И Всюду Тьма

Глава 64. Раз-два-три…

После публикации статьи о произошедшем в салоне Вероника передала Кеннету короткую записку, в которой радостно делилась возросшими продажами газеты, и саму газету. Ана выхватила ее из рук графа и нетерпеливо прочла заголовок: «Первая женщина в королевстве, что вывела принца из себя!». Он намекал, что соблазнение Яна свернуло не в ту сторону, но баронесса уверяла, что все только к лучшему, что от ненависти до любви один шаг, особенно когда в прошлом принц питал к Ане дружеские чувства. Ана охотно с этим согласилась, поскольку ей отнюдь не хотелось быть той, кто нуждается в принце. Цели можно было достичь и не унижаясь.

— Я хотел, чтобы ты привлекла к себе внимание, но ты перестаралась, — Кеннет взглянул в газету через плечо Аны, — однако теперь точно никто не усомнится в присутствии провинциальной леди на всех приличных приемах, поэтому не жалуюсь. Постарайся только с Яном не затягивать.

— Не беспокойтесь, если что-то пойдет не так, я использую Тьму, — заверила его Ана, сама себе не веря.

Она не могла простить Яну то, как холодно и бесцеремонно он использовал против нее ее уязвимости. В сердце отравленной иглой вонзились его грубые слова, и с тоской и злостью Ана думала, что отплатит старому другу той же монетой.

С момента выхода скандальной статьи ей не переставали приходить приглашения на личные встречи, балы и в салоны. Их было столько, что если бы она решилась посетить их все, то собственная спальня ей была бы нужна лишь для хранения нарядов. Кеннет предложил появляться только там, где присутствие принца было подтверждено — журналисты Вероники без малейшего труда узнавали эту информацию — но, улавливая спонтанную натуру Яна, Ана старалась принять большинство приглашений.

На многие вечера ей нужен был спутник. Ей отчаянно хотелось позвать Кеннета, но она понимала, что у него нет времени, да и строить козни под взглядом мужчины, который ей нравится, было бы весьма неудобно. Потому она пригласила Карла, когда они в очередной раз завтракали вместе. Он смущенно покраснел и стал вслух перечислять все свои дела и обязанности, оценивая счастливую возможность. Ана скрыла умиленную улыбку в чашке чая. Ежедневные встречи с ним стали приятным ритуалом, а сам Инквизитор — островком уюта: скромным, предсказуемым, иногда излишне молчаливым, но даже в тишине с ним Ана расслаблялась. Только то, что Карл наотрез отказывался говорить о Николь, не давало ей покоя.

— Твоя коллега будет работать на балах? — спросила Ана.

— Нет, ни в коем случае, — заверил ее Карл, — дай мне список тех, на которые пойдешь!

Когда Ана написала свои планы на ближайшие пару недель, его глаза округлились.

— Когда же ты спать будешь? — обеспокоено спросил он.

— По утрам… — ответила она и закусила губу, — некоторые наши встречи придется перенести или отменить, если ты не против.

— Сна я тебя лишать точно не собираюсь, — согласился Карл.

— А мог бы! — Ана рассмеялась. — И все же, почему Николь позволяют быть частью Инквизиции, если она настолько нестабильна?

Карл вздохнул, точно у него не осталось сил отбиваться от этих вопросов:

— У нее сложный характер, но она хорошо управляет Светом.

— Я заметила.

— Я серьезно. Инквизиторов с каждым годом становится все меньше и меньше. Свет в последнее время проявляется только у дворян, особенно часто у учеников Академии, при том, что их совсем не интересует защита общества, — Карл недовольно нахмурился и поправил очки.

— Почему же? Я полагала, Инквизиторы пользуются уважением, вам открыты дороги в любой дом, кроме того, большая часть законов на вас не распространяется — неплохие привилегии.

— Неплохие для простолюдинов. Я и думать не мог, что буду гостем королевских балов, у меня будет дом в центре Дансвета и пара слуг, но для дворян, даже не самых знатных — это ерунда. Гораздо больше они получат, если начнут продавать Свет, как Блэкфорд.

— От Николь вы просто не можете отказаться, — Ана понимающе кивнула, — ладно, обещаю тебя больше не беспокоить.

Карл стал ее постоянным спутником на приемах, что Вероника тоже умудрилась обратить в сенсацию. Его присутствие ободряло Ану, хотя иногда ей было сложно ускользнуть, чтобы исправить память то одной старой знакомой, то другой. Первые балы оказались потрачены впустую, поскольку принц не осветил их своим присутствием. Ана наблюдала за девушками, печально вздыхающими и отказывающими джентльменам в танцах, и забавлялась от того, что не только она оказывалась разочарованной отсутствием Яна. Но ей нравилась праздничная атмосфера, музыка и наличие хоть и скованного в движениях, но все же умелого танцевального партнера. Постепенно она даже научилась спокойно относиться к смене партнера в полонезе и кадрили, когда выяснила, что джентльмены не пытались воспользоваться моментом, а вели себя обходительно и вежливо. Самое неприятное, что позволил себе один из господ, пока они скакали по залу, — поинтересоваться, что же Ана такого сделала принцу. Она честно ответила, что они друзья детства, но расстались на плохой ноте. Так появился слух, который был слишком интересен, чтобы его не обсуждать, и слишком неправдоподобен, чтобы в него поверить.

Бал у виконта Вилмонда Ане впервые предстояло посетить в одиночестве: Старший Инквизитор не мог посвящать все свое время развлечениям, а Кеннет уже несколько дней не появлялся в поместье. Немного нервничая, она попросила горничных уделить своему туалету особое внимание и смирно сидела, наблюдая, как кистями и взмахами быстрых рук с ее лица стирают следы бледной меланхолии, синие вены проступающей грусти, прячущейся под опущенными ресницами душевной боли. Ану иногда раздражал надрывный трагизм, который она видела в отражении даже тогда, когда просыпалась под счастливыми лучами солнца, а в груди металась та радость, что непроизвольно возникает от заливистого пения птиц, аромата цветов, доносящегося из сада, ярко-синего неба после проливного дождя.

Поместье Сесила находилось немного за городом и было меньше дома Кеннета, однако его высокие шпили, напоминавшие королевский замок, и общая ухоженность придавали ему изысканный и картинный вид. Ану все реже удивляла роскошь посещаемых имений, гораздо больше ее привлек уютный сад, и она с удовольствием вспомнила теплые и приятные мысли виконта, прочувствованные ею при их первой встрече.

Виконт Вилмонд встретил Ану лично и, предложив свою руку, повел в бальный зал, сказав, что хочет кое-кому ее представить. Ана была довольна, что сегодня ей не придется неприкаянно бродить и прятаться по углам, если внимания станет слишком много. Она осторожно направила Тьму в разум Сесила — он знал о слежке за Кеннетом, но не более, встреч Общества Светской Мысли после ее посещения не происходило, или они были без участия молодого виконта.

— Дорогая мама, твоя долгожданная гостья пришла! — с помпой объявил он, представляя Ану высокой женщине, скрывающей лицо веером. Ана видела только глаза, они казались черными из-за тяжелой надбровной дуги и оценивающе осматривали Ану с ног до головы.

— Благодарю за приглашение, — Ана на мгновение замялась, но не перестала следовать правилам этикета.

— Да-да, вы мне крайне интересны, леди Мелрой. — Голос Виконтессы оказался на удивление глубоким, почти что мужским. Она, понизив голос до заговорщического шепота продолжила: — Расскажите, милочка, что же вы такого сделали баронессе Вилфордской, что она пишет о вас в каждом выпуске?

Ана напряглась от неожиданного вопроса и ей показалось, что в уголках глаз виконтессы собрались морщинки. Не желая разочаровывать хозяйку бала, Ана хитро прищурилась, и, немного приблизившись, словно собираясь раскрыть важный секрет, таинственно сказала:

— Время еще не пришло, но обещаю: вас ждет грандиозный скандал!

Виконтесса сложила веер, и Ане открылась ее широкая проказливая улыбка. Сесил воодушевленно посмотрел на Ану, радуясь, что она понравилась матери.

— Я люблю хорошую интригу, — подмигнула виконтесса, — мой дом в вашем распоряжении! Надеюсь, мне будет что почитать завтра за обедом, — она махнула рукой, передавая Ане свои владения.

— Я тоже!

Ана услышала знакомый тягучий голос и обернулась, чуть не уткнувшись носом в грудь рыжеволосого маркиза и отпрянув.

— Леди, вы в порядке? — виконтесса поддержала Ану под локоть.

— Да, просто не ожидала, — она с трудом скрыла дрожь в голосе.

Впервые с начала «охоты» на принца Ана пожалела, что рядом нет Кеннета. Фигура Фабиана де Сильвы, нависающая над ней, его голова, будто в огне, который обжигает сильнее Света, игривая ухмылка, прятавшая бархатные интерьеры, которые она совершенно не хотела вспоминать, пугали ее. В носу защипало от обиды: сколько бы она ни готовилась, насколько плотную броню ни надевала, ее так легко застали врасплох, а мысли отправили туда, где она устроила бойню, защищая себя. Сердце колотилось, посылая в разум сигнал к бегству, а ноги, напротив, дрожали и подгибались, сдаваясь. Сколько раз она говорила себе, что не слаба, сколько ей говорил это Кеннет, но ни ее мысли, ни тело не слушались — она беззащитна и бессильна. Ана незаметно ущипнула себя за внутреннюю сторону запястья и сосредоточилась на боли.

— Маркиз, вы пришли составить конкуренцию по уровню распущенности Его Высочеству? — Ана расслабила лицо, не желая выдавать испуг, — боюсь, вы даже в заметку на последней странице не сможете попасть, — она пожала плечами и развела руками.

Виконтесса захихикала и похлопала ее по плечу, говоря, как она рада, что ее пригласила. Это была не та поддержка, что Ана ожидала, но, как ни странно, уверенности прибавилось, а панические порывы отпустили.

— Ты можешь это проверить, рыбка, — ни капли не уязвленный маркиз предложил Ане руку и попросил виконтессу: — Прошу вас, объявите вальс!

Ана хмыкнула, но руку приняла. В этот раз она решила со всеми подробностями выяснить, какое отношение маркиз имеет к работорговле, и если он хоть разок поведет себя неподобающе, то Тьмы она не пожалеет.

Заиграла знакомая музыка и Фабиан, подхватив Ану за талию, порывисто закружил ее в танце. Его движения были резкие, хаотичные, несколько раз они чуть не врезались в другие пары, чудом избежав столкновения. Его вьющиеся волосы разметались по лицу, а с губ не сходила озорная улыбка. Ана внезапно ощутила, как скучает по размеренным и твердым па Карла.

— Уроки вальса вы явно прогуливали, маркиз.

— Зато ты как рыба в воде! — явно довольный своей находчивостью парировал он.

Ана сжала губы и закатила глаза, запуская Тьму в его сознание. Возвращаться туда не хотелось, но она чувствовала покровительство серебряного мотылька на шее и верила, что стоит его сжать, как Кеннет воплотится перед ней из воздуха.

Раз-два-три… все мелькает в вальсе, все мельтешит в голове маркиза. Его глазами Ана вновь увидела себя: в этот раз цельной, немного растрепанной, с алым румянцем разлившимся по щекам, хмурой морщинкой между бровей. Гротескные картины прошлого обратились в яркие и даже льстящие.

Раз-два-три, она нырнула глубже в знакомый липкий и холодный страх. Герцог Циллер рассказывает Фабиану, что Кеннет хочет купить рабыню. Тревога в этот раз принадлежала маркизу. Тревога и непонимание. В воздухе растекающимися чернилами летал вопрос «зачем?». Зачем Кеннету это? Разве я предлагаю ему мало развлечений? Мало удовольствий? Я могу организовать празднование высшего уровня разврата, какой недоступен человеческой фантазии, могу познакомить с женщинами такой прелести, что розы начнут казаться колючей травой. Вседозволенность красоты и наслаждений, что каждому доступна. А ты, граф, мой равнодушный друг, идешь за удовольствием, что причиняет боль.

Раз-два-три, прикосновения Фабиана перестают вызывать отвращение. Его волосы на пару сантиметров короче, герцог Циллер вновь рядом, предлагает украсить залу частного театра, маркиз радостно хлопает в ладони, с готовностью соглашаясь. Юлиан разделял его ценности, он предлагал ему помочь с помещением для частных приемов, тому, кто его понимает. Кто видит красоту так же. Ему завязывают глаза.

Четыре.