Хозяйка Тишины

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 16.

По Северному тракту шагать было легко. Намного легче, чем по заросшим лесным тропкам. Но непривычно – чувствуешь себя крохотным насекомым на ладони. Не спрятаться нигде.

Зато пока ноги делают рутинную работу, голова свободна. И я снова и снова кружила мыслями по одному и тому же заколдованному кругу, как коза на привязи.

Лорд Полуночного крыла. Властитель северных земель.

Как же меня так угораздило-то?!

С одной стороны, это уже не иголку в стоге сена искать – всё полегче. Миссис Эшли даже смогла ответить на вопрос, где живёт этот самый лорд.

«В холде Нордвинг, конечно же!»

Холды, как она снисходительно пояснила, это такие большие дома, наследственные дворянские владения, каждое из которых вмещает в себя жителей, как три деревни. Как подобное может выглядеть, она не слишком представляла. Моя собеседница ни разу в жизни не покидала Волчьего Лога, поэтому и где Нордвинг находится, тоже не могла подсказать.

Мистер Эшли, которого наша оживлённая беседа всё-таки разбудила, тоже затруднялся ответить. Его познания в географии родной страны были чуть шире – он пару раз в год, если был хороший урожай, наведывался с приятелями в «Пьяного Поросёнка» - но всё равно на вопрос о том, как добраться до Нордвинга, я услышала лишь туманное «иди на север, это где-то там». Вроде бы, «где-то там» измерялось днями пути, а не, скажем, месяцами, и хотя бы это радовало.

Так что, в конце концов, я решила положиться на удачу и просто пойти по Северному тракту. Рано или поздно отыщется, кого расспросить. Своего тёмного воина я обязательно найду.

Что стану делать, как только найду – по-прежнему оставалось самым сложным вопросом. На который у меня ответа не было.

И вот теперь дорога, по-летнему сухая и утоптанная, плавно утекала из-под моих ног, я шла уже почти целый день, изредка отдыхая и подъедая гостинцы в дорогу от миссис Эшли, а ответы всё не придумывались.

Совёнок улетел вперёд – на разведку. Он то и дело возвращался, чтобы сообщить то, что и так было ясно – дальше всё тот же пустой тракт. Кстати, подозрительно пустой. Я не понимала, почему столь важный путь, связывающий между собой разные земли королевства, настолько заброшен.

Оуленд – так звалась наша страна, и в этом названии слышались отголоски древнего культа сов. Наверное, потому и четыре земли, на которые делилась её территория, назывались по традиции «Крыльями». На самом деле, Нордвинг с древнего наречия как раз и означает – «Северное крыло»…

Я вдруг остановилась.

Хм. Интересно. А откуда вообще я всё это знаю? Не припомню, чтобы Верда меня учила древним языкам. Она меня вообще ничему не учила, кроме рунной магии, да умения выживать в одиночестве. Но если так подумать – немногочисленные книги, которые у неё были, я читала с лёгкостью. А вот в том же Волчьем Логе крестьяне были сплошь неграмотные, их познаний в чтении и письме с горем пополам хватало собственное имя накарябать или вывеску трактирную прочесть. Помню, это стало для меня крайне грустным открытием однажды, когда я вздумала расспрашивать Алисию на предмет каких-нибудь книг, которые ещё не читала.

Получается, меня учили грамоте. Ещё до Верды. И знания о географии страны – они ведь тоже у меня не только из книг! Если хорошенько пораскинуть мозгами… да, я почти уверена, что помню то, чего не было изображено на той старенькой карте, где половина линий была стёрта, а часть названий и вовсе выцвела. Например, я откуда-то знаю, как называются остальные холды. И то, что они приходятся центрами своих земель – южный и вовсе играет роль столицы всего королевства…

Воспоминание накрыло меня, как снежная лавина.

…Сухой надменный голос. Мужской.

- До чего же глупое дитя. Называю последний раз – или останешься без ужина!

- Да, сэр…

- …Полуночное крыло. Холд Нордвинг. Чёрный меч Севера…

…Восходное крыло. Холд Оствинг. Алый меч Востока…

…Полуденное крыло. Холд Саутвинг. Белый меч Юга…

…Закатное крыло. Холд Вествинг. Серый меч Запада…

Запомнила? Повтори!..

Четыре Крыла. И я послушно повторяю их названия, скольжу пальцем, перемазанным чернилами, по висящей на стене карте, очерчиваю прихотливо изогнутые границы.

Четыре легендарных меча, каждый из которых вручен властителю Крыла по праву рождения и передаётся его первенцу в день, когда тот становится новым главой рода.

Четыре холда, в одном из которых я живу.

Снег растаял, и я вынырнула из-под лавины своих воспоминаний, и снова смогла дышать.

Кто я? Откуда? Который из холдов был моим домом… и почему перестал им быть?

Словно человек, что едва не утонул, я запрокинула лицо и глотала пьянящий холодный ветер рваными глотками. А потом – как впервые! – увидела его.

Небо. То самое – бесконечное, безграничное, без остатка вбирающее в себя душу любого, кто осмелится посмотреть в него по-настоящему. В которое хотелось пролиться, в которое хотелось взлететь, в котором хотелось остаться. Его не отбирали у меня больше ревнивые кроны. Оно было всё моё. Суровое, северное, такого же стального, будто тайком прячущего зиму оттенка, как… глаза человека, которого я ищу. И так же, как в его глаза, в это небо опасно было вглядываться слишком долго.

Чтобы не забыть, что стоишь ты всё же на земле. Что ты не птица – и летать никогда не сможешь.

Тянущая боль волной онемения прокатилась по телу, захватила уже не только правую руку, но и половину груди. Я поморщилась, повела плечом. Надо спешить. На обратном пути налюбуюсь – когда с заклятием будет покончено. А в том, что придумаю, как его снять, я не сомневалась – мне слишком хотелось жить, да к тому же…

Я сбилась с мысли, когда заметила, где нахожусь. Как же надо было глубоко погрузиться в собственные нелёгкие думы, чтобы только сейчас обратить внимание? Этот отрезок Северного тракта мне был знаком. Даже слишком. И сжатые поля, и прерывистая линия тёмных деревьев на горизонте…

Кажется, мой сон был не совсем сном. Оставалось надеяться, что уж повелителю всего Полуночного крыла точно не придёт в голову запоминать всякие дурацкие сны, а тем более верить в их реальность. Иначе провалиться сквозь землю мне, как вспомню, как вела себя в этом сне. Обниматься лезла, подумать только! Стыдоба.

Он всё равно думает, что я ему пригрезилась. Вот и получит ещё одно подтверждение. Я – всего лишь сон. Как он там меня называл?

«Сказка».

Стряхивая мечтательную улыбку с губ, я решительно ускорила шаг.

В том, как опасно слишком сильно отрываться от реальности, я убедилась уже скоро.

Трактир «Пьяный Поросёнок» обнаружился сразу за рощицей. Совёнок, что вернулся с разведки настороженным и притихшим, предложил заночевать под деревьями, только не соваться к людям. Но ведь мне нужно было узнать, где этот холд Нордвинг! А если дальше тракт останется таким же пустым, шансы поскорее это сделать сильно снизятся. Время же утекало сквозь пальцы неумолимо. И я решила рискнуть.

На потемневшей от времени деревянной вывеске с трудом просматривались очертания улыбчивой свинки, стоящей на задних копытцах. В передних она держала кружку. Выцветшая улыбка сейчас, в угасающем свете холодного дня, казалась похожей на оскал.

Таверна была в два этажа, приземистая и вытянутая, с двускатной кровлей. Узкие решетчатые окошки вполне уютно освещались изнутри, до моего уха доносилась визгливо-радостная скрипичная мелодия, тянуло упоительными запахами мяса и картошки. Рядом прилепились какие-то хозяйственные постройки.

Возле одной из них я невольно затормозила. И было от чего – в ней не хватало половины двери. Выломана в щепки. Угрюмый тощий мужичок стоял и чесал в затылке, глядя на это безобразие. Второй присел на чурбачок у стены и торопливо заканчивал сколачивать новую створку, пока не ушёл дневной свет.

«Подрался тут кто-то, что ли?» - удивился Совёнок, который с насеста на моём плече внимательно оглядывал местность.

- Вечер добрый! – отважилась я на вопрос, стоя в почтительном отдалении, на всякий случай. – Примут здесь на ночлег парня-бродягу?

Колечку я уже дала работу. Здесь мне особенно ни к чему казаться девушкой. И пусть пророчество, кажется, уже заработало – лишнее мужское внимание по-прежнему лучше не привлекать.

- И тебе не хворать! – сипло отозвался тощий, а потом принялся отрывать покорёженную створку. – Иди, у Боппса спроси, трактирщика, есть вообще места или нет.

- А что, может не быть? – опасливо переспросила я. Мне и без того не улыбалась мысль соваться в такое многолюдное место, а теперь оказывается, оно ещё и забито под завязку. Я почувствовала, что не раз с благодарностью вспомню своё лесное одиночество.

- Ты из какой дыры вылез? Не знаешь разве, что скоро Ночь первых холодов? Все торопятся забиться хоть в какое укрытие. Каждый идиот думает, что там, где много народу, шансов, что Тишина сожрёт кого-то другого, больше.

- Да потому что так и есть, дубина! – проворчал тот, что чинил створку. – Я лично очень рассчитываю пережить ещё одну зиму. А Тишина пускай забирает мою ведьму-тёщу – и подавится!

- Видел я твою тёщу, - хохотнул тощий. – Тишине на один зуб не хватит!

- Не хватит – пусть твоей закусит, там как раз на четыре моих! – огрызнулся плотник. Они продолжали препираться, но я уже не слушала.

Я лихорадочно соображала.

Это что же получается… Северный тракт был таким пустым, потому что сейчас никто не рискует путешествовать? Все попрятались и ждут какую-то Ночь первых холодов. А боятся они этой ночи, потому что…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Тэми… Тэми, я их правильно понял? За пределами Тихого леса… Тоже водится Тишина?!»

Да, я подозревала, что большой мир будет полон опасностей и неожиданностей. Но к такому точно не была готова.

Тишина – здесь? В Полуночном крыле?!

Я регулярно обходила границы Тихого леса. И абсолютно точно была уверена, что никаких разрывов, никаких обветшавших звеньев старые заклинания обережного круга, наложенные еще до моего появления, не имели. А это значит…

Мозги лихорадочно соображали. Или Тишина может самозарождаться заново на пустом месте. Или за границы Тихого леса её когда-то собрали не всю, какие-то части, осколки остались на свободе. Эта версия казалась мне самой правдоподобной. Или… её кто-то научился создавать. В это хотелось верить меньше всего.

В любом случае, я непременно должна узнать больше! Последние сомнения относительно того, стоит ли идти в таверну, развеялись. Много людей – это много разговоров. Я обязана подслушать.

- И где этот ваш Поппс?

- Боппс! – буркнул плотник, отвлекшись от перебранки. – Ступай через большие двери, прямиком к стойке с пивным бочонком. Который в замызганном фартуке, тот Боппс.

Я представила фартук, и Боппс-Поппс мне уже не понравился. Вздохнула – делать нечего! – и направилась в указанную сторону.

- Эй! – окликнул меня второй. – Со зверями нельзя!

«Я тебя одну не пущу!» - прошипел Совёнок и клюнул меня в мочку уха. Я силой отцепила его когти от плеча.

- Ничего-ничего, мой друг пока полетает, поохотится. У вас же наверняка тут водятся мыши? Я сказ-зала, поохотится!!!

Бурча и высказывая всё, что думает о моей безрассудности, Совёнок нехотя взлетел. Предупредил, что будет следить за мной через окно.

Я обернулась.

- И кстати… извините, что отвлекаю – хотел спросить. А что у вас с дверью-то?

Тот, который ломал, всё-таки доломал. Отбросил щепки прочь. Зыркнул на меня угрюмо из-под кустистых бровей.

- Так это… коняка лордовская. Бешеная, как … - он добавил парочку крепких слов.

Сердце моё скакнуло в груди предвкушающее.

- И какого же лорда, если не секрет?

- А ты, я гляжу, шибко любопытный?

- Ну… - я сделала невинный вид. – Из глуши я пришёл. Скучно там было. А у вас вон как интересно! Вот думаю остаться, вдруг какая работа есть.

- Работа вся, что была, уже у проверенных людей. Не ты один такой умный тут. – Плотник, что сидел поодаль, передал напарнику готовую створку, и тот принялся её налаживать. – Так что если денег нету, иди дальше счастья пытай. Вдруг в холде Нордвинг повезёт. Это если ты совсем бедовый и не боишься, что Ночь первых холодов на тракте застигнет.

- Это лорд Нордвинга был здесь? – в лоб спросила я, не выдерживая неспешной манеры речи собеседников. – Повелитель Полуночного крыла?

- Хто ж ещё-то! У нас тут не так много лордов. – Плотник выплюнул изо рта гвоздь и продолжил уже резвее. – Неделю назад явился, коня оставил на постой в конюшне нашей. Ну и зверюга, скажу я тебе! Никогда такой не видал. Думал, живьём сожрёт. К ней на шаг подойти боялись – никого, кроме хозяина, не признаёт. Кусаться лезет! А копыта знаешь какие? Разок тюкнет – костей не соберёшь. Корм ему вилами закидывали, через щёлочку. А утром сёдня как хозяина почуял, копытами своими двери-то и проломил. Так встречать торопился.

- Чего он вообще чёрта своего тут оставлять вздумал, лорд наш? – поинтересовался тощий, сметая щепы в кучу метлой.

- А я почём знаю? Сказал, отправляется в место, где конь не пройдёт. Только человек.

Я с большим трудом подавила улыбку.

Это уж точно! Тихий лес – он такой.

И как же мне его уже не хватает.

Трактирщик запросил за ночь столько, что я опешила. Я и вообще-то денег в руках не держала почти, только видела издали – да и то медные. В деревне мы обычно просто обменивались нужной продукцией. И уж тем более слабо представляла, где взять целых три монеты серебром.

- А нету – проваливай! – меланхолично подытожил Боппс-Поппс, протирая глиняную кружку тряпкой не первой свежести. – Перед Ночью первых холодов дешевле только под кустом.

Оглушённая шумом и гамом обеденного зала, в этот вечерний час битком набитого жующими и выпивающими людьми, я торчала у высокой стойки, чувствуя себя полной дурой. И почему я не подумала о деньгах, когда отправлялась в поход?!

Решение оставалось одно. Не совсем приятное, и я хотела бы его всеми силами избежать… но видимо, придётся.

Со вздохом полезла в сумку, что несла через плечо, порылась в ней.

- Этого хватит?

На прилавок перед трактирщиком звякнула серебряная серьга с тусклым белым камушком в каплевидной подвеске. Потемневшая от времени, но красивая. По дороге из леса мне, по счастью, пришло в голову завернуть снова в землянку Верды и захватить украшения, которые висели на засушенном дереве – те, что Дункан сбросил на пол, точно мусор. Для него, похоже, важным было только одно из них, которой он надел себе на шею. Ну и теперь понятно, почему в принципе его драгоценностями трудно было удивить, и он не считал их чем-то, достойным своего внимания.

А я решила взять, на всякий случай. Вдруг подвернётся возможность что-то узнать о прежних владельцах. И вот теперь просто отдаю, как разменную монету… стыдоба! Ну хоть сообразила обойтись одной серьгой из пары – второй, если что, хватит для опознания. Остальные вещи всё же планировала сберечь. На дальнейший путь по Северному тракту мне достаточно будет сухарей, что дала в дорогу миссис Эшли – я не привередливая. Но вот сегодня в трактире мне позарез хотелось остаться и разузнать побольше, а значит, придётся скрепя сердце раскошеливаться.

Глаза трактирщика сверкнули. Он молниеносным движением накрыл сережку грязной тряпкой и незаметно смёл себе в руку под прилавок. Кивнул мне на ближайший пустой столик у стены.

- Так и быть, ночуй. Правда, учти – место осталось только на конюшне. Зато с меня бесплатные харчи и выпивка сколько влезет. Вряд ли в тебя влезет много, - довольно заключил он, окинув меня презрительным взглядом.

Мда уж. Что речь о месте на конюшне, он, конечно, не мог сказать до того, как взял плату. Нет – мне, конечно, так даже больше нравилось, чем оставаться в доме, где за стенкой будут храпеть чужие люди. Бр-р-р-р… лучше с лошадьми. Вряд ли они по характеру будут сильно отличаться от оленей, с которыми у меня в лесу было отличное взаимопонимание. Но вот серёжки было о-очень жалко!

Я подавила вздох и поплелась за столик.

Впрочем, вздыхать расхотелось, как только мне принесли ужин. Краюха свежего хлеба, мясная похлёбка и тушёные овощи! Настроение моё мигом улучшилось, и я принялась орудовать ложкой, а заодно навострила уши.

Сидеть пришлось долго. Болтовня за соседними столиками сливалась в непривычный гам, и прошло немало времени, прежде чем я сумела выцепить из этой слипшейся кучи отдельные голоса. Да и сами разговоры были о каких-то обыденных вещах, перемежаемые ругательствами и местными словечками, которые я понимала через раз. И всё же время от времени в этом мутном потоке моя ловчая сеть выхватывала настоящую рыбу.

…- Как думаешь, сколько до Ночи первых холодов осталось? У меня бабло на исходе.

- У меня тоже, … .

…- Эх, чтоб её, эту Тишину, черти на том свете … …! Кого-то опять не досчитаемся. Не слыхал, есть кто больной в «Поросёнке»?

- Тёща Дженкинза радикулитом мается, еле ходит уже. Зуб даю, Тишина в этот раз её схарчит.

- Та не, ты его трепотню меньше слушай. Ему просто сбагрить её поскорее не терпится. Конюхова тёща ещё нас всех переживёт, вот увидишь!..

…- Вот накоплю баблишка, да махну в Восходное крыло. Там, говорят, солнышко, водичка тёплая, красота-а-а… Колдуньи – такие сочные, что глаз не отвести. Жаль, от нашей северной дыры нос воротят.

- И не говори. Были б в нашем крыле хоть рудники золотые, самые завалящие. А то говорят, эти Орденские красотки за свою помощь такие деньжищи требуют, что даже если мы всем Полуночным сбросимся и весь Нордвинг продадим с его … лордами и их … конями, и то не хватит даже одну самую захудалую Дочку Тишины переманить.

- Ага! Этим … тоже подавай тёплое море и сладкие персики. А простым людям на Севере хоть подыхай.

- Не-е, я тебе говорю – надо раздобыть баблишка и драпать отсюда, пока очередная зима не пришла. Тишина с каждым годом всё злее.

- Да кто ж с тобой спорит…

…- А я вот слыхал, в Оствинге живёт аж целых две Сестры.

- Враньё! В этот холд бы людишки со всего Оуленда ломанулись.

- Так они там хитрые – понастроили стен до неба и пускают только по золотому пропуску. Его дают, или кто там родился, или кто купил себе пропуск ентот.

- Даже не стану спрашивать, сколько за него отвалить надо.

- И правильно, не спрашивай – остатки волос поседеют в ужасе!

- Да иди ты…

За соседними столиками, наконец, доели, выпили уйму браги и вышли нестройной толпой на улицу. Наступала ночь. А я всё сидела, не в силах сдвинуться с места – собираясь с мыслями, раскладывая по полочкам то, что узнала.

Кожа холодела, покрывалась мурашками, руки сами собой сжимались в кулаки. Тот расклад, который получался, мне очень-очень не нравился.

Выходило, что по всему Оуленду до сих пор случаются нападения Тишины. Не той, что жила у меня под надзором в Тихом лесу – а какой-то дикой, бродячей. Она не атаковала каждую ночь, а ждала случая. Выползала с наступлением первых холодов. Выбирала жертв среди ослабленных и больных людей. И никто не мог себя чувствовать в безопасности, а потому люди сбивались в тесноте под крышей любого подходящего укрытия и просто пережидали холодные ночи, и каждый надеялся, что беда настигнет соседа.

А главное – в королевстве до сих пор живут колдуньи! Такие же, как я.

Верда рассказывала мне, что женщины, обладающие магией Тишины, бывают разной силы. Чем мощнее дар, тем реже он встречается.

Дочь Тишины способна зачаровать и защитить только одного человека рядом с собой – иногда нескольких. На большее её магии не хватает. Но я представляю, как много даже это значит, если по королевству до сих пор бродят неприкаянные и голодные осколки Тишины! Наверняка какие-нибудь богатеи готовы целое состояние отвалить таким колдуньям, чтобы нанять их в качестве личных телохранителей.

Сёстёр Тишины намного меньше. Такая одна уже может наложить защитные чары на довольно большую территорию. Если послабее, на какой-нибудь дом, например. Если посильнее – то и на целую деревню. Ну, или холд.

А вот Хозяйка Тишины всегда одна. И только ей подвластна такая мощь, что она может держать в повиновении Тишину на столь огромном пространстве, как Тихий лес.

Правда, Верда ни разу мне и словом не обмолвилась, что Дочери и Сёстры объединились в какой-то там Орден. А самое неприятное, что, судя по всему, работали они только за деньги. И Полуночное крыло отказывались защищать, потому что его лорды и жители были бедны, они не могли дать столько богатств за свою защиту, как зажиточные торговцы Восходного крыла или, тем более, королевский холд крыла Полуденного.

Меня это всё почему-то ужасно бесило.

Хотелось остаться в таверне до той самой пресловутой Ночи первых холодов и подкараулить здешнюю Тишину. Но медлить было нельзя. Как бы ни безобразничали мелкие осколки, это будет просто детский лепет по сравнению с тем, что случится, если из Тихого леса вырвется голодная праматерь. А она непременно вырвется, если я не успею вовремя вернуться. Ну, или помру, не найдя своего тёмного воина и способа снять связавшее нас заклятие.

Ах-х-х… едва я об этом вспомнила, правую руку снова прострелило болью, которая отдалась пульсацией в груди. Я едва сдержала стон, заработала подозрительный взгляд хозяина и, наконец, решила пойти спать.

Кое-как выползла из-за столика и направилась прочь из общего зала, где сонный Боппс уже ставил стулья на столы, а девочка на побегушках торопливо подметала пол.

После духоты наполненного винными парами помещения ночной воздух показался целебным напитком.

Ничего, я что-нибудь придумаю, чтобы помочь этим людям! Встану затемно, и пока все спят обойду таверну кругом, наложу защитные чары. На какое-то время им хватит… А там разберёмся.

Я уже чувствовала, что не будет мне покоя, пока не соображу, как оставшиеся осколки Тишины загнать туда же, под обережный круг Тихого леса. Конечно, мне станет намного труднее её сдерживать, и сил придётся тратить больше… но как же я смогу спокойно спать, зная, что по всей стране люди живут в ужасе и не знают, кто из них может не проснуться утром?

Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что не замечала ничего вокруг. Сначала взгляд выцепил привычный силуэт несущегося на меня из темноты на мягких крыльях Совёнка.

«Беги!»

И только потом я заметила, как от тени, что отбрасывали стены конюшни, отделилось несколько ещё более тёмных силуэтов.

- А вот и наш билетик на тёплые моря! Ну, рассказывай, малыш – что ещё есть в твоей сумочке?