Хроника пикирующего времени

Сталин — не бронза, а скорость света

Пятьдесят лет длится «десталинизация». Вымарывается Сталин из русской истории. Его подвергли «анафеме» на XX съезде. Под покровом ночи вынесли из Мавзолея, Разорили все памятники, сожгли все портреты. Переименовали улицы, площади, города. Залили асфальтом следы его величавой поступи, Поверх асфальта, в подтверждение горького сталинского пророчества, насыпали груды тлетворного мусора.

Но каждый раз на асфальте возникают трещины, могучие стебли народной памяти разрывают покров, и сквозь «либеральный мусор», коросту клеветы процветает «народный сталинизм».

Накануне Победы горстка «детей Арбата» пишет «саги», снимает «штрафбаты». Опираясь на путинское телевидение, спуская с поводков радзинских, розовских и радзиховских, тщится в очередной раз вбить кол в «сталинизм». Но книжные развалы полнятся литературой о Сталине, все драгоценнее свидетельства «культурного сталинизма», и вот теперь множество инициативных групп в партиях, ветеранских комитетах, в городках, в губернских столицах ратуют за воздвижение памятников Иосифу Сталину.

Я против постановки памятников. Не хочу видеть дурацкие скульптуры вездесущего Церетели, добродушного конъюнктурщика и неодухотворенного ремесленника. Не хочу видеть на улицах наспех сработанные, неумело отесанные и отлитые фигуры в шинели, фуражке, с усами, да еще и с трубкой в зубах. Еще не родился художник, способный изваять памятник величайшему, мистическому деятелю минувшего века. Памятник Сталину существует — оборона Сталинграда с громадным, в полмира заревом. Дымящиеся руины Берлина с алым трепещущим флагом. Бессчетные заводы и домны, покрывшие страну от Бреста до Владивостока. Университеты и академии, в которых расцветали науки. Космические корабли и атомные станции, каких не видел мир. Памятник Сталину — это великая «красная цивилизация», подобной которой не знало человечество во времена фараонов, эллинизма, древнего и нового времени.

Прав тот, кто говорит: Сталии — это не только парады сорок первого и сорок пятого годов. Не только восстановление разоренной страны и рывок в грядущее. Это — ГУЛАГ, расстрелы, бесчисленные тюремные вагоны в Сибирь, обездоленное крестьянство, подневольный труд на каналах. Все это входит в памятник грозному времени, беспощадному сверхчеловеку, согнувшему ось земли. Как вошло это в памятник Петру Великому: гранитная глыба, которую попирает Медный всадник, — это соловецкий камень тех лет, уполовиненное население России, казненные стрельцы, убитый на дыбе царевич Алексей.

Русский народ — не дурак, не раб, как его пытаются представить либералы. Он не забыл казней Ивана Грозного, разорения Твери и Новгорода, плахи и клещей палача, безумства Александровской слободы. Но, выбирая между Курбским и Иваном, он выбрал Ивана, Выбирая между удельной вольницей и централистским государством, он выбрал великое царство. Памятником Грозному Царю и его времени является божественный, непревзойденный по красоте и нежности храм Василия Блаженного — образ русской мечты, русского рая, которым всегда полнилась русская государственность, железная, кровавая и обугленная снаружи, но драгоценная и светящаяся внутри. Чужак не поймет — только свой.

В чем ни винят Сталина в канун Победы? И в том, что он допустил поражения в первый период войны. Но разве не разбили в пух Англию и Францию в первые месяцы? Разве на потопили одним ударом американский флот в Перл-Харборе? Важно не начало, а финал войны, когда застрелился Гитлер, а не Сталин, Если бы в 41-м страну возглавлял кроткий царь Николай И, мы проиграли бы эту войну, как проиграли Японскую и Германскую, Если бы страной руководили душка-Бухарин или пылкий Зиновьев, то газовые камеры немцев были построены до Владивостока, и евреями топили печи по всей Евразии, Так что письмо интеллигентов, возражающих против постановки памятника Сталину, пришлось бы писать Мариэтте Чудаковой по-немецки и, встречаясь, они бы выкрикивали: «Хайль!»

Победа 45-го года — это вершина мировой истории, мистический пик, на котором человечество совершило свой божественный выбор. Произошло преображение истории. Народ, рассеченный и растерзанный, вдруг стал един. Власть обнялась с народом. Танк «Т-34» воевал с фашизмом, как и русский храм. И все это соединилось в Вожде, олицетворилось в Сталине, обрело в его грандиозной судьбе и натуре божественную мощь.

Для многих, кто сегодня с обожанием взирает на Сталина, это способ противопоставить себя отвратительной «путинской эре», когда с каждым годом Россия слабеет, болезнь все страшнее, и даже сама мерзопакостная власть говорит о распаде страны. Для тех же, кто сегодня с яростью бешеных псов набрасывается на Сталина, — это способ оправдать свое участие в уничтожении Родины, в котором великану Иосифу противопоставлены лилипуты Горбачев, Ельцин и Путин, Лилипутии.

Анекдот, В Ганновере приходят в ресторан Путин, Фрадков и Кудрин. Официант обращается к Путину: «Что будете есть?» «Мясо», — отвечает Путин, «А овощи?» Путин посмотрел на спутников: «Овощи тоже будут есть мясо»,

Колпак Акаева и скелет Чаушеску

С севера Россия обложена льдами, а с юга охвачена огнем. Реализуется план Козырева — Бжезинского, когда отпавшие от империи территории из маломощных окраин становятся врагами России, — образуют стальной кордон. Хищная птица НАТО угнездилась в Прибалтике, Молдова вышвыривает русских, как выжатые виноградные шкурки. Революции в Грузии, Украине, Киргизии прокатились, как низовой пожар, опалив границы. Клочки ядовитого пламени летят на Кавказ, в Поволжье, в Калмыкию, И уже пахнет бензином в городах центральной России, и все ждут, когда кто-нибудь бросит спичку.

Аскар Акаев, целлулоидный пупсик с розовой гладкой лысиной, по которой стучал деревянными ложками Ельцин, Отдал Китаю приграничные земли, посадил самолеты Америки на бывшие советские аэродромы. Его свержение началось в Оше — узбекском анклаве, где яростные смуглолицые мусульмане, вооруженные железными палками, с криком «Аллах акбар!» не в первый раз громят милицейские участки и светские учреждения, «Киргизская революция» перекинется в Ферганскую долину Узбекистана, на земли Казахстана, Как знать, Каримов и Назарбаев не подыскивают ли жилье в Эмиратах? Не открывают ли банковские счета за границей?

Советская империя — грандиозная машина пространств, где каждый хребет, каждая река и равнина с населяющими их народами, верованиями и культурами складывались в великую симфонию. Эта симфония писалась веками. Ее создавали славяне и тюрки, православные и мусульмане. Империя оснащалась дорогами, покрывалась городами, украшалась дворцами и храмами. Советский Союз дал окраинам гигантские заводы и университеты, космодромы и научные центры, интеллигенцию, читавшую древние манускрипты и расщеплявшую атом. Дебилы и мерзавцы разрушили машину пространств, состоящую из десяти часовых поясов. Обломки машины скрежещут, искрят, разбрасывают валы и колеса, И там, где царила гармония, ныне властвует хаос. Где звучала симфония Космоса, теперь ревет катастрофа.

Сегодняшняя Россия — скопище бессмыслиц и противоречий, «Все против всех». Богатые против бедных. Евреи против русских. Провинция против Центра. Губернаторы против Кремля. Олигархи против Президента. Начинает сказываться главное, трагическое противоречие — между бутафорской идеологией «неоимперии» и губительной неолиберальной экономикой, выпивающей из страны последние соки, добивающей высокие технологии и сельское хозяйство, выкашивающей народ по миллиону в год. Песчинка, попавшая в дурной механизм сегодняшней российской государственности, разнесет ее вдребезги, не говоря о чеченском гранатомете.

Все «революции» последних лет детонировали после бесчестно проведенных выборов, «Революционеры» использовали ненависть народа к несправедливой и наглой власти, отнимавшей у людей право свободного выбора. Фальсификация, «административный ресурс», наглая, в одни ворота, пропаганда, — народ тащится к избирательным урнам, надеясь на перемены, а в урнах уже заготовлен кукиш, уже известны будущие результаты голосования. Власть, оскорбительно манипулируя понятиями «демократия» и «свобода», бессчетное количество раз закрепляет за собой право грабить, унижать, держать народ у «параши».

Путинский режим в России взорвут не чеченцы, приглядывающие для захвата атомную станцию. Не «лимоновцы», атакующие помидорами и яйцами очередного министра-стяжателя. Этот режим будет взорван «Единой Россией», каждый раз «выигрывающей» выборы с помощью «своих» губернаторов, «своих» фээсбэшников, «своих» вешняковых, «своих» рок-звезд и немереного «черного нала», «Своего» тупого, наглого свинства, делающего «партию власти» объектом народной ненависти. Разъяренные массы в Воронеже или Рязани пойдут громить не супермаркеты, не синагоги, а штаб-квартиры этой аморальной организации, в офисах которой висит портрет миловидного Президента.

В семидесятых годах на «диссидентских кухнях» Москвы обсуждался вопрос: идти ли на слом коммунизма, понимая, что вместе с коммунизмом падет страна в целом? Или терпеть нелепости коммунистического строя, сберегая от распада империю? Дилетант Горбачев, «божий одуванчик» Сахаров, ненавистники из «межрегиональной группы» пошли на слом коммунизма, утянув в небытие великую страну СССР.

Сегодня перед русской оппозицией — все тот же трагический выбор. Начинать «пятую русскую революцию», чтобы сбросить безнадежного Путина, срезать опухоль «Единой России», и все это — ценой распада России, окончательного среза «российской государственности»? Или же терпеть на своем хребте кремлевских коррупционеров, сырьевых олигархов, агентов чужих держав, надеясь на эволюцию режима, с ужасом наблюдая, как пустеют Сибирь и Дальний Восток и тысячи нищих детей бредут по русским дорогам?

Эту мучительную дилемму оппозиции чувствует Путин, Шантажирует «распадом страны», озвучивая эту угрозу через неистового, «кокаинового» Леонтьева, сервильного, аккуратного, как зубочистка, Пушкова, Тот же шантаж мы слышим от робких, утомленных оппозиционных лидеров, объявляющих «лимит на революции».

У истории нет «лимитов». Она направляет ревущую магму туда, где размыкаются крепи и открывается неистовый кратер революции,

Недотыкомки

Такое, как в России сейчас, случается в сумерках истории, перед ударом цунами, накануне тектонических взрывов, за час до падения Тунгусского метеорита. Еще не слышно сдвигающих континенты ударов. Еще не появился в небе жуткий пылающий шар. Но уже поднялся донный ил бытия, всколыхнулась муть жизни, раздвоились предметы, размылись контуры и повсюду появились странные химеры, загадочные исчадия, плоды зловещих мутаций и уродливых совокуплений, Человеко-рыбы, Свино-птицы, Собако-жуки, Депутат, у которого кишечник и печень находятся снаружи, поверх дорогого костюма «от Версаче», Министр с головой бекаса и длинным колючим клювом. Прокурор с огромными гениталиями вместо лица. Все деятельны, не устают совершать поступки, неутомимо оповещают о них окружающих. Но поступки абсурдны, деяния не завершены. Поднятый для удара кулак зависает в воздухе, открытый для проклятий рот произносит сладостные уверения, И все несется в заколдованном круге, в пестрой клоунаде, на карусели пустопорожних вращений, в карнавале ярких, потешно-уродливых масок.

«Идущие вместе» — ударный отряд Президента, протестует против постановки в Большом театре «Детей Розенталя» Сорокина, «писателя-педофила». А в Париже группа российских писателей, этих многочисленных «детей Розенталя», обожающих «писателя-педофила», обласкана Путиным, как если бы и он зачитывался Владимиром Сорокиным.

Те же «Идущие вместе», украв у Невзорова замечательное словечко «наши», готовы ковать «эскадроны смерти» из футбольных фанатов, скинхедов, забыв про «таджикских девочек», — направляют кумулятивный удар национального возмущения против лимоновцев, «красных» и прочих «жидомасонов», как это было в 30-х в Германии. Но «Русский собор» — духовные «наши» — величаво покачивая клобуками, осуждает «русский фашизм», как если бы уже горели в Москве синагоги.

Группа депутатов обратилась с энергичным письмом к Устинову с просьбой запретить все «еврейские организации», но потом, как заколдованная, отозвала свой гневный протест, и он растаял как дым. А еврейские организации, грозившие посадить Макашова и Крутова, исчахли в своем библейском негодовании, словно и не было Холокоста и дыма Освенцима.

В Чечне убили Масхадова и неделю показывали его голое тело для устрашения «фундаменталистов», а в подмосковных городках русские во множестве принимают ислам, Кадыров-младший на бронированных машинах носится по Москве, как по Грозному, вселяя ужас в «неверных», и угодливое ГАИ устраивает ему «зеленую улицу».

Генпрокуратура объявила в розыск, внесла в Интерпол мошенницу Тимошенко, «казнокрада в юбке», но Путин как ни в чем не бывало встречается с очаровательным «казнокрадом», чуть не целует ручки.

Прокуроры, верные «диктатуре закона», пригрозили разрушить коттеджи олигархов, построенные в заповедных местах, у чистых рек, в реликтовых рощах. Но, погрозив, отчего-то умолкли — только Пугачева передвинула свою мыльню на пятнадцать миллиметров, да жинка Зурабова, скупившая пойму Истры, обязалась не застраивать дивные луга, а собирать на них целебные травы для льготников.

Семигин, враг КПРФ, созвал «теневое правительство», где лица «теневиков», как фарфоровые фотографии с надгробных памятников, под которыми лежат полуистлевшие свидетели минувших эпох. КПРФ отвечает демаршем, бодро заверяя о новой информационной политике партии, но само это заявление превращается в фарс, в комикс, в политический анекдот, который передают все «эсэмэски» страны, и над которым потешаются комментаторы всех программ. Либералы, утомленные прежними лидерами, выбирают вождем Гарри Каспарова, заведомо непроходную пешку. Там же, как из преисподней, возникает Касьянов, которого мы помним по кадрам НТВ: уходящий в отставку Премьер подымает бокал с шампанским, и у него, как у истинного «комильфо», расстегнута ширинка.

Триумф новых лидеров в правом движении сопровождается постыдной грызней в либеральной прессе, где в маленькой стеклянной баночке «Московских новостей» отчаянно дерутся крохотные паучки Киселев и Шендерович.

Прогоняется из губернаторов замученный прокуратурой Аяцков, но оставляется кристально честный Дарькин.

Один за другим следуют провалы путинской политики в Прибалтике, Молдове и Грузии, но единственный искренний друг Беларусь неуклонно превращается Путиным в недруга.

Первый канал показывает великолепных советских людей — изобретателей, творцов ракет и подводных лодок, великих композиторов и поэтов, а Второй канал, ядовитыми устами Сванидзе, хулит советский строй, как рассадник выродков и палачей.

Россия готовится пышно праздновать годовщину великой Победы, будто у руля государства стоит Иосиф Сталин. Хотя руль российской политики обломан, за него ухватились слабые худосочные ручки, а сама Россия — есть жертва гитлеровско-ельцинского плана «Барбаросса».

И повсюду выборы, выборы, выборы — бессмыслица, замотавшая вконец население, которое убывает со скоростью миллиона граждан «свободной России» в год.

Посмотрите на небо, где начинает светиться тусклое пятно метеорита. Приложите ухо к земле и услышьте топот несметных вражеских орд. Вглядитесь в глаза кремлевских политиков, черных, как «квадрат Малевича».

Вчера убили Чубайса. Не до конца. И даже совсем не убили. Бессмертный, в золотом шлеме, с алмазными рогами, с прекрасным лицом Императора Либеральной Империи, переставляет ходули высоковольтных мачт. Идет по России, и каждый его шаг превращает страну в кладбище.

«Единая Россия» — «Партия измены»

Были на земле динозавры — уроды эволюции. Гигантские, раздутые твари па толстенных ногах. Опирались на толстый хвост, вяло шевелили крохотной костлявой головкой. Безмозглые, тупые, тратили все свое время на пропитание. Наращивали непомерные туши, чавкали в болотах, сминали хвощи и папоротники. Липкие, мокрые, двигались медлительным стадом в тучных лесах, проминая просеки, оставляя за собой огромные кучи непереваренной биомассы. Их мозг был примитивен, находился не в голове, а в задней части туловища, под хвостом. Вырабатывал упрощенные команды по принципу: «жрать — не жрать». Они погибли при первых заморозках, не сумев приспособиться к новым условиям жизни. По сей день поражают воображение громадностью ребер и позвонков, найденных в мерзлоте, крохотностью черепов, размером с пепельницу.

Мы говорим о партии «Единая Россия», которая заняла весь объем Думы. В окнах на Охотном ряду видна выпученная неопрятная кожа тяжко дышащего ящера. В сущности, ящер — это выросший до гигантских размеров микроб.

«Единую Россию» создавали в ящиках с перегноем: набивали грубо сколоченную тару омертвелыми чиновниками, алчными мздоимцами, перекормленными ментами, израсходованными спецслужбистами. Добавляли проворных перекупщиков хлеба, угля и нефти. Парочку эстрадных певцов — для ускоренного гниения. Парочку преданных Кремлю литераторов — для поддержания бактериальной среды. Поливали прокисшим квасом. Кидали лопату компоста. Наспех заколачивали и везли в Москву под присмотром губернатора. Каждый губернатор вываливал свой ящик на Охотном ряду и возвращался обратно в губернию, где продолжал вымирать народ, лютовали туберкулез и сифилис, истлевали остатки великих заводов, и вокруг них, как ядовитые разноцветные грибы, вырастали казино и притоны. Содержимое ящиков начинало взбухать, заполняло все этажи, кабинеты, зал заседаний Думы, и вскоре рыхлое, сипло дышащее чудище с крохотной головой, ненасытно урчащим чревом и скрюченными передними лапами, приспособленными для голосования, обнаружило себя как господствующая думская фракция, имя которой — «Единая Россия».

«Единая Россия» — это Путин, все худшее, что в нем есть. Все лучшее, что есть в Путине, давно принадлежит Джорджу Бушу. Патриотизм Путина — это и есть тот официальный, чиновничий патриотизм «Единой России»: лицемерные свечки в храме, патетическое выражение на красных откормленных рожах при упоминании Куликовской или Сталинградской битвы, — тот самый «патриотизм негодяев», под сусальным куполком которого совершается добивание русского народа, разворовывание остатков советской империи, передача островов Японии и Китаю, истребление живого творчества, осквернение святого наследия.

Абрамович и Потанин, омерзительные миллионеры, расцветшие среди нищего народа, — это «Единая Россия», благословляющая приватизацию. «Закон о льготах», в очередной, но не в последний раз обобравший население, — это «Единая Россия». Дороговизна бензина, квартплаты и транспорта, недоступная большинству медицина, закрытое для большинства образование — это «Единая Россия», действующая, как оккупационная власть. Крематории Гитлера сожгли меньше евреев, чем политика «Единой России» уничтожила русских. Террор в городах, лебеда в полях, пожары в детских домах, террористы в самолетах и школах, тоска в сиротских глазах, ненависть в криках толпы, — «Единая Россия» правит свой бал.

Никогда еще в русской истории не возникало сословия, столь страшно паразитирующего на своем народе. «Жидо-масонский заговор» отступает в тень, когда шествуют несчетные колонны одинаковых, как пельмени, политиков, марширующих под дудку Суркова. У пельменей нет ни ног, ни голов, ни совести, ни души. Только малый червеобразный отросток, которым они нажимают кнопку для голосования.

И с каждым нажатием все больше в России самоубийств, все гуще китайцев в Сибири, все роскошнее праздники в Куршевеле, все ближе к Москве самолеты НАТО, все тише крик голодного, зараженного СПИДом младенца.

Пельмени безлики, слиплись с одинаковым несвежим фаршем. Их не запомнить, у них нет индивидуальных черт. Они — политическая биомасса. История не сохранит их имен — только «черную дыру», оставшуюся от пребывания в политике.

В Братиславе Путин начал передачу российского ядерного потенциала под контроль американцев. Исподволь, издалека, подписав первичное соглашение о совместной подготовке охраняющего персонала, с последующей установкой датчиков, внезапными инспекциями, мобильными вторжениями и полным, на заключительном этапе, контроле «морпехoв». Все это будет одобрено подлой «партией измены», продажными «патриотами» из «Единой России», которые обязательно закажут очередной молебен во славу русского оружия, а потом поедут на Сейшелы развратничать и прожирать американские взятки.

У русского народа есть враг — это партия «Единая Россия», выращенная в ящиках с перегноем, куда попал неведомый трупный вирус. Проник в поры русской жизни, превратился в жуткую, сине-багровую опухоль, напоминающую контурами медведя.

Памятка охотнику на медведя: «Если идешь с рогатиной, коли в подбрюшье, если с карабином — бей в глаз».

Бензоколонки продают «Бензин революции»

Отцы «седой революции», заставившие стариков выйти на улицы, — это Кудрин, Греф и Зурабов. Вытягивая у пенсионеров из дырявых карманов последние замусоленные копеечки, эти «революционеры» разбудили в задавленных стариках чувство достоинства, и те, дыша морозным паром, повалили на магистрали и рельсы. Льготы — магическое понятие, с которым нельзя шутить. Недаром солдаты вермахта, напавшие на Советский Союз, имели на ремнях надпись: «Льгот мит унс». Теперь революция пожрет одного из своих детей, самого невкусного и несъедобного. Уже приготовлены зубочистки для выковыривания остатков Зурабова из депутатских зубов, а сам он щедро посыпает себя специями раскаяния, пряностями смирения. Следующая волна революции захватит «средний класс», который Греф обдирает как липку. Дикие цепы на еду, квартплата, налоги на жилье, дороговизна бензина, долларовые медицина и образование сдвинут «средний класс» к черте бедности, как во времена «дефолта», и мы скоро увидим крепких мужиков, блокирующих на своих подержанных иномарках воровские бензоколонки.

А что же политические партии, именующие себя «народными»? Они явно приотстали от разгневанных толп, засиделись в Думе, упиваются законотворчеством, интригуют с администрацией Президента, красуются перед телекамерами. Не торопятся надевать шубы и валенки и шагать по сугробам вместе с пикетчиками. Или партии отклеют свои плоские зады от думских кресел и пойдут в народ, или непокорный народ обретет других вождей и другие партии. Возвращение политиков в народ напоминает «возвращение блудного сына», которому милосердный отец открывает свои объятия. В пикетах и демонстрациях, «голодных маршах» и «морозных стояниях» народу одинаково дороги коммунист и яблочник, лимоновец и анпиловец, активист «Родины» и «боевик» АКМ. Объединение протестных политических движений — требование национально-освободительной борьбы, первые схватки которой уже начались.

Объединялись много раз: на пышных конгрессах, помпезных форумах, одухотворенных соборах, — с пением «Славянки», братанием «красных» и «белых», выносом знамен и хоругвей. И, как правило, после пылких речей и умильных тостов объединение рассыпалось, оставляя после себя замусоленный казачий лампас, бутафорский геральдический знак, горькое разочарование народа.

Лишь однажды Фронт национального спасения стал штабом народной революции — объединил тысячные толпы, сплотил депутатов Верховного Совета, построил баррикады, защищал Конституцию, умирал под пулеметами, сгорал в пожарище, гнил в тюремных камерах и исчез во плоти, но остался в духе, как это бывает с героями и святыми.

Недавний опыт Народно-патриотического союза России обнаружил всю дефектность старых методик, когда множество мелких партий, возглавляемых «крупными» лидерами, делают невозможным союз, разрушают иерархию, порождают склоки, сеют ренегатство, еще больше дробят патриотов на радость власти. НПСР был камнедробилкой, в которой измельчались, превращались в пыль и труху патриотические движения и партии, включая и коммунистов.

Новое объединение произойдет не на банкетах и учредительных съездах, а на баррикадах, в залах суда, в раскаленных национально-освободительных схватках, где расплавятся омертвелые структуры и догмы и возникнет сплав товарищей по борьбе, узнающих друг друга по жертвенному поступку и братской помощи. Новый «Народный фронт» — не изделие партийных вождей, клеящих из папье-маше очередного «троянского коня», а драгоценный кристалл, возникающий из магмы народного сопротивления.

Помехами этой новой революционной коалиции остаются честолюбие израсходованных лидеров, клюющих крохи былой респектабельности. Бюрократическая спесь аппарата, умерщвляющего любую живую молекулу. Ухищрения власти, для которой «единый фронт патриотов», как гильотина для последнего Людовика.

Партия «Единая Россия» — чудовищная опухоль на народном теле, перекрывающая дыхание, кровоток, умственную деятельность нации. Бездарное коррумпированное чиновничество, воровские кланы в губерниях и республиках, дебильная поп-культура и пошлый официоз создали эту партию из сырого, испорченного мяса, запихав этот котлетный фарш в одинаковые пиджаки, повязав одинаковые галстуки.

Борьба с этой партией и есть борьба с коррупцией, с олигархами, с американским закабалением России, с вымиранием русского народа.

Прав Макашов, утверждая, что львиный кусок российской собственности находится в лапах еврейских миллиардеров. Но значит ли это, что мы закрываем глаза на миллиарды Черномырдина и мадам Батуриной, на несметные богатства Потанина и Брынцалова? На нефть Башкирии и Татарстана, присвоенную властными кланами? Значит ли это, что «Единая Россия», состоящая из русских чиновников и богачей, не является партией «русской погибели»? Искусные «ловцы человеков» расставили очередную серию капканов с надписью «антисемитизм», надеясь переловить патриотов, как слепых кротов.

Власть слаба, идет на уступки, откупается от возмущенного народа крохами пенсий и проездными билетами. Ищет поддержки у Америки, куда устремляет Путин свой умоляющий взгляд. Россия и русский народ выживут, если неустанно будут наращивать атаки на власть. Самолет, если не летит, то падает. Или натыкается на тупую гору, имя которой — «партия власти». В самолете «Россия» должен сидеть не робкий, вечно виляющий Президент, чей удел — поражения, а «Народный фронт» — экипаж отважных патриотов страны.

Путин, не отдавай ракеты Америке!

Близится историческая встреча в Словакии Буша и Путина, которую готовы вписать в «календарь предательств» огненной сатанинской цифрой. В этот день от Путина будут требовать, чтобы он передал российский ракетно-ядерный потенциал под контроль американских «морпехов». Разумеется, в интересах мирового сообщества, чтобы заслонить от «Аль-Каиды» русские АЭС, арсеналы плутония и урана, базы авиации и флота. Вы помните потустороннее лицо Горбачева в Рейкьявике после переговоров с Рейганом, когда «пятнистый генсек» дал согласие на одностороннее разоружение, демонтаж социализма в Европе, слом СССР? Это было лицо отцеубийцы, совершившего неотмолимый грех. Станем же внимательно следить за лицом Путина во время встречи с Бушем.

Ласточки предательства мелькают в воздухе. Кондолиза Райс, черная, как «квадрат Малевича», заикнулась о «двойном контроле» над русскими ракетами. Западная пресса, называющая Путина «фашистом», впрямую требует защитить русскую «ядерную триаду» как от чеченских террористов, так и от неадекватных русских «державников». В российской прессе появились высказывания высоколобых профессоров из Института США и Канады о желательности «двойного контроля» — того самого «института предателей», откуда в сюртуке академика Арбатова выползла «перестройка», где созревала личинка Кокошина с его «оборонной достаточностью», уничтожившей военную мощь СССР. Министр Сергей Иванов побывал в Америке, где он выглядел, как военнопленный. С ненормальным блеском в глазах оповестил о двойном американо-русском участии в стратегических учениях, — американский полковник запускает российскую ракету и становится Героем России?

Кажется невероятным. Невероятней, чем вывод Горбачевым советских дивизий из Германии и уничтожение им ракетного комплекса «Ока»? Невероятней, чем расчленение Ельциным СССР и передача нефтяных ресурсов России под эгиду проамериканских олигархов? Невероятней, чем согласие Путина на развертывание американских баз в Грузии и Средней Азии? Невероятней, чем передача Китаю русских островов на Амуре и отказ в пользу Казахстана от гигантских приграничных территорий? А подрывы русских ракетных шахт? А снятие с дежурства ракет «Сатана» и отвинчивание боеголовок? А упразднение после аварии «Курска» смертоносной для американцев торпеды «Кит»? А подготовка «дарственной» на передачу Курил Японии?

Предательство — это наркотик, без которого не обходится нынешняя российская власть. Половина элиты — в правительстве, армии, Федеральном собрании, в бизнесе — засаживает «косячки» предательства.

Путин слаб, обложен «красными флажками» внутреннего заговора, слышит со всех сторон: «Ату! Ату!». И когда в Словакии ему покажут фотографию триумфальной колесницы, на которой стоит император Буш в лавровом венке и золотых доспехах, а за колесницей, в цепях, бегут Милошевич и Саддам Хусейн, Путин отдаст американцам не только русские ракеты, но и самое дорогое для него существо — домашнюю брудастую суку.

Передача под контроль американцев ракетно-ядерного потенциала России означает необратимое закабаление страны, превращение русской армии в «иностранный легион» американских вооруженных сил, использование русских для войны с мусульманским миром, а в дальнейшем и с Китаем, которому Буш в своей инаугурационной речи — «борьба Америки за мировую свободу» — объявил стратегическую войну.

«Ракетно-ядерный щит СССР» — детище Иосифа Сталина, закрепившее победу над фашизмом в 45-м году. Уничтожение «щита» — окончательное попрание великой Победы, которое готовятся осуществить враги России в нынешнем юбилейном году.

Молодым человеком с геологами я ходил с радиометром по красным урановым песчаникам, наблюдая, как стрелка на циферблате ползет вверх. Позже, в годы писательства, мне посчастливилось воспеть «ядерную триаду» страны, как воплощение русского гения, мужества и величия. Под Челябинском на секретном заводе я видел, как работают тысячи сверхточных центрифуг, обогащая уран, — изделия, недоступные другим цивилизациям и культурам. Под Красноярском, в гранитных катакомбах, я видел, как механические роботы лепят из серебристого порошка плутониевые боеголовки, словно это были снежки. В Семипалатинске я наблюдал экспериментальный ядерный взрыв, когда содрогнулась земная кора, черная гора приподнялась на дыбы и присела, словно ей подрубили поджилки. На Байконуре я видел, как запускали боевые «Протоны», и ракета, пролетая сквозь перистое облако, превращалась в прозрачную радугу, вынося на орбиту спутник-разведчик. Я мчался по снежным ночным дорогам на гигантском тягаче, перевозившем мобильные ракеты, неуязвимые для врага. На подводной лодке опускался на дно Тирренского моря вблизи Италии, где шныряли американские ПЛАРБы. Я трогал руками горячий корпус прилетевшего из Космоса «Бурана», напоминавшего белого зверя с опаленной шерстью. Опускался в ракетные шахты «Плесецка», оставаясь с офицерами на боевом дежурстве.

Ракетно-ядерный потенциал страны — это воплощенная история Родины, от Куликовской битвы до взятия Берлина.

Великая культура народа от «Слова о полку Игореве» до «Войны и мира» и «Тихого Дона». Великая сущность России, неотторжимая от Волги, Урала, народных песен, молитв Серафима Саровского. От великих побед и жертв, путем которых идет народ.

Морская пехота России, не дай американским «морпехам» растоптать великую Родину!

Рождественская притча

Мы, газета «Завтра», встречали Новый год и сочельник не в банкетных залах, не в роскошных ресторанах, не в пышных, с золотым убранством храмах. Встречали в зимнем окопе, как пехотинцы сорок первого года, когда кругом — ночные поля, беспросветная мгла, замерзший бруствер, за которым смутно чернеет туша подбитого танка, едва различима сожженная деревня, мрачно темнеет зазубренный лес. Нас мало осталось, на исходе патроны, несколько ППШ, противотанковых ружей, офицерский ТТ. Комбат ранен, с перевязанной головой. Политрук, водивший нас накануне в атаку, сорвал голос и сипит простуженным горлом. Старшина разлил по сто грамм. Мы выпили обжигающий горький спирт, глядя, как над лесом взлетела и сыплет красные искры ракета. Вслушивались, как на другом конце поля звучит пьяная песня врага.

И такая тревога и боль — за любимую Родину, за родимых и близких, за неведомое будущее, которое наутро обернется для нас дымными брусками наступающих танков, цепью солдат в железных касках, со «шмайссерами».

Но вдруг из туманного неба драгоценно и чудно возникла звезда. Серебряная, лучистая покатилась над темными елками, над тусклыми снегами, озаряя их нежным светом. Встала над нашим окопом, окруженная волшебным сиянием.

И все мы, продрогшие, раненные, замотанные в шинели и ватники, смотрели на звезду. А когда она тихо двинулась, мы встали и пошли за ней по хрустящему снегу, как волхвы, прихватив с собой скромные дары, — краюху хлеба, конфету в фантике, щепотку чая.

Звезда привела нас в деревню, где не было уцелевших домов и торчали обгорелые трубы. Ни огонька, ни петушиного крика. Лучистое светило остановилось над низким сараем, где в щелку что-то слабо мерцало. Вошли в сарай. На соломе, окруженная золотистым сиянием, прекрасная Дева прижимала к груди Младенца. Над ними Ангел с золотыми крылами держал свечу. И такое вокруг разливалось сияние, такое благоухание, словно в снегах, среди черной гари расцвели душистые липы, полные меда.

Мы сняли наши ушанки и каски, отложили избитое и исстрелянное оружие и преклонили колени. Молчали, созерцая несказанное диво, и молча молились — за любимую Родину, за народ, за красу и добро и за нашу Победу. Пречистая Дева и ее священный Младенец источали на нас свет и любовь, наполняли верой и силой. Ангел, который накануне, как буря, летал над сражением, наводя на врагов наши прицелы, поднимая наш измученный взвод в рукопашную, — теперь кротко и вдохновенно держал свечу, отекавшую золотой капелью.

Помолившись, мы встали. Поклонились Матери и ее несказанному Чаду. Оставили на соломе наши дары. Нахлобучили шапки и каски. Забрали с земли мерзлое оружие и вернулись в окоп. И когда возвращались, земля голубела снегами, драгоценно мерцали поля. Ангел летел над миром, держа в руках священную чашу, проливая из нее на черные леса, на глухие деревни и на наши головы прозрачные капли благодати.

Мы засели в мерзлом окопе. Без ропота, исполненные веры и силы, улыбаясь потресканными губами, стали ждать утра.

«Здоровеньки булы, батько Махно!»

Ющенко ужасен. У него проказа, лицо наполнено синими ядами, кожа лопается, истекает больной и зловонной жижей. Уколы, препараты, гипноз. Юлия Тимошенко массирует ему чресла. Он лезет на трибуну перед ревущей оранжевой площадью, и кажется, вот-вот с него начнет сползать гнилая плоть и перед микрофоном останется украиноговорящий липкий скелет.

Янукович — огромное и слабое, сытое и трусливое, с большой головой и маленьким мозгом, безнадежно-скучное и отжившее. Слева от него Черномырдин, синоним стяжательства и вероломства. Справа Кравчук, синоним предательства.

Кучма — как коричневое сморщенное яблоко, пережившее зиму на ветке замерзшей яблони. Когда-то советский технократ, создатель гигантских ракет, променял величие советской страны, Космос, футурологию на гопачок и шматок национального сала, — самый жалкий и отвратительный из трех украинских «лидеров».

Мерзавцы, участвовавшие в развале СССР, полагали, что этот распад завершился в 1991 году и можно спокойно царствовать в отломившихся вотчинах. Но распад продолжается — Чечня, Осетия, Приднестровье, Абхазия, волнения в Таджикистане, мятежи в Фергане. И вот теперь — Украина.

На родине Мазепы и Петлюры, полицаев и «незалежников» повторяется сценарий 91-го года. Опять американцы применяют «организационное оружие» — великое изобретение «холодной войны», когда без атомных бомбардировок, политических убийств свергают режимы, меняют государственный строй, используя для этого комплексы информационных, психологических, организационных методик, уничтожающих объект атаки. Кучма — это израсходованный, всем обрыдлый Горбачев. Ющенко — прозападный, несущий мнимое обновление Ельцин. Янукович — усталый и безвольный ГКЧП, не способный к отпору. Трещины, по которым било в 91-м «оргоружие», — границы советских национальных республик, сегодня на Украине проходят между «востоком» и «западом». Пассионарная молодежь, дававшая в августе рок-концерты у Белого дома, сегодня танцует в Киеве и занимается в палатках свальным грехом. Та же продажная элита, те же купленные журналисты, те же эмиссары с Запада, тот же идиотизм, управляемость, лживые улыбки политтехнологов.

«Куда влечет нас рок событий»? Не превратится ли оранжевый цвет собачьей мочи на снегу в цвет крови? Куда покатится апельсин?

Велика вероятность того, что безвольный Янукович, маскируясь «слезой ребенка» и толстовским «непротивлением злу», сдастся, сбежит, и прокаженный Ющенко в оранжевой робе дорожного рабочего примет ключи от донецких шахт, запорожских мартенов и николаевских верфей, и Украина превратится в огромный лепрозорий.

Возможен раскол Украины на «запад» и «восток», как это было в дефектных, отпавших от СССР республиках, сохранявших свою мнимую целостность только в составе Союза.

И наконец, возможен хаос «раскрепощенных пространств», когда проснутся «гуляй-поле», «великая степь», «крымская орда», «запорожская сечь», и все смешается в дыму горящих сел, мимо которых понесутся тачанки, и в каждом украинце очнется скиф, печенег, хазарин, дружинник Рюрика и Святослава, и мир увидит, что такое «единая украинская нация».

Ну а что матушка-Русь? «Вертикаль власти», «честные выборы», «реформы» Чубайса и Грефа, Путин — наследник Петра, «глобалисты» в правительстве, набитые сырым мясом пиджаки «Единой России», «верноподданные» Лужков и Шаймиев, обездоленный, вымирающий, ненавидящий народ, у которого нет своего лидера и который готов встать под знамена любого талантливого «самозванца»?

Следующий удар «оргоружия» будет направлен против России, абсолютно созревшей для «революции», уставшей от фальсификаций, Абрамовича, животных и алчных чиновников, велеречивых иереев, мерзопакостных «смехачей» и «эстрадников». Удар «оргоружия» будет беспощаден, отколет Кавказ, Татарстан и Сибирь, ликвидирует остатки ракет, поставит американских «морских пехотинцев» у ядерных объектов России. Если Кучму поведут в трибунал за гибель Гонгадзе, то Путин вернется в Гаагу, где он только что побывал, — в качестве ответчика за чеченскую войну.

Для «революции» все готово. Остервенелый народ. Продажная и недееспособная элита. «Агенты Запада» во всех институтах власти. Эту «революцию» осуществит Кондолиза Райс, в чьем имени слышится звяк кандалов для Путина.

Что делать кремлевским сидельцам? Переименовывать праздники? Повышать зарплату спецслужбам? Запрещать рекламу пива? Передавать японцам Курилы?

События на Украине дают России последний, бесконечно малый, исчезающий шанс. Сорвать с глаз отвратительные бельма прозападного либерализма. Увидеть в Западе ненавидящее лицо Черчилля, беспощадный лик Аллена Даллеса, то есть неумолимого вечного врага. Поставить крест на ВТО и Евросоюзе, на окорочках и «инвестициях», на дружбе с Джорджем и Жаком. Напрячь ослабевшие имперские мускулы и осуществить малый, слабый, известный всем каратистам толчок, после которого посыплется вся саманная постройка СНГ. В результате толчка Россия вернет себе Крым, Донбасс, Харьков, Абхазию, Южную Осетию, Приднестровье, а затем, без боя, — русские земли в Казахстане, русскую Нарву, все территории, которые стонут под игом временщиков и стремятся в Россию. Это и будет «асимметричным ответом» России на «оргоружие» Запада. Славу Богу, еще стоят на старте ракеты «Сатана», еще на флоте остались непотопленные «стратеги», еще народ сквозь одуряющую свистопляску «реформ» слышит гулы великой империи.

Если нет, то завтра на кремлевских башнях будут красоваться апельсины.

У «Красных бригад» — длинные руки

Грядет величайшее культурное событие, соизмеримое со строительством пирамид, созданием «Илиады», открытием терракотовой армии империи Цин, написанием «Тихого Дона». Быстрыми темпами, за миллиардное вознаграждение, завершается создание мюзикла о Романе Абрамовиче «Рэд Ром», что трактуется, как «Красный Рома». Музыку сочиняет сэр Элтон Джон, костюмы шьют по эскизам лучших кутюрье: Сен Лорана и Гуччи. Мюзикл станут играть на Бродвее, в соборе Святого Петра в Ватикане, в Кремлевском Дворце и в чукотской тундре. Приглашенные на репетиции искусствоведы свидетельствуют о появлении несомненного шедевра — символа искусства XXI века.

Первое действие. Маленький школьник Рома, мечтатель и фантазер, рисует цветными карандашами дивный рисунок — мост через Берингов пролив, между Америкой и Россией, соединяющий две великие страны. Рисунок воплощается в образ фантастического «моста Дружбы», на котором среди зимы цветут яблони, поют райские птицы, разгуливают чукчи в смокингах, мчится упряжка звездно-полосатых оленей. Мечта обрывается появлением жестоких бритоголовых в форме НКВД, которые разрывают рисунок, избивают хрупкого Рому под музыку «Хорста Весселя», танцуют антисемитский танец в сапогах на фоне Майданека и ГУЛАГа.

Второе действие. События 91-го года в Москве. Танки ГКЧП движутся к Белому дому, сметая на своем пути детские сады, памятники архитектуры, хрупкие очаги демократии. Экипажи танков — в одеяниях балерин, в пачках и пуантах. Скрежет гусениц мешается с адажио из «Лебединого озера». На пути жутких краснозвездных танков возникает тонкая цепочка демонстрантов, возглавляемая юношей Романом. Они преграждают путь свирепым машинам. Рома на саксофоне играет музыку Гершвина, которая постепенно вытесняет кровожадный мотив Чайковского. Очарованные танкисты покидают машины, раскаиваются, сбрасывают ненавистное оперение «маленьких лебедей». Присоединяются к демонстрантам. Многие тут же сжигают партбилеты и принимают иудаизм. К ним выходит Ельцин с бокалом газированной воды, обнимает Рому, говоря ему: «Сын мой!»

Действие третье. Роман Абрамович исполняет восхитительное «соло на нефтяной трубе с оркестром». В музыке отчетливо звучат мотивы «Йеллоу сабмарин», «семь-сорок» и «Боже, храни Америку». Музыкант стоит на краю пустого перламутрового бассейна, который постепенно заполняется сырой нефтью. В эту нефть с веселыми криками бросаются обнаженные российские политики, лидеры либеральных партий, интеллигенция, артисты театра «Современник», юмористы, телеведущие, певицы эстрады, генералы разведки и армии.

Они плещутся в нефти, как счастливые дельфины, любят друг друга под русский народный напев «Ойл-лю-ли!» Сверкают лазерные цифры, указывающие цены за баррель на Нью-Йоркской бирже. Все тонут в нефти, и по черной сверкающей глади, весь в белом, не касаясь поверхности, ступает Роман Абрамович в стильных штиблетах от Пачиотти.

Действие четвертое. Поиск национальной идеи. В Андреевском зале Кремля на троне в горностаевой мантии сидит Путин. Трои окружают избранные силовики, члены Совета безопасности, соратники и друзья. Перед ними проходят аллегории различных «национальных идей». Под музыку «Боже, царя храни» идут монархисты в золотых камергерских лентах и падают в люк под сцену. Проходят коммунисты в летных шлемах и космических скафандрах под марш «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью» и тоже уходят в никуда. Шествуют скинхеды, воздевая руки, неся пред собой чучело студента из Уганды, пропадают в люке под сценой. Их сменяет клир в сияющих ризах, со светильниками и дымящими кадилами, благословляющий Чебурашку — амулет российской Олимпийской сборной, и они исчезают. Внезапно загорается ослепительный свет, и на сцену выходит Роман Абрамович в трусах и футболке клуба «Челси» в сопровождении игроков, пасующих друг другу глобус с изображением континентов. Президент в восторге. Он сам и его соратники облачаются в форму знаменитого клуба. Преемником Президента становится тренер Романцев, бросая язвительные насмешки в адрес португальской команды. Все поют знаменитую песню «Битлз»: «Эй, вратарь, готовься к бою, часовым ты поставлен у ворот».

И, наконец, заключительное, пятое действие. Сбывшаяся мечта выходца из России, бедного еврейского мальчика, достигшего вершин мировой известности. Хрустальный мост через Берингов пролив, объединяющий Америку и Россию. За пределами моста в черной страшной ночи горят дикие созвездия, едва светятся каменные очаги и стеариновые свечки дикой России, кое-где взрываются города и атомные станции, но райский «Мост дружбы» соединяет цивилизации и континенты. По мосту прогуливаются члены «восьмерки», обмениваются часами «Патек Филипп», напевают «Мэри Кристмас». К ним присоединяется Роман Абрамович, элегантный, в скромном костюме от Версаче, делает каждому подарок из «Кремлевского алмазного фонда». Он поет оду объединенному человечеству, о чем когда-то мечтал в начальных классах средней школы.

Внезапно гаснет свет, мост и члены «восьмерки» исчезают. В черной пустоте, освещенная прожекторами, повисает железная клетка, в которой скрючился голенький, жалкий, с мохнатыми обезьяньими ножками главный герой мюзикла — «Красный Рома». Бьют часы Биг Бена. Из неба в клетку упирается огромный красный палец, и голос Владимира Маяковского восклицает: «Хорошо!»

Искусствоведы, побывавшие на репетиции мюзикла, утверждают, что среди постановщиков находились невыявленные члены «Красных бригад». И именно они поставили финал мюзикла.

«Мобилизационный проект» — или распад России

«Избиение младенцев» в Беслане — взрывы подобной силы перемещают тектонические пласты, ровняют горы и долины, перемешивают пресные и соленые воды, соединяют землю и небо. Российское общество не соединилось в монолит, не образовало сплав, не пришло к единству, которое одно обеспечивает победу в войне, жертвенный стоицизм, братское стояние в час смертельной угрозы. Рассеченное, оно действует конвульсивно, как разрубленная на части лягушка, где каждый обрубок мнит себя целым и будет расклеван и проглочен черной прожорливой птицей, летящей на падаль.

«Либералы» очнулись после провала на выборах и напоминают бесов, сорвавшихся с ночной колокольни. Все те же орущие рты, истошные голоса, ненавидящие глаза. Они требуют «больше демократии», как перед распадом СССР, «контроля общественности над спецслужбами», как во времена Глеба Якунина и Альбац, «среза» Путина, не способного руководить государством. Настаивают на неумении русских управлять своей страной, охранять ядерные станции и ракетные шахты, улаживать внутренние распри. Требуют ввода американских оккупационных войск, переговоров с Масхадовым. Стремятся сломать общественное мнение России, осуждающее агрессию Америки против Афганистана и Ирака, приравнять террор Басаева к интифаде палестинцев, выставить арабов врагами России, истолковать ислам как «религию зла». Все, кто со времен Горбачева и Ельцина истреблял и ненавидел страну, отламывал от государства самые сочные живые ломти, сеял рознь между народами, громил силовые структуры, создавал криминальную власть, утопил в «черных деньгах» политиков, милиционеров, разведчиков, купил на корню суды, растлил журналистов, превратил Россию в огромную свалку ржавых заводов и заброшенных гарнизонов, — все они сегодня визжат, потрясают оторванной ручкой ребенка и требуют «больше свободы».

Гарри Каспаров смотрит на Россию, как на шахматную доску, где в каждой клетке стоит американский морской пехотинец. Радзиховский, много лет не снимающий звездно-полосатые подштанники, хочет воздеть их сегодня на кремлевский флагшток. Адвокат Резник на Васильевском спуске патетически, как Долорес Ибаррури, выкликает: «Мы победим», а думает: «Русский фашизм не пройдет». Лужков, в правление которого Москва превратилась в столицу чеченских игорных домов, казино и притонов, в огромную базу террористического подполья, наивно разводит руками: и откуда только террористы берут оружие? Миллиардеры, спрятавшись от народа в «золотом городе» на Успенском шоссе, выпускают Примакова и Вольского, и те сулят окровавленному Кавказу «отступную». Млечин и Сванидзе, лютые, покрытые шерстью антисоветчики, олицетворяют на телевидении власть, и многим это кажется страшнее террористов Басаева.

А что же Путин? После многообещающей речи, которую произнес в наглухо застегнутом пиджаке, он упускает время, давая «бесланскому взрыву» превратиться в необратимые последствия взрыва.

Какие-то «координирующие центры» из пятидесяти генералов, будто эти генералы лучше предшествующих. Вместо расследования — какая-то «туфта» прокурора Устинова про террориста по кличке «Полковник». Какие-то двадцать думских «законов по борьбе с терроризмом», которые пополнят остальные две тысячи неработающих в России законов. Лепет военного министра Иванова про ракетные удары по базам террора, когда эти базы в Москве, у Кремля и, похоже, в самом Кремле. Отставки, перестановки, взыскания. Трепетания мухи, попавшей в паутину.

А ведь были сказаны слова о «войне», «мобилизации», «консолидации». Мы знаем, как проигрывают войны в условиях «либеральной анархии». Так были проиграны царем Русско-японская и Первая мировая. Знаем, как выигрывают войны. Так коммунисты выиграли Гражданскую и Великую Отечественную.

Война — это громадный проект, имя которому «Мобилизационный». Только «Мобилизационный проект России» позволит выиграть войну с терроризмом и приступить к послевоенному восстановлению разрушенного народного хозяйства.

«Мобилизационный проект» — это классика, которой владеет любой серьезный государственник и которая означает быстрое и эффективное усиление государства на период военного времени. Мобилизуются людские ресурсы, в данном случае вместо болтунов, предателей и придворных лжецов на все ключевые посты ставятся государственники, проверенные в боях и катастрофах, что означает смену гнилой, зараженной распадом элиты, особенно в армии, ФСБ и правительстве. Наносится беспощадный удар по коррумпированным слоям, откуда непрерывно исходят метастазы распада, измены, рождаются «норд-осты» и «аквапарки», что превращает государство в огромный оптовый рынок, на котором, как арбузами, торгуют государственными тайнами, оружием, министерскими портфелями. Государство устанавливает контроль за экономикой, национализируя бюджетообразующие отрасли: нефть, алкоголь, энергетику, обкладывая налогами высокодоходный бизнес, не допуская приватизации стратегических производств. Контроль в средствах массовой информации служит подавлению информационной составляющей террора, изгнанию из идеологии и политики «агентов врага». Апелляция не к элитам, а ко всему народу в целом, для чего народ выводится из состоянии униженности и подавления, устраняются «враги народа», ответственные за вымирание, обнищание, деморализацию, и народу возвращается его историческая, творящая миссия.

«Мобилизационный проект» должен быть обнародован Путиным до следующего теракта, которым будет либо захват Парламента, либо удар по атомной станции. Проект должен быть обнародован, несмотря на леденящие взгляды предателей, взирающих на Президента во время встреч с «силовиками» и членами Госсовета. Иначе Путину не помогут ни кремлевские стены, ни бронежилет.

Только что Путин собрал министров и губернаторов. На некоторых не было лица. Это признаки того, что административные решения Президента актуальны. Но этого по-прежнему недостаточно.

Одной русской девочкой стало меньше

Огромная радость. На лицах счастье. У Фрадкова слезы умиления. Зурабов целуется с Кудриным. Служат молебны. Пишут поэмы. Этот день войдет в историю Государства Российского, как трехсотлетие Дома Романовых, как Курская дуга, как полет Гагарина в Космос. Объявлено, что канцлер Шредер удочерил русскую сиротку, беспризорную девочку, которая в одночасье стала Сидоровой-Шредер. Пусть она еще покрыта экземой, страдает дистрофией, тоскливо зовет: «Мама, мама!» Строгая, опрятная немецкая няня с глазами Эльзы Кох учит ее кричать: «Мутер, мутер!» Пока не крикнет, не дает бутылочку с детским питанием.

Радуется президент Путин. Угодил другу Шредеру подарком. Что может быть забавнее русского зверька, которого передают в хорошие руки вместе с ошейником, с шелковой тесемочкой на шее, и можно смотреть сквозь стекло, как зверек бегает по клетке, уморительно почесывается, берет с земли кусочки сладкого теста. Всю историю царства русские императоры брали в семью немецких барышень, а теперь канцлер Германии принимает в дом русскую девочку. Это и есть триумф российской внешней политики, интеграция в мировое хозяйство, вступление в ВТО, членство в «девятке», сотрудничество с НАТО, когда отборные дивизии бундесвера, закатав рукава, выступят из своих баз в Эстонии, Латвии, Польши и двинутся в центр России, удочеряя по пути всех встречных русских девочек.

Их можно понять: у нас в России временные трудности. Этот проклятый коммунистический строй бездушных насильников и кровопийц не только выиграл Вторую мировую, запустил космонавта, побеждал на Олимпиадах, но еще и покончил с бедностью, неграмотностью, туберкулезом, собирал в детские дома сирот, давал им высшее образование, делая конструкторами самолетов, художниками и врачами. Теперь, когда с проклятым большевизмом покончено и маленький тщедушный Абрамович скупает на карманные деньги километры средиземноморских курортов, вкладывает в европейский спорт суммы, превышающие бюджет Ярославской области, приобретает прогулочные яхты стоимостью в десять кардиологических центров — этим самым он создает благоприятный международный климат, способствует удочерению русских сироток первыми лицами мира. Говорят, Жак Ширак подыскивает себе доченьку в сиротских домах Саратова, а Берлускони хочет удочерить целый сиротский приют в Тамбове — девочкам дать престижную профессию стриптизерш, а из мальчиков сделать барменов.

Как счастлива эта русская малютка, ставшая дочерью германского канцлера! Ведь она имеет шанс познакомиться с лучшими девочками Европы. Русская Золушка может найти жениха из августейших фамилий: принц Люксембургский, барон Лихтенштейн, герцог Букингемский, кронпринц Габсбург, дофин Гогенцоллерн. Она войдет в узкий круг лучших барышень мира, подружится с дочками Путина, которые слывут самыми богатыми невестами Европы, развлекаются на закрытых дискотеках и в ночных клубах Италии, ничем не уступая дочери известного петербуржца-демократа, героически погибшего в бане. Дочь в память об отце выложила бриллиантами самые интимные места на своем теле, и теперь их можно демонстрировать в Алмазном фонде.

Это удочерение своей красотой и праздничностью сопоставимо лишь с размещением ударных дивизий НАТО вплотную у русских границ — видимо, для того, чтобы никто не смел посягнуть на сиротские приюты России, где готовят приемных дочерей для правящих европейских особ. Радар в Прибалтике, предназначенный для наведения сверхточного оружия на русские цели, так и называется: «Доченька».

А как великолепно и благородно выглядит наш «асимметричный ответ», — русские военные стали лучшими в мире по стрельбе из духовых пистолетов. Олимпийские чемпионы, возведенные министром обороны Ивановым в звания капитанов и майоров, выстроятся на рубежах Смоленска и Пскова и станут сбивать вишневыми косточками крылатые ракеты противника. Теперь понятно, почему разваливают крупнейший оборонный завод в Ульяновске, производящий зенитные комплексы «Шилка» и «Тунгуска». Завод перепрофилируется на изготовление духовых пистолетов и надувных крокодилов, в духе военной реформы.

И конечно, удочерение девочки связано с предстоящим празднованием Победы. Это и есть настоящий финал войны, завершающий конфликт двух великих народов. Русские девочки, ставшие сиротами благодаря немцу Грефу, с благословения русского Президента становятся дочерьми немецкого канцлера. Ветераны Отечественной, согласившиеся принять участие в параде, станут шагать бодрее, узнав об этом судьбоносном событии. Не важно, что в дружественной Эстонии открывается монумент солдатам СС. Не пригласить ли их в Москву на празднование Победы? Президент Путин по-немецки приветствует их в Кремле, пожимает руки, на которых еще не стерлись мозоли от «шмайссеров», с интересом рассматривает «железные кресты». Все ликуют, журналисты захлебываются от нежности, иерархи церкви, благословившие олимпийского Чебурашку, теперь благословляют акт великого примирения. Спикер Миронов вытирает батистовым платочком набежавшую слезу. Внук генерала Маргелова тихо рыдает. Нежная, сентиментальная мелодия «Хорста Весселя» ласкает слух кремлевских дам. Первыми не выдерживают и танцуют друг с другом Валентина Матвиенко и Людмила Путина.

Если кремлевские пиарщики, разрекламировавшие «удочерение века», полагают, что эта сладкая пилюля сдобрит «закон о льготах», — облегчит миллионам российских граждан путь в душегубки и крематории, несчетно расплодит сирот, — то они ошибаются. Их пропаганда — отвратительная смесь сусального золота, ядовитой слюны и тухлого рыбьего жира.

Кто меч скует? — Не знавший страха

Есть химия революции, когда частицы общественной жизни начинают двигаться быстрее, в рассоле появляются загадочные элементы, вскипают пузырьки, выделяются газы, поверхность начинает дрожать и дергаться едкой огненной пленкой. И вот уже кроткие, как овцы, «яблочники» надевают черные хламиды моджахедов, мчатся мимо фасада ФСБ, заплевывая краской стелу «однопочечного» Андропова. «Красные активисты», утомленные думской волокитой старших товарищей, приковывают себя в центре Москвы к турникетам. Лимоновцы ставят завесу «красных дымов» перед носом ОМОНа, подставляя худые ребра под удары дубинок. Чернобыльцы, охваченные радиоактивным свечением, двигаются к Кремлю, собирая засевший в печени уран в «критическую массу» взрыва. Ученые, изможденные, как призраки, не отбрасывая тени, бредут к Фрадкову, протягивая к его тучному горлу костлявые руки. Губернаторы вылезли из верно-подданнических сюртуков и направили челобитную Путину: «Царь-батюшка, задолбал ты нас своими льготами…»

Власть обомлела. Лжет, юлит, изворачивается, как кобра, кусает себя за хвост. «Единая Россия», монолитная могильная плита, придавившая русскую жизнь, пытается возглавить протестное движение против себя самой. Интересен профсоюзник Исаев, «борец за интересы простых людей», которых партия власти сводит в могилы по миллиону в год. Примечателен Гудков, сиплая дудка ФСБ, когда-то вместе с Бобковым давивший антисоветчиков, а теперь ставший «Цербером буржуазии».

Испаряется на глазах сусальная путинская идеология «процветающего государства», «Петровской империи», «народа-богоносца». Не действуют блефы «борьбы с бедностью», «удвоения ВВП», «погони за оборотнями». Во всей обнаженной жути предстает комок разноцветной слизи, сожравший живые ткани страны, фиолетовая жуткая опухоль, пустившая метастазы по всей России, — коррумпированная власть, вампир-миллиардер, беспощадный и кровавый бандит. Этот ком слизи сожрал Россию, лишил ее развития, истории, народонаселения. И покуда тянется судебная показуха с Ходорковским, сотни явных и неявных олигархов — нефтяных, алмазных, рыбных, зерновых — гонят за рубеж свои миллиарды. Скупают заграничные футбольные клубы, автомобильные заводы Британии, километры Лазурного берега, дворцы и недвижимость в Испании. Наполняют банки Швейцарии и Кипра «уведенными» навсегда миллиардами, предлагая русскому народу полюбоваться на яичко Фаберже, послушать тошнотворного Винокура, посмотреть, как сверкает бриллиантом пупок собчаковской дочки.

Сопротивление не сводится к экономической борьбе за льготы, снижение тарифов, «достойную жизнь трудящихся».

Оно не сводится к теоретическим симпозиумам, где обсуждаются модели общества, — капитализм или социализм, фашизм или либерализм. Самая совершенная идеология мертвеет, когда на нее смотрит жуткий моллюск власти. Любая экономическая доктрина превращается в «черную дыру» экономики, когда к ней прикасается рука олигарха из РАО ЕЭС.

Реальное сопротивление — это скальпель, вонзенный в опухоль. Только ампутация раковой слизи даст шанс России на выживание. В хирургическую бригаду могут объединиться все группы, все партии, все возрасты, все идеологии, если им дороги страна и народ. Вскипающий рассол сопротивления нуждается не в деньгах, не в партийном строительстве, не в идеологическом творчестве. Он нуждается в лидере, который бесстрашно объявит войну опухоли. Эта война смертельно опасна. «Эскадроны смерти», обслуживающие опухоль, станут убивать лидера, как убили Мартина Лютера Кинга. Суды, обслуживающие опухоль, станут бросать его в тюрьму, как Нельсона Манделу. Телевидение и пресса, обслуживающие опухоль, будут шельмовать его, как шельмовали Ганди. Перфорированный, пробитый пулями череп Павла Хлебникова выброшен под ноги оппозиции для назидания.

Кто станет лидером?

У Александра Блока в неоконченной поэме «Возмездие», которая дышит пророчеством революции, есть строка: «Кто меч скует? — Не знавший страха!» Только бесстрашие, возникающее в кипятке народного гнева, родит Великого Лидера. Только бесстрашие сделает его угодным Богу и сбережет от яда и пули. Только бесстрашие поведет его в бой с опухолью, как вело оно античных героев, христианских святомучеников, «бомбистов» революции.

Не кажется ли вам, что помидоры, яйца, фунтики с майонезом перестают пугать чиновников? Не начинают ли пахнуть специи другой гастрономии? Пора Гудкову и его «единоверцам по защите конституционной опухоли» обратить внимание на дельтапланы и маленькие самолетики, взлетающие с лесных полян. Не станут ли они «люфтваффе» сопротивления?

Революция, вскормленная от сосков олигархов

Крупный российский капитал — это кровавый ком слизи, нефти, гексогена, оторванных голов, намотанных кишок, внутри которых красуется яичко Фаберже и осуществляется «Программа защиты русского языка».

Убили Павла Хлебникова, дотошного и предприимчивого редактора русской версии американского журнала «Форбс». Он был прислан в Москву «экономическим разведчиком», выведывать истинный размах преступного бизнеса в России, называть все новых и новых криминальных миллиардеров. Объяснять мировому читателю, почему нищий бессребреник Лужков, не имеющий в Москве даже квартиры, имеет жену-миллиардершу Батурину, изготавливающую пластмассовые седалища для унитазов. Почему приостановлено пышное уголовное дело против губернатора Аяцкова — ревнителя публичных домов, поклонника Моники Левински.

Интерес Хлебникова был утолен выстрелом в голову, и это подтвердило, что американцев убивают не только в Багдаде, но и в Москве.

Виктор Иванович Черепков вот-вот должен был обыграть во втором туре «молодого предпринимателя» и стать мэром Владивостока, столицы «приморского криминального края», где гигантские банды заправляют рыбой и крабами, лесом и золотом, контролируют наркотрафик из Азии, заселяют китайцами русские земли. «Растяжка» с гранатой, изувечившая отважного политика, была поставлена бандитами, как знак глубокого уважения к борцу с криминалом.

Пусть нам не лгут, говоря, что крупный бизнес удален от политики. Он и есть — политика, заставившая «Единую Россию» принять закон о лесных и водных угодьях, согласно которому заповедные леса вырубаются под усадьбы миллиардеров, русские речушки и озера становятся собственностью новых князей и баронов, и детишки, дерзнувшие нырнуть за кувшинкой или сломать подберезовик, будут разорваны на куски бультерьерами.

Крупный бизнес — это и господствующая идеология, объявившая частную собственность святыней. Теперь норильские рудники и заводы, построенные зэками, — раскулаченными крестьянами, репрессированными генералами, осужденными генетиками, — служат Потанину, Прохорову и Хлопонину, во имя которых совершалось это несусветное насилие, строилась «индустрия на костях».

Крупный бизнес — это и господствующая культура наслаждений, похотей, извращений, когда в лазурных бассейнах садомиты сверкают бриллиантами, вшитыми в срамные места, истязают на потеху младенцев, и лучшие архитекторы, дизайнеры, модельеры за бешеные деньги создают эстетику разврата.

Крупный бизнес — это и государственная религия, «культ Мамоны», метафизика денег, ради которых начинаются войны, идет торговля детскими органами, продаются государственные тайны и церковные святыни, и каждый год миллион русских людей исчезает бесследно, чтобы возникла новая пятерка миллиардеров.

Олигархи нужны всем. Нужны ЛДПР, чтобы изображать классовую нетерпимость. Нужны Путину, чтобы, пощипывая Ходорковского, выглядеть заступником бедных. Нужны чиновникам, чтобы кормиться олигархическими взятками. Нужны МВД и ФСБ, чтобы выполнять дорогостоящие поручения олигархов. Нужны церкви, чтобы изобличать пороки «сильных мира сего». Нужны офшорным банкам, чтобы отмывать капиталы. Нужны Примакову и Вольскому, этим советским реликтам, чтобы имитировать значительность. Олигархи нужны всем, но не народу.

Народ на существование миллиардеров-мироедов реагирует традиционно по-русски — ненавидит. Эта ненависть праведна, религиозна, в согласии с Евангелием, с рассказами Бунина, с толстовским «Не могу молчать», с ленинской книгой: «Государство и революция». Эта ненависть, чистая, как спирт, устойчивая, как ось земли, неотвратима, как смена времен года. Возмездие мироедам будет ужасно. Александр Блок жил идеей возмездия, вслушивался в нарастающую «музыку революции», предвосхищал ее чудовищный, разрушительный взрыв. Славил разрушение ветхого, безбожного мира.

Мир сегодняшней России будет разрушен. Он находится в противоречии с основными законами бытия. Он — вне ноосферы. Вне русской культуры. Вне заповедей и законов. Пусть не ужасаются дамочки, чудом уцелевшие от побоища, тому, как багряно пылали дворцы на Успенском шоссе, как голодный люд грабил малахитовые кабинеты и выносил золотые унитазы. Пусть историки будущей революции ахают, описывая, как броневики давили дендрарии и газоны в усадьбах Барвихи, как толпа разрывала на части богатых наркоторговцев, всаживала отточенный кол в брюхо держателей овощных рынков, надувала в зад через соломинки юмористов.

Будут потоки крови, пепелища, взорванные электростанции, висящие на фонарях депутаты. В храмах, построенных на кровавые деньги, опять устроят рабочие клубы, засыпят колхозную картошку. Сморщенная, как стручок акации, старенькая Ксюша Собчак из парижской эмиграции напишет жалобную книгу: «Гениталии и гильотины».

Эту новую русскую революцию взращивают олигархи. С каждым клубом «Челси», с каждым сезоном в Куршевеле, с каждым убитым или замученным бедняком эмбрион революции становится все крупнее.

Слышите, он уже сучит ножками, торкает в брюхо матери России.

Кто станет повивальной бабкой русской революции? Кто примет огнедышащие роды?

Золотой жук президента Путина

Власть в России поражена недугом безостановочной лжи, будто в нее вселился «бес неправды» и тянет за язык по любому поводу. Обещает бороться с бедностью — и отнимает у ветеранов последние льготы. Объявляет «крестовый поход» наркотикам — и разрешает безнаказанное их потребление. Начинает возрождение флота — и ликвидирует дивизию подводных ракетоносцев. Создает сильное государство — и передает оборонные заводы в частные руки проходимцев. Отыскивает друзей в зарубежье — и сдает враждебной Грузии дружественную Аджарию. Сражается с коррупцией — и закрывает уголовное дело по Аяцкову. Ищет управу на чиновников — и позволяет Грефу любодействовать во дворцах Петергофа. Взывает к нравственности — и застраивает города казино и притонами. Стоит на страже свободы прессы — и закрывает программу «Намедни».

Парфенова, изысканного маэстро телевидения, уволили не потому, что он показал людоедов, — все новостные программы с трупиками детей и оторванными конечностями являются каннибальскими. Не потому, что его сотрудница открыла телекамере голый пах, откуда откачивали жир, кишки и гениталии, — все телевидение работает «ниже пояса». Не потому, что в парфеновской передаче вдова Яндарбиева винила в смерти мужа двух русских разведчиков, — их вытащит из Катара другой разведчик, работающий сейчас Президентом. А потому, что «Намедни» оказалась подрывной для отворяемой «новой путинской идеологии», которая воспроизводит царскую идеологию середины XIX века, выраженную формулой графа Уварова: «Православие, самодержавие и народность». «Намедни» действовала, как шальной огнемет, сметая сусальные вавилоны власти, поджаривая фарисеев правительства с церковными свечками, превращая в дым картонный верноподданный народ, набранный из статистов «Сибирского цирюльника».

«Намедни» закрыли за сюжет с Патриархом, поздравлявшим на Пасху «богоизбранного» Путина. За тончайший глум над «презентациями и инаугурациями». За сюжеты «Бедных людей», на фоне которых праздники «золотой молодежи» с президентской «падчерицей» Ксюшей Собчак выглядят, как преступление против человечности.

Предлагаемая идеология — «сэконд-хенд», фальшива и недолговечна. Что и было видно в передачах «Намедни», как в зеркале русской революции. Эта идеология в свое время не спасла Императорский Дом и лишь сообщила катастрофе семнадцатого года черты чудовищного фарса. За Николая II не заступился Синод, отдавая его на растерзание атеистам и богохульникам. Не заступились чиновники и генералы, перебежавшие к Временному правительству, подсунув царю «Манифест отречения». Не заступился «верноподданный» народ, создавший рабоче-крестьянскую армию, перелицевавший империю с «заношенно-белого» на «огненно-красный». Та же участь уготована Путину. Чуть дунет сквознячок — и побегут прочь скороходами «верные» министры и прокуроры, роняя гаснущие свечки. Смехачи и юмористы начнут глумиться над ним, как глумятся сегодня над Ельциным. Артисты и лауреаты забудут его благодеяния и потянутся нетерпеливой чередой к новому властителю, ожидая царских милостей и воздаяний.

И только нищенка у ворот храма Христа Спасителя станет повторять шепелявым ртом: «Обидели мальчика Вовочку, отняли у него копеечку!»

Ветерком мракобесия и кликушества повеяло из храмов-новоделов, из богатых, заставленных «мерседесами» приходов, от пастырей, взявшихся вдруг пасти литературу «жезлом железным».

Сколько их появилось — дьяконов, протодьяконов, псаломщиков, алтарников, келейников, каноников, кто вдруг затеял «искать дьявола» в произведениях современных писателей. Сколько «литературных попиков» присело на золотой пенек путинской идеологии. Шагу не ступят, запятой не поставят, не испросив благословения у батюшки. Дай им волю, зальют лампадным маслом, как шпроту, всю русскую словесность. Ничуть не раскаиваются за «отлучение» Толстого. Поныне считают «Мастера и Маргариту» «сатанинской книгой». Весь Серебряный век называют безбожным. И уж, конечно, не видят в советской литературе «Духа Святого».

Еще недавно гонимая церковь таилась в катакомбах, находила приют в писаниях русских прозаиков, шла на Голгофу за «православный самиздат». Но чуть обустроилась, приоделась, приблизилась к престолу, так и приступила к «исправлению текстов», «изгнанию торгующих из храма». Не против наркотиков и абортов, избиения и вымирания русских, «американца» в Кремле, «миллиардера» в храме возвышает свой сытый голос. Новоиспеченные церковные ортодоксы — не заступники гонимых и слабых, как при митрополите Филиппе Колычеве, не обличители предателей и супостатов, как при святителе Гермогене, а ловцы «филологических чертенят» в творениях «невоцерковленных» писателей.

Не страшно, но горько. Горько за престарелого писателя, когда-то партийного активиста, что идет-идет, да и остолбенеет на проезжей части, не дойдя до «осевой», чтобы у всех на виду помолиться за власть, которая, как он полагает, «от Бога». Все жуткие годы избиения России и погубления народа он молился за Горбачева и Ельцина, а теперь молит Бога за Путина. Не как за «врага своего», а как за благодетеля и помазанника. Воистину, «Дух дышит, где хочет». Но и маразм, как противоположность Духу, тоже икнет, где пожелает.

Глубинное русское православие и поныне исполнено молитвенной высоты, богооткровенного служения. Истекает слезами над поруганной Родиной, обретается в чумном бараке, в туберкулезной тюрьме, в воюющем батальоне. Окормляет нас, грешных писателей, как окормлял Владыка Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Как напутствовал на краю могилы старец Филадельф, в схиме отец Моисей. Как накрывал нас мантией своей бесконечной любви батюшка Николай Гурьянов с псковского острова Залита. Как судит нас и спасает духовник газеты «Завтра» отец Дмитрий Дудко.

Братья, не молитесь на что попало. Вам кажется, что это золоченая рака во храме путинской власти. А это большой золоченый жук на бриллиантовых ножках, внутри которого истлевший прах и сценарий очередного фильма Никиты Михалкова.

Пасха — национальная идея россии

Глубоко убежден, что Пасха является «национальной идеей» России. Пасха, понимаемая как вселенский порыв к преодолению смерти, к возрождению, к воскрешению из мертвых, к созданию бессмертного богоподобного человечества. Это убеждение складывалось из чтения Святого Писания, трактатов по русской истории, русских стихов и романов. Я участвовал в «советском проекте», видел возведение великих плотин, запуск «Бурана», геополитические войны на всех континентах. Видел крах СССР, пулеметы, стрелявшие по героям 93-го года. Мое убеждение — плод раздумий, личных, часто трагических переживаний, опыт, которым наградила меня судьба. Этому убеждению есть ряд предпосылок, порой мистических, из моей собственной жизни.

С Николаем Федоровым, с его пасхальной мистерией, с его философией «Общего дела» я познакомился в отрочестве самым странным, метафизическим образом. Я учился в школе № 204, которая была построена в тридцатые годы на территории огромного Миусского кладбища, вокруг монастыря. Во время весенних субботников каждую весну мы сажали деревья на школьном дворе. Долбили грунт, рыли ямы, раскапывали старые склепы, извлекали истлевшие чиновничьи мундиры с двуглавыми орлами на пуговицах, челюсти с золотыми зубами. Сажали молодой сталинский сад на костях исчезнувших поколений. Когда мы обустраивали футбольное поле и ставили ворота, то выкопали череп. Мы все были молодыми футболистами, болели за «Спартак» и «Динамо». Стали пинать этот череп ногами, играть в футбол, и я помню, как мой носок ударил в пустые глазницы. Много позже, когда я исследовал топографию этого кладбища, уже зная, что там похоронен Федоров, я обнаружил, что его могила находилась примерно в том месте, где мы ставили ворота. Конечно, у меня нет полной уверенности, но некое мистическое чувство подсказывает мне, что я играл в футбол черепом Федорова. И именно из этого попранного черепа, из гулкой костяной чаши впервые донеслись до меня слова федоровской проповеди «воскрешения из мертвых», искупления грехов отцов подвигами сыновей.

В дальнейшем к этой философии меня подвиг опыт общения с моей бабушкой. Всю жизнь я боялся, что она умрет. Молился детской молитвой о продлении ее жизни, в молитве передавал ей часть моей жизни для продления ее дней. Страх ее потерять формировал меня на протяжении тридцати лет.

Страх потерять родного, любимого человека, вместе с его уходом — потерять связь с огромным родом, с фамильным преданием, которое создавало из меня человека религиозного, творческого, морального. Мой отец погиб в 43-м году под Сталинградом, уйдя добровольцем на фронт. Молодой историк, без пяти минут профессор, ушел в пулеметную школу, потом попал в штрафбат за какую-то провинность. Я много раз безуспешно пытался найти его могилу. Бой, в котором погиб отец, описан Жуковым в мемуарах. Это был крохотный хутор, где немцам было оказано большое сопротивление.

Отец погиб в Рождество. И поныне в этот день, когда я просыпаюсь, умываюсь, смотрю на небо, работаю, читаю, пью вино или обнимаю женщину, я думаю, что делал в эти минуты отец: как просыпался в землянке, заматывал обмотки, брал «трехлинейку», поднимался в атаку под утренней красной зарей, бежал в утреннюю зимнюю степь, к ночи лежал, вмороженный в лед под тусклой звездой.

В моей жизни был мистический опыт. Я видел ангела. Не мамонта, не снежного человека, не пришельца, но ангела. Я находился в расцвете физических и духовных сил, уже прочитал Библию, познакомился с античной и индусской философией, знал наизусть много пушкинских стихов, мог всю ночь напролет петь с друзьями старинные русские песни, каких не сыщешь в фольклорных сборниках. Шел один, много километров, вдоль Оки. Лето, зной, все в цветах, в шмелях, в бабочках. У маленькой речки Лопасня передо мной встал ангел. Огромный, гигантский, до солнца, похожий на того, что встал перед апостолом Иоанном на Патмосе. Но не грозный, а любящий. Я испытал несравнимое ощущение счастья и радости. Это длилось доли секунды, но в тот момент заиграли все речные рыбы, взлетели все птицы, дивно засверкали все краски. Крылатое существо взяло меня на небеса, наполнило своей любовью и вернуло опять на землю. Этот опыт я вспоминаю всю жизнь. Он постоянно угасает, меркнет, меняет очертания, становится мифом моей собственной жизни, но я реально пережил это чудо.

Если проследить путь русской исторической, религиозной, философской мыслей, изложенных старославянскими литерами или современным компьютерным шрифтом, то обнаружится, что основная русская идея сводится к тому, что Россия — это иная страна. Русский народ, русское государство — абсолютно отличны от прочего мира. На этом отличии строилась вся феноменология русского сознания. В разное время она наполнялась разным историческим содержанием, но острейшее отторжение от других цивилизаций сопутствовало русскому самоощущению. Инобытие являлось основой русского сознания. Русское мессианство исповедывалось смердом, и князем, и интеллектуалом, и духовидцем, и комиссаром, и Гагариным. В середине 17 века при патриархе Никоне Россия собиралась стать огромным государством-монастырем, так как мыслила себя местом «Второго Пришествия». Русские избраны Господом для того, чтобы здесь, среди них, объявиться на Земле. Новый Иерусалим, построенный под Москвой, — инженерно-метафизический проект, связанный с перенесением топонимики «святых мест» в Россию, для того, чтобы именно сюда спустился «космический корабль» Второго пришествия. Там, в Новом Иерусалиме, есть Иордан, есть Фавор, есть Голгофа, есть Гефсиманский сад. Это не была игра ума, это не японская имитационная архитектура, не Дисиейленд, где изготовлены маленькая Испания, крохотная Франция, миниатюрный Китай. Это была гигантская задача, под которую подверстывалась вся русская история. Русское инобытие предполагало, что Россия — страна райская, что она не захвачена мировой порчей, и что она будет выстраивать мир в чертежах Царствия Небесного.

Три года я проработал лесным объездчиком под Новым Иерусалимом, и одним из моих приходов был Фавор.

Советский проект является абсолютно «никоновским проектом». Это выделение советской истории из всей остальной истории. Создание альтернативного человека, альтернативного социума, альтернативного пути к абсолютно иной цели. Советский Союз — это выделение части земли из традиционной Земли. Существует теория, по которой Луна вырвалась из Земли. В южном полушарии есть впадина, залитая океаном, откуда вихрем была вырвана Луна, выброшена на орбиту, чтобы существовать, как небесное тело, альтернативное Земле. Советский Союз был той Луной, которая была вырвана «красным вихрем» из мировой истории. Смысл советского периода — предложить иной вариант человеческого развития. Абсолютно асимметричный, не связанный с традиционной историей, путь — к Абсолюту, к идеалу, к коммунизму. Это абсолютно идеальное, трансцендентное бытие, для достижения которого и была создана советская империя, универсальный «советский проект».

В чем же Абсолют? Среди частного, дробного, случайного в человеческой жизни, стремящейся к концу, к завершению, к праху, есть абсолютная мечта. Это бессмертие. Божественный идеал, к которому стремится все живое и смертное, созданное по образу и подобию бессмертного Бога. Всякое живое и смертное тяготится своей смертностью, ужасается ей, усматривает в ней несправедливость и абсурдность Вселенной. Проблема смерти — есть главная проблема человеческой истории и культуры. Абсолютное бытие — в преодолении смерти. Преодолении индивидуальной смерти, коллективной смерти, смерти Вселенной, преодолении энтропии, когда целые участки Вселенной на глазах затягиваются в «черные дыры». Коммунизм — не огромное лоскутное одеяло, под которым спит все человечество. Не машина, которая плодит бесконечное количество товаров. Не «доска почета» с фотографиями ударников. Это преодоление смерти. Эта задача ни разу не была сформулирована коммунистическими политиками — ни Марксом, ни Брежневым, ни Сталиным. Но весь пафос советской футурологии, советской технократической мысли направлен на создание «эликсира бессмертия». Все, что вменяется «советскому проекту» ортодоксальной христианской мыслью, как греховное, безбожное, как строительство новой Вавилонской башни, как гордыня, является на самом деле глубинным проникновением в замысел Божий. Откровение Иоанна говорит о преодолении смерти, о воскрешении из мертвых, о создании такой ситуации в земной истории, когда мертвые восстанут из гробов. Это будет сделано Господом во время Второго Пришествия, когда сотворятся Новая земля и Новое небо. Однако вся история человечества связана с тем, что Господь делегирует человечеству все большее количество своих «полномочий». На заре человечества все зависело от Господа. Он карал неправедных потопами и землетрясениями, напускал саранчу и засуху, и наоборот, одарял праведных «тучными» годами, обильным плодоношением стад и полей. Но чем дальше, тем больше Господь доверял человеку. Вершил дела людские людскими руками — на провинившийся народ насылал другой карающий народ, в спину неправедного властителя вонзался клинок мстителя. Изобретая колесо, огонь, машину, человечество получало эти колесо, огонь и машину из рук Господа, увеличивая возможности управлять своей судьбой и историей.

Чем дальше, тем больше происходит трансляция божественных задач людям. Самой главной божественной задачей — была задача воскрешения из мертвых. Была искупительная жертва Христа, следовать которой призывает людей христианство.

Теперь, может быть, Господь поручил человечеству совершить акт Воскрешения руками самого человечества. Соединить для этого огромные ресурсы расплодившихся на земле людей, весь химический, физический, генетический потенциал, всю энергетику, все интеллектуальные и духовные ресурсы. «Советский проект» в своем сокровенном звучании таил в себе эту сверхзадачу. Именно она проглядывает в облике Красной площади, в красном пантеоне, хранилище «красного смысла» с мощами «красных героев». Мистерии парадов 41-го и 45-го годов есть мистерии победного воскрешения.

Здесь опять начинает звучать фуга Федорова, который являлся предтечей советского человека, был главным неназванным теологом советского строя. Именно он объяснил, каким образом эта огромная вселенская задача воскрешения из мертвых может передана Богом человечеству. Разработал регламент этой работы вплоть до мельчайших подробностей.

«Красный смысл» является смыслом жизни. Смысл жизни — в ее развитии, распространении в бесконечность во все улучшающемся качестве. Высшее качество жизни — бессмертие. Высшая правда — преодоление смерти, преодоление гниения, смердящего, тварного. Превращение твари в Творца.

Советский глобализм имел цель не в том, чтобы в каждой стране на троне сидел верный кремлевский вассал, а в том, чтобы колоссальные ресурсы планеты, — китайские, африканские, европейские, — все языки, все религии, все представления об Абсолюте, были проинтегрированы. Чтобы в этом объединенном полифоническом человечестве просиял Абсолют. «Красная идея» изначально материализовалась на просторах Российской империи и распространилась по всему миру. Это было объединение человечества для решения грядущей сверхзадачи. Сейчас провозглашение коммунистического идеала в атмосфере филистерства, скептицизма, циничного гедонизма, выглядит профанически. Но филистеры не всегда управляли общественным сознанием, и были времена когда слово «коммунизм» звучало как «Аллилуйя», воспринималось многими людьми как призыв к бессмертию. Наука и техника также были направлены на раскрытие этой тайны.

Не «философского камня», превращающего глину в золото, а на создание идеального, то есть бессмертного человека. Конечно, наивно такого человека конструировать из запчастей. Бессмертный человек будет создан не из одной материи, средствами техники, химии, энергетических полей. Он может быть создан из грандиозного мистического, культурного, религиозного, революционного, дерзновенного порыва всего человечества, объединенного для великого Добра и Света. В эту реторту, где станут синтезировать бессмертного человека, будет подключен не только электрический ток или ядерное излучение, или «живая вода», но вся гигантская энергетика верящего и любящего человечества, сказки народов мира, нагорная проповедь, учение Швейцера о благоговении перед жизнью. Это огромное чаяние, огромная линза, которая сфокусирует историю, и на выходе появится луч, который и создаст нового человека.

Вершина советской истории — Победа в Великой Отечественной Войне. В этой битве схватились две мировые тенденции, два грандиозных порыва. Грандиозность «нацистского проекта» в том, что он готов был выстроить все человечество в иерархию, создать «пирамидальное человечество», увенчанное немцами. Нацизм хотел дифференцировать человечество по определенным параметрам. «Божественный народ» наверху, а под ним — понижающаяся степень светоносности, вплоть до полной тьмы. Это огромный порыв, огромная задача, с которой немцы выступили в истории. Этому противостоял иной, «красный, советский проект» вселенского братства, огромной человеческой артели, организованной для создания бессмертного человечества. Война подтвердила, что «красный проект» жизненнее, что за ним, по утверждению Вернадского, — ноосфера. За ним — Господь. В недрах Победы произошел грандиозный синтез, произошло примирение сословий, разорванных Революцией, примирение исторических эпох от Александра Невского до Жукова. Победа — плазменная точка мировой истории, где богоносная идея, мессианская задача России были подтверждена. XX век стал «красным, русским веком». Человечество было очаровано этой русской мечтой, русской «Победой». Несмотря на ГУЛАГ, несмотря на подавление всевозможных восстаний, несмотря на колоссальные жертвы, которые нашли свое искупление в Победе.

Русская история трагична. Трагедия в том, что Россия объявила свое качественное отличие от прочего мира. Россия утвердила в себе эту идею. Предложила миру себя, как нечто иное, противоположное миру, как великая укоризна миру. Оскорбленный этим укором мир не простил России этот вызов. Задача мира разгромить Россию — это не только захватить территории, забрать ресурсы. Ветхий мир хочет запечатать рот этому огнедышащему русскому гласу. Выбрав себя страной райской, готовой жертвовать всем, в том числе и собой, ради рая, ради бессмертия, Россия накликает на себя беды мира. И нам каждый век, после очередного падения и разгрома, приходится подтверждать нашу Победу. Победа 45-го будет повторяться для России бесчисленное количество раз, как бесчисленное количество раз повторяется распятие и воскресение Христа.

Богоносность советского периода объясняется существованием красных мучеников, которых не счесть. Хотя Церковь не считает их Христовыми мучениками, но если интерпретировать советский строй как огромную, транслируемую Богом задачу, то все, кто погиб в этом делании, являются мучениками. Те, кто погиб за Родину являются святомучениками. Нахождение в «красном пантеоне» помещает их в Царствие Небесное. Борис и Глеб ничем не отличаются от Космодемьянской и Матросова. «Русская идея», понимаемая не как «идея рушника, кваса и водки», а «идея бессмертия» постоянно пополняет святой пантеон. В «Русский Рай», со всем православным сонмом, входят красные мученики, погибшие в атаках, умершие в блокадном Ленинграде, в немецком плену. Туда входит и мой отец. И нынешние святые — Евгений Родионов, моряки «Курска», Шестая рота ВДВ, герои 93-го года — пополнили русский пантеон. Сегодня, под игом либерализма, когда русские умирают по миллиону в год, это продолжение русской жертвы. Столь страшной ценой Россия отстаивает свое право на суверенность, на мессианство, на инобытие.

«Красный», «безбожный» СССР оторван от «белой», «православной» империи. Между ними — вражда, гражданская война, море крови, избиение сословий, в том числе духовенства. Символом несовместимости и вражды является казнь императора. Восемьдесят лет мертвый царь взывал к отмщению, ожесточал сердца сторонников «белой идеи».

Но, став святым, просияв среди сонма Преподобных, он, святомученик, изменил свою роль в русской истории. Стал звать не к отмщению, а к примирению. Соединил своей святостью Две разорванные русские эры. Гонения на церковь 20-х годов явили на свет множество святомученников, просиявших в России, источивших в русскую жизнь море любви и света. Дремлющая, послепетровская церковь, забывшая те гонения, что учинила старообрядцам, которых жгли, казнили, рвали языки, ссылали в остроги, церковь, в которой Христова вера остыла настолько, что из бурсы выходили главные богохульники и пакостники, — теперь, после большевистских гонений, вновь стала огненной, мученической, Христовой. Об этой чаше святости, пролившейся на Россию в период гонений, свидетельствует житие владыки Серафима Соловецкого. Чудеса и богоявления, случавшиеся на «соловецкой Голгофе», всю русскую историю: от самых древних, дохристианских времен, до «времени воскрешения из мертвых» — делают священной историей.

Именно эта пламенная, жертвенная любовь — и есть та вселенская энергия, без которой не воскреснет прах.

Итог «красного проекта» — неудача. Мы не достигли бессмертия, не достигли рая, страна лежит в руинах. Но сам проект с его Победой 45-го года — величайшее достижение. Наша неудача не снимает проблемы бессмертного человечества. Русский вариант этого проекта рухнул, но он абсолютно актуален для нынешнего человечества. Полубессознательно человечество над этим работает. Современный глобализм имеет дурное, бездуховное свое воплощение, как слипшиеся в бесцветную массу культуры, как захват Америкой всех остальных людей, как супермаркет, где народы выставлены на продажу, каждый со своей ценой. Но, с другой стороны, это продолжение интеграции мира для решения задачи, непосильной одной стране и народу. Не для того, чтобы перебрасывать нефть с одного полюса на другой или двигать товары из Мехико в Ванкувер и обратно. Налицо огромный прорыв технологий, накопление знаний о человеке, где биоинженерия, генетика, клонирование, создание искусственного интеллекта служат все той же задачи, — преодолению смерти.

Но подлинный синтез невозможен без вселенской молитвы, любви, упования на добро, без религиозной этики. Одной «западной машины», рациональной науки, механического знания мало. Россия, как страна великих скорбей, страна великих жертв, и есть страна-молитва, страна-добро. Западная техносфера плюс светоносная русскость дадут желаемый синтез.

Я прожил большую жизнь. Главное желание моей жизни — я хотел бы умереть и лечь в одну могилу с отцом. Отыскать, наконец, его могилу, и в ней вместе с ним упокоиться. И вместе с ним воскреснуть. Увидеть, как из волжской земли собирается его плоть, как наполняется он красотой жизни. Ему, когда он погиб, было тридцать три года, как и Христу. Вместе мы сядем за огромное застолье, где сидит весь наш род, вся наша бесчисленная, уходящая в прошлое родня, которая уже — не родня, а народ. Это будет трапеза воскрешенного, пасхального человечества. Во главе стола сядет Спаситель.

>

Хороший либерализм — мертвый либерализм

Господин Ходорковский, Вы — тот, кто «сжег все, чему поклонялся, поклонился всему, что сжигал». Отрекаясь от либерализма, который сделал Вас миллиардером, Вы, по сути, присягнули Президенту, который посадил Вас в тюрьму. Это не акт покаяния, как стараются внушить нам сентиментальные политологи, уставшие видеть в политике операции ФСБ. Согласитесь, покаяние — сакральный акт, в котором страдающая душа избавляется от пут греха, воскресает в новом качестве, сбрасывая бремя неправедного прошлого. Фарисей Савл, участвующий в избиении первохристиан, в божественном откровении преображается в Павла, христианского апостола, не оставляя ничего от прошлой жизни, искупая прежний грех смертью на Святом Кресте. Достоевский, начиная свой либеральный, антимонархический путь в таймом обществе Петрашевского, после «гражданской казни» и острога превращается в ревнителя монархии, врага либералов и революционеров, подтверждая искренность своего перевоплощения воинствующим юдофобством и приступами «падучей».

Так под страшным давлением в раскаленной среде уголь превращается в алмаз.

У Вас — иное. Находясь в замкнутом тигле СИЗО № 4, под сверхдавлением прокуратуры, разогреваемый следователями и адвокатами, Вы тем не менее остаетесь равным себе. Совершаете блестящую шахматную комбинацию. Теряя количество — миллиарды долларов, обретаете качество — политическую роль главного либерала России. Отрекаясь от прежнего, «дурного» либерализма, заявляете себя строителем нового — «доброкачественного». Полагаю, это серьезно и перспективно. Что и заставляет меня выявить ряд неточностей и умолчаний, допущенных Вами, олигархическим Нельсоном Манделой, в надежде, что мои скромные замечания пригодятся в Вашем новом политическом амплуа.

Рассуждая о либерализме, его слабостях и достоинствах, Вы не сказали, что понятие «либерализм» было главным идеологическим инструментом Америки в период «холодной войны». Было «организационным оружием», с помощью которого разрушалась до основания советская цивилизация. Реальный «русский либерализм» девяностых годов был гарпуном, вонзенным в загривок страны, которая и поныне не извлекла из себя острие, издыхает на отмели путинского правления, окруженная либералами-китобоями.

«Геополитический либерализм» разрушил великую империю, отломил от нее территории по всему периметру СССР, где были установлены феодальные, полуфашистские режимы с нарастающим присутствием США.

«Экономический либерализм» ликвидировал централистское управление хозяйством, породил хаос, истребление цветущих фрагментов экономики. Превратил остатки советского производства в «тоталитарные корпорации» с рабским трудовым законодательством, работающие в интересах Запада.

«Политический либерализм» выразился в гегемонии «меньшинства», в жестоком подавлении обездоленного большинства, что проявилось в кровавом расстреле Парламента, в государственном перевороте 93-го года.

«Административный либерализм» создал вакуум государственной власти, в который хлынули бандиты и коррупционеры, установив самый преступный и коррумпированный строй в мире.

«Культурный либерализм» истребил традиционные культурные школы, десятилетие подавлял представителей иного культурного сознания, оставил от отечественной культуры пепелище, усыпанное пеплом «постмодернизма».

«Интеллектуальный либерализм», провозгласивший переход от сталинских «шарашек» к свободному научному творчеству, привел к разрушению отечественной науки, к деградации высоких технологий и «утечке мозгов» на Запад.

«Индивидуальный либерализм», руководствуясь тезисом «все дозволено», отверг христианские и гуманистические заповеди, создал тип человека-нигилиста, человека-социального вампира, что привело к небывалому падению общественной нравственности, к «содомитской морали».

Все это вместе взятое разгромило страну, повлекло небывалые человеческие траты, поставило народ и государство на грань исчезновения.

Совершенное либералами злодеяние делает их государственными преступниками, виновниками национальной катастрофы, что требует воздаяния за смертный грех исторического предательства.

В тюрьме сидите Вы, господин Ходорковский, но должен сидеть Ельцин — концентрированное зло либерализма, действующего во вред России, во благо НАТО.

Бессмысленно, как это делаете Вы, призывать либералов поступать в согласии с «национальными интересами» России. Ибо «национальные интересы» России несовместимы с либерализмом, о чем свидетельствует череда «либеральных катастроф», сопутствующих русской истории.

Единственным ответом на чумную эпидемию либерализма, уничтожившую живые силы России, мог бы стать «Проект сбережения страны и народа», осуществляемый сильным централизованным государством, для чего необходим стратегический интеллектуальный центр, которым, увы, не являются ни правительство, ни Совет безопасности, и созданию которого Вы могли бы содействовать. И если такой проект «заработает», мы увидим, как США станут грозить «блокадами», «исключениями», прямым вмешательством, не смиряясь с тем, что из русской жизни раз за разом станут убирать либеральные ценности, под которыми, как под могильными плитами, сплющенная, лежит судьба Родины.

А что же Путин, к которому Вы апеллируете? В фильме-антиутопии «Бразилия» главный герой попадает в «мусорный ветер», когда уличный хлам, обрывки газет, туалетная бумага, политологические доклады, написанные «золотыми перьями ФСБ», налипают на одинокую маленькую фигуру, заключая ее в жуткий растрепанный кокон. Так и Путин, окруженный мусором «Единой России», напоминает мумию в бумажном саркофаге реформ.

Мы — не фотороботы

На лестничной клетке пахнет газом — террористы выломали заглушку. В лесу пахнет газом — Путин одобрил продажу русских лесов. В чистом поле пахнет газом — черноземы России скупают кавказцы. В судах пахнет газом — судят «фашистов», отправляя русских юношей в туберкулезные тюрьмы. В Манеже пахнет газом — сожгли ампирный шедевр, чтобы строить подземные гаражи. В гостинице «Москва» пахнет газом — ломают памятник советской архитектуры в угоду гостиничной мафии. На обломках «Трансвааля» пахнет газом — не нашли владельца злосчастного аквапарка. В Аджарии пахнет газом — Лужков помчался в Батуми, словно там у него миллиардное состояние. В Косово пахнет газом — Путин решительно, на словах, выступает в защиту сербов, не обмолвившись о предательстве Ельцина и Черномырдина. В Испании пахнет газом — впервые, после черномырдинского потворства Басаеву, террористы побеждают страну. В «Единой России» пахнет газом — Шойгу скоро отправят в отставку. В левой оппозиции пахнет газом — Семигин сгреб политическую свалку и назвал ее КПСС. У «демократов» пахнет газом — Хакамада создает «партию дамских колготок». В Патриархии пахнет газом — Патриарх, по просьбе Президента, призвал народ явиться на выборы.

На Россию опускается громадное облако газа. В центре Москвы уже поставили свечку, ожидая, когда рванет страна между трех океанов.

А что же Путин, получивший полномочия египетского фараона и Чингисхана, вместе взятых? Ощущение, что он участвует в игре: «Если бы я стал президентом». Вместе с Грефом мило шутит о бедности, и все смеются. С Кудриным балагурит о налогах, и опять все смеются. С Фрадковым беседует об «Административной реформе», и опять все смеются, принимая Фрадкова за Жванецкого. В стране беда, русские мрут, в ракетах вместо топлива мышиный помет, бюджет разворовывают сразу после утверждения, а власть танцует комариный танец, поблескивая над бездной слюдяными крылышками.

Русский народ вымирает, потому что тоскует. В тоске и унынии не рожают женщины, не плодоносят деревья, не творят художники, не побеждают генералы. Не бедность тому виной — мы всегда жили бедно и создали величайшее по силе и красоте государство. Не в «тоталитаризме» дело, как любят твердить либералы, — великие царства мира не знали, что такое драки в парламенте и подкуп продажных депутатов.

Не в «рабской сущности, которую никак не можем изжить», — тысячелетие русские обретали в Православии высшую свободу, по сравнению с которой атеизм Европы — унылое, беспросветное рабство.

Ельцин отнял у русского народа великую работу, лишил его исторической деятельности, разгрузил русских от бремени, при котором создавался тип великоросса. Ельцин разрушил империю и лишил русских вековечной имперской работы. Тридцать миллионов деятельных, самозабвенных русских, строивших на окраинах империи великолепные города, космодромы, университеты и научные центры, тридцать миллионов цветущих русских людей было отсечено от ядра и выброшено на помойку СНГ. Русским стали говорить, что их история — ошибка, их историческое мышление — абсурд, их цивилизация — тупик. Два тысячелетия были потрачены зря, и русские — народ рабов и бездельников. Нас разгрузили, лишили имперской гравитации, поместили в историческую невесомость, и мы, как космонавты, утрачиваем упругость мышц и крепость костей. Вместо имперских снов нам снятся кошмары.

Русские — имперский народ, в великих трудах и открытиях создававший континентальную империю между трех океанов. Все великие русские правители, от Ивана III и Грозного Царя до Петра, Екатерины и Сталина, — империалисты. Ракеты, которые строил Королев, бомбы, которые создавали Харитон и Сахаров, — оружие империи. Могучий подводный флот, бороздивший Мировой океан, — флот империи. Громадные плотины, турбины, реакторы — энергетика империи. Пушкин, Толстой и Шолохов — империалисты. Перестав быть имперским народом, мы перестали создавать шедевры энергетики и авиастроения, писать великие поэмы и романы. Перестали рожать детей, которые были необходимы России для удержания Сибири, Туркестана, Кавказа. Лишенные государственной воли и исторической имперской задачи, мы пьем в унынии водку, безобразничаем и тоскуем, позволяя предприимчивым, быстро плодящимся народам захватывать наши пашни, окуривать дымом шашлыков и наркотиков наши святыни, глумиться над нашими женщинами, которых похабно, нарядившись в платок и кокошник, высмеивают юмористы.

Путин неполноценен, ибо не в состоянии сформулировать новую имперскую политику России подобно тому, как формулируют ее у себя Китай и Америка. Только имперская идея, возвращенная народу, спасет его от страшного обморока. Только имперская задача заставит вновь работать станки, роторы, гусеницы танков, высокие технологии, научные школы и литературные направления. Иначе — все обернется свинством, мелкотравчатой риторикой, тратой последних ресурсов. Откроет в Россию путь завоевателям с Запада, Юга, Востока, и жертвы героических русских батальонов не спасут народ, у которого нет Вождя.

Патриотизм, за который в 93-м нас расстреляли из танков, сегодня стал удобным пиджаком, куда влезла вся Дума, состоящая из хитрых и толстых дядек.

Империя — огненная, раскаленная добела идеология, которой боятся коснуться трусливые лапки политологов и политиков. Только она хранит в себе национальную идею России. Без нее русские превращаются в стомиллионную толпу фотороботов.

Россия как древо познания добра и зла

История современной России движется импульсами терактов. После каждого акта время перескакивает на новую отметку — огромные, дергающиеся часы с кровавым циферблатом.

Беслан, тектоническим ударом изменивший ландшафт русской жизни, израсходовал свою энергию. Парламентская комиссия старательно замазывает проломы, из которых на мгновение сверкнула истина. Расследование «по делу Пуманэ» стремится скрыть жуткую, не подлежащую разглашению тайну. В краткий иллюзорный период покоя, до следующего толчка, нужно оглядеться и зафиксировать новый рельеф.

«Ой, Пуманэ мои, Распуманэ…»

Стремительно меняется структура власти, порывая с ельцинским федерализмом, когда чугунная баба ельцинизма разнесла в прах Советский Союз, трещины побежали по Якутии и Татарии, Калмыкии и Адыгее, и вершиной ельцинской федеральной политики стала чеченская война — окровавленная печень русского солдата, намотанная на кулак бородатого боевика-демократа.

Больше не станем выбирать мэров и губернаторов, когда воры, чиновники, ловкие проходимцы подсовывают нам очередного дутого генерала или бандитского авторитета, или тошнотворного юмориста. Вместо них явится аккуратный аппаратчик из «управделами Президента». Больше скуки, меньше лжи. Меньше демократии, больше траншей в губернский бюджет.

Дума, как рыба, долго пролежавшая на солнце, становится кладбищем мертвых партий. Каменным саркофагом на Охотном ряду, с надписью: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Среди бессмысленных, с зашитыми ртами депутатов будет сохранена небольшая группка говорливых особей, выделенных Сурковым специально для программы Владимира Соловьева: «К барьеру».

Ельцинская элита, шумно и истерически проявившая себя во время бесланского побоища, думонизированна, превращена во «врагов народа» и «пятую колонну». Либеральная интеллигенция, десять лет плясавшая «танец живота» на связанных, уложенных штабелями русских невольниках, сейчас ужасается. При зашторенных окнах перечитывает «Детей Арбата» и «Архипелаг ГУЛАГ».

Идеология либерального глобализма и американопо-клонства сменилась «чиновничьим патриотизмом», когда любой провинциальный хозяйственник, пусть взяточник и пройдоха, но учится крестному знамению, празднует освобождение своего околотка от польских захватчиков.

Однако эта милая русскому сердцу централизация, рождающая в истощенном рассудке миражи самодержавия и сталинизма, это ужесточение централизма не спасает бедствующий, гибнущий от недоедания народ. Гигантские нефтедоллары, получаемые сегодня Россией, складываются в супдук, над которым, словно два Кощея, чахнут Кудрин и Греф.

Как огромные жабы, скачут тарифы, и все вверх. Продовольствие дорожает так, что впору есть мертвечину. Бензин так дорог, что его хватает только на бутылки с горючей смесью. Аполитичные студенты вышли на политическую демонстрацию, протестуя против платного образования. Безответные учителя, которых лишили зарплаты, готовятся к всероссийскому голодному обмороку. Принимаемый бюджет отказывается от поощрения талантливых детей из народа, от профилактической борьбы с наркоманией, от педагогики в среде трудновоспитуемых подростков, откуда вырастают терроризм, бандитизм и растление. Такое ощущение, что экономикой управляют ненавидящие Россию люди, и путинский централизм нужен для подавления грядущих восстаний.

Путинский централизм не является просвещенным. У него нет советников, нет референтов, нет стратегических институтов, которые существовали в Советском Союзе, создавали теорию и практику управления государством. У Путина нет идеологов военной реформы, и, увеличивая военный заказ, он вооружает труп. У Путина нет идеологов государственного строительства, и вместо стратегии мы видим манипуляцию. Нет представлений об экономических проектах, которыми двигаются великие экономики мира. Вместо этого: то слияние нескольких экономических уродов в один большой, то расчленение большого экономического урода на несколько маленьких.

И все-таки Россия медленно оживает, как дерево, по которому саданул бульдозер. Затягивает хрупкой корой свежую ссадину. Заливает смоляными слезами открытую рану. Русская жизнь таинственными силами, через капилляры отдельных человеческих жизней питается добром, надеждой, слабыми упованиями. Невидимые дела приближают благополучие. Удар рубанка в золотое бревно на срубе нового дома. Молитва прихожан в захолустном храме. Горный бросок спецназа, отсекающий групну Басаева. Наивный любящий стих из-под пера молодого поэта. И когда-нибудь нас посетит изумление князя Андрея — ехал к черному мертвому дубу с корявыми неживыми ветвями, а подъехал к могучему, благоухающему древу, наполняющему мироздание волнистой шумящей листвой.

«Шикарно, как все на Руси»

Эту фразу оставил в книге отзывов Путин, когда на Рождество посетил Суздальский музей-заповедник с его святыми храмами, древними могилами, иконами мучеников и чудотворцев.

У многих, услышавших этот президентский отзыв, возникло ощущение, будто за шиворот положили лягушку, — такое же неудобство, смятение, недоумение. Эта мещанская, помпезнопошловатая фраза заимствована из буржуазного лексикона: «шикарная женщина», «шикарный лимузин», «шикарный отель». Ею невозможно описать явления русской старины, когда святость, красота, жертвенное служение были основными понятиями народа. Когда хлеборобы и воины, схимники и землепроходцы сложили великое царство между трех океанов. Какое бескультурье, историческая глухота и бестактность потребовались для того, чтобы все это назвать «шикарным»?

Но, может быть, это — обычная путинская неловкость, внутренняя скованность, психологическая «деревянность», когда от застенчивости язык сам собой выговаривает бестактности и нелепицы, за которые становится стыдно и тому, кто «вякнул», и тому, кто услышал, — в данном случае гражданам России? Помните, как на вопрос, что сделалось с «Курском», мы услышали наивное путинское: «Он утонул», — что многим показалось верхом цинизма? Или пресловутое, блатное, на публику сказанное: «Мочить в сортире», — после которого вся страна вымокла в крови и задохнулась от газа? Или остроумная шутка на пресс-конференции, когда Путин предложил какому-то журналисту, неуемному на вопросы, сделать «обрезание» то ли языка, то ли крайней плоти, что вызвало дискуссию: является ли Путин приверженцем иудаизма или просто любитель блюд из «соловьиных язычков»?

Но главное, жутковатое подозрение, которым прониклись многие, услышав путинское: «Шикарно, как все на Руси», — сводилось к тому, видит ли в истинном свете страну этот весьма осведомленный человек, который четыре года правил государством и готов править еще четыре? Куда будет направлена его энергия, если все уже на Руси «шикарно»?

«Шикарно» ли состояние народа, не желающего «в неволе» рожать детей, пораженного болезнями, наркоманией, пьянством, прозябающего в унылом и тусклом неверии? «Шикарно» ли состояние русских тюрем, где царствует туберкулез и гниют те, кто в другое время, при иной власти, мог бы стать инженером, поэтом и космонавтом? «Шикарно» ли одичание страны, где уже многие разучились грамоте, невозвратно погибли великие школы физики и математики, исчезли без следа тысячи великолепных высоких технологий, как исчезают занесенные в «Красную книгу» виды редких животных? «Шикарно» ли обстоит дело с общественной моралью, когда мать продает ребенка, цвет русских девушек вышел на панель и заражен СПИДом, когда убить человека на улице — что семечко разгрызть, когда власть имущие стоят на виду в церквах с рождественской свечкой, а потом идут воровать, развратничать, губить, переправлять за границу награбленные миллионы, творить зло «ближнему своему»? И что «шикарного» в том, что чеченской войне нет конца, чеченская нефть питает в равной степени террористов и антитеррористов, и Басаев все шлет и шлет в Россию несчастных чеченских вдов, прячущих под трусами взрывчатку? Можно ли назвать «шикарной» систему власти, когда снова устанавливается унылое единообразие мнений, когда в Думу пришла воинствующая пошлость, когда холуйство и лесть к «сильным мира сего» становятся гражданской доблестью, «инстинкт раба» поощряется, и единственные, кому вольготно на Руси, — это чекисты и юмористы?

Куда ни ткни, везде этот путинский «шик». И мы можем твердо сказать, что избравшись вновь, внесенный в Кремль на огромной лопате Центризбиркома, как вносят в печь каравай, Путин останется глух к непрерывному русскому воплю, раздающемуся из глухих деревень, из рухнувших шахт, из обломков вертолетов и лодок. Четыре года после запланированной мартовской победы станут временем имитаций, отсутствием реальной политики, годами тошнотворного пиара и дурацких записей в «Книге отзывов».

Была и другая надпись, сделанная другим русским человеком, моряком «Курска». «Не надо отчаиваться» — предсмертная записка из черной бездны, из безнадежной тьмы, на свет Божий, милым и близким, всем русским людям, страждущим и горюющим. Слова святого, уповающего на Русь Бессмертную.

А что же противники Путина? «Младший брат» Жириновского, то ли охранник, то ли банщик, человек простодушный, видимо, так будет представляться во время дебатов: «Я — Малышкин, Овен, сорок четвертый размер ботинок». Хакамада, странным образом все более покрываясь черными и белыми перьями, обретая сходство с сорокой, станет мазохистски стрекотать о «малом бизнесе», «контрактной армии» и «вертикали власти». Глазьев вряд ли соберет необходимые два миллиона подписей, если в этом ему не помогут «сырьевые» и прочие олигархи. Брынцалов будет раздавать своим сторонникам бесплатное слабительное, а спикер Миронов, основавший какую-то кладбищенскую «Партию жизни», заменит гробовщика Стерлигова, поливая «виагрой» груды мертвых костей.

Жаль, что Н. Харитонов ввязывается в это пустячное дело. Конечно, его многое ставит вровень с Путиным — оба они полковники ФСБ. Но ведь есть и различие: Харитонов только собирается восстановить памятник Дзержинскому а Путин уже стал «железным Феликсом».

Николай Михайлович, может, ты по-крестьянски спрыгнешь с этих недостойных каруселей и пойдешь сеять хлеб?

Президентская выборная кампания будет «шикарна, как и все на Руси». Но я не участвую в этом «шике». Не хочу Бога гневить.

Сука Путина ощенилась

В Кремле пьют шампанское. В штабах «Яблока» и СПС пьют чашу слез. Во Владивостоке пьют болотную воду. Коммунисты вообще не пьют. Исполнительная власть празднует триумф. Отныне страной руководит партия ментов и пожарников. В Думе нажимаешь кнопку для голосования — отвечает отделение милиции. В думском туалете потек бачок — приезжает МЧС.

Аналитики обсуждают итоги выборов. Говорят о победе фашизма. О переделе конституции. Профессор-политолог снимает «очки-велосипед», объясняет, что случилось в стране. «Видите ли, у Путиных ощенилась собака. Число черных щенков соответствует числу думских партий. Рыжего щенка в Думу не пустили».

Но если без сук и щенков, то в стране произошел передел не только экономической, но и политической собственности. Исполнительная власть стала единственной хозяйкой России. Законодательная власть подергалась, как висельник в петле, и затихла. Судебная власть под мантией носит милицейскую форму. «Четвертая власть» управляется «маманей» из администрации Президента и отдается только за деньги.

В России на пятнадцатый год «реформ» сложился централизм с предвыборными щитами, на которых лоснятся генералы и министры. Демократия напоминает искусственную лужковскую елку со множеством картонных хлопушек. Зачем было разрушать «тоталитарный» Советский Союз? Отдавать азербайджанскую нефть и узбекский хлопок, казахстанский уран и украинский хлеб, прибалтийские порты и грузинские курорты? Чтобы через пятнадцать лет оказаться в нищей, дурной стране, управляемой участковым?

Обрушился миф о «народе-богоносце», «творце истории», «субъекте исторического творчества». Оказалось, народ — это объект, управляемый военно-психологическими технологиями, через машииу голосования воспроизводящий власть, которая убивает его со скоростью миллиона в год. Как Владивосток, умирающий от жажды, мог проголосовать за «Единую Россию»? Как Кубань, управляемая коммунистом, могла отдать голоса Шойгу? Как кавказские города, сотрясаемые террором, набитые бандитами всех мастей, проголосовали за Грызлова?

Думскими выборами руководила «партия власти». Осуществила свой социально-инженерный проект под кодовым названием «Штаны». Одна «штанина» — удар по КПРФ, для чего на партию коммунистов, отключенную от экранов, были направлены электронные пушки всех телеканалов. Система фальшивок и компроматов в адрес руководства компартии. «Фактор олигархов», якобы спонсирующих КПРФ. Тысячи гнусностей, исполненных «черными» журналистами, подобно Караулову, Сванидзе и Вельяминову. Шизоидные нелепости о связи коммунистов и чеченских террористов. Осквернение «родового гнезда» Зюганова. Запугивающие «наезды» прокуратуры на «красного бизнесмена» Видьманова. Этими пропагандистскими «шариками» и «болтами» расстреливались избиратели, которых долгие месяцы подрывали на телевизионных фугасах, будто это не думские выборы, а ставропольская электричка или крыльцо «Националя».

Вторая «штанина» — создание партий-ловушек, куда заманивались голоса избирателей, в страхе отшатнувшихся от КПРФ. Среди них «Народная партия» с косноязычным лидером, помешанным на смертной казни, с эмблемой плахи и топора. Великолепный Жириновский — министерство пропаганды, кик-боксинг и гей-клуб в одном лице — во время избирательной кампании сломал руку о челюсть противника и до основания стер о микрофон язык.

«Партия власти» ушла от дебатов. Скрылась с экранов, чтобы не были видны ее провалившийся нос и изъеденные проказой конечности. Била врагов по-американски, с дальних дистанций, используя технологию «стелс», превращая противников в сплошной горящий Багдад.

Однако проект «Штаны» не ограничивается выборами в Думу, где большинство теперь будут составлять «грызуны», «сурки» и прочие «медведи». Неудача коммунистов на выборах будет использована властью для совершения переворота в компартии. Внедренные «социал-демократические агенты» Кремля сразу же после выборов, на декабрьском партийном съезде, попытаются сместить «консервативное» руководство, якобы не сумевшее организовать предвыборную штабную работу, не удержавшее в партийной орбите патриота Глазьева, оперирующее рудиментарными понятиями «социализм», «Советский Союз», «сверхдержава». Вместо этого «левому движению» будет предложено новое руководство, исповедующее социал-демократическую, буржуазную модель, о которой говорят Горбачев, Александр Яковлев и Селезнев. Если этот переворот удастся и восторжествуют «социал-демократы», то можно считать, что горбачевская перестройка окончательно завершилась. После расчленения СССР, уничтожения сверхдержавной мощи России теперь истребляется сам «ген» социализма и сверхдержавности, последние остатки «красного смысла», вместилищем которого оставалась КПРФ. Чем кончится конфликт в компартии? Расколом на «большевиков» и «меньшевиков»? Победой Горбачева? Или возобладают воля и здравый смысл рядовых коммунистов, для которых партия — не тотализатор на политических гонках?

Проигрыш компартии — есть результат косности, старомодности, старения, непростительные проволочки с модернизацией, которую лишь провозглашали, но не делали, неумение использовать пассионарную молодежь, неспособность вести публичную дискуссию и выглядеть на телеэкране, как выглядел Тельман, а не Черненко.

В целом же думские выборы прошли хорошо. Ничем не напоминали грузинские. Вот только международные наблюдатели почему-то недовольны, и некоторые партии хотят оспорить итоги голосования. И все-таки не следует забывать: в день выборов благополучно ощенилась сука Президента.

Как сказал Шойгу, мы проснулись в другой стране. На фоне людской смертности растет собачья рождаемость.

Но почему-то не хочется пить шампанское, а вспоминается последняя фраза Юлиуса Фучика из его предсмертного «Репортажа с петлей на шее»:

— Люди, будьте бдительны!..

«Его зарыли в шар земной…»

В Тбилиси — «бархатная революция», «восстание роз», «герои Мукузани», «мученики Цинандали». Еще одна «грузинская революция» с легким английским акцентом, «под музыку Вивальди, под шепоты Госдепа». Шеварднадзе — эта «мошонка Горбачева», «ветеран саперных лопаток», «стреляная американская гильза», «патологоанатом Гамсахурдиа» — надеялся править вечно. Интриган КГБ, убийца осетинов и абхазов, устроитель покушений на себя самого был подобен Кощею Бессмертному, чья игла хранится в бронированном сейфе ЦРУ. Девять раз фальсифицируя выборы, похоже, на десятый он перегнул палку. Пылкие грузинские избиратели, болельщики за тбилисское «Динамо», с криком «Судью на мыло!» штурмовали канцелярию президента. Не кажется ли вам, Вешняков, что фальшивые выборы, как инструмент воспроизводства гнилых и преступных режимов, не являются идеальным средством?

Российская «партия власти» — это склеп, где лежит разложившийся труп Ельцина. В почетном карауле над этим опухшим телом стоят его ближайшие сподвижники, «жрецы ельцинизма» — Лужков и Шаймиев, министры и генералы, эстрадные певцы и бессменные депутаты, которые только что проголосовали за вырубку и продажу реликтовых и водоохранных лесов, где будут возводиться дворцы «удвоителей валового продукта». Это «партия зверя», чье раздвоенное копыто отпечаталось на каждом русском пепелище, на каждой русской могиле, счет которым утерян в тайной канцелярии «реформ». Теперь эта «партия», разгромившая великую страну, стремится уйти от суда, размахивая огромной кувалдой в прокурорской фуражке, готовит «честные выборы», в сравнении с которыми казино является церковно-приходской школой.

Они ушли от дебатов, ибо что могут ответить стране губители «Курска» и поджигатели «Мира», мафиозные продавцы «Славнефти» и мастера дефолта, превратившие Родину в морг, где у входа стоят лоснящиеся юмористы и рассказывают еврейские анекдотцы. Вместо дебатов они наставили на страну телевизионные пушки, из которых вылетают головы Сванидзе и ночные горшки с нечистотами, и все — в коммунистов.

Выборы будут «честными», еще «честнее» грузинских.

Однако в России в декабре, когда в кастрюлях замерзает суп, а люди в нетопленных домах жгут библиотеки, вряд ли можно ожидать «революцию роз», «восстание гвоздик», «государственный переворот фиалок». Русские, теряя по миллиону в год, лишившись всех советских благ, не только не восстают, но и умудряются голосовать за своих палачей, веря во всю несусветную ложь, что те возводят на коммунистов. Единственными бунтарями по-прежнему останутся лимоновцы — на раскаленном морозе, сжимая в посинелых кулаках полузамерзшие помидоры, будут целиться в бронированное стекло «мерседеса», за которым устало откинулся Жириновский, держа на перевязи поломанную в потасовках конечность.

Нас ждет другое восстание. Другая революция. Другой бунт, «бессмысленный и беспощадный».

Восстание разорванных канализационных труб. Революция сшивших теплосетей. Бунт рухнувших мостов и строений.

Власть превратила Россию в безгласный невольничий рынок, обокрала учителей и врачей, выпаривает до дна бюджет. Не имеет средств поддерживать гигантскую, созданную коммунистами инфраструктуру, где сегодня рассыпаются дотла дороги, электропередачи, морские и воздушные пути, антенны и релейные станции. И если забитые люди смиренно молчат, то машины готовят восстание.

Мы увидим, как во время инаугураций хлынут из лопнувшей канализации фекалии и затопят с головой победителей. Увидим, как в «День независимости» разом упадут все самолеты, находящиеся под управлением ельцинского зятя Окулова. Как, подобно безумным шахидам, станут взрываться электростанции, нефтехранилища, газопроводы, салютуя Грефу, демонстрируя миру «русское экономическое чудо». Это и будет венцом «реформ», победой «партии власти», завершающим этапом в «борьбе с коммунизмом».

Идут последние приготовления к «честным выборам». Развешиваются красочные плакаты с Грызловым и Шойгу. Без устали поет Кобзон. Дерется Жириновский, толкая в нос оппонентам тухлую портянку. Президент поздравляет футболистов, примеряя золотую бутсу. Слиска, в черной комиссарской тужурке, чем-то напоминает Землячку. Льется шампанское, шуршат «зеленые». Ходорковский в тюрьме изучает «Историю Государства Российского». А в глубине земли стонет, хрипит уцелевший после аварии, забытый в штольне шахтер. Ползет из последних сил, разгребает руками завалы, разрывает окровавленными пальцами глыбы камня, прогрызает зубами пласты пустой породы.

Вы слышите трясение земли? Это в центре планеты ползет умирающий русский шахтер. За кого он проголосует на выборах?

За кого проголосует Ходорковский?

Откровенная диктатура лучше лживой демократии. Расстрел у кирпичной стены достойней, чем фальсификация выборов. Урна с прахом предпочтительней урны с фальшивыми бюллетенями.

«Честные выборы» — это Кобзон без парика, Грызлов без МВД, Абрамович без «Челси», что абсолютно исключено.

Под Москвой, в Волоколамском районе, в полузаброшенных деревнях спешно прописывают тысячи невесть откуда взявшихся людей на время выборов, с указанием за кого проголосовать. К Тульской области, где губернатором коммунист Стародубцев, прикрепляют сто тысяч израильтян с двойным гражданством, чтобы те сделали «красный пояс» более розовым, не превратив его при этом в «пояс шахида».

По московским жилищно-коммунальным конторам ходят функционеры одной влиятельной партии, фотографируют служащих, выдают партийные членские билеты, предупреждая, что в составе избирательных комиссий при подсчете голосов они должны выполнить свой партийный долг. Заработали на полную мощь всяческие «циомы» и «аденомы», выдавая прогнозы о поражении коммунистов и блестящей победе «партии власти», что является компостированием мозгов в интересах «Единой России». Идет тошнотворный, аморальный пиар, как в случае с годовщиной «Норд-Оста», когда лидеры проправительственной партии — министр Шойгу и замминистра Васильев, стоя на гробах, демонстрируют дееспособность силовых структур, а Немцов, с обожанием глядя на мундиры, подвергает сомнению право граждан на самоудушение. За кого бы из них проголосовали покойники?

Арест Ходорковского знаменует борьбу Кремля с олигархами, рисует образ «народного президента», карающую справедливость неподкупной Прокуратуры, как если бы мы забыли, что именно директор ФСБ Путин вывел своего благодетеля Собчака из-под удара Прокуратуры, предоставил ему самолет Петербург — Париж, а главный преступник Ельцин, чьи руки в крови, находится под августейшей защитой.

Продолжается избиение КПРФ, когда компартию с мешком на голове привязали к столбу, а телевизионные негодяи за деньги, делая ружьями «на караул», а потом, приставляя их к казнимому, без устали бьют в упор под костяные улыбки Вешнякова.

И следует ли изумляться, что к урнам в декабре придет главный российский избиратель Иван Иванович Против Всех, страстно, с гражданской ненавистью вымарывая названия партий? Его приход знаменует выздоровление народа после длительного отравления. Однако не уберегает нас от безбожной фальсификации, даже если урны будут сделаны из прозрачного хрусталя, у каждой встанет морской пехотинец США, а системой «ГАС-Выборы» будут управлять монашки-кармелитки, данные напрокат Папой Римским.

Так, может, и впрямь отказаться от отвратительного балагана, напоминающего свальный грех?

Ни в коем случае. Надо идти в эту клоаку, используя краткую возможность, раз в четыре года выпадающую кандидатам от народа, чтобы крикнуть людям истинную правду о стране, аморальной власти, провозгласить цели борьбы и Победы.

Надо еще и еще раз, разрывая на груди рубаху, возопить о страшном море, выкашивающем миллион русских в год, на потеху тем, кто называет русскую историю «дефективной» и «дурной», кто мучает русский слух ложью о «русском фашизме», кто защищает орды нахлынувших на Русь захватчиков с золотыми зубами, скупающих в провинции рынки, магазииы, земли, милицию, районную власть, журналистов.

Надо объяснить русским людям, что их сознательно лишили капиталов, исключив появление в России русских банков, русских финансовых потоков, действующих в интересах русского предпринимателя, торговца, землевладельца, способных на пепелище обустроить русскую жизнь, защитить русскую семью, русскую мать и младенца.

Надо указать на преступление власти, разорившей могучее производство, где русские люди строили турбины и самолеты, ракеты и генераторы, возводили электростанции, прокладывали через континент дороги, направляли в Арктику ледоколы, были заняты в освоении гигантских русских пространств, чувствуя себя народом-созидателем, а не народом-бомжом, ютящимся у ржавых скелетов, в которые власть превратила русскую промышленность, лишив работы самый трудолюбивый и талантливый народ в мире.

Надо вернуть народу надежду на восстановление великих пространств, великой евразийской империи, созидая которую русские ощущали себя мессианским народом, вовлекли в мировую цивилизацию множество других народов, соединив их в братство, построив дивные города во льдах и пустынях, соединив языки и таланты, умения и богооткровенные знания в единый вселенский хор, славящий Родину, человека, Божественный мир.

Вот почему, товарищ, ты должен прийти на выборы. Иначе в дамских трико, с лягушачьей лапкой во рту, с корзиной подарков, где под грудами раскрашенных муляжей упрятана отрубленная ручка ребенка, в твое непротопленное жилище, чудовищный, как реформа ЖКХ, придет Караулов.

На ком «Анафема» 93-го года?

Земля десять раз обежала Солнце и вновь, в конце сентября, занимает пространство Вселенной, где витают таинственные воспоминания и образы восстания 93-го года.

Синий, как утопленник, Ельцин возглашает с экрана «переворотный» Указ 1400, распускает Советы и российский Парламент. Ночные туманы у Дома Советов, где погашены окна и уличные фонари окружены фиолетовыми льдистыми кольцами, в которых движутся погребальные «духи тьмы». Утренний солнечный блеск, в котором, как «духи света», являются к белому Дворцу защитники, — «Трудовая Россия» в пластмассовых касках, казачья сотня с золотобородым сотником Морозовым, «баркашовцы» с тяжелой поступью в камуфляже, «Союз офицеров» с потускневшим золотом советских погон, священники с хоругвью. Первая баррикада у Горбатого моста, из поломанных ящиков, древесных веток, строительного мусора, у которой всю ночь звучат гитары, поют про «Варяга» и «Катюшу», братаются бомж и писатель. Отчаянный бросок автоматчиков Терехова, стремящихся захватить «узел связи», — первая кровавая стычка, «красная ласточка восстания». Клевреты Лужкова окружают Парламент зубчатой «спиралью Бруно», ставят вокруг оцепление, отключают от Дома Советов воду, тепло, электричество, и в гнетущих потемках огромное пленное здание похоже на снежный сугроб. Подземными катакомбами смельчаки проносят в Дом Советов пищу, запас батареек, свежие комплекты газет, а оттуда, по туннелям и трубам, гонцы пробираются к войсковым гарнизонам, тщетно взывая о помощи. Митинги в разных районах Москвы, в холодных дождях ОМОН избивает народ, топчет начищенными сапогами упавших стариков, бьет дубинами беспомощных женщин. На Смоленской спецназ пускает в ход пистолеты, пробивая черепа демонстрантам. Огромный митинг на Октябрьской площади у памятника Ленину, откуда народ, по взмаху ленинской руки, ведомый бронзовыми матросами и солдатами, валом идет по Садовой, сметает заслоны, расшвыривает щиты, и дубина в руках рабочего крутится, расчищая коридоры толпе. Прорыв заграждения у мэрии и первый огонь пулеметов. Руками растаскивают щучьи «спирали Бруно», обнимают изможденных баррикадников, бьют стекла в ненавистном лужковском гнездовье. Ликуют, празднуя победу, длящиеся «три часа свободы», и в зеленом вечернем небе над белым Дворцом прощально и трепетно пролетает косяк журавлей. Бойня в «Останкино». Бешеные «бэтээры» бьют в упор по толпе, давят скатами горячие трупы, и какой-то подросток неумелой рукой, повторяя жестом «панфиловца», кидает флакон с бензином на корму «бэтээра»-убийцы. Утренний штурм Парламента. Убийства людей иа баррикадах. Танки Грачева поджигают белый Дворец. Страшная черная копоть застилает Москву. Снайперы стреляют по окнам. «Альфа» в скафандрах, похожая на инопланетян, проникает в Парламент, принимает капитуляцию у Руцкого. Вывод защитников из горящего дома, удары цепей, пытки ОМОНа, расстрелы на стадионе «Асмарал», как во времена Пиночета. Страшные дни поражения. Патрули и аресты. Избиения и побеги в леса.

В эти студеные осенние дни мы славим героев, поминаем погибших. Припадаем губами к полотнищам прострелянных флагов — красному, черно-бело-золотому, андреевскому. Сладок, как мед, поцелуй. Горек, как осенняя полынь.

В эти же дни случился предвыборный съезд «Партии Ельцина», возросшей на костях и пепле защитников Дома Советов. «Съезд победителей, людей поедателей» был обставлен мрачными ритуалами подземного царства. Вначале вкатили орудийный лафет, на котором громоздились четыре недвижных истукана, основатели партии, похожие на каменные статуи Бамиана, уцелевшие от разрушения талибов. У каждого во рту была берцовая кость. За ними двигался катафалк со скифскими бабами, поставленными в губерниях для поедания населения. У каждой под ногами был трупик умершего ребенка. Далее везли платформу, где теснились бессчетно ряженые деревянные идолы, кто в военном мундире, кто в чиновном пиджаке, кто в наряде эстрадной певицы. Все были посыпаны золой из труб крематориев. Над ними летел птеродактиль, вспорхнувший с плеча первого президента России. Держал в костяном клюве заклепку с утонувшего крейсера «Курск», кусочек серебристой антенны с сожженной станции «Мир», газовый баллончик «Норд-Оста». Перепончатые крылья были подбиты горностаем с черными хвостиками.

Вся процессия медленно прокатила по огромному ковру, на котором метровыми буквами был выткан «Закон о выборах», оставив на законе грязные колеи. Лафет задел колесом председателя ВЦИК, и тот отскочил, лепеча про «честные выборы». Катафалк наехал ему на лицо, сломал нос, и он успел прокричать о запрете на преждевременную агитацию. Платформа переехала председателю ноги, и он потребовал от госчиновников оставить работу па момент предвыборной кампании. Птеродактиль обрызгал его бело-желтой пахучей жидкостью, которую тот принял за редкий сорт майонеза. Процессия, источая смрад, под «Свадебный марш» Мендельсона и унылые стенания волынок проследовала на запад и канула в преисподней, откуда валил дым и раздавались подземные раскаты грома.

В эти дни великих поминаний и скорбей, совпавших с днями предвыборной суеты и тщеты, народу видны только две партии. Та, что стояла насмерть на баррикадах Дома Советов, пела «Варяга», водила крестные ходы. И та, что стреляла из танков, пытала на стадионе, обирала трупы убитых.

Ваше Святейшество, на ком лежит провозглашенная церковью «анафема»? Скажите, наконец, Патриарх!

Брат мой зэк

Не все граждане устремятся на выборы. Не каждому милая барышня вручит пахнущий духами бюллетень. Не всякий удостоится сунуть волшебную бумажку в прорезь нарядной урны и под музыку марша прошествовать по избирательному пункту, среди цветов и улыбок, совершив поклонение демократическому богу, единому в многообразии политических партий. Миллионы наших братьев не увидят торжества демократии из-за тюремных решеток, колючей проволоки, пулеметных вышек. Их демократия — это нары и удар резиновой Дубимы. Их избирательные урны — это «параши» и миски с «баландой». Их Вешняков — это надзиратель с железным ключом, ведущий их в карцер.

Россия — страна зэков, острожный рай, синее небо в мелкую клеточку. Треть страны уже отсидела. Другая треть сидит. Третья готовится сесть. Товарищ, держи наготове легкий спортивный костюм и тапочки — они пригодятся в Бутырке.

Сидели в тюрьме гэкачеписты — министры, вице-президент, глава кабинета. Сидели защитники Дома Советов вместе с главою Парламента. Сидели губернаторы, замминистры, генералы и адмиралы. Сидел Гусинский и сидел Лимонов. Тюрьма раскрывает свои стальные объятия герою чеченской войны Буданову и чеченскому террористу Салману Радуеву. Пассионарному «нацболу» и пассионарному русскому бандиту. Тюрьма-матушка кормит и поит своих сыновей — кормит батогами, поит горючими слезами.

Кто они, эти грешники, вышагивающие бесконечными колоннами за оградой зоны? Кто они, эти окаянные с бритыми головами, поющие в тюремном хоре? Кто они, синюшные, с туберкулезным кашлем, вдыхающие железный воздух тюремных камер, где замки откованы кузнецами Демидова, оснащены электроникой фирмы «Филипс»?

Это несостоявшиеся Жуковы и Гагарины, Шолоховы и Вернадские, люди из самой гущи народа, из его деятельной, страстной, талантливой сердцевины, которых закон «демократической России» бульдозером сдвинул в помойную яму Они стали карабкаться вверх по скользкому краю, кто с фальшивыми авизо, а кто и с «Калашниковым», и их по одному, а то и целыми ватагами, рабочими общежитиями, спортивными командами, околотками и районами стали вылавливать и запихивать в «автозаки». В тюрьму не попадут тухляк, смиренник, травоядная овечка, но сильный, гордый, презирающий мерзкий «закон рынка», обрекающий его на голод и беспросветность. Среди этих беззаконников оказались и министр юстиции Ковалев, и генеральный прокурор Ильюшенко. Вот только Ельцин все еще на свободе.

В России к острожникам и колодникам всегда испытывали жалостливое, слезное чувство. Пока ты вор и грабитель, лезешь в казну или выходишь на большую дорогу, ты — тать, разбойник, богопротивный человек. Но как только тебя осудили, обрили полголовы, вырвали клещами ноздрю, заковали и пустили по бесконечному тракту — ты уже мил сердцу народному, тебе тянут из толпы чистое полотенце и ковригу, булочник Филиппов испекает для тебя самые свежие благоуханные хлебы, и вся Русь молится тебе вслед, со слезами провожая на каторгу.

Народ, не любя власть, всякую жертву этой власти любит и ей сострадает. Примеряет на себя тюремный халат и опорки, вспоминая, кто из близкой или дальней родни уже посидел в тюрьме, а кто еще мыкает тюремное горе. Народ своей безошибочной интуицией понимает, что власть, сажая человека в тюрьму, лишая его свободы, лишает человека дарованной ему Богом «свободы воли», совершает богопротивное дело, посягает на Бога, и узник становится для народа жертвой богоборческой власти.

Особо ужасно видеть в темнице женщину — нашу дочь, сестру или мать. Сколько детей рождается в тюрьмах под скрежет страшных замков, под истошные вопли тоскующих узниц. Сколько детишек принимает целлулоидную игрушку из рук надзирательницы с пистолетом. Это твои дети, Путин, приди к ним между поездками к Берлускони и Бушу.

Мы, живущие на свободе, пользующиеся божественным даром свободы, страшно виноваты перед теми, кто заточен.

Молим у них прощение за несовершенство мира, который мы не в силах улучшить, облагородить, умилостивить. Протягиваем сквозь решетки руки, стремясь пожать руки узников, столь нуждающиеся в нашем пожатии.

Заключенный, покуда вне тюрьмы грабит, калечит, отнимает жизнь, — он мучитель. Но как только попадает в тюрьму — он мученик, и мука эта непосильна. Приговоренный к смерти торопит исполнение казни, сходит с ума, рыдает от раскаяния. Народное сознание превращает разбойника Кудеяра в «старца святого Питирима». На кресте, рядом со Спасителем, был распят Разбойник Благоразумный, день которого празднует православная церковь. Великий Есенин писал:

Не забудем же наших падших братьев, среди которых в любой момент можем оказаться и мы. Батюшки, усердней молитесь в церквах о зэках-грешниках. Писатели и артисты — властители дум, расскажите о русской тюрьме, как говорили о ней Достоевский, Толстой и Чехов. Политики и витии, призывая голосовать за себя на выборах, не забудьте о безгласных, с заклеенными ртами, чьи безмолвные, полные слез глаза смотрят на вас из-за тюремных решеток.

Плевок Абрамовича

Так плюется вставшая на хвост кобра. Харкает больной туберкулезом верблюд. Исторгает ядовитую жижу зловонная гарпия. Купив баснословно дорогой клуб «Челси», кинув за него 200 миллионов долларов, как кидают чаевые официанту, миллиардер Абрамович плюнул в лицо России. Ужаснувшись, страна смотрит на него глазами синюшных детей, орет благим матом умирающих без медикаментов больных, бродит от Сахалина до Смоленска толпами бездомных горемык, воюет в Чечне стрелецкими алебардами и пищалями, забыла, что такое космические исследования, пионерские лагеря, реставрация икон и храмов. Вымирает поселками и деревнями, захлебываясь тухлой водкой, корчится от передозировок, мычит, как бык, которого перед закланием оглушили обухом. Ядовитый плевок Абрамовича, состоящий из желтых пузырьков и зеленой слизи, повис на каждом русском лице, на каждом васильке и кувшинке, на рубиновой звезде и нимбе, на учениях Христа и Толстого. Вся Россия, оплеванная Абрамовичем, стоит в рубище, привязанная к столбу, не в силах утереться продранным рукавом.

За эти пятнадцать лет в нас постоянно плевали. В 91-м, когда попрятались генералы и партийные лидеры, и толпы демократических гомосексуалистов ходили по Москве, скалывая с фасадов эмблемы струсившей власти. В 92-м, когда чмокающий человек-пузырик, пуча глазки, вытряхнул из народного кармана кровные сбережения, и старух хоронили в целлофановых мешках, а за доллар приезжий иностранец мог купить самую красивую девушку. В 93-м, когда слюна была огненно-красной, и плевались ей танки Ельцина, и каждый кровавый плевок уносил жизни героев-баррикадников. В 94-м, когда Чубайс поманил ваучером, повел за собой народ, доверчивый, как обитатели Полинезии, а в это время дельцы расхватывали заводы, нефтяные поля и алмазные копи. В 98-м, когда качающий луковой головкой болванчик в единый миг слямзил миллиарды, оставив без копейки трудолюбивых, как пчелы, челноков, дисциплинированных, как муравьи, клерков. В 2000-м, когда притворившийся мертвым Ельцин под канонаду гексогеновых взрывов и бомбардировок Грозного передал окровавленный скипетр Путину, и тот начал без устали летать на самолетах, плавать на кораблях, окунать лицо в кумыс, покуда не утонул «Курск», не сгорела станция «Мир» и олигархи не сложились в мистическую касту жрецов, совершающих над русским народом ритуальное убийство, — кинули великий народ на жертвенный алтарь чудовищному богу Зла, которому они поклоняются.

Эта каста, именуемая лукавыми политологами «элитой», ненавидит народ, неустанно погружая в него и выхватывая обратно окровавленный ритуальный нож. «Экономические жрецы» построили драгу, которая вычерпывает несметные богатства России, — ее самоцветы, газ, леса, иконы, вырезанные из живых тел сердца и глаза валом утекают за границу, оставляя гнилые пепелища, мертвые рытвины, неприсыпанные могилы. «Политические жрецы», — министры, политтехнологи, думские христопродавцы, — делают все, чтобы продлить Царство Кощея навеки, снижая население до неопасного уровня, когда оставшиеся 60 миллионов станут обслуживать трубопроводы, алмазные копи, служить садовниками, массажистами и охранниками миллиардеров. «Культурные жрецы», — все эти волчек, табаковы, петровы, павловские, радзиховские, гельманы, — создают шаманские наркотики и галлюциногенные препараты, поддерживающие в народе тихое помешательство, когда убиваемые люди блаженно голосуют за своих убийц, а рок-фестивали с музыкой смерти становятся предвыборными мероприятиями министров-грызунов.

Не станем говорить о Путине, чтобы не пересказывать тихий лепет об «удвоении валового дохода», «борьбе с бедностью», «модернизации армии». Ведь только теперь стала понятна изысканная символика нового военного флага, — это эмблема футбольного клуба «Челси», с которой так славно идти в атаку, защищая олигархов, удваивающих ежегодно свой валовой доход.

У брошенного на плаху народа остается последний, ускользающе-малый шанс изменить свою страшную долю. Выборы в Думу, сегодня захваченную в когтистые лапищи абрамовичей. Дабы отнять у народа этот крохотный шанс, перекрыть соломинку, сквозь которую еще сочится воздух жизни, власть бросает все свои несметные силы, — миллиарды денег, электронные пушки ТВ, армии предателей, целые министерства, такие, как МВД и МЧС, агентуру ФСБ, бандитов и отморозков, земских чинуш и губернаторов, — чтобы не пустить в Думу народных радетелей, залить выборные урны смертоносной слюной Абрамовича.

Патриоты, соединим наши сердца, голосующие руки, волю наших лидеров, наши разрозненные движения и партии. Ответим врагу неожиданными решениями, оригинальными методами, смелыми приемами. Используем в нашей борьбе свару в «партии власти», распрю внутри олигархов, хаос «третьего передела собственности». Позовем в свои ряды всех, от Глазьева до Лимонова. Пусть обратятся к народу его заступники и витии, от батьки Кондрата до Солженицына. Отцы церкви, сколько же можно молчать, потакая власти, — ведь скоро на приходах не останется паствы. Христос плачет на иконах о русском народе, а вы смиренно молчите.

Наши призывы, обращенные к людям, прозрачны, как слеза ребенка, как свет рубиновой звезды, как луч зажженной лампады. Не смеет Абрамович плевать в наше лицо. У него Путин и Буш, у нас Россия.

«Административный ресурс» — приют негодяев

«Административный ресурс» — это туберкулез, сифилис, сибирская язва, ВИЧ, коклюш, энцефалит, которыми заражает наше общество администрация Президента, превращая выборы в свинство. Выборы, на которые в последней надежде стремится измученный, обобранный до нитки, оскорбленный гражданин, надеясь сунуть в урну свое отвержение власти.

Но в избирательной урне сидит негодяй, жулик, шулер, который сжует все бюллетени, надкусит все печати, впишет кого угодно, вымарает самого Господа Бога. В итоге у власти останутся все те же мерзавцы в сюртуках, в галстуках. Раздувая жирную грудь, станут говорить о Великой России, переводя краденые деньги в офшорные зоны Кипра.

Что такое «административный ресурс»? Это помпезное празднование трехсотлетия Петербурга, когда становится очевидно, что это Путин построил великий город, державной путинской мощью сберегается Империя, и это он, Путин, скачет на могучем коне… А потом где-нибудь в Тьмутаракани какой-нибудь хитрый прыщ рисует на предвыборном плакате свою плутовскую «физию» рядом с лицом Президента. И вот уже мнится, что прыщ строил русский флот, штурмовал Нарву, добывал на Урале железо.

«Административный ресурс» — это лгунишка Караулов, которому администрация «заказывает» за отличные бабки мочить коммунистов — главного противника власти на выборах. Тот, высунув язык, начинает искать на Кубе гостиницу Зюганова, немало не заботясь тем, что на Кубе запрещена частная собственность.

«Административный ресурс» — это Вешняков со своей жизнелюбивой улыбкой, знающий, как фальсифицируют выборы в Татарии или в Башкирии, или в Дагестане, как повально топят там оппозицию, что впоследствии покажут многочисленные судебные тяжбы. Но, видя произвол и подлог, он бесподобно молчит, не вступаясь за Макашова, которого нагло «срезает» местный, чистый, как слеза, избирком.

«Административный ресурс» — это тысячи «коробок из-под ксерокса», гуляющих по этажам правительственных заведений, набитых криминальными долларами, на которые власть скупает алчных артистов, эстрадных певцов, продажных писателей, колдунов, звездочетов, чтобы они засверкали на предвыборных роликах проправительственных партий.

«Административный ресурс» — это министры-силовики, становящиеся во главе политических партий, передающие им всю мощь своих министерств, машины, вертолеты, наганы, системы подслушивания, рыкающие голоса, пусковые кнопки, чуть ли не паводки и лесные пожары, а также планы «Перехват» и «Сирена».

«Административный ресурс» — это Сванидзе, направляющий свою лютую телевизионную ненависть против оппонентов власти, начисто выметающий их с телевидения. Бессловесные коммунисты и патриоты беззвучно, как сомы, раскрывают рты, а их монтируют на фашистские знаки, растерзанные трупы, выступающего Адольфа.

«Административный ресурс» — это поборы, которые учиняет власть, отбирая у олигархов суммы на предвыборные кампании, на миллионные тиражи газет, на флаги, на «Идущих вместе», на жратву и водку для «своих» и пасквили и клевету для «чужих».

«Административный ресурс» — это губернатор, нарезающий избирательные округа, как колбасу, где в каждом по приказу Кремля обеспечивается победа какому-нибудь хмырю или чекисту.

«Административный ресурс» — это голосующие по команде подневольные армия, флот, погранвойска, тюрьмы, сумасшедшие дома, где господство надзирающей власти безгранично.

«Административный ресурс» — это система «ГАС — Выборы», утонченный электронный жулик, обеспечивающий нужные «поправки на ветер». В итоге всегда побеждает власть, а ее провизоры и аптекари в ночь выборов «отсыпают» голоса коммунистов в чашку ЛДПР. Отрезают ломтик голосов «Яблока» и вкладывают в ротик «Единой России».

«Административный ресурс» — это местная ФСБ, которая угрожает, побуждает, «чистит выборное пространство», обязывает директоров, руководителей сельских округов, бандитские группировки воздействовать на население в интересах все той же власти.

Невозможность победить на выборах в честной борьбе у одних порождает желание кинуть гранату. У других — удавиться. Третьих ввергает в беспробудное пьянство. Четвертые плюют на проклятую власть и плетутся на чахлый огородик растить редиску.

Предстоящие осенью выборы превратятся в вакханалию безнравственной, подлой власти. Из того немногого, что можно ей противопоставить, остается возможность создать Общественный совет «За честные выборы», где соединили бы свои интересы КПРФ, «Яблоко», СПС, — все, кого будут обдирать, как липку, и кто, быть может, забудет па время идеологические распри и начнет сообща считать голоса. Пусть в этот союз войдут правозащитники, если они и впрямь таковые. Пусть там будут Болдырев, Ковалев, лорд Джадд — вдруг губернский прохвост убоится Европы. Пусть партии, ущемляемые жуликоватой властью, внесут законопроект, запрещающий «административный ресурс», будь то ресурс Шойгу, Грызлова или самого Путина. Пусть разрешат считать голоса параллельно с «электронным наперсточником» и передавать результаты в Общественный совет в режиме реального времени.

Иначе — хана. Гробы, гробы и гробы — на фоне торжественных маршей, «дефиле» похожих на салфетки стягов и патриотических тостов в Петергофе.

Проповедь победы

Объявился в Москве проповедник. Появляется на рынках, где много народу. На вокзалах, где людно. У церквей, перед большими службами. Был замечен в колоннах на Первомай.

На рок-концерте, что давали коммунисты на Лубянке. Возраста среднего, лицом прост. Волосы длинные. Шляпа с небольшими полями. Через плечо потертая полевая сумка.

В петличке черно-золотая георгиевская ленточка, на которую вешали медаль за Победу с генералиссимусом Сталиным. Окажется в людном месте, постоит, а потом начнет проповедовать. Проповедь его — о Победе.

Говорит, что такие Победы, как наша, народам дарует один только Бог. От таких Побед начинаются новые времена, исправляется порченая история, и спасаются на много веков вперед земные народы. Такую Победу русским велел одержать Господь, потому что любит Россию и взял к себе в Царство двадцать пять миллионов самых лучших и чистых людей, погибших во спасение мира. Если бы не Победа, земная ось перегнулась, и земля пошла бы крутиться в другую сторону, но Россия ось распрямила, и опять солнце к земле подходит с востока.

Еще говорит, что «красные герои», отдавшие жизнь за Победу, — суть святые, и хоть в церквах не крещены, но крестились кровью на полях сражения, в боях за любимую Родину. А это — святость. Не сейчас, так позже церковь причислит их к лику святых, и будет в Волоколамске построен Храм Великомучеников, за Победу души свои положивших. В этом храме будет двадцать восемь лампад — по числу гвардейцев-панфиловцев. Будут иконы с лампадами, возжжен-ными перед ликами Талалихина и Гастелло, Зои Космодемьянской и Александра Матросова, всех, кто мученически погиб в Краснодоне, а также генерала Карбышева и Якова Джугашвили. Полные списки героев хранятся у генерала Варенникова, и он уже видел чертеж будущего волоколамского храма.

Еще говорит, что дивному мастеру, икоиописцу-монаху, что живет в псковской земле, недалеко от Святых Печер, уже заказана Икона Победы, и он готовит доски, левкас, растирает краски, полученные с Афона, постится перед началом трудов.

Еще говорит, что ветераны, которые покуда живы, — все праведники, и кто увидит ветерана, тот — поклонись ему до земли и руку у него поцелуй.

Еще говорит, что Победа множит своих святых по сей день. Десантная рота, полегшая вся до единого в Аргунском ущелье, — святая. Мученик за Веру и Родину Евгений Родионов, обезглавленный на чеченской войне, — святой. Подводники «Курска», из пучины, перед мученической смертью своей молившиеся за Родину, завещавшие народу, чтобы тот не отчаивался, — суть тоже святые. К святым же относятся баррикадники Дома Советов, погибшие от рук святотатцев, по какому случаю уже написана святая икона.

Еще говорит проповедник, что многие хотят у русских Победу отнять, но это им никогда не удастся. Те, которые Советскую страну погубили и хулу на народ возводили, теперь за Победу прячутся. Говорят: «Победа, Победа», а во рту у них одна кислота. Их, которые черные дела за Победу прячут, угадать легко. Спроси их: кто генералиссимус Победы? Ни за что не скажут, что Сталин. Спроси, как зовется город на Волге ниже Саратова, выше Астрахани? Не скажут, что Сталинград.

Еще говорит проповедник, что Победа — это и дело, и время, и учение, и Дух Живой, и Россия Земная, и Россия Небесная, и Рай, который тоже — Россия. Не всякий это учение может сказать словами, но всякий им дышит, спасается и спасает других.

В Победе все люди братья — и русские, и белорусы, и украинцы, и татары, и казахи, и узбеки, и евреи, и чеченцы, и англичане, и французы, и американцы, и немцы, которые нас победить захотели, много наших жизней отняли, иных пожгли, иных до смерти запытали, но святые мученики за них молятся, вымаливают у Бога прощение.

Многие хотят Россию сгубить, русских извести до последнего, но Победу победить невозможно. Потому Россия непобедима вовеки, и русские ее все равно отстоят.

Еще, говорит проповедник, нужно любить армию, цветы, заслонять детей, благоговеть перед женщиной, чтить стариков, читать Пушкина, помогать друг другу. Это и есть — Победа, за которой Гагарин в Космос летал, и многое из того, что слышите, узнано от Гагарина.

Вот такие речи зазвучали вдруг по Москве. Проповедника стали разыскивать, дабы допросить и подлинно узнать, откуда он взялся. Два раза ловили его по доносу, но он стал невидим и от погони ушел. «Идущие вместе», подкупив нищенку у ворот Никольского храма, что в Хамовниках, учинили на проповедника облаву, но он стал прозрачен для света, и они проскочили мимо. По ошибке поймали Райкова, который молился напоказ, но тот показал документы и был отпущен. На недавней встрече в Крыму, когда Путин с Кучмой гуляли в саду, на тропиике им явился человек. Возраста среднего, лицом прост и добр, через плечо потертая полевая сумка. Что-то им тихо обоим сказал и исчез, не потревожив охрану. Оба долго стояли в задумчивости, а вечером не стали звонить президенту Бушу.

Товарищ, если увидишь где проповедника, выслушай и запиши учение, как сделал я. Не все понял умом, но все сеРдцем. Услышал слово «Победа», и сердце стало большим и горячим, как майский цветок.

Саддам — герой, Буш — убийца, Путин — тряпка

Не думай, что Ирак далеко, и там — не твоя война. «Томагавк», пробивший кровлю дворца Аль Саддам, снес купол с колокольни Ивана Великого. Кассетные бомбы, разорвавшие в Басре триста детей и женщин, накрыли детский дом в Костроме. Бомба с лазерным глазом, разгромившая музей в Тикрите, спалила дотла Эрмитаж. «Б-52» над Багдадом с грузом крылатых ракет атакует Североморск и Тулу. Пожар нефтяных полей под Умм-Касром перекинулся в Нефтеюганск. Спецназ США, стреляющий в ополченцев Умкии, пробивает пулями русских солдат под Смоленском.

Война в Ираке — твоя. Кровь на берегах Евфрата и Тигра — твоя. Буш и Рамсфелд — твои палачи, товарищ.

Жуткий моллюск ползет по планете, оставляя порушенные страны, поруганные народы, кровавую слизь. Он прополз по Югославии и Афганистану, изглодав эти земли, как прожорливая улитка истачивает капустный лист. Ползет по Ираку, опрыскивая ядом, проедая дыры, превращая дворцы и святыни в зловонные пепелища. Проползет по Палестине и Сирии, сжует Иран и Корею, нападет на Минск и Москву. Моллюск огромен, сила его непомерна, прожорливость ненасытна. Происхождение моллюска загадочно, напоминает пришествие инопланетной жизни, добывающей на земле пропитание.

Речь идет о новом явлении, лишь условно именуемом «Буш». Оно не имеет аналогов. Его не описывают экономические теории, политические схемы, религиозные философии. Оно рассыпало в прах фальшивый миф Хантингтона о «войне цивилизаций», ибо против жуткого моллюска восстали исламский мир, католическая Франция, лютеранская Германия, православная Россия, конфуцианский Китай, буддийская Индия. Восстала половина самой Америки, ужаснувшаяся тому, что выкормила эту чудовищную, хлюпающую кровью улитку.

Загадочна новизна этой страшной угрюмой сущности, перерабатывающей человечество на отходы. Она претендует на управление миром, на конструирование истории, на присутствие в любом народе, в любом, самом отдаленном кусочке земли. Она, эта мерзкая устрица, уверена, что овладела тайной жизни. Воздействует на жизнь бомбардировщиками, нефтяными потоками, банками, Диснейлендом. Но еще и магическими рецептами, колдовским гипнозом, таинственными, запущенными в жизнь энергиями.

Культом новой религии, связанной с технологиями, электронной войной, ядовитой «культурой», рассасывающей традиционные ценности, создающие пирамиду «нового мирового порядка».

Эта сущность коснулась России. Проползла сквозь девяносто первый, раскроив на ломти СССР. Проползла сквозь девяносто третий, запалив в центре Москвы пожар Парламента. Проползла сквозь двухтысячный, превратив жилые дома в гексогеновый пар. Пятнадцать лет жрецы Америки указывают России на заокеанского идола, предлагая молиться на него, обещая несметные блага, экономическое чудо, преуспевание граждан, расцвет свобод и искусств. В итоге — смерть, вымирание населения, отсутствие армии, распад территорий, болезни, тоска и несчастье.

Жрецы Америки, которые гонят русский народ на поклон к заокеанскому кумиру, проявились в дни иракской войны. Козырев, который водянистыми глазами напоминает головку лазерного наведения для американской крылатой ракеты. Новодворская, похожая на танк «Абрамс», стреляющая во все, что носит арабское или славянское имя. Швыдкой, матерщинник и даритель коллекций, который в ночь, когда бомбы рвали Багдад, запустил мерзопакостную «Культурную революцию», где ратовал за разрешение порнографии. Певец Леонтьев, весь в рыбьей чешуе, прыгал по сцене и, хлюпая селезенкой, славил Америку в дни, когда даже Голливуд плевал в президента Буша. И, конечно, Радзиховский, отважный, как американский морпех перед тем, как того взял в плен иракский патруль.

Заявление Путина «по иракскому вопросу» было невозможно слушать. Оно напоминало жалобный скрип калитки, которую забыли запереть и которую мотал ветер. Его обычные слова, легкие, как воробьиные перышки, летели и сгорали над пылающим Багдадом.

Господин Президент, когда же вы перестанете морочить нам голову по поводу «военной реформы»? Когда закроете брешь для сорока миллиардов долларов, ежегодно утекающих из России? Ведь на эти деньги мы смогли бы развернуть новое поколение тяжелых ракет «Сатана». Спустить на воду новые подводные крейсеры. Взять на вооружение «Черную акулу». Укрепить обороноспособность Родины. Впрочем, оставим надежды. Вы — друг олигархов, а они — друзья Буша. И следующее десятилетие нам предстоит слушать все тот же лепет про инвестиции, про гражданское общество, ходить на выборы в гости к господину Вешнякову, праздновать день святого Патрика и святого Валентина и хоронить, хоронить, хоронить.

Русский, знай: американец ударит бутом в твой дом, просунет в дверь ствол ручного пулемета, харкнет тебе на стол. Герои Умм-Касра, не пускающие оккупантов к Багдаду, сражаются не только за Ирак, но и за Россию. Подумай, что можешь сделать, сидя в своей деревушке, в своей городской квартире, далеко от поля сражения? На предстоящих выборах не голосуй за «партию власти». Она нас губит, нам лжет, высасывает из нас последние соки. Она — звездно-полосатая, кишечно-полостная. Она и есть тот моллюск, что приполз к нам в Россию.

Американцы назвали свою операцию «шок и трепет». Когда Буш вышел к телеэкранам, все испытали шок. У него не было лба, волосы начинались прямо за надбровными дугами. Все испытали трепет — он держал оторванную ручку иракской девочки. Показал журналистам и спрятал в нагрудный карман.

Ирак, победи! Саддам, в эти дни ты — самый великий лидер!

Американские гробы с иракского фронта

Челнок «Колумбия» с семью космонавтами-разведчиками шестнадцать дней парил над Ираком, как демон. Экипаж наносил на карту военных действий последние иракские цели.

Просчитывал подлетное время крылатых ракет. Исследовал «розу ветров», на случай применения тактических ядерных бомб, дабы ядовитые вихри не дунули на Кувейт и Израиль. Просветленная оптика, электронные датчики, лазерные дальномеры, инфракрасные камеры, суперкомпьютеры превращали «Колумбию» в космический разведывательный центр, снабжавший информацией американскую группировку в пустыне, авианосцы в Заливе, спецназ в Курдистане, секретные штабы в Пентагоне. Каждый день орбитальной работы увеличивал число будущих иракских потерь: убитых солдат, растерзанных женщин, сожженных детей, разоренных мечетей, пылающих нефтяных терминалов. Подлетая к Флориде, челнок стал контейнером, где беззвучно трепетали приговоренные к смерти души. Семь астронавтов-могильщиков доставляли в Америку «груз мертвых», готовились ссыпать его, как трофей, к ногам своего президента.

Глиссаду, по которой снижался челнок, охраняли перехватчики, зенитно-ракетные комплексы, сторожевые корабли. Специальные радары отгоняли стада пролетавших гусей. Энтомологи ЦРУ электронными мухоловками сбивали цикад и москитов. Расчищали челноку коридор из Космоса к мысу Канаверал.

Челнок стал разваливаться в лазури, как если бы невидимый резец начал снимать с него стружку. Незримое острие вспороло его, и он испарялся, теряя на лету плавники, требуху, начинку. В малиновом пламени превращались в горстки молекул драгоценные приборы, людская плоть, магнитные ленты с записью целей. Пленные, обреченные на заклание души вырвались на свободу и умчались обратно в Ирак, оставляя в синеве едва заметные нити.

Специалисты НАСА, исследующие катастрофу: упавшие в Техас фрагменты, последние мольбы астронавтов, снимки пушистой, как вспоротая перина, траектории, различили странную полупрозрачную тень, сопровождавшую подбитый челнок.

Чуть различимая, бестелесная, напоминавшая блик солнца, она была похожа на индейца в боевом оперении, поднявшего острогу. Или на китобоя в зюйдвестке, нацелившего гарпун. Или на ангела с пернатыми крыльями, вонзающего копье. Об этом странном явлении доложили Бушу, но тот наморщил узкий, мокрый от огорчения лоб и отмахнулся от таинственной информации. Как и все Буши, он был нечувствителен к «знакам неба». Оперировал стоимостями, баррелями, числом чужих и своих гробов, находящихся в пропорции «тысяча к одному».

Точно так же он отнесся к «боингам», разрушившим в сентябре Манхэттен, истолковав удар как террористический акт бен Ладена. После чего тупо разбомбил Афганистан, заковал в кандалы два десятка талибов, разместив их в тюрьме Гуантанамо. В его ковбойской, воспитанной на пасторских проповедях голове ни разу не мелькнула мысль о мистическом возмездии, о божественном предупреждении, когда «боинги» с арабами старались указать Америке, что она нарушает закон мироздания, отклоняется от божественных норм, переступает правила, по которым живут космические частицы, бездушные минералы, живые твари, человеческие сообщества.

Гибель «Колумбии» — это казнь, устроенная святотатцам на глазах всего человечества в небесной лазури. Ирак, на который нацелены пушки, бомбометы, ядерные ракеты, каналы стволов и телеканалы, откуда несутся непрерывная ложь, клевета, призывы к насилию и крови, — Ирак находится под защитой ноосферы, архангела Гавриила, вселенского закона, не допускающего победы Зла.

На шаттле превратились в пепел не только тела разведчиков, но и еврейские скрижали Завета, который взял в космос летчик-иудей, прославленный в Израиле как истребитель арабов.

Как же отнеслись к уничтожению «Колумбии» в России? Сванидзе был похож на обугленный обломок челнока. Явлинский напоминал приспущенный звездно-полосатый флаг. Немцов переливался, как слезинка у «Стены плача». Жириновский вел себя, как окурок «Мальборо», оставленный в пепельнице премьером Шароном, — чуть дымился, виртуозно предавая палестинцев и Арафата, восславляя оккупацию арабских земель Израилем. Он покуда еще за Саддама, но непременно увидим, как станет ратовать за посылку русских ВДВ в помощь американцам в Ирак.

Мы, русские, учимся по складам читать небесный букварь. Разучиваем правила небесной грамматики. Разбитыми в кровь устами выговариваем имя русского юноши Евгения Родионова, посланного в Россию силами Неба.

Кто срубит кремлевскую елку?

На зимней поляне в Барвихе, в реликтовом бору, что куплен миллиардерами и застроен дворцами, была выбрана огромная елка. Целый день украшали ее затейники, дизайнеры и модельеры. Вверх и вниз по стремянкам и веревочным лестницам лазали Глеб Павловский и Марат Гельман, Зураб Церетели и Никас Сафронов. Убрали ее игрушками и оставили сверкать среди снегов в новогоднюю ночь.

На вершине, хрупкий, полый внутри, созданный искусным стеклодувом, висел Президент Путин, самая нарядная из елочных игрушек. Вокруг тихонько покачивались игрушки, изображавшие подводный крейсер «Курск», космическую станцию «Мир», упавшие самолеты, сгоревшие вертолеты и затейливый газовый баллончик с нарядной надписью «Норд-Ост».

Ниже, озаренные аметистовыми огнями, в бриллиантовых гирляндах, висели игрушки, изображавшие членов «семьи». Ельцин, как растопыренная золоченая шишка. Таня Дьяченко и Юмашев, как двухголовый смешной дракончик. Хороводом, взявшись за руки, танцевали Дерипаска, Авен, Мамут, сияющие, как самоцветы. Абрамович, голый, словно античная статуэтка, отлитый из драгметаллов, с рубиновыми яичками, обнимал Бендукидзе, выточенного из слоновой кости с алмазным пупком и железными чреслами. Этот счастливый рой богачей и олигархов озарялся лампадами из сапфиров и аметистов, перемежался золотыми унитазами, которые сталкивались и нежно звенели. Все было щедро осыпано серебряным дождем, изготовленным из седых волос умерших от горя русских женщин.

Пониже, густо, обильно висели игрушки, изображавшие властных чиновников, членов правительства, мэров, губернаторов, столоначальников и наместников. Игрушки были из Драгоценных пород дерева, дорогих пластмасс, из бархата, шелков, золоченой парчи. Особенно импозантно, из плюша, раскрывая поющий рот, исполняя арию «Смейся, паяц», выглядел Касьянов, в руках которого были дареные лыжи. Выделялся Починок, повешенный вниз головой, иронично похохатывая над Матвиенко, полуобнаженной, похожей на русалку, с розовыми телесами, в бюстгальтере из кожи аллигатора. Мэр Лужков, не доставая ножками еловой ветки, держал в руках карту, где золотой нитью была вышита трасса канала «Обь — Амазонка». Спикер Миронов то и дело вытягивал длинный, как у муравьеда, язык, норовя лизнуть высокую игрушку Путина, но Патрушев всякий раз отстригал серебряными ножничками конец языка. На этот игрушечный ряд с небес щедро сыпались блестки, каждая из которых являла собой крохотный конвертик, куда были аккуратно вложены доллары от многочисленных благодарных просителей.

Ряды игрушек, будто обручи, один за другим опоясывали елку, превращая ее в «пирамиду сословий», построенную по демократическим чертежам. Следующий пояс состоял из многочисленных служителей, чьими услугами, умениями, любезностями и искусными ублажениями обеспечивалось преуспевание вершинных, венчавших пирамиду сословий.

Эти игрушки были сделаны их разноцветной пластмассы, прозрачного целлофана, раскрашенной резины, кусочков скотча и вкусной жвачки, побывавшей в зубах олигархов, министров и членов обеих Палат. Это были эстрадные певцы, среди которых Газманов напоминал маленькую обезьянку, державшую в лапках кокосовый орешек микрофона. Смехачи и юмористы, среди которых надутая резиновая соска то и дело пукала, посвистывала и посмеивалась характерными смешками Жванецкого. Тут были великолепные пышногрудые куртизанки в мехах и бриллиантах, подаренных владельцами алюминиевых заводов и нефтяных корпораций. Охранники дворцов и офисов, могучие, как павианы, с автоматами «Узи», и телохранители, похожие на горилл, с пистолетами «беретта». Тут были тележурналисты, главный из которых, весь утыканный сердитой щетиной, с оскалом рассерженного зайца, брызгал слюнкой по РТР, пугая «русским фашизмом». Нарядной гирляндой, вырезанные из мандариновых корочек, висели взявшиеся за руки члены движения «Идущие вместе», лидер которых ощипывал пойманную сороку. На этот ряд сверху опадала тихая, радужного цвета роса. Она распылялась из трубочек, соединенных с золотыми унитазами. «Идущие вместе», юмористы и эстрадные певцы умывались этой росой, и их одухотворенные лица нежно румянились.

Чуть ниже, узким пояском, располагались изображения тех, кто был недоволен великолепным замыслом пирамиды. Бунтовал, участвовал в пикетах и шествиях, сидел в тюрьме, скрывался от преследователей, вздымал кулаки вверх, грозя сверкавшему великолепию избранных и сиятельных. Этот ряд тускло освещался мутными уличными фонарями и тюремными лампами. Едва различалась железная клетка, в которой сидел Лимонов. Несколько изнуренных голодовкой авиадиспетчеров. Краснознаменный пикет, в котором женщина стучала в пустую кастрюлю, шахтер долбил себе голову каской, а гранатометчик Сусликов направлял трубу гранатомета на Американское посольство. Фигурки были сделаны из кусочков колючей проволоки, ломтиков асфальта, перевязаны черными нитками, выдернутыми из курток НБП.

У самой земли, полузаваленные мерзлым снегом, без блесток, конфетти и фонариков, качались едва различимые фигуры, изображавшие народ. Их было много, они висели связками, были вырезаны из консервных банок, лоскутьев мешковины, выточены из деревянных надгробных крестов, из тельняшек убитых десантников, алюминиевой обшивки рухнувших самолетов. В этом темном, неосвещенном ряду чуть краснела цигарка бомжа и сыпались искры из маленькой печки-буржуйки.

Такая елка, гордость и краса кремлевских устроителей, стояла на поляне в Барвихе, и ею любовались американские астронавты, парившие на космической станции, спикер Селезнев, летевший с поздравлениями к Путину, министр Шойгу, торопившийся на чрезвычайную ситуацию в ночной клуб «Распутин». В лесу раздались скрип саней и похрапывание лошади. Везла лошадка дровенки, а в дровнях мужичок. Он был высок ростом, в сияющих одеждах, со сложенными за спиной белыми крылами. Вокруг его головы светился золотой нимб. В руках он держал топор дровосека. По его суровому лицу было видно, что ему не нравится елка. Взял свою секиру и примеривался, как бы ловчее рубить. Чтобы не повредить два нижних ряда и не расколоть верхнюю, самую хрупкую и нарядную стекляшку. Ее он хотел отнести на небо и показать Господу, чтобы тот увидел, какими забавными безделицами полнится Русская земля.

Морг-Ост

Путин, наивной, верящей, сентиментальной душой, взятой напрокат у Михаила Сергеевича, стремился на Запад. Желая прослыть «западником», воздвигал пышные дворцы внутренней и внешней политики в викторианском стиле, с элементами готики и позднего барокко. Но угрюмо и хрипло дохнул норд-ост, разнес фанерные декорации, шмякнув незадачливого архитектора затылком о кирпичную стену сортира, на которой гвоздем начертано: «Welcome».

Атака террористов на Москву превратила в «ничто» образ «просвещенного западника», тоскливо вопрошающего синоптиков, откуда подует ветер, и какая нынче над Москвой «роза ветров».

Запад беспощадно и холодно взирал на русскую трагедию, и не было газеты в Европе и Америке, что не проявила бы сочувствия к «трагическим» чеченским мученикам и не лягнула бы русский спецназ за газовую передозировку. Европейский Союз длинно плюнул из Копенгагена в лицо Путину, не отменив «Всечеченский конгресс», не выдав Закаева, лишь издали поддразнивая Москву его респектабельной чеченской бородкой. Друг Шредер, после всего совместно выпитого пива и съеденных баварских сарделек, заступился за черных баб-террористок, толкая Путина на переговоры с Масхадовым.

Американцы раздумывают: включить ли банды Ведено и Серженьюрта в террористические списки, и это оскорбительное думанье клерков воспринимается русским МИДом как Дипломатическая победа князя Горчакова. Пока умирали от газа москвичи, и офицеры «Альфы» приставляли глушители к белым лбам террористок, выигрывала Америка. В ее интересах вдрызг рассорились Россия и Европа, и никакой отдельно европейской политики России больше не существует. Русское общественное мнение, которое тайно торжествовало после террористического удара по Манхэттену, воспринимая 11 сентября как «кару господню» гордой сатанинской империи, теперь отождествляет свою трагедию с американской, начинает видеть в исламе «вселенское зло», что и требовалось русофобу Збигневу Бжезинскому. Готовясь бомбить Ирак, Америка больше не встретит возражений России, которая проголосует в ООН, как униженный сателлит.

Так ведет себя внешний «западный друг». А внутренний? Как вели себя западники-либералы из «Яблока» и СПС, из респектабельной еврейской элиты, с которой нежничает Президент? Все эти режиссеры, певцы, политологи, устроившие антигосударственную истерику перед телекамерами? Эти шерочка с машерочкой, когда крутится двуголовое существо с одним пупком и двумя ногами, и не поймешь, где Немцов, а где Хакамада? Или Венедиктов, чьи волосы набились в каждый рот и иоздрю, не давая дышать? Как они мытарили власть в ее смертельные роковые минуты! Как требовали от Путина, чтобы он босиком, с веревкой на шее пошел на Кавказ к Масхадову! Как заступались за кавказцев в Москве и за евреев в Хевроне и Тель-Авиве! Как лицемерно посыпали голову пеплом над покойниками, давая понять, что в их смерти виноват жестокий Кремль, бессердечные силовики, агрессивные русские генералы! Именно так действовало первое поколение сорвавшихся с цепи либералов во время тбилисских событий, стрельбы в Риге и Вильнюсе, в Карабахе и Фергане, приближая развал великого советского государства.

Прозрев в страшном сне, мы узнали: идет война, жестокая, без линии фронта, с мгновенно возникающими очагами в районах атомных станций, нефтепроводов, химкомбинатов, питьевых водозаборников. Жертвы в этой войне неизбежны и непросчитанны. Как во всякой тотальной войне, народ и власть объединяются, понимая, что только сильная власть может защитить народ от нашествия, только с помощью объединенного народа власть может одолеть врага. Для этого власть и народ заключают неписаный, священный договор, прекращая вражду как бы глубока она ни была до начала военных действий.

Так, в 41-м году Сталин, лидер жестоких большевиков-реформаторов, двадцать лет воевавших со своим народом, обратился к стране с покаянными, идущими от сердца словами. Соединил усилия покачнувшейся власти и жертвенный стоицизм русских. Стал не лидером, но вождем. Добился величайшей в мире победы. Сплотил неразрывно власть и народ.

Сумеет ли Путин отречься от миллиардеров Фридмана и Абрамовича, «реформирующих» русский народ на миллион покойников в год? Станет ли он защитником и радетелем народа, которого пятнадцать лет терзают беспощадные террористы-реформаторы? Если да — народ встанет рядом с властью в годину жестоких испытаний. Если нет — власть и народ погибнут поодиночке.

«Что впору Лондону, то рано для Москвы»?

Беседа «Березовский — Проханов», опубликованная в «Завтра», напоминает взрыв бомбы над Хиросимой. Сто тысяч демократических трупов. Глеб Павловский в белом балахоне уползает подальше от эпицентра. У Сванидзе пена течет изо всех дыр, словно он проглотил карбид. «МК», прихватив кости Холодова, слизь Дейча и перхоть Гусева, зарывается в землю. Демократов трясет, словно вышел второй том «Господина Гексогена». Ищут деньги Березовского в портмоне КПРФ.

Ищут секретные протоколы лондонской встречи, как искали подлинник «Пакта Риббентропа — Молотова». Один ироничный друг сравнил поездку в Лондон с перелетом Гесса через Ла-Манш. Волошину чудятся два страшных призрака, гуляющих под ручку по Европе, — призрак коммунизма и призрак Березовского. Дай приказ устроить невероятную шумиху, поднять в воздух весь дым телевидения, весь мусор прессы, чтобы в этом облаке потонул истинный смысл происшедшего. Так советская ракета «Сатана» несет на столицу врага свой смертоносный заряд, окружая его облаком ложных целей, непроницаемой тучей помех, мешающей различить истинные боеголовки.

Причина ужаса, охватившего Кремль, в том, что этой беседой открывается новый этап идеологического строительства, коим были заняты — сначала газета «День», а потом, после ее расстрела, — газета «Завтра». Мы соединяли несоединимое. «Красных» и «белых». Коммунистов и националистов. Сталинистов и монархистов. Против Ельцина. Против скотского капитализма. Против демократических крыс, напавших на Россию, перекусивших ей сонную артерию. Нам удалось это мучительное строительство. Через неудачи, ошибки, через трагедию Фронта национального спасения, сгоревшего в Доме Советов, через непрочные союзы, из которых выпадали самонадеянные честолюбивые лидеры, мы создали Народ — но-патриотический союз России, который показал свою дееспособность на красноярских выборах, где «белый» Глазьев и «красный» Зюганов действовали в творческой нерасторжимости, привлекая симпатии «красно-белых» патриотов.

Сегодня в наши ряды готовы влиться «либерально-патриотические» энергии, отшатнувшиеся от чудовищной власти. От «семьи», которая, как страшный моллюск, угнездилась в России и сжирает ее живые плодоносные силы, сглатывает по миллиону населения в год, обгладывает наголо каждый побег и кустик, оставляя мертвые объедки. Эта русская катастрофа, смерть великой страны, съедаемой чудовищной улиткой, побуждает объединяться всех, кому наша страна — Родина, кому Россия — мать.

Либерал-патриоты, стремящиеся в наш союз, — это покойные Максимов и Синявский, ужаснувшиеся кровавой бойне, учиненной «ельцинистами» в 93-м, публиковавшие в «Завтра» свои протестные тексты. Это Говорухин, обличитель «криминальной революции», некоторое время бывший рядом с нами, но потом соблазненный «прелестями» самого некриминального политика России Лужкова, вошедший в его «сусально-позолоченную» партию. Это новая университетская молодежь, ненавидящая буржуазную пошлость, читающая Сартра, Бакунина, Че Гевару. Это научная интеллигенция, что выше всего ценит свободу исследований, но еще выше — Родину, которую сжирает мерзкий полип «семьи». И я убежден, мы выстроим эту идеологию патриотизма, которая соединит расколотое русское общество и сделает невозможным существование полипа.

А пока кремлевская власть кликушествует по поводу «безнравственного союза патриотов и Березовского», полагая, что мы забыли несчастного Примакова, которого Доренко — этот рупор Кремля — вытряхивал на скользкий стол, словно глубоководную рыбу, потрошил на глазах у всех, рылся в ее кишках, показывал ее желтый пузырь, подымал за липкий хвост, рушил тяжелой башкой на доски. А потом, после этих глумлений, Примаков и власть обнялись, и теперь объедают Россию вместе. Или Путин, «наш державник», «наш Петр Первый», «наш национальный герой» — сдал в две минуты Россию Бушу, пустил американцев в Среднюю Азию и Грузию, готовится к вступлению в НАТО. И при этом — ни одного упрека со стороны Сванидзе, который славен тем, что наблюдает, как Президенту бреют нош, а потом посыпает этими волосками свое лицо.

Уморительнее всех не Новодворская, «мисс Вселенная», «политическая вдовица» Березовского. И не Юшенков, чья партия, после смерти Головлева и выхода Бориса Абрамовича, уменьшилась ровно вдвое. Уморительнее всех Селезнев, эта упитанная, давно не летающая птица, которую подают на стол во время кремлевских банкетов. Он хочет выйти из НПСР, если оттуда не изгонят Проханова. А вдруг Березовский обмолвится, что давал Селезневу деньги на его предвыборную кампанию в Подмосковье? То-то облезут с этой подсадной утки все ее бумажные перья.

Мы же в газете «Завтра» продолжим наше патриотическое дело, даже если к нам зашлют наемных убийц. Если для господина Похмелкина либерализм — это свобода танцевать на костях умирающей России, то для нас либерализм — это свобода и независимость нашей Родины, в которую мы веруем, как в Божество.

Особенности национальной охоты на писателей

Видел в Саратове Лимонова. Мой друг, писатель, тонкий стилист, русский Сартр, романтик — в наручниках, среди конвоиров и овчарок, седой, всклокоченный, согбенный. Его то ли провели, то ли проволокли по неопрятным коридорам суда и сунули в клетку. Больно и отвратительно. Но при этом — странное удовлетворение. Русская литература снова стала опасной. Ее снова сажают на цепь, заточают в острог. А значит, писатели, пропавшие из поля зрения на добрый десяток лет, пройдя по далеким, безымянным орбитам, как холодные кометы, снова возвращаются в раскаленный центр русской жизни.

Покуда шуршащие в бесхозных закромах советской литературы Наталья Иванова и Алла Латынина, как две мышки-старушки, догрызали остатки соцреализма, а Евтушенко, этот «комиссар перестройки», сбежал от гражданской войны в американское захолустье, а «Пен-клуб» с потресканным, как сухая штукатурка, Битовым хватал лакомые кусочки со стола власти и марал белиберду об «андеграундах», а патриотические писатели, изгнанные из культуры, ушли в катакомбы и там при свечах писали исторические романы, — вдруг что-то случилось. Кто-то больно и страшно клюнул безнаказанную власть, которая привыкла топить подводные лодки, расстреливать из танков Парламент, сжигать космические корабли, хапать из казны миллиарды, морить народ миллионами, покрывая все, что ни попадет ей в лапы, пошлой бронзовой краской, какой красят багеты и могильные ограды. Этот гневный, с красным гребнем, петух, ударивший клювом в мерзкое темя, — и есть новая литература, злая, как перец, острая, как разбитая бутылка, жгучая, как нашатырь.

Поистине, «Дух дышит, где хочет». Политика последних лет напоминает мороженую рыбу — много инея, много мертвых выпученных глаз, много дурного запаха. Политика — это «селезневщина» и «мироновщина», понятные и предсказуемые, как объявление остановки в трамвае. Телевидение, примерявшее алмазный венец жреца, выродилось в тусклого, как лампочка в подъезде, Киселева и в двух очаровательных женщин, негритянку и белую, которые, демонстрируя расовый мир, не умолкая, щебечут о гениталиях. Культурный официоз представлен Жванецким, от одного вида которого скисает молоко «Домик в деревне», а также министром Швыдким, который, как бы ни умничал, все равно смотрится рядом с голым прокурором, пыхтящим в обществе двух фээсбэшных девчонок.

И вот Лимонов со своим «Палачом», «Убийством часового», «Книгой воды» сотрясает обитателей «Города золотых унитазов», верящих в безнаказанность своих злодеяний.

И те, полистав книжки, начинают обносить свои дворцы третьей колючей проволокой, минируют входы, ставят на вышках замаскированные фиалками пулеметы и спешно, меняя подгузники, принимают «Закон об экстремизме». Хорошая литература, отличный писатель.

И вот издатель Иванов из «Ад Маргиием» выпускает книжечки, плюхающие помидорами в самодовольные рожи сытых буржуа, кокающие чернильницы на вылизанных фасадах благопристойного фарисея, что днем проповедует нравственность и любовь к президенту, а ночью, когда паства засыпает голодным сном, проскальзывает в темные двери ночного клуба «Распутин», где идет бесконечная оргия. Превращается из Петра Петровича в Калигулу.

И вот молодые писатели, такие, как Сергей Шаргунов, которым по двадцать, пишут «русскую имперскую прозу», беспощадную к предателям и подлецам, нежную к родному, поруганному человеку, религиозно воспевающую Россию.

Новая проза антибуржуазна, протестна, интеллектуальна. В ней, а не на кафедрах философии, ставятся вопросы современных мировоззрений. В ней, а не в аналитических центрах утомленных «левых» движений, дается оригинальный анализ небывалой русской действительности. В ней, а не в душных кружках плюшевых моралистов, исследуются «бездны» современного человека, создается «несъедобная» эстетика, с которой не придешь на прием к Лужкову. Современная литература революционна, и только как таковая является литературой.

Поэтому и плодятся доносчики, будь то унылый, словно Дятел, функционер «Идущих вместе», или скользкий, как рептилия, журналист «МК». Поэтому и вводится в академии ФСБ «курс ямба и хорея», а также практикум, как ловчее, с криком: «Лежать, сука!», опрокинуть писателя и сковать наручниками.

Давайте снова начнем счет русским писателям, побывавшим в темницах: от Даниила Заточника и Радищева до Рылеева и Достоевского. От Гумилева и Мандельштама до Синявского и Лимонова. Ведь нельзя же и впрямь, как справедливо излолагает Глеб Павловский, Путину войти в историю с одними паводками и авиационными катастрофами. Надо и ему создать своего Солженицына, пусть и с фамилией Сорокин.

Отпор «реформаторам», погубившим великую страну, начался не в КГБ, не в ЦК КПСС, не в Генштабе или Совмине. Он начался в Писательском доме на Комсомольском проспекте в проклятом августе 91-го, где русские литераторы разных поколений и взглядов забаррикадировались, как староверы в смоляном срубе, и не пустили сатану на порог.

Это было начало «русской литературной революции». Сегодня мы видим ее продолжение.

P. S. Стихи, рожденные в коридорах Саратовского суда

Скинхед обнимает японца и негрА

В первом чтении Думой принят закон об экстремизме, под который подпадаю и я. Друг Макашова и Лимонова, я могу разделить судьбу Эзры Паунда, Николая Гумилева и Павла Васильева. Этот закон принимается властью накануне народных волнений, ибо социальная и национальная ясизнь в России невыносима. Коса Чубайса режет народ по горлу. Кувалда Грефа бьет по голове. Острие Кудрина выкалывает глаза. Хохот Починка лишает рассудка. Изменить эту жизнь с помощью выборов невозможно. Вешняков сидит в каждой урне. На каждых выборах побеждает генерал ФСБ.

И рука избирателя, уставшего от подтасовок, черного пиара и произвола спецслужб, тянется к гранатомету.

Царство, построенное Ельциным, и укрепляемое, как муравейник муравьем, Путиным, уродливо целиком и в каждом своем представителе. Патология этого царства воплощена в «Городе золотых унитазов», построенном миллиардерами на Успенском шоссе. Этот бриллиантовый город отделен от погибающей Родины поднебесной стеной, «спиралью Бруно», электрическим током, охраной с овчарками, а теперь и законом об экстремизме. Всякий, кто косо глянет на хищную стаю «мерседесов» с мигалками, будет схвачен и доставлен в подземелье Глеба Павловского.

Накануне принятия закона было сожжено множество «маленьких рейхстагов». Подорвалась женщина, убиравшая надпись «Смерть жидам» на самом фээсбэшном, Киевском шоссе. Был подобран мобильный телефон, начиненный взрывчаткой. Под глиссадой пассажирских самолетов, все на том же Киевском, у Внукова, были найдены зенитные «стрелы» и «стингеры». Ну чем не сцены по-любимовски талантливого спектакля, поставленного «Театром на Лубянке».

«Партия власти», дружными задами прессующая Думу, единогласно приняла закон. Эта машина, зачехленная в пиджаки и бюстгальтеры, собрана из ржавых запчастей КГБ, посыпана золотой перхотью Исаакиевского собора и управляется кнопкой, на которой нарисован красный селезень с черным хохолком.

Нет спору, надо защищать от насилия кротких азербайджанских торговцев, печальных раввинов и приехавших погостить африканцев. Но кто защитит русских, убывающих по миллиону в год? Когда и какой Президент? Может быть, негр, которого вырвали из жестоких рук скинхедов и в результате свободных выборов посадили в Кремль? Ведь закон °б экстремизме направлен против русских, в которых видят фашистов, насильников и бунтарей.

Десять лет власть обещает сформулировать «национальную идею России», «формулу русской мечты». Говорят, старший брат Чубайса, сидя при лучине, почти нарисовал русский национальный лубок. Но вместо «идеи» из Кремля один за одним выходят драконовские уложения, которые теперь увенчаны жандармским «законом об экстремизме».

Те, кто разрушал интернациональную идеологию СССР, создавал «народные фронты», отстаивал «Эстонию для эстонцев», «Карабах для армян», кто вскармливал «Великий Тураи» в Казахстане, «Великую Якутию» в Заполярье, теперь заливает обессиленных и обобранных русских негашеной известью антиэкстремистских законов. «Русь, птица-тройка, куда ты несешься?» — «К тройкам Лубянского трибунала».

Достоевский имел в виду демократов, когда говорил об «идеале Мадонны», который неизбежно сменяется «идеалом содомским». Демократы воспевали парламентаризм и расстреляли из танков Парламент. Неутомимо борются за права человека, в результате чего в России не остается людей. Ратуют за свободную рыночную экономику, которая через полвека приблизит нас к Португалии, ибо в нашем правительстве одни португальцы.

Противоречия демократической теории и русской практики будут устранены «Законом о политическом экстремизме», как полагает бывший советский зэк и нынешний кремлевский философ Глеб Павловский, — «твердая рука», «пугливая улыбка», «бегающие глаза», «скорая отставка».

Однако мироздание описывается иными законами. Земля движется вокруг Солнца по иным уложениям. И люди, которым во все века предлагают выбрать между Раем и Адом, каждый раз выбирают Рай, хотя иногда приходится класть ради этого свои буйны головы.

Кстати, кто жег машины в центре Москвы? Экстремисты? «Идущие вместе»? Или противники передачи Японии островов Курильской гряды?

Буш объелся груш

Встреча Буша и Путина прошла отменно. Буш почти без труда нашел на карте Россию между Китаем и Северным полюсом. Рассматривал комиксы «Преступление и наказание», которые подложила ему Кондолиза Райс. Обнялись в Москве — плейбой и ковбой. Красовались, шутили. Путин легко, по-светски, острил по поводу «утечки мозгов». Буш умилялся православным старушкам, под которых были загримированы охранники ФСБ. Не обошлось без посещения синагоги — раввины были в ударе. Зашел разговор о вениках, которые нуждаются в поправке. Путин подарил Бушу русский веник, связанный мастерски, без поправок. Они парились в бане, охлестываясь, показывали друг другу татуировки. Путину понравилась та, что украшает ягодицы Буша после 11 сентября. Буш похвалил наколку Путина с изображением «Курска» и станции «Мир». Голые мужики «поддавали», читая приветствие Новодворской, которая сравнивала Америку с «галактикой любви». А их жены пили чай в Русском музее и лакомились «клюковкой в сахаре».

Немного поговорили о русских ракетах, о замене ядерных боеголовок на деревянные.

Немного об Иране:

«Вова, да брось ты этих имамов!»

Об Ираке: «Ладно, Жорик, бомби, но чтобы я не видел!»

Коснулись Чечни: «Вова, ну я тебя прошу, ну помочил немного, а теперь посуши. В том же месте».

О Средней Азии:

«Жорик, передай своим, чтобы с Акаевым в шашки не играли. Он их в рот кладет».

Об Афганистане:

«Вов, давай вместе в торы-боры слетаем. Беня Ладанов стол накроет».

О вступлении России в НАТО: «Джордж, я уже давно там, но народ мой об этом не знает».

Народ, между тем, ликовал. Пробки, в которых увязла Москва, были куда величественней, чем во дни визита товарища Ким Чен Ира. Тысячи милиционеров сидели на деревьях вокруг отеля «Мариотт» и тихо пели, изображая птиц. «Боинг-747» из Тайбея так и не прорвался к Москве и был остановлен. Кудрин и Греф, с трудом удерживающие Россию от экономического роста, показали Кондолизе Райс русских скинхедов, и те, очарованные негритянкой, так и не сказали ей:

«Сука черная!» Антиглобалисты подняли над Американским посольством аэростат в виде куриного окорочка и оттуда помочились на «кадиллак» президента. Константин Боровой выпустил первый и последний номер журнала «Америка», в котором сообщил о пленуме КПРФ, исключившем Селезнева из партии за «самоволку» в США.

Расставались под хмельком, чтобы встретиться через пару деньков в Италии. Путин держал макинтош друга Джорджа, пока тот перед зеркалом выдавливал маленький угорь на лбу. Лора подарила Людмиле платье: «Оно почти новое, милочка. Я надевала его пару раз в Лас-Вегасе».

Самолет из «Внуково-2» взял курс на Париж. «И осталась в небе легкая полоска, светлая, как память о тебе». На мгновение стало тихо. Было слышно, как рыдает Светлана Горячева, столько сделавшая для вступления Украины в НАТО.

Посадка на бронепоезд «москва — Воронеж»

Если хорошо отшлифованными русскими костями вымостить гору, она станет белой, как снег, и по ней можно проложить горнолыжную трассу для Президента. Стотысячное воронежское выступление — это вопль убиваемого народа, который приговорен к казни путинскими «законами смерти». Эти людоедские законы, проштампованные в Думе Райковым, Пехтиным, Морозовым и Немцовым, отнимают у человека кров, работу, пенсию, школу, больницу, книгу, электрическую лампочку, отчего годовой мор на ельцинско-путинской Руси составляет устойчивый миллион. Это даст возможность ко Дню Победы украсить Кремлевскую стену черепами по всему периметру: от Спасской башни до Троицкой. «Амбициозные проекты», которые не были обнаружены Путиным в программе Грефа и Кудрина, по-видимому, означают рытье могил с помощью шагающего экскаватора, что позволит довести вымирание до двух миллионов в год. Это даст повод Матвиенко надеть бюстгальтер из крылышек африканце ских бабочек и еще горше лить слезы по «жертвам Холокоста», а Починку — оглашать коридоры правительства сардоническим смехом.

«Центристы», удобно разместившие тучные ягодицы во всех комитетах Думы, выдавливают коммунистов с Охотного ряда в Воронеж, а также в другие восемьдесят региональных столиц, где начинается «русская интифада» под грохот алюминиевых кухонных тамтамов. Решение Зюганова бойкотировать Думу, все больше напоминающую крематорий, было своевременным и совпало с весенним протестом народа, у которого кончились зимние запасы ржи и еще не появились в лугах и огородах корешки и луковки, не настало время собирать червячков и лягушек, а только голодными глазами смотреть на Сванидзе, напоминающего огромного злого ежа.

Но тут удивил Селезнев. Он так цепко и намертво вонзился коготками в думскую жердочку, что пленум коммунистов пять часов кряду пытался нежно разжать эти хваткие коготки. Не сумел. «Красный спикер» так и остался висеть вниз головой в зале заседаний, глядя, как Жириновский плюет в него из трубочки слюнявые бумажные катышки. И теперь народ и «партийная масса» почесывают в затылках. Кто сильней: Селезнев или Зюганов? Кто он, Селезнев — «красный спикере» или «партийный спикере»?

Однако неприличные шутки в сторону. Конфликт «Селезнев — Зюганов» носит не личностный, а фундаментальный характер. Знаменует расклад сил в «левом движении», определяет фрагменты этого движения, политические тенденции в огромном народном массиве, составляющем протестное поле.

Компартия, как всякое сложное образование, не сегодня родившееся, с огромной историей, колоссальной традицией, пережившее взлет и падение, хранит в своей глубине потаенные, древесные кольца своей судьбы, реликтовые, невидимые глазу молекулы, готовые, при благоприятных условиях, к размножению и развитию. В сегодяшней партии есть «сталинисты» и «ленинцы», «троцкисты» и «социал-демократы», «бундовцы» и «народовольцы». А если копнуть поглубже, то и «эсеры», и «кадеты», и «западники», и «славянофилы», и «иосифляне», и «жидовствующие», и «язычники», и даже «огнепоклонники». Как и во всем советском народе, лишь внешне «монолитном», но при толчках истории распавшемся на множество осколков.

Еще недавно в партии, не разрывая ее, но создавая постоянное внутреннее напряжение, просматривался конфликт: «Зюганов-Макашов». Мягкий, бархатный, компромиссный подход к политике, к чему располагала плюралистическая, парламентская модель России. И радикальный, «баррикадный», революционный, к чему побуждала вопиющая несправедливость власти. Однако в последние годы «правее Зюганова» стала возникать группировка, сделавшая окончательную ставку на социал-демократию, на разрыв с «коммунистически-красным», на конституционные, придуманные властью «правила игры», выразителем чего и явился Селезнев.

Не стоит торопливо осуждать «вольнодумца-спикера». Он был делегирован партией на пост, изначально предполагавший «перерождение», вынуждавший принимать награды из рук августейшего Палача, пользоваться статусом «четвертого человека» в России, что втягивало во власть всю партию в целом. Это было выгодно партии, усиливало ее организацию после жесточайшего ельцинского погрома. Селезнев, направленный коммунистами в зону «повышенной социальной радиации», в «зону социальных искушений», подвергся мутации. Теперь, когда его приказом отзывают обратно, он, мутант, своеобразный уродец с двумя головами, естественно, противится этому. В этом его драма. Ренегатство же его в том, что, подобно Горбачеву, Ельцину, Рыбкину, выросший на «соках партии», напитавшись «партийных калорий», он начинает действовать во вред своей матери. Пополняет список блудных сыновей, многие из которых стали матереубийцами. Как выглядит коммунист Черногоров, который гостеприимно возит по курортам палача патриотов Ельцина?

КПРФ найдет способ уладить упомянутый конфликт, не тратя на него слишком много времени. Ибо времени совсем не осталось, и надо спешить на поезд «Москва — Воронеж», а то народ «хрен догонишь».

Время Арафата

Палестина — мистическая земля, соединенная с небом. Связана пуповиной с Космосом, откуда в земную жизнь вторгается святоносный Дух. Не дает умереть планете. Окаменеть истории. Окостенеть творчеству. Живой родничок на черепе мира, где пульсирует животворящий источник бытия. Здесь, в Вифлееме, родился Христос, преобразивший род людской.

Здесь Европа и Азия скрестили мечи, открывая в жестокой распре единство богосозданного человечества. Сюда, как последний снаряд Второй мировой, упало государство Израиль, взрывную волну которого мы чувствуем по сей день.

В наши дни, в эти часы и минуты, здесь ведет священное сражение Арафат. Вождь палестинцев, лидер арабов, духовный подвижник человечества. В черном каземате, окруженный израильскими танками, среди растерзанных взрывом соратников, с садящимися батарейками мобильного телефона, положив на колени «Калашников». Управляет интифадой. Связывается с ООН. Говорит с Бушем и Путиным. Побуждает Египет и Ливию. В центре арабского сопротивления, в центре мировой политики, бесстрашный воин, неутомимый работник, прозорливый пророк, ненавидимый и обожествляемый, Арафат накрыл своей бедуинской повязкой все сражающееся человечество. И мы в России под черно-белым серебристым покровом цвета березовой рощи.

В машинной, электронной цивилизации XXI века, где нет национальных лидеров, а только высокооплачиваемые клерки, нет порыва и подвига, а только технологии и банковские счета, нет проповеди духовидцев, а лишь пиар-кампании, нет подвига и самопожертвования, а лишь сверхточное оружие безнаказанных убийц, — в этом сфабрикованном, синтезированном мире Палестина являет пример святости, жизни вечной, победы над смертью. Взрыв на земле — Рай на небе. Набедренная повязка с динамитом — золотой нимб над головой. Похороны шахида — праздник свободного народа. Арафат по меркам самого высокого канона — святой. В России палестинцев может понять поко-Ление, погибавшее миллионами за Родину, где Гастелло и Талалихин, Космодемьянская и Матросов, Кошевой и Карбышев не были террористами, но были «красными святыми и мучениками».

Израиль надоел, обрыдл человечеству. Все устали от этих навязчивых, беспардонных дельцов, сосущих репарации из Европы, напяливших ермолку на Америку, набивших защечные мешки бриллиантами, трескуче, на всех языках, повествующих о еврейском горе, стреляющих из танков по Богородице, сидящих на атомной бомбе, говорящих на русском с ивритским акцептом. Израиль надоел самим евреям, которые не знают, как избавиться от этого уродливого гриба с головой Шарона. Начинают потихоньку, первыми робкими тысячами, реиммигрировать из «обетованной земли». В основном в Россию, где нет палестинской интифады, нет американских негров, мусульманина и антисемита Фарахана, и где «русский фашизм» — удачная выдумка Гусинского — сдерживает национальное самосознание русских.

Эта реиммиграция напоминает возвращение скворцов после суровой зимы, проведенной в оливковых рощах Палестины. «Новая Хазария» — проект, перестающий напоминать сюжет исторической фантастики. Скворцов ждут в России. Повсеместно построены скворечни. Развешаны кормушки для утомленных птиц. Спикер Миронов готовится возглавить кнессет будущего государства. Министром культуры вместо Швыдкого вполне может стать Щаранский. Поэт Андрей Дементьев, полюбившийся в Израиле за стихотворение «Мне снился сон, что Рабин был спасен…», несомненно, станет главой нового МИДа. Что же касается эстрады, то здесь уже давно перед началом любого концерта провозглашают: «Шапки прочь, когда поют скворцы…»

Как нам отнестись к этой приятной перспективе? Не о ней ли шла речь на недавней встрече Путина с группой раввинов? Скорее всего, в Кремле не воспользуются опытом кубанского губернатора Ткачева, старомодно спасающего остатки русских земель. Но есть и другой выход. Как сообщает командование объединенной группировки войск в Чечне, много земель по-прежнему пустует в Аргунском и Веденском ущельях, а также вдоль границы с Грузией, куда через Кодорское ущелье ушли боевики Гелаева. Может быть, туда направить переселенческие потоки из Израиля? Что покажет по этому поводу интерактивное голосование «Эха Москвы»? Что напишет об этом Марк Дейч?

Сегодня русские, в отличие от палестинцев, не переживают пассионарное возбуждение. Лишь малые пассионарные точки огненно мерцают на утомленных просторах России. Это десантники 6-й роты, вставшие насмерть за Родину. Это герои «Курска», заглушившие реактор после предательского тарана «Огайо». Это «лимоновцы», сидящие по тюрьмам за «красную идею».

Однако так будет не всегда. История непрерывна. Человечество едино. Пространства не разделены перегородками, и «Дух дышит, где хочет». Под Москвой патриархом Никоном построен «Новый Иерусалим», куда перенесена топонимика Святой земли: Фавор, Гефсиманский сад, Иордан, Голгофа. Отправимся туда, чтобы помолиться у Гроба Господня за Россию, за русский народ, за Арафата.

Спорт — национальная гордость великороссов

«Русские олимпийцы» должны были проиграть с треском.

Если бы этого не случилось, все прогнозы «Завтра», все обвинения и проклятия власти, исходящие от нашей газеты, можно было бы считать клеветой и ложью, и нам следовало бы самораспуститься. Но мы не закроемся и продолжим развенчивать отвратительный «путинский пиар», от которого снег в Солт-Лейк-Сити стал желтым и липким.

Спортивная борьба на мировой арене — это жестокая война, подобная информационным, экономическим, культурным или войнам традиционного типа, с применением боевого оружия, как бы ни лгали на этот счет пацифисты и космополиты, втайне всегда «играющие» за Америку и Израиль.

В войнах любого рода побеждают мощь, технологии и национальный дух, который исходит от всей нации в целом, от стариков и младенцев, от «фронтовиков» и «тыловиков».

На олимпийских же играх, как и в мировых войнах, тыла нет вообще. На арену, на трассу, на горный трамплин выходит вся страна, — продемонстрировать человечеству, что она есть, она суверенна, у нее существует великая национальная цель.

Спортивными технологиями, не менее дорогими, чем лазерные или ядерные, российская сборная не обладала. На эту технологию у Путина нет денег, как нет их на Космос, армию, науку, кинематограф, образование, на лечение СПИДа и сифилиса, на спасение стариков и беспризорных, на сбережение природы. Казна разворовывается в прах, уходит за границу через кошельки воров-толстосумов, питает чужие культуры и армии, чужие олимпийские сборные. Нам же остается пара горных курортов, где президент-катальщик позирует веселой своре «пиарщиков».

Не обладала российская сборная и духом, ибо национальный дух русских подорван, задавлен, блокируется русофобской элитой, загоняется в уродливые нелегальные формы, шельмуется жупелами «фашизма», «имперского сознания», «шовинизма». Все русское высмеивается жванецкими, изгоняется с телевидения сванидзами, подменяется фальшивкой и фарсом Михалковыми. Великий народ, способный выигрывать самые страшные мировые войны, создавать самые грандиозные государства земли, посягающий на ветхие людоедские законы истории, — этот народ, вымирающий со скоростью миллиона в год, не мог вдохнуть в своих сыновей-олимпийцев дух вселенской победы.

Мы, у кого деяниями мерзкой власти сжигают космический «Мир», топят несравненный «Курск», отнимают победу в Чечне, отсекают Курилы и Калининградскую область, мы, когда-то единые, а теперь воюющие с братьями-белорусами и украинцами, пусть пока еще на ледовых полях, — это мы «выставили» в жестоком 43-м футбольную команду из пленных красноармейцев, которая не испугалась расстрела, разгромила немецких солдат-футболистов, записала свои имена на обугленных стенах Рейхстага.

Власть послала в Солт-Лейк-Сити лучших своих представителей, вельможных болельщиков, которые своим присутствием должны были вдохновить олимпийцев на подвиг. Лужкова, наводнившего Москву игральными автоматами, как если бы эту игру ввели в олимпийский список. Матвиенко, меняющую туалеты шесть раз на день, защитницу «жертв Холокоста», бабушку советского комсомола. Патриарх благословил олимпийцев, но запретил ли иерархам промышлять табаком, — этой оздоровительной травкой, укрепляющей здоровье православных? Жаль, что на Олимпиаду не поехал спортсмен Тарпищев, закадычный друг Ельцина, заливший Россию океаном дешевого спирта. Зато были «работорговцы», продающие лучших русских спортсменов в зарубежные клубы, как продают русских девушек в иностранные бордели.

И напрасно мелкотравчатые чиновники из олимпийского департамента мучили наших медалистов: то выталкивали их на унизительное дублирование золотого награждения, то запрещали участвовать в церемонии закрытия. Напрасно «накатывали» на американских устроителей Олимпиады, якобы демонстрирующих мировую диктатуру Америки. Да бросьте вы, мужики! Разве не Путин сдался Америке с потрохами, пустил «Геркулесы» и морскую пехоту в глубокие тылы России, в среднеазиатское подбрюшье? И разве не тот же Путин сказал вам «цыц», когда вы уж слишком начали придираться к американцам?

На Олимпийских играх победили Америка, Чубайс, Кудрин, Греф, Лукин, Явлинский, Гайдар, Немцов, Жириновский, который «изменил пол», из иракского араба стал американской девицей.

Но это не последний тайм, не последняя гонка. Россия жива, прекрасна. Мы видели, как заклокотала она во время игр, как прорвались наши страсти и верования сквозь бетонную коросту, в которую закатывают нас оккупанты. Мы еще добежим, доиграем. Сверкнем на русском солнце всем золотом мира.

Привет вам, братья-олимпийцы!

Отменить мораторий на Казнь ельцина

Опричники Ивана Грозного, привязав к седлам метлы, носились по Руси, выметая и выжигая крамолу. Карикатурные «Идущие вместе» вышли с метлами на московские улицы, поскребли кое-где асфальт, заявили, что начинают выметать грязь из общества. И понеслась дешевка, имитация, тошнотворные комиксы: то «путинский план ликвидации сирот и беспризорных», то «путинский план оздоровления жизни и занятия горнолыжным спортом», то «путинское патриотическое воспитание с ботиком Петра на каждом пруду». Легковесно, мнимо, на один день, на потеху и затею чиновникам, под управлением вечно-зеленого, как можжевеловый куст, Починка, под руководством набрякшей от ревностного служения Матвиенко.

Недавно Путин пришел к мужикам в синих прокурорских мундирах и попросил их побороться с преступностью. «Отчего не побороться? Поборемся», — решили мужики, да и развернули дискуссию о «смертной казни». Дума, только что переварившая в своем желудочном соке фракции Лужкова, Шаймиева, Шойгу, слепившая из них добротный ком, решила, что нужно казнить. Сомневались, как: вешать, расстреливать, душить газом, жечь на кострах, рубить на плахе, сажать на кол, топить в проруби — или цивилизованно, по-американски, сажать на электрический стул. В итоге опять вышла гнусь, дичь, имитация, отвратительный и дешевый обман, имеющий целью замалевать и закрасить жуткую харю власти.

Эта коллективная харя, затворившись в запретной зоне на Рублевско-Успенском шоссе, построила «город золотых унитазов», отняла у многомиллионного народа все средства жизни, предлагая ему околеть или побираться, или взять кастет, обрез, пистолет ТТ, гранату-лимонку и отправиться грабить. Народ создал свое «гражданское общество», состоящее из бесчисленных банд, группировок, ватаг, разбойничьих стай, куда вошла вся активная молодежь, еще не посаженная на иглу, не зараженная туберкулезом и СПИДом, не отравленная спиртом-сырцом. Эта общенародная организация, ничего общего не имеющая с «Идущими вместе», начала криминальный, разбойный бунт против преступной власти. Эта «революция ТТ и кастета» — есть современная, русская пугачевщина, разинщина, подступившая под стены золоченых дворцов на Рублевке. Власть науськивает на эту несметную рабоче-крестьянскую братву прокуроров, следователей, ОМОН, строит им все новые тюрьмы и лагеря, а теперь вот подпускает и «смертную казнь». И это тогда, когда население России сокращается в год на миллион человек. Когда власть ежегодно, без суда и следствия, казнит миллион своих подданных.

Пусть те, кто не видит в этом мерзкого фарса, рукоплещет «жесткому» решению Думы. Пусть те, у кого мозги выпиты либеральным телевидением, видят «мать Терезу» в Путине, сохраняющем мораторий на казнь. Покуда построенное Ельциным общество всеобщего уродства и несправедливости не будет сломлено, до этих пор не перестанут стрелять во всех подворотнях наганы, обрезы, базуки, гранатометы, безоткатки, сорокопятки и самоходки, и небо над русскими городами будет липким и красным.

Не надо казнить вымирающий народ. Надо устроить одну-единственную публичную казнь над Чудовищем, которое разрушило великую страну, обокрало народ, расстреляло из танков Верховный Совет, уничтожило все ремесла и знания, осквернило все святыни и ценности, и вот уже который год вкалывает себе в брюхо омолаживающий эликсир, приготовленный из крови русских младенцев. Из чрева несчастных женщин выковыривают эмбрионы, пропускают сквозь давилки и мясорубки, смешивают с колдовским отваром и впрыскивают в гниющее тело Людоеда, повышая его гемоглобин.

Если Путин отменит свой «Указ о защите первого Президента», делающий Владимира Владимировича соучастником и подельником Бориса Николаевича, если состоится «Суд Народов», который приговорит Людоеда к казни, на такую публичную экзекуцию сойдется вся Россия. Его не будут вешать, как Власова, или расстреливать, как Чикатило. Просто отключат капельницу с кровью русских младенцев, и он начнет корчиться, морщиться, глаза его вывалятся из орбит, и с нечеловеческим рыком: «Шта-а-а!» из лопнувшей утробы вырвется, как столб дыма, злой дух и канет. Тогда вся братва побросает в кучу пистолеты, финки и гранатометы, в шапках наносит на эту груду плодородную землю, посеет траву и цветы. На «Кургане Братства и Милосердия» поставит часовню, в которой духовник газеты «Завтра» отец Дмитрий Дудко отслужит молебен.

Куранты Путина остановились в полночь

Новогоднее послание Путина было плоским, как папиросная бумага, как тень пролетевшей мухи. Клерки маленьких частных фирм — и те находят живые слова, чтобы поздравить свои коллективы. Путин производил впечатление исключенного из института студента, у которого нет денег, чтобы шапку купить. Видно, в эту ночь его оставили придворные песнопевцы и маги, слагатели од и речей, и он был вынужден вспомнить свою унылую практику составления агентурных донесений, когда нечего сообщить в Центр и отделываешься пустыми банальностями. Тщетно было ждать глубоких ободряющих слов, ярких пророчеств, человеческой искренности, сердечного сочувствия. Было несколько тусклых, как паутина, словосочетаний, да внезапно остановившиеся на Спасской башне куранты, словно мистический знак беды, завершенности времен, грозная печать судьбы. Так в свое время разрушение Ельциным Ипатьевского дома зловеще предрекало распад страны, расстрел Дома Советов, испепеление Грозного, череду бессмысленных уродств и жестокостей.

Какие новогодние подарки принес Путин в дома сограждан, что с детской наивностью любовались стеклянными шариками на своих новогодних елках, слушая щуплого человечка в легком пальто, над которым, как над лункой воды, подымалось облачко пара?

Он вывалил на пороги российских домов ржавую груду железа, оставшуюся от потопленного «Курска». Отряхнул с аккуратных пальчиков серебристый пепел сожженной станции «Мир». Поставил тысячу деревянных гробов, накрытых трехцветным флагом, где покоятся солдаты Чечни. Положил расколотые чугунные батареи и разорванные стояки из обмороженных Ульяновска и Уссурийска. Преподнес свежевыделанные песцовые шкурки, содранные с якутов Николаева и Колмогорова. Бросил затоптанные в грязь адмиральские погоны флотоводца Попова. Показал миллион пустых детских люлек, где опять не оказалось новорожденных, которых недосчитался вымирающий, бездетный народ. Побулькал пузырьком, куда собрал свои слезы, пролитые на руинах Манхэттена. Выстроил тысячи американских морских пехотинцев, которых он запустил в глубокие тылы России, разместив в Узбекистане, Таджикистане, Киргизии, чем реализовал двухсотлетнюю мечту Запада установить контроль над Афганистаном и Средней Азией. Последний подарок он сопроводил резиновой маской и приклеенной бородой беи Ладена, под которыми скрывался талантливый агент ЦРУ, совершивший погром в исламском мире и сделавший Китай стратегическим врагом России.

Народ не может не чувствовать, как из него осторожно извлекают ребра, позвонки, жизнетворные органы, сцеживают кровь, превращая в чучело, наподобие тех скукоженных головок, что лежат на прилавках колдовских рынков Мехико.

Из этих кожаных чехольчиков извлекли черепные кости, мозговые полушария, глазные яблоки, искусно превратив в уменьшенную маску, сохранившую сходство с некогда живым, румяным, жизнерадостным человеком. В этом искусство колдунов и магов, скорняков, выделывающих человеческую кожу, жрецов, продающих в пробирках заспиртованные человеческие глаза.

Политологи тихонько вонзают людям в мозг тонкие хоботки и, сладостно причмокивая, выпивают содержимое. Политтехнологи в кремлевских ателье неустанно шьют из несуществующих тканей великолепные наряды, набрасывая их на плечи голому и босому народу, который и перед зеркалом не верит своей наготе. Политики, которых лепят из глины и кизяков, замешанных на невской воде, напоминают ночные вазы, куда сливают пахучее пойло предвыборных обещаний, раздавая по чайной ложечке электорату. Юмористы, шутники, пересмешники собираются на свои «уморины», напоминая огромный прожорливый, неумолчный грай, под тяжестью которого ломаются ветви березы, и если присмотреться внимательно к их плотоядным губам, сверкающим ненасытным глазам, цепким склеротичным ручкам, то вместо носов вдруг увидишь заостренные клювы, и в них оторванный детский пальчик, выклеванное девичье око, отломанный лучик красной звезды, золоченую щепочку разбитой иконы. И чтобы не развеялись чары и колдовство, опоенному ядами народу то и дело показывают Ельцина, бессмертного, не нуждающегося в мавзолее и бальзамировании, с постоянно заменяемыми внутренними органами, напичканного электроникой, пружинками и колесиками, с электроприводом от мини-атомной станции, со змеевиком вместо кишечника, по которому циркулирует тосол. Его выкатывают во время государственных приемов перед телекамерами, и Путин, вставая на цыпочки, вешает ему на шею очередной бубенец, чтобы тот не потерялся в сумерках русской жизни.

На Дмитровском шоссе на целый час остановлено движение. Бессчетные автоинспекторы закрывают выезды с окрестных проселков и трасс. Агенты спецслужб возникают из-под кустов и деревьев. В машинах и автобусах томятся люди. Умирают от инфарктов больные. Опаздывают на свидания влюбленные. Срывают деловые переговоры бизнесмены. Дети хотят «пи-пи», а родители говорят им «ку-ку». Может быть, это вернулся Ким Чен Ир? Нет, это Путин едет кататься на горных лыжах в подмосковный «Турист».

«Небось раньше-то легче было, когда в Кремле увлекались не лыжами, а теннисом?» — спрашиваю у замерзшего гаишника. Тот смотрит вдаль, где возникает огненный вихрь мигалок, сирен, сверкающих «кадиллаков», ослепительных «мерседесов». Успевает ответить: «Вот если бы шахматы, тогда без проблем».