И снова

Недавние бунтари,

мы снова искали амброзию,

искали жизнь по линеечке,

логику прямоугольников,

геометрию без излучин;

снова благоухали

женщины и антилопы,

колокола и левкои,

брызги зимнего моря,

но снова в Европе смерть

нас потопила в крови.

Завозились в своих берлогах

рассудительные шакалы,

и зримый образ пожара

поплыл из страны в страну:

ночь пронизал террор,

рождённый в шумных пивных,

и подняли крест насилия,

и, словно мурашки ужаса,

бесноватые усики

побежали по коже мира.

Ничто не могло удержать

кровавый локомотив.

Память уже устала

пересчитывать мертвецов:

мёртвых с разбитой челюстью,

потому что зубы из золота,

мёртвых, остриженных наголо,

чтобы были совсем голые,

мёртвых, копавших ров,

в котором и стали мёртвыми,

мёртвых, ищущих голову

в грязных руках палача,

мёртвых от красного шквала

во мраке бомбардировок.

Сколько скосила смерть

на покосах нашего века:

казалось, Сукина Дочь

хотела лишь поиграть,

а оставила нам планету,

нашпигованную костями,

с распаханными равнинами

и скрюченными городами,

обеззубевшими от пожаров,

пустые чёрные склепы

с улицами, чья пища —

тишина и пепел руин.