Иностранка

В теплый сентябрьский день тракторист Антошка работает на участке, который был расположен совсем близко от границы.

Окончив работу, Антошка слез с машины, вытер рукавом красный, вспотевший лоб, поправил белесые волосы, вынул из кармана папиросу, сел на межу и закурил.

В каких-нибудь десяти шагах от себя Антошка видел светлый узкий ручей. Ручей начинался где-то очень далеко; он разрезал поле на две части и пропадал в дубовой рощице.

Ручей был границей. За ручьем лежала другая, уже не советская страна, и жизнь в той стране была совсем другой. Антошка любил сидеть на меже и смотреть, что делали по ту сторону ручья, за границей, люди, которых он называл «иностранцами». Иногда он кричал им что-нибудь, но они не отвечали.

Сейчас в поле людей не было. На жнивье дрались и кричали галки, а около дубовой рощи бродила рыжая корова.

Антошке надоело сидеть на меже, он бросил папиросу, подошел к трактору и минут десять возился около мотора. Потом вскочил на площадку, перевел рычаг, обернулся и увидел около плуга белоголовую девочку. Он посмотрел на ее широко открытые глаза, на руку, которая перебирала край дырявого платья, и улыбнулся.

— Поберегись! — крикнул он и дернул рычаг.

Трактор двинулся.

Подъехав к соседнему участку, Антошка опять увидел девочку. Спотыкаясь, она бежала за трактором.

«Ишь ты, — подумал Антошка, — интересуется!»

Он остановил трактор и спросил:

— Ты чья будешь?

Девочка молчала.

— Вот тебе матка задаст! Ишь, куда убежала!

— Не-е, — сказала девочка. — У меня матки нету.

— Во-о-на! То-то, я гляжу, рубаха у тебя больно дырява. Что же тебе в колхозе новую не дадут?

Девочка ничего не ответила.

— Ты, что же, меня разве не знаешь? Меня каждый тут знает!

Сзади послышался конский топот. По меже ехал разъезд пограничников. Передний конный помахал рукой, и тракторист остановил машину. Пограничники подъехали и попросили прикурить. Старший пограничник — толстый парень с пушком на верхней губе — спросил:

— Это что, дочка твоя, что ли?

— Какое! — Антошка улыбнулся. — Девочка чья-то. Трактором интересуется.

— А-а! Ты откуда?

— Оттуда, — прошептала девочка.

— Откуда — оттуда?

— Я корову пасла.

— Э-э, да она иностранка! — вдруг догадался тракторист. — Я ее корову видел. Рыжая — на той стороне стоит. Так ведь?

Девочка тряхнула головой.

Пограничники переглянулись.

— Вот так история! — сказал старший.

— Дела-а! — изумился Антошка.

Девочка заплакала.

— Ты чего ревешь? — спросил ее тракторист. — Не бойся. Это, брат, Красная армия!

Девочка заплакала еще пуще.

— А может быть, отвезти ее до ручья, пусть домой бежит? — предложил Антошка.

— Скажешь тоже, — строго ответил старший пограничник. — Через границу бегать нельзя. Придется ее везти на заставу. Там начальник разберется, кто она и откуда. Слышь, девочка? А ну, поедем с нами! Да ты не бойся. Хочешь, яблочко дам?

Он вынул большое красное яблоко и, наклонившись с седла, подал его девочке. Она взяла его, улыбнулась, доверчиво потянулась к пограничнику и очутилась в седле.

— Ну, держись, — сказал он. — Не упадешь?

— Не-е, — убежденно сказала девочка.

— Это как же ты сюда прибежала? — спросил те старший пограничник.

— Так… Машина как загудит, я и побежала.

Пограничники поехали дальше. Девочка, съев яблоко, почувствовала себя, как дома, и разговорилась. Она рассказала пограничнику о своем селе, о стражнике, о злой соседской собаке, которая «враз трех обкусала».

Около заставы разъезд встретил командира пограничного отряда.

— Кого поймали?

— Так что, товарищ командир, девочка оттуда прибежала. Иностранка!

— Ты зачем сюда пожаловала? — Командир расправил свои желтые усы и пощекотал девочку под подбородком. — Как тебя зовут?

— Ася, — едва слышно сказала девочка.

— Ах ты, Ася, Ася! Батьку твоего как зовут?

— Павел.

— Коза этакая! Беда с вами!

— Она трактором заинтересовалась, — сказал старший пограничник. — Что с ней делать, товарищ командир?

— Отвезите ее в детский сад, а завтра мы ее отправим обратно.

Командир пощупал драное грубое платье девочки, поглядел на ее синеватые руки, погладил ее грязную, всю в ссадинах ногу и вздохнул.

Жизнь на границе полна большими и маленькими происшествиями. То корова перейдет границу, и надо ее вернуть хозяину, то ребята заблудятся и, сами того не зная, очутятся в чужой стране, то случится еще что-нибудь. Тогда командиры советского и чужого пограничных участков сходятся и условленном место и разрешают накопившиеся за несколько дней дела.

Свидания между командиром советского пограничного участка, на котором Антошка увидел чужую девочку, и польским комендантом происходили обычно на мосту через ручей, близ дубовой рощи.

К этому месту и направлялся командир советского пограничного отряда. На пригорке, шагах в тридцати от моста, стоил польский комендант — худой рыжий человек. Он распекал сутулого крестьянина. Еще не дойдя до моста, командир отряда услышал знакомый визгливый голос коменданта. Комендант прокричал что-то злобное и отошел от крестьянина. Тот стоял, понуря голову, уронив длинные, тяжелые руки.

Комендант козырнул советскому пограничнику.

— Распускают своих сопляков, а я их ищи! — еще не успокоившись, сказал он.

— Пропал кто-нибудь? — спросил командир.

— Да вот, изволите ли видеть, девочка к вам убежала. Скоты! Извините, пожалуйста…

— А я ее только что видел. У нас она, — ответил командир. — Когда заберете?

— Завтра. Пускай он поплачет, — кивнул головой комендант в сторону крестьянина, который стоял на горе, освещенной заходящим солнцем.

Темнело, когда старший пограничник сдал Асю заведующей детским садом. Девочка спала.

— А может быть, не стоит будить? — заметил пограничник: ему стало жаль прерывать спокойный сон девочки.

Заведующая бережно внесла ребенка в чистую горницу, позвала со двора няню; та быстро приготовила воду, и девочка только в ванне проснулась окончательно. Она с недоумением рассматривала заведующую детским садом, ясноглазую круглолицую женщину с русыми косами, и старую, сморщенную няню. Асе мыли голову, терли мочалкой ноги. Она пыхтела, морщилась, но не плакала.

— Матери у тебя нету?

Ася качнула головой.

— Бедная! — прошептала няня. — Вишь, как заросла!

Едва Асю успели завернуть в простыню, как она снова заснула. Она не слышала, как на нее надевали рубашку, как укладывали в постель.

— Анна Васильевна, — шепнула няня, — нынче она, как царевна, спит, а завтра опять в нужду, в грязь.

Анна Васильевна нахмурилась и ничего не ответила няне.

Утром, когда Ася проснулась, она увидела около своей кровати мальчика, такого же белоголового, как она сама. Мальчик, засунув руки в карманы штанишек, пристально рассматривал Асю. Позади стояло еще много детей. Все они таращили глаза на незнакомку.

— Ты из-за ручья? — спросил мальчик.

— Я машину пришла поглядеть. — И Ася стала рассказывать о тракторе, и о собаке, и о батьке, который «весь день мается на полосе».

— А он бы на трактор сел! — посоветовал мальчик.

— У нас нет.

— Плохо, — сказал мальчик. — А нас вчера катали на машине!

Пришла Анна Васильевна и начала одевать Асю. Девочка с величайшим любопытством рассматривала свое новое красное платье.

— А ты умеешь писать? — спросил Асю мальчик.

Ася покачала головой.

— Э-эх, ты! — разочарованно протянул мальчик. — А чего же ты умеешь? На барабане умеешь? А про Первое мая умеешь петь?

Ася не умела ни петь, ни играть на барабане.

После завтрака дети принялись играть. Мальчик тянул Асю к себе, хотел учить ее играть на барабане и маршировать, но у девочек были куклы, и Ася, покинув мальчика, погрузилась в игру. Она говорила на том же языке, что и все эти дети, — ведь только ручей разделял их. Она оказалась смешливой и доброй, хотя и очень робкой девочкой.

После обеда и мертвого часа мальчик повел Асю в свой уголок. В уголке висел портрет Сталина, какие-то рисунки, красный флажок.

— Кто это? — спросила Ася, показывая на портрет Сталина.

— Не знаешь? — изумился мальчик.

— Не-е…

— Эх, ты! Это Сталин!

Девочка, часто моргал, смотрела на портрет.

— Он для нас этот дом выстроил, игрушки дарит! Он в самой Москве живет. Он самый главный — вот он какой!

Разговор был прерван приходом тракториста.

— Ну, как у вас иностранка живет? — осведомился Антошка.

— Ничего, привыкла.

— А я ей автомобиль сделал.

И Антошка показал большой деревянный грузовик.

Дети окружили Антошку, просили покатать их на тракторе, сделать и им такой же автомобиль, какой он сделал Асе.

— Ну, иностранка, когда домой пойдешь? — спросил Антошка Асю.

Ася ничего не успела ответить. В комнату вошла Анна Васильевна и с ней командир пограничного отряда. Он приехал за Асей.

Когда Асе сказали, что надо итти домой, она заплакала. Беловолосый мальчик загородил ее от командира.

— А я ее не пущу, — сердито, надувшись, сказал он.

Командир засмеялся и поднял мальчика на руки. Асе подарили ту самую куклу, которую она не выпускала из рук весь день. Кукла была краснощекая и толстая. В игрушечный автомобиль няня положила выстиранное, вычиненное Асино платье и еще одно — новенькое. Подумав, няня положила в автомобиль чулки и шелковую зеленую тряпочку.

Антошка предложил поверх груза посадим, на автомобиль куклу, но Ася крепко держала куклу и ни за что не хотела выпускать ее из рук.

Беловолосый мальчик дернул командира отряда за гимнастерку.

— Жалко, — сказал он.

— Очень?

— Очень. Можно, я ей красный флажок подарю?

— Нельзя.

— Почему?

— В их стране за красный флаг сажают в тюрьму.

— Всех?

— Всех.

Мальчик вздохнул, подал Асе руку и долго с ней прощался. Потом вынул из кармана какой-то значок и отдал ей.

Через час командир отряда и Аси подошли к мосту. По ту сторону ручья, на пригорке, стоял вчерашний крестьянин — отец Аси.

— Ну, до свиданья, иностранка! — сказал командир пограничного отряда и поцеловал Асю. Потом подвел ее к середине моста.

Отец Аси сошел с пригорка, молча взял свою дочь за руку и повел домой. Девочка часто оборачивалась назад, плечи ее вздрагивали: она плакала.