Именно он называется 'Жизнь'

Ирина Каспэ

Именно он называется "Жизнь"

Женский букетик в стакане для виски: новая серия "Амфоры"

Ирина Каспэ

Маргерит Дюрас (1914-1996) родилась в Индокитае. Изучала математику, право, политологию. Но мировая известность пришла к ней как к писательнице, сценаристке, кинорежиссеру. В основе ее мелодрам "Любовник" и "Любовник из Северного Китая" - собственные романы автора. Дюрас, как и Алена Роб-Грийе, считают основоположниками французского "нового романа". Темы ее книг - так называемые роковые страсти: любовь, ненависть, ревность, приводящие к самоубийству или преступлению.

Когда девушки совмещают литературу и виски, кончается это, как правило, плохо.

Войцех Вейсс. Демон. 1904

Маргерит Дюрас. Моряк из Гибралтара. Роман / Пер. с фр. Л.Цывьяна. СПб.: Амфора, 2000, 398 с.

Симона де Бовуар. Прелестные картинки. Повесть / Пер. с фр. Л.Зониной. - СПб.: Амфора, 2000, 316 с.

Франсуаза Саган. Синяки на душе. Смутная улыбка. Романы / Пер. с фр. А.Борисовой. - СПб.: Амфора, 2000, 334 с.

"Гербарий" - очередная серия складных, удобного формата томиков от издательства "Амфора". Обложка, имитирующая веселенький ситчик, немногим менее однозначна, чем надпись "Женский почерк" на вагриусовских изданиях.

Ну конечно - ненавязчивая женственность, чуть засушенные воспоминания об отшумевшем лете, легкая сентиментальность, легкий цинизм, необязательное чтение. Среди отобранных для гербария писательниц явно преобладают француженки. О них и побеседуем подробнее, оговорившись, что, помимо прозы Маргерит Дюрас, Симоны де Бовуар и Франсуазы Саган, в той же серии вышел роман Дафны дю Морье - англичанки, хотя и с французской фамилией, и новеллы Туве Янссон, более известной в качестве автора саги о Муми-тролле.

Маргерит Дюрас представляет в ботанической серии французский "новый роман", приобретая при этом несколько неожиданный статус "основоположницы". Подлинную основоположницу "нового романа", Натали Саррот, издатели приберегли для серии "Коллекция". Очевидно, отсюда должен следовать вывод, что "Гербарий", коллекция из сухих растений, - коллекция особая, эфемерная, и отношения с реальностью у нее свои, непредсказуемые.

Впрочем, текстам Дюрас также свойственны запутанные отношения с реальностью, в самом прямом, самом буквальном смысле: автобиографию, как правило, сложно отличить от вымысла. Причудливые сочетания пишущих, наблюдающих, чувствующих и действующих "я" оказались весьма кинематографичны - Дюрас имела успех как сценарист и режиссер.

В сравнительно раннем и сравнительно радужном романе "Моряк из Гибралтара" (1952) сюжет вертится вокруг вымысла-невымысла, воспоминания-фантазии, исповеди-вранья. На белоснежной яхте-мечте богатая американка-француженка бороздит моря-океаны, охотясь то ли за прошлым, то ли за будущим, то ли за настоящим - за великой любовью, моряком из Гибралтара. "Я видел, что мало-помалу она выходит из той своей истории", - наивно надеется нарратор, по уши влюбленный в американку-француженку, бросивший постылую работу в конторе и пренебрегший устойчивым социальным статусом. Но выйти из истории можно лишь ненадолго, - слегка покачиваясь сойти на берег, - а затем вновь текучая неопределенность, миф, легенда, телега, пурга про моряка-убийцу, про людей-ящеров, про плачущих куду: есть только миг между прошлым и будущим, именно он.

По ходу дела влюбленный нарратор замышляет роман обо всем происходящем, происшедшем и вымышленном, морской роман, роман о путешествиях, американский роман, поскольку выпито немереное количество виски. История продолжается. Ближе к финалу яхта сгорела. В финале была куплена новая.

Из произведений Симоны де Бовуар (о которой нашему читателю известен ее гражданский брак с Сартром и зачитанный феминистками трактат "Второй пол") составители "Гербария" отчего-то выбрали маленькую повесть "Прелестные картинки" (1966). Растянутые при составлении макета на 300 с лишним страниц "Прелестные картинки" выглядят как букварь - шрифт получился не то для детей, не то для слабовидящих. Объяснить столь неэкономное использование бумаги, помимо особых внутрииздательских интриг, может только патологическое стремление к симметрии: повесть Симоны де Бовуар во многих отношениях кажется вывернутым наизнанку "Моряком".

Героиня Дюрас, презрев условности света, отправляется в беззаботное плавание. Героиня Симоны де Бовуар - плоть от плоти порождение буржуазного мира - с упорством крота пытается докопаться до настоящего, но выхода не находит, увязнув по уши в экзистенциальных терзаниях. В одном случае вымысел выручает, в другом - приводит в отчаяние.

Газеты лгут.

Рабочие голодают.

Моряка нигде нет, потому что не может быть никогда.

Добавьте еще работу в рекламном агентстве - известно, к какому восприятию реальности приводят подобные вещи. Но главное не в этом. С ранней юности утратив вкус к жизни, героиня "Прелестных картинок" принципиально не пьет. А ей на протяжении всей повести принципиально и настойчиво предлагают. И не что-нибудь, а исключительно виски:

" - Виски?

- Нет, спасибо. - У нее комок в горле...

- Фруктового сока?

- С удовольствием".

Два романа многократно переводившейся на русский язык Франсуазы Саган в этом смысле тоже подобраны весьма удачно. "Синяки на душе" - смесь дневника и лирической, тихой, малоправдоподобной истории - не обходятся без самоидентификации, и в немного странном переводе А.Борисовой это звучит так: "рядом с моим "феррари".., со стаканами виски и всей моей беспорядочной жизнью было бы весьма экстравагантно, если бы кто-то отнесся ко мне с уважением". А уж юное создание из "Смутной улыбки" хлещет заветную американскую жидкость non-stop, избавляясь от комплексов, щемящей тоски и безнадежной любви к престарелому казанове:

"У вас грустный вид, - заметила Франсуаза, улыбаясь. - Налить вам еще виски?

- Спасибо.

- У Доминики уже репутация пьяницы. - сказал Бертран. - И знаете почему?.. Верхняя губа у нее коротковата; когда она пьет, прикрыв глаза, на лице появляется проникновенное выражение, не имеющее отношение к виски".

Удивляться тут, разумеется, нечему - ведь что же еще было пить в 50-70-е? Но речь не об этом, а о том, что есть категория текстов, которые по прошествии нескольких лет склонны превращаться в гербарий. Их объединяет не так уж и многое. Но когда без культового хемингуэевского напитка роман не пишется, а сюжет не вяжется, следует слегка прикрыть глаза, ощутить на языке неприятный вкус ускользающего настоящего и безнадежной любви - слегка женственный, слегка циничный, слегка сентиментальный.

И не имеющий никакого отношения к виски.