Имаго, или Дом с бассейном

***

Павел сделал глубокий вдох, такой глубокий, что на секунду ему показалось, будто лёгкие прилипли к рёбрам, и шагнул в невесомость. Вода поглотила его с головой и мгновенно выплюнула. Он старался плавать перед каждым посещением психотерапевта, так как только плавание частично облегчало наступления гнетущей тревоги, связанной с затянувшимся лечением.

***

Сумерки решительно вползли через широкие окна и заполнили дом до краёв: в его чёрной глубине истошно скрипнула дверь, после звякнули ключи и снова оглушающая тишина. Павлуня замер и прислушался. Сегодня мама вернулась позже обычного.

Первый раскат грома словно обрушился на мальчика. Он испугался, непроизвольно вздрогнул, но не заплакал. Второй был не менее устрашающим, поэтому мальчик закрыл глаза, чтобы хоть как-то защититься от наступающего ужаса. Сейчас мама поднимется по лестнице, войдёт в комнату, протянет к нему руки, скажет что-нибудь ласковое – и всё станет хорошо. Небо загрохотало в третий раз. Павлуня больше не мог терпеть, он сейчас же вылезет из-под прогретого одеяла, холодный воздух обдаст его тёплые пяточки; ступени, почти затопленные темнотой, совсем близко, и скоро ему нечего будет бояться.

***

Доктор осмотрел Павла с головы до ног так, как будто видел его впервые. Перед ним сидел хорошо сложённый сорокалетний мужчина с лёгкой проседью на висках. Голубые глаза, нос с выразительной горбинкой, нить бледно-розовых губ, едва заметная родинка на левой скуле. Серые кончики воротника рубашки ложились на тёмно-синий свитер. Чёрные джинсы едва прикрывали бирюзовые носки. Коричневые ботинки из дорогой кожи были влажными от дождя. Брагин почти ненавидел его. Психотерапевты редко любят своих пациентов, практически не сочувствуют им, однако всячески обязаны доказывать обратное. Павел это прекрасно понимал, но больше года терпеливо ходил на приёмы, усаживался в удобное кресло у окна с чудовищными занавесками в красных маках, надеясь, что сегодня точно случится спасение и обоюдные мучения наконец-то закончатся. Тем не менее ничего подобного не происходило. Видимо, отец прав, когда повторяет, что врачи – шарлатаны и только выкачивают деньги из несчастных больных. Павел прислонился к мягкой спинке кресла. Нет, всё-таки в кабинет Брагина стоит заходить хотя бы для того, чтобы оказываться в этом волшебном кресле, проваливаться куда-то глубоко-глубоко и чувствовать обволакивающую защищённость от всего на свете.

После слов доктора: «На сегодня всё. Жду вас в четверг в то же время», он возвращался в реальность, неохотно оставлял магическое кресло и шёл к двери.

– Я вам советую попробовать гипноз. Подумайте, – сказал Брагин в спину уходящему пациенту.

Из вежливости Павел пообещал.

***

Как-то давно отец рассказывал, что изначально на месте бассейна планировал небольшой пруд, куда хотел запустить перламутровых рыб, которыми можно было бы любоваться часами, расхаживая вокруг с чашкой чая и без. Но здравый смысл взял вверх и папа решил, что от территории, прилегающей к дому, пользы должно быть больше, чем красоты. В любом случае распивать чай и напитки покрепче приятно и у бассейна, а ещё приятнее нырять в его пробуждающую голубизну и плавать, плавать, плавать до тех пор, пока свинцовая усталость не начнёт заливать каждую мышцу.

После развода Павел переехал к отцу. Иногда от тяжёлых расставаний бывает польза: он стал чаще плавать и заметно похудел. По крайней мере, Паша всегда обнаруживал положительное там, где другой бы нашёл повод для грусти. Хотя пользу терапии нельзя снимать со счетов. Брагин помогал своему пациенту. Очень медленно, но очень верно.

***

Он никак не мог вспомнить лицо матери. Вместо него на поверхность памяти всплывало светлое пятно, обрамлённое пышными тёмными волосами. Паша понимал, что любое упоминание о ней причиняет боль его любимому папе. Мама ушла и точка. Это её решение, и сделать ничего нельзя. Отец женщин в дом не приводил. Возможно, у него были любовницы, но Павлу о них знать необязательно.

– Доктор предлагает гипноз, – поделился Паша с отцом за вечерним чаем.

– Тебе нравится выбрасывать деньги на ветер? – отец не верил врачам и не упускал случая заявить об этом.

– Он считает, что только транс поможет вспомнить и восстановить важные события. И ещё…, – Павел сделал глубокую паузу. – Я хочу вернуть Машу. Наш развод – большая ошибка.

– Думаю, у Марии другое мнение, сынок. Напоминаю, если ты забыл: она ушла к твоему приятелю. Как там его зовут?