Иногда они возвращаются

Дверь кафе беззвучно закрылась, оставив весеннюю сырость за спиной. Вкусно пахнуло ароматом свежемолотого кофе и домашнего уюта. Анна, заказав двойной эспрессо, прошла к свободному столику у окна и почти без сил опустилась на стул. Ноги противно тряслись, сердце выплясывало румбу. Ну, чего она испугалась? Подумаешь, ходит за ней парень, ну и что? Простое совпадение, мало ли в жизни совпадений… Она осторожно отодвинула полупрозрачную штору и выглянула на улицу через запотевшее стекло. Сгущались сумерки. На другой стороне улицы возле припаркованных у бордюра машин стоял, засунув руки в карманы, тот самый парень, чьё настойчивое преследование вывело Анну из такого привычного состояния спокойной умиротворенности.

Утром, выскочив из дома, она зацепилась взглядом за сочное оранжевое пятно, усмехнулась про себя, заметив, что для ранней весны расцветка ярковата, но — "чужие вкусы не обсуждаются", одернула собственное выдавшее виды серенькое пальтишко и, не обращая внимания на мешанину из талого снега и воды под ногами, побежала к подъехавшей маршрутке.

Добросовестно отсидев в конторе полдня, Анна решила выйти прогуляться и заодно купить что-нибудь вкусненькое, чтобы скрасить бесконечно тянущееся послеобеденное время. Разглядывая шоколадки в витрине ларька, женщина почувствовала неясное беспокойство, резко обернулась — вплотную к ней стоял парень. Анне захотелось прикрыть глаза рукой, настолько пронзительным был апельсиновый колер его куртки.

— Ань, ты? — знакомый голос отвлек внимание женщины от парня. Она близоруко прищурилась:

— Светка, сто лет тебя не видела! — и кинулась обниматься с бывшей одноклассницей. Тут уж не до парня, заболтались так, что едва на работу не опоздала.

Только вечером, когда обладатель куртки столь экстравагантного цвета, не таясь, пошел следом за ней, не отставая, Анна начала нервничать. Пару раз она порывалась подойти спросить, что ему от неё надо, но не рискнула, так же как и ехать домой с привязавшимся к ней "хвостом". Анна отправилась блуждать по городу, рассчитывая ускользнуть от преследователя, — внезапно ныряла в магазинчики, попадающиеся на пути, бесцельно побродив у пестрых витрин, выходила на улицу и опять видела поблизости оранжевое пятно, останавливалась у киосков "Роспечати", надеясь, что парень пройдет мимо, но напрасно, тот всё не отставал. А сейчас — она снова выглянула в окно — терпеливо ждал её.

— Ладно, погрелась и хватит, — зло пробормотала Анна и ринулась на улицу. Сейчас она ему устроит! Бармен меланхолично посмотрел вслед растрепанной миниатюрной брюнетке, промчавшейся мимо него. Забыла что-нибудь?

Женщина тем временем перебежала дорогу, остановилась в метре от неподвижно стоящего парня. Господи, да он же совсем мальчишка, лет восемнадцать, не больше. Светлые волосы взъерошены ветром, на лице выражение тоскливого ожидания. Она сделала шаг к нему и застыла оцепенело, глядя в его неподвижные светлые глаза. Что-то в этом парне было не так, а вот что именно…

Анна от природы обладала редкостной способностью к эмпатии. В молодости, пытаясь понять природу своей сверхчувствительности, она металась от одного "гуру" к другому. Потом-то, став старше, слегка поостыла и решила довольствоваться тем, что имеет. Достаточно и того, что досталось при раздаче… Она могла улавливать эмоциональный настрой другого человека, видеть нечеткие отражения чужих аур, а иногда даже угадывать мысли, но такое случалось очень редко и только с близкими людьми. Жаль, что этот необыкновенный дар принес Анне одни только неприятности, обрекая на принудительное одиночество. Каково нескончаемо переживать импульсивные всплески чувств чужих людей, не говоря уже о близких? А сейчас…

…она не чувствовала ничего, словно перед ней стоял манекен, обряженный в оранжевую куртку, словно сгусток раскрашенного тумана, невзначай принявший форму человеческого тела, словно…

Анна прижала пальцы к вискам, пытаясь погасить наплывающую болевую волну. В ушах зазвенел истошный женский крик, скрежет тормозов, жалобный взвизг шин, скользящих по асфальту. Пронзительные звуки сменились тишиной, в которую тревожным набатом прорывалось биение сердца. Женщина застонала — боль стала нестерпимой — и прикрыла глаза. Мгновенное ощущение полета в осязаемой всем телом темноте, крохотная искорка света впереди, разгорающаяся ослепительным сиянием и стремительное падение в сверкающий круговорот, неумолимо затягивающий в пугающее ничто.

Что это? Анна глубоко вздохнула, отгоняя видение, и озадаченно уставилась на своего визави. Тот, не говоря ни слова, развернулся и зашагал прочь.

— Стой, — срывающимся голосом прохрипела ему вслед женщина, — что ты хотел? — бежать за ним не было сил.

Парень удалялся, словно не слыша её.

Бармен поднял голову, удивленно глядя на брюнетку, пару минут назад выскочившую из кафе. Она тяжело оперлась о стойку бара, едва не падая от изнеможения:

— Мне плохо, вызовите "Скорую", нет, лучше такси…

— Давайте, я вам помогу, — бармен подхватил Анну под руку, провел к двери с нарисованным на ней женским профилем, — попробуйте умыться холодной водой, пока я позвоню.

Оставшись в одиночестве, Анна открыла горячую воду и застыла, глядя на себя в зеркало. Вид у неё! Ну, немудрено, если вспомнить происшедшее на улице. Опомнилась она только, когда её отражение заволокли клубы пара, а на запотевшем стекле проступила короткая фраза из нескольких слов, написанная небрежным почерком: — "Комарова, 55, кв. 69".

И что с этим делать? Анна закрутила кран с хлеставшим во все стороны кипятком и прошла в маленький зальчик кафе. Бармен улыбнулся:

— Вам лучше? — она кивнула в ответ, — такси уже подъехало.

— Спасибо. — Анна пыталась сообразить, где это — улица Комарова, вроде недалеко от её дома. Ладно, сегодня уже поздно, но сходить, наверное, надо. Зачем? Кто её там ждет?

На следующий день Анна всё же позвонила в городскую справку и получила подробное разъяснение, как добраться до нужной ей улицы. Надо же, совсем рядом! Что ж, было бы далеко, может и не пошла бы, а так…

Теперь она стояла в окружении блочных пятиэтажек и пыталась угадать, которая из них ей нужна.

— Скажи, где здесь пятьдесят пятый номер, — остановила она проходившую мимо толстенькую девочку с ранцем на спине. Та махнула рукой на ближайший дом и, не дослушав, побежала к стайке таких же по возрасту девчонок, терпеливо ожидающих подругу возле облупившейся беседки.

— Понятно, — Анна примерно представляла нумерацию квартир и, не колеблясь, отправилась в крайний подъезд. Дом был без лифта, поэтому к последнему этажу женщина порядком запыхалась. Слегка отдышавшись, она нажала кнопку дверного звонка, мало представляя, что сейчас скажет.

После короткой трели дверь беззвучно распахнулась. В темном проеме возник неподвижный хрупкий силуэт. Постояв мгновение, девушка, не задав ни одного вопроса, развернулась и пошла по коридору. Анна недоуменно отправилась за ней, принюхиваясь к смутно знакомому запаху. Только войдя в комнату, в которой скрылась хозяйка квартиры, и, увидев бесчисленные огоньки свечей, она сообразила — так пахло в храме по большим церковным праздникам. Запах тающего воска смешивался с запахом ладана, надолго оставаясь в памяти чудесным ощущением прикосновения к таинству божественной благодати. Слегка привыкнув к царившему вокруг полумраку, Анна разглядела висевшие на стенах фотографии с траурным окаймлением. На всех снимках был один и тот же парень, вчерашний ей преследователь — он хмурился, смеялся, был задумчив или серьёзен. Случайные моменты его жизни, зафиксированные беспристрастным оком фотокамеры. Струйка пота стекла вдоль позвоночника, руки Анны меленько затряслись. Мало кому удается повстречаться с призраком, а ей вот "повезло". Почему ей?

Анна развернулась к девушке, тихо сидевшей в уголке дивана. Свинцовый гнет отчаяния обрушился на женщину, взорвался изнутри болезненным протестом против несправедливости этого мира и оборвался мучительным звоном на пределе восприятия.

— Отпусти его, — она присела перед оцепеневшей девушкой, — отпусти. Ты понимаешь, ему сейчас намного хуже, чем тебе. Он не сможет уйти, пока ты его держишь.

— Что б ты понимала! Он погиб из-за меня! — у Анны на мгновение потемнело в глазах. Опять…

В ушах зазвенел истошный женский крик, пронзительный скрежет тормозов. Она почувствовала удар сбоку, отбросивший её на тротуар. Живот скрутило от режущей боли, рвущей на части все внутренности. Пытаясь подняться, она увидела расплывающееся под ней кровавое пятно и потеряла сознание. Выплывая из спасительного забытья, слышала обрывки фраз: — " Господи, такая молоденькая… Не повезло бедняжке…", "Ничего, жить будет, рожать навряд ли, а жить будет…", "Парень-то герой, умудрился вытолкнуть почти из-под колес, а сам погиб…", "Жалко, такие молодые…".

Анна не смогла справиться с потоком слез, непроизвольно хлынувшим из глаз. Ну, чем она может помочь этой незнакомой девушке? Чем? Сочувствием? А нужно ли оно — здесь? Она тяжело поднялась и вышла из квартиры, тихонько прикрыв за собой дверь. На лестнице Анна уселась прямо на ступеньки, сил совсем не осталось, и отрешенно уставилась в окно подъезда. Мыслей в голове не было никаких, только ощущение полной опустошенности.

Несколько дней Анна ходила сама не своя — горе девушки не давала ей покоя — и думала, думала, думала, бесконечно прокручивая в голове слова, которые станут достаточно убедительны для страдающего сердца: — "Никто из живых не знает, что там, за порогом Вечности, а ушедшие вряд ли скажут. Но иногда они возвращаются, если бремя земных чувств и незавершенность дел слишком велико, чтобы покинуть этот мир насовсем, и тогда они становятся бестелесными скитальцами. Ты поверь, девочка, что для них это ещё мучительнее, чем просто кануть в безвестность… Умершие просят покоя, не стоит их держать".

В пятницу, отпросившись после обеда с работы, Анна зашла в уже знакомый двор, странно оживленный в такую ненастную погоду. Под ногами хрустнул сочный стебель. Анна наклонилась и подняла багрово-красный цветок. Она осмотрелась — вдоль всей дороги были рассыпаны гвоздики вперемешку с зелеными еловыми веточками. Возле последнего подъезда собралась группка пожилых женщин и старушек. Она подошла к ним поближе и прислушалась к разговору.

— Кто бы мог подумать, — горестно качала головой одна из женщин, — Ленке-то не судьба была жить. Только после аварии отошла, как новая напасть.

— Ага, — живо поддакнула другая, — это ж надо было учудить, с крыши вниз головой. Хоть бы о родителях подумала.

— А кто из детей о них думает, ваши, что ли? — беседа плавно перетекла в другое русло.

Сердце растерянно трепыхнулось в груди и зачастило от осознания произошедшего. Ленка, значит…

Анна развернулась и пошла со двора, нечего ей больше здесь делать. И говорить не с кем… "Опоздала, — набатом стучало в висках, — опоздала…" Редкие прохожие торопливо уступали дорогу странной женщине с остановившимся взглядом, в котором застыл могильный холод.

В чувство Анну привел громкий лай и истошное мяуканье. Она остановилась и недоуменно осмотрелась. Куда принесли её ноги? Совсем незнакомое место и ни одного человека поблизости, как назло… Женщина взглянула на беснующуюся собачью стаю, остервенело штурмующую невысокое дерево, на котором, из последних сил вцепившись в ствол, сидело взъерошенное кошачье существо. Он (или она, издалека не разберешь) уже не вопил, а просто смотрел несчастными глазами на Анну, взглядом умоляя не проходить мимо.

— Я собак боюсь… — простонала Анна, едва не плача, слишком много для одного дня. — Я не смогу… Не смогу…

Собачий лай перешел в жалобный скулёж, затихающий с каждым мгновением. Псины, все до единой, поджав хвосты, бросились наутек. Женщина нервно сглотнула — возле дерева стоял её "знакомый" призрак и смотрел на нее.

— Я не успела, — Анна шагнула к нему. — Я не успела, — шептала она, боясь сорваться в истерику, — почему ты не пришел раньше?

Парень укоризненно посмотрел на Анну и перевел взгляд на котенка.

— Хорошо, — надеясь, что поняла призрака правильно, женщина бросилась к пушистику. — Я знаю, я слышала как-то: "Кто спас хотя бы одну жизнь, тот спас весь мир". Это о человеке, который… — она растерянно замолчала. Парня рядом не было, и некому был объяснять, что она не виновата в том, что не успела…

Женщина шла, прижимая к себе котенка, и думала, что кошачья жизнь не идет ни в какое сравнение с человеческой, но это как посмотреть… Острые коготки через тонкую ткань плаща впивались в кожу, лихорадочный стук крохотного сердечка котенка сливался с биением сердца его спасительницы. Анна услышала шум приближавшегося автомобиля, оглянулась — ее догоняла "маршрутка". Женщина вскинула руку, останавливая такси, мельком глянула на табличку с названиями улиц. Повезло, идет мимо дома… Значит, не так уж далеко она забрела, просто растерялась почему-то.

В маршрутке котенок опять истошно заорал, но Анна покрепче прижала свой трофей, чтоб не вырвался, и уставилась в окно. Хотелось как можно скорее очутиться дома, выпить пузырек валерьянки (не меньше) и забраться в постель, отключившись хотя бы на время от реалий сегодняшнего дня. Для полного счастья не хватало ещё проехать мимо своей остановки.

Мелькнул рекламный щит с жизнеутверждающей надписью: — "У России есть будущее! Оно в твоих руках!". Анна покосилась на того, кто, успокоившись, безмятежно дремал на её коленях, и усмехнулась: — "Не знаю, как у России, а у моего пушистика оно точно есть, я уж постараюсь…". Она осторожно погладила мягкую шерстку. Котенок зевнул, поднял на неё светлые глаза и уставился почти человеческим взглядом. По спине Анны отчего-то пробежали мурашки.

"Маршрутка" притормозила на повороте. Анна расплатилась с водителем и вышла на улицу. Котенок завозился, больно царапнув шею, вырвался из рук и бросился прочь.

— Стой, — женщина побежала за ним. — Вот свинтус мелкий… — Котенок остановился, подождал, пока Анна подойдет поближе, и, задрав мохнатый хвост трубой, короткими перебежками двинулся по тротуару. Так и перемещались — котенок отбежит, подождет, пока она подойдет поближе, и опять отбегает, чтобы замереть на минутку в ожидании.

— Все, поняла… — примиряющее сказала Анна, подходя в очередной раз к полосатому спринтеру, — я иду за тобой, можешь не оглядываться, никуда не денусь.

Котенок словно понял её слова и припустил так, что женщина едва поспевала за ним, забывая смотреть по сторонам, заботясь только о том, чтобы не потерять из виду беглеца. Тот ловко шмыгнул в подъезд, запрыгал по ступенькам, поднимаясь вверх, призывно мяукнув Анне, чтоб не задерживалась.

"Зачем? — мрачно думала Анна, стоя перед закрытой дверью. — Зачем ты привел меня сюда?" Аромат воска, смешанный запахом ладана, опять растеребил в душе горькое чувство безнадежности.

Котенок выжидающе посмотрел на нее. Женщина, превозмогая себя, нажала кнопку звонка. Дверь, как и в прошлый раз, открылась беззвучно. Спертый воздух подъезда смешался с запахом свечей и ладана — на пороге стояла понурая девушка с уставшим, измученным бессонными ночами лицом. У Анны от неожиданности перехватило дыхание.

— Ты? А как же… — котенок бросился к девушке, цепляясь коготками за халатик, попытался вскарабкаться вверх. Оборвался, плюхнулся на пол, вскочил и заверещал, запричитал, заплакал, словно жалуясь на свою полную невзгод жизнь. Девушка улыбнулась, присела, взяла котенка на руки: — Какой славный… — она прижала его к себе и добавила, разглядывая усатую мордашку: — Как Игорь… — Котенок расплылся в счастливой улыбке. — Правда?

За спиной девушки сгустилось туманное облачко — в полумраке коридора проявилась ярко-оранжевая клякса, приобрела форму. Анна, не отрываясь, смотрела в светлые глаза парня. Он улыбнулся, прощально помахал ей рукой. Оранжевое облачко зависло над головой котенка, задумчиво повисело секунду-другую, будто принимая решение, и превратившись в ослепительный вихрь, втянулось в неровное рыжее пятно между ушами.

— Это ваш? — девушка не заметила замешательства гостьи. — Можно, я его себе оставлю?

— Да, да… — отмерла Анна. — Я буду иногда к тебе приходить, ладно? Проведывать котенка, ты не против? Как тебя зовут?

— Оля, — девушке было не до Анны, все её внимание захватил пушистый комок, с каким — то непонятным фанатизмом вылизывающий держащие его руки.

Выйдя на улицу, Анна с наслаждением вдохнула вечерний воздух. Терпковатый аромат распускающейся зелени, влажный запах просыпающейся от зимней спячки земли, звонкие голоса детворы, штурмующие деревянную крепость во дворе. Весна, одним словом… И ощущение счастья — оттого, что она ошиблась, что не пришлось говорить заготовленных заранее слов, которые, скорее всего, оказались бы не поняты… Какое счастье, что проблема решилась сама собой… В голове завертелась дурацкая песенка: — "Быть может, в следующей жизни я буду кошкой, кошкой, аааа…". А ведь все возможно — никто не знает, что ожидает нас за порогом вечности, а ушедшие туда навряд ли расскажут.