Игрушки для императоров. Иллюзия выбора

Глава 9. Ангел Хранитель

Март 2411 г., Венера, Дельта, Сьерра дель Мьедо, лагерь службы вербовки корпуса

Она сразу выделила эту девочку из толпы, у неё были очень красивые волосы. У других, наверное, не хуже, но взгляд почему-то приковала именно она. Чувствовалось в ней что-то странное, непохожее на других.

Манера поведения? Возможно. Многие здесь хорохорились, строили из себя крутых, сильных, продвинутых, пытались кого-то задавить, подавляя таким образом лишь собственный страх. Многие сидели тихо в сторонке, дрожа и крепясь, не обращая на выскочек внимания. Кто-то искал союзников, сплачиваясь друг с другом против более сильного, опять-таки, пытаясь, активно или пассивно, задавить чувство тревоги. А она не делала ничего. Просто находилась здесь.

— А ночью они пришли, обе. Воспетка свалила к хахалю с третьего этажа, охраннику, они всегда ближе к полночи бегали трахаться под лестницу. Курвы!..

Это разглагольствовала рядом одна из выскочек, рассказывая в третий раз, как справилась с двумя «доброжелательницами» старше себя на два года, пришедшими наказать её за дерзость. Вокруг, естественно, столпились «кукушки», разинув рты. Эта стерва уже стала авторитетом для них, ничего для этого не сделав, просто потому, что её не парализовал страх перед будущим, а наоборот, распирал на действие.

Большинство «кукушек» отсеется сразу, в первый месяц. Инструкторы из службы вербовки перед отправлением сюда провели обстоятельную беседу с каждой из кандидаток, намекнули, как правильно себя вести, чтобы не вылететь. Именно намекнули, тонко, с заделом. Тупая не поймёт и отсеется, умная останется. Такой скрытый тест.

Елена не тупая, поняла. Закон выживания здесь прост, корпус — это семья. И вести себя надо так, будто ты в семье, а не полубандитском курятнике для сирот и беспризорников, где тебя могут накрыть ночью подушкой, скрутить и бить до потери сознания. Здесь нет врагов, здесь не каждый сам за себя, как там, и выжить можно только вместе. Помогая друг другу, а не сбившись в волчью стаю с наглой хамкой в роли лидера, где члены стаи готовы задрать своего, если он слаб. Просто «кукушки» этого не поняли, но так и задумано.

Наконец, она решилась. Подошла к странной девчонке, почти равнодушно хлопающей большими чёрными ресницами на происходящее, и дружелюбно улыбнулась:

— Привет!

— Привет, — неуверенно ответила девочка.

Если она хочет выжить и не вылететь, ей нужно держаться кого-то. Вместе проходить сквозь опасности легче и спокойнее, а опасностей их ожидает туча! Из присутствующих в ангаре отсеется девять десятых соискательниц, если не больше. Возможность доверить прикрыть кому-то свою спину, и знать, что этот человек не подведёт — роскошь. Которую не получить сидя и кукуя в одиночестве, не сколачивая свою компанию, как эта хамка, и не прибиваясь ни к одной существующей. Почему бы не попробовать с этой девочкой? Вдвоем ведь легче?

Подойдя, Елена поняла, что оказалась кардинально не права. Девочка боялась. Страх не просто скрутил, её в прямом смысле трясло. Но понятно это было только отсюда, издали девчонка цвела и пахла, идеально скрывая свои чувства. Умеют же люди!

— Не бойся, всё будет хорошо. — Она попыталась ободрить её, но потерпела фиаско, девочка смешно наморщила носик и гордо вскинулась:

— А я не боюсь!

Было в её жесте нечто неправильное, так не должно быть.

Что именно, Елена поняла спустя несколько долгих мгновений. Та боялась не сдохнуть в этом долбанном корпусе и не возвращения в родной приютский беспредел. Она боялась ДЕМОНСТРИРОВАТЬ страх. Проявление слабости для неё оказалось важнее, чем смерть, и это выбивало привычную к логике жизни Елену из колеи.

— Ты странная, — наконец выдала она свой вердикт, рассмотрев девчонку в полном молчании.

— С чего ты взяла? — вновь вскинулась та.

— Ты не такая, как все. И ведёшь себя не как все. И одета иначе.

Девочка оглядела себя и пожала плечами. Да, на ней не казённые вещи, но назвать одежду хорошей или богатой язык не поворачивался.

— Откуда будешь? — продолжала давить Елена.

— Из Альфы, — буркнула та с тщательно скрываемой охотой. Видимо, сидеть в одиночестве тоже не улыбалось, и агрессию девочка выказывала только для вида.

— О, и я из Альфы! — Елена непроизвольно улыбнулась. — А ты из какого приюта?

— Я не из приюта. — Девочка опустила голову.

— То есть как, не из приюта? — опешила Елена.

— А вот так, не из приюта! — вновь вспыхнула она.

— Но сюда же берут сюда только приютских!

— Разве? Кто сказал?

Елена раскрыла рот от удивления, но тут же захлопнула. Действительно, с чего она взяла, что в ангелы принимают только приютских? Да, так принято считать, так все говорят, но кого они набирают на самом деле — дело только ангелов.

— И как же ты сюда попала?

Девчонка вновь пожала плечами.

— Пришла в офис службы вербовки и попросилась.

— И тебя взяли?

— Угу.

— Вот так сразу? И привезли сюда?

Елена чувствовала подвох, но у неё не хватало опыта, чтобы понять, в чём он заключается. Ладно, ерунда, если их зачислят, и они станут подругами, сама всё расскажет.

Девочка отрицательно покачала головой.

— Нет. Сразу запихнули в какой-то бункер, где были другие девочки. Нас там тестировали. Девочек никого не взяли, отправили назад, а меня посадили на катер и доставили сюда. Одну. Позавчера. Почему — не знаю, не спрашивай. Но чем-то же подошла? Ты отвечала на их дурацкие вопросы?

Елена отвечала. Действительно, дурацкие. После них отсеивается больше половины кандидаток, причём зачастую это крепкие здоровые девочки, которых она не назвала бы по жизни ненормальными или слабыми. Ощущение тайны, связанной с незнакомкой вдруг захлестнуло её. Она решила допытаться, в чём секрет, чего бы ей это ни стоило.

Недоверчиво хмыкнув, Елена вызывающе утвердила:

— Всё равно они не могли тебя взять. Они берут только сирот. Потому, что у тех нет родных, и по ним никто не будет плакать. Ты врёшь.

Девочка вдруг опустила голову, сдвинув волосы, как бы отгораживая ими лицо.

— Я сирота. Наполовину. У меня отец погиб.

Пауза.

— Он военный был. В Империи воевал. — Её голос дрогнул. Елене вдруг стало неловко.

— Прости. Я не знала.

Девочка продолжила, хотя готова была вот-вот расплакаться:

— У отца остались связи в командовании. Благодаря этому меня и взяли. Вот я сказала! — по щеке девочки потекла непрошенная слеза. — Только никому не говори, ладно?

Елена прокляла себя за несдержанность. Инстинктивно подалась вперёд и обняла девчонку.

— Конечно. Разумеется. Прости.

Та уткнулась ей в плечо.

«А не такая она и железная, — пронеслось в голове у Елены. Храбрится, чувства скрывает… А на самом деле настоящие чувства не скроешь, вот они, на виду».

Теперь всё встало на места. Дочь погибшего военного, которой разрешили поступать в корпус телохранителей на общих с остальными основаниях по блату. Погибшего недавно, рана девочки ещё слишком глубока, не успела зарубцеваться. Да, такое могло произойти, в их стране всё для военных, любые условия и льготы. Тем более, погибших при исполнении долга. Как бы она хотела, чтобы её отец тоже был военным!

Елена искренне сочувствовала девочке. Она, как и все в приюте, с раннего детства мечтала о семье, об этом мечтает каждая. Конечно, такие мечты реализуются редко, и даже реализовавшись, частенько рушатся, у них в группе, например, двух мальчиков и одну девочку приёмные родители в своё время вернули после усыновления. Но всё равно все об этом мечтают, и в шесть, и в восемь, и в десять, и даже в тринадцать лет. Вдруг повезёт, и кто-то решится взять тебя, несмотря на возраст и сложившиеся привычки?

Елена мечтала о маме, вдруг та найдет её, удочерит, подарит любовь, которую не дала ей сука, бросившая в родильном доме. О том, как будет баловать её, читать сказки на ночь и разрешит играть в сетях сколько душе угодно. Но ещё больше мечтала об отце, добром и заботливом, который будет сажать её на плечи и катать по улице, а ещё покупать конфеты и мороженное. И защитит от хулиганов, от всякого отребья, на которое насмотрелась в приюте.

Но мечтать, не имея — одно, а потерять, имея — совсем другое. Девочка потеряла любящего человека, которого будет помнить всю жизнь, и которого всю жизнь ей не будет хватать. Это больнее, чем жить без него с раннего детства.

— А у меня никогда не было отца, — пожаловалась она и села рядом. — И матери тоже. Не расстраивайся?

Девочка шмыгнула носом.

— Мне жаль. Ты тоже меня прости. Просто так… Нахлынуло!

— Да ладно, ничего! — примиряющее махнула рукой Елена. — Проедем?

Девочка кивнула и отстранилась, вновь напуская на себя непрошибаемый вид. Но теперь только для других, всех, кроме неё.

— Хорошо, проедем.

— Елена. — Она протянула руку. — Елена Гарсия.

— Катарина. Катарина Веласкес.

— Как королева? — усмехнулась Елена.

— Ага, как королева, — расплылась в улыбке девочка.

Затем обе, не сговариваясь, рассмеялись. Общее напряжение, держащее в кулаке третий день, спало, и они почувствовали близость, какая бывает только у тех, кто может доверять друг другу. Несмотря на то, что едва познакомились.

— Катарина, знаешь, у тебя очень красивые волосы? — Елена провела рукой по спадающим на плечи смоляным пядям теперь уже подруги.

Та довольно хмыкнула.

— Вообще-то у тебя не хуже!

Апрель 2411 г., Венера, Дельта, Сьерра дель Мьедо, лагерь службы вербовки корпуса

— Встать! Встать, я сказала! — заливаясь, орала Сирена на плачущую Катарину. Болото под названием «четвёртая рота», тяжело дыша, повалилось на пол, стянув с плеч вещмешки, с интересом наблюдая за разворачивающимся действом.

— Я не могу! Правда, не могу! — ревела объект всеобщего внимания сидя на полу, судорожно сжимая винтовку и потирая ушибленную щиколотку.

— Встала и побежала! Через «не могу»! Мы и так плетёмся в хвосте! Хочешь, чтобы нас всех отчислили?

И пнула сидящую по ноге. Та испуганно подобралась.

— Не надо, пожалуйста! Я правда подвернула её! Я не смогу бежать!

— Я сказала, встала и побежала! Ничего не знаю! Ползком, но двигайся!

— Я не смогу! Бегите без меня! — она залилась слезами.

Сирена Морган, полукровка-гринго, та самая хвастунишка, кичившаяся на сборном пункте лагеря, что одолела двух старших, с первого же дня дала всем понять, что она лидер и покушений на свой статус не потерпит. Большинству было плевать, потому она быстро возглавила сброд из пяти десятков девчонок, гордо именуемый «рота». До настоящей роты это сборище недотягивало, здесь не было никакой дисциплины, все кучковались по интересам и провинциям, откуда приехали. Выполнение общих для всех задач осуществлялось чудом, и имя этому чуду — страх. Страх перед инструкторами, злобными и кровожадными ангелами, страх быть отправленными назад, в родной детский дом, где девочки, не прошедшие отбор, устроят вернувшимся «горячую» встречу. Каким-то образом рота действовала, держалась, выполняла команды, но из пяти десятков девчонок спустя две недели в ней осталось четыре. И это было только начало.

Впрочем, в других ротах было то же самое, они ничем среди других не выделялись, кроме…

Кроме Веласкес. Которая оказалась комнатным цветочком, не способным ни на что. Рота постоянно приходила к финишу последней из-за того, что она не могла бежать быстро или долго. А также не могла сдать простейшие физические тесты, которые засчитывались «по последней», благодаря чему в общем зачёте между ротами они уверенно плелись в хвосте. За это девочки люто ненавидели Веласкес, ведь общий зачёт дан неспроста, а всех мало-мальски проявивших слабину ангелы без жалости вышвыривали. Пару раз её пытались избить, оба раза девчонок удержала от такого смертоубийственного шага Елена, жёстко встававшая между ними. Как выяснилось позже, здесь везде системы слежения, даже в душевой, и любая провокация, любая попытка одной кадетки разукрасить лицо другой, каралось вышвыриванием обеих. Оба раза девочки отступали, но все понимали, что долго так продолжаться не может, и Веласкес всё равно своё получит, рано или поздно.

Глаза Сирены налились кровью:

— Или ты сейчас встанешь и побежишь, несмотря на растяжение, или я тебя убью! Прямо здесь!

Елена вновь, как и прошлые разы, встала между Катариной и потенциальной обидчицей, легонько оттолкнув последнюю:

— Сирена, остынь! Перебор!

— О, защитница объявилась! — воскликнула та. — А я уж думала, куда она подевалась? — её глаза презрительно прищурились. — Скажи своей подруге, если она сейчас не встанет…

— Если она не встанет? Продолжай? — Елена уперла руки в бока.

Сирена натужно задышала, не находя аргументов. Там, на воле, их обеих бы избили. Скрутили, зажали рот и отделали бы так, что родные мамы, буде у них имелись бы таковые, ни в жизнь их не узнали. Но здесь бить нельзя, и это всё осложняло.

— Короче, ты берёшь свою подругу и помогаешь ей бежать следом за нами, — сдала позиции, убавив тон, полукровка.

— Их надо бросить, — раздалось сзади. — Обеих.

Все обернулись. Позади, в группе «ближних товарищей» Сирены, назрела революция, которую та благополучно проморгала. Эта девочка тоже была полукровкой, но мулаткой. Она, как и Сирена, с первого дня позиционировала себя лидером, но, поскольку законы выживания требовали сотрудничества, конфликта умудрялась избегать. До сего момента.

— Это итоговое задание. Если мы опять придем последними, все отправимся по домам, нас предупредили, — продолжала она. — А если мы их не бросим, — кивок на Елену и Катарину, — однозначно придём последними, даже если понесем эту дрянь на себе.

Сирена вспыхнула.

— Мы не можем никого бросать! Корпус своих не бросает!

— Хрен тебе «не бросает»! — заорала мулатка, вскакивая с места. — Ещё как бросает! Скольких уже бросил? Они берут лучших! Лучших, Морган! А мы в хвосте с большим отрывом! Ты можешь тащить её, но я не собираюсь! Я не хочу возвращаться!

— Ты не права, — произнесла стоящая чуть в стороне Мутант, девочка-мод с золотыми волосами и светлой кожей, авторитетная и боевая, но не встревавшая до сих пор в вопросы управления ротой. Ходили слухи, она тоже из блатных, из флотских, но проверить это Елена не могла. Экзотическое прозвище Мутант получила в первый же день благодаря непривычному цвету волос и кожи, и спокойно на него отзывалась.

— Рота — именно семья, и мы должны держаться вместе, что бы ни случилось, — невозмутимо продолжала светлокожая. — Ты не права.

— Зачет по последней! — вспыхнула мулатка, сжимая кулаки от ярости. — Нас всех, всей нашей грёбанной «семьей», отправят по домам, если мы её не бросим! Ты этого хочешь?

— Пусть лучше отправят семьёй, чем по одному, — спокойно парировала златоволосая.

— Разве ЭТО можно назвать семьёй, Мишель? — окинула мулатка рукой вокруг. — Это сказка, байка! Они стравливают нас специально, каждый день, и смотрят, кто кого сделает! Какая семья? Логово змей!

Воцарилось недоброе молчание, которое мулатка приняла за одобрение своей позиции. И продолжила гораздо спокойней и уверенней:

— Они выбирают лучших, лучших из лучших, тех, кто сильнее. И тех, кто принимает сильные решения. А отсеивают того, кто не слушается, и слабых. Как Веласкес. Которые всех подводят.

— Я не хочу домой! — затрясло её от злости. — Мы должны двигаться! И дойти в установленное время! Чего бы это ни стоило!

— Ты хочешь бросить раненую, — гнула своё Мишель. — Так нельзя.

Мулатка усмехнулась:

— Да какая она раненая! Не смеши мои ботинки! Она обще для корпуса неприспособленна! Её стопудово отсеют, только позже! Она труп! Так зачем нам загибаться ВСЕМ ради и так трупа?

В её словах была логика. Все и без них понимали, что Веласкес — труп. Действительно, быть настолько неприспособленной…

— В общем, так, — обернулась мулатка к группе. — Все слышали, что сказали инструкторы по поводу сегодняшнего теста? Группа, пришедшая последней, исключается.

Девчонки, все четыре десятка, опустили головы. Это была правда.

— Кто за то, чтобы идти к финишу, оставив ЭТИХ здесь, слово «этих» она выплюнула с особым ехидством — побежали дальше. Те, кто хочет остаться и двигать домой «всем вместе», «всей семьёй», оставайтесь с ними. Кто со мной?

Мутант порывалась что-то сказать ещё, но глаза её вдруг хитро сверкнули, и промолчала. Рота же начала постепенно, по нескольку человек, подниматься и подходить к мулатке, делая это всё активней и активней. Пока на полу не осталась одна единственная фигура.

Да, перевес фатальный — пять против остальных. Пять, потому, что Сирена осталась тоже, да и не могла не остаться.

— Сирена, ты с нами? — последний раз попыталась увещевать мулатка. Та отрицательно покачала головой.

— Как хочешь. Четвёртая рота, бегом марш! — новый лидер развернулась к «своим» и принялась отдавать указания. Девчонки грузно развернулись, и, изнывая под тяжестью мешков, потрусили дальше по тоннелю.

Единственная оставшаяся же подошла к ним и с облегчением кинула мешок на пол, усаживаясь на него сверху.

— А ты чего осталась? — перевела на неё недоуменный взгляд Сирена.

— Я как она, — кивнула та на Мишель. — Она флотская, ей лучше знать, как надо.

— А они?

— Да пусть их, — бегло махнула девчонка рукой в сторону убегающих. — Флот своих не бросает. Раз Мутант сказала, значит, так и есть. Тут тоже флот, только без кораблей. Кстати, Аделия. Можно Бестия, меня так бабушка звала, — представилась она, закончив формулировать мысль о флоте и кораблях, в которой, как оказалось позже, гораздо больше истины, чем можно себе изначально представить.

— А ты чего улыбаешься? — Сирена перевела взгляд на «флотскую».

— Да так, — неопредёленно кивнула Мишель.

— Подставила она их всех! Вот почему! — прокомментировала Аделия. — Неужели непонятно? Не остановила, хотя могла. Промолчала. Уж она аргументы бы нашла, если б захотела!

У Елены от такого заявления отвисла челюсть.

— Но почему?

— Нам с ними не по пути, — вздохнув, ответила за неё Сирена и потянулась за вещами. — Чем меньше народу, тем больше шансов остаться. Я права?

Мишель загадочно кивнула.

— Ладно, девчонки, вы как хотите, но двигаться нам надо, — окончательно пришла в себя Сирена и обернулась к Катарине. — Слышишь, хорош ныть! — И не обращая внимания на грозно стоящую рядом Елену, вновь пнула её по ноге. — Расселась тут! Принцесса, мать твою! Встать, принцесса! — заорала она во весь голос. — Двигаемся дальше! Как можем, так и двигаемся!.. — добавила уже тише.

— Я помогу. — Мутант поднырнула Веласкес под правую руку, помогая подняться. Стоявшая в ступоре Елена очнулась и последовала её примеру, подхватив под левую. — Пойдём, правда, что ли?

— Давайте, девчонки, я понесу! — маленькая Аделия подскочила и забрала у обеих вещмешки. Затем подняла мешок и винтовку Веласкес и протянула их опешившей от такого жеста Сирене.

— А это тебе. Неси. Всё, теперь мы готовы, командуй.

Сирена попробовала сказать что-то нецензурное, но, оглянувшись на девчонок, практически тянущих на себе Катарину, молча закинула вторую винтовку за плечо, перехватила второй мешок и потрусила следом.

— Четвёртая рота, кто остался, бегом марш! — И жалобно — Ну, хотя бы быстрым шагом, девочки!

Июнь 2413 г., Венера, Альфа, Золотой дворец, корпус королевских телохранителей

Лея-Катарина была здесь. Паковала скромные пожитки, нажитые за два года, в огромный, не заполненный и наполовину чёрный чемодан, разложенный на кровати. Первым порывом было уйти, но та обернулась. И посмотрела взглядом, полным раскаяния. Елена тяжело вздохнула и вошла. Села.

— Всё не можешь прийти в себя? — бросила ей такая знакомая, но совершенно незнакомая девушка. Елена кивнула.

— Лея, — попробовала выговорить она непривычное имя, — это же невозможно. Скажи, что это неправда и мне всё снится?

Лея-Катарина отрицательно покачала головой.

— Возможно. К сожалению.

— Но два года! Пудрить мозги два года! И мы, самые близкие тебе… Мы же столько прошли вместе! И не догадывались! И ты прошла через весь этот ад, просто чтобы?..

Лея закрыла полупустой чемодан, спихнула его на пол и села напротив, пронзая её глубокими чёрными глазами.

— Чтобы быть сильнее, Елен. Мне предстоит править страной, и подобная встряска… Мама посчитала, что она пойдёт на пользу.

— А ты? — Елена усмехнулась. — А ты как считаешь?

Лея неопределенно покачала головой, затем с жаром воскликнула:

— Это было лучшее время в моей жизни! Ни до, ни после подобного не случится! Да, это был ад, но зато теперь у меня есть вы. — Она окинула взглядом пустую каюту с шестью кроватями. — Вы самые близкие мне люди, и никого не будет ближе.

Елена опустила голову, хотелось постыдно разреветься. Подруга подсела ближе и взяла за руку.

— Не переживай. Каких-то жалких три года. И вы станете моей группой, личной. И мы всегда будем вместе, до конца жизни.

— Три года, — потянула Елена. — Это много.

— Мне надо учиться, — покачала головой Лея. — Я инфанта, и мне нельзя терять на глупости драгоценное время. Я прошла Полигон наравне со всеми, и я одна из вас. Но теперь моё место там. А ваше…

Да, их место на ближайшие три года здесь. Они должны учиться, оттачивать мастерство, пройти целую кучу предметов и дисциплин по профилю, и пройти так, чтобы стать лучшей группой. Охрана инфанты — это честь, и если они подкачают, их не возьмут в её персональную охрану, какие бы узы их ни связывали. Они останутся, чтобы через три года оказаться вместе, теперь уже навсегда.

…Она же — инфанта. Будущая королева. И ей не место среди потенциальных самоубийц.

— А Мишель? Она ведь тоже оттуда? — Елена перевела разговор, чтобы не разреветься. Лея кивнула.

— Мишель единственная за всю историю корпуса, кого взяли «оттуда». Кроме меня. Я навела справки насчёт неё, как только смогла передать первое же сообщение.

Её отец Жан Тьерри, капитан «Адаманта», крейсера дальразведки. «Адамант» исчез где-то в облаке Оорта пять лет назад, за три года до нашего поступления. Через три года пропавшие без вести приравниваются к мёртвым, и социальная служба вцепилась в неё мертвой хваткой, ей была назначена большая компенсация за отца-героя. И дон Густаво… Командир третьей эскадры, — поправилась она, — попросил за неё перед мамой на личной аудиенции. А та как раз решала вопрос, как незаметно, инкогнито, отправить меня сюда. И не нашла ничего лучшего, чем предложить девочке то же самое.

— Так что, — Лея развела руками, — если бы не я, она была бы сейчас неизвестно где.

Елена рассмеялась, но горько, слёзы все-таки покатилась по её щекам.

— «Мама»! Не «перед королевой»! «Перед мамой»!

Лея смутилась.

— Для меня она прежде всего мама. Мне жаль, но это так. Вы навсегда останетесь в моём сердце, но я принцесса.

— Не уезжай, Катарина! Не надо! — Елена кинулась к ней, но та удержала на расстоянии вытянутых рук. — Пожалуйста!

Слёзы градом покатили по её лицу. Ей было больно. Больно не оттого, что Лея-Катарина обманывала, а они купились, и даже не подозревали. Будь она хоть трижды принцессой и трижды обманщицей, всё это не важно. Было больно терять её саму, это нежное создание с красивыми волосами. Её напарницу. Ее Принцессу.

— Я не могу! — попробовала отстраниться Лея, но получалось плохо.

— Им ведь плевать! Они поймут, и спокойно доучатся эти три года! Они знают, что ты будешь с нами, и им этого достаточно! А мне мало! Мне мало этого! — Она все-таки пробилась сквозь защиту и обняла Катарину-Лею, намертво вцепившись, словно боялась, что её могут забрать. Слёзы градом катились из глаз, из груди вырывались всхлипы. — Я не хочу как они! Мне будет не хватать тебя! Ты нужна мне!

Елена зарыдала. Лея гладила её по волосам, успокаивала, но бесполезно.

— Я люблю тебя! Не бросай меня! Пожалуйста!

— Не надо так говорить, — попыталась одернуть её Лея. — Ты всё это придумала себе. Я просто твоя подруга, такая же, как остальные. Только чуть более близкая.

Елена отрицательно замотала головой.

— Нет, не как остальные. Остальные не нужны мне. Не так, как ты. Ты — моя болезнь, моя страсть. Моё всё! Не прогоняй меня!

Лея все-таки отстранилась и строго посмотрела ей в глаза.

— Это самовнушение, Елен! Самообман! Игра гормонов! Это неправильная любовь, такой не должно быть! И ты забудешь о ней, как только я уеду!

Елена отрицательно покачала головой.

— Не забуду.

— К тому же, ты прекрасно знаешь, что я не такая. — Лея с каждым словом теряла уверенность в голосе. — Для меня ты просто подруга. Лучшая, но подруга. Не надо так. Это обман, Елена. Просто обман.

— Ну, так обмани меня! — Гарсия почувствовала, что слетает с катушек и ничего не может поделать. — Обмани! Пусть это будет обман, на прощание хоть раз обмани!

Она подалась вперед и нашла губы своей Принцессы. Та пыталась сопротивляться, но быстро обмякла.

Блаженство. Вот оно какое.

Оторваться Елена смогла только через несколько минут.

— Пусть обман, Принцесска! — прошептала она опешившей Лее-Катарине сбившимся голосом. — Я согласна! Но если бросаешь меня, хотя бы обмани на прощание! Подари мне эту иллюзию, и я умру за тебя! Обещаю!

Её руки потянулись к застёжкам воротника Леи. Та не сопротивлялась.

Ноябрь 2421 г., Венера, Санта-Роза, центр особых исследований «Омикрон-4»

— Ты сама сказала, что не станешь убивать его. Что мне оставалось делать?

Лея сидела на диване, опустив голову на руки. В кресле напротив, прикладывая найденный в местном холодильнике кусок льда к расползающемуся на пол-лица синяку, восседала её точная копия, и тихонько всхлипывала. В углу бедной и убогой комнатенки, прислонённый к стене, сидел пожилой мужчина, «старичок», с которым Лея встречалась тогда в кафе. Она недолюбливала этого человека, но в сложившейся ситуации стала единственным его ангелом-хранителем. На груди учёного лежала девушка лет двадцати пяти и обнимала его, как бы загораживая от всего света.

— Я должна. Елена. Ты обязана понять, это выше меня. Дон Мигель не должен жить. Если его изобретение попадёт к врагам королевства… — Она отрешённо покачала головой. Повисла пауза, нарушаемая лишь всхлипами девушки в углу.

— Это оружие, Елена! — с жаром продолжила её высочество, подобравшись. — Изысканное и невероятно мощное оружие! Да они устроят с его помощью такое!..

…И если к нашим попадёт, тоже ничего хорошего не выйдет, — усмехнулась она. — Наши тоже, знаешь, какие выдумщики? Пока мама не знает про него, но если узнает, я ничего не смогу поделать. Поэтому дон Мигель должен умереть, и умереть сейчас, пока есть возможность сделать это не привлекая внимания.

Елена отрицательно покачала головой.

— Ты не станешь убивать его. Это всё, что я могу сказать. Что ты ей пообещала? — кивнула она в сторону Малышки.

Лея оторвала голову и посмотрела на свою точную копию.

— Что отпущу её. С её любимым Рафаэлем. Как только взойду на трон, естественно. И не буду вмешиваться в её жизнь никогда.

Елена про себя кивнула. Мудро. Работа телохранителя опасна сама по себе, а двойники на этом свете вообще долго не задерживаются. Естественно, такие вещи может решить один лишь сеньор, а сеньором Лея станет только после смерти матери. Но сколько бы ни осталось сеньоре Катарине, шансы Малышки дожить до старости значительно увеличатся.

— Я не могла доверить такую работу кому попало, — виновато продолжала её высочество. — А кроме вас мне не на кого рассчитывать.

Елена понимающе кивнула, поставила игольник на предохранитель и засунула в наплечную кобуру, вытаскивая из-за пояса свой любимый нож.

— Она задание выполнила. Старика убила. То, что тот не умер, не её ошибка, а мое достижение. Так что свою часть сделки относительно Марии Хосе тебе придётся выполнить.

Малышка подняла голову и впервые посмотрела на неё с благодарностью, а не ненавистью.

— Да не зыркай так! — прикрикнула Елена. — Если я говорю бросать оружие, значит, надо было бросать оружие. Всё равно я круче, успела б, а ты осталась бы с целой мордой.

— Да иди ты! — Малышка вернулась к прерванному занятию. Синяк начал наливаться краской, если в ближайшее время не сделать укол, к вечеру её фенотип станет непригоден для использования по прямому назначению.

— Эй, ты! — Елена окликнула рыдающую девушку, дочь профессора. — Иди на кухню, принеси мне и ее высочеству кофе!

Та не шелохнулась. Про себя девушка, естественно, всячески костерила её, королевского телохранителя, как и саму её высочество, не понимая, что обязана ей и своей, и папочкиной жизнью. Елена усмехнулась.

— Я сказала, встала и навела кофе! — произнесла она со сталью в голосе, наклонилась и продемонстрировала нож. Глазки девушки испуганно забегали. — Или я… Интересно, если вырезать человеку глаз он будет жить? — обратилась она как бы к Лее с Малышкой. И не дождавшись ответа, продолжила: — Точно. Я вырежу твоему отцу глаз. Умереть он не умрёт, но тебя это научит быстро и вовремя выполнять приказы. Марш за кофе!

Девушка разревелась, втянула голову в плечи и отползла в сторону, подальше от неё и такого грозного ножа, после чего вскочила и быстро побежала на кухню.

— Проследи за ней, — бросила Елена Малышке. — Чтобы не подслушивала. Бегом!

Напарница прошептала нечто нецензурное, но, забрав лёд, удалилась, плотно закрыв за собой дверь.

— Принцесска, как понимаю, ты хочешь почувствовать себя будущей королевой, да? — Елена медленным шагом подошла к Лее, вновь расстёгивая кобуру. — Хочешь решать судьбы людей, отдавать приказы на их ликвидацию?

Лея молчала.

— Тогда тебе маленький урок. Если хочешь этого, не прячься за спины других. Нажми на спуск сама.

Пауза. Профессор зашевелился, попытался что-то сказать, но ей в данный момент было плевать на него. Она смотрела в лицо Лее.

— Если ты способна нажать на спуск, ответить за свои решения на сто процентов, не прячась за «государственную необходимость» и отправляя делать это других, я, так и быть, буду делать для тебя подобную работу. Стану твоим личным специалистом по устранению ненужных для страны camarrados. Даю слово. Естественно, если ты обстоятельно объяснишь перед этим, почему тот или иной человек не должен жить, — уточнила она и протянула пистолет. — А начнёшь ты прямо сейчас, с дона Мигеля де ла Росса, ненавистного тебе изобретателя.

Профессор начал что-то мычать, вновь попытался отползти, но ползти было некуда. Да и делать это с простреленной ногой довольно трудно. Лея с потерянным лицом встала, медленно приблизилась к нему. Медленно подняла ствол. «Старичок» перестал причитать и вдруг гордо посмотрел ей в глаза. Елена поразилась мужеству этого человека: по его щекам текли слёзы, но он не умолял, не лебезил, не впал в истерию. Просто принимал неизбежное.

— Сеньориты… Пожалуйста! — с трудом прошептали его губы. Не убивайте мою дочь! Она здесь не при чём, она ничего не знает!. Она будет хранить молчание! Она не виновата! Ваше высочество!.. — последнее обращение он выдавил с трудом, и Елена зауважала его ещё больше.

— Хорошо. — Лея согласно кивнула. — Она не виновата и ничего не знает. Но вас, дон Мигель, я не могу оставить в живых. Простите.

Лея сделала это. Нажала гашетку.

Подсознательно Елена надеялась, что она одумается, но лишь на уровне надежды. Ей просто хотелось, чтобы она этого не сделала. Но Лея — инфанта, станет королевой, её с детства готовили к этому. Даже корпус с коварным Полигоном стал для её высочества лишь ступенькой в программе воспитания суровой женщины из легкомысленной девочки. Она не могла не выстрелить.

Разумеется, Елена успела, да и не могло быть иначе, когда Принцесска в таком угашенном состоянии. Нож впился в плоть игольника за долю секунды до того, как раскалённая игла выскочила из его дула. Естественно, игла пролетела сквозь толщу ножа, как сквозь масло, но своё дело тот сделал, пистолет от удара увело в сторону, и смертоносный снаряд, не собрав кровавой жатвы, впился в стену рядом с головой профессора.

— Спасибо, давай назад. — Елена забрала из рук опешившей Леи игольник, вытащила из него нож и засунула один в кобуру, другой за пояс. — А теперь сядь и слушай.

Лея покорно села.

— Дон Мигель, вы понимаете опасность вашего изобретения? — Елена сделала эффектную паузу. Старик закачал головой.

— Да, сеньорита. Теперь понимаю. К сожалению, понял это слишком поздно.

— Скажите, вы человек чести? — Её глаза опасно прищурились. Профессор сглотнул ком.

— Смотря, что вы имеете в виду.

— Если вы дадите слово молчать о своём изобретении, вы нарушите его?

Тот неуверенно пожал плечами. Елена ответила сама, обернувшись к Лее.

— Не нарушит. Он человек слова. Ты оставишь его в живых, Лея. Оставишь и спрячешь. Где — не знаю, но мне кажется, будет лучше, если за пределами планеты. — Затем вновь обернулась к старику.

— Дон Мигель, в самом ближайшем будущем я и сеньорита… Вон та сеньорита, — она указала на дверь, за которой скрылась Малышка, — под вашим чутким руководством и при помощи ресурсов её высочества уничтожим все ваши работы. Публикации, открытия, бумаги и наброски, черновики, капсулы и информационные носители. ВСЁ. Во всех частях планеты, где бы они ни располагались. Потом вы даёте слово, что никому никогда не обмолвитесь о вашем изобретении. В обмен на это мы спрячем вас, где-нибудь в Северной Америке, сделав пластику и сменив документы. И вы будете жить там, ожидая дальнейшего нашего решения на ваш счет.

— Решения? Простите, сеньорита? — не понял он.

— Ваше изобретение может понадобиться, — усмехнулась Елена. — Понадобиться её величеству КОРОЛЕВЕ королеве Лее. Так понятнее?

Профессор закивал.

— Когда это произойдёт, никто не знает, но хотелось бы, чтобы не скоро. Ваша дочь, естественно, останется на планете, как гарантия безопасности. В случае любой маломальской утечки с вашей стороны, она превратится в вашу БЫВШУЮ дочь. Причём самым зверским способом, мучиться будет долго. — Елена выдавила свой фирменный оскал. — Так что, имейте в виду. Для ЕЁ же безопасности вас снабдят устройством самоликвидации, которое вы сможете активировать в любой момент, на случай, если вас поймают и… Убедительно попросят сотрудничать. Не важно кто, хоть вражеские разведки, хоть родные венерианские спецслужбы. Убив себя, вы спасёте дочь, этот момент я хотела бы особо подчеркнуть. ЛЮБАЯ утечка, и… — Елена провела рукой по горлу.

Профессор вновь кивнул.

— Вам разрешат видеться, иногда, но ваша дочь, увы, станет невыездной. Но это небольшая плата за жизнь вас обоих, согласитесь?

Профессор был полностью согласен.

— Значит, договорились. Лея, мы с Малышкой ждём тебя внизу. — Она развернулась и пошла к выходу.

— И зачем ты это сделала? — спросила Лея, с вымученным видом садясь в машину. Малышка села напротив.

— Это оружие, — усмехнулась Елена. — А оружием не разбрасываются.

— Но он может…

— Не может! — кончики губ Елены сложились в довольную усмешку. — Не сделает. Ты плохо разбираешься в людях. В ближайшую больницу! — бросила она по внутреннему каналу водителю, ухмыльнувшись Малышкиной распухшей роже.

Декабрь 2424 г. Венера, Альфа

— Объясни мне, что происходит?! — Елена ворвалась, словно вихрь, сметая всё на своём пути.

Лея меланхолично пожала плечами и прикрыла за ней дверь номера, после чего прошла внутрь комнаты, и, не включая свет, рухнула в кресло.

М-да, а вид у неё еще тот. Всю спесь Елены как сдуло ветром. Бледная, тощая, с огромными кругами под глазами, скелет, а не человек!

Ей было жаль Принцесску. Она ей всячески сочувствовала, но делать то, что делает сейчас знакомая ей Лея, не могла, а значит, её долг, как подруги, привести её в чувство. Да, мать умерла, но к этому событию страна готовилась загодя, все привыкли к мысли о скорой кончине Катарины Веласкес, от дворника и бомжа до учёного и олигарха. Впасть в такую сумасшедшую депрессию после почти годовой подготовки?

А дочь? Да, родила, да, после родов сложно. Но у неё целая куча нянек, служанок, съевших в деле ухода за малютками собаку. В её распоряжении лучшие психологи не только планеты, но и всей Солнечной системы, способные вытащить из любой послеродовой депрессии. Нельзя вести себя так, нельзя себя запускать! Нет, Елена определенно не понимала, что происходит с Принцесской.

— Что ты хочешь услышать? — похоронным голосом потянула Лея.

Елена сочла за лучшее не начинать кричать, и, взяв себя в руки, спокойно спросила:

— Что с тобой?

— Со мной всё в порядке. — Лея бегло пожала плечами.

— Нет, не всё! — Елену начало пробирать. — То, что мама умрёт, не было для тебя сюрпризом! Почему ты довела себя до такого состояния? Горе, да, траур, да. Но не безумие, Лей!

А дочка? Дочь — это счастье! Радость, которая может утешить тебя в горе! Сеньора Катарина была бы на седьмом небе, успей она подержать на руках твою малышку! Она умирала счастливая, зная, что та скоро родится! А ты? Что ты творишь?

Она задохнулась от возмущения, и стоило немалых сил вновь обрести дар речи.

— Ты забросила государственные дела. Именно сейчас, когда происходит смена правителя, когда твоё участие наиболее важно. Ты забросила дочку. Будто это не твоё сокровище, и это не ты её родила. Ты ей не рада! Что может быть хуже? Чем ты занята? Ходишь, ноешь, хандришь, гонишь всех прочь! Даже меня! А дела? На кого ты их спихнула? На Сирену? Эту прошмандовку с самомнением, считающую, что должность главы корпуса это аналог богини-императрицы? Сережу? Иностранца неблагородных кровей, которого всерьёз-то никто не принимает? Снова спрашиваю, что ты делаешь?

Лея задумалась, затем тяжко вздохнула.

— Я что, не могу немного похандрить?

Елену затрясло.

— Если ты немедленно не придёшь в себя, я сама приведу тебя в порядок!

— Собираешься поднять руку на её величество? — Вновь усмешка, на сей раз подленькая и надменная, чего за Леей раньше не водилось. — Свою сеньору и повелительницу, которую поклялась защищать, не щадя жизни?

Елена бросила тело вперёд, резко, на пределе. Успела, Лея проморгала и не смогла организовать защиту.

— Пусти! Да пусти же, дура! — заливалась криком её величество, катаясь по полу на животе, выгнув спину. От высокомерия и надменности не осталось и следа. Сразу бы так! Елена крепко сжимала рукой её волосы и, наступив коленом на хребет, с силой оттягивала их назад, для верности заломив её величеству ещё и правую руку.

— Ты что-то сказала? Что-что? Я не расслышала!

Из глаз Леи покатились слёзы. Она зарыдала, переходя на непереводимый испанский, говорить на котором не позволяла себе даже в лучшие годы их бытности в корпусе, за что и получила прозвище. И только видя, что подруга пришла в себя, Елена отпустила её.

Лея тут же сбилась в комок и отползла в сторону, пытаясь утереть слёзы.

— Ваше величество в норме? — спокойно поинтересовалась Гарсия, садясь в кресло.

— Я тебе это никогда не прощу! — злобно выдавила Лея.

— Больно нужно мне твоё прощение! — усмехнулась Елена и протянула руку к стоящей на столике бутылке. Понюхала. Коньяк. Недурно! Не мудрствуя, налила себе полный стакан и залпом выпила половину, почти не чувствуя тошнотворный взрыв внутри.

— Хамка! Неблагодарная хамка!

Елена пожала плечами.

— Надо же было привести тебя в чувство?

— Чувство? Да всё со мной нормально! — заорала Лея, вскакивая с места. — Нормально всё со мной, понятно тебе? Я специально так себя веду! Спе-ци-аль-но! Понимаешь ты это слово? Хандрю, чтобы никто не догадался, что со мной всё в порядке!

— Вот теперь вижу, что нормально, — Елена усмехнулась и протянула ей оставшийся коньяк. Вот такой, грозной импульсивной орущей дурным голосом она привыкла видеть Лею, а не увядшим равнодушным комнатным растением, каким та выглядела последние пару недель.

Лея выпила не споря.

— Успокоилась?

Кивок.

— Садись, поговорим?

Её юное величество села, закинув ногу за ногу, окончательно приходя в норму.

— Со мной, правда, всё в порядке, Елен. Ну, или почти всё. Я не переживаю столь сильно, как считают, по поводу смерти мамы. Ты права, успела приготовиться. Просто сейчас мне жизненно необходимо, чтобы все вокруг поверили, что я… Того. Хандрю и неспособна править. Чтобы не считали опасной фигурой и ничего не испортили.

— Зачем? — не поняла Елена.

— Пытаюсь выиграть время.

Она не стала повторять «зачем», всё и так было написано у нее на лице.

Вздох.

— Я не могу пока рассказать тебе всего. То, что я задумала… Это должно было стать революцией! Дать планете колоссальные козыри в развитии, а династии — шанс освободиться от «опеки» аристократии. Это было бы просто здорово!.. — мечтательно вздохнула Лея. — …Но «было» — ключевое слово. Я не успела, и теперь перевожу стрелки на других, подставляя их под удар, развязывая себе руки. Смерть мамы всего лишь повод «похандрить», лучший из всех мыслимых.

Лея говорила. Елена слушала, ужасаясь. Да, она сохранила жизнь злополучному профессору, но не раз после пожалела об этом. То был порыв молодой романтичной дурочки внутри неё, настоящая наделённая властью сеньора не имеет права на такую роскошь, как сентиментальность. Но то, что придумала, и даже пытается осуществить подруга, было выше её понимания.

— Прости, Лея, — перебила она. — Это попахивает бредом сумасшедшего.

Та невозмутимо пожала плечами.

— Главное, чтобы сработало.

— Но это не повод ненавидеть свою дочь! — вспылила она. — Девочка плоть от плоти твоей! И не виновата, что её зачали на пару недель раньше необходимого срока!

Её юное величество виновато опустила голову.

— Знаю, Елен. Пытаюсь. Я переборю себя, обязательно. Потому что люблю её. Такой, какая она есть. Но она НАСЛЕДНИЦА. Уже. И это — моя главная головная боль.

Елена не нашлась с ответом, пребывая в шоке.

— В общем, так, — Лея, вскочила и принялась расхаживать взад-вперёд по комнате. — Раз уж ты здесь, и тебе не безразличны я и судьба страны, хочу попросить тебя о помощи. И поддержке. Поможешь?

Гарсия недовольно усмехнулась:

— Куда ж я от тебя денусь?! Ты же без меня таких дел наворотишь!..

— Вот и хорошо. — Лея и не ждала другой реакции. — Завтра известный нам обеим человек прилетает на Венеру. Твоя задача взять катер и встретить его на орбитальной станции. И спрятать где-нибудь, подальше от Альфы. Он и сам жаждет начать эксперимент всей его жизни, с его стороны никаких сложностей возникнуть не должно. С утра я освобожу тебя от всех обязанностей по корпусу, будешь заниматься только этим проектом и ничем больше.

Елена кивнула.

— Следующее. Ты будешь против, но я подключила к делу Сирену. Я уже всё решила, это необходимый шаг. Она пытается захватить власть, оттеснить меня в сторону, пока я «не в себе», и это правильно, кланы должны заниматься ею, а не мной. Пусть поиграется. Но она должна участвовать в моём проекте, полагая, что держит руку на пульсе, это усыпит её бдительность и расслабит.

Естественно, Елена была против. Но Лея в своих действиях зашла слишком далеко, чтобы её мнение могло на что-то повлиять.

— Ты ей всё рассказала?

— Не всё. Но многое. Она считает, что я хандрю, и с удовольствием выполнит моё поручение, лишь бы я «занималась чем-то своим» и не лезла к ней. Мне это выгодно.

— Ты не боишься её? — поежилась Елена.

— Нет. Главное, чтобы она не догадалась, кто кого использует. А власть… Да не видать ей власти! Она — ангел, за ней никого нет. А как относятся в нашем обществе к королевским телохранительницам, ты знаешь. — Её величество злорадно усмехнулась, что не понравилась Елене ещё больше, она считала, что их шестёрку никогда и ничто не разведёт.

— Её поддерживает Серёжа, — попробовала сменить она тему. — Не стоит его недооценивать, он умный. И без него… Без него ты не справишься, он не Сирена.

Лея согласно кивнула.

— Да, ты права. К сожалению. Серёжа хотя и быдло, но быдло талантливое. И без него придётся трудно. Но его я тоже не боюсь, пусть «поёт» с сеньоритой Морган сколько хочет. У меня веский аргумент, который осадит его в любой ситуации, даже в случае переворота.

— ???

— У меня дома маленький ангелочек, — усмехнулась Лея. — И пока этот ангелочек у меня в руках, он не опасен. Пусть поинтригует, если ему хочется, мне даже интересно посмотреть на его ужимки. А когда всё закончится, он будет лежать у моих ног и молить о прощении. Которое я, конечно же, ему дам.

Елена вновь хотела осадить Принцесску, уберечь от неверного шага, но вдруг поняла, что перед ней больше не её милая Принцесска. Перед ней стояла королева, хитрая и коварная повелительница планеты, истинная дочь своей матери. Лею слишком долго считали слабой и не заметили, как резко она повзрослела. Отныне она, её лучшая подруга, способна лишь заломить руку, приводя в чувство.

Лея легко перешагнёт через неё, как уже перешагнула через Серёжу, любовь всей своей жизни, а вскоре перешагнёт через лучшую подругу Сирену, когда перестанет в ней нуждаться. И ещё через множество людей. Она больше не прислушается ни к чьему мнению, если то будет радикально отличаться от её собственного.

Именно поэтому она должна быть рядом, выражая покорность и помогая. Рядом с королями всегда должен находиться хоть кто-то достаточно авторитетный, способный сказать «нет».

Она должна быть с ней, потому что любит её. И она будет спасать её каждый день, каждый час, не позволяя принимать откровенно неверных решений, станет её совестью. Она её ангел-хранитель, отныне и навсегда.

— А Сирена?.. — Лея вновь коварно усмехнулась, не замечая смены настроения по лицу подруги. — Я пристрелю её. Если она не одумается, когда потребую от неё подчинения. Пристрелю на глазах у всех, после чего прикажу арестовать всех девчонок, кто помогал ей, и сгною в тюремном блоке.

Она пытается вылезти наверх пользуясь тем, что является частью традиционной структуры, узаконенного обычая? Но забывает, что традиция обоюдна, как лезвие кинжала, и она из охотницы легко может превратиться в жертву, как только эта традиция повернётся не тем боком. Что-то не так?

Елена отрицательно покачала головой, стараясь до последнего удержать себя в руках. Темы «семьи» и «вечной дружбы» она коснется позже.

— Я проанализировала ситуацию и решила доверить ей даже больше, чем предполагала ранее, — продолжила её величество. — Завтра она начнёт подбирать персонал для моей лаборатории. Лично. Дон Мигель, конечно, гений, но ни один гений не справится с таким объёмом работы самостоятельно. Кроме гения потребуются несколько десятков вспомогательных рабочих, тащащих на себе рутину. Для тебя же у меня еще одно непростое задание…

Май 2428 г. Венера, Альфа, Золотой дворец

— Что еще случилось? Рассказывай!

Елена пулей ворвалась в кабинет её величества. Прибежала за каких-то двадцать минут, хотя идти от базы не менее получаса, но уж слишком взволнованный голос был у подруги. Да и кабинет… Лея трудоголик, может работать и до часу ночи, и до двух, а потом заночевать в специально оборудованной для этого смежной спальне, но в ЧЕТЫРЕ утра она не работала никогда.

Лея сидела за столом на одном из кресел сбоку, сложив локти на столешницу, а голову на руки.

— Сядь.

Голос похоронный. Предчувствуя недоброе, Елена присела напротив.

— Рассказывай! — нетерпеливо повторилась она.

— Я беременна.

Потребовалось больше минуты, чтобы до Елены дошел смысл этих слов. Она несколько раз порывалась что-то ответить, но в последний момент не смогла произнести ни слова.

— Ты сошла сума? — наконец, выдавила она. Лея отрицательно покачала головой. — Кто хоть отец?

— А как ты думаешь?

Эта новость также поразила её, но по сравнению с предыдущей, выглядела довольно бледно и вогнать в ступор не смогла.

— Вы же в ссоре?

— Пытались помириться. Не получилось, так и остались врагами.

Елена всё-таки высказалась по этому поводу вслух. Встала и нервно заходила по кабинету. Достала из кармана сигареты, и, не стесняясь присутствия не терпящей табак подруги, закурила.

— Прекрати. — Лея даже не вспыхнула по этому поводу — не осталось на это эмоциональных сил.

— Потерпишь! — махнула рукой Елена.

Мозаика в её голове начала складываться, ситуация проясняться, и итог ее ей не понравился. Она не видела приемлемых выходов из неё. Но теперь хотя бы осознала, что происходит, а это уже достижение.

— То есть, ты хочешь сказать, — прорычала она, — что ТЫ залетела, когда до реализации ТВОЕГО проекта с наследником престола осталось жалких полтора месяца? ПОЛТОРА МЕСЯЦА, ЛЕЯ!!! — заорала она. Её величество вжала голову в плечи, по щекам потекли слезы. — ТВОЕГО ДОЛБАНОГО ПРОЕКТА, В КОТОРЫЙ ВЛОЖЕНО СТОЛЬКО СИЛ И СРЕДСТВ, К КОТОРОМУ ПОДКЛЮЧЕНО СТОЛЬКО СПЕЦИАЛИСТОВ, КОИХ ПОТОМ НУЖНО БУДЕТ ЛИКВИДИРОВАТЬ?

Лея зарыдала.

— Кто ты после этого? — вымученно вздохнула Гарсия. Сил кричать не осталось.

— Не знаю. — Лея рыдала в три ручья. — Помоги, Елена! Пожалуйста! Я не знаю, как быть! Сделать операцию?

Раздался щелчок. Справа и слева левой руки Елены брызнуло несколько капелек крови, на запястьях же заблестели, играя в мягком ночном освещении кабинета, мономолекулярные лезвия. Она медленно взяла опешившую от неожиданности Лею за горло и потянула вверх. Та не сопротивлялась, только вытаращила испуганные глаза.

— Если я ещё раз услышу от тебя подобное!.. — угрожающе рявкнула она подруге в лицо. Продолжения не требовалось.

Отпустила. Лея брякнулась в кресло. Но рыдания прекратились лишь минут через десять.

— Помоги мне, пожалуйста! — вновь выдавила её величество.

— Я не знаю, как тебе помочь, — вздохнула Елена. — Могу убить. Могу осложнить жизнь. Избить, искромсать, покалечить. Выжать из нужного человека нужную информацию без использования психотропных препаратов. Но думать… — Она невесело усмехнулась. — Не моё.

— Зато я знаю, кто может помочь! Кто умеет думать! — воскликнула она, активировала козырёк и вызвала дворцового диспетчера.

— Соединить с графом Козловым. Первая линия. Срочно!

— Не смей! Только не его! — подорвалась Лея и бросилась на неё, но сильной рукой была грубо отброшена назад.

— Сидеть! Я не разрешала тебе вставать! — приказала Елена. И вновь диспетчеру:

— Я сказала СРОЧНО!!! Мне плевать, что четыре утра! Я говорю из кабинета её величества, и она будет крайне недовольна промедлением!

— Скоты! — выругалась она в адрес операторов. — Приказ у них! «Не беспокоить»!

— Серёжа, это ты? — вновь подключилась она, когда иконка ответа замигала. — Ты мне нужен. Срочно. Жду тебя в кабинете Леи прямо сейчас. — Затем долго-долго с непрошибаемым лицом выслушивала его нелестные отзывы о себе и, особенно, о Лее. Когда это надоело, грубо оборвала:

— Серёжа, ты прекрасно меня знаешь, я не Принцесска, мне плевать на ваши отношения. Ты можешь орать, выяснять что-то, игнорировать просьбы и приказы, но только общаясь с ней. Сейчас же с тобой разговариваю я, а я говорю собирать манатки и дуть во дворец. Иначе за тобой приеду я сама, тогда тебе останется только молиться.

На том конце ругнулись для проформы и отсоединились. Елена посмотрела на часы, засекая время. В течение получаса его превосходительство должен подъехать.

В кабинете кроме них присутствовал дон Мигель. Словом, собрались все, посвящённые в проект без прикрас и утаек. Его превосходительство отрешённо вышагивал из угла в угол, переваривая обрушившуюся на него информацию. Елена была уверена, он копал под проект, но в последнее время у него были, скажем так, некоторые проблемы с возможностями копать под что-либо, знал он далеко не всё. Полная информация его огорошила. Конечно, не так, как её в свое время, принял он всё спокойно, но был удивлён.

— Лея, ты вообще, соображаешь, что творишь? — выдавил он после длительного молчания. Её величество не реагировала. — Мне надо было выбить из твоей прекрасной головки эту дурь еще тогда, четыре года назад. Каюсь, не обратил на неё должного внимания.

Он сел в кресло во главе стола, которое в обычное время занимает лишь хозяйка кабинета.

— Хорошо, я помогу. Как понимаю, изменить что-либо невозможно?

Вопрос предназначался скорее Елене, которая в ответ отрицательно покачала головой.

— Я не дам. Кроме того, ты же не захочешь избавляться от собственного ребёнка?

Его превосходительство лишь презрительно хмыкнул, не поверил. Ничего, дело поправимое. Гены не обманешь.

— И проект находится на стадии финального завершения, так?

— Проект завершён, сеньор, — торопливо ответил дон Мигель. — Сейчас проводятся доработки и проверки. Тестирование. Нам нужно пробежаться по каждой мономере, проверить, во избежание случайных патологий. Это всё-таки генотип наследника престола!

— Теперь уже точно не наследника, — победно усмехнулся его превосходительство. — Лея, вопрос к тебе, как сделать наследником ЧЕТВЁРТОГО ребёнка, каковы соображения?

— Да она и первых двух не знала как!.. — начала Елена, но под взглядом подруги сбилась и уткнулась в колени.

— У меня были мысли, Серёж, — подала голос её величество. — Фрейя и Изабелла — девочки, я хотела изменить закон о наследовании. Что-то сделать можно было. Но теперь…

— Да, четвёртый ребёнок — наследник… Это уже не смешно, даже если третьим ребенком вновь родится девочка, — тяжело вздохнул его превосходительство.

Молчание.

— Ну, так что ты придумал? — не выдержала Елена. Боги, она просто эталон хладнокровия даже для корпуса! Но сейчас не находила себе места от волнения.

— Дон Мигель, скажите, — начал Сергей, едко прищурившись. — Вы можете уменьшить степень родства генов объекта с генотипом её величества?

Профессор на секунду задумался, затем кивнул.

— Разумеется, сеньор. Это несложно. Правда, потребует времени.

— Сколько?

— Зависит от объёма работ, от заданной степени родства.

— Ну, если, к примеру, объект будет не сыном, а генетическим племянником её величества?

Учёный думал с полминуты.

— Три месяца, сеньор. Начиная с сегодняшнего дня. Плюс тестирования, ещё пара недель. Может быть, меньше.

Его превосходительство кивнул и развалился в кресле.

— Значит так, милая Принцесса, слушай мои мысли. Результат проекта не должен стать наследником престола. Более того, он вообще не должен стать членом королевской семьи. И родить его должна не ты. Заткнись! — крикнул он, не давая вспыхнувшей Лее раскрыть рта. — Головой думать надо было, а не тем, чем ты подумала в третий раз подряд за какие-то пять лет своего проекта! Головой! Или не начинать столь серьёзные опыты!

Лея опала. Он раздавил её, морально уничтожил. Она знала, что он прав, и не сопротивлялась, что бы там между ними ни происходило в последнее время.

— Если никто из присутствующих не против, я продолжу. — Он обернулся по сторонам и прокашлялся. — Четвёртый ребенок в королевской семье — это несерьёзно само по себе. Власть иногда достается вторым, редко, но третьим, а четвёртый… Только в результате переворота или серьёзного форс-мажора, на который не стоит рассчитывать. Ты не вытянешь его, Лея, даже не пытайся. Плюс, дворцовая молодёжь. Он будет знать, что ему ничего не светит, и посвятит жизнь развлечениям, на корню зарубив все твои благие помыслы и начинания. И ты ничего не сможешь поделать, у тебя будет недостаточно времени на его воспитание. Количество дел не уменьшится, поверь, тебе всегда будет некогда.

Лея согласно кивнула.

— Его должна родить специально нанятая и подконтрольная нам женщина — одиночка, и воспитать за пределами дворца. Лучше, если она будет не из самого высшего общества. Чем меньше соблазнов, тем более высокоморальным он вырастёт. Связь с королевской семьёй мы ему оставим, он будет твоим племянником, каким-нибудь внебрачным внуком адмирала Веласкеса, ибо только высшим силам ведомо, сколько от него на самом деле родилось детей. Таких бабников было поискать, не каждое десятилетие рождаются. А значит, ты сможешь в любое время приблизить его и потянуть наверх на основании кровного родства, и никто не сможет сказать слова против. Я имею в виду вашу грёбанную аристократию, конечно.

Вот сколько для примера вам известно его детей?

— Шестеро. Мы знаем о шестерых, — озвучила цифру Елена. — Это только на Венере и только… От аристократок. От простолюдинок даже не пытались копать.

— Вот! — поднял палец его превосходительство. — Что и требовалось доказать.

Воцарилось молчание. Это правда, адмирал был любвеобильным мужчиной. И с точки зрения закона нет особой разницы между ребёнком от аристократки и простолюдинки, если его признает отец. Или… Родная тётушка, ближайшая родственница… И глава клана. Его клана.

— Я против! — раздался робкий, но настойчивый голосок Леи. — Я хочу сына. Всегда хотела СВОЕГО сына. И не собираюсь отдавать его какой-то низкородной шма…!

— Лея, милая, как ты собираешься легализовать генетического сына? — расплылся в улыбке его превосходительство. — Я объяснил ситуацию с королевской семьёй, дворец только погубит его. Его однозначно должна родить другая. А другая не может родить человека, которого любая экспертиза признает ТВОИМ генетическим отпрыском, причём самым что ни на есть прямым. Это создаст прецедент, и кто знает, как различные силы на планете попытаются этим воспользоваться?

Снова воцарилось молчание. Его превосходительство довольно скалился, он-то уже всё решил. Теперь требовалось убедить Лею, а на её величество нельзя давить, её это бесит, и, с учётом вспыльчивости характера, это довольно рискованное занятие. Наконец, сеньор Серхио победно усмехнулся:

— Ты не родишь сына, о котором мечтала, со всеми выбранными тобой способностями. Но поступательное движение Венере, как и хотела, ты дашь. Я могу назвать тебе сотни людей, и имя каждого из них будет ассоциироваться с целой эпохой. Даже больше, благодаря им люди вообще помнят до сих пор о той или иной эпохе! Но ни один из них не был правителем.

Пауза.

— Кто был правителем Тосканы в эпоху Галилео Галилея? А Англии Исаака Ньютона? Как звали правителя Сиракуз времён Архимеда? Кто был цезарем во времена Моцарта? А царём эпохи Чайковского или Менделеева? Ответь?

Лея молчала.

— Ты знаешь. У тебя прекрасное образование. Но только ты да единицы избранных. Для всех остальных именно эти люди являются лицом эпохи, а не те, кто сидел на троне. То же самое я предлагаю и тебе, создать человека, который не будет царствовать, зато станет лицом своей эпохи.

Лея думала. Елена знала, как тяжело ей отказываться от заветной мечты, взлелеянной долгие годы и до исполнения которой осталось всего ничего. Но она знала также, что та смирится.

Сергей подождал ещё какое-то время, и решил добить:

— В конце концов, не забывай, твоя наследница престола — дочь. А он будет мальчиком. А у высших сил хорошее чувство юмора, кто знает, как повернётся судьба, если он будет тереться вокруг коронованных особ? Браки между кузенами в вашей стране не считаются кровосмесительными — отсталый народ! Думай, Лея, я своё слово сказал и большего для тебя сделать не могу. Извини. Созвонимся утром.

Он поднялся и быстрым шагом вышел вон из кабинета.

— Я, пожалуй, тоже пойду, ваше величество. Пока заморожу все работы по проекту, сообщите мне о своём решении, как только его примите. До свидания!

Дон Мигель также удалился.

— Что скажешь? — Лея подняла глаза.

Елена задумчиво пожала плечами.

— Решать тебе. Как я поняла, выбор прост. Или ты рожаешь сына без перспектив лично для себя, или создаёшь будущего великого человека для всей планеты, кроме себя лично. Всё, поздно. Точнее, рано ещё. Пойду я спать.

Она демонстративно зевнула и направилась к выходу, оставив подругу в одиночестве. Это решение она должна принять сама.

Сентябрь 2428 года, Венера, Альфа, Золотой дворец

— Оттуда нельзя было спастись, — закончила Елена. — Все остались там.

Лея боялась её. И правильно делала, ей стоило больших усилий держать себя в руках.

— Прости. Мне жаль. — Её руки легли ей на плечи и принялись ласкать одеревеневший от доспеха верх спины. Елена любила, когда она так делала, но сейчас ласки её величества вызывали отвращение.

— Это ты виновата! — вскочила Елена, теряя контроль. Ну и правильно, давно пора высказать этой высокомерной дряни всё в лицо. — Это из-за тебя произошло то, что произошло!

— Ты хочешь сказать, я виновата, что среди персонала оказался бывший десантник, который раскусил наши планы и убил трёх девчонок? — опешила Лея. — Интересно, как?

— Ты!.. — У Елены всегда были проблемы с красноречием, особенно когда нервничала. Но отдать раунд сейчас она не позволит. — Ты не виновата в том, — холодно отчеканила она, беря себя в руки, — что девчонки погибли. Ты виновата в том, что погибли они НАПРАСНО!

Затем посмотрела на её величество ТАК, что та невольно отшатнулась. Почувствовав слабину, Елена продолжила развивать наступление.

— Да, напрасно. Весь твой проект — игрушка. Ты придумала её себе для развлечения, и год за годом втягивалась, получая удовольствие от процесса. Ты тварь, Лея, подлая тварь, играющая с людьми и забывшая, что они люди.

— Да как ты смеешь! — Лицо её величества перекосило от гнева. — Как ты смеешь так говорить?! Всё, что я делала, я делала на благо Венеры!

— Когда-то. Может быть. И то не наверняка. — Елена горько усмехнулась. — Ты придумала себе сына, самого-самого, перед которым падёт ниц вся планета, имя которого должно остаться в веках. Он должен был сделать то, на что у тебя до сих пор тонка кишка, разрубить Гордиев узел власти. Но ключом ко всему должно было стать, что это ТВОЙ сын!

Ты хотела не кайф матери, наблюдающей за успехами ребёнка, а кайф демиурга, наслаждающегося собственным творением. Хотела стать кукловодом, смастерившим необычную марионетку, способную совершить революцию в театральном искусстве. Но это была бы ТВОЯ революция! Как и марионетка…

Елена сбилась, дыхания не хватало.

— Это игрушка, Лея, всего лишь игрушка, какие бы высокие слова и цели за её созданием ты ни прятала, — продолжила она, вновь беря себя в руки. — Если бы ты действительно ставила Великую Цель, которую декларируешь, ты отнеслась бы к проекту серьёзно. И уж Изабелла точно не родилась бы! Не говоря уже о том, кого носишь сейчас. Ты бы посвятила себя этой Цели, сгорела в ней, она стала бы смыслом твоей жизни! Но твой смысл — власть. Власть и вседозволенность.

Ты — владыка. Императрица. Под твоим началом десятки, сотни, тысячи верных людей. Ты распоряжаешься ими, отправляешь на смерть, жертвуешь… Но сам процесс управления ими и есть твоя цель.

Из её груди вырвался тяжёлый вздох.

— Это гордыня, Лея, — закончила Елена. — Ты слишком возгордилась, тебе не кажется?

Такой красноречивой она не была никогда. Только смерть девчонок, страшная в своей бессмысленности, да не менее бессмысленная бойня сорока невинных, положенных на алтарь гордыни этой сучки, смогли расшевелить её.

Лея снова попыталась что-то сказать, но виновато опустила голову. Елена зло усмехнулась, приступ красноречия продолжался.

— Ты смешала с грязью человека, за которого выскочила замуж, несмотря на запрет матери и его неблагородное происхождение. Человека, который вытаскивает тебя и твою планету из пропасти, не щадя себя, без которого власть давно бы начала гнить. Шантажируешь его самым святым — детьми. Своими детьми! Только потому, что он — «безродное быдло». Ты чудовище, Лея!

Ты забыла о дружбе, о клятвах, которые мы давали друг другу вшестером много лет назад после Полигона. Ты вышвырнула Малышку, сгноила Сирену, не раз спасавшую тебе жизнь, а Мишель «простила» и вернула только потому, что больше не нашлось верных людей для должности главы корпуса. Ты не просто чудовище, ты подлая тварь! — выкрикнула она. — И мне противно, что я все это время спала с тобой!

И, наконец, твой проект. Ты убила людей, жизнь которых можно было бы и не забирать. Убила не ради спасения планеты, а чтобы потешить самолюбие. «Я, Лея Великая, склонитесь передо мной»! — передразнила она старый двухмерный переполненный пропагандой фильм. — Мне жаль, что я согласилась уничтожить этих людей и зачистить бункер, мне жаль, что погибли девочки. Но мне не в чем винить этого десантника. Он — молодец, спасал жизнь себе и той, кого любил. А ты!..

Красноречие иссякло, она захлебнулась. Но и этого оказалось достаточно. Елена развернулась и присела к декоративному камину в углу, настроенному на охлаждение. От него несильным потоком расползалась лёгкая прохлада, и она подставила под него лицо и руки. День выдался тяжёлый, она устала, очень устала! Но гораздо сильнее устала морально.

У неё не получилось. Та грандиозная цель, которую ставила перед собой после коронации, четыре года назад, так и осталась недосягаемой целью. Где-то удавалось смягчать решения Леи, удерживать её от необдуманных поступков, где-то приходилось брать на себя грязную работу, ограждая её, но всё оказалось напрасно. Она больше не сможет служить ей. Лея — кровавый тиран, и изменить её не получится.

Это следовало понять давно, понять и уйти, но она всякий раз надеялась, что ещё не всё потеряно, изменить подругу удастся, надо только постараться. Но нет, не удастся. Такие люди не меняются. И только смерть девчонок от рук учёного раскрыла ей глаза.

— Елен, ты не права, — раздался сзади робкий голос. — Да, я властная сука, заигравшаяся людьми, но их необходимо было уничтожить. Открытие дона Мигеля — оружие, а они слишком много знали.

— Достаточно было устранить пятерых его ближайших помощников, работавших отдельно, — парировала она. — Остальные не ведали про твоё оружие ни сном, ни духом. Пятерых, Лея! Не сорок человек!

— Но они знали, для чего мне эксперимент! — закричала её величество. — Знали, что я создаю мода-наследника! А значит, об этом рано или поздно узнала бы вся планета! Узнали бы кланы!

— Да твою ж мать! — вновь подскочила Елена, — И что с того? Ну, узнали бы? Пусть себе знают! Мать создала себе ребенка по генам! Штучно! Сконструировала! Самого лучшего, самого умного, талантливого! Да, прецедент, но не понимаю, что в тут такого непоправимого? Козни? Интриги? Попытки влияния и устранения? Ты бы справилась! Ещё как справилась! Нет ничего фатального, если кланы узнали бы о твоём сыне-моде!

Но даже так я простила бы тебя, — закончила Елена, опуская тональность. Кричать бесполезно, криком делу не поможешь. — Если б ты действительно думала о стране. Но это игрушка. Всего лишь твоя игрушка. У вас, императоров, жестокие игрушки!.. — ухмыльнулась она напоследок и пошла прочь из комнаты, демонстративно бросив с дивана на пол винтовку.

— Я больше не в твоей лодке, Лея. Можешь приказать ликвидировать меня, сопротивляться не буду. Через час получишь мой рапорт.

Если бы у этого помещения была дверь, она бы ею хлопнула. Но, к сожалению, вмонтированные в стены створки автоматически раскрылись и выпустили её наружу.

— Кто здесь? Свет! — скомандовала она, приподнимаясь на кровати, но свет не зажёгся.

— Я отключила твой искин, — раздался голос во тьме.

— Решила сама прикончить? Своей рукой? Не доверяешь наказующим? — Елена поднялась и села, свесив ноги на пол.

— Не надо так.

Знакомый силуэт опустился рядом, встав на колени. Холодные руки ненавидимой подруги обняли её коленки и прильнули к ним.

— Не бросай меня. Пожалуйста. У меня никого больше нет.

— И кто в этом виноват? — усмехнулась она.

— Я сама. Я долго думала… Да, ты права. Я заигралась во власть, заигралась в императоров. И допустила столько ошибок, что!..

…Елена, помоги мне выбраться из этого капкана! Я больше не буду! Обещаю!

Она зарыдала. Горячие слёзы потекли по её коленям, обжигая. Обжигая своей искренностью. Она видела перед собой раскаявшуюся Принцесску, потерянную несколько лет назад. Врать ЕЙ у Леи никогда не получалось.

Елена подалась вперед и обняла её величество.

— Не надо, Лея. Тебе нельзя нервничать, расстраиваться.

— Я и правда такое чудовище? — плакала та.

— Да. Иди ко мне, моё чудовище!..

Она приблизила к себе её лицо и нашла мокрые горячие губы.

— Завтра ты первым делом освободишь Сирену из под домашнего ареста. Прилюдно. Сделаешь из этого торжественную церемонию. При всех объявишь, что простила её и предложишь помириться.

— Она не станет мириться со мной, — Лея отрицательно покачала головой.

— Но ты простишь её, и это важно. В конце концов, она приняла на себя главный удар тогда, когда ты не была к нему готова, занимаясь одними игрушками.

— Елен, хватит, я поняла, — рука лежащей рядом больше чем подруги коснулась её переносицы и нежно поползла в сторону губ и подбородка. — Не надо второй раз.

— А ещё восстановишь Серёжу, — согласилась Гарсия. — И дашь неограниченное право видеться с детьми.

— Но он… - попробовала протестовать Лея. Елена перебила:

— Нет. Ты сделаешь это. Можешь замаскировать это право под условие хранения тайны проекта, например. Озадачив поиском кандидатки в матери. Или как-то ещё. Ты умная, придумаешь. Но сделать это ты обязана. Детьми нельзя торговать, каково бы ни было его происхождение. Ты сама вышла за него, и на тебе вся ответственность. И ещё, — помялась она, не зная, говорить ли последнее. — И ещё ты дашь ему развод, как он просит.

— Но…

Лея задумалась. Елена ласково провела рукой по её волосам, она любила её волосы.

— Так надо, Принцесска. Этой свободой ты привяжешь его ещё больше, но не будешь ничего при этом должна.

— Я потеряю его. Я люблю его. Представляешь, я всё ещё люблю его!..

Лея вдруг всхлипнула и заплакала. Елена успокаивающе притянула её к себе.

— Ты уже давно потеряла его. И теперь должна отпустить.

Лея вновь всхлипнула и затихла, Елена решила больше не тревожить этим, на сегодня довольно. Серёжа и Сирена только начало, первый шаг. Она должна спасти её, вырвать милую жизнерадостную Принцесску из пасти жестокой беспринципной императрицы, загнать ту в дальний угол сознания. Конечно, время вспять не повернёшь, императрица останется навсегда, но нужно хотя бы стать устойчивой гирей на её личных весах. Это бой всей её жизни. Потому что у Леи есть ангелы, и есть хранители, но ангел-хранитель — только одна она.

— Все вон!

Елена влетела в сектор «полос смерти» как огненный смерч, впрочем, влетать так давно стало её хобби. Стоящие вокруг пятеро офицеров старой гвардии, испуганно подались в стороны, а затем, видя её горящий взгляд, нацеленный на Мишель, последовали по означенному адресу.

— Вон, я сказала! — бросила она задержавшейся дольше всех Ласточке де ла Фуэнте. Та кивнула и выбежала, створки гермозатвора за её спиной сомкнулись.

— Ты ничего не хочешь объяснить? — прищурилась она и сделала несколько шагов по направлению к подруге. Во всяком случае, той, кого считала подругой до этого утра.

— Он, правда, пришел сюда сам! — Мишель отступила на шаг назад. Затем ещё на один. В её голосе появились нотки страха. Такой реакции со стороны Гарсия она не ждала.

— Ты представляешь, куда лезешь, Красавица? Знаешь, какую волну можешь поднять одним неосторожным движением? — медленно наступала Гарсия.

— Всё, что я знаю, это то, что он пришел сюда за защитой. Которую вы, наблюдающие за ним, не смогли обеспечить. — Мишель упёрлась спиной в створку, и это придало ей силы. — Вы бросили его! — почти выкрикнула она. — Вложили огромные деньги и силы и бросили! На произвол судьбы! И если бы не я…

— То он спокойно учился бы дальше в своей школе. — Елена показала злобный оскал. — Что ты знаешь о проекте?

— Ничего.

Щелчок «бабочек» раздался почти одновременно, руки обеих подруг украсили дорогие смертоносные игрушки.

— Не подходи! — Мишель подняла руку в останавливающем жесте.

То, что произошло потом, заняло всего несколько ударов сердца. Сторонний наблюдатель смог бы различить лишь две тени, метнувшиеся навстречу друг другу и пару быстрых красивых движений на грани восприятия.

— Теряешь форму, Красавица! — усмехнулась Гарсия, убирая лезвия от горла поверженной подруги и дезактивируя их. Та отползла немного назад, привстала и последовала её примеру. Елена отошла на несколько шагов назад, не разрывая дистанцию опасности.

— Что ты знаешь о проекте? — нависла она сверху. — И не пытайся, я быстрее!

Игольник на её поясе смотрелся внушительно, но Мишель знала, как Гарсия умеет пользоваться метательными ножами, и не стала рисковать.

— Он королевской крови, — выдавила она. — Лея создала его.

— Ещё.

— Она хотела… Она что-то хотела с ним сделать, но её эксперимент провалился, и…

— И что?

— Да не знаю я, что! — закричала Мишель, и Елена поняла, что та не врёт. — Она создала мальчишку, не оправдавшего её ожиданий, но наделённого кучей талантов! И «слила» его в обычной средней школе, не сумев защитить от какого-то бандита! ОНА! Сама её королевское величество! И теперь моя очередь делать из него кого-то, — закончила Мишель. — Не сомневайся, у меня получится.

— А когда он будет тебе обязан, почувствует за спиной всю мощь ТВОЕГО корпуса, — закончила за неё Елена…

Мишель улыбнулась, продолжения не требовалось.

— Топорно, Красавица. Я ожидала от тебя большей фантазии.

Мишель покачала головой.

— Мы засиделись на месте. Нам нужна свежая кровь. Тем более, такая.

Теперь головой покачала Елена.

— Лее это не понравится. ОЧЕНЬ не понравится.

— Разве я что-то сказала про Лею? — Губы Мишель расплылись в довольной улыбке. — Мы все дали клятву, и исполним её. Мы верны, и подчинимся любому приказу. Но мы слишком долго сидели на месте, моя дорогая Нимфа! Это не моё решение, так постановил совет офицеров, и она ничего не сможет поделать.

— Совет знает? О крови?

— Нет. Но, возможно, многие догадываются. Однако все так рвутся в бой, что это только подливает масла в огонь. Кто ещё должен возглавить корпус, как не Веласкес?

Елена неопределённо пожала плечами.

— Как не Веласкес… Подстраховалась, значит. Молодец!

Вновь неразличимый для глаза рывок, и вновь Мишель не успела.

Она лежала, придавленная коленом, в подбородок ей упирался большой нож с гравированным лезвием, а в месте его касания с шеей отчетливо проступила всё увеличивающаяся красная дорожка.

— Ты забыла о главном, моя дорогая. Ты можешь использовать его, можешь держать Лею в узде, дескать, её творение в твоих руках, можешь даже с его помощью вылезти из этой помойки в люди. Со временем. Но это не твоя игрушка, а Леи. Она создала её и не потерпит, если кто-то будет играть ею без спроса.

Нож вдавился в горло сильнее, из раны потекла струйка крови. Мишель неровно задышала, косясь на её запястье, Елена ослабила нажим. Достаточно.

— Это игрушка Леи, Мишель. И ты будешь делать только то, что тебе скажут. Шаг влево, шаг вправо расценивается как неподчинение, а при неподчинении можешь позабыть о своем подвиге в Дельта-полисе. Есть вещи важнее этого.

— Она хочет посадить его на трон, да? — оскалилась златоволосая.

Елена убрала ногу и поднялась.

— С чего ты взяла?

— Я же не дура.

Пауза.

— Тебя это не касается! — пробурчала Елена и развернулась к выходу. — Без меня испытание не начинать. Оба ключа от остановки ботов я возьму себе, вам они не нужны. И вообще, привыкай, тебе не нужно от этого мальчишки ничего, кроме приказов сверху. Вопросы?

Мишель довольно покачала головой, глядя на окровавленную руку, одёрнутую от горла.

— Нет вопросов.

Когда створки перед ней разъехались в стороны, Елена не сдержалась и до хруста сжала кулаки, выражая нахлынувшие эмоции вслух. У этой стервы остались козыри в рукавах, что легко читалась по её лицу, и она понятия не имела, что это такое. Да, проморгали парня, как есть проморгали! Теперь надо срочно подумать, что делать дальше, пока не началось это долбанное испытание.