Инферно

Глава 17

Габриэла.

В кабинете бросились в глаза стеллажи с дорогими изданиями книг, кондиционер последней модели и ручка с золотым пером, небрежно лежащая среди бумаг. Явно давая понять — таких игрушек у мэтра образования немало, но они его давно не возбуждают.

А что тогда? Это надо выяснить, решила Габи, поглядывая на ректора.

— Итак, чем же могу быть полезен такой прекрасной особе? — улыбнулся рыхлый боров, лучась радушием, теплом и самым искренним желанием помочь. Никакого намёка на стальные нотки в голосе как в разговоре с той Алисой не было и в помине. Ловкий игрок.

— Прекратите, Степан Самулович, иначе я решу, что вы хотите соблазнить сотрудницу при исполнении, — наигранно хихикнула Габи, закинув ножку так, чтобы виднелся глубокий разрез юбки.

— А я как вас увидел, не поверите, сразу загадал желание. Чтобы меня немедленно арестовала такая красотка. Понимаете, работа собачья, одни нервы. Хоть наши спецслужбы порадуют! И с какой же целью такие блестящие кадры к нам? — Габи иронично улыбнулась и выдала фразу, от которой ректора припечатало к дорогому креслу.

— У вас училась Нина Ткачук. Два дня назад девушку нашли изнасилованной. С вырезанными органами. Что вы об этом знаете?

Лощенная морда даже не дрогнула, будто он заранее готовился к детектору лжи.

— Ох, бедная Ниночка…В первую очередь, это огромная трагедия, — вздохнул ректор, не отводя от Габи проницательных глаз. Только что он собирался её трахнуть прямо в офисе, а теперь рассыпается в соболезнованиях, как шлюха в заверениях собственной девственности. Талантливый актёр — ему бы в театре выступать. Впрочем, учитывая лекцию и разговор с той Алисой, наш товарищ нашёл отличный способ, как прижать своим жирным задом кучу бабла. — Когда уходят такие юные и талантливые девочки, у меня сердце разрывается от горя. Жизнь переполняет мучительная драма от таких новостей.

— У Нины были серьёзные проблемы с кем-то из знакомых? — Габи прищурилась. От её острого слуха не ускользнуло, как ректор назвал эту Ткачук — «де-евочка». Чутьё подсказывало, курчавый трахал её — например, закружив голову обещаниями помочь с устройством на работу. И перспективной научной карьерой. Но при чём тут такая зверская расправа? В этом ВУЗе явно мутятся какие-то дурно пахнущие делишки. Ректор совсем не прост, очень тёртый калач. Надо осторожно снять его броню и проверить, что внутри у козла.

Сконцентрируйся, Габи! После той аварии она всё ещё чувствовала головокружение и порой темнело в глазах — если бы не бешеные тренировки с Орловым, правой рукой Некрасова, она до сих пор лежала в больнице. А так, хорошо закаленное тело быстро регенерировало. Срочно нужна серьёзная подзарядка, иначе этот матёрый мудазвон будет медленно пожирать её с дерьмом.

"Орест Маркович, помогите! Помогите, и я сделаю для вас всё, что угодно!" — взмолилась мысленно рыжая красавица, вспоминая своего Зевса.

— Думай, Габи. Думай, радость моя. Что такое "Инферно"? Плод моей фантазии, очередная мерзотная идея Судьи, или ты ещё не в курсе? — Некрасов возник в её воображении прямо в этом грёбаном офисе, резко потянул её за волосы, провёл указательным пальцем по шее и медленно вставил в палец ушко, покрытое прядями растрепавшихся рыжих локонов. Огненная волна пробежала по телу, отдаваясь внизу живота приятными толчками. Габи выгнулась и чуть не застонала, потеряв контроль над происходящим. Нет, она уже не в офисе, а на Олимпе, где брутальный Зевс сочно трахает её мозги даже не вынимая члена. Разгорячённая девочка, сладкая киска истекала соком, мечтая о члене Некрасова. Время остановилось, застыв по воле Олимпийского бога. Даже самодовольная ухмылка в глазах ректора побледнела, словно его коснулась тень Ореста Марковича.

— Я-а-а узна-ах… а-ах, узнаю! Всё! — подумала девушка, истязаясь возбуждением только от одной мысли о Некрасове.

Инферно это она сама, её дикое воображение, огненная страсть и безумная преданность хозяину.

"Не оставляйте меня одну, Орест Маркович. Помогите, подскажите, где искать. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста-а-а-а!" — Некрасов подождал несколько безумно томительных секунд, а затем подошёл к полностью обнажённой в фантазиях Габи, провёл указательным пальцем по её спине.

И поцеловал в макушку.

Hello from the other side

I must've called a thousand times to tell you

I'm sorry, for everything that I've done

But when I call you never seem to be home

Hello from the outside

At least I can say that I've tried to tell you

I'm sorry, for breaking your heart

But it don't matter,

It clearly doesn't tear you apart anymore

Музыка звучала в голове всё громче, переполняя Габи восторгом и дикой страстью.

Она — Инферно, безумное пламя, разгорающееся от каждого прикосновения Некрасова, её повелителя, огненного хозяина и вдохновителя. Её джинна, исполняющего похотливые желания в любой момент.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Повелителя её безудержных фантазий.

Если будет нужно — она вцепится зубами в горло ректора и вырвет кадык, заставив признаться во всём. Некрасов обнял её сзади и вошёл прямо на глазах у этого напыщенного мудака, говорившего что-то тоном лектора. Ей это было необходимо, чтобы завестись, разбудить внутри настоящую стерву. Чтобы размазать гниду в его же кабинете как таракана.

Время застыло, когда Орест Маркович с рычанием стал брать её, держа за волосы. Его мощный член с хлюпаньем входил в разгорячённую промежность Габи. А бедра шлёпали её по ягодицам, ещё помнившим дикие удары его ладоней.

— Да-а! Да-а-а! Да-а-а-а!!! Ещё-ещё-ещё! Пожалуйста, только не останавливайся! — рыжая голодная лисица остервенело закусила губу, не желая прогонять фантазии о сексе с Орестом. Гребанная командировка босса в Германию лишила ее удовольствий уже на вторую неделю. Мысли вырвались из под контроля и шалили.

Габи вспомнила, как обалденно Орест брал ее в своем пентхаусе, всю ночь гоняя по своему каменному члену.

Тогда даже слёзы текли ручьями из сияющих глаз, щёки полыхали румянцем, а между ног бушевало пламя. Оно разгоралось всё сильнее, пока Некрасов трахал её чёткими, резкими движениями. Распалял Габи, превращая в фантастического Феникса, поднимающего сияющие крылья от любви её личного Зевса.

Повелителя её внутреннего Инферно.

…поэтому если вопросов больше нет, мне придётся вернуться к скучным лекциям, которые не заменят мне общества такой очаровательной собеседницы, — закончил ректор, самодовольно облизнув нижнюю губу. Его глаза издевательски смеялись — снова удалось виртуозно заболтать очередную крысу из конторы. Обвести идиотов вокруг пальца. Никто не помешает ему вести дела, даже армия таких смазливых сучек. Всё это Габи прочитала в его сытом взгляде.

— Боюсь, вы не ответили на мои главные вопросы, — ласково пропела она, потягиваясь. По телу до сих пор пробегали безумно приятные разряды — её маленький секрет от фантазий об Оресте.

— Ммм… а с вами всё в порядке? Вы так покраснели и похорошели, что мне уже кажется — приехали не вести расследование, а соблазнить скромного ректора! — он расхохотался, придвигаясь поближе.

— Ой, под вашим обаянием тают даже суровые сотрудницы спецслужб! Хм! — она затрепыхала ресницами, принимая его игру и наклоняясь к ректору так, чтобы он разглядел её сочную, налитую грудь в вырезе блузки. — Что же… что же м-м-мы будем делать, Степан Самуилович?

— Ха! Заниматься полезным для здоровья делом! — он ловко вытащил из выдвижного ящика два изящных бокала и наполнил их ароматным коньяком. — Понимаете, крутишься тут как собака. А на любовь даже времени не хватает! Может, вы что-нибудь посоветуете?

— И что же, Степа-а-ан Самуилови-и-ич? — казалось, блузка Габи сейчас лопнет, разорванная острыми сосками, а грудь коснётся лица ректора, похожего на рыхлую тыкву.

— Может, какие-нибудь приёмы спецслужб? Я слышал, вы на них… такие мастерицы. Не так ли?

— Ах, от вас ничего не скроешь!

— Когда рядом со мной такая яркая нимфа, во мне самом пробуждается гений спецлужб. Я бы даже сказал, зверский гений, — он положил пухлую, потную руку ей на колено и медленно заскользил вверх, проверяя реакцию этой пронырливой и невероятно соблазнительной шлюшки. Личной бляди в погонах у него ещё не было — такое упущение надо немедленно компенсировать.

— Так во-от, — Габи положила ладошку на его наглую руку. Как же ей хотелось одним движением сломать этому похотливому козлу пальцы, а потом воткнуть свой указательный палец в глаз, чтобы Самуилович визжал как резаная свинья. — Вы не объяснили, какая связь между гибелью Нины и пятью пропавшими студентками ВУЗа за последние месяцы.

— Вы о чём? — его рука дрогнула, замерев на оголённом бедре Габи.

— А я все о том же, — она прошила его взглядом насквозь, мигом превратившись из глуповатой нимфетки в личную суку Некрасова. Его огненного Феникса. — Все эти девушки защищали курсовые у вас, если не ошибаюсь?

— Да, н-но это же чудовищно совпадение! Через меня проходят десятки, сотни студентов, понимаете?

— И вы всех своих любовниц подкладываете под нож? Сколько вам платят за каждую?

— Ч-чи-ито вы себе позволяете! Я ректор! Профессор!

— А вы так не волнуйтесь, профессор. Всех вылечим и яйца намажем горчицей, если нужно, — опасно ухмыльнулась рыжая красавица.

— У вас на меня ничего нет. Абсолютно, — Степан Самуилович оскалился, напоминая матёрого кабана, готового разорвать клыками любого.

— Давайте подумаем. У ваших любовниц вырезают органы. А это безумно дорогой товар — например, в Германии, Израиле, США. Главное найти нужных специалистов, — Габи интуитивно ухватилась за ниточку, почуяв нервозность старого козла. — А крупных клиник у нас в городе всего две. Одна из них "Медея" Якова Израилевича…Дальше продолжать или вы мне поможете?

Резкое перевоплощение ректора безумно напугало Габи, словно на её глазах собеседник превратился в оборотня с огромным мерзким членом, которым собирался изнасиловать её прямо на столе… Как многих студенток до этого!

— Ты куда лезешь, тупая сука? Судья тебя прихлопнет! — глаза ректора налились кровью, на шее вздулась вена, а лицо побелело. Сейчас он кинется на неё и вцепится в горло зубами. — Не смей трогать Якова Израилевича, дешёвая шлюха, иначе от тебя останется одно дерьмо. И даже его будут собирать в пакетик. Вместе с кусками твоей наглой жопы! — Он вскочил, возвышаясь над Габи большой жирной кучей. Сердце гулко забилось.



Что делать? И тут в её голове словно ударил гром: «Думай, Габи. Думай, радость моя. Что такое "Инферно"? Плод моей фантазии, очередная мерзотная идея Судьи, или ты ещё не в курсе?» Она справится. Справится со всем этим дерьмом и выполнит задание Некрасова. Никакой самодовольный мудак её не остановит.

— Тупая сука у тебя между ушами, ничтожество, — она молниеносно схватила его за яйца и сдавила пальчиками так, что ректор взвыл. — Кто заказал тебе Нину Ткачук?

— Аа-а-а… Сс-с-судья тебя закроет! — прошипел он, напоминая дрожащую кучу дерьма.

— Теперь будь послушным мальчиком, объясни, зачем ему студентки? Иначе кое-кто лишится колокольчиков, — обманчиво мягким голосом потянула Габи, сильнее сжимая ширинку ректора. Другой рукой ловко выудила пистолет из кобуры и приставила к вспотевшему виску этого борова.

— У него сеть. О-о-г-громная. Повсюду. Там все повязаны. Судья как паук! Аа-а-а! Он затягивает всех в Большую Игру. Потом убирает, выбрасывает как мусор. От-т-тпустите! Пожалуйста!

— Какую роль играли убитые студентки в планах Судьи? — Габи слегка ослабила хватку, вцепившись взглядом в трясущегося ректора. Ещё минуту назад он угрожал ей и хамил. А теперь скорчился и напоминает раздавленную жирную муху. — Зачем ему девушки?

— Он меня закроет. Закроет по щелчку пальцев, понимаете? Я давно уже под прицелом…

Девушка щелкнула предохранителем. Грузный мужик сдулся и упал к ее ногам. Заливаясь потом и слезами пробормотал:

- Если я во всем сознаюсь, меня оправдают?

Габи мысленно прослушала смертный приговор от босса. Нет, конечно! Орест Маркович придушит собственноручно всех ублюдков, причастных к жестоким расправам над невинными девушками. Ее Зевс благородный и принципиальный мужчина, наделенный безграничной властью. Уже понятно, что и ректор и Судья вершат преступления. А потому, они обречены на возмездие от Олимпийского Бога!

- Говори все, что знаешь, и я обещаю, что тебя не притянут к ответу, — соврала рыжая бестия, включая камеру на мобильном и направляя объектив в раскрасневшуюся морду ректора.

- Скажу…я все скажу, только не убивайте! — подписал себе смертный приговор Степан Самуилович!