной букой, не улыбайся мне так.

— Не буду… — Тут же буркнул я, поняв, что снова дал слабину, глядя на Ангелину.

Дальше шли молча. Я уже шел подстраиваясь под ее ритм сердца, но это уже больше походило на неспешную прогулку, чем на путешествие. Стоило чуть ускориться и ее сердечко незамедлительно начинало трепыхать. Та дорога которая обычно занимает у меня несколько минут, заняла полтора часа. Не выдержав я ускорился. Сейчас покажется речушка там умоется и отдохнет. Что-то не так! Звук. Оборачиваюсь. — Ангелина лежит без чувств.

— Ангелина! — Я в два счета преодолел расстояние и уже сидел на коленях, закинув на них голову девушки. — Очнись! Да что с тобой?

++++

Сердце отстукивает ровный медленный ритм. Живая!

Что же я за монстр такой, совсем не подумал, что девушка после такого совсем без сил. Вчера и сегодня выглядела бодрой, а может и для меня храбрилась? Я ж ее скорее так угроблю, чем домой верну! На мои уговоры на грани паники и легкие потрясывания она в себя не приходила. Подхватил ее на руки и бережно прижимая к себе, понес к реке, — омою водой, да попить дам.

— Слава богу помогло! — Первое что произнес я, встретившись с омутом васильковых глаз, заигравших на солнце еще более яркими красками.

— Что случилось?

— Почему ты не сказала, что настолько слаба?

— Можно сказать ты меня слушал. — Обижается… — А если бы слушал, услышал? — Ангелина проморгалась и покутила головой и как-то испугано, будто падает, схватилась за мою рубашку. Я прижал ее покрепче к себе.

— Извини, хотелось бы списать на мою одичалость, но это моя вина. Думая о тебе, я не подумал о тебе же… — Что сказал? — В общем, прости меня я… — Мои попытки найти слова и излить душу прервало громкое урчание в животе у Ангелины.

— И, мы не позавтракали. — Вдруг, слабо улыбнувшись, прикрыв свободной рукой живот, сказала Ангелина. Так по-доброму вышло, что я почувствовал себя еще более виноватым и меня просто поглотило желание окружить ее заботой.

— И лекарства уже пора пить. — Ответил я неожиданно нежно и тут же поймал ее изменившийся взгляд. Подловила…

— Мы же их забыли! — Ахнула Ангелина.

— А утром? — Уточнил я, неосознанно убрав упавшую на ее глаза светлую прядь, и нежно заправив за ухо.

Спросил, хотя знал, что лекарства в ее исцелении особой роли не играют.

Спохватившись, что продолжаю разглядывать девушку на неприлично близком расстоянии я отстранился, посадив ее на траву.

— Выпила. — Улыбнулась она. — Ну? Ты вернулся?

— Вернулся. — Вздохнул я, поняв, что актер из меня никудышный и меня раскололи.

— И мы возвращаемся. — Надеюсь еще пару дней, всего лишь парочку ничего не произойдет и мы переживем их вместе. — Только сначала покормлю тебя.

— Мы же ничего не взяли? — Удивилась Ангелина моему предложению.

— Мы взяли себя, и этого достаточно. — Я подхватил Ангелину на руки и понес на свое место.

— Арсений, я сама могу идти.

— Находилась уже, знаем.

— Ты что и назад меня понесешь?

— Понесу. Поверь, так даже быстрее будет.

— Ты сумасшедший, — засмеявшись, она шлепнула меня ладошкой по плечу.

— А ты знакома хоть с одним нормальным отшельником? — Улыбнулся я в ответ, не отводя взгляда от ее веселых глаз, и тут же себя поймал. А к черту! Куда не плюнь везде в просак попадаю. Будь как будет…

— Ого! Да у тебя и тут обжито все! Костерчик с дровами и деревце для сидения рядом лежит. Ой, а вид какой красивый! — Окинула взглядом речку и противоположный берег. — Можно вниз спуститься?

— Нет. Обрыв крутой. Вдруг не удержишься, упадешь.

— Ну ты же поможешь?

— Помогу, — сдался я и протянул ей руку. — Только имей ввиду тут течение, холодная вода и сразу большая глубина. Мы спустились на небольшой выступ с которого можно было дотянуться до воды.

— И правда, холодная! Хорошо как! — С удовольствием протянула девушка, омыв лицо и шею. — Но сполоснуться жуть как хочется.

— Боюсь, течение тебе этого не позволит.

— Сама понимаю, но так и тянет в воду. Хоть посижу, ноги помочу, а ты пока иди.

— Не думаю, что решусь так поступить. — Я подхватил ее на руки и прыгнув вместе с ней наверх, не отпуская понес к кострищу. To ли, у Ангелины не было сил, то ли, ее все устраивало, но она лишь слабо улыбнулась, положив голову мне на грудь.

После еды Ангелину приморило и она уснула уронив голову мне на плечо. Я, не долго думая, понес ее домой. Путь назад занял гораздо меньше времени и вскоре, я уже уложил спящую девушку на лежанку.

Сам сел рядом на пол, оперевшись спиной на холодный камень и наслаждался звуком ее размеренного дыхания. Совсем скоро у меня не будет даже этой возможности, просто быть рядом с ней… Горькие мысли закружили хоровод, унося мое сознание в белый светящийся туннель… Я летел по нему преследуя какую-то важную цель, но в конце меня ждал свет. Еще более яркий и ослепительный. И голос будто бы мой и одновременно не мой: Каждому дается по силам его. — Это строчка, которая когда-то возмутила меня до глубины души, если такая у меня еще имеется. По каким силам?! Их больше нет! Пожалуйста?! Прекратите эту пытку… Я просто хочу быть с ней! — Кричу я что есть силы надрывая голос. Но вновь, еще более яркая вспышка просто лишает меня зрения.

Сон, продолжение

Свет! Яркий свет. Я на коленях. Почему-то на траве. Я чувствую ее запах… А еще сладкий запах, — крови. Смотрю на свои руки, очертания которых начинают проступать через свет. Они красные. Кровь? У меня ничего не болит. Не моя? Сквозь сознание проступает ощущение дежавю…

На коленях у меня что- что лежит. Я присматриваюсь и вижу глаза. Они не моргают. Прасковья? Она что? Мертва? Вскакиваю… На меня несется какой-то мужик с косой и криком.

— Подохни, дьявол!

Я легко уворачиваюсь и почему-то будто привычным движением прокусываю ему сонную артерию. Вдыхаю воздух, проглотив глоток теплой жидкости. Вкуса нет, но запах приятный. Откуда-то знаю, что за много верст отсюда нет ни одного живого человека, только мелкое зверье.

Оглядываюсь вокруг. Бегу в дом. Всюду трупы. Все разодраны тем же способом, что только что проделал я… Я? Это все я??? Смотрю на свои перепачканные руки, они не дрожат, хотя должны…

Срываюсь с места и бегу на конюшню, чтобы взять лошадь и быстрей скрыться из этого ада. Но и здесь все мертво. Из-под одной лошади замечаю Тихона… — то, что от него осталось…

Я придушил даже кур?

Я опустил взгляд вниз. Живот раздуло. Ощущение приятной сытости и даже понимание причины не вызывает физического отторжения. Но эмоции….

Я стал монстром? Дьяволом? Почему я живу и дышу? Я помню, что должен был умереть… Вдруг я заразен и эта зараза пойдет по земле? Вдруг они все очнуться как я? Сжечь… Нужно все тут сжечь…

Перед поджогом я бездумно покидал в мешок некоторые свои вещи, зачем-то немного еды со стола, и бездумно покрутив в руке, прихватил нож, который доверил мне тятя.

Батюшка… Теперь я и для вас опасен? Надо бежать! Бежать туда, где никого нет. Туда, где не смогу никому больше навредить! Я всегда мечтал спасать жизни, а не отнимать их. А сейчас мне страшно… Но страшно не за себя…

На меня накатила новая волна паники при мыслях о родных, подавляемая чем-то изнутри, чем-то абсолютно безразличным к этому миру и людям, но я упорно старался вспоминать прежнего себя и пытаться действовать как он. Откуда-то пришло понимание, что во что было не стало я должен оставаться собой, сопротивляться овладевающему мной холодному безразличию. Иначе, мир вокруг станет серым, а я… — даже страшно подумать, что станет со мной…

Теперь есть я и это враждебное мне тело… оно мерзко морозит, подчиняет мою душу… я слишком явно это чувствую, но я поборюсь за себя… Сжимаю пальцы в кулак.

Жарко. Деревня полыхает огнем и пышет жаром. Огонь молниеносно поглощает деревню от постройки к подстройке. А ее круговое расположение только помогает демону огня. To и дело вспыхивают стога сена, уложенные вдоль хлевов. Вокруг, только мертвая тишина и жалобный треск исчезающей с лица земли деревушки.

Я стою в непозволительной близости. Огонь тянет ко мне свои языки, а одежда на мне начинает тлеть, выделяя характерный запах. Ловлю себя на мысли что хочу сделать шаг вперед чтобы этот ужас наконец закончился. Даже уже поднимаю ногу, позволяя огню радостно лизнуть меня языками пламени. Мое тело нагрелось невероятно. Сердцебиение участилось. Стоп. Сердце! Значит я еще жив, и я человек?

Тут же в голове закружились другие мысли. Вспомнилось как Кузьмич говорил о вакцине и о каком-то сумасшедшем. Он тоже так сходил с ума, а потом ничего не помнил? Может это новый вирус какой? Вроде бешенства у собак? Если так, и я кого-то заразил, а ему удалось сбежать? Вдруг он окончательно поддался? Вдруг он не в своем уме? Я должен уничтожить его. А если их несколько? Такого как я, — я учую, сомнений нет. Что-то нечеловеческое, звериное затаилось внутри, обострив все мои чувства и инстинкты. Я не имею права оставить этот мир, не уверившись, что таких как я здесь нет… Я больше никому не позволю умереть. И для себя, после, — я найду способ… Только бы убедиться…

Я уходил от полыхающей деревни, весь в саже, пятясь, не смея отвести взгляд от того что натворил.

Добрел до леса, зашел в прохладную тень и начал пробираться по густому лесу. Тело постепенно остыло. Долго я брел, не разбирая дороги. Постепенно мысли от произошедшего переключились на бесцельное волочение ног с пустой головой. Звуки шагов, трения об листву и траву шли каким-то приглушенным фоном. Спустя время, от звука шагов переключился на прислушивание к себе… Сердце стучит медленнее, чем обычно. Почти ночь, но это не мешает мне разбирать дорогу. На улице все прохладнее. Все… Остановилось??? — Внутри от страха все упало. Я застыл на месте, в ожидании следующего удара сердца. Но я по-прежнему на ногах, двигаюсь, верчу головой! Да что это со мной такое?

+++

Нет! Удар! Всегда считал своей гордостью определить пульс без подручных средств. Посчитал… Пятнадцать ударов в минуту… Стало на столько жутко и не по себе, что я сорвался с места и побежал. И не важно, что тут слишком высокая трава, начались кочки и болота, а нет… уже закончились… Несусь через заросли иван-чая к черной границе хвойного леса. Все это время сердце бьется не чаще, хотя бегу, как никогда.

Как я умудряюсь так быстро замечать препятствия и уворачиваться от них? Опять прислушиваюсь к сердцу. Бьется, но также. Ударов семнадцать-двадцать. Даже одышки нет. При этом чувствую, как энергия во мне просто бурлит. Это противоречит логике…

Бежал долго. Уж и ночь минула. Впереди горная река. Решаю смыть все с себя и выбросить грязную, местами сгоревшую одежду… Понимаю, что до сих пор одет, в чем был. Хоть вещи есть сменные в мешке. Хорошо не додумался в огонь войти или к огню спиной повернутся. А то бы и мешок подгорел. Один ботинок прогорел, а подошва на нем оплавилась до середины стопы, а я даже не замечал, что бегу с голыми пальцами ног, и что более удивительно, никаких следов ожога ни на ногах, ни под истлевшей от жара одежде я не обнаружил.

Раздеваюсь и захожу в воду детально себя осматривая, но не находя никаких следов ни от пожара, не от скитания по долам. Вода как лед, но привычной дрожи нет.

Я выскакиваю из воды, понимая, что движения у меня становятся затруднены, а сердце замедляет и без того не шустрый ритм. Чувствую, что даже на берегу не могу согреться, но присущей человеку дрожи, при этом нет. Я приседаю, сворачиваясь клубочком, в надежде согреется, но это не помогает. Тело само себя не нагревает. Я как этот камень, лежащий в воде… Даже мои чувства: я знаю, что должен сейчас чувствовать, но все иначе… To, что я сейчас испытываю сложно назвать этим словом. Скорее, это ощущение или понимание. Как этому камню мне холод, ровно, что жар… Я перевел взгляд с камня, на журчащую воду. Тело будто закаменело, слушается плохо. Что станется, если я полезу домываться и охоложусь сильнее? Совсем окоченею и не смогу двигаться?

Не страшно — успокаиваю в себе новый приступ паники. Стоит ли теперь бояться смерти? Она к лучшему. Домоюсь. Хоть помру чистым…

Домылся. К концу, тело несмотря на ледяную воду, стало немного более послушным, да и холод, скорее стал ощущается как знание, а не неудобство.

Полдень. Облака уплыли куда-то за горизонт. Выглянуло солнце. Ложусь на камень, подставляя тело солнцу и позволяя напитать теплом промозгшее тело. Приятно! Тело жадно вбирает в себя тепло солнца. Ожившее сердце пустилось вскачь. Пульс! Нормальный?!

Я вспомнил о буханке хлеба и сыре, закинутых в мешок. Достал и хоть голода не испытывал, заставил себя поесть. К тому моменту, мое тело стало таким же обжигающе горячим, как камень, на котором я сидел. Меньше чем через пять минут после еды, меня вывернуло наизнанку. Перегрелся… — Сделал я вывод.

Как ни в чем не бывало встал, надел одежду, прихваченную с собой и направился дальше. Мной даже овладел какой-то научный интерес. Какие еще сюрпризы таит это тело?

Стоило зайти в тень леса и пройти не больше километра, как я понял, что остыл. Да, терморегуляция у этого тела ни к черту, а к самому дьяволу! Такое чувство, что мою душу переселили в нечто иное, совершенно не родное и чужеродное.

Пытаюсь найти хоть что-то позитивное во всем этом я решил, что из плюсов я стал быстр и ловок, а так же то, что мое тело продолжает меняться, приспосабливаясь к тем условиям, в которые я попадаю. Может получится самому поставить нужные условия. Хотя бы заставить принимать обычную еду? Но всего лишь один минус, страшил меня до ужаса: «Я не знаю повториться ли мое безумие».

Однако долгие размышления позволили определись цель. Теперь важно понять мои потребности и найти ответы.

Интересно, могу ли я какое-то время просуществовать, не навредив больше никому?

Прислушался к себе. Есть не хочу. Пить…. Нагнулся попил из реки. Вроде напился. Выдохнул. Значит с водой дружу. Позже еще раз попробую поесть нормальной еды. Надеюсь, перестроившийся организм ее примет.

Долго ждать не пришлось. Часа через три пути я встретил заросли малины. — Красная. — почему-то подумал я. Попробовал. Безвкусная. А запах одурманивающе сладкий. Почти как у крови… Стоп! Запретить себе так думать! Внутри что-то шевельнулось, что-то напоминающие голод, но совершенно не тот привычный, от которого сводит желудок, а безудержный, пробежавший вибрацией по каждой вене, по каждому капилляру, электричеством отдавшийся на кончике каждого пальца, скручивая в мимолетные спазмы.

Что за перестройка организма, если и мыслить начинаю иначе? Нет! Не позволю! — В сердцах я ударил по ближнему дереву и услышал характерный треск, нет, не костей, а древесины. Я не выдержал, развел руки, сжал кулаки и что есть мочи закричал, пытаясь докричаться до того, что поселилось внутри меня. — Это мое тело, и я буду им управлять! — Да! Я не сдамся монстру, пытающемуся до конца овладеть моим телом и разумом. — Мы еще посмотрим кто кого! — Со всех сил кинув в даль первый попавшийся камень, задыхаясь от переполняющих эмоций, выкрикнул я.

Немного успокоившись, снова обратил внимание на ягоды, попутно заметив, что на удивление, даже в моменты эмоционального всплеска мой пульс не участился. Весь организм сейчас работает иначе, но пора предоставить ему мои условия.

Набрав полную горсть ягод, я отправил их в рот. Немного подождав еще и еще. Столько съел, а чувства насыщения нет. Что-то не то… Чувство, что внутри меня стеклянная банка в которую наложили ягод. Неприятная тяжесть и больше ничего. В том непонятном для себя состоянии я и ушел из малинника. Желудок стал колом и мне, через пару-тройку часов пришлось довольно неприятным способом извлекать из него содержимое.

— Арсений тебе плохо? Что с тобой? — Выдернула меня из этого жуткого сна длинною в жизнь, Ангелина.

Как я додумался поесть и не дав перевариться еде, сесть в холодное место, да еще к холодному камню прислониться и полностью остыть? Опять ее влияние, забылся с ней. Опасно… Пока не поздно нужно срочно согреться. Сколько уже раз в былые годы я так срывался? Голода тело не терпит. Я кинул быстрый взгляд на вход: чуть заметное зарево еще не давало необходимого тепла. Если сорвусь все-равно вернусь сюда, так как единственная крупная добыча в округе живет в этой пещере. Выбор один. Сесть к очагу под пристальным вниманием Ангелины.

Раздул тлеющие угли и подброшенные в очаг поленья весело затрещали. Только мне сейчас было не весело. На душе тяжело, в желудке тоже. Еще хуже становилось от того, что сейчас Ангелина смотрела на меня с жалостью.

Тело стало постепенно согреваться, принося облегчение, но этот улавливающий во мне каждую мелочь, молчаливый взгляд Ангелины, вызывал желание провалиться сквозь землю. Не выдержав, чтобы отогнать ее подальше от себя, я выдвинул в адрес бедняжки гневную триаду и отправил на лежанку, а сам, лишь солнце поднялось достаточно прогрев скалы, сиганул из пещеры.

Вернулся затемно. Почему до того сна нам было так легко? Почему те дни я был счастлив как никогда, но стоило мне принять мечту за реальность, мое сознание решило сыграть со мной злую шутку? Еще бы денечек забвения вместе с ней — я бы все за него отдал…

— Ангелина, — я склонился над спящей девушкой, — как же мне жить без тебя?