Идальго

Глава 31

Южноамериканский Союз — так теперь называлась группа стран — обеспечила американцам северным кучку довольно интересных проблем. А еще немного проблем добавила им Русская Калифорния. Крошечный форт сам по себе был даже не особо интересен, но две расположившиеся там уже русские «казенные» компании закупали очень много разных продуктов, которые шли на Аляску — а вот на Аляске нашего народа становилось все больше и больше. В том числе и потому, что все корабли, выстроенные на казенных же верфях в Риге, отправлялись непосредственно в те края, и отправлялись они, везя много «переселенцев». Николай, похоже, полностью поверил мне насчет несметных золотых запасов и прилагал все силы для того, чтобы укрепить русские позиции на соседнем континенте. Не сказать, что «силы» стали уже грандиозными, но ведь пока других сил там почти и вовсе не было,

Самым неприятным в деле «сохранения Аляски» я считал то, что пока до нее добраться быстрее чем за полгода было трудновато, но я в этом был не одинок. Николай тоже придерживался того же мнения — но он, в отличие от меня, кое-что мог по этой проблеме сделать. Ну, Рижские верфи были хотя и небольшой, но все же приличной добавкой к существующим убогим коммуникациям, все же в Риге каждый год на воду спускалось по три десятка кораблей, совершающих регулярные рейсы в Новоархангельск (и что меня радовало, рейсы эти полностью окупались), но у императора мысли относительно настоящего решения проблемы были куда как интереснее. Потому что корабли — это было «временное решение», а Николай задумался о создании пути в те края большей частью сухопутного. И способы прокладки такого «сухопутного маршрута» лично у меня вызвали серьезное уважение.

В начале лета тридцать девятого года Николай пригласил меня в себе и задал очень интересный вопрос:

— Александр, вы, я знаю, как-то хитро проводите расчеты орудий, и у вас они получаются довольно прочные и весьма легкие. Собственно, я и пригласил вас, чтобы помочь с расчетами новой пушки…

— Николай Павлович, а чем вас моя стальная пушка не удовлетворяет? Она очень легкая, стреляет замечательно, годится и в армию, и на флот…

— А мне нужна пушка чугунная, калибром дюйма в три-четыре, и если она будет стрелять всего на пару верст, то уже достаточно. Мне нужна самая простая пушка, запальная, и чтобы весила не больше пятнадцати пудов. Но дешевая, и нужно, чтобы мы смогли быстро изготовить их тысячу штук, а лучше две тысячи.

— Проще такие пушки их стали изготовить, я, конечно, сразу точно не скажу, но думаю, что там даже две трубы не понадобятся. И вообще…

— Александр, я еще раз повторю: нам нужны пушки чугунные.

— Но зачем нам дерьмо, если проще сделать хорошие орудия?

— Нам дерьмо не нужно. Но продать такие пушки за границу…

— Мы мексиканцам их уже почти тысячу продали, но теперь они такие же и сами делают, вряд ли они у нас еще купить захотят. Тем более, что в Парагвае начали делать пушки куда как лучше, а цену парагвайцы вообще смешную выставили…

— Вот ведь упрямый идальго! Ладно, объясняю поподробнее, чтобы вы, как англоненавистник, лучше задачей прониклись. Британцы в Китае стали продавать очень много опиума, и китайскому императору это очень не понравилось. Очень сильно не понравилось, но он особо ничего противопоставить не может. То есть торговлю опиумом он запретил — а британцы на запрет наплевали. Он запретил британским кораблям заходить в свои порты — а британцы начали вести торговлю через Макао и еще какой-то другой порт. Император тогда вообще выгнал англичан и из Макао — и теперь Англия собирается желаемые порты в Китае отобрать силой. Летом они флот огромный в Марсель прислали, мы думали, что это по нашу душу — но нет, они там набрали еще народу с тысячу французов и ушли всем флотом в Индию. Есть сведения, довольно достоверные, что они уже этим летом нападут на Китай — захватив по пути еще тысяч пять бенгальских солдат…

— Вы предлагаете нам защищать китайские порты?

— Нет, черт тебя побери! Я предлагаю тебе придумать простую и дешевую пушку, которую мы продадим… подарим китайскому императору для того, чтобы он мог защитить свою страну от британцев! Английский флот уже начал топить китайские суда на подходе у китайским же портам, так что война, можно сказать, уже началась, и пока англичане в состоянии китайскую армию разгромить, так как пушек у Китая почти нет.

— А потом, после победы над Британией, Китай попрет с нашими же пушками на нас…

— Ему будет очень долго до нас переть. Смотрите вот сюда, на карту: если мы китайцам в этом году поставим тысячу пушек, то граница между Россией и империей Цин пройдет по Амуру. А если мы успеем им поставить две тысячи пушек, то вот здесь она пойдет уже вот так. Россия получит выход в океану, а Китай… Китай изрядно, как вы любите выражаться, наваляет Британии.

— Я не уверен, что китайцы так легко и так дешево отдадут нам территорию.

— Не так уж и дешево…

— Тысяча пушек, даже две тысячи — это же копейки!

— Пушки — да, копейки. Но еще мы Китаю передадим пятьдесят кораблей… пятьдесят наших фрегатов из Новоархангельского флота, и в наших уже портах на Тихом океане за десять лет выстроим им еще сто кораблей. На самом деле, я думаю, мы им передадим корабли, которые к тому времени в Риге построим… твои стальные корабли смогут же быстро заменить деревянные фрегаты?

— Зависит от того, как быстро мы их сможем строить, все же пока получается канонерок строить только по пять штук в год.

— На одном заводе в Усть-Луге, но мы ведь можем и другие заводы выстроить или переделать?

— Это быстро все же не делается…

— Поэтому в договоре указано, что поставка следующей сотни будет проведена за десять лет.

— Тогда скорее всего да, успеем корабли деревянные стальными заменить. Но если война уже началась… как и когда мы эти пушки поставить-то им успеем?

— Уже поставляем потихоньку, Сольцовские трехдюймовки, но их только две сотни смогли выделить. Но проблема еще в том, что там мало пушек льют, а вот если ты на каких-то своих заводах… ты же к моторам литье очень точное наладить уже смог?

Ну да, смог, лично, можно сказать, налаживал. Хотя литейщики были на моторных заводах действительно очень умелые, однако были у меня серьезные сомнения, что они смогут быстро кучу пушек отлить. То есть просто отлить их вроде и нетрудно, однако чугун чугуну рознь, пушка может и качественной получиться, а может и треснуть вообще при половинном заряде. В тех же Сольцах пушки чугунные делались, если не путаю, почти с десятикратным запасом по прочности — и все равно иногда пушки при стрельбе разрывались. Качество чугунного литья чуть ли не от погоды зависит, то есть на самом деле и от погоды зависит: как быстро отливка охлаждается, насколько чугун остыть успевает при перевозке его в ковше от вагранки к литьевой форме… А тут брак вообще недопустим, это же не просто поставка товара, где при браке можно деньги вернуть и извинения принести. Так что отлить чугунную пушку легкую и гарантированно прочную просто невозможно. Впрочем…

Я поцеловал жену, сына и дочку — и помчался (в который уже раз) в Арзамас. Там, на металлургическом заводе, несмотря на то что конвертеры уже перестали быть «государственной тайной», режим секретности лишь усилился. И не потому, что там действительно что-то секретное делалось, а просто потому, что «начальник первого отдела» завода однажды получив приказ от него не отставал и выполнял «распоряжение начальства» со всем усердием. Тем более, что как раз в Арзамасе из местной стали теперь делалась и вся оснастка для строящихся металлургических заводов, и тяжелые станки вроде прокатных станов. И станов трубопрокатных, на которых катались трубы для изготовления пушечных стволов.

И вот трубные станы непосредственно на заводе продукцию и выдавали. Там, конечно, не все трубы делались, а только «пушечные» — ну а брак (которого довольно много получалось) шел в народное хозяйство, изображая уже трубы водопроводные. А по поводу того, что водопровод получался слишком прочный, никто не переживал.

И я переживать не стал, а просто собрал всех инженеров, выложил им свою идею. Они весело посмеялись, но когда я сообщил им о требуемых параметрах, они ненадолго задумались — и через день позвали меня «принимать работу». Простую такую работу: они изготовили сразу дюжину чугунных пушек четырехдюймового калибра и весом по центнеру. И конструкция пушек была исключительно примитивна, но можно было не ждать разрыва ствола даже если порозу насыпать в нее лишку. Потому что пуска делалась из стальных труб с толщиной стенки в полсантиметра, вокруг которых отливался «чугунный чехол» толщиной миллиметров в десять-двенадцать и с чугунными же цапфами. Сталь была именно «пушечная», легированная, чугун они тоже подобрали правильный, так что на испытаниях (при стрельбе ядрами с двойным зарядом) ничего плохого с пушками не случилось. То есть на одной все же чугунная оболочка треснула (но это когда в одну пушку запихали заряд уже тройной), однако и на ней стальной вкладыш не разорвало. А на мой простой вопрос арзамасцы, почесав в затылках, ответили, что 'вряд ли они смогут таких пушек (далее следовал исключительно русский эпитет, означающий не особо качественный продукт) больше сотни в день отлить смогут.

Понятное дело, что наврали: две тысячи пушек они в Арзамасе изготовили за восемнадцать дней. А затем все эти пушки сначала по железной дороге отправились в Омск, оттуда по Иркутскому тракту к Байкалу, а в начале сентября их передали цинским чиновникам в Кяхте. Вместе с пушками в Забайкалье поехали уже двенадцать полков пехоты и четыре тысячи казаков, которым было поручено обосновываться в Приамурье и на Дальнем Востоке. А особый указ Николая был посвящен необходимости скорейшей постройки железной дороги до Иркутска и дальше — правда пока «куда дальше», в указе не оговаривалось, поскольку местность за Байкалом была практически неисследованной. Правда, я тут тоже кое-что подсказать смог — например, ткнул пальцем в участок на карте рядом с Петровским Заводом, где, насколько я помнил, уголек водился неплохой. Для металлургии вроде как и негодный, но это уж как посмотреть…

В общем, когда началась война англичан с китайцами, то она сразу же и закончилась: все же у китайского императора было больше двухсот тысяч солдат, а англичане притащили на завоевание Китая чуть больше пяти тысяч бойцов. И оказалось, что китайцы — люди на редкость терпеливые: они дождались, пока англичане в большинстве своем не высадятся на берег, а затем просто расстреляли их картечью. А вторая часть этого балета была уже исключительно китайской, как по духу, так и по исполнению: стоящие возле берега корабли они просто засыпали ракетами — но в каждой из ракет был еще и флакончик с нефтью, которая — после взрыва в воздухе небольшого порохового заряда — огненным дождем накрывала совершенно деревянные лоханки. И это было «духом» развлечения, и вот исполнение… китайская ракета летела хорошо если метров на двести, поэтому против британского флота вышло несколько сотен лодок с «ракетчиками». И корабельные пушки большую часть их просто потопили — но те, кто успел выпустить ракеты, британский флот все же почти полностью сожгли…

Неплохую плюху получили англичане, и, скорее всего, они решили все же крупно отомстить: по крайней мере «из источников, близких к осведомленным», стало известно, что поставки леса из Канады в Британию выросли чуть ли не втрое. Корабельного леса, и количество заложенных англичанами новых кораблей вызывало лишь уважение. То есть у всех европейских держав уважение, а у меня лишь нездоровый смех. И с этим смехом я весной сорокового года отправился в Испанию. Не сам, меня Николай попросил несколько мелких вопросов прояснить…

Ну я и прояснил. В Испанию я отправился с Машей, а с детьми осталась сидеть теща. Я подумал, что уж пару недель она с детьми справиться сможет. Пару недель всего потому, что в путешествие я снова отправился на «Virgen María». Починить я ее пока не починил — то есть сломавшийся мотор не починил, но мотор не сломавшийся я очень тщательно проверил, почистил, отрегулировал — и решил, что сейчас яхта и с одним мотором прекрасно с задачей справится. С простой задачей: сплавать в Валенсию и обратно. Откровенно говоря, я даже примерно не представляю, как мужики перетащили здоровенную посудину весом под два десятка тонн из Волги в Дон — но они справились. И даже ничего при этом не сломали!

Ну а дальше все было просто: в Ростове я приказал железяке отправиться куда надо с использованием одного мотора «в щадящем режиме» — и через неделю яхта причалила к берегу в Валенсии. Так как Николай мою поездку запланировал сильно заранее и обычные черноморские суда успели доставить испанцам известие о моем визите, то в Валенсии меня уже ждали. Не король, конечно, но парочка достаточно высокопоставленных правительственных чиновников и сразу два кардинала. С кардиналами у меня состоялась отдельная беседа, а с чиновниками мы почти сразу нашли общий язык. Сеньор Бальдомеро Фернандес-Эспартеро-и-Алварес де Торо задал мне лишь один вопрос:

— Вы считаете, что там вообще все заново выстроить придется?

— Генерал, я вам гарантировать ничего сейчас не буду, но, думаю, вы и сами придете к такому же выводу. Так что передайте королеве, чтобы она приготовила деньги, потребные для такого строительства, и заранее людей собрала, которые этим займутся.

— А вы можете хотя бы назвать точную дату… приблизительную дату…

— Приблизительную могу назвать сразу: или этим летом, или следующим. Или еще когда-нибудь, но в любом случае уж точно не позднее чем через десять лет.

— А я думал, что вы серьезно говорили.

— А я серьезно и говорю. Очень серьезно, но дело в том, что пока нас не задевают, мы никого не трогаем: у нас это принцип такой. Видите ли, пресвятая дева очень не любит, когда одни люди начинают убивать других людей… ралли развлечения или выгоды денежной. Но вот если люди защищаются от вражеского нападения… Я точно знаю… мне было сообщено, что британцы собираются идти на нас войной. Но вот узнать, когда точно они начнут воевать, я… скажем, не успел уточнить. Про меня, в слышал, много рассказывают, но большей частью рассказы эти несколько преувеличены. Да, я иногда могу о чем-то пресвятую деву попросить, и она мне в мелочах иногда помогает. Но не потому что я какой-то там святой, а потому что за меня попросил папа Лев двенадцатый. То есть он не за меня просил, но Дева поняла его не совсем верно — и она пообещала мне покровительство. Она знает, что это она по ошибке пообещала — но она всегда свои обещания исполняет… пока исполняются данные ей обещания. И я тоже не имею ни малейшего желания нарушать то, что я обещал пресвятой деве…

Генерал Эспартеро слушал меня с плохо скрываемым скепсисом, но слушал — скорее всего потому, что официально я был «посланником русского императора». И немножко из-за того, что кардиналы ко мне отнеслись с огромным уважением. Но все же было видно, что сейчас он встанет и куда-нибудь меня пошлет… Очень хотел меня туда послать — но не судьба.

Разговор наш шел на яхте, пришвартованной у берега, и с берега на яхту был проведен трап — по которому вдруг вбежал какой-то портовый чиновник. Вбежал, наклонился в генералу и что-то ему прошептал на ухо. А Маша, которая тоже сидела в каюте, со всей своей женской простотой спросила:

— Что он говорит? Выглядит очень взволнованным…

Мне сообщение какого-то портового чиновника услышать не удалось, но у железяки микрофоны были все же осень неплохие. А Маша, которую я обучил испанскому (немного, чтобы при случае в магазине могла купить что-то ей понравившееся) вопрос задала по-испански: она на самом деле считала, что разговаривать в присутствии любого человека на языке, который тот не понимает, невежливо. Генерал повернулся в Маше — скорее всего, чтобы сказать, что ее это не касается, но ответила моей жене железяка:

— Он говорит, что к порту подходит британская эскадра, и что британцы требуют вылать им находящегося в порту дона Алехандро Базилио де Вера-и-Фигероа де ла Вега-и-Уйоа-и-Эстелья, третьего графа де ла Рока, или они сами его захватят, а порт и город сожгут.

Генерал Эспартеро услышав слова железяки чуть не подпрыгнул, Маша побледнела, а я спокойным голосом спросил:

— Дева Мария, сколько британских судов идет сюда?

— Одиннадцать линейных кораблей, четырнадцать фрегатов и двадцать два суденышка поменьше.

— Отлично, сколько времени тебе потребуется, чтобы все это дерьмо сжечь?

— Если выйти сейчас, то потребуется двадцать четыре минуты чтобы дойти до английской эскадры, в около четырнадцати минут на то, чтобы потопить линейные корабли и фрегаты. Относительно мелких судов точного ответа дать невозможно.

— Извините, генерал, мне моя шкура дорога, так что мы с вами немного поплаваем в море. Но обещаю, что через час мы уже вернемся. Дева Мария, немедленно выходим и приступаем к уничтожения британского дерьма.

Портовый чиновник сойти на берег тоже не успел… то есть сразу не успел. А когда он через час с небольшим все же сошел на берег, я повернулся к замершему на диване дону Эспартеро:

— Вероятно, пресвятая дева услышала ваше желание и решила его осуществить.

— Какое… какое желание?

— Узнать уже сегодня точную дату. Сегодня у нас понедельник двадцатого апреля. Значит одиннадцатого мая мы свою работу начнем… и закончим, а остальным займетесь уже вы. Договорились?

Апрель — месяц спокойного моря и попутного ветра, так что добраться из Валенсии до Петербурга получилось за неделю. Но еще до того, как яхта «по привычке» вошла в устье Невы, из Усть-Луги в открытое море вышли уже восемь канонерок. Восемь, потому что две стояли «на модернизации»: флотоводцы решили, что на таком судне можно легко разместить (в башнях, разумеется) не две, а четыре пушки. И две канонерки теперь стояли на судостроительном вообще без башен и с разобранными палубами. Но и восемь таких корабликов — это даже не сила, а силища.

Николай меня по прибытии в Петербург сразу же принял, выслушал, хмыкнул и поинтересовался:

— Ты, Александр, мне прямо скажи: флаги на канонерках ты велел какие поднять? Я почему спрашиваю: англичане оскорбили все же дона Алехандро де ла Рока, а не князя Смирнова…

— Не волнуйтесь, ваше величество. Британцы не меня оскорбили, поскольку черви не могут оскорбить человека. Но они оскорбили Богородицу, поэтому канонерки все идут под флагами Богородицы Гваделупской. Но они вышли из Усть-Луги…

— Для девы Марии место не имеет значения, ей важны лишь дела и помыслы. Ну а если кто-то вдруг решит, что за деяние девы нужно наказать Россию… в общем, он сам лично скоро сможет рассказать деве о своих заблуждениях.

— Князь, а если пресвятая сама может…

— Она может выбрать тех, кто сделает то, что ей нужно. Ну, меня выбрала для начала, теперь Россия выбрала. Лично я от такой чести отказываться не намерен, а Россия…

— То есть пресвятая дева будет и Россию облагодетельствовать?

— Николай Павлович, вы опять впадаете в заблуждение и ересь. Никакие святые не выполняют работы за людей, они лишь направляют нас на правильный путь. И не заставляют по этому пути следовать, а лишь рекомендуют — а вот благость люди сами своим трудом себе добывают. И чаще трудом исключительно тяжким — но тем весомее и награда за этот труд.

— Насчет труда тяжкого ты, князь, верно заметил. А теперь расскажи мне подробно, что нам от канонерок ждать и что мы должны… что мы будем делать когда они обратно вернутся.

— Когда они вернуться, то мы продолжим свою работу. Свой тяжкий труд продолжим. А вот что нам ждать… Лично я надеюсь, что масло оливковое в России подешевеет, раза, думаю, в три подешевеет. А что еще…

Около полудня одиннадцатого мая к Гибралтару подошли шесть канонерских лодок. Шесть — потому что две задержались в Ла-Манше. Не их кто-то там задержал, а они сами, по собственному желанию решили задержаться возле устья Темзы, а дежурные офицеры через мощные динамики предупреждали экипажи проходящих судов: «Ты сюда не ходи, туда ходи — а то совсем мертвый будешь». Ну а те, кто предупреждение игнорировали, очень быстро демонстрировали окружающим, что полезные советы все же стоит выслушивать. А группа, подошедшая к Гибралтару, никого ни о чем предупреждать не стала, а просто в двадцать четыре ствола приступила к выравниванию берегового пейзажа. И за час все, из земли выпирающее, превратила в щебень, а заодно и все стоящие в Гибралтаре суда были разбиты и потоплены. Простая такая случилась операция: пришел, увидел, раздолбил. А спустя часа три в руины города зашли уже испанские войска… Во главе с генералом Эспартеро и в сопровождении двух кардиналов. Один из них, оглядевшись и увидев, как испанские солдаты деловито перетаскивают тела англичан, слегка дрожащим голосом поинтересовался у фактического главы Испанского королевства:

— Ваша светлость, вы нас пригласили чтобы отпеть этих еретиков?

— Английские собаки не заслужили отпевания, и даже могилы на земле нашей не заслужили. Сейчас наши солдаты из соберут, завтра утром придет баржа и мы их просто выкинем в океан на корм акулам. А вы… вы получите все, что необходимо — но до Рождества здесь должен быть построен храм. Храм Девы Марии Гваделупской.

— Здесь, на этих развалинах?

— Да, здесь. А точнее… алтарь храма должен быть вон там, где стоит флаг Девы Марии.

— Но почему именно здесь? Ведь лучше его выстроить…

— Святые отцы, пресвятая дева сказала, что храм ставить нужно именно здесь. Мне лично сказала, в присутствии начальника Валенсийского порта. А там, где вы показываете, она попросила поставить храм уже православный. Русские строители, как мне сообщил граф де ла Рока, прибудут к концу недели, и вы уж позаботьтесь о том, чтобы наши славные католики их не обижали…