Император. Прогрессор. Маг

Глава 1 Каварл. Переправа, переправа. Берег левый, берег правый.

Пятую часть того, что заработал, должно отдать сборщику налогов, будь то зерно, золото или же скот

(п.3.2. катарианского свода законов).

— Повелеваю уничтожить все экземпляры Кодекса! За нарушение указа — смерть.

— Но как же так? Граждане будут недовольны подобным осквернением порядков, которые идут ещё от начала времён…

— Плевать! Отныне порядок — это я! Так будет до тех пор, пока мною не будет издан свод законов, по которым будет жить наш народ. Мы не будем соблюдать глупых ритуалов и считать себя лучшими во всём мире. С сегодняшнего дня все разумные расы, что живут в империи, равны. Владеть собственностью, оружием и рабами могут хоть люди, хоть катарианцы, хоть гоблины, хоть любые другие разумные!

— Как вам будет угодно, ваше императорское величество…

Похоже, уничтожить Кодекс будет значительно труднее, чем я предполагал. Этот поступок ещё аукнется мне и не раз, но я не боюсь проблем, ибо я, Каварл Бертолиус — истинный правитель окрестных земель, что тянутся далеко за горизонт, и возникающие на моём пути к величию трудности лишь повод не скучать.

Мы разбили несколько временных лагерей вдоль побережья. Бойцы продолжили то, чем занимались эйлонские воины, пытаясь вернуться на родину — строили плоты для переправы на другой берег Глади. На противоположном берегу то и дело сновали жуткие чёрные твари, поэтому к переправе стоит подойти со всей ответственностью и должным образом подготовить план атаки.

Всё было бы гораздо проще, если бы в захваченном мной по большей части Олоде уцелели их великолепные корабли. Но к моему глубочайшему сожалению, в результате войны оказались утеряны не только уже построенные корабли, но и верфи, и даже мастера корабелы, без которых построить такой же сильный флот, что был у магов, у меня не получится. По крайней мере, в ближайшие годы. А виной тому сражения, в результате которых часть судов оказалась на дне, пожары и мерзкие пираты, что воспользовались всеобщей неразберихой и смогли заполучить в своё распоряжение столь замечательный транспорт. Ну ничего, как только я разберусь с более неотложными делами, сразу же приступлю к решению проблемы пиратов. Ну а пока будем переправляться на плотах и небольших хлипких судёнышках, что достались мне в ходе моих странствий.

Прошло несколько дней, мы продолжали подготовку к переправе. Я у себя в шатре решал государственные вопросы, составлял свод законов, а в перерывах размышлял над содеянным.

Стоило мне взглянуть на мир не сквозь призму Кодекса, как всё вокруг сразу же засияло свежими красками. Да, многие мои сородичи оказались недовольны сразу же, едва услышав новость, зато другие разумные, коих раньше я считал низменными, служили мне теперь с большим рвением и усердием.

Взять того же Пада, который не просто помог мне на моём пути, а даже спас жизнь, вызволив из плена. У меня уже язык не поворачивался назвать его зелёным недоразумением или как похуже. Услышав, что я признал его ровней себе, он сперва вдохновил на трудовые подвиги гоблинов, что были под его началом, а потом, подавая личный пример, принялся строить плоты.

Работа предстояла масштабная и грандиозная, достойная правителя империи! Переправить единовременно через огромную полноводную реку тридцать тысяч бойцов — задача не из лёгких. Кроме того, действовать нужно было как можно скорее, не давая врагу закрепиться на противоположном берегу. А ещё в моём хладнокровном сердце алым угольком теплилась надежда, что мои старые знакомые: Мелисанда, Саян и другие жители Эйлонии всё ещё живы, и если мы поспешим, то сможем их спасти.

Нам повезло, что в пойме реки на многие километры тянулся густой лес из вековых деревьев. Срубить их предстоит ещё очень много. Отовсюду доносились звуки многочисленных ударов топоров по дереву, сливающиеся в единую монотонную трель. Вдоль берега дымили многочисленные бочки полевых кухонь, разнося по округе благостные запахи, которые нравились даже гоблинам.

Наступил вечер, я сидел в своём шатре за столом и работал над сводом законов. Новый порядок, который предстояло создать, требовал новых решений, и они у меня были. Теперь не будет одного документа, в который будет напихано всё, что можно. Отныне закон отдельно, религия отдельно, история и философия тоже отдельно. Нечего сваливать всё в одну кучу. Составлю свод законов самолично, ибо я император и мне решать, как должен жить мой народ. А вот изучать историю, вникать в философию, следить за соблюдением религиозных обрядов я поручу своим помощникам. Но действовать они будут, естественно, под моим чутким руководством.

В какой-то момент я очнулся и понял, что уснул за столом. Да уж, даже бой на мечах с серьёзным противником не утомляет так, как создание правил, по которым должен жить народ, ведь я не работал абы как, а вкладывал в работу все свои знания и опыт.

Поднявшись с удобного походного стула, что стоял в украшенном императорском шатре, я решил немного размяться, так как из-за сна в сидячем положении ноги и хвост затекли. Было уже раннее утро, самое подходящее время для прогулки. С недавних пор меня постоянно сопровождали телохранители — несколько наг и юный орк Джакс. Это не вся моя свита, но данные персоны не покидали меня даже тогда, когда я спал. Я намеренно не взял в личную охрану ни одного катарианца, так как знал, что из-за новых порядков, внедряемых мной, среди сородичей обязательно возникнут недовольные, жаждущие смерти правителя.

Я шагал вдоль берега, осматривая, чем занимаются воины. Утро было слишком ранним, а оттого воздух ещё оставался слегка прохладным, и мои сородичи ещё спали, за исключением дозорных. Войско растянулось вдоль берега на несколько далей, и я прошёл от одного края до другого, как следует размявшись за время прогулки и разогнав застоявшуюся кровь.

Бойцы к этому моменту проснулись и приветствовали меня, завидев издалека. Я не видел, чтобы кто-то из них отлынивал от работы или вёл себя неподобающе. Такое поведение — хороший знак. Это значит, что они уверены в своём командире, а дело, которым заняты, считают правым и не подведут императора в самый ответственный момент.

К переправе на противоположный берег мы были готовы через два дня. Провиант, эйхо, запас стрел и снаряжения бережно погрузили на плоты и лодки, а бойцы держали в руках вёсла и шесты. Я скомандовал выступление. Ритмично загудели трубы, извещая о нашем выдвижении. Скрываться под пологом темноты было бессмысленно — твари прекрасно видели в темноте, а вот мы, скованные темнотой и прохладным ночным воздухом, могли наделать кучу ошибок, что неизбежно привели бы к новым потерям.

Пришла пора арахнидам, копошащимся на противоположном берегу, познать весь ужас императорского гнева.

За свою жизнь я неоднократно плавал вдоль рек и пересекал их, а потому уже не только не боялся крупных холодных водоёмов, но и уверенно подбадривал воинов.

Враги, завидев нас, сразу же оживились, на их берегу началась какая-то нездоровая суета. Мы приближались, стараясь сделать так, чтобы все судёнышки пристали к противоположному берегу примерно в одно время, чтобы разом обрушить на гигантских жуков всю мощь катарианского войска.

Но, прежде чем мы это сделали, твари начали стрелять по нам. Они сделали это даже раньше, чем наши лучники изготовились к стрельбе. Атаковали твари, каких я до сей поры ещё ни разу не встречал. Они были похожи на гигантских скорпионов, выбрасывающих из своих жал сгустки зеленоватой жидкости размером примерно с кулак.

Бойцы, на чью кожу попадали сгустки, тут же начинали кричать, а кожа в местах попадания начинала шипеть и пузыриться, будто вскипая.

— Первой, третьей, пятой шеренгам поднять щиты! — скомандовал я. — Крайние бойцы на плотах продолжают грести!

Командиры отрядов продублировали по цепочке мой приказ.

— Чётные шеренги, начинайте стрельбу!

В противника полетели тысячи стрел, выпускаемых нашими ловкими лучниками, однако особого результата добиться не удалось, так как стрельба велась на пределе эффективной дистанции, а тварей неплохо защищала природная броня. Однако всё же без жертв не обошлось как с нашей стороны, так и со стороны противника.

Стоило нам приблизиться ещё немного, как в нас помимо едких снарядов полетели ещё и самые обычные булыжники. Чёрными тварями был усыпан весь пологий берег. Похоже, что они во что бы то ни стало решили не дать нам высадиться. Нам же теперь предстояло доказать, что все их потуги напрасны.

Контролируя сражение, я как-то упустил из виду, что плот, на котором плыл я с телохранителями и гвардейцами, приблизился к противоположному берегу одним из первых, в связи с чем мы оказались в самой гуще боя.

Нет, я не боялся доброй драки и регулярно доказывал подчинённым, что в силах не только руководить, но и лично сразить любого, самого страшного противника. Наиболее красноречиво об этом говорило то, что спустя все выпавшие на мою долю испытания я все ещё жив. Но всё же сегодня в мои планы входило руководство битвой, а не личное участие в уничтожении тварей. Пришлось корректировать планы прямо на ходу.

Едва мы оказались на мелководье, как в нашу сторону ринулись десятки исчадий. Я схватил поудобнее свой клевец, но прежде чем успел нанести удар, крикнул во всё горло:

— Слиток золота тому, кто нарубит больше всех тварей!

Раздались одобрительные возгласы. Все любят щедрость.

Едва я замахнулся для удара по опасно приблизившемуся исчадию, как его голова отделилась от туловища и покатилась к моим ногам. Отделилась она, разумеется, не по прихоти владельца, а в результате удара по шее мечом моего телохранителя нага. Пока я приходил в себя после так и не начавшейся атаки, телохранитель успел убить ещё двоих исчадий. Наги рубили врагов всеми шестью руками, в каждой из которых было по длинному мечу. Они двигались словно обезумевшие ветряные мельницы. Во все стороны летели отсечённые части тел жуков и брызги крови. Феноменальные бойцы. Похоже, я погорячился, когда подумал, что являюсь лучшим бойцом на Триале.

— Оставьте хотя бы одного своему императору! — требовательно обратился я к своим защитникам, расстроенный тем, что не успел нанести ни одного удара.

Вскоре телохранители намеренно подпустили одно исчадие ко мне. Пригнувшись, я ускользнул от удара одной из лап чудовища, рукоятью клевца отвёл в сторону другую его лапу, поднырнул под противника и, выхватив из ножен кинжал, пронзи его брюхо. Пластины брони в этой части тела были наиболее уязвимыми и тонкими, и не требовали повышенных усилий для пробития.

Едва успев увернуться от заваливающейся на меня туши, я вернулся к исполнению обязанностей командира и крикнул:

— Враг отступает! Продолжайте теснить его, и скоро он побежит!

На самом деле никакого отступления ещё не было. Я успел оценить поле боя и увидел, что преимущество хоть и на нашей стороне, но враг стоит твёрдо. Однако я, будучи командиром, обязан вдохновлять своих бойцов! А вера в то, что враг отступает, вдохновляет даже лучше, чем знание этого факта.

Ещё раз окинув поле боя опытным взглядом, я убедился, что мои слова подействовали. Воины теперь сражались более рьяно, и противника действительно удалось потеснить, переведя бой с отмели близ берега на сам берег.

— Эйхо мне! — распорядился я, и скакуна тут же привёл слуга с одного из плотов.

Я, несмотря на тяжесть доспехов, ловко вскочил в седло. Тут же мне пришлось резко пригнуться и приподнять щит, прикреплённый к седлу. Звонко ударил по щиту увесистый булыжник, заставив кисть неприятно заныть.

Берег хоть и был пологий, тем не менее по мере удаления от реки местность становилась всё выше и выше, что позволяло находящимся там арахнидам запускать снаряды даже вглубь нашего войска, а я, взобравшись на скакуна, и вовсе стал прекрасной мишенью. В этой ситуации не могли помочь мои телохранители — до стрелков пока не пробиться, верхом наги не ездят, а спешиваться мне не хотелось, ведь это могло показаться солдатам слабостью или даже трусостью, да и статус императора требовал находиться выше других. Лишённый возможности отступать, я погнал своего скакуна вперёд, крича на скаку:

— Вперёд!

Воины подхватили мой крик и настрой, после чего с ещё большим усилием ринулись на врага. Мне нравился боевой задор войска. С таким боевым духом не проигрывают ни бои, ни войны.

С разбега я врезался в толпу противников. Мой эйхо был достаточно крупным и хорошо обученным, к тому же закованным в прочную броню, поэтому врагам нужно было как следует постараться, чтобы ранить или убить его.

Я же, сидя верхом, орудовал клевцом с такой скоростью, что успевал отбивать все выпады противника, а спустя пару мгновений рядом уже оказались мои верные гвардейцы и телохранители.

Бой длился ещё долгую десятину и сильно измотал не только меня, но и всех участников сражения. Около пятисот храбрых воинов были убиты, а две с половиной тысячи серьёзно ранены. Единственный бой вывел из строя десятую часть моего войска. Не слишком приятная математика получается. Радовало лишь то, что врагов полегло в разы больше.

Недавно мы выяснили, что мясо арахнидов не только не ядовито, но даже наоборот, весьма приятно на вкус и не вызывает никаких негативных последствий после употребления. Поэтому сразу после боя мы принялись за пополнение припасов. Тридцатитысячное войско не так просто прокормить, поэтому ситуация, когда противник оказывается съедобен, позволяет значительно снизить тяжесть логистических проблем.

Да, употреблять в пищу можно и разумных существ, но это настолько мерзко и низко, что подобным не грешат даже гоблины. Арахниды же, насколько мне известно, разумными не являются, по крайней мере в большинстве своём, являясь чем-то вроде гигантских пчёл или муравьёв. Не удивлюсь, если когда-нибудь выяснится, что это и есть потомки насекомых, что были изменены олодскими магами подобно эйхо. Только вот из последних получились прекрасные скакуны, а первые уничтожили с лица Триала бесчисленное множество разумных существ.

Когда бой окончился, мы встали лагерем на берегу реки, оказали помощь раненым, со всеми почестями похоронили погибших собратьев.

На следующий день можно было выдвигаться дальше, очищая земли Гарка и Эйлонии от арахнидской скверны, но я решил не форсировать события. Лучше не спешить и как следует закрепиться на этой стороне Глади, защитив прекрасное место для переправы и снабжения войска от посягательств противника.

Я решил выстроить здесь крепость, так как место было весьма удобно для переправы через Гладь — течение спокойное, берег пологий, а ноги не увязают в болоте. Поэтому, как бы я сейчас не спешил в сторону Чивуака, на подмогу его защитникам, если они ещё живы, всё же придётся провести какое-то время здесь, выслать разведчиков, укрепиться, дать раненым время на восстановление, а возможно даже поставить временную переправу через реку.

В минувшем бою вновь хорошо себя проявил Джакс — юный орк, что однажды уже спас мне жизнь. Также мне понравились действия Пада, возглавляющего тысячное войско гоблинов. Эти двое будто бы устроили негласное соревнование кто больше противников убьет. Их энтузиазм в борьбе за правое дело не мог не радовать. Они были полны энергии и направляли её в правильное русло. Главное, чтобы они не сбились с верного пути.

Однако, несмотря на все старания, победить в соревновании за золотой слиток не смог ни один, ни другой. Победил один из моих телохранителей молодой наг по имени Гвонк. Судя по подсчётам, он убил двадцать три твари. Внушительное число, но неудивительное. Убивать с шестью руками гораздо проще, чем с двумя.

Пока мы церемонились с ранеными и мёртвыми и выставляли лагерь, наступила ночь. Выставив дозоры, я отправился в шатёр, но прежде чем уснуть, напоследок ещё поработал над сводом законов.

Глава 2 Саян. Поражение неизбежно.

Я отправился в путь не потому, что меня злили напыщенные физиономии этих хвастливых придурков или из-за того, что хотел изучить новый мир. Я просто не мог больше сидеть на одном месте

(отрывок из дневника, подаренного Саяну Харальдом).

С горем пополам, неся чудовищные потери и завалив всё побережье трупами, а также залив всё вокруг своей и чужой кровью, мы расправились с очередной волной чудовищ. Казалось бы, всё было хорошо — живи и радуйся, однако, как всегда, было одно весомое «но». К нам приближались ещё два корабля.

Увидев приближающиеся суда, обескровленный, измученный продолжительным боем и опустошённый морально, физически и магически, я упал на колени. У меня и остальных защитников побережья просто не осталось сил, чтобы сражаться дальше. Противник мог спокойно приблизиться к нам и добить, мы бы при этом не оказали никакого сопротивления.

Я упал на камни побережья, так как у меня не было никаких идей по поводу того, что делать с приближающимся противником. Выжившие ополченцы были в аналогичном состоянии. Израненные и окровавленные, они бродили по пляжу, добивая противников, которые подавали хотя бы какие-то признаки жизни, убаюкивали и перевязывали раны. Побережники чувствовали себя не лучше, едва держась на ногах. К тому же их осталось не слишком много. Окровавленный Бурый разлёгся на камнях и тяжело дышал.

В воздухе витало неуловимое чувство приближающейся смерти. Кто был на волоске от гибели, прекрасно знает это ощущение. То, что совсем недавно казалось значимым, теряет всякий смысл, голова избавляется от пустых мыслей. В такие моменты особенно остро начинаешь ценить жизнь и своих близких.

Вдруг меня будто молния прошибла. Я подскочил на ноги так, словно вновь был полон сил и энергии, после чего взглянул вдаль, сложив руки трубочками, изображающими бинокль.

— Это… Это не враги… — еле промямлил я себе под нос, едва разлепляя губы. Поняв, что меня никто не услышал, я собрал оставшуюся волю в кулак и крикнул уже во весь голос: — Это не враги! Это наши вернулись…

Ополченцы будто бы очнулись ото спячки, в их глазах затеплилась надежда. Надежда на жизнь.

Почему я был уверен, что это не враги? Всё просто — я не был уверен, а лишь предположил, что это плывёт Андрей и другие земляне, которых мне не удалось застать в Чивуаке из-за нахождения в беспамятстве. Два корабля иной, отличной от кораблей тварей, конструкции, к тому же приближающихся с иного направления. Всё это натолкнуло меня на подобную мысль. Но всё же пока это были лишь догадки, в которые очень хотелось верить.

К счастью, спустя несколько минут, когда корабли немного приблизились, я сумел разглядеть пассажиров — чумазых людей в изношенной земной одежде — джинсах, кепках и военной форме. Учёные, строители и военные, которые не так давно переквалифицировались в профессиональных гребцов. Вперёд, мои чемпионы!

Когда они приблизились ещё и могли лицезреть последствия вакханалии, устроенной нами на побережье, то тут же сбавили ход. Люди, что были на палубе, насторожились и засуетились. Кто-то осматривал нас с помощью бинокля.

На борту происходила какая-то оживлённая беседа, после чего одно судно осталось на месте, а второе всё же пришвартовалось у чудом уцелевшего причала. Затем с борта по сходням спустилась группа из пяти людей, вооружённых автоматами. Я поковылял им навстречу.

Мужчина, что по какой-то причине показался мне командиром процессии, придирчиво осматривал снующих по камням побережников, ополченцев и трупы тварей. Лишь спустя пару минут он обратил пристальное внимание на меня и, обращаясь к одному из товарищей, произнёс:

— Смотри, абориген какой-то припёрся. Что-то больно нагло смотрит на нас. Как думаешь, может шугануть его?

— Лучше не стоит, товарищ капитан! — ответил ему второй. — Вон, смотрите, какая у него палка интересная. Вдруг это шаман какой? Наведёт ещё порчу на нас!

— Идиот, не существует никакой порчи! Просто в этом мире есть какие-то твари с особыми способностями и необычные физические явления. Никакой магии нет и быть не может! — ответил глава мореходов. — А на российских военных и вовсе не действует подобное!

Ну конечно, не действует. Судя по рассказам Лены, олодцы вам такую взбучку устроили, что только истинный глупец не поверит в магию. Ну что же, дураков надо учить, поэтому я решил немного подшутить над земляками. Авось не пристрелят.

Несмотря на усталость, чувство юмора из меня не выветрилось. Очевидно, его можно отделить от тела только вместе с головой.

Я начал слегка приплясывать, крутиться вокруг себя и истошно аукать. Затем, остановившись, использовал крохи накопившейся манны, создал крошечного светляка и направил прямо в грудь упрямому землянину. Тот испуганно отшатнулся, покрыл меня трёхэтажным матом, а после уже более культурно воскликнул:

— Какого рожна? Это что ещё за ерунда была? Этот упырь убить меня хотел!

Я не растерялся и тут же ответил ему на великом и могучем:

— Теперь моя знать твой язык, пришелец! А ты за нарушение границ племени всю жизнь будешь страдать от поноса и импотенции!

Мужчина мгновенно побледнел, а один из его спутников заржал так, что слышно было, наверное, даже в ущельях.

— Ты чего ржёшь, дубина? А если и вправду у меня всю жизнь теперь такое будет? Откуда вообще этот недотёпа знает наш язык?

— Успокойся, капитан. Это не абориген, а наш земляк. Первопроходец, так сказать, тот самый Александр. А вспышка света — действительно магия или какое-то местное явление, схожее с теми, с помощью которых разгромили нашу базу. Мы на другой планете как никак, так что удивляться нужно не местным чудесам, а напротив, тому, что здесь всё очень уж похоже на Землю. Молодой человек просто подшутил над тобой.

— А вы как догадались? — спросил я.

— Так я тебя осматривал, когда мы в прошлый раз здесь были. Зовут меня Михаил Семёнович, я военврач. Ты меня, конечно, помнить не можешь, ты тогда без сознания валялся. Вижу, что ты пошёл на поправку. Расскажешь, что у вас тут такое произошло? Похоже на закончившийся рок-фестиваль.

— К сожалению, ещё ничего не закончилось.

Я кратко обрисовал обстановку, а заодно узнал причину возвращения земляков. Оказывается, они нашли место, где были врата, однако самих врат на месте не оказалось, поэтому моряки решили вернуться туда, где, по их мнению, можно было начать новую жизнь. Однако, оказалось, что они ошиблись. Земляне сильно расстроились, когда я рассказал, что то, чего мы боялись, произошло на самом деле.

Сказав это, я опасался, что они, услышав данную историю сядут на корабли и уплывут прочь, оставив нас умирать. Но к счастью, они откликнулись на мою просьбу о помощи и отправились со мной к южному ущелью, захватив остальных вооружённых людей.

Ополченцы и побережники остались на каменном пляже, усеянном трупами, на случай если вновь объявится враг. Косолапый тоже остался с ними и подъедал трупы противников.

Я подобрал с валуна ставший ненужным в связи с отсутствием патронов автомат, доставшийся мне трофеем от Арзамара, выпросил у земляков рожок с патронами.

Очень хотелось заскочить по пути домой, узнать, как самочувствие у Мелисанды, но сейчас не до того, пришлось сразу топать к южной стене. Посмотрим, как там обстановка, поможем и двинемся к северной.

Мореходы топали бодро и уверенно в отличие от меня, еле копошащегося позади. Я очень надеялся, что патронов у землян хватит, чтобы добить оставшихся тварей. Как же я сильно ошибался.

Стрелять пришлось ещё до того, как мы успели взобраться на стену. Бой шёл уже на самом укреплении, защитников теснили твари. Но автоматы сделали своё грязное дело — наступление было остановлено, и мореходы поспешили наверх, чтобы помочь обороняющимся.

Защитники сперва испугались грохота автоматов, но поняв, что грохот — не кара небесная, посланная духами за грешный образ жизни, а спасение, дарованное предками, сразу же успокоились и продолжили бой.

Я взобрался на стену и остолбенел, едва взглянув в сторону ущелья.

Трупов арахнидов здесь было на порядок больше, чем на побережье. Но не это напугало меня, а то, что несмотря на серьёзные потери, живыми арахнидами было усеяно всё ущелье до самого горизонта. Это была вовсе не та картина, которую я ожидал увидеть.

Патронов здесь явно не хватит. Максимум напугаем противника, добившись некоторого затишья. Вот и мореплаватели, увидев покрытое чернотой ущелье, вели себя уже не столь уверенно, а немного растерялись. Кого-то даже стошнило, и если бы не постоянно напирающие враги, не дающие времени на раздумья, то скорее всего они не выдержали бы и отступили на корабли. Да уж, здесь не автоматы нужны, а танки и гранатомёты с огнемётами, чтобы выжечь скверну напалмом. К сожалению, порох местные ещё не изобрели, а патронов у землян было ограниченное количество.

Андрей, именно так звали предводителя мореплавателей, о чём-то бурно дискутировал с Леной, что сражалась на стене, в то время как остальные земляне стреляли по тварям одиночными выстрелами, убивая особо прытких.

Я пытался придумать выход из ситуации. В этот момент мой взгляд уткнулся в знакомое тело, лежащее на стене. Я подбежал к нему.

— Марон… Как так?

Но обошлось. Знахарь был хоть и без сознания, но сердце его продолжало биться. Ничего, оклемается.

Если не помрёт.

Я продолжил думать и пришёл к выводу, что у нас есть один шанс на миллион, чтобы спастись. Подойдя к спорящим Лене и Андрею, я сказал:

— Мы их не остановим. Их слишком много. Нужно уходить.

— И как ты себе это представляешь? — спросила Елена, разгорячённая спором с Андреем. — Стоит нам лишь попытаться спуститься со стен, как твари кинутся следом и убьют нас, не дав даже добраться до кораблей. К тому же, сколько нас поместится на двух кораблях?

— Начнём с того, что кораблей у нас не два. У нас есть несколько трофейных галер. Да, уйдут не все, но спасётся хотя бы кто-то. Пока держим оборону, пусть грузятся женщины и дети, потом, если успеем, погрузимся и мы. А тварей я предлагаю как следует напугать, выстрелив очередями из всех стволов и пустив в ход всё, что у нас есть. Я один фаербол смогу отправить — поднакопил немного силы. Возможно, они отступят на время. Тогда проделаем то же самое на северной стене. Пока твари перегруппируются, постараемся погрузиться на корабли. Что скажете?

Первым ответил Андрей.

— Не знаю. Впервые вижу таких животных, так что понятия не имею, как они отреагируют на наши действия. Возможно, стоит попробовать.

— Думаю, что сработает, — подключилась Лена. — Прежде, получая серьёзный урон, они отступали, давая нам короткую передышку. Вот только куда мы поплывём? Думаешь, нас кто-то где-то ждёт? Каварл ясно дал понять, что если мы сбежим, то нас ждёт смерть.

— Смерть нас ждёт в том случае, если мы останемся тут. Мы сделали всё, что могли. Теперь пришла пора позаботиться о себе и своих близких. А Каварл, если так хочет удержать стены, то пусть сам идёт сюда и сражается до посинения. Что насчёт того, куда плыть, предлагаю решать проблемы по мере поступления.

Вскоре Андрей дал своим бойцам команду синхронно открыть огонь. Загрохотали автоматы, забрасывая стену множеством гильз. Твари падали замертво. Пули пробивали их насквозь, а потому случалось даже такое, что от одного выстрела гибло сразу две твари.

Спустя несколько секунд рой прекратил наступление. Враги замерли, будто что-то обдумывая, а ещё через некоторое время стали отступать.

— Ура! — кричали земляне.

Местные тоже радовались, но на своём языке. Затем, когда эйфория слегка подутихла, все вооружённые огнестрелом бойцы и я с ними потопали на северную стену.

По пути мы отправили в город гонцов, чтобы приказать оставшимся там детям, больным и старикам собираться и грузиться на корабли, а те, кто был в состоянии, тащили на корабли раненых.

Я пораскинул мозгами и провёл некоторые подсчёты, пока мы шли ко второй стене. У нас было два корабля Андрея олодской конструкции. При желании на них можно было уместить до четырёхсот человек на каждом, а то и больше. В суда арахнидов, коих в уцелевшем состоянии было пять, при должном усилии можно было утрамбовать по триста человек на борт. Если пиратская галера вдруг уцелела в бою и вернётся к нам в ближайшее время, то мы сможем и на неё посадить две сотни эйлонцев.

Напрягая извилины, я понял, что в сумме на корабли можно будет погрузить две с половиной тысячи человек. Примерно столько нас и выжило в окрестностях Чивуака, а во всей Эйлонии народу, конечно, значительно больше. Как бы гнусно это ни звучало, но нам придётся их бросить. Не навсегда, конечно. Твари не убивают нас просто так, если им не угрожает опасность. Они предпочитают брать пленных, уводить их в свои логова и консервировать специальной паутиной, чтобы съесть, когда придёт время.

Мы вернёмся за остальными. Будем делать рейс за рейсом и спасать всех, кого найдём. Иного пути я не вижу, ведь на нашего правителя надежды нет. Он не пойми где, занят междоусобицей, ему сейчас не до нас. Но бежать на север явно не стоит, ведь Каварл явно дал понять, что ничего хорошего нас в этом случае не ждёт.

Нам осталось лишь решить, куда же бежать, и у меня были на этот счёт кое-какие мысли.

Прибыв на северную стену, мы увидели, что ситуация здесь была тоже не слишком хорошая и складывалась в пользу членистоногих. Оставшиеся патроны помогли нам решить вопросы и здесь. Тварей отбросили. Арахниды отступили на неопределённый срок. Невозможно было предсказать, когда вновь начнётся атака, поэтому мы торопились как могли.

На стенах остались лишь несколько часовых, которые кроме слежки за неприятелем должны были изображать суету, чтобы враг не догадался, что защиты уже нет. Специально для часовых оставили пару десятков лучших эйхо, что были в нашем распоряжении, чтобы они во время наступления неприятеля максимально быстро могли вернуться в город.

Собираться нужно было как можно скорее, беря с собой лишь самое ценное. Я взял жену. Мелисанде было не очень хорошо, ведь она только что родила, прямо во время боя. Ребёнка несла повитуха, принимавшая роды.

Я был настолько озадачен происходящим, что даже не успел порадоваться рождению дочери. Ничего, ещё успею.

Со сборами неплохо помогла вездесущая Шиара с многочисленными родственниками. У неё практически не было своего имущества, поэтому она собирала наше. Впрочем, у нас его тоже было немногим больше, чем у нищих: карты местности, кое-какие документы, деловые письма, немного монет, связка вяленой рыбы, свёрток с посохом Арзамара и ещё кое-что по мелочи.

Вскоре мы уже были на берегу и грузили в лодки раненых, чтобы отвезти их на корабли. Мореходов землян решили поровну разделить между всеми кораблями, так как у них был хотя бы какой-то опыт мореплавания.

Люди, несмотря на спешку, старались взять с собой как можно больше скарба. Хорошо хоть большинство защитников и ополченцев были пришлыми, и многим из них, чтобы собраться, достаточно было подпоясаться.

Когда половина защитников уже погрузилась на корабли, Лена всё ещё упорно пыталась что-то объяснить выжившим побережникам. Уж не знаю, насколько хорошо у неё это получалось, ведь она не могла булькать, а побережники говорить, но тем не менее весь морской народ ушёл в море за исключением одного тарелкоголового существа, которое погрузилось вместе с нами на корабль. Я не стал выяснять, зачем были проделаны все эти манипуляции, ведь у меня хватало других забот.

Я аккуратно уложил Мелисанду прямо на палубу корабля и помогал повитухе подняться на борт с моим ребёнком. В этот момент мы увидели скачущих на эйхо со стороны ущелья часовых. Похоже, что твари пошли в очередную атаку.

Андрей раздавал команды, кричал, подгоняя тех, кто ещё не успел взобраться на борт. На кораблях царила неразбериха и суета, которая немного утихла после того, как я принялся дублировать команды Андрея на местном языке.

Взглянув вдоль берега, я увидел приближающуюся галеру и следующий за ней следом корабль. На этот раз я сразу сумел разглядеть, что это не враги. Пираты выжили, а кроме того, захватили ещё один вражеский корабль. Молодцы! Теперь точно все поместимся на судах, если успеем.

Успели. Дозорные со стены погрузились, будто в остросюжетном кино, в последний момент. За ними по пятам бежали сотни жутких тварей. Несмотря на множество сражений с арахнидами, в которых мне удалось выжить, эта картина всё равно вызывала у меня страх. Не удивительно, что ни одно государство не пережило волну тварей, приходящую спустя восемь месяцев после предыдущей.

Жаль, что не устояли и мы. Если бы с нами был Каварл с войском, возможно, мы бы смогли отстоять ущелья и стали первыми победителями разведчиков, а также первой, второй и третьей волны арахнидов. Даже интересно стало, а что последовало бы после? Четвёртая волна через шестнадцать месяцев? Или твари не рискнули бы вновь нападать, понеся столь чудовищные потери? Никто не ответит нам на эти вопросы.

Дозорный забежал на корабль прямо верхом на эйхо, сбив пару пассажиров, не успев вовремя затормозить. Мы убрали сходни, лучники выпустили стрелы по приближающимся арахнидам, не дав им запрыгнуть на борт. Гребцы хаотически заработали вёслами и в конце концов всё же оттолкнули наше судно от причала. Твари толпились на берегу, не решаясь преследовать нас по воде.

Напоследок я выпустил по тварям огненный шар. Слишком уж кучно они стояли, а у меня как раз накопилось достаточно манны для одного заклинания. Убил не меньше десятка членистоногих. Аж в душе потеплело. Оло тоже не остался безучастным и отправил в неприятеля шаровую молнию. По моим подсчётам он уничтожил не меньше двух десятков противников. Силён пацан. Но и я на месте не стою — растёт не только искра и посох, но и скорость восполнения резерва и сложность используемых заклинаний.

Спустя минут пятнадцать мы отдалились от побережья на несколько сот метров и решили переговорить, благо все, кто имел хотя бы самое отдалённое отношение к командованию, собрались на одном корабле.

Я был совершенно обессилившим, поэтому развалился прямо на палубе, неподалёку от Мелисанды, что укачивала на руках нашу дочь. Рядом лежал Марон и пока что не приходил в сознание — его на корабль затащили другие бойцы. Лена тоже вымоталась не меньше и расположилась здесь же. Грюнт и Гвен сели чуть поодаль у борта, Оло стоял, опёршись на посох, будто на трость, энергичная Шиара вместе с братьями и сёстрами помогала раненым. Андрей просто стоял на ногах, видимо, армейская выучка и гордость не давали ему морального права лечь и отдыхать средь бела дня. К тому же к бою он и остальные мореходы присоединился далеко не сразу, а лишь под конец, не успев чрезмерно устать.

Зато у меня буквально слипались глаза. Я уже задремал, но из сна меня вырвал голос Андрея.

— Куда поплывём, господа? Мы хотели остаться здесь, но тут нам рады лишь как гастрономическому блюду. Вы лучше разбираетесь в местных реалиях, так что предлагайте варианты.

Пока я переводил Мелисанде и другим аборигенам сказанное, Лена ответила:

— Что-то больно ты вежлив сегодня, Андрей. С чего это вдруг?

— Слушай, Лена, не грузи! Я всегда действовал в интересах государства. Государство теперь где-то далеко, точнее, оно там же, где и было, а мы вот в заднице, поэтому я теперь действую в интересах подчинённых. Да, в тот раз с тобой я был неправ, плохо высказался во время разговора. А ты… Ты была права во всём, — говорил Андрей медленно, видимо, эти слова дались ему с трудом.

— То есть ты хочешь извиниться? Ты больше не считаешь мои поступки глупыми, а меня сумасшедшей, и понимаешь, что нам нет пути домой?

— Да. Хотя я всё ещё не понимаю, что за голоса ты слышала… Возможно, это какие-то местные особенности… Думаю, что всем землянам стоит извиниться перед тобой.

Все мои земляки, что были на борту загомонили, осыпая Лену извинениями. Я тоже не остался в стороне.

— Прости меня, Лена!

— А тебя-то за что?

— Не знаю, за всё хорошее. Я человек простой — говорят, что нужно извиниться всем, вот я и извиняюсь.

— Балбес. Скажи лучше, куда поплывём? Ты из нас дольше всех в этом мире.

— Раз пошла такая пьянка, то дольше всех здесь Мелисанда. Солнышко, ты как? Есть какие мысли?

— Саян, я не в том состоянии сейчас, чтобы думать. Решайте сами.

— Шиара?

— А я что? Я беженка без рода и без дома. Всю жизнь шастала где попало, везде влипала во что-то липкое и вонючее, а вместо жизненного опыта и богатств накопила лишь блох в шерсти. Чешутся теперь, заразы.

— Ладно, Оло, может быть ты что-то предложишь? Какое-нибудь колдовство, что поможет нам узнать куда дальше плыть?

— Дядя Саян, я же ребёнок! Сами решайте!

— Тоже верно. Гвен? Молчишь? Ладно. Грюнт?

— Плыть нужно на северо-запад, вдоль империи орков. Там, в нескольких днях пути, начнутся малые государства моих сородичей. Подомнём их под себя. С вашими громовыми палками это вполне возможно сделать, будем жить как короли.

— Интересное предложение, но, пожалуй, нет. Рано или поздно туда доберётся или империя орков, или арахниды. Ни к первым, ни ко вторым попадать в лапы я не намерен. Уплывать нужно дальше.

— Как знаешь. Моё дело предложить.

— Ладно, раз других идей нет, то предложу сам. Нужно двигаться на Стокс. Это остров к западу отсюда, принадлежащий олодцам. В связи с их бегством из этого мира, скорее всего, на данный момент остров пустует. Когда я был у них галерным рабом, мы заплывали туда, чтобы пополнить припасы. Там есть поля, сады, пресная вода. Если не выйдет осесть там, то хотя бы запасёмся как следует провизией и передохнём, а то с нашей численностью и припасами скоро друг другом придётся питаться.

— А других вариантов нет? — поинтересовалась Лена.

— Боюсь, что нет. Если пойдём вверх по течению Изумрудной или Глади, то встретим лишь войну, и неизвестно как к нашему появлению отнесётся Каварл, что велел нам стоять насмерть. На юге есть континент — Марион, но он, судя по всему, полностью заселён арахнидами. Если пойдём на северо-запад, как предлагает наш зеленокожий друг, то рискуем стать рабами орков, а если нет и уйдём дальше на север вдоль побережья, то вообще неясно, где окажемся и что нам ожидать. На мелких островах полно пиратов. Поэтому нам остаётся лишь Стокс да Халион, на котором серьёзных опасностей, кроме местной флоры и фауны, для нас нет, но туда нужно ещё как-то добраться.

— Но мы ведь однажды уже добрались! — вставил свои пять копеек Андрей.

— У вас был слаженный экипаж, два надёжных корабля и гораздо меньше голодных ртов.

Больше возражений не было. Мы согласовали дальнейшие действия с другими кораблями и двинулись в путь. Искать новый дом.

Глава 3 Елена. Морская волчица.

Не забыть поздравить Мелисанду с днём рождения, а то опять обидится

(отрывок из дневника Лены).

— Бе-е, — очередное плавание и очередная доза тяжёлой формы морской болезни и сопутствующие ей проявления. Некоторые вещи остаются неизменными.

А вот Андрей и остальные мои соплеменники изменились. Теперь они не считают меня сумасшедшей — и то хлеб. Да и куда им деваться, ведь они поняли, что бежать с этой безумной планеты не удастся, так что мы теперь едины, как экипаж подводной лодки, и бежать нам некуда. Будем приспосабливаться.

Александр, коего теперь все кличут Саяном, предложил нам всем плыть на Стокс — остров на пути между Хаоном и Халионом, ближе к первому. Возможно, там мы найдём свой новый дом, захватив при этом кое-что из старого. Например, побережников, один из которых сейчас плывёт с нами на борту корабля.

Жаль, что у меня было не так много времени, чтобы объяснить этим ребятам, что мы уплываем и куда именно направляемся. Я и сама в тот момент не знала куда, поэтому просто попросила жестами этих тарелкоголовых существ следовать за нашими кораблями, если они и дальше желают сотрудничать. Не знаю, поняли они меня или нет, но очень на это надеюсь. Они хорошие ребята.

Корабли были забиты живым грузом под завязку. Всего нас на борту было около трёх тысяч. Это все, кто выжил после обороны Чивуака. Жаль, что пришлось бросить остальных жителей Эйлонии на милость врага, но я искренне надеюсь, что мы за ними ещё вернёмся, а твари не сожрут их, а просто уведут в плен, откуда мы их вызволим.

Верхняя палуба, трюм, проходы между рядов с гребцами — везде были люди. Хотя в этом и был свой плюс: мы могли менять друг друга на вёслах, работая сменами, но хватало и минусов. Главным из них был голод.

Нет, пока никто не пух с голода и не убивал друг друга за заплесневевший сухарик, но плавание мы начали лишь вчера, а проблемы с провизией обязательно начнутся, ведь нас много, а еды всего ничего.

Гребли по очереди, направление выбирал навигатор из числа аборигенов, что уже плавал вместе с Андреем, да и раньше занимался этим непростым делом. На вёслах даже мне пришлось поработать, при этом на моих нежных руках вспухло несколько мозолей. Не люблю море.

Через несколько дней, когда мой желудок практически вывернулся наизнанку из-за непрекращающейся морской болезни, вдали показался остров. Как выяснилось позднее, это и был Стокс. Отсюда, с расстояния в несколько километров, остров казался небольшим, однако более крупным, нежели множество островов, россыпью раскиданных неподалёку от побережья. К тому же находился он особняком от других клочков суши, и плыли мы до него, если меня не подводит память, целую неделю.

Завидев сушу, дежурная смена гребцов заработала вёслами более активно, а моя морская болезнь куда-то улетучилась, будто бы её и вовсе не было. Бурый, питомец Саяна, завидев сушу, радостно поднялся на задние лапы и заревел, после чего, опустившись на все четыре конечности, едва не проломил своим весом многострадальную палубу судна, не предназначенную для перевозки подобных животных, а потом улёгся возле борта и засопел. Вот бы мне научиться так легко засыпать…

Остров планомерно приближался, а я всё ожидала какой-нибудь подлянки вроде нападения кракена или чего-то подобного. Слишком уж я привыкла к приключениям, которые в реальной жизни сразу же трансформируются в неприятности, и слишком уж тихо шло наше плавание. Однако ничего подобного не происходило. Подплыв ближе, мы увидели, что берег был скалистым и не давал никаких шансов на высадку. Нам пришлось плыть вдоль берега, чтобы найти подходящее место для причаливания.

Во время плавания меня больше всего беспокоило моральное состояние Гравиуса — главного нашего кузнеца. Он выглядел так потрёпанно, будто готов был самолично удавиться сию же секунду, используя для этого дела оснастку корабля. Я подошла к нему и спросила:

— Что с тобой? Ты потерял во время обороны кого-то близкого, не любишь море также сильно, как я, или тоскуешь по оставшимся в далёких землях сородичам?

— Что? Нет, конечно! Плевать я хотел на этих чванливых, бородатых сородичей. На самом деле всё гораздо хуже, чем ты можешь себе представить, женщина.

— А поподробнее можно?

— Ах. Неужели непонятно? Я опять остался без кузницы! А кроме того, на острове скорее всего не будет той чудесной руды и горящих чёрных камней, с которыми я работал!

— Вот оно что. Не переживай так. Думаю, что Саян или наш геолог найдут для тебя всё необходимое, а кузню с плавильней мы обязательно отстроим новые.

— Правда? А что за геолух такой?

— Человек из землян, что занимается поиском полезных ископаемых, будь то хоть руда, хоть уголь. У нас их несколько было, но из-за атаки олодцев в живых остался лишь один.

— Какой полезный человек! Где он? Я обязан переговорить с ним!

— Он сейчас на вёслах работает. Потом поговоришь. Всё равно без переводчика вам не понять друг друга.

— Да чтоб тебя! Вечно приходится ждать.

— Ничего, подождёшь. Зато у тебя будет руда и уголь, верно?

— Даже если и так, вряд ли удастся построить такую же хорошую печь, как раньше! — проворчал гном, однако голос его звучал уже не столь тоскливо как прежде, а в глазах появилась надежда.

Пока мы болтали с коротышкой, на горизонте показалась бухта, уходящая далеко вглубь острова. По словам Саяна. именно там они когда-то пополняли припасы. Мы развернули наши корабли и направили их в сторону берега. Тут мы увидели, что из бухты выплывают два корабля олодской конструкции. Это здорово пугало. По нашим расчётам, олодцы или как минимум маги должны были покинуть остров, но если это не так… Мне уже ни единожды приходилось видеть магов в бою и вновь сталкиваться с ними, сражающимися не на нашей стороне, я не хочу, ведь по боевой мощи они превосходят целый танк.

Пока мы обсуждали что делать — разворачиваться и уплывать или идти навстречу, на шедших в нашу сторону судах заметили нас, оценили численность и стали разворачиваться.

— Что делаем? — спросил Андрей.

— Давай за ними! — предложил Саян. — Если что, прихлопнем их.

— Главное, чтобы не они нас, — ответил Андрей, но всё же дал команду преследовать неизвестных.

Сбежать от нас они не могли, хотя и пытались, до последнего работая на вёслах изо всех сил. Но бухта хоть и была глубокой и далеко тянулась вглубь острова, всё же была конечна.

И вот, когда плыть уже было некуда, преследуемые остановились, подняли вёсла из воды и стали размахивать белыми тряпками. Мы подплыли ближе. Кожа у моряков была загорелой до черноты, а лица, судя по выражению, имели явное отношение к криминальной деятельности. Не спрашивайте, как я это поняла, ведь объяснить не смогу. Просто чувствовала каким-то седьмым чувством. Это однозначно были пираты. С ними заговорил Саян:

— Кто такие?

— Простые торговцы, господин! — отозвался один из них, увенчанный кучей ожерелий из клыков хищников, ракушек, монет и прочих побрякушек словно новогодняя ель.

— И какого рожна здесь делают торговцы?

Люди на палубе пиратского корабля и прежде не отличались спокойствием, а теперь и вовсе напряглись. Но и мы без дела не стояли. Эйлонцы готовили к стрельбе луки и арбалеты, а земляне вставляли в автоматы рожки со скудными остатками патронов.

— Что вам надо? — уже совсем другим тоном поинтересовался глава пиратов. — Мы вас не трогаем, вот и вы к нам не лезьте. На острове полно добычи, хватит всем, так что предлагаю разойтись мирно, и тогда каждый займётся своим делом!

Возможно, у Саяна были другие планы, но я тоже решила вставить свои пять копеек:

— Освободите рабов, что сидят у вас на вёслах и томятся в трюмах, отдайте половину припасов и перебирайтесь на галеру, а корабли мы заберём себе!

— Много хочешь, девка! И что ты вообще тявкаешь, когда мужчины разговаривают? Да я таких, как ты…

Договорить пират не смог. Его будто парализовало, едва он увидел Бурого, который до этого момента мирно спал у противоположного борта. Очевидно, до этого момента пираты не разглядели его или, что вероятнее, думали, что это всего лишь нагромождение каких-то шкур, а не живое существо.

Проснулся медведь очень вовремя, ведь не сделай он этого, мог бы завязаться бой, в котором наверняка были бы пострадавшие и с нашей стороны. Но теперь Топтыгин просто подошёл к борту, со стороны которого были пиратские корабли, встал на задние лапы и зарычал так, что у меня уши заложило. Через минуту, придя наконец в себя, пират сказал:

— Где, говоришь, галера?

Мы неплохо прибарахлились ещё до высадки на остров, обнаружив в одном из кораблей трюм, доверху забитый зерном и солониной. В трюме второго судна находились невольники, которых мы тут же освободили, равно как и прикованных к вёслам гребцов.

Пиратам, как и договаривались, отдали галеру, на которой прежде плавали пираты наши во главе с Магаем, которых мы в своё время пленили и заставили уверовать в то, что если они попытаются сбежать или напасть на нас, то тут же погибнут. Возможно, стоило убить флибустьеров прямо здесь и сейчас, чтобы избежать проблем в будущем, но в конце концов, кто мы такие, чтобы судить этих людей за их ремесло.

Освобождённым пленникам мы предложили убираться восвояси или присоединиться к нам. Они приняли решение, в результате которого наша команда пополнилась на полтысячи ртов.

Пленники оказались рядовыми олодцами, не магами. Большую часть из них флибустьеры захватили совсем недавно, прямо тут, на Стоксе. Это не могло не радовать, так как мы смогли получить кое-какую информацию об острове и свежие новости.

Остров служил олодцам перевалочной базой, которую они использовали для экспедиций на Халион. Здесь их корабли пополняли запасы пресной воды и провизии, прежде чем выйти в полный опасностей океан. Стокс хоть и находился в неделе пути от континента, но его берега омывало всё же неглубокое море, а вот стоило лишь немного удалиться от него, как ты тут же окажешься в океане.

На этом острове олодцы строили часть своих кораблей, а потому лес в западной его части был безжалостно вырублен. От единственного на острове городка-порта на север тянулись плантации фруктовых деревьев, плодоносящих круглый год. На юг тянулись поля, на которых выращивали крупу, напоминавшую внешним видом и вкусом рис. Лишь восточная часть была покрыта нетронутыми лесами.

Бухта имела вытянутую форму и простиралась с северо-востока на юго-запад, оканчиваясь относительно ровным берегом, где и находился порт с парой причалов.

Серьёзный подход был у олодцев к снабжению экспедиций. Видимо, у них были грандиозные планы касательно Халиона. Впрочем, это не помешало им трусливо сбежать из этого мира.

Подняв якоря, мы двинулись в сторону порта, что был неподалёку. Вскоре мы причалили. Ещё на подходе был явственно ощутим запах гари.

Высадившись, мы увидели несколько пепелищ, оставшихся после пожара, догорающий дом и хижину, которую почти затушили островитяне. Увидев нас, они сперва огорчились, очевидно, приняв за пиратов, но увидев среди нас освобождённых пленников, удивились, а после и вовсе воспряли духом.

Откуда-то из глубин прибрежного городка вышел пожилой мужчина, закутанный в серую тогу, осмотрел нас, а после подошёл к Саяну и произнёс:

— Здравствуйте, уважаемые гости! Меня зовут Хайм. Я глава городка, в котором вы сейчас имеете честь находиться. Мне сообщили, что вы отбили у пиратов наших сограждан. Мы за это очень признательны, но нам хотелось бы знать, кто вы такие и зачем пожаловали на наши земли?

Похоже, главный у нас теперь Саян. Не знаю, как так получилось, но все, в том числе этот Хайм, обращаются по любым вопросам к нему. Интересно, с чего бы это?

Наш новоиспечённый глава, покровитель сирых и убогих, ответил:

— Мы беженцы. Пришли на кораблях из Эйлонии — страны, которой больше нет. Ищем место, что станет нам новым домом.

Староста молчал какое-то время, очевидно, обдумывая услышанное, а после произнёс:

— Рой?

— Он самый.

— Что ж… Вы можете найти у нас временное пристанище. На острове хватит для вас не только места и провизии, но даже и работы. Но я боюсь, что вскоре нам всем вместе придётся отсюда бежать…

— Вы боитесь, что твари смогут добраться сюда? Мы надеялись на удалённость острова…

— Бросьте! Это всё ерунда. От этих монстров так просто не скрыться. Я вижу среди ваших кораблей суда их конструкции, а значит, вам должно быть известно, что они способны бороздить морские просторы. А это значит, что нужно пересечь океан, чтобы скрыться от них хотя бы на несколько лет, подготовившись как следует к обороне.

— Предлагаете плыть на Халион?

— Молодой человек, я не только предлагаю, но и прилагаю все силы, чтобы этого добиться! И если бы не завровы пираты, сорвавшие наши планы, мы бы уже бороздили океанские просторы на прекрасных олодских судах!

— В таком случае предлагаю объединить усилия и отправиться на Халион вместе.

— Хорошее предложение, молодой человек. Только тут не всё так просто. Большая часть ваших посудин — это скорее не корабли, а корыта, из которых должно кормить свиней! Да, они годятся для того, чтобы барахтаться в луже, или неподалёку от берега, но ни в коей мере не приспособлены для выхода в океан. Как я вижу, вы приволокли с собой два олодских судна, ещё два отбили у пиратов после того, как флибустьеры стащили их у нас. Мы владеем ещё тремя такими кораблями. В итоге у нас есть семь посудин, способных справиться с океаном и попасть на другой континент. Сколько у вас народу?

— Около трёх тысяч, если не считать тех, кого мы отбили у пиратов.

— Вот! А островитян ещё две тысячи душ! Столько разумных на семи судах не поместятся!

А старик, оказывается, тёртый калач, да ещё и в морском деле неплохо разбирается. Сходу нам, крысам сухопутным, объяснил, что к чему, пошатнув наши мечты о светлом будущем и новом доме, ткнув носом в скалы жестокой реальности. Но к счастью, Саян тоже был не дурак, и я поняла, почему он негласно стал нашим лидером после того, как он сказал следующее:

— Не вижу проблем. Грузим олодские суда по максимуму разумными существами и провизией с острова, отправляем всех счастливчиков на Халион. Там выгружаем весь скарб и большую часть пассажиров, оставляя лишь минимум гребцов, и возвращаемся на Стокс за остальными. Сделаем столько рейсов, сколько понадобится.

— Молодой человек! Неужели вы думаете, что кто-то в здравом уме по собственному желанию останется на этом духами забытом острове? Вот если бы вы вернули нам те корабли, что у нас силой забрали пираты, то все островитяне могли бы убраться отсюда! Ведь корабли наши по праву. А вы делайте, что пожелаете!

А этот Хайм, оказывается, не только сообразительный, но ещё и мерзкий и мелочный прагматик. Он сразу мне не понравился. Ну, Саян, давай. Опусти старосту на землю!

— Что с боя взято, то свято. Если бы вы вместо того, чтобы трусливо прятаться в глубинах острова, защищались как следует, тогда бы всё у вас было в порядке. Пиратов ведь было всего ничего — могли бы и отбиться. А насчёт того, кто согласится остаться, так я могу, например. А чтобы быть уверенными, что за нами вернутся с Халиона, вы лично и ещё половина островитян тоже останутся здесь!

— Что? — старик от возмущения вытаращил глаза. — Это я-то останусь?

— То есть то, что останется часть островитян, вас не слишком волнует? За себя только переживаете? Ай-ай-ай, товарищ Хайм. Нехорошо. Люди ведь в вас верят!

Островитяне, что столпились вокруг нас за время разговора, одобрительно загудели, поддерживая Саяна, а староста, напротив, стушевался. Задел его наш глава за живое. Решив хоть как-то реабилитироваться после оговорки по Фрейду, мэр добавил:

— Я переживаю за всех! Это вы меня оговариваете! Хорошо, я останусь, если вам так угодно, и позволю поселиться на нашем острове всем беженцам, но на правах гостей.

— Само собой, Хайм. Само собой.

Получилось! Я была готова прыгать от счастья и расцеловать Саяна — настолько мне понравился его разговор со старостой и дипломатическое решение вопроса. Жаль, что он женат и целовать его теперь можно только Мелисанде, а на меня никто даже не смотрит как на женщину, а я ведь тоже любви хочу, детей хочу!

Задавив разбушевавшихся в голове тараканов, я вернулась на корабль за своими вещами. Уже к вечеру мы выгрузились с кораблей и разместились на острове. Вопреки уверениям старосты, места на всех здесь не хватило. Вернее, хватило, но под открытым небом, а ночи здесь, несмотря на достаточно тёплый морской климат, довольно холодные. Радовало то, что бомжевать придётся недолго, и скоро часть из нас отправится на Халион, а часть займёт освободившиеся хижины. Осталось лишь решить, кто из нас в ближайшее время продолжит идти по стезе мореплавателя, а кто на пару месяцев вновь станет крысой сухопутной.

На следующий день мы принялись латать корпуса кораблей, подготавливая их к долгому плаванию, перетаскивать провизию и бочки с пресной водой на борт и решать, кто плывёт, а кто ждёт своей очереди.

— Что решит наш вождь? — спросила я.

— Я не вождь, а решать будем вместе. Предлагаю отправиться на Халион всем землянам, кроме меня. Фактически мы создаём новое государство, которое будет оторвано от цивилизованного мира огромными расстояниями. Это значит, что на том конце пути нам понадобятся люди, знающие как можно больше и обладающие полезными навыками. Конечно, местные в этом мире чувствуют себя гораздо комфортнее землян, однако у нас больше знаний. Мы лучше знаем, как искать месторождения ценных ресурсов, способны проектировать более сложные здания, больше знаем в области медицины и так далее. Так что чем раньше все земляне окажутся на Халионе, тем лучше. На Стоксе останусь я с женой и дочерью, Марон, так как он всё ещё не пришёл в себя, а долгое плавание пойдёт ему во вред, а также все раненые и больные. Я постараюсь подлечить их с помощью магии, пока за нами не вернутся корабли, да и Марон немало снадобий успел изготовить до того, как впал в коматозное состояние. Будем лечить.

— Я бы тоже хотела остаться, — сказала я. — У меня от морской болезни скоро желудок за борт выбросится.

— Нет, Лена. Ты на Халионе будешь нужнее большинства из нас. Ты отличный инженер и организатор. Что насчёт болезни… Плыть тебе придётся в любом случае рано или поздно. Тут староста прав — твари когда-нибудь всё же доберутся сюда, а вот Халион, возможно, останется нетронутым ещё десятилетия.

— Ааа, — простонала я, осознав, что вскоре вновь предстоит плавание.

— Не боись, Ленка, мы с Оло попробуем заклинание какое-нибудь замутить, чтобы тебя больше не укачивало. Может, что и выйдет.

— Спасибо, обойдусь. С Мароном вы уже попробовали. Я не хочу гадить под себя и пускать слюни!

— Но там ведь вовсе не в магии дело! Там совсем другое… — стал оправдываться Александр, но поняв, что я просто подшучиваю над ним, рассмеялся. Вообще, после минувшей битвы мы неплохо с ним поладили. Жаль, что он женат…

Обсудив, кто плывёт, а кто нет, мы решили, где и как будем высаживаться на Халионе. Изначально селиться будем вдоль реки, по которой я с Андреем и остальными земляками когда-то драпала от олодцев. Построим множество небольших деревень — так будет легче себя прокормить, первое время используя дары природы. Затем проведём разведку местности и выберем место для строительства города. К этому моменту уже прибудет вторая партия поселенцев и займётся возведением крупного поселения в наиболее подходящем месте.

Тем временем работа по подготовке к отплытию кипела и бурлила. Щели конопатились, доски пропитывались смолой, бочки наполнялись свежей водой из ручья. В трюм стаскивали солонину, крупы и сушёные фрукты. Всю провизию и материалы нам подарили островитяне.

Провизии хватило с большим запасом — у островитян тут был настоящий продовольственный клондайк, что неудивительно. Олодские маги в своё время создали не только прекрасных ездовых животных эйхо, но и до такой степени улучшили с помощью магии некоторые сорта фруктовых деревьев и злаков, что земным селекционерам и генным инженерам такие результаты даже и не снились.

Лучше могло быть только в том случае, если бы фрукты сами себя срывали с деревьев и грузили на корабль. Но до такого научная мысль олодцев, видимо, не дошла.

Очень порадовало наличие у островитян нескольких артефактов связи, что позволят нам общаться с теми, кто останется на острове.

Сборы заняли трое суток. После я, махнув на прощание Саяну платочком, отправилась с остальными землянами, битком набитыми на олодские корабли, на далёкий континент. Вскоре все, кто был со мной на одном корабле, услышали привычное:

— Бе-е… — Рисковать с заклинанием, что хотели наложить на меня маги-самоучки, я всё же не стала.

Глава 4 Каварл. Ратные подвиги.

За смерть должно наказывать смертью, за увечие — увечием, за воровство — отрубанием руки, дабы в следующий раз не имел силы украсть, а другим неповадно было

(п.4.7. катарианского свода законов).

Строительство шло темпами, достойными потомков Первояйца. Пусть форт, что мы строим на берегу Глади, и был лишь деревянным, всё же он вполне мог помочь в обороне переправы. На возведение более капитального сооружения из камня или кирпича у нас не было времени.

Кроме того, воины хоть и прекрасно справляются со строительством, всё же получают жалование примерно раза в три большее, чем рабочие. Я был не вправе попусту растрачивать казну Империи, поэтому велел уложиться в кратчайшие сроки. Воины под моим мудрым руководством сделали всё как должно.

Я придирчиво осмотрел возведённые укрепления, пройдя от одного края до другого, взирая вверх на башни и вниз на небольшой ров, утыканный острыми как когти завра кольями. Пожалуй, годится. Оставлю здесь часть войск для обороны переправы, а с оставшимися воинами завтра двинусь в путь.

Сейчас мы находимся на землях бывшего Гарка, которые предприимчивая Мелисанда на пару с Риксом прибрала к рукам, когда выдалась такая оказия, присоединив таким образом эти земли к моей империи. Теперь же здесь хозяйничали твари роя, то и дело совершая вылазки на наше войско, не давая спокойно отдохнуть или просто заниматься строительством, заставляя постоянно быть начеку. Но это ненадолго. Скоро я наведу здесь порядок.

Несмотря на прекрасно проработанный план наступления, на следующий день выдвинуться в путь не удалось. Помешали всё те же твари роя, устроив самую масштабную атаку за всё время. Отбились мы с небольшими потерями, использовав стены по назначению.

Твари же, напротив, понесли серьёзные потери и начали отступление. Желая причинить противнику максимальный урон, мы отворили ворота крепости, выпустив в бой конницу. Тяжёлые всадники верхом на эйхо наконец получили возможность порезвиться на славу, сражаясь не в пойме реки, а в чистом поле, и вскоре от убегающих противников остались лишь изуродованные туши.

Победа была блестящей, но день оказался потерян. Мы выдвинулись в путь лишь на следующее утро, оставив в крепости пятитысячный отряд, во главе которого я поставил юного орка Джакса.

Кстати, насчёт войска. Я решил разделить его на несколько отрядов, так как не представлял, как на полях и лугах Гарка обнаружить всех тварей роя, двигаясь единым фронтом. К счастью, к моменту выхода из крепости из глубин Империи ко мне пришли лучшие мои командиры: Тит, Джанг и Рикс. Пад в последнее время проявлял настоящие чудеса сообразительности, отлично управлялся с гоблинами, поэтому его я тоже решил сделать полноценным командиром.

На хозяйстве в сердце Империи остались Джереми и Морт. Орчонок Джакс тоже проявлял задатки превосходного полководца, однако был слишком юн, чтобы вести в атаку пятитысячное войско. Именно поэтому я оставил его за главного в крепости. Это хорошее место для получения опыта — достаточно спокойное, чтобы не погибнуть самому и не подвергнуть опасности подчинённых, но в то же время достаточно опасное, чтобы не расслабляться и постоянно быть начеку, решая всевозможные проблемы и набираясь опыта.

На запад отправился Пад с тысячью гоблинов и четырьмя тысячами катарианцев. Там болотистая местность, а гоблины прекрасно чувствуют себя на болотах. На восток отправился Джанг, на юго-восток — капитан Тит, на юго-запад — Рикс, а по центру, на юг отправился я с пятитысячным отрядом, личной гвардией и телохранителями.

В Гарке не было крупных городов, в основном люди здесь жили в бесчисленных деревнях, занимаясь сельским хозяйством, продавая зерно в ненасытный Олод и голодную Эйлонию. Так было до нашествия тварей.

Сейчас мы передвигались по невспаханным полям, несмотря на то что уже был конец весны, и вся земля должна быть засеяна. Вскоре нам встретилась опустевшая деревня, в которой мы не нашли ни единого жителя. Следов тварей мы здесь тоже не обнаружили, так что, возможно, узнав о наступлении врага, жители просто бросили дома, сложенные из соломы с глиной, и сбежали.

Осмотрев деревню, мы двинулись дальше и сразу же столкнулись с небольшим отрядом тварей, насчитывающим три десятка особей. Без особого труда расправившись с ними, мы продолжили путь.

Лишь к вечеру мы вышли к следующей деревне. Эти земли и раньше не отличались избытком населения, а ныне и вовсе казались обезлюдевшими. Зато в деревне было много народа. Даже слишком много. Мы шли по полю, которое на сей раз было засеяно. Навстречу нам выбежал крепкий детина с вилами и в грязной одежде. Он был человеком, лицо его не было обезображено интеллектом. Подбежав к нам ближе, он закричал:

— Ша! А ну брысь отсюды! Чаво шастаете тута, отрепье? Усю рожь потоптали мене! Ослепли, что ли, дороги не видите? Ша я вас хвостатых всех на вилы насажу!

После этих слов детина с вилами наперевес двинулся в мою сторону. Один из наг попытался двинуться ему навстречу, но я его остановил, после чего спешился и успел сделать два шага навстречу убогому, прежде чем он ткнул в мою сторону импровизированным оружием. Я слегка наклонился в сторону, пропустив недотёпу рядом с собой, после чего взмахом хвоста подсёк его. Несостоявшийся воитель завалился на землю, рухнув лицом в кучу, которую совсем недавно навалил чей-то эйхо. Она ещё даже парила. Мои воины дружно заржали.

Тем временем события развивались дальше. Нам навстречу бежали ещё двое крестьян. Это были пожилые мужчина и женщина в простой крестьянской одежде, грязной и с заплатами. Увидев нас, они упали на колени и запричитали наперебой:

— Господин, пощади!

— Не вели казнить!

— Прости убогих!

Тем временем один из моих телохранителей удерживал юродивого на месте обратной стороной копья. Детина трепыхался и размахивал руками, пытаясь подняться на ноги.

— То сыночек наш, господин! Дурной он. Уродился таким! А других детей нам духи не дали!

— Коли казнишь его, господин, нам некому помогать будет в поле, а мы старые и дряхлые уже, сами не управимся!

— Пощади нас, господин!

Вот ведь невежды! Как только улажу вопрос с роем, нужно будет срочно заняться просвещением этих дикарей. Подумать только! Они не знают, как выглядит их император! Позор на мою хладнокровную голову! По-хорошему, следовало бы их убить, освободив от столь жалкого существования, но я решил смилостивиться:

— Забирайте своего тупицу-сыночка и ступайте прочь, но прежде ответьте, почему я вижу в деревне так много народа, и не видели ли вы в округе тварей?

— Господин… — попытался ответить мужчина, но тут же получил подзатыльник от одного из моих гвардейцев и умолк.

Гвардеец произнёс, обратившись к крестьянину:

— Обращаться к своему владыке следует так: ваше императорское величество! Уяснил?

Мужчина быстро-быстро закивал и продолжил:

— Ваше императорское величество, здесь собрались жители из нескольких деревень, что находятся на побережье Глади! Они бежали от драглов, что во множестве теперь снуют вдоль поймы реки. Люди прячутся у нас, так как тут тварей пока никто не видел!

— Ясно, ступайте прочь, смерды! — ответил я.

Один из телохранителей, что всё время разговора удерживал недотёпу на земле, убрал древко копья с его спины, дав подняться. Детина встал на ноги, жадно вздохнул воздух. Всё его лицо и грудь были измазаны в дерьме эйхо.

— Я ничего не вижу! — закричал он, вызвав всеобщий хохот. — Я ослеп! Мать драглов ослепила мои очи!

Мать с отцом подхватили его за руки.Мать, вытирая лицо убогого, сказала:

— Тише, сынок. Ты просто испачкался. Сейчас я вытру тебе глазки, и ты вновь увидишь свет.

Они удалились. Я взобрался на своего скакуна с улыбкой на лице и чувством, что поступил правильно, сохранив жизнь убогому пареньку и его родителям, ведь он не только развеселил нас, но и стал настоящей легендой; мои воины вернутся домой и, выпив вина, станут рассказывать в трактирах историю о ненормальном, которого сам император искупал в дерьме. Хорошая выйдет история.

Лагерь мы разбили прямо возле деревни, так как уже был вечер, а более подходящее место мы вряд ли найдём. Ночью нас вновь побеспокоил небольшой отряд тварей, с которым мы с лёгкостью расправились, на радость местным жителям. У меня возникло ощущение, что рой решил просто изматывать нас, отвлекать и мешать, не давая продвигаться быстро и уверенно. Это меня обрадовало, ведь подобной тактикой, как правило, пользуется более слабый оппонент в борьбе с более сильным.

Твари стремились как можно сильнее задержать нас на пути в Чивуак и к стратегически значимым ущельям, видимо, готовя там какую-то неприятную пакость. Поэтому я лишний раз убедился в том, что разделиться на пять пятитысячных отрядов было хорошей идеей, ведь так мы значительно быстрее прочешем местность, избавив её от тварей роя.

Между соседними отрядами регулярно курсировали гонцы, согласуя действия и докладывая мне о состоянии дел у других отрядов. Пока всё было относительно спокойно — у других отрядов была схожая с нашей обстановка. Небольшие стычки и ничего более.

На следующий день мы добрались до бывшей столицы Гарка. Небольшой городок с узкими мощёными улочками, населённый ремесленниками и торговцами с крупным каменным домом в центре, что некогда служил жилищем королю. Сейчас здесь резвились твари, атакуя мирных горожан. Я подобного допустить не мог, ибо являюсь законным правителем этих мест, а потому велел солдатам готовиться к бою.

Город окружали хлипкие каменные стены, которые не помогли даже, когда сюда явились беглые рабы и преступники из Олода, разграбив город и убив короля. Спустя какое-то время сюда явились Мелисанда с Риксом и войском и добили тех, кто претендовал на трон после смерти короля. Поэтому, когда пришёл рой, город было некому оборонять, а стена оказалась полна брешей, в которые и ворвались твари.

В этот раз я не стал лично вступать в бой. Сражаться на узких улочках города не слишком удобно, сидя верхом на скакуне, а спешиваться я не желал. Не люблю городские бои, ведь многое в них решает случай и удача, а не мастерство. Твари могут выскочить в любой момент, нанеся подлый удар и оставив великую империю без правителя. Этого я допустить никак не мог, ведь ещё не оставил наследника. В случае моей смерти наступит грызня за трон, всем станет не до борьбы с роем. Это недопустимо, поэтому сегодня я решил поберечь себя.

Тварей из города выкуривали несколько десятин. Бой продолжался даже после того, как Светило спряталось за горизонтом. Наконец, поздней ночью в городе не осталось ни одного противника.

Из своих воинов я выбрал одного, наиболее сведущего в делах житейских, и назначил на должность управляющего городом.

Переночевав с комфортом внутри одного из домов, на следующий день мы вновь двинулись в путь, к вечеру дойдя до очередной деревушки, стоящей на побережье небольшой реки. Река некогда служила границей между Гарком и Эйлонией. Через неё тянулся небольшой каменный мост. Гарк был очищен от врага. Мы хотели ступить на эйлонские земли, пройдя до ночёвки хотя бы ещё одну даль, но с севера прибыл гонец, сообщивший, что на подходе караван с провизией. Мы решили дождаться его с этой стороны реки.

Но и на следующий день, пополнив припасы, в путь мы не двинулись — на горизонте появился крупный отряд противника, а гонцы донесли весть о том, что другие мои отряды тоже атакованы. Мы изготовились к бою.

Когда враг приблизился, мои воины стали волноваться, ведь численность противника была велика, их было примерно столько же, как тогда, когда мы штурмовали берег Глади, но тогда нас было тридцать тысяч, а сейчас из-за деления на отряды осталось лишь пять.

Я понимал, что нужно как-то взбодрить бойцов, чей боевой дух сейчас упал ниже, чем чувство собственного достоинства у кворков.

— Воины! Это будет славная битва! Сражаться в бою плечом к плечу с самим императором настоящая честь и радость для воина! Но ещё большая радость ждёт тех, кто выживет сегодня. Вчера вечером прибыл караван и привёз настоящие сокровища из дома — лучшее вино, сыры, копчения! Те, кто убьёт хотя бы одну тварь, да ещё и выживет после этого, получат вечером вина и угощений без меры! Устроим пир!

Речи я произносил в своей жизни и более вдохновляющие, и красивые, как и подобает настоящему правителю, но сегодня не смог на ходу придумать ничего лучше. Работа над сводом законов вытягивает из меня весь ум, делает косноязычным. Но и сказанного оказалось вполне достаточно, чтобы немного взбодрить воинов.

Твари приблизились. Среди них я различил исчадий, бестий, а также других созданий, которых видел на побережье, но ещё не придумал для них названия.

Воины передней шеренги сомкнули щиты, а стоявшие позади лучники начали стрельбу из луков после моей команды. Недруги двигались по узкому мосту и вплавь по реке, которая хоть и была узкой, но зато имела приличную глубину.

— Подходите ближе! Не дайте им выбраться из воды!

В воде арахниды становились прекрасными мишенями, неспособными оказать серьёзное сопротивление. На мосту они представляли уже большую опасность, и я отправил туда самых опытных солдат. Наблюдая бой из седла своего верного эйхо, я увидел, что твари пытаются переправиться через реку ниже по течению, где нет наших воинов. Переправившись там, они могли сгруппироваться и ударить с фланга. Этого нельзя было допускать. Тогда я возглавил конницу, и мы покинули основное войско, чтобы разбить врага, который мог ударить с фланга, если ничего не предпринять.

С разбега мы ворвались в толпу врагов, круша их, словно таран хлипкую стену. Но их поток всё никак не иссякал. Твари наступали и наступали. Тут уже начал беспокоиться я. Как бы не было сильно моё войско, всё же все мы смертны.

И тут мой взгляд зацепился за одного противника, что испуганно оглядывался, стоя на противоположном берегу реки. Арахнид был меньшего размера, чем его собраться, зато обладал огромной головой, крупными, будто блюдца, глазами, а на его затылке торчал крупный уродливый нарост. При этом он был лишён опасных когтей и не спешил переправляться на наш берег.

Не знаю, что именно заставило меня решить, что его нужно уничтожить как можно быстрее, но я выкрикнул:

— Переправляемся на ту сторону! Скорее! Нужно уничтожить того уродца!

Мы расчистили себе путь и погнали своих скакунов в воду реки. Эйхо энергично заработали ногами, выгребая на противоположный берег. Я рубил клевцом направо и налево, не давая тварям в воде ранить мою животину.

Однако, покинув своих телохранителей, я совершил непростительную глупость для императора — подверг себя опасности, за что вскоре и поплатился. Защищая эйхо от покушений на его жизнь, я зазевался и пропустил удар в собственный бок. Я был в доспехах, но исчадие всё же смогло пробить когтями броню и пустить мне кровь. Я тут же прикончил тварь, но её когти по-прежнему крепко сидели в моей плоти и доспехах. Она стала тонуть и увлекла за собой меня. Не удержавшись в седле, я пошёл ко дну, от испуга выпустив из лёгких весь воздух.

Чудом я ухватился за стремя своего эйхо, попытался подтянуться, но отхватил копытом по затылку. В глазах потемнело, а рука моя разжалась. Лишь несколько мгновений спустя я пришёл в себя и смог соображать.

Развернувшись к вцепившейся в меня мёртвой хваткой твари, я схватил её за лапу и попытался вырвать когти из доспеха и раны. Это вызвало новый приступ боли, который заставил меня выпустить из груди те крохи воздуха, что там ещё оставались. Я задыхался и рванул когти изо всех сил, но ничего не вышло. Тогда я одеревеневшими от холода руками стал развязывать шнурки доспеха. Пальцы не слушались, запутываясь в завязках. Наконец с трудом я расправился с завязками, стянул доспех через голову. В глазах было темно. Конечности плохо слушались меня. Судорога заставила вздохнуть, но я ещё был под водой, закашлялся, пытаясь выбраться на берег.

Я сам не понял, как оказался держащимся за береговой тростник с вытянутой над поверхностью воды головой. Закашлялся, исторгая из груди попавшую воду, сплюнул, сделал несколько коротких вдохов.

Полегчало.

Оглядевшись по сторонам, я понял, что течением меня снесло вниз от места боя. Хватаясь за тростник, я выбрался на берег, изрезав острыми листьями руки в кровь. На берегу вновь осмотрелся и увидел, что бой складывается не в нашу пользу.

Странный арахнид стоял в том же месте, что и раньше, и практически не шевелился. Я решил всё же прикончить его, но осмотрев себя, понял, что растерял под водой всё оружие. Мои воины завязли на другом берегу, переправиться им мешали бесчисленные твари.

Не надеясь ни на чью помощь, я стал красться к одинокому арахниду. Подойдя к нему вплотную со спины, я запрыгнул на него верхом, будто на эйхо, схватил за шею и вгрызся в горло.

Уродец заливисто и невыносимо громко завизжал, а у меня в голове будто гремучая змея затрясла своей трещоткой! Вгрызаясь в бронированную пластину шеи, которая, впрочем, была значительно мягче, чем у других тварей, я увидел перед взором странные картинки, услышал шелест листвы, почувствовал странные, невиданные доселе запахи, а потом ощутил нутром приказ, исходящий от твари:

«Оставь меня! Уйди! Слезь! Прочь! Прочь! Прочь! Больно! Погибаю! Уходи! Убить его!»

Было сложно противиться мыслям твари, но я держался и сдавил челюсти так, что даже сломал несколько клыков. Тут уже уродец не выдержал и затих. Тело его обмякло и рухнуло на землю. Наваждение прошло, исчезли посторонние звуки, запахи и картинки. Разжав челюсти и выплюнув куски плоти и крови, я произнёс:

— Я император и не подчиняюсь никому, тварь!

Пошатываясь, я обвёл взглядом округу.

— Это что ещё за чудеса? — произнёс я вслух, не в силах сдержать эмоции.

А удивляться было чему. Из тварей будто стержни вытащили. Они прекратили атаку и просто стояли на ногах, покачиваясь, будто уснув. Тут меня окружили наги, догнав наконец своего правителя. Едва глава телохранителей хотел мне что-то сказать, как я его перебил и потребовал:

— Дайте мне оружие! Не знаю, что с тварями роя приключилось, но боюсь, что долго это не продлится. Нужно скорее их уничтожить.

Дальше началось настоящее избиение младенцев. Была виной тому гибель странного арахнида или ещё что-то, никто не знал. Мы просто воспользовались ситуацией и уничтожали беззащитных врагов. Ничего порочащего нашу честь в подобном избиении я не видел.

Спустя небольшой промежуток времени, когда мы прикончили большую часть гадов, я вдруг почувствовал себя плохо. Закружилась голова, заставив меня упасть на колени. Тут я вспомнил о полученном ранении. Задрав изорванную рубаху, я увидел рану. Она выглядела скверно — под лоскутами кожи виднелось мясо, истекающее кровью.

Помогая встать, меня подхватили под руки телохранители. В этот момент я потерял сознание.

Глава 5 Саян. Великое переселение.

Узнав о том, что я собираюсь покинуть страну, верховный магистр поручил мне одно дело, от которого я не мог отказаться. Я обязан был изучать природу необычных существ, что по слухам появились на юге континента. Решено! Оттуда я и начну свои приключения

(отрывок из дневника, подаренного Саяну Харальдом).

На Халион уплыла Лена с Андреем, Оло, Грюнтом, Гравиусом, Гвеном, Мэнди Ванди Мо, всеми землянами, и более чем тремя тысячами эйлонцев и островитян. Мы умудрились нашпиговать каждый из олодских кораблей целой полутысячей пассажиров. Явный перегруз, но поступи мы иначе — и даже тех, кто сейчас остался на Стоксе, пришлось бы перевозить ещё за несколько рейсов. Однако я планировал, напротив, увеличить число островитян ещё больше, проведя спасательную операцию в Эйлонии, используя для этого оставшиеся корабли.

На Стоксе остался я с женой и дочерью, Марон, полторы тысячи островитян и эйлонцев, а также Шиара с многочисленными братьями и сёстрами, которая без меня плыть отказалась.

Гравиус умчался, одним из первых погрузившись на корабль, как только узнал у геолога из числа землян, как найти нужную руду и уголь. Он буквально горел желанием отстроить новую кузницу на Халионе, а потому больше других спешил отплыть.

Шиара, когда угроза жизни отступила на второй план, внезапно воспылала ко мне безграничной благодарностью за то, что я воссоединил её волосатую кошачью семью, и теперь всюду следовала за мной. И это при том, что вернул ей хвостатых родственников не совсем я, а Каварл с помощью влиятельных знакомых. Я всего лишь познакомил её с катарианцем. Так что боюсь представить, что она сотворит с ним, когда встретит.

После отплытия основного отряда, в нашем распоряжении осталась пиратская галера и захваченные у роя суда, которые мы загрузили небольшим количеством провизии и пресной воды и вскоре двинулись обратно на эйлонский берег — попытаться вызволить выживших разумных из лап неприятеля. Атаки вражеских кораблей мы не боялись — топил я их с завидным мастерством.

Мне очень хотелось остаться на Стоксе, изучить остров, на котором по словам старосты было много интересного, побыть с женой и потискать дочку, которую мы назвали на местный манер — Жарлин. Я хотел с помощью магии подлечить Марона, но не было времени изобретать подходящее заклинание. Нужно было как можно быстрее попытаться вернуться в Эйлонию и спасти как можно больше людей, прежде чем их сожрут или похитят твари.

Плавание к континенту всё же немного затянулось, так как дул сильный встречный ветер, который сносил нас обратно даже при спущенных парусах. В итоге вместо семи дней мы добирались целых полторы местных недели. По пути я практиковался в магии, составлял и испытывал новые заклинания.

Правили мы к эйлонской столице, надеясь найти там значительное количество выживших.

Кроме ветра, ничто в пути нам не мешало. Днём мы работали на вёслах, ночью отдыхали. Второй смены гребцов у нас не было, так как народу взяли по минимуму, оставив больше места для тех, кого пытаемся спасти.

К середине пятнадцатого дня показалось побережье. По форме берега наш навигатор определил, что мы ушли сильно восточнее, чем хотели. Лучше бы он определил это по звёздам, когда мы ещё были в пути, чтобы в итоге мы не сместились никуда вовсе. Но, к сожалению, хороший навигатор уплыл с Леной и её группой, а мы довольствовались тем, что осталось, подъедая крошки с барского стола. Теперь главное, с нашим Сусаниным на обратном пути Стокс найти, а то будем бороздить морские просторы до второго пришествия.

К концу дня мы выгребли к столице. Здесь рядом с берегом уже стояло несколько кораблей. Кораблей тварей.

Пришлось освободить от работы несколько гребцов, знающих, с какой стороны браться за лук. Подготовившись к атаке, мы подплыли ближе. Я уже подумывал о том, какое бы заклинание мне сотворить. Но, оказавшись рядом с причалом, мы поняли, что корабли пусты.

В итоге, не причаливая, мы спустили лодку на воду. Для разведки на берег отправился я сам, захватив с собой Шиару и нескольких бойцов. Бурый тоже не стал отсиживаться в стороне и прыгнул с палубы в воду, подняв такую волну, что она едва не перевернула лодку.

Вскоре мы высадились, припарковав свою шлюпку рядом с рыбацкими. Город на первый взгляд казался вымершим. Даже всепроникающий запах рыбы куда-то улетучился, а вездесущие чайки куда-то запропастились. Это настораживало и даже пугало. Мы шли с оружием в руках, готовые в любой момент отразить атаку тварей.

Вскоре выяснилось, что пустота и тишина царили лишь на причале. Углубившись в город, мы увидели, что здесь царит та ещё суета.

У бывшей эйлонской столицы, как ни странно, не было защитных стен, а потому люди селились здесь, не слишком экономя пространство. Улицы были широкими, а дома не стремились расти ввысь.

Неожиданно прямо перед нами, выбежав из-за одного дома и скрывшись за другим, промелькнуло исчадие. Мы даже сделать ничего не успели. Лишь один боец выругался, помянув драглов и их мать.

Дальше двигались ещё осторожнее, но не пройдя и десятка шагов, увидели, как на нас несётся толстый мужчина, которого преследует исчадие. Шиара выстрелила из лука быстрее, чем я успел сплести заклинание.

Тварь повалилась на булыжную мостовую — стрела очень удачно попала ей прямо в глаз.

— Хороший выстрел, — похвалил я кошку.

— Стараюсь… — спокойно ответила Шиара и замурлыкала, довольная похвалой.

Толстяк не увидел гибели исчадия, а потому нёсся дальше, тряся животом. Пришлось его окликнуть.

— А ну стой! Куда разогнался? Бежать уже не от кого!

Толстяк, сделав ещё несколько шагов, остановился, будто бы к чему-то прислушался, после чего неуверенно развернулся, посмотрел на нас.

— Имя, фамилия, звание, на кого работаешь?

— Господин, я ни на кого не работаю! — удивлённо выпучив глаза, заговорил мужчина. — Меня зовут Эрим Коватус. Я купец, который волей судьбы оказался в этом духами забытом крае, ища новое место для сбыта своих чудесных товаров.

Очень интересно. Не так часто в наше время в эти земли забираются купцы.

— А со старым что случилось?

— Война случилась!

— Здесь, как видишь, тоже не всё спокойно.

Толстяк, чтобы не кричать на всю улицу, пошёл к нам навстречу, а по пути продолжил говорить, тяжело дыша:

— Вижу, но я ведь не знал об этом, когда сюда направлялся! Ой, простите! Где же мои манеры? Я совсем забыл поблагодарить вас и вашу замечательную спутницу за спасение от этого монстра! Я едва не задохнулся, пока от него убегал! Эти чудовища перебили всех моих охранников и разграбили караван, а если бы не вы, то и я бы погиб! Позвольте узнать имена моих спасителей?

— Спасла вас Шиара, а я Саян. Рассыпаться в благодарностях будем позже, а пока подскажите, как вообще обстановка в городе?

— Анархия! Иначе не скажешь. Его разоряют не только твари, но и мародёры. Все будто с ума посходили, а кто-то и вовсе рад приходу чудовищ! Безумцы говорят, что это драглы пришли осуществить свою жатву. Кроме того, ещё и рыбаки перестали выходить в море, охотники охотиться, да и караванов с зерном с севера нет. Если не считать мой, конечно, так что в городе уже начинается голод!

— Ясно, Эрим. У вас есть какие-то связи в городе?

— Связи? Хм… Ну, я недавно познакомился с парой путан…

— Тьфу ты! Кто о чём, а вшивый о бане. Ни об этом я! У вас есть какое-то влияние в городе или может вы знаете того, у кого оно есть? Знаете, кого-нибудь, кто мог бы организовать горожан для побега из города?

— Ах вот вы о чём… Боюсь, что в данных обстоятельствах ничем не могу вам помочь — все мои люди погибли. Ой!

Коватус завизжал будто поросёнок, когда увидел, что к нам приближается ещё один арахнид. Пришлось схватить купца за шкирку, чтобы единственный пока информатор в городе не убежал. Проблема с тварью решилась довольно просто — Шиара дважды ранила исчадие в ноги, а бойцы с клевцами добили раненого противника.

— Плохо, Эрим. Мы пришли сюда на кораблях, чтобы спасти хотя бы часть жителей города, но что-то, кроме тебя, я никого здесь не вижу.

— Так все по домам прячутся, господин Саян, а я не местный, вот и приходится бегать. Никто не спешит впускать меня в свой дом, ведь я слегка пухловат и, видимо, жители опасаются, что я съем все их припасы!

— Ясно, а я думал, что стоит нам приплыть сюда, и беженцы будут сами гроздьями к нам в трюм сыпаться.

Шиара в ответ на это лишь пожала плечами.

Мы предложили толстяку уйти с нами на кораблях на далёкий континент. Он сперва попытался выторговать для себя хоть какие-то привилегии, но поняв, что у него ничего не выйдет, согласился плыть и так. Здесь его ничто не задерживало, а твари пугали настолько, что он готов был завру в пасть броситься, лишь бы поскорее убраться прочь. Ну а торговался за привилегии скорее по привычке.

Несмотря на трудности, мы всё же решили продолжить спасательную операцию, лишь немного сменив тактику. Взяли с кораблей побольше бойцов, разделили их на отряды и прочёсывали город, убивая арахнидов и обшаривая дома в поисках уцелевших жителей, предлагая помощь и спасение на корабле.

Реакция у жителей была разная. Кто-то внимал нашим словам и уходил с нами, спеша убраться из города, в котором орудовали твари, которые, однако, действовали как-то разрозненно и глупо. Кто-то кидался на нас с кулаками и грозил смертью, если мы не уберёмся. Многие сидели тихо и не высовывались из домов, боясь откликнуться на наш зов, считая, что мы мародёры. А вскоре с мародёрами столкнулись мы сами.

Шли мы всё тем же отрядом, состоящим из меня, Шиары и ещё трёх воинов, вооружённых клевцами. Бурый шлялся не пойми где, по своим медвежьим делам. Возможно, он обнаружил заросли малины на окраине города или тварей решил самостоятельно погонять. В любом случае на горизонте его не было, а я его не звал с собой — пусть немного расслабится, а тварей после побоища на побережье я как-то опасаться перестал. Перегорел. Возможно, напрасно.

Другие люди, что приплыли с нами, тоже без дела не сидели. Мы разбились на отряды человек по десять и выискивали в городе выживших, предлагая им пойти с нами.

Мы ломились в двери очередного дома, пытаясь переговорить с хозяевами и спасти их, хотят они того или нет. В этот момент из-за угла вышла толпа из десяти мужчин, одетых кто во что горазд, вооружённых дубинами, инкрустированными каменными шипами. Один из них, ростом метр с кепкой, с кривыми зубами, число которых было раза в два меньше положенной человеку нормы, увидев нас, противным гнусавым голосом проблеял:

— Эй, братва, тут какие-то залётные нашу поляну окучивают!

Другой бандит поддержал:

— Да, походу фраера попутали! Слышь, утырки, мы с этого района кормимся, так что влетели вы на пару серебряков, а то и на десяток! То бишь на золотой!

— Бабло на бочку, а то всех ща порубаем!

Столкнись я с этими криминальными элементами год назад, наверное, вывернул бы карманы и отдал всё, что у меня есть. Или просто убежал бы. Но всё, что происходило со мной в этом мире, закалило меня, сделав сильнее и духовно, и физически.

А ещё я стал магом.

Увидев, что оборванцы окружают нас, я влил в посох немного энергии и ударил по ним сырой чистой силой, даже не используя заклинание. Ударной волной гопников отбросило на несколько метров назад, сбив с ног. Шиара ловко выхватила лук из-за спины, быстро натянула тетиву. Воины подбежали к ближайшим противникам и зашибли двоих из них, не дав опомниться.

Тем временем я начертил в воздухе посохом конструкт треугольной формы, быстро вложил в вершины три руны: вода, охлаждение, ускорение, приложил небольшое волевое усилие. Грозная сосулька, возникшая прямо в воздухе передо мной, отправилась в низкого во всех смыслах противника.

Он к этому времени успел подняться на ноги. Сосулька со страшной силой ударила ему в рот, выбив оставшиеся зубы, сбила с ног и лишила жизни.

Во втором заклинании не было необходимости. Шиара подстрелила одного недотёпу, а воины зарубили ещё одного. Оставшиеся пятеро злоумышленников были расстроены подобным исходом и покинули нас со скоростью не меньшей, чем пробка покидает бутылку шампанского.

Разобравшись с помехой, я вновь принялся ломиться в дверь с прежним азартом, однако результат тоже был прежний. Дом был закрыт изнутри, значит, внутри явно кто-то есть, но открывать не хочет. Ну и завр с ним, пусть сидит.

Большинство жителей всё же удавалось уговорить выйти. Мы рассказывали, кто мы, куда и зачем. Многие соглашались покинуть свои жилища и начать всё с начала, кто-то, напротив, наотрез отказывался, не желая расставаться со своими жилищами. Мы никого не заставляли — пусть сами выбирают свою судьбу.

Лучшей агитаторшей среди всех нас была Шиара. Видимо, цирковой опыт оставил свой след — она прекрасно работала на публику, суля горожанам золотые горы и жизнь в благословенных землях, если пойдут с нами, и суля страшную смерть в лапах злобных арахнидов или разбойников. В общем, прежде чем спасти людей, приходилось сперва убедить их в том, что они в этом самом спасении нуждаются.

Стоило мне лишь подумать о цирке, как я увидел несущегося по улице Бурого, за которым неслась повозка, запряжённая тройкой эйхо. А повозка была смутно знакомая…

Увидев нас, косолапый остановился, а кучер притормозил.

— Вот так встреча…

— Эстебан! — воскликнула Шиара, после чего бросилась к извозчику на шею. Карета не была ей помехой.

Услышав завязавшийся разговор, из окон повозки выглянули Джоли, Джуд и Эйн. Вся компания в сборе.

— Что забыли в этом краю лучшие на триале циркачи? — решил я немного польстить знакомым актёрам.

— Мы, между прочим, родом из этого края, Саян, если ты вдруг забыл. Мы бежали от войны, когда на Олод напали катарианцы. Пришли сюда. Здесь духи позволили нам сделать короткую передышку, а теперь и здесь вспыхнула война. Но уже с уродливыми тварями, которые четверть десятины назад едва не сожрали нас, но в последний момент пришёл твой зверь и разорвал их на мелкие кусочки. А затем привёл нас к вам. Хороший у тебя питомец. А ты почему ещё не уплыл на Халион?

— Долгая история. Скажи лучше, почему не сказал тогда, в олодской столице, что Чивуакские корабли через океан не плавают? Знал же, что я собираюсь плыть в далёкие края, а ничего не сказал.

— А они не плавают?

— Ты что, правда не знал этого?

— Откуда?

— Эстебан, но ты же родом отсюда, сам ведь говоришь! Должен знать такие вещи.

— Плевать я хотел на рыбу и корабли. Никогда меня не интересовало море.

— Понятно.

Мы немного поговорили с Эстебаном, Джудом, Джоли и Эйном, после чего предложили им примкнуть к нам и погрузиться на корабль. Они согласились не раздумывая.

Вскоре наступила ночь, мы продолжали спасательную деятельность до самого утра, а на рассвете нас ждала ещё одна неожиданная встреча.

Внезапно ко мне стали сбегаться наши отряды воителей, сообщая, что к городу подошло огромное войско катарианцев. Сложив в голове два и два, я пришёл к выводу, что к нам явился хладнокровный хозяин здешних земель, а потому паники у меня не возникло. Да, он велел нам стоять насмерть в ущельях за Чивуаком, но мы сделали всё, что могли и даже больше, только жизни свои не сложили, но это никому пользы бы не принесло. А если кто-то и виновен в том, что сейчас по Эйлонии шастают твари, так это наш доблестный император, что шлялся не пойми где, пока мы стояли насмерть. В общем, мне есть, что ему сказать, если, конечно, войско привёл он. В любом случае, я считал нужным не бежать прочь на корабли и скорее убираться подальше, а постараться с ним встретиться.

Настроив себя на максимально агрессивный диалог, я решил увидеться с Каварлом, захватив с собой Шиару. Всем остальным я велел в срочном порядке грузиться на корабли. На всякий случай.

Но, прежде чем мы добрались до Каварла, произошла неожиданная встреча. Мы шли по улочке, которая казалась подозрительно знакомой. Справа возвышалась хижина, рядом с которой, стоя на коленях плакал мужчина. Рядом с ним стояло два воина. Взглянув на страдальца, я сразу же узнал его и окликнул:

— Рикс! Что случилось?

Мужчина задрал голову и взглянул на нас с Шиарой. Немного помолчав, он стыдливо утёр рукавом слёзы и сказал:

— Хильда, Торн, Стефана. Моя жена и дети… — сказал он и опустил взгляд.

— Твари?

Мужчина молча кивнул.

— Рикс, когда они атаковали ущелье, мы…

— Я ни в чём не виню вас. Я знаю, на что способны твари, и знаю, сколь огромно их число. Не нужно оправдываться. Но… Я больше не могу. При виде тварей я впадаю в ярость и не могу руководить войском. Я уже знаю, что вы уходите в далёкие земли, где тварей пока ещё нет. Ваши люди очень болтливы. Если я переговорю с Каварлом, вы возьмёте меня с собой?

— Ты уверен, что этого хочешь? Пути назад возможно не будет, а дорога на Халион долга и опасна.

— Уверен. Здесь меня ничего больше не держит. Здесь для меня есть лишь страдание. Ступайте, позже поговорим. Я найду вас.

Выбравшись на окраину городка, мы увидели, что бесчисленные катарианцы разбивают в окрестностях лагерь, ставят шатры и палатки. Заприметив самый крупный шатёр, мы прямой дорогой направились в его сторону, но не успев пройти и десятка шагов, как были остановлены крупным катарианцем с копьём наперевес.

— Куда прёте, тупые деревенщины? А ну шагом марш по домам, низменные!

Едва он успел произнести эти слова, как из ниоткуда появилось существо без ног, передвигающееся подобно змее с помощью огромного хвоста. Отсутствующие ноги с лихвой компенсировали шесть рук, в каждой из которых был солидного размера меч. Существо ударило катарианца по рукам мечом, повернув его плашмя, а затем сбило с ног и произнесло:

— Сам ты низменный, растяпа! Император ясно приказал не называть так разумных! Ты понял свою ошибку, глупец?

— Да, понял, — поднимаясь на ноги, испуганно ответил катарианец.

Затем существо обратилось к нам:

— Я видел, что вы двигались к императорскому шатру. Кто вы такие и что задумали?

— Мы давно знакомы с Каварлом Бертолиусом. Увидев приход катарианцев, мы решили, что он ведёт их лично, и решили попытаться с ним встретиться и переговорить, если это возможно.

— А с чего вы взяли, что он будет с вами разговаривать? У него есть дела более важные, чем разговаривать с первыми встречными!

— Ну… Мы всё же не первые встречные… Мы были оставлены в Эйлонии за старших на время отсутствия императора.

Существо издало странный звук, который был не то кашлем, не то смехом.

— Ах вот оно что! Тогда ясно, почему здесь царит такой бардак и повсюду носятся свирепые твари и обнаглевшие разбойники. Будь я на вашем месте, так помалкивал бы о том, кто я такой, и убрался подальше, может быть, жив бы остался. Но если вы действительно те, за кого себя выдаёте, то я обязан сопроводить вас к командиру…

Услышав мнение существа, я немного пожалел о наличии у меня способности говорить, ведь доля правды в его словах была. Кроме того, стоило догадаться, что Каварл давно уже не какой-то гладиатор и даже не король чахлой Эйлонии. Теперь он император с многотысячным войском и отношения к себе потребует соответствующего, особенно учитывая то, что самомнение у него было завышенное даже в бытность гладиатором.

Нас подвели к шатру, остановили. Существо скользнуло внутрь, его не было пару минут. Затем, высунув из помещения верхнюю часть туловища, воитель приглашающе махнул нам рукой.

Изнутри, у входа находились ещё четверо шестируких хвостатых существ, вооружённых мечами, грозно сверкающими в отблесках горящих свечей.

Посреди шатра находилось ложе, украшенное золотыми узорами замысловатой формы. На нём лежал Каварл, и был он подозрительно бледен. Вокруг него хлопотало несколько катарианок, обмывая его кожу влажными тряпками.

Один из охранников самым наглым образом облапал нас с Шиарой и отобрал всё оружие, даже посох. После нас подтолкнули в спины и велели подойти.

Приблизившись, я увидел, что Каварл сильно сдал — исхудал и выглядел каким-то помятым. Неужто при смерти находится? Ещё и в воздухе витает странный запах благовоний, напоминающий ладан.

Повернув голову в нашу сторону, ящер заговорил слабым, будто бы не своим голосом:

— Саян, Шиара, здравствуйте. Мне трудно даются слова, а потому буду максимально краток. Я удивлён тому, что вы ещё живы, а твари при этом спокойно разгуливают по Эйлонии, будто у себя дома, ведь я абсолютно недвусмысленно дал вам понять, что вас ждёт в случае, если вы не сдержите тварей в ущельях. Однако, переправившись сюда, я увидел, какими силами обладает рой. Погибни вы на стенах, это ничего не изменило бы. Даже мне похоже не суждено одержать над ними победу. Я убил одну из этих тварей, которая сильно отличалась от других. После этого они стали вести себя совсем иначе, будто бы каждый теперь действует сам по себе. Неплохое подспорье в борьбе с ними, но боюсь, что это не навсегда. Скоро они вновь придут в себя, начав действовать слаженно…

Самым наглым образом, непостижимым для коренного жителя Триала, я перебил императора:

— То есть вы убили стратега? А я думаю, чего это они так странно носятся по городу, будто пьяные.

— Стратега?

— Ну да, это что-то вроде их полководца, командующего армиями. Но да, они способны вырастить нового, так что действовать лучше как можно быстрее, какими бы ни были планы у вашего императорского величества.

— Планы… У меня были грандиозные и великие планы, но всё изменило одно обычное исчадие… Одно из них ранило меня во время переправы через реку и, похоже, что мои дни сочтены. Ни один катарианский знахарь не сумел мне помочь. Хорошо, что вы пришли. Я хотел видеть вас двоих, Мелисанду, Марона или хотя бы кого-нибудь из защитников Чивуака живыми. Вы вовремя пришли, так я успею вас отблагодарить за…

Вновь самым кощунственным образом перебив Каварла, я сказал:

— Не спешите помирать, ваше императорское! Мы что-нибудь придумаем…

— Брось, что ты сможешь придумать? Хотя… — В этот миг в глазах ящера загорелась надежда. — Ты ведь многое уже придумал… Ты правда сможешь мне помочь?

— Не уверен, но попробую, — ответил я. — Вот только пусть мне вернут мои вещи.

Каварл кивнул одному из своих охранников, что сторожил наши пожитки. Тот тут же вернул нам непосильным трудом нажитое добро. Я извлёк из рюкзака пару бутыльков, что ещё задолго до обороны Чивуака дал мне Марон. В одном была фирменная чудодейственная мазь, изготовленная нашим знахарем лично, а в другом его же целебная настойка. В своё время, проведя опыты, мы пришли к выводу, что если из тех же компонентов лекарство будет делать кто-то другой, то никакими чудесными свойствами снадобье обладать не будет, так что дело было скорее не в компонентах, а в самом Мароне. Он долгое время прожил в Олоде, недалеко от сицилиусовой рощи, и, возможно, стал своего рода магом, который не использует посох, но обладает магическим даром, помогающем в исцелении больных.

Обратившись к одной из служанок, хлопотавших возле Каварла, я произнёс:

— Вот эту мазь нужно наносить каждый день на рану. Лечит она практически всё. А вот это лекарство выпить нужно прямо сейчас. Лекарь, что его изготовил, говорил, что оно действует на всех живых существ, даже хладнокровных.

— Лекаря зовут Марон?

— Да, ваше императорское величество.

— Тогда и в самом деле оно способно мне помочь. Знахарь ещё жив? Я хотел бы его видеть.

— Он жив, но без сознания. Мы не знаем, как привести его в чувство. Его снадобья, к сожалению, не способны исцелить его самого.

— Жаль, очень жаль. Он однажды уже выручал меня, возможно, и сейчас благодаря его лекарствам я буду жить. Я хотел бы отблагодарить его.

— Возможно, я знаю, как можно ему помочь. Та необычная тварь, которую вы убили… Вы ничего не извлекали из его черепа?

— Нет. Но голову твари мы захватили с собой в качестве трофея. Слишком необычно она выглядит, и было решено взять её с собой, чтобы украсить дворец на холме в столице Империи, когда я вернусь туда.

— А не могли бы вы отдать её нам? Возможно, удастся сделать из неё лекарство для Марона.

— Лекарство? Что ж, если это действительно так, то я велю притащить её со складов.

— Благодарю вас, ваше величество.

— Не стоит. Это мелочь. А теперь расскажите мне, как вам удалось спастись во время боя в ущелье, и что вы делаете здесь?

Мы с Шиарой наперебой поведали императору о событиях последних дней. Он слушал, пил микстуру и брезгливо морщился не то от лекарства, не то от наших слов. В конце мы поведали ему о том, зачем вернулись в Эйлонию и что планируем делать дальше.

— Очень интересно… — выслушав нас, сказал император. — Если всё действительно обстоит так, как вы рассказываете, то ваши дела достойны похвалы и награды. Хотя иной правитель, возможно, покарал бы вас за то, что вы уводите у него из-под носа простой люд, на котором держится государство, однако вам повезло, что я мыслю шире и глубже обычных правителей. Вы не знали о том, что вскоре я заявлюсь сюда со своим войском, а потому решили сами спасти местных жителей, хотя не были обязаны этого делать. К тому же, с недавних пор я противник некоторых форм рабства, а значит, и против того, чтобы лишать людей свободы перемещения, если нет войны. Но война есть, значит, в каком-то роде вы воруете у меня из-под носа простых ремесленников, рыбаков и крестьян, которые кормят и содержат войско.

— Да уж, двоякая ситуация выходит.

Повисла минутная тишина. Мы с Шиарой заметно напряглись, равно как и охранники у входа. Похоже, сейчас Каварл думал над тем, наградить нас или казнить. Спустя какое-то время император всё же заговорил:

— Если положить все ваши благие деяния на одну чашу, а плохие на другую, то чаша с добром перевесит. Но это лишь в том случае, если я останусь жив, ведь тварь, ранившая меня, находилась на эйлонских землях по вашей вине, значит, если я погибну, то и виноваты будете вы, если выживу, то в этом тоже будет ваша заслуга. Поэтому пока я не могу отпустить вас. Останетесь здесь до того момента, пока не станет ясно, жить мне или умереть. А чтобы не скучать, вы в это время поведаете мне секрет металла, который научились выплавлять в Чивуаке. Думаю, что в войне с тварями он нам очень пригодится.

Ну вот. Похоже, придётся задержаться здесь на какое-то время, хотим мы этого или нет. По крайней мере, радовало то, что в Мароне и его зельях я был уверен, а значит, переживать за жизнь Каварла и, соответственно, за нашу нет никакого смысла.

Глава 6 Каварл. Гость, гостья и гости.

Все разумные равны между собою, и не может кто-то называть свою расу более великой и могущественной, ибо великими делают дела, а могущественными золото. Раса роли не играет

(п.1.1. катарианского свода законов).

Сразу после битвы на реке мне стало плохо. Я потерял слишком много крови, да ещё и та тварь хоть и не утопила меня, зато своими когтями занесла в рану какую-то скверну, которая рано или поздно доконает меня.

Медлить было никак нельзя, нужно было воспользоваться растерянностью врага и продолжать наступление. С помощью гонцов я узнал, как обстоят дела у других отрядов. Оказывается, сегодня все мои войска серьёзно потрепали, едва не разгромив, но когда я прикончил необычную тварь, ситуация переломилась в нашу пользу.

После боя меня несли внутри паланкина, что слуги неизбежно таскают вслед за войском, вне зависимости от потребности в нём. Верхом я передвигаться не мог.

Встретиться с остальными отрядами мы договорились возле бывшей эйлонской столицы, а уже оттуда единым кулаком двигаться на восток в сторону Чивуака и ущелий.

С каждым днём мне становилось всё хуже, я забросил работу над сводом законов. Дурные мысли всё чаще посещали мою голову, я думал, на кого оставить империю, ведь своих детей я не успел завести, а всех моих близких и дальних родственников вырезал Корто.

Ни один знахарь не мог мне помочь, и я уже был готов к смерти, но в бывшей эйлонской столице меня ждала удача. Мой телохранитель доложил, что со мной жаждут встретиться мои старые знакомые. Я велел впустить их в шатёр. Это были Саян И Шиара.

Переговорив с ними, я узнал подробности битвы при Чивуаке и получил ключ к своему спасению — целебные снадобья, созданные одним незаурядным знахарем. Вопрос жизни и смерти был решён также внезапно, как и возник.

Сперва я едва не совершил страшную оплошность. Очевидно, сказалась болезнь и потеря крови, ведь никак иначе объяснить то, что я хотел наградить и отпустить Саяна и Шиару, не получится. Нет, с точки зрения рядового жителя империи так и нужно было поступить, но я далеко не рядовой житель. Мне нужно мыслить стратегически, а Саян представляет именно стратегический интерес, как минимум потому, что знает секрет выплавки чудесного металла, что прочнее бронзы, который он называет сталью. А если вспомнить, что имперские месторождения олова и меди тают на глазах и через несколько лет нам будет не из чего выплавлять бронзу, то сталь и вовсе приобретает колоссальное значение.

Поэтому я наплёл своим старым знакомым небылицы про их вину, ценность горстки рыбаков и чаши весов, что должны решить судьбу Саяна и Шиары в зависимости от того, выживу я или нет, хотя, выпив зелье Марона, я сразу же ощутил прилив сил и понял, что буду жить.

Приставив к Саяну своих людей, я велел рассказать всё, что ему известно о железе. В конце концов ему пришлось построить специальную печь для выплавки металла и показать на карте, где можно добыть нужные ресурсы. После того, как нам был передан секрет чудного металла, можно было бы убить Саяна, дабы этот секрет не стал известен ещё кому-либо, но я проявил милость.

Тем временем мои войска без дела не сидели. Оставшихся воинов я разделил на две части и поручил командование Джангу, после чего велел выдвигаться к ущельям, при необходимости вступать в бой и занять оборону в столь удобном месте. Сперва я хотел поручить дело Риксу, который прекрасно знал местность, и что уж греха таить, был лучшим полководцем, нежели мой сородич. Однако этот пройдоха сказал, что не может более воевать с арахнидами, и явился ко мне со слезами на глазах и, ползая на коленях, просил отпустить.

Я прекрасно понимал его. Пусть у катарианцев не так сильна привязанность к близким, как у людей, но всё же она есть. Он потерял жену и детей, пока сражался на моей стороне. Ему было больше не за что сражаться, и он раскис. Держать его в качестве полководца более не имело смысла.

В голове промелькнула мысль сделать из него своего соглядатая на землях Халиона, но я решил, что в этом нет смысла. Халион находится настолько далеко, что его существование сродни легенде, а значит, нет смысла следить за теми, кто там обитает, распыляя силы. К тому же шпионажем пусть занимается Джереми, именно за это он получает жалование из казны.

Получив всю необходимую информацию, я собрал Саяна, Шиару, Рикса и сказал:

— Что ж, я остался жив, поэтому и ваша жизнь останется при вас. Ты, Рикс, тоже немало сделал для меня, так что ступай с миром.

Щедро заплатив людям и тигролюдке золотом, я выпроводил их, пожелав успехов и доброго пути, и занялся своими делами. До глубокой ночи я корпел над сводом законов, а с утра, собрав ту часть войск, что не ушла с Джангом, двинулся на восток.

Уже к обеду мы столкнулись с первыми противниками, которые уже не были столь нерасторопными и растерянными, как в последних боях, но в то же время действовали не так организованно, как до гибели стратега. Похоже, что приближается ещё один вражеский командир и под его влиянием рой начинает действовать более организованно. Нужно спешить.

Но спешить не получилось. Вечером мы столкнулись с рыбаком, что неожиданно выбежал из леса нам навстречу. Телохранители подвели его ко мне.

— Ваше императорское величество, помогите!

— Что случилось, кто ты?

— Я Рьен, рыбак. Наша деревня находится неподалёку. На нас напали твари, и мы ничего не смогли сделать.

— Они всех убили?

— Нет, оплели паутиной и теперь куда-то ведут. Лишь я сумел сбежать. Прошу вас, помогите! В плен попала вся моя семья.

Мы бы отправились на выручку даже в том случае, если бы этот рыбак просил нас об обратном, ведь именно ради уничтожения тварей мы и пришли в эти края.

Тварей оказалось не слишком много. В основном это были бестии, которые у тварей, как правило, занимались похищением пленных. Не знаю, куда они их вели, ведь Джанг уже должен был занять ущелья и не дал бы им пройти. Очевидно, и здесь отсутствие полководца среди тварей привело к тому, что они действовали несогласованно.

В ходе короткого боя мы отбили пленённых людей и двинулись дальше. По пути мы встретили несколько опустевших деревень, в некоторых из них, однако, были одинокие оголодавшие жители. Я велел всех накормить. В моей империи никто не должен быть голодным.

До Чивуака мы добрались за несколько дней. Джанг, как я и предполагал, уже занял проходы в ущельях, разгромив приличные силы противника, среди которых было несколько поистине исполинских тварей. Хорошо, что с ним я отправил капитана Тита — командира родом из Олода, который прекрасно управлялся с боевыми машинами, которые и позволили с лёгкостью расправиться с исполинами. Однако не все действия подчинённого меня порадовали.

— Джанг, какого завра ты ещё не захватил сам Чивуак, а всего лишь занял ущелья?

— Ваше величество, это оказалось не так просто. Твари прорыли под городом кучу тоннелей, и когда мы пытаемся штурмовать город, они атакуют нас с крыш уцелевших домов, из всех помещений, улиц и даже из-под земли. Мы попытались взять Чивуак, но понесли серьёзные потери. Я решил отступить, занять проходы в ущельях, окружить город и дождаться вашего прихода, чтобы…

— Очень плохо, Джанг. Я ожидал от тебя большей сообразительности, — разочарованно произнёс я, а затем продолжил, обращаясь уже ко всем, — Кто не испугается и сможет взять город с минимальными потерями или вовсе без них?

— Пад мочь! — тут же откликнулся гоблин. — Пад взять город.

— Тогда вперёд, мой зеленокожий друг!

— Уря-я! — мерзко закричал гоблин и понёсся в сторону города во главе агрессивных полуросликов.

Спустя какое-то время, за которое я успел написать лишь два пункта для свода законов, из Чивуака показалась огромная тварь, которую подгоняли в нашу сторону копьями гоблины. Я никогда не встречал подобных арахнидов, но из рассказов Саяна понял, что это королева. Именно так он её описывал: огромная туша с жуткой чёрной головой с крупными челюстями, способными перекусить напополам целое эйхо, с непропорционально большим брюхом и множеством коротких ног.

Существо не желало идти, однако тычки гоблинскими копьями явно были болезненными и заставляли его двигаться в мою сторону. Я велел Титу зарядить баллисту снарядом и навести на тварь. Всё уже было готово к выстрелу, но тут произошло неожиданное — королева заговорила жутким трещащим голосом, доносящимся будто из какой-то пещеры:

— Не убивай меня, владыка!

— Завр меня укуси! — от удивления воскликнул я. Остальные мои воины стояли, раскрыв рты от удивления. — Ты говоришь?

— Говорю, владыка. Отпусти меня, и я не причиню зла. Я знаю, что ты принял у себя в доме нашего дипломата со свитой, а значит, мы не враги. Отпусти меня…

— Что ты несёшь? Какого ещё дипломата?

Ко мне подбежал катарианец из числа моей свиты и прошептал на ухо:

— Я ведь говорил, что во дворце в столице вас ждут гости.

— Гости? Ты сдурел? Какие это, к завру, гости? Это же враги! Рой у меня дома? Враг не может быть гостем. Я надеюсь, их уже убили?

— Нет, ваше величество. Вы ведь велели принять их и накормить, обеспечить всеми благами до вашего возвращения. Вы дальновидно поступили, решив принять их. Возможно, нам удастся с ними договориться…

— Идиот, ты не сказал, что гости — это твари из роя! И чем же ты их кормил?

— Не я, ваше величество, ведь я всегда находился рядом с вами. Я лишь передал записку с указанием накормить гостей пленными катарианцами…

— Что?

От возмущения я выпрыгнул из седла. Рана в боку неприятно заболела, когда я ступил на землю. Подойдя к слуге, я схватил его за горло, поднял над землёй одной рукой и со злобой прошипел:

— Никогда! Слышишь, никогда я не договорюсь с роем! С ними нельзя договариваться, неужели ты не видишь, на что они способны? Нельзя давать им передышку, нельзя идти на попятную. Только смерть. Никаких переговоров и компромиссов!

Я разжал руку и опустил слугу на землю, но он уже был мёртв. Вспылив, я задушил его. Ничуть не расстроившись из-за гибели столь никчёмного подчинённого, я кивнул капитану Титу.

Баллиста выпустила снаряд, похожий на огромное копьё, который, пролетев опасно низко, просвистел над нашими головами и угодил прямо в грудь твари. Тварь задёргалась, а затем рухнула на землю. Тит удивлённо пожал плечами, мол, случайно так вышло, целили мы выше.

— Никаких договоров с врагом. Велите уничтожить эту нечисть, что по глупости кожаного мешка с костями до сих пор сидит в столичном дворце и питается пленными катарианцами, что выступали на стороне Корто и отказались примкнуть ко мне. Они заслуживают смерти, но не такой.

Катарианец из моей свиты кивнул и взялся за чернильницу с пером, чтобы с помощью гонца передать сообщение в столицу.

Если город был практически цел, не считая вырытой под ним сети тоннелей, которые каким-то чудом не залила морская вода, то крепости в ущельях практически перестали существовать. Твари роя разобрали их на отдельные кусочки. Очень уж им не нравились эти сооружения.

Поэтому вновь пришлось задействовать войска для строительства укреплений. Сложно и глупо противостоять подобному противнику в чистом поле, поэтому нужны крепости. К тому же я не могу держать здесь всё войско ради обороны от арахнидов, ведь империя огромна и опасность может прийти с любой стороны. С помощью стен можно будет удерживать арахнидов по ту сторону ущелий малыми силами, а с остальными воинами вернуться в столицу, где назревают беспорядки из-за отмены мною Кодекса.

Кроме того, нужно заняться землями бывшего Олода, что я присоединил к империи. Проблема здесь заключается в том, что не все поняли, что данные территории отныне не ничейные, а мои. Чтобы это дошло до всех, придётся побряцать оружием.

Ещё нужно расширить владения на запад, где ныне находится несколько крепких государств эльфов, пока они не объединились в одно ещё более крепкое.

В общем, работы много, а я один. Подчинённые в последнее время стали подводить, то отказываясь воевать, то совершая откровенные глупости. Один Пад молодец — очистил Чивуак от полутысячи тварей, потеряв при этом всего лишь десяток гоблинов. Ну и Джакса следует навестить, проверить, как обстоят дела в крепости. Возможно, и у него всё в порядке.

Для обороны ущелий и восстановления укреплений я оставил десять тысяч воинов во главе с Джангом. В самом Чивуаке оставил ещё тысячу солдат гарнизона на случай угрозы со стороны моря. Ещё три отправились в бывшую столицу Эйлонии, а тысяча должна была остаться в деревянной крепости на берегу Глади охранять переправу.

Таким образом, высадилось на этот берег могучей реки тридцать тысяч катарианцев и ещё почти пять тысяч воинов других рас, а обратно вернётся лишь десять тысяч катарианцев, полтысячи гоблинов да два десятка наг. Здесь для обороны останутся пятнадцать тысяч воинов, среди которых около тысячи эйлонцев, две тысячи бывших заключённых, что шли со мной из центра мира и остались живы, а остальными были катарианцы. До начала зимы нужно будет заменить их на других воинов, ведь из околевших хладнокровных плохие защитники.

Почти десять тысяч воинов пали на этих землях, вытесняя врага, положив свои жизни ради общей победы. Я велел возвести в их честь памятник в Чивуаке столь грандиозный, которого ещё не видел Триал.

Разобравшись с насущными вопросами, мы отправились на северо-запад.

Мы добрались до деревянной крепости, что сами выстроили на берегу Глади. Нас увидели вовремя, заблаговременно загудели трубы, оповещая войско о приближении императора.

Когда мы подошли ближе, перед нами отворили ворота, верхом на эйхо нам навстречу выехал орчонок Джакс. Он поклонился, не покидая седла, и бодро отчитался об обстановке.

Как оказалось, за время моего отсутствия арахниды лишь единожды предпринимали серьёзную попытку захватить крепость. Судя по тому, что меня встретило не исчадие, а Джакс, попытка оказалась неудачной. В остальное время рой лишь слегка беспокоил защитников, посылая одиночных воинов, а в последние дни и вовсе не было ни одной атаки. Не зря мы прочёсывали местность в поисках арахнидов и не зря перекрыли ущелья.

Войдя внутрь крепости, я со свитой расположился в главном здании крепости и потребовал у Джакса более подробного отчёта, который тут же получил. Для понимания общей картины происходящего я тоже рассказал ему о событиях последних дней. У орка возникли вопросы.

— Саян? Человек? Вы виделись с ним, ваше императорское величество?

— Не только виделся, но и знаю, куда и зачем он отправился.

— Ваше величество! Это самый гнусный человек на свете, которого я знаю! Он мой враг. Я должен убить его. Пожалуйста, скажите, куда он отправился!

— Хм. Очень интересно. Я этого не знал… Саян… Я неоднозначно к нему отношусь. С одной стороны, он однажды предал меня, с другой, спас мне жизнь. В любом случае, он уже не мой подданный, и я не могу тебе запретить убить его. Но возможно, тебе стоит немного охладить свой пыл и не спешить с актом мести.

— Я не спешу, ваше величество, ведь состою у вас на службе и не смею её покинуть, покуда идёт война. Но Саян… Он убил моего отца, и я поклялся себе отомстить. Поэтому прошу, скажите, куда он отправился, чтобы, окончив свою службу у вас, я знал, куда двигаться дальше.

— И как скоро ты собираешься меня покинуть?

— Я покину вас тогда, когда вы прикажете.

— Хорошо. Я помогу тебе, хотя и не одобряю того, что ты затеял. Я знаю, что сейчас Саян отправился на Стокс. Это остров на юго-западе от устья Глади. Сейчас он наверняка уже там. Большего я не могу тебе рассказать.

— Благодарю вас, ваше императорское величество!

Ну вот и Джакс подложил мне свинью. С Саяном лучше дружить, ведь пользы от него, как ни крути, больше, чем вреда, а орчонок задумал его убить. Будь человек моим подчинённым я бы мог просто запретить орку связываться с ним, но Саян избрал свой путь. Держать орка подле себя слишком долго тоже не лучший вариант, так как есть риск нажить себе ещё одного врага. Убивать его глупо — он ценный ресурс.

Не таким простым оказалось правление империей, как я себе воображал, будучи ещё ребёнком. В то беззаботное время я считал, что императору не пристало мыслить мелко, о каких-то глупых бытовых вещах, думал, что все деяния правителя должны быть великими и масштабными. Повзрослев же и заняв трон, я понял, что чаще всего масштаб императорских деяний сводится к правильному подбору помощников, которые будут достаточно умны и деятельны, чтобы приносить пользу, но при этом недостаточно умны и деятельны, чтобы не разворовать казну и не свергнуть правителя.

Глава 7 Саян. Чудеса доисторической медицины.

То, что в теории казалось приключениями, на практике оказалось неприятностями. Путешествовать не так здорово, как я считал раньше. Но всё же это гораздо лучше, чем просиживать зад в совете магистров

(отрывок из дневника, подаренного Саяну Харальдом).

Удача была на нашей стороне, и Каварл выздоровел. Выполнив договор, он одарил нас золотом и отпустил. Потеряв несколько дней времени, мы получили не только свободу, но и золото, бесполезное на данный момент, но очень нужное в перспективе, а также голову стратега, из которой я планировал сделать лекарство для Марона. Ещё из плюсов можно отметить то, что Рикс отправлялся с нами.

Покинув шатёр императора, мы с Шиарой быстрым шагом направились в сторону корабля, ожидающего нашего возвращения.

Внезапно я ощутил удар сзади, под колени, отчего ноги мои подогнулись, и я упал в грязь, которую обильно намесили копытами всадники на эйхо. Первым, что я увидел после падения, была физиономия гоблина, закованного в сверкающий бронзовый доспех. Пока я поднимался на ноги, тварёныш успел больно ударить меня в бок.

— Что ты делаешь, уродец? — воскликнул я.

— Сам ты уродец, человек! Пад стал сильным, Пад делать месть! Убирайся прочь, вонючка!

Очень захотелось отомстить наглому полурослику, который мерзко захихикал после своих слов, однако выглядел он слишком уж агрессивно, к тому же хихикал он не один — рядом с ним были десятки вооружённых гоблинов, поддерживающих своего командира.

Возможно, я бы всё-таки рискнул как-то отомстить недомерку, однако Шиара взяла меня под руку и повела в город. Сзади слышались насмешки гоблинов.

Лишь когда мы прошли не меньше сотни шагов, до меня дошло, что это был тот самый Пад, которого я однажды пнул в столице орков, тот самый гоблин, что странствовал вместе с Каварлом. Изменился он на полную катушку не только внешне, став значительно более устрашающим, но и внутренне. Воистину бытие определяет сознание, а поведение напрямую зависит от того, что у разумного в руках — винтовка или лопата.

Когда мы ещё только прибыли в порт бывшей эйлонской столицы, то обнаружили пустующие корабли тварей. Решив не дать добру пропасть, мы присвоили их себе. Никто не возражал против подобной экспроприации.

Вообще твари поступили недальновидно, оставив корабли без охраны, но это было неудивительно, учитывая то, что недавно наш доблестный император убил стратега. Гораздо более удивительно было то, что горожане самостоятельно не воспользовались кораблями ради спасения. Да, суда роя были сконструированы под их анатомию и были жутко неудобны, но мы же ими пользовались! Очевидно, горожане настолько были запуганы нашествием тварей, что боялись даже приближаться к кораблям, на которых прибыл опасный противник.

Однако для нас всё складывалось вполне удачно. Если я правильно провёл подсчёты, то вскоре Стокс пополнится пятью с половинами тысячами жителей, которых мы подобрали здесь, спасая из лап кровожадных тварей и не менее кровожадных рук мародёров.

Изначально мы собрали даже больше разумных, битком набив корабли, но, когда пришли войска Каварла, окончательно избавив город от тварей, многие горожане поспешили вернуться в свои дома. С нами остались либо крестьяне, бежавшие в город из деревень, либо пришлые жители, либо те, кого твари пугали настолько, что они любой ценой готовы были убраться прочь.

Оказавшись на корабле, я почувствовал некоторое облегчение. Каварл хоть и был моим давним знакомым и не раз выручал меня, но находиться рядом с императором было как-то неловко.

За время, проведённое в ожидании его выздоровления, я успел поведать немало секретов его подчинённым, рассказав и показав, как изготавливать чугун, сталь и железо.

Каварл предложил создать на Халионе не просто поселение, а колонию Великой Катарианской Империи. Мне стоило больших трудов отговорить его от этой затеи. Не то чтобы мне так сильно не хотелось находиться у него в подчинении, но всё же среди переселенцев было много землян, и порядки мы собирались строить свои, а не феодальные.

До Стокса доплыли спокойно, ветер дул попутный, навигатор в этот раз не подвёл. На берегу нас встретил староста Хайм, подивившись количеству прибывших и сказав, что следующим рейсом всех перевезти на Халион не удастся. Я и сам это прекрасно понимал, но никакой проблемы в излишке населения не видел. Стокс способен прокормить гораздо большее число едоков.

Я планировал спокойно дождаться возвращения Андрея, практикуясь в магии и исцелив Марона, но всё тот же староста огорошил меня, сообщив, что у островитян за время нашего отсутствия возникли новые неприятности.

— Беда, Саян! Беда! — с видом страдальца декларировал староста, встретив меня прямо на причале.

— А я ничуть не удивлён. Что стряслось? Мор? Эпидемия? Снежный буран?

— Хуже! Как только вы отплыли, сразу же из леса стали выходить чудовища и нападать на горожан. Они похитили уже несколько человек и приходят в посёлок каждый день!

— Арахниды? — испуганно спросил я, боясь, что твари успели добраться до острова.

— Тьфу ты! Нет. К счастью. Другие существа. Каждый раз разные. В первый день заявилось существо, похожее на огромного дикобраза. Мы отогнали его копьями и факелами, но он успел утащить в пасти одного из горожан. Потом приходили другие существа, похожие на крупных животных. Один раз внезапно ни с того ни с сего начался пожар.

— Чудеса у вас тут творятся. Уж не остался ли случайно на острове маг, который может создавать химер и увлекается пиромантией?

— Нет, магов здесь точно не осталось. Все уплыли. Это похоже на какое-то проклятье или гневающихся духов. А гневаться они стали после того, как вы пришли на наш остров!

— Ну конечно, в любой беде нужно винить приезжих.

— Я не виню, а прошу оказать содействие. Расплатиться, так сказать, за наше гостеприимство.

— Ну вот, а я так хотел отдохнуть.

Более подробно расспросив старосту, я выяснил, что вчера пропал маленький ребёнок. А до этого ещё одиннадцать горожан. Многие видели странных созданий, выходивших из леса, которые, однако, не имели никакого отношения к рою, судя по описанию, а скорее походили на созданных с помощью магии химер. Среди островитян нашлось несколько умелых воинов, которые уже взяли ситуацию под контроль и постоянно дежурили на границе с лесом, однако углубляться в джунгли никто не пытался — слишком уж грозно выглядели выходящие оттуда твари, и преследовать их островитяне откровенно боялись.

Выдвигаться в джунгли я решил завтра с утра, так как на дворе уже был вечер, вот-вот должно было стемнеть. До конца дня я занимался подготовкой отряда для прочёсывания местности в поисках похищенных островитян и опасных химер. Удалось собрать три десятка крепких мужчин, способных держать в руках оружие. Большинство из них также, как и я, только что вернулось с Эйлонии. Так что пойду с проверенными людьми и нелюдями.

С помощью олодского артефакта я связался с кораблём, на котором плыла Лена, и попросил позвать Оло.

— Здорова, Оло, разговор есть.

— Какой?

— В общем, времени на взаимную вежливость, как всегда, нет, перейду сразу к делу. Тут на острове какие-то странные существа появились, но они явно не из роя. Тебе известно что-то о Стоксе? Может, тут какие-то эксперименты магические проводились? Может быть, ты знаешь, откуда тут могли взяться гигантские существа?

— Существа? Не знаю. Хотя нет, знаю. Но это так, глупости всё.

— Ты давай не выпендривайся, рассказывай всё, что знаешь, а я уж сам решу, что глупость, а что нет.

— Хорошо. Расскажу. Мы с друзьями часто друг другу страшилки всякие рассказывали про привидений и всякое такое. Про Стокс тоже одна страшилка ходила, что один маг сошёл с ума и повесился на дереве в горах. А там место плохое было, ещё древние что-то нехорошее в том месте устраивали. Так вот, тот маг, когда повесился, не умер, а превратился в лича и убивал всех, кто придёт в тот лес.

— Интересная история. Ещё что-то знаешь?

— Только то же, что и все остальные, что на Стоксе была наша база, где корабли пополняли припасы. На базе были склады, внутри которых еду хранили, смолу, верёвки, доски, маннит и всё такое…

— Оло, подожди. Маннит хранили? А из-за него существа могут стать гигантскими или получить магическую силу?

— Ну… Даже не знаю. Чувствительность к магии точно может проснуться. То есть, если в еду животным регулярно добавлять магический порошок, то смогут чувствовать его на расстоянии, а может даже научатся отличать обычных людей от магов. А сами не должны магическую силу получить. Наверное.

— Это хорошо, что не должны. А с острова всех магов и весь маннит вывезли?

— Не знаю, я ведь когда наши в другой мир через врата ушли, уже сбежал из Олода, с вами вместе был. Не знаю я, что они делали.

— Жаль. Но если вдруг что-то вспомнишь важное, то сообщи. Ты всё-таки среди нас больше всех знаешь о магии и Олоде, так что просвещай нас при каждом удобном случае.

— Хорошо, дядя Саян.

— А не мог где-нибудь в лесу секретный полигон находиться, где какие-нибудь опыты проводились?

— Не знаю, — грустно вздохнул ребёнок.

— Ладно, ясно. И на том спасибо.

Я выключил артефакт, висящее в воздухе изображение Оло растворилось. Если до разговора с мальчиком у меня были какие-то предположения на счёт происхождения чудовищ, то теперь я терялся в догадках. Возможно, где-то в глубинах острова был склад маннита, который всё же повлиял на животных, заставив их вымахать до огромных размеров и заполучить необычные способности. Если так, то мне теперь однозначно нужно прочесать джунгли, убить всё опасное и поискать склад, о котором никто почему-то не спешил рассказывать. Придётся с пристрастием допросить старосту. Если кто-то на острове и знает что-то о находящихся на острове ресурсах, то это он.

Хайм, судя по заспанному лицу, давно уже дрых, а я разбудил его своим визитом. Теперь он недовольно таращился на меня красными глазами, держа в руке горящую свечу.

— Чего надо? — самым наглым образом поинтересовался он.

— Шоколада, пудов пять или шесть, больше мне не съесть.

— Чего?

— Ничего. Может быть, в дом для приличия пригласите или так и будем через порог разговаривать?

Мы вошли внутрь тростниковой хижины, внутри которой было самое простое убранство — тростниковый стол и две кровати из того же материала, стоящие по обе стороны хижины. Между ними, позади стола, стоял окованный медью сундук, а из стены возле двери торчали несколько кольев, использовавшихся в качестве вешалок. Хайм присел на одну из коек, поставил на стол зажжённую свечу. Я сел напротив него.

— Чего хотел-то, ночной гость?

— Вопросы у меня есть. Насчёт чудовищ. Что вам известно о них и знаете ли вы что-то о складе маннита в джунглях, и если да, то почему раньше мне ничего не рассказали?

Староста помолчал какое-то время, будто обдумывая, с чего начать, а потом заговорил:

— Да не знаю я толком ничего! Когда маги здесь были, у них где-то за лесом база была в горах. Они туда время от времени какие-то чудные сундуки таскали, а бывало так, что оттуда что-то в ларцах притаскивали и на кораблях увозили. Иногда оттуда грохот или рёв какой доносился, но как маги ушли, так затихло всё. Но обычным островитянам они всегда строго-настрого запрещали ходить в те края и даже говорить о них. Потому я и не рассказывал, да и говорить особо нечего. Я знаю, что из леса приходят чудовища, вот это и сообщил тебе. А зачем и почему, мне неведомо, потому умолчал об остальном. А вообще мы даже лес не извели в той стороне, потому что боялись соваться в те края всегда, да и запрещали нам.

— Это всё?

— Всё.

Странно, что я решил, будто старик знает что-то полезное. Но если не знает он, то не знает никто. Придётся получше вооружаться и топать с утра в джунгли, полагаясь на авось. Но сегодня, прежде чем отправиться спать, мне нужно было сделать ещё кое-что.

Я отправился в дом, где жила сестра Марона. Несмотря на позднее время она ещё не спала.

— Как он?

— Так же. В себя не приходит, дышит, кожа горячая.

— Понятно. Пустишь? Есть у меня пара мыслей, как можно ему помочь.

Сестра Марона впустила меня внутрь. Я достал из рюкзака голову стратега, с помощью инструментов знахаря с трудом отделил нарост на черепе твари от кости. Затем отломал кусок нароста, положил в ступу, принялся изо всех сил толочь. Спустя несколько минут получилась жутко вонючая каша, консистенцией и цветом схожая с шоколадной пастой из моего родного мира. Однако пробовать её на вкус по доброй воле я бы никому не советовал. Немного подумав, я извлёк из кармана последнюю горошину маннита, что оставалась у меня и истолок её тоже.

— Вот, — произнесла сестра Марона и протянула мне два каких-то душистых порошка в небольших горшочках.

— Это что? — спросил я.

— Добавь их тоже. Марон говорил, что они целебные.

Не будучи уверенным в правильности рецептуры, я всё же решил добавить и эти ингредиенты в смесь. Затем среди множества склянок, ориентируясь по запаху, нашёл пробирку с самогоном, добавил и его, чтобы разжижить получившееся месиво. Немного подумав, прочитал простейшее заклинание лечения и направил его на получившееся зелье, после чего влил субстанцию в рот знахаря.

Всё. К завтрашнему вечеру или очнётся, или сдохнет к завровой матери.

Была уже глубокая ночь, и я лёг отдыхать прямо в хижине Марона на полу, но почивать до утра мне не дали. На улице раздались крики, заставившие подскочить на ноги и выбежать из хижины.

Ругательства и крики боли доносились с окраины городка, граничащей с лесом. Я бегом помчался туда.

Уже начало светать, и в свете восходящего Светила я увидел жуткую картину: на дежуривших на окраине мужчин напал неестественно огромный кабан, более двух метров высотой, чью голову покрывала крупная блестящая чешуя, а бивни переливались всеми цветами радуги.

И сейчас это чудовище носилось по окраине городка, гоняя и расшвыривая в стороны защитников. Но и защитники без дела не стояли — то и дело кидали в чудовище копья, с десяток уже торчали из боков твари.

Я пытался сообразить, каким же заклинанием мне сразить чудовище, но не успел — несколько мужчин одновременно с разных сторон побежали на зверя с копьями. Гигантский бородавочник успел отшвырнуть в стороны двоих, но ещё пятеро вонзили в зверя свои копья. Кабан истошно завизжал, задёргался и спустя пару секунд затих.

Животное успело убить двоих человек и сломать кости ещё десятерым. Я тут же принялся творить целебную волшбу, спасая раненых. Когда всем была оказана помощь, я решил получше осмотреть поверженного противника.

На первый взгляд обычный бородавочник, такой же, как персонаж детского мультфильма по прозвищу Пумба. Вот только этот был двух метров в высоту, с крупной блестящей чешуёй, покрывавшей всю морду, и перламутровыми клыками.

Я смотрел на него и что-то не давало мне покоя. В конце концов я достал из ножен кинжал и, словно по наитию, со всей силы ударил по блестящей чешуе, покрывавшей морду. Не получилось не то что пробить её, но даже поцарапать. Тогда я вогнал оружие под пластинку чешуи и выломал, используя кинжал в качестве рычага. С трудом получилось. Выломав ещё несколько пластин чешуи, я увидел вросший в морду цилиндрической формы предмет, кромка которого была выполнена из бронзы, а сердцевина его состояла из стекла. В стеклянной части предмета были три шарообразные выемки, судя по всему, в них должны находиться какие-то предметы, но сейчас они пустовали.

Подковырнув предмет кинжалом, я с трудом извлёк вросший в тело кабана предмет, взял его в руки. По периметру цилиндра были изображены руны. Все шестьдесят четыре. Занятная вещица.

Держа предмет в руке, я ощутил странную приятную вибрацию, исходящую от него и вторящую ей вибрацию от моего посоха. Закрыв глаза и прислушавшись к ощущениям, я ощутил нечто вроде просьбы или команды «жди».

Поняв, что вещь явно непростая, а имеющая отношение к магии, я спрятал её в карман. Затем потратил немного времени, чтобы оторвать оставшуюся на теле кабана чешую и сложить в рюкзак. В бедняцком хозяйстве и бычий хвост верёвка. Так что и для столь интересной чешуи мы найдём применение.

С помощью артефакта связи я попытался переговорить с флотом, плывущим на Халион, дабы выяснить у Оло, что за штуковина досталась мне в результате боя, но никто мне не ответил. Надеюсь, что с ними не приключилось никакой беды, а просто из-за большого расстояния абонент был вне зоны действия.

Наступило полноценное утро, народ проснулся, а я, Шиара и ещё три десятка воинов позавтракали и отправились в джунгли бороться с непонятной угрозой.

Один из воинов был местным островитянином и прожил здесь несколько лет. Я поинтересовался у него:

— Слушай, а на острове водятся бородавочники?

— Раньше водились, много было. Но потом, как мы большую часть леса свели, так их не видать стало. Может где-то в джунглях остались ещё. А что?

— Да так, мысль одна в голове появилась.

Глава 8 Лена. Волны, ветер, море.

Пока его плоды зелёные, то вполне съедобны, когда покраснеют, то гарантировано приведут к несварению желудка

(отрывок из дневника Лены).

— Бе-е!

Да когда же это закончится? Нет, если и сюда доберутся твари, никуда я не побегу. Пусть лучше они сожрут меня, чем я ещё хоть раз в жизни отправлюсь в море.

Оказывается, в прошлый раз, когда мы с Андреем и остальными землянами плыли на другой континент, сбегая от олодцев, всё было не так уж и плохо. Корабль не был переполнен, у нас были лекарства, мы не попали в шторм.

В этот же раз случилось сразу всё! Мы битком набились на эти посудины, что явно не способствовало гигиене. Пресной воды хватало лишь для употребления в пищу, да и то с трудом. Мыться и вовсе было решительно негде. Гальюн на корме был занят двадцать четыре часа в сутки. Ко всему прочему, в моей шевелюре завелись постояльцы. Вот только арендную плату платить они вовсе не собирались. Имя им — вши. Проблему я решила радикально, побрившись налысо и заставив всех остальных пассажиров нашего корабля последовать моему примеру, а нескольких тигролюдов, что полностью были покрыты шерстью, а потому бриться отказались, мы переселили на другое судно.

Было непривычно стать лысой. Да, у местных были какие-то снадобья, помогающие избавиться от этих паразитов, но у нас с собой их, естественно, не оказалось. Мы многое не предусмотрели во время переселения народов, но иного выбора у нас не было.

Ещё мы попали в шторм. Никогда не забуду огромных волн, что вздымались выше наших кораблей, доски палубы при этом надрывно скрипели, грозя сломаться в любую секунду, а качало нас так, как на американских горках не качает. Думала, что наше корыто рассыплется, но нет, выдержало. Шторм закончился, за борт смыло всего двух человек, ну и Мэнди Ванди Мо перепугался настолько, что из заики вовсе стал немым и не произносил больше ни слова.

В какой-то момент на нашем корабле началась эпидемия какого-то вируса, люди стали кашлять, а затем и вовсе умирать, но положение спас Оло, подлечив больных с помощью магии. Жаль, вшей он вывести не смог с помощью своего посоха, а потому щеголял лысым, как и весь экипаж корабля.

И вот сегодня утром, проснувшись, я наконец увидела сушу. Честно говоря, картинка была настолько приятна для глаза, что у меня даже морская болезнь прошла. Целый континент, а не остров. Вдали, окутанные редкими облаками, возвышаются заснеженные горы. Впереди, докуда дотягивается взгляд, песчаный пляж, позади которого возвышаются величественные деревья. Когда мы уплывали отсюда, убегая от олодцев, я не обратила внимания на подобную красоту.

Теперь предстояло выбрать точки для высадки. Насколько нам было известно из разных источников, континент был лишён разумной жизни, а потому опасаться двуногих противников здесь не придётся. Рой также ещё не должен был сюда добраться.

Таким образом, главными нашими противниками здесь станут природа, хищники и голод.

Со временем хищники начнут нас бояться, но до того момента придётся неоднократно от них защищаться. Для этого лучше строить крупные посёлки. Сельское хозяйство так сразу не организуешь, придётся для начала вырубить под плантации лес, выкорчевать пни, убрать камни. Поэтому сперва будем добывать пропитание собирательством и охотой, а значит, селиться лучше малыми группами. Дилемма.

Но за время плавания мы успели всё обдумать. Отстроим десять посёлков вдоль крупной реки, которой уже дали название — Чистая. Рядом с посёлками разобьём охотничьи лагеря. В посёлках, как и в Эйлонии, основной пищей будет надоевшая до жути рыба, которую будем ловить в реке и море. Ну и вершки с корешками какие-нибудь съедобные в джунглях найдём. Останется только найти добровольцев, на которых можно будет испытывать съедобность.

В общем, перспективы не самые радужные, но поскольку мы угодили на планету, где господствует рабовладельческий строй, гремят войны и идёт нашествие роя, поселиться на Халионе всё же лучшее решение из доступных. Альтернатива — смерть.

На вёслах вошли в устье Чистой и, пройдя с десяток километров, приглядели с обоих берегов удобные места для высадки. Разгрузили первых поселенцев, выделив им часть имеющегося на борту снаряжения, инструментов и провизии. Совместными усилиями разведали окрестности. Ничего особо опасного не нашли. На следующий день отправились дальше по реке, оставив первых поселенцев обживаться.

Стояло раннее лето, и вокруг всё цвело и пахло. В лесах всё было заполонено цветами самых разных расцветок. Аборигены сказали, что мы прибыли в благословенные земли, где по их преданиям должно быть много цветов и приятно пахнуть. А ещё в благословенные земли не должны добраться драглы.

Вскоре мы добрались до притока Чистой, что имел немалые размеры, решили подняться немного вверх по течению и посмотреть, что там находится. Дул попутный ветер, и мы смогли отдохнуть от работы на вёслах. Ещё часть пассажиров высадили прямо в месте слияния Чистой и её притока, которому дали название Восточная.

Два корабля оказались почти полностью свободны от пассажиров. Можно было рассредоточить оставшихся на бортах людей, чтобы стало попросторнее, но решили сделать иначе. В месте слияния Восточной и Чистой, на противоположном берегу от посёлка, удалось найти подходящее место, чтобы вытянуть корабли на сушу. Высадились, совместными усилиями вытянули корабли на берег, после чего отдали их в руки ремонтников, которые должны были как следует законопатить появившиеся ещё во время шторма щели. До этого момента нам удавалось лишь избегать серьёзных течей, но не полностью избавиться от них.

Оставшимися людскими и корабельными силами на следующий день поднялись вверх по течению, нашли подходящее для высадки место, основали очередной посёлок. Высадка пассажиров в разных точках заняла ещё несколько дней. За это время дали название ещё двум рекам, особо не заморачиваясь и назвав одну Северной, а вторую — Западной. Подниматься вверх по течению Чистой до места, где когда-то были врата, не стали, так как не видели в этом особого смысла — ничего полезного там уже не было. Можно, конечно, продолжить раскопки, что вели олодцы, но пока на это не было ресурсов. Нужно было сперва обеспечить базовые потребности.

В итоге основали целых десять посёлков, как и задумывали. Селились не слишком далеко друг от друга, с тем расчётом, чтобы максимум за три дня можно было добраться из любой точки в любую другую по реке в случае опасности, но в то же время не слишком близко, чтобы в лесах хватило дичи и кореньев для пропитания. На одной рыбе можно кони двинуть.

Все земляне, за исключением Андрея и геолога, который был тёской нашего бравого капитана, поселились в посёлке, который организовали в том месте, где вытаскивали корабли на берег для ремонта. На мой взгляд, место выглядело наиболее перспективно для строительства столицы — городка, который станет центром ремёсел, обороны, ну и что греха таить — магии. Оло тоже поселился здесь. Хотя поселился — это громко сказано. Пока что мы все просто выползли на берег, забрав с собой скудные запасы продовольствия, немногочисленные семена и кое-какие инструменты.

Андрей не поселился нигде. Он, оставив на кораблях по пятьдесят крепких мужчин, отправился обратно на Стокс, как только был починен последний корабль. Бедолага, мне даже жаль его. Забудет, как ощущается твёрдая земля под ногами, после такого количества плаваний. Жабры скоро отрастут. Повезло хотя бы в том, что, когда мы плыли сюда, всю дорогу дул сильный попутный ветер и мы преодолели путь достаточно быстро.

Андрей Николаевич — наш геолог, Гравиус — наш кузнец и его зеленокожие помощники, поселились на противоположном берегу Чистой с тремя сотнями других поселенцев. На роль столицы их посёлок не годился — сразу за ним возвышались горы, а местность была каменистой и не слишком удобной для строительства и земледелия. А основать там поселение мы решили из-за геолога, который не просил, а буквально требовал этого. Во время плавания он увидел там бурный горный ручей, в котором была ярко-рыжая вода. По его словам, это был весомый признак наличия крупных залежей железной руды неподалёку. Конечно, услышав такое, Гравиус намертво вцепился в идею Андрея Николаевича. Пришлось уступить и построить посёлок в не самом удобном месте. Но может быть и не зря. Вчера охотники их посёлка, который мы назвали Шахтным, подстрелили двух горных козлов. К тому же ручей с рыжей водой был быстрым и достаточно удобным для строительства водяных мельниц.

Мы, опираясь на название континента, свой посёлок назвали Халионск, а новообразованное государство, пребывающее пока в зачаточном состоянии, — Халионией.

Пока Халионск был просто лесом, населённым тремя сотнями разумных, и располагался на берегу реки с удобным местом под причал. Превратить это в город мы должны были уже своими руками.

Работали пока что так же, как и в Эйлонии — на чистом энтузиазме, подгоняемые желанием получить крышу над головой и не получить от меня звездюлей. Жаль здесь не было Мелисанды или Рикса. Они бы быстро порядок навели, а я бы занялась чертежами и строительством.

Ну а пока всю сохранившуюся электронику бережно сложили под навес, сооружённый из веток, а для надёжности прикрыли всё вощёной парусиной. Пожароопасненько, но зато не промокнет. Ещё немаловажно, чтобы какие-нибудь грызуны сюда не пробрались и не перегрызли провода, ведь при всём желании мы не сможем создать новых ноутбуков, зарядных устройств и солнечных батарей.

Мне было не до генерального строительного плана, поэтому строились пока что хаотично, возводя дома кто где захочет и из чего получится. Сперва у поселенцев появились шалаши из листьев. А все последующие дни не стихали удары топоров и молотков, лес постепенно превращался в поляну.

Рыбаки сколотили себе плоты и рыбачили пока с них, используя свои старые снасти. Новые пока только предстояло изготовить. Радовало то, что в реках было полно рыбы и была она пока совершенно непуганой.

Мой товарищ побережник, что приплыл с нами, сообщил мне с помощью рисунков на земле, что он поселится на берегу моря и там же будут жить его соплеменники, что сейчас по дну морскому добираются к нам. Они хоть и могли заходить в пресную речную воду, но предпочитали всё же солёную. Я договорилась с ним, что как только прибудут его друзья, то они в долг снабдят нас съедобными водорослями и различными морскими гадами. Позже мы расплатимся с ними металлом, стеклом и керамикой, как только сможем их изготовить.

Возведением жилищ занимались не только аборигены, но и земляне, которые не были прирождёнными строителями и привыкли больше работать всё же головой, а не руками.

Вчера наши охотники поймали какую-то абракадабру, похожую на помесь жабы и тушканчика, а сегодня такая же зверюга поймала одного из наших охотников. Его тело нашли обглоданным другие охотники. При таком соотношении потерь мы долго не протянем.

Посовещались, решили, что меньше чем по пять охотников в группе теперь не будет. Так сложнее ловить мелких животных, подобных зайцам, зато безопаснее. Отправлять на охоту землян с автоматами не стали. Во-первых, охотников среди нас раз-два и обчёлся. Во-вторых, патронов тоже нема. Ну, почти. Осталось лишь десятка два на всех. Много не навоюешь. Будем беречь их, возможно, через несколько лет по образцам удастся изготовить свои боеприпасы.

Как бы мы ни старались безопасно вести работы, всё же почти каждый день появлялись погибшие. Про раненых я вообще молчу — бедный Оло дни напролёт только и делал, что лечил пострадавших. Позавчера целых два раза на лесорубов падали деревья.

Вчера какой-то идиот объелся местных грибов, которые оказались ядовитыми, и умер, когда его везли на плоту к Оло для лечения. А сегодня в лесу нашли тело ребёнка, что заблудился ещё в первый день после высадки. От него мало что осталось кроме одежды и костей — хищники постарались.

Но хватит о грустном, а то так можно и умом тронуться от обилия негативных новостей. Спустя несколько дней после высадки была готова моя хижина. Небольшая избушка, почти на курьих ножках — на оставшихся после рубки деревьев пнях, с крошечным окошком, затянутым пузырём огромной выловленной в реке рыбины, с грубо сколоченной койкой, сверху которой я насыпала сухих листьев. Кроме этого, у меня теперь был небольшой стол, сделанный из половинок брёвен, и пень, используемый в качестве табурета. Из Эйлонии я прихватила с собой свою деревянную миску и деревянную ложку, а ещё немного тряпок, которыми можно было прикрыть зад.

Обзаведясь всем необходимым, я принялась за чертежи будущего города. Во время плавания я составила кое-какие наработки, теперь их предстояло лишь слегка откорректировать с учётом особенностей местности и воплотить в жизнь. С этим мне помогут уцелевшие среди землянского барахла нивелир и теодолит. Впрочем, даже если бы их не было, особых проблем это бы не доставило. Мы всё же не стартовый стол на космодроме строим, а город, небольшие неточности для нас не помеха.

Подготовив чертежи, я предупредила нескольких строителей, чтобы строили себе дома в другом месте, а кого-то даже пришлось заставить сносить уже готовые постройки. Не обошлось без скандалов.

— Ты что, баба, раньше сказать не могла, чтобы мы не строилися тута? Чаво это тепереча я сносить избу свою буду? Да не бывать этому! Иди детей рожай, нечего тут смуту наводить!

Пришлось задействовать тяжёлую артиллерию. Фаербол, выпущенный Оло, мгновенно поджёг избу несговорчивого рыбака. Да так хорошо поджёг, что вскоре с помощью той же магии пришлось её тушить, чтобы пламя не перекинулось на соседние строения, которые мы пока возводили исключительно из дерева.

Собрав всех горожан, я сделала объявление:

— Вы находитесь на Халионе. Так называется континент, по которому вы имеете честь ходить. Пока сюда не прибудет Саян и Мелисанда, руковожу здесь всем я, нравится вам это или нет. Поэтому будьте любезны, прежде чем строить дом, спросите у меня, где это нужно делать и каких размеров он должен быть. И помните, что вокруг не ваша личная земля. Считайте, что всё вокруг моё. Поэтому, когда мы разберёмся с первоочередными вопросами, вам придётся платить налоги. В каком количестве и как это будет происходить, я ещё решу. По всем вопросам обращайтесь ко мне. Принимаю я от рассвета до полудня, у себя дома. Стучите, прежде чем войти. Бегать ни за кем я не собираюсь. Если что-то мне не понравится, то с вашим домом, а то и с вами, будет то же самое, что с домом растяпы, который решил построить дом посреди будущей дороги.

Помогло. Отчасти. Оставшиеся в городе люди теперь как милые бегали ко мне с вопросами и просьбами. Власть установлена. Проблемой было лишь то, что после моего объявления не все захотели остаться в городе. Многие просто собрали манатки и ушли в леса. Также было и в других посёлках.

Боюсь, что когда-нибудь от сбежавших мы ещё получим проблем на свою голову. Но это в том случае, если что-нибудь страшное не сожрёт их в лесу.

Вскоре я нашла себе двух помощниц, которые выполняли мои поручения, доставляли послания и были у меня на побегушках. Девчонкам было лет по четырнадцать, и такая работа им нравилась.

Через несколько дней мне удалось взять под контроль рубку леса, заставляя лесников рубить деревья там, где это нужно было мне.

В один прекрасный день я решила наведаться на другой берег к Гравиусу, разузнать, как у него обстоят дела. За некоторым исключением в Шахтном всё было прекрасно. Гном не давал спуску ни гоблинам, ни другим разумным, заставляя как можно быстрее отстроить кузню, даже вперёд жилищ. А некоторым исключением был Андрей Николаевич, который, обнаружив залежи гематита — железной руды и каменного угля, решил, что его миссия окончена, насобирал каких-то сладких ягод и поставил брагу. Теперь же он пребывал в весьма интересном состоянии. Вылив на него ведро ледяной воды из ручья, я постаралась привести его в чувство. Вроде начал что-то соображать.

Поблагодарив гнома за хорошую работу и попросив как можно быстрее наладить выплавку стали, я с геологом и помощницами вернулась назад в Халионск.

Когда геолог окончательно пришёл в чувство, я приказала ему найти подходящее место для добычи глины для изготовления кирпичей и посуды. Он что-то пробубнил под нос, но на поиски всё же отправился.

Плохо обстояли дела со скотом. Из животных мы привезли с собой на кораблях лишь восемь эйхо, четверо из которых были самцами и давать молоко не могли. Поэтому молоко и сыр были у нас только по праздникам, а о том, чтобы забить животных на мясо, не могло быть и речи. Пасти эйхо и ухаживать за ними взялся Гвен, взяв себе в помощники двух мальцов, оставшихся без родителей. Как оказалось, наш Гвен был ужасным командиром, зато прекрасно ладил с животными.

С Грюнтом — огромным могучим орком, я разговаривать немного побаивалась. Очень уж он был силён и грозно выглядел. Но пришлось. В отсутствие Андрея я назначила его главным охранником, который должен был защищать все посёлки от посягательств животных и предотвращать беспорядки. Он посетил все посёлки, в каждом из которых назначил себе помощника.

Через несколько дней было закончено строительство хижин. Хором ни у кого не было, но крыша над головой теперь у всех имелась. Да, дома были построены у кого-то из сырого леса, а оттого быстро сгниют, а при высыхании в стенах появятся щели, которые придётся конопатить. Кто-то и вовсе сделал дома из тростника, обмазанного глиной. В любом случае, зимы здесь не должны быть очень суровыми, а значит, даже в таких домах можно прожить пару лет. Надеюсь. К тому времени мы должны будем построить уже более основательные сооружения.

После окончания строительства появилось множество свободных рук, не все из которых спешили заняться новой работой. Пришлось Грюнта просить заставить бездельников выполнять работу, которой было море.

Андрей Николаевич всё же соизволил найти подходящую глину. Возле реки, прямо на берегу, неподалёку от города её было очень много. Я велела построить там гончарную мастерскую, ответственным назначила всё того же геолога, всучила ему чертежи. Пусть берёт людей и занимается.

Нескольким аборигенам на месте вырубленного леса я велела выкорчевать пни и распахать землю. Энтузиазма в глазах крестьян я не увидела, делали они всё спустя рукава.

Теперь мне стала понятна та лень, с которой все южане делают что-либо. Никто никуда не торопится, не старается сделать что-то быстро или хорошо. А зачем? Зима не придёт и не застанет врасплох, оставив голодным. Вокруг всё растёт и цветёт. Пришлось проводить воспитательные беседы, говорить о том, что мы не на тропическом острове, а климат здесь тёплый только пока лето, а зима всё же придёт, и тем, кто сейчас поёт и пляшет вместо работы, придётся туго, как стрекозе из басни.

Что-то рано все расслабились. Моих знаний не хватает, чтобы замотивировать народ. Тут нужна Мелисанда… Хотя стоп! Зачем она мне? Я пришла сюда с Земли из двадцать первого века. Всё у меня получится. Нужно лишь сперва кое-что сделать. Кое-что, что давно знает этот мир, но из-за военной обстановки мы в Эйлонии этим не пользовались последнее время, да и на остров никто не привёз. Пора создать деньги.

Глава 9 Саян. Тайны острова.

Есть! Я напал на след. Жуткие существа вовсе не миф, как мы могли подумать раньше. Они действительно существуют. Я убил одного из них, когда оно на меня напало. Нужно как-то отправить его тело в Олод

(отрывок из дневника, подаренного Саяну Харальдом).

Шли мы вдоль просеки, протоптанной одним из чудовищ. Чудовище в свою очередь передвигалось вдоль старой тропы, которая была уже едва заметна из-за буйной растительности. Судя по всему, её протоптали ещё в давние времена маги, когда ходили в свою не то лабораторию, не то склад.

До обеда не было никаких проблем, за исключением вездесущих насекомых, стремящихся свести нас с ума. Шли спокойно. Проблемы начались, когда мы устроили привал.

Скинув с плеч увесистые рюкзаки, мы занялись расчисткой места под розжиг костра, благо топлива было предостаточно и всё, что нам требовалось — это лишь как следует расчистить землю от веток, лиан и подгнившей листвы, чтобы случайно не выжечь всё вокруг.

Погода стояла тёплая, даже скорее жаркая, а костры, коих развели аж три — по числу захваченных с собой котелков, были нужны чтобы приготовить обед. В котелки побросали прихваченные с собой овощи, специи и вяленое мясо. Дежурные помешивали готовящуюся еду деревянными лопатками.

Неожиданно из-под одного из котлов вырвался мощный поток пламени, метнулся в стороны и охватил дежурного повара. Отдыхающие воины испуганно повскакивали со своих мест, настороженно заозирались. Часовые вертели головами, пытаясь понять, кто или что стало причиной столь бурно разгоревшегося огня.

Я выхватил посох, мгновенно создал магический водяной полог, набросил его на загоревшегося, который катался по земле, безуспешно пытаясь потушить пламя. Заклинание помогло. Погорелец инстинктивно продолжал кататься по земле и стонал от боли.

Ничего, пусть терпит, не до него сейчас. Я тоже заозирался по сторонам, прекрасно понимая, что столь сильное пламя не могло разгореться само по себе, а загоревшийся воин не был облит бензином, чтобы вспыхнуть как спичка.

Из подозрительного была только макака, сидевшая на одной из пальм и пристально наблюдающая за нами. Но вряд ли она могла устроить пожар.

Часовые обошли округу и сообщили мне, что не нашли никого подозрительного или чьих-то следов. Задумавшись, я ещё раз посмотрел на макаку, которая по-прежнему сидела на пальме и никуда не спешила уходить. Возможно, мне лишь показалось, но в лапе у обезьяны блеснуло что-то красное, после чего с огромной силой разгорелся второй наш костёр. Я подозвал к себе Шиару и сказал:

— Сможешь её подстрелить из лука?

Не задавая лишних вопросов, тигролюдка ответила:

— Попробую.

Затем она натянула тетиву, прицелилась в наглую обезьяну и выстрелила. В последний момент примат с криком отпрыгнул в сторону, уцепившись за лиану, но что-то при этом выронил.

Я подбежал к месту предполагаемого падения. Сперва ничего не увидел, но почувствовал идущую от посоха вибрацию. Закрыл глаза, прислушался к ощущениям. Поганая макака, повиснув на лиане, верещала и мешала концентрироваться, но у меня всё же вышло.

Лёгкая, неуловимая вибрация тянула меня в сторону. С закрытыми глазами я сделал пять шагов, споткнулся о ветку, упал, выругался, открыл глаза. Передо мной кроме листьев, муравьёв и веток лежал красный полупрозрачный камень сферической формы, похожий на рубин, размером с грецкий орех.

Я хмыкнул, взял предмет в руки, повертел, вновь ощутил вибрацию от посоха.

— Ну и что ты мне расскажешь, сицилиусовый друг? — задал я вопрос и закрыл глаза.

Картинка была интересной. Странно, что я сам не догадался так сделать. Хотя зачем так делать? Этого посох не сказал.

Я достал из рюкзака цилиндрический артефакт, взял во вторую руку рубин и вложил его в округлую выемку. Он идеально подошёл по размеру и будто бы прилип. Оторвать его назад не получалось.

— Отлично, ещё две выемки остались, — сказал я сам себе. — А в них что складывать?

— Какие выемки? — раздался сзади женский голос.

От испуга я вскочил на ноги и обернулся.

— Шиара, ну ты и напугала!

Тигролюдка довольно улыбнулась и сказала:

— Ты не ответил на вопрос.

Я показал ей артефакт. Она придирчиво его осмотрела, положила на грудь, хмыкнула.

— Что, великоват в качестве кулона? — с улыбкой спросил я.

— Да нет, в самый раз. Ты главное ещё два камня найди и цепочку подходящую.

— Боюсь тебя расстроить, Шиара, но вещь это явно магическая, и решать, что с ней делать, я буду после того, как поговорю с Оло. Так что придётся тебе пока без ожерелья обойтись.

Кошка расстроенно вздохнула, вернула мне артефакт и удалилась.

Вернувшись в лагерь, я подлечил погорельца магией, благо он отделался лишь небольшими ожогами, сгоревшей одеждой и испугом.

Вскоре мы двигались дальше, пробиваясь сквозь заросли с помощью мачете, прорубая себе дорогу — идти по тропе чудовищ было не слишком удобно, тем более что тропическая растительность уже вовсю отвоёвывала назад пространство, совсем недавно промятое живыми существами.

Я не знал, куда точно мы идём, но остров был не слишком большим, и уже к вечеру я планировал добраться до его окраины, двигаясь по следам неведомого чудовища. Однако у джунглей было своё мнение на этот счёт, и нам пришлось ночевать в лесу, вымотанным и уставшим, не дойдя до точки назначения.

Выставив часовых, легли спать. Ночь на удивление прошла спокойно, никто на нас не напал, если не считать рыжих муравьёв, которым наше соседство почему-то не понравилось. Вредные насекомые кусали больно и часто, не дав толком выспаться.

На рассвете искусанные, но живые, мы продолжили путь. Вскоре джунгли поредели, деревья исчезли, сменившись непроходимыми кустами, чередовавшимся с огромными валунами.

А ещё через час растительность и вовсе уступила место скалам, между которыми петляла удобная тропа, поднимаясь всё выше и выше. Выстроившись в цепочку, мы осторожно продвигались по тропе, готовые в любой момент встретить опасность.

В какой-то момент сковывающие тропу скалы отступили в стороны, создав таким образом небольшой пустырь посреди скал, в центре которого было выложенное из грубых каменных блоков сооружение, упирающееся одним концом в скалы. Перед нами был широкий вход, который когда-то прикрывали массивные деревянные двери, ныне изломанные на куски и лежащие на земле.

— Кто первый? — совершенно непринуждённо спросила Шиара.

Один из сопровождавших нас воинов достал из рюкзака факел, чиркнул огнивом и первым вошёл внутрь. Я отправился следом за ним, держа в руке посох, в любой момент готовый сотворить заклинание.

Между тем с посохом произошло что-то странное. Ровно посередине он расслоился на четыре прутка, образовав нечто вроде крохотной деревянной клетки. Я решил не заострять на этом внимание, ведь в любой момент на нас могли напасть чудовища.

Оказавшись внутри, я зажмурился, стараясь как можно быстрее привыкнуть ко мраку помещения. Открыл глаза я в максимально подходящий момент — на меня набросилась огромная крыса более метра в длину и попыталась вцепиться мне в горло. Я успел подставить руку, которая была в наруче.

Крыса повалила меня на землю, рвала когтями одежду. Я достал кинжал, чтобы её прирезать, но не успел — воины воткнули в неё копья. Грызун успокоился, затих, не издав ни единого звука. Я откинул его в сторону, поднялся на ноги, отряхнулся.

Наконец смог осмотреться. Помещение было просторным. В маленькие окна и щели меж камней сюда проникало небольшое количество света, давая возможность видеть. В конце помещение упиралось в скалы, в которых был вырублен проход, ведущий дальше. У стен стояло несколько окованных бронзой деревянных ящиков, осмотрев которые, мы нашли несколько медных слитков. Не великое богатство, но хоть что-то, тем более что мы не за сокровищами сюда пришли.

Пока осматривали помещение, двое воинов по моему приказу потрошили крысу. Я надеялся найти внутри неё что-то полезное, также как было с обезьяной и кабаном. Закрыв глаза, я прислушался к ощущениям, но ничего не почувствовал, да и воины, измазавшись с ног до головы в крысиной крови, ничего найти не смогли. Ладно, бывает, не всё коту масленица.

Управившись в первом помещении, отправились в вырубленный в скалах проход, что дальше раздваивался, влево и вправо из него вело по тоннелю. Решили сперва обследовать левый ход. Я подвесил к потолку светляка, так как сюда уже не проникали лучи света.

Впереди было помещение метров десяти в длину и такой же ширины. Не успели мы войти внутрь, как на нас кинулось целое полчище крыс. Однако они были не гигантскими, а самыми обычными. Самые длинные из них были не более полуметра в длину.

Вышли из битвы победителями двуногие воители. Крыс ждал разгром, однако и нам досталось. Многим воинам искусали ноги, из ран бежала кровь. Не смертельно, конечно, но главное, чтобы грызуны не занесли никакую инфекцию. Они это запросто. Многие эпидемии на Земле были вызваны именно соседством крыс.

Не думая о плохом, мы осмотрели помещение и нашли здесь несколько слитков олова. Если возьмём с собой, то сможем сделать бронзу, хотя не сильно-то она нам и нужна. Ну да ладно, дарёному коню в зубы не смотрят. Осталось непонятным лишь то, зачем всё это добро хранилось здесь. Запас на чёрный день? Возможно. Для торговли с пиратами? Тоже может быть, тем более что дорогу на остров они откуда-то знают.

Вернувшись к развилке, мы отправились в неисследованный коридор. В конце него было ещё одно помещение, в котором валялись куски тканевых мешков, гнилое зерно, чьи-то испражнения и кучи различного мусора. Похоже, что здесь хранили продовольствие, но дикие животные с ним уже расправились. К счастью, здесь нам не пришлось ни с кем драться.

В помещении была широкая лестница, ведущая вниз. Мы спустились. Сперва всё было тихо, и я уж хотел расслабиться, но стоило мне отправить в центр помещения светляка, как тут же всё началось.

Сперва в считанных сантиметрах от меня пролетел огромный валун, от которого я едва увернулся. Сзади кто-то истошно закричал. Очевидно, валун всё же нашёл кому размозжить лицо. Оглядываться было некогда — я готовил огненный шар, чтобы выпустить в неведомого врага. Светляк достиг потолка помещения и наконец осветил не только себя, но и всю комнату.

Среди всех залов этот был самым просторным, наверное, не меньше, чем двадцать на двадцать метров. Здесь располагалось несколько столов, на полу валялась битая посуда, вдоль одной из стен находилось несколько каменных раковин, в которые из медных труб бежала вода. Похоже на столовую.

Но самое главное было то, что в помещении находилось четыре гигантских макаки, которые, завидев нас, тут же бросились в атаку, одна из них метнула тот самый валун.

Не растерявшись, я создал фаербол и зашвырнул его в самую активную обезьяну. Она сдохла мгновенное, ничего не успев сделать, поджарившись в пламени заклинания.

В остальных животных уже летели стрелы, копья и проклятия, исторгаемые воинами. Ещё два чудовища пали замертво, нашпигованные стрелами.

Последняя обезьяна взмахнула рукой, и всех нас будто взрывной волной сбило с ног. Пока мы поднимались, она успела схватить в лапы валун и со всей силы ударить одного из воинов, размозжив ему голову.

Напасть на следующего воина обезьяна не успела — мы уже поднялись на ноги и атаковали её. Вскоре она завалилась на пол, утыканная десятком стрел.

На мгновение воцарилась тишина, которую вскоре прервал утробный крик, доносящийся из тёмного просвета в конце помещения. Воины покрепче сжали в руках копья, а те, что были с луками, держали наготове своё оружие, готовые в любой момент выпустить в невидимого противника несколько стрел.

В светляка, подвешенного на потолке, прилетел массивный деревянный табурет, который, ударившись о потолок, рассыпался на части. Светляку действие никак не повредило. Рёв в темноте повторился, и вскоре оттуда выпрыгнуло огромное существо, которое разбежалось по полу, запрыгнуло на стол, и оттолкнувшись допрыгнуло до высокого потолка, ухватившись за камни ровно в том месте, где был светляк, и попыталось разгрызть заклинание. Естественно, у огромной макаки, полностью покрытой переливающейся чешуёй, ничего не вышло.

В неё полетел десяток стрел и несколько копий, которые бессильно отскочили от прочной чешуи. Тварь зло зыркнула на нас, потом дунула на светляка так, словно пыталась загасить свечи на торте. И как бы это ни было удивительным, но светляк погас! На светляков не действовала ни вода, ни ветер, ни что-то ещё, а какая-то обезьяна просто затушила его дыханием!

В помещении воцарился мрак. Я со всей доступной мне скоростью начертил в воздухе посохом круг, стал рисовать пальцами руну света, но тут что-то сбило меня с ног, и я даже догадывался, что именно.

Пролетев несколько метров, я больно ударился обо что-то мягкое. Это что-то зло бормотало и грозилось порубить меня на куски. Я выругался, дав понять воину, что я не враг, а Саян, которого обезьяна использовала в качестве метательного снаряда.

Обезопасив себя, вновь наколдовал светляка, отправив его к потолку помещения и тут же ещё двух отправил на стены, чтобы, пока тварь будет гасить один, я успел наколдовать ещё осветительных приборов.

Когда стало светло, я увидел, что гигантская макака решила сыграть с нами в боулинг, используя себя в качестве шара, а нас в качестве кеглей, то и дело расшвыривая в стороны моих единомышленников.

Я наколдовал ледяной шип, он же сосулька, и запульнул заклинание в примата. Ударившись о чешую, заклинание рассыпалось, а обезьяна, прекратив избивать воина, зло посмотрела на меня. Шип не пробил чешуи, а жаль.

Ударив себя в грудь кулаками, тварь резво понеслась на меня. Я ничего не успел сделать против этого живого тарана и был сбит с ног. Обезьяна прижала меня к стене и, держа одной лапой, ударила второй по лицу.

Сознание я не потерял. К сожалению. Боль была адской, из носа хлестали настоящие фонтаны крови, из глаз сыпались искры. После удара обезьяна зашвырнула меня в сторону одного из столов. При приземлении что-то громко хрустнуло. Надеюсь, что это были ножки стола, хотя с большей вероятностью это были не только ножки стола, но и мои тоже.

Кряхтя, я с трудом поднялся, подготовил электрический разряд и крикнул:

— В стороны!

Хотя команда была явно лишней. Воины и так разбегались от обезьяны и в панике метались по помещению. Электрическая дуга ударила в макаку и, отразившись от неё, попала в зазевавшегося воина.

— Да чтоб завр тебя сожрал! — со злости выругался я.

Никакая магия на тварь не действовала, а чешую пробить мы не могли. Похоже, придётся отступать.

Но в следующую секунду я понял, что драпать не придётся. Шиара, запрыгнув на стол, хорошо прицелилась и выпустила в царя обезьян стрелу, которая попала прямо в глаз противнику. Макака взревела так, что у нас едва кровь не пошла из ушей. В этот момент воин с копьём воткнул своё оружие в оставшийся целым глаз твари.

Тварь упала на живот, но продолжала истошно кричать и била кулаками о пол.

— Приподнимайте чешую и колите! — скомандовал я.

Вскоре с тварью удалось покончить. Я отдышался, подлечил себя и раненых воинов. Из тридцати бойцов пятеро были мертвы, трое сильно покалечены, ещё одиннадцать я не нашёл. Похоже, во время боя с чешуйчатой макакой они здорово струхнули и удрали в джунгли. Я их не винил, ибо если бы не меткая Шиара, я бы и сам сейчас драпал в сторону городка.

Таким образом, у нас осталось одиннадцать здоровых воинов, Шиара и я. Этим составом мы обследовали сперва столовую, а затем и последнюю комнату, в которой нашли множество коек и прикроватных сундуков. Спальня, значит.

В столовой самое интересное содержимое находилось почему-то прямо в раковинах. Это были куски маннита. Большие и маленькие, круглые и угловатые. Ещё в раковинах было несколько крыс, которые флегматично грызли этот самый маннит, грохот минувшей битвы их, похоже, совсем не смущал.

В спальне в сундуках тоже удалось найти кое-что интересное. Один из сундуков был доверху набит серебряными монетами, а в остальных удалось найти множество интересных мелочей, среди которых было несколько синих олодских плащей, пара золотых монет, кучка медных, несколько пустых бутылок и ещё всякий хлам.

Содрав с самой свирепой обезьяны чешую, мы обнаружили под ней вросший прямо промеж глаз артефакт, точно такой же, какой был у меня в рюкзаке. Хотя вру, одно отличие всё же было. Не все три ячейки были пустыми. В одной из них находился округлый кусочек маннита, намертво прикипевший к артефакту.

Недолго думая, я достал из рюкзака ранее найденный цилиндрик, подобрал подходящий по размеру кусочек маннита и вложил в одну из ячеек. Сработало — прилип.

Прошедшая мимо Шиара хищно взглянула на артефакт и, пройдя мимо, промурлыкала мотив какой-то песенки. Теперь за артефактом глаз да глаз нужен, а то повесит на шею в качестве кулона, потом ведь не заберёшь.

В телах остальных четырёх обезьян мы нашли вытянутый голубоватый кристалл в бронзовой оправе с рунами, вызвавший вибрацию в посохе, точно такой же, но зелёный, и две золотых спирали, изображавших змей, вызвавших аналогичную реакцию.

Я подлечил покалеченных, насколько это было возможно на моём уровне владения магией. А если быть более точным, то доковылять до города они смогут, а вот с танцами пока придётся повременить. Затем я вправил себе разбитый обезьяной нос. С возникшими фингалами ничего сделать не получится, но это не страшно. Я и с подбитым глазом красивый.

Пока занимался лечением, у меня возникли кое-какие мысли, и я приложил вытянутый кристалл к посоху. Вибрация усилилась, после чего я по наитию подвинул артефакт к навершию своего магического оружия. Вибрации двух предметов слились воедино, вызвав резонанс, затем я увидел вспышку света, после чего от посоха через руку по всему телу распространилось приятное тепло. Посох и кристалл в оправе стали единым целым.

Затем я достал артефакт с единственной пустующей ячейкой, вложил туда носимый с собой по совету Марона орган из исчадия, похожий на золотистый грецкий орех. Сперва ничего не происходило, но после нескольких попыток орган всё же прилип к артефакту. Артефакт я поднёс к месту на посохе, которое совсем недавно расщепилось на четыре части.

Вибрация. Резонанс. Вспышка. Тепло.

Не знаю точно, что именно я делаю с посохом, но похоже, что ему это нравится. Оло как-то рассказывал про артефакты, позволяющие усиливать посох, так вот похоже, что это они и есть.

В последнюю очередь я надел на посох спираль, которая была значительно большего диаметра, чем моё оружие, но, оказавшись надетой на посох, она самостоятельно закрутилась ещё на несколько оборотов, уменьшившись в диаметре, и плотно обхватила посох. За этим вновь последовала благодарность от живого оружия.

Эксперимента ради я захотел наколдовать что-нибудь и проверить, не сломал ли по глупости своё главное оружие. Но не стал. Потому что почувствовал, что мой посох сейчас колдовать не хочет. Видимо, наевшись артефактов, он теперь их переваривал. Главное, чтобы на нас сейчас никто не напал, а то я буду совершенно небоеспособен.

У меня осталась ещё одна спираль, один артефакт и наконечник с кристаллом. Отдам Оло при личной встрече.

Мы собрали всю перламутровую чешую, маннит, металлы и олодские плащи, нагрузившись словно мулы, и отправились в городок. Миссия по избавлению островитян от проклятия была выполнена, можно было спокойно возвращаться.

Хотя на самом деле не было никакого проклятия. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы восстановить хронологию случившегося. Олодцы в спешке покинули Стокс, захватив лишь самое ценное. Непонятно лишь, почему они не забрали маннит, а сложили его в раковины. Возможно, просто потому что у них было в избытке этого материала и некуда было его класть.

Затем в их небольшую базу в лесу проникли грызуны. Из любопытства или из-за голода они стали грызть маннит, что был в раковинах. Образующаяся пыль с проточной водой попадала в ручей, из которого пили островные животные, получив способность чувствовать магию.

Опять же из любопытства они проникли в склад. Будучи чувствительными к магии, они каким-то образом смогли взаимодействовать с артефактами, которые впоследствии стали их частью. Артефакты не были сицилиусовыми посохами, но какие-то магические навыки всё же давали.

Артефакты изменили и внешность существ, кого-то просто увеличив, а кого-то покрыв бронированной чешуёй. Крупным животным нужно было много еды, которой не хватало. Тогда они стали есть как двуногих существ, что похищали в городке, так и друг друга. На обратном пути мы нашли скелеты гигантского дикобраза и ещё какого-то существа.

Скорее всего, всё было именно так. А возможно, кто-то всё обставил таким образом, чтобы мы так думали. Но я это выяснять не собираюсь, так как на основании случившегося сделал вывод, который и без того давно напрашивался: любопытство до добра не доводит.

Глава 10 Каварл. Путь к славе.

Крестьяне подчиняются старостам, которых сами себе выбирают, горожане — мэрам, солдаты — десятникам, старосты — мэрам ближайшего города, мэры — наместникам, десятники — сотникам, сотники —тысячникам, тысячники — командирам. Императору же подчиняются все от крестьян до командиров и наместников

(п.8.8. катарианского свода законов).

Практикуясь во владении двуручным клевцом, я пришёл к выводу, что оружие это можно применять не только против тварей роя. В бою с двуногим противником оно ничуть не хуже, чем меч или копьё. Острый конец оружия можно не только вбивать в плоть противника, ещё им крайне удобно делать подсечки или цеплять врага за шею, сбивая с ног. При этом смертельные удары лучше наносить обратной стороной оружия, похожей на молот, так как клюв, оказавшись в ране, легко застревает, а то и вовсе может сломаться.

С этими мыслями я закончил ежедневную тренировку. Правление правлением, но о поддержании себя в хорошей физической форме забывать тоже не стоит. Я — глава империи, и с меня должны брать пример другие, поэтому не стоит превращать себя в разбухший рыхлый мешок с торчащими из него руками, ногами и хвостом.

Переправившись через Гладь, мы планомерно двигались на север, постепенно приближаясь к дому в Бертоле, который требовалось защитить. В столице было неспокойно, начались волнения из-за отмены Кодекса. Но до Бертола было ещё далеко. Мы не пошли прямой дорогой в сердце империи, а решили по пути навести порядок в восточных землях, ранее принадлежавших Олоду. Воспользовавшись всеобщей суетой, на эти земли примерно год назад напали все, кто был в состоянии держать меч. Гигант пошатнулся, и его спешили разграбить все. Теперь эти земли принадлежали мне, но порядка не было на них и по сей день. Поэтому я решил не нестись в столицусломя голову, а задержаться на какое-то время здесь, навести порядок, чтобы обеспечить крепкий тыл, покарать обнаглевших соседей, показав им, что грабить земли, ныне являющиеся частью великой катарианской империи, себе дороже. Глупцы! Покараю алчных созданий за их собственную глупость.

Заодно посмотрю на свои земли.

Моё войско двигалось по территории бывшего Олода, вдоль Глади на северо-восток. Приближалась зима, а потому мы старались двигаться как можно быстрее, до морозов попав на тёплый север.

К счастью, твари роя сюда не добрались и не доберутся, если Джанг вместе с вверенными в его подчинение воинами сможет сдержать натиск роя в ущельях. Во всяком случае, у него всё для этого есть.

По вечерам я продолжаю работу над сводом законов. Когда вернусь в Бертол, нужно будет, чтобы он был уже готов.

Оказавшись в центре одной из южных провинций, мы встретились с дружественным отрядом, что должен был пополнить моё войско. Немалый отряд в десять тысяч катарианцев прибыл из моих родных земель. Ещё пятнадцать тысяч воинов удалось собрать в Олоде. Можно было собрать и больше, однако из-за уже вспыхнувших мятежей и тех, что лишь могли возникнуть, я не желал оголять столицу и границы государства. К тому же немалые силы нужно держать на юге, сдерживая тварей.

Вести о новом правителе, отмене Кодекса и успешной кампании на юге разлетелись стремительно, словно сырные лепёшки на рынке, поэтому в землях, по которым мы двигались, нас встречали достаточно тепло. Люди и эльфы, бывшие основным населением здесь, радостно приветствовали меня и армию. Со многими я говорил, некоторым делал подарки, кого-то лично принимал в войско, оказывая тем самым высочайшую честь.

Однажды на привале, когда нас нагнал караван с припасами, я наблюдал за процессом разгрузки. Один из воинов, что относился к эльфийскому народу, с довольным лицом тащил явно очень тяжёлый ящик.

Предварительно узнав у его командира имя труженика, я обратился к нему:

— Что ты тащишь, Рэнди Кали Ло?

Эльф сперва испугался того, что к нему ни с того, ни с сего обратился император, но затем к нему вернулась улыбка, и он всё же ответил:

— Это ящик с каравана, ваше императорское величество. Тащу его к вам в шатёр по приказу старшего. Не знаю, что внутри, но судя по звону, там либо монеты, либо гвозди.

— Разве тебе не тяжело, Рэнди? Судя по всему, ящик очень увесистый.

— Ящик действительно тяжёл, ваше императорское величество, но тащу я его с радостью. Я был рабом у олодцев, а после нападения войска Корто Грульдоса меня взяли в плен его воины, вновь сделав рабом. Когда пришли вы, то сразу дали мне свободу. Я горд нести этот ящик для вас, а ещё верю в то, что помогаю вам добиться цели, какой бы она ни была, пусть даже мой труд примитивен и малозначителен.

— Каждый труд значителен, Рэнди. Каждый, сражается он, метёт улицы или сеет хлеб, работает на общее благо. Мне нравится твоя позиция и твой энтузиазм, Кали Ло, за это я дарю тебе ящик, что ты несёшь вместе со всем содержимым, что бы там ни было. Распоряжайся им по своему усмотрению.

— Благодарю вас, ваше императорское величество!

Довольный и заинтригованный эльф поставил ящик на землю, с помощью кинжала поддел одну из досок, со скрипом выломал деревянные гвозди. Сунул руку внутрь и поднял на ней горсть золотых монет.

Я не был расстроен тем, что казна империи потеряет немало золота, напротив, радовался тому, что сделал очень щедрый подарок. Теперь эльф не только был обеспечен до конца жизни, но и его дети и внуки тоже могут жить безбедно, ни в чём себе не отказывая. Я не переживал, что золото у эльфа украдут, несмотря на то что было немало свидетелей его внезапного обогащения. Внутри войска царила строжайшая дисциплина, и никто не посмеет даже замыслить недоброе. Когда же длинноухий покинет войско, думаю, что у него хватит ума не светить драгоценным металлом на каждом шагу и нанять хорошую охрану. Сам же факт дара породит немало хороших слухов и добрых сплетен о моей щедрости, что привлечёт немало разумных на мою сторону в случае, если мятежи продолжат разгораться.

Спустя несколько дней мы перешли в одну из северо-восточных провинций Олода. Если юг и юго-восток бывшей страны магов оказались не тронуты войной благодаря своему удачному расположению меж двух горных массивов, то этим землям довелось пострадать от войны.

По лесам стояло множество шалашей и времянок, всюду были чумазые и голодные жители, несмотря на то что некогда эти земли были центром сельского хозяйства. Люди были беженцами. На их лицах отразилось всё то горе и страх, что им пришлось пережить.

Чуть севернее этих мест до сих пор бесчинствовали гоблины, что вторглись в Олод вместе с другими захватчиками. Те самые гоблины из Корула — государства гоблинов, с правителем которых некогда я встретился в центре мира.

Дабы избежать вероятных проблем, я решил переговорить с Падом.

— Скажи мне, Пад, что на уме у твоих зеленокожих бойцов? Они родом из Корула, с которым нам вскоре предстоит сразиться. Чью сторону они займут? Не возникнет ли у них желания выступить против нас?

Не раздумывая ни минуты, гоблин ответил:

— Они сделают то, что скажет им Пад. Пад сделает то, что скажет его император. Император сделает так, как пожелает. Проблем не будет. Пад тоже хочет делать так, как пожелает сам, но он подчиняется своему императору.

— Это хорошо, если не будет проблем. Нам их и без того хватает.

— У меня есть вопрос, Каварл.

— Говори, Пад.

— Скоро мы встретим много жалких зелёных вонючек. Нам нужно будет всех их убить или можно будет взять их к себе и сделать из них хороших сильных гоблинов, почти таких же хороших, как Пад?

Хороший вопрос. Похоже, что Пад уже не считает себя жалким зелёным вонючкой. Давно ли? Но это нестрашно. Именно для этого я и отменил Кодекс, возвышающий катаринцев над другими народами. Теперь в моей империи все равны, а честь воздаётся по заслугам, а не в зависимости от того, хладнокровный ты или теплокровный. Немного подумав, я ответил на вопрос:

— Мы не палачи. Если сможем вразумить кого-то и привлечь на свою сторону, то сделаем это. Но тех, кто виновен в бесчинствах, смертях мирных разумных и иных преступлениях придётся казнить.

— Отлично! Тогда Пад желает идти самым первым со своим войском и проучить вонючек, а тех, у кого есть хотя бы немножко ума, взять к себе!

— Что ж, действуй!

Обрадованный Пад умчался к своему отряду. Растёт на глазах моё зелёное недоразумение. Из раба стал сперва хорошим спутником, а теперь и вовсе прекрасным командиром, не боящимся проявлять инициативу, когда надо. Кроме того, в седле он стал держаться так, будто всю жизнь провёл на скаку, а ведь не так давно будто мешок с дерьмом болтался, сидя верхом на эйхо.

Отряд Пада отправился вперёд, остальное войско двинулось следом. Возможно, это не самое лучшее решение, так как местные жители от испуга могут с ходу и не отличить корульских гоблинов от моих и пришибут ненароком. Но с другой стороны, наши гоблины щеголяют в имперских доспехах и таскают с собой имперское знамя, так что отличить их не так уж и сложно.

По землям, захваченным гоблинами, мы продвигались будто раскалённый нож сквозь масло. Действовали гоблины разрозненно, чаще просто убегали, даже не пытаясь дать бой. Ничего удивительного в этом не было. Хитрый Гомбло Плублумс обманом убил правителя Корула и нескольких других государств из центра мира, посеяв раздор в их землях и присвоив себе их часть. Уцелели, судя по всему, лишь те страны из центра мира, что находились к северу от Глади. К ним относился Эльг — государство наг, Мельдус — страна людей и, собственно, Корул — вотчина гоблинов. Вот только в Эльге королеве наг удалось спастись, в Мельдусе мигом нашёлся новый толковый правитель, а вот земли зеленокожих погрязли в междоусобице. Кто-то сражался за престол, кто-то продолжал грабить олодские земли, а кто-то и вовсе погиб во всеобщем хаосе. Данное обстоятельство было нам только на руку.

Каждый день мы освобождали всё новые и новые территории, возвращая крестьянам их земли, на которых давно пора было проводить уборку урожая, который лишь чудом ещё не сгнил.

Кампания прошла спокойно, рядовые воины и их командиры получили ценный опыт, новобранцы ощутили вкус крови, заработали первые шрамы. Земли, захваченные гоблинами, были отбиты, отряд Пада значительно подрос и теперь насчитывал три тысячи зеленокожих воителей.

Теперь нужно было двигаться дальше на север на земли олода, захваченные эльфами.

Вечером того же дня, когда мы покончили с гоблинами, ко мне подошёл Пад и сказал:

— Ваше императорское величество, зеленокожие ублюдки побиты, но могут вернуться! Нельзя всё так просто оставить, нужно добить их!

— Предлагаешь выдвигаться в земли Корула и захватить их?

— Да!

— Идея хорошая. Действительно, было бы разумно поступить так, подавив у врага всякое желание вернуться, но мы не можем этого сделать. У нас нет на это времени. Нужно взять под контроль северные земли Олода, а затем двигаться дальше, в сторону Бертола. По всей стране сейчас назревают бунты, которые нужно подавить. Когда расправимся с ними, возможно вернёмся в Корул. Сейчас я не могу тратить на это время.

— Каварл, пожалуйста! Не надо останавливать всё войско. Идите дальше, а я возьму своих могучих воинов и захвачу земли зелёных вонючек!

Заманчивое предложение. Странно, что мне самому не пришла в голову подобная идея. Сейчас государство гоблинов слабо как никогда, и можно с лёгкостью прибрать к рукам их территории. Нужны ли они мне? Ведь там лишь болота и дремучие леса, да гигантское озеро на юге. Всё это к тому же придётся защищать…

Конечно, нужны! Война, бунты, всё это рано или поздно закончится, большую часть войск придётся распустить, заняться строительством дорог и акведуков. Рядовым воинам, уходящим в отставку, нужно будет подарить золото, лошадей, эйхо. Командирам же уровня Пада придётся пожаловать земли, с которых они будут кормиться. Болота для гоблина и его младших командиров подойдут как нельзя лучше.

— Хорошее предложение, Пад. Я согласен. Захвати эти земли для меня, и я подарю тебе их, когда закончится война.

— Уря!

Раз уж выдалась такая оказия, то придётся ещё кое-что поручить гоблину.

— Нужно будет кое-что сделать. Государства Эльг и Мельдус, в лице их правителей в своё время очень мне помогли. Я обязан им, пусть и мёртв сейчас глава Мельдуса, но у власти находится его старший сын. Я отправлю им дары в знак благодарности. Мы сейчас максимально близко к этим странам, поэтому с твоим войском отправятся два каравана, по одному в каждую из стран. Ты лично отвечаешь, чтобы они дошли до адресата. Кроме того, захватив земли зеленокожих, оповести об этом королеву Эльга и правителя Мельдуса и смотри, чтобы воодушевлённые победами гоблины не смели вторгнуться в земли этих государств.

— Сделаю!

Гоблин, получив одобрение, умчался прочь. После его ухода я подошёл к старшему телохранителю из числа наг и сказал:

— На вашу родину скоро будет отправлен караван с дарами для вашей королевы. Вы прекрасно служили мне всё время, что были со мной, не жалея себя, защищая меня от любых опасностей, но я вижу, как вы тоскуете по родине. Если желаете, можете отправиться домой вместе с караваном.

Глава телохранителей помолчал какое-то время, после чего ответил:

— Но как же вы, ваше императорское величество? Кто защитит вас?

— Не переживай на этот счёт. Мои воины прошли через множество боёв, и я вижу тех, кому можно безоговорочно доверять, а кого стоит ещё проверить. Меня есть кому защитить. За это не переживайте.

Глава телохранителей кивнул, поблагодарил и, посовещавшись с остальными нагами, принял предложение. Я как следует наградил столь умелых воинов и попрощался.

На следующий день мы выступили на север.

Земли, захваченные эльфами, были, как назло, лесисты, и длинноухие чувствовали себя здесь прекрасно. Кроме того, во времена Олода здесь тоже проживали в основном длинноухие, а потому не особо печалились по поводу того, что на них напали. Наоборот, многие выступали за воссоединение с собратьями.

Здесь не получится столь молниеносного нападения, как в случае с гоблинами. Придётся исхитриться и применить все свои навыки и умения полководца.

Сперва я желал обойтись без кровопролития, пытаясь выйти на командира эльфов и заключить мир, но разговаривать эльфы не желали, твердили, что это их исконные земли, и требовали убираться прочь.

Пришлось применять силу и нести серьёзные потери. Эльфы взбирались на деревья, с лёгкостью перепрыгивали с ветки на ветку, будто белки, и умело использовали луки, стреляя по нашим воинам, что шли понизу. Среди моих солдат тоже было немало умелых лучников, но стрелять вверх было не очень удобно, а потому длинноухие разменивали свои жизни один к двум, а то и к трём, с нашими воинами.

Олодские машины показали немалую эффективность в боях против эльфов. Заряжая баллисты и катапульты мелкими камнями, баллистарии сшибали с деревьев немало длинноухих, и те сыпались сверху, словно перезревший виноград, разбиваясь о землю. Жаль только, что использовать машины мы могли лишь неподалёку от единственной в этих краях дороги. Тащить их через густые леса и реки было просто невозможно.

Немалую роль в этой кампании сыграли и эльфы из числа моих воинов, которые также ловко, как и противник могли взбираться на деревья и сражаться наверху.

Тем не менее продвижение моих войск сильно замедлилось, мы вымотались, эльфы не давали нам покоя, атакуя днём и ночью. Пришлось прибегнуть к крайним мерам. Дождавшись подходящего направления ветра, мы подожгли лес.

Я не желал этого делать. Я любил лес, любил в нём находиться. Кроме того, это был отличный строительный материал, дрова, прекрасное место для охоты. Но жизни воинов были для меня дороже.

Огонь разгорелся, пожар ушёл на северо-восток, как раз туда, откуда и пришли эльфы, напавшие на Олод.

После поджога пришлось ждать целую неделю, прежде чем уляжется дым, развеется зола, остынет земля и можно будет двигаться вперёд.

Когда моё войско двигалось по выжженной пустыне, нам наконец улыбнулась удача, что оставила нас в последнее время. В чистом поле, покрытом толстым слоем золы, нам повстречался крупный отряд эльфов. Очевидно, дождавшись, пока земля остынет и развеется дым, они тоже двинулись в путь.

В дело вступила наша кавалерия, что быстро домчалась до противника и стремительно пронеслась сквозь его строй, сея смерть и страх. Неприятель практически сразу сдался.

Здесь повезло ещё раз. Среди пленных оказался знатный эльф, один из главных их командиров. Заставив его встать на колени, я подошёл к нему, сидя верхом на эйхо. С нескрываемой неприязнью он смотрел на меня снизу вверх.

— Почему вы продолжаете сопротивляться? — спросил я у него. — Вы ведь видите, что это бессмысленно. Нас гораздо больше, и мы способны убить вас всех до единого.

— Потому что это исконно наши земли! Однажды мы отступили под натиском олодцев, бросив здесь своих братьев, но больше мы не повторим подобной ошибки. Вы, ящеры, лишь жалкие варвары, что сжигают леса и считают нас низменными. Вы должны убраться прочь и оставить нас в покое, иначе всех вас ждёт смерть!

— Смелый ответ, но глупый. Оглянись вокруг, среди моих воинов не только катарианцы. Вернув себе власть, я велел уровнять в правах все расы разумных существ. Теперь нет высших и низших, а сопротивляетесь вы лишь потому, что кто-то из вас слишком тщеславен, алчен и слишком жаждет личной власти, не допуская, что можно жить всем вместе.

— Это ты глуп, ящерица. Можешь делать что угодно, но эти земли будут нашими.

Я слез с эйхо, подошёл к эльфу. Тот поднялся с колен, но всё равно был ниже меня. Мой удар был молниеносен и короток. Кулак угодил эльфу прямо в челюсть. Длинноухого отбросило назад, он завалился на землю. Жизнь покинула его тело, несмотря на хвалёную живучесть лесного народа.

Вернувшись на эйхо, я прокричал:

— Оставьте оружие и уходите. Мы не варвары и не захватчики. Эти земли принадлежали Олоду, а Олод сейчас — часть Катарианской империи. Мы вернём каждый клочок своей земли, а ваши не тронем, если прекратите сопротивление. Если же нет, то мы выжжем все ваши земли и убьём всех эльфов, включая детей, женщин и стариков. Уходите и передайте всем моё послание.

После этой стычки сопротивление эльфов прекратилось. На северо-восток потянулось множество длинноухих. Среди них были и те, кто захватывал олодские земли, и те, кто не желал больше здесь жить. Я так и не понял, чем же они были недовольны.

Оказавшись на севере олодских земель, мы двинулись на северо-запад в сторону Изумрудной, вскоре оказавшись в провинциях, захваченных тимурлинами. Густые леса закончились, началась степь.

Обезьяноподобные разумные быстро заметили наше появление, и вскоре нам пришлось сражаться. Они появились неожиданно, очевидно, желая застать нас врасплох. Но моё войско было достаточно дисциплинировано, чтобы подготовиться к бою и организовать строй за считанные мгновения.

Сейчас в моём воинстве насчитывалось немногим меньше сорока тысяч бойцов. Окинув опытным взглядом вражеский строй, я пришёл к выводу, что тимурлины выставили около двадцати тысяч бойцов. Очень смело с их стороны выступать с такими скромными силами против нас. Но недооценивать врага тоже не стоит. Они наверняка знали о нашем приближении и могли подготовить на поле боя ловушки, либо у них мог быть заготовлен какой-то иной неприятный сюрприз.

Но и мои разведчики не спали, а потому мне было известно, что никаких ловушек или укреплений на поле боя противник сделать не успел, так как с трудом смог собрать столь крупное войско к моему приходу. Зато у неприятеля есть очень опасные колесницы, что могут нанести немало ущерба.

Серьёзных крепостей в округе нет, поэтому неудивительно, что враг решил дать бой в чистом поле. Все воины врага были конными, лучники, рыцари и бойцы на колесницах. Поэтому поле — оптимальный вариант для боя. Моё войско было универсальным и могло сражаться в лесах, степях, горах, болотах и даже штурмовать крепости.

С флангов мы выставили свою конницу, по центру шла пехота, за ней следовали лучники. Позади находился мой личный отряд. Тимурлины вперёд выставили множество колесниц, в каждую из которых была запряжена четвёрка лошадей. К колёсам их были прикреплены заточенные пики.

Грозное оружие. Развернувшись перед воинами, такая колесница может буквально выкашивать врага целыми шеренгами. Но для меня такое оружие было просто смешным. В своё время и мои предки использовали в войнах подобные орудия, однако со временем отказались от них. Эффект колесница производит больше психологический. Она слишком неуклюжа на поле боя, требует идеально ровной поверхности, неповоротлива, а ранение или гибель лишь одной из четырёх лошадей выводит из строя всю колесницу.

Враг мчался навстречу нашему войску. Наша пехота ощетинилась копьями, лучники натянули тетивы, наложили стрелы.

Мне даже не пришлось давать стрелкам отмашку. Командиры отрядов были уже достаточно опытными и сами отдавали приказы. Не дав противнику врезаться в наш строй, лучники сделали по одному выстрелу. На врага обрушился настоящий град из стрел. Большая часть из них не попадала в противника, часть бессильно колотила по доспехам, растеряв в полёте большую часть скорости. Но часть попадала именно туда, куда нужно.

Заржали раненые кони. Многие колесницы опрокинулись. В них врезались конники, двигавшиеся следом, не успев затормозить. Враг дрогнул, ещё не успев напасть, а достигнув наших шеренг, многие враги погибали, буквально надевая себя на длинные копья. Не давая врагу опомниться, мы двинулись вперёд. Я дал приказ коннице окружать ошеломлённого противника.

Моя кавалерия была сильнее вражеской благодаря тому, что использовала в бою эйхо, а не лошадей. Эти животные были крупнее, быстрее и выносливее, что давало серьёзное преимущество в бою.

Спустя недолгое время бой закончился. Окружённый враг бросал оружие и сдавался в плен. Я велел казнить вражеских командиров. Можно было предложить им служить мне, но я не хотел видеть рядом с собой столь бездарных полководцев. Обладая такими силами, они могли нанести нам гораздо больший урон, если бы действовали с умом, полностью остановив наше продвижение на север и заставив укрепиться и зализывать раны. Нам же даже не пришлось делать дополнительную остановку. Устроив этот бой, тимурлинские военачальники сами облегчили мне задачу, собрав все свои войска в одном месте. Теперь не нужно было гоняться за ними, выискивая в степях.

Военачальников неприятеля мы казнили. Но вот воинов я решил взять к себе. У нас не было конных лучников, и я решил ими обзавестись. Очень уж удобные отряды получаются для беспокойства врага. Обучить с нуля таких воинов достаточно проблематично. Стрельба из лука и так непростое дело, доступное не каждому, а выпускать стрелу в цель, сидя в седле, ещё тяжелее.

Моё войско пополнилось пятью тысячами конных лучников. Остальных противников мы разоружили и велели убираться на родину. Я решил не захватывать земли тимурлинов, а лишь очистить от них олодские. Дело было в том, что за их землями начинаются леса эльфов, граничить с которыми мне не слишком хочется. Хватит и государства остроухих, что на северо-востоке. Поэтому пусть остаётся буферная зона, со стороны которой можно не ожидать серьёзного нападения.

Через несколько дней мы вышли на тракт, что шёл с севера Олода на юг, вдоль Изумрудной. Эти земли были под моим контролем. Здесь наконец-то удалось пополнить припасы, что почти иссякли за последнее время.

Ещё один важный этап был завершён. Мы вернули полный контроль над олодскими землями. Теперь ни что не мешало двигаться в Бертол, чтобы подавить мятежи.

Глава 11 Саян. Полезные находки.

С помощью магии я связался с верховным магистром и доложил ему ситуацию. Похоже, он не на шутку был встревожен моими сообщениями и беспокоится за меня. Но это лишнее. Я прекрасно владею магией маскировки, и тварям ни за что меня не найти, если я сам этого не захочу

(отрывок из дневника, подаренного Саяну Харальдом).

Покончив с чудовищами, терроризирующими островитян, мы вернулись в город. В городе нашли несколько воинов, сбежавших во время драки с последней обезьяной. Увидев нас, они стыдливо опускали глаза. Знают, что бросать товарищей в бою нехорошо, да и горожанам наплели совсем другую историю, а не ту, что произошла на самом деле. Ну да ладно, бог им судья, или кто тут у местных загробной жизнью командует.

Вернувшись и отдохнув, я вновь попытался связаться с Оло. На этот раз всё было удачно.

— Оло, наконец-то! Я уж думал, что у вас что-то случилось.

— Случилось. В шторм попали. Не до разговоров было. Думали, как бы за борт не улететь.

— Теперь всё хорошо?

— Да. Высадились, обустраиваемся.

Далее я поведал мальчику по магической разновидности скайпа о своих находках. Он внимательно слушал, удивлённо раскрыв глаза.

— Что-то знаешь об этом?

— Да, дядя Саян. Я уже говорил, что существуют артефакты, способные усиливать посох. Вообще хорошие маги стараются их не использовать, ведь они хороши в краткосрочной перспективе, а в длительной не очень.

— Это как?

— Ну, существует три разновидности артефактов для усиления посоха. Это сердце — тот самый цилиндр, рукоять и навершие. Тебе посчастливилось стать обладателем всех трёх. Рукоять — это такая спираль. Тебе досталась в виде змеи. Она улучшает твою связь с посохом, позволяет лучше понимать своё оружие и давать более точные команды. Навершие, или наконечник, позволяет лучше фокусировать магическую энергию во время волшбы, делать заклинания более точными. А сердце, в зависимости от камней, наполняющих его, даёт различные усиления. У тебя какие камни?

— Ну, один ярко-красный, похож на рубин, второй просто кусок маннита, а третий…

Оло вопросительно поднял брови, а я не хотел отвечать. В итоге я всё же сдался.

— Третий — это орган из исчадия.

— Ты поместил туда орган? И что, сердце приняло его?

— Не сразу, но да. А что? Я опять сделал что-то не так?

— Хм. Не знаю. Вообще сердце не должно принимать что попало. Если оно приняло орган, значит, какой-то эффект будет.

— А что с рубином и маннитом?

— Тут всё просто. Красный камень — это на самом деле не рубин, а особый магический преобразователь. Он должен упрощать работу со стихией огня. Маннит, когда сердце приживётся, позволит тебе накапливать энергию не только в собственной искре, но и в посохе. Полезная штука, иногда все три выемки им заполняют. А что даст орган твари… Даже не представляю.

Узнав, как обстоят дела у Оло, Лены и остальных беженцев, я завершил разговор.

Вот и ещё раз я сделал что-то странное. Совместил несовместимое. И если прошлый мой косяк — вплетение руны электричества в заклинание химеризации, направленное на медведя, помог устранить отец Оло, то теперь помочь уладить проблемы, которые могут возникнуть с посохом, было некому. Похоже, мы с Оло остались единственными магами на всём Триале. Придётся выкручиваться самим.

Посох тем временем колдовать не желал, посылая мыслеобразы усталости и занятости. Возможно, до сих пор переваривает полученное, а может быть, и вовсе сломался.

До прибытия Андрея должно было пройти ещё какое-то время, посох отдыхал, поэтому я занялся обычными спортивными тренировками, брал у Шиары уроки стрельбы из лука и учился лучше управляться с клевцом.

Кроме всего прочего, произошло настоящее чудо. Под руководством всё той же Шиары я научился плавать! Олимпийским чемпионом, конечно, не стану, но худо-бедно держаться на воде теперь могу. Не знал, что кошки, пусть они даже наполовину люди и к обычным кошкам никакого отношения не имеют, умеют плавать.

Чем больше я умею, тем больше могу отдать за то, чтобы защитить своих близких, которых в этом мире у меня становилось всё больше.

Ещё одним радостным известием было то, что Марон пришёл в себя. Он был ещё слаб, с трудом ходил, но это уже был огромный шаг вперёд. Похоже, помогли ему мои лекарства. Плохое самочувствие, однако, вовсе не помешало ему сразу же заняться знахарством. Едва очнувшись, он взялся за ступу с пестиком, принялся толочь в порошок орган стратега. Я лишь удостоверился, что он не несёт угрозы для нас, попав под влияние роя, и больше не мешал ему. Пусть окончательно выздоравливает.

В тренировках прошли дни ожидания Андрея.

Когда прибыли мореходы мы три дня их откармливали, давая как следует отдохнуть, в это время ремонтируя корабли, а после вновь загрузили суда под завязку провизией и пассажирами.

Всех, однако, погрузить опять не удалось. На Стоксе оставалось ещё три тысячи разумных. Особых опасений на этот счёт не было, ведь никто пока что не видел на острове даже разведчиков тварей, а значит, до полномасштабного вторжения было ещё достаточно времени, за которое можно было сделать ещё как минимум один рейс.

На вёслах работали в три смены. Мой посох пока что так и не пришёл в себя, поэтому в свободное время я занимался физкультурой, медитациями, учился лучше управлять магической энергией, учился видеть магическим зрением с закрытыми глазами, переговаривался с Оло, обучаясь у мальчика теории.

Я сбился со счёта, но похоже, что на Халион мы прибыли довольно быстро. Всю дорогу дул попутный ветер, мы ни разу не попали в шторм. Высадились всем скопом в городке, что назвали Халионск. Отдохнув на суше пару дней, бедолага Андрей вновь отправился в плавание, чтобы забрать оставшихся жителей Стокса. Можно было отправить кого-то другого, но так уж вышло, что сухопутный армейский капитан с Земли стал самым опытным морским волком этого мира, и лучше него с пересечением океана справиться не мог никто. Регулярно с ним в экипаже плавали бывшие пираты с «магическими» ошейниками на шеях и ещё несколько крепких аборигенов. Если всё пойдёт нормально, то этот рейс станет последним, и больше ему не придётся рисковать, пересекая океан.

Хотя, нет, придётся. Здесь на Халионе мы начали жизнь с чистого листа, и у нас почти ничего нет. Что земляне, что аборигены уже сейчас ходят в каких-то лохмотьях, оставшихся от нормальной одежды. Про обувь я и вовсе молчу. А ещё у нас нет нормальной посуды, скота, кожи, верёвок. Смола для латания брешей в судах на исходе, скоро появляющиеся бреши придётся соплями замазывать. Было бы неплохо наладить производство всего этого добра здесь, но на всё нужно время. Поэтому по-хорошему ещё как минимум один рейс в торговых целях Андрею сделать нужно, а потом уже пусть отдыхает. Осталось только решить, с кем торговать и что продать.

Одним из товаров для торговли однозначно будет сталь, выплавку которой Гравиус ещё только начал. Находилась его кузня неподалёку, за рекой. Как освобожусь, обязательно нужно будет наведаться в гости. Возможно, дам пару советов, если из головы ещё не все земные знания выветрились.

Городом Халионск пока можно было назвать лишь условно. Скорее это был маленький, быстроразвивающийся посёлок. Спасибо Лене, она успела как следует подготовиться к нашему приходу, построив четыре крупных барака, в каждый из которых умещалось по две сотни человек. Халионск принял восемь сотен новых жителей, остальные две тысячи с небольшим раскидали по посёлкам.

Для нас с Мелисандой и Жарлин был готов отдельный бревенчатый дом. Хуже, чем был в Чивуаке, но жить можно. Я вообще за время, проведённое на Триале, стал нетребовательным к комфорту.

Мелисанда оправилась после родов и сразу же после схода не берег взяла бразды правления новообразованным государством в свои хваткие руки. Знатное происхождение давало о себе знать. Аборигены боялись одного лишь её взгляда. Земляне же восприняли самопровозглашённую правительницу не столь однозначно.

Чтобы не возникло лишних проблем между всеми халионцами, мы решили устроить всеобщее собрание и обсудить, кто и как будет руководить нами всеми.

Совещались недолго. А вот спорили очень долго. Кое-как пришли к общему знаменателю.

Мелисанда назначалась правительницей на ближайшие три года. За это время мы, по нашим же прогнозам, должны были обжиться на новом месте, исследовать округу, обзавестись собственными домами, нормальной одеждой, заложить сады и получить полноценный урожай с полей.

Править Мелисанда будет не единолично. Был создан совет. В него вошла Лена на правах главного зодчего. Рикс был назначен нашим воеводой. Грюнт так и остался начальником полиции. Марон тоже мог войти в совет, став главным лекарем, но наши земные медики не позволили. В результате главврачом стал хирург с земли. Тоже неплохо, хотя, на мой взгляд, умения Марона в чём-то даже превосходили знания землян. Шиара теперь отвечала за провизию. Ей предстояло заботиться о том, чтобы не начался голод. Гравиус вошёл в совет на правах главного кузнеца. От землян в него вошли ещё три человека: Андрей Николаевич — геолог, мрачный мужчина, бывший эфэсбэшник, назначенный теперь начальником тайной службы, и женщина, чьё имя я не запомнил. Она отвечала за образование и науку, должна была любыми силами сохранить и преумножить знания землян, передав их следующим поколениям. На правах мужа правящей особы в совет приняли и меня, назначив ответственным за исследование местности.

Кроме того, в совет вошли главы девяти посёлков. Проводить собрания было решено один раз в месяц, чтобы подводить итоги, распределять ресурсы и ставить задачи на будущее.

Через три года, когда всё устаканится, было решено сменить форму правления. На какую именно, никто пока не знал. Может быть, президента выберем, а может ещё что-то решим. В любом случае, думать об этом было рано, нужно было сперва дожить.

Остро стоял вопрос денег. Людей было много, бегать за каждым, контролируя работу, не было никакой возможности. Тут пригодились захваченные мною на олодской базе на Стоксе слитки меди и серебра, а также подаренное Каварлом золото. Но их ещё только предстояло превратить в монеты, что было тоже делом непростым.

Меня, как главного исследователя местности, изо всех сил старались побыстрее вытолкнуть в экспедицию, но будучи металлургом по образованию, я, прежде чем куда-то уходить, обязан был наведаться в гости к Гравиусу, осмотреть его мастерскую, помочь и отдать чертежи чекана, с помощью которого и будут изготавливаться наши монеты.

Переправившись на противоположную сторону Чистой на плоту, я высадился в Шахтном — посёлке, построенном ради кузни. Вернее, ради целого комплекса по добыче руды, выплавке металла и производству готовых изделий.

Если Халионск выглядел как нагромождение разнокалиберных бревенчатых домов и сараев, выстроенных вдоль двух улиц, то здесь всё было ещё на порядок более убогим хлипким и грязным.

Капитальных домов здесь не было вовсе. Люди хаотично расселились в шалашах и землянках, что было, на мой взгляд, не слишком осмотрительно. Мы плохо знали особенности здешнего климата, и, на мой взгляд, строить нужно было, готовясь к ливням, грозам, а возможно, даже суровым снежным зимам.

Кроме всего прочего, вокруг посёлка было своего рода минное поле из человеческих испражнений. Гадил каждый, где хочет.

Совсем иначе выглядела кузница, будто бы островок стабильности в океане хаоса. Крепкое просторное сооружение, сложенное из вековых деревьев на берегу ручья с жуткой рыжей водой. На ручье была изготовлена крошечная плотина, рядом с которой в воде крутилось колесо, ось которого скрывалась в глубинах кузни.

Из крыши сооружения торчали четыре кирпичных трубы. В центре сооружения в крыше было крупное отверстие около метра в диаметре. Я стоял метрах в пятидесяти от сооружения, но даже здесь были слышны удары кузнечных молотов.

Войдя внутрь, я и вовсе едва не оглох. Гоблины, что были помощниками кузнеца, за время работы на гнома сильно окрепли. Под зелёной кожей бугрились крепкие мышцы, лица были чумазыми и потными. Гравиус держал клещами раскалённую докрасна заготовку, формируя из неё что-то похожее на плуг. Молот поднимался и опускался сам, приводимый в действие силой водяного колеса. Помощники кузнеца извлекали из новенького блауофена очередную порцию металла. Из оборудования внутри был собственно блауофен, два горна и вспомогательная печь, которая прогревала поступающий воздух. Вдоль стен стояло несколько корзин с углём и рудой.

Увидев меня, кузнец свистнул гоблина, вручил ему клещи с заготовкой, сошёл со специального постамента, компенсировавшего гному и гоблинам малый рост, вытер руки тряпкой и кивком головы пригласил меня на улицу.

— Здравствуй, друже! С прибытием! — начал гном. — С чем пожаловал?

— Здравствуй, Гравиус. Да вот, хотел тебя навестить, узнать, может, совет тебе какой от меня нужен? Ну и заказ тоже привёз.

— От доброго совета никогда не откажусь. Но пока вроде сами справляемся. Не в первый раз всё-таки печь строим — спасибо рою. Кузня хорошая вышла, рук только рабочих не хватает. Хорошо хоть силой реки молот поднимается, да меха воздуха набираются, а то и вовсе не хватило бы народу. А бабы эти — Лена, а после и Мелисанда с ума меня скоро сведут! Работяг не выделяют, а металл им подавай!

Выслушав плачущегося гнома, я задумчиво покивал, изображая солидарность. Хотя солидарен в этом случае я был как раз с женщинами, а не с гномом. Металл нужен, людей не хватает. Всё действительно так.

— А из новоприбывших чего к себе никого не взял? К тебе человек двести должны были отправить вчера.

— Должны были, да не отправили. Мне тех, кто есть, селить негде, живём как дикари в лачугах и шалашах, а я и вовсе в кузне ночую. Вот всех новоприбывших и раскидали в другие посёлки, а мой без пополнения остался.

— Понятно. А не построили вы жильё, потому что не хватает рук. Какой-то порочный круг получается.

— Да, Саян, он самый. Десяток человек у меня сидят выше по течению ручья — руду добывают. Ещё столько же уголь копают. Два десятка стаскивают сюда всё добро, пробираясь через валуны и деревья. Дорогу-то построить тоже некому! Ещё десяток трудится прямо в кузне. Из оставшихся полсотни старики, калеки, да малые дети, пользы от которых либо уже, либо пока никакой. А оставшиеся две сотни на нашу ораву пропитание добывают — рыбачат, охотятся, ну и кашеварят тоже. Трудимся мы от рассвета до заката. Так что даже не знаю, смогу твой заказ выполнить или нет.

Поняв намёк гнома, я сказал:

— Гравиус, давай сделаем так, что ты выполняешь заказ, а я для тебя найду бригаду строителей, что будут посёлок облагораживать, дома основательные строить.

Гном задумчиво почесал бороду, а затем сказал:

— Ладно, по старой дружбе сделаю. А что за заказ?

Я кратко обрисовал на словах, что мне нужно. Пока рассказывал, глаза гнома постепенно вылезали из орбит, а по лицу расплылась улыбка идиота.

— То есть я монеты чеканить буду?

— Нет, Гравиус. Закатай губу обратно. Чеканить монеты будут в столице специально подобранные люди. Кроме того, я лично буду ставить на каждой монете магическое клеймо, которое будет защищать монеты от износа и служить доказательством подлинности. Так что даже не думай сделать второй чекан и самостоятельно пытаться что-то клепать. Тем более меди, серебра и золота у нас всё равно пока в обрез. Только самый минимум сможем сделать. Так что лучше подумай о том, как из слитков вытянуть прутки и как их порубить на отдельные кругляши, ну и чекан сделай.

Гном явно расстроился, узнав, что изготовление монет доверят не ему. В любом случае, следует за ним приглядеть, а то может и извернётся как, да будет монеты лишние делать. Наверное, эфэсбэшника нашего на гнома натравлю, пусть за хитробородым кузнецом присмотрит.

Закончив дела в Шахтном, я вернулся в Халионск. Попросил Лену, чтобы, как только будет готов чекан, отправила гному на помощь два десятка строителей. Получив категорический отказ, выбил один десяток.

Закончив с одним делом, стал готовиться к следующему. Нужно было провести разведку местности, составить хотя бы приблизительную карту, проверить наличие в округе древних руин, полезных ископаемых и вредных животных.

Два дня ушло на сборы. С собой в экспедицию я взял Андрея Николаевича, Марона, Мэнди Ванди Мо и ещё десяток крепких и проверенных эйлонцев, что сражались бок о бок с нами в ущельях. Очень хотели пойти с нами Шиара и Оло, но у обоих было очень много работы.

Отправились пешими, так как эйхо на всех не хватило бы, да к тому же по местным дебрям верхом передвигаться крайне сложно. Из города забрали дефицитный котёл, остатки круп, лучшую одежду и рюкзаки.

Глава 12 Лена. Трудности на новом месте.

Поручить Марону срочно изготовить лекарство от вшей! Я не хочу больше бриться налысо!

(отрывок из дневника Лены).

— Паразиты! Забрали котёл, уцелевшие рюкзаки и все крупы!

Я была вне себя от злости на Саяна. Он что думает, что он один на весь белый свет и может делать что вздумается? Ещё и людей увёл не последних. Я бы ни слова не сказала, если бы он забрал лишь Андрея Николаевича, от этого алкоголика вреда было гораздо больше, чем пользы, но зачем было уводить Марона? Теперь в городе лечением будет заниматься только мальчик Оло. А у нас, между прочим, ещё десять посёлков в подчинении, где тоже у народа здоровье не идеальное. От земных врачей толку, если честно, было мало. У нас не было ни таблеток, ни оборудования, чтобы они могли оказывать больным помощь, поэтому в основном они делали умный вид и разводили руками, когда кому-то требовалось оказать помощь.

А ещё Саян забрал единственного среди нас эльфа, кровь которого тоже была своего рода лекарством. Негодяй! В общем, плюс в его уходе был один — он забрал ненасытного медведя, который съедал каждый день центнер рыбы и… И не меньше гадил, причём где придётся…

Немного успокоившись, я вернулась к исполнению своих обязанностей, число которых значительно снизилось после прибытия Мелисанды и проведения всеобщего собрания. Теперь я занималась только строительством. Остальные проблемы меня не волновали.

Неподалёку от города, на расстоянии прямой видимости, наш геолог обнаружил подходящую для изготовления керамики глину. Там же мы выстроили гончарную мастерскую. Из прибывшего с Саяном пополнения отобрали наиболее рукастых работников, отправили на производство. Гончарного круга аборигены, как ни странно, не знали. Пришлось научить их работе на столь простом и столь важном механизме. Среди работников был один гончар, который прекрасно знал своё ремесло и за несколько дней обучил остальных тружеников основам.

Первым изделием мастерской были кирпичи, из которых сделали печь для обжига керамики. Уже после взялись за изготовление посуды. Так что скоро будем есть не из деревяшек, а из нормальной, хоть и простой, посуды. Да и амфоры для хранения крупы и засолки рыбы, креманки для готовки пищи, черепица, водопроводные и канализационные трубы нам край как нужны.

Недавно порадовал ушлый гном — вытянул слитки меди, серебра и золота в длинные прутки, изготовил чекан и станок для рубки прутков на куски. Всё вышеуказанное привезли в дом Мелисанды. У дома Рикс выставил круглосуточный караул. Казна дело такое — охранять надо лучше, а хранить поближе. Чеканку монет поручили Оло, дав ему в распоряжение двух помощников из числа землян. В честности мальчика ни у кого не было сомнений, а кроме того, он укреплял монеты магией, защищая от износа и ставил на них особую магическую печать, невидимую для обычных людей. Она нужна на случай, если кто-то особо ушлый и бородатый решит монеты подделывать. Благодаря ей можно будет отличать настоящие монеты от фальшивых.

На время ради интереса я выпросила у Мелисанды три монеты. Медную, серебряную и золотую. Монеты получились красивые, хоть и мелкие. На медной с одной стороны красовался двуглавый орёл, с другой единичка. Один рубль, стало быть. На серебряной была выведена цифра десять, а на золотой сто. Дизайн и форму штампа никто особо не придумывал, просто у некоторых землян случайно ещё из другого мира сохранились монетки. Их отдали Гравиусу в качестве образца. Осмотрев монеты, я вернула их владелице.

По итогам чеканки выяснилось, что у нас серьёзный дефицит монет медных и избыток серебряных. С золотыми было всё в порядке. Для разрешения проблемы экспроприировали у бывших жителей Стокса их монеты, оставив взамен долговые расписки. Из изъятых медяков наштамповали новых рублей. Перекос в сторону серебра немного выровнялся.

Теперь деньги у нас были, настал черёд финансовой реформы, ибо давно уже пора прекращать натуральный обмен, чай, не в каменном веке живём. По итогу у нас получилось две сотни золотых монет, три тысячи серебряных и десять с половиной тысяч медных. Негусто, учитывая, что по всем посёлкам проживает примерно шесть тысяч жителей. Даже по два медяка на одного жителя не наберётся. Так товарно-денежный обмен не начнётся. Просто физически не получится платить зарплаты и взимать налоги. Посовещавшись, решили ввести в оборот ещё одну монету — железную. Назвали, конечно, копейкой. Оценили в десятую долю рубля. Изготовить решили аж сотню тысяч монет. Похоже, чеканка затянется надолго, учитывая то, что все готовые монеты изготавливали целую неделю.

Вернули людям взамен долговых расписок монеты. Наступила пора вводить жалования и налоги. Пришлось по этому поводу даже внеочередное собрание совета устраивать. Спорили до посинения. Главы посёлков требовали уменьшить налог, земляне хотели получать жалование просто так, за то, что они есть, за свои знания, Грюнт требовал увеличить жалование полицейским, Рикс — военным, Шиара — поднять плату за рыбу, а Гравиус вообще кричал больше всех, грозясь прекратить выплавку стали. Мы бы так ни к чему не пришли, но кто-то из землян в шутку сказал, что раз среди нас есть еврей, то его и надо пригласить решать финансовые вопросы, а не отправлять трудиться гончаром.

Каким-то образом шутка переросла в нечто большее, и вскоре мы отправили за Иосифом Моисеевичем Рубенштейном гонца. Как оказалось, не зря. Иосиф Моисеевич был у землян астрономом. К сожалению, когда олодцы атаковали нашу базу, телескопы и остальное оборудование, с которым он работал, были уничтожены. Изготовить новую оптику мы были не в состоянии, а местные даже не представляют, как сделать линзу. Оставшись без дела, мужчина был пристроен к гончарам, а когда мы, пригласив его на собрание и объяснив ситуацию, предложили ему вступить в совет на правах советника по финансам, он сказал:

— Таки я поражаюсь, что вы меня не пригласили раньше! Я этими горшками уже все руки себе стёр, а оказывается, что тут творятся такие дела, а меня не позвали. Конечно же, я согласен.

Как оказалось, у Иосифа Моисеевича было не только два образования: астрономическое и экономическое, но ещё и острый ум. С ним дело пошло быстрее, хотя разошлись мы всё же уже глубокой ночью.

Важнейшие производства решили сделать государственными. К ним отнесли пока только кузню и гончарную мастерскую, в дальнейшем список должен был расшириться. Государственные предприятия половину выручки отправляли в казну, а вторую использовали по своему усмотрению. Все остальные платили налог за семью, причём неважно, сколько в семье было человек, но если семья жила более чем в одном доме (а крупных семей, в которых были деды, бабки, дети, внуки, сёстры и так далее, у нас было немало), тогда налог платился за каждый дом. Налог установили в размере одного рубля в месяц.

Я предлагала сделать налог подоходным, но наш министр финансов быстро отговорил меня от этой идеи, ведь было совершенно непонятно, как этот доход высчитывать. Кроме того, хитрые крестьяне и рыбаки могли, дабы избежать налога, попросту обменивать продукт своего труда на другой товар, минуя товарно-денежные отношения, соответственно, не было бы у таких граждан никакого дохода и налог с них было бы получить невозможно.

Сам налог кому-то показался высоким, а кому-то низким. В любом случае, его можно повысить или понизить. Пока, по прикидкам Иосифа Моисеевича, корзину рыбы можно будет купить за копейку, небольшой деревянный дом — за пятьдесят рублей, тарелку — за две копейки, а простой работяга зарабатывать в месяц должен примерно три рубля. Таким образом, если семья большая, то в месяц может зарабатывать до десяти рублей, то есть один серебряный, и налог для них составит десять процентов. Совсем другое дело, если в семье человек один, тогда отдать в качестве налога придётся уже треть честно заработанного.

На мой взгляд, вполне справедливо. Семей у нас была примерно тысяча, соответственно, налога в казну ежемесячно будет поступать столько же, если не учитывать кузницу и гончарную мастерскую. Когда закончили обсуждение пополнения казны, Иосиф Моисеевич стал рассказывать о том, какие нам предстоят расходы. Я переводила на местный язык, так как остальные земляне успели выучить лишь отдельные слова.

— В столице у нас десяток солдат и глава полиции с одним подчинённым, в посёлках ещё девять полицейских и столько же старост. Ещё нам нужно обеспечивать Саяна и платить ему и его людям, которые отправились далеко не в последнюю экспедицию. Ещё на шее государства сидим мы — члены совета и Мелисанда. Итого почти пятьдесят рыл, на оплату которым уйдёт рублей двести. Если брать по максимуму, то двести пятьдесят. Таким образом, в казне молодого государства останется ещё семь с половиной сотен рублей. Учитывая то, что мы собираемся открыть школы, построить ратушу и множество других полезных сооружений, эти деньги очень нам понадобятся. Теперь предлагаю решить, какие кары обрушатся на того, кто откажется налог выплачивать.

Спор разгорелся с новой силой, ведь решить нужно было не только то, что делать с должниками, но и с преступниками вообще. Ведь у нас не было лишних людей, которые бы могли охранять заключённых.

В итоге решили, что после разовой неуплаты налога нарушителя предупреждали, ведь мало ли какие обстоятельства могли помешать выплатить налог. После второго, либо небольшого нарушения порядка, преступника избивали. За третью неуплату либо средней тяжести преступление отрезали ухо. А за четвёртую или тяжёлое преступление ждала смерть.

Вот такое суровое законодательство.

Через пару дней, чтобы запустить процесс обращения денег, устроили небольшой праздник и раздали каждому гражданину независимо от возраста по двадцать копеек или по два рубля. Остальное пока оставили в казне. Граждане были рады.

Исходя из расчётов нашего министра финансов стало понятно, что мы можем нанять к тому, что есть, две с половиной сотни людей. А ведь у нас ещё Андрей находится в спасательной экспедиции, а у него в подчинении почти пять сотен разумных. Когда они вернутся, им нужно будет платить жалование. В начале можно будет использовать запасы казны, а после либо распускать флот, либо искать иные способы финансирования. Хотя, чего я переживаю, у нас теперь есть Иосиф Моисеевич, вот он путь и думает, что и как.

Ну а мне разрешили нанять две сотни строителей, сотню из которых я решила использовать в столице и по десятку отправила в посёлки. Шахтному досталось два десятка — Гравиус выпросил. Похоже в иерархии нашего государства его посёлок будет занимать почётное второе место после столицы. Несмотря на неказистые жилища и антисанитарию, гном показал себя хорошим управленцем и организатором. Кроме того, он очень увлечённый разумный, искренне болеющий своим делом. Из всех моих знакомых есть лишь ещё один такой — Марон.

В посёлках в первую очередь я решила возводить общинные дома, они же общежития, так как скоро прибудет Андрей с очередным пополнением. и где-то придётся размещать три тысячи обалдуев. В столице же закипело сразу несколько строек. Два с половиной десятка работников строили ратушу, ещё столько же — первую школу, а полсотни перерывали землю под укладку канализационных труб, которые уже изготавливались в гончарной мастерской.

Казна, чьи размеры прежде казались мне огромными, таяла на глазах, хотя мы даже не успели никому выплатить жалование. Приходилось постоянно закупать кирпичи, инструменты и прочую мелочь.

Едва началась великая стройка, как сразу же остро встал вопрос нехватки досок. Нет, я знала, что они нам понадобятся, и даже собиралась построить пилораму в ближайшее время, вот только сварливый гном всё упрямствовал и отказывался изготовить пилы, аргументируя тем, что он ещё в прошлый раз все нервы потратил при изготовлении столь непростых изделий, а нам нужно было забирать пилы со старой пилорамы. И ведь не объяснишь ему, что времени на сборы у нас не было, а возможность спастись на кораблях просто удачно подвернулась в последний момент.

С гномом хорошо ладил Саян, но его, как назло, не было рядом. Пришлось просить о помощи Мелисанду. Она потратила целый день на споры с кузнецом, но в итоге он всё же пообещал изготовить полотна пил для пилорамы в ближайшее время. Едва узнав об этом, я перенаправила часть рабочих со строительства канализации на изготовление ещё одной водяной мельницы, на которой вскоре мы будем пилить доски. Сейчас мы изготавливали столь нужный материал самым простым способом — забивали в брёвна клинья, раскалывая их на части. Медленно, тяжело, да и результат имеет очень низкое качество, доски зачастую получаются кривыми и перекошенными, но лучше так, чем вообще никак.

Вообще нам крайне повезло, что мы находимся на континенте, где нет других государств. Во-первых, в лесах полно дичи, а в реках — рыбы. Можем использовать дары природы на полную катушку. На этот год их должно хватить, а к следующей весне мы должны успеть подготовить землю под распашку и приготовить семена. Во-вторых, нам достаточно армии, состоящей из десятка человек — нам не нужно защищаться от соседей. Всё, что делает сейчас войско — тренируется, готовит стрелы и время от времени гоняет хищников в округе. Ну а на случай, если придётся отбиваться от собственных людей, взбунтовавшихся по той или иной причине, у нас есть тяжёлая артиллерия — Оло и Саян. Очень весомые аргументы.

Кстати, насчёт соседей — меня постоянно мучает и пугает вопрос, почему на этом континенте никто не живёт? Нет подходящих кораблей? Вряд ли это может быть помехой. Есть предположение, что коренные жители Америки — индейцы — никакие не коренные, а потомки китайцев, каким-то образом попавшие в старый свет за несколько сотен лет до Колумба. А вот то, что туда плавали викинги ещё в тысячном году, — это факт. Есть предположения, что и древние римляне в Америке побывали. С другой стороны, здесь, на Триале, ещё не средневековье и даже не античность, а скорее бронзовый век или начало железного. Поэтому теория о том, что сюда никто до нас не доплыл, вполне жизнеспособна.

Если не вспоминать о древних. О них лучше вообще не вспоминать, так как стоит лишь подумать о них, и сразу мозг стремиться выпрыгнуть из головы и найти себе более спокойное для существования место. Ни земляне, прибывшие в этот мир специально для расследования тайн древних, ни аборигены ничего толком не знают об этих существах, кроме того, что они создали врата, благодаря которым мы оказались в этом мире, и много других загадочных сооружений и артефактов. Куда они исчезли? Неизвестно. Возможно, их сразила какая-то инфекция, может быть, они достигли такого уровня развития, что существуют сейчас на совершенно ином уровне бытия, недоступном для нашего понимания, а может быть, их убили арахниды.

В любом случае, их исчезновение пугало, также, как и отсутствие разумной жизни на Халионе. Возможно, экспедиции во главе с Саяном удастся ответить на часть вопросов, и мы не исчезнем, подобно древним, оставив после себя лишь руины.

А чтобы уменьшить вероятность исчезновения, придётся как следует потрудиться. Как только закончатся работы по строительству канализации, освободившихся работников я перенаправлю на строительство булыжной мостовой, а уже после займёмся возведением стен, раза в два более высоких и прочных, чем в ущельях Чивуака, чтобы ни один враг не смог их преодолеть, будь это хоть десятиметровая тварь.

Однажды я была во Франции и вдоволь насмотрелась тамошних замков. Так вот, у многих их них стены такой высоты, что я плохо себе представляю, как атакующие вообще могли на них взобраться. Никакой крюк с верёвкой не докинуть. Вот такие построим и тут. Жаль лишь, что в ресурсах мы очень ограничены, в особенности человеческих, в особенности грамотных. Но эти проблемы тоже решаемы.

Скоро вернётся Андрей и привезёт три тысячи разумных, часть которых осядет в столице и поможет нам с работой. А грамотности будем добиваться, построив этого школу. Одну для начала.

Закончив с делами в столице, я на плоту отправилась в посёлок, что находился ближе всех к морю. Высадившись, в сопровождении пары охранников, выделенных Риксом, я прошла по узкой лесной тропе несколько километров и вышла к берегу моря.

Волны набегали на сушу. Глаза приходилось щурить под блеском, отражающихся от воды лучей Светила. Пахло морем, шумел прибой. Среди гальки сновало несколько существ с плоскими круглыми головами с худощавыми тельцами. Добрались.

Я поздоровалась с побережниками, которые тоже нашли новый дом на новом континенте. Я потратила какое-то время, чтобы найти Булька, пообщалась с ним с помощью рисунков и жестов. Мы уже неплохо понимали друг друга. Похоже, что у меня талант к языкам. Вождь тарелкоголовых существ пообещал в ближайшие дни притащить в город несколько корзин с моллюсками, крабами и водорослями. Поблагодарив его, я спросила, почему никто из его племени никогда не селился на этом континенте, на что он нарисовал на листке и показал мне какую-то злую рожу. Чудовища? Надеюсь, что нет. Будет грустно узнать, что, сбежав на какое-то время от роя, мы сами пришли в логово ещё более грозных чудовищ.

Глава 13 Каварл. Воспитательная работа.

Родители вправе сами решать, как будет наследоваться их имущество детьми, и составить завещание, заверив его у старосты или мэра. Если завещания нет, то всё имущество делится между детьми поровну

(п.13.1. катарианского свода законов).

На какое-то время пришлось задержаться на берегу Изумрудной, дожидаясь возвращения Пада и его войска. Спустя несколько дней гоблин вернулся. На голове у него красовалась дурацкая золотая корона, на ногах были обшитые золотом дорогие башмаки, а одет он был в дорогой шёлковый костюм. С идиотской улыбкой на морде он двигался мне навстречу, сидя верхом на эйхо.

Я в этот момент был на свежем воздухе, сидел за столом и работал над сводом законов. Гоблин приблизился, даже не спешившись. Грубейшее проявление неуважения. Телохранители, которых теперь возглавлял Джакс, насторожились.

Пад подъехал вплотную. Голова его эйхо оказалась прямо над моим столом. Не выдержав подобной наглости, я вскочил на ноги, схватил меч. Джакс тоже не терял времени даром. За последнее время он достаточно вытянулся и окреп, а потому эйхо, по ноге которой он пнул со всей силы, не устояло на ногах и рухнуло.

Пад успел отпрыгнуть и не был придавлен животным. Не дав ему опомниться, я схватил гоблина за горло, одной рукой поднял над землёй, тряхнул как следует. Дурацкая корона упала с его головы на землю.

Со сжатым горлом он хрипел:

— Пад теперь король! Пада нельзя хватать за горло…

Второй рукой я отвесил гоблину сильнейшую пощёчину, после чего с силой бросил его на землю и встал ногой на горло.

— Ты непроходимый тупица, а не король! Кто позволил тебе сидеть верхом перед императором? Убирайся прочь и приведи себя в порядок. Найди более подходящую повседневную одежду вместо этого убожества, в котором ты похож на клоуна! Ещё одна подобная выходка, и я скормлю тебя эйхо, не посмотрев на былые заслуги! Действительно, когда-нибудь, когда мы подавим бунты и закончится война, ты будешь править землями Корула, но делать это будешь как мой наместник, а не как король! Ступай прочь!

Гоблин с кряхтением поднялся на ноги, обиженно опустил взгляд, отряхнул грязь с одежды, поклонился и молча ушёл. Похоже, успехи вскружили зеленокожему существу голову. Пока не буду снимать его с должности, но в дальнейшем, если он не исправится, могут возникнуть проблемы. Слишком многое он о себе возомнил.

Подумав какое-то время, я приставил к нему верного мне катарианца, которому всецело доверял, чтобы он обучал гоблина манерам, тактике, приёмам боя, а заодно следил за ним и докладывал, если тот задумает нехорошее.

Несмотря на вопиющую наглость, Пад с лёгкостью сумел захватить земли Корула, не только не потеряв войско, но даже обзаведясь новыми подопечными. Теперь в его распоряжении было целых пять тысяч гоблинов. Таким образом моё войско теперь состояло из пятидесяти тысяч воинов. Вполне достаточно для подавления любого мятежа. С отличным настроем, слегка подпорченным поведением Пада, мы отправились в Бертол, сразу же переправившись через Изумрудную в удобном месте.

Кроме всего прочего гоблин проследил за тем, чтобы караваны с дарами достигли Мельдуса и Эльга. За оказанную ранее помощь я отплатил по достоинству, подарив правителям вышеупомянутых стран оружие, драгоценности, шёлк, вина, золото и серебро. Пусть знают, что дружить со мной выгодно.

Через Изумрудную переправлялись по старинке, используя лодки и плоты. Когда-нибудь наступит мир, и мы построим мост через эту великую реку, но сейчас есть более важные задачи, например, подавить мятежи, признаки которых явно ощущались сразу же после переправы через реку.

Разведчики доложили, что недавно эти земли покинул Гирк Каррульс — знатный катарианец, маститый рабовладелец и ярый сторонник старых порядков, владеющий несколькими виноградниками и золотыми шахтами.

Я познакомился с ним, когда был ребёнком и жил во дворце. Тогда он мне казался настоящим примером, идеалом, к которому стоит стремиться. Он неистово презирал любых разумных кроме катарианцев, и спустя годы его взгляды ничуть не изменились, поэтому неудивительно, что бунты концентрировались вокруг него. Хотя, возможно, отмена мною Кодекса была лишь предлогом для того, чтобы попытаться захватить власть в свои руки, а моё отбытие на борьбу с роем —лишь удобным моментом для осуществления давно вынашиваемых планов.

В любом случае, разведка докладывала о том, что он, собрав под своим знаменем недовольных, проделал путь с Запада империи до Изумрудной, затем, продолжая пополнять ряды подчинённых, двинулся на север к столице. Было это всего лишь два дня назад. Собрать ему удалось около тридцати тысяч воинов, большая часть которых была плохо вооружёнными новобранцами, но двигался в Бертол он не просто так. В столице несли службу самые опытные военные, которые тоже были многим недовольны. Это были самые настоящие ветераны, которые согласно имеющимся порядкам по выслуге лет должны были получить окончательный расчёт и покинуть службу, но когда в прошлый раз я приезжал в столицу, я не мог их распустить, так как столице нужна была охрана.

Сейчас ветераны могли присоединиться к Гирку, и тогда мне будет достаточно сложно противостоять ему, особенно если он не даст генерального сражения, а двинется на север, чтобы и дальше пополнять свои войска.

Фора его была совсем небольшая, и этим я решил воспользоваться. Нужно постараться догнать его до того, как он доберётся до столицы. Я велел двигаться весь день, не делая привалов, а конных лучников, во главе которых временно поставил Тита, и вовсе отправил вперёд, чтобы они постоянно беспокоили противника, наносили болезненные удары, заставляя противника двигаться в доспехах, теряя ход и силы.

На лагерь мы встали уже в кромешной темноте, а в путь двинулись рано утром.

Я втянул носом воздух и понял, что догнать Гирка до столицы нам всё же не удастся. Это мне подсказывало обоняние. В воздухе витал аромат дома. Сухой горячий запах степных трав, в котором совершенно не ощущалась приближающаяся зима, потому что в этих краях её и не бывает. Слишком близко столица, и нам не догнать противника. Так и вышло.

Во второй половине следующего дня мои разведчики доложили, что на расстоянии одной дали от нас они видят отряды противника.

Я взял с собой всю кавалерию, и мы помчались в атаку. Пехота получила приказ ускоренным маршем двигаться вперёд.

Спустя половину десятины на горизонте показались стены столицы, рядом с которыми располагалось войско бунтовщиков. Похоже, шла осада. Мы погнали наших эйхо вперёд. К нам навстречу нёсся отряд всадников, вскоре стало понятно, что это Тит в сопровождении нескольких воинов. Увидев его, я скомандовал:

— Всем стоять! Тит, докладывай!

— Фух, умаялся, ваше императорское величество. Весь зад отбил на этой паршивой кобыле! Не моё это — отрядом конных лучников командовать, лучше уж кого из тимурлинов назначьте, а я и дальше буду машинами осадными руководить!

— Позже это обсудим, ты по делу давай докладывай!

— Врага, как только настигли, так сразу отвлекать стали. Продвижение, как и велено замедлили, но больно поздно нагнали мы их, поэтому успели они до столицы добраться до вашего прихода. Их примерно тысяч двадцать пять — тридцать. Мы около двух тысяч катарианцев смогли подбить за время вылазок. Они хотели войти в столицу, но городские ворота оказались закрыты, а нападающих стали обстреливать. Теперь, узнав о вашем приближении, они решили на атаку столицы не идти, а уходить дальше на север.

— Вовремя мы успели. Бери своих — пойдём в атаку. Надо немного напугать бунтовщиков.

— Слушаюсь!

Тит умчался также стремительно, как и прибыл ко мне. Зря он жалуется — отлично в седле держится, но вернуть его в командиры осадных машин всё же придётся. Если толковых всадников ещё можно найти, то лучше олодцев в их машинах никто не разбирается.

Вскоре мы нагнали арьергард неприятеля, состоящий из мечников. Для кавалерии это никудышный противник, поэтому, зайдя с левого фланга и двигаясь в сторону городских стен, мы отсекли от колонны отступающих немалый отряд врага и стали теснить его и обстреливать. Основная часть врага продолжала отступать, мы же сосредоточили внимание на отставшем отряде.

Сдаваться они не собирались, а мы не спешили с началом полномасштабной атаки, дожидаясь пехоту. Вскоре пешие воины добрались до поля боя. Вместе мы окружили отставших противников. Под градом стрел они были вынуждены сдаться.

Я стал искать их командира, но оказалось, что командующий офицер был убит стрелой. Тогда я сказал, обращаясь ко всем окружённым воинам:

— Как вы посмели восстать против своего императора?

Кто-то из толпы выкрикнул:

— Мы чтим Кодекс, поэтому тот, кто осмелился идти против него, не может быть нашим императором!

— Глупцы! Неужели вы не понимаете, что вас обманули? Раз уж вы до сих пор вопреки моей воле чтите Кодекс, то как смеете сражаться против законного правителя? Кодекс прямо запрещает это делать!

— Тот, кто пошёл против Кодекса, не может быть законным правителем! Мы убьём тебя!

Вот в этом я очень сомневаюсь.

— Сложите оружие, отрекитесь от Кодекса, и тогда я пощажу вас.

— Никогда мы этого не сделаем!

— Ну что же, это ваше право. Тогда умрите! Лучники — залп!

В окружённого врага полетели тысячи стрел. Катарианцы пытались закрываться щитами, прятаться за другими воинами, но спустя несколько мгновений все были мертвы.

На поле боя лежали окровавленные тела, несколько моих воинов ходили и добивали раненых. Видит Первояйцо, я не хотел этого, но они сами выбрали свой путь, отказавшись принять новшества. Возможно, зря я затеял отмену Кодекса, и напрасно приходится убивать представителей собственного народа, но отказываться уже поздно. Придётся идти по выбранной дороге до конца.

Разобравшись с противником, мы вошли в столицу. Перед нами открыли главные ворота, навстречу мне выехал Морт в сопровождении свиты.

— Приветствую вас, ваше императорское величество!

— Здравствуй, Морт. Я рад, что ты не дал противнику проникнуть в город. Как обстановка в столице?

— Не слишком хорошо. Ветераны бунтуют, отказываются выполнять приказы. Мне удалось организовать оборону и создать какое-то подобие порядка, но за счёт новобранцев.

— Хорошо. Оповести ветеранов о том, что я хочу с ними встретиться. Пусть сейчас же собираются на главной городской площади. Скоро я прибуду.

— Со всем уважением, может быть, вам не стоит этого делать? Они злы и ведут себя агрессивно, в таком состоянии они любого могут порвать на куски.

— Я не любой, Морт. Я Каварл Бертолиус.

Верхом на эйхо я въехал на специальный пьедестал посреди площади, проехав мимо разъярённых ветеранов. Нужно проучить их за то, что посмели устроить беспорядок в столь тяжёлое для империи время.

Когда все они обратили на меня внимание, я начал свою речь:

— Граждане!

Сперва ветераны затихли на несколько мгновений, а затем их лица озарили улыбки, они стали кричать и ликовать. Непосвящённый ни за что бы не понял, в чём тут дело, но на самом деле всё было просто. Подобным образом обращались только к мирным горожанам и селянам. К воинам нужно было обращаться как к воинам. Похоже, одного моего слова хватило, чтобы прекратить их недовольство. Теперь нужно было проучить ветеранов. Дождавшись, когда возгласы стихнут, я продолжил:

— Граждане! Сейчас на север нашей страны отправились подлые мятежники. В ближайшее время я отправлюсь вслед за ними, чтобы покарать их. Это не составит труда, так как их возглавляет Гирк Каррульс — катарианец, далёкий от военных действий, который всё что может, так это трепать языком. После расправы над ним и остальными бунтовщиками мы не остановимся, а отправимся на запад, в земли эльфов. Их края весьма богаты, там полно прекрасной добычи, тучного скота, крепких вин, домашней утвари, серебра и золота. Это будет отличный поход, где каждый, кто будет со мной, обогатится и обеспечит себя на всю оставшуюся жизнь. Но гражданам нет места среди моих подчинённых, ибо в поход пойдут только воины.

Я развернул своего эйхо и сошёл с помоста. Ошарашенные ветераны стояли, раскрыв рты, и недоумённо смотрели мне в след. Спустя несколько мгновений я услышал за спиной ропот, переросший в крики и мольбы взять их с собой. Ничего, путь проникнутся сильнее. Если действительно захотят пойти со мной, то пусть отправят во дворец представителей.

Ещё десятина потребовалась мне, чтобы добраться до дома. Дворец на холме — мой дом. В первый день пришлось решать неотложные дела, накопившиеся за время моего отсутствия. Под вечер, как я и ожидал, заявились представители от ветеранов, которые, со слезами на глазах, ползая на коленях по полу, молили меня взять их с собой. Пришлось согласиться, в качестве наказания урезав им жалование на время похода на четверть.

Разобравшись с неотложными делами, следующие два дня я потратил на то, чтобы показать и обсудить с ближайшим окружением свод законов. Подкорректировав некоторые моменты на третий день, я явил свету свод законов, велев распространить созданные правила по всей империи в кратчайшие сроки.

Пока был во дворце, выяснились кое-какие подробности относительно так называемых «гостей». Да, к моему приходу от послов роя уже избавились самым негуманным способом, но как оказалось, прожили они здесь немало, а у покойного Корто Грульдоса была с ними некоторая договорённость. Выяснить её подробности не удалось, но как бы там ни было, я договариваться с врагом не собирался.

Возможно, стоило после решения важнейших вопросов сразу отправиться в погоню за мятежниками, но я решил дать своим войскам немного времени на отдых. Они многое повидали за минувшее время и неплохо подзаработали. Нужно было дать им расслабиться и потратить часть жалования, а для этого лучшего места, чем столица империи, не найти на всём Триале.

Впервые за долгое время позволил себе расслабиться и я. Но кабаки и бордели — это удел простолюдинов, мои развлечения носили несколько более высокий характер.

Воспользовавшись свободным временем, я сыграл сразу четыре свадьбы с представительницами влиятельнейших домов империи. Новообретённые родственные связи были гарантией того, что как минимум четыре сильных дома отныне будут безоговорочно мне верны и ждать беспорядков от них не стоит.

Был ещё один весьма влиятельный дом, с которым мне бы стоило породниться, но дочь главы дома, которую хотели выдать за меня, была крайне уродлива. Ноги её были толсты, хвост напротив худой и куцый, а лицо страшнее чем у Джанга и Пада вместе взятых. Да, я император, и империя для меня превыше всего, но тем не менее жениться на таком крокодиле я не мог. Вот подрастёт младшая дочь их семейства, что была не столь уродлива, тогда и поговорим о заключении брака.

Четыре ночи, по одной с каждой из жён прошли прекрасно. Через два месяца мои жёны отложат яйца, из которых ещё через четыре родятся мои первые дети.

Ещё три дня мои воины продолжали отдыхать, а я решал государственные дела, общался с советниками, снял пару катарианцев с должностей, назначил новых управленцев, отвечал на письма. Дни пролетели незаметно, после чего пришло время выдвигаться в путь. Нужно было догнать мятежников, благо разведка работала как следует, и я знал всё о планах и расположении Гирка.

Оставив часть катарианцев, что пришли со мной из Эйлонии квартироваться и отдыхать в столице, я взял вместо них ветеранов и отправился преследовать неприятеля.

Перед уходом из столицы я отблагодарил как следует Морта, назначив его вторым лицом в империи. Он был пока единственным разумным, который ни разу меня не подвёл. При бунтующих ветеранах он смог организовать оборону столицы и дождаться моего возвращения. Кроме того, он прекрасно справлялся с решением возникающих проблем, столица под его управлением росла и развивалась, на присоединённых к империи землям строились дороги и акведуки.

Когда-то давно Морт был простым плотником в империи. Затем волею судьбы он угодил в тюрьму, и его должны были казнить за то, что он якобы украл несколько монет у торговца, хотя на самом деле тот попросту хотел завладеть роскошным деревянным креслом задарма, поэтому подставил Морта. Затем моего заместителя продали в рабство олодцам. После, благодаря усилиям Джереми, катарианец попал под моё крыло, отправившись со мной сперва в Чивуак, а после в центр мира. Выжив в сражениях с арахнидами, завром, пережив сход лавины и камнепад, он стал самым полезным разумным из тех, что я знаю.

Какой из этого можно сделать вывод? Стоит набирать помощников из числа плотников? Нет. Абсурд. Большинство плотников и двух предложений связать не могут. Дело в другом. Обладая природной сообразительностью и острым умом, он проделал со мной долгий путь, многому научился, стал преданным именно мне. Так что дело не в профессии, а скорее в удачном стечении обстоятельств. Жаль, что таких подчинённых у меня очень мало.

Глава 14 Саян. Разведка местности.

Я проник глубоко на территорию противника. Твари пока не замечают меня. Зато я вижу все ужасы, что они творят. Это самый ужасный противник, какого можно только вообразить, поэтому нужно срочно предпринять меры, чтобы его уничтожить, пока он не пришёл к нам в дом

(отрывок из дневника, подаренного Саяну Харальдом).

День экспедиции номер… Хм. Забыл. Да и не считал особо, если честно, хотя по-хорошему надо, чтобы знать, за какое время до какого места можно добраться, но с нашими приключениями, внезапными ночными пробуждениями то по одной причине, то по другой сбился со счёта.

По пути среди череды неприятностей были и положительные моменты. Например, мой посох, ставший неработоспособным на какое-то время, наконец ожил, послав мне мысленный сигнал о том, что готов к волшбе.

Сколько бы дней мы не были в пути, а проблемы начались ещё в первый. Местность не была похожа на чистый, возвышенный сосняк или светлый просторный березняк. Это были настоящие дебри, смесь хвойных, лиственных деревьев, пальм, кустов, папоротников, а скреплялась вся эта благодать лианами всех мастей. Всюду сновала живность всех размеров и форм, везде были многочисленные паутины, фекалии животных и кровососы.

Мы двигались на юг от Халионска. Хорошо бы было исследовать местность рядом с исчезнувшими вратами, но мы решили оставить это для следующей экспедиции. Пока же было важнее осмотреть окрестности, подыскать место для новых посёлков, поискать полезные ископаемые, из которых особо интересны для нас были соль, кварцевый песок, известняк.

Соль была крайне нужна не только потому, что являлась пока единственным известным в этом мире консервантом, но и как важная добавка к пище. Из известняка можно сделать цемент и известь. Из извести, кварцевого песка и соды — стекло. Соду в свою очередь можно получить из соли и известняка. Точная технология мне неизвестна, но думаю, что о ней можно почитать на ноутбуках в столице. Главное, чтобы наши компьютеры не уничтожила сырость. В общем, любые полезные ископаемые были нам нужны, и мы были бы очень рады, если смогли бы найти их поблизости или вообще на Халионе. Поэтому единственный на всю планету геолог был очень важным для нас человеком, и мы старались его как можно больше беречь.

Вот только сам он себя не берёг. Каждый вечер, когда мы останавливались на ночёвку, он был уже в стельку пьян. Найти и изъять у него мне удалось лишь одну фляжку с крепкой брагой. Где он хранил остальное, я никак не мог понять, даже перерыл у него весь рюкзак, но так ничего и не отыскал. Заподозрил в сговоре остальных участников экспедиции, но никто не сознался. Хмельное зелье закончилось лишь на пятый день пути. Геолог протрезвел и тут же обнаружил под тонким слоем почвы кварцевый песок, когда копал лунку для справления нужд.

Я не просто так отправился в эту экспедицию. Я составлял карту. Очень грубую, примерную, но высокая точность нам пока что и ни к чему. После открытия геолога сделал очередную пометку на карте.

В какой-то момент вышли на берег Восточной, хотя регулярно старались забирать к западу, не то немного сбились с пути, не то река здесь делала изгиб. Выйдя ближе к воде и сверившись с компасом, я понял, что это река делала в этом месте поворот, а мы двигались верно.

Посмотрев на водную гладь, увидел плывущую вверх по течению долблёную лодку с несколькими людьми на борту. Помахал рукой. Заметили. В ответ стали править ближе к месту, где мы находились. Скомандовал привал, так как время уже близилось к обеду, а место было вполне подходящим для отдыха.

Пока готовились обедать, лодка подплыла к нам. С неё сошёл мужчина лет сорока с густой длинной бородой до пояса, в грубой рваной одежде, в простых кожаных обмотках на ногах. Остальные пассажиры, коих было трое, остались сидеть в лодке. Подошедший мужчина поклонился.

— День добрый, ваша милость! Какими судьбами?

— Не барон я, так что бросай ты свою милость.

— Это ж как же не барон? Помню я вас. Вы муж баронессы нашей — Мелисанды. Стало быть, барон.

— Да она не… Ай, ладно. Не о том речь. Земли смотрим, ищем полезное, убиваем вредное. А ты, стало быть, из посёлка, что на правом берегу Восточной?

— Агась, из него, ваша милость. Староста я. В столицу на собрание плавали. Заодно рыбу увезли вяленую, да железа малость прикупили — топора два, да кирку.

— Погоди. Вяленую?

— Агась. Наловили, насушили, увезли обменять. В итоге нам денег подарили на весь посёлок. Мы свои доли потратили, остальные в деревню везём.

— Но для вяленья соль нужна. Где взяли?

Староста замялся, было видно, что отвечать он не хотел. Я помог.

— Да не бойся ты, не заберёт у вас никто вашу соль. Я же говорю, мы земли осматриваем, изучаем, где что есть полезное. Если рядом с вашим посёлком она, вы её добывать и будете, и продавайте на здоровье. Мне только знать надо, где она, сколько и как добываете.

— К востоку она от посёлка нашего. Далековато, правда. За посёлком в той стороне у нас охотники хижину построили. Живут там, стало быть, охотятся. Недавно зверя выследили они чудного, крупного. Два дня его догоняли, а он всё к востоку бежал. Да так и сбежал — след потеряли, растяпы. Зато пока след искали, нашли целое поле, солью засыпанное. Будто озеро какое было, да в соль превратилось. Вот её в посёлок и притащили вместо мяса.

— Отличные новости! Соль всем нужна. Так что давайте копайте её побольше, да в посёлок везите. Купят её там, не сомневайтесь, хоть сколько привезите. Ну и в других посёлках тоже можете продать.

— Так нельзя, ваша милость!

— Отчего же?

— Так жуть какая-то неподалёку от озера завелась! Два раза успели за солью сходить, а потом объявилась нечисть поганая! Глаза огнём горят, из ноздрей дым извергает, бронзой покрыта, будто доспехом. Всех, кто за солью идёт, на куски рвёт!

— Беда. И многих порвала?

— Так двоих насмерть, а третьего покалечила. Он до деревни едва добежать сумел. Слёг теперь с горячкой. Вот.

— Понятно. Похоже, придётся нам немного маршрут изменить и заглянуть к вам в гости. Соль — дело хорошее, а твари и больные — не очень. Будем больных лечить, а тварями головы откручивать. Далеко до деревни отсюда?

— Да не. Одну даль надо вам вверх по течению пройти, а там мы вас всех на лодке на тот берег переправим. Там деревня наша. Только вот зверя вашего не перевезём. Тяжёл больно. Лодка не выдержит.

— Ну это не страшно. Бурый сам себя запросто переправит. Кстати, где вы лодку такую взяли?

— Так сами сделали, ваша милость! — с гордостью сказал бородатый староста. — Это мы умеем. А чего это вы нам помочь решили?

— Деревня у вас хорошая. И соль нашли, и лодки делать умеете. Таким помогать надо.

— Спасибо, ваша милость!

— Да не за что пока. Плыви давай. Встретимся выше по течению через одну даль.

Встретились, переправились.

Посёлок оказался серьёзнее, чем Шахтный, но хуже, чем столица. Избы и землянки здесь были у каждого, хотя и выглядели скромно. Нас переправили сразу на двух лодках, выдолбленных в стволе поваленного дерева. На берегу шла работа над ещё одной. Рыбаки бросали сети в реку прямо с суши. На очаге в центре посёлка стоял крупный котёл, в котором что-то мешала толстуха-повариха. Никак на рыбе растолстела.

Израненный селянин ожидал нас в одной из хижин, лёжа в углу, на постеленной прямо на полу соломе. В другом углу лежала кашляющая кровью женщина. Марон подоспел к больным раньше меня. Осмотрел, послушал женщину, достал из-за пазухи какой-то флакон, влил ей в рот. Подошёл к мужчине. Руки, ноги у того были на месте. Уже неплохо.

Марон снял повязки с ран, изготовленные из грязной ткани, откинул их в сторону. Ран было огромное множество, часть из которых успела загноиться. На мой дилетантский взгляд, раны были рваными и колотыми.

Знахарь принялся растирать прямо по ранам свою чудодейственную мазь. Несмотря на то, что больной был без сознания, от прикосновения к ранам он начал стонать и бормотать что-то себе под нос.

Желая и от себя внести хоть какую-то лепту в выздоровление больного, я прочитал целебное заклинание. Небольшие ранки тут же затянулись, более крупные слегка подсохли. К сожалению, в себя очевидец так и не пришёл, поэтому услышать из первых уст, что за существо он повстречал, нам не удалось.

С помощью артефакта связался с Мелисандой, доложил обстановку, узнал, как дела в столице.

Переночевать решили с комфортом — на соломе, постеленной прямо на земле в сырой хижине. Да, для нас сейчас это комфорт.

В дорогу выдвинулись рано утром, легко позавтракав и захватив с собой провожающего из числа селян. Первым, как обычно, шёл Бурый, протаптывая своей тушей приличных размеров просеку, по которой уже относительно легко двигались остальные.

Мэнди Ванди Мо, что шёл с нами, был под пристальным вниманием Марона, который ежедневно заставлял эльфа выпивать небольшой флакончик со снадобьем, которое изготовил из органа стратега и ещё каких-то трав.

Снадобье, судя по всему, действовало — эльф опять стал говорить, хоть и по-прежнему заикался. Думаю, что спустя месяц или два он и заикаться прекратит и расскажет нам свой секрет, который у него точно есть. Больно выразительные и грустные у него глаза. Он явно знает больше, чем может сказать. Возможно, его знания помогут нам обустроиться на новом континенте.

Голос, как и обещал, исчез и уже долгое время не беспокоил меня. Прошло уже немало времени с того момента, когда он спас меня от смерти, а я до сих пор ни на шаг не приблизился к тому, чтобы помочь его владельцу. Я не просто знал, а чувствовал, куда нужно идти. Знание отпечаталось у меня в мозгу будто компас или путеводная звезда. Я обязательно верну долг, но не сейчас. Пока я должен позаботиться о своих близких, покинувших Землю соотечественниках и всех халионцах. Как только буду уверен в завтрашнем дне, сразу же отправлюсь возвращать долг.

Ну а сейчас приходится продираться сквозь необычный лес, который нельзя было отнести ни к тайге, ни к джунглям. Просто лес. Веду за собой людей, в том числе Андрея Николаевича, который, будучи в посёлке, опять успел приложиться к бутылке и с собой захватил пьянящего напитка. Ягод и фруктов в лесах было полно, и многие жители уже научились ставить на их основе брагу. Хотя скорее даже вино. В брагу нужно сыпать дрожжи, которых у нас нет. Вино же бродит само по себе, за счёт содержащихся на поверхности исходного продукта бактерий.

Наконец я узнал секрет хитрого геолога и обнаружил, где он хранил запасы. Оказывается, у него была с собой старая советская грелка, которую он наполнил алкоголем и обернул вокруг бедра, спрятав под штанами. А я голову ломал. Пришлось изъять.

До вечера, судя по словам проводника, едва одолели треть пути. Вечером во время очередного сеанса связи переговорил с Оло. Мальчик нашёл подходящее место, близ Шахтного, в крупной пещере, и посадил привезённый на континент посох Арзамара. Если приживётся, то через несколько лет в том месте будет новая роща сицилиуса, в которой способные к магии разумные смогут обзавестись оружием.

Следующим вечером, когда мы одолели уже две трети пути, я решил попрактиковаться в магии. С тех пор, как посох обзавёлся усилителями, колдовал я один лишь раз — подлечивая вместе с Мароном раненого. А практика была очень нужна. Во-первых, погибать в ближайшее время я не собираюсь, а магия — отличный инструмент сохранить свою жизнь и жизни близких в этом суровом мире. Во-вторых, практика в чём-либо оттачивает навыки, будь это хоть спорт, хоть наука, хоть магия. Только благодаря регулярным упражнениям можно увеличивать объём своей искры, расширять невидимые каналы, что пропускают магию, увеличивать скорость восполнения резервов.

Начал с самых простых заклинаний — светляков, залив всю округу светом, создав целый десяток магических лампочек. Затем на крепком валуне испытал фаербол, ледяной шип, молнию, сырую силу. Немного поэкспериментировал, создав ещё несколько заклинаний, что раньше даже не пытался сделать.

Поначалу не получился даже светляк. Посох ощущался теперь совсем иначе, манны требовал меньше, сильнее реагировал на малейшую потерю концентрации. Но после разминки и, попривыкнув, я сумел колдовать гораздо лучше, чем раньше. Особенно усилились огненные заклинания. Фаерболы отнимали энергии вдвое меньше, чем раньше, что не могло не радовать.

Опустошив собственные запасы до конца, зачерпнул немного энергии из скрытого в посохе артефакта с куском маннита. Всё вышло, как задумывалось. Причём, если напрямую поглощённый посохом маннит доставлял живому оружию страдания и вообще мог привести к непредсказуемым последствиям, то находящийся внутри артефакта, напротив, никакого вреда сицилиусовому посоху не приносил и мог не только разряжаться, но и повторно накапливать энергию.

Кстати, стоит упомянуть, что из блестящей чешуи монстров со Стокса наши умельцы изготовили для меня плащ, благодаря которому я теперь походил не то на супергероя, не то на суперзвезду. Практический смысл в подобной одежде тоже был: он прекрасно защищал, к тому же в нём я, кажется, чуть быстрее восполнял запасы манны.

Довольный прошедшей тренировкой, я отправился отдыхать. Не знаю, что за тварь ждёт нас возле соляного озера, но погибать от её лап я точно не собираюсь, а израсходованная манна должна восстановиться к завтрашнему вечеру.

Восстановилась она лишь на треть. Не знаю, что было тому причиной — напавшие на нас днём четырёхрукие обезьяны, на которых пришлось потратить несколько заклинаний, или увеличившаяся искра, что теперь наполнялась дольше, чем раньше. Скорее всего и то и другое.

День подходил к концу, мы вышли к соляному озеру, но никаких противников пока не встретили.

Озеро было огромным. Не было видно ни конца его, ни края. Уходящая за горизонт белая от соли территория. Взял несколько крупинок из-под ног, попробовал. Действительно соль. Хватит её нам здесь не просто надолго, а на очень долго. На века. Удивительная местность, богатая на ресурсы. Уверен, что где-нибудь здесь и нефть можно найти, если уметь. А юный чародей Оло говорит, что чувствует в округе просто огромные скопления маннита.

В общем, с новым домом мы не прогадали. Вот только следов ни золота, ни серебра, ни меди наш геолог пока не нашёл. Но это не страшно. Металлы это, конечно полезные, но и без них пока можно обойтись.

От мыслей меня отвлёк крик нашего проводника:

— Вон оно! Чудовище, бежит к нам! А за ним ещё несколько! Бежать нужно, хлопцы! Айда, давайте руки в ноги и за мной!

— Стоять! — крикнул я, не собираясь опять вылавливать по лесам подопечных, после чего взглянул в направлении, в котором указывал наш проводник.

Откуда-то из-за горизонта появилась белая точка, что приближалась, а следом за ней ещё несколько. Разглядеть, кто это или что, несмотря на выделенный мне бинокль, не удавалось. Слишком велико расстояние. Оставалось лишь удивляться глазастости проводника.

— Готовимся к бою! Всем рассредоточиться! Андрей Николаевич, Марон отступите назад. Бурый, ко мне!

— Не понял, что?

— Местный язык учите, Андрей Николаевич! Назад говорю отойдите, а то затопчут!

Прошло не меньше минуты, прежде чем я успел разглядеть приближающихся существ в бинокль.

У странного вида монстров было шесть лап, к которым крепилось похожее на стержень вертикальное тело, сверху которого была геометрически правильная голова или просто утолщение. Все существа были белого цвета, стремительно приближались к нам и больше всего походили на бактериофагов, что можно увидеть на картинках в пособиях по биологии.

Когда твари приблизились на сотню метров к нам, я уже восседал верхом на Буром, готовый к произнесению заклинания. Существа не замедлили хода и явно собирались атаковать. Не собираясь подпускать их близко, я атаковал первым, выпустив фаербол по ближайшему. Однако заклинание не нанесло особого вреда нападавшему, лишь слегка опалило, отчего существо сменило цвет с белого на чёрный. Опять иммунная к магии тварь? Так не пойдёт. Не для того я столько времени трачу на оттачивание магических навыков, чтобы магия не приносила пользы.

Быстро сформировал ледяной шип, запустил в подобие головы одной из тварей.

— Есть! — на радостях выкрикнул я.

Шип увяз в подобии головы твари, после чего увяз и остановился. Тварь пошатнулась и рухнула. Осталось ещё восемь. Стрелы воителей отскакивали от тел нападавших, не причиняя им никакого вреда.

Прежде чем противники успели подобраться к нам вплотную, я успел выпустить ещё три шипа, два из которых сразили противников, а третий пролетел мимо.

В бой вступил косолапый, отчего я, сидевший на нём, едва не вывалился из седла. Ловкими ударами лапами он отшвыривал противников в стороны, будто игрушечных, хотя высотой они были метра полтора или чуть ниже.

Вскоре в бой вступили воины, начав орудовать клевцами, больше обороняясь и отступая, нежели пытаясь уничтожить противника. Я продолжал посылать в необычных врагов ледяные шипы, постепенно понижая численность неприятелей до тех пор, пока не остался последний враг. Было он чуть выше остальных неприятелей, а на причудливой угловатой голове у него был прикреплён прозрачный шар, в котором то и дело что-то искрило. Я промахнулся по нему уже трижды, всё никак не мог попасть.

Косолапый почему-то не торопился на него нападать, будто бы впал в ступор, а остальные воины испуганно пятились назад. В какой-то момент гад решил, что наибольшую опасность среди собравшихся представляю именно я, после чего развернулся ко мне. В шаре над его головой заискрило особо серьёзно.

Недолго думая, я стал защищаться. Быстро вычертил в воздухе звезду, вплёл пять рун: поглощение, стойкость, отталкивание и притяжение, а также изъятие. Отталкивание и притяжение в сумме дают отражение, а вместе с остальными рунами получается магический щит, защищающий от любого воздействия со стороны, в которую направлено заклинание.

Едва заклинание сорвалось с посоха, как по нему будто молния ударила. Всё заискрило, щит рассыпался, меня ударной волной выбило из седла, испуганный медведь заревел, воины заохали и с ещё большим энтузиазмом попятились назад.

Поднявшись на ноги, я начертил посохом квадрат, вплёл руны огня, ускорения, разрушения и увеличения, тут же зашвырнул особый взрывной фаербол, максимально подпитав его силой, во врага.

Взрывной волной даже до меня достало, но с ног не сбило, а вот потемневшее от пламени существо валялось на соли и пыталось подняться. Не дав ему времени оправиться, я создал ледяной шип и зашвырнул прямо в пасть твари, что располагалась под стержнеобразным телом между лап.

На этот раз ошарашенный противник не смог увернуться и был убит.

К счастью, никого из наших твари убить не успели, лишь Топтыгину ткнули заострённой конечностью в лапу. Но для него это как слону дробина. Заживёт, даже не заметит. Вон, едва я слез с него, как он уже по-хозяйски принюхивается к трупам противников, выискивая наиболее вкусного.

Осмотрел врагов и я. Потрогал конечности. Это не кожа и не кость. Больше похоже на какой-то металл, что за несколько веков покрылся бесчисленными царапинами и сколами. Возможно, так всё и было. Роботы древних? Запросто. Ничуть не удивлюсь, если так всё и обстоит, тем более что Бурый, обнюхав погибших противников не стал есть ни одного из них, чего раньше не случалось никогда.

Попытался найти на телах гайки или резьбы или ещё какие-то следы, что могли однозначно указать на принадлежность противников к роботам. Не вышло. Но и никаких органов чувств, дыхания, размножения видно не было. Была лишь шипастая пасть, располагающаяся внизу, под туловищем.

Напоследок я решил изучить шар, прикреплённый к голове одного из противников, что выпустил в меня электрический разряд, уничтожив щит. Шар как шар. Круглый, с какой стороны не посмотри. Прозрачный. Больше не искрит. Может быть, удастся его открутить и куда-нибудь приспособить? Потянулся к нему рукой. Дотронулся и…

Вспышка света, что обволокла весь мир вокруг и будто бы утопившая меня в себе. Гул трансформаторной будки, звучащий громче грома. Моё сознание будто исчезает в этом гуле и тает в свете. Время не то исчезает, не то наоборот, летит столь стремительно, что за одно мгновенье можно состариться и умереть. А затем наступает тьма и тишина. Мгновением позже возвращаются привычные звуки и мир вокруг наполняется красками.

Шумит ветер, стремительно несётся к горизонту Светило, сопит кто-то из воинов, шмыгает носом Марон, Андрей Николаевич, зараза такая, хлебает что-то из фляжки!

— А ну брось! — кричу ему.

— Чего? — не понимает он и недоумённо смотрит на меня.

— Хватит бухать, говорю!

На этот раз на меня недоумённо смотрит уже не только Андрей Николаевич, но и Марон и остальные люди. Зато голос подаёт Мэнди, абсолютно не заикаясь и говоря необычно чисто для себя, будто кто-то другой:

— Ты говоришь на языке древних, Саян. Никто кроме меня тебя не понимает.

— Но я не знаю языка древних. Только русский, всеобщий триальский и олодский.

— Ты сам себе противоречишь, ведь именно на древнем сейчас говоришь.

— Но как это возможно?

— Ты прикоснулся к тому животному. Это не настоящее животное. Таких создавали древние. Возможно, каким-то образом ты подчерпнул частицу их знаний. Ничего не чувствуешь?

Я прислушался к себе. Закрыл глаза, посмотрел на руки и ноги. Нет. Вроде ничего не поменялось. Всё тот же я, с теми же знаниями. Правда, пришлось приложить некоторые усилия, чтобы переключиться на язык аборигенов.

— Я долго стоял, прикоснувшись к тому шару?

— Нет, едва задел, а потом сразу же заговорил.

— Понятно. А ты, стало быть, тоже древний, раз знаешь их язык? Эльфы потомки древних?

— Нет, Саян, мы не древние. Мы пришли из другого мира. Насчёт древних… Кажется, раньше я знал о них больше, но потом… Что-то случилось со мной. Какая-то страшная беда, и я потерял самого себя. Я восстанавливаюсь, например, во время минувшего боя ко мне вернулась давно утерянная часть меня, и я теперь могу нормально разговаривать, но про древних пока ничего не помню.

Мы поговорили с Мэнди ещё какое-то время, разбили лагерь, разведали окрестности, поискав других древних роботов, но ничего не нашли. Переночевав, мы нагрузились солью, будто вьючные мулы, не меньше двух центнеров погрузили на медведя и отправились обратно в деревню.

Возможно, стоило задержаться здесь, изучить окрестности, найти место, откуда пришли странные существа, уничтожить всё, что представляет опасность, и лишь затем отправляться назад. Но у экспедиции были чётко определённые задачи и немного менее чёткие сроки, сильно выбиваться за которые было нежелательно. Мы и так потеряли немало времени, оказывая помощь селянам, но нельзя зацикливаться только на них.

Глава 15 Лена. Лес рубят — щепки летят.

Никогда больше не браться за строительство канализации. Пусть лучше гадят в кустах!

(отрывок из дневника Лены).

Андрей вернулся и привёз пополнение, которое было некуда селить. Да, в этом была и моя вина, но я надеялась, что к моменту его прибытия жители общинных домов уже обзаведутся собственным жильём, и новоприбывших можно будет поселить в опустевшие общинные дома, но жильцы не спешили съезжать, решив, что общежития в их распоряжении навечно. Пришлось проводить воспитательные беседы. Помогло, но многим новоприбывшим всё равно пришлось ютиться на улице до того момента, пока мы не расселим их или они сами не построят жильё.

Андрей только и делал последнее время, что плавал туда-сюда через океан, будто настоящий морской волк. Сильно исхудал, лицо обветрилось, стало грубее, а черты лица острее. Мелисанда не смогла бы его заставить отправиться в плавание ещё раз, поэтому с ним говорить пришлось мне. Я тоже не заставляла, а просила последний раз за год отправиться в плавание. Нам нужна была ткань, одежда, смола и многое другое.

С большим трудом мне всё же удалось уговорить Андрея. Мы дали бедному мореплавателю две недели на отдых и восстановление сил на суше, а после он должен был вновь отправляться в плавание. Гравиус трудился денно и нощно, чтобы изготовить товар на продажу. Крестьяне в лесах собирали дикий мёд, которого в этих краях было просто огромное количество. Гончарня дымила круглосуточно, обжигая горшки и тарелки. В посёлок на берегу Восточной готовилась крупная экспедиция, чтобы привезти в столицу побольше соли, которую тоже повезём на продажу.

Собрав информацию, по крупицам выдавливая её из местных, будто берёзовый сок соковыжималкой, мы пришли к выводу, что поторговать сможем в землях эльфов, несколько государств которых располагаются на западе Хаона.

На следующий день с помощью артефакта на связь вышел Саян и сообщил всё то же самое, передав нам слова заговорившего Мэнди Ванди Мо, который хорошо знал этот мир. Раньше нельзя было? Столько усилий было потрачено на поиски информации… Жалко. Но времени расстраиваться у меня не было.

Сотня работников, что были у меня в подчинении, продолжали строительство школы, ратуши и канализации, причём школа скоро будет закончена. Кроме того, в моё распоряжение выделили ещё сотню рабочих. Четыре десятка занимались строительством лесопилки. Ещё десять я отправила строить склад, а оставшиеся пятьдесят трудились над возведением акведука. Да, я хотела, чтобы в городе было централизованное водоснабжение и не приходилось бегать за каждым ведром воды к реке.

Работа шла достаточно быстро. Но даже таких темпов было недостаточно. В планах на ближайшее время у меня был полноценный причал, стены, лечебница, стеклоплавильня, дорога к посёлкам, располагавшимся на нашем берегу, изготовление подъёмных кранов, крепости…

Эх, слишком мало у нас народу. С одной стороны, это даже хорошо — большую ораву тяжело прокормить. С другой стороны, чтобы содержать настоящий флот, полноценную армию, батальон строителей, школы, лечебницы, нужно очень много вспомогательного персонала, особенно при нашей невеликой производительности труда.

Мне бы выделили ещё полсотни рабочих, ведь казна позволяла их нанять, а незанятые люди пока что были, но этот орк, Грюнт, устроил скандал. Он сказал, что хочет получить в своё распоряжение больше разумных, так как в деревнях небезопасно и по одному полицейскому на посёлок недостаточно, на что, естественно, получил отказ. Он едва не набросился на отказавшую ему с выделением людей Мелисанду и, если бы не появившийся вовремя Рикс, мог бы запросто убить её. Баронесса сняла орка с должности за такое поведение, но задержать не смогла. Он скрылся где-то в лесу с несколькими другими полицейскими и ещё несколькими людьми.

Теперь его место занял Рикс, воины которого теперь исполняли роль и полиции, и армии. На мой взгляд, так даже правильнее. У нас сейчас крошечное государство с простыми нравами. Нечего плодить лишние службы.

Так вот подчинённых мне не позволили нанять именно из-за бунта Грюнта. Он скрылся в лесу, в любой момент мог вернуться, ограбить один из посёлков или даже напасть на столицу. Поэтому Мелисанда с Риксом решили увеличить число воинов в армии. Их теперь было целых пятьдесят, что немало для нашего общества.

Но нехватка персонала была не только у меня. Нам не хватало бондарей, портных, сапожников и других ремесленников. Даже простых пасечников у нас не было, и мёд мы добывали, разоряя дикие гнёзда. Да, среди землян была пара любителей-пчеловодов, но занимались эти люди пока более важными делами.

После бунта, учинённого орком, прошло несколько дней. Пока от него не было ни слуху, ни духу, всё было относительно спокойно.

Наконец закончилось строительство школы, освободившихся людей я перекинула на изготовление полноценного причала с верфью, где смогли бы причаливать и ремонтироваться наши корабли и строиться лодки, а в дальнейшем и новые суда не хуже олодских.

Кроме того, с одним из пополнений к нам прибыл старый знакомый Шиары и Саяна — Эстебан, местный шоумен со своей труппой. Мужчина он оказался предприимчивый, без дела не сидел, и вскоре совместными усилиями со своими подчинёнными изготовил простенькую сцену в центре города.

Теперь, каждый вечер, после тяжёлых трудовых подвигов мы собирались вокруг неё, чтобы посмотреть на спектакль, смешные сценки или просто послушать пение. Иногда артистам даже бросали стальные монетки. Однажды лицедеи изобразили нечто похожее на сюжет «Титаника», а в другой исполнили исковерканного «Тараса Бульбу». Я даже не стала задумываться о том, откуда они знают эти сюжеты и почему они исковерканы. Даже здесь без проделок Саяна не обошлось.

Андрей со своей бандой тем временем перевёл дыхание, залатал суда, истратив остатки смолы, и отправился на Хаон. В этот раз ему предстоит путь не в знакомые воды, на северо-восток, а строго на север. Он обогнёт земли орков, пристанет к эльфийским берегам. Для торговли путешественники запаслись стальными топорами, вилами, лопатами, гвоздями, мечами, наконечниками стрел, копий и клевцов. Кроме металла на продажу пойдут мёд, соль и керамика. Очень дорого в этом мире ценилось стекло, и мы знали, как его изготовить, но, к сожалению, производство пока не смогли наладить.

В далёких землях Андрей продаст наши товары. На вырученные деньги он закупит ткани, одежду и обувь, скот, верёвки и бочки.

Ещё, если всё будет складываться удачно, наша заморская экспедиция должна слегка пограбить земли орков. Да, вот в таких разбойников мы превратились. Одичали. Я была против, но меня никто не послушал. Но радовало то, что украсть мы собираемся не золото и драгоценности, а вызволить из орочьего плена побольше рабов, которых привезём к себе домой, сделав свободными гражданами. Вряд ли орки ждут угрозы с моря, поэтому не будут готовы к высадке наших людей, ведь сейчас ни у одного известного нам государства на Триале нет полноценного флота. На случай неприятностей моряки забрали с собой оставшиеся патроны и пару автоматов, а также мальчика Оло. Если во время рейда на земли орков удастся разжиться золотом, то тоже хорошо — лишним не будет.

Чтобы плаванье точно стало последним в текущем году, мореходам мы поручили и третье задание. На бесчисленных островах, расположенных неподалёку от берега, проживает немало пиратов, а также мирных крошечных государств и племён. У них однозначно есть уцелевшие суда олодцев. Будет неплохо и их прибрать к рукам. Если удастся, то путешественники выкупят корабли, а если нет — заберут силой.

Андрей отбыл, наступил день очередного сбора совета. Пришли все, кроме главы одного из посёлков, что находился дальше всех, на левом берегу Западной. Зато прибыл Флип — глава посёлка с правого берега Западной. Когда-то этого мужчину мы спасли из лап пиратов, что напали на наш корабль. Тогда он учил меня основам местного языка, а среди местных пользовался немалым авторитетом. Кроме всего прочего, он умудрился не попасть в войско Каварла из-за ранения, а во время обороны ущелий выжить. Хороший человек, мне он нравился. Но вот известия, которые он принёс, были не слишком приятны:

— В посёлке на другом берегу реки случилось недоброе. Нехорошие люди пришли туда, а привёл их огромный зеленокожий орк!

— Это было ожидаемо, — сказала Мелисанда. — Вот только места удара мы не знали. Что случилось с Хаймом, старостой посёлка, его убили?

— Нет, ваша милость. Он перешёл.

— Что ж. Это тоже неудивительно. Хайм ещё на Стоксе показался мне не слишком благонадёжным, надо было назначить вместо него другого старосту.

Мелисанда укоризненно посмотрела на меня. Да, это я одной из первых прибыла на Халион и руководила здесь всем. Старост тоже назначила я, а деревенские со временем должны были сами выбрать, оставить того же старосту или назначить другого. Хайм был главой целого городка на Стоксе, поэтому я решила, что с должностью старосты деревни он справится. И он действительно справился, только вот примкнул к внезапно появившейся оппозиции.

— Как отреагировали жители?

— По-разному, ваша милость. Кто-то с радостью, кто-то ушёл в лес, кто-то попытался приплыть к нам в посёлок, а кого-то и вовсе убили.

— С радостью? Они были чем-то недовольны, Флип?

— Да, ваша милость. Кто-то налогами, кто-то тем, что сталь теперь покупать придётся и просто так не получить, кто-то тем, что ему не досталось места в совете. А Грюнт всем многое пообещал, например, налоги отменить, должности хорошие дать и ещё всякое.

— М-да… Не успели дома всем построить, а уже недовольные появились. И как он казну пополнять собирается, если налоги отменит? Идиот. Рикс, что предлагаешь делать?

Рикс мне нравился. Не только как человек и военачальник, но и как мужчина. Он был умён, крепок, красив. Ему шла его густая борода. Вот только после того, как он вернулся от Каварла, взгляд его стал каким-то пустым, мёртвым.

— Чем раньше заразу лечить начнёшь, тем меньшей кровью в дальнейшем это обходится. Собрать солдат, подняться по течению на плотах, врезать гаду и всех его сторонников перебить, чтобы другим неповадно было. Чем быстрее, тем лучше.

— Справишься?

— Конечно справлюсь! Как же иначе?

— Ну, говорят про тебя разное, Рикс. Например, что воевать ты больше не можешь.

— Брешут, ваша милость. На арахнидов да, больше смотреть не могу. Насмотрелся уже. Хватит. С людьми или орками зато никаких проблем нет. Кого угодно в капусту покрошить могу. Да и ребята у меня проверенные. Из эйлонского отряда даже кое-кто остался.

— Поняла. Тогда действуй прямо сейчас, не дожидаясь окончания совета.

Рикс ушёл. К сожалению, у нас было всего лишь три артефакта для дальней связи. Один у Мелисанды, один у Саяна и один у Андрея. Будь их больше, по одному в каждый посёлок хотя бы, было бы гораздо проще в подобных ситуациях. О нападении Грюнта мы бы узнали раньше, да и лично на совет главы посёлков могли бы не плавать. К сожалению, артефакта было лишь три.

Я была ни капли не удивлена поступком Грюнта. Ещё в первый раз, когда я увидела его ещё в Эйлонии, он мне не понравился. Был всегда себе на уме, ни с кем не считался. Но в сообразительности ему не откажешь. Наверняка задумал бунт уже давно и лишь ждал подходящего момента, чтобы воплотить план в жизнь. Андрей с парой автоматов и остатками патронов уже далеко в море, с ним же уплыл Оло. Саян вообще в каких-то дебрях диким зверям хвосты крутит или чем-то подобным занимается. Пока вернётся, можно во всём невеликом государстве переворот устроить, а в одиночку Саян хоть и силён, но всё же смертен. Так можно было всю власть прибрать в свои руки. Надеюсь, что Рикс сможет с ним разобраться.

Совет продолжался ещё какое-то время. Обсуждали всякую ерунду и нехватку медных и стальных монет. Решили изготовить ещё сто тысяч копеечных монеток, как только вернётся Оло или Саян.

На следующий день я осматривала готовую школу. Двухэтажное здание, целиком построенное из дерева. Внутри очень напоминало земные сооружения, однако куда более скромное. Без компьютеров, карт, глобусов, портретов учёных и многих других атрибутов школы.

Зато здесь было много окон, а оттого светло. Были стулья и парты. Даже доска и угольки для того, чтобы на ней писать были. Кроме того, истратив всю (ВСЮ!!!) оставшуюся в наличии бумагу, наша министр образования и науки напечатала по одному экземпляру учебников. Конечно, этого мало, но больше взять негде. Да и имеющиеся в нашем распоряжении ноутбуки, солнечные батареи и зарядные устройства скоро начнут выходить из строя. Так что срочно нужно начинать производство собственной бумаги и переносить всю полезную информацию на бумажные носители.

Учить мы собирались детей аборигенов, так как своими никто из землян, кроме Саяна, ещё не обзавёлся. Пока удалось собрать в одной лишь столице полсотни детей в возрасте от семи до пятнадцати лет, которые и станут первыми учениками. Независимо от возраста все пойдут в первый класс. Несколько землян, что лучше других успели изучить язык аборигенов, стали учителями. Очередная нагрузка на казну и плечи разумных, занятых в производстве еды и других первоочередных товаров. Тяжело в бронзовом веке столь малыми силами содержать общественно полезные заведения. Но мы обязательно справимся.

Сделав пометку в своей тетради, я подняла голову и собиралась покинуть стены школы. Внезапно меня грубо кто-то толкнул так сильно, что я не удержалась на ногах и упала на спину, выронив тетрадь.

Подняв взгляд, я увидела смутно знакомого мужчину в доспехах, который за волосы втащил внутрь и толкнул на меня Мелисанду. Баронесса споткнулась о меня и сама распласталась на полу.

Не успев ничего понять, я поднялась на ноги, после чего другой мужчина втолкнул внутрь Иосифа Моисеевича и женщину-землянку.

— Что происходит? — спросила я, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Грюнт пожаловал, — ответила Мелисанда.

— Но как? Он что убил Рикса и всё его войско? Сколько же у него солдат?

— Нет. Не убил. Он нас перехитрил. Рикс сейчас должен быть только на подходе к мятежному посёлку. Похоже, дождавшись отбытия Флипа на совет, мятежники сразу же отправились следом и высадились где-то недалеко от столицы. Затем отдохнули и подошли к городу по суше, застав нас врасплох. А у нас ни Саяна, ни Оло, ни Андрея, ни армии.

— Сколько у него воинов?

— Я видела десятка три. Возможно, чуть больше.

— И он собирается с такими силами взять Халионск? Да у нас жителей больше…

Я не успела закончить речь, так как в помещение вошёл сам бенефициар нашего разговора.

— Да, собираюсь захватить. А вы мне в этом поможете, так что посидите пока что здесь, а я скоро вернусь, — затем орк вышел и, обратившись к кому-то, кто стоял снаружи продолжил. — Грэм, Мелисанду оставь напоследок. Она должна уцелеть. Остальных можешь резать в любом порядке.

Услышанное мне не понравилось. Хотелось сбежать, но в помещении было целых пять охранников и ещё какое-то количество снаружи. Учитывая то, что наша жизнь для них ничего не стоит, бежать перехотелось.

С улицы доносились чьи-то крики и шум. Любопытство требовало выглянуть в окно, но это было бессмысленно, окна были затянуты рыбьим паюсом, разглядеть сквозь который что-либо было невозможно.

Прошло несколько десятин. Нас не выпускали и не давали перейти в другие помещения школы. Я пыталась придумать хотя бы что-то, что могла сделать в такой ситуации, но ничего не выходило. Что я могу сделать против вооружённых воинов?

На улице послышались звуки приближающихся шагов. Прибежал какой-то воин, что-то прошептал нашим охранникам, а затем крикнул:

— Все, кроме белокурой стервы, за мной! Бегом поднимайте свои задницы!

Белокурая — это я. Хотя почему стерва, не совсем ясно. Вроде нормальная.

Остальных пленных куда-то повели. Что происходит в городе, совершенно неясно и непонятно как из такого положения выходить. Тем временем вечерело, мои охранники, которых осталось двое, явно устали охранять меня. Подожду, пока совсем стемнеет, и попытаюсь бежать. Выпрыгну в окно, паюс меня не остановит, и побегу. Не знаю куда, лишь бы подальше из плена.

Дождаться темноты я не смогла. Вновь послышались приближающиеся шаги и чей-то голос за стеной:

— Кончайте её. Нечего вам здесь вялиться. Командиру воины нужны, а вы здесь трётесь!

Не дожидаясь окончания речи незнакомца, я подскочила на ноги и прыгнула в окно. Паюс с лёгкостью прорвался, и моя стройная фигура спустя пару мгновений вывалилась снаружи школы.

Не тратя времени на подъём на ноги, я побежала прямо на четвереньках. Кто-то невидимый схватил меня за волосы, едва не вырвав их. Я закричала от боли. Во второй руке незнакомца я увидела кинжал, которым он собирался полоснуть меня по горлу.

— Не-е-ет! — завопила я.

В какой-то момент хватка мужчины ослабла. Он выронил кинжал и бухнулся на землю позади меня. Ничего не понимая, я подскочила на ноги, побежала вперёд в темноту, но практически сразу вновь угодила в чьи-то руки. Неизвестный закрыл мне рот ладонью и шёпотом произнёс:

— Тихо ты. Свои.

Не веря незнакомцу, я подняла взгляд и с трудом различила знакомое лицо.

— Саян? Что ты здесь делаешь?

— Да вот, расчёску в руинах нашёл, пришёл тебе отдать, а то ты больно лохматая стала в последнее время.

— Какая в задницу расчёска, Саян? Что происходит? Какого хрена ты здесь делаешь?

Глава 16 Саян. Экстренное возвращение.

Сегодня я проник в самое сердце гнезда тварей. Здесь я увидел пленных разумных. Это… ужасно. Они в самом деле жрут людей! Я не могу на это смотреть. Я отправлю сообщение верховному магистру, а потом выжгу их гнездо дотла. Нельзя оставлять их в живых

(отрывок из дневника, подаренного Саяну Харальдом).

Расправившись с монстрами, терроризирующими окрестности соляного озера, мы вернулись в посёлок на берегу реки, притащив в него немало соли, переночевали и решили не возвращаться на другой берег, а исследовать пока этот, раз уж всё равно оказались здесь.

Отправились на юг, двигаясь на небольшом удалении от берега. В первый день не встретили никого опасного и не нашли ничего интересного. Под конец второго нас ждал приятный сюрприз.

Наконец мы повстречали известняк. Хорошее дело, только вот геолог был чем-то недоволен, сказал, что такого не может быть. Если я правильно понял, то его не устраивало то, что мы обнаружили не какую-нибудь гору из этого материала, а будто бы отвал ранее разработанной породы.

На мой взгляд, после встреченных на озере древних роботов и множества других странностей удивляться тут было нечему. Мы явно не первые обитатели этого мира, до нас здесь жила очень развитая цивилизация, и нет ничего удивительного в том, что они могли добывать известняк. А о том, куда и почему они пропали, лучше не задумываться.

Сделав очередную пометку на карте, мы прошли ещё какое-то расстояние и вновь встали на привал. В принципе, основные цели экспедиции мы выполнили, частично разведали местность, составили грубую карту берегов Восточной, нашли соль и известняк. Конечно, было бы неплохо найти ещё и золото с серебром и медью, но не всё сразу.

Если предположить, что и у древних ценились эти металлы, то мы и вовсе имеем все шансы не обнаружить их на континенте, так как Халион, похоже, являлся у них не то промышленным центром, не то просто наиболее обжитым районом.

Время, отведённое на экспедицию, подходило к концу. Вечером, во время сеанса связи Мелисанда сообщила, что пока мы бродили по лесам, Андрей успел привезти новых жителей, отдохнуть две недели, а вчера снова отбыл. Пора и нам домой.

Утром мы вышли к Восточной, стали рубить лес на плоты. Пока рубили, Мэнди зачем-то решил срубить росший на берегу тростник. Провозился с ним какое-то время, а затем подошёл ко мне с куском растения и сказал:

— Попробуй.

Я удивился предложению, но всё же попробовал на вкус предложенное угощение. Тростник оказался твёрдым, но сладким.

— Да это же сахарный тростник!

— Да, Саян. Это тростник, и он сладкий.

— Нам очень везёт, Мэнди. Странно, что до нас никто не заселил эти земли.

— Не вижу ничего странного. До цивилизованных краёв далеко, а если здесь везде водятся существа, похожие на тех, что мы встретили на соляном озере, то все вопросы отпадают сами собой.

Я огляделся по сторонам. Сладкое растение было повсюду. Если мы с эльфом не двинем кони, отравившись тростником, то вскоре у переселенцев будет сахар. А ещё гнилые зубы, диабет и висцеральный жир. Слава прогрессу!

Плоты были готовы к концу дня, и мы не собирались никуда отправляться до следующего утра, отдохнув в уже готовом лагере неподалёку, но короткое сообщение от Мелисанды внесло свои коррективы. Вызвав меня через артефакт, она сказала, что в городе сегодня произошли какие-то разборки с Грюнтом — орком, что занимал в нашем государстве пост кого-то вроде министра внутренних дел. Он требовал повысить число полицейских, зарплату и ещё много чего, на что получил отказ, после чего взбесился, и лишь благодаря своевременному вмешательству Рикса удалось обойтись без жертв. Грюнт просто сбежал из города, прихватив с собой всех полицейских и ещё несколько разумных.

Моя жена переживала, что это просто так не закончится и орк обязательно устроит какую-то пакость, поэтому попросила поспешить с возвращением. Просьба разумная, пришлось спешить.

Но поспешишь — людей насмешишь. Какое-то время плыли нормально, но затем стемнело. Не найдя подходящего места для стоянки, мы решили аккуратно сплавляться дальше вниз. Нет, порогов на реке не было — мы это узнали, когда двигались на юг вдоль берега. Зато ночь была облачная, а оттого почти непроглядная. В какой-то момент мы врезались в небольшой островок посреди реки, отчего плот накренился, и в воду смыло остатки припасов и пару хороших рюкзаков. Выловить не смогли. Плот решили не стаскивать в воду, а прямо в таком положении и заночевать, дождавшись рассвета. Уже сейчас мы понимали, что понятия не имеем, где находится второй плот во главе с Андреем Николаевичем. Будем надеяться, что они либо отстали, либо наоборот, нас опередили, а не перевернулись.

Ни на что не надеясь, просто чтобы наши товарищи могли нас увидеть, я запустил вверх крупного светляка в качестве сигнальной ракеты.

Выспаться не удалось. Я не поспал вовсе. На плот периодически накатывали волны не слишком тёплой воды, не давая даже задремать. Остров был хоть и достаточным для отдыха на нём, зато густо порос колючим кустарником, чьи ветви плотно переплелись, образовав непроходимую преграду, поэтому высаживаться никто не рискнул.

Бурый был слишком тяжёл, поэтому для него мы плот не сделали. Он топал по суше вдоль реки. Мысленно связавшись с ним, я понял, что у Топтыгина всё в порядке.

Утром связался с городом. Пока всё было в порядке.

Столкнули плот с мели, оттолкнулись шестами от островка, поплыли дальше. Плот с остальными путешественниками нам не встретился. После полудня по правому берегу показался посёлок. Пристали ненадолго к берегу, переговорили с местными. Они сказали, что староста уплыл в столицу на совет, а наших они не видели. Странно. Я думал, что они уплыли дальше, обогнав нас. Как бы не приключилось беды.

Но на поиски не было времени — нужно было как можно быстрее двигаться в столицу, а уже после заниматься поисками пропавших. Мелисанда сказала, что Грюнт объявился и захватил посёлок на левом берегу Западной. Рикс с войском отправился восстанавливать порядок, так что столица была беззащитна.

Когда начало темнеть, мы не стали повторять вчерашних ошибок и сразу же пришвартовались, найдя подходящее место для ночёвки на берегу.

Утром на связь Мелисанда не вышла. Как бы и здесь не приключилось беды. Отправились дальше, помогая в пути течению грубыми вёслами и шестами.

Ближе к вечеру показались знакомые места. В нескольких километрах впереди Восточная впадала в Чистую. На случай, если город захватил орк со своими подручными, решили не рисковать и не добираться по воде до самой столицы, а дойти последние километры по суше. Высадились, затащив плот на сушу. Пригодится ещё.

Нас было шесть человек. И один не человек — Мэнди. Все с оружием. Эльф стал прекрасно стрелять из лука после того, как к нему вернулась речь. Я — начинающий маг, тоже могу задать жару. Ну и остальные путешественники не первый день замужем — держать оружие в руках умеют. Главное, чтобы на сторону орка не перешло большинство жителей города, ведь в таком случае мы мало что сможем сделать.

К окраине города подошли уже по темноте. Тьма сегодня была не кромешной — светили звёзды. С одной стороны хорошо — нам лучше видно, а с другой не очень — лучше видно нас.

Мы с Мэнди шли первыми, разведывая обстановку, а в трёх десятках шагов позади топали остальные воины. Эльф держал наизготовку лук, а я заклинание.

Мы уже подошли к окраине города. Вдруг я увидел, как из окна какого-то здания выпрыгнул человек, а затем по-собачьи на четвереньках помчался в мою сторону. За ним бежал второй с оружием в руках. Когда до меня оставалось десятка два шагов, я увидел, что убегающей была Лена. Кто-то схватил её сзади и собирался прирезать. В этот момент ему прямо в лицо угодила стрела, выпущенная глазастым Мэнди.

Лена вырвалась из ослабшей хватки и помчалась в мою сторону, не замечая меня. Через пару мгновений она угодила прямо ко мне в руки и едва не закричала. Я закрыл ей ладонью рот и попросил не кричать. Разглядев меня, девушка успокоилась и поинтересовалась, что происходит. На что я резонно ответил:

— А ты последние тридцать три года на печи пролежала?

— Что?

— А то, что это я должен у тебя узнать, какова обстановка в городе. Сколько врагов, чем вооружены?

— Я не знаю, Саян! — едва не перейдя на крик, ответила девушка. — Они заперли меня и ещё несколько наших в школе. Потом остальных куда-то увели, а я осталась одна. Под конец они решили меня прирезать, чтобы не тратить сил на охрану, и я решила бежать.

— Дура! Люди на двух ногах бегают, а ты на четвереньках ползла!

— Сам дурак! За мной гнались, если не заметил! Некогда было вставать.

— Тихо, не ори! Фрицы услышат!

— Тоже мне красноармеец нашёлся.

Подошёл Мэнди. Сказал:

— Ещё одного уложил, пока вы тут ворковали. Нужно двигаться дальше, пока никто не поднял тревогу.

Трупы спрятали в школе. Хорошее начало учебного года.

Неподалёку, у одного из горожан разузнали, что вообще происходит. Он сказал, что Мелисанду и остальных членов совета держат в недостроенной ратуше, которую охраняют несколько мятежников. Остальные, взяв с собой нескольких землян, ковыряются в оружейном складе, где хранятся автоматы. Похоже, Грюнт не в курсе или не верит, что немногочисленные патроны, что у нас остались, забрал Андрей, а без них грозное громыхающее оружие стрелять не может.

Горожане не до конца понимали, что произошло. Всех членов совета держали взаперти, и никто не спешил делиться подробностями случившегося. Просто бывшие полицейские и члены совета собрались в ратуше. Подумаешь, что тут такого?

Объяснять было некогда, хотя я и был уверен, что граждане примут нашу сторону в заварушке. Но всё же мы решили действовать малыми силами. Жаль, что половина нашего отряда была не пойми где, а Бурый всё ещё топал в нашу сторону по берегу.

Воспользовавшись ночной темнотой, мы с Мэнди незаметно прокрались к ратуше. Оставшаяся часть отряда караулила оружейный склад и должна была подать сигнал, если кто-то оттуда отправится к нам.

Снаружи стоял десяток стражников. Неизвестно, сколько ещё их было внутри. Мы подождали какое-то время и решили, что действовать лучше наобум, уничтожив воинов, а не вести переговоры. Нас слишком мало, чтобы нас восприняли всерьёз, а поднимать и вести за собой горожан не было времени.

Обсудив с эльфом план атаки, я создал цепную молнию, разом уничтожив семь стражников. Мэнди сразу же подстрелил одного, а двое, пока он перезаряжал, а я плёл новое заклинание, убежали в разные стороны.

Цепная молния не просто убила воинов, но и неслабо нашумела, оповестив тем самым всех, кто был внутри и снаружи ратуши, о нашем приходе.

На улицу выбежали двое бывших полицейских. Один тут же стал заваливаться на землю со стрелой в груди, а второй что-то прокричал, после чего был сожжён огненным шаром.

Мы бегом побежали к ратуше. В этот момент из её окон выпрыгнуло двое неизвестных, которые скрылись во тьме, затем из парадного входа выбежала ещё одна фигура, но уже знакомая.

— Стойте, не стреляйте! Это я, Шиара.

— Шиара, что происходит? Где все?

— Здесь всё в порядке. Мелисанда и ещё несколько членов совета внутри. Ещё там было трое стражников. Я заранее припрятала кинжал и, когда начался шум, прирезала одного негодяя. Оставшиеся, увидев, что творится снаружи и внутри, выпрыгнули в окна. Нам нужно бежать к оружейному складу, там Грюнт с остальными мятежниками. У них в плену несколько землян.

Пока Шиара говорила, из ратуши высыпал народ.

— Саян! — выкрикнула Мелисанда, увидев меня, и кинулась обниматься.

Обняв её в ответ, я сказал:

— Шиара, оставайся здесь, будешь защищать остальных. Будьте осторожны, если что, бегите. В округе минимум четверо сбежавших мятежников. Мы пойдём к складу, там наши караулят.

Городок у нас совсем небольшой, поэтому вскоре мы были возле склада, встретившись с остальными нашими.

— Как обстановка? — спросил я у Марона, что был за старшего у наблюдателей.

— Изнутри здания постоянно доносятся крики и ругань, а само здание ходуном ходит. Похоже, кто-то слишком огорчён.

— Понятно. Сколько у них воинов?

— Насчитал восемь, и Грюнта. Но возможно, внутри есть кто-то ещё, кто ни разу не выходил наружу.

— Что насчёт пленных?

— Не видел.

— Понятно.

В этот раз нас было больше, а врагов меньше, поэтому мы решили начать переговоры, да и то, что внутри, похоже, кипел от гнева Грюнт, тоже повлияло на принятие нами решения, ведь начни мы атаку, он мог бы убить пленных.

Больше не таясь, мы подошли ближе.

— Бросайте оружие, руки за голову, выходите наружу. Самбисты и каратисты по одному, остальные можете кучей! — прокричал я.

Ругань внутри стихла. На улицу, с трудом протиснувшись сквозь узкий для габаритов подобного существа проход, вышел Грюнт с огромным топором в руках.

— Что ты тут делаешь, грязная вошь? Ты должен быть ещё в походе! А вы что смотрите, недотёпы? На фарш его! — крикнул орк и с завидной скоростью помчался на нас.

Честно, я даже дрогнул. Однажды я сражался на мечах с воеводой орков. Тогда я чудом победил благодаря особому зелью Марона, но сам получил страшную травму и едва не погиб. Воевода в тот раз, правда, был стареньким и не обладал такими габаритами, как Грюнт.

Зато теперь я могу колдовать.

Но убил главаря мятежников всё же не я. Эта почесть досталась Мэнди, чья стрела попала зеленокожему противнику прямо в глаз. Орк завалился на землю неподалёку от меня, и заготовленный ледяной шип отправился в другого противника.

Всё было кончено через несколько мгновений без потерь с нашей стороны.

Собравшись с мыслями, я аккуратно зашёл внутрь склада. Здесь было темно, пришлось зажигать светляк, но запах крови ещё в потёмках поведал мне, что произошло страшное.

Свет был зажжён. На полу валялись пять изуродованных тел землян. Все пленные были мертвы. Большая часть автоматов была разбита, а стволы погнуты или вовсе завязаны в узел. Силён был орк. Очень силён.

Четверых бежавших мятежников той ночью мы так и не нашли. Но в большинстве они объявились чуть позже. На следующий день обглоданный хищниками труп одного из них нашли охотники. Второго при попытке украсть еду из сарая закололи вилами крестьяне с одного из хуторов, расположенных неподалёку от столицы. Одного по следам отыскал Мэнди и отправил к праотцам. Четвёртого беглеца так никто и не смог найти.

Нашего эфэсбэшника мы сняли с должности и отправили рубить лес в связи с профнепригодностью. Проморгал целый мятеж. Пусть лучше деревья рубит.

Ещё через два дня вернулся Рикс с войском. В дальнем посёлке мятеж был с лёгкостью подавлен. Старосту Хайма пришлось повесить за неблагонадёжность и подрывную деятельность. Жителей за то, что так легко перешли на сторону врага, на полгода обложили двойным налогом.

Вскоре отыскался и Андрей Николаевич со второй половиной моего отряда. Оказывается, той ночью они уплыли дальше нас и заночевали на берегу. Они видели запущенный мною в небо светляк, но возвращаться не стали. Утром геолог обнаружил, что на берегу полно кварцевого песка, который подходил для изготовления стекла. Они видели, как мы проплыли мимо, и кричали нам, но мы не услышали. Они не стали торопиться следом за нами, решив как следует изучить местность, а заночевали в посёлке на правом берегу Восточной, ещё больше отстав.

Ругать их никто не стал. Нашли песок — молодцы. С остальным мы справились без них.

Пятерых погибших землян похоронили со всеми почестями. Погибших мятежников просто скинули в реку на радость рыбам и ракам, предварительно освободив от оружия, одежды и обуви. При осмотре вещей Грюнта нашли кое-что интересное. В связи с этим пришлось устроить собрание.

— Это устройство связи древних. Я всё думала, куда оно могло пропасть и считала, что оно просто потерялось, — Мелисанда говорила, а мы слушали, собравшись в ратуше, которая наконец была достроена. — Оказывается, что его спёр этот предатель. Боюсь, что он действовал не просто так, а связывался кое с кем, и у меня даже есть предположения насчёт персоны этого катарианца.

Немного подумав, я ответил:

— Думаешь, это Каварл? Сомневаюсь. Да, у него было такое устройство. Ещё был повод устроить нам подлянку, поставив во главе халионцев преданного себе разумного. Вот только вряд ли Грюнт был ему предан, он был слишком самостоятелен. К тому же подобные подковёрные интриги не в духе нашего хладнокровного друга. Его оружие — это меч, красноречие и собственный авторитет.

— Тогда зачем орку был нужен этот артефакт? С кем он говорил?

На несколько мгновений воцарилась тишина, после которой артефакт, лежащий на столе, засветился. На нём замигала одна из кнопок.

— Похоже, гадать не придётся. Сейчас мы сами всё узнаем.

Мы столпились возле артефакта, я нажал на кнопку ответа. Мужчина, чьё изображение появилось на экране, сказал:

— Что-то долго от тебя нет никаких вестей, ты что, совсем не скучаешь по своей жене и детям? Надеюсь, что ты уже захватил…

Тут мужчина осёкся, взглянув на экран своего устройства и сразу же прервал связь. Увиденного мне хватило, чтобы кое-что понять. Я сказал:

— Я узнал мужчину. Это он вывел меня однажды из Олода. Джереми — глава олодской разведки.

— Значит, олодцы, даже будучи в другом мире, нам козни решили устроить? — поинтересовалась Лена.

— Не думаю, — вступила в разговор Шиара. — Пока мы были у Каварла, Саяна постоянно о чём-то расспрашивали. Я же была предоставлена сама себе. Мне удалось многое узнать и подслушать. Джереми не ушёл вместе с олодцами. Он остался здесь, на Триале. Сейчас он занимает ту же должность, что и раньше, но уже у Каварла.

— Значит, всё-таки это проделки нашего хладнокровного друга! — упрямо твердила Мелисанда.

— Уверен, что нет. Скорее это проделки лично Джереми в своих собственных интересах. Нам нужно как-то сообщить об этом Каварлу. Ему будет полезно знать, что его подчинённые действуют слишком самостоятельно.

— Далеко не факт. Но думаю, что ты прав. Сообщив ему, мы ничего не потеряем, если это его затея, и улучшим с ним отношения, если он ничего не знает. Вот только как ему сообщить?

Посовещавшись, мы разработали целый план. Андрей сейчас грабил земли орков. У него было устройство связи, с помощью которого мы могли с ним переговорить. Ещё с ним путешествовал Оло, который мог создавать химер. Связавшись с мальчиком, получили подтверждение, что он сумеет создать из какой-нибудь птахи химеру и с ней отправить письмо. Вот только как она найдёт адресата? Очень просто. В теории. С помощью всё той же магии. Оло в последнее время поднаторел в магическом искусстве, изучая пособие, подаренное перед смертью отцом, и знания, переданные ментально, а это сильно расширяло его способности. И мои.

Чтобы окончательно разобраться со шпионами, Шиару, которая успевала везде и во всём, назначили ответственной за разведку и контрразведку, а на её должность назначили Гвена, который возился последнее время со скотом. Он неплохо разбирался не только в животноводстве, но и в сельском хозяйстве вообще, вот пусть и заботится о пропитании.

На носу была зима, чью суровость никто из нас на себе ещё не проверял, потому мною и остальными участниками минувшей экспедиции рисковать не стали, велели сидеть в городе, выделив неделю на отдых. После отдыха мы на время должны были заняться общественно полезными работами.

Обзаведясь свободным временем, я отлежался один день, затем какое-то время возился с дочкой и проводил время с женой. Затем занялся практикой в магии.

Когда оставался последний выходной, я решил проведать старину Марона. После лечения он был здоров. Однако орган твари, что мы с ним некогда совместными усилиями прирастили к его голове, никуда не делся.

— Ну как, сожрать по-прежнему никого не хочешь?

— Нет, Саян, не хочу.

— А что насчёт желания передвигаться на четвереньках или паутину из задницы выпускать?

— Нет, такого тоже нет. Да и когда мы приплыли сюда, я перестал их чувствовать. На Стоксе ощущал, а сейчас нет. Всё прошло. Возможно, из-за того, что мы далеко уплыли, а возможно, орган стратега, которым ты догадался меня лечить, оказал действие. В любом случае, спасибо за спасение.

— Да не за что. Я просто вернул долг. Ты тоже спасал мне жизнь в своё время.

Ещё какое-то время мы поговорили со старым другом. Он попросил меня замолвить перед Леной словечко, с просьбой поторопить её со строительством лечебницы.

Стройка вообще была главной нашей проблемой. Вечно не хватало свободных рук, поэтому именно строительством я буду заниматься всю зиму, как и остальные члены экспедиции, равно как и Андрей с моряками, когда вернётся.

Глава 17 Лена. Время обживаться.

Подумать над дополнительной мотивацией для лучших строителей. Дополнительный выходной? Золото? Благодарность?

(отрывок из дневника Лены).

Бунт Грюнта изрядно подкосил мои многострадальные нервы. Я теперь даже ночью по несколько раз просыпалась от кошмаров, видя, как меня хватают за волосы и пытаются прирезать.

В остальном же всё даже начало понемногу налаживаться. Вернулся из экспедиции Саян с подчинёнными, примкнул к строителям, немного ускорив дела на стройке. Магия неплохо заменяла отсутствующую строительную технику, а Бурый таскал такие валуны, что заменял целый самосвал.

Наконец была готова ратуша, в которой Мелисанда великодушно выделила мне целый кабинет. Теперь все вопросы решались централизованно, мне из своей хижины не приходилось бегать в гости к Мелисанде по каждому вопросу, а пороги дома не обивали многочисленные рабочие.

Освободившихся строителей по настойчивой просьбе Саяна пришлось перенаправить на строительство лечебницы, хотя я первым делом хотела заняться стеклоплавильней.

Канализация же и акведук всё никак не желали достраиваться, хотя людей на их производство было выделено немало. Просто проекты оказались слишком уж масштабными и грандиозными. Я даже пожалела, что выделила людей на их строительство в то время, когда были более важные дела. Но что сделано, то сделано. Отступать уже слишком поздно.

Общинные дома я решила больше не строить, да и обычные тоже. Со строительством собственного жилья народ справлялся гораздо лучше сам. Я лишь выдавала разрешение на строительство и тыкала пальцем в место, где можно было строиться.

Тем временем погода начала портиться. Похоже приближалась зима, судя по всему, будет она далеко не тропической, как мы надеялись, поэтому горожане в срочном порядке обзаводились печами и заготавливали дрова.

Работали все от зари до зари и даже больше, продолжая в темноте те дела, для которых не требовалось хорошее освещение.

Однажды я тоже так увлеклась работой, что не заметила, как ко мне в кабинет вошла Мелисанда, поэтому аж подпрыгнула, когда она заговорила со мной:

— Оставь все дела на потом! У меня есть кое-что более важное. Идём!

Ничего не понимая, я поднялась из грубого кресла, покрытого шкурой животного, и спросила:

— Что такое? Что-то стряслось?

— Она ещё спрашивает! Конечно, стряслось! Идём скорее!

Мы вышли из моего кабинета, наша баронесса вела меня за руку, не давая ни малейшего шанса вырваться. К счастью, далеко идти не пришлось, и вскоре мы оказались в церемониальном зале, что располагался прямо в ратуше. Здесь проводились бракосочетания, прощания с умершими, отмечались праздники.

В помещении я увидела Рикса, который, похоже, впервые был не в доспехах, а в чём-то похожем на парадный костюм, состоящий из простых холщовых штанов зелёного цвета, того же цвета рубахи и новых кожаных башмаков.

Мелисанда каким-то необычайно ловким движением вложила мою руку в руку Рикса, встала напротив нас и сказала:

— Ну вот. Так-то лучше. Раз вы сами соизволили избрать этот путь, я благословляю вас на совместную жизнь. Будьте же отныне мужем и женой. Жить вы будете у Рикса. Твоё жилище, Лена, я реквизирую в общественных целях. Поселю там кое-кого, желающих-то пруд пруди. Ну вот и всё! Развлекайтесь, а мне пора!

После этих слов баронесса упорхала с ехидной ухмылочкой на лице, не дав ничего сказать и понять. Собравшиеся горожане же радостно закричали, подняли бокалы, осыпали нас зерном и произносили тосты наперебой.

Ничего не понимая, я посмотрела на Рикса, думая, что он что-то понимает, но увидев в его взгляде высшую степень недоумения, поняла, что он такой же заложник ситуации, как и я, но ради приличия всё же спросила:

— Ты что-то понимаешь?

— Похоже, что нас только что поженили…

— То есть как поженили?

— Ну… На правах баронессы Мелисанда провела официальную церемонию… Поскольку ни я, ни ты на данный момент не состоим в браке, то формально всё правильно…

— Но ты ведь не просил её ни о чём подобном?

— Нет.

— И я нет. Тогда предлагаю срочно встретиться с ней и узнать, что это такое было.

— Хорошо бы. Но боюсь нас не отпустят просто так.

И действительно, празднующие нас не отпустили. То и дело горожане поднимали бокалы, радовались, кричали, требовали, чтобы мы с Риксом поцеловались. Из нас двоих более хладнокровным и спокойным был Рикс, поэтому первой не выдержала я:

— Уберите свои руки и заткнитесь! Мне плевать на традиции, ведь мы не женимся! Я не знаю, что сейчас произошло, но обязательно выясню. А теперь разойдитесь в стороны и выпустите меня!

Не всё оказалось так просто, как хотелось бы. Дорогу заслонил какой-то изрядно подвыпивший горожанин (и когда успел?) и сказал:

— Э-э-э, нет, барышня! Так не пойдёт! Мы не дадим невесте сбежать, так ведь ребята? — Со всех сторон послышался одобрительный гул. — Так что держи вот это и пей!

После этих слов мужчина вручил мне рог неизвестного животного, наполненный местным пойлом, и толпа загудела:

— Пей до дна! Пей до дна!

Впрочем, Риксу, так же как и я желавшему покинуть помещение, вручили аналогичный кубок. Похоже, выпить всё же придётся, вне зависимости от желания.

Под натиском обстоятельств я сделала выдох и принялась вливать в себя содержимое украшенного рога.

Хм. Вино. Местные умельцы уже успели наладить производство. Да и чего греха таить — это было, наверное, первое, что стали изготавливать Халионцы. Кислятина жуткая! А запах такой, что тараканов травить можно. Только их здесь нет. Возможно, именно поэтому.

С этими мыслями я делала глоток за глотком, а рог, зараза, всё не кончался! Ты что ж, бездонный? Я что, море пытаюсь осушить, как Тор? А эти всё кричат и кричат, чтобы я пила до дна. Боковым зрением вижу, что Рикс уже расправился со своим. Его тут же взяла в оборот группа парней и куда-то увела. К моменту, когда я опустошила свой, у меня уже начала кружиться голова. Быстро, однако, вино ударило в голову. Крепкое.

Едва я расправилась с пьянящим напитком, как меня окружили несколько девиц, стали подшучивать, давать глупые советы насчёт совместной жизни. Кое-какие моменты даже оказались интересными, а где-то и смешными. Сама не заметив как, я разговорилась, стала смеяться шуткам. В какой-то момент рог у меня в руке вновь оказался наполненным. Я пригубила. Не такое уж и паршивое вино. Пить можно. Да и компания душевная собралась. Вот посидим немного и всем скопом пойдём к Мелисанде выяснять что к чему.

Ой! А почему это рог опять пустой?

— Эй, кто сегодня за виночерпия? А ну наполните мой кубок! Живо!

Ух ты? Это что, из другой бочки наливали? Как вкусно!

Не успела я толком насладиться вкусом, как увидела, что Рикс снял рубаху и принялся танцевать.

— Ты чего разделся это, а? И не стыдно при живой жене тут с голым торсом перед бабами плясать? А ну одевайся! А вы чего ржёте?

Почему так болит голова? Что за грохот? Что такое тяжёлое придавило мне ногу? Где я и что вообще происходит?

В памяти всплыли ответы на все эти вопросы, едва я открыла глаза. Произошло то, что ни к какой Мелисанде мы вчера так и не пошли. Гуляли допоздна, а потом пошли к Риксу, как и велела наша баронесса. Здесь всё и случилось. Тяжёлым предметом, придавившим мою ногу, была нога Рикса. К счастью, от тела её никто не отделил, и владелец конечности лежал здесь же и вовсю храпел, создавая тот самый грохот, от которого я и проснулась, судя по всему.

Было или не было? Немного напрягши память, я поняла, что было. И как оно мне? Неплохо, наверное. Сравнивать-то пока не с чем. Хотя, если честно, ожидала я большего. Из-за этих пяти минут столько разговоров? А если это всегда так, то чего тогда об этом все так много и часто говорят? Извращенцы, наверное. Ладно, сейчас сброшу с себя волосатую ногу, схожу помоюсь и пойду работать. Надо как-то отвлечься и переварить случившееся.

С трудом отыскав свои вещи, я оделась и отправилась в общественную баню приводить себя в порядок. Личной мы пока не обзавелись, да и вряд ли такое благо нам светит в ближайшее время. Но это не особо страшно. Я ещё не заметила, чтобы у кого-то из местных были нехорошие болезни, которые могут передаться через общественные места, да и ничего неудобного тут нет. Древние римляне, к примеру, сотни лет в общественные бани ходили, и никто не жаловался. Да и вообще баня у них была не только местом для соблюдения гигиены, но ещё и местом досуга и общения. Поскольку телевиденья и интернета у нас в ближайшее время не предвидится, то возможно, стоит перенять опыт у латинских коллег. Пока же мы довольствуемся спектаклями труппы Эстебана, сплетнями и попойками наподобие вчерашней. Именно поэтому нас никто вчера не отпустил, люди просто боялись лишиться праздника. Надо будет Саяна попросить что-то вроде магического фейерверка сделать, чтобы хоть как-то разнообразить досуг местных.

С подобными мыслями я привела себя в порядок и отправилась в ратушу на своё рабочее место. Хотела заглянуть к Мелисанде и высказать всё, что я думаю о её монархических замашках, но её на месте не оказалось. Шифруется, стерва! Ладно, с этим разберусь позже, а пока нужно сходить проверить, на каком этапе находится строительство канализации.

Дойдя до места, я поняла, что всё плохо. Да, работы двигались, рабочие даже не слишком отлынивали, но всё продвигалось настолько медленно, что хоть волком вой, да и то вряд ли поможет. Всё дело в том, что объём работы был колоссальный. А у нас даже экскаваторов нет, не говоря уже о более серьёзной технике.

Немного подумав, я решила отыскать Саяна и попросить о помощи. Этот балбес нашёлся на месте будущей лечебницы, где вместе со своим безумным другом Мароном занимался разметкой территории.

— Привет, трудяги! — Работники поприветствовали меня в ответ. — Не желает ли мсье волшебник помочь даме в строительстве?

— Лена, ты чего, с бодуна, что ли? Я этим и занят, если ты не заметила!

— Ох, оставь свои шуточки, Саян. Я имею ввиду строительство канализации. Не мог бы ты наколдовать какое-нибудь заклинание, чтобы прожечь в земле тоннели, по которым мы бы пустили сточные трубы?

Маг задумчиво почесал небритый подбородок, прокряхтел будто старый дед, а затем вынес свой вердикт:

— Боюсь, что нет. Магия — это ведь не трах-тибидох какой-нибудь по взмаху крыла феи. Это всего лишь преобразование одного вида энергии в другой. Нельзя просто так взять и сделать, чтобы материя, то есть земля, взяла и исчезла. Да и вообще, чтобы созидать с помощью магии, нужно обладать более серьёзными познаниями, чем те, что есть у меня. Я пока только по большей части разрушать могу. Валун взорвать, к примеру, на месте строительства, чтобы не мешал, или пни выжечь. С этим обращайся, помогу. Ты чего, кстати, сегодня какая-то не такая?

— Не такая? Я всегда не такая! Ладно, спасибо за помощь.

Похоже, что и тут облом. Ладно, будем строить по старинке, руками и простыми инструментами, раз господин маг не соизволил нам помочь. Не такая я видите ли!

Немного разозлившись сама не понимая, на что, я решила продолжить осмотр строек века и отправилась в сторону лесопилки. Здесь меня ждали благие вести. Строительство шло ударными темпами. Лезвия для пил Гравиус, стоящий во главе кузнечно-литейного цеха, уже изготовил, мельничные колёса тоже были готовы, и строители как раз устанавливали их в пазы с войлочными подшипниками. Сарай тоже был готов. Похоже, что сегодня или в крайнем случае завтра к вечеру лесопилка начнёт работать. Ну хоть какие-то радостные события всё же случаются на этом паршивом континенте.

Прошло несколько дней. Внезапную свадьбу с Риксом я восприняла как данность. Случилось и случилось. Есть у меня теперь муж. Прекрасно, живём дальше. Видимо, до этого я была одинокой, потому что замужество мне и не было нужно. Теперь кроме обычных повседневных хлопот приходится ещё и готовить для мужа. Спасибо, Мелисанда, удружила.

Вчера закончили возведение центрального склада, что располагался рядом с ратушей. Не самое удачное местоположение, через несколько лет придётся построить новый подальше от центра города, но пока будет так. Строиться мы стараемся как можно компактнее, так как все сооружения в ближайшей перспективе я планирую огородить стенами на случай появления врага. Кем будет враг, не столь важно, главное — быть готовыми к любым неприятностям.

Лесопилка тоже была наконец-то готова. У халионцев в скором времени будет в достатке досок, не придётся устраивать драки из-за каждого обрезка дерева (прецеденты уже были). Часть строителей теперь переквалифицировалась в работников пилорамы. Высвободившиеся трудовые резервы я перенаправила на строительство стеклоплавильни и мануфактуры, производящей бумагу. Отдыхать и расслабляться я своим работникам не дала. И так филонят. Вот отстроим первоочередные сооружения, тогда пусть и отдыхают. Один из работников однажды даже спросил меня:

— Елена Николаевна, а вот как холодать стало, рыбаки рыбачить перестали. Рыба ушла, вот они и отдыхают. Крестьяне, как урожай собрали, тоже теперь без дела сидят, вечерами в тавернах засиживаются, дрыхнут целыми днями. Мы в Эйлонии тоже всегда отдыхали, когда работы не было или праздник какой. А здесь мы когда наконец сможем посидеть спокойно? Совсем вы нас загоняли уже, Елена Николаевна!

Подумав меньше секунды, я придумала достойный ответ, после которого другие вопросы от работника не должны возникнуть.

— Отдохнёте, когда акведук и канализация будут готовы.

Работник ошарашенно вытаращил глаза и уточнил:

— То есть никогда?

— Я тебе дам никогда, задница на ножках! Через годик. Надеюсь.

Расстроенный работник продолжил стучать молотком, приколачивая настил на причале, который вскоре должен был быть готов. Ну и пусть расстраивается. Обрадовать его мне нечем. Работы непочатый край. Мы и так позволяем себе немало вольностей, иногда устраивая праздники, а иногда просто работая не до темноты. Время сейчас тяжёлое. Расслабляться некогда. Надо помнить о том, что где-то на другом континенте твари из роя только и ждут подходящего момента, чтобы сесть на свои корабли, добраться до нас и вонзить в нас свои жвала, жала и педипальпы, или что там у них вместо нормальных конечностей. Так что нужно действовать по максимуму, не давая себе ни мгновения, чтобы расслабиться.

Поскольку я отвечала за строительство не только в столице, но и должна была контролировать данный процесс в остальных поселениях, этим и решила сегодня заняться. С утра взяла с собой своего благоверного в сопровождении пятерых стражников, и мы отправились вверх по течению, чтобы начать проверку с самого дальнего посёлка. Стражников и мужа взяла скорее для устрашения и большего веса собственных слов. Ну и на вёслах кому-то работать было нужно.

Кстати, плыли мы уже не на плоту, а на настоящей лодке, изготовленной умельцами одного из посёлков. Они не продали, а подарили её лично мне взамен на то, что я, когда прибудет пополнение вместе с Андреем, отправлю им несколько наиболее смышлёных ребят, да и вообще побольше людских ресурсов. Ерундовая просьба, если честно, а вот лодка очень хороша, пришлось согласиться.

Уже к вечеру мы были на месте в посёлке, в котором не так давно Грюнт устроил переворот. Ну, посмотрим, всю ли энергию бунтовщики перевели на оппозиционную работу или может построили чего полезного?

Посёлок своей архитектурой и атмосферой напомнил мне городок на Стоксе. Те же дома из местного аналога бамбука с соломенными крышами и дверьми из шкур животных, широкие светлые улицы и атмосфера всеобщего разгильдяйства и вольницы. Ничего удивительного в этом не было, ведь практически все жители посёлка были именно выходцами со Стокса. Привыкли к сытной жизни на острове. Вот уже добрую десятину я распекала нерадивого старосту, что было сил:

— Идиоты! Непроходимые кретины! И как вам ума на такое хватило? В таких избах только от лучей Светила прятаться можно! Это на вашем жалком островке ещё как-то канало, а здесь нет! Мы не на экваторе живём, а гораздо южнее. Это Стокс, судя по всему, какие-то тёплые течения омывают, поэтому там зимы нет. А как вы здесь зимовать собираетесь? Предупреждали ведь всех, ещё когда на кораблях плыли, чтобы утеплялись! Помёрзнете ведь все, а лекарей у нас раз, два и обчёлся! Да и те в столице живут. Как вы зимой по застывшей реке добираться до них собираетесь? Уже сейчас в реке шуги полно, скоро только по лесу можно будет передвигаться! А дома для пополнения где? Почему не готовы, я вас спрашиваю? Андрей с новосёлами со дня на день прибудет, куда их селить прикажете?

Кричала я до тех пор, пока не поняла, что вот-вот сорву голос. Тогда прекратила. Стражники Рикса в воспитательных целях как следует поколотили новоиспечённого старосту. Может поумнеет.

Переночевали мы на противоположном берегу Западной, в другом посёлке. Здесь мне понравилось гораздо больше. Руководил местными Флип — один из первых моих знакомых в новом мире, который когда-то обучал меня основам местного языка. С ним у меня сложились довольно тёплые отношения. Человеком он был грамотным и умелым. Вот и посёлок под его началом выглядел более основательно. Дома пусть и были скромных размеров, грубо сделанными из толстых брёвен, зато тёплыми. В каждой избе была печка, вокруг посёлка возвышался двухметровый частокол, за которым вовсю велись работы по выкорчёвыванию пней — местные расчищали территорию под будущие посадки полезных растений, не теряя времени даром. Кроме того, было уже готово несколько домов для новых жильцов. Красота!

Утром, поблагодарив Флипа за хорошую работу и тёплый приём, мы отправились проверять остальные посёлки. Спустя три дня я оказалась в посёлке, что располагался на северном берегу Чистой, практически у самого моря. Это был последний пункт, куда я должна была нанести визит. Ситуация тут была средней паршивости. Ни густо, ни пусто, как говорится. Выписав главе дежурную порцию звездюлей, я отправилась на берег проведать побережников.

С трудом мне удалось отыскать одного из них и переговорить. Похоже, у них всё было хорошо, большинство из них уже переправилось и благополучно разместилось на новом месте, они обустраивали свои подводные жилища. На берегу их было очень мало, потому что зимуют они, как оказалось, под водой.

Ещё какое-то время я беседовала с побережником с помощью рисунков и жестов, в конце попросив его передать привет Бульку и пожелав удачной зимовки. Затем провела ещё какое-то время на берегу. Мне нравилось находиться здесь. Шумят набегающие волны, пахнет морем, меня окружает влажный воздух, суетятся редкие побережники, которые совсем не доставляют мне хлопот в отличие от людей. Это лучшее место во всём Халионе, а может быть и на Триале. Жаль, что я не могу, будто антипод русалочки, отрастить хвост и жабры и отправиться жить в море.

Глава 18 Саян. Большая охота.

Похоже, что это конец. Я выжег три гнезда этой мерзости, но так и не смог привести пленников в сознание. Пытаясь их спасти, я попробовал заставить огромную тварь привести пленников в чувство. На этом я и попался. Они зажали меня в угол. Манна на исходе, я выжат как лимон. Похоже, я больше никогда не увижу своего сына Оло

(отрывок из дневника, подаренного Саяну Харальдом).

— Вот это гости! — не удержался я и вслух выразил свой восторг при виде одетых в шерстяные тулупы, меховые шубы, валенки и вязаные шапки вернувшихся из плавания Андрея и остальных моряков. — Пока мы тут копчики морозим, они в кафтанах и ватниках щеголяют!

Сказал это я не зря. На самом деле было холодно. Очень холодно. Да что уж там говорить, если корабли едва сумели протиснуться по течению сквозь тонкий лёд. Задержись мореплаватели хотя бы на неделю, и им пришлось бы вверх по течению реки пробираться пешком, бросив корабли во льдах.

Кроме того, жители Халиона щеголяли по большей части в летней одежде или же чём-то несуразном, изготовленном на коленке, в отсутствие подходящих инструментов и материалов. Накинуть на себя шкуры животных и то было благом. Многие болели, кто-то даже умирал, не успевая дождаться помощи от меня или настоящих лекарей.

Оттого и радость от прибытия наших купцов, путешественников, вояк и перевозчиков в одном флаконе была неподдельной. Пришвартовались морские волки на новеньком причале, который был готов ровно к их прибытию. Встречать дорогих гостей высыпала не только вся городская детвора — даже взрослые побросали все дела и приветствовали мореходов.

Ни в целях наживы, но дабы соблюсти порядок и избежать попадания большого количества тёплых вещей в одни руки, было решено всё привезённое не раздать, а продать за небольшие деньги, причём не более одного комплекта в одни руки. Так должно всем хватить одёжек. Конечно, сложно запомнить кому товар уже продан, а кому нет, но некоторых заминок в любом случае не избежать.

Прибыл Андрей как раз к обеду, будто бы учуяв дурманящие ароматы готовящихся блюд. Ему дали время поесть, погреться в бане, а вечером мы собрали в ратуше малый совет и как следует переговорили.

Выполнили наши мореплаватели все планы на максимум. Сперва прибыли в земли эльфов, нашли, где причалить, занялись торговлей. Продали всё, что привезли, то есть соль, сталь, мёд, воск, керамику да кое-какие мелочи. У длинноухих закупили тёплую одежду, иглы, скот и множество других полезных в хозяйстве мелочей, истратив всё до последней монетки. Затем, добравшись до орочьих территорий, устроили небольшой набег. Освободили из рабства немало разумных, да к тому же немного золота, серебра и скота удалось захватить. Не дожидаясь, пока зеленокожие соберут карательный отряд, уплыли прочь, затерявшись среди бесчисленных островов, что располагаются близ устья Изумрудной и Глади.

К этому моменту корабли были набиты чуть больше, чем под завязку, даже спать приходилось по очереди, так как места не хватало, так что ни о каком плавании через океан не могло быть и речи.

Но на островах моряков поджидала удача: удалось найти места жительства нескольких пиратских кланов, у которых экспроприировали два корабля олодской конструкции, несколько маломерных корабликов и немало рабов, что были приготовлены для продажи оркам.

Наглядно продемонстрировав пиратам, что их промысел плох, а рабство — вообще зло, моряки отправились на Стокс. Там оставили на зимовку две тысячи бывших рабов, а сами отправились обратно на Халион. Таким образом, на девяти кораблях удалось разместить немногим более четырёх тысяч разумных. Теперь, после прибытия Андрея, наше население увеличилось почти в полтора раза, с десяти тысяч до четырнадцати. Где селить и чем кормить такую ораву, было решительно неясно. Изначально мы планировали принять вдвое меньшее число беженцев, да и то строительство для них жилья и заготовка провизии на зиму во многих посёлках оказались проваленными.

Рыба на данный момент ловиться не желала что в море, что в реках, не то впав в спячку, не то просто желая подложить нам очередную свинью. Кстати, о свиньях — их тоже привезли и немало, равно как и кур, лошадей, коз, коров и, естественно, эйхо. Но всё это были капли в море, что должны были пойти на развод, а не угодить в котёл при первой возможности. Хорошо хоть Андрей, будучи на Стоксе, сумел по максимуму набить трюмы различными съедобностями, которых должно хватить на ближайшее время. Ну а потом… Либо голодать, либо забивать на мясо животных, предназначенных для разведения. Гвен, услышав подобное, едва не расплакался. Очень уж он любил животных и радел за их разведение, а мы геноцид планируем совершить.

Ну и бонусом ко всему прочему выяснилось, что наши доблестные охотники настолько активно истребляли живность в округе, что живность эта либо уже сгинула, либо предпочла переселиться на более спокойные территории. Так что свежениной разжиться тоже не удастся. Охотиться теперь приходиться далеко от обжитых земель, что при отсутствии сети дорог становится бессмысленным.

На горизонте ясно замаячила проблема надвигающегося голода. И корабли в очередную экспедицию не отправишь — за последнее время мы ушатали их так, что доплыть они смогут максимум до вотчины крабов, камбалы и побережников, то бишь на дно морское. Как только разгрузим их, так сразу же надо будет приниматься за ремонт, чтобы, когда с рек сойдёт лёд, можно было вновь отправиться в плавание.

Вот такие нехорошие дела.

А кому совет поручил решить проблему голода? Как ни странно, но мне. Да, я никак не связан с продовольствием, но во время совета обмолвился, что во время последней экспедиции мы нашли заросли сахарного тростника, про который я совсем запамятовал. В место его произрастания тут же отправили сборщиков, а меня снарядили в новую экспедицию, чтобы ещё чего съедобного нашёл.

В принципе я только за. И так заотдыхался что-то в последнее время, хотя не все со мной согласятся, что работа на стройке — это отдых. Зато Марону помог со строительством лечебницы. Он теперь с улыбкой до ушей, довольный обустройством занимается, возглавив небольшую команду из земных врачей и своей младшей сестры, которая всему у него учится.

В экспедицию мне выделили нескольких охотников и Оло. Бурый, естественно, тоже шёл со мной, несмотря на злобствующую Лену, требующую оставить его на стройке в качестве тяглового животного. Обойдётся. Мой мишка. Я его нашёл, мне и пользоваться. Хотя, скорее, это он меня в своё время нашёл и из-за него я в этом мире очутился. Если так подумать, то вообще выходит, что вся заваруха, попадание землян в этот мир — из-за него. Этакий лохматый серый кардинал весом в полторы тонны.

Весь следующий день ушёл на сборы и продумывание маршрута. Двигаться решили на север, мимо Шахтного вдоль реки. Всё дело в том, что охотники, что орудовали в тех краях, говорили, что иногда видели следы целых стад животных, выследить, которых им, однако не удавалось. Придётся нам этим заняться. Может найдём каких мамонтов или зубров.

На следующий день выяснили, что выражение «гладко было на бумаге, да забыли про овраги» — это про нас. Возникла проблема с переправой через Чистую. Лёд уже покрыл её поверхность, а оттого переправиться на лодке было нельзя, но был ещё недостаточно крепок, чтобы перейти прямо по нему. Выручить могли корабли, что проломили бы лёд своим весом, но их уже вытащили на берег для ремонта. Пришлось браться за топоры, прорубать лёд и не спеша переправляться на лодках. Опасно, однако! В любой момент проделанную во льде прогалину может стиснуть подмытый течением лёд и раздавить переправляющиеся лодки.

Но обошлось. Переправились без жертв. Проблема возникла лишь с переправой Топтыгина, которого не вмещала ни одна лодка. Но, как оказалось, он не против того, чтобы искупаться в ледяной воде, да и течением под лёд его не сносило — очень уж умелый гребец.

Переправа отняла немало сил и времени, заняв почти весь день, поэтому заночевать решили в гостях у Гравиуса на противоположном берегу Чистой. Кстати, если так пойдёт и дальше, то чистой река быть перестанет в скором времени. Очень уж бойко взялся кузнец за изготовление продукции, сжигая огромное количество угля, отчего снег в округе был покрыт тонким слоем сажи. А ведь когда снег растает, всё это попадёт в реку, из которой мы пьём. А с годами он будет лишь наращивать объёмы добычи…

Может быть, я зря беспокоюсь и всё обойдётся с нашей-то средневековой производительностью труда и совсем крошечными объёмами производства, вот только древние римляне настолько изгадили округу свинцом, который добывали, что витавшие в воздухе частицы металла найдены даже во льдах Антарктиды. Так что даже в античные времена люди отличались умением устраивать экологические катастрофы. А у нас здесь не только люди, у нас ещё эльфы есть, гномы, тимурлины…

Дела у гнома, кстати, шли весьма неплохо. Теперь он не ночевал в кузне, а отстроил рядышком себе добротную избу, и чаще не размахивал молотом, а раздавал указания, вёл учёт сырья и продукции, а что самое главное — делал хитроумные чертежи новых механизмов и агрегатов, что планировал использовать в кузне, то и дело консультируясь с кем-нибудь из земных инженеров. Если всё пойдёт хорошо, то, возможно, ещё на моём веку мы увидим здесь целый металлургический комбинат. Но это в будущем. Далёком. А оттого светлом. А пока приходится ютиться в суровом и мрачном настоящем, ночуя на полу в избе гнома, пережидая холодную ночь.

На следующий день, рано встав и легко позавтракав, отправились в путь. Дорогу по своему обыкновению топтал Бурый, позади ехали мы верхом на выделенных эйхо. Выделили их целых два десятка — почти всех, что вообще были у халионцев. Так что все ехали верхом, а поклажу тащили не мы, а наши неприхотливые животные. Силы будем беречь для большой охоты.

Двигались пока что не на север, а на запад, желая осмотреть пещеру, где не так давно был посажен сицилиусовый посох. Ничего плохого не должно случиться, но лишняя проверка не помешает. Уже к обеду мы были на месте.

Пещера была огромной и немного странной. Возможно, это какая-то древняя горная выработка или шахта, откуда добывали полезные ископаемые. Мы же ничего полезного не обнаружили, поэтому прямо посреди одного из гротов Оло посадил посох. У него были кое-какие теоретические знания относительно того, как это делается. Например, мы точно знали, что плодородная почва, вода и яркий свет — не самые главные ингредиенты для его роста. Гораздо важнее тишина и покой. Хотя в таком случае не до конца остаётся понятным, откуда роща будет брать энергию для роста.

Войдя внутрь пещеры, мы ощутили значительно большую прохладу, чем снаружи. Возможно, температура и была ответом на вопрос об источнике энергии. Однако, несмотря на холод, я ощутил какое-то странное внутреннее тепло.

— Это манна. В воздухе высокая концентрация магической энергии, — ответил Оло на невысказанный вопрос. — Здесь хорошо медитировать, восстанавливаться после волшбы, проводить магические эксперименты. Но для роста рощи будет лучше, если мы это место будем беспокоить как можно реже.

Пройдя через несколько гротов, мы оказались в зале, из центра которого исходило слабое свечение. Подойдя ближе, я увидел посох Арзамара, что уже перестал быть оружием. Это был даже не магический посох, а настоящее деревце, пустившее корни сквозь каменную плоть пещеры и выпустившее ветви и листья. В центре кроны располагался кристалл, бывший некогда навершием посоха. Именно он и испускал свечение.

— Ну что, всё в порядке? — поинтересовался я у Оло.

Мальчик подошёл ближе, приложил руку к сицилиусу, закрыл глаза, а затем, немного помедлив, ответил:

— Да, всё хорошо. Сицилиус прижился, пустил корни. Через несколько месяцев появятся первые отростки, из которых через несколько лет можно будет сделать новые посохи.

— Похоже, это самое необычное растение из тех, что вообще могут быть. Как вообще оно могло возникнуть?

— Никто не знает. Мы даже не знаем, что появилось раньше: магия, благодаря которой появился сицилиус, или же сицилиус, благодаря которому стала возможна магия.

— Да уж, нелёгкий вопрос. Почти как с курицей и яйцом.

Закончив осмотр пещеры, мы отправились дальше. С неба огромными хлопьями валил липкий снег, оседая на земле, одежде и шерсти эйхо, мешая продвижению, ограничивая видимость и утяжеляя и без того нелёгкую дорогу. Справа возвышались вершины гор, слева простиралась гладь покрытой льдом реки. Мы двигались по обмелевшему руслу, стараясь избегать густых зарослей побережья, где это было возможно.

Поравнявшись с одним из охотников, что шли с нами, я спросил:

— Ну что, как стадо мамонтов выслеживать будем?

— Мамонтов?

— Ну это я условно. Не знаем ведь, какие животины нам встретятся и как их называть. Просто по предположению некоторых охотников, в этих краях водятся стада каких-то животных, которых мы можем использовать в качестве пищи. Как выслеживать будем?

— Да как обычно… — как ни в чём не бывало ответил охотник, человеку, который в своей жизни лишь случайно пару раз во время злоключений убивал кое-каких пичуг и чуть более крупных животин.

— Ага, так гораздо понятнее! — ответил я.

Охотник иронии не уловил, считая, что раз он знает об охоте всё, то и для окружающих это не должно быть секретом. Так и шли весь день молча. Вечером остановились, разбив лагерь у огромного поваленного ветром дерева, используя его в качестве укрытия от ветра и снега.

Утром, выбравшись из-под навалившего снега, я увидел, что снегопад наконец прекратился. Хорошо. Вот только похолодало немного. Непривычный ещё мороз слегка пощипывал кожу. Обдумывая дальнейшие действия, я спросил у старшего охотника, куда нам двигаться дальше, на что он ответил, что я старший и я веду. Я едва не пустил в ход кулаки, хотя человек я по большей части спокойный. И вообще я хороший, добрый и скромный. Дабы избежать дальнейшего недопонимания, пришлось собрать всех путешественников в кучу и сделать объявление:

— Так, слушайте все! Охотники здесь вы, а не я. Мы с Оло идём с вами просто как воины, сопровождающие вас на случай непредвиденных обстоятельств. Поэтому всё, что касается охоты, лежит на ваших плечах. Надо остановиться — значит, вы сообщаете об этом мне, надо делать ловушки — тоже говорите мне. А теперь угадайте, что нужно делать, если видите следы? Правильно, говорите об этом мне и мы вместе решаем, что делать дальше, потому что я в охоте не понимаю абсолютно ничего! Всё ясно? Так куда дальше идём?

Немного помявшись, высказался один из охотников:

— Если пройти чуть дальше вдоль реки, то выйдем к долине, ведущей на восток. Именно там наши видели следы копыт стада каких-то животных. Думаю, идти нужно туда.

Хорошо, прониклись, значит. А то считают меня с Мелисандой бароном и баронессой, которые по умолчанию должны в охоте разбираться лучше, чем простолюдины, а потому и слово боятся вставить. Вообще у нас как-то быстро и само собой произошло разделение по классам. Есть ремесленники, крестьяне, воины, ну и мы с Мелисандой. При виде нас некоторые особо впечатлительные поклоны начинают отвешивать, дорогу уступают. Мне такие порядки не слишком нравятся. Я за более прогрессивное социальное устройство. Долой рабовладельческий, феодальный и даже капиталистический строй. Даёшь социализм и власть пролетариата! Вдруг здесь получится? Махровых буржуев с яхтами и особняками стоимостью в миллиарды долларов на планете нет. Все лучшие умы и технологии собрались на Халионе, так что в авангарде науки, образования и здравоохранения через считанные годы будем именно мы. Да, должно получиться. Создадим советы, компартию… Но это ладно, это на будущее. Пока надо мамонтов раздобыть.

К обеду обнаружили следы копытных животных. Очень много следов. Хороший знак. Двинулись дальше, старательно вглядываясь вдаль. Шли до вечера, проглядев все глаза, но так и не увидели ничего, кроме бесчисленных следов на снегу. Следопыты сказали, что стадо условных мамонтов прошло здесь совсем недавно, и мы идём буквально след в след. Однако мы, несмотря на то что передвигались верхом, изрядно вымотались за день. Про эйхо, которые хоть и были неприхотливыми и выносливыми, и говорить нечего — умаялись бедолаги.

Заночевали, обустроив простенький лагерь, состоящий из пары палаток. Но толком поспать нам не дали. Среди ночи меня растолкал один из часовых. Не поднимая шума, я поднял голову, вопросительно посмотрел на часового. Не говоря ни слова, он кивнул в сторону выхода из палатки, давая понять, что мне самому нужно на всё взглянуть. Быстро накинув на себя одежду, я вышел наружу. Ночь была холодная, а небо чистым и звёздным, к тому же над головами у нас сегодня висели целых две луны, оттого видимость была немногим хуже, чем днём. А посмотреть было на что.

Вокруг, совершенно не таясь и не выказывая ни малейшего страха, взрывая мордами сугробы, паслось огромное стадо животных, крайне похожих на северных оленей. Надеюсь, бонусом к ним не идут воинственные оленеводы? А то это только в анекдотах чукчи глупые и смешные, на самом деле в своё время они все окрестности терроризировали и держали в страхе. Нам и без того проблем хватает.

Пока я стоял в раздумьях, один из псевдооленей подошёл ко мне вплотную, обнюхал ногу, не счёл её съедобной и как ни в чём не бывало продолжил выкапывать из-под снега мох и траву, считая меня предметом интерьера, не достойным внимания.

— Командир, что делать будем? — поинтересовался один из охотников. — Если прямо сейчас начать стрелять по ним, они могут на нас напасть. Таким числом задавят запросто.

Да, прав охотник. Да и тащить мясо отсюда до обжитых мест слишком проблематично. Отыскав взглядом проснувшегося Оло, я спросил:

— Заклинание какое-нибудь знаешь, чтобы можно было часть стада заставить с нами пойти? Может быть, химер из них сделать?

— Магия не всесильна, Саян. Может быть и есть способ, но я его не знаю. Максимум можно магическими хлопками пугать животных и заставить идти в нужную нам сторону. А химер есть нежелательно. В большинстве случаев их мясо ядовитым получается. Чтобы съедобным было, надо как минимум магистром быть с обширнейшими познаниями и многолетним опытом в химерологии.

Плохо дело. Мяса вокруг много. Десятой части стада хватит, чтобы всем разумным Халиона зиму пережить. Вот только как его доставить в город? Немного подумав и посовещавшись с охотниками, стали из верёвок, веток и жердей делать что-то вроде хлипкого забора, пытаясь таким образом отделить часть стада, которую собирались погнать на юг к обжитым территориям. Оленоиды, естественно, ждать окончания этого процесса не стали, продолжили кочевье. Затею с изгородью пришлось отбросить. Тогда поступили иначе. Выстроились всей толпой в линию, метров через пять друг от друга. В середину поставили Бурого — его животины немного побаивались. По краям верхом на Эйхо расположились мы с Оло. Между нами — все остальные.

По команде, как и договаривались, охотники стали шуметь, размахивать оружием, медведь зарычал, я и Оло создали простейшие магические хлопки, пугающие животных. И…

Сработало! Большая часть стада, как мы и задумывали, умчалась прочь на северо-восток вглубь долины, а меньшая, примерно десятая часть, оказалась отрезанной от основного стада и испуганно помчалась в сторону реки.

Теперь в погоню, а отдых нам только снится! Верхом на эйхо мы подгоняли ложных оленей, улюлюкая, крича и рыча. Главное, чтобы, достигнув реки, малое стадо свернуло на юг к обитаемым землям, а не ушло на север, а то догонять их в пойме реки нет никакого желания.

Уже рассвело, и лишь к обеду мы достигли берега северной реки, продолжая гнать стадо диких животных, не давая передышки ни им, ни себе. Несколько особо агрессивных оленей за это время пришлось подстрелить и бросить, так как нельзя было отвлекаться на их разделку.

Наши эйхо к этому моменту уже заметно подустали, родичи оленей и вовсе тяжело дышали, непривыкшие, судя по всему, к столь продолжительным забегам, но тем не менее не останавливались.

Возле реки случилось то, чего я и опасался — стадо стало сворачивать к северу. Пришлось швырнуть туда заклинание посерьёзнее, дабы избежать побега конвоируемых. Помогло, но не до конца. Животины двинулись в реку, несколько тут же проломило тонкий лёд и ушло под воду. На остальных рогатых это подействовало отрезвляюще, и они наконец двинулись туда, куда нам и было нужно, даже не пытаясь выйти на лёд.

Мы преследовали животных ещё не меньше десятины, прежде чем вышли к месту, где можно было немного перевести дух. Здесь с востока берег реки был заросшим непроходимыми кустарниками, с запада текла река, с севера находились мы, а тропа, по которой можно двигаться, была достаточно узкой, не давая сохатым и шанса проскочить мимо нас.

Мы спешились и решили немного отдохнуть, а заодно накормить и напоить запыхавшихся эйхо и Бурого. Мы не боялись того, что олени умчатся далеко на юг. Там были уже обжитые земли, и даже если стадо рассредоточится по местности, это позволит спокойно на них охотиться. Главное, чтобы обратно на север не ушли.

Не ушли.

К вечеру, в край вымотанные, голодные и злые на выжатых словно лимоны эйхо мы пригнали стадо к Шахтному, изрядно перепугав Гравиуса и остальных жителей посёлка. Однако местные достаточно быстро сориентировались и принялись по мере сил и возможностей отстреливать внезапно появившееся стадо. Несмотря на усталость, и мы не остались в стороне — расстреливали беззащитных животных, ничуть не обременяя себя моральными терзаниями и правами животных. Нам была нужна еда. Сколько бы мы не подстрелили сейчас животных, их мясо не пропадёт, ведь на улице стоит неслабый мороз, который прекрасно законсервирует подстреленную добычу.

В общем, вернулись мы с хорошим уловом, но встречать нас как победителей никто не спешил. Простой народ был занят строительством домов для новоприбывших поселенцев, Мелисанда отбыла в один из отдалённых посёлков с проверкой, Марон скитался где-то в лесах вместе с Мэнди Ванди Мо, сестрой и ещё несколькими медиками в поисках целебных трав. Вымотавшийся Оло отправился отдыхать, а охотники свежевали оленей. А мне в кои-то веки так хотелось праздника!

На худой конец решил зайти в ратушу к Лене. Хоть с ней поболтать немного.

По-хозяйски, без стука и сомнений открыл дверь в кабинет главной архитекторши и обомлел. Прямо передо мной стояла совершенно голая Лена и разглядывала себя в зеркале во всю стену, что по её заказу из эльфийских земель привёз Андрей.

Сперва Лена растерялась, а затем уверенным голосом произнесла:

— Нравится?

— Красивая. Любуешься?

— Нет. Просто задумалась. Мне не понравилось то, что моим телом распорядился кто-то против моей воли. Я хочу сама выбирать.

С этими словами Лена сделала мне навстречу два шага, оказавшись прямо рядом со мной. Я ощутил жар её тела, почувствовал запах. Лена заполнила собой всё, вытеснив из головы даже намёки на любые другие мысли. Я схватил её, мы целовались несколько мгновений, а затем я взял её прямо на столе.

Когда всё закончилось Лена расплакалась и сквозь слёзы произнесла:

— Прости, Саян! Я не знаю, что на меня нашло. Я… Я хотела отомстить Мелисанде, Риксу, всем… И решила, что пересплю с первым, кто войдёт ко мне в кабинет… Я… Не думала, что это будешь ты, прости… Мне… жаль… Но я это не только из мести, ты мне нравишься, правда! Ну почему ты женат, почему?

— Хм. Потому что женился?

— Нет, Саян. Так не должно быть. Мы зря это сделали… Ты можешь сделать так, чтобы мы забыли о том, что было? Или хотя бы я? Сделай, пожалуйста, ты же маг, ты можешь…

— Вообще-то нет. Я тоже не в восторге от того, что изменил жене, хотя и мне всё понравилось… Но, если ты так мучаешься… Могу поговорить с Оло, и возможно, мы что-то придумаем.

— Сделай это, пожалуйста!

Лена продолжила рыдать, а я не знал, что и делать. У самого на душе были самые противоречивые чувства, что было для меня слишком непривычно, а тут ещё и она подливает масла в огонь. Что ж, хочешь всё забыть? Хорошо, организуем.

С этими мыслями я отправился к Оло, который к этому времени уже вовсю дрых. Растолкав бедного мальчугана, я попросил у него формулу заклинания, что должно вызвать некоторую амнезию последних событий, не особо рассчитывая на успех. К моему удивлению он довольно быстро рассказал мне о составном конструкте и необходимых рунах для заклинания. Тот, кто станет целью волшбы, должен забыть все события последнего дня, но вспомнит, если произнести ключ-фразу.

На всякий случай я уточнил, не применял ли Оло данное заклинание когда-нибудь на мне, на что он ответил, что никогда ни на ком его не применял.

Получив нужные знания, я вернулся к хнычущей Лене, заставил сперва одеться, а затем прочитал заклинание. Девушка заснула, а я наконец отправился к себе домой с тяжёлыми мыслями на душе. Хоть самому себе тоже амнезию устраивай.

Глава 19 Лена. Трудовые будни.

Уже не в первый раз я проснулась у себя в кабинете. Надо прекращать подобную практику, ведь никто мне премиальные не заплатит. А чем это таким важным я вчера вечером занималась, что уснула прямо тут? Хм. А чем я вообще весь день занималась? Устроила очередную взбучку строителям акведука? Нет, это позавчера было. Вроде. Странно, совершенно не помню, чем занималась вчера. Видимо, в маразм уже впадаю. Была бы на Земле, срочно взяла бы отпуск. Жаль, что я не на Земле и пахать придётся до посинения. Но это не страшно. Страшно то, что даже к моменту моего посинения акведук и канализацию, возможно, не закончат! И это бесит. Стройка века, блин!

Уже бараки давным-давно готовы, школа, ратуша, склад, лесопилка, причал и верфь, лечебница, скоро мануфактуру по производству бумаги доделаем и стеклоплавильню, начали строить библиотеку и наконец-то приступили к подготовке к возведению стен, а грёбаные канализация с акведуком так и не готовы! Но всё же и тут положительные новости тоже есть — стройки века близки к завершению. Особенно канализация. Так что скоро целых сорок девять рабочих займутся возведением следующего объекта. Почему не пятьдесят? Потому что один из строителей сгинул во время работы.

Кстати, среди нового пополнения мне удалось выбить в качестве строителей целую сотню с хвостиком работников. Теперь под моим началом трудилось три сотни работяг. Свежие трудовые ресурсы занялись централизованным возведением качественных жилищ и общественных бань, так как тех мест помывки, что уже были, нам перестало хватать.

С прибытием четырёх тысяч поселенцев пришлось провести некоторую финансовую реформу, так как имеющихся монет на всех не хватало. Пришлось чеканить ещё, корректировать размер зарплат и величину налогов. Сейчас с каждой избы взимался налог в размере одного рубля. С учётом того, что сейчас примерно семь жителей приходилось на одну хижину, мы собирали ежемесячно около двух тысяч рублей налогов. Кузница и лесопилка были в государственной собственности и приносили в казну ежемесячно ещё около пятисот рублей. Воинам и госслужащим платили примерно пять рублей в месяц. Из-за взбунтовавшегося не так давно Грюнта было решено увеличить число воинов. Сейчас в столице было целых двадцать пять дармоедов. Тьфу! Стражников. Оговорочка по Фрейду. И ещё столько же находилось в посёлках. Ещё мы тратились на два десятка госслужащих, к которым относились старосты посёлков, Мелисанда, Саян, я, Рикс, трое учителей и ещё несколько разумных. Львиная доля средств уходила на зарплаты моим строителям. Таким образом, получая в казну ежемесячно две с половиной тысячи монет, мы тратили тысячу восемьсот пятьдесят, четыреста пятьдесят выделяли девяти посёлкам, а оставшиеся двести тратили на покупку необходимых материалов, проведение экспедиций и кое-какие мелочи.

Вроде хватает, но впритык, поэтому иногда приходится чеканить новые монеты из привезённых Андреем слитков и выплавленной Гравиусом стали. Кстати, мореплаватели тоже трудились в государственном предприятии. Продав привезённые ими товары, мы выплатили морякам неплохое жалование, компенсировав тяготы морской жизни. Когда сойдёт лёд, им вновь предстоит плавание по уже привычному маршруту, дабы заработать себе на хлеб, а пока они латают бреши в кораблях, просмаливают корпуса, чинят такелаж.

Тем временем у нас наступила самая настоящая зима. На улице стоял мороз, всё вокруг, за исключением местности вокруг посёлка Шахтного, было белым-бело. Мороз лучше любых уговоров и угроз убедил жителей утеплять свои жилища. Возможно, мы выбрали не самое лучшее место на континенте для колонизации, но менять что-либо уже не хотелось. Мы находились в южном полушарии, поэтому, чтобы выйти в более тёплые края, придётся двигаться на север. Задача вполне выполнимая, но сейчас есть более важные задачи, чем переезд. Тем более никто не может дать гарантии, что на новом месте не возникнет новых проблем, а мы не цыганский табор, чтобы без устали колесить по всему свету. Холодная зима не заставит нас сбежать. По крайней мере, меня.

Проснувшись одним прекрасным утром, я поняла, что не случилось кое-что, что уже случиться должно. За разъяснениями отправилась в лечебницу. Показавшись Марону, земным врачам и Оло, получила однозначный ответ — я беременна. Конечно, я знала, что это рано или поздно наступит, но не думала, что всё случится столь быстро. Похоже, быть мне в обозримом будущем матерью. Не знаю, как и реагировать. Наверное, нужно радоваться. Но какая из меня мать? Как вообще в этом мире детей воспитывать? Ужас! Ну, раз уж мне суждено стать мамашей, то буду прилагать все усилия, чтобы ребёнок родился в максимально комфортных условиях.

Для начала самым наглым образом вместе с мужем заняла один из новёхоньких кирпичных домов в центре городка. Затем, истратив немногочисленные сбережения, купила на лесопилке и в кузне необходимые материалы, заставила Рикса изготовить кроватку, полки и ещё кое-какую мебель.

Когда уютное гнёздышко оказалось свито, приступила к более масштабным задачам. Строители как раз закончили работы по бумажной мануфактуре и стеклоплавильне. Большая часть из них тут же переквалифицировалась в стеклодувов-любителей и начинающих работников мануфактуры, так как все прочие рабочие руки были заняты. Но всё же десяток строителей мне удалось перенаправить на изготовление ледника. Время для этого было как нельзя более подходящим. Двадцати рабочих рук должно хватить, ведь дело нехитрое — выкопать яму побольше, дождаться, пока она как следует промёрзнет. В это время вырубать в реке глыбы льда и стаскивать к леднику. Через месяц можно начинать спускать лёд в яму да строить крышу. Останется только наполнить помещение замороженным мясом, что позволит не остаться без еды весной и в начале лета, когда никакие дары природы еще не успеют созреть. Пока же проблем с провизией не было, её решил Саян — будучи во главе охотников, пригнал стадо оленеподобных животных, большую часть из которых забили сразу, а часть постепенно отлавливали в округе.

Если честно, то мясная диета уже даже немного надоела, а заготовленные с осени ягоды и фрукты практически закончились. Эх, я бы сейчас всё отдала за шоколадку или пачку чипсов. Испортила меня цивилизация!

Местные же, в отличие от меня и остальных землян, подобными заскоками не страдали, были неприхотливыми как эйхо и выносливыми будто мулы. Эльфы, гномы, люди, тигролюди были гораздо больше похоже друг на друга, чем на землян, хотя и у них наблюдались отличия. Эльфы, к примеру, были почти бессмертными, а оттого особо никуда не торопились. Им было некуда спешить. Однако надменными не были, несмотря на воспетые в земной культуре истории. Они вообще считали себя иномирянами, которых божество загнало в рай. Странные существа, особенно если оглядеться по сторонам. Что-то никакого рая я не вижу. Зато вижу беженцев, у которых в глазах теплится надежда на то, что всё наладится.

Раз уж рассказала про эльфов, то стоит рассказать и про гномов. Этих коротышек у нас было не так чтобы много, а большую часть из тех, что были, Гравиус пристроил к себе в кузню. В отличие от толкиновских персонажей, наши бородачи не спешили спрятаться под многометровыми толщами породы, хотя и любили селиться в горной местности. От других разумных, помимо малого роста и широты в плечах, их отличало повышенное трудолюбие. Из отрицательных черт… Хм… Об них можно споткнуться, если задуматься и не смотреть вниз.

Тигролюди. Что-то в них явно было от земных кошек. Нет, за мышами они не бегали, но отличались некоторым эгоизмом, игривостью и ленью. Хотя в целом ребята неплохие.

Гоблинов у нас было не так много, но все что были, трудились в кузне. Товарищи они шумные, неутомимые и гиперактивные. Поначалу вреда от них было больше, чем пользы, но под руководством Гравиуса они стали сообразительнее, и про вред от них можно было забыть.

Мои горячо любимые побережники в тёплое время года успели одарить нас морепродуктами, сейчас же залегли на дно. В остальном от них ни слуху ни духу. Вроде есть, а вроде бы и нет.

Большую часть жителей составляли люди. Старые и молодые, добрые и злые, умные и глупые. Причём зачастую все эти качества сочетались в одном и том же индивидууме. В общем, такие же, как и на земле, просто не знающие о интернете, феминистках и гей-парадах. Счастливчики.

За последнее время все местные переняли у землян много полезных навыков. Например, некоторых местных научили держать пчёл. Как ни странно, но до нашего прихода в этот мир никто не пытался одомашнить этих насекомых. Мёд попросту отбирали у диких насекомых.

Ещё к счастью или наоборот, но местных приучили использовать гвозди при строительстве, да и вообще использовать металл. У аборигенов данный материал очень дорого стоил, к тому же использовали они бронзу и медь, а про сталь вовсе не знали, поэтому строили без единого гвоздя, везде старались обходиться деревом или другими природными материалами.

В вопросе моды тоже наметились перемены. Из-за моря мы привезли много сукна и мало одежды, а потому кроили ткань уже здесь. Пользуясь случаем, объяснили местным, что такое пуговицы, и показали, как это удобно. До нас аборигены пользовались различными завязками. К сожалению, молнии и липучки мы пока сами не смогли изготовить.

Наконец заработала стеклоплавильня, выдав нам первые свои плоды. В основном мы ориентировались на экспорт стёкол и посуды, но и для личного пользования тоже использовали. В домах стали появляться полноценные окна и стеклянная посуда. Изделия получались грубоватыми, мутноватыми, с посторонними вкраплениями, но это было стекло!

Ещё мы получили первую бумагу. Здесь тоже качество оставляло желать лучшего. Материал получался похожим на газетную бумагу, причём серо-жёлтую, не особо прочную. Но даже на ней можно было писать, и мы каждый день переносили на бумагу ценную информацию с ноутбуков. Скоро сырость и время сделают своё грязное дело, и мы останемся без электроники. Ноутбуки сохраним в качестве музейных экспонатов. Возможно, когда-нибудь наши потомки методом обратной разработки смогут изготовить аналогичные устройства.

Писали мы теми чернилами, что ещё по теплу добыли из морских гадов, похожих на каракатиц. В качестве ручек использовали гусиные перья. Крайне неудобно, но терпимо, когда привыкнешь. Изготовление привычных ручек оказалось нам не по плечу. Единственные уцелевшие экземпляры тоже скоро уйдут в музеи в качестве экспонатов. Кстати, создание музея нужно внести в перечень важных построек.

Прошло некоторое время. Наконец мы завершили строительство канализации. Та-дам! Не прошло и года. Хотя нет, прошло. Я даже не знаю, как теперь привыкать к тому, что улицы не будут перерытыми, а в домах теперь есть… Эм… Унитазами их не назовёшь, просто дырки в полу, из которых по специальным трубам нечистоты будут попадать в канализацию. Теперь осталось подвести в дома воду, чтобы организовать слив. Но акведук будет готов не сегодня и не завтра. Придётся пока по старинке таскать воду в вёдрах из реки. Ну ничего, я уже привыкла.

Высвободившихся рабочих я отправила прокладывать дорогу к одному из посёлков. Хватит уже полагаться на одну только реку. Да, это удобно, но не всегда доступно. Что, например, прикажете делать во время весеннего ледохода и осенью, когда река уже встала, но лёд ещё слишком тонкий, чтобы ездить по нему как по дороге? А ведь случиться в это время может всякое. Люди могут получить травмы, и им может срочно понадобиться помощь. В общим, я долго думала над следующим проектом, но всё же решила взяться за ещё один долгострой. Дорога соединит столицу и ещё два посёлка. К остальным населённым пунктам мы пока что не сможем проложить дорогу из-за крупных рек. Строительство мостов через них нам пока не по силам.

Вскоре наступил настоящий строительный бум. Просто так вышло, что сразу несколько проектов оказались достроенными примерно в одно время. По этому поводу я даже дала выходной своим рабочим и сама решила отдохнуть. Правда, стоило мне отвлечься от ежедневных хлопот, как вдруг мне стало грустно и не по себе, я не знала, чем себя занять, а лежать весь день, как делают многие жители земли, я не могла.

Пришлось снова идти в ратушу и найти себе работу. Мы закончили возведение библиотеки, общественных бань и общественного ледника. В кои-то веки вся срочная работа была закончена. Не нужно было никого расселять, строить лечебницы и так далее. Можно было направить строителей на менее важные, но тоже необходимые проекты. Части строителей я велела помогать строить стены, а оставшихся разделила пополам и отправила возводить музей и театр. Будем прививать аборигенам культуру.

О строительстве театра в первую очередь я рассказала Эстебану и его труппе. Сперва циркач нахмурился, но узнав, что это здание строится специально для них и им вскоре не придётся выступать на улице на хлипкой сцене, обрадовался и обнял меня так крепко, что едва не задушил.

Кстати, земляне то и дело подкидывали местным шоуменам идеи для воплощения в жизнь. Насмотревшись на земле фильмов и худо-бедно освоив местный язык, каждый землянин считал своим долгом рассказать местным сюжеты вестернов, боевиков, ужасов и комедий всех мастей. Так что в репертуаре артистов были уже и «Приключения Шурика», и «Ревизор», и «Вий» и смесь Буратино и Терминатора, и даже собирательный сюжет с зомбиапокалипсисом. Конечно же, не обошлось без спектакля про Шерлока Холмса.

Кроме того, знающие люди обучали местных нотам и делали простые музыкальные инструменты. У нас уже были балалайки, гитары, гусли и барабаны. Остальное тоже со временем должны освоить.

В общем, с развлечениями у нас и сейчас был полный порядок, а как достроим театр, так и вовсе всё наладится.

Что касается музея, то это скорее на будущее. На его строительство я подрядила самых ленивых и неспешных работников. По мере выхода из строя будем выставлять там имеющиеся в наличии компьютеры и иную технику с земли. Может, когда-нибудь потомки скажут спасибо, создав на их основе свою технику.

Ещё в музее можно будет выставлять всякие штуки, оставшиеся от древних, да и самим можно смастерить что-нибудь красивое.

С наступлением тепла пришли к нам гости. Откуда они здесь взялись? Оттуда же откуда и мы — приплыли со стороны Эйлонии. Но вот только когда зашла речь о том, что нужно платить налоги, несколько десятков разумных очень быстро куда-то запропастились. Как рассказали очевидцы, это самые обиженные ушли подальше в лес, чтобы никому и ничего не платить, никому не быть ничем обязанными. Естественно, ушли те, кто не успел отстроить себе жильё, то есть главные лентяи.

Прожив какое-то время в лесу на подножном корму и каким-то чудом пережив зиму, они поняли, что жить вдали от цивилизации — не самая лучшая затея. Всё-таки здесь, рядом с рекой, народ уже изрядно распугал хищников, обжился, обзавёлся кое-каким имуществом, а лодыри — они и в лесу остались лодырями. Чудом выжив, заявились к нам по весне и стали требовать для себя жилья и прочих благ, мол, раз мы их увезли из Эйлонии, то обязаны им всё дать.

Пришлось применить силу и отправить просителей туда же, откуда они пришли. Нам такие кадры ни к чему. По-хорошему стоило их посадить за решётку, чтобы избежать проблем в будущем, а то боюсь, что рано или поздно они в лесу в край оголодают и одичают, после чего заявятся опять к нам, дабы поразбойничать, может, даже прибьют кого. Но проблема была в том, что тюрьмы у нас не было. Надо будет построить. Как только освободится кто-то из рабочих, сразу же дам задание строить казематы.

Эх, скоро у меня ребёнок родится, а я всё о казематах да о строительстве думаю. Плохая из меня выйдет мама. Самая плохая на свете. Но не всем ведь души в детях своих не чаять. Так уж вышло, что я немного не такая как все и у меня другие ценности. Может быть, просто я не нашла своего человека, с которым бы была счастлива завести детей. Мелисанда же, принудительно меня выдав замуж, лишила меня шанса на это. А ведь повернись всё иначе и встреться я с Саяном чуть раньше… Ладно, что есть — то есть.

Ну а пока для меня труд интереснее, чем совместная жизнь с Риксом. Да, человек он по местным меркам очень даже неплохой. Не пьёт, должность высокая, неплохо зарабатывает… Но несмотря на всё, что было, он для меня остался чужим человеком. Не мой он, да и поговорить с ним не о чем. Но я не печалюсь. Для меня счастье — это моя работа.

Глава 20 Саян. Магия - наше всё!

Проснулся я в холодном поту прямо посреди ночи оттого, что в мою голову пришла очень интересная мысль — зачем тратить прорву манны на создание мощного фаербола или цепной молнии, если можно просто-напросто устроить микровзрыв внутри тела противника. Можно ведь? Или нет? Пойду, спрошу у Оло.

Максимально тихо одевшись, чтобы не разбудить ни Мелисанду, ни дочь Жарлин, выскочил на улицу. Два стражника у входа в дом удивлённо посмотрели на меня. Кивнул им, не то поздоровавшись, не то сделав вид, что проверил, не спят ли они, неся караульную службу. Потопал дальше.

Мысль эта была не нова, и уже ни один раз я откидывал её прочь, как несостоятельную. А всё дело в том, что маг я, как ни крути, начинающий, а следовательно, слишком много времени уходит на то, чтобы создать конструкт и начертить в воздухе руны. Однако я не стою на месте, каждый день выискивая хотя бы несколько минут на тренировки, а потому время чтения заклинания постоянно уменьшается и решающим становится наличие или отсутствие манны. Главное, чтобы Оло знал, как пришедшей мне в голову техникой пользоваться.

Оло как главному магу выделили отдельное жильё, причём вполне хорошее, кирпичное и двухэтажное. От нашего с Мелисандой жилища дом отличало лишь отсутствие стражников у входа. У нас я тоже не хотел, чтобы стража стояла, предложил просто Бурого на ночь снаружи от входа укладвать, дабы пресекал дурные помыслы в зародыше, но жена была непреклонна. Урождённая дочь графа, дорвавшись до власти, теперь любыми способами старалась подчеркнуть свой статус, а медведь, воняющий псиной и лежащий у дома — это как-то не комильфо. Из-за этих её царских замашек мы частенько ссорились и отдалились в последнее время. Нужно срочно ставить её на место. Мы тут социализм хотим построить, а она тащит нас в средневековье.

Потоптавшись немного у входа в дом мальчика, я хотел дождаться рассвета, не желая будить Оло. Но холод оказался сильнее моих желаний, поэтому я три раза стукнул навершием посоха в дверь. Подождав немного и не дождавшись никакой реакции, постучал ещё, уже сильнее.

Через какое-то время в дверях показалась фигура заспанного мальчика, потирающего глаза и сонно зевающего.

— Саян, что случилось? Пожар?

— Нет, мой мальчик. К счастью, нет.

— Саян, я не твой мальчик. Входи, а то всю избу выстудим, а я намаялся уже дрова колоть, да печь топить.

Я вошёл внутрь, снял заснеженный плащ, разулся. Мы с Оло поднялись на второй этаж дома, так как там было теплее. Обогревались дома, кстати, ни каминами, как это было принято у местных, а более прогрессивными печками, но не русскими, а шведками с дымооборотными дымоходами, у которых был самый высокий коэффициент полезного действия, да и протопившись они неплохо держали тепло.

Усевшись в плетёное кресло за грубый деревянный стол, я рассказал мальчику о своей задумке.

— Ну, так что, можно?

— Вообще да, Саян. Я точно знаю, что такая техника есть. Можно даже без взрыва всё проворачивать. Есть даже заклинание, каменное сердце называется. Заклинатель просто делает сердце жертвы неподвижным на несколько минут. Этого достаточно, чтобы любой противник погиб. Но как пользоваться данной техникой, мне неизвестно. Да и отец мало что о ней знал, так и не рассказав мне ничего. Поэтому, если хочешь научиться данному навыку, придётся всё постигать на практике и изобретать заклинание заново.

— Но ты ведь сказал, что знаешь заклинание…

— Знаю, но… Не до конца. Это сложное заклинание, в котором в углы конструкта встраиваются не руны, а другие конструкты, в вершины которых уже вставляются руны. При этом вращается и изначальный конструкт и дополнительные. Я знаю, какие нужно использовать символы, но не знаю скоростей вращения и порядка наполнения конструктов.

— Жаль, но у нас есть хотя бы что-то.

— Да, дядя Саян, есть.

— Так значит, берёмся за дело! Айда тренироваться и постигать волшебство!

— Не, я пас. Спать хочу. С утра опять дрова готовить, а то я весь запас сжёг, потом с больными возиться в клинике, в ратушу за жалованием зайти нужно. Вечером, дядя Саян, хорошо?

Да уж, тяжела жизнь у мальца, но мне нужно, чтобы он мне помог. Придётся немного облегчить его существование.

— Не переживай. С утра попрошу Мелисанду выделить пару человек, чтобы помогли тебе с дровами. На месяц вперёд наготовят, только и успевай жечь. Жалование я сам за тебя получу и тебе передам, да Марона попрошу, чтобы он сегодня больше сам занимался с больными, тебя сильно не напрягал. Так что иди спи, а к обеду буду ждать тебя на нашем полигоне.

Под полигоном я подразумевал просеку в лесу, что находится к югу от Халионска. Время от времени мы с Оло собирались там, чтобы как следует попрактиковаться в магии. Весь строевой лес и годящийся на дрова в этой местности вырубили, так что там мы могли не бояться посторонних. Местные хоть и знали, что мы с Оло маги и вреда им не причиним, всё же предпочитали сторониться нас и обходить десятой дорогой на всякий случай.

Перед отправкой на полигон я вернулся в дом, чтобы написать записку Мелисанде, чтобы она не волновалась, когда проснётся. Ещё я захватил кое-какие вещи и паёк на день.

Прибыл я, естественно, первым. Оло ещё беззаботно дрых. Хорошо быть ребёнком.

Чтобы не мёрзнуть, совершил небольшую пробежку. В дальнем конце возвышался каменистый холм, покрытый следами взрывов, огня и многочисленными выбоинами и сколами — практиковались мы часто. Подойдя ближе, я соорудил из камней несколько импровизированных мишеней. На противоположном краю стрельбища располагался небольшой навес, под который можно было сложить вещи.

Вот такое незамысловатое место для оттачивания боевых навыков. Я уже все уши Лене прожужжал, чтобы она занялась возведением сооружения для наших с Оло тренировок, причём настаивал именно на башне. Никакого функционального смысла в этом не было, просто согласно моим стереотипам о колдовстве, маги должны практиковаться именно в башне. В ответ на это я раз за разом получал отказ ввиду того, что есть другие первоочередные стройки, возведение которых поможет всем жителям Халиона, а не двум магом.

Тут она была права. Магов у нас пока что только два, да и те практически самоучки. Но мы уже работали над устранением этой проблемы. Роща сицилиуса была посажена, а местной детворе мы поручили её охранять и регулярно навещать, составив строгое расписание, за соблюдением которого внимательно следили. На самом деле, в охране роща не нуждалась. Задумай какой бобёр пустить сицилиус на пропитание, он бы тут же получил по пушистой шёрстке разряд молнии, отбивающий всякое желание полакомиться магической древесиной. А детей мы снарядили для другой цели. Проводя время рядом с испускающими манну растениями, дети получали некоторый шанс обрести магические способности.

Расположившись, я развёл костёр неподалёку от навеса, разложил вещи. Всё. С приготовлениями закончено, пора браться за дело.

С магическими тренировками всё просто — что тренируешь, то и развивается. Будешь ежедневно сливать весь запас манны за короткое время — вырастет резерв и укрепятся магически каналы, пропускающие энергию. Будешь по несколько раз за день творить заклинания, то растрачивая часть резерва, то восполняя — увеличишь скорость восполнения магической энергии. Я старался работать над всеми параметрами, уделяя время то одному, то другому.

Я достал посох из крепления, закрыл глаза, сосредоточился, стараясь мысленно поприветствовать странный разум. Посох откликнулся, послав мне в ладонь порцию тепла, которая распространилась по всему телу. Кстати, нужно будет попрактиковать согревание с помощью небольших порций манны. Зима ведь на дворе, вдруг пригодится.

После обмена приветствиями я принялся выводить посохом в воздухе сложный конструкт, в основе которого была звезда, в каждой вершине которого располагались другие конструкты: круг, треугольник, квадрат, звезда, шестиугольник. Затем силой воли заставил дополнительные конструкты вращаться, каждый с разной скоростью. Часть вращалась по часовой стрелке, часть против. Сложнейшее действо, ведь приходится удерживать внимание одновременно на всех элементах. Малейшая потеря контроля грозит разрушением заклинания.

Удерживая заготовку для заклинания в воздухе, я пребывал в максимально доступной мне на текущий момент концентрации внимания. Я буквально чувствовал, как на лице начинают выпирать вены, а на лбу собираются бисеринки пота. Пройди сейчас мимо батальон барабанщиков, я бы не заметил — так был сосредоточен на заклинании. И это при том, что в дополнительные конструкты я даже не вложил руны, а кроме этого, нужно ещё и напитать заклинание манной. Удержав в итоге заготовку в воздухе пару минут, я сдался и развеял недоделанное заклинание.

Хорошая у меня была задумка, но вот с воплощением её в жизнь могут возникнуть проблемы. Что ж, буду тренироваться, пока позволяет время. Думаю, ближайший год проведу здесь, на Халионе, помогая обустраиваться землянам и другим разумным, а потом… Потом нужно будет вернуть долг Голосу. Я обещал найти его и помочь ему прекратить существование. Приключение предстоит то ещё — сгонять на континент, полностью захваченные тварями роя, добраться по незнакомой местности до древних руин, пробраться в них неведомым способом, а затем ещё как-то уничтожить не то призрака, не то какую-то странную форму жизни. При этом ещё нельзя брать с собой крупный отряд, во избежание излишнего внимания. Также нужно не забывать, что медлить нельзя, ведь в своё время Голос спас мне жизнь, но сказал, что это не навсегда. В общем, полноценную человеческую жизнь я не проживу и могу крякнуть в любой момент. Поэтому, когда удастся более-менее наладить быт товарищей, сразу же нужно будет отправляться в путь.

Поразмыслив над предстоящими подвигами, вернулся к делам суетным — вновь создал сложный конструкт и удерживал его столько, насколько хватило сил. Так продолжал до обеда.

Проголодавшись, достал из мешка глиняный горшок с лежащим там палтусом, посыпанным солью и перцем, после чего отправил горшок в угли костра на разогрев. На самом деле не факт, что это именно палтус, может быть просто похож — уродливая рыба, пойманная побережниками на морском дне, с перекошенной головой и сплющенным телом. В общем, неважно, кто она такая, важно, что рыба эта очень сочная и вкусная, а я голоден как волк — тренировки с магией на свежем воздухе очень выматывают.

С трудом дождавшись приготовления нехитрого блюда, обжигая руки, вытащил горшок из углей. Едва не накапав в посуду слюны, деревянной вилкой потащил первый кусок в рот. Вкуснотища!

Оло застал меня, когда я доедал последний кусок.

— Извини, тебе не оставил. Думал, ты позже подойдёшь.

— Ничего, дядя Саян, меня Шиара накормила.

— Так ты у неё питаешься?

— Да, вместе с её братьями и сёстрами едим.

— И не скучно тебе со взрослыми?

— Не-а. Мне скорее со сверстниками скучно. Какие-то они все… Простые, что ли.

— А взрослые, стало быть, сложные?

— Ну… Вроде того. С вами интереснее как-то. Дядя Саян, ты меня болтать звал или тренироваться?

— Деловой подход. Хвалю! Ладно, я как раз пообедал, так что давай за дело, раз ты не голоден.

И мы с Оло продолжили заниматься тем же, чем я занимался до него — практиковались в концентрации. У мальчика навык находился на более высоком уровне, чем у меня, так что я даже немного завидовал. Мальчик мог создавать конструкты третьего уровня сложности, то есть создавать конструкты в вершинах дополнительных конструктов, теоретически обладая способностью творить и вовсе сложные заклинания, однако давалось это ему также сложно, как мне — второго уровня.

К концу тренировочного дня я уже пытался вкладывать в вершины конструктов руны. Отчасти это даже получалось. Когда я пытался в последний раз, то даже смог вложить все необходимые руны, однако чувствовал даже не я, а скорее мой посох, что что-то не так и заклинание не сработает. Пришлось его развеивать. Мы знали, какие нужны руны и какие конструкты, но для произнесения столь сложных заклинаний важны и последовательность вкладывания рун и направление и скорость вращения конструктов. О них мы ничего не знали, и подобрать правильную последовательность предстояло на практике.

Оло уже ушёл, а я остался, чтобы помедитировать. Подобные практики были важны для повышения уровня владения магией не меньше утомительных тренировок и позволяли улучшить концентрацию и расслабиться.

Но сегодня расслабиться не получалось. В голову лезли дурные мысли, я думал о том, что мне предстоит сделать и о том, что сделал. Вспоминал минуты близости с Леной. Изменник хренов. А она хороша, точёная фигурка, милое лицо, шикарные волосы и горячий нрав. Жаль, что пришлось заставить её обо всём забыть, чтобы её не терзали душевные муки. Жаль, что пришлось изменить Мелисанде. Жаль, что не удастся повторить. А ведь Лена нравится мне гораздо больше Мелисанды. Видимо, сказываются культурные различия. Как ни крути, мы с женой из разных миров. Она была наследницей престола, ушедшей в изгнание, а я металлургом. Знай я, что встречусь с земляками, никогда бы не сблизился с женой. Но теперь уже ничего не изменить. У нас общая дочь, ещё одним ребёнком Мелисанда беременна. Да и Лена тоже беременна. Надеюсь, что это Рикс постарался, а не я.

На следующий день я продолжил тренироваться также рано, придя на наш с Оло полигон. Сегодня способность концентрироваться заметно подросла. Видимо, вчера день не прошёл впустую и мои потуги дали результат, что неудивительно. Они всегда дают результат, только вот большую часть времени приходиться тратить не на развитие собственных умений, а на что-то более обыденное, будь то добыча еды, заготовка дров или защита от мятежников. В этом мире гораздо меньше свободного времени, чем в моём родном.

Сегодня я тренировался один. Оло был занят в клинике. Мне даже жалко его. Ему бы сейчас в школу ходить да забот не знать, ан нет, пашет наравне с другими, а то и больше некоторых. Время у нас сейчас такое тяжёлое. Ничего, как говорится, сложные времена рождают сильных людей. Сильные люди создают хорошие времена. Дальше лучше не продолжать.

Я провёл в тренировках весь день. И весь следующий день. Неделю. Месяц. Зиму. Каждый день я изматывал себя изнурительными тренировками до изнеможения, еле приползая домой, чтобы переночевать. И тренировки дали эффект.

Когда начался ледоход, в воздухе ощущалась весна, а по земле бежали ручьи, я овладел каменным сердцем и похожим на него разрывом — заклинанием, устраивающим крошечный взрыв прямо внутри противника. Просто в какой-то момент почувствовал, что подобранная схема заклинания правильная и должна работать и действовала она сразу для двух заклинаний. Для начала испытал заклинание на старом кривом дереве, что рабочие не спилили не то что на стройматериалы, но даже побрезговали брать на дрова.

Вековое древо прямо в центре мгновенно расщепилось и разлетелось тысячами щепок в разные стороны. Крона, оставшаяся без опоры, с шумом рухнула вниз. Увидев результат после многократных тщетных попыток, я сперва остолбенел и не поверил собственным глазам, решив, что центральная часть ствола у дерева разлетелась в клочья по какой-то загадочной, одной лишь ей известной причине.

Но сообразив, что произошло, я радовался, будто спортсмен, покоривший Эверест после тысячи неудачных попыток, а весна, едва начавшая теснить в правах зиму, будто бы усилила свой напор, разделяя мою радость и добавила Светилу яркости.

Естественно, несколько месяцев ушли у меня не только на то, чтобы овладеть одним единственным заклинанием. За это время мне удалось освоить множество более простых заклинаний, что были известны Оло, значительно улучшить свою концентрацию и связь с посохом. Также значительно увеличился резерв и укрепились незримые каналы, пропускающие магическую энергию.

Теперь я мог выпустить около сорока фаерболов средней мощности, используя лишь резервы своей искры, которая разгорелась теперь в настоящее пламя. А ещё благодаря артефакту теперь запасать энергию мог и мой посох, что давало ещё примерно столько же выстрелов. Но дело, конечно, было не только в тренировках. Наконец полноценно прижилась и срослась с посохом та часть артефакта, что улучшала работу с огнём. Непонятной осталась лишь функция органа твари, что я использовал в качестве третьего элемента для установки в артефакт. Пока она никак себя не проявила. Возможно, и не проявит никогда, а может быть, и даст какой-то положительный эффект. Отрицательный дать не должна — в этом мы с Оло были уверены. Всё, что принимает в себя артефакт, может каким-либо образом использоваться посохом. Просто мы пока не выяснили, каким, и похоже, даже сам посох не знал, на кой ляд ему орган из твари.

Ещё я овладел несколькими полезными трюками, которыми должен владеть любой уважающий себя олодский маг. Например, я мог заготовить впрок сразу несколько конструктов и подвесить их подле себя, заранее приготовившись к бою. Это требовало нешуточной концентрации, которой мне едва хватало для таких «банальных» магических штучек. Высшим пилотажем было и вовсе наполнить подготовленные конструкты рунами и в подходящий момент просто-напросто напитывать заклинание манной и силой воли отправлять в цель. Но это подвластно лишь настоящим боевым магам. Кто знает, будь у меня в запасе десяток лет, возможно и я бы овладел в должной мере подобным искусством, став ничуть не хуже. На меня же возложены обязательства по защите семьи, землян, да и просто разумных, к тому же я должен вернуть долг, поэтому мера времени у меня другая. Ещё год я готов позволить себе потратить на помощь близким для меня халионцам, а затем отправлюсь на Марион. К тому моменту мне предстоит изучить ещё немало фокусов, чтобы встретить противника во всеоружии.

Глава 21 Каварл. Боевые будни.

Вот уже седьмой день, как мы вышли в поход, а Гирка Каррульса и других бунтовщиков всё ещё не можем нагнать, хотя они и оставляют весьма заметные следы. В городах и сёлах, что мы встречаем на пути, многие молодые и крепкие представители моего вида присоединяются к бунтовщикам, а тем, кто не присоединяется, он как следует пудрит разум, объявляя меня сущим злом, распространяя срамные песни и слухи.

Вынужден признать, что хоть он и ужасный полководец, как оратор он весьма хорош. Оттого те катарианцы, что занимают нейтральную позицию или вовсе далеки от политики и их просто интересует сбор урожая, торговля и благосостояние, попадают в некоторую зависимость от его слов, начинают симпатизировать ему, добровольно делятся провизией.

Поэтому, когда мы двигаемся мимо крупных населённых пунктов, нам приходится останавливаться, собирать народ на площадях, после чего я лично озвучиваю, как обстоят дела на самом деле, убеждаю, что отмена Кодекса вовсе не означает беззаконие, а наоборот, привносит в жизнь новые, более справедливые порядки.

Пусть это не трудно — я с детства учился ораторскому искусству, но всё же отнимает достаточно много времени, поэтому сегодня я подобрал нескольких разумных с хорошо подвешенными языками, которые в течение нескольких дней будут следить за тем, как я произношу речи, и которых я обучу убеждать других. Пару разумных пришлось отсеять сразу же, так как возникли сомнения в их верности лично мне. К концу обучения я разошлю их во все уголки страны, и они будут доносить мою точку зрения даже в самые глухие деревни.

Во времена правления моего отца у нас в стране были специально обученные глашатаи, что выполняли ту же самую роль, но после прихода Корто часть из них сбежала, часть была убита, а оставшейся части я не мог доверять. Придётся создавать службу с нуля, как и многое другое.

Сейчас же, несмотря на победу над Корто и успехи на военном поприще, моя власть лишь проходит этап становления, я лишь обзавожусь верными соратниками и умелыми помощниками, поэтому зачастую случаются некоторые казусы, как например с Падом, что после успешной кампании нацепил на себя корону и вздумал предстать передо мной верхом на эйхо. Недотёпа. Хотя военачальник из него вышел неплохой. Сейчас я приставил к нему одного верного мне катарианца, и он проводит с полуросликом воспитательную работу. Надеюсь, что всё сложится как надо, так как терять ценных подчинённых я не намерен, ибо их у меня не так уж много.

Так как у бунтовщиков была неплохая фора, нагнать мы их смогли лишь через две недели после того, как вышли из столицы, на самом севере империи, на границе с разрозненными племенами тигролюдов. Края здесь были достаточно суровыми, земля неурожайной, явно ощущалась смена времен года, а оттого земли эти были малоинтересны моему народу. Здесь Гирк Каррульс решил найти поддержку, обманом вынудив несколько диких племён тигролюдов сражаться на его стороне. И его обман вполне удался. Разведчики докладывали, что к нему примкнуло не меньше десяти тысяч этих существ. Глупцы. Они даже не подозревают, что примкнули к тому, кто ненавидит их всею душой, всем своим существом.

Здесь, на границе, на холмистой местности Гирк решил прекратить своё бегство и дать мне бой. Неудивительно, так как кое-какая фора у него всё же оставалась, а если бунтовщики как следует подготовили местность, то у них есть все шансы на победу. Тем более этот предатель успел во время отступления пополнить ряды своих воинов и даже убедить присоединиться к себе нескольких толковых командиров.

Сейчас, согласно докладу разведки, войско Гирка состояло из тридцати пяти тысяч катарианцев и десяти тысяч тигролюдов. У меня суммарно было пятьдесят пять тысяч воинов. Враги заняли удобную позицию на холме и успели поставить кое-какие укрепления. Это было существенным преимуществом. Зато у нас была большая численность войск, и к тому же большинство воинов были не новобранцами, а опытными, дисциплинированными и хорошо подготовленными бойцами, умеющими действовать слаженно.

Прибыв на место, мы заняли менее удачную позицию, чем у противника. Нам удалось найти возвышенность, чтобы разбить лагерь, но она была незначительной, отсюда плохо было видно окрестности. Разбив лагерь, я сразу отправил несколько отрядов конных лучников, которые должны были выловить вражеских фуражиров в округе и беспокоить врага. Враг тоже высылал отряды на перехват нашим фуражирам. Похоже, кое-чему Гирк всё же научился или взял под крыло опытного военачальника.

Прошло несколько дней. Мы прощупывали оборону врага, он отвечал нам взаимностью. Пару раз случались небольшие стычки. Несколько солдат перешли за это время на мою сторону. Бегства из моего лагеря замечено не было, напротив, мои воины рвались в бой и просили начать атаку. Я же медлил, так как не видел пространства для манёвра, в результате которого можно было с минимальными потерями разгромить войско противника.

Гирк тоже не спешил с атакой, так как знал, что нападёт на наш укреплённый лагерь, то будет разбит и ждал нашей атаки и нашей ошибки. Сниматься с лагеря и уходить на запад он тоже не спешил, так как терял в таком случае хорошую позицию, что была, по сути, единственным его преимуществом.

Наше противостояние зашло в некий тупик, из которого нужно было искать выход. Прокорпев над картой местности и данными разведчиков несколько дней, я сумел составить кое-какой план.

Ночами мы максимально тихо и незаметно выводили из лагеря несколько тысяч солдат и уводили их на юг. Днём эти воины возвращались назад, с шумом, гамом и всеми почестями так, будто это были не те же самые бойцы, а свежее подкрепление. При этом в лагере мы создавали максимально возможный шум и активность, заставляя противника поверить в то, что нас становится всё больше и больше.

Ещё мы заслали к неприятелю шпионов, что посеяли в его стане слух о том, что к нам идёт крупный отряд подкрепления, который мы сняли с Эйлонии и границы с орками специально для подмоги.

Для убедительности мы сильно расширили границу лагеря. То, что противник находился на большей высоте и мог видеть наши позиции, даже играло нам на руку — мы сделали соломенные манекены, нарядили их в одежды и по нескольку раз в день переставляли с места на место. Нас при этом и так было больше, чем противника, и его нервы должны были не выдержать.

И спустя ещё пять дней противник не выдержал, рано утром снялся с лагеря и двинулся на запад, очевидно желая набрать там ещё подкреплений. Этого я и добивался. Мы тут же двинулись в погоню, оттеснив неприятеля от его старой позиции и принялись преследовать его, постоянно отправляя отряды конных лучников для того, чтобы они выматывали противника, не давали ему отдыхать, а заодно немного уменьшили численность.

Преследование длилось три дня. После этого мы загнали неприятеля к достаточно широкой и полноводной реке, не имевшей в округе ни единого брода. Через неё, однако, было перекинуто сразу несколько мостов, однако я заранее позаботился о том, чтобы их сожгли и противнику было некуда деваться.

Гирк с войском оказался зажат между моим войском и рекой в отвратительной для него позиции, при этом его войско было измотано долгим переходом и бессонными ночами и совершенно не готово к сражению.

А ещё Гирк Каррульс был выходцем с юга нашей империи, как и большинство его воинов, оттого они не знали кое-каких особенностей данной местности, а именно того, что из озёр, мимо которых мы позавчера прошли, не в коем случае нельзя пить. Я же, будучи без преувеличения одним из самых образованных катарианцев, об этой особенности знал. Поэтому, пополнив запасы воды в озёрах, сейчас наши противники страдали от жуткого поноса, который уже вывел из строя больше противников, чем наши конные лучники. К тому же с обгаженными штанами, выворачивающимся наизнанку желудком и обезвоживанием не слишком удобно воевать.

Оказавшись зажатыми в угол, враги стали паниковать, многие бросались в воду в надежде переплыть реку, кто-то бросал оружие и молил о пощаде. Во вражеском стане началась неразбериха, которую, впрочем, к подходу нашего строя сопернику удалось устранить и приступить к организованной защите.

Мы действовали решительно и стремительно. Мои воины уже заскучали без сражений и рвались в бой. Конница без труда проломила шаткий вражеский строй, дезориентировав неприятеля и посеяв дополнительную панику. Следом на вражеский строй хлынула лавина пехоты. Сражались мои воины храбро и умело, вознося тем самым своему императора честь.

Бой закончился также стремительно, как и начался. Окружённые катарианцы и тигролюды бросали оружие, падали на колени и молили о пощаде. Сам же Гирк Каррульс в окружении немногочисленной свиты, среди которой были и тигролюды, восседал на эйхо и надменно смотрел в мою сторону, осознавая поражение. При этом он даже не взял в руки оружие. Когда я приблизился, он закричал:

— Глупец! Ты хоть понимаешь, что натворил! Мы многие века жили согласно Кодексу и добились благодаря этому величия! Ты погубишь нас всех, объявив другие народы равными катарианцам! Мы — высшая раса.

— Гирк, мне вот очень интересно, как ты с таким мировоззрением смог убедить кого-то присоединиться к тебе? — Мятежник нахмурился, а тигролюды, что были подле него, насторожились. — Что он вам пообещал?

— Золото и власть. На наших землях очень много разных племён, мы постоянно сражаемся друг с другом. Он обещал мне, моим младшим братьям и нашим воинам помочь взять верх в склоке и поставить нас над другими тигролюдами.

— Хорошо. Что ж, договор в силе, — сказал я, — однако только в том случае, если вы прикончите Гирка и вместе с другими тигролюдами присоединитесь ко мне. Я наблюдал за сражением и мне понравилось, как вы себя проявили, поэтому приглашаю вас вступить ко мне в войско. В отличие от этого недоумка я нормально отношусь к другим расам и не обману вас после того, как вы станете не нужны.

Тигролюд, что был ближе всех к Гирку, с потрясающей скоростью выхватил из ножен махайру и одним ловким взмахом отсёк супостату голову.

— Как твоё имя, воин?

— Лиар, ваше императорское величество. Вождь болотного племени.

— Со мной, Лиар, ты станешь больше чем вождём. Ты будешь править всеми землями тигролюдов, что лежат к северу от моей империи. Но у меня есть одно условие. Ты будешь моим наместником — проводником моей воли и власти. Ты согласен?

— Это большая честь для меня, ваше императорское величество.

Всем выжившим после диареи и боя противникам я предложил присоединиться к моему войску, если они попросят прощения, публично отрекутся от Кодекса и поклянутся в верности мне. К сожалению, согласились не все катарианцы. Примерно четверть из них пришлось казнить за то, что они отказались расстаться с иллюзиями верности Кодекса.

После того, как к нам присоединился Лиар с восемью тысячами других тигролюдов, я решил немного изменить планы и сразу же обезопасить северную границу, чтобы в ближайшие годы сюда не возвращаться. Я решил не идти сразу же в эльфийские земли, хотя они были совсем рядом, а помочь Лиару захватить власть и объединить разрозненные племена. Так я заполучу верного союзника и ликвидирую опасность с севера.

Вскоре я убедился в правильности своего решения. Когда мы встали лагерем, чтобы вылечить раненых и похоронить погибших, к нам прибыла целая делегация от одного из государств длинноухих. Это было достаточно крепкое их государство, что располагалось севернее других. Они привезли с собой многочисленные дары, среди которых было много прекрасного вина, серебра, золота и шёлка. Они знали, что я собираюсь вторгнуться в их земли, и предлагали мне не делать этого, а напасть на их более южных соседей. Таким образом мы всё равно получили бы выход к морю, но в более южных, а соответственно, и тёплых землях, чем планировали.

Я принял дары, поблагодарил послов, согласился с их условиями. Мы подписали договор о ненападении, после чего я велел устроить большой праздник по случаю победы над Гирком и заключения мира с эльфами, после чего велел раздать всё подаренное серебро и золото своим воинам, взамен потребовав выпить всё подаренное вино.

Праздник был прекрасным. Но всё прекрасное имеет свойство рано или поздно заканчиваться. Нужно было как можно скорее выступать в поход.

С новыми силами, с приподнятым боевым духом, с пополнением мы отправились в путь. Ушло какое-то время на то, чтобы организовать и сориентировать более крупное войско, но мы справились. Сейчас у меня было семидесятитысячное разношёрстное войско. Огромная сила, против которой север не сможет устоять.

Четыре дня спустя мы вовсю покоряли леса этих варваров. Данное действо тоже имело свои особенности, как и любая война. У местных жителей не было крупных городов или большого количества ценного имущества, поэтому, завидев наше войско, они просто сбегали из своих хижин и бесследно скрывались в лесу. Мы даже не пытались их преследовать.

Посовещавшись с Лиаром, мы решили разбить войско на несколько небольших отрядов и широкой цепью прочёсывать лес. Едва мы так поступили, как нас сразу же ждал успех — мы отловили первых беглецов. Кстати, они оказались из рода Лиара, а убегали, так как боялись, что он у нас в плену. Прояснив ситуацию, они обрадовались и захотели присоединиться. Этих варваров хлебом не корми, только дай повоевать. Пришлось согласиться, хотя даже уже набранных воинов было проблематично снабжать продовольствием, а в здешних лесах не так просто найти пищу, варвары не особо утруждают себя посевами. Сажают крайне мало злаков, лишь бы хватило как-то пережить зиму. Оттого приходится полагаться лишь на караваны, что ежедневно доставляют провизию со всех уголков империи.

Целую неделю мы прочёсывали леса, прежде чем несколько племён решили объединиться и наконец дать отпор.

Мы даже не сразу поняли, что началась атака. Просто двигались широкой цепью, как и раньше, прочёсывая местность. Вдруг со всех сторон стали слышны воинственные крики. Из-за деревьев выпрыгивали совершенно голые тигролюды, вооружённые в основном дубинами, копьями и каменными топорами. Много встречалось также воинов, вооружённых макуауитлями — деревянными мечами жуткого вида, с зубьями, изготовленными из обсидиана. Металлического оружия почти ни у кого не было.

Однако, несмотря на скудное вооружение, вынужден признать, что сражались они крайне храбро и на первых порах даже стали теснить наше войско, растянутое на большое расстояние. Пришлось срочно давать сигнал к сбору, пока враг не прорвал наши шеренги.

Несмотря на все усилия, несколько наших отрядов всё же попали в окружение, пришлось перенаправлять к ним на помощь других солдат. Вообще всё сражение прошло как-то скомкано и неудачно. Я крайне низко оценил свои действия в этой ситуации как полководца. Виной тому были непривычные условия ведения боя и ужасная погода с проливными дождями, что стояла здесь в это время.

Тем не менее, несмотря на все ошибки, мы победили благодаря храбрости воинов и нашему числу. Удалось взять в плен несколько тысяч противников. Выискав среди них самых знатных и влиятельных, мы сели за стол переговоров.

Нам крайне повезло, так как здесь были представители всех окрестных племён и в этот же день удалось заключить мирный договор, по которому все племена тигролюдов переходили в подчинённое положение племени Лиара. Он же в свою очередь назначался наместником этих земель и был у меня в подчинении. Чтобы скрепить договор, я потребовал множество заложников, как из племени Лиара, так и из других племён, после чего отправил их с небольшим отрядом в Бертолл.

Они будут жить в столице империи до тех пор, пока действует наше соглашение. Там им найдут несложную работу и познакомят с катарианской культурой и искусством. После этого небольшую часть из них можно будет отпустить, дабы они вернулись в родные края и стали распространять нашу культуру уже на своих землях, ибо возвращаться в эти дикие края через несколько лет у меня не было ни малейшего желания. А с помощью освобождённых заложников возможно в эти края через несколько лет придёт цивилизация и дикарей, размахивающих макуауитлями, сменят ремесленники и крестьяне.

После завершения всех дел мы отправились прочь из дремучих лесов. Лиар, взяв с собой три тысячи тигролюдов, отправился с нами, оставив за главного своего брата.

Глава 22 Саян. Оттепель.

Окончилась зима, закончился ледоход. Андрей на залатанных кораблях вновь отправился в далёкие земли, чтобы торговать. На этот раз он везёт товаров гораздо больше, чем в прошлый. Теперь мы вовсю выплавляли стекло и изготавливали бумагу. К тому же никуда не делось производство стали и керамики. Так что месяца через три наш мореплаватель вернётся домой с трюмами, наполненными ценным грузом. По крайней мере, я на это очень надеюсь, ведь каждое плавание через океан — это лотерея. Чтобы повысить шансы в этой лотерее, в этот раз с ним отправился Оло. Мальчик, хотя уже скорее юноша, как и я, неплохо поднаторел за зиму в магическом искусстве. Придумал несколько заклинаний, улучшил владение уже изученными, увеличил резерв и скорость волшбы.

Я сам хотел отправиться, но было решено отправить меня в очередную экспедицию. Подумав, я решил, что и в самом деле полезнее буду здесь, на континенте. Опыт раскопок у меня уже был, да и слушались меня охотнее, чем юного Оло. На этот раз было решено плыть вверх по течению Чистой до того места, где когда-то располагался лагерь землян, где были врата. Да, Андрей с товарищами уже наведывался в то место и ничего полезного не нашёл. Но он особо и не искал. Целью его плавания были врата, и, не найдя их, он отправился к нам, решив, что всё ценное забрали олодцы. Так что возможно, если как следует поискать, мы сможем найти какие-нибудь ценные вещи с Земли. Если же нет, то наверняка в тех краях полно полезностей, оставленных древними. От них тоже будет немало пользы, хотя бы от того же маннита. Ну а если повезёт, то обзаведёмся ещё какими-нибудь интересными штуками.

В этот раз со мной отправятся: Андрей Николаевич — в экспедиции без геолога никак, Мэнди Ванди Мо — эльф прекрасно переносит любые, даже самые сложные походы, Марон — незаменимый лекарь, но с нами он идёт скорее в качестве ботаника: будет искать и изучать новые растения, юный, но сообразительный мальчишка по имени Тарк, что отучился год в нашей школе, после чего набился к геологу в ученики, и ещё пятнадцать разумных. Несложно посчитать, что в сумме нас вышло двадцать голов и одна медвежья морда. Отправились по реке на лодках, а потому, кроме Бурого, животных с собой не захватили. Сейчас весна, у эйхо брачный период, так что пусть животинки размножаются, у нас их явный дефицит, а по реке мы и сами доплывём.

Раскулачив нашего казначея на покупку четырёх отличных лодок специально для экспедиции, стали паковать вещи. Брали, как обычно, лишь самое необходимое: немного скоропортящихся продуктов на первое время, то есть кое-каких озимых корнеплодов, что уже поспели, ранних ягод и приготовленной еды, заботливо выделенной нам нашими жёнами. Такой подход позволяет неплохо экономить время на готовке в первые дни. Круп, вяленого мяса и рыбы, а также соли брали с расчётом на месяц, остальное, если задержимся, будем добывать по месту. Одежды брали с запасом, готовясь к любым капризам погоды. Ну и естественно, взяли приличное количество инструментов и верёвок, несколько палаток, множество рюкзаков, что пошили за зиму, взяв за основу земные аналоги.

На сборы ушло два дня, на третий двинулись в путь. Давно я не работал на вёслах, однако не позабыл, как это делается, даже мозоли не натёр, так как кожа на руках от суровой местной жизни давно загрубела и никакая работа была ей не страшна.

В горах сейчас вовсю таял снег, а оттого Чистая была полноводной, а течение в ней довольно сильным. Поэтому до ближайшего посёлка мы добрались лишь к вечеру. На лодках мы установили простенькие паруса, но они не особо помогали, так как всё время дул боковой ветер, к тому же очень слабый, поэтому всё делали ручками. Бурый двигался по берегу вдоль реки, самостоятельно находя себе пропитание, и в посёлке оказался вперёд нас.

— Куда путь держите, хлопцы? — поинтересовался у нас староста, когда мы причалили.

— Вверх по течению. Далеко. Ищем полезные вещи, оставшиеся от древних, да возможно кое-что из вещичек землян удастся найти.

— Это дело хорошее, — ответил староста. — Хотя и не все со мной согласятся. Драглицизм им запрещает такое, видите ли, мол, нечего древних беспокоить, а то обидятся.

— Не обидятся. Им давно уже по боку, что в этом мире творится. Один прах от них остался.

— Верно, говоришь, Саян. Так что, переночуете у нас? Мы тут пару домов уже успели поставить новых на случай, если Андрейка с пополнением опять прибудет, там и поселим вас.

— Спасибо за предложение, на то и рассчитывали.

Кроме крыши над головой староста позаботился ещё и о сытном ужине. С наступлением весны проблема недостатка пищи отступила: в леса вернулась дичь, а в реки — рыба. Поэтому, наевшись наваристой ухи, мы приступили ко второму блюду — запечённой утке. Что-то больно добр к нам староста. Неужели задабривает? Может быть, попросить о чём хочет?

Утром мои догадки подтвердились. Когда мы уже собирались отплывать, к нам подошёл староста, рассказывал то о том, сколько они зерна посадили в этом году, то что сами принялись потихоньку дорогу к столице прокладывать, и как бы между делом сказал:

— Слушай, Саян, просьба у меня к тебе одна есть. Раз уж ты в наших краях в кои-то веки оказался, то спрошу тебя. Дело для тебя плёвое, но если откажешься, то не обижусь.

Ну, конечно, не обидится он. Просто так будто кормил, поил нас и забалтывал. Но если дело полезное, то я отказываться и не собираюсь.

— Говори, чего хотел?

— Да мы когда на Стокс с Эйлонии с тобой приплыли, я там деревья очень интересные видел. Местные сказали, что они почти круглый год плодоносят и ухода почти что не требуют, да и короед и прочая пакость их стороной обходят. Себе таких деревьев хотел, привёз косточек, посадил в том году, а они не прижились. Говорят, что деревья те особые какие-то, магические, вот я и решил, что ты можешь как-то заставить те семена прорасти.

Вопрос хороший. Я даже не знал, что ответить, хотя и задумывался о том, чтобы выращивать магически модифицированные растения у нас. Но как заставить их расти, не знал, возможно, и здесь консультация с Оло будет не лишней.

— Хорошо. Попробую помочь, но ничего не гарантирую. Не занимался я никогда сельским хозяйством. Может получится что-то, а может и нет. Остались у тебя те семена?

— Конечно, вот держи! — Староста протянул мне горсть семян, похожих на косточки финика. — Вроде не гнилые, но прорастать не хотят.

Я взял семена, осмотрел, убрал в карман. Посмотрю и подумаю, как время будет.

Попрощавшись со старостой и жителями посёлка, мы продолжили путь. Скрипели уключины, булькала вода, припекало кожу весеннее Светило, на берегу суетились различные животные, в воде плескалась рыба. Жизнь шла своим чередом, не подозревая, что через несколько поколений люди и другие разумные расплодятся и эту самую живность возьмут в оборот. Рыбу выловят, животных отловят, реки перекроют плотинами, лес вырубят. Какие только мысли не лезут ко мне в голову во время монотонного физического труда, не требующего умственных усилий.

К посёлку Флипа мы причалили тоже под вечер. Здесь нас уже поджидал староста и ещё несколько разумных.

— Доброй дороги, путники! А мы уж вас заждались, ужин остыл, а мы расходиться собрались.

— Так а чего собирались? Кто сказал, что мы придём?

— Саян, говорить никто не говорил, вот только Бурый просто так один по лесам не бродит и к нам в посёлок просто так не пришёл бы. Вот мы и решили, что ты в наши края двигаешься, стало быть, экспедиция к нам идёт, потому и подготовились — печи в свободных избах натопили, да еду приготовили.

— Этак мы жиром заплывём, если нас все кормить станут!

— Ничего, сгоните. По лесам скитаться да по рекам плыть — работа не лёгкая. Причаливайте, нечего вам на берегу околачиваться, отдыхайте идите.

Утром следующего дня меня посетило ощущение произошедшего дежавю.

— Флип, а что, чтобы старостой стать, нужно набрать семян дерева со Стокса?

— Не понял тебя…

— Просто староста посёлка, в котором мы ночевали,,, вчера нас о том же самом попросил, тоже семена припас.

— Теперь понял. Да нет, просто дело хорошее, те деревья выращивать, больно урожайны они и неприхотливы. Мы у наших соседей, что на противоположном берегу реки живут, интересовались, а они не знают ничего. Они же там по большей части со Стокса, вот я и подумал, что подскажут, а они говорят, что всем олодские маги занимались, а магов у нас не особо много: ты да Оло, так что если кто-то и знает секрет, то это вы.

— Не знаем. Но постараемся выяснить. Семена я уже взял, так что как только будет время, займусь проращиванием. О результатах сообщу.

— Добро. Удачно добраться.

Мы отправились дальше. Выше по течению не было посёлков, а потому следующие ночи не удастся провести с комфортом, хорошо хоть эти две провели в тепле на мягких кроватях.

Сегодня хотя бы повезло с ветром — он был довольно сильным и попутным, дав нам возможность немного отдохнуть и просто наслаждаться путешествием по реке. Нечасто такое бывает. Проплыть благодаря ему удалось примерно вдвое больше обычного, за день покрыв расстояние, равное проделанному за два предыдущих дня.

Ещё посветлу выбрали удобное место для причаливания и ночлега, выбрались на берег. Андрей Николаевич, взяв с собой Тарка и ещё пару путешественников, осматривал окрестности в поисках полезных ископаемых. Марон, взяв в помощь несколько человек, искал полезные травы, остальные готовили лагерь, а пара человек отправилась на охоту.

Охота и сбор трав оказались удачными в отличие от поиска ценных минералов, поэтому на ужин у нас был свежий кабан, на многочисленных верёвках сушились заготовленные травы, а ученику Андрея Николаевича пришлось довольствоваться теорией.

Путь до места проведения экспедиции занял ещё несколько дней. Никаких трагедий за это время не произошло, никаких месторождений не было открыто. Ещё мы с трудом узнали местность и долго спорили о том, здесь нужно причаливать или нет. Вроде угадали.

Я аж немного заволновался от того, что вернулся в края, где не был несколько лет. Именно отсюда начался мой путь в этом мире. Но прибыл сюда я не один, поэтому позвал виновника случившегося и ехал верхом на нём же. Бурый не возражал.

С трудом удалось отыскать возвышенность, в которой располагалась пещера. Сейчас сверху возвышалась какая-то недостроенная бетонная коробка. Чтобы войти внутрь пещеры, пришлось спешиться. Бурый шёл следом и что-то вынюхивал, видимо, тоже вспомнил место.

Как и ожидалось, никаких врат внутри не было. Мы и не ждали, что неведомым образом пещера отрастит новые. Но в поисках полезных предметов заглянули под каждый камень. Нашли две зажигалки и пустую упаковку из-под жевательной резинки. Уже что-то.

Лагерь разбили прямо внутри бетонного сооружения. Здесь мы были защищены от дождя, ветра, да и от диких животных здесь при необходимости было проще обороняться.

Расположившись и переночевав, приступили к более масштабным поискам, обыскивая теперь не только пещеру, но и весь уничтоженный лагерь землян. С этим хорошо помог Андрей Николаевич, который знал, где что располагалось. Кстати, место высадки тоже помог определить он. Так что хоть мы и не нашли полезных ископаемых, но от геолога польза в экспедиции была.

Постепенно мы стали находить и другие следы присутствия землян. Нашли склад научного оборудования, часть из которого чудом уцелела. Забрали всё, даже то, что было сломано на кусочки. Микроскопы, телескопы, барометры, дозиметры, изолирующие противогазы и многое другое. Жаль, что уцелели лишь единичные экземпляры, но и то хлеб. Ученикам в школе будет полезно для общего развития.

Ещё нашли три автомата, один из которых оказался исправным, а из двух оставшихся удалось собрать ещё один. Самым обидным было то, что не удалось найти ни одного патрона.

Ещё два дня мы изучали окрестности, но похоже, что всё полезное, что не подобрали олодцы и не растащили дикие животные, мы уже нашли. Пришла пора выдвигаться к раскопкам, что вели олодцы, и поискать реликвии древних.

Но прежде я решил заняться проращиванием семян, чтобы к моменту окончания экспедиции уже иметь хоть какие-то результаты. Семян у меня было десять. Я поделил их на пять групп, по два семечка в каждой. Первая была контрольной, её просто закопал в землю. Вторую отправил прорастать в воду. Третью закопал и полил раствором маннита, на четвёртую наложил простенькое заклинание усиления. Вдруг сработает? На пятой пытался сосредоточиться с помощью посоха, но сицилиус так и не понял, что от него требуется. Тогда связался с Оло с помощью артефакта, но он ничего не смог мне подсказать. Тогда я просто выпустил в землю немного магической энергии без какого-либо заклинания, а после закопал туда семена. Всё, с ботаникой покончено, можно приниматься за раскопки.

Место было интересным. Не то олодцы вырыли здесь целый карьер, не то это следы деятельности древних, а маги лишь расчистили место древних изысканий, но масштаб работы потрясал. Я видел это место в своё время лишь издали, теперь же увидел, что это похоже на огромный карьер в Якутии, откуда добывают алмазы.

Ушло немало времени только на то, чтобы спуститься вниз. Примерно до середины карьер был затоплен водой. Как от неё избавиться, я не представлял, поэтому мы просто стали исследовать местность вокруг образовавшегося озера. Один из путешественников в своё время нырял за морским жемчугом, поэтому хорошо умел задерживать дыхание. Поэтому я отправил его понырять и поискать что-либо ценное под водой. Бедняга не слишком обрадовался, так как весна не так давно сменила зиму, и вода была ещё достаточно холодной, не успев прогреться. Я его успокоил, сказав, что если он подхватит воспаление лёгких или ещё какую хворь, то мы с Мароном с лёгкостью его подлатаем.

Спустя пару дней я понял, что моя догадка о том, что это карьер древних, была верна. Мы обнаружили остатки необычной техники, отдалённо напоминающей земные карьерные экскаваторы и огромные самосвалы. Да, техника была безнадёжно уничтожена временем и не было ни малейшего шанса заставить её работать, но работала она за счёт маннита. Его-то мы и забирали. Пару раз удалось найти прекрасные ножи работы древних, один раз фонарик. Ещё мы нашли несколько устройств связи, которые оказались исправными, но работали только на малой дистанции. Что-то вроде раций.

Наш водолаз тоже нашёл кое-что интересное.

— Там устройство! Оно огромное и кажется целым. Но я не могу его вытащить, слишком тяжёлое.

— А канат на нём закрепить сможешь?

— Постараюсь.

После этих слов началась операция по вытаскиванию непонятно чего, не пойми зачем. Да, был шанс, что это окажется что-то полезное и рабочее, но с гораздо большей вероятностью это окажется груда металлолома, на вытаскивание которой мы потратим кучу сил и времени, а металл, из которого всё делали древние, мы даже переплавлять не могли. Не то он требует для плавки температуры, которой мы не можем пока достигнуть, не то есть ещё какой-то секрет. Но я всё равно решил проверить, что же такое обнаружил ныряльщик.

После того, как он закрепил на утопленной технике канат, противоположный его конец мы засунули Бурому в пасть и сами пристроились с разных сторон. По команде дружно начали тянуть. Сперва ничего не происходило, и я решил подумать, что ныряльщик зацепил что-то совсем гигантское и неподъёмное. Затем канат внезапно потянул нас в воду. Почти все попадали и бросили канат.

Я, честно говоря, перепугался, решив, что во тьме озера находится огромное древнее чудовище или робот, которого мы пробудили своими неосторожными действиями. Я замер, достал посох, приготовился колдовать. Но прошла минута, затем другая. Ничего не произошло, канат, сдвинувшись на метр, движение прекратил и оставался в том же положении, в котором его бросили. Ныряльщик наотрез отказался нырнуть и посмотреть, что же там произошло.

Тогда мы вновь взялись за канат и принялись тянуть. На этот раз мы сразу ощутили, что что-то вытягиваем. Медленно, сантиметр за сантиметром, но это что-то двигалось.

Прошло не меньше десятины, прежде чем мы, умаявшиеся и измазавшиеся в грязи, увидели, как сдвинувшаяся на несколько метров, обросшая илом техника показалась из воды. Первые успехи добавили нам сил, мы стали тянуть сильнее прежнего, однако машина продолжала двигаться с прежней скоростью.

Глава 23 Саян. Нелёгкая это работа — из болота тащить бегемота!

Полностью вытащить машину древних на сушу удалось лишь на закате. Устройство внешним видом напоминало не карьерный, но всё же довольно крупный экскаватор, отличавшийся от земных аналогов более вытянутым корпусом и округлой формой кабины. В целом же весьма похож на земной аналог, и его предназначение не вызывает сомнений. От ранее найденных устройств его отличала на первый взгляд абсолютная сохранность. Но наверняка это лишь на первый взгляд. Вряд ли рабочим остался двигатель, да и остальные устройства. Неизвестно, когда сгинули древние, но уж точно больше тысячи лет назад. Никакая техника столько времени не протянет. Хотя… Те роботы на соляном озере ведь протянули…

Я был заинтригован, а потому решил попытаться попасть внутрь кабины, но меня остановил какой-то грохот, доносящийся из воды. Страшно. Меня всегда пугала вода, но сильнее пугали старые глубокие водоёмы, поросшие тиной, а озеро посреди карьера было именно таким. Ещё и звуки непонятные доносятся. Решив не рисковать лишний раз подчинёнными, я сказал:

— Собирайте вещи и уходите в лагерь. Больше мы сюда не вернёмся. Нехорошее место.

Возражений не последовало, все и без моей команды были рады поскорее убраться отсюда. Начало темнеть. Ушли все, кроме меня, Бурого и ныряльщика.

— А ты чего не уходишь?

— Так это… Там… Я это…

— Что там?

— Ну… Вода мутная и на глубине темно, поэтому я когда нырял, ту светящуюся штуку древних брал, а когда последний раз нырял, то обронил.

— Фонарик просохатил, значит. Да и завр с ним. Свечи и масляные лампы не сильно хуже.

— Да я быстренько. Я помню место, где обронил его. Я туда и обратно.

— Экий ты жадный. То тебя никакими угрозами в воду не загонишь, то ты сам нырнуть хочешь. Ладно, шут с тобой. Ныряй давай.

Ныряльщик застыл на какое-то время на берегу, не то приводя в порядок дыхание, не то убеждая себя в безопасности того, что собирался сделать. Не дожидаясь развязки, я откидывал от кабины древнего транспорта водоросли, пиявок и прочую живность, чтобы найти способ попасть внутрь.

Уже совсем стемнело, путешественники только закончили собирать вещи и начали выбираться из огромного карьера, ныряльщик всё также ходил вдоль берега, Бурый что-то высматривал в воде, а я наконец расчистил от ила одну сторону кабины.

Кабина была непрозрачной, так что я не мог видеть, что находится внутри. Возможно, там сидит дохлый древний экскаваторщик, а может, внутренности оккупировали озёрные обитатели. Сбоку экскаватора нашлась еле заметная выпуклость, напоминающая кнопку. Недолго думая, я нажал на неё, и к моему удивлению, дверь слегка приоткрылась, и к ещё большему удивлению, изнутри не хлынула вода.

Это что, сухо внутри? Это радует, может, какие интересности удастся обнаружить. Не теряя ни секунды, я полностью открыл дверь, заглянул внутрь. Трупа машиниста внутри не было, зато было хорошо сохранившееся кресло, приборная панель с огромным множеством кнопочек, тумблеров и рычажков, покрытых пылью.

Я вошёл внутрь, сел в кресло и понял, что оно сохранилось не так хорошо, как я предполагал. Кожа или какой-то другой материал, из которого оно было сделано, превращалось в прах, стоило только едва его коснуться. Уже спустя несколько секунд, оглядывая всё вокруг и ёрзая задницей по сиденью, я уничтожил остатки мягкой обивки и оказался сидящим на шипованном металле. Не очень приятное ощущение, но любопытство было сильнее дискомфорта. Подвесив в воздухе крошечного светляка, я стал смахивать с приборов пыль и, похоже, что-то нажал.

Где-то в глубинах машины раздался какой-то гул, после чего тумблеры и кнопки стали светиться, а кабина вдруг стала прозрачной и сквозь куски тины и ила я видел озеро. Увиденное мне не понравилось и заставило покрыться мурашками. То тут, то там под водой начало появляться свечение, что-то гудело и грохотало, а земля ощутимо дрожала.

— Завр тебя дери, что происходит? — воскликнул я в ужасе, не особо рассчитывая на ответ.

Тут же решил выскочить и бежать прочь, но не тут-то было. Каким-то образом дверь, незаметно для меня захлопнулась и я не мог выйти. Я схватил посох и начал колдовать. Я решил создать разрыв, так как это было единственное подходящее в данной ситуации заклинание, ведь вышибать дверь тем же фаерболом, будучи внутри кабины, не самая умная идея.

Но я был настолько напуган, что мои руки предательски дрожали, и мне не удавалось создать даже простейший конструкт. Отложив посох в сторону, я принялся искать кнопку, что открывала бы дверь. Бесполезно! Никаких выпуклостей на самой двери не было, а искать подходящую среди множества тумблеров на панели управления — не самое благодарное занятие. Значение символов на кнопках было непонятным, а инструкцию мне никто не дал. Тогда я решил взять себя в руки и спокойно сотворить заклинание, но посмотрел в окно.

Из воды шли пузыри воздуха, озёрные обитатели, словно обезумевшие, выбрасывались на берег и старались удрать прочь, если у них были для этого подходящие конечности. В воде я увидел всплывшего ныряльщика с фонариком в руке. Позади него в воде из ниоткуда возникла огромная волна и приближалась к нему с чудовищной скоростью, а справа и слева из воды показались какие-то гигантские шестерни.

Плавал ныряльщик отменно, но это его не спасло. В какой-то момент прямо в том месте, где он находился, всплыл бешено вращающийся диск, буквально распыливший его. Кусочек ныряльщика при этом прилетел на стекло моего транспорта.

— Да какое тут спокойствие?! — дрожа от страха воскликнул я.

В это время волна в озере достигла берега и захлестнула экскаватор. Когда она отступила, я понял, что вода в озере стремительно пребывает. Если срочно не выберусь отсюда, то тем самым окоченевшим машинистом стану именно я.

Постаравшись успокоиться, я стал нажимать на табло одну кнопку за другой, после каждого нажатия пытаясь открыть дверь. Пока помогало это слабо, зато я нашёл что-то вроде дворников, которые после нажатия кнопки очистили поверхность кабины от остатков ила.

Вдруг я понял, что кто-то уже давно пытается со мной говорить. Машина проникла в мой мозг? Но нет. Это был Бурый, который всё ещё оставался на берегу, паниковал, но не хотел бросать хозяина и пытался понять, что ему делать.

— Сомневаюсь, что ты сможешь как-то выломать дверь. Слишком уж она прочная даже для тебя, — вслух сказал я. — Беги, друг, спасайся.

И Бурый побежал, догоняя путешественников, которые всё ещё взбирались по отвесному склону карьера. Тем временем вода стремительно прибывала и уже затопила гусеницы экскаватора, а я всё никак не мог открыть дверь.

Тыкнув очередную кнопку, я ощутил лёгкий толчок назад и понял, что древняя техника двинулась вперёд.

— Туда мне не надо! Разворачивайся!

Я стал судорожно искать кнопки разворота. Их оказалось не так уж сложно найти, и спустя несколько мгновений я понял, как этой махиной рулить, но это всё ещё не спасало меня. По отвесному склону такая техника не взберётся, так что я направил её к древней дороге, что начиналась на противоположном конце карьера и радиально поднималась вверх.

Недавно всплывшие шестерни, равно как и диск, начали вращаться и двигаться в сторону берега, срезая и раскидывая грунт, а вода всё прибывала. И что же такое мы пробудили? Думать об этом буду после того, как спасусь, если, конечно, мне это удастся.

Я ехал мимо вращающейся гигантской шестерни и понял, что это никакая не шестерня, а множество ковшей для захвата породы. Такие же устанавливаются на карьерных экскаваторах.

Я разминулся с ним, проехав в считанных сантиметрах, едва не став жертвой безумной древней машины. Ехал мой экскаватор, как мне казалось, катастрофически медленно, но искать кнопки, переключающие скорость, я боялся, так как мог натыкать всё, что угодно, вплоть до катапультирования или самоуничтожения. Ладно. Тише едешь — дальше будешь. Начала дороги, что шла на возвышение, я достиг, казалось, спустя целую вечность. К этому моменту вода скрыла под собой уже добрую половину моего транспорта.

— Техника, только не подведи! — умолял я экскаватор.

Техника тарахтела, гудела, трещала, но тем не менее шевелила гусеницами и ехала, пусть и медленнее, чем прибывала вода. Осмотрев склоны карьера, я не увидел своих товарищей и сразу как-то полегчало на душе — выбрались, значит, горемыки.

Вода продолжала пребывать и снаружи экскаватора уже доставала до середины кабины. Это несмотря на то, что я ехал по дороге, уходящей всё выше и выше. Внутри воды пока что не было. Вот только не заглохнет ли сей чудесный аппарат, когда вода поднимется ещё немного? Нужен ли ему воздух для работы? Этого я не знал, но знал, что он нужен мне, и, если мы окажемся под водой, даже в случае герметичности кабины долго протянуть я не смогу.

Тем временем, несмотря на обстоятельства, я немного успокоился и решил попытаться открыть дверь, выломав замок с помощью магии. Медленно и вдумчиво создал заклинание разрыва, выпустил в дверь и тут же зажмурился, ожидая, что кусок двери разлетится на мелкие фрагменты, но не произошло ничего. Абсолютно ничего. Заклинание будто бы просто впиталось дверью техники, отчего та на несколько секунд затарахтела чуть более активно. На этом эффекты от магии закончились. Больше колдовать я не пытался, так как не знал, какой эффект может произвести новая волшба.

Экскаватор полностью погрузился под воду, но продолжал ехать. Под водой было намного сложнее выбирать направление движения, так как вода была слишком уж грязной и мутной. Видно было не дальше, чем на четыре метра вперёд.

Шли минуты, но я не ощущал недостатка в кислороде. Или машина как-то получает его из воды или перерабатывает выдыхаемый мною углекислый газ обратно в кислород. С одной проблемой покончено, теперь осталось выяснить, до каких пор будет прибывать вода и не раздавит ли она кабину техники древних.

Не раздавила. А прибывать перестала, когда достигла края карьера и начала переливать через край настоящей рекой. Прибывать было больше некуда. Я вынырнул из-под воды на экскаваторе спустя несколько минут. Методом тыка нашёл как включить фары, поехал в лагерь.

Увидев приближающуюся махину, коллеги сперва запаниковали и стали разбегаться по округе, но когда я спустя несколько минут сумел-таки найти кнопку открытия двери, то смог успокоить попрятавшихся в кустах товарищей.

Переговорил со всеми, убедился, что погиб только ныряльщик. Жаль бедолагу, но, отправляясь в экспедицию, мы все рискуем, так что плакать и поминать его будем, когда вернёмся домой.

Когда всё немного успокоилось, ко мне в палатку зашёл Андрей Николаевич, присел рядом на постеленную шкуру, вытянув ноги и спросил:

— Ну что, домой погоним технику? Хорошая ведь штука. Десятков пять работников с лопатами заменить может. Ленка кипятком ссать будет, если такую ей подогнать.

— Не сомневаюсь в этом, но нет, не погоним. Техника, конечно, крайне надёжная, но боюсь, что своим ходом может не доехать. За ней надо будет отдельную экспедицию отправлять, досконально разобраться, как эта штука работает, а потом строить хороший такой плот, на котором и сплавлять её до Халионска. А пока…

Договорить я не смог. Просто внезапно ощутил резкую боль в горле, а по шее потекло что-то мокрое и тёплое. Я закашлялся, во время кашля из горла вылетала кровь. Я прижал руку к горлу и понял, что тёплая жидкость — это моя кровь, что хлещет из шрама, опоясывающего шею. Андрей Николаевич смотрел на меня непонимающим взглядом, полным страха, поднялся на ноги и куда-то побежал. Я буквально захлёбывался в крови, ничего толком не понимая. Взял в руки посох, попытался сосредоточиться и наложить заклинание лечения на себя, но ничего не выходило. Было такое ощущение, будто я каким-то образом сжёг весь запас манны.

В глазах стало темнеть, в палатку вбежал Марон с Андреем Николаевичем. Лекарь стал бегло осматривать мою шею, достал какое-то снадобье, влил мне в горло, точнее попытался. Большую часть я выплюнул обратно вместе с кровью. Тогда знахарь достал какую-то мазь, начал натирать ею мою шею. Что было дальше, я помню плохо.

Полноценно пришёл я в себя уже на лодке. Не понимая, где я и что происходит, с трудом поднял голову. Понял, что мы сплавляемся по реке. Со мной в лодке были Марон, Мэнди и ещё двое мужчин, что вовсю орудовали вёслами.

— Откуда такая спешка? — с трудом произнёс я, не узнав собственный ослабший голос. — По течению ведь идём, оно само нас вынесет к Халионску.

— Плохо дело, — ответил Марон. — Мне не удалось полностью остановить кровотечение. Очень медленно, но верно ты теряешь кровь. Она не успевает восстанавливаться. Мы связались с Оло с помощью артефакта. Андрей сейчас разворачивает корабли и срочно должен доставить мальчика в Халионск. Возможно, он сумеет тебя подлатать. Я сделал всё, что мог. Мы так и не поняли, что с тобой произошло.

— Разворачивает корабли? Не нужно этого. Пустая трата времени. Мне настолько хреново, что им точно не успеть. Помоги лучше мне сесть.

Марон помог мне подняться. Даже в сидячем положении меня покачивало, словно куртизанку после недельной попойки. С трудом собирая мысли в кучу, я взял посох, постарался создать заклинание лечения. Ничего не вышло. Моя магическая искра была совершенно пуста. Тогда я обратился к посоху с мысленной командой использовать накопленную манну. С третьего раза удалось сформировать заклинание лечения и направить на себя. Не чувствуя особого облегчения, с трудом формируя осмысленные предложения, я произнёс:

— Марон, ну как? Остановилась кровь?

Лекарь подвинулся ближе, внимательно изучил мою шею и сказал:

— Нет, ничего не поменялось.

Тогда я взял кинжал и лёгким движением ранил не ожидавшего такой подлянки Марона, слегка порезав ему палец. Затем вновь создал заклинание лечения и направил его на знахаря. Кровоточащая рана тут же затянулась, оставив на месте ранения розовую кожицу. Марон удивлённо смотрел то на меня, то на заживший палец.

Значит, магический дар я не потерял, просто по какой-то причине организм ни в какую не желает исцеляться. Похоже, и вправду кранты. Немного подумав над тем, как можно выйти из положения, я произнёс:

— Вызовите Оло. Мне нужно с ним поговорить.

Марон послушно достал из лежащего на днище лодки рюкзака древнее устройство и, нажав в нужной последовательности несколько клавиш, стал дожидаться ответа. Вскоре местный скайп заработал, выдав на древнем приборе изображение Андрея. После коротких переговоров прибор оказался у меня в руках, а на изображении в центре я увидел Оло.

— Саян, что с тобой случилось?

— Я ни в чём не уверен, но похоже, что начинает сбываться то, о чём предупреждал меня Голос. Однажды он спас мне жизнь, после чего у меня на шее остался этот уродливый шрам. Он сказал, что спас меня, но мне осталось недолго. Честно говоря, я надеялся на больший срок, но видимо, лимит исчерпан и пришла пора умирать.

— Дядя Саян, мы уже развернули корабли и плывём вам навстречу!

— Не успеть, Оло. Вам никак не успеть.

— И что же, нам никак не удастся тебя спасти? Ты сам можешь себя подлечить до моего прихода?

— Пробовал. На мне лечение не работает, будто организм наотрез отказывается восстанавливаться, истратив все запасённые ресурсы.

— А эльфийская кровь? Пробовал ею лечиться?

Ответа на этот вопрос я не знал, а потому вопросительно взглянул на Марона и сидящего позади него Мэнди Ванди Мо. В ответ эльф показал перебинтованное запястье. Ясно. Значит, кровь не помогла.

— И что же делать?

— Есть у меня одна мыслишка. Оло, скажи, химеры ведь полностью сохраняют разум после превращения?

— Да, сохраняют, но если наложить определённые руны, то могут, например, обзавестись новыми чертами характера. Ну ещё они подчиняются тому, кто их превратил. А зачем ты спрашиваешь?

Проигнорировав вопрос Оло, я продолжил:

— А что на счёт химеризации людей? Это возможно?

— Что? Возможно, но это строго запрещённая практика! В Олоде это самое страшное преступление — сделать химеру из человека. Даже за подозрение в таком могут казнить!

— Оло, мы не в Олоде. Меня больше интересует не этическая сторона вопроса, а практическая. Это возможно? Ты знаешь подходящее заклинание?

— Да. То есть нет. Теперь я знаю несколько заклинаний химеризации, но не думаю, что какое-то из них подойдёт человеку. Я могу составить его, но понадобится время. Но даже если я смогу составить его, мне всё равно не успеть добраться до тебя. Ты ведь сам об этом сказал! К тому же у меня очень плохо получается создавать химер.

— Тебе и не придётся. Просто составь заклинание, а остальное я сделаю сам. У меня хорошая предрасположенность к химерологии, ты сам мне об этом говорил.

— То есть ты ещё и сам хочешь это сделать? Это безумие!

— Безумием будет погибнуть, так и не обезопасив своих друзей и близких и не вернув долг.

— Хорошо, Саян, я сделаю то, что ты просишь. Будут какие-то пожелания насчёт качеств, которые хочешь приобрести?

Тут я немного задумался. Ответил после минутной паузы.

— Главное, регенерация. Нужно остановить это кровотечение любой ценой. Ещё мне нужно сохранить рассудок. Не хочу превратиться в безумную тварь, что будет бездумно крушить всех и вся. Будет неплохо стать более сильным магом, да и обычной физической силы и здоровья добавить можно, но это уже второстепенные задачи. Основные я назвал.

После переговоров я улёгся на дно лодки и благополучно уснул. Разбудил меня Марон глубокой ночью, когда Оло вышел на связь. Мальчик продиктовал заклинание, я записал его в блокнот, изготовленный из бумаги местного производства. В конце мальчик сказал:

— Это всё заклинание. Вроде не слишком сложное, ты должен справиться. Но помни, что после того, как прочтёшь его, то будешь уже не совсем человеком. Ты не сможешь иметь детей, возможно, как-то изменится твой характер, станешь больше есть, возможны ещё какие-то побочные действия. Постарайся максимально успокоиться и расслабиться, когда будешь произносить заклинание, не должно быть посторонних мыслей — это важно.

Закончив с разговорами, прежде чем начинать волшбу, я попросил Марона дать мне какое-нибудь зелье, что помогло бы мне хотя бы на несколько минут обрести ясность ума. Вскоре зелье я получил. Похоже, у этого лекаря есть снадобья ото всего.

Выпив флакон, я приступил к колдовству.

Начертил в воздухе пятиконечную звезду, вложил в каждую из вершин по ещё одному конструкту — четыре квадрата и треугольник, в вершины которых стал вставлять указанные Оло руны, затем задал вращение каждому элементу заклинания, начал напитывать конструкцию энергией из посоха, и тут будто взрыв произошёл. Подсохшие раны на шее брызнули во все стороны кровью, будто мне голову оторвало, я ощутил вкус крови во рту, из глаз полились не то слёзы, не то тоже кровь, дыхание перехватило, а всё тело пронзила страшная боль, но несмотря на всё это, я продолжал напитывать заклинание энергией из посоха. Только бы дотерпеть! Только бы выжить! Не хочу умирать, ведь мне есть ради кого жить! Я должен жить ради Мелисанды и ребёнка, которым она беременна, ради Жарлин, ради Марона, Шиары, Мэнди Ванди Мо, ради землян и беженцев, ради Лены… Должен жить…

Мысли путались, а сознание вот-вот должно было покинуть меня, как и жизнь, но каким-то чудом я не дал заклинанию распасться, влив в него всю манну, что была накоплена внутри посоха в артефакте, и направил заклинание на себя.

Глава 24 Каварл. Апофеоз войны.

Когда мы покинули леса и оказались в привычной степи, мне на плечо села странная птаха. Странным было то, что её глаза светились, будто бы в них пылало голубое пламя, а также то, что в этих краях подобные птахи не летают. Они встречаются лишь на морском побережье. Внимательно осмотрев её, я увидел привязанную к её лапе записку. Аккуратно срезав шпагат, которым была прикреплена записка, я развернул бумагу и стал читать. Птица тем временем слезла с моего плеча и куда-то упорхнула.

Даже не читая сообщения, я понял, от кого оно, ибо заставить птицу проделывать подобные фокусы способно не так много разумных. Прочитав сообщение, я сильно расстроился. Похоже, что ещё один мой подчинённый решил своевольничать и вести какую-то свою игру, не известив об этом меня. Мне подобный расклад не нравился, так что проблему придётся решать. Однозначно среди моих подчинённых есть глаза и уши Джереми, так что пока не нужно давать вида, что я знаю о его проделках. Займусь им, когда окажусь в столице, а пока нужно сосредоточиться на походе, чтобы не допустить обидных промашек, как было в лесах на севере.

Да, эльфы из крупного побережного государства заключили со мной мирный договор, и я не собирался его нарушать. Но их государство было не единственным на побережье, с которым граничила моя империя, и я собирался уйти дальше на юг, и развязать войну с длинноухим народом. Больше никаких мирных договоров. Я хочу крови.

Продвижение по территории длинноухих оказалось более быстрым, чем я предполагал. Во-первых, в этом их государстве было намного меньше лесов, чем в том, с которым нам пришлось воевать не так давно. Во-вторых, мы уже обладали опытом борьбы с этим народом, да и в целом моё войско стало гораздо опытнее.

На пути мы встречали множество прекрасных городов, чьи богатства служили хорошим подспорьем в части снабжения армии. Несмотря на жажду боя и стремление поскорее завоевать новые территории, я велел воинам не применять силу к тем эльфам, что не были воинами.

Сопротивление первого эльфийского государства мы сломили всего лишь за месяц. Среди местной знати мне удалось отыскать одну знатную эльфийку, у которой, однако, не осталось влиятельной родни и множества сторонников. Её я решил сделать наместницей на этих землях. Не имея внутри эльфийских земель надёжной опоры, она станет мне верным вассалом.

Мы собирались отправиться дальше, но тут ко мне подошёл Пад и, сделав максимально жалобную физиономию, стал просить меня:

— Каварл! Император! Прошу, выслушай меня…

— Что стряслось, Пад? Конечно, говори.

— Гоблинам плохо здесь. Еды мало. Ещё слишком много длинноухих и совсем нет гоблинов. Мои воины хотят домой. Они устали. Но они храбрые воины, а не изнеженные барышни, поэтому просто уйти домой не могу. Каварл, позволь нам отправиться далеко на северо-восток и переправиться через Изумрудную. Там простираются земли ничейных гоблинов. Мы захватим земли в твою славу, прольём кровь жалких полуросликов и раздавим этих мерзких кворков! И заодно отдохнём. С новыми силами мы вернёмся к тебе и поможем крушить врагов дальше. А сейчас и здесь у тебя достаточно воинов, чтобы убить мерзких длинноухих.

— Пад, в них нет ничего мерзкого. Это обычные эльфы, которые скоро станут моими подданными. В остальном я согласен с тобой. У меня достаточно воинов, а провизии не достаёт. Хорошо, ступай.

Пришлось согласиться с доводами Пада и отпустить полуросликов. Пусть переправляются через Изумрудную и завоёвывают гоблинские земли. Их территории находятся в очень тёплом климате, в густых джунглях, где круглый год на деревьях, лианах и пальмах растёт огромное количество урожая, который только и ждёт, что его соберут. Прекрасные земли с отличным расположением. Я и сам хотел их захватить, но уже после эльфийской кампании. Главное, чтобы Пад вновь не вернулся с короной на голове и глупой ухмылкой на лице, или не учудил чего похуже.

Вскоре мы вышли на границу следующего эльфийского государства, которое смогли захватить ещё быстрее. Страна была богатой, и нам удалось неплохо пополнить казну, а заодно и припасы.

Третье эльфийское государство сопротивлялось дольше и сильнее всех, но это его не спасло. Тяжёлые труды с лихвой окупились, и мы получили здесь ещё больше добычи. Эльфийские земли были присоединены к моей империи, к тому же мы получили выход к морю. Я велел начать здесь строительство нашего флота. Умелых корабелов придётся искать по всей империи, ибо после краха Олода лучшие верфи мира были сожжены, а специалисты либо убиты, либо угнаны в рабство. Где они сейчас и выжил ли кто-то из них, неизвестно. Но даже если никого из них не осталось, через несколько лет у нас всё же будет свой флот. Мы научимся строить корабли.

Впереди лежали земли империи орков. Правитель зеленокожих подчинил себе всех сородичей, образовав единое государство. Хотя совсем недавно, на западе от их империи было множество небольших, разрозненных государств. Сейчас путь туда для нас был закрыт. Я не собирался втягивать страну в войну со столь серьёзным противником. По крайней мере, до тех пор, пока не будет полностью повержен рой. Ну или до тех пор, пока орки сами не дадут повода на них напасть.

Джакс, как и положено телохранителю, в этот момент был рядом со мной. К этому моменту под его началом трудилось целых три десятка зеленокожих, что также, как и он, занимались обеспечением моей безопасности. Все они тоскливо вглядывались вдаль.

Я понимал их тоску по родине и помнил давнюю просьбу Джакса. Лучшего момента, чем сейчас не будет, поэтому я сказал:

— Джакс, твоя война закончилась. Я обещал отпустить тебя, и ты свободен, как и твои подчинённые. Ты получишь всю плату, что тебе причитается. Можешь уходить. И… Когда будете у себя дома, найдите барышень позеленее, возьмите лучшего вина и как следует отдохните. Это поможет прийти в себя после всех злоключений. Возможно, даже та цель, которую ты преследуешь, покажется тебе не столь важной, и ты найдёшь себе другую.

Всё это время Джакс слушал меня, не осмеливаясь перебивать. Он вообще отличался высшей степенью дисциплинированности и уважения, поэтому он позволил себе заговорить лишь спустя несколько мгновений после того, как я закончил свою речь.

— Благодарю, ваше императорское величество. Если… Если мы когда-нибудь ещё встретимся, вы возьмёте меня обратно на службу? Хотя бы простым воином?

Я ответил утвердительно, так как иначе ответить не мог, хотя в искренности ответа у меня самого были сомнения. Джакс крайне умён, силён и перспективен для своего возраста. Что при этом могу ему предложить я? Раскалённые пески в окрестностях Бертола или жар, от которого глина без обжига превращается в кирпич? Кроме золота, мне нечего ему дать, а с его способностями и характером вечно оставаться телохранителем он не захочет. Велика вероятность, что о нём рано или поздно прознает (если ещё не прознал) император орков и переманит на свою сторону. Тогда из телохранителя орчонок станет наёмным убийцей, после чего получит должность одного из воевод, а может быть когда-нибудь потеснит зеленокожего императора. Так что нет. Прости, Джакс, но тебе лучше не возвращаться.

Мы попрощались. Пришла пора возвращаться в столицу. Из этих краёв не было прямых и удобных дорог, поэтому возвращение заняло целых полтора месяца. Наконец мы были дома. Ветераны получили долгожданное увольнение и были по заслугам вознаграждены. Кто-то из них получил земельные наделы, а кто-то просто золото. По поводу нашего возвращения я велел устроить большой праздник на всю страну.

Но прежде чем праздновать, мне нужно было уладить одно очень важное дело. Я взял с собой Морта, Лиара и ещё нескольких разумных, верность которых не вызывала ни малейшего сомнения. Таким отрядом, в сопровождении гвардейцев, мы пришли к дому Джереми, что теперь жил в столице. Гвардейцы окружили жилище главы разведки, а я с несколькими сопровождающими вошёл внутрь.

Джереми находился на первом этаже и с самым наглым видом восседал в удобном кресле, будто на троне. Завидев меня, подлец даже не соизволил встать, а лишь ехидно улыбнулся.

— Прямо по расписанию, господа! — воскликнул он. — Я давно жду вас.

— Не делай вид, будто у тебя всё под контролем! — сказал я, после чего поднял арбалет, что изготовили специально для меня по чертежам Саяна, и выстрелил в грудь главе разведки.

Джереми захрипел, с трудом хватая воздух, но затем на несколько мгновений всё же смог взять себя в руки и сказал:

— А вот это… Неожиданно… Вынужден признать, ваше величество, вы меня удивили… Думал, что вы менее кровожадны… За что я удостоился такой чести? Я ведь верно служил вам…

Я не торопясь перезаряжал арбалет. Похоже, главе разведки одного болта недостаточно.

— Как раз в этом у меня серьёзные сомнения. С какой целью твой агент хотел устроить переворот на Халионе? Что за игру ты вёл?

— Ах вот оно что… — тяжело дыша произнёс Джереми. — А как… Ах да. У этих двух паршивцев ведь есть магия. Наверняка без неё тут не обошлось. Какое-то ментальное послание или что-то в этом роде… Что ж, вы правы… Но я никого не предавал… Просто действовал в интересах своего народа. Мои предки многие века жили на землях близ Изумрудной. Потом туда нагрянули эльфы, сделав моих предков рабами. Через несколько лет их сменили олодцы, поступив также. Знали бы вы, как я радовался их бегству в иной мир… — Джереми на этих словах закашлялся, после чего выплюнул на пол сгусток крови. — Но их тут же сменили ящеры…

— Продолжай. Я хочу услышать всю историю, пока ты не исдох.

— Ха! Кха… А что мне за это будет?

— Лёгкая смерть.

— Ладно, сгодится… Я решил во что бы то ни стало сделать так, чтобы люди близ Изумрудной сами бы правили этими землями, без орков, ящеров, длинноухих, магов и прочей мерзости… Для этого я составил план. Для его реализации мне нужен был сильный Халион, и чем быстрее, тем лучше. Мне не нравилось то, как они вели дела. Я должен был поставить во главе их сильного лидера, что и попытался сделать. У меня почти вышло, но опять вмешалась грёбаная магия! Она портит всё, даже когда олодцы, будь они прокляты, покинули этот мир. Затем я должен был организовать одновременное нападению на катарианскую империю орков, халионцев, эльфов, в общем, всех соседей. В это время должно было начаться восстание на территории Олода, и его жители наконец скинули бы с себя ярмо угнетателей.

— Знаешь, Джереми, я думал, что ты умнее. Оказывается, что ты глупец, которых ещё нужно поискать. Зациклившись на второстепенной задаче, ты упустил из виду куда более важные сведения. Например, то, что всему живому угрожает рой, и междоусобные войны не способствуют победе над ним. Ещё ты не учёл того, что я отменил Кодекс и рабство, что было его следствием. Поэтому никакого ярма на людях уже нет. В общем, мне жаль, что ты трудился под моим началом. Пора подыскать на эту роль более разумную кандидатуру.

После этих слов я выстрелил. Болт угодил разведчику в шею. С ним было покончено. Какое-то время пришлось потратить на то, чтобы отыскать подходящего главу разведки. Им я назначил отца одной из моих жён, поэтому не приходилось сомневаться в его верности. К тому же он ещё во время правления моего отца успел поработать на благо моего семейства, добывая для нас полезную информацию. Так что он знал, что делать, а я знал, что он будет верен мне.

Расправившись с Джереми, мои воины провели тщательный обыск в его покоях и нашли немало интересного. Кроме значительного количества золота и серебра, а также бесчисленных записок, посланий, писем, схем подземных ходов, здесь были кое-какие артефакты древних. Среди них нашлось устройство связи, которое я решил оставить себе, так как теперь был уверен, что им можно пользоваться без опаски. Уже через несколько дней оно сыграло важнейшую роль в моих дальнейших планах.

Вечером, когда я отдыхал от важных дел, оно начало светиться, сигнализируя о том, что кто-то пытается со мной связаться. Мне было крайне любопытно, кто же решил переговорить с Джереми, и я ответил на вызов.

Увидев в устройстве собеседников, я удивился ещё больше. Это был Саян и несколько близких ему разумных. Их лица буквально сияли от радости. У меня сегодня, несмотря на все злоключения, тоже было прекрасное настроение. Поэтому, не удержавшись, я сказал:

— Не знал, что вам столь великую радость доставляет лицезрение высшего существа.

— Высшего? Каварл, ты же вроде завязал с этой ерундой? — удивлённо произнёс Саян.

— Да шучу я. Или думаете, что катарианцы не умеют шутить?

Обменявшись после этого приветствиями и ещё парой дежурных фраз, мы перешли к делу. Как выяснилось, радовались мои собеседники тому, что их чаяния оправдались. Они очень надеялись, что собеседником, пользующимся этим устройством, буду именно я или кто-то из моих подчинённых, а не Джереми, так как вопрос был крайне важный.

Саян в собственных интересах затеял опасную авантюру и хотел отправиться на Марион по своим делам, и ради этого хотел устроить отвлекающий манёвр. Он собирался использовать корабль с Оло и весь остальной флот во главе с Андреем. Также, во время хаоса, что должен будет возникнуть в стане роя, он предлагал мне воспользоваться моментом и послать войско на территорию врага с целью захвата и освобождения земель на юге Хаона.

Я согласился, поражённый искренностью и смекалкой Саяна, ведь вместо слов о совместном нападении и иных сладких речей он прямо сказал, что отправляется на Марион в личных целях, а то, что предлагает мне, по сути лишь часть отвлекающего манёвра. Однако если всё пойдёт по плану, то будет уничтожена значительная часть флота роя, и эти отвратительные существа не смогут отправлять подкрепления с Мариона на Хаон. Этим определённо стоило воспользоваться. Я поблагодарил Саяна за ценные сведения, пожелал ему удачи в его начинаниях и предупредил о том, что некто юный и зеленокожий горит желанием отомстить ему и, возможно, уже на всех парах мчится вдогонку.

На следующий день я отправил в сторону Чивуака гонцов, что должны были известить Джакса о том, что вскоре он прекратит сидеть в ущельях и должен будет повести засидевшихся воинов в атаку. Да, в этот раз я не собирался сам мчаться верхом на эйхо и доказывать всем свою доблесть. Пусть подчинённые тоже проявят себя. Для этого я направил в распоряжение верного соратника тридцать тысяч воинов. С учётом тех сил, что базировались в Эйлонии и новобранцев, что должен был набрать и обучить Джакс, у него будет сорок тысяч бойцов. Весомый аргумент в любом споре, даже с арахнидами.

Ещё я направил гонцов в Эльг и Мельдус, с предложением к моим союзникам оказать помощь войсками и ресурсами в предстоящей операции, ибо арахниды — это угроза не только для моей империи, но и для всего живого.

Аналогичное послание я направил к правителю орков, предложив ему снарядить воинов и отправить их в ущелья за Чивуаком. Да, орки не слишком любят участвовать в сражениях, где не предвидится добычи, но здесь я делал расчёт на их любовь к сражениям и на желание юных орков проявить себя.

Спустя несколько дней до меня дошли сведения, что мои расчёты оправдались. Из Эльга и Мельдуса на кораблях в сторону Эйлонской провинции было отправлено войско, общая численность которого составляла пять тысяч воинов. Зеленокожие соседи тоже не подвели и отправили пять тысяч воинов в сторону Чивуака. Вот только тут таилась некоторая проблема. Я сомневался в дисциплинированности и честности орков, а поэтому заранее предупредил наместника о том, что орков не стоит пускать в города и сёла, а следует как можно скорее сопроводить до ущелий, во избежание налётов, ограблений и изнасилований.

Спустя пару недель я узнал, что дела у Джакса идут вполне хорошо. Он не терял даром время, пока я был в завоевательных походах, а изучал военные хитрости, общался с ветеранами, читал книги по военной науке и оттачивал собственные навыки боя, верховой езды, стрельбы из лука. Теперь он стал полноценным командиром и отважно вёл войско в бой, тесня противника на их собственных землях, но это лишь начало кампании. Будем смотреть, как дальше пойдут дела.

Я же устроил очередной праздник, но не на всю страну, а небольшой, личный. Я восседал на троне в просторном зале для приёма гостей. На мне был праздничный наряд с вплетёнными золотыми нитями, по периметру в чуть более скромных одеяниях стояли многочисленные гости, слуги и охранники. Сегодня у меня из яйца вылупился первенец. Это был мальчик, а значит, когда он повзрослеет, а я умру, то именно он займёт трон. Жена, что отложила яйцо, светилась от счастья и несла младенца на руках, чтобы показать мне.

В этот момент в помещение ворвался вооружённый Пад в исцарапанных доспехах, с хищным оскалом на морде, со связкой черепов на поясе и с копьём в руках. Уверенной поступью он быстро приближался ко мне. На его пути оказалась моя жена. Увидев грязного гоблина, что появился на празднике, она тут же разгневалась и выкрикнула:

— Убирайся прочь! Сейчас время не для тебя, а для другого!

— Для Пад всегда есть время, дура! — выкрикнул гоблин.

Тут же он пришёл в ярость от того, что кто-то сказал ему слово поперёк, схватил с пояса связку черепов, резко замахнулся и ударил жену с младенцем черепами сверху вниз. Прежде чем я или кто-то из охраны успел подскочить и остановить обезумевшего гоблина, он успел нанести ещё несколько ударов жене и ребёнку.

Я первым подбежал к нему, схватил за горло, откинул в сторону, кинулся к жене, но было слишком поздно. И она, и мой ребёнок были мертвы. Я вскочил на ноги, подбежал к поднявшемуся на ноги гоблину. Когда я подбежал, он успел заколоть копьём двоих стражников. Гадёныш прекрасно научился справляться с оружием. Увидев меня, он выставил в мою сторону копьё и попытался нанести удар. Я уклонился от удара, схватился за древко и выхватил его оружие, после чего отбросил в сторону.

Я схватил гоблина за горло, поднял над землёй и вонзил ему в грудь кинжал. Истекая кровью, шипя от моей хватки, он прошептал:

— За что? Что я сделал не так?

— Идиот! Ты убил мою жену и первенца! Как ты посмел?

В глазах гоблина, несмотря на приближающуюся смерть, плескалось безумие. Судя по всему, он не отдавал себе отчёта в том, где находится и что происходит. Он прошипел:

— Пад победил вонючих гоблинов. Пад победил всех! Никто больше не будет указывать Паду. Пад победил во славу Каварла!

— Ты безумен… — сказал я и чиркнул кинжалом по его горлу, чтобы не дожидаться, пока он истечёт кровью.

Долгое время стоял я на месте, не в силах пошевелиться. Весь мир вокруг будто бы рухнул и исчез. Я пришёл в себя от того, что меня тряс за плечо Морт. Лишь спустя несколько дней я сумел успокоиться.

Хорошо хоть воинственных гоблинов не пришлось успокаивать, ибо это могло сулить немалые проблемы, так как после победоносной войны их теперь насчитывалось около десяти тысяч. Как оказалось, они и сами понимали, что их командир обезумел, но не знали, как сообщить об этом мне.

Я велел сжечь тело Пада, а прах сбросить в канализацию. Там этому безумцу самое место. Но я не стал презирать всех гоблинов, как это было раньше, и не стал жалеть об отмене Кодекса, ведь дело было не в принадлежности Пада к гоблинам. Просто слишком низко он находился в былые времена и слишком высоко взлетел теперь, оттого его разум и не выдержал. Когда-то он был жалким бесправным рабом, оскорбить которого своим долгом считали даже дети, а теперь он был практически королём. Однажды даже напялил на голову корону. Он просто не смог остановиться в нужный момент, унять свою гордыню и довольствоваться тем, что уже имеет.

А ведь моя и его судьбы очень похожи. Я тоже не так давно был в рабстве, а теперь я император. Да, я всегда был и остаюсь Каварлом Бертолиусом — законным наследником престола величайшей империи, но из того, что произошло с Падом, я всё равно должен извлечь урок, иначе меня ждёт незавидная участь.

Похоже, пришла пора остановиться. Вообще умение вовремя останавливаться — крайне полезная вещь, что способна не только открыть глаза, но и сохранить жизнь. У гоблина такого умения не было. У меня есть.

Решено. Больше никаких завоевательных походов на моём веку, только против роя, если понадобится. Буду заниматься развитием империи, строительством дорог и мостов, позабочусь о том, чтобы у каждой семьи на столе всегда был хлеб.

Глава 25 Саян. Моря и океаны.

Руки, ноги, голова на месте. Всё шевелится. Когда я захочу, естественно, а не когда им заблагорассудится. Щупалец, тентаклей и прочих незапланированных отростков не видно. Вроде я это я, да притом живой. Лежу в постели у себя дома в Халионске. Немного похудел, хочу есть так, что готов наброситься на живого эйхо и начать грызть. Вроде всё в порядке. На втором этаже никого, кроме меня, нет. Спустился вниз. Внизу нянька возится с Жарлин. Это всё Мелисанда пользуется служебным положением. Дай ей волю, так она половину Халионска себе в прислугу запишет.

Разобравшись с самоопределением, вышел из дома в поисках пропитания, так как дома еда была только для дочери. Шиары и Марона не оказалось дома, потому перекусить решил в избе Андрея Николаевича. Жилище у него было скромным, деревянным, но чистым и ухоженным. Геолог был дома, пил чай, когда я заглянул в гости. Завидев меня, он поинтересовался:

— О! Оклемался. Как самочувствие?

Вытянув вперёд руки и убрав с лица любые эмоции, я ответил:

— Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону.

Глаза геолога полезли на лоб. Я расхохотался. Через несколько минут до собеседника дошла суть шутки, он тоже засмеялся.

— Хорош болтать. Всё, что есть в печи, на стол мечи!

— Чего?

— Гостя накорми, вот чего! Жрать хочу аки конь.

Андрей Николаевич спустился в небольшой подвал и показался оттуда лишь спустя несколько минут. Он притащил кусок солёного сала, двух среднего размера копчёных рыбин и мешок с сухарями. Затем снял с шестка печи чайник, налил две кружки кипятка, бросил в каждую по щепотке сушёной травы вместо чая. С полок достал небольшую чашку с ягодами.

Спустя несколько минут я умял всё. Геолог успел только опустошить свою кружку чая. Действительно, химеризация вызывает повышенный аппетит. Пока это вроде единственное последствие превращения. Что будет дальше, не совсем ясно, так как у меня не было времени на изучение заклинания, составленного Оло, возможно, в дальнейшем меня ждут более серьёзные изменения.

Закончив трапезу и поблагодарив геолога, я отправился в ратушу, чтобы известить о своём чудесном спасении всех заинтересованных. Оказывается, я был без сознания целую неделю. За это время меня успели доставить домой, поили, кормили и омывали, и переживали за моё состояние. К счастью, всё обошлось.

Заодно в ратуше я взял устройство связи, чтобы связаться с Оло, после чего отправился к себе в дом, чтобы провести разговор в спокойной обстановке.

— О, Саян! — удивлённо произнёс Оло.

— А ты чего так удивляешься, будто покойника увидел? — ответил я.

— Так… Ты как бы есть не совсем живой. Ты не помнишь?

— Что именно?

— Во время чтения заклинания с тобой произошло что-то неладное. Кровь хлестала во все стороны. Ну, дядя Марон так сказал. И ты вроде как умер в последний момент, или почти. Я не был до конца уверен, что ты вернёшься.

— Так и что со мной в итоге? Я труп? Химера? Зомби?

— Не знаю, Саян. Я с таким раньше не сталкивался. Думаю, что ты химера. Наверное, ты всё же успел в последний момент закончить заклинание, превратил себя в химеру с крайне высокой регенерацией, после чего умер, но тут же регенерировал и вернулся к жизни. Как-то так.

— Значит, и вправду покойник. Разницы с живым, правда, не ощущаю. Есть только постоянно хочется.

— Все химеры после превращения очень много едят. Еда помогает завершить превращение. Ты ко всему прочему много крови потерял, так что тебе есть хочется, чтобы восстановиться. Поэтому не думаю, что ты покойник, живой ты, дядя Саян.

— Спасибо, успокоил.

Переговорив с Оло, я задумался над тем, что делать дальше. Да, я был жив и вроде даже здоров, горло не кровоточило, но надолго ли? Думаю, двинуть кони я могу в любой момент, поэтому имеющееся в распоряжении время должен использовать по максимуму, обезопасив как смогу близких. Какая у нас главная опасность? Рой. Однозначно. Безумные механизмы древних, другие государства ничто в сравнении с этой угрозой. К местам деятельности древних мы просто не будем больше приближаться, а другие государства смогут до нас добраться очень нескоро.

Итак, рой. Голос, когда мы в последний раз с ним говорили, сказал, что решить проблему с арахнидами сможет лишь избранный, которым я не являюсь. А кто является? На ум в первую очередь приходят кандидатуры Марона и Оло. Первый — гений с неординарными способностями и органом твари на затылке. Второй — последний оставшийся на Триале олодский маг. Хотя в свете последних обстоятельств к списку можно добавить меня после химеризации, ведь сейчас это уже не совсем тот я, что говорил с Голосом.

Пока размышлял над этим, в гости пожаловал Мэнди Ванди Мо.

— Здравствуй, друг. Не помешаю? Я узнал, что ты пришёл в себя, и решил узнать, как твоё здоровье.

— Не помешаешь. Присаживайся. Чувствую себя хорошо, спасибо, что поинтересовался.

— Понятно. Чем занимаешься?

— Да вот думаю над тем, кто… Да твою же дивизию, завр тебя за ногу, Мэнди! — воскликнул я и подскочил с плетёного кресла.

— Что случилось? — испугался эльф.

— Это ведь ты!

— Хм. Ну да, вроде это я.

— Да я не о том. Голос во сне, во время последнего разговора, сказал мне, что справиться с роем может только избранный. У тебя вполне достаточно странностей, чтобы быть им! К тому же ты говорил, что вспомнил далеко не всё, что знал. Никаких новых мыслей нет на этот счёт?

— Избранный? Не думаю. Голос? Вот на его счёт, кажется, что-то всплыло в моей памяти. Наш народ называет его говорящим в ночи. Лишь единицы способны его слышать. И я, кажется, тоже с ним говорил когда-то. Не помню точно. Хотя… Избранный… Что-то такое было в нашем с ним разговоре. Возможно, ты прав и это действительно я…

— Раз так, значит, тебе известен рецепт победы?

— К сожалению, нет. Возможно, был известен когда-то, но сейчас… Я всё ещё восстанавливаюсь после… Не помню точно после чего. Может, когда-нибудь мне удастся вспомнить.

— Очень на это надеюсь. Мэнди, слушай, если ты действительно избранный… Я не знаю, сколько мне осталось, но уверен, что не слишком долго. За оставшееся время мне нужно вернуть долг и нанести рою максимальный урон, поэтому, как только вернётся Андрей, я собираюсь сесть на один из его кораблей и отправиться к побережью Мариона, высадиться и встретиться с Голосом. Я должен выполнить его просьбу. Затем постараюсь убить как можно больше жуков и, если получится, то вернусь назад. Голос предупреждал, что я должен буду действовать один или в составе совсем малого отряда. Если ты избранный, отправишься ли ты вместе со мной?

Немного помолчав и крепко задумавшись, Мэнди ответил:

— Если есть хотя бы крошечный шанс победить рой, то я отправлюсь с тобой. Я обязан это сделать.

После этого разговора я начал готовиться к отплытию. Мелисанда была против моей задумки и даже хотела посадить меня под стражу, чтобы я не сумел ничего организовать. Мне уже порядком надоела эта властная женщина, что узурпировала власть не только над всеми халионцами, но и надо мной. Нужно было прекратить это до моего отплытия, ведь опустить её на землю в состоянии был один лишь я. У меня было для этого достаточно влияния, знакомых и личной силы.

Для начала я переговорил со всеми оставшимися в живых землянами. Никому из них особо не нравились царские заскоки моей жены, и все приняли мою сторону. Затем я встретился с Гравиусом. Гном производил сталь, а потому обладал немалым авторитетом. Как ни крути, а металл — штука полезная. При этом уважал кузнец только троих людей: меня, Лену и Андрея Николаевича. Все трое — земляне, да притом тем или иным образом помогли ему с кузнечным делом. Мне без труда удалось склонить гнома на свою сторону.

Во время злополучной экспедиции мимо меня ускользнул факт того, что часть посаженных мною семян всё же дала всходы. Взошла третья и пятая группа растений. После этого меня на лодке экстренно повезли в столицу, а вот остальные участники экспедиции спокойно собрали вещи, выкопали растения и забрали их с собой. Чего добру пропадать? По пути они раздали четыре саженца жителям четырёх ближайших деревень. Как выяснилось, семена прорастали лишь после того, как на них воздействовали с помощью магии, будь то чистая манна или раствор истолчённого в порошок маннита.

После этого события хозяйственные старосты посёлков, естественно, воспылали ко мне тёплыми чувствами, поэтому, когда они прибыли на совет, то оказались на моей стороне. Про Марона, Оло и Шиару и говорить нечего. С Риксом всё было не до конца ясно, а он, управляя всей армией и полицией, был ключевой фигурой в нашем заговоре, но я надеялся, что Лена без проблем убедит его в нашей правоте.

Наступил вечер, совет собрался в ратуше, рассевшись за массивным деревянным столом. Во главе стола сидела Мелисанда, подчёркивая своё привилегированное положение. По правую руку находился я, на правах мужа, по левую Рикс. Помещение освещалось восковыми свечами, создавая особую атмосферу таинственности и уюта. После обсуждения основной части вопросов я взял слово.

— После сказанного я выношу на голосование предложение, с которым всех вас уже успел ознакомить. Предлагаю исключить Мелисанду из совета и лишить всех полномочий, а также реформировать существующий совет и форму власти. Кто за?

Мелисанда ошарашенно смотрела на меня, не понимая, что происходит. Встав со своего места, она произнесла:

— Да как ты смеешь? Я как-то упустила тот момент, когда мой муж превратился в предателя! Отклоняю голосование по вопросу! Ты теперь не человек, а подобие эйхо, и не имеешь права выносить такие вопросы на голосование! Ты жалкая химера!

— А я как-то упустил тот момент, когда бедная и несчастная графиня, лишившаяся отца и дома, превратилась во властную и злобную мегеру, что готова пожертвовать всем ради власти!

Руки подняли все.

— Единогласно.

— Мелисанда, рыбка моя, покинь пожалуйста ратушу.

— Глупец! Как теперь ты собираешься содержать семью? На что мы будем жить? Идиоты! Вы рушите всё, что я построила своим трудом!

— Твоего труда здесь не больше, чем труда любого из нас, — вступила в перепалку Лена.

— Вы ещё пожалеете о своём решении! — сказала напоследок Мелисанда и ушла прочь, хлопнув дверью.

— Итак, что дальше? — поинтересовался Иосиф Моисеевич, наш казначей. — Надеюсь, антисемитскую власть вы устанавливать не планируете?

— Ни в коем разе. Мы за дружбу народов и объединение всех разумных под общей крышей. Власть советам!

Обсуждали дальнейшее устройство государства мы аж до рассвета. В итоге пришли к решению организовать в посёлках советы из наиболее выдающихся граждан, во главе которых по-прежнему стояли старосты, которые теперь были выборными и назначались на должность на пять лет. Из совета каждого посёлка также выбирался один человек, который представлял посёлок в государственном совете. От Халионска в совете было ещё пять человек. Никаких особых привилегий у членов совета не было, просто их один раз в месяц освобождали от основной работы для собрания в столице и проведения голосований по назревшим вопросам. Кроме того, советом избирались министры и руководитель государства, сроком на один год.

Все кроме Мелисанды, меня и Лены по результатам голосования остались при своих должностях. Властную Мелисанду, стремящуюся втянуть нас в феодализм, навсегда лишили права занимать руководящие должности. Меня я сам предложил отстранить в связи с состоянием здоровья и скорым отбытием. Вместо меня экспедиции отныне будет возглавлять Андрей Николаевич. Лена же продвинулась по карьерной лестнице вверх и стала нашей правительницей. Вместо неё строительством теперь руководил другой землянин, имени которого я не запомнил.

Все крупные предприятия, что мы построим, будут находиться в государственной собственности, то есть собственности народа, мелкие же дозволено открывать любому желающему.

Школа, что изначально была задумана бесплатной, в своё время была превращена Мелисандой в коммерческое заведение. Мы вернули всё на круги своя и первоочередной задачей объявили строительство начальных школ в каждом посёлке. В столице же должны были построить ещё одну, старшую, школу, в которой с пятого по восьмой класс будут обучаться самые способные ученики. В начальной школе будет лишь четыре класса. Мы решили, что на первое время этого хватит. У нас было не так много ресурсов и знаний для более глубокого обучения.

Бесплатной с госфинансированием сделали и лечебницу Марона.

С рассветом совет не закончился. Немного поспав, мы продолжили заседание, составив за несколько дней пятилетний план развития. Когда всё было готово, мы отправились каждый по своим делам.

Я стал готовиться к отплытию на Марион. Мне было особо нечего готовить, учитывая то, что наш флот ещё не вернулся. Но учитывая то, что скорее всего я никогда сюда не вернусь, стоило как минимум попрощаться со всеми.

За оставшееся до возвращения флота время я успел как следует потренироваться, освоил несколько заклинаний. Когда прибыл Андрей, я переговорил с ним и командой одного из кораблей. Договорились, что отплывём мы через две недели, когда моряки как следует отдохнут, починят корабли, и все вместе мы двинемся в сторону Стокса. Затем я и экипаж одного из кораблей отправимся на Марион, а остальные корабли отправятся вдоль Хаонского берега на восток от Эйлонии, где несколько дней будут делать короткие вылазки на территории, захваченные роем, постараются упокоить побольше тварей, а возможно, даже освободить пленённых людей. После этого моряки отправятся по привычному маршруту, но уйдут чуть севернее, туда, куда ещё не добрались войска многоуважаемого Каварла.

Кстати, недавно нам удалось связаться с ним. Точнее, это он вышел на связь с помощью устройства древних, что ранее принадлежало Джереми. Он поблагодарил нас за то, что мы сообщили ему о своеволии подчинённого. Как я и предполагал, инициатором переворота во главе с Грюнтом стоял именно Джереми. Каварл не имел к этому отношения. Император спросил, как может отблагодарить нас за оказанную услугу, на что мы предложили ему начать наступление на земли, захваченные роем в момент, когда я с Мэнди высажусь на их землях, Оло будет грабить побережье и жечь флот блих Мариона, а Андрей — воевать с тварями на берегах Хаона. Императору понравилась идея совместного массированного наступления, и он согласился.

Ещё из разговора мы узнали, что доблестный император Каварл Бертолиус не остановился на войне с роем. Загнав противника вглубь ущелий, он сперва полностью присоединил бывшие олодские земли к своей империи, а затем принялся расширять свои владения. Его экспансионистские замашки коснулись и государств эльфов, что располагаются на западном побережье Хаона. Оттого многим эльфам пришлось бросать свои дома и бежать. Многие из них были рады прибытию Андрея и лишь чудом не попытались захватить корабли, а мирно попросились на борт. Поэтому торговать пришлось чуть южнее, в империи орков, подвергая себя излишнему риску. Но к счастью, всё обошлось. В следующий раз мореплаватели отправятся дальше на север континента, где обитает множество видов разумных.

Кроме всего прочего, обитатели Стокса, которые были нашими согражданами, воспользовавшись маломерными судами, что были у них в наличии, знатно пограбили архипелаг, что находится неподалёку от берега Хаона. Они устроили настоящую резню пиратам, полностью их уничтожив и освободив заключённых у них рабов. Так что теперь мы могли на полном основании считать этот архипелаг своим. Но там было не слишком безопасно, а поэтому мы будем стараться вывозить всех жителей сюда, на Халион, где отныне наш дом, а во время всеобщего наступления жители Стокса присоединятся к флотилии Андрея.

Две недели пролетели незаметно. Пришла пора прощаться. Я устроил полноценные проводы, закатив праздник и истратив все накопившиеся сбережения. Отмечали прямо в ратуше. Гравиус на прощание подарил мне новый полновесный клевец с изящно выгравированным на лезвии узором. Шиара крепко обняла и даже заплакала. Марон подарил целый ящик с различными зельями, микстурами и настойками. Лена обняла и так же, как и Шиара, пустила слезу. Бурый ткнулся мордой в плечо, едва не сбив с ног. Да, его я тоже решил оставить. Оло не прощался. Оло отправлялся со мной. Он проводит меня до Мариона, а потом проведёт отвлекающий манёвр, устроив тварям настоящее побоище. Рикс и Андрей Николаевич просто крепко пожали мне руку. Мелисанда последнее время со мной почти не разговаривала, а лишь дулась, хотя, провожая меня, всё же обняла и заплакала. Похоже, жива ещё в ней та озорная девушка, которую я повстречал в лесу.

На следующий день после проводов, на рассвете, мы погрузились на корабли и отправились в путь. Я смотрел на лица провожающих, на удаляющуюся пристань и недостроенные стены, на здание школы и ратушу, на свой дом, и очень надеялся, что ещё их увижу.

Глава 26 Саян. Марион.

Проблемы начались, как только мы увидели побережье Мариона. До этого плавание было похоже на беззаботный круиз на деревянном вёсельном судне. Всё дело в том, что никто из нас, в том числе навигатор, никогда не были на этих берегах. Ориентировались мы с помощью старенькой олодской карты, что смогли раздобыть наши моряки во время одного из плаваний на островах.

Накануне стояла не самая хорошая погода. В воздухе висел густой, словно кисель, туман, сильно ограничивая видимость, а ещё при этом стоял полнейший штиль. Мы рассчитывали, что ещё далеко находимся от побережья, а потому работали на вёслах без опаски. Мы плыли день и ночь, а когда рассвело, то увидели впереди сушу. Мы встретили её значительно раньше, чем должны были по нашим предположениям. До берега было не так уж далеко. Поэтому вовсе не удивительно, что нас заметили, и тут же в погоню за нами отправили несколько кораблей, что по стечению обстоятельств были пришвартованы неподалёку.

Но не корабли пугали нас, а то, что нас заметили. Мы хотели высадиться как можно незаметнее. Даже если сейчас мы уничтожим корабли противника, что для нас не такая уж и проблема, противник всё равно будет знать, что в его земли заявился неприятель, и соберёт такие силы, которым мы будем не в состоянии противостоять. Но что случилось, то случилось. Будем действовать по обстоятельствам.

Немного подумав, приняли решение отдалиться от берега, дать бой врагу, потопив все его суда, а затем вне зоны видимости двигаться дальше на восток, к месту, где и планировали высадку.

Преднамеренно мы двигались не слишком быстро, давая противнику возможность приблизиться. Нас преследовали одиннадцать кораблей, под завязку наполненных противниками. Встреться мы с ними на суше, нам не избежать поражения, но в море их суда были всего лишь удобными учебными мишенями для практики в метании огненных шаров, а у нас на борту было два неплохих мага — я и Оло.

Мы изображали неспособность оторваться от погони как могли, и наша уловка сработала — противник постепенно стал окружать нас, лишая возможности сбежать. Расстояние всё сокращалось, и в какой-то момент дальнейшее сближение стало опасным, так как на борту вражеских кораблей имелись опасные твари, что могли издалека швырять различные снаряды.

Мы с Оло встали с двух противоположных бортов и одновременно начали плести заклинания. Долгие и упорные тренировки дали о себе знать, а потому сейчас фаерболы летели ровно в цели. Ни одного промаха, одиннадцать пожаров и заполненные примерно на три четверти искры. Оло подбил шесть кораблей, я — лишь пять.

Не для всех кораблей повреждения были смертельными, твари вовсю поливали возгорания водой, поэтому пришлось кинуть ещё по одному огненному снаряду, чтобы добить врага.

Всё. Теперь пламя разгорелось знатно. Скорее всего, некоторым тварям удастся выжить и добраться до берега, но это не имело значения. Главное, что преследовать нас они больше не смогут. Разобравшись с врагами, мы стали удаляться от берега.

Жаль, что такой манёвр сработает лишь один раз, ведь даже если никто из арахнидов не выживет и не доберётся до берега, эти твари обладают способностью к телепатии, и информация о том, что одинокий кораблик гораздо опаснее, чем можно подумать, очень быстро распространится во вражеском стане, и в следующий раз арахниды будут действовать более осмотрительно.

К вечеру мы удалились достаточно, чтобы никто не мог видеть нас с берега, но на всякий случай всё же затушили все фонари и лишь после этого свернули на восток.

Всё время стоял штиль, поэтому активно пришлось работать на вёслах. Спустя пять дней мы развернули корабль на юг, чтобы выбрать место поспокойнее и причалить к берегу. За прошедшие дни нам не встретилось ни одно вражеское судно.

Приближались мы ночью, чтобы снизить шансы быть замеченными противником. Гребли аккуратно и медленно, чтобы не был слышен плеск воды и чтобы не напороться на мель. Для большей безопасности впереди пустили спущенную на воду лодку. В лодке помимо гребцов находился человек, определявший глубину с помощью лота, и тигролюд, что лучше других разумных видел в темноте, а потому был назначен смотрящим вдаль.

Отмели мы достигли ближе к рассвету, впереди виднелся скалистый берег. Именно здесь мы и планировали высадиться, так как здесь был меньше шанс нарваться на посторонний взгляд. Для передвижения по горам мы с Мэнди вооружились самой лучшей обувью, что смогли раздобыть в этом мире, оделись в несколько слоёв одежды, став похожими на велок капусты, взяли множество верёвок. Рюкзаки наши весили в районе тридцати килограмм — так велика была наша поклажа, а ведь кроме неё я тащил посох, который к этому моменту весил не меньше полутора килограмм, нож, двуручный клевец и несколько слоёв одежды. Примерно такая же поклажа была у Мэнди, только вместо клевца и посоха у него был лук, колчан со стрелами и короткий меч.

Быстро попрощавшись с командой корабля, я приступил к чуть более долгому прощанию с Оло.

— Ну, прощай, друг. Сильно не рискуйте на обратном пути, вам нужно добраться домой целыми и невредимыми. Меня теперь в расчёт можно не брать, так как есть вероятность, что я уже никогда не вернусь домой. Ты теперь единственный маг на всю планету, и лишь от тебя зависит, будут ли наши потомки знать, что такое магия, или волшебство станет для них наивной сказкой, как в моём родном мире. Доберись домой, тренируйся, а когда подрастёт сицилиусовая роща и появятся кандидаты в маги, займись их обучением. К моим детям присмотрись, думаю, они могут стать магами. Дар ведь наследуется?

— Да, но не всегда.

— У меня предчувствие, что унаследуется. И это… Когда у Лены ребёнок родится, тоже присмотрись. Мало ли, вдруг тоже маг.

— А он-то почему магом будет?

— Да так, тоже предчувствие. Прощай, Оло.

— Прощай, дядя Саян. Надеюсь, что ещё увидимся.

— Я тоже.

Мы спустили на воду вторую шлюпку, несколько гребцов помогли нам с Мэнди добраться до скалистого берега. Плыть пришлось около часа или десятины, если говорить на местный манер, огибая торчащие из воды небольшие скалы и валуны. Место для высадки было крайне неудобным. Берег возвышался неприступной стеной, лодку, несмотря на очень слабый ветер, неслабо покачивало на волнах.

Если честно, будь я один, вовсе бы отказался высаживаться здесь и поискал более подходящее место, так как не представлял, как можно взбираться по столь отвесной скале. Да, на земле есть любители скалолазания, что могут взобраться куда угодно и даже получить от этого удовольствие, но я к ним не относился! Но со мной был ловкий и проворный эльф, что, несмотря на увесистый рюкзак, как только мы приблизились к берегу, оттолкнувшись от лодки, взмыл в воздух, с лёгкостью вцепился в уступ на отвесном берегу и будто таракан стал карабкаться вверх. Оказавшись в удобном уступе, он остановился, снял рюкзак, достал моток верёвки, молоток и скальный крюк.

Спустя несколько минут он вбил крюк, закрепил верёвку и бросил мне свободный конец, и, лишь обвязав вокруг себя верёвку, я рискнул выбраться из лодки. Поблагодарил гребцов и попрощался. Затем, выждав, пока волна поднимет лодку повыше, оттолкнулся от лодки, споткнулся и рухнул в воду. Если бы не верёвка, ушёл бы ко дну, влачимый тяжеленым рюкзаком. Но я вцепился в верёвку будто клещ, и, не жалея сил, втянул себя на скалу, ухватился за удобный уступ. Накатывающие волны доставали мне до колен, но это уже не слишком пугало, ведь я успел вымокнуть до нитки, тем самым утяжелив своё снаряжение ещё килограммов на десять.

Не люблю, когда какое-то дело плохо начинается. Оно в таком случае, как правило, заканчивается тоже не слишком хорошо. Но отступать поздно. Я не могу в данной ситуации сказать «ан нет, извините, но я передумал, везите меня домой». В этом мире такое не сработает.

Пришлось карабкаться, едва ли не зубами вгрызаясь в камни. Добравшись до уступа, где меня ждал Мэнди, я поинтересовался:

— Ну что, привал?

Эльф улыбнулся и стал карабкаться дальше. Значит, придётся обходиться без привала.

Как ни странно, но высадка оказалась самым сложным этапом пути и самым неудачным. Да, карабкаться вверх по холодным скалам с тяжёлым рюкзаком и промокшему до нитки очень тяжело, но терпимо.

Мэнди каким-то чудом находил на, казалось бы, непреодолимых скалах лазейку, а я лишь шёл следом, хватаясь за острые выступы. Когда все доступные зацепки заканчивались, эльф каким-то образом продолжал карабкаться вверх, вбивал в скалу крюк, пропускал через него верёвку и спускал мне.

Когда Светило оказалось в зените, мы как раз закончили подъём. Здесь, наверху, местность была относительно ровной и в значительной степени пустынной. Лишь клочки лишайников и мха нарушали безжизненный простор, тянущийся до самого горизонта. Взглянув в сторону моря, я увидел крошечную точку нашего корабля, практически скрывшегося за горизонтом.

Оглянувшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, я безапелляционно заявил:

— Привал!

Эльф не возражал. Я достал из рюкзака промокшие вещи, разложил их прямо на камнях. Погода стояла достаточно тёплая, и за время отдыха Светило хотя бы немного должно подсушить снаряжение. Жаль, что костёр развести не получится. Вокруг не было ничего подходящего на роль дров, а если жечь магический костёр, которому не нужно топливо, а лишь магическая энергия, то за время привала я рискую полностью опустошить искру. Но на разогрев пищи я всё же не поскупился и потратил немного энергии на простенькое заклинание.

Обед оказался достаточно лёгким. Припасы мы старались экономить. Немного передохнув, двинулись дальше.

Не знаю, каким образом, но у меня в голове было что-то вроде компаса, и я точно знал, в каком направлении нам двигаться, чтобы добраться до обиталища Голоса. Это он во время последнего разговора каким-то образом вложил в меня это знание. Топать нам предстояло ещё достаточно далеко, сперва мы должны были преодолеть небольшой горный хребет, что должен быть почти необитаем, но потом придётся спуститься в равнинную местность, где мы наверняка повстречаемся с тварями и теми, кто у них находится на положении рабов.

По пути мы развлекали себя тем, что болтали, но чаще просто молчали, экономя силы. Я рассказывал Мэнди о своём родном мире, о чудесах науки и техники. Эльф тоже был не из этого мира, но из-за тяжёлой травмы он не помнил родного, да и многие воспоминания из этого были пока заблокированы, однако кое-что важное он всё же вспомнил.

— Та тварь, которую убил Каварл, это не стратег.

— Но ведь после её убийства твари стали вести себя глупо и хаотически. Они не могли толком организовать оборону, а если верить Каварлу, то поначалу их и вовсе парализовало. Это не может быть не из-за неё.

— Всё верно, Саян, смерть твари стала причиной столь странного поведения роя, очень важна она была в иерархии этих существ, а потому они так себя вели. Но стратеги не ведут войско в бой, не ходят по полю боя. Они сидят в штабе и продумывают всё на несколько ходов вперёд. Руководят полководцами, рабочими и тактиками.

— Так значит, тварь была кем-то вроде генерала?

— Да. Генерал, тактик, полководец. Важная шишка, но есть куда важнее. Так что кажется я знаю, как нанести рою максимально болезненный удар. Нужно убить стратега.

— Хорошая мысль. Вот только как его найти и как к нему подобраться?

— Это нам и предстоит выяснить. Думаю, когда мы доберёмся до говорящего в ночи, он сможет дать нам подсказку.

Корабль с Оло и остальными моряками не отправился прямым курсом на Халион или на Стокс. У экипажа «Горизонта» — так назывался корабль— были другие задачи. Да, Саян просил юного Оло, что теперь командовал кораблём, не рисковать и быть осторожным, но он и не рисковал. Он был полностью уверен в собственном превосходстве на море, как в этом были уверены все олодцы. Не случайно ведь почти ни одно государство на всём Хаоне не обладало хоть сколько-нибудь значимым флотом, хотя несколько десятилетий назад всё было иначе. Просто с приходом олодцев в этот мир благодаря магии никто не мог с ними тягаться на море. Одного мага на борту, способного создать с десяток огненных шаров, было вполне достаточно, чтобы расправиться с целым флотом неприятеля. Этим олодцы и пользовались, за несколько лет уничтожив даже намёки на серьёзную морскую мощь.

До флота арахнидов руки не дошли, так как обитали эти существа на другом континенте, и до них просто руки не дотянулись и не хватило времени и ресурсов.

Сейчас же корабль под руководством Оло отплыл подальше от места высадки Саяна и Мэнди, так, чтобы его не было видно с берега, и чтобы меньше привлекать внимание, и поплыл на запад, к тому месту, где не так давно прошло морское сражение с арахнидами.

Добравшись до места, корабль поплыл ближе к берегу. К этому моменту здесь собралось немало вражеских кораблей. Арахниды знали о том, что произошло, но недооценили силы противника и решили, что нужно просто использовать больше кораблей для атаки. Заприметив приближающийся корабль, гигантские членистоногие двинулись навстречу неприятелю.

Оло только этого и ждал. Залпом выпив усовершенствованное зелье манны, придуманное Мароном, Оло принялся колдовать. Несмотря на юный возраст, он был прекрасным магом с талантом именно к боевой магии, поэтому и резерв у него был более крупным, чем у Саяна, и на одно заклинание тратилось меньше манны.

Спокойное движение посоха — и готов конструкт. Замысловатые движения пальцами, каждый из которых чертит в воздухе отдельную руну — и вот конструкт уже наполнен символами. Подпитка манной, волевое усилие — и начертанная магическим алфавитом формула трансформируется в огненный шар, несущийся навстречу одному из кораблей.

Один огненный шар, тут же другой. Далёкий взрыв, в результате которого пламенем охвачена почти половина корабля. Моряки, что сидят на вёслах «Горизонта», даже немного сбиваются с ритма и гребут абы как, заворожённые зрелищем пылающих судов. Раздаются крики радости и похвалы в адрес юноши.

Оло нравится похвала, но он не теряет времени и продолжает волшбу, уничтожая один корабль противника за другим. Твари, попавшие под действие заклинания, в панике бросаются в море, чтобы потушить огонь.

Вскоре все корабли роя охвачены огнём и не способны на сопротивление, но этого недостаточно. Юный маг говорит подплыть ближе к берегу к давно запримеченной верфи. Манны осталось мало, но достаточно, чтобы уничтожить и её и причал, а зелье помогает быстро восстановить потраченную энергию.

Несколько минут — и огнём охвачены и верфь, и причал. Всё, теперь можно разворачиваться и плыть вдоль берега на запад, сберегая силы для следующего боя, который обязательно будет, однако, что предпримут твари, пока неизвестно. Важно лишь привлечь их внимание, оттащить силы дальше на запад, чтобы максимально обезопасить дорогу Саяну. К тому же даже просто уничтожить побольше арахнидов — дело хорошее. Пусть боятся, пусть укрепляют оборону и сидят на страже своих побережий, а не бороздят моря. Чем больше сейчас удастся уничтожить их судов и верфей, тем позже они появятся у берегов Халиона.

Два дня моряки спокойно плывут вдоль берега, не встречая особого сопротивления, поджигая небольшие деревушки на берегу, не особо налегая на вёсла, сберегая силы для более опасных ситуаций. На третий день такая ситуация случается.

С вечера «Горизонт» встал на якорь, моряки, за исключением смотрящих вдаль, отдыхали. А на рассвете со всех сторон стали появляться лодки и плоты с тварями. Сперва десятки, а затем сотни лодок. Когда экипаж проснулся, то к кораблю приближалась едва ли ни тысяча плавстредств, к тому же множество арахнидов подплывало просто так, прямо по воде. Видимо, это была какая-то особая разновидность тварей, что крайне хорошо чувствовала себя на воде.

Посмотрев по сторонам, Оло задумался. Устроить подобное тварям помог вновь воцарившийся штиль. Если с помощью магии вызвать волны посильнее, то вся затея роя тут же потонет вместе с тварями. Проблема была в том, что любые заклинания, связанные с погодой, действуют достаточно медленно и требуют затрат прорвы энергии, поэтому юноша не стал рисковать.

— Давайте на вёсла. Нужно уходить. Я буду уничтожать самых прытких, а вы гребите что есть сил.

«Горизонт» стронулся с места, Оло выпил очередное зелье восстановления манны. Плывущие в воде твари опасности не представляют. Не слишком сильная цепная молния в воде может устроить настоящий геноцид этих тварей, а вот лодки и плоты — уже более серьёзные противники, что возьмут количеством. Поэтому, не дожидаясь приближения противника, Оло начал швырять слабенькие огненные шары с максимально возможной дистанции.

Мишени были маленькими и подвижными, а потому иногда снаряды пролетали мимо и падали в воду. Тем не менее то в одном месте, то в другом вспыхивали огнями лодки и плоты. Противники приближались. Оло сражался, стоя на носу корабля, сосредоточив огонь на противниках, что шли встречным курсом, и игнорируя тех, что пытались догонять.

Вскоре пришлось проплывать мимо горящих противников. В воздухе витал неприятный запах горелой плоти, дым окутал всё вокруг. Части тварей всё же удавалось добраться до корабля, в Оло полетели вражеские снаряды. Ему пришлось закрыть себя и часть корабля магическим щитом собственной разработки. Он пропускал «исходящие» снаряды и отражал «входящие». К счастью, юный волшебник не был единственным воином на борту. По опасно приблизившимся тварям заработали лучники.

Спустя несколько минут морякам удалось вырваться из окружения, отделавшись лишь несколькими ранениями и израсходованным запасом стрел и манны.

Хорошая была задумка у противника, и будь у олодского судна ход чуть похуже, а гребцы чуть менее выносливы, и «Горизонт» непременно попал бы в лапы тварей. А там, изучив как следует его конструкцию, арахниды могли бы начать клепать такие же суда и с лёгкостью добраться до Халиона. В принципе, при должной удаче, если бы повезло с погодой, они и сейчас могли это сделать, но к счастью, пока попыток не было.

Оло и другие моряки усвоили урок. Нет, они не помчатся в панике и слезах домой, расстроившись из-за поведения арахнидов, они просто будут осторожнее. Не будут всё время идти вдоль берега, а будут лишь изредка приближаться, нанося болезненные удары.

Глава 27 Саян. Новые трудности.

Спустя несколько дней пути мы встретили первых разумных обитателей Мариона. Местность из пустынной горной сменилась предгорьями, покрытыми лесом. Вдали мы заметили какое-то небольшое поселение, но не спешили вступать в контакт с его жителями, а стали аккуратно подкрадываться.

Подойдя поближе, мы различили десяток хижин. На противоположном от нас краю посёлка рос фруктовый сад. Прямо промеж домов паслось несколько чушек, на крыше одной из хижин с важным видом расхаживал козёл и жевал солому, которой была покрыта крыша. Откуда-то доносились петушиные крики. В небольшой речке, скорее даже ручье, несколько барышень стирали бельё. Откуда-то издалека доносились звуки рубки деревьев. Пасторальный пейзаж. Прямо-таки средневековая альпийская деревенька. И жители люди. Тварей или нелюдей не видно. Понаблюдали какое-то время, решили всё же вступить в контакт. Легенду мы придумали заранее, а большую часть снаряжения припрятали под поваленным деревом.

Вскоре нас заметила местная ребятня. Дети перепугались, побежали к родителям. Спустя несколько мгновений откуда-то из-за домов показались трое крепких мужчин. Один из них, самый крепкий, являлся обладателем пышных усов и топора, второй был стройным, высоким, вооружён луком, у третьего из особых примет были рыжие волосы и веснушки, оружия у него не было. Внимательно осмотрев нас, владелец топора сказал:

— Мир вам, незнакомцы! Кто такие будете, из чьего гнезда, с чем пожаловали?

Гнезда? Мы с Мэнди недоумённо переглянулись. Тут что, все жители к каким-то гнёздам приписаны? Об этом мы не подумали, так что вся наша легенда рассыпалась в первые же мгновения после столкновения с реальностью. Придётся импровизировать.

— Издалека мы. Вы про наше гнездо не слышали даже. По специальному поручению идём в Озёрск, важную посылку несём. Заплутали немного, да вашу деревню увидели, решили дорогу уточнить.

Озёрск я на ходу выдумал, так как ни о каких населённых пунктах у нас информации не было. Но озёра вроде везде есть, значит, где-то должен быть или город, или посёлок с таким названием. Если повезёт, то сойдёт за правду.

— Какую ещё посылку? Что вы выдумываете? Вы что, беглые, что ли? — с явным недоверием в голосе продолжил выспрашивать владелец топора.

Похоже, даже скорректированная на ходу легенда трещала по швам. Нужно было двигаться по лесу и не высовываться, а то привлечём сейчас ненужное внимание и сильно усложним себе жизнь. Но очень уж хотелось получить хотя бы крупицы информации о том, что вообще творится на континенте и что нам ожидать. Раскусили нас. Придётся менять легенду и говорить что-то близкое к правде, а потом пытаться договориться, чтобы нас не сдали. В том, что заправляют здесь всем жуки, мы не сомневались, хотя ни разу с ними и не сталкивались.

— Да, вы правы. Мы жили в Эйлонии. Это на другом континенте, на Хаоне. Потом пришли жуки и нас поймали, связали какой-то паутиной, что было потом, мы плохо помним. Не знаю, сколько прошло времени с того момента, но нас зачем-то вытащили из паутины, видимо, хотели сожрать. Мы пришли в себя на палубе какого-то корабля и сиганули в воду, как только появилась такая возможность. С трудом смогли добраться до берега. Затем вскарабкались по скалам и шли по горам несколько дней без еды. Заметили вашу деревню, решили выйти.

Все трое мужчин подозрительно на нас смотрели. К этому моменту за их спинами собралось несколько женщин. Дети тоже решили понаблюдать за незнакомцами и выглядывали из-за деревьев, не то боясь нас, не то боясь отхватить по шее за безделье от родителей. Стариков здесь не было, и я начал догадываться почему.

— Идёмте в дом. Там переговорим, — сказал один из мужчин, жестом пригласив за собой.

Мы с Мэнди переглянулись. Мы с ним неплохо сражаемся на открытой местности, но в избе наши возможности очень уж ограничены, так что возможно нас приглашают в западню. Но делать нечего, нужно идти.

Нас пригласили в самую просторную избу. Несмотря на внушительные размеры, здесь была всего одна комната. Прямо напротив двери располагался камин. Между ним и входной дверью стоял крепкий стол, рядом с которым было несколько чурок, служивших, судя по всему, табуретами. Слева и справа стояло по две койки, рядом с которыми было по сундуку. Окон в помещении не было, освещалось всё с помощью четырёх свечей на столе и через дверь. Пол был земляной. Вот и всё небогатое убранство комнаты.

Мы с Мэнди, рыжий, худой и усатый мужчины уселись на чурки. Женщин, как и детей, в избу не пустили. Видимо, разговор предстоял серьёзный.

— И как там жизнь без старших? — спросил рыжий, что был, судя по внешности, самым младшим.

— Старших? — не понял я вопроса.

— Существ с восемью конечностями.

— А, теперь понял. Нормальная жизнь была, пока эти ваши старшие не нагрянули.

— А я слышал, что там, где нет старших, творится только хаос и разруха. Разумные не способны нормально существовать без контроля со стороны старших.

— Способны и прекрасно с этим справляются. Да и с роем мы разберёмся со временем. Это поначалу враг был для всех в диковинку.

— Значит, они врут нам. Я так и знал! — воскликнул рыжий, подскочил с чурки и стукнул кулаком по столу.

— Сядь, Грэм! — Усатый успокаивающе положил руку на плечо рыжему. — Не с того мы разговор начали.

После этого владелец топора встал, протянул руку мне, затем Мэнди, и представился сам и представил своих товарищей. Его звали почти на русский манер Борисом, но с ударением на «о». Рыжий оказался Грэмом, а худой — Кольмом. Мы с эльфом тоже представились. После знакомства Борис продолжил:

— Вам очень повезло, путники. Не знаю, правда ли то, что вы рассказали, или нет, но знайте — мы противники старших. Нам не нравятся их порядки, и мы не верим им, поэтому мы рады встрече с вами и поможем чем сможем. Но знайте — таких, как мы, на континенте меньшинство. Большинство верят тому, что нам говорят, и безропотно подчиняются.

— А как вам удалось укрыться от них? Мы думали, что весь континент кишит тварями.

— Нам не удалось. Да, мы против существующего порядка, но ничего сделать не можем. Тварей меньше, чем нас, но они сильнее и их много. Их нет в посёлке, но они приходят каждый месяц за данью. Каждый раз они забирают часть пойманной нами рыбы и дичи, когда поспевает урожай, мы отдаём половину. Но самое главное… Вы заметили, что у нас нет стариков?

— Да, но мы думали, что они просто куда-то отошли…

— Нет. Дело в другом. У нас нет никого старше сорока лет. На прошлой неделе они забрали Стрига. Если всё пойдёт хорошо, то в этом году у нас они больше никого не заберут. Но бывало по-разному. Иногда им не хватает тех, кого они забирают, тогда они берут сверх обычного. Могут и десяток человек за раз забрать. Это при том, что посёлок у нас маленький. Но совсем вымирать не дают. Мы ведь для них как скот — выращивают нас, дают размножаться, а потом в расход.

— Зачем им разумные?

— Они едят нас.

— Они что, не могут питаться нормальной едой? Зачем тогда забирают у вас рыбу и дичь?

— Они могут есть что угодно, но хотя бы пару раз в год им нужно съедать разумное существо, иначе у них начинаются какие-то проблемы со здоровьем. Мы для них сродни лекарству. А еду они забирают не только для себя, но и увозят в другие посёлки, в которых жители занимаются ремёслами или добычей руды.

— И что, так на всём Марионе?

Вскоре мы выяснили, что да. По крайней мере, если верить этим людям. Ещё мы выяснили, что на континенте существует множество гнёзд, которые, как правило, живут мирно друг с другом, но иногда, когда не хватает еды, могут нападать друг на друга. Себя арахниды здесь называют старшими, а других разумных — младшими. Даже здесь без оголтелого расизма не обошлось! У каждого гнезда есть множество посёлков, подобных этому, которые населяет лишь один вид разумных существ. Свободное перемещение младших между посёлками строго запрещено, поэтому какую бы легенду мы не выдумали, она бы не выдержала испытания. Мы могли быть лишь беглыми — сбежавшими от гнёта арахнидов разумными.

Между посёлками, то бишь фермами, как бы это ни звучало цинично, перемещались только арахниды и выполняли функции полиции, армии и транспортной службы. Они строго карали попытки разумных совершить побег из своих посёлков. Существовали специальные твари, что таились в лесах и подобно паукам могли ощутить малейшую вибрацию почвы своими лапами. Их навык действовал на несколько километров. Размер эти твари имели крайне маленький, а потому, обнаружив беглецов, не спешили ловить их, а сообщали собратьям. После этого из ближайшего гнезда отправлялась группа исчадий и попросту уничтожала нарушителей закона.

Почему мы не нарвались ни на одну подобную тварь, было пока не ясно. Возможно, арахниды просто не ожидали, что кто-то будет передвигаться по пустынным горам, а потому не отправили туда живые детекторы. Но дальше двигаться нам придётся по населённой местности, а значит, столкновения с неприятелем не избежать. Не самые вдохновляющие новости. С самого начала наш план трещит по швам. Да и высадись мы большим отрядом, это помогло бы слабо. Даже на Хаоне, который твари только пытаются прибрать к рукам, им крайне трудно противостоять, а здесь их в разы больше и это их дом с живой сигнализацией и множеством таких существ, которых нам только предстоит увидеть.

Хотя система контроля у арахнидов была всё же неидеальна. Местные умудрялись поддерживать связь с другими посёлками, привязывая послания к лапам птиц или находя такие маршруты, на которых был шанс проскочить мимо тварей.

Познакомившись с местными реалиями, мы не стали задерживаться и отправились дальше, так как, оставаясь в посёлке, подвергали себя и местных излишнему риску. Твари могли нагрянуть в любой момент. Они прекрасно знали, сколько жителей в каком посёлке обитает, и даже помнили всех в лицо, поэтому сойти за местных у нас не выйдет. Жители посёлка же обязаны были сразу же сообщать о появлении чужих, ударяя молотом в специальный лежащий прямо на земле гонг. Вибрацию от удара должен почуять жук-сигнальщик, что находится неизвестно где, и передать информацию об этом другим арахнидам. Один удар — чужаки, два — хищные животные, три — пожар, четыре — наводнение, пять — другая беда. Всё предусмотрено.

Получив всю интересующую информацию, мы решили не таиться и рассказать местным всё, как есть. Узнав, что мы собираемся покончить с жуками или хотя бы серьёзно их ослабить, деревенские воспылали к нам самыми тёплыми чувствами, предложили любую помощь. Когда мы наотрез отказались, сердобольные хозяева отпустили нас только после того, как сытно накормили обедом, да ещё и припасов с собой дали, а напоследок пожелали успехов в наших начинаниях и посоветовали избегать других посёлков.

Следуя заветам аборигенов, мы потопали в сторону леса, в надежде не столкнуться по пути с кем-либо, у кого больше четырёх конечностей. Но уже к вечеру наши надежды были разбиты о маленького, но грозного врага. Арахнид был размером с собаку, имел восемь лап, покрытых огромными ворсинками, почти шерстью, и стоял прямо на нашем пути, на каменистом грунте с вытоптанной травой. Нарвались. Наверняка уже сообщил сотоварищам о нашем приближении, и скоро сюда пожалует кавалерия.

В любом случае он нас заметил, поэтому Мэнди, не таясь, достал лук, натянул тетиву и подстрелил засранца. Затем он извлёк стрелу, я со злости пнул тельце врага, и мы пошли дальше. Странным было лишь то, почему же маленький гадёныш даже не пытался бежать. Хотя кто знает, какая у жуков иерархия. Насколько мы знали, большинство из них обладало разумом не более развитым, чем у обычных муравьёв. Голые инстинкты и ничего кроме.

Спустя несколько минут на том месте, где мы прикончили арахнида, показалось два десятка исчадий, причём не обычных, а достаточно крупных. С одним таким я однажды встретился на побережье возле Чивуака. Опасные твари. Мы с Мэнди уже были на расстоянии пары километров оттуда, но благодаря тому, что лес был редким, а у нас имелся бинокль, смогли увидеть тварей. Они суетились вокруг убиенного сородича, но ничего больше не предпринимали. Спустя несколько мгновений они разделились на группы по двое и побежали в разные стороны. Одна из групп двигалась прямиком в нашу сторону. Очевидно, лишившись живого детектора, они решили прочесать местность в поисках нарушителей закона.

Мы с эльфом изготовились к бою, так как бежать бессмысленно — носятся исчадия как реактивные, убежать не получится. Я уже собирался сплести простенькое заклинание, а Мэнди положил стрелу на тетиву, как я ощутил исходящий от посоха чёткий ментальный сигнал: «я жук, не стреляйте!». Посох повторял его вновь и вновь. Несмотря на чёткость полученной мысли, я не до конца понял, что сицилиус от меня хочет, но на всякий случай дал Мэнди знак не стрелять.

Твари тем временем были уже в нескольких шагах возле нас. Если ничего не предпринять, то они легко сметут нас. Эльф вопросительно смотрел на меня, я отрицательно покачал головой.

Спустя две секунды арахниды промчались мимо нас, как поезд мимо опоздавшего пассажира, только гудеть на прощание не стали, а лишь вертели во все стороны своими уродливыми головами.

Когда противники удалились, Мэнди сказал:

— Это что сейчас было? Не заметили?

— Вряд ли. Один прямо на меня смотрел. Тут что-то другое. Дай немного времени.

Я сел на корточки, взял в руки посох и попытался мысленно с ним переговорить.

«Что произошло, почему нас не заметили?»

«Я жук, я свой!»

«Что это значит?»

«Я жук, я свой!»

Я пытался задать ещё несколько вопросов, но ответ каждый раз был одним и тем же. Да, с помощью артефактов и частой практики мы с разумным посохом стали лучше друг друга понимать, но до идеала было ещё далеко. Но я всё же понял, что мне хотел сказать сицилиус, осталось объяснить это Мэнди.

— Думаю, что всё дело в артефакте, что поглощён посохом. Внутрь артефакта я из любопытства вставил орган, что добыл из одной твари. Мы с Оло всё гадали, какой эффект он может оказать. Видимо, посох как-то освоил навык использования органа и может маскировать нас с тобой или выдавать за арахнидов.

— Если это действительно так, то это прекрасные новости! Это крайне облегчит нам дорогу.

— Тогда в путь!

После этой стычки до конца дня мы повстречали два посёлка. Один был населён эльфами, а второй тимурлинами. В обоих жители пасли скот и рыбачили. Мы не стали светиться и подходить близко, обойдя посёлки стороной. На ночлег выбрали место подальше от разумной жизни, в овраге, даже рискнули развести костёр. Эльф подстрелил зайца, так что у нас был вкуснейший ужин.

На следующий день стычка с живым детектором повторилась с тем же результатом. Судя по всему, маленькие арахниды, как и поведали нам местные жители, ощущали наши шаги, вызывали подмогу, но благодаря посоху мы были для них не то невидимы, не то выглядели как арахниды, и это сбивало с толку маленьких созданий. Они не спешили спрятаться или убежать.

Но мы с эльфом не питали особых надежд на то, что вечно сможем оставаться незаметными. У роя есть достаточно сообразительные особи, что рано или поздно догадаются о том, как противостоять неведомому противнику. Вполне возможно, что нас бы уже схватили, если бы Андрей во главе флота не атаковал побережье Хаона, Оло не жёг флот близ мариоских берегов, а Каварл не отправил войска за ущелья с целью захвата территорий роя. Это были отвлекающие манёвры, и они, как мне кажется, неплохо действовали.

О том, что всё идёт по плану, я узнавал от Оло. У меня не было артефакта для связи, но пока у нас с мальчиком получалось держать ментальную связь, которая, впрочем, с каждым днём становилась всё хуже — слишком велико расстояние для связи посредством магии без использования специальных устройств.

Ещё через несколько дней пути мы оказались возле небольшой гряды скал, возвышающихся в лесу скалы. Выглядели они здесь несколько инородно, так как двигались мы по равнине, где даже холмов не было. Мой внутренний компас, что раньше указывал мне направление к обиталищу Голоса, здесь начал сбоить, а спустя некоторое время я понял, что он указывает вверх. Задрав голову, я сказал эльфу:

— Похоже, мы пришли.

Глава 28 Саян. Ответы.

Не люблю я покидать нормальную твёрдую и ровную поверхность земли. Не нравится мне плавать, хотя худо-бедно я и научился это делать, но карабкаться по скалам для меня и вовсе мучение, тем более здесь они ещё более отвесные, чем были на побережье.

Даже у Мэнди при подъёме возникали трудности, а он был гораздо более ловким и лёгким, чем я. Это поначалу, прибыв в этот мир, я сильно исхудал. Сейчас же напротив, я окреп, а учитывая то, что рост у меня был немаленький, весил я не меньше центнера. Не самое хорошее подспорье при подъёме в гору. Зато если сорвусь и полечу вниз, оно сыграет… Хотя нет, не сыграет. Ускорение свободного падения одинаково для всех.

Несмотря на все трудности, сбитые и исцарапанные пальцы, содранные ногти, каменную крошку в сапогах, носу, рту и даже глазах, сантиметр за сантиметром мы преодолевали подъём.

Я дважды сорвался, но оба раза меня спасала надёжно закреплённая эльфом с помощью кольев верёвка, и я отделывался лишь ушибами и ссадинами. Жаль, что заклинания левитации по какой-то причине не существовало. По крайней мере, мы с Оло ничего подобного не знали, а то так бы фьють, и мы уже наверху. Красота!

Но реальность была несколько суровее, и на подъём у нас ушёл почти полный день. А ведь если Голос не прибьёт нас, то нам ещё предстоит как-то спуститься!

Наконец мы оказались на вершине. Здесь было своего рода плато, и мы смогли идти спокойно, не боясь переломать ноги или улететь вниз. Когда мы шли по поверхности плато, в какой-то момент мои шаги стали гулкими и звонкими, будто бы я шёл по тонкой металлической перегородке. Я наклонился, принялся руками сметать мелкие камни, пыль и песок с поверхности и, приложив достаточные усилия по расчистке, достойные звания дворника года, обнаружил самый настоящий металлический люк с ручкой. Пришли мы сюда не ради увеселительной прогулки, а с определённой целью, поэтому не стали препираться или задумываться, а сразу потянули за ручку.

Со скрипом люк открылся, за ним была темнота, пышущая сырым и кисловатым воздухом. Вниз вела вертикальная лестница. Проверив древние ступени на прочность, я стал спускаться вниз. Пока лез я, а следом за мной и Мэнди, глаза успели немного привыкнуть ко мраку, так что даже не пришлось создавать светляка.

После спуска мы оказались прямо в неглубокой луже с мутной водой. Откуда-то сверху размеренно капали капли воды, будто из неисправного крана, и булькали, ударяясь о поверхность воды. Не успели мы опомниться, как на нас со всех сторон налетели батальоны кровососущих гадов. Пришлось применить специальное заклинание, что я придумал не так давно, которое отгоняло зловредных насекомых.

Разобравшись с неудобствами, мы зашагали вперёд. Помещение оказалось не таким уж тёмным, как нам казалось поначалу. Кое-где сверху просачивались лучи света, которые, отражаясь от пола и стен, давали вполне сносное освещение.

Помещение оказалось просторным коридором с каменными стенами, украшенными различными узорами. Из коридора было несколько входов в комнаты, что были по большей части пустыми. В некоторых были целые горы грязи или рухнувших камней, одна была полностью покрыта плесенью, почти везде на полу были лужи, присмотревшись, я увидел полчища комариных детей. Вот откуда они здесь берутся.

Мы осторожно шли по коридору. Спустя какое-то время, словно удар молота по гонгу, в мою голову ворвались чужие мысли.

«Убей. Убей комара. Убей.»

— Похоже, мы по адресу пришли, — сказал я.

Судя по сморщенной физиономии, Мэнди тоже его слышит, и для него мысль также неприятна.

«Убей. Убей. Убей комара!»

Голос не унимался. Пришлось несколько раз хлопнуть в ладоши, превращая летающих насекомых в мокрые пятна.

«Молодец. Идите ко мне.»

Мы пошли.

В конце коридора располагался в ход в самую крупную комнату в комплексе. Внутри, в конце помещения, располагалось три прозрачных цилиндра в человеческий рост, у которых будто бы отсекли четвёртую часть поверхности, оставив проход. К цилиндрам тянулись бесчисленные трубки и провода, а внутри них находились бесформенные куски плоти, кровоточащие и исторгающие смрадные запах. Покрыты куски плоти были бесчисленными полчищами комаров. Рядом с ними возвышались целые сугробы из мёртвых тел насекомых, внутри которых копошилась какая-то живность. В помещении было несколько колонн, покрытых различными тумблерами, мигающими красными лампочками, свисающими проводами. Вдоль стен располагались огромные прозрачные резервуары с жидкостями различных цветов, почти пустые. От всего оборудования в пол тянулись провода, шланги и трубы.

После того, как мы осмотрелись, из одного из ящиков раздался скрип, сменившийся писком, а затем каким-то грохотом, и лишь спустя минуту мы услышали неприятный каркающий голос, что становился то высоким, то низким, то мужским, то женским, то детским, то взрослым, то старческим, постоянно прерывался и трещал, будто плохо настроенный радиоприёмник.

— Вы пришли, как мы и хотели. Как ты хотел, бестолочь! Мы тут ни при чём. Это надо всем нам! Сдохнуть тебе надо. Присутствие посторонних в комплексе опасно. Рекомендуемые действия — уничтожение посторонних, консервация комплекса. Чем ты будешь уничтожать, тупая болванка? Но страдаем мы все! Не пугай гостей, нас впервые кто-то посетил за тысячу семьсот… Да заткнись ты! Убьём их, и дело с концом!

— Я, конечно, дико извиняюсь, но может быть ты прервёшь свой внутренний монолог? Я и без того вижу, что с тобой не всё в порядке, а если ты будешь продолжать в таком роде, то и мы с Мэнди можем умом тронуться.

— А ты не слушай, а просто прикончи нас, и дело с концом! Нет, лучше мы его прикончим! У нас нет на это сил! Внимание! Целостность оборонительных устройств составляет ноль целых, три десятых процента. Этот глупец потратил всю энергию на спасение жизни бестолочи.

Похоже, разговор обещает быть интересным. У Голоса раздвоение личности? И раздвоение ли?

Вдруг голоса исчезли, но начался какой-то гул, что нарастал и нарастал, став настолько громким, что больно бил по ушам. Затем раздался щелчок и всё стихло. Спустя мгновение мы услышали уставший хриплый мужской голос.

— Готово. Я заткнул их, но это ненадолго. Боюсь, во второй раз провернуть подобный фокус они мне не дадут, поэтому, если у вас есть вопросы, то задавайте их быстрее.

Вопросов было много. Я рассчитывал на размеренный разговор за чашкой чая, а не на спешный допрос. Ладно, задам те, что успею, а там будь что будет.

— Тебе известно, как уничтожить рой?

— Также как, любое живое существо. Они сделаны из плоти и крови, их можно убить. Но если вы хотите просто ослабить их, то есть два момента. Первый — это особый арахнид, которого вы зовёте стратегом. Если убить его, то в рядах роя надолго наступит хаос. Да, со временем они вырастят нового, но на это потребуются годы. Вы лишите их головы. Второй момент — врата. На Марионе есть ещё одни врата, и именно через них эти существа пришли на Триал. Через них они могут получать подкрепление из других миров. Разрушьте врата, и вы отрежете арахнидов Триала от их родной планеты.

Ух ты! Вот это действительно важная информация. Действительно, врата — это сила. Нельзя давать врагу в руки оружие, с помощью которого он может приводить в этот мир сколь угодно подкреплений. Их непременно нужно уничтожить. Важная новость. Самая важная за всё время моего пребывания в этом мире. Ладно, пришла пора следующего вопроса.

— Ты можешь помочь нам подобраться к вратам и главному жуку?

— Нет, не могу. У меня нет на это сил. Но я покажу вам эти места. Вы будете знать, где их искать, так же, как знали, как искать меня. Готово.

— А если мы поможем с силами? Я мог бы передать тебе часть своей манны, ещё у меня несколько кусков маннита есть. Поможет?

— Боюсь, что нет. Мне нужна энергия иного рода. Вы не сможете мне её предоставить. Вам придётся обходиться самим, а меня убить.

— Ладно, но зачем нам тебя убивать?

— Затем. Я страдаю, а машина не даёт мне умереть. Те куски мяса, что вы видите внутри цилиндров — это мы. Я — кусок мяса слева. Машина наделила нас способностью к великолепной регенерации, а насекомые этим пользуются. Они могут сосать нашу кровь бесконечно, доставляя нам бесконечные мучения.

— Может быть, мы просто уничтожим их всех? — предложил я. — Убьём всех комаров и их личинки, наведём здесь порядок, тогда вы восстановитесь.

— Нет, не выйдет. Увы, слишком поздно. Ресурсов машины не хватит на полное наше восстановление, поэтому мы можем либо страдать, либо умереть. К тому же я слишком устал. Вы даже представить не можете, как, а потому не хочу жить.

— Нам убить только… Кусок мяса слева или все сразу?

— Все. Обязательно все, так как мы уже слишком много времени вместе, и наши сознания переплелись. Невозможно отделить моё сознание от других на продолжительное время. У нас общее тело, общие воспоминания, общие страдания. Мы одно.

— Кто вы? Раньше я думал, что ты Эквилион — архимаг олодцев, а скорее часть его сознания, что каким-то образом смогла пробраться в этот мир и закрепиться здесь, но теперь… Вы древние?

— Да, мы древние. Последние из них. Я Гха’р С’тхор — инженер. По центру Утцт Стри’г, в вашем понятии это политик. Именно он больше других жаждет вас убить. Справа С’м Кхт’р, он… — Голос замолчал на какое-то время, будто подбирая подходящее слово. — Техномаг. Ещё мы — это сознание машины, которое чаще всего и вступало в разговор с разумными, поэтому контактировать с разумными было достаточно сложно. Лишь с большим трудом нам удалось подавить его и взять верх, чтобы поговорить с вами. Последняя личность — это наше общее сознание. Среднее арифметическое всех наших личностей, из которого порой не так легко вычленить самого себя.

— Что случилось с древними? Куда вы исчезли? Болезнь, мор, нападения врага? Нам стоит опасаться такой же участи?

— Небольшой части удалось вознестись — перенести своё сознание из материального мира в энергетический. Они перешли на новый уровень бытия. Большая часть… По-разному. Мы достигли огромных высот в научном прогрессе, жили всё лучше и дольше. Это развращало. Мы становились всё более эгоистичными и ленивыми. Всё, что интересовало большинство из нас — это бесконечные развлечения, секс, разврат, наркотики. Нам было лень даже заботиться о себе. Мы почти не оставляли потомства, деградировали. Но мы не исчезли. Вы видели наших потомков. Кворки — тупые обезьянки, что швыряются дерьмом и целыми днями трахаются. Это мы. Точнее, то, что стало с нами. Это наши потомки, как ни печально это признавать. Технический прогресс толкнул эволюцию в обратную сторону, так как нам больше не нужно было думать, чтобы выжить. Это продолжалось многие годы, пока не достигло критической точки. В какой-то момент некому стало обслуживать технику, учиться, ухаживать за стариками. Это всё, что тебе нужно знать о нас…

Голос замолчал, ожидая следующего вопроса.

— Почему на Триале так много разумных? Эльфы, гномы, люди, гоблины и ещё много кого… Это вы всех создали?

— Нет. Кто-то сам заявился в наш мир без приглашения, кого-то привели последние из других миров, дабы наш не пустовал после их ухода, кто-то эволюционировал… Всё. Я теряю контроль. Когда я потеряю его, то другие попытаются убить вас, поэтому вам лучше не медлить, а выжечь оставшиеся от нас куски мяса. Можете задать ещё один вопрос. На один я успею ответить.

— Как в таком случае появился ты? Почему другие древние не поселили себя в машинах?

— Мы жили во времена расцвета нашей цивилизации, задолго до деградации и до того, как научились возноситься. Эта машина — попытка обуздать бессмертие и вечность. Неудачная, как вы понимаете. Переместившись сюда, мы уже не могли ни вознестись, ни умереть, ни деградировать. У нас были широкие возможности, да и сейчас они весьма велики. На орбите планеты ещё осталась пара спутников, через которые мы можем видеть то, что творится на планете. Раньше их были тысячи. Ещё наш техномаг за тысячи лет научился кое-каким фокусам, например, проникать в разум некоторых существ и общаться с ними. Прощайте.

Я уже держал наготове налитое энергией под завязку заклинание огненного шара. Как только Голос попрощался, я швырнул шар в центр машины и выскочил вместе с Мэнди в коридор. Здесь мы рухнули на пол, чтобы огонь не задел нас, но всё равно нас неслабо обдало жаром, а одежда начала дымиться. Выждав, пока дым выветрится, мы вновь зашли внутрь. На месте кусков плоти теперь была обгорелая вонючая жижа. С Голосом покончено.

Переночевали мы с эльфом в комплексе, будучи уверенными в безопасности этого места, ведь с виду скала выглядела абсолютно бесполезной и необитаемой. Выбрали комнату подальше от машины и почище. Утром я спросил у эльфа, что, по его мнению, нам стоит делать дальше.

— Пока нам по пути, мы пойдём вместе. Потом ты пойдёшь ломать врата, а я — убивать главного жука.

— Хочешь разделиться? Не слишком ли рискованно? Мне кажется, вдвоём наши шансы выше. Нас с тобой и так тут не армия, а всего лишь два человека, один из которых к тому же и не человек вовсе.

— Возможно вдвоём шансы и выше, но боюсь, что скоро жуки догадаются, что все эти атаки мы затеяли, чтобы их отвлечь, и вплотную займутся нами, так что нужно спешить. Если пойдём вдвоём, то успеем только одно дело сделать, а так может быть два сможем.

— А как ты без меня от их детекторов прятаться будешь?

— Так же, как и раньше, Саян. Я не один век живу на свете и многое умею и знаю. Или ты думаешь, что мы обходили детекторов лишь благодаря посоху? Так нет. За всё время пути мы наткнулись лишь на двух, хотя их было гораздо больше, просто я выбирал тропу так, чтобы не сталкиваться с ними. Твой же посох лишь пока помогает прятаться от жуков. Думаю, скоро они, наоборот, научатся нас по нему находить. А ещё у меня лёгкий шаг и меня не так просто обнаружить. Так что извини, но одному мне будет проще подобраться к главному арахниду, а вот сломать врата мне не под силу, зато у тебя это должно получиться.

Я не стал спорить, так как аргументы у эльфа были убедительные.

Ещё четыре дня мы шли вдвоём с Мэнди, а потом наши дороги разошлись. Он отправился в сторону предводителя арахнидов, а я в сторону врат. Я почти не сомневался, что вижу эльфа в последний раз. Если даже кому-то из нас и суждено выжить, второй при этом непременно погибнет.

На всякий случай я передал ему несколько записок, которые он должен будет передать моим близким, если ему посчастливится вернуться на Халион, а мне нет. Там были записки для Мелисанды, Жарлин и нашего ребёнка, что уже должен родиться, для Оло и Шиары, для Марона и Гравиуса. А ещё была особая записка для Лены. Прочитав её, она должна была вспомнить о ночи, что мы провели вместе, вспомнить то, что забыла благодаря заклинанию. Текст в письме служил ключом к отмене заклинания и был короток, прост и написан по-русски, чтобы никто из местных не смог прочитать: «Я люблю тебя. Саян».

Без эльфа продвижение по лесам оказалось более проблематичным. Я знал, куда мне идти, но не знал, как. То и дело мне на пути попадались посёлки, несколько раз меня едва не заметили местные жители, а один раз заметили и ударили в гонг. Пришлось уносить ноги. Несколько раз в лесу появлялись группы арахнидов, очевидно, вызванные живыми детекторами, которых я не увидел. То и дело мне приходилось делать крюки и идти не самыми удобными маршрутами. Дважды я наталкивался на гнёзда. Дважды! И в самом деле, лишь благодаря умениям эльфа мы до этого двигались относительно спокойно.

А один раз, когда до врат оставалось совсем немного, меня и вовсе настигла группа из десятка исчадий, в которой была к тому же пара детекторов. Они не видели меня, но чувствовали, где я. Пришлось дать бой. Справился я без особых проблем, но привлёк излишнее внимание к себе, и ушлые жуки наверняка догадались, куда я двигаюсь. Ну хотя бы от Мэнди Ванди Мо отвлеку внимание, пусть стратег думает, что незваные гости заявились не по его душу, и потеряет бдительность.

Зато у врат меня наверняка ждёт немаленький сюрприз, что, естественно, не очень хорошо, и вскоре мне предстояло в этом убедиться, собственными глазами увидев, насколько всё плохо.

Мне удалось переночевать на дереве. Пусть наверху было не слишком удобно отдыхать, всё же я решил взобраться туда, чтобы жукам было сложнее меня найти. Утром я спустился вниз, справил нужду и направился к цели, которая, согласно внутреннему компасу, была совсем близко. Вскоре это стало понятно и по другим признакам. Для начала раз за разом мимо меня проносились патрули роя, в которых, к счастью, не было детекторов. Не знаю, почему меня не нашли по запаху, ведь за всё время пути мне ни разу не удалось помыться. Либо у тварей были проблемы с обонянием, либо посох каким-то образом маскировал запах тоже.

Я уже пытался дать ему мысленную команду скрывать мои шаги, но похоже, на такое он был не способен. Оло рассказывал, что есть заклинание лёгкого шага, что делает шаги бесшумными и незаметными. Такая магия часто используется ворами и убийцами. Неудивительно, что мальчик не знал данного заклинания, соответственно не знал его и я. Пришлось довольствоваться природной ловкостью и грациозностью, которых у меня было не больше, чем у Бурого. Мою химеру, кстати, я не взял, а отправил помогать Андрею. Пусть порезвится Топтыгин, нечего ему здесь пропадать вместе со мной. А не взял я его как раз из-за отсутствия ловкости и грациозности. Да, обычного медведя в лесу не так просто заметить, если он того не хочет, но Бурый уже не совсем медведь. Он — химера в полторы тонны весом и размером с минивен, а потому оставаться незаметным ему достаточно трудно. Хотя, возьми я его с собой, и он бы неплохо увеличил мои боевые способности, сражаясь в ближнем бою и прикрывая мне спину, пока я мечу вдаль заклинания. Мне тяжело далось это решение.

Вскоре я вышел к самым настоящим стенам. Огромным, метров тридцать в высоту, если не больше, практически непреступным, сложенным из огромных блоков мрамора. Я бы даже восхитился красотой сооружения, если бы по верху стен не бегали многочисленные твари. Местность к тому же была вытоптана бесчисленными полчищами этих чудовищ, оттого в округе не было ни травинки. Впрочем, детекторов я тоже не видел. Видимо, с такими стенами жуки не опасаются беглецов или нападений. Невысказанный вопрос о том, где же врата, получил ответ. Стена тянулась на несколько километров и окружала какой-то город.

Для начала я решил разыскать вход, а не ломиться сломя голову напролом. Мимо промчался патруль, состоящий из трёх десятков исчадий. В этот момент я замер и старался даже не дышать. Интересно, а мою тень они видят? Вопрос не праздный, но посох не спешил давать ответа, просто сообщал, что он может притворяться жуком.

Я не стал дожидаться ночи, так как чем больше я медлю, тем больше шанс нарваться на неприятеля.

Спустя какое-то время я дотопал до одного из входов. Это были огромные деревянные двустворчатые ворота, обитые железом, десяти метров в высоту и такой же ширины. Похоже, сквозь них может пройти абсолютно любая тварь. Интересно, а как они проползают через арку межмировых врат? Тот же трицератопс наверняка застрянет. Но нечего об этом думать, так как это не мои проблемы. Мои проблемы заключаются в проходе через распахнутый проход. Просто на первый взгляд, но есть одно но. В проходе, вплотную друг к дружке, стоит десяток. За ними столько же бестий. Позади стоит огромная тварь, тот самый трицератопс, а перед ним несколько детекторов. Незаметно проскочить не получится. По вертикальной стене взобраться тоже не удастся. Немного подумав, я побрёл подальше от прохода.

Спустя час я оказался на расстоянии, которое счёл достаточным для того, чтобы начать действовать. Снял рюкзак и достал из него небольшую скатерть, сел прямо рядом с тропой с пробегающими тварями. Расстелил скатерть, достал припасённый по такому случаю сыровяленый окорок. Понюхал — всё в порядке, не испортился. Пахнет просто отменно. Приступил к трапезе. Рядом села какая-то птаха, очень похожая на ворона, стала внимательно наблюдать за мной.

— Кря! — вымолвил ворон, да так громко, что я побоялся, что на звук сбегутся твари.

Не крякай, не утка! — наставительно произнёс я шёпотом.

Дабы утихомирить птаху, оторвал кусок окорока, кинул ворону. Испуганная птица сперва отпрыгнула, а затем аккуратно, бочком, с оглядкой приблизилась к лакомству. Через несколько мгновений трапезничали уже мы оба.

Вскоре я уничтожил свою порцию, достал флягу, выпил остатки воды. Мало, ещё пить хочется. Достал из рюкзака одно зелье манны, поставил перед собой на скатерть. Ворон покончил со своей порцией мяса и теперь с интересом смотрел на меня.

Чего смотришь? Хочешь, химеру из тебя сделаю?

— Кра!

— А то смотри, я это быстро тебе устрою.

Достал ещё два одно зелье, поставил рядом с первым. Что там Марон говорил? Не больше двух в сутки? Прости, друг, но сегодня случай особый. Лёгким испугом отделаться не удастся.

Я достал из рюкзака ещё три зелья, затем выпил все, одно за другим, и, дождавшись, пока мимо промчится очередной патруль, направился прямиком к стене. Обернувшись, сказал ворону, который не спешил улетать, а с интересом рассматривал оставленные мною скатерть и рюкзак:

— А ты вещи посторожи, пока я не вернусь. Там ещё сухари остались и две солёных рыбины. Ни в чём себе не отказывай.

Подойдя к стене на сотню метров, я взял в руки главное оружие и принялся создавать заклинание. Посох в левой руке выводит в воздухе пятиконечную звезду, затем им же создаю четыре квадрата и треугольник, направляю их в вершины звезды, задаю вращение, пальцами правой руки вычерчиваю руны, вставляю в вершины геометрических фигур, посылаю магическую энергию, затрачиваю пятую часть своего резервуара, волевым усилием трансформирую получившуюся конструкцию в структурированную магическую энергию, которую направляю внутрь стены.

Мгновение и грохот, свист пролетающих мимо камней, всё вокруг в пыли, с неба один за другим падают обломки стены. Очень кстати начинает дуть приличной силы ветер, унося и развеивая пыль.

— Завра мне в жёны… А я ведь хотел аккуратную дырочку в стене сделать, чтобы потихоньку в неё пролезть, привлекая как можно меньше внимания…

Получилось не совсем то, что я хотел. Дыра вышла немногим меньше врат. Немного не рассчитал с расходом манны. Думал, что стена прочнее и толще. Сейчас позади неё лежало множество трупов арахнидов — посекло осколками. Ну, теперь начнётся самое весёлое. Нужно торопиться.

С шага я перешёл на бег, стремясь как можно быстрее попасть внутрь охранного периметра, при этом каким-то седьмым чувством ощущая, что к эпицентру взрыва сейчас бегу не только я.

Может быть, стоит убежать к воротам и попытаться пробраться через эту гипертрофированную калитку? Ну нет. Обходные пути не для меня. Буду прошибать дверь лбом. Арка близко.

Подбегаю к стене, едва не падаю, оступившись на обломках, чудом удерживаюсь, перепрыгиваю на более устойчивый камень, затем на следующий и ещё один… Вскоре оказываюсь внутри стен.

Если честно, то ожидал увидеть здесь что-то вроде города или очередного гигантского муравейника. Картина же внутри оказалась совсем иной.

Огромный пятиметровый всадник на лошади, вставшей на дыбы, скорпион, изящный, несмотря на шестиметровую длину, группа исчадий, стоящая друг у друга на спинах, выстроившись в пирамиду. Всё сделано либо из белоснежного мрамора, либо из обычной бронзы. Притом это не единственные инсталляции. Их здесь сотни, если не тысячи. Каждая статуя сделана со вкусом и изяществом, и, судя по всему, принадлежит не только к разным эпохам, но даже мирам.

Что это, музей под открытым небом? Тварям не чуждо искусство? Чуть внимательнее осматриваюсь по сторонам и понимаю, что это не так. Внутри стен полно не только произведений искусства и тварей, также здесь полно разумных. Что это? Экскурсии для особо отличившихся работников, или у культурных разумных вкус лучше? Некогда раздумывать, так как ко мне уже мчатся сотни тварей и собираются взять меня в кольцо.

— Я просто так не дамся! — кричу им и бегу к центру города, где на гранитном пьедестале возвышается арка, в несколько раз более крупная, чем та, сквозь которую прошёл я, попав в этот мир.

На бегу готовлю заклинание, но, прежде чем отправить его в толпу тварей, кричу, обращаясь к остолбеневшим людям, эльфам, оркам:

— В стороны! Бегите, а то задену и вас! Мне некогда целить!

Цепная молния отправляется в полёт. Манны я не жалел, а потому десятков пять исчадий падают замертво, ещё столько же бьются в конвульсиях. Каменное сердце гораздо менее энергозатратно в плане манны, но в данной ситуации на первый план выходит время.

Стараюсь не стоять на месте, постоянно двигаюсь в сторону врат, швыряю во все стороны огненные шары. Ощущаю подкатывающую тошноту и страшную головную боль. Похоже, переборщил с зельями, но зато манна достаточно быстро восстанавливается.

В мою сторону бежит огромный трицератопс. Похоже, пришло время для каменного сердца. Останавливаюсь и умудряюсь секунды за три создать сложное заклинание, отправляю в несущуюся на меня тушу, туда, где предположительно находится сердце твари. Тварь спотыкается, падает и за счёт собственной массы и инерции ломает себе шею.

Пока создавал сложное заклинание, исчадия успели подобраться опасно близко, приходится использовать сырую силу без заклинания, чтобы отбросить врагов. Отбросив, тут же создаю две цепные молнии.

Всё, путь свободен. Бегу что есть сил к вратам. В меня со всех сторон летят сети из паутин, выпущенные бестиями. Создаю огненный щит, что испепеляет сети, посылаю в бестий несколько огненных шаров.

Поднимаюсь на возвышение, где располагается цель моего путешествия. В этот момент каменная арка оживает, начинает светиться её полотно. Спустя мгновение из арки появляется странного вида арахнид. Издалека, да в темноте, а желательно ещё и по пьяни, имея дурную голову и близорукость, его даже можно принять за человека. У него две ноги, две руки, ходит он вертикально и имеет аккуратную в сравнении с другими сородичами морду, похожую на муравьиную, но при этом излишне крупную для такого тела. Увидев меня, он начинает говорить:

— Остановись. Тебе не обязательно делать то, что ты задумал. Врата могут быть полезны нам обоим.

Сперва я не собирался выслушивать существо, а озирался по сторонам, готовый отразить любую атаку, но арахниды застыли на месте после появления странного чужака. Я и сам увидев его ощутил что-то странное, будто мороз по коже.

— И для чего же?

— Ты можешь вернуться домой с их помощью. Там тебя ждут мать с отцом. Они истосковались по тебе. Ты нужен им. Не разрушай врата, и мы позволим тебе вернуться. А если уничтожишь, тогда тебе не сбежать. Тогда тебя ждёт лишь смерть.

Я ощутил какую-то слабость, и меня потянуло в сон, глаза сами собой хотели закрыться. Прилечь поспать, может быть? А потом продолжу. Здесь твёрдо спать, но я привык к спартанским условиям. Да, мне нужно передохнуть. Я слишком вымотан боем.

Я уже собирался лечь, но какая-то мысль не давала мне покоя. Откуда незнакомец знает такие подробности о моей жизни? Он что, подглядывал за мной? Такое я ему с рук не спущу.

С трудом вспоминая, как это делается, я создал огненный шар и швырнул в незнакомца, едва не промазав. Грянул взрыв, странного жука отбросило обратно в мерцающее полотно арки.

Тут же наваждение спало, а мысли прояснились. Какой нахрен сон? Что у него за способности такие? Да он в голове моей копался!

Злиться было некогда, со всех сторон на меня неслись полчища тварей. Я стал колдовать так быстро, как не колдовал никогда прежде. Огненный шар, ледяные шипы, цепная молния. Взрыв, пробитые насквозь тела, смерть от электрического шока. Я использовал всё, что было у меня в арсенале, а когда почувствовал, что манны стало не хватать, применял каменное сердце. На его создание у меня уходило не более секунды. Я бил точечно, после чего твари замирали на месте, а спустя несколько мгновений падали замертво.

Всё. Пустота внутри. Я израсходовал всю манну. Не только ту, что была внутри меня, но и ту, что давали зелья. Меня тошнило, огнём горело всё тело. Не так просто пропустить через себя такое количество энергии. Живых тварей поблизости не было, но их полчища были вдалеке, бежали со стороны городских ворот, спускались со стен. Времени не осталось. Нужно заняться вратами.

У меня не было манны, но она была внутри артефакта, что был полностью поглощён посохом. Попытка у меня будет одна, поэтому энергию нужно не жалеть. Оставался вопрос, какое заклинание использовать. После случая с доисторическим экскаватором я знал, что механизмы древних способны поглощать манну, поэтому никакие молнии, взрывы и вспышки не помогут. Каменная арка врат не выглядела слишком крепкой. Время сделало своё дело. Так что мне поможет что-то увесистое и тяжёлое.

Кинетический удар. Простейшее заклинание. Нарисовал конструкт, вплёл руны, влил всю имеющуюся в посохе манну и задумался на мгновение.

Может быть, правда бросить всё и уйти через врата? Взять и вернуться домой. Там родители… А здесь я погибну, если уничтожу врата. Но прочь сомнения! Мне есть за что умирать.

Мгновение — и огромная арка разлетается многочисленными осколками по округе. Светящееся полотно межмирового перехода при этом на несколько мгновений остаётся на месте, из него показывается исполинская голова очередного монструозного арахнида. В этот момент сверкает молния, раздаётся страшный грохот. Полотно исчезает. Огромная голова падает на каменный постамент.

Я разворачиваюсь, осматриваюсь. Твари застыли и стоят на месте. Не знаю, что на них так повлияло — уничтожение врат или гибель твари, что успела лишь отчасти выйти из врат. Или это… Неважно. Я слишком устал, чтобы думать об этом. Я не просто истратил всю манну. Я перегорел. Сжёг свою искру, перестав быть магом, но посох мой жив. Жаль, но теперь в моих руках это просто деревяшка.

Не спеша я отправился в сторону городских ворот, чтобы покинуть место побоища. Всё в округе было в трупах тварей. Однако попадались и трупы разумных. Их убили не арахниды. Это сделал я, случайно. Вижу за статуями запуганных людей, эльфов, гномов, тимурлинов, тигролюдов. Они боятся даже смотреть на меня. Все, кроме одного нага, что преграждает мне путь.

Оказавшись перед шестирукими гигантом, достаю из крепления двуручный клевец. Наг смотрел на меня без капли страха. Я протянул ему клевец. Он взял. Я обошёл его, отправился дальше мимо испуганных разумных, прошёл мимо изуродованного тела молодой тигролюдки. Над ней в слезах склонилось трое сородичей.

— Простите меня… — сказал я, так как не знал, что ещё можно в этой ситуации сказать.

Когда я отошёл ещё на несколько шагов, то услышал знакомый до боли чавкающий звук — звук пробития панциря исчадия клевцом. Улыбнулся. Всё у них будет хорошо, хоть и не сразу.

Вернулся к своему рюкзаку и остальным вещам. Ворон никуда не делся, сидел сейчас на камне неподалёку, очищал клюв от остатков сухарей.

— Без ужина меня оставил?

— Кра!

Вот ведь наглец. И не боится совсем.

Взяв вещи, я отправился в сторону, где сейчас должен быть Мэнди Ванди Мо. Обернувшись, крикнул ворону:

— Не отставай. Думаю, скоро тебе ещё перепадёт лакомство.

Я шёл всю ночь, будто зомби, не имея ни мыслей, ни чувств, и лишь каким-то чудом не нарвался ни на одного арахнида. А на рассвете даже не понял, что меня окликнули. Голос был незнакомым. Я обернулся и увидел четырёх вооружённых орка в сильно помятых доспехах, замаранных в крови. Да и самим оркам похоже неслабо досталось. Они были израненными и уставшими. Один зеленокожий был заметно младше остальных, чуть ниже и уже в плечах, но, судя по доспехам и поведению, был главным в четвёрке. Как следует меня рассмотрев, он сказал:

— Наконец-то. Столько времени я потратил, чтобы найти тебя. И вот теперь месть свершится.

— Мы знакомы? — спросил я.

— Ты что, не помнишь меня, раб? — спросил орк.

И тут я вспомнил. Вспомнил, как был в рабстве у орков, как получил свободу и как затем убил их воеводу. У воеводы был юный сын, который повзрослел и решил отомстить.

— Джакс.

— Ну надо же! Ты вспомнил меня! Пока мы шли, я даже думал забыть то, что ты сделал и вернуться домой. Но много хороших ребят полегло по пути, поэтому я теперь обязан тебя убить. Ради отца и ради них. Сражайся!

Орк кинул мне меч, который я с трудом сумел поймать. Слишком я был измотан. Тем временем Джакс с мечом в руках бежал на меня. Спустя мгновение я всё же уклонился от его удара, второй мне удалось отбить. Третий угодил в доспехи. Они были изготовлены из чешуи мутировавшей обезьяны и кабана, а потому чрезвычайно прочны. Меч орка не пробил их, но удар был тяжёлым, и я потерял равновесие. Следующим ударом он выбил меч из моей руки, а дальше…

Я даже не понял, как это случилось. Он поддел одну из пластин брони и ткнул под неё мечом, тут же вытащил назад своё оружие. Я припал на колени и прислонился к дереву, чтобы вовсе не свалиться на землю. Горячая липкая кровь бежала по животу.

— Мой отец и мои воины отмщены, — сказал Джакс другим оркам. — Теперь нужно как-то выбраться с этого континента. Уходим.

Орки ушли, а я изо всех сил зажимал рану в животе, понимая, что это бесполезно. Я больше не мог колдовать и тем самым исцелить себя. Лечебные зелья Марона мне не помогут. По какой-то причине они не действовали на химер. Похоже, что мой путь в этом мире завершён. Главное, что умираю я не просто так, а ради того, чтобы мои близкие жили.

Эпилог. Мэнди Ванди Мо.

После того, как наши с Саяном пути разошлись, прошло два дня. Говорящий в ночи перед смертью наделил меня особым даром — я ощущал, в какой стороне находится главный боевой командир жуков.

Двигался я быстро, но аккуратно, используя выработанное за сотни лет жизни предчувствие. Каким-то невероятным даже для меня самого образом я избегал стычек с существами роя, которых Саян прозвал детекторами. Они не могли меня заметить, а патрулей тварей я избегал, прячась при необходимости на деревьях.

Лес — верный помощник, если нужно спрятаться или добыть пищу, жаль, что здесь его было не так много, как хотелось бы. Зато много было небольших посёлков, населённых всевозможными разумными, в том числе моими собратьями. Их положение было ужасным, даже хуже, чем у рабов. Я даже не представляю, каково это — жить, зная, что твоё предназначение — стать пищей чудовищ. Да, мой родной мир гораздо более страшен, и там есть куда более жуткие вещи, но для этого мира такое положение ужасно. Я обязан исправить это, а уж после отправлюсь в родной, где постараюсь отомстить божеству, что загнало нас на Триал огнём и мечом.

Да, здесь тоже есть трудности, но они ни в какое сравнение не идут с теми, что существуют в нашем родном мире.

Там жизнь не стоит абсолютно ничего. Там за счастье считается просто несколько мгновений отдохнуть, а сон могут себе позволить лишь самые сильные и богатые, уверенные в том, что смогут проснуться, ведь шансы на это очень малы. В том мире утром ты можешь быть победителем в войне, а уже вечером проиграть в следующей. Там нет понятия безопасность и спокойствие. Там опасность исходит даже от родителей, детей, братьев и сестёр. Там нет пожилых просто потому, что дожить до старости невозможно.

Но почему же тогда мы, эльфы, считаем, что в этот мир, то есть рай, нас загнали огнём и мечом? Всё просто. В том мире, несмотря на бесчисленные недостатки, всё же есть один плюс — благодаря его опасностям и тяготам живущие там существа закаляются и становятся сильными.

Лишь благодаря подобной закалке, полученной в родном мире, здесь мы обладаем практически бессмертием. Там же тридцатилетние эльфы считаются долгожителями. Лишь благодаря нашей крови, делающей здесь нас бессмертными, там мы можем протянуть три десятилетия.

Плюсом нашего родного мира является то, что там благодаря трудностям можно обрести истинную силу и стать божеством. Именно поэтому тот из нас, кто первым обрёл эту силу, изгнал нас из того мира. Нет, он не был добр, так как понятие добра чуждо для нашего мира, просто он боялся, что кто-то из нас может стать столь же могущественным и потеснить его.

Я много общался с землянами и узнал, что в их культуре существует понятие ада. Так вот, ад очень похож на наш родной мир.

С этими размышлениями я добрался до дворца. Именно дворца, так как назвать увиденное очередным гнездом тварей у меня язык не поворачивался. Похоже, главный арахнид любит красоту и комфорт.

Множество дорог сходилось в одном месте. Место было выстроено из камня и напоминало настоящий холм, состоящий из бесчисленных коридоров, комнат, кладовок и проходов. Каменные стены были расписаны всеми цветами радуги, оттого выглядело сооружение достаточно красиво. В некоторых местах стены украшали рисунки и барельефы.

Несколько десятин я наблюдал за тем, как передвигаются здесь арахниды, выявляя последовательности и закономерности в их передвижении. Это помогло мне пробраться внутрь дворца. Здесь мне пришлось стать тенью тварей. Я то шагал за ними по пятам, то прятался в комнатах, то взбирался на потолок, чтобы меня не заметили.

Тяжело было оставаться незаметным, особенно учитывая, сколь сильное давление оказывало на мой разум близкое присутствие главного арахнида. Он обладал крайне могущественным, распространяя свои мысли одной лишь силой воли. Я физически ощущал волны его гнева. Похоже кто-то не на шутку рассердил его, и я даже догадывался, кто именно.

Я завис под потолком одного из коридоров, прячась от тварей, ухватившись за уступы промеж камней. В этот момент несколько отродий проконвоировали подо мной толпу гномов, что завизжали будто дикие животные, когда я ощутил очередную волну гнева твари. Когда волна прошла, гномы пускали слюни и вели себя крайне странно, будто потеряв разум. Я правильно сделал, что попросил Саяна уничтожить врата, а сам отправился сюда. Он очень сильный маг, но боюсь, что противостоять такому ментальному воздействию он бы не смог, ведь даже мне — существу, прожившему несколько веков и родившемуся в родном мире эльфов, это давалось с превеликим трудом.

Главное, чтобы тварь не почувствовала моего присутствия, ведь стоит ей обратить на меня своё пристальное внимание, и она одной лишь силой воли сможет превратить меня в пустую оболочку без разума. Для этого мне приходилось постоянно представлять, что меня не существует, что я лишь песчинка под ногами тварей, которая совершенно случайно постепенно приближается к главному жуку.

Не знаю, сколько времени у меня ушло на то, чтобы добраться до цели, но вымотало меня это знатно. Я прополз сквозь узкий лаз, служивший, судя по всему, для проветривания центрального помещения, и оказался на внутреннем балконе, под самым потолком, откуда смог рассмотреть всё убранство помещения.

Это был огромный каменный зал с высокими потолками, разукрашенными стенами, несколькими статуями и четырьмя фонтанами, располагавшимися по периметру и бесчисленным числом свечей, что освещали всё вокруг. По центру зала находился огромный арахнид, что был гораздо крупнее даже виденных мною трицератопсов. Это точно он. Главный жук. Он выглядел не опасно, а скорее отвратительно. Огромная голова, лишённая хитиновой брони, такое же омерзительно-розовое тело, несколько сотен коротких ног и мерзкая пасть, в которую со специального помоста закидывали приведённых гномов.

И как мне его убивать? Да, он лишён брони, но слишком уж огромен. У меня с собой только лук и стрелы. Хотя всё же есть одна мысль. Знахарь по имени Марон дал мне не только целебные снадобья, но и особую двухкомпонентную мазь с обратным действием. Он сказал, что это сильнейший яд, придуманный лично им, последний компонент которого он отыскал в экспедиции, в которой мы едва не погибли.

Я достал оба компонента и влил один в другой. Хранить их смешанными нельзя, так как яд быстро теряет свою силу и выветривается. В колбе забурлило и зашипело, стал ощутим едкий запах. Я обмакнул наконечники всех стрел в эту жижу, после чего натянул тетиву и прицелился в глаз твари.

Меня здесь нет. Я песчинка. Всего лишь крошечная жёлтая песчинка. Стреляет в тебя кто-то другой. Не я.

Стрела отправилась в полёт, а спустя мгновение у меня в голове будто очутился гигантский колокол, звон которого едва не разорвал мою голову в прямом смысле слова. Я едва не упал с крошечного балкончика.

У нескольких тварей, что были ближе всего к главному жуку, действительно взорвались головы, как и у бедных гномов, что жуки ещё не успели скормить генералу.

У меня из ушей лилась кровь, а ещё я физически ощущал боль, что чувствовал сейчас стратег. Но это меня не остановило. Я накладывал на тетиву одну стрелу за другой, выпускал их в разные части уродливого тела. После каждого выстрела я сам был всё ближе к смерти. Меня стошнило, а руки стали трястись. Ноги подогнулись, я выронил лук и едва не полетел вниз, в последний момент успев схватиться за выступ, на котором стоял. С трудом подтянулся и вполз в отверстие, через которое и проник внутрь.

Нужно было уходить как можно быстрее. Если выбраться из дворца, то будет хотя бы крошечный шанс на спасение.

Всё было будто в тумане, будто во сне. Примерно также я ощущал себя, когда в прошлый раз потерял память, разучился делать элементарные вещи и едва не потерял себя. Неужели опять мне предстоит разучиться стрелять из лука? Нет, только не это. Скорее наружу, скорее! По спинам остолбеневших детекторов, мимо обезумевших исчадий, поднырнуть под неподвижных отродий и на выход.

Полностью пришёл в себя я уже снаружи дворца. Тварь сдыхала, я чувствовал это. Спасибо, Марон, хороший яд придумал.

Снаружи дворца было несколько остолбеневших отродий, что конвоировали внутрь дворца нескольких эльфов. Здесь влияние разума жука было не столь сильным, как внутри, поэтому моим соплеменникам удалось сохранить разум. Они с недоверием смотрели на меня и на остолбеневших отродий.

— Они больше не опасны, — сказал я. — Но это ненадолго. Можете убить их. Это делается так.

Я достал из ножен кинжал и ловкими движениями убил несколько отродий. Похоже, я не сильно пострадал и не потерял ни память, ни речь, ни навыки, а недавнее ощущение было не моим собственным, а агонией стратега, что он транслировал вовне.

Убив арахнидов, я отдал кинжал одному из эльфов и сказал:

— Убивайте всех тех, кто называют себя старшими. Отныне вы свободны. Я вернусь к вам, но пока я должен кое-кому помочь. Торопитесь, ибо времени мало. Главный жук мёртв. Теперь наступит новая эпоха. Расскажите это другим.

После этого я помчался в сторону межмировых врат. Где-то там сейчас Саян сражается с чудовищами. Я должен ему помочь.

Я бежал, не останавливаясь почти сутки. Вдруг на моём пути оказался ворон, который накинулся на меня, когда я хотел пробежать мимо.

— Что с тобой, дурная птица?

— Кра!

Вдруг краем зрения я увидел что-то тёмное слева за деревьями. Подойдя ближе, я испуганно произнёс:

— Саян!

Это был он, но склонившись над ним, я увидел, что он весь в крови. Дыхания и пульса нет, но тело ещё тёплое. Я порезал себе кожу на запястье и сцедил немного крови в склянку, а после влил свою кровь в рот друга. Он в себя не пришёл, но, судя по всему, и не умер. Его тело подавало слабые признаки жизни — было слегка тёплым и несколько раз в десятину билось сердце.

Я не бросил попыток вернусь Саяна к жизни — использовал свою кровь до тех пор, пока не стала кружиться голова. Он в сознание не приходил, но и не умирал.

Мимо ехало несколько телег, запряжённых лошадями, которыми правили эльфы. Мы переговорили с ними. Они рассказали, что уже сутки напролёт резали и убивали жуков, используя в качестве оружия всё, что попадало под руку, вычистив подчистую несколько гнёзд. Сейчас твари стали приходить в себя и пусть вяло, но всё же давали отпор, однако восстание уже началось. Разумных пьянила свобода.

Я попросил эльфов поделиться своей кровью. Они согласились и даже выделили мне одну повозку. Я влил порцию крови в рот Саяна и погрузил его на телегу. С несколькими сопровождающими мы отправился туда, где когда-то жил Говорящий в ночи.

По пути пришлось пару раз сразиться с будто бы пьяными отродьями. Мы без проблем расправились с ними, я изготовил себе новый лук. Он был сильно хуже прежнего, но из него всё же можно было стрелять, а если повезёт, то даже кого-нибудь убить.

Добравшись до скал, я водрузил землянина на плечи — это не составило труда, так как тот за время пути он сильно исхудал и был похож не на крепкого воина, а на иссушенного старика. С товарищем на плечах я вскарабкался по отвесным скалам наверх, до самой машины, едва не сорвавшись вниз по пути.

Пробравшись через лужи и пыльные комнаты, уложил Саяна на центральный пьедестал, хаотически повтыкал трубки в тело, вложил в руки посох, прикрепив его верёвкой, стал ждать.

В какой-то момент раздался щелчок, долгим эхом отразившись от каменных стен. Тело Саяна сперва выгнулось дугой, а после и вовсе обмякло. Вдруг мне показалось, что я слышу шум, и я воскликнул:

— Друг, ты здесь?

Но ответом мне была тишина.

Рядом с бездыханным телом я провёл ещё три дня, ожидая чуда, но чуда не произошло.

— Спи спокойно, друг. Ты умер, чтобы жили мы, — сказал я, а после ушёл прочь.

Нужно было помогать разумным освободить континент.

Освободительное движение на Марионе набирало обороты. Рабов здесь было во много раз больше, чем арахнидов. Пусть даже многие разумные, сбитые с толку ложью арахнидов, предпочитали сторону тварей и сражались не на той стороне, волну восстаний было уже не остановить. Система управления была разрушена. Проблему составляло лишь отсутствие необходимого количества оружия.

Немалую роль в освободительном движении сыграл Мэнди Ванди Мо, который, оставив попытки реанимировать друга, помогал ополченцам и направлял их, используя свой огромный жизненный опыт. Когда стало ясно, что арахниды проигрывают, он, набрав экипаж, нашёл корабль и отправился на Халион.

Разумные даже без Мэнди Ванди Мо смогли освободить от тварей всю центральную и восточную часть континента, но на западе тварей было слишком много, и наступление замедлилось. Спустя несколько лет между освобождёнными и тварями был заключён мирный договор, согласно которому твари обязывались освободить всех разумных и передавали их победителям в обмен на прекращение войны.

Оставшись без рабов и столь необходимой для здоровья подкормки, твари стали чахнуть. С годами их становилось всё меньше и меньше, а спустя века на западе Мариона остался лишь непроходимый лес, в который люди боялись ходить, наслушавшись страшных историй о пропавших в тех краях детях и бесследно сгинувших охотниках.

Елена Новикова прекрасно справлялась с обязанностями руководителя Халионии. Под её началом было построено много прекрасных домов, мельниц, дорог и мостов, а население получало образование и жило благополучно.

К моменту возвращения Мэнди Ванди Мо на Халион она уже родила двоих детей, которые спустя много лет вырастут умными и красивыми, однако самой Лене счастья ей это не принесло. Она всё больше и больше интересовалась животными и побережниками, кто-то даже поговаривал, что она научилась говорить на языке зверей или вовсе сошла с ума.

После возвращения эльфа она стала сама не своя, ни с кем не разговаривала, практически не выходила из дома. Однажды дождливым осенним утром маленькие дети не обнаружили её дома. Никто не видел, куда она отправилась. Следопыты смогли найти её следы на берегу моря. У самой воды след обрывался, а на берегу нашли клочок размокшей бумаги. Разобрать, что было на нём написано, никто не сумел.

Мелисанда после того, как Саян отплыл на Марион, на какое-то время замкнулась в себе, а спустя несколько дней к ней вернулись былая радость жизни и энергия. Оставшись одна, она устроилась работать в лечебницу, помогая Марону со сбором целебных трав. Вскоре у неё родился второй ребёнок, которого в честь Саяна она назвала Александром.

После устроенного мужем переворота ей сперва не понравились новые порядки. Она считала такое развитие событий вздором и глупостью, но спустя годы, увидев, какую пользу приносит такой метод управления государством, она всё же попросила у одного из землян толстую книгу, на обложке которой красовалась надпись «Капитал».

Великая Катарианская Империя прекратила завоевательные походы, подписав мирные договора со всеми соседями. Каварл Бертолиус занялся строительством сети дорог и акведуков. Под его руководством целые горы были уничтожены ради добычи золота, серебра и меди. Народ до конца его правления жил мирно, не зная, что такое голод. В городах империи бок о бок сосуществовали эльфы, катарианцы, люди и другие разумные. Под его началом был полностью очищен от остатков тварей весь Хаон. Свершения Каварла оказались великими, как он и хотел. Пройдут тысячи лет, но потомки всё равно будут вспоминать его добрым словом.

Марон стал величайшим целителем всех времён и народов, искусно сочетая в своей работе знания землян, магию олодцев и собственное чутьё. Казалось, что для него нет ничего невозможного, и вскоре он сможет победить саму смерть. Но судьба распорядилась иначе. Однажды зимой, во время сильных морозов, он застудил лёгкие. Будучи человеком увлечённым, он не обращал на болезнь внимания и продолжал работать. Он не обращал внимания на болезнь до тех пор, пока однажды его ученики не нашли его в своих покоях бездыханным. Несмотря на все свои навыки, умер он от банальной простуды.

Оло повзрослел, всё детство и юность занимаясь магией. Он отлично помнил то, чему его научили, но сбежав однажды из дома, он больше не мог перенимать опыт старших коллег, а потому знания его были сильно ограниченны. Компенсируя это, он постоянно экспериментировал, принося в магическую науку много нового.

Повзрослев, он обзавёлся детьми, у которых проявились магические способности. Он обучал их, детей Саяна и других способных детей магии.

Сицилиусовая роща прижилась и дала множество новых побегов, готовых стать посохами. Оло не давал ей слишком разрастаться, безжалостно вырезая лишние побеги. Он прекрасно знал, почему олодцы бежали из родного мира в Триал, и приложил все силы, чтобы не допустить здесь такой же катастрофы и дал напутствие потомкам беречь мир, в котором они живут, и не бежать прочь, едва завидев опасность.

Гомбло Плублумс так и остался единоличным правителем центра мира, присоединив со временем и южные земли, принадлежащие неусмирённым кентаврам, получив тем самым выход в море.

Он всегда старался казаться легкомысленным весельчаком, и лишь те, кто выжил после личной с ним встречи знали, что это хладнокровный и расчётливый правитель, которому лучше не переходить дорогу.

До самого конца его правления разумные, попавшие на суд и выжившие, вскоре пропадали без вести.

Рэнди Кали Ло — эльф, которого однажды щедро одарил Каварл Бертолиус, сумел добраться до Бертола, сохранив всё золото, что было ему подарено. Будучи существом с рождения любопытным и умным, а теперь ещё и богатым, он посвятил себя науке, открыл школу, изобрёл телескоп и спустя многие годы сумел доказать, что Триал имеет форму шара и вращается вокруг Светила. Его школа стала одним из оплотов знания в столь непростом мире.

Империя орков захватила все земли на юго-западе континента, но нападать на единственного оставшегося соседа — Великую Катарианскую Империю — орки не посмели. Горячая орочья кровь, однако, требовала выхода, и спустя несколько лет после объединения всех орков и императора убили, а страна погрязла в междоусобных войнах.

Джаксу при этом удалось сбежать с Мариона вместе с тремя уцелевшими товарищами. Вернувшись в империю, он продолжил управлять деревней, что основал его отец, в свободное время совершенствую боевые навыки. Когда в стране начались беспорядки, ему удалось сплотить вокруг себя немало орков, и со временем он захватил немалый кусок бывших земель орочьей империи, провозгласив себя королём.

Шиара прекрасно справлялась со своими обязанностями, вовремя предотвращая любые восстания и протесты, но такая работа казалась ей слишком простой и скучной, поэтому иногда она приходила к старому другу Эстебану и выступала на сцене вместе с другими циркачами. Но и этого ей было мало. Помня о своей судьбе и судьбе родных, она посвятила себя тому, что выручала из рабства, где оно ещё осталось, всех тигролюдов.

Конец.