Хранитель чаек (СИ)

Глава 2 Штурман

Джия проснулась в испарине и слезах. В комнате было темно. Должно быть, настала ночь. Неужели до Морского щита так далеко плыть? Девушка нашарила рукою пол, затем стену и, не поднимаясь на ноги, на карачках доползла до двери. Потянула её на себя. Корабль прыгал и брыкался, как необъезженная лошадь.

— Спокойно, — шепнула ему. — Тихо.

Она не сразу поняла, что дверь открывается внутрь. Для того, чтобы открыть её, пришлось встать. Джия потянула ручку на себя и, когда та поддалась, не удержалась на ногах и попросту вывалилась в открывшийся проход, упала на палубу и замерла.

Над ней нависла гора. Огромная, тёмно-серая, почти чёрная, пенящаяся гора. Паруса были убраны, и голые мачты не могли скрыть вздыбившегося хищного моря, напавшего на них. Было темно так, будто они оказались в преисподней Царя Ночи.

Джия закричала, но не услышала сама себя. Вскочила на ноги. Ветер ударил, разметав волосы. Корабль накренился, и девушка покатилась влево, но зацепилась за ступеньки, ведущие на ют. Перехватилась за перилла.

Джия вновь обернулась на гору, которая росла. Морской змей!

Девушка завизжала, и, перехватываясь за перилла, начала подниматься по лестнице. Наверх, наверх — кричал её инстинкт всадницы. Ноги соскальзывали, корабль падал в бездну, но Джия карабкалась вверх, пока не выбралась на ют. Отсюда море казалось ещё более страшным. Оно всё было покрыто чёрно-зелёными горами, клокочущими пеной. Живыми горами, которые росли и падали. От этого зрелища ноги девушки подкосились. И всё же, во мраке тесной каюты, как в гробу, было бы страшнее.

Сверкнула молния, и Джия увидела в темноте неподвижную фигуру. Сначала ей показалось, что это сам бог смерти, но потом она поняла, что это мужчина и что он, застыв, держит штурвал. Девушка завопила, бросилась к нему, вцепилась в его расстёгнутую кожаную куртку и закричала:

— Там! Там!

Ей нужно было, чтобы он обернулся и увидел ужас, творившийся за бортом. Они погибали, корабль падал в бездну, в пасть змея, а волны росли над ним. Но тут палуба вновь ускользнула из-под её ног, пальцы не смогли удержаться за мокрую кожаную куртку…

В последний момент человек у штурвала рывком перехватил девушку, рванув за плечо, прижал к груди безвольное тело.

— … ко… ю…да, — услышала она в рёве бури.

Джия выкрутилась, обернулась к нему, запустила руки под его куртку, обхватила за узкую талию и прижалась к рубашке своего спасителя. Здесь было тоже мокро, но зато горячо. Уткнулась лицом ему в грудь, стуча зубами и вся дрожа от животного ужаса.

Он наклонился к ней и прокричал на ухо:

— Держись. Не бойся.

Ветер и грохот грома заглушали все звуки.

Мерзкая палуба продолжала брыкаться, и Джия не понимала, где море, а где небо. Их обдало ледяной водой, и девушка сразу же промокла насквозь. Она крепко обнимала спасителя, больше всего на свете боясь не удержаться, или что он упадёт. Но штурман, казалось, врос в корабль. Джия бы решила, что это и правда статуя, если бы его тело не отреагировало на её тёплую близость. Но сейчас девушку даже это неудобство не смущало. Ей было слишком страшно.

Корабль снова накренился, но напрасно: всадницу окружили железные руки. И снова вода хлынула за шиворот, но намокать там было уже нечему. Штурман даже не вздрогнул. Интересно, если за ними явится Смерть, то удастся ли богу подвинуть этого человека?

Было настолько плохо, что тошнота отступила

— Повернись ко мне спиной, — прохрипел он ей на ухо, давая понять, что живой.

— Нет! — закричала она, замотав головой, и услышала отчётливый скрип зубами.

— Ты так долго не продержишься, — зарычал он, когда их окатило очередной волной, а палуба ухнула вниз.

Джия закашлялась, но лишь плотнее прижалась к нему. Отпустить его? Да никогда в жизни!

— Повернись спиной, — снова начал штурман, — засунь руки в мои рукава…

Девушка, наконец, поняла, чего он хочет: чтобы куртка зафиксировала Джию на нём. Но поворачиваться… Выпустить его из рук хоть на мгновенье?

Она снова замотала головой.

Проклятое море! Проклятый корабль!

Вдруг раздался отчаянный крик, будто кто-то упал за борт. Джия буквально втиснулась в широкую горячую грудь, застучав зубами.

— Альбатрос! — рявкнул он. — Это был альбатрос.

Имя упавшего её совершенно не утешило.

— Я не хочу умирать! — закричала она. — Только не так! Пожалуйста!

— Хорошо, — прорычал он. — Не сейчас. Меня сменят, я донесу тебя до каюты…

— Нет! Нет, я там с ума сойду.

— А так сойду я, — проворчал он.

Или Джии показалось? Может он что-то другое сказал?

Мужчина выпустил штурвал. Судно начало поворачиваться. Джия завизжала. Штурман умудрился, удерживая её, снять с себя пояс и обвязать их обоих, а потом снова схватился за бешено крутящееся колесо, замедляя его темп перехватами и выравнивая крен. Джия почувствовала, как по его напряжённой груди побежали струйки пота.

Боги милостивые! Он её привязал! Он привязал её к себе!

— Спасибо, — прошептал девушка, уткнувшись в его плечо.

Странно, но безумный страх начал понемногу отступать. Корабль по-прежнему вёл себя отвратительно, но теперь он казался Джии конём, то взмывающим в прыжке, то падающим на передние ноги. Наконец, она осторожно развернулась, прижавшись спиной к мужской груди, и взглянула вперёд.

Кажется, или волны уменьшаются?

— Всё самое страшное позади, — хрипло подтвердил штурман.

Она запрокинула затылок ему на плечо. Паника отступала, и сейчас в крепких объятьях Джие стало даже казаться, что море — это не только ужасно, но и красиво. А, может, она просто устала бояться.

— Тебе часто приходится плавать по таким штормам? — крикнула она, вспомнив как правильно называется морская буря.

Да, определённо, ветер стихает. Всё ещё приходилось орать, перекрикивая его рёв, но уже можно было слышать крики друг друга.

— Это разве шторм? — фыркнул он ей на ухо. — Так, поигрались.

— А те волны всё ещё высокие, — наябедничала девушка, чувствуя невероятное облегчение.

Он шутит. Значит, они выживут.

— Потому что это острова, — пояснил парень.

— И нас разобьёт о них?

Не очень удачная шутка, да. Но он рассмеялся. А затем крутанул штурвал. И Джия завороженно смотрела как на них движутся высокие сизые горы, проступая из беснующегося моря. Графитовое небо над ними словно кто-то порвал, как плотную материю, и вниз хлынул серебристый свет, очерчивая угрюмые скалы. И чайки — белые-белые — метались, радуясь ветру и пробивающемуся солнцу. И море действительно оказалось цвета расплавленного металла.

Светлело.

Раздался лёгкий звон, воздух перед девушкой как будто слегка напрягся и лопнул.

— Там же скалы! — прошептала она, вздрогнув.

Похожие на клыки и наросты, они торчали над успокаивающимися волнами. А над ними светился странный огонёк.

Он вновь склонился к её уху:

— Да, — прошептал. — Удачное расположение островов, верно? Никто из врагов не пройдёт. А если попробует, мы даже не станем подбирать их тела с камней. Рыбы подберут.

Джия поёжилась и оглянулась, уже понимая, кого увидит за собой.

Тот самый голубоглазый нахал. На этот раз в куртке, рубашке и даже в коротких сапогах с раструбами. Ну надо же, какое преображение! Он смотрел на неё глазами, которые сейчас казались такими же стальными, как и море, а вовсе не голубыми. Смотрел без улыбки. Джия попробовала отстраниться, но штурвал и затянутый пояс не дали.

— Отпустите меня! — проворчала она, с досадой слыша, насколько осип голос.

— Отпуститесь сами, — хмыкнул он. — Я штурвал держу.

Джия нашарила пряжку и, повозившись, смогла её расстегнуть. Нырнула под его рукой. Вот это да! Столько времени держать её такой напряжённой! Что там за мускулатура должна быть⁈

— Будьте любезны, застегните пояс обратно. Не хотелось бы, чтобы мои штаны свалились.

Джие пришлось вернуться под защиту его рук и затянуть пояс на его талии. Тонкой, словно это была талия девушки.

Застегнув ремень, она выпрямилась и оказалась лицом к лицу с наглецом. Он заинтересованно смотрел на неё.

— Хотите подержаться за штурвал? — спросил неожиданно.

Интересно, и почему у него голос ещё более хриплый, чем у Джии? Испугался? Взволнован? Он же сказал, что это для него и не шторм даже, а так?

— Хочу.

Джия отвернулась и положила руки на штурвал, чувствуя, как тот вибрирует, и ощущая затылком дыхание штурмана.

— Ставь паруса! — крикнул он, и Джии показалось, что от этого крика её голова расколется, как пустой глиняный кувшин.

Какой у него оказывается мощный голос. Как только чайки с неба не падают!

Девушка уютно разместила макушку под его подбородком. Тучи всё больше и больше расходились, и она увидела на скале высокую башню, на вершине которой горел огонь. Матросы метались по кораблю, взлетали на мачты по верёвкам, выполняя команды своего штурмана. Корабль шёл при полных парусах и развевающихся флагах. Джия держала штурвал, а её спаситель, положив руки поверх её пальцев, направлял штурвал, обходя скалы надводные и подводные по одному ему известному маршруту.

Впереди девушка увидела три скалистых острова, отстоящих друг от друга на значительном расстоянии и образовывавших единую линию. Каждый из них был увенчан мощной башней с флюгером на полукруглой крыше. Между островами мерцала и переливалась радуга — магическая защита. Те самые Морские Врата. Лихие чайки спокойно пересекали её, не обращая внимания, а вот корабли — Джия знала — проплыть сквозь неё не могли.

— А ещё там есть цепь, — шепнул штурман ей на ухо. — И даже если магия откажет, то бон не пропустит ни одного корабля.

«Он читает мои мысли?». Джия невольно поёжилась, и ей вдруг стало очень холодно. Только сейчас она заметила, что мокрая одежда прилипла к телу.

— Любую цепь можно порвать, — шепнула девушка в ответ. — Магия надёжней.

— Я не очень доверяю магии, — признался тот. — Она сегодня есть, а завтра — нет. И никто не знает толком, как она работает.

Море стихло, волны перекатывались мягкими барашками. Радужные ворота сверкали, но Джии стало не по себе. Она сильно дрожала, гадая, сможет ли не заболеть. Тренированное тело было истощено пребыванием в королевской темнице, и никакая магия не могла бы так скоро восстановить его до конца.

— Вы всё ещё не хотите вернуться в каюту? — поинтересовался штурман.

— Нет, — Джия помотала головой. — Там ещё хуже, чем здесь. Душно.

К ним подошёл Рандвальд. Его бархатный камзол выглядел жалко и, скорее всего, был безнадёжно испорчен.

— Вас сменить? — спросил лорд у штурмана.

— Пожалуй, — нахал кивнул. — Хочу угостить девушку вином.

— Его же нет на корабле? — фыркнула Джия.

— На корабле — нет, а у меня — есть, — улыбнулся мужчина.

У него была очень широкая улыбка, практически от уха до уха. Штурман уступил место лорду и предложил руку девушке. Она уцепилась за неё, пытаясь сохранить равновесие. Корабль гарцевал на волнах, которые уже не были похожи на горы, но море продолжало ощутимо волноваться.

Рандвальд встал у штурвала.

Они вернулись всё в ту же каюту. Парень открыл рундук, приколоченный к стене, и достал оттуда штаны и рубашку. Бросил Джие:

— Переодевайтесь.

— Нет!

Он скучающе зевнул.

— Ну тогда вы сдохнете к юдарду. Впрочем, ваше право.

Скинул с себя куртку и внаглую начал снимать штаны.

— Что вы делаете⁈ — возмутилась Джия, неожиданно для себя краснея. — Вы в каюте с девушкой и…

— Это моя каюта, — мужчина пожал плечами. — Но вы можете отвернуться. Если хотите.

Он стянул с себя мокрые штаны, и девушка отвела глаза. Впрочем, ей недолго пришлось краснеть: буквально уже через минуту парень оказался одетым в сухие штаны и рубаху. Куртку он повесил на спинку стула, так же прикрученного к полу.

— Вы переоденетесь сами или мне вас переодеть? — поинтересовался, ухмыляясь от уха до уха.

Голубые глаза насмешливо поблёскивали в полумраке маленькой каюты.

— Вы сказали, это моё право, — буркнула она.

— Я передумал, — он развёл руками. — Вот такой я непостоянный и любознательный. Я же умру от любопытства, если вы скончаетесь прежде, чем расскажете мне эти ваши очень важные и секретные сведения.

— Но я…

— Вам меня не жаль?

— Нет.

Он состроил расстроенную рожицу.

«Паяц», — раздражённо подумала Джия. «За Медвежьими горами нет мужчин, — вспомнились ей презрительные слова матери. — Лишь слабаки и трусы, которые подчиняются женщинам. Даже Король-Медведь преклонил колено перед девкой, надевшей корону. Разве это мужчины⁈ Разве они стоят того, чтобы жить?».

И мама была права. Вот только… Джия видела Короля-Медведя. И… он точно был мужчиной. Тем, который достоин скакать верхом и носить саблю. Ей вспомнилось холодное лицо в ореоле тёмных-тёмных волос. Взгляд, который падал на людей, словно кусок скалы…

— Вам помочь переодеться?

Джия скрипнула зубами. Глянула в смеющиеся голубые глаза.

Мужчина не должен смеяться. Насмешка и шутка — это удел слабаков. Удел женщин. Удел тех, кто отчаялся…

— Отвернитесь, — потребовала она, и нахал, к её удивлению, выполнил просьбу.

Девушка наскоро переоделась, чувствуя, как от холода трясутся поджилки. «Надо будет пожаловаться лорду Рандвальду на самоуправство его подчинённого», — подумала с досадой. Парень обернулся раньше, чем она разрешила, а затем подхватил одеяло с кровати и бросил ей:

— Закутайтесь.

Открыл дверцы в стене и вытащил зелёную стеклянную бутыль.

— Вы пили вино раньше?

Джия кивнула. Её действительно начал бить озноб, и девушка была только рада завернуться в одеяло. Штурман вздохнул, налил вино в железную кружку и протянул ей. Она взяла кружку обеими руками и жадно начала пить. Зубы стучали о металл.

Вино оказалось нежным и сладким. Она не очень разбиралась в алкоголе, но вкус девушке понравился.

— Ну, так что вы мне хотели рассказать? — повторил вопрос штурман, выждав непродолжительное время.

Джия выразительно приподняла брови, смерила его взглядом сверху вниз.

— Вам? Ничего.

— Какая вы несообразительная, Джия, — ухмыльнулся он. — Впрочем, я же не представился, верно? Ой, как-то невежливо получилось.

Он расшаркался так, будто был на придворном балу: вытянул в сторону левую руку, прижал к сердцу правую и поклонился. Хвост, в который были убраны волосы, рассыпался по плечам мокрыми волнами.

— Ларан, герцог и хранитель Морского щита.

Что? Он лжёт? Издевается, но…

— Я вам не верю, — прошептала девушка.

— Да-да, я одет неподобающе и веду себя как бродяга, — снова зевнул он. — Давайте пропустим эту обязательную банальность? Все эти ахи, охи… Кстати, после того, как мы с тобой откровенно обжимались на юте, думаю, мы можем перейти на «ты». Признаться, Джия, ты меня зажгла. Я даже готов простить тебе ложь про брата в Персиковом султанате и всю ту чушь, которую ты пыталась втереть Рандвальду. Но моя душа жаждет объяснений. Соври правдоподобно. Уверен, ты можешь.

Она недоверчиво уставилась на него. Его глаза откровенно смеялись над ней, он по-прежнему улыбался, но отчего сердце вдруг сжалось от страха? Слишком наблюдательный, слишком…

«Никогда не преуменьшай силу врага, Джи» — вспомнился совет отца. «Я не знаю, о чём он думает, — вдруг поняла она. — Его глаза говорят об одном, а слова о другом.»

— И вы… Но…

Он оседлал стул верхом и уставился на пленницу наглыми голубыми глазами.

— Давай, растрогай меня! Я жду от тебя поэтический и трогательный рассказ.

Кровавые всадники плохо понимают выражения человеческих лиц. Некоторые не понимают совсем. Джия была ребёнком, когда отец нанял чувствоведа. Тот показывал княжнам и княжичам эмоции, преувеличивая их. Брови домиком, уголки губ вниз — человек расстроен. Уголки губ вверх, губы раздвинуты, глаза сужены — человек радуется. Брови сдвинуты одна к другой, глаза прищурены, губы стиснуты — человек злится. Девочка учила это наизусть. Но сейчас знания, усвоенные с детства, не помогали: все знаки указывали на то, что тому, кто назвался Лараном, хорошо и весело, но вот только слова его были полны яда.

Джия запаниковала.