Светлана БорисоваИНКУБ — 1

Вещь чудесная и почти непонятная — это инкубы, которых во Франции и Италии называют фоллетами, а в Испании — дуэндес. Они не повинуются заклинателям, не страшатся заклинаний и при приближении священных предметов не выказывают ни малейшего испуга в противоположность демонам, мучающим бесноватых. Потому что как ни упорны эти злые духи, как ни упрямы в своем нежелании повиноваться велениям заклинателя, приказывающего оставить тело одержимого — достаточно произнести Пресвятое Имя Иисуса или Девы Марии, или несколько стихов Священного Писания, или возложить реликвии, главным образом, частицу древа Святого Креста, или приблизить священные изображения. И тотчас можно услышать, как они зарычат устами бесноватого, и увидеть скрежет его зубов, волнение, дрожь, — словом, все признаки страха. Но на фоллетов ничто подобное не имеет никакого влияния: если они и прекращают свои преследования, то только после долгого времени и когда сами того захотят.[1]

Людовико Мария Синистрари «О демониалитете и бестиалитете инкубов и суккубов» из главы VI. Духи «фоллеты», не боящиеся заклинаний.

Закрыты двери. От ворот

В грехах потеряны ключи.

Не остановишь ледоход

Теплом от пламени свечи.[2]

Предисловие с небольшой байкой о привидениях, не имеющих прямого отношения к основному сюжету

Стоило стрелкам на циферблате слиться в полночном экстазе, и несколько окон давно заброшенного особняка осветились ровным голубоватым светом. Это насторожило щуплого старичка, который нашёл себе приют в полуразвалившемся домике, изначально предназначенном для садовника. Свет в окнах всё горел, и ему вдруг стало не по себе — причём настолько, что он, поддавшись панике, выскочил наружу, и с давно забытой прытью бросился бежать. Но вскоре любопытство пересилило страх и старичок, вернувшись, притаился в густой тени разросшегося куста самшита — с этой позиции всего удобней было наблюдать за тем, что происходит в господском доме.

Как водится, за обезлюдевшей усадьбой, расположенной на окраине городка, закрепилась дурная слава, но бродяжка уже столько лет прожил здесь, что считал все россказни о ней досужей выдумкой. Тем не менее он не решался жить в господском доме, хотя в его пристанище уже основательно протекала крыша, грозя однажды рухнуть.

Да и любой струхнул бы на его месте. Одичавший дом жил собственной жизнью и был полон таинственных шорохов и звуков, особенно по ночам. В нём постоянно что-то поскрипывало и постукивало, а стоило дать волю воображению и вскоре казалось, что поблизости кто-то бродит, по-стариковски шаркая ногами. От невнятного бормотания невидимки пробегал мороз по коже, и вставали волосы дыбом. Но это были ещё цветочки. Когда наступала пора ненастья, и задувал порывистый холодный ветер, пронизывающий чуть ли не до костей, тогда по огромному дому разносились протяжные жалобные стоны и вскрики, полные нечеловеческой муки.

И хотя расстояние приглушало ужасные звуки, старичок не мог уснуть. Он растапливал небольшой камелёк и до рассвета жался к его вихрастому беззаботному пламени. Да и как тут уснёшь, когда на ум поневоле приходят байки о не упокоенных душах, что бродят по обветшалому особняку. И не важно, что большинство страшилок бродяжка придумывал сам, желая отпугнуть незваных посетителей. Из-за слухов о золоте, якобы припрятанном последним хозяином усадьбы, его то и дело беспокоили окрестные дети, и не только они. Время от времени заглядывали и взрослые охотники до чужого добра.

Но чем дольше старичок вглядывался в оконные провалы, вновь темнеющие первозданной тьмой, тем больше его одолевало беспокойство. Вокруг притихшего особняка витала какая-то гнетущая атмосфера, вызывающая подспудный ужас, а самое главное, не было слышно шума, сопутствующего нашествию искателей сокровищ. Ну а когда в одном из окон появился сначала колеблющийся свет свечи, а затем зловещий силуэт горбуна с непропорционально большой головой, бродяжка не выдержал и дал дёру.

Вот поэтому никто не видел, как к особняку стремглав промчалось другое странное создание — тощее и высокое, в широкополой шляпе и бесформенном соломенном плаще. Всем своим видом оно напоминало неряшливо сделанное чучело, которое вдруг ожило и решило покинуть свой пост на поле — к великому огорчению ворон.

Фанат Страшилы из страны Оз в несколько прыжков преодолел выщербленные ступени, ведущие к входным дверям и, влетев внутрь огромного полуразрушенного холла, громко завопил:

— Эй, Светозар, я уже здесь!

На зов вновь прибывшего раздалось мерное цоканье, а затем в одном из проёмов второго этажа появился скособоченный жутковатый уродец. В когтистой волосатой лапе он держал толстую чёрную свечу, язычок которой горел ровным пламенем, несмотря на сильный сквозняк, гуляющий по помещению. Уродец подошёл к шаткому ограждению из сохранившихся перил и, подслеповато щурясь, смерил «Страшилу» злобным взглядом.

— Чего орёшь, я не глухой, — произнёс он неожиданно густым басом, и повелительно рявкнул: — Живо за мной, смертноеотродье! Учти, ещё раз опоздаешь, и тебе не жить!

— Иди ты в баню! Дай хоть отдышаться… уф! — «Страшила» со стоном плюхнулся на ступеньку лестницы, ведущей наверх, и та жалобно скрипнула под его тощей задницей.

— На том свете отдохнешь, жалкий червяк, — последовал безжалостный ответ.

— Полегче на поворотах, Светозар, я тоже могу разозлиться и послать тебя куда подальше! — возмутился «Страшила». Но заметив, что тёмные, глубоко посаженные глазки уродца полыхнули призрачным кровавым светом, он сразу же пошёл на попятный. — Ты хоть представляешь, как сложно пробираться к точке переноса в незнакомом мире? — жалобно воскликнул он и с жаром перечислил трудности, которые ему пришлось преодолеть.

Но собеседник не проникся сочувствием.

— Знать ничего не хочу, это твои проблемы.

Уродец покосился на судорожно сжатые кулаки «Страшилы» и грозно рыкнул. Тот внял предупреждению и медленно разжал пальцы. Они чинно легли на острые коленки, демонстрируя многодневный траур под ногтями. Несмотря на въевшуюся грязь, руки были изящными и сильными, а загорелая кожа, пестрящая многочисленными царапинами, — гладкой и упругой. Всё это свидетельствовало о молодости и хорошей породе их обладателя.

Бунт был задавлен на корню и «Страшила», подняв голову, сверкнул белозубой улыбкой.

— Ладно, уговорил. Веди меня, адский Сусанин, что б тебе было пусто! — легко отозвался он и, вскочив, бросился следом за уродцем — тот уже успел скрыться в одном из проёмов, который вёл в длинную анфиладу комнат, расположенных на втором этаже. Несмотря на спешку и длинные ноги, он с трудом поспевал за своим низкорослым провожатым.

После стремительного марш-броска по полусгнившим половицам, то и дело грозящих провалиться и стать ловушкой, они оказались в небольшой комнате.

«Страшила» замер на пороге, и насторожённо огляделся по сторонам. Несмотря на многослойную пыль и общую запущенность, обстановка комнаты почему-то сохранилась в полной неприкосновенности — сундуки не разграбили, мебель не растащили, хотя она выглядела добротно и даже больше, её украшала искусная позолоченная резьба. Да и прочие предметы в комнате имели немалую стоимость, хотя бы те же канделябры, почерневшие от времени, но в них сразу же угадывалось благородное серебро. И всё же не промашка мародёров заставила его остановиться на пороге, а чувство безысходности и миазмы потустороннего холода, которые оставляют после себя убийства, жертва которых умерла в страшных мучениях. «Страшила» вздохнул — ему уже приходилось сталкиваться с таким — и перевёл взгляд на то, что имело непосредственное отношение к нему. На полу слабо мерцала октаграмма — восьмиугольная звезда, заключённая в идеально ровный круг.

— Н-да! Экспресс уже подан. — Он неохотно шагнул внутрь комнаты и снова остановился, явно не горя желанием приближаться к колдовской штучке.

— Не медли, смертное отродье, живо становись в центр! — подстегнул его уродец и злобно оскалился, когда «Страшила» направился к нему. — Рогатый предок! Куда ты прёшься в своём стоге сена? Учти, если ненароком сотрёшь линию, то улетишь в неизвестном направлении. И не думай, что в этом случае отделаешься от меня. Я обязательно отыщу тебя и живьём сдеру шкуру, — злобно прошипел он.

— Понятно! Нефиг орать, — буркнул «Страшила». Он скинул импровизированный плащ из соломы и, надвинув шляпу на глаза, шагнул в центр октаграммы, стараясь при этом не наступать на её линии.

Уродец что-то нараспев проговорил и свеча, покинув его ладонь, поплыла по воздуху. Как только она коснулась пола, пламя ярко вспыхнуло и нервно заплясало на своём основании, хотя в затхлом воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка.

Свеча опустилась у ног «Страшилы» и её свет дал возможность его рассмотреть. Это оказался юноша, к тому же очень симпатичный — если судить по видимой части лица. Одет он был в экзотические для данных мест потрёпанные джинсы и мешковатую куртку; и то и другое было украшено эмблемами известных торговых марок, но, судя по качеству, где-то внутри должна была найтись скромная этикетка с надписью «made in Cina».

Юноша нервничал, хотя старался не показывать виду. Засунув руки в карманы куртки, он с дерзкой усмешкой посматривал на гротескного уродца, суетящегося вокруг, но тот не обращал на него внимания, поглощённый своими таинственными приготовлениями. И лишь когда с ними было покончено, уродец соизволил глянуть на своего компаньона. Молодой человек уже не улыбался. Он весь был как туго натянутая струна — челюсти крепко стиснуты, губы подрагивали от неимоверного напряжения, побледневшее лицо блестело от пота.

— Не бойся. Скоро это кончится, — проговорил уродец неожиданно мягким голосом.

Не дожидаясь реакции изумлённого юноши, он коснулся лапой октаграммы. В то же мгновение её линии засияли, наливаясь энергией, и загудели как линии высоковольтной линии в дождливую погоду. Ввысь ударил невыносимо яркий столб света, и ночное небо сначала раскрасилось багровыми всполохами, а затем выдало череду апокалипсических картин. Они не прошли не замеченными, и послужили в этом мире благодатной почвой для зловещих пророчеств, как правило, предсказывающих конец света.

Уродец не сразу отправился следом за юношей. Присев на корточки, он с задумчивым видом глядел на тошнотворную пространственную воронку, бушующую в центре октаграммы.

— Интересно, зачем ему понадобилась эта ошибка природы? К тому же из такой дали, — пробормотал он, наморщив лоб.

Видимо, так и не найдя ответа, уродец выпрямился — насколько позволяла его скособоченная фигура — и шагнул в центр октаграммы. Стоило ему пересечь линию, и его облик разительно переменился. Прекрасное существо не имело ничего общего с тем уродцем, которым оно раньше представлялось.

Комната опустела и тогда появился ещё один посетитель, который как две капли воды походил на юношу. Даже одежда на нём была та же самая — потрёпанные джинсы и мешковатая куртка.

— Вот и мне интересно, зачем Аспиду понадобился мой отпрыск, — проговорил он, задумчиво глядя на клок блестящих синих волос, оставшихся в центре октаграммы. Перед тем как окончательно схлопнуться, пространственная воронка успела прихватить кончик длинной гривы своего последнего пассажира. Так что промедление не прошло ему даром.

Близнец юноши (несмотря на его слова, они выглядели ровесниками) немного побродил по комнате, а затем исчез, как и появился — без сопутствующих красочных спецэффектов и колдовских прибамбасов — просто вот он был и вот его уже нет.

* * *

Когда непрошеные гости исчезли, по лестнице опустевшего особняка, радостно вереща, запрыгал лохматый шар. В холле он остановился, и из-под кустистых бровей глянули крохотные буравчики глаз. Затем появился другой житель дома — привидение страшно измождённой женщины. Она выглядела так, будто умерла голодной смертью, и тем не менее на ней было роскошное платье, говорящее о том, что она не нищенка, а очень даже состоятельная дама.

Стоя наверху лестницы, женщина-привидение умоляющим жестом протянула руки к голове и издала душераздирающий стон. В ответ на это голова смачно плюнула и, попав себе на чёрную с проседью бороду, сердито зафыркала, а затем подкатилась к камину и сгинула в огромной дыре, прогрызенной крысами. Женщина-привидение заколебалась, не решаясь последовать за ней, а потом было уже поздно. Из дыры высунулась морда огромной крысы и, злобно вереща, оскалила вполне человеческие зубы. Несчастная женщина-привидение испуганно вскрикнула, и одним махом взлетела наверх — под довольное хихиканье головы, наблюдающей за её паническим бегством.

Спустя некоторое время из крысиной норы раздался звон монет, и в её темноте блеснуло золото. «Ходют, тут всякие, а потом деньги пропадают! Придётся провести ревизию», — ворчливо проговорил надтреснутый мужской голос. И после этого из норы доносился только мерный металлический стук, периодически прерываемый сухим стуком костяшек на деревянных счетах и скрипом гусиного пера.

* * *

Тем временем посетители, нечаянно нарушившие мирное существование привидений и бродяжки, счастливо переместились в другой мир — за исключением последнего. Куда делся близнец юноши, было не ясно, но он не последовал за ними.

Завершению магического переноса сопутствовал такой же столб яркого света. Правда, средь бела дня он был не столь эффектен, как ночью. Когда свечение угасло, на раскуроченной поляне остался лежать юноша, основательно присыпанный землёй. Судя по страдальческой мине, застывшей на лице, ему пришлось очень туго, но беспамятство длилось недолго.

— Блин! Ненавижу перемещения между мирами! — простонал он, после того как очнулся. — О-ё! Мать твою перемать!.. Вот это звон в голове!.. Интересно, почему каждый раз возникает такое ощущение, словно меня только что хорошенько отпинали? — приняв сидячее положение, юноша скорчился от рвотного позыва. — Чёрт! Не мешало бы накостылять по шее некоторым товарищам за такое халтурное колдовство!.. Фу, слава богу, отпустило! Светозар, ну что за отсталые методы работы? Какая-то древняя символика и невнятные завывания. Неужели ты, демон, не можешь создать нормальный магический портал?

— Ты это о чём? — с подозрением отозвался невидимый собеседник.

— Как это о чём? Неужели не знаешь?

Пряча затаённое веселье, юноша уселся по-турецки и сделал замысловатый жест рукой.

— О бестолковый демон! О невежда из невежд! Знай, что есть такая удивительная дверца между мирами, и зовётся она магическим порталом! — начал он вещать высокопарным тоном и некоторое время распинался о достоинствах сказочного атрибута, но надолго его не хватило. Легкомысленно хихикнув, он добавил уже обычным голосом: — В общем, шагнул туда и вуаля! Сразу же оказался на месте. Фантасты такой процесс называют телепортацией. Правда, тогда для её изобретения, требуется куча аппаратуры и гениальные мозги, причём в немалом количестве. А вот в мире фэнтези всё гораздо проще. Там между мирами умеет перемещаться каждый дурак…

— Что за бред! — перебил его материализовавшийся демон. Он снова был в облике уродливого горбуна. Смерив неунывающего собеседника презрительным взглядом, тем не менее он счёл нужным пояснить: — То что ты называешь пентаграммой на самом деле Звезда хаоса[3]. А теперь слушай внимательно, жалкое отродье, — проговорил он тоном, не терпящим возражений. — Жду тебя через год в храме Рогатой Луны. В канун праздника Кровавой жатвы. Чтобы попасть в условленное место, ты должен отправиться в Ночное королевство. — Глаза демона недобро сверкнули. — И на этот раз лучше опаздывай, а то останешься здесь на целое столетие, — добавил он с мстительными нотками в голосе.

— Сдурел?! — возмутился юноша. — Я не собираюсь торчать здесь целый год, не говоря уж о целом столетии!

— Как я сказал, так и будет, — рыкнул демон, но юноша снова взбунтовался.

— Да пошёл ты!.. С этими перемещениями, я уже скоро загнусь! Не слишком ли большая плата за спасение? В конце концов, есть же другие живые ключи, открывающие путь между мирами!

— Есть, но ты универсальный, поскольку самый живучий, — демон оскалил жуткие зубы. Видимо это должно было означать улыбку. — Правда, до дома уже осталось всего ничего, и я могу уважить твою просьбу. Разовых ключей довольно много, — сказал он и с угрозой добавил: — Так что тебе решать. Только учти, поскольку договор не выполнен, я верну тебя обратно, в руки тех же самых господ, от которых спас. Уж они с тобой развлекутся от души, перед тем как порезать на кусочки.

— Обманываешь!.. Интересно, сумел бы ты выбраться с Земли, если бы не я? — юноша с сомнением посмотрел на демона и снова пошёл на попятный. — Ладно. Тут ты прав. Никакая плата за жизнь не может быть чрезмерной. Вот только ещё парочка таких перемещений и я загнусь, а это, согласись, уже нечестно… — на его лице промелькнула робкая надежда. — Правда, если мне не послышалось…

— Не ной, это последнее перемещение, — перебил его демон. — Как только попаду домой, сразу же верну тебя на Землю, — пообещал он и, внимательно оглядев юношу, недовольно скривился. — На этот раз придётся тебе помочь, хоть это противно моей природе.

Не дав собеседнику времени на размышление, демон щёлкнул пальцами, и фигуру юноши охватило багрово-чёрное пламя — настолько сильное, что сбило его с ног. Он с воплями покатился по земле, но пламя исчезло так же быстро, как и возникло, не причинив ему видимого вреда.

— Повторяю, не опаздывай, ключ! — предупредил демон, снова ставший невидимым.

— Ты хотел сказать отмычка… насмешливо бросил юноша, протирая запорошенные глаза.

Странные ощущения и голос, понизившийся на октаву, заставили его вскочить на ноги.

— Эй-эй! Постой, Светозар! Ты это о чём?.. Что ты задумал, проклятый демон?

— Скоро поймешь, — прогрохотал демон.

— Иди ты на фиг, я не нуждаюсь в твоей благотворительности! — выкрикнул юноша, заподозривший недоброе.

Он растерянно похлопал себя по груди и расстегнул молнию на джинсах. Собравшись с духом, он глянул вниз. «Блин!» В его глазах хищной птицы загорелась ярость.

— Чтоб ты сдох, паскуда!.. Немедленно верни всё как было! — раздался отчаянный крик.

С высоты загремел издевательский хохот.

— Всегда знал что вы, люди, неблагодарные твари! — донесся снисходительный голос демона. — Полно расстраиваться! Всего-то дел, что видимое стало реальностью. Зато теперь нет нужды опасаться, что кто-то разоблачит твой обман.

— Мерзавец! Выродок! — юноша даже взвизгнул от злости. — Сам ты неблагодарная тварь! Светозар, попомни моё слово, ты ещё пожалеешь о своей подлянке!

Он ещё долго бушевал и бегал по поляне, нелепо размахивая руками, но демон больше не отзывался. Тогда он упал на землю и бурно, совсем по-девчоночьи, разрыдался.

Загрузка...