И все Грешники, Праведники

Кейл проснулся в полутьме комнаты. Голос его бога кружил на цыпочках в вялом после сна сознании. Он лежал в постели с открытыми глазами и взмокший от пота. После нескольких ударов сердца, зрение привыкло к темноте, тонкие лучи света Селуне пробивались сквозь затворенное окно и немного освещали комнату. Силуэты мебели разбавляли окружающий сумрак серым и приносили спокойствие: вот его кресло, вот стол для одежды и лампа для чтения. Он был всё ещё дома, в Штормовом Пределе. Хотя… нет, он мог быть где угодно.

За последние десять дней Маск полностью захватил его сны, показывая в них чуждые, тёмные и продуваемые ветрами, пейзажи, шептался в ушах, неотрывно преследуя. В странных промежутках между сном и бодрствованием Повелитель Тени рассказывал ему о словах силы. Кейл сделал предположение что это молитвы и магические песнопения. Пока он помнил только смутные образы из видений, показанных ему Маском. Слова же Повелителя Тени вспоминались с удивительной точностью, словно они изначально были заложены в его сознании.

Его сознании? Он громко рассмеялся. С момента принятия Зова Маска он всё меньше и меньше различал, где заканчивалось его сознание и начиналось сознание его бога. Последние грёзы делали эту границу ещё более неопределенной. Ты можешь служить, но при этом оставаться самим собой, напомнил себе Кейл. Его друг Прыткий Джак, сам будучи клериком, говорил ему тоже самое. Но Эревис всё ещё сомневался. Служение Маску отличалось от услужения Джака тому же Брандобарису. Маск требовал большего, чем просто верить в него. И сам Кейл, похоже, был нечто большим для Повелителя Тени. Маск выбрал его для чего-то важного?

Он уставился в тёмный потолок.

— В этом все дело?

Маск, разумеется, не ответил.

Кейл, тем не менее, догадывался, как добиться ответа от Повелителя Тени. Его грёзы подсказывали ему решение.

Некоторое время он просто лежал, размышляя и дискуссируя сам с собой, затем, наконец, принял решение. Как же он устал от всех этих непонятных слов и прочей загадочной бессмыслицы. Да, он был жрецом. Жрецом истинным, но при этом он не обязан во всем подобать Маску. Даже с одним единственным заклинанием он мог единиться со своим богом и, возможно — только возможно, — иметь ясное представление о его целях.

И тут уже самому решать — соглашаться с ними или нет.

Кейл склонился над небольшим столиком, который ютился за его кроватью и зажёг фонарь для чтения. Мягкое оранжевое пламя запустило на стены пляшущие тени. Эревис извлёк из тайной нишы своего столика мягкую чёрную маску, свой святой символ, который достался ему во время последнего похода к гильдии Ночных Ножей и, вновь опустился в кровать. Слова заклинания Единения всплыли в его сознании.

Он поднялся, прошёлся до своего кресла для чтения и опустился в него.

Лучшего места для встречи со своим божеством не найти, иронично предположил Кейл.

Его язык засох и прилип к нёбу, ладони взмокли. Он пристально уставился на пламя фонаря, пытаясь себя успокоить. Почувствовав себя готовым к дальнейшим действиям, Кейл зажал мягкий бархат маски большим и указательным пальцами и принялся за чтение молитвы. С первыми же словами силы, которые сорвались с его языка, тени со стен соскочили и принялись кружить и роиться вокруг него, окутывая его плотной пеленой тьмы. Он почувствовал, как поднимается вверх, словно его душа отделилась от тела и взмыла под потолок. Звук, похожий на рев водопада, заполонил уши. Кейл лишь крепче сжал зубы и выговорил последние слова вызова. Рёв усилился. Его сознание уносилось вверх со скоростью падающей звезды.

Внезапная тишина. Тьма. Пустота. После…

Он почувствовал присутствие Маска. Божество, лучась злобой, подавляло окружающую тьму. Кейл различил его силуэт — стройную фигуру человека в окружающей пустоте. Эревис хотел задать ему вопросы, но с губ не сорвалось ни слова. Во всяком случае, не с его.

«Наблюдай», — раздался голос в сознании. Кейл почувствовал угрозу в этом голосе и улыбнулся. Силуэт Маска растворился во тьме и стал неразличимым, оставив Эревиса одного в пустоте.

Внезапно пространство вокруг стало меняться: появились строения, дома, башни, стены, свет. Селгонт в миниатюре. И Кейл над всем этим возвышался. В небе над Селгонтом сияла… нет, не Селуне. В небе светил ухмыляющийся череп, окружённый слезами — символ Цирика Тёмное Солнце. На противоположной стороне города стоял человек в пурпурном плаще, так же как и Кейл, возвышаясь над Селгонтом. Он, казалось, не замечал Эревиса, целиком отдавшись созерцанию города своим голодным взглядом. Свет луны-черепа придавал гладкому и узкому лицу незнакомца зловещий оттенок. Перед ним поддрагивал искривленный жезл цвета слоновой кости. Он двигался, словно управляемый невидимой рукой, и дома, которых он касался, рушились, превращаясь в развалины.

Кейл догадался, что этот жезл — воплощение силы. И большая опасность для Селгонта.

«Жезл будет твоим символом, — сказал голос в его голове, — после того, как ты расправишься с этим злом и убьёшь его нынешнего хозяина».

Кейл попытался возразить. Он больше не убийца. Никогда больше! Но его губы были по прежнему крепко сжаты. Как он мог обмануть своего бога? Маск знал его, знал кем и чем он был. Отрицать это было бесмысленно.

— Это моя… — он замер на полуслове, чтобы поправить себя. — Твоя цель?

«Вглядись пристальнее. Увидишь свою цель. Или её часть».

Кейл внимательно посмотрел на человека в пурпурном плаще и увидел тьму за его плечами — участок более глубокой тени, отдаленно напоминающей фигуру человека. Два глаза возникли в этой тьме и остановили свой взгляд на Кейле. Эревис слегка наклонился вперед, чтобы разглядеть всё получше…

И обнаружил себя смотрящим на пламя в лампе.

— Тьма — выругался он. Несколько мгновений ушло на то, чтобы собраться с мыслями. Что, Девять Кругов Ада, сейчас произошло? Очередной абсурд? Хотя чего, собственно, он ожидал? Встречи с Повелителем Тени тет-а-тет? Или, быть может, милой беседы за кружкой эля? Кейл улыбнулся собственным мыслям.

Нет. Он видел только то, что увидел. Ничего более. И ему придется либо действовать, отталкиваясь от увиденного, либо всё это просто проигнорировать. Обдумывая решение, Кейл поднялся на ноги, задул пламя в фонаре и улегся обратно в кровать. Чтобы он не выбрал, внимать откровениям Маска или же нет, в отдыхе он нуждался при любом раскладе. Завтра у него и Тамалона небольшой приём во дворце Халорна. Все ключевые игроки Старого Чонсела соберутся в этом месте, будет, разумеется, и сам Халорн со своей дурацкой эксцентричностью. Поэтому Кейлу потребуются все его силы и терпение.

Ривен понимал, что дремлет. Он попытался разбудить себя силой воли, но ничего не вышло.

Он парил над Селгонтом. Ночь укрыла город тёмным плащом, огни уличных факелов мерцали в ночи. Странно, но улицы были совершенно пусты.

Его взгляд поймал едва уловимое движение рядом с дворцом Халорна. Ривен заставил себя снизиться над позолоченным дворцом, принадлежащим болвану, управляющему Селгонтом. Далеко внизу он разглядел человека в пурпурном плаще с тонким, напоминающим крысинное, лицом и с чёрным искривленным посохом в руках. Ривен почувствовал мощь, исходящую от жезла и возжелал его.

«Это могущество», — сказал голос из ниоткуда.

Его собственный голос?

Человек внизу взмахнул посохом, направив волновые потоки силы на стены здания, а затем задрал вверх угол строения, словно это был обычный ковер. Дворец казался по-детски беззащитным перед этим незнакомцем. Бронзовый святой символ болтался на его шее на тонкой цепочке. Ухмыляющийся череп, окружённый капельками слёз. Символ Цирика Безумного.

Человек, держа в одной руке угол дворца Халорна, а в другой — свой посох силы, нервно озирался по сторонам, словно ожидая опасности. Ривен запомнил его лицо, прежде чем тот полностью скрылся из поля зрения.

Ривен хотел этот посох. С его помощью ему наконец удасться создать свою собственную организацию. Небольшую, законспирированную гильдию высокопрофессиональных наёмных убийц.

«Этот жезл может быть твоим, — мягко проговорил голос в сознании, — если ты присягнешь мне в верности».

Ривен похоже стал догадываться, кто вторгся в его грёзы.

— Кто ты?

Смех в ответ. Следом за ним, Селгонт внизу стал исчезать в вихре теней под тусклый свет звезд. Вверх стал низом, и пара глаз возникла из теней — юных, но знающих многое, пронзительных.

«Ты знаешь кто я». — В голосе слышались нотки веселья.

И Ривен действительно знал. Во всяком случае, думал, что он знал. Знал, что его конкурент Кейл недавно обратился к вере Маска и стал его жрецом. Ривен предположил, что Маск одарил его своим даром, но тот воспротивился. А теперь Маск просто пересмотрел свои взгляды касательно каждого из них. В последнюю встречу, он и Кейл схлестнулись в схватке и его противник использовал заклинание, чтобы одолеть его. Статус жреца дал Кейлу это преимущество.

У Кейла вообще было предостаточно козырей.

«Присягай», — подтолкнул к решению голос.

Обдумывание решения заняло всего один удар сердца. Если Маск обещает могущество, то Ривен его примет. На своих условиях.

— Если скажешь, что я жрец во плоти, — сказал Ривен, — то ты покойник.

Глаза в пустоте сощурились в усмешке. «Мне доподлинно известно, каков ты».

Ривен кивнул.

— Тогда я...

Он обнаружил себя смотрящим в тёмный потолок комнаты.

— ... клянусь, — закончил убийца, слегка смутившись. Свет фонаря с улочки Ларавкан пробивался сквозь ставни. Тени заполнили скудно обставленную квартиру.

Ривен сбросил с себя одеяло и сел. Сон был всё ещё свеж в его памяти. Он самолично присягнул богу. Или нет? Драйзек потянулся к поясу с оружием, свисающему с изголовья его кровати, и извлек одну из своих магических сабель. Её вес был ему точно по руке. Она была реальной. В отличие от призрачного сна. Богом Ривена был металл в обличье монет и клинков.

Одеваясь, он рассмеялся. Бог не был нужен ему. Ему нужны были выпивка и женщины. И у него было достаточно пятизвездников, чтобы и то, и другое у него имелись в избытке на всю оставшуюся ночь.

— Куча лошадиного дерьма! — вслух же сказал Ривен, накидывая на себя свой отличительный знак — пурпурный плащ. Никому он не клялся. Это был лишь сон, его собственный сон. Он не служил ни богу, ни человеку, кроме как на собственных условиях.

Убийца натянул свой плащ. Вдруг какое-то движение привлекло его внимание. Чёрный кусок ткани выпал на пол из внутреннего кармана. Холод подбежал к затылку Ривена. Он смотрел на ткань в течение долгой секунды, прежде чем его ум отметил что это такое. Маска. Чёрная маска. Драйзек никогда не видел её раньше.

— Сын шлюхи, — пробормотал он.

Деревянные панели стен приёмной во дворце Халорна были разукрашены уродливыми, гибридными существами. Могучие летающие олени, совомедведи и химеры пристально смотрели со стен и пугали реалистичной свирепостью. Пол покрывали дорогостоящие ковры с изображениями тех же существ. На трёх из четырёх стен ввысь возносились выходящие в зал балконы, задрапированные гобеленами. Кейл нахмурился, посчитав количество монет, потраченное глупым правителем Селгонта на художников и безделушки. Кейл брал меньшую плату за убийство людей... годы и годы назад.

В центре устланного коврами зала стояли три длинных полированных дубовых стола. Старый Чонсел[1] Селгонта сидел за столами на роскошных стульях с высокой спинкой, как кучка расфуфыренных павлинов. Патриархи торгового города смеялись, торговались и заключали союзы за едой и выпивкой. Главным образом, под выпивку. Кроме Тамалона. Господин Кейла никогда не пил больше одной чаши вина, улаживая торговые дела. А торговля в Сембии не прекращалась никогда.

Несмотря на то, что именно он созвал собрание, Халорн еще не показывался гостям. Типично. Кейл был убежден, что правитель города — сумасшедший. Обычно он облачался в большие, чем нужно, по размеру плащи с капюшонами, призванные, по-видимому, скрыть его лицо, и лишь изредка появлялся на публике. Слухи ходили по городу, как воловья птица по навозу. Стараясь оставаться бдительным — пока не появился Халорн — Кейл выполнял свою обычную работу — собирал информацию для своего господина. К сожалению, разговор между членами Старого Чонсела был неотличим от гула, даже для исключительно острого слуха Кейла. Где мог, он читал по губам, но чаши и вилки мешали даже этому, и ему не удалось узнать ничего стоящего.

Как и Кейл, слуги остальных патриархов Старого Чонсела стояли вдоль стены каждый за спиной своего лорда. Все вместе они образовывали периметр живых тел вокруг зала. В соответствии с обычаем для проведения массовых собраний Старого Чонсела, каждый благородный торговец взял с собой только одного доверенного человека — волмонера (wolmoner), на языке древней Сембии. Термин примерно переводился как "человек-стена" (wall man) или "бодрствующий человек" (vigil man), и первоначально обозначал телохранителя и советника. Но на протяжении веков изменился характер данной должности. Сегодня вигилмен (vigilman) превратился в обычного слугу. Хотя иногда ему случалось быть телохранителем или даже шпионом. В случае же Кейла было третье. Он был идеальным воллменом (wallman) старых времен.

Эревис пристально осмотрел комнату, уделив внимание по очереди каждому из людей патриархов. Часто он мог сделать выводы о намерениях магистра на собрании, наблюдая нрав и особенности поведения его человека. По крайней мере, это могло указать, на кого следует обратить внимание.

По мнению Кейла, «слуга», ожидающий Кососа Динта, был переодетым солдатом — его поза и манера держаться буквально кричали — «военный». Дом Динт считал, что Кососу нужен телохранитель. Почему? Он в плохих отношениях с Халорном?

В другом месте стройный подхалим, разодетый в расшитый золотом зеленый бархат, служил Армину Зесту, без сомнения этим подчеркнувший богатство дома Зест, недавно заключившего выгодный договор о транспортировке специй с домом Приакос, занимающимся торговлей на улицах. Там…

Кейл остановился. Всмотрелся.

В сборище мужчин вдоль стены за лордами Талендаром и Лиамосом стоял Драйзек Ривен. Убийца жент был замаскирован как раб, но Кейл всё же узнал его. Невозможно было скрыть и характерную усмешку Ривена, блеск его глаза. Каждый уже пускал кровь другому в прошлых сражениях и каждый обещал пустить вновь.

Их взгляды встретились и остановились.

Единственный глаз Ривена слегка дёрнулся, прежде чем к нему вернулось самообладание. Он ухмыльнулся сильнее. Его правая рука исчезла во внутреннем кармане туники и осталась там. У него было оружие, без сомнения.

За время трёх вздохов тысячи мыслей пронеслись в голове Кейла. Был ли Халорн или какая-то другая семья из Старого Чонсела в союзе с жентами?

Всё ещё не сводя с него глаз, Ривен медленно двинулся к Кейлу. Эревис также двинулся к Ривену.

Тогда же Кейл вспомнил, что безоружен. Он оглядел стоявших рядом с ним. Там! Один из дворцовых стражей Халорна не отводил взгляда от столов. Кейл свернул в его сторону, пройдя достаточно близко, чтобы задеть плащ стражника. Сделав это, он стащил кинжал мужчины, перевернул оружие, так что клинок скользнул по запястью в рукав, и вновь обратил взор к Ривену.

Они продолжали сближаться. Десять шагов. Семь. Кейл не знал, что он собирается делать, но определенно что-то грязное. Пять.

Наверху загрохотали трубы. Оба мужчины застыли и посмотрели наверх.

С балконов, откуда открывался вид на столы, ещё раз протрубили герольды Халорна. С балкона вдоль северной стены раздался голос дворецкого.

— Господа. Его наиболее почитаемая светлость, главенствующий в Старом Чонселе, Халорн города.

Торговые лорды слабо поаплодировали, ровно столько, чтобы это не выглядело оскорблением.

Халорн подошёл к балконным перилам. Он был одет в сильно расшитый атласный плащ цвета неба и полумаску, закрывшую большую часть его лица. Когда он заговорил, то Кейлу показалось, что голос его звучал странно ослабленно.

— Мои лорды, благодарю вас, что так быстро откликнулись на мой призыв. Надеюсь, вы удовлетворены предложенными яствами?

Ответом было утвердительное бормотание лордов.

— Чудесно. Питаю надежду, что вы простите моё отсутствие. Моё здоровье было... переменчивым в последнее время.

Бормотание усилилось.

— Все вы занятые люди, и, несомненно, были удивлены моим приглашением. Не буду дальше томить вас неизвестностью. Просто... я назначил своего заместителя.

На мгновение комнату окутала тишина, взорвавшаяся разговорами. В вопросах скользили удивление и тревога. Кейл тоже опешил. Должность заместителя пустовала уже более пятидесяти лет — этому имелось веское основание. Халорна сковывали железные кандалы — обычаи Сембии, которые обязывали его находиться выше соперничества в Старом Чонселе, быть третейским судьей, посредником и действовать на благо целого. Заместитель же не был связан подобного рода обязательствами, пока должность говорила за Халорна. Дом заместителя был особенным в городе, якобы вторым после Халорна, но свободным от общественных обязательств, которые держали того же Халорна под контролем. Заместитель мог свободно оказывать поддержку собственному дому, и только Халорн стоял на его пути.

Назначая заместителя, Халорн немало рисковал, Кейл знал это. Полномочия заместителя признавались законными при условии, что сам Халорн сможет действовать вне рамок общественных ограничений, но история показала, что амбициозные заместители могут подвинуть Халорна. Правитель города был или очень умён, или очень глуп. Кейл склонялся к последнему.

Халорн позволил ещё немного продолжиться обсуждениям, прежде чем заговорил вновь.

— Без сомнения, все вы теряетесь в догадках, какой из домов я выбрал. — На мгновение он позволил всем застыть в напряжении. — Никакой. Ни один дом. Марден, покажись.

Шеи вытянулись. Глаза сузились.

— Господа, представляю вам Мардена Кантора, моё доверенное лицо и правую руку, с полномочиями действовать от моего имени. Он не из Сембии, но будет хорошо служить во благо Селгонта.

Патриархи Старого Чонсела были слишком ошеломлены даже для того, чтобы просто поаплодировать.

Марден подошел к краю балкона, чтобы встать рядом с Халорном. Его фиолетового цвета бархатные одежды громко прошуршали в тишине. Он явно воспринял тишину как оскорбление. Глаза его сузились, а тонкие губы разошлись, явив всем зубы.

— С нетерпением ожидаю оглашения ваших... просьб, господа. — Его голос был подобен шипению змеи.

Кейл узнал его в момент, когда тот вышел вперед, хоть Марден и не нёс жезл, как в его сне. Заместитель был слугой Цирика, которого Эревис помнил по своему видению. Голос маски до сих пор звучал в его голове: искоренить зло.

— Тьма и пустота, — тихо выругался он.

Тогда же он вспомнил о Ривене. Крепче стиснув кинжал, Кейл взглянул на убийцу жента.

Ривен пристально смотрел на Мардена, как волк смотрит на своенравного ягненка. Кейл видел смерть заместителя во взгляде убийцы.

Драйзек почувствовал тяжесть взгляда Кейла, потому что отвернулся от Мардена и пристально глянул на него.

Эревис на мгновение удержал его взгляд, потом опять обернулся к Мардену. Ривен, отследив, куда он смотрит, тоже обернулся. Когда их глаза встретились вновь, его лицо озарилось пониманием. Он знал. И улыбался.

Кейлу и Ривену приказали убить одного и того же человека. Но какова была вероятность подобного? Эревис не верил в совпадения.

На тайном языке жестов, он сделал знак Ривену: Западный зал. Драйзек задумался на мгновение, проявив этим молчаливое согласие. — Продолжайте наслаждаться едой, господа, — сказал Халорн, удалившись с балкона вместе с Марденом.

Прерванные разговоры опять разнеслись по залу. Презрев удивление и злость, все в Старом Чонселе начали просчитывать свой следующий шаг, чтобы обратить на пользу своим домам эти непредвиденные изменения в политических водах Селгонта. В отличие от Кейла, они не понимали, что Марден уже мёртв.

Эревис спрятал кинжал под тунику и подошёл к столу Тамалона. Беседа за столом была горячей. Кейл ждал, пока господин обратит на него внимание. Когда Тамалон сделал это, он выступил вперед. За столом стало тихо. Кейл этого ожидал.

Из кармана своего камзола он вынул трубку из орехового дерева и маленький мешочек, заполненный сембийским табаком.

— Мой лорд. Ваша послеобеденная трубка.

Тамалон, который обычно не курил, не колебался ни мгновения.

— Спасибо, Эревис. Зажги её, пожалуйста.

Кейл занялся набиванием трубки. Пока он это делал, беседа за столом возобновилась. Патриархи, по всей видимости, уже забыли о его присутствии.

Он аккуратно, не давая воску капать за подсвечник, зажёг трубку от свечи на столе и отдал её Тамалону.

— Мой лорд.

— Спасибо, Эревис. — Глава дома Ускеврен затянулся.

— Здесь много новых лиц, мой лорд.

Тамалон понял намёк и кивнул — Кейл никогда не видел Мардена раньше.

— Да, — ответил он. — Возможно, я должен познакомиться с кем-то из них лучше?

Кейл понял намёк так же хорошо. Тамалон просил Эревиса использовать его связи, чтобы узнать всё, что он мог, о Мардене.

— Конечно, лорд, — признал Кейл, — если это необходимо. Но незнакомцы приходят и уходят.

На этих словах Тамалон поднял глаза. Возможно, он понял, возможно, нет.

Кейл кивнул и попросил разрешения удалиться от стола. Он должен был встретиться с Ривеном.

Эревис обнаружил убийцу жента в уединённом зале, вдали от главной приёмной зоны. Оба мужчины держали руки на виду.

— Кейл.

— Ривен.

Они стояли в двух шагах друг от друга, внимательные и готовые. Кейл не терял времени даром.

— Я предупреждал, что в следующий раз убью тебя. — Он говорил без страха, но его шансы были не более чем один к двум.

Ривен усмехнулся.

Кейл уставился на него. Драйзек уставился в ответ. Они стояли так, казалось, целую вечность. Ривен прервал молчание.

— Чтобы быть точным, Кейл, ты сказал, что попытаешься убить меня, если увидишь со знаком жента. Ты не пытался. Я ушел из Сети.

Кейл попытался скрыть удивление на лице. Ривен должно быть врал, но зачем?

Убийца продолжил:

— Но ты не должен позволить остановить тебя.

Эревис проигнорировал вызов.

— Почему ты ушел?

Ривен ухмыльнулся.

— Из-за расхождения во взглядах.

Кейл обдумал это. Дальнейших объяснений он не получит, да и у них еще было сегодняшнее дело для разговора.

— Ушел или нет, но я знаю, что ты здесь делаешь.

Ривен кивнул в знак понимания.

— И я знаю, что ты хочешь сделать то же самое. Итак?

— На кого ты работаешь?

Глаза Драйзека сузились.

— На себя. У нашего друга есть кое-что нужное мне.

Кейл был удивлен таким полным ответом. Он решил попытаться дальше.

— И что же это?

Ривен проигнорировал вопрос и спросил сам.

— Что заставляет тебя по собственному желанию марать руки, Кейл?

Эревис решил быть откровенным с целью получения большей информации.

— У него также есть кое-что нужное мне.

Ривен поменял позу.

— Тогда, кажется, у нас проблема.

Кейл тоже приготовился.

— Кажется, да.

Руки потянулись к кинжалам.

У Эревиса возникла идея. Если Маск к этому причастен, тогда, конечно, он специально свёл их.

— Мы можем сделать это так. Или иначе.

Ривен осторожно взглянул на него.

— Как ещё это может быть, Кейл, между тобой и мной?

Кейл решил рискнуть.

— У него есть жезл цвета слоновой кости. Вот, что мне нужно. — Он не потрудился рассказать Драйзеку, что Марден был служителем Цирика, присутствие которого в высших кругах угрожало городу. Ривену было плевать.

Убийца позволил собственному кинжалу скользнуть на ширину руки. Он задумался на секунду, затем сказал:

— У него есть также чёрный посох. Он мой.

Кейл кивнул.

— Тогда по рукам?

— По рукам.

Ривен убрал свой клинок. Кейл сделал то же самое.

Драйзек шагнул вперед и прошептал.

— Я послежу за ним несколько дней, изучу его характер. Я дам тебе знать, где и когда.

Кейл находил мысль о сотрудничестве с Ривеном противной, но у него не было выбора. Кроме того, бывало и хуже.

— Это дело только между нами, Ривен. Ни кого больше. Если я увижу кого-то ещё, даже, если подумаю так, то я уйду. Затем найду и убью тебя.

Ривен ухмыльнулся сквозь бородку.

— Я ничего меньшего и не ожидаю.

Они попятились друг от друга и разошлись. По крайней мере пока.

Новости от Ривена появились спустя пять дней в письме, написанном писцом по найму. Кейл задумался, умел ли Драйзек писать и читать.

«Олень». Сегодня, в два часа по полуночи. Будь готов.

Этой ночью, после завершения своих обязанностей надзирателя над слугами дома, Эревис помолился Маску о заклинаниях, положил свои рабочие принадлежности в кожаный рюкзак, и отпросился у хозяина по личным делам. Его лорд, воспитанный в старых традициях, не стал выуживать из Кейла детали. И больше никто не осмеливался задавать ему вопросы.

Когда Штормовой Предел исчез из поля зрения, он нырнул в сторону аллеи от улицы Каменной Мостовой, открыл рюкзак, и надел его содержимое — клинки, кожаные доспехи, плащ, и мягкие сапоги. Он глубоко вдохнул прохладный весенний воздух и направился в "Чёрного Оленя".

Кейлу потребовалось всего несколько секунд, чтобы привыкнуть к полумраку, дымному интерьеру «Оленя». Кислая вонь старой рвоты и жирный запах рыбьего жира заполнили его ноздри. Несколько посетителей «Оленя» мрачно наблюдали за ним, когда он шагал по дощатому полу. Ривен, как он заметил, сидел в углу около бара, одетый в свой отличительный малиновый плащ. Эревис подошёл к барной стойке и положил серебряного равена на грязное дерево.

— Одну.

Худой бармен налил эля из бочки, находившейся позади барной стойки, и толкнул Кейлу пивную кружку. Эревис отглотнул водянистой дряни, а затем пошёл к столу Ривена.

Убица оглядел его оружие и кивнул.

— Кейл.

Эревис вернул ему кивок и сел. Сквозь плащ Ривена виднелись рукояти его сабель. И на скамье рядом с ним лежали два арбалета.

Ривен заметил, как он разглядывает арбалеты.

— Знаешь, как пользоваться одним из них?

— Конечно.

Хороший убийца умеет пользоваться большинством видов оружия. А Кейл был... когда-то был хорошим убийцей.

— Отлично. Они пригодятся нам сегодня ночью.

Эревис сделал очередной затяжной глоток эля. Он не был сторонником опрометчивых поступков, когда речь заходила о заказном убийстве. Это слишком напоминало ему о былых временах, тех, которые он предпочитал оставить в прошлом.

Ривен отхлебнул эля.

— Каково место? — спросил Кейл.

— Переулок Джеспар. В складском районе. По пути к шлюхам. Кажется, у нашего Мардена слабость к женщинам.

Эревис знал это место. Узкая улица с высокими зданиями на обеих сторонах. Зданиями, которые, в большинстве своём, были свободны ночью.

— Сколько?

Драйзек усмехнулся.

— Карета. Возможно пять, шесть охранников.

— Выполнимая задача, — сказал Кейл.

— Вполне, — согласился Ривен и допил эль. — Мы должны занять позицию. Захвати арбалеты.

Кейл и Ривен скрывались в тенях под карнизом закрытой лавки бондаря. Расположенные на большом расстоянии друг от друга фонари переулка Джеспар оставляли улицу погруженной в темноту. Никого не было видно. Ривен вытащил чёрную маску — мало отличающуюся от той, которую Кейл носил как святой символ — из напоясной сумки.

— Держи. — Он протянул маску Эревису.

— У меня есть своя, — ответил Кейл. Ему хотелось спросить Ривена, откуда у него чёрная маска, но не был уверен, понравится ли ему ответ.

Маски были необходимой мерой предосторожности. Никто не имеет права увидеть их лица. Уничтожение заместителя, вне зависимости от причины, равняется политическому убийству. Будет проведено тщательное расследование, вплоть до использования прорицательной магии. Под влиянием заклинания могущественного жреца даже мертвец будет вынужден описать случившееся с ним, и кто это сделал. Заказ должен быть выполнен безукоризненно.

Кейл почувствовал странное спокойствие, которое всегда овладевало им на работе. Как в старые времена. Но, в отличие от прошлых дней, тихий голос внутри говорил ему, что он собирается совершить убийство. На карту поставлено благосостояние города, напомнил он сам себе, а Марден — служитель Цирика. Какая-то часть его самого понимала, что это слабые доводы, но он держался их крепче, чем скряга-дварф трясся над своими монетами.

Ривен оглядел пустую улицу.

— Это будет чёрная карета. Её повезут две лошади и ещё будет охрана.

Кейл кивнул. Он знал, как выглядят дворцовые экипажи. Также он знал, что им необходимо будет остановить карету. Без любого рода препятствий это будет сложно. Если только...

— Ты подкупил кучера?

Ривен усмехнулся.

— Да. Дорогой вышел, ублюдок. Когда подъедет к этому фонарю, он придержит лошадей. — Взмахнув кинжалом, Драйзек указал на ближайший к ним фонарь. — Тогда наступает наш черед.

Кейл представил себе их цель, сдерживаемых коней, мысленно повторил заказ. И посмотрел в лицо Ривену.

— Кучера отпускаем?

Убийца фыркнул, поискал взглядом вдоль ложа арбалета свою воображаемую цель.

— Конечно же, нет.

Прежний Кейл согласился бы не оставлять потенциальных свидетелей. Но не теперешний.

— Он знает, кто ты?

Ривен посмотрел на него, как на ребенка.

— Конечно же, он не знает, кто я. О чем ты думаешь?

Кейл не прольет крови больше, чем необходимо.

— Тогда он не опасен для нас. Пусть уходит. — Эревис отважился взглядом противоречить Ривену.

Драйзек не ответил. Спустя мгновение, он улыбнулся.

— А ты стал добрее. Влияние хорошей жизни. — Его улыбка превратилась в ухмылку. — Но я доставлю тебе удовольствие. Сейчас. Пусть идет. Стража выследит и убьет его в любом случае.

Они еще немного посидели в тишине. Кейл подготовил свой арбалет и болты, рядом с ними положил и клинки. Ривен сделал то же самое. Они опустились на колени позади бочек.

— Сколько еще? — спросил Эревис.

— Недолго, — ответил Драйзек, надевая маску.

Кейл облачился в свой священный символ — чёрную бархатную маску, скрывающую только половину лица. Это впервые, когда ему пришлось надевать подобное. Было такое ощущение как... как будто бы он носил её всегда. Он знал, что и Ривен должен выглядеть так же.

— С ним будут посох и жезл? — спросил Кейл.

— Не знаю.

Эревис выругался.

Ривен говорил шепотом.

— Если их у него не будет, мы убедим его сказать, где они находятся. Может, хватит?

Кейл кивнул, хотя и знал, что крылось под убеждённостью Ривена.

— Ладно, хватит.

За четверть часа оба услышали звук приближающейся кареты.

— Приготовься, — сказал Драйзек и привёл в готовность свой арбалет.

Кейл мысленно повторил слова заклинания. Его арбалет и клинки лежали на земле у его ног.

— Готов. Я установлю полог тишины вокруг кареты. У них не получится шуметь, да и нас они не услышат.

Ривен искоса посмотрел на него — заклинания, очевидно, не были его сильной стороной.

— Прекрасно. Мы должны успеть закончить всё меньше, чем за сто тактов, поэтому не трать всё своё время на заклинания.

Карета показалась в поле зрения.

Пара охранников сидела по обе стороны от одетого в ливрею кучера. Взведенные арбалеты упирались в колени. Ещё двое, вооруженные таким же образом, ехали на обратной стороне кареты. Дополнительные охранники находились внутри.

Лошади бежали лёгким галопом, цокот копыт громко звучал в ночной тишине. Кейл присмотрелся к охранникам — те были в состоянии боевой готовности, но расслаблены.

Карета приблизилась. Когда ей оставалось ещё четверть квартала до уличного фонаря, Эревис шепотом проговорил молитву. Мощь заклинания напомнила ему о Маске, благодаря которому всё это и началось; который втянул в это дело Ривена, Маске, который возжелал, чтобы Кейл снова стал убийцей.

«Ради глотка, ради питья», — подумал он. Закончив заклинание, он схватил арбалет.

Полог магической тишины вступил в силу за мгновение до того, как карета достигла уличного фонаря. Пропал цокот копыт лошадей. И почти тогда же кучер с силой натянул поводья. Беззвучно заржав, лошади вздыбились.

Рядом с Кейлом раздался протяжный звук арбалета Ривена. Охранник слева от кучера упал замертво, болт попал ему прямо в лицо.

Эревис выстрелил в горло второго охранника на скамье возницы, когда тот пытался спрыгнуть на дорогу. Мужчина упал лицом вниз на мостовую, окрашивая её в тёмно-красный свет. Кейл бросил арбалет, схватил клинки и стремительно бросился к карете, всего на несколько шагов отставая от Ривена.

Охранники сзади кареты, хотя и приведенные в замешательство тишиной, увидели их приближение. Они спрыгнули на землю, достали клинки и стали дожидаться Ривена.

В тишине, окружавшей его, Кейл остановился и начал поспешно произносить другую молитву, на этот раз для того, чтобы держать неподвижным объект его заклинания. Мысленно он выбрал одного из охранников. Человек оказался стойким.

Драйзек приблизился к другому охраннику. В мёртвой тишине, схватка не произвела ни звука. Сабля Ривена была трудно различимым пятном. Стражник парировал первый выпад убийцы, развернулся и попытался ответным ударом полоснуть по горлу Ривена. Убийца уклонился от атаки охранника, и в то же время нанёс удар по его колену. Мужчина упал, скорчившись от боли. Другой саблей Ривен проткнул ему грудь.

Прежде чем Драйзек успел подбежать к двери кареты, Кейл снова призвал Маска. Тьма сгустилась вокруг экипажа. Находящиеся внутри заместитель и его охранники не смогли бы сейчас услышать или увидеть что-либо.

Ривен замер, перед тем как войти во тьму. Он оглянулся на Кейла.

Эревис прожестекулировал. Моя работа. Я напустил темноту. Ты у двери. Сначала арбалеты, потом уборка.

Ривен кивнул, и они оба схватили самострелы. В то время как он его заряжал, взгляд Драйзека упал на охранника, неподвижно стоявшего возле кареты. Он вопросительно изогнул бровь.

Кейл резко подал знак. Он тоже уйдет.

Ривен мрачно улыбнулся, поднимая арбалет.

Когда самострелы были заряжены, Кейл нацелился в то место, где, по его мнению, была дверь кареты. Ривен сделал то же самое.

Эревис мысленно рассеял шар темноты.

Дверь кареты распахнулась и оттуда выскочили двое охранников с обнаженными клинками. Болты достигли целей и оба они рухнули, пронзенные в грудь.

Марден выскочил вслед за ними и прыгнул на дорогу. В левой руке он держал тонкий металлический жезл с серебряным наконечником, а в правой — другой тонкий жезл, с наконечником из сапфира.

«Жезлы, — дошло до Кейла. — Марден был колдуном! Тьма и пустота!»

Он попытался прокричать предупреждение, но тишина поглотила звук. Ривен, должно быть, осознал грозящую опасность, поскольку метнулся вправо как раз тогда, когда молния вырвалась из сапфирового наконечника жезла. Зазубренная стрела прорезала свой путь через воздух, поймала Ривена в середине его броска и закрутилась вокруг него. Вонь горелой плоти наполнила улицу. Кейл обнажил клинок и устремился к Мардену, но прежде чем он успел сделать два шага, четыре сверкающие молнии вырвались из другого жезла и, прожигая свой путь, понеслись к груди Кейла. Удар остановил атаку убийцы. Марден повернулся и побежал по улице, его рот исказился в попытке закричать о помощи. Так, будто он выбрался за пределы действия заклинания тишины…

Его одежда всё ещё дымилась, Ривен с трудом встал на ноги и бросился вперед, как кот. Кейл был прямо позади него. Они поймали медленного волшебника всего за несколько шагов. Оба прыгнули ему на спину и прижали к земле, прежде чем он успел воспользоваться жезлами. Саблей Ривен выбил оба жезла из рук Мардена. На землю упали пальцы и полилась кровь. Заместитель тихо вскрикнул. Драйзек толкнул его лицом в грязь. Кейл поднял и убрал жезлы. Он и Ривен могли поделить их позже.

Несколько ударов Ривена прекратили сопротивление мага, и они перевернули его на спину. Заместитель уставился на них широко открытыми глазами. Его губы дрожали. Кейл прижал к ним палец, чтобы заставить его замолчать. Для убедительности, он показал Мардену свой длинный меч. Рот волшебника закрылся.

Эревис рассеял магическую тишину.

— Держи язык за зубами, — приказал он. Затем посмотрел на Ривена. — Обыщи его.

Драйзек быстро обыскал одежду колдуна. Он нашел медальон с выгравированным на нём символом Цирика. Убийца плюнул и бросил его на землю.

— Ничто не стоит ничего.

Кейл держал клинок у горла Мардена.

— У тебя есть жезл цвета слоновой кости и чёрный посох, служитель Цирика. Где они?

На мгновение Марден растерялся, но быстро взял себя в руки.

— Вы ничего от меня не получите. Тёмное Солнце защищает своих. Вы заплатите за это...

Кейл ударил его по лицу и выбил несколько зубов. Волшебник застонал и закатил глаза, но всё ещё отрицательно тряс головой.

Ривен обошёл его сзади и схватил за волосы, чтобы обнажить горло. Его сабля угрожала яремной вене. Он говорил шипящим голосом. Кейл знал этот тон. Жизнь Мардена висела на волоске.

— Мы спрашиваем в последний раз. Последний. Ты можешь сказать нам то, что мы хотим знать или я затащу тебя в это пустующие здание, — он кивнул на тёмный склад, — и буду пытать часами. С заклинанием тишины никто ничего не услышит. Я считаю до трех. — Он замолчал, чтобы смысл его слов дошел до жертвы.

Кейл видел следы борьбы на лице Мардена — остаться верным своим принципам и умереть в муках, или повернуться спиной к своему богу и жить.

— Один.

Мардена затрясло.

— Нет. Вы не сделаете этого. Стража придет. Я — заместитель.

— Два.

— Хорошо, проклятье! — вскричал Марден. — Хорошо.

Кейл видел поражение в его глазах.

— У Журида Гастона то, что вам нужно.

Эревис заметил, как Ривен задумался над именем.

— Кто такой Гастон? — спросил Кейл Мардена.

— Жрец. Цирика.

Кейл наконец-то понял. Этот Гастон был настоящим служителем Цирика. А Марден всего лишь пешка.

— Гастон зачаровал Халорна? Принудил его подставить тебя?

Марден ничего не сказал, но его глаза выдали Кейлу, что он был прав.

— Где он?

Заместитель замялся. Ривен полоснул его по ребрам. Волшебник завизжал как свинья.

— Где?

Марден упал на колени.

— Улица Гевранин. В комнатах над лавкой инструментов Нестора.

— Один?

Маг кивнул.

— Обычно.

Кейл ему поверил. Судя по кивку Ривена, он думал также. Драйзек пристально взглянул на Эревиса, выразив очевидный вопрос. Что делать с Марденом?

— Оставь его, — сказал Кейл.

Марден не представлял угрозы для города. Он был трусом, пешкой, которая помогала Цирику вернуть себе власть. После того, как Кейл и Ривен устранят Гастона, реальную угрозу, они найдут Мардена и займутся им. Эревис не хотел больше кровопролития, чем это было необходимо. Маск, должно быть, намеривался вернуть его в асассины, но он не собирался быть неразборчивым убийцей.

К удивлению Кейла, Ривен не спорил. Он подтащил Мардена к себе и сказал:

— Если ты его предупредишь, если я даже подумаю, что ты это сделал, я вернусь за тобой и сдержу обещание. Ты знаешь, сейчас ты уязвим. Подумай об этом, прежде чем откроешь рот.

Ривен ударил волшебника в челюсть и Марден, рухнув со стоном, потерял сознание. Потом Драйзек отыскал кучера, которого подкупил, и ранил его в грудь, чтобы сделать ситуацию правдоподобной — все в пределах видимости и слышимости неподвижного охранника — затем он и Кейл сняли маски и ушли.

— Ты знаешь этого Гастона? — спросил Кейл, когда они торопливо пробирались в жилую часть города.

Ривен кивнул.

— Он бывший жент. Всё пошло... не очень удачно для Цирикийцев с тех пор, как Бэйниты забрали обратно организацию. Я слышал, что он умер.

До Эревиса доходили некоторые слухи о междуусобной войне внутри Жентильской Твердыни, между служителями Цирика и Бэйна. Цирикийцы проиграли. Гастону возможно не было легко в течение прошедших месяцев. Ему будет не легче и сегодняшней ночью.

Ривен продолжил.

— Я знаю и это место тоже. Это старая жентильская дыра. Сеть перестала её использовать много лет назад. Этот идиот ничего не значит. Просто крыса, забившаяся в старую дыру. Без друзей. Без защиты. Лёгкая добыча.

Лёгкая добыча. Это должно было дать почувствовать Кейлу облегчение. Вместо этого у него появилось ощущение... тяжести. «Искорени зло», напомнил он себе слова Маска. Этот Гастон был угрозой городу, и жрецом Тёмного Солнца.

Но прежде, чем они отправятся дальше, Кейлу необходимо было узнать настоящие причины, побудившие Ривена сделать это. Он остановился и схватил убийцу за плечо.

— Зачем ты пошел на это, Ривен? Только ради посоха?

Одно слишком долгое мгновение Драйзек колебался.

— Не поздновато ли для вопроса, а? Но отвечу — да. Ради посоха.

Эревис знал, что тот врет. Для Маска убийца был марионеткой, такой же, как и Кейл. Мог ли Повелитель Тени призвать Ривена тоже?

— А ты сделал это ради жезла, Кейл. В чём же разница?

Разница была в том — как полагал Эревис — что делает он это ради собственного блага и ради города. Ривену же он ответил:

— Никакой. Нет никакой разницы.

Драйзек освободился от хватки Кейла.

— Тогда давай поспешим.

И Кейл прибавил шагу. Он знал столько, сколько ему было необходимо знать.

Остаток пути прошел в молчании, они старались идти по переулкам и избегать ночных прохожих на улицах Селгонта. Когда они достигли мастерской, то растворились во тьме на другой стороне улицы и немного понаблюдали за зданием. Кейл ничего не увидел — ни охраны, ни других мер предосторожности. Этот жрец Цирика был либо слишком самоуверен, либо слишком глуп.

Нижний этаж мастерской был погружён в темноту, двери заперты, окна закрыты ставнями. Но сквозь закрытые ставни верхнего этажа пробивался свет фонаря. Внешняя лестница, построенная вдоль стороны здания, обеспечивала отдельные вход и выход на верхний этаж.

— Лестница и дверь, вероятно, защищены заклинаниями, ну, по крайней мере, — тихо произнес Ривен.

Кейл кивнул. Он не упомянул, что для него не составит труда выявить и рассеять любые такие заклинания. Не стоит информировать Ривена о всех его способностях свыше необходимого.

— Вон то окно сбоку, — сказал Эревис.

— Согласен.

Кейл метнулся через улицу. Ривен последовал за ним. Они обежали здание и тихо взбирались по боковой стене, пока не достигли окна.

Кейл приложил ухо к створке ставней. Было слышно только, как потрескивал огонь. Призвав Драйзека к молчанию, не меняя позы, он достал из-за пояса кинжал с тонким лезвием. Оно скользнуло в щель между ставнями и беззвучно подняло щеколду. Сделано, — просигнализировал он Ривену. — Готовность на счет три.

Он досчитал до трёх, раскрыл широкие створки и проник внутрь комнаты. Ривен последовал за ним. Там не было ничего, кроме обыкновенного пустого стола и двух больших кресел с высокими спинками, повернутых к каменному очагу. В каждом из этих кресел мог кто-то сидеть, и Эревис не смог бы их увидеть. Кейл сделал знак Ривену, и они двинулись вперед, обнажив клинки.

Худой старик повернулся к ним с левого кресла.

— Я ждал вашего появления.

Он был одет в пурпурные одежды, и на его груди на длинной цепочке висел серебряный знак Цирика — это был Гастон. У него были глубокие круги под глазами и вымотанное лицо. На щеках пробивалась двухдневная седая щетина.

Кейл бросил взгляд на руки Гастона, в которых тот сжимал посох... или жезл... состоящий из двух замысловато переплетённых ветвей дерева, каждая толщиной с большой палец взрослого человека, — ветви белой берёзы и чёрного дерева, — перекрученных так, что они казались неразделимыми. Венчал же навершие посоха череп. Эревису показалось, что безгубый рот черепа ухмылялся.

Кейл глянул на Ривена, Ривен посмотрел на Кейла. Жезл Кейла и посох Ривена были одной и той же вещью, и только один из них мог уйти вместе с ним. Маск решил затеять поединок.

— Потом? — спросил Кейл.

— Потом, — согласился Ривен.

Не говоря ни слова, Драйзек метнулся через всю комнату. Гастон поднял посох и мягко сказал:

— Ни с места.

Ривен застыл на середине шага.

— Разрежь левую руку клинком, который держишь в правой. Глубоко.

К изумлению Кейла, Ривен это сделал. Убийца крякнул от боли, разрезав себе предплечье. Из разреза потекла кровь.

Гастон перевел взгляд на Кейла и указал на посох.

— Ты ведь за этим сюда пришел, не так ли? — Он засмеялся трескучим, отрывистым смехом.

Кейл сделал шаг вперед, свободно отведя свой клинок в сторону. Казалось, Гастона это не обеспокоило. Мысли Эревиса лихорадочно метались. Он заговорил, чтобы потянуть время.

— Откуда ты знал, что мы придём?

Гастон обошёл широкое кресло и сделал шаг в сторону Кейла.

— Откуда я знал? — Его полузакрытые глаза глянули на Эревиса. — Потому что Цирик счёл нужным это мне показать, хотя и не более того.

Кейл не понял. И сделал ещё один полушаг в сторону Гастона.

Гастон оглядел его сверху вниз.

— Ты ведь жрец, не так ли? — Его голос звучал почти печально.

Кейла никогда не спрашивали об этом напрямую, поэтому он запнулся, отвечая.

— Да, — сказал он наконец. Что же здесь происходит?

Взгляд Гастона переместился вниз.

— Как и я был им однажды.

Кейл попытался нанести удар, но Гастон вдруг поднял взгляд.

— Но уже не являюсь им. Сейчас мой бог оказывает мне поддержку, но не заклинаниями. У меня есть только это. — Он взмахнул посохом. — Но даже это ты у меня отнимешь, разве нет, а, жрец?

Кейл не видел смысла лгать.

— Да, — сказал он, и сделал ещё один осторожный полушаг.

Гастон улыбнулся на прямоту ответа Эревиса. Его глаза стали задумчивыми.

Кейл метнулся через комнату, с силой ударил Гастона в грудь, бросил его о стену и швырнул на пол. Звук дыхания Гастона стал свистящим. Кейл рванул посох из его рук, прижал коленом его грудь и поднёс клинок к горлу.

К удивлению Эревиса, Гастон даже не отбивался. В его глазах застыло выражение смирившегося со своей участью приговоренного.

— Сделай это.

Кейл занёс свой клинок. Вот для чего он тут, но...

— Почему?

Из глаз Гастона брызнули злые слезы.

— Ты жрец! Ты должен знать, почему!

Кейл покачал головой. Он не знал.

— Потому, что я предал свою веру! — разразился бранью Гастон. — Когда Бэйниты, — он буквально выплюнул это слово, — вернули себе Жентильскую Твердыню, мне показалось предпочтительнее отречься от Цирика, чем умереть от меча. — Он с отчаянием посмотрел на потолок. — Но только не в моём сердце, Тёмное Солнце! Только не в сердце! — Затем снова перевел взгляд на Кейла. — С тех пор он счёл нужным заполнить мои сны вашими образами. Вы — моё искупление, жрец. А сейчас — делай то, зачем пришел сюда!

Эревиса тошнило от того, что он сейчас видел. Брошенный своим богом, этот дурак Гастон хотел умереть. Прекрасно. Но Маск счёл нужным обязать Гастона, и в то же время манипулировать Кейлом и Ривеном, заставить их соперничать за одну и ту же вещь, вынуждая их к противостоянию, чтобы кто-нибудь из них умер.

— Кому ты служишь? — спросил Гастон с настойчивостью. — Какому богу?

— Маску, — не задумываясь, ответил Кейл.

Гастон усмехнулся.

— Ах да, конечно же. Тогда ты должен убить меня.

Кейл посмотрел на него, на человека, отчаянно желающего умереть. Маск наверняка желал, чтобы Эревис оставил в этой комнате два трупа. Внезапно Кейл решил, что никого убивать не будет.

Гастон, наверное, почувствовал, к какому решению пришел бывший убийца.

— Я последователь Тёмного Солнца, врага твоего бога. — Он извивался, пытался схватить посох, освободиться. Кейл не разжимал свой захват. — Сделай это, жрец! Сделай! Кому ты служишь? Кому?

Эревис посмотрел на него и подумал: «Я служу самому себе».

Он перевернул свой длинный меч, и ударил рукояткой Гастона прямо в висок. Старик застонал и обмяк.

Кейл поднялся. Находившийся сзади него неподвижный Ривен твердо стоял благодаря магии посоха. Эревис вынужден был признать, что жезл искушает его. Он предлагал немалое могущество. Но он не был нужен ему такой ценой.

С обнаженным клинком он подошел к Ривену и провел посохом перед его глазами.

— Видел, что вышло? Для Маска мы оба были не более чем игрушками. Он хотел, чтобы мы вдвоём убили этого несчастного, а потом сражались друг с другом. Служить ему должен сильнейший. — Он позволил смыслу сказанного дойти до Ривена. — Я могу претендовать на жезл и сейчас убить тебя — запомни это — но я не буду.

Кейл спрятал клинок в ножны, подошел к очагу и бросил посох в огонь.

Он вернулся обратно к Ривену.

— Я знаю, что это он призвал тебя. Это был он. Лучше хорошо подумай перед тем, как ответить.

Рука Ривена всё ещё сильно кровоточила. Кейл подумал об этом, затем снял свою бархатную маску. Это была проверка. Если до сих пор он пользовался покровительством Маска, то мог исцелить. Если же нет...

«Тогда нет», — сказал он сам себе.

Он читал молитву и направлял свою волю на рану на руке убийцы, чтобы заживить её. Энергия изливалась из него и перетекала в Ривена. Рана закрылась и остановилось кровотечение. Казалось, Маск уважает его независимость, по крайней мере, пока.

Кейл оглянулся на очаг. Посох уже почти весь был объят пламенем.

— Когда он сгорит, — обратился он к Ривену, — исчезнет магия, что удерживает тебя. Я не буду ждать.

Сказав это, Кейл вылез в окно. Очутившись на улице, он молча поклялся, что никогда не погубит себя в своей вере, как это сделал Гастон. Человек должен оставаться самим собой, даже будучи жрецом.

«Моя вера будет зиждиться на моих условиях, — мысленно сказал он о Маску. — Прими это или откажись».

Как обычно, Маск ничего не ответил и не подал никакого знака.

Прежде, чем он миновал квартал, с улицы послышался голос Ривена.

— Кейл!

Эревис остановился, обернулся. Драйзек стоял в открытом окне жилья Гастона.

— Возможно, он свёл нас вместе вовсе не для битвы, Кейл. Возможно, он просто хотел свести нас вместе. Подумай об этом. Мы неплохо сработались.

«Даже слишком хорошо», — подумал Кейл, но ничего не ответил. Он зашагал дальше в направлении Штормового Предела, надеясь, что сегодня ночью будет спать без сновидений.

Перевели: Snow, maelin, Elstan