Их жестоко убили и изнасиловали

Глава 81: Избавление

Да Ун (Командир охраны): Уровень 67

Рослый мужчина в доспехах вышел в выжженное поле, уничтоженное левиафаном. За его спиной стояла толпа из тяжеловооружённых воинов и магов.

— Поднимайте оружие, мои братья! Только вместе мы сможем остановить это обезумевшее создание! Покажем же на что мы способны господину Зайнеру! Покажем же свою истинную силу!

Раскалённый осколок здания приземлился прямо на Да Уна, разорвав его тело вклочья. Стоявшие позади отряды шокировано охнули.

— Смерть Да Уна вызывает у меня неописуемую ярость! — сказал кто-то из магов. — Отомстим за него, братья! Это всего лишь глупое животное!

Воины с криком взлетели в воздух, сидя на левитирующих волшебниках и ринулись в бой на левиафана. Мощнейшие заклинания заискрились, заструились, молниями разнеслись вокруг. Солдаты спрыгивали, замахиваясь мечами, на зверя и рубили его изо всех сил. Яростно и безжалостно. Роняя пот дождём на землю.

Левиафан сделал резкий манёвр, подлый разворот. Гигантские плавники в одночасье размолотили всех солдат до единого. Перепуганные маги схватились за головы. До них дошло, что сопротивление бесполезно. Они обречены.

— Это невоз… — не успел договорить маг.

Вместе со всеми своими товарищами, он попал под внезапную атаку чудища. Их хрупкие тела растворились в воздухе кровавой дымкой. Никто не выжил.

Тем временем, пробудивший левиафана Аксель, лежал под обломками и тихо стонал, пытаясь освободить свои ноги от завалов.

— Дай я тебе помогу, — подбегает Филин.

— Жесть! — говорит Аксель. — Кажется, мы перестарались. Я не думал, что будет так жёстко.

— Именно так и должно было быть. С этими людьми по-другому нельзя.

Отодвинув вместе деревянную балку, им удалось высвободить ноги Акселя. Он уверенно подвёлся и отряхнул одежду.

— Ну и что дальше будем делать?

— Сдаваться, — сказал внезапно Зайнер, оказавшийся рядом.

Он держал в захвате Хелен, прислонив ей нож к горлу. За его спиной стояла Лаурэн месте с детьми, которые испуганно смотрели на отца. Они никогда прежде не видели его таким жестоким.

— Слишком поздно, — сказал Филин. — Сдаваться уже не кому. Твой город разрушен.

— Я с самого начала придерживался философии, что мои дети не должны видеть насилия. Но, похоже, пришло время изменить это правило. Оно больше не актуально. Я убью твою беременную подругу у них на глазах.

Филин впал в ступор. Эти слова будто льдом окатили его сознание. Он не думал, что их отношения с Хелен могут зайти так далеко. Но теперь, когда она беременна, он точно знал, что не может позволить ей умереть. Он и так бы не дал этому произойти, но теперь его желание стало железобетонным.

— Папа, не делай этого, — жалостно сказала Дона.

— Доча, помолчи. Папа должен наказать зарвавшихся выскочек.

— Но она тут не при чём. Она ничего не сделала. Она нам помогла!

Зайнер поморщился.

— Да, и сейчас она поможет мне причинить боль этому однорукому подонку.

Пока Зайнер отвлёкся, Хелен ловко выскочила из-под захвата. В эту же секунду Филин впал в ярость. Он сорвался с места и резко бросился на Зайнера с камнем в руках.

Двухкилограммовый булыжник разлетелся о его лицо.

— Блять!

В гневе, Зайнер пырнул Филина в живот. Очередная травма сразу же подкосила парня. Филин так устал от постоянных режущих ран, но игнорировать их нельзя. Тем более, виной всему поспешность. Необдуманный шаг.

— Я тебе, блять, ебало разорву!

Зайнер хватает его за голову и начинает крепко сжимать череп. Хелен подхватила упавший нож и тут же бросилась спасать своего парня. Клинок с размаху въехал Зайнеру в шею. Струя крови со свистом выскочила наружу. Но, не смотря на адскую боль, хватку он не ослаблял.

Аксель решил запустить в него молнию. Конечно, этот выстрел может ранить и Филина, но это самый надёжный способ отбросить врага.

Заклинание влетело Зайнеру в лицо и он отпустил Филина. В голове раздался гром. Ярчайшая вспышка света полностью залила глаза. Он чувствовал только как отлетает в неизвестном направлении. Молния обожгла ему лицо. Левый глаз закрыла сползающая кожа.

— Нет! Нет-нет-нет! — подрывается он тут же на ноги. — Я не дам вам уйти! Суки, уёбки!

— Папа, хватит! — раздался голос Локтуса.

Зайнер почувствовал руку сына, которая обняла его ладонь. Он застыл на месте. В глазах всё ещё пелена, ничего не видно.

— Я… я должен их убить, сынок. Я обязан!

Левиафан опять сделал очередной разворот и его хвост столкнулся с землёй. Разрывающиеся здания взлетели в воздух вместе с кусками грунта, скалами и мёртвыми людьми.

Всё вокруг задрожало, заёрзало и загремело. Корявые, уродливые обломки посыпались на землю, отсекая Зайнера с детьми от Филина и его друзей. Продолжать бой невозможно.

— Зайнер, уходите с нами! — Лаурэн хватает детей и уводит подальше.

— Нет, — падает он на колени. — Я не хочу.

— Идиот, ты умрёшь! В этом нет никакой чести!

— Да, это бессмысленно.

— Тогда иди с нами!

Он медленно поворачивает голову к ней и, улыбаясь, говорит:

— Я не умру, Лаурэн. Спасай детей.

Хозяйка только хотела приблизиться к нему, чтобы взять за руку, как гора камней обрушилась на него, похоронив под собой. Густое облако пыли со скрежетом поднялось, застилая собой обзор.

— Пошли, дети. Всё кончено.

Лаурэн, подняла их на руки и стремительно двинулась прочь. Подальше от всей этой разрухи и смерти.

План сработал. Филин одержал победу. Осталась только одна незаконченная вещь. Нужно освободить Эвелина. Из всех них, он настрадался больше всех. Направляясь к полуразрушенной темнице, он надеялся, что его друг ещё жив.

Уничтожив поселение, левиафан поднялся высоко в небо, оставив после себя окровавленные руины. Меньше чем за час погибли десятки тысяч людей.

Аксель заживил травму Филина, из-за чего двигаться ему было легче. Хотя, после всех своих приключений, он уже не особо обращает внимание на такие раны.

Пробегая по коридорам опустевшего замка, они уверенно направлялись в камеру Эвелина. Бескомпромиссная тишина всё сильнее давила своей отчуждённостью. Под ногами было много изувеченных трупов и оторванных частей тел, прибитых к полу камнями. Сложно поверить в то, что кто-то уцелел в этом аду.

Филин осторожно остановился перед нужной дверью и открыл её. Эвелин неподвижно лежал в кровати и смотрел в потолок. Лёгкое дыхание дало понять, что он жив.

— Ты живой! — бросились к нему друзья.

Подойдя ближе они увидели, что от прежнего весёлого и боевого Эвелина осталось лишь уродливое тело. Измученный, изрезанный ножами и плетями, он лежал в кровати. Слёзы стекали по его щекам.

— Помнишь, Фил, как мы спорили с тобой, кто будет главным? — тихо заговорил он. — У нас была одинаковая мечта. Мы оба хотели стать королями.

— Блять, не надо нагнетать. Мы вытащим тебя отсюда.

— Зачем? — взглотнул Эвелин. — Я настолько опозорен. Опущен. Обезображен. Я не уверен, что я всё ещё человек.

Он приподнял свою единственную руку. Она выглядела полностью истощенной. Кожа обтягивала кости. Мышцы были атрофированы.

— Теперь ты точно будешь главным, — сказал Эвелин. — Ты заслужил, Фил. Дай мне просто умереть. Забери мою мечту с собой. Стань королём.

— Слушай…

— Нет. Не буду слушать. Просто избавь меня от страданий. Убей меня и всё! Каждая секунда этой мерзкой жизни для меня мучительна. Я очень… очень устал. Прошу…

Филин осунулся на кровать. Ему не удалось спасти всех. Его начали одолевать мрачные мысли: что из-за промедления это случилось; что неорганизованность не дала вовремя спасти Эвелина; что собственная неосторожность всё испортила.

— Прости меня, Эвел… Я проебался.

Эвелин осторожно коснулся его руки.

— Ты постоянно об этом так паришься. Дурак. Ты сделал всё, что мог. Теперь от тебя… нет, от всех вас требуется просто отпустить меня. Я был не очень хорошим капитаном и не очень хорошим человеком. Не оставляйте меня с моими страхами наедине.

Хелен приобняла Филина и поцеловала его в лоб.

— Он прав.

Филин ничего не ответил. Он осторожно кивнул и повернулся к страдающему другу, который всем своим видом молил о спасительной смерти.

— Прощай, Эвелин. Ты сделал для нас многое. Я буду помнить тебя.

— Прощайте, ребята. Было круто с вами путешествовать.

Филин поднял подушку и заслонил ею лицо Эвелина. Пытаясь со всех сил игнорировать его стоны и всхлипы он давил. Давил и давил, не останавливаясь, не ослабляя упор. Глаза Филина были закрыты, а дыхание ровным.

Прошло несколько секунд. Или же прошла вечность. Казалось, будто прошла целая жизнь, целая эпоха. Эвелин скончался.