Хозяйка дома Риччи (СИ)

Глава 2

Ничего себе, я голову повернула. Сейчас в лежачем положении. Упала что ли? Сознание теряла?

Так. Я же медик. Начну с лёгкой диагностики. Мозг явно не пострадал. Осторожно пошевелить левую руку, правую, ноги, надуть живот, глубокий вдох, шею повернуть. Всё ощущается и работает. Отличные новости! Я нас искренне поздравляю.

Подождите, а где привычная ноющая боль в локтях и пояснице? А, дак обезбол вкололи.

А чем пахнет? Ну я готова к бюджетной медицине, наверное. Розами, как у нас не пахнет, но здесь че то совсем тóшно.

В двухтысячных провели переоснащение медицинских учреждений. Всё старьё выкинули, заменили на новое. Кровати, одеяла, матрасы, подушки, бельё. Всё новое. Ещё ремонты сделали. Стеклопакеты поставили вместо старых рам. Стены отремонтировали, проводку поменяли и освещение. Может у них канализацию где прорвало?

Сейчас будем изучать визуально. Э нет, поторопилась я с диагнозом. Мозг, к сожалению, поврежден. Иначе как объяснить увиденное. Нахожусь я в огромном помещении, квадратов сто, потолок метров семь. Потолок и стены из светло-коричневого, не обработанного грубого камня. Три больших окна, с натянутой тряпкой, цвет… да как стены. А ещё достаточно прохладно, или это так ощущается после пробуждения?

Вдоль стен старые, обветшавшие сундуки разных размеров, много, потом посчитаю. А посередине деревянная кровать с балдахином из плотной ткани, человек на пятнадцать, с кучей белья цвета стен, и с вонючими шкурами вместо одеял. Я на ней и лежу. У окна большой грубо сколоченный стол, и такие-же лавки возле него. Возможно заказывали в одно время, потому что смотрится как набор. На полу коврики, плетёные из старой одежды. Выцветшие, блеклые, грязные. Другой мебели нет.

Но самый глубокий шок произвёл вид моих рук. Кожа бархатная, с лёгким загаром, лоснится, упругая как у девочки. Под ногтями траурные каемки. Высунула ногу из под «одеяла» — тоже не моя, молодая, свежая и подтянутая. Волосы длинные, спутанные, цвета спелой соломы. Общие формы? Не тучная, скорее худая. А вот рост лёжа сложно определить.

Голова немного чугунная, но в остальном всё работает. Да, и хочется на горшок. Интересно, а чье это тело? А мы с его хозяйкой поменялись, или… Что то мне подсказывает, что ответа я не узнаю.

— Натале, ты очнулась? — это в двери заглянула девочка-подросток. На вскидку, ей лет десять. Не длинное платье, до середины икры из грубого льна серого цвета. Из под платья выставляется ещё одно, но посветлее, если его тщательно постирать, прокипятить, наверное будет белое, или почти белое. Ах да, это же нижнее платье, или нательная рубашка, только сильно заношенное. Поверх платья повязан фартук, чуть темнее чем платье, с большим карманом посредине. Волосы убраны под светлый чепец со смешной каёмочкой, из той же ткани. Он закрывает уши и доходит почти до бровей.

Сказать что я испугалась? Это значит не сказать ничего. К кому она обращается? Ко мне? Язык я понимаю. Это первая хорошая новость. А что нужно ответить? Как повести себя? А может прикинуться глухонемой? Или сделать вид, что всё ещё без сознания? В этой ситуации и ребёнок различит разницу в общении со мной и той, в чьем теле я нахожусь. Так, спокойно. Главное не паниковать.

— Мессир Риччи уже дважды спрашивал про тебя — тем временем она подошла, стоит рядом вопросительно смотрит и ждёт от меня ответ. Кто он? Отец, муж, брат, или может хозяин этого дома? Что там в книгах писали, как лучше выкрутиться? Память потеряла? Покажите, пожалуйста, семейные фото! Они точно помогут мне вспомнить. М-да. Попала.

— Милая, передай мессиру Риччи, что я пришла в себя — но не вся — только вот слаба ещё. — самая тяжелая фраза, на моей памяти. Какой самый сложный шаг? Правильно, первый. Дальше мне нужна информация. О чем? Да обо всём!

— Послушай, — надо завязывать диалог — болезнь меня сильно измотала, и мне сейчас лучше — стыдно обманывать детей! — но я не всё помню. Не могла бы ты помочь мне? — и взгляд, жалобный, печальный, просящий.

— Пресвятая Дева! Мы вообще думали, что ты насмерть убилась! Столько ступенек пролетела, и всё кувырком, а грохот то стоял! Лошади на конюшне и те перепугались! Сейчас то не будешь бегать по лестнице? — собеседница явно поверила мне. Да, после такого падения, вполне возможна потеря памяти. Отлично, начало положено. Дальше будет легче.

— Ну спрашивай, что забыла. — ты серьёзно? И что я могу спросить, если забыла.

— Для начала, я совсем не помню твоего имени — пусть думает, что её саму я знаю.

— Так Бити я. А ты когда встанешь? А то нам надо продукты и тряпки для мытья, и многое другое, а дергать мессира неловко каждый раз — ну и зачем я спросила? И почему со всеми хозяйственными вопросами ко мне?

— Бити, представляешь, а я даже это забыла! — если не испугается, то точно расскажет.

— Да как же ты могла забыть? Тебе единственной мессир Риччи выдал ключи от сундуков. Мы же здесь недавно. А ты одна здесь на хозяйстве. Он тебе одной доверяет! — итак, значит я наемный работник, но пользуюсь авторитетом у хозяина — Управляющая сундуков!

— Бити, я в туалет хочу, и помыться, сменить одежду. — девочка с опаской уставилась на меня и замолчала, а в чем дело? В здоровом теле — здоровый дух!

— Но ты только поправляться начала? Не опасно мыться? — ах вот что её смутило.

— Что ты, совсем не опасно, уж поверь мне — не буду малявке объяснять о гигиене. По крайней мере не сейчас.

— Натале, я сейчас попрошу, тебе принесут ночную вазу, кувшин с тёплой водой и тряпки, оботрись. А я пока мессира Риччи обрадую. И снова к тебе прибегу, прихвачу что нибудь из еды, поедим и поговорим — последнюю фразу проворная Бити выкрикивала уже из двери.

А жизнь то налаживается! Помыться в ду́ше, конечно лучше, но вряд ли здесь про это чудо сантехники знают.

Через некоторое время другая девушка принесла горшок, кувшин и какие-то лоскуты. Как медицинский работник я знаю — если жизни ничего не угрожает, надо проявлять физическую активность. В моём случае — очень осторожно, но поступательно.

Медленно села на кровати. Спустила ноги. Посидела. Встала и держась за кровать пошла выздоравливать.