Хряк и кабан

(Заметки натуралиста-любителя)

Разница между хряком и кабаном такая же, как между домашним и диким состоянием. Хряка выращивают, в то время как кабан растет сам по себе. Хряк ни на шаг не отходит от кормушки, где ему всякий час обеспечены добротные помои и объедки. Кабан же, будучи романтиком, неустанно рыщет по лесу среди буйства осенних красок в поисках смачных желудей, сочных корешков и свинушек — это такие грибы, предназначенные, как явствует из их названия, специально для пропитания диких свиней. У хряка под шкурой сало, у кабана — мускулы. У первого шкура толстая, но чувствительная, зато у второго отовсюду торчит весьма благородная, хотя и пыльная щетина. Она выдерживает самые что ли па есть суровые, если не сказать жестокие, тумаки и тычки. Разумеется, хряк ведет более спокойную жизнь, слит под крышей, которая, можно сказать, почти не протекает, потому что это животное хорошо продается, а законы коммерции требуют поставлять продукт надлежащего, считай стандартизированного качества. Хряк иногда моется — он не так грязен, как гласит молва, а когда становится по-настоящему толстой свиньей, председательствует на языческих церемониях, называемых свиноводческими конкурсами, по завершении которых, после того как его вконец затискают, обласкают, наградят орденом Почетного легиона и провозгласят наитолстейшим и наикрупнейшим, его коварно умерщвляют шпиговальным ножом и в тот же день разделывают на закуску. Кабану тоже случается оканчивать свои дни на мясном прилавке, однако он до последнего момента сопротивляется. К тому же ему иногда выпадает посмертная радость быть выставленным во всей своей красе, вплоть до последней щетинки, в «Шатрио» или другом роскошном заведении: кабан никогда не покидает эмпиреев. У него всегда, вплоть до последней минуты, остается возможность покончить жизнь самоубийством, бросившись под колеса автомобиля па какой-нибудь автостраде; а если заблагорассудится, он даже может выбрать для этого мост, который послужит величественной декорацией к акту самоутопления. Наконец, как эго ни странно, кабан пользуется той же доброй славой, что и медведь, и гордо красуется на гербах знаменитых родов - тогда как его розовый собрат может украсить своим изображением разве что витрину какого-нибудь колбасника, такого же жирного, как он сам.

КОПИЯ текста - т.к. Флибуста не даёт грузить малые файлы. Разница между хряком и кабаном такая же, как между домашним и диким состоянием. Хряка выращивают, в то время как кабан растет сам по себе. Хряк ни на шаг не отходит от кормушки, где ему всякий час обеспечены добротные помои и объедки. Кабан же, будучи романтиком, неустанно рыщет по лесу среди буйства осенних красок в поисках смачных желудей, сочных корешков и свинушек — это такие грибы, предназначенные, как явствует из их названия, специально для пропитания диких свиней. У хряка под шкурой сало, у кабана — мускулы. У первого шкура толстая, но чувствительная, зато у второго отовсюду торчит весьма благородная, хотя и пыльная щетина. Она выдерживает самые что ли па есть суровые, если не сказать жестокие, тумаки и тычки. Разумеется, хряк ведет более спокойную жизнь, слит под крышей, которая, можно сказать, почти не протекает, потому что это животное хорошо продается, а законы коммерции требуют поставлять продукт надлежащего, считай стандартизированного качества. Хряк иногда моется — он не так грязен, как гласит молва, а когда становится по-настоящему толстой свиньей, председательствует на языческих церемониях, называемых свиноводческими конкурсами, по завершении которых, после того как его вконец затискают, обласкают, наградят орденом Почетного легиона и провозгласят наитолстейшим и наикрупнейшим, его коварно умерщвляют шпиговальным ножом и в тот же день разделывают на закуску. Кабану тоже случается оканчивать свои дни на мясном прилавке, однако он до последнего момента сопротивляется. К тому же ему иногда выпадает посмертная радость быть выставленным во всей своей красе, вплоть до последней щетинки, в «Шатрио» или другом роскошном заведении: кабан никогда не покидает эмпиреев. У него всегда, вплоть до последней минуты, остается возможность покончить жизнь самоубийством, бросившись под колеса автомобиля па какой-нибудь автостраде; а если заблагорассудится, он даже может выбрать для этого мост, который послужит величественной декорацией к акту самоутопления. Наконец, как эго ни странно, кабан пользуется той же доброй славой, что и медведь, и гордо красуется на гербах знаменитых родов - тогда как его розовый собрат может украсить своим изображением разве что витрину какого-нибудь колбасника, такого же жирного, как он сам.