Игрушка для босса

Глава 12. Афанасия

На календаре тридцать первое декабря, и я с шести утра на ногах. Столько всего запланировано, хоть разорвись на несколько частей. Красное длинное платье для приема, который устраивает мой отец в честь нового года, уже полностью готово и висит в гардеробной. Дизайнерские туфли, точь-в-точь повторяющие цвет наряда, сегодня доставят самолетом из Франции. Как и ювелирное украшение, которое я заказала по этому случаю у любимого мастера.

Это мой день и я хочу сногсшибательно выглядеть, потому что вечером Антон перед всеми нашими гостями сделает мне предложение руки и сердца. Мы с размахом отметим помолвку, и в новый год войдем как завидная влиятельная пара. С нетерпением жду того момента, когда этот красивый, умный, сильный мужчина наконец-то станет только моим.

Быстро принимаю душ и облачаюсь в строгий брючный костюм цвета асфальта. Сначала заеду в парикмахерскую, чтобы уложить волосы и подправить макияж, а потом на работу. Сегодня запланирован важный обед, у деловых людей на праздники свободного времени нет. А еще я должна подписать документы на увольнение нескольких сотрудников, которые за предыдущий квартал не принесли пользы компании. Какой смысл платить зарплату этим бездарностям. Пусть все ненужные люди уйдет вмести со старым годом.

Набираю номер своего водителя, велю, чтобы через десять минут подал машину к дверям особняка. А сама спускаюсь вниз, где в столовой накрыт завтрак. Опускаюсь на удобный стул и подхватываю утреннюю газету. Прислуга тут же начинает мельтешить рядом: наливает мне горячий ароматный кофе, кладет на тарелку творожники, отыскивая их обезжиренным йогуртом. А сверху посыпает свежей малиной и ягодами черники.

Пробегаю глазами новости, откладываю периодику. С удовольствие съедаю свой завтрак, сегодня у меня отличное настроение и зверский аппетит. Обтерев рот белой кружевной салфеткой, поднимаюсь на ноги и, накинув на плечи белую норковую шубу, спешу в машину.

День пролетает в суете. Работы не меньше, чем в обычные будни, но я привыкла держать себя в тонусе. Правда, к вечеру начинают ужасно ныть ноги. Очень сложно постоянно ходить на высоких каблуках, но дресс-код обязывает. Домой возвращаюсь к восьми вечера и сразу несусь в ванную, чтобы принять горячий расслабляющий душ и заняться своим внешним видом. Парикмахер и визажист уже смиренно ждут меня в зале, я припозднилась на час.

Пока надо мной колдуют мастера, я тихо дремлю в кресле. Очень устала. Мечтательно витаю в облаках, представляя себе, как сложится этот вечер, и каким незабываемым он будет. Легкие бабочки периодически вспархивают в животе, выдавая предвкушение, которым переполнено мое сердце. Очень надеюсь, все пройдет идеально, потому что я этого достойна.

В десять вечера отец начинает поторапливать меня и маму, поэтому перед огромным зеркалом в последний раз критическим взглядом осматриваю свой внешний вид. Платье на одно плечо сидит на мне идеально. А ожерелье с черными бриллиантами подчеркивает мою индивидуальность. Подхватываю маленький шелковый, украшенный темными камнями, клатч, завершающий мой образ и спешу вниз, чтобы отправиться на бал.

В сиянии модно украшенного новогодними атрибутами зала ресторана, арендованного в честь праздника моим отцом, ищу глазами будущего жениха. Антон звонил час назад, сообщил, что уже выехал и скоро будет на месте. Я позволила себе немного опоздать. Может для делового человека это дурной тон, но для девушки вполне приемлемо. Уверенным шагом иду за отцом, кивая знакомым и улыбаясь друзьям. Сегодня я звезда вечера, поэтому хочу наслаждаться каждым мгновение.

При виде нашей четы, Антон в строгом коричневом костюме и светлой праздничной рубашке поднимается из-за стола. Застегивая на пиджаке пуговицу, с серьезным видом приветственно протягивает руку моему отцу, на что получает крепкое мужское рукопожатие в ответ. Маме, отодвинув стул, помогает присесть. А я спокойно жду своей очереди, мой жених лишь одарил меня неловкой улыбкой и все.

— Привет, — освободившись, произносит шепотом и целует в щеку. — Готова к представлению? — он так близко сейчас, что бросает в жар, а ноги подкашиваются. Не могу ни слова сказать, лишь положительно киваю в ответ и улыбаюсь.

— Мы с твоим отцом поговорили и решили не устраивать показуху, поэтому…, - быстро достав из внутреннего кармана пиджака синюю бархатную коробочку, раскрывает передо мной. — Замуж за меня пойдешь? — лукаво подмигнув, двумя пальцами берет сногсшибательное золотое кольцо с бриллиантом, который в свете хрустальных люстр, переливается всеми цветами радуги, завораживая своей красотой.

Не дождавшись моего положительного ответа, от восторга, застрявшего в горле, аккуратно надевает кольцо на безымянный палец. И тут же интересуется, нравится ли оно мне. А я не могу отвести глаз от моего умопомрачительного мужчины, такого элегантного, серьезного, умного. Для меня он самый лучшей на всем белом свете. Даже не представляю, как все эти годы жила без него.

— Очень красивое! — с придыханием произношу я, когда наконец-то ко мне возвращается дар речи. Касаюсь холодной ладонью его гладковыбритой щеки, глядя в неповторимые, цвета карамели, глаза и тянусь к манящему рту. — Спасибо, — шепчу, оставляя горячее дыхание на мягких, податливых губах. — Спасибо, что ты есть, — дарю нежный поцелуй, оплетая руками шею мужчины, тая в блаженстве этого момента.

И дело абсолютно не в украшении, которое сейчас покоиться на моем пальце. Совсем не в нем. А в том, что мое хрупкое девичье сердце затоплено чистым безграничным чувством счастья. Таким, от которого кружится голова, а земля уходит из-под ног.

До сих пор не могу поверить в то, что мужчина, которого я так давно люблю, скоро станет моим супругом. Навсегда свяжет со мной свою жизнь. Это кажется таким нереальным, но я знаю, что происходит наяву.

— Ну-ну, тише, мы на людях, — Антон слегка отстраняется, — и на виду у твоих родителей, неудобно, — скашивает глаза по направлению бабушки, которая с любопытством наблюдает за нами, сверкая новыми белоснежными челюстями. — Давай, сядем, — убирает руки с шеи и, пододвинув свободный стул, помогает на него опуститься.

Покорно выполняю приказ и, расправив складки на длинном бардовом платье, мечтательно вздыхаю, рассматривая утонченное украшение, идеально сидящее на безымянном пальце. Как оно мне идет!

Показываю руку маме, которая располагается по левое плечо, делюсь своим счастьем. А она восхищенно охает, осматривая дивное ювелирное украшение. От всей души поздравляет с помолвкой.

До нового года остается совсем немного, каких-то пару минут. Официанты, облаченные в черно-белые костюмы, похожи на важных пингвинов. С бутылками дорогого шампанского, скользят по залу, наполняя бокалы разноперых гостей. Огромная елка, стильно украшенная одноцветными шарами и бантами, сверкает, словно северное сияние. А модный ведущий, он же по совместительству дед Мороз, остро и обаятельно шутит. Но мне все равно и никто не нужен, кроме Антона. Постоянно кошусь на сидящего рядом со мной жениха, который увлеченно о чем-то болтает с отцом. Не могу от него оторваться, хоть убей.

Было бы здорово, если вся эта шумная публика по взмаху волшебной палочки исчезла с глаз долой, и мы с моим любимым мужчиной остались наедине. Фантазии, иллюзии, невыполнимые мечты!

Куранты громким боем отсчитывают последние секунды уходящего года, а публика скандирует вместе с ведущим. Мы с мамой подхватываем бокалы, поднимаемся на ноги и присоединяемся к общему веселью. Новые туфли, заказанные во Франции, слегка узковаты (у меня широкая стопа), поэтому натирают. Некомфортно, а местами больно, но деваться некуда. Зато идеально подходят к платью. Смиряюсь с неудобством и вместе со всеми начинаю считать:

Десять, девять, восемь, семь, шесть…два, один… С Новым Годом! Кричим мы с мамой и бабушкой, чокаясь фужерами. Обнимаемся и целуемся, поздравляя друг друга.

Опрокидываю в себя игристый напиток, от которого щиплет в носу. Радостно улыбаюсь, хлопая в ладоши. И тут же разворачиваюсь к Антону, чтобы его обнять, поцеловать и поздравить с чудесным волшебным праздником. Сказать, как я счастлива, что мы вошли в будущее вместе.

Но… к огромному разочарованию, стул, на котором пару минут назад сидел мой жених и пил виски, оказывается пуст. Растерянно верчусь по сторонам в поиске самого важного мужчины в моей жизни, но нигде не вижу. Делаю шаг назад, сканируя толпу взглядом, наконец-то замечаю удаляющиеся на балкон знакомые спины. Отец и Антон, о чем-то увлеченно споря, выходят на воздух и растворяются в темноте.

Улыбка медленно сползает с лица, а настроение падает до нуля. Растерянно смотрю на маму, не зная, что сказать. А она без слов, поняв мое состояние, притягивает к себе и прижимает к груди. Аккуратно поглаживая мои распущенные волосам, сочувственно шепчет на ухо, что все образуется, и они скоро вернутся.

И уже веселиться не хочется, шампанское вызывает отвращение, а люди, орущие на все лады поздравления, раздражают. Отрываюсь от мамы и отворачиваюсь, чтобы не портить ей вечер. Она заслужила этот выход в свет, папа редко берет ее с собой на светские приемы. Обтираю ладонью щеку, по которой ползет крупная слеза, наполненная обидой. Ненавижу себя за эту слабость, но по-другому реагировать не могу.

— Афанасия, ну что ты, дочка. Он же просто с отцом отошел, сейчас поговорят и придут, — убеждает родительница, поправляя скатившуюся с плеча лямку. — Мужчины, они не такие чувствительные как мы. Прагматики, зацикленные на работе. Но что поделать, такова реальность, со временем привыкнешь, — философствует она, но тут же, поняв, что ее слова лишь больше меня

расстраивают, переводит тему. — Смотри, какой красивый торт. Давай по кусочку, как раз заедим твое горюшко, — жестом подзывает молоденького растерянного официанта (наверное, мальчишка впервые работает на приеме), просит принести десерт.

Тот быстро кивнув и неловко развернувшись на пятках, чуть не роняет поднос с бокалами пузыристого шампанского, только чудом удерживает равновесие. Бросив на нас растерянный взгляд, и испуганно икнув, спешит убраться с глаз долой.

— Понаберут по объявлению, — ворчит бабушка, десертной ложечкой ковыряя черную икру и запивая белым сухим вином. — А нам страдай, — поправляет выбившийся из профессионально уложенной прически волосок. — И вообще, Афанасия, — разворачивает ко мне лицом, спокойно осматривает мой поникший вид. А я опускаю глаза вниз, молча ее слушаю. — Никак не пойму, что ты нашла в этой ставриде? Законсервированный какой-то и тощий. Смотреть не на что. Да еще губы навыкать! У него случайно в роду негров не было, а то испортит нам родословную?

— вскидываю на нее вопросительный взгляд. Она, правда, об Антоне так думает? А Алина Федоровна, с хитрым прищуром, игриво улыбается.

— Что, ты со мной не согласна? — приподнимает подкрашенную бровь. — И уши у него великоваты, может посоветовать пластику сделать? — продолжает ерничать. А я понимаю, что она просто хочет меня отвлечь. Подсаживаюсь на стул, стоящий рядом с ней, и обнимаю изобретательную бабушку за плечи.

— Да, бабуль, давай ему еще чувство такта и отзывчивость по интернету закажем, вдруг приживутся в тощем организме, — грустно усмехнувшись, опуская голову ей на плечо. — А лучше купим в двойном экземпляре, чтобы в случае неудачи, предпринять еще одну попытку сделать из мужчины человека, — к столику подходит совсем другой официант, не тот, которого мы отправили за сладким. Уверенными действами расставляет перед нами тарелки с кусками воздушного торта и разливает пахучий чай.

Отлепляюсь от бабушки и сажусь ровнее. Втягиваю в себя ароматный мятный напиток и медленно выдыхаю. Все же правы женщины старшего поколения. Не стоит травить себе душу и изводить тело. Куда теперь Антон от меня денется, ведь мы помолвлены. Походит, побродит, да и вернется. А я потом обязательно отыграюсь за свою обиду.

Время тянется медленно, а я десертной вилкой ковыряю и ковыряю на вид вкусный торт, но не ем. В моей тарелке уже бесформенное месиво, но мне все равно. Понурым взглядом скольжу по публике в надежде, что увижу Антона в толпе. Но его нигде нет.

Я и на балкон ходила, посмотреть, где мой родитель и жених. Но там оказался еще один выход, они могли вернуться через него. Даже к знакомым и родственникам не хочется подходить и общаться. Настроение ниже плинтуса. Куда они подевались?

Достаю из клатча телефон, верчу в руках. На часах половина второго, а Антона все нет. Папа тоже отсутствует, но это меня не успокаивает. Наоборот, злит. Как так можно?! Маму бросил, меня, бабушку, да еще и жениха увел. Весь новый год семье испортил. Дела до завтра подождать не могли? Бросаю вилку в тарелку. Все надоело.

Неожиданно в зале стихает музыка, а на импровизированной сцене зажигается яркий свет. Ведущий в ярко-красном костюме и в колпаке гнома на голове, обращается к публике, просит несколько минут внимания. А рядом с ним стоит мой отец в строгом темно-зеленом пиджаке и черных брюках с хрустальным фужером в руке. На лице растянута усталая улыбка, но он старается не показывать, что плохо себя чувствует. Ведущий уступает ему место за микрофоном и отходит в сторону. А папа начинает вещать:

— Уважаемые друзья и коллеги, с удовольствием хочу поделиться с вами замечательной новостью. Моя единственная, любимая дочь Афанасия обручена и скоро выходит замуж за умного, целеустремленного, талантливого мужчину в лице Антона Игоревича Заречного, — неосознанно поправляет узел галстука, слегка его ослабляя. — Я, как родитель, очень счастлив и с нетерпением жду этого радостного события, — кашлянув, прикрывает рот. — Дети, поднимитесь, пожалуйста, на сцену, — просит охрипшим голосом, а я ловлю себя на мысли, что похоже отец простыл.

Ощущаю, что на плечи опускаются холодные мужские руки, слегка вдавливая пятую точку в стул. Оборачиваюсь назад, хотя точно знаю, кто там.

— Пойдем, покажемся зрителям, — апатично предлагает Антон, отодвигаясь и протягивая мне ладонь в качестве опоры, чтобы я поднялась.

А я не знаю, что мне сейчас хочется больше: обидеться, обнять его и накричать. Все чувства внутри перемешаны, как коктейль в блендере. Пару секунд смотрю на тарелку перед собой, пытаюсь собраться с мыслями. Но, все же, сделав глубокий вдох, поднимаюсь сама. Очень стараюсь держать эмоции в узде, слишком много любопытных глаз за нами наблюдает. Растягиваю рот в искусственной улыбке и иду за Антонов в сторону сцены.

Сначала что-то говорит отец, потом дает слово Антону. А я просто стою в стороне, словно сквозь вату слышу их голоса. Пытаюсь создавать видимость, что безумно счастлива, но выходит не очень. Благо весь этот цирк быстро заканчивается, и мы спускаемся вниз. Невыносимо так долго кривляться.

Если бы не дебильная выходка мужчин, я бы сейчас искренне светилась от радости, потому что безумно люблю своего жениха и очень хочу за него замуж. Но в связи с их уходом и полным равнодушием Антона по отношению ко мне, все впечатления смазаны и потеряны. С вежливой полуулыбкой принимаю поздравления людей. А сама мечтаю о том, чтобы все побыстрее закончилось.

А Антон, словно решив меня добить, нагибается к уху и предупреждает:

— Через десять минут я поеду. Хочу поздравить своих родителей, — снова кого-то благодарит за поздравления, — хорошо? — вскидываю на него вопросительный взгляд. А как же я?

— Могу я отправиться с тобой? — слетает с губ. Я ведь теперь тоже часть его семьи. Но Антон, пытаясь удержать зевок, отрицательно качает головой.

— Давай не сегодня. Я только на минуту и домой. Устал, — потерев рукой лоб, тут же отвлекается на супружескую чету, рассыпающуюся в пожеланиях. — В другой раз, — когда поток, желающий нас поздравить, иссякает, подводит к столику и вежливо прощаться с моей бабушкой и мамой. А для меня выдает:

— Второго увидимся в загородном клубе, — и тут же переключается на моего отца, который стоит рядом с ним. А я теряюсь от изумления. Мы что порознь туда поедем?

Не могу поверить, что все происходит наяву. Не так я представляла себе вечер помолвки. Его гадкое поведение не укладывается у меня в голове. Неужто так будет всегда?!

Хочу возмутиться, сказать, что не позволю обращаться с собой, как с неодушевленным предметом. Я достойна уважения и внимания. Я женщина! Но не успеваю открыть рта, как Антон разворачивается, и, не оглядываясь, вместе с отцом выходит из зала.