Иной край неба. Дилогия (СИ)

Глава 1 Шагнуть за край

Глава 2 Случайные знакомства

Если закованного в броню типа не считать, то, со мной вместе, получалось шестеро попаданцев: четыре парня и две девчонки. Все седели на траве, и только рыжая девчонка усидеть, казалось, не могла.

— Ich mag es! — радостно заявила улыбающаяся рыженькая, с короткими косичками, вздёрнутым носиком и конопушками на щеках. Она откровенно веселилась, глядя на моё появление. Прям, аплодировать готова.

Фраза, произнесённая ею на, кажется, если не ошибаюсь, немецком языке, легко отозвалась в моей голове пониманием: ей нравится. Сказать что-то на другом языке я, кажется, не могу, а вот если услышу что-то — тут же пойму, что это означает! Странно это как-то с непривычки, но очень даже здорово! Можно иностранные телеканалы смотреть! Ах, да… попаданство! Вряд ли тут вообще есть телеканалы. Но, согласитесь, приобрести магическую способность — всё равно здорово.

— Ну, я рад, что моё невольное выступление кого-то порадовало! — заявил ей я. Девчонка тут же смутилась.

— Ой, вообще-то, я обрадовалась заявлению сенсея, что он нас будет магии учить! — объяснила она, легко меняя смущение на хитрую улыбку. — Меня зовут Хельга!

— Алекс, — приложил я руку к сердцу. Нет, вообще-то это было такое непроизвольное движение, вызванное чувством облегчения. Ну, облегчение — это от того, что она со мной — по-человечески. А то в какой-то момент мне показалось, что моё поведение… э… могли неправильно понять, и… станут на меня осуждающе смотреть тяжёлым хмурым взглядом… вот так вот, как этот вот чернявый.

Хмурый чернявый крепко скроенный паренёк — судя по взгляду, которым он меня окинул — не одобряет легкомысленное путешествие в другие миры с барабаном от стиральной машины на давно не стриженной лохматой голове. Зато сам-то! В зеркало бы посмотрел: расшитый камзол, белая рубашка с жабо, лосины, сапоги из кожзаменителя с блестящими пряжками — это где ж такое носят?!

— Можете обзывать меня капитаном Маусом, — постарался улыбнуться я, покосившись на железного дровосека. «Это попытка невинной шуткой обстановку разрядить!» — захотелось мне сказать этому чернявому, потому что выражение его хмурой физиономии ни на капельку не потеплело. — «Ало! Есть кто в танке? Говорю: обстановку разрядить!» — но я оставил эти мысли при себе не высказанными.

— Роджер, — буркнул чернявый через несколько долгих секунд.

— Вацлав, — добродушный пухленький русый паренёк рядом, ошарашенно осматривающийся вокруг, похоже, никак не может прийти в себя после попадалова в этот другой мир. И моё эффектное появление его приходу в себя как-то, видать, не поспособствовало. Этот был в лёгком спортивном костюме, и в кедах. На пробежку вышел? Ну, судя по рыхлой фигуре, это он совсем недавно решил спортом заняться. Видать, как раз фигуру хотел поправить. Вот — добегался, бедняга. Начал человек, понимаешь, новую жизнь с понедельника, и как всё радикально разом поменялось!

Лохматый растерянный очкарик восхищённо осматривал всё вокруг, сидя на траве, и довольно глупо улыбаясь. Похоже на то, будто он надеется, что это такой чудесный сон ему снится. Ну, ночная пижама на нём как бы намекает. Очкарик, кажется, вот-вот попросит: — «Ущипните меня, я, верно, сплю!» Когда я подошёл, то на всякий случай, решился буркнуть очкарику:

— Это не сон, чел!

— Почему каждый мне говорит это? — удивился тот. — Конечно, это не сон! Сон был до этого! Мне, знаете ли, снилась занудная ерунда про удивительно бездарную жизнь, где всякий раз за обещанием чуда следовало разочарование. Бррр!

Не, не спрашивайте меня, что он имел в виду — я сам не понял.

— Меня, кстати, Тимуром зовут, — спохватился очкарик.

Ну и последняя в очерёдности знакомства, но не последняя по важности — надменно ухмыляющаяся блондинка — симпатичная, со вкусом одетая, но неприятно надменная. На взлохмаченного очкарика блондинка косится, поджимая губы, явно с желанием ущипнуть беднягу. Но держится. Может, ждёт, пока тот крикнет — «Наверное, я сплю! Ущипните меня!» — и уж тогда она отведёт душу. На рыженькую блондинка тоже взгляды кидает выразительные: — «Чему тут радоваться?! Из какой ты психушки?» — словно говорит этот взгляд. Ну а уж когда она окинула взглядом меня… я поспешно отвёл глаза и предпочёл не догадываться, что её взгляд говорил обо мне. Вряд ли подружимся.

— Алекс, — буркнул я, теряясь, но она ничем не показала, что вообще меня услышала. Не, точно не подружимся.

— Присоединяйся, — отозвался Тимур за блондинку, — мы тут медитацию практикуем по заданию сенсея. — и Тимур с довольной улыбкой растянулся на траве.

— Да? И давно? — поинтересовался я.

— Я — дольше всех, — хмыкнул Тимур. — Я сюда первым свалился — ночью ещё. Меня даже не встретили — не ожидали так рано. Ну, и я тут по темноте шарился по закоулкам, как призрак какой-нибудь не упокоенный. Местные так забавно пугались.

— И как успехи? — спросил я про медитацию.

— В пугании местных? — переспросил взлохмаченный очкарик. — Так себе!

— В медитации, — пояснил я.

— Аналогично: так себе.

— Ну же, нубы! — хмыкнул сенсей, подходя к нам поближе. — Соберитесь! Сконцентрируйтесь, и попробуйте почувствовать токи магической энергии.

Хельга тут же послушно плюхнулась на траву, и закрыла глаза, смешно наморщившись. Вацлав как-то обреченно вздохнул, а блондинка театрально закатила глаза.

— А это как? — поинтересовался я. — Никогда раньше не медитировал. Что и как надо делать?

— Расслабь тело, — начал инструктировать меня сенсей, — выключи разум, — на этом месте ехидная блондиночка выразительно хмыкнула, — и постарайся с закрытыми глазами увидеть потоки магических энергий, текущие через твоё тело!

Хм, какие-то странные инструкции. Что такое — «потоки магических энергий»? Как это должно выглядеть? Почему бы нашему «сенсею» не определить сначала базовые понятия? Но я честно постарался, в надежде, что это сработает так же, как теперь работает перевод с незнакомых языков — волшебным образом.

Тело расслабить оказалось делом не сложным. А вот выключить разум… это, приходится признать, вовсе не так просто. Вот ведь засада: когда надо этот самый разум напрячь, и что-то быстро придумать и найти решение — он упирается, и норовит отключиться, а тут надо выключить — а ум назло включается! Вы сами попробуйте!

Я пробовал считать овечек, пробовал вглядываться в мелькающие под закрытыми веками и тут же растворяющиеся смутные образы, но мысли, воспользовавшись тишиной, нагло врывались в голову, множились, и лихо носились по извилинам моего мозга.

Лезли воспоминания о магии из различных сказок и фильмов. Они тут же порождали стаи идей о различных опытах над магией. Лезли мысли при случае разобрать стальной доспех сенсея, что бы изучить, как там он внутри устроен. Тут же выскакивали сожаления, что я не захватил ни отвёртки, ни плоскогубцев. За этими сожалениями быстро прибегали толпой мысли о всяких полезных вещах, которые стоило бы захватить с собой, отправляясь в путешествия по иным мирам. Короче — бардак в голове!

«Цыц!» — одёргивал я свои мысли, — «Мне надо увидеть потоки магических энергий!»

«А! О! Ладно, хорошо!» — соглашались мои мысли, — «Мы уже заткнулись! Нас уже нет! А… вопрос можно? Что такое эти самые «магические энергии»? Это что-то типа электромагнитных волн?»

«К чёрту мысли, я совершенно спокоен!» — старался я, — «Я туп как баобаб, и спокоен как дохлый слон!»

«А-а!! Что будет с энтропией в замкнутой системе, если в такой системе существует магия?! А!! Законы сохранения! Если магия их спокойно нарушает — выходит, система не замкнутая? И куда же она размыкается? Караул!» — взрывался мой мозг уже в следующее мгновение.

Ну, вы поняли — выключить разум мне никак не получилось. Не знаю, как там у прочих нормальных людей, а у меня в душе, как выяснил этот эксперимент, буйно цветёт воображение и водится дикая фантазия. В общем, потоки энергий я в себе не разглядел, зато фантазий всяких насмотрелся.

Короче говоря, выдержал я не долго. Подскочил на ноги, за голову схватился, и заявил сенсею:

— Это невозможно!

— Ну почему же, — хмыкнул сенсей, и указал на похрапывающего в траве Тимура, — вот же человек медитирует.

— Да он спит! — заявил я, внимательно послушав сонное похрапывание. — Он же говорил, что ночью в этот мир свалился.

— Да, действительно, похоже на то, будто он спит, — пробормотал сенсей, будто бы размышляя, — но погляди, как текут по нему магические потоки!

Я не понял, это он серьёзно, или издевается надо мной.

— И чего? — ошеломлённо уставился я на Железного Дровосека, — С этого какой-то толк будет?

— Нет, — хмыкнул тот, — это вряд ли.

— Странная у вас, сенсей, методика обучения магии, — засомневался я.

— А это не методика, — нагло хмыкнул сенсей, — это мы время убиваем. Врата будут открыты в течение суток. А потом закроются на долгое время. Вот мы и ждём, вдруг кто-то ещё свалится.

— Бабки-Ёжкино колдунство! — выдохнул я возмущённо. — Но если мы просто время убиваем, может, я бы пока прогулялся, осмотрелся? — предположил я.

— Вот вы все разбредётесь, а мне вас потом вылавливай? — нахмурился сенсей, — Да ещё с тем, что вы натворить успеете, потом мне разбираться? Нет уж! Вот что, юные падаваны! Подъём! — Железный Дровосек звучно грохнул стальными ладонями. — Вас уже шестеро, прогноз был на шестерых, так что ждать, пожалуй, не будем. Начнём первый урок! Вводный, ознакомительный.

— Мы магию учить будем?! — восхищённо захлопала глазами девчонка с рыжими косичками.

— А то! — хмыкнул наш сенсей, — Ещё как! Учтите: у каждого из вас есть доступ к магии. У местных вот нет, а у попаданцев, кто через Врата Призыва приходят — у каждого есть. Сейчас объясню основную идею.

И вот что странно: скажи он мне это в нашем мире, я бы его послал. Далеко бы послал: в психиатрию — провериться. Мы ведь в повседневной своей жизни ежечасно сталкиваемся с доказательствами правоты науки. Магия — это про фокусы в цирке. Но вот магия взяла и в мгновение перенесла меня куда-то, наверное, на другую планету. Магия подарила мне волшебную возможность понимать незнакомые языки. И теперь усомниться в существовании магии и чудес что-то даже мысли не возникло. Мысль возникла другая: — «Ну, вот, наконец-то! А то — медитация какая-то!»

— Ух ты! — очкарик восторженно вздохнул, срывая очки.

— Очки не потеряй! — хмыкнула на него блондинка.

— Зачем они теперь мне? — отмахнулся беспечно лохматый очкарик. — Тут же магия!

— Даст ист фантастиш! — радостно заявила рыжая. — Вот это мне нравится!

— Вон там, видите? — вскинул руку Железный Дровосек.

Мы все уставились, куда он указывал. В той стороне за аккуратными прямоугольниками огородов земля вздымалась крутой стеной. Сразу не понять, толи это естественная складка местности, толи давно заросший можжевельником, вязелем, и жасмином гигантский вал, специально насыпанный когда-то подковой, замыкающей долину промеж двух покатых холмов, в которой мы находились.

— Это Защитный Вал. Задача: забраться на самый верх как можно быстрее! — объявил Мэтр-сенсей. — Кто последний, тот получает титул «лузер»! Покажите мне, детки, на что вы способны! Учтите: это индивидуальное соревнование, так что в этот раз вы не будете помогать друг другу.

Не успел я спросить, при чём тут обещанные нам основы магии…

— И-и ху! — восторженно завопил очкарик и радостно рванул вперёд! Только пятки засверкали, да тапки разлетелись! Чернявый нахмурился. Блондинка фыркнула, и возмущённо разинула рот, но сказать ничего не успела. Залихватски крикнув: — «Хей!» — сорвалась с места рыженькая, резво припустив за лохматым очкариком, а уж за ней рванули все остальные. И блондиночка не пожелала быть последней.

А до того подъёма ещё добежать надо было! Я размеренно трусил позади всех, здраво оценив дистанцию, и рассудив, что перед крутым подъёмом выгоднее сберечь дыхание, чем выиграть десяток-другой секунд. А крупный объект, вроде такой вот кручи — он всегда дальше, чем кажется. Я где-то читал, что непривычному человеку гора кажется ближе, чем есть на самом деле.

Мэтр трусил рядом со мной и выразительно поглядывал на меня из-под недовольно сдвинутых бровей. Я старательно его игнорировал, держался выбранного темпа и берёг силы и дыхание.

Блондинка, закусив губу, изо всех сил тянулась вровень с чернявым, зло косясь на соперников. А чернявый наоборот, никого не замечал. Он, казалось, просто выкладывался на полную, в соответствии с поставленной сенсеем задачей. Пухленький, кривясь, постепенно отставал, пока не поравнялся со мной. Очкарик впереди быстро выдохся, и вот он уже тоже с нами в арьергарде. В авангарде упорно держалась рыженькая. Пропеллер у неё, что ли в… эм… в косичках?

Склон был не настолько крут, что бы сорвавшись упасть и разбиться. Так, одежду испачкаешь, локти обдерёшь, ладони. К тому моменту, когда я добежал до крутого подъёма, наши четверо «чемпионов» все уже успели оттуда по разу свалиться, а кто и по два. Сенсей наш грозно рыкнул, и тремя невероятными прыжками заскочил на самый верх, ещё и сальто провернув в последнем прыжке! Народ засвистел, заулюлюкал радостно. Рыженькая тут же сорвалась, и сползла по склону.

Лез я тоже старательно: следил, что бы в любой момент времени у меня было минимум три точки опоры. Прочие азартно карабкались, смело сражаясь с кручей, и отчаянно срывались. Пухленький бедолага растерянно застрял на середине, попав на участок с осыпью. Чернявый карабкался молча и хмуро, регулярно ловя за шиворот шуструю рыженькую, когда она срывалась при очередной попытке его обогнать.

А наша блондинка один раз рухнула прямо на меня! С огромным трудом, срывая на пальцах ногти, я всё же удержался. Только зубами скрипнул и зашипел от боли. А эта — демоны её побери обратно в ад, откуда она и сбежала! Эта девчонка завизжала, одёргивая задравшуюся юбку, и очень не логично заорала на меня:

— Ты куда смотришь, нахал!

Не, ну нормально, а?! Я ей и заявляю, сквозь стиснутые зубы:

— Вообще-то, я смотрю на свои сорванные в кровь пальцы, и камни под ними, выбирая упор, чтобы не сорваться! А вы, мадам, переоцениваете притягательность для взглядов вашей филейной части!

— Хам! — возмущённо взвизгнула эта белобрысая чертовка, и полезла вверх, наступив ногой мне на голову. Нет, не подружимся! И тут мой взгляд, действительно переместился на вцепившиеся в камень пальцы правой руки, и я увидел…

— А-а! — заорал я и сорвался, проехавшись по склону вниз.

А это что за горелая изоляция! Вот ведь попаданство корявое! На тыльной стороне моей правой ладони красовался странный узор, словно составленный из переплетения каких-то загадочных рун! Тёмно-фиолетовым цветом! Где там сенсей? Мне надо срочно у него спросить, что это за зараза такая ко мне прицепилась!

Склон был не настолько крутой, что бы тут разбиться, но исцарапались и ободрались все. Первым — вы мне не поверите, но первым залез наверх наш странный лохматый очкарик в пижаме! Оказывается, босые ноги великолепно липнут к гладкому камню, и цепляются за щелочки! Рваные провода! Надо было мне сообразить разуться!

Самым эффектным образом наверх забралась Хельга! Едва не сорвавшись уже почти у самого верха, она вдруг бросила своё тело на вершину в каком-то невероятном кульбите! У неё это получилось почти так же круто, как у нашего Мэтра!

— А теперь внимательно посмотрите туда! — наш железный сенсей широким взмахом руки охватил открывшуюся нам с высоты панораму.

— Ну ничего ж себе! — вырвалось у меня. Остальные промолчали, загнанно дыша. Взгляд блондиночки говорил: — «Вот ведь занесло в экую дыру!». Роджер хмурился, будто что-то прикидывал. Тимур хлопал себя по карманам, в поисках очков. Хельга выглядела смущённой.

— Догадываюсь, эльфийские принцы на белых конях тут не водятся, — констатировала рыженькая.

— Перед вами грандиозная арена борьбы Добра и Зла! — тяжело вздохнул наш железный сенсей.

Глава 3 Зловещие знаки

— Теперь понимаешь, — толкнул меня в плечо Железный Дровосек, — лучше один раз это увидеть самому, чем сто раз услышать от местных NPC.

Да уж! Это надо увидеть вот так: с высокого утёса. Это надо увидеть, что бы прочувствовать. Вот тогда-то мне впервые в голову пришла мысль, что магия — это не цирковой фокус: «Але-ап! Получите клубничный пломбир прямо из воздуха!», а что-то серьезное настолько, что потенциально весьма опасно.

— Это — мир постапокалипсиса! — заявил сенсей. — Только погубили этот мир не атомные бомбы, а магия.

За Защитным Валом докуда хватало глаз, лежала выжженная пустыня. Кое-где — проплешины вулканического стекла — видать, грунт там спёкся когда-то под ужасным жаром. В остальном — вроде, песчаные дюны. Песок кое-где красный, как ржавчина, а кое-где — чёрный. И повсюду торчат какие-то обломки не понять чего. На горизонте торчат гнилыми зубами не то изъеденные эрозией скалы, не то остовы полуразрушенных небоскрёбов. Одним словом — тоска и жуть! Но чего-то для полноты картины пейзажу не хватало… чего-то, что глаза искали тут как-то инстинктивно. А, понял: обглоданных костей и стаи чёрного воронья. Не-а, тут не то что воронья, тут и мух не было. Бррр. Как-то мертвоватенько, на мой вкус.

— А теперь оглянитесь назад! — громко объявил сенсей.

А сзади лежал оазис, который теперь — после удручающей панорамы выжженной пустыни — казался нам райским садом! Вся долина была засажена фруктовыми деревьями — вишнями, яблонями, ещё чем-то, а так же ягодными кустами. Кое-что из этого буйно цвело. И запах ветерок доносил нежный, цветочный. Из крон вырастали готические башни, увитые цветущим плющом и виноградной лозой. Выделялись аккуратные прямоугольники огородов, блестели водной гладью каналы. Одним словом — красота!

— Вот это — сенсей обвёл рукой оазис — добро. А вон там…

— Зло? — пискнул кто-то из девочек.

— Не… — задумчиво протянул Мэтр, — там тоже добро есть, но оно там заныкано по тайникам и охраняется злыми мобами. Отнять у них добро — вот наша задача!

— Взять, и принести сюда? — предположил кто-то добрый.

— Ну… — Мэтр стал ещё задумчивее, — можно и отдать местным что-то, чего не жалко. Ну, а кто мне скажет, что нам нужно, что бы пойти туда и отстоять у монстров добро?

— Оружие? — рискнул я предположить.

— А, вот, кстати! — нахмурился Мэтр, и, ткнув в меня пальцем, почему-то резко сменил тему: — Вот этот нуб получает унизительный титул: — «лузер»!

— Но почему?! — сказать, что я был возмущён — не сказать почти ничего! Да я просто задыхался от праведного возмущения! Я, между прочим, одним из первых наверх забрался! И… и вообще!

— Не дрефь! — подмигнул мне этот железный сенсей, — Меньше чем за неделю позорное звание «лузер» обойдёт по кругу всех нубов. Всегда так. Потому что — нубы. Так что запомните, дети мои: мы с вами должны каждый день и каждый час по капле выдавливать из себя нуба! Постарайтесь!

— Да-а. Постара-аемся, — вяло откликнулись перепачканные и исцарапанные нубы.

— А для того, что бы побеждать в борьбе за добро, нам нужно что? — вернулся к прежней теме сенсей. — Нам нужна магия!

— Магия! — восхищённо выдохнули мы все! И мне друг подумалось, что если этот невозможный железный тип научит меня магии, то я ему всё прощу!

— Магию мы направляем движением своего духа, — вздохнув, принялся объяснять всем сенсей. — И тут вот какая засада: движения тела можно показать, и вы сможете их повторить, если у вас хватит координации движений, растяжки, и силы. Движение мыслей показать уже не получится. Но у людей есть язык, и я могу попытаться объяснить, а вы, при некотором старании, сможете понять ход моих мыслей, если вам позволит уровень вашего интеллекта. Но вот с движением духа всё ещё сложнее: я не могу ни показать, ни объяснить словами. Каждый сам открывает для себя магию.

— Что такое магия? Кто мне скажет? — воскликнул Мэтр.

— Некая… мистическая сила, с помощью которой… можно творить чудеса? — робко предположила рыжая.

— Оу Кей! Тогда, что такое «чудеса»? — ухмыльнулся сенсей.

— Что-то невозможное, — заявил я. Вообще-то, если кто не понял — я издевался. Банально обиделся за «лузера». Да, тут очевидное противоречие: если это невозможно — то оно не существует, а если оно существует, то оно возможно. И я надеялся, что сенсей сейчас меня одёрнет, и объяснит. Мне нужно какое-то рациональное объяснение. Ну, хоть более-менее. Но этот странный тип не только не стал возражать — он обрадовался!

— Именно! — обрадовался Мэтр. — Легче всего открыть в себе магию — как бы это не казалось каламбуром — в тяжёлой борьбе, совершая невозможное! Когда отчаянно пытаешься преодолеть пределы возможного! Вот почему наш «капитан Микки-Маус» получает титул — «лузер»! Он не перенапрягался, он расчётливо держал темп, берёг дыхание и силы. А остальные рвали жилы! И вот вам результат: наша отважная Хельга сумела вызвать магию!

Все обалдело уставились на Хельгу, а я, наверное, был обалделее всех! Все видели, как она забросила своё тело на вершину, а теперь осознали — это была магия! Хельга смущалась, Мэтр довольно улыбался, а я расстраивался.

Во-первых, закралось подозрение, что ни наш сенсей, ни кто другой в этом мире не имеют ни понятия, о том, как работает магия, ни объяснений этому феномену, и даже задумываться об этом не собираются. А во-вторых, я же профукал шанс стать магом!

Оказаться в дураках всегда неприятно, но обиднее всего, когда ты старался-старался, и «сел в лужу» именно из-за своих стараний!

Ну да лиха беда начало! В следующий-то раз я уж постараюсь! Поскольку, подозреваю, мне понадобится сильная магия, что бы…

— Мда… мрачновато тут у вас. Но спасибо за экскурсию! — язвительно заявила блондинка, и, будто вторя моим мыслям, спросила: — А когда у нас обратный рейс?

— Чего? — не понял сенсей.

— Ну, не знаю, кому как, но у меня дома дела есть, — ответила та.

— А! Вот вы о чём, — вздохнул Железный Дровосек, и вдруг смутился. — А у нас с вами билеты в один конец.

Все расстроенно помрачнели, уставившись на неприятную панораму мёртвых пустошей. Одна блондинка дёрнула носиком в выразительном жесте: — «Фи! Даже этого вы не можете!».

— Глашатай говорил что-то про возвращение! — вспомнил я. Вот она — та потерянная мысль, что скребла меня коготками дурного предчувствия! — Глашатай говорил, что по вопросу о возвращении нужно к кому-то там обратиться!

— А, это! — ухмыльнулся Железный Дровосек. — Это занятный, но несколько нудный нубский квест на «побегать по окрестностям». Заканчивается всё поучительной притчей о том, как юный воин отправился в дальний поход, всю дорогу мечтал вернуться домой, а когда вернулся, то понял, что вырос из своей детской комнаты, как из коротких штанов. Мы меняемся, взрослеем, и однажды вдруг оказывается, что дом наших родителей уже не наш дом…

— Не может быть! — прервал его я. — Это же просто обман!

— Так, Маус! — резко посуровел Железный Дровосек. — Ты становишься занудой! Я говорю вам: дороги назад нет. Наш с вами дом теперь тут. Точка. При этом я опускаю массу всяких деталей и нюансов. Но если я всё расскажу, вывод не изменится.

— И не смотрите так на меня, девушка! — обратился сенсей к пытающейся прожечь его взглядом блондинке, — Не я вас сюда притащил, честное слово! Эти врата, через которые мы сюда попали — часть того мира, — Железный Дровосек махнул стальной дланью в сторону Мёртвых Пустошей. — Они когда-то были частью транспортной системы, а теперь их секрет утерян вместе с погибшей цивилизацией. Когда тут начался конец света, гражданских постарались эвакуировать в специальные убежища. Останки местного убежища вы можете посетить на севере нашего оазиса. Там есть полуразрушенный вход в штольню, а само убежище — на самом дне той штольни. Там, в специальных саркофагах спасшиеся гражданские провели века под заклинанием стазиса. Что бы однажды очнувшись, подняться на поверхность, и увидеть, что их мир превратился в Мёртвые Пустоши, — Железный Дровосек указал рукой в сторону пустыни. — Спасшиеся попытались активировать Врата, как сумели. Кое-как они активировали Врата, что бы вызвать помощь. А пришли мы.

Кто-то вздохнул. Блондинка фыркнула.

— Эти Врата — магический артефакт, и что бы управлять этим, нужен маг. Магия, как вы скоро поймёте, питается верой, направляется волей и исполняет сокровенное желание. Может, эти Врата и можно открыть в обратную сторону, но для этого как минимум понадобится искреннее желание. И вера. А вот у меня, к примеру, нет ни того, ни другого!

— Это почему? — спросил кто-то.

— Что бы вернуться, надо стать магом, и захотеть вернуться. Что бы стать магом, надо захотеть стать магом. Но это два противоположных желания! Ты либо хочешь быть магом, и тогда тебе самое место здесь! Либо ты хочешь отсюда сбежать.

А вам никому в голову не приходило, что там — дома — сделают с живым магом? Там маги не нужны. Там меня ждет камера в подземной лаборатории, где меня будут изучать, как диковинную зверушку, как инопланетянина! Хорошо если сразу на части не разберут, в поисках источника магии. Либо мне придётся стать там Тёмным Властелином, и завоевать мир! А я не желаю мир завоёвывать — мне лень! Возни же с этим будет много! Вот и нет у меня никакого желания возвращаться!

— Хорошо, — подумав, согласился я. — Предлагаю так: ты уже стал магом, а я хочу вернуться. И от тебя требуется только захотеть от меня избавиться, и открыть мне Врата! А уж я постараюсь надоесть тебе так, что бы желание у тебя было искренним. Так пойдёт?

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Железный Дровосек. — Ох, ну и забавный же ты! Учти, нуб, если я искренне захочу от тебя избавиться, то моя магия найдёт куда более простой способ реализовать это желание! Ты же слышал про принцип наименьшего сопротивления?

Я покосился на огромный топор Железного Дровосека, а тот скорчил злую рожу, и прошипел:

— Вот превращу тебя в лягушку!

— Ха! — заявил я, борясь с вдруг обмякшими коленками, — Я и лягушкой сумею надоесть!

— Надо есть! — хмыкнул Железный Дровосек, и звучно шарахнул стальной ручищей по стальному брюху: — Хорошая идея! Кто за?

— А про магию? — решительно насел я на сенсея, видя, что никто больше лезть с неудобными вопросами не решается. — Что это за туфта про движение духа и преодоление себя? Должна же быть теория, стройная и строгая.

— Типа, как в физике? — со вздохом переспросил сенсей.

— Ну да! — уверенно заявил я. — Если магия объективно существует, то есть является частью объективной реальности, то проявления магических сил можно и нужно изучать тем же научным методом, как и проявления любых других сил в природе!

— Ботаник! — очень не логично, на мой взгляд, обвинил меня Железный Дровосек. — Ты думаешь, что магия — часть физики? Увы, но нет! Это физика — частный случай, когда мировая магия инертна. А научный метод к изучению магии неприменим по ряду причин. Магию же невозможно делать в лаборатории!

— Это почему? — удивлённо выдал я. Когда в моей голове роились идеи различных опытов с магией, вот такое мне никак в голову не приходило! Экая же досада!

— Потому что настоящая магия — не балаганный фокус! — отрезал сенсей. — Магии далеко не всё равно где, с кем, и ради чего происходить!

— Вы опять утрируете? — предположил я.

— На «ты», пожалуйста, — сенсей, к моему безграничному удивлению, смутился, — а то я чувствую себя каким-то… кем-то, кем я точно не являюсь, — и тут же махнул рукой: — Конечно же, я утрирую! Есть масса всего, что вы обязательно узнаете о магии. Узнаете со временем. Ну, чего носы повесили? Да, не существует букваря, содержащего волшебные слова! Нет справочников с готовыми рецептами чудес, которые раз и навсегда заданы кем-то почему-то. Но это же хорошая, в сущности, новость! Мы с вами сами создаём свои заклинания! Каждый — под себя настраивает. И пределов для фантазии почти нет! Чего вам, нубам, ещё надо?

Вселенная — это одно большое сплошное чудо! Магия пронизывает всё, и всё ведёт к гармонии! Магия собирает простейшие вещи в сложные системы, вопреки научному закону о не убывании энтропии! Именно магия собрала примитивных одноклеточных инфузорий — в многоклеточные организмы, и породила великое разнообразие видов животной жизни! Магия дала шанс обезьяне стать человеком, и даёт шанс человеку стать волшебником!

— Давайте ещё раз сюда с разбегу заберёмся! — с энтузиазмом предложил Тимур, и большинство голов закивали, горячо поддерживая предложение. Но сенсей всех обломал, заявив:

— Время подвигов кончилось! У меня по расписанию подвиги с утра и до обеда! — отрезал Мэтр.

Все понурили головы. Эх, жаль! Ну как так?! Поманили обучением магии, и сразу — время подвигов кончилось?!

— А после обеда у меня по расписанию — победы над монстрами, — заявил Мэтр.

Распаять мои контакты! Понурившиеся было головы, разом вскинули загоревшиеся интересом глаза, но сенсей обломал всех ещё раз:

— Но сегодня у меня вместо монстров — вы, нубы.

Пока все моргали недоумённо, силясь сообразить, как это понимать, сенсей, улыбнувшись, сообщил хорошую новость:

— Подвиги совершаются с чистым сердцем и на лёгкий желудок. А поскольку подвиги на сегодня кончились, пора вкусно и сытно покушать! А уж после обеда у вас важное мероприятие!

Вот как. Обед, значит. А ведь дело шло к ужину, когда я из своего мира в этот провалился. Очевидно, тут другой часовой пояс.

— А какое такое мероприятие будет после обеда? — поинтересовался кто-то.

— О, вам понравится! — многозначительно улыбнулся сенсей, и подмигнул мне загадочно: — Ты, ботаник, угадал ведь, насчёт оружия!

И тут всё хорошее для меня разом кончилось.

— Ботаник, твою ма… магию! — удивлённо, настороженно, и даже с каким-то опасением в голосе обратился ко мне наш железный сенсей. — Это что у тебя на руке? Где ты, нубас, эдакую пакость подцепил?

— А, это, — я поднял перед собой правую руку, где на тыльной стороне ладони красовался какой-то странный тёмно-фиолетовый узор. — Чуть не забыл! Спросить хотел, это что?

Глава 4 Важное решение

Я показал странный узор на своей руке, и каждый лез рассмотреть поподробнее.

— Фу! — заявила блондинка, — А знаешь что? Тебе на кладбище надо!

— Добрая ты! — саркастически хмыкнул я, скривившись.

— Но Миранда права, — поддержал вдруг блондинку наш вечно серьёзный Роджер, — Тебе надо зайти на кладбище.

— Они всего лишь хотят сказать, что видели подобные узоры на кладбище, — объяснил сенсей. — Это действительно так.

Железный Дровосек пару секунд подозрительно косился на меня, потом вдруг встал на колени, схватил себя стальными пальцами за горло, и принялся отворачивать здоровенную гайку, расположенную там, где у человека начиналась бы шея. Что-то скрипнуло, щёлкнуло, и стальная плита с прорезью для головы, заменявшая Железному Дровосеку ворот и наплечники, со скрипом отошла назад, откинулась на горб. Дровосек бухнул себя в грудь железным кулачищем, и внутри его стальных доспехов что-то заскрипело, несколько раз щёлкнуло, скрежетнуло, и откуда-то с шипением вырвались облака пара. Наконец, с глухим лязгом броня приоткрылась, вроде того, как приоткрывается бутон цветка, и дыра наверху, в которую торчала голова Мэтра, разошлась достаточно, что бы в неё мог пролезть человек. Крякнув, из стального нутра вылез и уселся на бронированное плечо невысокий крепыш. Ног у Мэтра не было, только короткие культи. На сенсее была, как ни странно, тельняшка, а вот обнажённые плечи украшали стального цвета рунные узоры. Похожие на мой узор, но другие.

— Ну-ка, покажи-ка ближе! — велел он мне, спускаясь с плеча на согнутую в локте стальную ручищу. Я нерешительно подошёл к сенсею, и протянул руку.

— Это, нубы, материал, так сказать, для старших курсов, но раз уж так получается, расскажу, — вздохнув, стал объяснять сенсей. — Подобные узоры на теле оставляет очень сильная магия. Не любая, а очень и очень сильная! И тут есть три варианта. Либо ты крутой колдун, который долго и успешно колдовал очень сильные заклинания, и магия оставила на твоём теле такую вот запись о твоих подвигах. Вот, у меня на плечах, к примеру, узоры проступили оттого, что я слишком много времени провожу в этой пропитанной магией стальной конструкции.

Второй вариант: ты нарвался на мощное боевое проклятие. В Мёртвых Пустошах нарваться на боевое проклятие всё ещё можно, хотя со времён бушевавшей там Войны Магов прошли века. И это должно быть очень сильное проклятие! На моей заднице, на правой половинке, остался узор куда скромнее твоего, нуб — всего из одной руны! И на мне была хорошая защита, мощные защитные артефакты, и только потому я выжил. Выжил, но стал короче ростом, как видишь. Но и на тех кладбищенских плитах, и на моей заднице, если присмотришься, рисунок содержит руну «проклятие» в качестве, так сказать, основного элемента узора. У тебя же не так.

Ребята осторожно отступили в сторонку, стараясь держаться от меня подальше, и с наветренной стороны. И вот это было, кстати говоря, обиднее всего! Мало того, что я потерял целый мир — такой замечательный и такой родной, мало того, что меня ещё и прокляли сразу по прибытию в новый мир, так ещё теперь меня сторониться будут такие же попаданцы?!

— Третий вариант? — нетерпеливо спросил я сенсея. — Ты сказал что есть три варианта.

— Ах, это. Да. Третий вариант — над тобой подшутили.

— Подшутили?! — я не поверил своим ушам. — Разве можно так шутить?!

— С руной проклятия никто не шутит! — отрезал сенсей. — В шутку могут поставить, скажем, руну чемпиона. Вот она у тебя — во главе, так сказать, композиции! Я её заметил, и потому-то и упомянул про третий вариант. Но я тогда не глянул выше! Вон, вязь уходит через запястье на предплечье.

— А руны «проклятие» у меня нет? — спросил я, не утерпев.

— Есть, — буркнул сенсей, — вот она тут, видишь? Но не в центре. Но есть. Тут вот какая штука. Ради шутки руну «проклятие» никто использовать не станет — есть вещи, с которыми не шутят. А будь это реальное проклятье, ты уже был бы безнадёжно мёртв. Остаётся вариант, что ты сам кого-то проклял жутко сильным проклятием, заслужив «руну чемпиона». Вот только такое предположение ещё нелепее двух предыдущих! Честно скажу: ума не приложу, как такое может быть!

Я стоял столбом, переваривая услышанное, не желая в это верить, наливаясь обидой на вселенскую несправедливость, и ощущая острое как никогда желание вернуться домой. Немедленно!

— Вот что, — хмыкнул Мэтр, и ловко вскарабкался на вершину своего ходячего танка. — Я сейчас поведу народ обедать. Во-он ту крайнюю башню видишь? Ближайшая к нам. У её основания наша, так сказать, штаб-квартира. Клан-холл. А через проулок — кухня. Мы будем там. А ты сходил бы к местному мастеру знаков.

— К кому?

— К Мастеру-толкователю Знаков!

— Он тоже языков не знает? Как все местные? — подумав, засомневался я. — Как же я с ним стану общаться?

— Так знаками же! — хмыкнул Мэтр, — Он же Мастер-толкователь Знаков!

— Это должность такая? — не понял я.

— Это такой талант! — заверил меня сенсей.

— И как мне его найти?

— Вверх по главной улице. Это которая самая широкая. Она от Врат начинается. А там узнаешь его дом по вывеске. Увидишь — не ошибёшься! — ухмыльнулся сенсей загадочно.

С лязгом закупорив себя в чреве стального доспеха, сенсей лихо сиганул с места сразу к подножию защитного вала. Ребята, виновато оглядываясь на меня, стали тихо и молча спускаться вслед за сенсеем. Мне очень хотелось заплакать, прям как в далёком детстве, но я терпел, ожидая, пока все уберутся прочь.

Потом я спустился, и побрёл огородами по тропинкам между грядками в сторону Врат. Голода я не чувствовал. Ничего мне не хотелось. А желания идти вместе со всеми — тем более не было. Не хотелось никого видеть. В какой-то глухой и тёмной душевной пустоте я тёр правую руку глиной с песком, надеясь оттереть дуратский узор. Узор стереть, разумеется, не получилось, руку только грязью испачкал.

Когда жалость к себе, обида на несправедливую судьбу, и желание назло всем превратиться, скажем, в примерзкую ворону, что бы злобно каркать, и гадить сверху на этот их раскрасивый оазис, достигли апогея, я добрёл, наконец, до Врат. И улёгся на травку, где мы медитировали. Воздух над Вратами всё так же переливался сполохами странного света, да и герольд по-прежнему торчал рядом. Жалеть себя, и ныть мне надоело. Я полюбовался разноцветными переливами сияния над Вратами, и закрыл глаза. Расслабил мышцы. От стоп, вверх по телу, все лицевые мышцы, затем руки. Мыслей в голове на этот раз не было. Меня накрыло. Во мне стало пусто. Только душа болела обидой, и тихо шипел страх где-то в закоулках. Всё это мне не нравилось. Я себе таким не нравился. И что-то с этим надо было делать. Но я понятия не имел — что. И тогда вдруг всплыли из памяти слова моего папы.

«В жизни тебе наверняка будут встречаться ситуации, когда всё плохо, и страшно, и ты не знаешь, что делать» — часто говорил мне отец, когда я был маленький. Это было страшно давно. В какой-то совсем другой жизни, так давно, что я уже не помню его лица. Но в память врезалось, как он умел саркастически хмыкать. Ни у кого больше я такого хмыканья не встречал. И запомнились эти его слова: — «У меня нет универсального ответа для тебя, что надо делать, когда очень трудно, и страшно, и отчаяние хватает за горло. Но у меня есть универсально верный ответ, чего делать нельзя. Нельзя сдаваться! Ничто не потеряно, пока не потеряно абсолютно всё!»

Отец часто рассказывал, как он приехал в чужой огромный город из деревни, где закончил школу, что бы продолжить учиться. Отец, саркастически хмыкая, рассказывал, что выбрал поступать на физтех, потому что там был самый маленький конкурс. И поступил. Это позже выяснилось, что конкурс там маленький, потому что там учиться очень трудно. После первого же года число студентов на их потоке сократилось почти вдвое.

«Остались не самые умные» — саркастически хмыкал отец, — «но самые упрямые! Те, кто не сдавался!»

Я открыл глаза, и уставился в высокое синее небо, где ветер ткал легкомысленный узор из лёгких и пушистых облаков. Желания ныть больше не было. Совсем. Не знаю что, не знаю как, но знаю наверняка: я не сдамся. Вдруг неподалёку послышались голоса.

— Ещё кто-нибудь приходил? — поинтересовался детский голосок.

— Да, — ответил голос герольда, — был ещё один. Но Стальной Рыцарь увёл их всех куда-то туда.

— Неужели, он повёл их в Мёртвые Пустоши?!

— Не думаю, — засомневался герольд. — Врата ещё открыты, они должны подождать. Да и потом, я не думаю, что они уйдут завтра. Им нужно отдохнуть. Акклиматизация, опять же.

— Значит, послезавтра.

— Отчего ты так волнуешься за них, Роузи?

— Мой дедушка сегодня не может играть свою роль в Ритуале Встречи, я же говорила. Я буду рассказывать за него.

— Да, но они сами придут к вам, — с явным сомнением в голосе проговорил герольд, — хотя… нынче никто из них с нами не разговаривает.

— Вот именно! — горячо заявил звонкий детский голосок. — Поэтому я сама с ними разговариваю!

— Ты очень ответственная девочка, Роузи! Но в этом деле, пожалуй, не стоит слишком усердствовать. Думаю, Стальной Рыцарь знает, что делает.

— А я должна делать свою часть работы! — решительно возразил звонкий голосок.

— Хорошо, Роузи, — хмыкнув, согласился герольд.

Вязь рун поменяла расцветку, наливаясь цветом силы, и пустила несколько заковыристых завитушек, добавивших последнюю руну. Маска древнего демона с мёртвыми глазами растянулись в оскале. Час близок.

Я резко, рывком сел, уже имея твёрдое, наитвердейшее решение — я не сдамся! Оглядевшись, я не заметил никого, кроме герольда, скучающего на парапете по другую сторону Врат. Я встал, и решительно направился мимо него. Кивнул, улыбнувшись, и помахал ему рукой. Герольд ответил мне так же: приветливой улыбкой и взмахом руки. И так, вверх по самой широкой улице, пока не узнаю вывеску. Надо было торопиться — обед недолог. А после обеда сенсей обещал некое «мероприятие», которое нам всем «должно понравиться». Возможно, будут уроки магии. Так что опаздывать никак нельзя. Мне — технарю — магию самостоятельно, боюсь, не освоить.

Строился этот городок без всякого плана, как придётся, и это сразу было заметно. На моё счастье, главную улицу местные градостроители всё же по каким-то причинам оставили широкой и прямой. Надо сказать, тут было два типа строений: либо приземистые и мощные постройки, либо — реже — высокие готические башни. И те и другие — с толстыми стенами и узкими бойницами вместо окон. Зато было много открытых веранд под лёгким навесом, оплетённых зеленью и цветами. А на украшении своих строений местные ни сил, ни времени не жалели! Обилие лепнины, резьба, шпили и декоративные башенки, и всякое такое. И обязательно — цветы. В кадках, кадушках, горшочках. Самых различных видов и расцветок: от «ноготков» и «анютиных глазок» до роскошных орхидей! Рай для ботаника.

Наконец, улица разлилась в площадь, а на одном из домов на площади обнаружилась вывеска с пентаграммой — вроде тех, которыми в фильмах ужасов демонов вызывают. Я хмыкнул, пожал плечами, резко вдохнул, и решительно вошёл внутрь. Тренькнул колокольчик над дверью. Я замер, открыв рот.

Интерьер впечатлял! Справа и слева плясало пламя в двух каминах, украшенных лепниной, изображающей каких-то мифических зверей. Пол застлан шкурами монстров. По стенам — геральдические щиты, какие-то страшные маски, вроде тех, что в кино дикие племена в шаманских обрядах применяют. А прямо напротив входа величественно возвышается монументальный письменный стол, вытесанный, вроде, из глыбы чёрного кварца! Поначалу я вообще принял его за жертвенный алтарь, и о том, что это стол догадался, только взглянув на степенного джентльмена в идеально выглаженной белой рубашке под чёрным жилетом из кожи, вроде крокодильей, который сжимал в изящных длинных пальцах писчее перо, замершее над бумагой.

— Чем могу быть полезен? — джентльмен поднял на меня несколько отстранённый взгляд.

— Не могли бы вы разъяснить мне этот знак? — я выставил перед собой руку, демонстрируя знак на тыльной стороне ладони.

— Здесь канцелярия и архив, — степенно ответствовал строгий джентльмен. — Регистрируем браки, рождения. Выдаём справки, фиксируем документы. Пришельцев тоже регистрируем.

— П… простите! — я вылетел из местного ЗАГС-а с лицом, краснее помидора, пламенея своими ушами.

— Мастер толкователь Знаков через дорогу! — донеслось мне вослед.

Я уставился на вывеску противоположного дома, не сразу почувствовав, что моя нижняя челюсть опять отвалилась. Там висели два дорожных знака: «въезд воспрещён» и «пешеходный переход»! Значит, «мастер толкователь Знаков», говорите?!

Я хмыкнул, вздохнул, и решительно вошёл внутрь. Тренькнул колокольчик над дверью. В третий раз за этот час я замер, разинув рот. Вот что бы вы ожидали увидеть в доме «мастера знаков»? А там оказалось что-то вроде сувенирной лавки! Там было так много столь разнообразных безделушек, что в глазах пестрило! Кое-что из этих непонятных фигурок покачивалось, что-то крутилось, что-то попискивало, посвистывало тихонечко. Непередаваемая атмосфера!

— Чем могу быть полезен? — мягко спросил меня седенький старичок, которого я даже не приметил поначалу среди пёстрых ворохов всяких вещей.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я. — Если Вы и есть мастер толкователь знаков, растолкуйте мне, пожалуйста, вот эти! — я показал ему наружную сторону своей ладони, и тут же вскрикнул: — Ах, зарраза! Твою ма… магию!

Глава 5 Особенная девочка

Старик удивлённо поднял седые брови, озадаченный моим резким выкриком. А я-то вскрикнул оттого, что обнаружил, что рисунок изменился! Руна «чемпиона» теперь была красной, но это ерунда! Добавился ещё один знак, и несколько завитушек в рисунке — вот что меня поразило! Они плодятся как… как зараза! Может, это от того, что я тёр руку песком, пытаясь стереть знаки? Никогда так не делайте! Сперва покажите подозрительное место врачу! Потом — магу — если таковой есть поблизости. И если пытаетесь отмыть с кожи подозрительные магические знаки — используйте мыло, а не грязный песок! И йод попробуйте. А то, знаете ли, чревато!

— Как интересно, — спокойно проговорил старый мастер, — Вы, молодой человек, наверное, хотите, что бы я растолковал Вам эти знаки? Что ж, дайте-ка взглянуть! — и старичок, уткнувшись носом в мою руку, принялся изучать узоры, что-то бормоча себе под нос.

— Вы, случаем, какие-нибудь подозрительные могущественные артефакты не трогали руками? — мастер подозрительно прищурился. Я отрицательно помотал головой.

— Это определённо символ защиты! — заявил он, наконец. — Учитывая главенство символа «чемпиона», Вы, мой юный герой, должно быть, Спасатель! Защитник! Символ «защитника» ещё можно трактовать как «спасение», и эти знаки во всей вязи главные! Судя по этому следу, оставленному, без всякого сомнения, очень сильной магией, Вы спасли как минимум нас всех!

— Нет! — показал ему я знаками, — Понятия вообще не имею ни о чем подобном! Я — ученик, старшеклассник, понимаете? Школа. Читать-писать.

— О, конечно, Защитник! Сейчас я Вам объясню, всё, что смогу, всё, что знаю! Тут дальше есть символ женственности. Хм, ну, это Ваше личное дело, молодой человек. Вот символ проклятия. Символ демона. И знак «решительный»! Вы определённо герой!

— Нет! — показываю ему я. — Кто тут у вас ещё есть? Ну, кроме толкователя знаков, и местного ЗАГСа, у вас тут ещё что-то есть? Какие-нибудь общественные службы, вроде полиции? Мне бы что-то вроде телефонного справочника, — и я попытался изобразить телефонный справочник. Поднапрягся, стремясь реанимировать в себе театрала и актёра. Ведь были же у меня намёки на актёрские таланты! Ну, в раннем детстве. Ох, видать, реаниматор из меня не вышел.

Мастер взял с полочки какую-то штуку, стукнул меня по голове тем её концом, к которому резиновая груша крепилась, и взглянул на привинченный сбоку градусник.

— Не морочьте мне голову, молодой человек, — укоризненно покачал седой головой мастер. — Вы не могли совершить такой подвиг! Вы же только сегодня попали в наш мир! Да Вы даже не маг пока! Вам ещё учиться и учиться!

— Ну, хоть в чём-то наши взгляды совпадают! — обрадовался я.

— Но позвольте! — укоризненно потряс старик указательным пальцем, — Тогда как же объяснить этот след магии на Вашей руке?! Логично предположить, что раз колдовали не Вы сами, то кто-то заколдовал Вас! Да, да! Меня не обманешь, знаете ли! Годы практики!

Что-то у меня вдруг такое сложилось впечатление, что кто-то из нас троих сошёл с ума: либо я, либо этот старик, либо вселенная. Причём, если припомнить, что я ещё сегодня утром был в другом мире — подозрение вызывает именно вселенная. Если она не сошла с ума — а я не слышал раньше о таких случаях — то она определённо издевается!

— О, да! — согласился старик. — Много, много лет практики! Да. Раньше у меня было много разных дипломов, знаете ли, грамот, высочайших дозволений, и регистраций! Да, знаете ли! Ну, все мои дипломы сгорели, как и те университеты, что их выдавали. Увы.

— Да и фиг с ними, с вашими университетами! — буркнул я из вредности. Старик явно меня не понимал. — С этим мне что делать? — ткнул я пальцем в рисунок на своей руке. — Оно хоть не заразно?

— О! Великолепная гипотеза! А Вы, подаёте надежды, молодой человек! Действительно, этот знак тут надо трактовать иначе! Определённо имеется в виду какая-то девочка! И знак проклятия связан с ней. Может, Вы были маленькой девочкой, и это проклятие превратило Вас в… это вот?

— Где тут у вас больница? — поинтересовался я, беспокоясь, как бы эти магические рисунки не оказались какой-нибудь всё-таки заразой. Мало ли. Этот мастер доверия мне не внушал, попробую у докторов поинтересоваться.

— Но, если вы лично не были раньше маленькой девочкой, выходит, Вы победили какую-то девочку в магических состязаниях? Видимо, это была какая-то очень сильная маленькая девочка!

— Надо это вот художество показать доктору! — я принялся знаками показывать: — Доктор? Лечить, понимаешь?

— О! У меня в молодости тоже было так! — радостно согласился старичок. — Девчонки — они такие! Вот завиток тут видите? — продолжил мастер, — Это символ «особенность» — я его сразу не приметил, потому что иначе трактовал символ «женственность». Теперь-то мне очевидно, что речь тут идёт об «особенной девочке». Возможно, Вас пытались превратить в особенную девочку? А может быть, след оставило заклинание, спасшее Вас от превращения в демона-девочку?

Не, доктор тут определённо нужен, вопрос только — кому из нас он нужен больше.

— Скип! Пропустить! — отчаянно сигналил я ему, как мог. — Нет времени у меня! Времени нет! Ждут меня там, понимаешь? Ждут. Спешить мне надо! Быстро!

— Как можно! — всплеснул руками этот заклинатель знаков. — Конечно, все подробно расскажу, не спеша, и подробно! Внимай, Спасатель! Я поведаю Вам, мой юный друг, великие тайны!

— Все тайны идут лесом! — заявил я ему. — У меня обед кончается! Сенсей без меня там уйдет, и народ уведет, и фиг я их найду!

— Вы, мой юный герой, схватываете суть на лету! — мило улыбаясь, похвалил меня этот «мастер Йода». — Селекционный ряд заклинаний старой школы! Вот этот знак называют «печатью чемпионов», — принялся объяснять мастер, — но на самом деле он должен пониматься как «наилучший выбор». Ведь чемпион — это наилучший выбор среди претендентов, не так ли? Заклятие, оставившее такой знак, могло бы быть заклятием выбора, или поиска, если бы имело какой-то смысл делать поисковое заклинание такой силищи. И ведь тут знак «спасение»! И символ «опасность». Выходит, надо спасать!

— Не-не! Спасать — это в полицию! А где тут у вас полиция? — поинтересовался я, и принялся старательно показывать ему знаками: — Спасать, защищать — это не ко мне, понимаешь, уважаемый? С демонами разбираться — это в полицию. Понимаешь? Смотри: полиция — «служить и защищать» — такие крутые чуваки с крутыми пушками. Понимаешь?

— Да, да! — закивал, улыбаясь, морщинистый шаман на мою пантомиму. — Я понимаю. Вы хотите меня убедить, что это Ваше предназначение! Верю! Вы, должно быть, шибко большой специалист в розыске и спасении попавших в беду!

Тут старый шаман радостно схватив со стены какой-то дикого вида бубен, и стал петь! Натурально! Постукивал в свой бубен и на распев, подвывая, стал голосить, нарезая круги вокруг меня:

— О-у! Особенная девочка, и особенный демон! О-у! Страшный, страшный Демон! О-у!

Я замер. Какой такой демон? Чего, спрашивается, мне этот старик голову девочками морочил? Сразу бы о демонах говорил!

— Демон как-то связан с девочкой, — пел, подвывая, шаман, отстукивая в бубен ритм. — О-у! Юный герой! Наилучший вариант! О-у! Грозит опасность! Оу! Спасение в проклятии! Оу… что за бред я несу? — шаман замер. Я уж забеспокоился — не сломался ли он?

— Что за опасность? — взмолился я к мастеру, — Это ваша девочка опасна? Она притащила демона? Или что? Я не понимаю!

— Правда? Спасение в проклятии? Я рад, что Вам это о чём-то говорит, потому что мне, знаете ли, это кажется бредом. И последний символ в цепочке! — торжественно объявил мастер, — Руна «решительный»! Решительно… сложно сказать!

— Что именно сложно сказать? — вздохнул я обречённо, теряя надежду выйти отсюда, сохранив крупицы здравого рассудка.

— Может быть, Вы понадобились некой особенной девочке, для охоты на демона, — принялся задумчиво рассуждать старый мастер-толкователь. — Ну, Вы уж не обижайтесь, мой юный пришелец, но Вы мало похожи на охотника на демонов. Ну, разве что, в роли приманки. Хм. С другой стороны, может быть, это Вам понадобилась эта девочка с её ручным демоном, а? Или демону понадобились вы оба, и он вас заколдовал. Или…

— Всё, хватит! Пожалуйста, хватит, — взмолился я, и ухватился за пришедшую в голову отмазку: — А где тут у вас туалет? Мне надо. Срочно. Вот прямо сейчас!

— Именно! Этот единственный вопрос меня и смущает! — заявил старик, когда я уже взялся за ручку двери. Единственный? Меня вот смещает в этом деле решительно всё! Мне вдруг стало любопытно узнать, что именно смутило в этом потоке бреда старого мастера-толкователя.

— Мне не понятно, что за заклинание могло оставить такой странный след! — развёл руками старик. — Это не может быть пророчеством — пророчества так не работают! Магический след говорит об уже свершившемся. Всегда! Было бы это пророчество, я бы сказал, что главное тут — «печать чемпиона»! Это означает, что у тебя есть наилучшие шансы! Правду сказать, наличие шансов ещё не значит, что ты сумеешь ими воспользоваться… но шансы есть! Жаль, что это не пророчество.

Мы помолчали. Я прислушивался к гулу в голове. Мой мозг, похоже, заклинивало при попытке как-то переварить поток сведений от мастера-толкователя.

— Благодарю Вас за… э… концерт, — я церемонно поклонился. — Пора. Спасателя, знаете ли, судьба зовет! В ближайший туалет. Так что, до свидания!

Какая разница, что говорить — дед ничего не понимает.

— Если это что-то значит пред небесами, — торжественно объявил старик, — то я благословляю тебя, Защитник!

Я спешно повернулся уходить, и уже открыл дверь, уже занёс ногу над порогом, когда старик бросил мне на прощание:

— А туалет сразу на заднем дворе. Справа обойди — там колиточка.

Я замер на самом пороге, и обернулся к мастеру.

— Приходи ко мне, как выдастся время, — предложил старик. — Приходи с вопросами, или… просто так. Мы ведь нашли общий язык, а мне, старому, найдётся, что рассказать!

— Благодарю, мастер! — заявил я старику, и вышел-таки наружу. Надо было искать Мэтра и нашу группу. Не хватало вылететь из группы, и остаться без учителя! И я вышел на улицу, твердя про себя, как молитву: — «Не сдаваться! Ни в коем случае не сдаваться! И в этом мире могут водиться хорошие психиатры! Нас вылечат!»

По пути от мастера-толкователя я попытался спокойно обдумать полученную информацию. Вам приходилось слышать стратагему, что правильно поставленный вопрос — уже половина решения? Хм. Я попытался сформулировать проблему. После посещения мастера-толкователя непонятности явно сильно прибавилось! Я попытался хотя бы классифицировать вопросы. Но вопросы в моей бедной голове плодились так резво, что вскоре забили её всю, и для ответов там уже не осталось места!

Я решил сменить тактику. Подойдём к проблеме с другой стороны: разберём факты — их значительно меньше. Что известно наверняка? Что такой след на коже оставляет сильная магия. То есть я попал под воздействие сильной магии.

Что ещё известно? Что в моём мире магии нет. Тут я задумался. А ведь не факт! Ну, тогда так: у меня дома вероятность натолкнуться на сильную магию очень мала. Я подумал о своей младшей сестрёнке, и её увлечении магией… подумал… и решил: очень и очень мала вероятность влипнуть в магию у меня дома! И в моём городе. Пренебрежимо мала.

Далее. Сам я не колдую. Тут я опять задумался, вспоминая свой опыт медитации. Нет. Даже, если у меня что-то нечаянно и могло сколдоваться — это могло бы быть только что-то очень слабое. А след на коже оставляет только очень сильная магия. Так что нет — это не мог сделать я сам.

Среди местных магов нет. К тому же, я тут с самого начала находился под присмотром мага сенсея, и пределов оазиса не покидал. Я опять задумался, вспоминая штурм Защитного Вала. Был единственный момент, когда я остался без присмотра сенсея — это когда он запрыгнул на вершину Вала, а я с остальными карабкался внизу. И как раз тогда я заметил загадочные знаки на своей руке.

Не факт, конечно, что знаки тогда и появились — я мог просто не заметить раньше. А когда эта вредная дамочка, демоны её побе…

Особенная девочка. Судя по характеру этой заносчивой и язвительной блондинки, легко можно представить, что она с демонами связана. И упала она на меня в тот самый момент, когда сенсея не было рядом. И знаки я заметил именно тогда. Ох тыж, бабки-ёжкины заговоры!

— Ай! — взвизгнула девочка, когда я, задумавшись, нечаянно наступил ей на ногу. Девчушка лет семи или восьми, явно из местных, милая, как куколка. В розовом сари в цветочек. Это же «сари» называется, да? Я не очень разбираюсь в экзотических одеждах.

— Ой, прости! — вскрикнул я. Чуть ребёнка не задавил, балбес! Пока я, погружённый в свои думы, слепо шагал вперёд, ноги вынесли меня к Вратам. Девочка в розовом сари как раз стояла лицом к Вратам, любуясь, должно быть, радужными всполохами над ними. Вот она меня и не заметила.

И тут вдруг!

— Хи-я! — громко выдохнула новая попаданка, внезапно появившись во Вратах перед нами. Выглядела она типично для японской школьницы. Приземлилась эффектно на три точки: одна нога согнута в колене, одна в сторону выставлена, и левая рука раскрытой ладошкой в землю упирается. Правая же отведена за спину, и сжимает бамбуковую палку, будто меч. Эффектное появление! Ну, бамбуковая палка в руках — это не барабан от стиральной машины на голове, но что-то в этом духовно-родственное мне почувствовалось.

Вот и глашатай оценил эффектное появление новенькой! Улыбкой осветился, одеяния выверенным движением поправил, живот втянул, плечи развернул, и заявил радостно:

— Приветствую Вас, о, прекрасная героиня из иного мира!

Японка ошарашенно огляделась вокруг, но быстро взяла себя в руки.

— Меня зовут Рунотанар, и я здесь встречаю вас от имени всего нашего небольшого, но дружного общества жителей этого оазиса! — герольд отвесил вежливый поклон.

— Огава Иошши, — вежливо представилась новенькая, и весьма естественно изобразила лёгкий вежливый поклон.

Мне стало стыдно, едва я вспомнил и сравнил с поведением новенькой то, как сам себя вел, когда так же вот вывалился из Врат.

— Наш прекрасный мир сейчас переживает не лучшие времена, — извинился герольд, и продолжил: — Выжившие в этом чудесном оазисе молитвами о спасении активировали Врата Призыва, рассчитывая позвать помощь. Те, к кому мы взывали, не пришли. Но к нам стали являться пришельцы из иных миров, такие, как Вы, о, прекраснейшая!

Пока герольд говорил, девочка внимательно слушала, осторожно поглядывая вокруг. На «о, прекраснейшую» он явно смутилась, и попыталась спрятать свою палку за спиной, не выпуская, однако, её из рук. Какая молодец! Отлично держится. И так мило смущается. Ой, я хотел сказать, палку уверенно держит, рука не дрожит — вот, вежливая, а готова в лоб палкой — если что! Бабки ёжки! Впервые в жизни мне захотелось брать пример с девчонки! Разрази мою проводку алхимический огонь!

Герольд продолжил свою речь, а я, глядя на то, что новенькая со своей палкой расставаться не желает, решил и свое имущество не разбрасывать. Огава права — у хорошего хозяина в хозяйстве все пригодиться может! Так что я подобрал свой барабан от стиральной машины и банное полотенце, которые так и валялись тут в траве около Врат, где я их бросил.

— Познакомьтесь с уважаемыми жителями нашего города! — продолжал герольд. — У каждого из них есть для вас рассказ. Добрый пекарь Митшу угостит вас, и расскажет…

— Я за него! — звонко воскликнула та первоклашка, на которую я чуть не наступил. — Здравствуйте! Я Роузи, а пекарь Митшу — мой дедушка. Прошу Вас, выслушайте меня! Я не займу много времени!

Глава 6 К оружию!

Дождавшись внимательного взгляда от Огавы, Рози бойко продолжила:

— Когда-то очень давно один могущественный древний колдун проклял весь род своего врага, призвав на них страшного демона — демона кровной мести. И самые сильные воины, и самые сильные маги не смогли его одолеть. А что бы одолеть демона, надо разгадать его загадку! Было обещано… — девчушка смутилась, — что среди пришельцев явится тот, кто сможет! Вы… — маленькая девочка смутилась ещё больше, — случайно, не охотник на демонов? Или…

— Нет, простите, мне очень жаль, но нет, — ответила эта странная новенькая тоном, полным искреннего сожаления, что она не может вот прямо сейчас придушить пару демонов, а потом, лишь на секунду задумавшись, предложила серьёзно: — может быть в будущем!

Нет, какая молодец! Помнится, я-то, заслышав от герольда о каких-то проклятиях… э… не будем об этом, проехали! Ну а этот квест про загадку демона — скорее всего окажется такой же ерундой, как и квест про возвращение. Сенсей же рассказывал.

— Простите, — обратилась тем временем Огава к герольду Ро… Руно… ох, я не запомнил с первого раза, как там его зовут.

— Я обязательно побываю у вас, в вашем прекрасном оазисе, — вежливо сказала она, — но сейчас мне нужно возвращаться домой. Простите, Рунотанар, не могли бы Вы отправить меня назад?

И герольд, и Рози смотрели на Огаву сияющими надеждой глазами, улыбались, и вежливо качали головой. Молча.

— Простите? — повторила Огава.

— Простите! — спохватившись, решил вмешаться я, — Они тебя не понимают!

— Простите, что?

— Вслушайся, пожалуйста: на каком языке я сейчас говорю? А на каком языке говорят они?

Огава потрясённо молчала.

— Позвольте, я поясню, — взялся я объяснять ситуацию. — Этот телепорт, через который ты прошла, подарил тебе способность понимать любые языки. А местные такой способностью не обладают.

— А ты? — спросила девушка.

— Прости! Моё имя Алекс, — я судорожно изобразил полупоклон, а потом до меня кое-что дошло: в Японии по именам обращаться не принято. Там по именам обращаются либо очень близкие друзья, либо, ну, парень и девушка, которые, э… друг другу больше, чем друзья. Я, вообще-то, мало знаю о Японии, и лучше бы мне было не вспоминать такие нюансы, потому что я тут же сильно смутился, и почувствовал, как краснеют уши. — Маус! — ляпнул я внезапно для себя самого.

— Мышь? — переспросила девочка, тоже, почему-то, смутившись.

— Алекс Маус, — настоял я, — То есть Маус Алекс! Ой, я запутался! Эм… Маус — это сокращение от «Микки Маус». Э… нет, это… сенсей меня так назвал, это не фамилия.

Ох, как не удобно, бракованные транзисторы! Что я мямлю?! И чего меня понесло куда-то «не в ту степь»? Срочно меняю тему, срочно!

— Местные придумали себе теорию контакта с пришельцами вроде нас, сочинили речи, и повторяют их каждому. Они нас не понимают, но знают, что мы-то их понимаем. Пойдём, пожалуйста, со мной, и я отведу тебя к нашему сенсею.

— Сенсей? — переспросила она.

— Да, он тоже из нашего мира, но в этом мире он уже давно. Он… ну, сможет тебе всё объяснить. Всё, что нужно.

— А вернуться…? — спросила Огава, отчаянно стесняясь, словно это очень не вежливо, пытаться вернуться в свой мир, не придушив пару демонов для здешней девочки Рози.

— Прости, но нам назад дороги нет, — с тяжелым вздохом поведал я.

— Вот как…, - только и сказала она.

— Простите! — маленькая Рози дёрнула меня за левый рукав, — А Вы, случайно, не пожиратель демонов? Вы на демонов охотитесь? Мне срочно нужно!

— Прости, девочка, но нет, я тут пока нуб. Я не беру квесты на демонов. Если тебе надо послать кого-то за дропом с демона, обратись к опытным боевым магам, — я говорил не для Рози, поскольку знал, что она меня не поймёт, а для Огавы — ну, не мог же я просто так отмахнуться от маленькой девочки! Надо было сказать что-то вежливое, что бы совсем уж невежей и варваром в глазах Огавы не выглядеть.

— К боевым магам? — переспросила Огава, как-то подозрительно напрягаясь, и её бамбуковая палка, показавшись из-за спины, плавно качнулась.

— Нет, я не сумасшедший, — попробовал я её успокоить. — Хотя, честно сказать, гарантий дать не могу… после разговора с мастером-толкователем знаков. Но вот наш сенсей, например — боевой маг. И он утверждает, что и мы ими станем. Идём!

Но Огава недоверчиво попятилась. Выручил меня герольд, Рунотанар:

— О магии поговорите с нашим мастером толкователем знаков! — предложил нам он. Огава перевела взгляд с него на меня.

— Не стоит этого делать, — покачал я головой.

— И обязательно зайдите на наше кладбище, — добил ее герольд, — дабы покойно предаться размышлениям, и понять важные вещи!

Огава решительно шагнула ко мне.

— Спасибо! — искренне поблагодарил я герольда, и мы с новенькой отправились в клан-холл, искать Железного Дровосека.

Шёл я, поглядывал иногда на задумчивый профиль Огавы, и думал, что «особенной девочкой» из пророчеств мастера-толкователя может быть она. Как там сказал сенсей? «Прогноз был на шестерых»? А она — седьмая. И такая, что… ну…, сразу же кажется особенной, вот.

Было у меня… не люблю я слово «предчувствие». Была у меня надежда, что стоит мне выяснить личность той самой «особенной девочки», о которой говорят знаки на моей руке, как станет понятно и про все остальные знаки, и про то, что с этим делать. Толком подумать у меня не было ни времени, ни, честно говоря, желания ломать свою и так уставшую от этой головоломки голову.

— Квесты, дроп с демонов, нубы, и боевые маги… вот как? — не то спросила, не то подумала вслух Огава. И кивнув каким-то свои мыслям, спросила: — и много тут монстров?

— О, да! Нет! Что ты! — уверенно заявил я. — В том смысле, что этот оазис — место безопасное, тихое. Монстры — они где-то там — в пустошах водятся! — я махнул рукой в сторону Защитного Вала. — А тут спокойно, тихо!

— К бою, воины Света! — раздался рёв Железного Дровосека с другой стороны улицы. — Лезут твари отовсюду! Словно в кошмарном сне!

Мы были ещё далеко, и большинство слов было не разобрать. Отчётливо до нас долетали только самые громкие выкрики:

— Как вдарит!

— … в куски!

— … напрочь! Кровища!

Я не знал, что и думать. К клан-холлу — если то строение, откуда разносился голос Железного Дровосека было тем самым клан-холлом — я уже едва не бежал! Подскоками нервными подпрыгивал через шаг — на каждый вскрик.

— … всюду огонь! Море огня!

Все наши были во дворике — сидели на длинной скамейке вдоль стены под живым навесом из виноградных лоз. Посреди дворика гордо стоял раскрытый доспех Железного Дровосека, а сам сенсей вдохновенно вещал, опасно раскачиваясь на стальном плече, и размахивая дымящейся кружкой.

— Да, коварное, хитрющее проклятие! То было древнее боевое проклятие, застрявшее во времени, как доисторическая муха в смоле. Очнулся я в луже собственной крови и блевоты. Обеих ног нет. Кровь остановил, ползти могу. Обидно до слёз! Ведь глупо так попался! Кабы догадаться мне сразу! Ну, и пополз я подальше в пустыню — помирать.

Тут сенсей заметил нас с Огавой.

— О! Маус! А это кто с тобой? Никак, новенькая?

— Коннитива, — робко поздоровалась девушка.

— Охайо, красавица! — радостно приветствовал её сенсей. — Я — Мэтр. Просто Мэтр. Для друзей — Железный Дровосек. Для учеников — просто сенсей.

— Огава Иошши. Рада с Вами познакомиться, — вежливо ответила девушка, и робко добавила: — сенсей.

— Мы только что отобедали. Вы не голодны? — добродушно поинтересовался тот. — У нас пирожки остались. И канра! Это местный взвар такой. Очень вкусно, и хорошо! Попробуйте! Готовится, кстати, с применением магии.

— Спасибо, но я бы хотела… — Огава смутилась, — дослушать Ваш рассказ. Почему Вы отправились умирать в пустыню? Почему не попытались спастись?

— Не мог же я сюда — в оазис ползти! — хмыкнул сенсей. — След бы оставил — ого-го какой! А ну как моб-разведчик по моему следу на оазис выйдет? Куда он потом побежит, какие силы активирует — никто не знает! Короче говоря, пополз я дальше в пустыню — помирать. А там вот на эту железку и наткнулся! — Мэтр с любовью и гордостью похлопал ладонью по своему стальному доспеху. — Очень редкий моб! Обычно мобы звероподобны. Таких вот конструкций встречается очень мало. А этот и среди них редкость. Страшная штука! Ни пробить, ни прогнуть никак! Ни огнём, ни водой не взять! От всего защита есть! От всякой высшей магии защищён! А тяжёлого вооружения на него навешано было — армию положить может! Хорош! А я ему башку голыми руками открутил.

— Вы сделали себе доспех из монстра?! — воскликнула тут Огава с искрами восторга в голосе.

— Но как? Как он тебя не прихлопнул? Почему близко подпустил? — посыпались вопросы от остальных.

— Я всем говорю, что с отчаяния наколдовал невозможно крутую магию! — довольно хмыкнул сенсей. — А потом честно признаюсь, что эта штука вообще не шевелилась.

— Почему?

— Хе-хе! Да кто ж его знает! — довольно хохотнул сенсей.

Как ни интересно было послушать байки железного нашего сенсея, но есть мне тоже очень хотелось. Пирожки я разыскал быстро — они были в накрытой чистым белым платком корзине. Тут же дымились кувшинчики с «канрой». Я с досадой глянул на свои руки — ужасно грязные! И не только руки! А ребята все — на зависть чистые. Спрашивать, где они отмылись — значило рассказ сенсея перебить. Так что я, оглядевшись, отправился к кадушке, куда дождевая вода с крыши стекала — мне сойдёт.

— Я думал, эта штука разрядилась в ноль, — долетал до меня рассказ сенсея. — Говорю же: такие мобы несли тяжёлое вооружение, а оно жрёт энергию так, что «батарейки» в считанные минуты садятся. Видать, во времена Войны Древних Магов мобы в бою дольше нескольких минут и не жили. Ну, я был уверен, что этот в своё время выдохся, вот и полз на него без тени сомнения и страха. А он… моб же! У мобов нет ни чувств, ни ума. Зато в них заложены древние боевые уставы. И вот никто теперь тех уставов не знает. Может, израненный человек без ног по тем уставам не считается целью? Или то боевое проклятие, которое меня без ног оставило, было для этого моба вражеским, и он меня за своего принял? Может, принял меня за свой обслуживающий персонал? Не знаю. Я спокойно вполз на него, спокойно открутил гайку на шее, и снял голову. А потом уже испугался до чёртиков, когда понял, что этот моб полностью заряжен! Свеж, и готов к бою! Может, когда-то он действительно разрядился, но за все эти прошедшие века заряд восстановился, накопился до краёв!

Покончив с водными процедурами, я подступил к пирожкам. На дымящуюся «канру» я только взгляды кидал: вначале — опасливые, а по мере насыщения пирожками, всё более любопытные.

— Пришлось мне изрядно поломать головы, — тем временем рассказывал сенсей. — Хе-хе! Свою голову — в переносном смысле — что бы контролирующие заклинания для управления этим доспехом подобрать. Ну и голову моба тоже поломать пришлось, но уже в буквальном смысле — что бы считать, какие там печати контроля использовались.

Спохватившись, и мысленно ругая себя за несообразительность, я взял из корзины два пирожка, и протянул их Огаве. Молча. Ну, невежливо, но рот у меня набит, а бурчать с набитым ртом — ещё невежливее. Огава Иошши пирожки у меня взяла, наши руки нечаянно коснулись, и девчонка залилась краской смущения и взор потупила. А меня тоже будто током, ударила мысль: — «Уж не из-за магического ли узора на моей руке она так явно реагирует? Клянусь бубном мастера-толкователя! Похоже, она и есть та «особенная девочка»! А как же Миранда — я же, вроде, её подозреваю? Огава на демона вовсе не похожа!»

— Вот, — заканчивал свой рассказ сенсей, — А потом эта штука принесла меня на руках сюда, в оазис. А уже потом, как я оклемался, мы с ребятами сумели этого безголового моба переделать в ходячий доспех для меня! Пришлось место внутри освобождать, всё тяжелое вооружение сняли. Да и не жалко! Мне топора моего хватает! Уж у топора заряд не кончится, я вас уверяю!

На этом месте Мэтр как-то особенно опасно махнул дымящейся кружкой с канрой, покачнулся, теряя равновесие, охнул, и, выпустив из рук кружку, замахал руками, зависнув в обречённой на падение позе. Кружка с дымящимся волшебным напитком смачно шмякнулась о камни дворика. В следующее мгновение фонтан осколков и брызг крутанулся вихрем, и собрался в целую кружку, полную дымящейся канры. Кружка подпрыгнула в руку сенсею, и тот вернулся в устойчивое положение на плече своего доспеха.

— Это как?! — выдохнули мы удивлённо.

— А! Этот простой фокус называется «магия восстановления», — как ни в чём не бывало объявил сенсей, и хлебнул из кружки. — Смысл в том, что бывшее однажды — есть всегда, ибо прошлое — это координата в едином пространственно-временном континууме. А вот будущее многовариантно! Ну, а раз у разбившейся кружки есть целое состояние, то кружку легко в него вернуть. Что, не понятно объясняю?

Мы дружно помотали головами в ответ.

— Ну, я не силен в теории, и в риторике не силён, — вздохнул Мэтр. — От меня не стоит ожидать фраз типа: «реальность инвариантна, и в точках экстремумов фазовой траектории в пространстве событий, разрешение неопределённости происходит волей наблюдателя». Не, не спрашивайте у меня, чего это значит! Эти слова не мои — у меня просто память местами хорошая.

— А можно повторить фокус с кружкой? — попросил кто-то.

— Не-а, — вздохнул сенсей. — Я не смогу так искренне захотеть вернуть кружку.

— Почему?

— Потому, что я уже выпил свою канру, напился, и мне искренне пофиг, что теперь будет с кружкой, — с искренним сожалением в голосе, заявил Мэтр. — В магии же важен душевный посыл.

— Ну, покушали, байки послушали, пора! — заворчал наш сенсей, влезая внутрь своих богатырских доспехов. — У нас ещё дело важное на сегодня осталось!

— На гору с разбегу запрыгивать? — с подозрением проворчала Миранда. — Мы же только что поели.

— Да, давайте на гору! — радостно вскочила Хельга, — Мы же сил набрались!

Завтра, — отрезал сенсей, довольно хихикнув, — Сейчас выдвигаемся в клан-хран. — и Железный Дровосек вывел нас через заднюю калитку в узкий и извилистый переулок.

— А что там? — не утерпел Тимур.

— А что может быть в оружейной? — пожал плечами Железный Дровосек. — Оружие себе подберёте.

— Околдоваться ж мне в фонарь! — выдал я локализованную к местным магическим реалиям версию своего обычного «офанареть». — Ну и программа обучения у вас тут! Хогвартс бледнеет!

— А то! — хохотнул сенсей.

«Хочешь мира — готовься к войне» — как бы говорил образец архитектуры, к которому нас вёл сенсей. Судя по толщине стен и узким бойницам, тут жили люди, буквально одержимые жаждой мира. Этакий ДОТ, способный долгое время держаться под прицельным огнём танковых орудий, наверное. Но украшенный готической лепниной, цветами в горшках и кадках, и с уютной верандой, устроенной прямо на плоской крыше, разрисованный диковинными узорами. К этому домику примыкала высокая башня — тоже вся расписная, будто на выставке достижений одержимых художников. Кстати, там, кажется, дозорный наверху сидит.

Мы всей толпой ввалились в огороженный каменным забором задний дворик за этим «домиком». Дворик был по-спартански гол и чист, как воинский плац. Только вдоль дальней стены были установлены несколько мишеней — вложенные круги нарисованные краской на щитах, сбитых из толстенных досок. Были и несколько подвешенных на верёвке мешков с песком, с нарисованными рожами чудовищ. Под самой жуткой было крупно подписано: «Маратыч». А вдоль стены дома-крепости было свалено холодное оружие! Чего тут только не было! Не, ну, огнестрела не было, что, в общем-то, прискорбно. Не знаю, как другим, а мне было бы приятнее сжимать в руке нормальный пистолет, или цевьё винтовки, чем средневековый меч.

— А я полагала, мы будем заклинания учить, — задумчиво проговорила Хельга.

— Будем, а то как же! — заверил её Мэтр, и хохотнул: — Но с боевым топором в руках волшебным словом можно добиться большего, чем просто волшебным словом!

Тимур уже ухватил какой-то страшного вида двуручный меч, с затейливой вязью серебряных рун по чёрному лезвию. Вацлав протянул руки к здоровенной секире. Ох, ты ж! Не, я погожу пока — посмотрю на это занимательное шоу! Что сейчас будет!

Глава 7 Три правила нубомага

— Значит так, мои юные подопытные, — зычно провозгласил наш Железный сенсей. — Сейчас вы аккуратно исследуете это оружие. Я подчёркиваю ещё раз — аккуратно — это ключевое тут слово! Кто отрубит себе какую-нибудь часть тела, или выткнет кому-нибудь глаз — получит от меня по шее, и позорный титул «лузер-членовредитель»! Ваша задача на сегодня: выберите себе что-нибудь из этого оружия. И поупражняйтесь, что бы хоть немного освоиться.

Вацлав, тем временем, поднатужившись, попытался махнуть секирой. Результат вышел такой, как если бы это секира махнула Вацлавом — парень покатился, а секира осталась на месте. А Тимур с Роджером с радостным звоном скрестили мечи.

— Под словом «поупражняйтесь» — рявкнул сенсей, поднимая над землёй на шиворот и Роджера, и Тимура, — я имел в виду упражнения с чучелами! Не друг дружке головы посшибать же! Вон, в том конце чучела для вас устроены — представьте, что это монстры, и фигачьте!

— Чего встали, красавицы? — обратился сенсей к Хельге и Миранде, застывших в нерешительности над грудой холодного оружия. — С выбором помочь?

— А где тут палочки? — спросила у него Хельга, нервно теребя косичку.

— Какие палочки? — не понял Мэтр.

— Волшебные, очевидно, — резонно ответила рыженькая, и пояснила: — Из пера феникса, например. Как у Гарри Поттера!

— А… вот оно что, — Мэтр на целых три секунды задумался, а потом потянулся в кучу оружия, и выудил оттуда колчан со стрелами. — А вот волшебные палочки! Держи! Вот те, что с зелёными метками — это будет вроде «Торменцио» — не только дамаг, но и ДОТ-эффект отравления! А те, что с красными метками — это…

— «Авада кедавра»? — ухмыльнулась блондинка, перебив нашего сенсея.

— «Авада взрывавра»! — ухмыльнулся сенсей. — Точнее даже «Авада разрывавра и ошмётки раскидавра»! Так что с ними поосторожнее.

— Это из лука стрелять? Мне? — поморщилась Хельга. — Пардон, но я — пас! Да я, скорее всего, себе в ногу попаду!

Блондиночка с ней согласилась, к стрелам интереса не проявила, а стала брезгливо коситься на то, как наш полненький и добродушный товарищ примеряется махать сразу двумя мечами. Тоже мне, Кирито!

Рыженькая тем временем потянулась к куче клинков, и достала оттуда изящную шпагу с затейливо украшенной чеканкой, резными узорами и богато инкрустированной сверкающими камешками гардой.

— Во! Мне вот эта палочка подходит! — заявила она, и тут же спросила: — А мётлы выдавать будут? Мне же метла нужна!

— Зачем тебе метла, Д'Артаньян? — переспросил сенсей.

— Как зачем, сенсей? Ну, не двор же подметать! Конечно, что бы летать! — удивилась рыженькая. — Какая же я буду ведьма без метлы?!

— С полётами — это потом! — отмахнулся сенсей, и тут же бросился в противоположный конец дворика: — Эй! Что я насчёт членовредительства говорил?!

— Но я же только палец порезал! Чуть-чуть совсем! Это не считается! — раздалось оттуда.

Я глянул, как наш очкарик примеряется махать мечом. Мечи меня точно не интересуют. Вот шашка бы меня заинтересовала. За неимением карабина, конечно. Я хочу сказать: мы же не с людьми, а с монстрами биться будем. А монстры те, как мне представляется, звероподобны. То есть: когти, зубы, удар лапой, прыжок к горлу. Против зверя — меч? Я не зверолов, конечно, но сильно сомневаюсь.

Вообще, по-моему, против зубастого зверья боевому магу лучше всего было бы пару кинжалов взять. Но такая экипировка, наверное, требует большой ловкости, координации, и точности движений. И знания повадок монстров. Этому долго учиться надо. А нас тут — судя по хватке Железного Мэтра — долго учить не станут, могут и сразу в бой бросить.

Лук лично мне брать тоже не хотелось. Нет, спору нет, оно удобнее и правильнее бить злобных тварей с дистанции, близко не подпуская. Но, даже если забыть, что я из лука стрелять сроду не пробовал, стрелок — это же вторая линия! Ну, то есть, лучник же всегда за чьей-то спиной стоять будет. А сенсей нам уже объяснял, что магия раскрывается в напряжённом бою, когда стараешься собственные возможности преодолеть. Магию я освоить хочу, поэтому рискну, и полезу вперёд. А значит лук — не мой выбор. Жаль, однако, что тут револьверов нет!

Я с тоской рассматривал выцарапанную, потом закрашенную, но всё ещё видимую надпись на стене:

«Здесь был Василий!»

А ниже кем-то было добавлено: — «который зажал другу кувшин канры!»

Чуть дальше было бессмертное: — «живи ВДВ!».

А в самом углу — загадочное: — «Ириска + Натаха = подруги на век полный капец!»

О! Я вдруг заприметил добротное такое копьё! Вот чем можно, скажем, волка в прыжке остановить! Крепкое на вид древко венчало чёрное остриё. Ну да, копьё — оно же на посох мага похоже! Я прям с места метнулся, как олимпийский чемпион со старта, и прям впился в древко рукой! Как чуял — к тому же копью потянулась японка. Но когда я сжал в руке просмолённое древко, сомнений вообще не осталось — самое оно то, что мне надо! Так что сразу и твёрдо решил, что копьё это я никому отдавать не буду!

— Прости, — как можно увереннее и твёрже сказал я, — но это не по твоей руке.

— Уверен? — она улыбнулась и сверкнула глазами, — Поспорим?

Вот попадалово! Она-то в своей Японии вполне могла в школе на кружок какого-нибудь дзюцу ходить! Тамошние школьники, они же, если верить аниме — через одного — мастера карате. Ща как покажет! Я судорожно искал выход — аж взмок и покраснел от натуги! Но тут мне повезло: девчонка заприметила изящный изгиб лука, и на секунду задумавшись, решительно схватила и лук, и колчан полный стрел. Я почувствовал себя неловко.

— Ты умеешь стрелять из лука? — спросил я, надеясь как-то загладить ситуацию.

— Нет, — на какое-то мгновение она смутилась, но вдруг с жаром выдала: — Но я всегда так хотела попробовать! — и глаза её как-то опасно блеснули.

А когда я копьё поднял — рот от радости разинул! Оказалось, что древко оскалилось сталью с обоих концов! Просто пока копьё в куче оружия стояло, его нижний конец топор закрывал. А там, в пару к скромному чёрному острию на одном конце, прилагалось серебристое изящное лезвие секиры на другом! Рубить и колоть! Мама, я влюблён в эту штуку!

Теперь, взглянув на японку, я себя почувствовал ещё более неловко. Вроде, как замечательную игрушку девочке не уступил. Вот я и кинулся рыться в куче оружия в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне, может быть, как-то неловкий момент загладить.

Рядом блондинка с заинтригованным видом вертела в руках шипастый шар моргенштерна, прикованный короткой чёрной цепью к обтянутой кожаным ремнём рукояти в локоть длиной. Мне вдруг показалось, что шипастый шар зашипел на неё, а блондинка удивлённо выгнула тонкую бровь.

Тут мой взгляд привлекли ножи. Среди них я углядел длинный кинжал. Даже, наверное, не столько кинжал, сколько стилет: длинное трехгранное тонкое лезвие. Я подобрал эту штучку, и с улыбкой протянул японке:

— Вот возьми к луку что-то эдакое — для ближнего боя — на всякий случай.

Девчонка сверкнула глазами, улыбнулась как-то смущённо, и взяла стилет. Я нутром чуял — хорошую вещь отдаю. Похоже, она тоже что-то подобное почувствовала.

— Доомо аригато, — поблагодарила она меня, опуская глаза.

А она красивая. Наверное, полукровка, потому что такой удивительный разрез глаз — как у сказочной принцессы эльфов! Солнечные лучики, пробивавшиеся сквозь листву росших за забором яблонь, мило играли в её волосах, а витающие в воздухе пушинки в этих самых лучах прикидывались пыльцой фей. Ой, я не пялюсь на неё! Пялиться не хорошо!

Я подхватил своё копьё, и отошёл к мешкам с песком. Размышляя о том, что меня смущало в идее вооружиться копьём: в условиях ограниченного пространства, скажем, в коридоре каком-нибудь, копьё будет не эффективно. А ну как его из рук выбьют? Или под копьё зараза какая-нибудь поднырнёт, и в упор передо мной окажется? Надо бы мне ещё что-нибудь взять. Вот, как японка к луку стилет взяла. Только мне нож не подойдёт — это надо копьё из рук выпустить, нож выхватить — долго слишком!

А тут Роджер наш, примерялся как раз к шикарному полуторному мечу. И при этом к его левому предплечью двумя короткими но широкими ремешками крепится трехгранный в сечении клинок, прикрывая все предплечье, а с запястья начиная, клинок распускается тремя острыми лезвиями! Красота! Центральное лезвие — словно из кулака вперед обоюдоострый охотничий нож торчит. Вниз под углом градусов в шестьдесят торчит лезние покороче. И еще одно короткое отходит вверх под углом градусов в тридцать. Это же можно, скажем, вражеский меч промеж двух этих «лепестков» ловить! Можно удар предплечьем блокировать.

Вот мне бы такую чумовую штуку на предплечье! Уж не знаю, как это называется, но эта штука, надо думать, позволит даже удар топора на предплечье принять. Ну, если вскользь. Я посмотрел на выбранный Роджером меч: длинное широкое лезвие полуторника, место для хвата второй рукой, вызывающе богатая золотая чеканка на крестовине — этакий, знаете ли, меч короля варваров.

— Ну и куда тебе, при таком мече, ещё и эта штука на предплечье?! — заявил я ему. — Смотри: что бы этими ножами ткнуть, тебе надо к врагу вплотную встать. А с таким мечом ты если и подпустишь кого-то к себе вплотную, то, разве что, будучи мёртвым. К тому же, таким мечом тебе вторая рука нужна. А эта штучка на предплечье тебе движение кисти ограничивает.

Паренёк смутился. Железный Дровосек нашим разговором тут же заинтересовался, ближе подошёл, и, что-то в уме прикинув, заявил:

— Маус прав, тебе, Роджер, с этим полуторником в руках катар на предплечье не нужен, — сказал он, и выжидающе уставился на меня.

— Ну, если честно, то тут скорее полуторный меч не нужен. Одинарный меч в правой руке, и кинжал в левой — по-моему, было бы в самый раз. Но катар я себе взять хочу, — со вздохом признался я.

— Поясни, — потребовал сенсей, жестом останавливая чернявого, который собирался что-то сказать с весьма возмущённым видом.

— Ну, мечи — это как-то архаично, — хмуро начал я умничать, предчувствуя, что возможно, покажусь полным ботаником. — Последними изобретениями человечества в самом конце эры холодного оружия стали сабля и шашка. Если противник в сталь не закован — то шашка предпочтительнее меча, ибо выигрывает по скорости нанесения ударов.

Мэтр хмурился, Роджер смотрел недовольно, остальной народ стянулся к нам поближе и слушал заинтересованно.

— Мы ведь против монстров выступаем, так? — осторожно продолжал я. — Они же не гуманоиды, они звероподобны, так? Ну и представь, ты с мечом против, скажем, волка. Волка проще на кинжал поймать в прыжке. Ну а, скажем медведь? Ты удар лапы медведя мечом собираешься отбить? Или этим катаром блокировать? Что, правда?

— А что ты предлагаешь? — заинтересовался Мэтр.

— А я копьём волка достану ещё в начале его прыжка. Да и у медведя лапы всяко короче этого древка.

— Ну а катар-то тебе зачем?

— Минусы копья — продолжение его плюсов, — объяснил я, как мог. — Если какая-то тварь под копьё поднырнёт, и окажется ко мне вплотную — я, считай, безоружен. Вот тут мне катар пригодится: выхватывать его из ножен не нужно — он уже на предплечье. А чтобы он движение кисти мне не ограничивал — я его задом-наперед одену! Так я им смогу с локтя колоть и рубить!

Повисла тишина. Все заинтересованно ждали, что скажет сенсей.

— Я бы исправил твой титул, нуб, — задумчиво проговорил наш сенсей, — с «лузер» на «лузер-ботан».

— Но почему? — удивился я. — В этот-то раз в чём я не прав?

— Ты слишком много думаешь! — заявил Мэтр.

Нет, Вы это слышали? Провалиться мне на месте! Я не прав потому, что много думаю!

— Пойми, ботан, — вкрадчиво принялся объяснять мне Мэтр, — мы не фехтованием собираемся заниматься, а магией. Смекаешь? А ты смекай! Магия — она не от работы ума происходит. Магия — это душевный порыв, это надрыв, это полёт! В этом твоя проблема, Маус — ты слишком рассудительный для мага.

«Да?» — подумалось мне, — «что, я и в правду отличаюсь этим от всех тутошних магов? А вот не могло ли это быть причиной, или одной из причин того, что именно меня выбрало некое заклинание, оставляющее художественные узоры на коже избранника?» Но подумать эту мысль мне сенсей не дал.

— А ну! Давай, покажи мне! — прервал мои размышления сенсей. — Давай, нападай!

— Чего? — не понял я.

— Сразимся! Поединок! — Мэтр приплясывал на месте от нетерпения, — давай, покажи мне своё копьё в деле!

Подумав, что спасение сумасшедших — должно быть проблемой самих сумасшедших, я стал прикидывать, как мне ловчее приложить этого Дровосека своим копьём. Первое, что пришло в голову — ткнуть — можно было смело выкинуть из головы, потому что это же и ему в голову наверняка пришло. Хотя… вот если начать с обманного движения… и использовать оба конца копья… и лучше будет связать как-то три удара: на большее у меня не хватит ловкости, а меньшее будет выглядеть не интересно.

Я принял расслабленную позу, и перехватил копьё двумя руками по диагонали: серебристая секира внизу-впереди-слева, а чёрное остриё, соответственно, наоборот.

— Да чё сразу… — начал я говорить, чуть отвернув голову и отведя глаза. Говорить я начал только что бы отвлечь внимание. И на полуслове начал движение. Шаг вперёд, и сразу, не дожидаясь, пока нога встретит пол, задержав дыхание — удар серебристой секирой снизу-вверх! Дровосек бросил железную правую вниз — отбить секиру. Я чуть вывернул в ладонях древко, что бы избежать лишних зазубрин на лезвии, ведь рубить я не собирался. Звякнула сталь, и серебристый конец моего копья полетел назад. Чёрный конец копья — соответственно, наоборот — пошёл на встречу с головой сенсея. Я так надеялся, что Дровосек отведёт глаза чуть ниже и в сторону серебристой секиры, но сенсей держал взгляд приклеенным где-то ниже моего подбородка. Поэтому приближение чёрного конца копья он заметил вовремя, и вскинул ему навстречу левую стальную перчатку. Верно, надумал захватить копьё, и вырвать его из моих рук. Будь это реальный бой, я бы чуть довернул, и постарался выбить или сломать ему половину пальцев. Хотя, это же Железный Дровосек — у него, должно быть, и пальцы железные. Но вместо этого я резко принял копьё на себя. Чёрное оголовье копья пролетело мимо протянутой ему на встречу руки и встало аккурат между моими глазами и шеей сенсея. Всё происходило очень быстро и к этому моменту моё тело только завершило шаг. Я упёрся ногами в землю и на выдохе с криком двинул чёрное лезвие вперёд! Мне даже показалось, что я слышу, как с ужасным треском лопаются пластины брони, и с хрустом ломаются кости! Но Железный Дровосек, конечно же, не был бы сенсеем, если бы допустил подобное! Он успел согнуть колени, чуть развернуть корпус и немного прогнуться назад, пустив моё копьё вскользь по своей броне. Но треск и гром мне не почудились! Копьё скользнуло по броне, и в стороны брызнули искры!

Я-то рассчитывал только на три удара в связке, так что, как и собирался заранее, сразу после колющего ушёл вправо-назад, и присел в оборонительной стойке. Народ вокруг заулюлюкал и захлопал в ладоши. Ух ты ж!

— Не плохо! — похвалил сенсей, выпрямляясь. — Теперь-то понял?

— Не-а, — признался я. Да о чём он вообще? Чего я вообще должен был понять-то?

— Вот, ты, Маус, рассудительный, вот и рассуди: какое оружие мы станем предлагать нубам для первого в их жизни рейда? Самое плохое, или самое лучшее?

— Э… — я дар речи потерял от неожиданности. Вот фиг их разберёшь, этих магов, каким образом они думают!

— Самое дешёвое, наверное? — неуверенно выдал я версию.

— Нет, — огорчённо вздохнул Мэтр, — Пойми, наша цель — приобщить новичков к магии. Мы вывалили здесь перед вами самое лучшее своё оружие! Всё, что тут сейчас вы видите — это магическое оружие, зачарованное лучшими боевыми магами, закалённое в реальных боях кровью самых злобных и самых опасных монстров, и заряженное магией по самое «не могу»!

— Но…, - я всё ещё не понимал.

— Открой душу оружию, которое ты выбрал, — сенсей говорил веско, заглядывая поочерёдно в глаза каждому, — и оно само подскажет тебе, как двигаться! Почувствуй магию тех мастеров, кто держал это оружие в руках до тебя!

— Это вот и было — магия! — проникновенно объявил сенсей, заглядывая мне в глаза.

С ума сойти! Чтоб мне провалиться! Я старательно вслушивался в себя, вспоминая каждое движение, каждое мимолётное ощущение, которое испытал в этом коротеньком учебном поединке. Вот она какая — боевая магия! А треск и гром мне не почудились! Это же магия копья столкнулась с магией брони Железного Дровосека!

Тут ко мне повалил народ, все меня поздравляли. А я даже отвечать им не успевал — только рот открывал и глаза таращил, как удивлённая рыба, выбравшаяся побродить по суше.

— Ты молодец, Маус! — звонко заявила Хельга, приплясывая от избытка радости в организме.

— Красавец! — одобрительно хлопнул меня по плечу Роджер.

— Хороший танец, — сказала Огава Иошши, — ты двигался красиво и быстро. Только уходить от возможной контратаки надо было перекатом — быстрее бы вышло.

— Как тебе магия на вкус? — нетерпеливо спрашивал Тимур. Сейчас он стоял, закинув на плечо прямой меч, опять без очков и ещё более взлохмаченный, чем прежде.

— Теперь-то у тебя магия пойдёт! — одобрял меня ещё кто-то.

А блондинка, озадачившись словами сенсея, вновь взяла в руки моргенштерн, с интересом рассматривая зубастую ухмылку на шипастом шаре. Шар снова на неё зашипел, но на этот раз блондинка ему радостно улыбнулась.

Дёготь в мёд мне влил, как обычно, сенсей:

— А, кстати, — Мэтр доверительно наклонился ко мне, и подмигнул заговорщицки, — магии в оружие можно влить тем больше, чем больше усилий уйдёт на его изготовление. Вот почему у того полуторного меча такая выпендрёжная крестовина! Чертовски могучая вещь, уж ты мне поверь!

Ох, не нужно было быть скромным!

— А копьё, которое ты выбрал, — продолжал сенсей, — это оружие АОЕ-шное!

— Массовый дамаг по площади? — ошарашенно пробормотал я.

— Ага, — весело подмигнул Мэтр, — и ты будешь в центре этой самой площади! Круговые же удары в основном. Там же оба конца вооружены. Теперь понял? Эта вещь — для наглого одиночки, который лезет без прикрытия в самую гущу монстров!

Заколдованные лягушки! Не надо быть скромным, но ещё ненаднее было умничать! «Лузер-ботан», блин! Взял бы вон тот чёрный меч — с переливающимися узорами по лезвию, так нет же! Порассуждать меня потянуло!

Заметка на память: не умничай, не скромничай, и прежде всего, помни — сенсей всегда прав!

— Держите холодное оружие ближе к своему телу — оно вам душу согреет! — напутствовал нас сенсей.

Вот, казалось бы, к чему такие наказы давать? Уж не в поход ли против монстров он нас собирается вывести? Дикая, казалось бы, мысль. Но это здравомыслящему человеку, воспитанному технологической цивилизацией она — дикая. А вот магам, как оказалось — в самый раз!

Глава 8 Веселье начинается!

— Завтра готовимся, и после завтра выступаем в поход! — ошарашил всех нас Железный Сенсей. — В мертвые пустоши пойдём! Испытаете выбранное вами оружие на настоящих монстрах! И попрактикуетесь в магии.

— Ой! А если у нас не получится? — испуганно охнула Хельга.

— Получится! — заверил её Дровосек. — Лучше вам постараться, что бы получилось!

— Жить захочешь — получится! — фыркнула блондинка. — А не получится — монстры съедят! Вон какой тут оазис маленький — лишних ресурсов нету — кормить неудачников!

Стоявшая рядом с ней Огава покосилась неодобрительно, и перешла ближе к Хельге. А я подумал, что если демоны существуют, то Миранда определенно одна из них! А потом подумал, что это хорошо, что девчонок у нас тут мало, и подозреваемых у меня всего две. И я смогу приглядывать за обоими, что бы вовремя выяснить, которая из них — та самая, что связана с моим проклятием. И вот тут до меня вдруг дошло, что «приглядывать» я собираюсь за девчонками! Уши мои тут же нагрелись, к щекам притекла кровь. Чудесатые чебурашки! Ну вот ведь все тут попаданцы, как попаданцы, почему же именно я так встрял!

— Хватит! — спокойно и веско пресёк ссору на корню Роджер. — Мы тут, к счастью, не первые. Сенсей знает, что делает. Будем его слушаться и стараться. Всё.

— А вот и правильно! — одобрил сенсей, — А теперь заходите, располагайтесь! Жить вы тут будете. — он кивнул на вход в здание, — в общей зале.

— В каком смысле? — с подозрением в голосе спросила блондинка.

— В смысле: спать будите тут, вот в этом домике, в общей зале. Там матрасы уже есть — расстелите их вдоль стен, — нахмурился Мэтр. — А лишнее оружие перенесите в подвал — там у нас оружейная, в самом низу.

— Что? И мальчишки и девчонки будут жить в одной комнате? — возмутились девчонки.

— Блин, нубы! — скривился Мэтр. — Да бросьте уже замашки из своего старого мира! Тут другой мир! И порядки другие.

— Вот к примеру, — толкнул он в плечо Вацлава, — полезешь ты подглядывать за девчонками в купальне. Что будет?

— Что сразу я-то?! — Вацлав покраснел и отвернулся.

— Обугленный трупик будет, — хмыкнул Мэтр. — Магия — штука спонтанная! Магичка чувство резкое испытает — бац! — обугленный трупик. Идею ухватили?

Все переглядывались. Чувства менялись от смущения до возмущения и обратно.

— Поясняю идею, — вздохнув, терпеливо продолжил объяснять наш сенсей, — вы станете боевыми магами, вы будете сражаться спина к спине. Вы должны научиться доверять друг другу, и относиться друг к другу с уважением. Это запомнили? И особенно придётся уважать тот факт, что в этом мире стопроцентный френдли-файер! Учитесь этому, пока у вас нет такой силы, что бы нечаянно друг друга зажарить!

Сенсей обвел всех суровым взглядом.

— Теперь запомните еще пару непривычных вам правил: следите за эмоциями, ибо ваши эмоции магут запустить магию. И еще тщательнее следите за тем, что говорите! Ибо, раз теперь вы — маги, то слово, сказанное вами может стать заклинанием! Некоторые вещи лучше даже про себя не думать!

— Мы все всё поняли, — спокойно объявил Роджер. — Доверие и уважение.

— Ну, — хмыкнул сенсей, глядя на наши смущённые лица, — доверие и уважение от вас, и болезненные наказания от меня — если что! А девчонкам я ширму организую. Заколдованную. Я бы и отдельное помещение выделил, но его банально нет. Было раньше, до пожгли, гады…

— Монстры? — ахнул кто-то.

— Да не! Нубо-маги предыдущие же! — вздохнул сенсей, — А новую отстроить — руки все не доходят. Вечно находятся какие-то срочные задачи. Вот обучитесь — будет с вас подмога и толк — отстроите себе башни. Ну и может, для будущих нубов казарму подготовите. А пока как-то так. Всё, хватит о неудобствах! Хорошая новость: сейчас идёмте на горячие источники! Сразу скажу: купальни, естественно, раздельные. Потом одежду получите.

— Одежду? — удивились девчонки почти синхронно, в один голос. — А когда же примерка?

— Тю! — отмахнулся Мэтр, — Мерки не проблема! Ну а фасон будет у всех один — в стиле «маго-милитари». Вот, станете великими колдуньями — будите себе фасонить тогда — как захотите!

Стать великими колдуньями девчонки сразу согласились. Что не мешало им вглядываться по дороге к купальням в каждого встречного местного (особенно пристально — во всякую встречную), и, кусая губы от волнения, гадать, в каком стиле тут одевают юных адепток магического ордена?

А встречных местных было много! Наверное, все хотели на новеньких посмотреть. Но прямо вот выстроиться на тротуаре, и флажками нам махать — постеснялись, видимо. Предпочитали выглядывать отовсюду. И делать вид, что чем-то заняты — когда мы близко подходили.

Ой, не спрашивайте меня, как они одеты были — мне лично было не до того, да и не разбираюсь я. Что-то халатоподобное на местных было. Спрашивайте о том вон — девчонок наших. А я всю дорогу занят был размышлениями.

Размышлял я над «знаком чемпиона» у меня на руке. Если трактовать этот знак, как «наилучший выбор», возникает интересный вопрос: а чем это я лучший? Конечно, роем вьются куда более интересные вопросы, типа: а для чего это я — лучший выбор? При чем тут какая-то «особенная девочка», а ещё интереснее — при чём тут демон? Что вообще за проклятие на меня упало? Кто и зачем меня околдовал? Много животрепещущих вопросов. Но все они безнадежны! Бесполезно размышлять над ними, потому что слишком мало фактов мне известно. А вот над моими особенностями, делающими именно меня «наилучшим выбором» для чего-нибудь, поразмышлять хотя бы можно, потому что мне обо мне известно многое.

Итак. Я тут нуб. Причем, еще и «лузер» и «ботан». Из всех наших нубов, я, кажется, единственный технарь. Сенсей вон заявил, что я слишком рассудительный для мага. Хм, ну, думаю, это с некоторой натяжкой можно зачислить в актив.

Что еще? Какие-нибудь уникальные знания? Хм. Сомневаюсь. Знания у меня школьные, стандартные. А, может быть, вещи? Может банное полотенце с Микки-Маусом или барабан от стиральной машины как-то критически важно пригодиться? Хм. Сомнительно, но на всякий случай лучше бы мне эти вещи под рукой держать. Мало ли…

Еще что? Может, во мне скрыт огромный потенциал, и я стану вскоре наисильнейшим магом этого мира? Или, может, я обладаю некой уникальной суперсилой? Это был бы сильный аргумент в пользу моей кандидатуры, при выборе «наилучшего» для пока неведомой цели. Но как-то слабо верится. А ведь здорово бы было! Нет, радостно переоценивать свои силы — опасно. Но усердно поработать над развитием магических способностей надо будет всенепременно! Мало ли — вдруг и вправду что-то да есть.

Ещё одна неприятная непонятность — не ясно, что это заклинание со мной сделало. Ну, кроме рисунка на руке, должно же было оно что-то мне наколдовать? Я старательно вслушивался в себя, и сравнивал с тем, каким себя помню. Вообще это похоже на детскую головоломку «найди отличия в двух похожих картинках». Увы, но никаких отклонений я не нашёл. Это не значит, что их нет.

М-да, ясности не прибавилось. И что мне делать? Что дальше-то? Что-то я, должно быть, упускаю из вида. И магия: что-то я ничего из объяснений сенсея не понял. Чего это такое, как оно устроено и как действует? Как её колдовать-то?

А ведь, пожалуй, имеет смысл сосредоточиться именно на этом! Не о девчонках особенных думать, не о туманных бормотаниях старого мастера-толкователя беспокоиться, а сосредоточиться на постижении магии! Ведь в этом мире я просто обязан стать магом! А какая у меня альтернатива? Пойти в огородники? С другой стороны — магия, это же ужас, как интересно! Ну и, опять же, а вдруг у меня всё-таки есть какой-то особенный потенциал? Ну, скажем, некое особенное магическое умение? Надо осваивать магию!

Вот подобными мыслями я и занимал себе голову по дороге к купальням, и поверьте, оценка фасонов местной одежды меня вообще не занимала. Ну, теперь-то понимаю, что зря.

В купальне именно свои предположения о фасонах форменной одежды юных волшебниц наши девчонки и обсуждали между собой вполголоса, периодически звонко смеясь и хихикая. Парни отмокали в горячем бассейне через тонкую стенку от девчонок, и хихиканья тех были нам прекрасно слышны. А слова — нет. А догадаться по смешкам о том, над чем так смеются девчонки решительно невозможно.

Мне лично казалось, что ржут надо мной. А заводилой мерещилась ехидная блондинка. И было отчего-то стыдно перед Огавой. Хотя, я, вроде, ничего такого особенно не накосячил… ну, не больше обычного.

— Скажи, Роджер, а вот как ты думаешь, — затянул я задумчиво, — вот, можно ли человека любопытством запытать, скажем, до потери сознания?

— До сумасшествия, — хохотнул Тимур.

— Вот ведь, говорят, древние Китайцы были зверские мастера до пыток, — продолжал я, — а и то любопытством не пытали. Как ты считаешь?

— Что же тебя так мучает, Маус? — наконец, откликнулся Роджер.

— Да вот, как тебя увидел — так жутко мне любопытно стало — где ж так красиво одеваются?

И тут наш серьёзный и хмурый Роджер расхохотался!

— В театре! В театре так красиво одеваются! — и тут же загрустил: — Когда примерка костюмов перед генеральной репетицией. Это я ещё не полностью костюм на себя одеть успел.

— А я прямо из постели! — жизнерадостно объявил Тимур. — Прямо из пастели встал, тапочки на ощупь надел, и поплёлся в туалет! Вот ведь, как хорошо, что я успел туда дойти, всё, что надо сделать, и провалился в этот мир уже на выходе, да? Представьте, полусонный, едва приоткрыв щелочкой веки, я толкаю дверь из туалета, шагаю, и — вот я стою в пижаме в другом мире! Здорово, правда?

— Конечно здорово, что ты спишь в пижаме, — согласился Вацлав, — а то был бы конфуз.

— Я-то думал, что я тут самым-самым глупым образом между мирами путешествую! — фыркнул я.

— Откровенность за откровенность: а где так красиво одеваются, как ты, Маус? — сощурившись, разулыбался Роджер.

— Барабан из нержавейки на голову? Не, так, как я — нигде! — заверил я всех. — Это, веришь ли, тоже был театр, только такой, знаешь, самодельный и сугубо домашний. Ну, в каком-то смысле, наверное. Ну, или так: я просто сошёл с ума, надел на голову барабан от стиралки, накинул на плечи банное полотенце, и улетел в мир магического постапокалипсиса.

— Ух ты! Как интересно! — вздохнул Вацлав. — А я вот у меня все как-то банально: я просто впервые в жизни на пробежку вышел.

— Ну, мы так и поняли, — хмыкнул Тимур.

— И решил я срезать через кусты, — продолжал Вацлав. — Забежал в кусты в своём парке, а выскочил в этом мире! Представляете?

Ну, похихикали, расслабились, разнежились, растворяясь в горячей воде. Вода журчала, унося усталость и растворяя переживания.

— Эх, заживём! — заявил Тимур. — Я вот всегда подозревал, что родился не в том мире.

— Ну, хоть кто-то из нас переменам рад, — вздохнул Роджер.

— А вы со мной порадуйтесь моей радостью, если у вас своей не хватает, — предложил наш мокрый очкарик. — А у меня радости и оптимизма много — мне не жалко — черпайте!

— Мы взаправду будем магами? — с надеждой спросил нас Вацлав. — Как думаете?

— Магия не в думании, а в чувствовании, — вздохнул я, припоминая слова Мэтра нашего, сенсея стального. — Я вот уже предчувствую неприятности. Прикиньте — провидческая магия, горелые манускрипты!

И вот, не зря же предчувствовал! И девчонки беспокоились не зря. С одеждой студентов-магов оказалась засада! Нам предлагалось какое-то хлопковое полотенце с дыркой — я так понимаю, это для головы. Хотя если пофантазировать… хотя, не — лучше не надо. Ещё была туника с короткими рукавами, V-образной горловиной и запахом, на подобии японских кимоно. А, вот! Хвала вселенской магии! Штаны! С подтяжками? А где тут ширинка? На боку! Да тут две ширинки! Это как вообще они их носят?

— Эта дырка — для правой руки! — оповестил нас о мощи своей фантазии Тимур. — Это пропускаем через шею, тут придерживаем, и эту полу вот так обматываем!

— Околдоваться, какой ты хитрый! — отозвался Вацлав, накидывая сразу тунику. А уже поверх неё наш начинающий бегун надел отверстием на голову хлопковое полотнище. Вот, вы фильм «Три мушкетёра» видели? Помните, там мушкетёры сверху такую накидку вроде пончо надевали? Вот как-то так. Не спрашивайте меня, что за магия его клюнула в мозг!

Я рассудил логически: у полотнища с дыркой ткань мягче и тоньше — значит, это что-то вроде нижней рубахи. Мотать её вокруг себя я не стал. Накинул на манер пончо. Сверху накинул тунику, как халат. Подумал. Дошло. Скинул с себя кимоно, стал одевать штаны. Подтяжки меня озадачили не на шутку.

Роджер с подтяжками мудрить не стал — просто сложил их и перетянул себя ими поверх робы, как поясом. Я поглядел, оценил результат — вроде, приличнее всех нас выглядит — но сделать решил по-своему. «Подтяжки» тут в виде неровной буквой Н сделаны — слишком сложно для банального пояса. К тому же на них четыре металлические застёжки типа «крокодильчика», только какого-то неправильного «крокодильчика». Тут явно какой-то хитрый замысел! А в штанах оказались какие-то завязочки изнутри на поясе. Я предположил, что эти завязочки неспроста! И оказался прав! Ну, завязочки, к сожалению, оказались не с того «неспроста», с которого я предположил. А я их к «подтяжкам» привязал. Сверху накинул тунику… вашу ж колдовскую палочку! А как она застёгивается? Ни пуговиц, ни завязок! Ну, кто так шьёт, я вас спрашиваю! Могли бы хоть пояс выдать. Может, был пояс, да я его где-нибудь выронил? Поискал — не нашёл. Да и у ребят тоже поясов нет. Ладно, накину это кимоно на манер свободного пиджака.

Одевались мы в тот раз дольше девчонок. Это, если хотите, вообще-то не честно — такие состязания устраивать! У девчонок явное преимущество же! Женская одежда всегда сложнее мужской, так что им не привыкать. К тому же у них есть Огава — уж она-то, поди, с этими кимоно разберётся. Ладно. Оделись же всё-таки, что? Вышли.

Хохот стоял такой, что барабанные перепонки долго потом восстанавливались! Стены дрожали! Девушки наши от хохота падали в чистеньких одёжках прямо на мощёный гладкими булыжниками пол. И лили слёзы — до того мышцы живота хохотом сводило!

— Вацлав! Это нижняя рубаха, а не верхнее пончо!

Не, ну… глядя на Вацлава, я бы тоже от хохота упал. Ну, если бы сам сумел одеться правильно.

— Тимур! Ради всего святого, как это ты окуклился?! Решил в бабочку превращаться? Тебя, бедолагу, кто же так запеленал-то, что за садюги?

— Маус-чан, — смущённо краснея, потянула Огава полу моего кимоно, — это не подтяжки.

— А-ха-ха-ха! Подтяжки! Хи-хи-ха! — заливаясь хохотом, подскочила к нам Хельга, — Смотри, Иошши, как со своим парнем надо обращаться! Берёшь его так, — Хельга рывком за локоть меня развернула, — потом вот эдак, — Хельга рывком сдёрнула с моих плеч с меня тунику, — теперь можешь снимать подтяжки! Уха-ха-хи! Мамочки, я сейчас помру! А теперь пеленаешь своего парня, как любимую игрушку! — учтите, что при этих словах Хельга затягивала на мне пелёнки — тьфу ты — кимоно то есть — упершись ногой мне в бедро.

— Это же портупея, — смущённо сказала мне Огава, помогая Хельге затянуть на мне эти самые «подтяжки». — Она сверху надевается, и всё стягивает.

— Меч что бы носить! — хохотала Хельга. — Куда ты, Маус, собрался меч совать, если портупею под кимоно одел, да ещё и перевернул наоборот?! Под мышкой? А-ха-ха-ха!

— Да не ношу я меч! — истины ради возмутился я. — У меня же копьё!

— Ё-хо-хо! — свалилась с ног в новом приступе смеха Хельга. — Уха-ха-хи!

— Ох, Вацлав! А тебя я переодеть не смогу! Помру от смеха! — рыдала она на земле. — Ты уж как-нибудь сам!

Думаете, почему ехидная блондинка ни слова не вымолвила? Не могла, так хохотала! Мне вообще казалось, что и стены хохочут! Ладно, мне-то не жалко! Смех — дело доброе! От этого же маги не взрываются? Я надеюсь… Ну, из нас — будущих, теоретически говоря, магов — никто от смеха не взорвался, хвала вселенской магии!

Глава 9 Ночь, и прочие неожиданности

По обратной дороге ко мне вдруг подбежала маленькая девочка Рози — та самая что была у Врат, когда появилась Огава — я её сразу узнал. Как и она меня.

— Ты! Это же ты! — Рози энергично дёргала меня за правую руку.

— Стоило мальчишек отмыть и приодеть — вон у Мауса уже поклонницы среди местных завелись! — беззаботно хохотнула Хельга.

— Чего тебе? — я со вздохом наклонился к Рози.

— В любой же момент может что-то начаться! — заговорщицким тоном сообщила мне девочка.

— Вечер на дворе, — сказал я, указывая на низкое солнышко. — Тебе домой надо. Маленьким девочкам пора домой.

— Да, хорошо! — энергично закивала Рози. — За запад пойдём!

— Ладно, — вздохнул я, — давай я провожу тебя к нашему сенсею — он разберётся. Пьяный Рыцарь!

Когда я отдыхал в траве у Врат, и нечаянно слышал разговор Рози с герольдом Рунотаном (или как там его), то герольд назвал нашего Железного Дровосека на местном языке «Стальным Рыцарем». Я запомнить-то, как «Стальной Рыцарь» на местном языке звучит — запомнил, но засада оказалась в произношении!

Здешний язык оказался очень лаконичным, гибким: на нём можно порой целую фразу в одно слово вместить. Например, «Стальной Рыцарь» они произносят в одно слово. «Рыцарь» — произносится, а прилагательное «Стальной» как бы накладывается на существительное в интонации и тональности звуков. Повторить это сложно. Я вот попытался, но мой дар понимания языков перевёл мою попытка как: — «Пьяный Рыцарь». Я попытался ещё пару раз:

— Глупый Рыцарь! Медный Рыцарь! — последнее уже ближе получается, но всё равно плохо. Я с отчаяния махнул рукой на свои лингвистические упражнения.

— Это ты на кого так обзываешься? — заинтересовался Тимур.

А Рози на мои попытки отреагировала непонятно:

— Они все не при чём! Нельзя что бы они все пострадали! Ты прав, надо уходить!

Сдаваясь, я поднял руки. Огава, тоже узнавшая Рози, попыталась знаками позвать её с нами:

— Пойдём, Рози! Наш сенсей разберётся!

Но Рози вдруг нахмурилась, потом вдруг всхлипнула, резко развернулась, и куда-то убежала.

Добрались до клан-холла благополучно. Солнышко уже с неба сползало — вон как покраснело — от хохота, наверное. На прощание Солнце залило нам небо с облаками психоделической раскраской. А мы отправились спать готовиться. Ибо телевизоров в этом мире нет, и вечером заняться нечем. Ночь обещала быть тёплой, и я собрался спать снаружи — на плоской крыше.

Общение с другими людьми нам необходимо, как свет. Этого как-то не замечаешь, пока всё с тобой в порядке. А вот если вам случится провалиться в другой мир — вы сразу ощутите потерю привычного круга общения, и станете хвататься за знакомства и дружеское сочувствие, как утопающий — за ненадёжные веточки. Но вот ведь какая штука — одиночество нам тоже нужно! Дружеское общение с людьми нам нужно как день, а одиночество нам нужно, как ночь. Пошёл я, короче говоря, на крышу ночевать. Там на плоской крыше что-то вроде веранды устроено.

Когда я уходил, блондинка наша — Миранда — на девчонок за ширмой шипела. Парней она уже построила. Да, сенсей, как и обещал, устроил девчонкам ширму, но честно говоря, ширма та не внушала мне уважения к семейству ширм. И магия там, если и была, то та, что этой ширме развалиться не давала. Но если Миранда зашипит позлее, опасаюсь, и магия ширме не поможет. Вот что с ней вообще такое? Не с ширмой. С Мирандой. А, пошёл я на крышу!

Лежал я на плоской крыше, развалившись на красном полотенце с Микки-Маусом, и таращился на звёзды.

«Подумать только: я — в другом мире!» — подумалось мне.

«Что, правда?» — подумали звёзды надомной.

А потом меня свист отвлёк. Это дозорный с вершины башни вроде как мне свистнул, и махнул рукой куда-то в сторону Врат Призыва. Ничего не понял, но настроение было такое, что прогуляться я был не против — всё равно не спалось — слишком много впечатлений, наверное. Вот и решил прогуляться, и глянуть что там такое может быть. Спустился я с крыши, вышел из дворика, и отправился вдоль околицы к месту, откуда в этот мир свалился. Иду. Справа темнеют силуэты строений, слева — лоскуты огородов. И вдруг откуда-то из травы слышу на японском языке:

— Эй! — осторожно окликнул я. — Кто здесь?

— Я! — нелогично ответили мне, но я уже узнал этот голос.

— Тимур? — удивился я, — Ты чего бродишь тут в темноте? Потерял чего?

— А, это ты, Маус, — откликнулся тот, подымаясь на ноги, и вздохнул: — Да я тут так… гуляю. Вот… накатило что-то… настроение.

Мы молча постояли рядом. Потаращились на полное ярких звёзд небо. Я не мог придумать, что и как говорить. Тимур начал сам:

— Вот, ты же тоже чувствуешь это, да?

— Э… наверное. Смотря о чём ты, — осторожно сказал я.

— Магию, — пожал он плечами. — Она словно разлита в воздухе. Словно… мир вокруг — это рисунок на тонкой занавеси, а отодвинь её…

Он замолчал, подбирая слова. Я… постарался почувствовать, но… не знаю…

— И…? — нетерпеливо поторопил его я. Но Тимур ответил стихом:

— Заколдоваться мне в фонарь! — восхищённо выдал я.

— Ну так! Омар Хайям! — многозначительно кивнул Тимур.

Мы опять помолчали. А потом этот странный лохматый очкарик, свалившийся в этот мир прямо в ночной пижаме, стал объясняться:

— У меня в жизни было два самых-самых страшных открытия: первое — это когда дедушка умер, и я осознал вдруг, что однажды тоже умру. И меня вообще никак не станет, а весь этот огромный удивительный мир останется. Я даже заболел. Дня три ничего не ел, не играл, даже температура поднялась.

Он замолчал. Я вспоминал своё переживание того же открытия. Я вот в своё время сразу решил, что либо кто-нибудь таблетку изобретёт от смерти, либо я сам потом что-нибудь придумаю, а вот в детстве о такой проблеме нет смысла беспокоиться.

— Ну, потом-то оно как-то отошло в сторону, — продолжил Тимур. — Ну, подумалось, что времени ещё много впереди — как-нибудь потом об этом можно будет попереживать, не сейчас. А второй раз было даже тяжелее. Это случилось, когда я убедился, что Деда Мороза не существует. И вообще чудес не существует, понимаешь? Я и до того знал, что все взрослые и даже многие дети в чудеса не верят. Но это же их проблемы, верно? А тут вдруг мне так ясно представилось, что нет никаких чудес! Вообще! И не будет никогда. Понимаешь?

Я помолчал. Тимур повздыхал. Потом, наверное, отыскал подходящие слова, и продолжил:

— Родителям нужны от меня хорошие оценки. Всё! Не знания, не интерес в глазах, не безумные опыты какие-нибудь. Оценки. Оценки ставят учителя, которым от меня нужны стандартные ответы. Понимаешь? Одни и те же ответы у каждого ученика! А как вырасту, и стану работать на работе — всем от меня станет нужно ещё меньше! Спать, есть, работать работу — как все. Как заводные куклы. Как, объясни мне, Алекс, как вы можете жить в таком мире, и не сойти с ума?! А тут! Тут есть магия, Маус, чувствуешь?! Придётся драться с монстрами? Да, я готов! Я готов за это драться, понимаешь? По-настоящему.

— А я сказала, что всё равно полечу! — раздался вдруг крик Хельги со стороны Защитного Вала, а за ним через секунду — девичий визг.

— Вот! Видишь?! — воскликнул Тимур, махнув рукой в ту сторону, — Если и есть вещи, за которые стоит драться… то… ну… вот за это вот!

— Отставить полёты! — рявкнул где-то в той же стороне сенсей, — Отбой!

— Ой, пойду я, наверное, спать, — тут же засобирался Тимур.

— Ага, — задумчиво откликнулся я. — Скажи, Тимур, а вот те стихи на японском — про магию…

— Да, я это… — он смутился, — упражнялся в хайку и танка. Красивый язык, певучий! На таком стихи сочинять — одно удовольствие!

— Ты знаешь японский? — спросил я.

— Ну да, — удивился Тимур, — как и ты! Мы же теперь любой язык понимаем!

— Э… Тимур, но наш дар языков работает только в одну сторону, — возразил я. — Дар переведёт фразу с любого языка, но что бы самому говорить на чужом языке — тут наш дар не помогает.

— Разве? — удивился Тимур. — А ты пробовал? Сколько раз?

— Ну… пару… — растерялся я.

— Тю! Пару! — всплеснул он руками. — Ладно, пойду я и вправду спать. А ты это — потренируйся тут, если хочешь.

— Ага, — откликнулся я автоматически.

Тимур ушёл, а я побрёл дальше. Вот, хотелось бы мне сказать, что вело меня мистическое предчувствие и магическое прозрение. Но ничего такого, к сожалению! Просто, когда я со двора выходил, я к Вратам Призыва направлялся. Вот теперь, как задумался, ноги меня на автопилоте и понесли дальше к намеченной ранее цели.

О чём я задумался? Сложно сказать. Просто во мне ворочались какие-то странные, не оформившиеся чувства, и я к ним прислушивался, пытаясь разобраться. Что я для этого мира? Что для меня этот мир? Что для меня магия? Ишь ты — «полагай не существенным явное в мире».

Брёл я так, брёл, и вдруг услышал всхлипы! Где-то рядом плакала девчонка! Я осторожно пошёл на звук, стараясь в темноте не споткнуться обо что-нибудь. Вовсе я не собирался подсматривать и подслушивать! Так получилось нечаянно…

— Никому не нужна! — плакала девчонка. Вдруг, лицо её осветилось мертвенно голубым светом! Я тут же подумал про магию! Но оказалось, что это она мобильный телефон в руки взяла. И я тут же помянул Тимура с его чувствованием магии в воздухе! А освещённое дисплеем мобильника лицо я узнал — это была наша вредная блондинка — Миранда!

— Никому не нужна! Совсем! Только ты меня понимаешь! — плакала Миранда, горестно всхлипывая, и тихонечко подвывая так, что у меня прямо сердце сжималось. Я пригляделся, и приметил, что говорит она не с мобильником, а с какой-то мелкой игрушкой, подвешенной к мобильнику на верёвочке. Кажется, зайчик это.

— А мне страшно, понимаешь? Страшно так, что коленки дрожат! — рыдала Миранда. Я совершенно растерялся. Что делать? Убежать? Выйти к ней? И что я ей скажу?

— И ведь все вокруг — уроды-ы! — горестно рыдала девчонка, жалуясь брелоку на мобильнике. — Один — толстый увалень в трико! Другой — сморчок очкастый! У! А этот урод с дуршлагом на голове! Псих! Как появился, сразу на всех кидаться стал! На глашатая наорал, на сенсея наорал! А этот хмурый мрачный отморозок! Жуть же! Прямо гопник из подворотни! И девчонки — уроды-ы! Чёкнутая рыжая! Чему тут радоваться, о чём веселиться?! Мама там, поди, убивается, морги обзванивает. Папа, поди, валерианку и валидол глотает. А этой тут весело! Уроодыы!

Во даёт! Я прямо зубами так и заскрипел. Мы, значит, уроды! Она одна тут принцесса! И не дуршлаг это никакой! Это барабан от стиральной машины! Что бы понимала! Но тут Миранда вдруг продолжила свои причитания уж совсем неожиданно:

— А знаешь, что это значит? Когда тебе кажется, что все вокруг уроды… это… так не бывает! Понимаешь? Я же книжки популярные про психологию читала, я же знаю. Это только настоящим моральным уродам кажется, что все вокруг уроды! Вот и выходит, что это я уро-о-од!

Я остолбенел с разинутым ртом. А Миранда продолжала:

— Они все сильные! Этот — с дуршлагом на голове — сразу на всех наехал! Тот — чернявый — одним взглядом осадить любого может! Рыжая над всеми смеётся — смелая! У! Даже тот прыщ в очках! Схватился за меч — хоть сейчас всех порубает! Одна я! Тря-апка-а! — Миранда рыдала, давясь слезами и горестно всхлипывая. — Держусь из последних сил! Я так не протяну!

— Что мне делать? Как я тут жи-ить буду-у? — причитала она всё горестнее и горестнее. А я медленно осел на землю в полной растерянности.

Мне-то и в голову никогда не приходило раньше, что люди могут злиться не потому, что они злые, а потому, что, например, боятся, не верят ни кому, одинокими себя чувствуют! Мне и в голову не приходило никогда, что вместо того, что бы таким врединам, как Миранда, отпор давать на всю катушку, их пожалеть надо! Надо что-то сказать доброе, руку протянуть!

Всхлипы Миранды постепенно затихали. Наконец, она встала, и ушла назад на нашу базу. А я так и сидел тут. Я не смог! Было такое острое чувство, когда Миранда уходила, что я должен что-то сделать, что-то сказать. Но я не смог найти слов! Горелые манускрипты! Алхимический куб мне на голову!

Короче говоря, вернулся я на крышу в расстроенных чувствах. Лёг на своё красное банное полотенце с Микки-Маусом. Лежал, и… одни только ругательства заковыристые на тему магии в голове сочинялись.

— Ну, ты и зануда, братишка! — сказала мне моя младшая сестрёнка. — Чем тебя не устраивает мир магии?! Магия — это же так здорово!

— Тишина в классе! — сердито потребовала профессор Макгонагалл, постучав указкой по кафедре. — Так кто у нас пойдёт к доске? Я, в общем-то, не рассчитывала на лес рук, но хотя бы пару смельчаков — просто ради приличия! Алекс! Ты уроки сделал?

Я пытаюсь судорожно сообразить, что нам задавала профессор Макгонагалл — бесполезно! Пытаюсь вспомнить хотя бы, как вообще называется предмет, который она нам преподаёт — безрезультатно! И тут я с ужасом осознаю, что из одежды на мне — только плавки и красное полотенце с Микки-Маусом! А меня сейчас вызовут к доске!

Только тут я осознал, что сплю, и всё это — просто дурацкий кошмарный сон! Причём совсем даже примитивненький какой-то, жалкий — прям стыдно за своё подсознание! Что, на реальный хорор-сурвайвл фантазии не хватило? Вот прошлый раз был кошмар — так кошмар! Как там было-то?

И я начинаю припоминать, что прошлый раз мне снилось, будто я попал в другой мир. Причём не какое-нибудь привычное уже до обыденности средневековье с эльфами, а этакий хардкорный пост-апокалипсис! Причём — магический! Там ещё был настоящий Железный Дровосек с топором. И задорная ведьмочка с двумя рыжими косичками. Обычно весёлая и самую чуточку вредная — ведьма же всё-таки — в тот раз она почему-то отчаянно плакала, размазывая чёрную копоть по лицу, и всё пыталась отыскать свою сверкающую ведьмовскую шпагу. А та валялась в песке, и её этим песком присыпало. А ещё там был Кирито, яростно размахивавший полуторным мечом Конана-варвара. Из-под его ударов разлетались двуногие прыгучие колобки с зубами, норовившие откусить ему ногу или руку. И ещё там была настоящая девчонка-самурай! Точно! С сияющим луком! Её стрелы огненным росчерком пронзали небеса, обращая каких-то неприятных горгулий в жалкие обгорелые комочки. И она ещё так печально смотрела на меня, и по её лицу стекала струйка крови из раны на виске.

Вот я понимаю — сон так сон! Не то, что эта сердитая Макгонагалл! Что-то там ещё было… важное такое… большое такое… внизу, под землёй. О! Метро! Там почему-то была станция метро, и здоровенная вонючая тварь держала там кого-то на цепи… ой! Ну, точно! Это же «Звёздные Войны», и Джабба Хат держит на цепи принцессу Лею, только в моём сне дело было на станции метрополитена. А вокруг Джаббы ещё какие-то неприятные твари. И все ждут, что вот-вот за Леей придёт джадай Люк Скайвокер. А Люк что-то всё не идёт и не идёт. И я ещё подумал: — «Сейчас зайду туда, и нагло так заявлю им…». Что там именно я собирался заявить, придумать я не успел, потому что меня перебила Макгонагалл. Похоже, я заснул на её уроке, укрывшись сестрёнкиным полотенцем с Микки-Маусом.

— Вам не стать таким, как Поттер, мой юный падаван! Вы же спите прямо на моём уроке! За Ваше безответственное поведение я снимаю с Когтеврана пять очков! — рассердилась на меня профессор Макгонагалл. А я сперва удивился — при чём тут Когтевран? Я же вроде в Грифиндор попал благодаря дурацкой выходке магии Призыва Грифиндорца!

— Ничего, ничего, — утешила меня сестрёнка, — ты поспи, если так хочется. Макгонагалл добрая, она простит. А на новом месте сон в руку!

А потом я рассердился на этот глупый сон. И проснулся.

Глава 10 Тяжело в учении

Проснуться-то я, вроде бы, проснулся. Но ничего особенно не изменилось. Я лежал на плоской крыше ДОТа, украшенного легкомысленной лепниной, словно пирог на дне рождения. Был я одет и укрыт всё тем же сестрёнкиным полотенцем с Микки-Маусом. Вокруг был чудесный оазис из сна про чужой мир. А Железный Дровосек созывал всех на утреннюю зарядку, и грозился устроить марш-бросок в выжженную пустыню пост апокалипсиса.

— Привет всем! — свесился я с крыши.

— О, доброе утро, Алекс! — поздоровалась Хельга, пробегая мимо.

— Хай, Маус! — кивнул мне Роджер.

— На зарядку! — рыкнул на меня сенсей, уже снова закованный в свою броню.

— Так я уже! — бодро соврал я, демонстративно отжимаясь от края крыши.

Отжимания, кстати, помогли: в голове прояснилось, и я перестал путать сон с явью. Только постарался запомнить всю чушь, какая мне снилась. А то ж ведь сны имеют тенденцию развеиваться, как туман. А сестрёнка ведь во сне предупредила. Не, в нормальной ситуации, я бы не повёлся на слова своей младшей сестры — хоть он наяву говори, хоть во сне! Но рациональное поведение меня уже столько раз подводило… ох! А ведь я тут всего один день! Неполный день и ночь — меньше суток! А ощущение такое, будто годы! Столько всего так сразу!

А потом сенсей все-таки каким-то магическим образом заставил нас не только зарядку сделать, но и пробежку нам устроил, подбадривая отстающих:

— Как сенсей я всегда готов помочь моим ученикам в трудную минуту! Тяжко бежать?

— Ох!

— А вот пинок моей стальной ножищи придаёт нехилое ускорение инертному куску материи!

— Я сейчас сдохну! — обречённо объявил Вацлав. Оказавшийся рядом Роджер тут же зажал ему рот ладонью, и, нахмурившись, сказал: — Он хотел сказать, что-то про акклиматизацию.

— А я так и сказал, — буркнул Вацлав.

— Ну, так всё правильно! — заявил сенсей из своего неутомимого самодвижущегося доспеха, — Я, когда ночью ловил расползающихся по темноте нубов, так и понял: акклиматизация, мать её!

— Сенсей! Но ведь разные же часовые пояса! — громко простонала Хельга.

— Ну так, а я к чему? — хмыкнул Железный Дровосек, — Вот и переводите стрелки своих внутренних часов на здешнее время! И нытьём вы этого не сделаете. А вот энергичная зарядка — самое то, что доктор прописал! Постигайте, падаваны, как внешнее делание оборачивается деланием внутренним! Ибо внутренний ваш мир есть отражение мира внешнего.

— Ох! — тяжко вздохнул кто-то.

— А вот этого не надо! — строго сказал сенсей, — Уныние опасно и не допустимо. Ибо внутреннее делание через изменение внутреннего мира, вызывает изменение внешнего. Внутреннее и внешнее — едины, реальность пластична, а вы — маги! О как!

А потом был завтрак! Ничего магического, скажу я вам! Неожиданно для себя самого, я почувствовал лёгкое разочарование. И с чего бы? Не ожидал же я, в самом деле, завтрак в стиле Хогвартса?! Нет, не ожидал. Но вот что бы так: за длинным простым столом, сбитым из нескольких горбылей, есть деревянными ложками обычную овсяную кашу?! Нет, всё-таки от магического мира можно было бы ожидать чего-то другого, чего-то… этакого! Я не успел придумать, какой бы волшебной церемонии завтрака мне ожидалось бы от мира магии, потому что попробовал эту самую кашу, и забыл, о чём думал. Вкусно! Казалось бы: овсянка, а поди ж ты! Оказывается, стоит в овсянку добавить… э… это чего, местные фрукты? Да не важно! Вкусно!

— Вкусно! — довольно воскликнул кто-то с другого конца стола.

— Ага! Точно! Здорово! — отозвались остальные.

— Э, сенсей?

— А?

— Магия какого уровня применялась для придания банальной овсянке такого изумительного вкуса?

Я подавился, и поискал взглядом, кто это такое выдал. Оказалось — Хельга. Причём, я, оказывается, уже не замечаю, на каком языке говорят — всё переводится в голове быстро и незаметно.

— Спросите у нашего Вацлава, — кивнул сенсей на русого пухленького паренька. — Это у него был наряд вне очереди на кухне. За вчерашнее членовредительство.

— Я только палец порезал же! — без особой надежды в голосе, возразил членовредитель. — Ну, надо же было проверить, насколько лезвие остро заточено!

— Ты бы ещё на шее на своей проверил бы! В общем, он варил кашу, — кивнул Мэтр, поглотив остатки со своей тарелки, и с довольным видом облизнул деревянную ложку. А потом коварно добавил: — А я только фруктов местных кое-каких туда подкинул.

Толи от вкусной каши, толи утро было таким солнечным и заразительно радостным, но настроение за столом было таким лёгким, что создавало бы ощущение полёта, если бы не тяжелеющий желудок.

— Ой, ты такая забавная сейчас! — хохотнула Огава, глядя на Хельгу. — У тебя каша на носу! Ха-ха-ха!

— Сейчас и у тебя будет! — ответила ей Хельга, поднимая ложку с кашей.

— Эй, девчонки! — прикрикнул Вацлав, — Драться надо подушками, а не едой! Уважайте труд повара! — и тоже поднял ложку с кашей. Его энергично поддержал Тимур. Миранда не осталась в стороне. Ну и остальные включились.

А я смотрел на всё это безобразие, и умилялся. Это как будто мы с друзьями на пикник выбрались на праздники. Или даже, как будто мы — семья. У нас в семье раньше тоже вот так душевно, просто и весело было. Раньше. Сестрёнка не помнит, а я-то старше, я-то помню. Ой, кажется, я на Огаву неотрывно пялюсь! Надеюсь, никто не заметил.

Мэтр вышел из-за стола, едва приметил признаки надвигающейся бури веселья. «Пусть их побесятся, нубасы» — снисходительно ухмыляясь, решил он, и убрался со двора внутрь штаб-квартиры. Надо бы связаться с ребятами, что ушли вчера на патрулирование. Нубов предстояло вести в Хорроболь. Как всегда. Хорроболь — место плохое. По нервам бьёт. Опасных мобов там нет — их давно зачистили, но мелочь всякая там всегда есть — не выведешь. Самое подходящее место для тренировки новичков. Перед тем, как вести нубов в пустыню, путь проверяла специальная группа опытных следопытов. И не только путь: боевые маги обходили дозором весь Хорроболь, проверяли, что там водится, и оставались ждать новичков, что бы прикрыть, если те уж совсем всё наперекосячат. Но самим новичкам об этих мерах, конечно же, никто не рассказывал. Пусть почувствуют себя в реальной боевой обстановке.

Мэтр присел, расслабился, и медленно растворился в эфире.

— Юстас — Алексу!

— Дровосек, ты что ли? Случилось чего с твоими желторотиками?

— Не, у меня всё под контролем. Как у вас дела?

— Подзадержались. Только к окраинам выходим. Вчера засекли следы «шатуна», и — ну, ты ж Кастета знаешь — закусил удила! Пришлось побегать. Достали мы того «шатуна» уже за полночь. Представь? Ушатали шатуна, но притомились.

— Тяжело пришлось?

— Да не то что бы, просто хлопотно. Да, Ириска говорит, что гарпий учуяла. Говорит, вроде, две их было, но видеть мы их не видели. Так что ты там поглядывай, как пойдёте. Держи ближе к Чёрным Камням. Проход безопасный, только в сами Камни не лезьте.

— Вы моим-то чего-нибудь оставили?

— Оставили стаю зубастиков — развлекайтесь. Мы сейчас как-раз встаём. Пойдём, периметр обойдём, и потом внутрь глянем. К вашему приходу всё будет под контролем. Мы с Ирис вас проводим.

— Ясно, понял. Конец связи. Удачи вам там!

— Удачу себе прибереги! Ха! Тебе с выводком нубастиков удача нужнее! Конец связи.

— Да что может случиться? — пожал плечами Железный Дровосек, пока выходил на двор. А как вышел — присвистнул.

— Хм, а ведь наверняка существует заклинание, очищающее грязную ткань, — задумчиво предположила Хельга, когда мы все старательно отстирывали свои заляпанные кашей туники.

Причём выполаскивать туники сенсей послал нас на канал. У местных жителей тут же нашлось куча дел, требовавших непременно пройти мимо нас. Я с грустью думал о своём барабане от стиральной машины, и магии. Вот стальной доспех Железного Дровосека ведь движут некие «силовые приводы» — она сам так сказал. Значит, я мог бы попробовать соорудить из доспеха сенсея стиральную машину, используя эти самые приводы и свой барабан. Впрочем, идея Хельги про очищающее заклинание, наверное, даже лучше. Ну, как минимум безопаснее, потому что за изобретение очищающего заклинания сенсей никого не убьёт. Жаль, у нас пока магии-то и нет.

— Вот только ты никаких заклинаний так и не узнаешь, если будешь тратить время на хулиганские побоища кашей! — язвительно фыркнула Миранда.

Я постоянно мучительно размышлял над тем, что узнал о Миранде. Надо же что-то с этим сделать, как-то ей помочь. А тут ведь подходящий случай! Наверняка же я мог бы сейчас что-то сказать, найти правильные слова. И нашёл, и сказал, но только не я.

— Миранда, а напомни мне, пожалуйста, что там сенсей говорил нам про магию? — спокойно спросил Тимур, придирчиво осматривая свою отстиранную тунику.

— Что это порыв, преодоление себя, что-то такое, — отмахнулась Миранда. — И что магия делается движением духа, а…

— Вот! Движением духа! — обрадованно воскликнул Тимур. — А знаешь, Миранда, по-моему, чтобы что-то двинулось в движение, надо сперва снять тормоза, не находишь? — и он хитро прищурил свои близорукие глаза. — Сомнительно, что зажатый привычками, комплексами, и правилами хорошего тона дух может двинуться в порыв преодоления себя.

— Что теперь — хулиганить? — с вызовом бросила Миранда.

Я подумал вмешаться, поддержать слова Тимура, но вспомнил, что Миранда как раз меня боится больше всех, и с ней мне надо вести себя как-то мягче и сдержаннее. Пока я колебался, выступил Вацлав:

— Хорошая идея! — подхватил он, добродушно улыбаясь. — Только я бы заменил слово «хулиганить» на слово «расслабиться», и использовал бы слова, вроде: «драйв», «балдёж».

— Кураж! — добавила Хельга, и хлопнула в ладоши от избытка чувств. Ну, для этого ей пришлось выпустить из рук свою тунику, и та не замедлила отплыть подальше и начать погружение.

— Веселье, азарт, — с непроницаемо бесстрастным лицом профессионального игрока в покер, произнёс Роджер.

— Решимость и отвага! — крикнула Огава по-японски, и сиганула в воду, как была — в рубахе и штанах. Зато выловила тунику Хельги. А мне показалось, что Огава не умеет плавать. Не, ну, как вы считаете, когда такое кажется, надо стоять минут пять и ждать, пока человек потонет, что бы убедиться в правильности догадки? Вот я и прыгнул в воду. Не знаю, что там почудилось остальным, но вслед за мной нырнули все. Даже Миранда, с тихим «ой!» шагнувшая с помоста в воду «солдатиком».

А потом выяснилось, что канал настолько мелкий, что утонуть в нём нельзя, даже если ты совсем не умеешь плавать. Вот. А уже потом выяснилось, что наш сенсей очень расстроился. Потому что наше незапланированное купание срывало ему запланированное начало занятий. Так что он предложил нам, что бы не простудились, согреваться бегом. И пообещал помочь, придавая ускорение пинками стального ботинка.

— Сядьте, закройте глаза, и постарайтесь расслабить все мышцы в своём теле, — начал урок сенсей, загнав нас для этого урока в просторный погреб под клан-холлом. Погреб сейчас был пуст и чист, но здесь стойко пахло вином, сыром, связками лука, и, пожалуй… да — восковыми свечами.

— Слушай меня внимательно, ученик, — продолжил голос сенсея, когда я расслабился как следует. — В материальном мире ты представлен человеческим телом. Я хочу, что бы ты отстранился от материального, и заглянул внутрь себя. Навь, подсознание, информационное подпространство, идеальный план бытия — называй, как хочешь, как тебе удобнее. Тем, где ты сейчас — нет ограничений материального мира. Сейчас я хочу, что бы ты представил перед собой зеркало, и, вглядевшись в него, постарался осознать, что ты такое. Скажи первое, что увидишь! Первое, что придёт тебе в голову!

— Дурак я! — ляпнул я в слух.

— А… — сенсей на секунду сбился, но продолжил тем же ровным голосом: — а потом не спеша наблюдай себя, и во второй раз скажи то, что хорошо осознал.

— Как есть дурак! — вздохнул я.

— Ботан! — вздохнул сенсей. — Это не нужно было озвучивать вслух! Ты же мешаешь другим! Имей хотя бы совесть!

— Если ума не имеешь, — прошипела Миранда.

— Простите, ребята! — дернулся я, почувствовав стыд, — Простите, сенсей!

— Продолжим, — предложил сенсей. — И так, ты в Нирване. Перед тобой — зеркало. Наблюдай. Познай себя. Ты можешь быть огнём, или ветром, скалой, или радугой под дождём! Ты можешь быть тигром, или соколом, медведем, или конём!

Я сдержался, ничего не сказал. Конём! Впрочем, молчу…, молчу.

Нет, не могу смолчать! Вот, вы мне можете объяснить, нафига бы магу представлять себя парнокопытным животным? Неужели магам интереснее представлять себя какой-то скотиной, чем человеком? Но ведь быть человеком — круче! Я вижу себя во внутреннем своём зеркале человеком. Только, очень глупым человеком, потому что я занимаюсь какой-то глупостью сейчас! Мне представился деревянный Буратино, который пытается представить себя конём!

— Твоя внутренняя суть, — вещал меж тем сенсей, — может меняться. Как в калейдоскопе. Когда ты призываешь магию, результат будет зависеть от того, какова в этот момент твоя внутренняя сущность! Вот почему так важно научиться. Что бы призвать с небес дождь, надо внутри себя самому стать дождём. Что бы колдовать магию огня, надо быть огнём.

Ох, ты ж! Экий же мне ожидать результат колдования, если моя внутренняя сущность представляется мне деревянным Буратино?!

— Ну, дураком я себя чувствую, сенсей, — вздохнул я. — Может такое быть, что Врата призвали бездаря?

— Не-а! Исключено! — решительно отмахнулся сенсей. — Правда в том, что любой человек может стать магом. Любой, но не каждый. А ещё правда в том, что я вас тут не обучать собираюсь, а зачаровывать! Пойми: постижение магии нубом — это тоже чудо! И оно колдуется так же, как любое другое: питается верой, направляется волей, реализует искреннее, глубокое, заветное — из самого-самого центра души! И наше обучение — такой же магический ритуал, как любой другой. А я — маг. Уж поверь.

— Вы нас заколдуете в магов?! — изумлённо вскрикнула Хельга.

— Вот, просто скажете волшебные слова, поводите руками, и мы станем магами? — недоверчиво переспросил Вацлав.

— На «ты», пожалуйста! — поморщился Мэтр, — а то такое чувство, что меня тут несколько штук! Нет, не так. Моё дело — посеять в ваши души зёрна чудес. Чудеса — они так и получаются: сеешь зерно, поливаешь и ждёшь. А потом чудо вырастает. Само собой. Моё дело — посеять, а ваше… а у вас дел много! Во-первых, надо почву подготовить. Упадёт зерно в утоптанную, жёсткую землю — не сможет укорениться. Потому обучать взрослых — только время терять. Вы много знаете взрослых, которые бы плакали над искренней детской сказкой?

Потом надо поливать. Чем чудеса питаются? Верой! А потом — самое сложное: прополка! Иное семя в благодатную почву упадёт, но как попрут на той грядке лопухи да крапива, ошибки, заблуждения, обольщения, и самообольщения — так доброму-то чуду и не вырасти среди них. И от непогоды росток укрыть надо. Особенно от зависти иссушающей, от страхов лютых.

— А ещё сложно умом не тронуться, — вздохнул я.

— Ещё как! — согласился сенсей. — Ладно, если только умом, а то и душу себе вывихнуть можно! А у нас тут попаданцы редко случаются, а маги очень нужны. Потому мы вас и страхуем.

— Как это?

— Надёжно, но незаметно! — отрезал сенсей. — Хватит болтовни пустой! Займитесь медитацией уже. Хочешь чему-то научиться — делай! Вот уже завтра я поведу вас, нубов, в Мёртвые Пустоши, в проклятые руины Хорроболь — там сами увидите!

Все нубы, позабыв про медитацию, раскрыли глаза и рты. С ума сойти, у них тут программа обучения! На второй день отправить партию учеников в проклятое место, наверняка кишащее монстрами! Вот это я понимаю — доходчивое введение в прикладную магию! Хогвардс бледнеет!

Только название места настораживает. Сенсей использовал слово из местного языка, а я тут пишу «Хорроболь» — лишь как созвучное и чем-то близкое. А вот оригинальное местное название дословно переводится примерно как: «место, о котором не хочется думать, но нельзя забыть».

— Загляни в свою душу, — ровным голосом предложил сенсей, — познай свои ипостаси.

Я послушно заткнулся, сел, сосредоточился. Представил перед собой зеркало души. Ботаник, говоришь? Нет. Я — полуфабрикат, так сказать, инженера — не законченный продукт своей технократической цивилизации, своей эпохи. Я вам покажу! Конь, говоришь? Как насчёт танка?

— И вот что, ботаник, — прошептал сенсей, — представляй себе что-нибудь попроще! Чем проще ипостась — тем легче магу в бою. Поверь мне, не сможешь ты внутренне перевоплотиться в боевой звездолёт!

Облом! Горелые контакты! А ведь верно, танк — слишком комплексный символ, он многое подразумевает: тут и прочность брони, и мощь двигателя, и проходимость, которую обеспечивают широкие гусеницы, и способность выживать в тяжелейших условиях, и скорость маневра, и огневая мощь. Много всего, и лично ко мне ничего не подходит.

Похоже, «лирики» в магии плотно окопались, что бы нас, «технарей», и близко не подпускать! Но не может же быть, что бы технарь не оказался круче! Хм. Самое искреннее желание из самого центра души, говоришь? Ох, я вас, лириков, удивлю!

И я стал перебирать символы попроще. Больше всего мне понравились образы электрического трансформатора, колебательного контура, и твердотельного лазера. Но помедитировать нам не дали. Занятия обломились. Началась война.

Глава 11 В поход!

— Беда, мои падаваны! У нас ЧП! — воскликнул вдруг Железный Дровосек, и бросился из подвала.

— Чего это он? — спросил кто-то. Мы осторожно поднялись по лестнице, и вышли во дворик перед клан-холлом. На улице гудел народ. Недобро как-то гудел.

— Ясно! Сейчас же организуем поиски! — бросил Железный Дровосек взволнованному и крайне расстроенному старику, с которым разговаривал, и, повысив голос, крикнул толпе на улице на чистом местном диалекте: — Расходитесь! Осмотрите все окрестности! Не важно, что уже смотрели! Ещё раз посмотрите!

Потом сенсей звонко свистнул дозорному на башне, на что дозорный красноречиво развёл руками.

— Да как так то?! — воскликнул Железный Дровосек, и кинулся было куда-то мимо нас. Но Роджер его окликнул:

— Что случилось, сенсей?

— А, да! — Железный Дровосек притормозил, и бросил нам скороговоркой: — Нынче ночью исчезла девочка восьми лет. Звать Рози.

— Мы видели её вчера вечером! — крикнул я удивлённо. Ой, неспроста это! Ой, не к добру!

— Где? Когда? — спросил Мэтр.

— Когда с горячих источников возвращались. Она… — и тут до меня дошло! Я вспомнил, как показывал Рози на заходящее солнце, говоря, что уже поздно. И как Рози радостно заявила в ответ на этот жест, что…

«Да, хорошо! За запад пойдём! Ты прав, надо уходить!» — вот что сказала мне Рози вчера вечером!

Всё это я тут же рассказал Мэтру.

— Она на запад пошла! — закончил я рассказ, хватаясь за голову.

— В пустоши?! Одна?! Так, юные падаваны! — решительно гаркнул Железный Дровосек, — Планы меняются! Наш завтрашний поход в Мёртвые Пустоши придётся начать сегодня! И двигаться придётся быстро! Вацлав! Метнись к пекарям — где вчера пирожки брали — выгребай всё, что сойдёт на походный паёк. И канру с них выпроси! Роджер! Метнись в подвалы — там сумки, подсумки, заплечные вещмешки. Фляжки для воды не забудь! Остальные: берите оружие! Разберёте сумки и фляжки у Роджера — бегите к Вацлаву, затаривайтесь пайком и водой. Потом хватайте своё оружие, и я вас очень прошу — быстро! Я буду ждать вас всех на Защитном Валу! Всё! Ходу!

Когда мы прибежали к Защитному Валу, Железный Дровосек спрыгнул вниз к нам.

— Маус прав! — объявил он, — Поисковое заклинание указывает на запад. В той стороне у нас как раз есть пара опытных следопытов — они займутся. Маги они сильные, следопыты опытные — у них Рози не пропадёт! От них не скроешься! А мы двинем отсюда им навстречу — на всякий случай. Выдвигаемся немедленно!

— На какой случай? — поинтересовался я.

— Например, на случай, если она окажется к нам ближе, чем к ним! — подозрительно нахмурился сенсей. — Маус, что тебе не нравится?

Я вздохну. Предчувствую, чем моё выступление обернётся, но я должен попытаться объяснить этим магам очевидные для здравомыслящих людей вещи.

— Надо же опросить свидетелей. Осмотреть её комнату, личные вещи, — начал я уверенно перечислять подчерпнутые из детективов знания о том, что положено делать полиции при исчезновении ребёнка. Жаль, тут полиции нет — маги вместо них. Мэтр скривился.

— Давай, сперва девочку найдём! — отрезал Железный Дровосек.

— Надо же понять, что произошло! — пытался втолковать я. — Девочки обычно не сбегают в кишащую монстрами пустыню на ночь глядя только потому, что иностранец показал рукой на заходящее солнце!

— Вот её и спросим! — отозвался железный тип. Ну, по крайней мере, я попытался. Да и то сказать: у них есть поисковая магия, есть опытные следопыты — мне не о чем волноваться! Ведь так? От чего же мне так тревожно? Да фиг с ними, с тревогами! У меня есть сенсей, у него есть магия, и мы идём в поход!

— У нас же всё равно запланирован поход, — аргументировал сенсей, — вот и совместим.

— Эх! Тут бы на такой случай ворота предусмотреть бы! — вздохнул Вацлав, глядя из-под ладони на вершину Защитного Вала.

— На такой случай у нас есть кое-что и получше ворот! — заявил сенсей, и присел, пригнулся, как перед прыжком, растопырил ручищи стальные в стороны, словно крылья распустил. — А ну-ка, ученики! Беритесь за меня!

Хельга прыгнула Железному Дровосеку на спину, но сорвалась, повисла. Тут Роджер подставил ей под ногу сцепленные ладони, она опёрлась ногой, и Роджер забросил её прямо на стальной горб. Тимур, Вацлав, Огава и я взялись за железные руки. А Миранда засомнивалась:

— Если ты так прыгнешь, сенсей, мы все с тебя свалимся же!

— Ты лекцию сенсея слушала? — спокойно поинтересовался Роджер, — Надо верить. Сенсей знает, что делает.

— Именно! — подтвердил Мэтр. — Не бойтесь, это будет не прыжок. Тут настроена печать переноса.

Миранда фыркнула с вызовом, и обхватила Железного Дровосека за стальной воротник, повиснув у него на шее. Роджер повис сзади, вцепившись в горб.

— Печать переноса! — выкрикнул Мэтр, — Активация!

И в ту же минуту у нас под ногами полыхнуло голубоватым светом, тело вдруг стало лёгким, как во сне, когда летаешь! Железный Дровосек на удивление мягко оттолкнулся, и вознёсся по широкой дуге над Защитным Валом! Дух захватило! Восторг полёта клокотал в горле, грозя сорваться с губ радостным криком. Ух! Мы ухнули вниз, как с горы на санках съехали! Раз! И вот мы уже по ту сторону Защитного Вала!

А видывали ли Вы пати нубов попаданцев в боевом походе? Дюны чёрного песка, ветер подвывает средь мрачных каменюк — противненько так — жути нагоняет. Шуршит злой ветер чёрным песком, мнится нам осторожная поступь, словно крадутся где-то рядом чудовища. Осторожно бредут юные приключенцы, озираясь и прислушиваясь. Идут, ощетинившись зачарованной сталью.

Да ещё накануне сенсей наш страху нагнал: рассказывал про то, какими злыми чудесами коварными полна здешняя пустыня. Тут и несработавшие в своё время боевые проклятья, тут и аномальные зоны. Но хуже всего местные мобы. Магические создания из некогда сразившихся здесь армий. Это не хищные животные, это создания магии, у которых нет ни чувств, ни ума — только заложенные когда-то команды.

Большинство этих мобов не активны, и спят в песках, но чутким сном. И бродят по мёртвым пустошам дозорные, готовые, обнаружив человека, броситься оповещать и активировать всех мобов в округе, каких найдут. Худо будет, если активируется «босс» — монстры этого класса отличаются изрядным запасом энергии, и сами долго не утихомирятся, и прочих долго будут тормошить. Босс — хоть и тупой магический автомат, но способен организовать мобов на полноценную военную операцию, следуя заложенным в них древним военным уставам. А самое плохое — активировать Врата Призыва монстров. Тогда монстры хлынут саранчой, и сплошь свежие, заряженные по полной.

Шуршит чёрным песком коварный ветер, мерещится нам скрип страшных зубов. Идут юные попаданцы-приключенцы ступая чуть ли не на цыпочках. Бредут, ощетинившись магическим оружием.

Отчего-то мне первому надоело бояться. Просто я вдруг взглянул на нас как бы со стороны, и понял, что выглядит наше шествие до того нелепо, что я бы хохотал, если бы сам тут не присутствовал. Вот, подумалось мне так, и я прикинул, как бы атмосферу поменять. А то же давит, блин горелый, на психику! Вот я и затянул, сперва в полголоса:

На меня заоглядывались, но пара голосов подхватило:

Со вторым припевом у меня возникла заминка, и на помощь пришёл Тимур. Он запел в полный голос, с показательной бравадой печатая шаг:

А наш батька-командир вовсе не злился. Только зыркнул на нас, и хмыкнул удивлённо:

— Вот обнаглевшие нубасы!

А я тут же подхватил:

Нет, не видали Вы настоящую пати нубов попаданцев в боевом походе! Торчат из дюн чёрного песка тут и там обглоданные эрозией каменные рёбра истлевшего трупа древней цивилизации. Взметая облачка вековой чёрной пыли, уверенно печатают шаг юные пападанцы, будущие боевые маги. Шагают, ощетинившись боевой заговорённой сталью, и орут, как дурные:

Подымал злой ветер с гребней дюн чёрную пыль, создавая из той пыли человеческие силуэты. Силуэты те бежали в панике, заламывали руки, рвали от ужаса волосы на голове, разевали беззвучно рты в крике, который, вероятно, звучал здесь века назад.

А над всем этим возвышался окаменевший монстр, размером с Годзилу. Чудовище тяжело осело на разъехавшиеся в стороны ноги и хвост, как у какого-нибудь тираннозавра. Вместо рук у него были покрытые кольцами экзоскилета щупальца, только правое вырвано с корнем. Грудь чудовища была утыкана изъеденными эрозией штырями, голова вообще отсутствовала.

— А это что такое? — поинтересовались мы у сенсея.

— Это ОЗ, — сказал нам Железный Дровосек, — что расшифровывается либо как «Опасная Загадка», либо как «отойди, зашибёт!». Ну, или «осторожно, засада». В любом случае, имеет смысл держаться подальше. Особенно от этой штуки. Поломаете — потомки вам не простят.

— Почему? — не поняли мы.

— А им от древней цивилизации и так мало памятников осталось, — вздохнул Мэтр, — а будете ломать — вообще оставите археологов без работы.

— Вся эта страна — страна ОЗ, — хмыкнула Миранда, и мы пошли дальше.

Роджер лишь отмахивался полуторным мечом, легко развеивая призраков. Огава Иошши постреливала на ходу из своего лука, сокрушаясь, что стрелы не взрываются. Это же колдовские стрелы: они не из дерева, а из заклинаний сплетены: должны взрываться, а не взрываются! Хельга азартно носилась за призраками, размахивая сверкающей шпагой, словно заправский мушкетёр. Все старались освоиться с магическим оружием, потому что магическому оружию, кроме собственной магии, требуется рука мага, а к той руке должна прилагаться душа, вошедшая в боевой магический транс. Ибо, как известно из старого анекдота, что бы фокус получился, мало волшебной палочки — нужен факир, причём, трезвый — то есть, так сказать, в рабочем состоянии. Вот народ и старался стать таким факиром, включить магию, вложенную в наше магическое оружие.

И я старался, только что-то не получалось ничего. Ведь я же, вроде, почувствовал что-то такое на том учебном поединке с Железным Дровосеком, но едва уловимое ощущение неуловимо улетучилось. И я старательно размахивал магическим копьём, развеивая призраков, пытаясь то ощущение вернуть.

В общем, все веселились. Вы не думайте, будто мы не осознавали, что всё это отнюдь не игра. Мы осознавали. Только осознание это мы в себя, вглубь загнали. Не очень глубоко — что бы под рукой было, но и что бы под руку не лезло. Сейчас нам, что бы выжить в этом мире, нужно было магию в себе открыть. Вот мы и храбрились, и веселились, как могли. Вот тогда-то они на нас и напали.

— Ахтунг! — рявкнул сенсей.

— Воздух! Справа! — звонко крикнула Огава, вскидывая лук.

Я швырнул своё тело в песок раньше, чем в голове зародилась мысль. Упал, перекатился, что бы сменить позицию и заодно осмотреться.

— Вжик, вжик, вжик! — что-то с силой ударяло в песок рядом, подымая фантанчики.

Перекатываясь, я успел увидеть, как напряжённо застыла Огава, выцеливая что-то в небе, и пикирующих на нас оттуда крылатых чёрных тварей. Ушли одна за другой в небо две стрелы. Слишком далеко от тварей!

— Вжик, трень, трень! — сказала смерть.

— А-а! — отчаянно закричала девочка, падая на колено, но упрямо натягивая тетиву с третьей стрелой. — Сгииинь! — надрывно выкрикнула она, спуская стрелу. Стрела внезапно полыхнула, грозным огненным росчерком вспоров небо. Одна из крылатых тварей брызнула перьями и чёрными угольками, рухнула с неба обугленным комком шлака, оставляя за собой след чёрного дыма. Огава падала на спину. Я бросился к ней, в последний момент поймав на руки её плечи.

Не помню, кажется, я что-то отчаянно кричал…

— Нееет! Гадство! Нет!

Не помню, кажется, я в чём-то клялся…

— Найду! Клянусь, найду и всех уничтожу! Всех!

Помню, Огава Иоши грустно улыбалась мне, а по её лицу текла тоненькая струйка крови из раны на виске. Из-под ключицы торчало чёрное перо. Ещё одно торчало под левой грудью. Но это же в стороне от сердца! Всё же обойдётся?

— Уходят! — рявкнул Железный Дровосек. В следующую секунду он размахнулся, дико зарычав, и зашвырнул свой топор в облака! Топор с шумом взлетающего самолёта сверкнул серебряной косой, вычерчивая в небе белёсый след.

— Крак! — успела каркнуть крылатая тварь, в следующее мгновение брызнув перьями. Сверкающий топор развернулся в небе, подобно бумерангу, и вторая тварь даже каркнуть не успела.

— Трень! — устало доложил топор, врубаясь в песок у самых ног Железного Дровосека.

— Заткнись, истеричка! — рявкнул сенсей мне. В следующую секунду его стальная длань легла мне прямо на голову, и истерить как-то резко расхотелось.

— Огава! Смотри на меня! — склонился над девочкой наш сенсей. — Смотри и слушай! У меня есть эликсир жизни. Это редкая и дорогая, но очень-очень сильная штука — эликсир жизни! Его вливают в рану, и он способен заживить любые, даже смертельные раны! Но может оставить безобразные шрамы, понимаешь? Жуткие, уродливые шрамы!

«Ну, вот чего он всё разъясняет?» — билось у меня в голове, — «Нельзя же сейчас терять время! Потом бы объяснил! И про шрамы-то он зачем говорит?!» — но я стиснул зубы и терпел. Первое правило нубо-мага же: — «сенсей всегда прав».

— Но есть другой вариант. Ты случай тот с кружкой канры помнишь? Ну, когда я кружку разбил, и заставил её восстановиться? Это не регенерация, это словно сдвиг во времени, понимаешь? Сейчас я волью в твои раны волшебный эликсир. Он заставит твоё тело восстановиться. Твоя задача в том, что бы направлять эту силу не в сторону регенерации, а в сторону восстановления. Понимаешь? Магия восстановления заставит твоё тело вспомнить, каким оно было до удара. И никаких шрамов быть не может, понимаешь? Ты сумела стать настоящим магом, когда сожгла ту гарпию. Соберись! Сконцентрируйся! Готова? Почувствуй токи магических энергий вокруг ран. Ты же учишься магии, верно? Вот и учись! Контролируй восстановление своего тела.

Девочка, до крови закусив губу, кивнула. Мэтр выдернул из неё острые перья, и осторожно залил ранки прозрачной жидкостью из фляжки, которую всё это время держал перед собой.

— Слово волшебное скажи! — потребовал у неё сенсей. — Сильное какое-нибудь, заветное! Что-нибудь, что лично тебя за душу берёт!

— М… мамочки! — отчаянно всхлипнула Огава.

— Сойдёт, — кивнул Мэтр. Какое-то время ничего не происходило.

— А тебе, Маус, опять назначается позорное звание лузера, — тихо, но твёрдо проговорил Железный Дровосек. — За истерику.

— Простите, сенсей, — заговорила Огава, — я признаю ваше право заводить любимчиков, но должна вам заметить, что вы настолько переходите границы приличий, что обижаете всех прочих ваших учеников.

Я глупо захлопал глазами. Любимчик? Я? Сколько раз я «лузер»? Что-то я со счёта сбился. Это у них в Японии такие чудные представления о любимчиках, или я чего-то не понял?

— Ты права, — серьёзно кивнул нахмурившейся башкой Мэтр. — Я прошу прощения.

Он выпрямился над нами, огляделся, хлебнул из фляжки в руках, и объявил:

— Огава Иошши, ты получаешь позорный титул «лузера»!

— Офанареть! — заявил я. — Её-то за что ругать?! Она же сумела! Видали, как она стрельнула?!

— А за то, что подставилась! — твёрдо прервал меня сенсей. — Зачем выцеливала их в пике? Понятно, что по пикирующей гарпии попасть проще, но так ведь и ей тебя достать проще же! Размен один на один — не допустим! Их много, а нас слишком мало, понимаешь? Меня бы ещё устроило, если бы ты разменяла свою жизнь на миллион мобов. Но на одного?! Ты подвела свою команду!

— Простите, — несчастным голосом, едва не рыдая, простонала бедная девочка, стоя уже на коленях.

— Вы, все остальные! — развернулся наш железный сенсей, сверкая гневно взором. — Вы все получаете порицание и позорное звание «лузер»!

— А нам за что? — ошарашенно переспросил кто-то.

— А за то, что никто — никто из вас! Ничего! Не сделал! — заявил сенсей.

— Так это… Хельга сделала, — растерянно сказал Вацлав, махнув рукой на бархан за нами. — Она кричала: — «Авада Кедавра!» и махала шпагой, а потом даже бросила своей шпагой в этих тварей.

— А где Хельга? — обеспокоенно огляделся Мэтр. Рыженькой нигде не было видно.

— Так там же! — опять махнул ругой Вацлав. — Говорю же, она шпагу свою забросила. Вот, побежала искать.

Мы с Мэтром по-спринтерски сорвались с места, взметнув ногами песок, и кинулись на бархан. За тем барханом, в ложбинке, сидела на коленях наша Хельга, и беззвучно заливалась слезами, размазывая по лицу чёрную грязь. Шпагу потеряла.

И тут меня словно водой холодной окатило! Острый приступ дежавю. Это уже было! И я вспомнил! Во сне всё это было! В том сне, который приснился мне внутри сна с профессором Макгонагалл! А приснившаяся мне сестрёнка моя ещё предупредила тогда, дескать, сон — в руку. В том сне я видел бледное лицо Огавы Иошши, по которому стекает струйка крови, и Хельгу в слезах. И её шпага была просто песком присыпана вот тут где-то! Я уверенно сделал шаг в сторону, и чиркнул ногой по песку. Из-под него блеснула сталь клинка. Я поднял шпагу, и протянул её Хельге.

А Железный Дровосек Мэрт опустился рядом с ней на корточки, протягивая свою флягу:

— Ну, ну, всё уже позади. Всё уже хорошо! На вот, водички попей!

— Э… водички?! — что-то я часто теряю свою нижнюю челюсть в последнее время. — Сенсей? Ты же говорил про эликсир жизни! — насел я на него.

Глава 12 Хмель первых побед

— Ну да, говорил, — заявил сенсей. — У меня действительно есть эликсир жизни — на всякий крайний случай. И он действительно редкая и дорогая вещь.

— Но ты полил раны Огавы простой водой! — заорал я.

— Почему простой? Обеззараженной и заговорённой! Правда, залечивать раны она не умеет, зато токсины нейтрализует. А ты, ботан, меня удивляешь, — вздохнул Мэтр. — Ты что, не слыхал такое слово: — «плацебо»?

— Плацебо? — удивлённо переспросил я.

— Ну да, — кивнул наш сенсей, — а почему, ты думаешь, я её шрамами безобразными пугал? Магия питается верой, и реализует сокровенное желание. Беда в том, что страх — это как вера со знаком «минус», — вера наоборот, вера в плохой исход. И страхи у магов сбываются так же, как и желания. Даже успешнее. Вот, почему-то людям в плохое верится легче, чем в хорошее. Я пугал девчонку уродливыми шрамами, что бы она забыла испугаться смерти. Это раз. И что бы очень искренне захотела восстановления — это два. К счастью, девчонки всегда прыщей и шрамов боятся больше смерти! Результат, как видишь: наша Огава Иошши сама себя восстановила. Своей волей, верой, и магией — как настоящий боевой маг! А если бы один занудный ботан-лузер не подловил меня, может этим «плацебо» я бы ещё пару нубов лечить себя магией научил бы.

— П… простите, сенсей! — склонился я перед нашим хитрым и мудрым сенсеем в глубоком поклоне.

Первое правило начинающего волшебника: сенсей всегда прав!

— А помнишь, как в том самом первом испытании Хельга ловко на вершину запрыгнула? — прищурился Железный Дровосек.

— Тоже плацебо? — глупо спросил я.

— Печать воздуха, — ухмыльнулся сенсей, — подбрасывает вверх, если на неё наступить. Я специально подготовился, рассчитывал, что кто-нибудь из вас наступит. Что бы был наглядный пример. Магия — она верой питается.

— Э… сенсей? А наше оружие? — глупо спросил я.

— Ты что, дурной?! — возмутился Мэтр. — Разумеется, оно по-настоящему волшебное!

— Простите, сенсей! — расстроился я. И как я мог такое подумать? Действительно, одно дело, дать Огаве обычной воды, имея под рукой настоящий эликсир, на случай, если эффект «плацебо» не сработает. И совсем другое — запустить нас в кишащую монстрами пустыню без магических умений и без волшебного оружия.

— А знаете, откуда магическое оружие берётся? — хитро прищурился Железный Дровосек.

— Специальные мастера наколдовывают? — предположил Тимур. А все наши уже были здесь — пришли вслед за сенсеем.

— Не-а! — улыбнулся сенсей. — Просто если боевой маг будет достаточно долго орудовать обычным, скажем, топором, то вскоре тот топор приобретёт магические свойства. В бою мы безотчётно полагаем своё оружие частью себя, понимаете? Мы как бы распространяем себя на своё оружие. Ну, оно и впитывает нас, перенимает часть… чего-то… что я не знаю, как назвать. Теперь понимаете, нубы? Когда вы держите в руках это оружие, вас как бы держит за руку тот опытный и сильный боевой маг, частью которого это оружие когда-то стало. Так вы под присмотром, нубы. Вот так-то!..

Торчали из песка тут и там обглоданные эрозией каменные обломки погибшей цивилизации. Взметая облачка вековой чёрной пыли, уверенно печатали шаг юные падаваны, ученики боевой магии, и орали, как дурные:

Только теперь я новый куплет добавил:

В общем, все веселились. Пережитое только что переварилось и растеклось по жилам каким-то новым чувством. И было в этом и ожидание неприятностей, и решимость их встретить. И осознание, насколько это всё серьёзно. Мы держали это осознание под рукой, но так, что бы оно под руку не лезло. И веселились с вызывающей бравадой. Вот тогда-то они на нас и напали.

Нет, никакого «дежавю»! Всё было на этот раз иначе! Мы наткнулись на стаю злобных зубастых колобков величиной крупнее арбуза.

— Стой! — коротко бросила Огава, вскидывая лук.

— На десять часов! — скомандовал Железный Дровокес, плавным движением снимая со стальных плеч свой топор.

— Ага! Добыча! — злорадно закричала Хельга, размахивая шпагой.

На вершине чёрного бархана чуть левее по курсу торчала чья-то клыкастая голова! Вдруг оно зарычало и громко тявкнуло, а потом подпрыгнуло! Оказалось, это не голова, а это такое существо!

Представьте существо размером с очень крупный арбуз, состоящее только из мощных челюстей, утыканных острыми клыками на манер акульих, пары выпученных безумных глаз, и пары сильных лап. Да, всего пара лап, зато они оказались удивительно прыгучими. Злобные зубастые колобки! Ха-ха! Торчащая пучком щетина и куцый хвостик делали их ещё смешнее!

Зубастик зарычал, злобно тявкнул, подпрыгнул на вершине бархана, и вдруг из-за того бархана на гребень повыскакивало десятка два таких же зубастиков!

Тренькнула тетива дважды. Первая стрела попала прямо в разинутую зубастую пасть. Зубастик клацнул челюстями, смешно фыркнул, но и всё. Вторую стрелу другой зубастик, подпрыгнув, перекусил на лету.

— В круг! — деловито бросил Роджер, опускаясь на колено перед Огавой — что бы не мешать ей стрелять. Ребята тут же заняли позиции справа и слева от него, образовав перед Огавой полукруг. Я, подумав, кинулся на край правого фланга — мне с моим копьём там будет удобнее. Слева и чуть впереди оказалась Миранда с моргенштерном: правой рукой сжимала рукоять, а левой гладила шипастый шар, словно домашнего кота. Ну, на эту блондинку-то надежды мало, так что это я правильно сделал, что тут встал — прикрою правый фланг!

— Представь, что стреляешь по той гарпии, — вкрадчиво пробормотал сенсей Огаве, и та вновь вскинула лук.

— Сгииинь! — надрывно выкрикнула Иошши — точно, как в тот раз — и спустила тетиву. Сверкнуло, резко пахнуло азотом, и в гуще зубастых тварей одна упала комком спекшегося шлака.

— Дело! — довольно кивнул сенсей.

Зубастики хлынули со склона волной клыков.

— Держать строй! — рявкнул сенсей, раскручивая в руках огромный топор.

— Сгинь-сгинь-сгинь! — звонко выкрикнула Огава и в толпе монстров трижды полыхнуло.

— Руби! — азартно крикнул Роджер, и сразу же прыгнул вперёд. Тут же с гиканьем и криками все ломанулись навстречу монстрам.

— Ай! — вскрикнула Миранда, и как-то смешно, неловко и неумело крутанула свой моргенштерн. Шипастый чугунный шар, однако, с каким-то подозрительным шипением полетел вперёд. Цепочка, соединяющая его с рукоятью, взяла да и удлинилась, будто была не стальной, а резиновой!

Моя челюсть отвисла. Впрочем, челюсть Миранды — тоже. Мы оба потрясённо смотрели, как глупое зубастое существо, подпрыгнув, поймало страшными челюстями шипастый шар моргенштерна. Эту тварь явно не учили, что хватать в рот что попало — очень дурная привычка! А теперь злобный зубастик сдулся, будто проколотый шарик, и вот уже его пустая шкурка упала на песок, а зубы рассыпались, как монеты из порвавшегося кошеля! Шипастый чёрный шар — что б вы думали? — злорадно захихикал! А потом цепочка моргенштерна резко сократилась, возвращая довольный шипастый шар к хозяйке.

— У-ти моя ты лапочка! — умилилась Миранда, любовно глядя на это шипастое нечто. Хм, я, пожалуй, отодвинусь на пару шагов подальше!

Тем временем, ребята наши клином прошли сквозь стаю, изрубив, исколов, искромсав, смешных зубастых колобков в мелкий салат, и разбросав оставшихся зубастиков в стороны.

— Сгинь-сгинь-сгинь! — Орава выкашивала тех тварей, что лезли слева, оставив правый фланг на нас с Мирандой. Горелые алхимики! Да что я, стоять буду?! И я рванул вперёд.

Зубастики были наглые, злобные, и до невозможности тупые. Инстинкт самосохранения в них отсутствовал напрочь. Первого зубастика я ударил копьём, когда тот на меня прыгнул. Ударил, как бьют кием по шарику в бильярде, и зубастик отлетел, и замер в песке кверху лапками. Я крутанул копьё, и сверкающей секирой другого конца рубанул по второму зубастику. Но удар пришёлся вскользь, зубастика подбросило ударом в воздух, он завизжал и… там его встретила шипастая «утренняя звезда» Миранды.

Вредная девчонка специально била тех же зубастиков, на которых целился я! Она не дала мне больше ни одного монстрика ударить! А эта её шипастая штуковина раздулась, обожравшись, и ловко скакала на своих шипах за Мирандой на цепочке, как собачонка на поводке. При этом оно ещё и хихикало злорадно!

А последним зубастиком мальчишки затеяли играть в пляжный футбол. Главным «бомбардиром» нашей футбольной команды был Роджер. Однако и Тимур, и Вацлав участвовали в игре с заразительным азартом. Я не выдержал, и мы с копьём присоединились.

Вы видели когда-нибудь футбол, в котором мячик пытается откусить футболисту ноги? Здоровская игра, скажу я вам! Задорная! Что, не гуманно по отношению к магическим тварям? А вот нечего тявкать на боевую пати нубо-магов на марше!

И тут вдруг Вацлав, целившийся дать пас Тимуру, смазал по «мячу», и злобная тварь, отлетела в сторону Роджера. Тот попытался лягнуть зубастика ногой, но тварь увернулась, и ловко прыгнув…

— Мамочки! — отчаянно завизжала Огава: наш зубастый мяч впился акульими клыками Роджеру в… простите, ягодицы! У меня перехватило дыхание, и сердце ударило прямо в виски. И тут случилось сразу несколько странных вещей.

Огава стрелой метнулась к Роджеру, и схватила его за левое предплечье. Из её широко раскрытых испуганных глаз летели голубые искры!

— Роджер! Зад! — отчаянно заорала Хельга, бросаясь на Роджера. Шпагу она отбросила, так как боялась проткнуть ею самого Роджера, и нацелилась вцепиться в зубастую тварь голыми руками! А руки у неё при этом засветились красным, как раскалённые угли, а волосы сыпанули по ветру облако колючих огненных искр.

— Ах ты ж! — взвыл Вацлав, и застыл, выбросив руку в сторону Роджера, и мгновенно побледнев. Причём глаза его страшно закатились зрачками под брови.

Зубастая тварь под ладонями Хельги задымилась, обуглилась и опала комком горелой гадости. В следующий миг Хельга испуганно отдёрнула руки: вместе с проклятым зубастиком она прожгла Роджеру штаны!

А Роджер, не дыша, застыл статуей с высоко задранной ногой: он ведь в последний момент пытался лягнуть зубастую тварь. Огава висела на его руке, дрожа и всхлипывая. Подошёл Железный Дровосек, посмотрел озадаченно. Хельга громко всхлипнула. Вацлав рухнул, как подкошенный.

— Я не понимаю, чего вы с ним такое наколдовали, — пробормотал озадаченно наш сенсей.

— Я… я… — Огава лихорадочно хватала ртом воздух.

— Ты припомнила как себя вылечила, — мягко сказал ей сенсей. Девочка закивала головой, роняя слёзы.

— И попыталась сделать это с Роджером, — продолжал рассуждать сенсей. — И ты влила в него свою магию восстановления. А Роджер её принял, потому что верит тебе. Он открыл твоей магии свою душу, как научился открывать её магии своего меча.

— Вацлав тоже что-то колдонул, — вздохнул сенсей, — но я совершенно не понял что именно он пытался сделать, и что у него из этого получилось. Одно ясно, — вздохнул Железный Дровосек, склоняясь над телом Вацлава, — выложился парнишка полностью, и, похоже, потерял сознание от магического истощения. Очнётся через несколько минут.

Железный дровосек обошёл статую Роджера, внимательно всматриваясь. Потом он тяжело вздохнул, и трагически воскликнул:

— Какая трагедия! Последние годы мне всё чаще и сильнее приходится сожалеть о том…что в этом мире нет фотоаппаратов! — сокрушённо добавил Мэтр, глядя на прожжённую сзади на штанах Роджера дыру.

— Он же живой? — умоляюще спросила Огава.

— Ну, это без сомнений, — утвердительно качнул головой сенсей. Затем он осторожно постучал Роджера стальным пальцем по лбу, прислушиваясь к гулкому звону.

— У меня получается, что вы перестарались защищая своего товарища, и, скажем так, перезащитили его. Отойдёт, я думаю, со временем.

— Это как? — осторожно поинтересовался Тимур.

— Роджер принял магию Огавы, Хельги, и Вацлава, пропустил это в свою душу. В добавок, меч в его руках кроме атакующих обладает и защитными магическими способностями. Вся эта магия слилось с его собственным магическим талантом, и каким-то непостижимым чудом в итоге получился такой вот занятный эффект: наш Роджер пробрёл… э… ужасную прочность.

— Колдовство восстановления, которое использовала Огава — это не лечение, — рассказывал нам сенсей, пока делал Вацлаву компресс на лоб, и осторожно поил его из своей фляжки. — Это не лечение. Это восстановление. Очень удобная бытовая магия. Вот, скажем, уронили вазу на пол — ваза разбилась. Но материя обычно помнит своё прошлое состояние, так что маг может своей волей собрать осколки обратно — в целую вазу.

— Почему бы сначала не потренироваться на вазах? — проворчала Огава. Она, кажется, чувствовала свою вину за то, что случилось с Роджером.

— Вот потому мы не изучаем магию, сидя за скучными партами в скучном классе, что магии это скучно! — улыбнулся сенсей. — В отличие от научного опыта, чуду не всю равно, где, кем, и при каких обстоятельствах оно колдуется! Настоящая магия — не балаганные фокусы! Магия не подведёт вас, если вы в беде! Тем более, если в беде ваши товарищи, которых вы пытаетесь защитить! Но если, скажем, захотите похвастаться своими магическими способностями на публику — магия и обидеться может, и уйти от вас.

Вацлав застонал, открыл глаза и приподнялся на локтях.

— Что со мной? — спросил он.

— Ну, насколько я вижу — с тобой всё в полном порядке, — бодро заявил ему сенсей, и прикрикнул: — А ну-ка живо встал! Не время валяться! К бою, рыцари Света!

Вацлав испуганно вскочил и заозирался.

— Вот, — удовлетворённо хмыкнул Железный Дровосек, — военная магия! С девчонками такое бы не сработало, а с парнями — работает!

— Ну и чего мы встали? — раздался спокойный голос Роджера. — Чего вы так на меня смотрите? — удивлённо спросил он.

— Роджер! Ты вернулся! — бросилась на него Хельга, обхватила руками, и повисла на нём, рыдая. Огава приобняла Хельгу за плечи в жесте поддержки. Вацлав схватил Роджера за плечо, улыбаясь виновато и радостно. Тимур похлопал Роджера по спине, словно проверяя, не превратилось ли та спина, скажем, в железо или камень. Я тоже почувствовал, как разом отпустило напряжение, и с плеч свалился груз страха. Положил руку на плечо Вацлаву — я за него переживал даже больше, чем за Роджера. Ну, Вацлав просто похож на человека, который попадает в неприятности, и, помня о собственных неудачах, я чувствовал в нём родственную душу.

— Че… чего? — удивлённый Роджер выронил свой меч.

— Ладно, пора двигать, — громко скомандовал Железный Дровосек, призывно махнув стальной рукой. — Нам до заката надо убраться в безопасное место!

Хм. Вы это слышали? Что, тут где-то есть безопасное место? Мёртвые Пустоши вокруг — насколько глаз хватает!

А, кстати, Роджеру никто не сказал про дыру в штанах. Ну, Хельге мешало чувство вины — это ведь она прожгла дыру. Огаве мешало смущение. А остальные, включая меня — стыдно признаться, но… Роджер так браво вышагивал впереди, гордо вскинув свой полуторный меч с выпендрёжной золотой крестовиной, что… ну, в общем, мы тихо хихикали, переглядываясь.

— Чего? — с некоторым подозрением спросил было Роджер.

— Это у них нервный шок так отходит, — отмахнулся Железный Дровосек. Так бывает после боя, что на «хи-хи» пробивает, — авторитетно добавил он, и Роджер продолжил невозмутимо вышагивать впереди. А мы продолжили упорные попытки не заржать в голос.

Глава 13 Загадки

— Привал! — объявил сенсей, подняв над собой раскрытую стальную ладонь.

Мы попадали от усталости в проклятый песок. Я сплюнул — зловредный песок попадал всюду, даже на зубах скрипел. Потянулся за фляжкой — пусто.

— Что, нубы, водичка кончилась? — ухмыльнулся сенсей. — А нечего было в начале похода так хлестать воду! Тут же Проклятые Пустоши! Это вам не аллея в парке, где вас гуляла мамочка за ручку.

— И чего теперь делать? — скривившись, спросила его Миранда.

— Понятия не имею! — заявил Железный Дровосек. — Можно было бы обратиться к магу воды, что бы тот сконденсировал влагу из воздуха. Но среди вас такого нет. Нет? А? Может, ты, Вацлав?

Вацлав покачал головой. Тимур поднялся, и, закрыв глаза, принялся передразнивать какое-то ушу, монотонно бормоча что-то под нос. Миранда скривилась, Хельга покачала головой, Огава зачарованно смотрела на выходки Тимура с хрупкой надеждой во взгляде. Только Роджер никак на Тимура не среагировал. Тимур сдался через несколько минут.

— Нет, — с тоской признался он, — ничего не выходит.

Огава расстроенно вздохнула.

— Вы серьёзно? — фыркнула Миранда. — Добывать воду из воздуха? Можнт, лучше в той рощице на горизонте поискать?

В той стороне, куда показывала Миранда и впрямь топорщились какие-то деревца. Только почему-то серые. Наверное, из-за расстояния так. Чёртов чёрный песок все краски гасит.

— Не, там воды нет, — вздохнул сенсей. — Ну что ж, как хорошо, что у нас тут схрон оборудован, правда?

Этот коварный железный изверг просто встал на колено, и упёрши в землю стальную ладонь, скомандвал:

— Сим-Сим, откройся! — и песок перед Железным Дровосеком взметнулся в тихом таком смерчике, разлетелся послушно в стороны, обнажив плиту. То была здоровенная чуть оплывшая гранитная плита, неподъёмно тяжеленная даже на вид. На той плите было высечено по латыни: «покойся с миром».

— О… как там… околдоваться мне в фонарь! — выдохнула Миранда.

— Ага, горелые манускрипты! — поддержала её Огава.

Вацлав просто присвиснул. Я звуков не издавал, поскольку потерял управление над отвисшей челюстью. А гранитная плита тем временем вздрогнула, и поднялась в воздух! Из открывшейся под ней дыры вырвался тяжкий вздох, взметнувший по песку позёмку. Пахнуло ментолом и фиалками. Плита встала вертикально, как надгробный камень над открытой могилой.

— Вы на надпись внимания не обращайте, — бросил нам Мэтр, — это ребята прикололись. Вообще, имеется в виду, что тут надёжный схрон, в котором можно спокойно и мирно отдохнуть. И там есть запасы воды. А так же еды. Солёных орешков, вяленых фруктов, сладких пирожков в стазисе, и мятных ватрушек.

— Ватрушек нет, — раздался женский голос, — запасы разукомплектованы.

— А это Сим-Сим, — махнул нам рукой Мэтр, и обратился в дыру под плитой: — Сим-Сим, а кто сожрал ватрушки?

— Майкл, — ответил голос.

— А, ясно! Сим-Сим, закройся! — бросил Железный дровосек, и развернулся к нам. За его спиной с лёгким шорохом огромная гранитная плита легла на место.

— А… чего это… — вытаращился на сенсея Вацлав. Я мысленно вздохнул с облегчением. А потому что мне очень хотелось и самому на Железного Дровосека наорать. Но некоторые чувствительные натуры (горелая изолента!) пугаются, когда я так делаю, и потом считают, как выяснилось, меня опасным психопатом. Так что я сдерживался изо всех сил. А вот пусть кто-то другой на этот раз выступит, а я посмотрю.

— А что не так? — деланно удивился сенсей, глядя на Вацлава.

— Ты схрон зачем закрыл? — взвился тот. Роджер, Тимур, Хельга и Миранда стали кучковаться за спиной Вацлава, кидая на сенсея хмурые взгляды. А я и Огава отошли в сторону — мы сенсею верили. Нет, не так. Мы верили, что наш сенсей опять что-то задумал и чудит, а в итоге он опять окажется прав.

— Ой, и вправду! — наигранно всплеснул железными руками наш сенсей. — Ох, извини, не подумал! Ну, так ты возьми да открой! Дел то!

— А! — воскликнула Хельга, — Так это упражнение такое!

— Ну да, — улыбнулся ей коварный сенсей. — Хотите водички попить — откройте схрон. Как это делается — вы видели. Валяйте! — и он демонстративно отошёл подальше в сторону.

— Сим-Сим, откройся! — попросил Вацлав, встав на колени в том самом месте, где Железный Дровосек открывал схрон. Ничего не произошло.

— Сим-Сим, что не так? — спросил Вацлав. В ответ — тишина.

— Погоди-ка, — отодвинул его в сторону Роджер, и занял коленопреклонённую позицию. — Сим-Сим, откройся!

Не-а, не открылось. Потом пробовали все по очереди.

— Да в чём секрет-то? — возмутилась Миранда, когда её попытка провалилась.

— На ту плиту наложена магическая печать, — принялся объяснять сенсей, — а вам надо к ней обратиться — к магии. Вы произносите просто слова, а надо произносить заклинание. Вы видели Сим-Сим в действии, так постарайтесь теперь почувствовать эту магию, пропустите её через себя. Вряд ли я сумею объяснить понятнее.

Начали пробовать ещё раз. Сработало у Тимура. Он присел, замер, будто прислушиваясь к чему-то, потом с шумом втянул в себя воздух, и радостно выкрикнул:

— Привет, Сим-Сим! Откройся!

Гранитная плита дрогнула, и поднялась. Тимур весело хохотнул, и сиганул в открывшуюся дыру.

— А ну, закрой её обратно! — потребовала тут же Миранда. — Другим тоже нужно научиться!

Но у Миранды и в этот раз не получилось. Следующей плиту подняла Хельга.

— Эй! Ты чего пирожки уплетаешь! Надо остальных дождаться! — раздался её звонкий голос из дыры прежде, чем плита с лёгким шелестом легла на место. К плите вышла Огава, и почти что сразу же подняла плиту.

— Это легко! — обнадёжила нас она, обернувшись. — Это так же, как оружие магическое использовать! — и ушла. Плита закрылась.

— Я же её чувствую! — жаловался Вацлав, простояв пару минут у базальтовой плиты. — А она меня не слушается!

— Эй, Маус, ну-ка рявкни на неё, как ты умеешь, — подумав над словами Вацлава, обратился ко мне Роджер.

— Да, горелые манускрипты! — возмутился я, — А что я-то?! Я же вовсе не какой-нибудь страшный и наглый железный дровосек! Я вообще культурный воспитанный мальчик из приличной семьи… который может разок сорваться, если его зашвырнуть в чужой мир, не предупредив.

Я покосился на Миранду, почувствовал, как уши краснеют, скорчил рожу Роджеру, и занял место у плиты. Почувствовать запечатанную магию. Ничего такого я не чувствовал. Знать бы ещё, что вообще надо чувствовать! Мне катастрофически не хватает внятного разумного объяснения, как устроена магия, и как она работает!

— Сим-Сим, откройся! — попробовал я. Бесполезно. Тьфу ты!

На моё место встала Миранда.

— Сим-Сим, откройся! — скомандовала она, и… ничего поначалу не произошло, но потом вдруг мощная плита шевельнулась, приподнялась, и встала над входом в схрон.

— Это что сейчас было? — ошарашенно спросила Миранда.

— Это я! — раздалось из схрона. — Хельга выгнала, что бы я все пирожки не съел! — жизнерадостно сообщил нам Тимур, подымаясь наружу к нам. — Спасибо, Сим-Сим, закрывай!

Плита опустилась, подняв лёгкое облачко пыли. А Тимур взял за руку Миранду:

— Давай, я помогу! Тихо. Выкинь всё из головы, — вкрадчиво бормотал он ей на ухо, держа за руку. — Теперь почувствуй запах. Чувствуешь? Фиалки. Так тут пахнет магия. Ты слишком боишься и никому не веришь. Надо плюнуть на всё и снять тормоза. Я буду рядом и помогу. Готова?

Миранда стояла с закрытыми глазами плотно сжав губы. Вот она вздохнула, кивнула головой — едва заметно, и опустилась на одно колено.

— Нащупай рукой край плиты, — продолжал Тимур. — Чувствуешь, как будто твои пальцы щекочет воображаемый кот? Не отталкивай то, что тебе мерещится. Это добрая магия. Она тут — что бы защищать таких как мы. Вдохни её, доверься ей. Ну, давай.

— Сим-Сим, откройся! — попросила Миранда.

Плита дрогнула, и приподнялась.

— А-ай! — взвизгнула Миранда, и огромная базальтовая плита с грохотом рухнула обратно, взметнув тучу пыли.

— Эй! Миранда! — Тимур отскочил, и, фыркая, стал протирать глаза от пыли и песка. А Миранда вдруг звонко засмеялась. Такая довольная-довольная!

— Так, детки! — сердито рявкнул сенсей. — Тут где-нибудь могут оказаться действительно опасные мобы, коротающие века под слоем тёплого песочка. Разбудите — я вас им скормлю!

Миранда разом затихла испуганно, прикрыла ладошками рот, и согласно закивала головой. Подошёл Роджер, отодвинул Миранду в сторону, и, опустившись на колено, стал задумчиво ощупывать край плиты. Потом хмыкнул, встал, упёр в плиту свой полуторный меч, и уверенно приказал:

— Открыть!

Плита спешно отварилась. Роджер взглянул на свой меч, ещё раз хмыкнул, и спустился в схрон. Плита снова закрылась.

— А что, и так можно? — удивился я, подошёл к плите, и нагло стукнул по ней своим копьём: — Открыть!

Плита послушно открыла вход. Я с облегчением вздохнул, и начал спускаться по крутой каменной лестнице вниз, но оступился, и чуть было не упал. И точно бы упал, если бы не налетел на Роджера. Тот подхватил меня, невозмутимо поставил на ноги, с таким видом, будто тут на него постоянно падают неуклюжие маги недоучки, но — куда денешься — приходится их ловить и ставить на ноги.

— Да иди ты уже, пирожки жри! Дай людям разобраться! — раздался сверху возмущённый голос Вацлава, и по лестнице к нам слетел Тимур. И он точно упал бы, если бы не налетел на Роджера. Тот подхватил Тимура, и невозмутимо поставил на ноги. Тимур же только хохотнул. Э… а Вацлав что, к Миранде его приревновал? Не, бред!

А внутри было простенько, по-спартански, но чистенько и сухо. Прихожая. Плакат «Тихо! Враг подслушивает!». Картина маслом: Дед Мороз у нарядной ёлочки. Череп какого-то монстра, с нанизанной на острый клык запиской: «Кастет — паразит! Твою башку тут повешу!». Кучка стоптанных тапочек в углу. В общем, уютненько так, по-домашнему. Направо от прихожей — столовая. Налево — спальня с двумя рядами коек. Партизанская берлога, погори мои контакты алхимическим огнём!

Наши все, естественно, сидели в столовой за столом, и разливали горячий душистый чай. Хельга с видом неземного наслаждения жевала пирожок. Напротив невозмутимо попивал чаёк Роджер. Огава налила в чашку чай, и пододвинула мне. Я, наверное, целую минуту ломал голову, что бы такое ей сказать, подходящее случаю, и наконец, выдавил из себя дурацкое:

— Э… спасибо.

Следующей спустилась Миранда. Она загадочно улыбалась, ничего не замечая, словно смотрела сейчас в какое-то иное измерение. А вот интересно, чего она смеялась там, наверху? Может, специально уронила плиту, и злорадствовала над Тимуром? Или она на минутку перестала быть привычной для нас врединой, и стала той Мирандой, плачь которой я нечаянно подслушал прошлой ночью?

А минут через пять с довольным видом победителя всея каменных плит спустился к нам и Вацлав. За ним пришёл и сам наш железный сенсей.

— А я понял, как это работает! Хы! — радостно объявил нам довольный Вацлав. — Здорово, правда?

— Ну, вы и копаться! — сокрушённо покачал головой наш сенсей. — От графика отстаём!

Железный Дровосек устало подошёл к столу, и уселся прямо на пол — он большой, ему так удобнее. Сенсей выглядел озадаченным.

— Поисковые заклинания не находят Рози, — выдохнул он, и потянулся к чайнику. Огава перехватила чайник, подвинула чистую кружку, налила. Стальная ручища осторожно двумя стальными пальцами подняла кружку.

— Эх, это не канра! — печально вздохнул Мэтр, осушив кружку чая. — Ну, Маус, — обратился он ко мне, — давай, скажи: «я же говорил!»

— Э… я ничего такого не говорил, — покачал я головой.

— Ну, я ж не про чай, — опять вздохнул Мэтр. — Где теперь её искать? Куда она направлялась? Зачем? Давай, ботан, двигай логику, как ты умеешь.

— Раз поисковая магия её не находит, — нерешительно начал я, не зная, как спросить, — значит она…

— Не значит, — оборвал меня сенсей. — Всякое может быть. Тут магия повсюду, чудеса дикие — не забыл? Так что… да ладно я, но её наши следопыты потеряли! Давай, ботан, двинь что-нибудь логичное!

— А помнишь, сенсей, ты рассказывал, как лишился ног? — спросил я, подумав. — Ты пополз прочь от оазиса в пустыню на верную смерть, что бы ненароком не навлечь мобов на оазис. Рози вчера вечером сказала мне: — «Надо уходить! Они все ни при чём! Они не должны пострадать!» Теперь я думаю, что Рози убежала, потому что боялась, что, когда за ней придёт некий демон, то пострадают все те добрые люди в нашем оазисе.

— Демонов не бывает! — отрезал сенсей.

— Это мне говорит боевой маг, который учит нас магии, и который одет в магическую броню, сделанную из магического моба? — поинтересовался я.

— Не в том дело, — вздохнул Мэтр. — Вообще, местное слово, которое вам переводится как «демон», на деле обозначает фольклорный элемент, символ бренности бытия, неодолимой предопределённости, и неизбежного зла. Что-то вроде того. Тут есть мобы, пришельцы из других миров, монстры всякие, чокнутые древние маги, приведения, духи, но вот «демоны» встречаются только в философских притчах, либо в детских сказках.

— Ну, важно, что сама Рози в демонов верит, — заявил я.

— Она говорила что-то про какую-то загадку какого-то демона, — нерешительно вставил слово Вацлав, — у Врат Призыва.

— А что за загадка? — спросила Хельга. — Рози упоминала, но…

— Но никто из нас не стал «брать квест», — кивнул я.

— Не было у местных в этой их «программе установления контакта с пришельцами» никакого квеста про загадки демона! — вздохнул сенсей.

— И нам с Огавой Рози тоже говорила про демона, — подтвердил я, — И я тоже тогда решил, что это квест для нубов от местных NPC с разгадыванием загадок. И когда она вечером, после купален, крикнула мне: — «Это ты!» — я тоже не понял. Подумал, ну, у Врат она меня видела, вот узнала теперь и обрадовалась — ребёнок же! Но…

— Эй, Маус! Рози у каждого из нас спрашивала, не охотимся ли мы на демонов, — перебил меня Роджер, — Только не говори мне, что ты и есть охотник на демонов, которого она искала!

— Не охотник, — вздохнул я, — сроду на охоте не был! Но думаю, Рози заметила это! — и продемонстрировал свою правую руку. — Вы говорили, что такой след на коже оставляет мощное заклинание, как побочный эффект. Но если цель заклинания как раз в том и заключается, что бы узор нарисовать, то ему необязательно быть мощным, верно? Я думаю, это поисковое заклинание, которое меня нашло и отметило, как наилучший вариант. Вот же руна «печать чемпиона».

— Извини, Маус, но в чём ты чемпион? — спросил сенсей.

— А мастер-толкователь знаков заявил мне, что «руна чемпиона» на самом деле всего лишь означает «наилучший выбор». И нам не известны критерии этого выбора. И не известно вообще, рассматривались ли другие претенденты. Легко стать чемпионом, если ты случайно забрёл на пустой стадион.

— Прости, а Рози тут причём? — перебил сенсей.

— Вот эти вот две завитушки — наша Рози, — принялся я водить пальцем по рисунку. — Вот это — некий демон. Считаю, у Рози была какая-то проблема, достаточно серьёзная и опасная, что бы заставить её бежать в кишащие мобами Мёртвые Пустоши. Думаю, суть проблемы девочке неизвестна, поэтому она говорила о некой загадке демона.

— Почему она не сказала взрослым? Почему не обратилась к опытным боевым магам? — потребовал Роджер.

— Возможны сотни разных причин, — заявил я, — начиная с того, что она знает, что взрослые опытные маги не верят в демонов, — я бросил взгляд на Железного Дровосека, тот фыркнул. — И вплоть до неизвестных нам интриг, скрытых в прошлом погибшей цивилизации. Что вообще известно про эту необычную девочку Рози?

— Нам вообще мало что известно про местных, — тяжело вздохнул Мэтр, — они вынуждены прибегать к нашей помощи, что бы выжить, но помнят, что именно маги погубили их мир. А мы не очень-то можем их понимать. Наше волшебное знание языков не включает знание культуры, обычаев, и истории. Хех! Но помня, что ты, Маус, перед нашим выходом говорил об опросе свидетелей и осмотре вещей, я уже связался с нашими дозорными в оазисе — они будут сейчас местных расспрашивать.

— А что у нас на западе? — спросил я.

— Хорроболь, — сразу, не задумываясь ответил Мэтр.

— Это то место, куда ты нас и собирался вести? — шестерёнки в моей голове закрутились. — И местные об этом плане знали?

— Мы всегда водим нубов в Хорроболь, — кивнул сенсей.

— Вот так вот, — вздохнул я. — Ну, так Рози где-то там!

— Здорово, замечательно, — с сомнением в голосе проговорил Мэтр, — но объясни, Холмс железному Ватсону, как ты догадался? Где тут логика?

— Смотри, — вздохнул я, и снова ткнул пальцем в руну «демон» на своей руке. — Раз проблема обозначена символом «демон», тогда символ «проклятие», выходит, относится не к проблеме. А вот — к символу «решение». Мастер знаков, кстати, тоже говорил, что «решение в проклятии».

— Да? — заинтересовался сенсей, — И как мастер это объяснил?

— Э… он сказал: — «Решение в проклятии! Что за бред я несу?!», — припомнил я дословно. — А я считаю, что руна «проклятия» обозначает место, где следует искать решение. Хорроболь ведь проклятое место, не так ли?

— О, ещё как! — взмахнул руками сенсей.

— Уж не знаю, что там за загадка демона, — вздохнул я, — и почему лучшим выбором оказался такой нуб лузер как я, но я нужен Рози! И она знает, что всех нубов поведут в Хорроболь.

— Живее наполняйте свои фляжки, хватайте пирожки, орешков в карманы насыпьте — и двигаем! — скомандовал Железный Дровосек. — Давайте, давайте!

— Дело к вечеру, сенсей, — осторожно напомнила Огава.

— У нас с вами есть план на этот счёт! — заявил Железный Дровосек.

Пока мы наполняли фляжки, набивали подсумки и карманы, Роджер как раз заметил дыру на штанах.

— Эх, вы! — сурово покачал он головой. Я знаю, что нам следовало почувствовать раскаяние и смущение, но нас нестерпимо потянуло глупо хихикать. Отчасти ситуацию спас сенсей, появившийся из «спального отсека», и протянув Роджеру запасные штаны:

— На вот, возьми пока мои, — сказал он, и тут же, оглядев наши хихикающие лица, нахмурился: — Нет, я не таскаю с собой запасные штаны! Это у меня тут в схроне чистая смена одежды хранится!

Новый приступ хохота! А вы представьте себе здорового бронированного Железного Дровосека с огромной двуручной секирой и… с запасными штанами! Ха-ха!

— Всё! Хватит ржать, кони! На выпас пора! — скомандовал Железный Дровосек, выгоняя нас из схрона. — От графика отстаём! Вперёд!

Глава 14 Ладья Онубиса

Та рощица, что топорщилась щетиной на горизонте, оказалась вовсе не рощей. То были не деревья. То были высоченные колья, по виду судя — как будто обсидиановые. И на вершину почти каждого такого обсидианового кола был насажен моб! Некоторые шевелились, скребли беспомощно лапками, тупили зубы об обсидиан.

— Ничего себе! — офигели мы. — Это что такое?

— ОЗ, — хмыкнул наш сенсей.

Жутковатую «рощу» мы обошли стороной. Разглядывать было любопытно, но близко подходить сенсей не рекомендовал. Дескать, природа сего феномена толком не известна. Не факт, что это не «минное поле», и что там не осталось всё ещё взведённых боевых проклятий.

— Привал! — наконец объявил жестокий сенсей, когда мы подошли к двум каменным статуям. Я лично еле ноги переставлял. Остальным было не легче.

Статуи выглядели новенькими, и изображали двух персонажей древнеегипетских мифов: человеческие тела с пёсьими головами. Если присмотреться, у правого, вроде голова шакала, а у левого — волка.

— О! Склонитесь, нубы, ибо слабы вы и недостойны! — вдруг завыл наш сенсей, воздев руки к статуям. — Поклонитесь проводникам Проклятых Пустошей, Онубису и Упуату, да снизойдут они до ваших горестей, и да согласятся помочь сирым да убогим!

— Околдоваться мне в фонарь! — вырвалось у меня.

— Как интересно! — вырвалось у Хельги.

Остальные застыли открыв рты. На этом месте новенькие каменные статуи, на которых играло бликами закатное солнышко, стали быстро стареть. Онубис пошёл трещинами, которые ширились и разбегались новыми трещинками, а вот уже и куски отваливаются, рассыпаясь в песок. А Упуату вовсе стал осыпаться песком сразу — с волчьей головы. Когда осыпалось всё что осыпалось, удивлённым взорам предстали фигуры парня и девушки. По виду — гипсовые. Но вот по гипсовой поверхности пробежала волна света, и… они ожили.

— Наш Железный Дровосек решил почудить, — заявила бывшая статуей Упуату девушка, открыв карие глаза.

— Ну, ты, Мэтр, дал! — высказался и парень, бывший Онубисом.

— Я чудю?! Нет, это я — дал?! — развёл руками Мэтр. — Это вы двое тут в мифы древнего Египта решили сыграть! А я-то что? Я ж и ничего! Подыграл чутка.

— Самый надёжный способ отдохнуть в пустыне — это превратиться в камень! — наставительно объяснила нам девушка.

— Не, — не согласился наш сенсей, — самый верный способ отдохнуть и поспать — это не быть в пустыне! Старайтесь, нубы, возвращаться в оазис до темноты.

— Так! У вас подношения Онубису и Упуату готово? Давайте сюда! — тем временем обратился к нам парень, широко улыбаясь и демонстративно потирая руки.

— Э… я, конечно, извиняюсь, — начал я (вот чего меня за язык тянет?) — но Онубис, вроде, в мир мёртвых провожает, а лично я туда не спешу. И, что меня больше всего настораживает, провожает он только в одну сторону, без возврата.

— Зато Упуату — бог разведки! — улыбнулась девушка. — Обратно ладью поведу я!

— Простите, — спохватился наш сенсей, — где мои манеры! Представляю вам двух лучших следопытов во всей нашей пустыне, нубы — это Ирис, и Майкл! Ирис, Майкл — это нубы.

— У нас в качестве подношения эстрадный номер подготовлен, — нагло заявил Тимур, — песню спеть можем!

— Полезайте на борт, — объявила Ирис, улыбнувшись Тимуру. — Наш экспресс скоро отправляется!

Только тут я обратил внимание на ладью. Действительно — ладья! Только дно плоское. Э… мы собираемся плыть по пескам? Хотя, чего это я! Тут люди в камень и обратно превращаются, им по пескам плавать, наверное, привычное дело. Хотя вот могли бы тут автобус наколдовать, если уж такие крутые колдуны.

Залезли мы в автобус… тьфу! В ладью! Расселись: прямо на дне ладьи вдоль бортов, потому что к борту спиной прислониться можно удобно. На носу устроился Майкл, а за бортом осталась одна Ирис: она там колдовать собралась.

— Печать! Доступ формы три! — уверенно выкрикнула волшебница на каком-то диковинном наречии, с силой ударяя ладонью по песок у себя под ногами. — Восстаньте!

Песок зашевелился! Я прекрасно видел это в лучах заходящего солнца! Волна шевеления побежала из-под руки Ирис, и по кругу обежала нашу ладью. Из песка повылазили… зубастики! Точно такие же, как те, которых мы били сегодня! Только эти зубастики кидаться кусаться ни на кого не стали. Вместо этого, они всем стадом подхватили ладью! И как только Ирис забралась на борт, стадо зубастиков дружно, слаженно и ходко потащили ладью. Ирис сидела на высокой скамье на корме. Вот, я понимаю — волшебство! Это вам не топором ворон сбивать! Вот как я хочу: монстров к полезному труду приспособить!

Когда ладья легла на курс и набрала ход, Ирис спустилась, и осторожно подошла к Железному Дровосеку.

— Ну, рассказывай, — присела она рядом с сенсеем, — что там за беда с Рози.

— Вот, пусть Маус расскажет, — кивнул на меня Мэтр, — у него это получается.

— Ладно, — согласился я, и начал рассказывать: — Жила-была маленькая девочка Рози, и была у неё большая проблема. Рози была уверена, что ей угрожает некий демон. Тут мне кусок сказки неизвестен. Хотя… если припомнить, что Рози нам говорила…

— Я могу помочь, — предложила Огава, и, прикрыв глаза, на распев пересказала всё то, что говорила нам у Врат сама Рози: — Когда-то очень давно один могущественный древний колдун проклял весь род своего врага, призвав на них страшного демона — демона кровной мести. И самые сильные воины, и самые сильные маги не смогли того демона одолеть. А что бы одолеть демона, надо разгадать его загадку. Было обещано, — что среди пришельцев явится тот, кто сможет.

— Тут и я могу дополнить, — задумчиво объявила Ирис. — Как стало известно, Рози — круглая сирота. Пекарь Митшу ей не родной дедушка. Он просто пожалел и приютил сиротку. Рози — последняя из древнего и некогда могущественного рода.

Вы же уже видели некоторых из мобов здешних? А знаете, откуда они взялись? Мы используем слово «моб», как сокращение от «материализованный образ». Это умели делать древние маги-саммонеры. Это они создали целые армии мобов, схлестнувшиеся на этих равнинах в Войне Магов. Которая, кстати, и стала последним гвоздём в гроб древней цивилизации.

Так вот, мама нашей Рози была магом-саммонером. Причём, из очень сильных. А отец девочки был боевым магом, героем. Когда Рози родилась, её отец бросил и подвиги, и политику, и всю свою магию употребил на то, что бы спрятать любимую жену и дочку.

А теперь догадки и предположения. Думаю, древний род Рози погубила вражда с другими древними родами. Возможно, кровная месть. И учтите, что мстители были сильными магами из древних. Возможно, «демон кровной мести» — это некое чудовище, которое теперь угрожает Рози, как последней представительнице древнего рода.

— И тут появляется среди нубов ботаник с рунным узором на руке, — вздохнул я, и показал узор на своей руке. — Я предполагаю, что это что-то вроде поискового заклинания, которое почему-то отметило меня, как «наилучшее решение» для проблемы с «демоном» Рози. А дальше Рози сбежала в Мёртвые Пустоши, что бы не навлечь гнев демона на людей, которые были к ней добры. И она отправилась в Хорроболь, зная, что я туда обязательно приду вместе с другими нубами, и сенсеем. Вот ещё один отсутствующий кусок головоломки: почему это заклинание выбрало именно меня, и в чём, собственно, состоит «загадка демона»?

— Дай-ка посмотреть, — попросила Ирис, и взяла мою руку, провела по ней пальцем. Рунный узор мягко засветился в наступивших сумерках.

— Хм, возможно, ты прав, насчёт поискового заклинания, — насмотревшись на узор, объявила Ирис. — Знаете, мне эта вязь напоминает один древний ритуал.

— Что за ритуал, — холодея от страха перед коварством древних магов, спросил я.

— Э… в древности похожим образом девушки гадали на суженного, — огорошила меня Ирис. — На руке избранника появлялась вот эта руна «наилучший выбор», и два косвенных указания: одно — на девушку, а второе — на место встречи.

Заколдованные ёжики! Коварство древних колдуний не знало границ! Но, чудесатые чебурашки, я-то тут причём?!

— О как! — многозначительно хмыкнул Мэтр. — Впервые о таком слышу.

— Не мудрено, — пожала плечиками девушка, — Вам с Кастетом лишь бы мобов «мочить». Мальчишки!

— Бракованная девчачья магия! — не выдержал я. — Эта мелкая явно что-то напутала с заклинанием!

— Ты думаешь, это Рози наколдовала? — удивилась Ирис.

— А кто же?! — возмутился я.

— Но Рози не волшебница! — заявила Ирис решительно. — Её не обучали, и инициации не было!

— Э… ини-чего? — переспросила Хельга.

— Это когда магия просыпается. Вроде того, как у тебя было, когда ты того зубастика сожгла, — объяснил наш сенсей. — Или как Огава ту гарпию сбила. Это меняет человека. Опытный маг, вроде нашей Ирис, такое может почуять.

— Ага, — кивнула Ирис серьёзно, — у вас, например, у всех уже «это было».

— И у меня? — удивился я. — Когда? Что?

— У тебя, насколько мне подсказывает моя «чуйка», «это» случилось раньше всех, — удивила меня Ирис.

— Значит, это было что-то настолько мелкое и незначительное, что я и сам не заметил, — огорчился я. — Да в любом случае, — я фыркнул, — какой из меня «Избранный»?! Бабке Ёжке на посмешище!

— Ты сомневаешься, что избран? — задумчиво проговорила Ирис. — Но ведь мы все — избранные. Каждый человек для чего-нибудь да избран. Вселенная — это чудо! Это большое такое чудо, которое началось давно, и происходит сейчас. И мы — частички этого чуда! Представьте, что всё происходящее во Вселенной — это единая симфония! И каждому событию, и каждому из нас в той симфонии есть место. Твоя задача — попасть в свою ноту. Не сфальшивить. Вступить вовремя. Тогда будет гармония и в тебе, и вокруг тебя.

— Вы все не понимаете! — вздохнул я. — Я совсем не герой, а даже наоборот — я против героев! Это герои изобрели войну, что бы мериться героизмом! Героям вечно не терпится, и они всегда предпочитают рубить с плеча!

— Но если бы не было героев, не было бы первооткрывателей! — горячо вступился за героизм Тимур. — Колумб бы не открыл Америку!

— Ой, да и фиг бы с ней, — отмахнулся я. — Не было бы завоевателей, вроде Ермака и Кортеса, были бы учёные. Думаю, если бы заменить Александров Македонских и Наполеонов на учёных и инженеров — человечество бы только выиграло. Может быть, учёные сделали бы географические открытия ещё и раньше завоевателей — потому что войны не тормозили бы научный и культурный прогресс!

— Но что бы науку двигать, тоже нужен героизм! — не сдавался Тимур. — Разве не были героями первые учёные?!

— Вот! — торжественно ткнул я пальцем в Тимура, — Вот Тимур в герои годится! Видите? Вот о чём я и говорю: не гожусь я в герои!

И я демонстративно откинулся на спину, нахлобучив на голову свой барабан от стиральной машины, и скрестив руки на груди.

— А это что за штука у тебя? — удивилась Ирис.

— И зачем ты этот дуршлаг с собой таскаешь? — поддержала её Миранда.

— А вот, кстати! — обрадовался я новой идее. — Именно так я в этот мир свалился — с барабаном от стиральной машины на голове! Может, это заклинание выбора оттого на мне и сработало? Посмотрело, что у меня голова из нержавейки, и решило, что я чудо-герой, а?

— Ха-ха! — засмеялась Ирис. — Нет, заклинания поиска работает совсем не так! Оно просто ищет кратчайший из возможных путей к намеченной цели в пространстве возможных состояний. Понимаешь?

— Да не напрягайся так, Маус! — хмыкнул Железный Дровосек, — Ты нам только Рози отыщи, а уж мы там с демонами разберёмся!

— Ага, то есть, заклинание поиска могло указать на меня не потому, что я имею шансы победить демона, а потому, что из меня может получиться наилучшая наживка?

— Почему бы тебе не предположить, — заявила тут Огава, — что заклинание выбрало тебя, как самого догадливого? Ты ведь очень не плохо продвигаешься в разгадывании этой загадки!

— Нет, — вздохнул я, — спасибо тебе, конечно, за лестную для меня гипотезу, но… я и дома-то не был отличником, и тут я не самый умный. А разгадываю, потому что у меня мотивация! — я помахал рукой с рунным узором. — Будь такая угрожающая тату у кого-нибудь другого из вас на руке — он бы, может, даже быстрее меня бы сообразил. И глупостей таких бы как я, наверное, не наделал бы, и может, сейчас бы не пришлось Рози по Мёртвым Пустошам искать.

— А я рад, что «избранным» стал такой нуб, который в герои не рвётся! — нахмурившись заявил наш сенсей. — А теперь «отбой»! Тихонько жуйте сухой паёк, и тихонько спите! Завтра у вас тяжёлый день, и вам понадобятся все ваши силы. Так что отсыпайтесь хорошенько.

Все легко и сразу согласились с предложенным планом, а некоторые особо уставшие — как Вацлав, вообще сразу уснули. А вот Тимур… с видом рассеянной задумчивости подбрасывал на ладони маленький орешек. Орешек подлетал, замирал в верхней точке траектории на целую секунду, а потом падал обратно Тимуру в ладонь.

— Это чего такое? — осторожно поинтересовался я у него.

— Да вот понятия не имею, — растерянно ответил Тимур. — Просто я про ту плиту вспоминаю, и вот так получается.

— Заклинатель орехов! О, великий и ужасный! — язвительно хмыкнула Миранда. Хельга прыснула со смеху, но спохватилась, и бросила Миранде осуждающий взгляд. А Тимур продолжил задумчиво подбрасывать на ладони орешек. А орешек продолжил посмеиваться над гравитацией.

А мне подумалось, что Миранда в этот раз как-то беззлобно шутила. Мне даже тёплые нотки в её голосе почудились. Наверное, устал.

Я прикрыл глаза, и попробовал отключиться. На душе было хмуро и грустно — это после разговора о героях. Мне вдруг вспомнилась моя младшая сестрёнка, и то, сколько раз я её обижал. Вспомнилось, как она плакала, когда я наглядно доказал ей, что Деда Мороза не бывает. Сестрёнка так хотела верить в чудеса! А я… да я же не со зла! Меня уже тогда увлекали научные опыты и технические изобретения. Я всего-то и хотел привлечь сестру в мой мир технических чудес. Да, балда я, а не герой…

А потом всё разом вылетело из моей головы! Потому что я открыл глаза, взглянул на небо, и… увидел Луну! В небесах над этим совершенно чужим миром плыла наша родная Луна, со знакомым до боли рисунком кратеров! Какова, по-вашему, вероятность встретить на другой планете точно такую же луну? Правильно, ноль. Выходит, никакая это не другая планета! А ведь прошлой ночью, глядя на звёзды, я чуть было не догадался! Мы на Земле! Проклятые Пустоши с бродячими злыми мобами, прячущиеся в оазисах малочисленные выжившие люди — на Земле! Невидимая холодная рука сдавила моё горло. А от следующей мысли меня бросило в холодный пот.

А ведь, если подумать, какая бы ни была магия, но тащить героев-спасателей с далекой иной планеты через бездну космоса будет очень сложно. И куда проще, пожалуй, притащить людей из прошлого! А что такого? Мы ведь и так движемся во времени из прошлого в будущее, и всё, что надо сделать магии Призыва — это немножко ускорить нас.

Я покосился на сенсея. Железный Дровосек сидел посередине ладьи, подогнув под себя ноги, лицо его было расслаблено, глаза устало прикрыты. Нет, я не могу ни с кем поделиться такой догадкой! Не могу вообще это вслух произнести!

И ведь с мечтой о возвращении придётся расстаться! А потому что путешествия во времени назад теоритически не возможны. Ну, хотя бы потому, что тогда материя должна стать антиматерией. А при контакте материи и антиматерии и то и другое аннигилирует с ужасающей силы взрывом! Но скорее всего до этого не дойдёт, потому что, если повернуть объект во времени вспять, его материя просто перестанет быть частью нашей реальности. Хотя… ну да, результат тот же — то есть взорвётся все ещё на старте.

После мучительной вечности страданий я всё-таки нашёл! Нашёл утешительную гипотезу: параллельные миры! Не доказано, да, но так ведь и не опровергнуто же! Не-не-не! Надо верить в параллельные миры! А то я вообще с ума сойду, размышляя, как наш мир мог докатиться до ТАКОГО! И о том, что все мои друзья и родные… нет уж! Я в параллельном мире! Родной мир — рядом, и с ним всё в полном порядке! И хватит об этом!

Я обязательно вернусь! Что бы рассказать сестрёнке, что чудеса существуют, существует магия, и Дед Мороз — кто знает — вполне себе может существовать! Вот так! И я привезу ей… э… надо будет обязательно найти тут что-нибудь сестрёнке в подарок. Что-нибудь волшебное.

Глава 15 Место, о котором не хочется думать, но нельзя забыть

— Перед вами — Хорроболь! — Железный Дровосек гордо стоял на вершине невысокого косогора, указуя дланью на горизонт, как заправский Эрнан Кортес перед своими канкистадорами. После вчерашних славных побед над подлыми гарпиями и злобными зубастиками, падаванов переполнял энтузиазм.

— Порвём! — рявкнул Роджер, воздев над собой меч короля варваров.

— Ого! Эгей! — рявкнули остальные канкистадоры вразнобой.

На горизонте серели полосой силуэты мёртвых деревьев, из которых торчала сторожевая башня: все лепные украшательства на ней были оплавлены и почернели от былого жара, а вершина была срезана наискось будто одним ударом гигантского лезвия.

— Это — реально страшное место, — покачал головой Мэтр, — впрочем, серьёзных монстров там нет. Зато полно злобной мелочи. И у здешней мелочи коварные замашки и неожиданные магические способности.

Роджер воздел меч короля варваров, и на этот раз мы рявкнули хором:

— Порвём!

— Запомните, лузеры: бдительность и осторожность! — рявкнул наш железный сенсей.

— Порвём всех! — заорали мы более-менее дружно, — Бдительно порвём!

— С особой осторожностью! — добавил Вацлав, когда все замолкли.

— То был первый завет, — заявил наш железный сенсей. — А вот завет второй: держать строй, лузеры!

— Порвём всех строем! — рявкнули мы.

— Строем и бдительностью! — добавил Вацлав.

— Да прибудет с вами Сила, детишки! — громко провозгласил сенсей. — И это был завет третий!

Ну, Вы поняли, что мы заорали в ответ:

— Порвём всех Силой!

— В бдительном строю! — решительно добавил Вацлав, когда мы перестали орать.

— Вот затем мы и водим сюда нубов, — грустно вздохнул наш сенсей, качая головой с явным неодобрением, — что бы показать наглядно, к чему приводит такое «рвачество»!

Народ безмолвствовал, отвесив челюсти. Немая сцена, как у классика: «возникли непонятки» называется картина.

— Когда-то тут был большой прекрасный оазис — стал объяснять Мэтр — богаче и краше нашего. Там был крупный город, в котором жили сильные маги. Они не боялись монстров. Они били боссов. Да что там говорить, они даже на Врата Призыва Монстров ходили! И разрушали их! Они расширяли периметр! Они взращивали в мёртвой пустыне цветущие сады, мечтая о полномасштабном терраформировании!

Повисла гнетущая тишина. Мы впечатлились.

— А теперь мы водим сюда нубов на экскурсию, что бы показать, чем может обернуться самоуверенная самодеятельность! Вы увидите сами…

Все потрясённо молчали. А в моей голове мотыльками о стекло бились мысли, типа: «некие могучие маги уже пробовали тут терраформирование затеять, и всё плохо кончилось», «Сенсей всегда прав — у него на всё есть резоны, и этот поход явно преследует сразу несколько целей». Ну и тому подобное, вплоть до: — «как же интересно посмотреть, что там!», и «а у них тут осталось, чем поживиться?». В общем, у меня в голове творилось столпотворение из мыслей — не знаешь, какую думать.

А мы тем временем двинули к полосе мёртвых деревьев. Двинули строем, изо всех сил проявляя бдительность. Выражалось это в основном диким вращением выпученными от усердия глазами.

— Ух-ха-ха-ха — ухнула нам на встречу… э… откуда-то оттуда.

— Ох ты ж! — присел я от неожиданности. Пока все бдительно бдили, я, как и положено ботану, задумчиво думал. Злорадный хохот, которым приветствовал нас Хорроболь, прервал меня на интересной мысли: — «Ну, здешний клан-хран уже давно разграбили, ясное дело, но готов спорить — искать книги и документы эти железные дровосеки не подумали!».

— Хи-хи-хи — противно прозвучали писклявые голоса… э… откуда-то оттуда.

— Ыть! — вдруг взвыл Вацлав, резко приседая под деревом.

Все замерли, заозирались. Дерево — корявое и перевитое так, что и нарочно не изобретёшь такого — оказалось с перекошенной рожей: вытаращенные глаза, кривой рот — такие же безнадёжно мёртвые, как и остальное дерево.

— Это что ж у них тут, народное творчество такое было? Фигурная резьба по дереву? — пробормотал Вацлав, взяв себя в руки.

— Творчество, но не резьба, — сообщил Железный Дровосек. — Здешние маги много всякого экспериментировали тут. Вот, опасных монстров отлавливали, да в деревья превращали. Это оно теперь мёртвое и окаменевшее. А тогда — весело шумело зелёной листвой… и норовило сожрать, до кого дотянется.

— С… сожрать?

— Ты тут стену оборонительную видишь? Нет? Потому что с такими вот лесопосадками им тут стены не нужны были, — с видом терпеливого гида перед группой непонятливых туристов объяснял Мэтр. — Это они так на строительстве экономили.

— А… ходили они тут как?

— А они тут не ходили, — скучающим голосом объяснял наш сенсей. — Они в кустики не ходили — у них для этого специальные постройки были.

— Ну, я же не про туалет…

— И я не про туалет. Я про ворота. Просто теперь тут ворота не нужны. И да, все мои заветы помнят? — сенсей посерьёзнел.

— Бдительность? — осторожно переспросил Вацлав.

— Ага. Не все здешние деревья окаменели. Некоторые вовсю кусаются.

— Бдыдж! — взорвалось и осыпалось трухой крупное дерево впереди.

— Зачем? — меланхолично поинтересовался сенсей у Огавы.

— Проверила, — лаконично ответила та.

— И как?

— Получается, — кивнула головой японка, уже наложившая на тетиву новую стрелу.

— О-Кей, — кивнул Мэтр, — значит, арта у нас есть. Вспомнили мои заветы, и двинули дальше! Роджер, ты впереди!

— Почему он? — нахмурилась Миранда.

А Роджер пожал плечами и двинул вперёд.

— А там станет понятно, — загадочно ответил сенсей, и нахлобучил на голову свой стальной шлем, который таскал всю дорогу пристёгнутым к поясу.

Тут у них было предместье. Живописные руины нескольких домиков, мёртвые, окаменевшие деревья, полуразвалившиеся каменные оградки, обвалившийся мостик через высохший канал. А жили они тут с размахом! Вон там, на холме — ещё одна мёртвая башня торчит. И вон там — парочка. А города ещё и не видать. Это ж территория не в разы, а на порядок больше нашего оазиса! Привольно жили, нагло. Монстров не боялись. Тем более интересно.

Осторожные шуршащие шаги. То скрипнет что-то где-то рядом, то словно поскребётся… кто-то когтистый. В висках давит. Ребята нервно дёргаются. Только сенсей хранит хладнокровие. Шлем надел — теперь он полностью в сталь закован — танк ходячий… с топором. И знай, на нас посматривает. У, гад!

А между тем вокруг стало темнеть, тени расплывались, мир медленно и неотвратимо погружался в сумерки. Утро же, какие сумерки?! Я удивлённо уставился в небеса. В небесах день только разгорелся. Опускаю глаза — сумерки! Чертовщина какая-то.

Я огляделся. Вацлав нервно озирался, и отмахивался руками. Тимур что-то борматал неразборчиво и похихикивал себе под нос. Миранда…

— А! — я вскрикнул и отпрыгнул: Миранда была бледная, кожа лица отсвечивала в синеву, тёмные круги вокруг красных глаз, и огромные зрачки! Она зло сверкнула на меня красными глазами, и отвернулась. Жуткий шипастый шар моргенштерна ловко перебирая своими шипами нервно крутился у неё под ногами, шипя и рыча.

Вот ведь, отвратительная тварь! Это я, вообще-то про Миранду, но к её «зверушке» это тоже относится!

И тут в мою сторону обернулся Тимур. Лучше бы он этого не делал! Я вздрогнул, увидев его лицо: Тимур сейчас был смертельно бледен, до белизны, имел глубокие чёрные тени под глазами, и два торчащих из-под верхней губы клыка! Тут меня пробило на нервное хихиканье: лохматый больше обычного, в этих своих забавных интеллигентных очёчках вампир смотрелся ужасно потешно!

— Ззаткниссь, истеричка! — прошипела мне Миранда.

«Кто бы говорил! За тварью своей мерзкой присматривай, мерзкая тварь!» — хотелось мне прошипеть в ответ, но я, сжав губы, смолчал.

— А! А! — нет, это уже не я — это теперь Вацлав: он отмахивался от чего-то видимого только ему.

Вот в такой обстановочке нас застал девичий плач! Плакала какая-то девочка где-то впереди.

— Вон она, — сдержанно объявил Роджер, указывая рукой куда-то за покосившийся огрызок каменной стены. Оттуда испуганно выскочила девочка в выцветшем синеньком платьице в белый горошек, испуганно глянула на нас огромными, полными слёз глазами, и убежала!

— Стой! — крикнула Хельга, и рванула было следом, но Роджер её удержал.

— Тише, — попросил Роджер, — так ты её ещё больше напугаешь.

— Держать строй надо! — напомнил я завет сенсея. Сам сенсей молчал, гад! Роджер с Хельгой спешным шагом отправились за девочкой, остальные от них приотстали. Тимур с Вацлавом, кажется, вообще плохо соображали, что происходит. Тупые идиоты! Зла на них не хватает!

Роджер и Хельга загнали бедную плачущую девочку в какой-то тёмный угол. Тимур-то разумно остановился, прислушиваясь, и поджидая остальных, а Хельга, обогнув его, бросилась к девочке.

Вдруг несчастная плачущая девочка в выцветшем синеньком платьице резко развернулась и прыгнула на нашу Хельгу, в прыжке оскалив неожиданно широкий рот, полный острых клыков! А на пальцах у неё сверкнули когти, такие длинные, что тигры обзавидовались бы!

Хорробольская ведьма сбила Хельгу с ног, навалилась на неё, и, злобно шипя и плюясь, пыталась дотянуться когтями до горла или лица. Но Хельга сумела поймать руки ведьмы за запястья, и, кривясь от страха и омерзения, пыталась скинуть ту с себя.

А из-за полуобвалившейся внутренней стены выскочили ещё две твари, сохранившие отдалённое сходство с человеческими детьми, и стали кидаться в Хельгу и Роджера обломками кирпичей. Роджер отбивал кирпичи своим мечом, но из-за этого не мог прийти к Хельге на помощь.

Зато на помощь к Хельге бросился наш сенсей! Железный Дровосек одним махом грохнулся на колени рядом с Хельгой, и как крикнет ей:

— Роджер! Зад!

Роджер, стоявший совсем рядом спиной к ним, от услышанного вздрогнул, оступился, и, попятившись, обернулся к сенсею и Хельге, и удивлённо спросил:

— Чего?

А Хельга смутилась, уши и щеки её запылали. Нет, вы не поняли: они у неё реально запылали! Красным пламенем! В раскиданных по грязной земле волосах забегали испуганными муравьями огненные искры. И руки Хельги тоже полыхнули жаром! Это было как тогда, когда она Роджеру штаны прожгла, только ещё жарче и ярче!

Хорробольская ведьма отчаянно завизжала от боли, и бросилась бежать прочь! Те, кто камнями кидались, тоже тут же сбежали.

И в тот же миг на меня накатила удушливая тяжесть! Меня то бросало в жаркую лихорадочную дрожь, то окатывало холодным потом. Вацлав нечеловечески взвыл. Миранда упала на колени, обхватив голову руками. А Тимур принялся приплясывать, вращаясь, и бормотать невнятное:

— Мана-мана-нану-буна-мана-мана-нану-буна…

Что с ними всеми происходит, я не понимал, и как помочь — тоже не знал! Я бросился к Миранде! Да, я продолжал чувствовать жгучее раздражение к каждому из них, и к Миранде тоже, но им же плохо! Тут не до чувств — потом разберусь! А Миранду выбрал — так она же девочка, и вообще, ей, наверное, тяжелее! Она беззвучно заливалась слезами, а её невероятная зверушка беспомощно топталась рядом, жалобно скуля.

— Миранда! Держись! — позвал я громко, и протянул её руку: — Я рядом! Дай руку! Я помогу! Возьми мою руку!

Миранда подняла на меня совершенно безумные глаза. И тут очнулась Огава, всё это время безучастно пребывавшая в каком-то заторможенном состоянии.

— Ы-ы! — промычала Огава, резко развернувшись ко мне, и наставив натянутый лук — едва не в нос мне остриём стрелы уткнула.

— Ага, ты мне тоже очень… нравишься, — осторожно заговорил я, слегка растягивая слова.

На самом деле меня тоже здорово колбасило, и при этом всё раздражало дико! А эта Огава так и вовсе бесит прям! Но вот когда мне в нос наставляют натянутый до скрипа лук — я сразу вспоминаю, что с сумасшедшими надо говорить успокоительным тоном, отвлекая их внимание какой-нибудь милой чушью. И копьё своё я в сторону отбросил — незачем сумасшедшую нервировать. Вот она сейчас лук отведёт, вот я тогда ей руку и откушу!

— Сразу как тебя увидел, так и… влюбился, — заявил я ей.

Огава отступила от меня в страхе, глядя ставшими вдруг круглыми как блюдца глазами так, будто я — призрак её прабабушки. Но лук опустила.

Меж тем Тимур раскрутился, как волчок, и вокруг него закручивался всё более плотный смерч из мелких камешков. Теперь вдруг бормотание перешло в монотонный вой, и Железный Дровосек бросился к нам, с криком: — Берегись!

Роджер тут же заслонил спиной Хельгу, выставив перед собой свой варварский меч так, будто пытался спрятаться за его широким лезвием. Вацлав крикнул коротко: — Шайзе! — и рухнул без сознания. Огаву схватил Железный Дровосек. А я понял, что закрыть своей железной тушей нас с Мирандой сенсей никак не успеет, и заслонил собой растерянную Миранду. Только на голову себе барабан от стиральной машины нахлобучил — что бы хоть голову сберечь.

И тут Тимур взорвался! Ну, не сам Тимур, а вихрь мелких камешков вокруг него. Камешки застучали по моему барабану, по одежде, по голым рукам. Силы в этих ударах не было, разве что открытым частям рук было щекотно.

Зато меня разом отпустило! Как только я надел на голову барабан из нержавейки, тут же исчезла и боль в висках, и муть в голове. Ушло раздражение, и его место заняло раскаяние: как я мог так зло думать о моих друзьях?! Разом включилась соображалка, и мне стало очевидно, что мы все ведём себя… не адекватно, мягко говоря. И виной тому явно какая-то магия, помутившая нам рассудок! А блестящий барабан на голове… возможно… как-то экранирует. Где-то я что-то такое не то читал, не то видел — про шапочки из фольги на голову.

Я тут же крутанулся вокруг себя, оглядываясь. Что бы что-то видеть, барабан пришлось на лице приподнять, сдвинув на затылок. И вот тут обнаружилось, что я могу легко засечь, откуда идёт ментальная атака. Я сдвинул барабан ещё больше на затылок, и ещё раз осторожно обернулся вокруг своей оси. Волна мути накатывала дважды.

— Атакуют оттуда — из-за тех обломков, и оттуда — с крыши! — рявкнул я всем, хватая своё копьё, и бросаясь к обломкам, придерживая левой рукой жутко неудобный в качестве головного убора барабан от стиралки.

Мельком заметил, что Огава тряхнула головой, и взяла под прицел крышу полуразрушенного домика.

— Сгинь! — раздался крик Огавы, и грохот — её стрела снесла кусок той крыши. И снова:

— Раздражает! — выкрикнула Огава, и спустила одну за другой две стрелы. А я оценил: для такой вежливой и сдержанной девочки «раздражает» было, наверное, сильным ругательством! Стрелы прожужжали над моей головой, и взорвались высоко над тем завалом, из-за которого шла ментальная атака. Взорвались, и сыпанули вниз на землю огненный дождь! Вот так фейерверк! Я резко затормозил, споткнулся, скинул с головы свой барабан, что бы лучше видеть. А те неведомые твари, что наводили на нас морок, бросились бежать, визжа от боли и страха.

— Ого! Ты и так можешь? — с уважением спросила Миранда.

— Выходит, могу, — неуверенно ответила Огава, удивлённо моргая.

Сумрак испарился, и вновь ясно светило солнце. Головы у всех прояснились и перестали болеть.

— Вацлав! Друг! Очнись! — кричал Тимур, опустившись перед Вацлавом на колени.

— Вацлав! — гаркнул Железный Дровосек.

— А что сразу Вацлав?! — раздался в моей голове голос Вацлава, перетекая из правого уха в левое: — Я и не повредил даже себе ничего… на этот раз… кажется…

Я удивлённо захлопал глазами, потряс головой, и внимательнее присмотрелся к телу Вацлова. Тело не шевелилось: рот открыт, слюна стекает струйкой по подбородку.

Вслед за мной удивлённо заморгала и потрясла головой Огава, а потом и Тимур.

Через пару секунд неподвижное тело шевельнулось, и вот Вацлав уже поднялся на колени, пошатываясь, и сел, не решившись вставать. Похлопал глазами, помотал головой.

— Как ты? — спросили мы у него.

— Звенит, — доложил нам Вацлав. — У меня же вроде голова была, а не колокол. Я точно тело не перепутал?

Глава 16 Демон наносит удар

— Всё в порядке, — успокаивал сенсей нашего Вацлава таким мягким тоном, каким доктора с больными разговаривают. — Это твоё тело, Вацлав. Ты не спеши, осваивайся. Скоро пройдёт.

— Вы вот что, нубасы! — оглядываясь, грозно повелел нам сенсей. — Вы не вздумайте АОЕ-шить пока! Попалите друг друга же! Это же просто чудо, что всё обошлось! Один удар — одна цель! Запомните! Вот освоитесь немножко, тогда уж. Тимур, ты чего вообще такое колдонуть то затевал?

— Да как-то даже не знаю, — смутился Тимур. — Я же всего-то и могу пока, что мелкий камушек поднять! Ну, вот подумал, что если на протяжении какого-то времени в мелкий камушек вливать и вливать энергию, им потом можно будет выстрелить. Но получилось что-то совсем не то. Цели-то не было! Чуял я чужое присутствие, но ведь не понять — где они! Вот мне и захотелось кинуть камешки сразу везде.

— А что это всё вообще было? — рискнул я спросить сенсея. — Ну, вообще это всё тут?

— Ох, ботан, — вздохнул сенсей, найдя меня глазами. — Ты опять лёгкий путь нашёл.

— Да что опять я-то?! — не выдержал я. — Что теперь-то не так?!

— Эти ментальные атаки, — стал объяснять сенсей, — если с ними справиться, превозмочь, они открывают новые магические возможности. Или заметно увеличивают старые. Потому-то мы и водим нубов в это ужасное место! Но это если их ментальные атаки превозмочь, понимаешь? Превозмочь, а не спрятаться от них в железном ведре! Эх ты, ботан!

— Тьфу ты! — сплюнул я в сердцах, скривившись от горькой обиды. Выходит, опять я упустил шанс открыть в себе магию!

— И вы это, нубы, в выражениях будьте поаккуратнее! — наставительно потребовал сенсей, обращаясь ко всем сразу. — Вот, что такое — «заклинание»? Хельга, как ты думаешь?

— Не знаю, — удивилась Хельга.

— Обычно что бы призвать магию нужно пережить очень сильные эмоции, — вздохнул сенсей, — или медитировать годами. Повторять такое не захочешь. К счастью, в момент, когда магия всё же открывается нам, мы можем закрепить за ней условную фразу и жест. Потом эта фраза и жест помогают магу мгновенно попасть в нужный магический транс. А вот теперь внимание! Какой такой фразой наша боевая огненная ведьма Хельга Удалая будет к своей магии огня теперь взывать? Угадайте?

— Зад, — выдохнула Хельга расстроенно.

— Точно! — подтвердил сенсей. — Аккуратнее в выражениях, ребята. Орите что-нибудь… я не знаю… анимешное, что ли. И постарайтесь при Вацлаве не употреблять то ругательное слово из немецкого языка на букву «Ша»!

— Шайзе? — переспросил Тимур, удивлённо хлопая глазами. Тело Вацлова безвольно обмякло.

«Ну во-от!» — раздался его голос в наших головах. — «Ну чё сразу Вацлав?! Чего я, крайний что-ли?»

«Тишина в эфире!» — рявкнул кто-то где-то под сводом черепа. — «У нас нубы в Хорроболь! И пропавшая девочка! До конца операции всем сохранять тишину в эфире!»

Железный Дровосек тяжело вздохнул:

— Нубы…

— А что эта девочка, — спросила сенсея Хельга, — которая там на меня напала?

— Не все монстры изначально были созданы монстрами, — со сдерживаемой болью в голосе рассказал нам сенсей. — Иногда враждебная злая магия превращает в монстров живых людей. Это случилось с детьми здесь — в Хорроболь.

— Поэтому вы не выжгите это место? — спросил я каким-то чужим хриплым голосом.

— И поэтому тоже. Рука ни у кого не подымается, — подтвердил сенсей. — И встреча с ними — это, кстати, тоже проверка для вас.

— Пожалуй, с вас хватит, нубы! — вздохнул сенсей, критически нас оглядев, и добавил махнув рукой: — Уходим!

То есть как это — уходим?! Я не могу уходить! А как же Роузи?! Думай, моя голова, думай! Должно быть что-то такое… что подскажет! Ну же! Пока я лихорадочно перебирал в голове варианты — один глупее другого, высказался Тимур.

— Как это — уходим? Мы же до города и не дошли, — растерянно сказал он. — Рози же где-то там.

— Да! Я тоже хочу на город взглянуть! — заявила Хельга. — И Рози спасти!

— Мне туда обязательно надо! — заявил я, ткнув пальцем в чёрные башни на горизонте. — Не знаю зачем, но я нужен Рози!

— У нас Вацлав сознание только что потерял, — строго сказал Железный Дровосек. — Причём, уже в третий раз!

— И что? У него магия такая! — заявила Миранда.

«Вот ведь вредина!» — подумал я про Миранду, решив, что она имеет в виду, что магический талант Вацлава в том, что бы падать в обморок при встречи с монстрами.

— Тяжёлая у него магия! Какая-то очень могучая. Такая, что за раз не вытащить, — объяснила Миранда. — Но у него получится! Вспомните — с плитой у Вацлава тоже не сразу получилось. Но ведь получилось же! Дайте ему шанс!

Ого! Да она наоборот — заступается за Вацлава! Не ожидал. И вовсе она не вредина. Хорошая девчонка. Во время ментальной атаки ей тоже, небось, чёрт-те что про меня мерещилось, но она же держалась!

Вацлав застонал, приподымаясь. Сенсей вопросительно взглянул на него.

— Я в порядке! — заверил тот. — Вот увидите!

Сенсей перевёл взгляд на остальных.

— Теперь мы представляем, чего можно ожидать, — весомо высказался Роджер.

— Я готова! — решительно заявила Огава.

— Хорошо, — согласился сенсей, — идём.

И вдруг, под лающий хохот и вой неведомых монстров где-то вдали, над горизонтом поднялась плотная черная туча. Прямо на наших изумленных глазах черная туча, клубясь, приняла очертания огромного и грозного дракона! Очертания, вначале размытые, быстро приобрели четкость и завершенность. Сверкнул злой глаз, влажно блеснули острые клыки, гибко изогнулась мощная шея, грозно распластались исполинские черные крылья. Зрелище завораживало и поражало, заставляя толпы холодных мурашек панически бежать по спинам, а волосы на головах тянуться к небу.

Какой-то десяток секунд, ну, может два — и морок развеялся. Величественный и страшный дракон рассыпался стаей воронья, облетел грязными клочьями, и вот это лишь черный дым над горизонтом. Еще миг — и нет уже его совсем.

— Впечатляет, — проговорила наша храбрая Хельга.

— Красиво, — согласился я.

— А может, нам туда ходить не надо? — робко поинтересовался Вацлав. — Может, тут по окраинам Рози поищем? В самом деле, как бы она туда забралась бы?

Мрачные обветшалые руины согласно молчали, хмуро таращась пустыми дырами окон.

— Не знаю, — хмыкнул я, — но мы же герои, разве нет? А герои всегда тупо прутся туда, где водится лут и экспа! Это ж, традиция, друг Вацлав. А традиция, считай, тоже магический ритуал.

— Приключения, — задумчиво пожал плечами Роджер.

— Магия! — живо откликнулся Тимур. — Вам хорошо, а я тоже хочу что-нибудь впечатляющее научиться колдовать, а не просто пыль подымать!

— Ага, магия, — вздохнула Миранда. — Там чудеса, там монстры бродят, кишочки чьи-то на ветвях висят…

И мы двинули вперёд!

Я решил как-то подбодрить ребят, обстановку разрядить, и решил что-то спеть. Ведь там — в пустыне — хорошо же получилось!

Вот, только про край пропасти и пасть тигра у меня прозвучало ярко и выразительно, а про бодрость и веру — как-то грустно, и не уверенно. Песню никто не поддержал. Но я не отчаялся, а решил сменить «пластинку». Вспомнилось кое-что из Высоцкого:

Народ переглянулся. Сенсей покосился на меня неодобрительно. Но я не смутился:

Атмосфера быстро потеплела.

Под конец второго куплета все уже смеялись в голос. Так мы и дошли бодрым шагом до руин города. Песня у меня кончилась.

Под тяжелым свинцовым небом мрачно щерился гнилыми зубами почерневших руин мертвый город Хорроболь. Могила надежд, земля страха и отчаяния. Мы остановились перевести дух и собраться с силами.

Злой ветер, заскрипев сухими сучьями мертвых деревьев, бросил нам в лица пригоршню вонючего пепла, заставив всех поморщится. Подлетая к нам, облачко сложилось в демоническую рожу, и прежде чем развеяться, успело показать нам язык.

— Хи-хи-хы-ы, — послышалось откуда-то из руин.

— Продекламировал на японском Тимур.

— Иным недоделанным поэтам лучше жвачку бы жевать, чем танка городить! — тут же съязвила Миранда.

— Он прав! — заявил Железный Дровосек, и решительно двинул вперед, взмахом руки отдавая нам приказ наступать.

— Это не танка, — автоматически поправила Миранду Огава, — это хайку. Но, Тимур, Миранда в чем-то права: тут не выдержан счет слогов, да и указание на время года отсутствует…

— Художника каждый обидеть может! — патетически вздохнул Тимка. И тут они обнаружили, что я не с ними.

— Эй, ботан! Кончай мечтать там, и двигай сюда! — сердито окрикнул меня сенсей. — О чем замечтался?

Я спохватился, и рванул их догонять. И, может, мне бы промолчать бы, но — да, меня опять словно черти за язык потянули.

— Да я вот над загадкой задумался, — разоткровенничался я прямодушно.

— Что за загадки? — с подозрением покосился сенсей.

— А что это за враг, что его ни могущественные маги, ни великие воители здешней древней цивилизации одолеть не могли? — делился я наболевшим. — Чем таким силен этот легендарный демон кровной мести, что из всех схваток непременно победителем выходил?

— Дракон? — нахмурился Железный Дровосек. — Маус! Уже, вон, даже Вацлав понял, что это был морок!

— Конечно же, здесь нет дракона, — отмахнулся я, — я же понимаю, что здесь только мелочь водится, раз уж вы это место выбрали специально сюда нубов водить. Полигон для нубов. Лягушатник.

Железный Дровосек мрачнел с каждым моим словом, буквально на глазах наливаясь раздражением.

— Но, вот, к слову сказать, будь я древним драконом, проснувшимся с голоду от векового сна, я бы в первую очередь поинтересовался бы где тут обычно откормленные нубы, маги недоучки практикуются, и уж придумал бы, как устроить им сюрприз, а себе развлечение и завтрак.

— Ой-ой, — побледнела лицом Миранда, но вовремя спохватилась: — кажется, кто-то взаправду струхнул!

— Кончай тут эти паникерские разговорчики! — прорычал наш железный сенсей. — Тут сторожевая сеть раскинута так, что перемещения любого самого мелкого моба отслеживаются! Дракон никакими хитростями сюда влезть незамеченным не может!

Ага, значит я прав в своих предположениях, что наш поход, несмотря на кажущуюся спонтанность, продуман и организован. Наверное, тут где-то поблизости и «кавалерия» на всякий «пожарный» случай дежурит. Это хорошо, это немного обнадеживает.

— Да не, что ты! У меня и в мыслях не было! — замахал я руками. — Ну, по правде сказать — было, но я быстро эту мысль отбросил, как несостоятельную.

— То-то же! — погрозил сенсей мне пальцем назидательно, и было развернулся, но я продолжил:

— Сила силу ломит — это всем известно!

— Ты это к чему? — сенсей покосился на меня с новым подозрением.

— Да к тому, что непобедимый демон кровной мести не силой побеждал, — невозмутимо продолжал я. — Иначе бы рано или поздно, но напоролся бы на более сильного противника. Тут кое-что иное!

— Так, Маус! — прорычал Железный Дровосек, — Ты специально надо мной издеваешься? Какие, околдуй тебя мухомор, демоны?! Какое «иное»?!

— Например, инопланетяне… — принялся, было, я объяснять, но сенсей меня грубо оборвал:

— Ну ты зануда! Нет тут никаких инопланетян! И баста!

— Конечно тут их нет! Никто про «тут» и не говорит, — пожал я плечами, глядя на рассерженного сенсея самым чистосердечным из своих взглядов.

— Вот и хорошо! — согласился тот. — Тут нет ни инопланетян, ни непобедимых драконов! И никто тут про них говорить не будет больше.

— Ага, конечно, — согласно закивал я. А когда сенсей покосился на меня с подозрением, я поднял руки вверх и заявил примирительным тоном: — Да и не про них я вовсе, а про войну миров.

— Что?! — зарычал Железный Дровосек, и стало ясно, что нервы у него все же не железные.

— Я про роман «Война миров» Уэлса, — пояснил я.

— А, — протянул наш сенсей, — ну, тогда еще ладно. Хотя, конечно, не время в походе о романах думать.

— В «Войне миров» Уэлса непобедимые инопланетные завоеватели умерли от наших микробов, — я все же рискнул попытаться объяснить. — Сила оружия была на их стороне, но они все же проиграли, понимаешь?

— Что я должен понять? — вздохнул Мэтр как-то обреченно.

— Что демон непобедим не потому, что он огромный и сильный, как дракон, а потому, что он коварен, как микроб!

— Маус, ботан ты доставучий, — взвыл Железный Дровосек, — Клянусь тебе: не страшны нам микробы! Маги не боятся ни гриппа, ни даже насморка!

— Ну, я же образно про микробов! Ну, подумай, сенсей, — взмолился я, — чем таким может быть непобедимый демон? Ведь у древних магов тоже наверняка сети сторожевые подобные вашим были! Выходит, демон не был мобом! Оно и «демоном», возможно, вовсе не было.

Тут вдруг раздражение и гнев покинули лицо нашего сенсея, и почти что на целую минуту он задумался. А потом прищурился хитро, и доверительным таким тоном ко мне обратился:

— А, так ты, наверное, про ментальную…

Но договорить ему не дали. Внезапно наш добродушный Вацлав сошел с ума! Он вдруг саданул сзади нашего сенсея мечом под колено, отчего то колено согнулось, и Железный Дровосек осел. А сумасшедший Вацлав запрыгнул ему на спину, и, размахнувшись, двумя рука вогнал меч в железный горб Дровосека! Дровосек дернулся и замер, а Вацлав демонически захохотал, стоя на плечах застывшего в коленопреклоненной позе стального рыцаря.

Все дружно вздрогнули и ахнули! А в моем мозгу забилась в истерике паническая мысль: — «Демон! Демон кровной мести!» А ведь сенсей как-то в первый день обмолвился, что, дескать, прогноз был на шестерых попаданцев. А нас пришло семеро. Что, если один из нас и впрямь — лишний? Что, если это демон под личиной?

Вот ведь логично звучит, да? Логически рассуждая — это сильная гипотеза. Но… у меня кроме логики есть ещё кое-что. Я столько прожил бок обок с Вацлавом, что… уверен, всё это время он был стопроцентным человеком! Я же его чувствовал! Ну, не осознавал, что так умею, но… кажется, это называется «эмпатия»? Кажется, это что-то из психологии? Нет, это что-то из области духовной жизни, из области, где берёт начало магия. Настоящая, реальная, живая магия. Это когда твоя душа касается ещё чьей-то души.

Так что у меня другая гипотеза: демон кровной мести умеет вселяться в людей. Это, кстати, объясняет, почему могучие древние колдуны и сильнейшие воины не смогли с демоном справиться! Демон вселялся в них, и убивал, должно быть, их же руками!

Я даже схватился левой рукой за барабан от стиральной машины, что так и висел у меня на голове, сдвинутый на самый затылок.

— Вацлав одержим! — крикнул я всем, указывая на Вацлава копьем. — Демон вселился в него!

— Ты забыл добавить мой полный титул, недоучка! — гордо подбоченившись, делано обиделся демон. — Необоримый демон кровной мести!

Глава 17 Эпическая схватка

Я-то был уверен, что исчезновение девочки Роузи — дело рук этого демона (ну, не рук, так щупалец, или что там у демонических призраков). А демон, оказывается тут рядом крутился! С чего бы? Ему-то всяко не интересны нубы. Разве что персона некоего «наилучшего варианта», отмеченного соответствующим рунным рисунком могла демона заинтересовать. Но ведь атаковал он не меня, а сенсея! И вселился для этого в бедного Вацлава, который стоял удачно для нападения на Железного Дровосека.

— Что ты с ним сделал? — закричала Хельга.

— Заклинил энергетическую ячейку! Теперь ваш сенсей надёжно законсервирован в этой консервной банке под заклинанием стазиса! — заявил демон, и захохотал хохотом злобного Темного Властелина.

— На этот раз ты проиграл, демон! — крикнул я ему, — Ты не тех выбрал!

— Интересная гипотеза! — развел тот руками, — Мне любопытно, что заставило тебя так подумать?

— Может, раньше ты побеждал, вселяясь в могучих магов и воинов, и убивая их руками намеченные жертвы, но на этот раз ты вселился в самого слабого из нас! Извини, Вацлав! Шайзе!

Вацлав безвольно обмяк, закатив глаза, и мешком свалился с Железного Дровосека. Мы с Роджером едва успели его поймать, и уложить на землю.

— Как же! — рявкнул вдруг Роджер, хмурясь.

— Ты! — крикнул Тимур, недобро прищурившись.

— Меня! — звонко крикнула Миранда, нервно теребя в руках рукоять моргенштерна.

— Бесишь! — крикнула Хельга.

А Огава стояла напряжённо, будто туго натянутая тетива лука, губу до крови закусила.

— Валил бы ты отсюда! Подобру-поздорову! — хмуро посоветовал мне Роджер.

Как же я ошибся! Вацлав не в обморок падал, он своё тело покидал! Вацлав у нас — ментальный маг!

— Демон может вот так? Сразу всех, да? — растерянно пролепетал я.

— Может, — бросила Миранда сквозь зубы. — Так что ты дуршлаг свой блестящий с головы не снимай пока!

«Капуп!» — подумал я, — «Кирдык! Финита ля-ля!»

Тут вдруг шипастый шар моргенштерна Миранды злобно зарычал и прыгнул ко мне!

— Цыц! — рявкнула на него наша блондинка. — Фу! Плохой Шипастик! Фу! Сидеть! Ко мне!

Шипастый шар разом съёжился, втянул шипы, и понуро потрусил к Миранде, забавно переваливаясь с боку на бок.

— Не бойся, демон над Шипастиком не властен, — успокоила меня блондинка. — Шипастик у меня безмозглый же! — тут она присела, и принялась гладить шипастый чугунный шар между шипов. — Зато такой милый! Такой хорошенький! Ути, хороший Шипастик, хороший! Он просто мои эмоции, наверное, почуял, глупенький.

— Ты был прав, Маус, когда заявил демону, что он проиграл, потому что не на тех напал! — заявил Роджер.

— Ты почти угадал насчёт микробов, — тихо проговорил Тимур. — Нет никакого демона. Сенсей был прав, когда говорил, что демонов не существует. Этот «демон кровной мести» — сложное заклинание, вернее, проклятие. Это что-то вроде информационного вируса. Оно способно вкладывать в голову идеи и эмоции, подталкивая к убийству.

— Но мы-то не древние маги! — отрезала Миранда, — Нам пофиг, с какого конца твоя Рози яйцо разбивает!

— Яйцо? Какое яйцо? — не понял я.

— В сказке про Гулливера и лилипутов, помнишь? — стала объяснять Хельга. — Лилипуты затеяли непримиримую войну на истребление из-за того, что одни считали правильным разбивать яйца с тупого конца, а другие — с острого!

— В истории нашего мира были примеры ещё глупее, — фыркнула Миранда, — Католики резали гугенотов за то, что те молились Всевышнему не на том языке. А «Гусинские войны» бушевали из-за вопроса, можно ли причащаться из деревянной чаши, или только из золотой.

— У здешних древних тоже были свои «пунктики», из-за которых они непременно убивали друг дружку, — кивнул Роджер. — Но с нами демон промазал. У нас другой менталитет, иное воспитание. И мы не станем вредить восьмилетней девочке только потому, что её пра-пра-прадед кого-то там подло обманул и злодейски убил! Как по мне, так древние все были ненормальными! Собственный мир разрушили!

— То есть демон проиграл! — воскликнул я. — Но… зачем же тогда Вацлав на сенсея напал?

— Не ори! — скривился Роджер. — Заклинание «демона кровной мести» не может заставить нас убивать обдуманно. Но чувствовать негативные эмоции оно очень даже заставляет. Вот мне сейчас ты так противен, что высказать не могу!

— Не понял, — пробормотал я, — при чём тут сенсей?

— Вот, к примеру, полезешь ты подглядывать за колдуньями в купальне. Что будет? — сощурившись, спросил Тимур.

— Обугленный трупик будет! — вспомнил я слова сенсея. — Колдунья чувство резкое испытает — магия может спонтанно вырваться.

— У нас-то пока так не работает, — кивнул Роджер. — Нам что бы колдовать, требуется осознанное усилие. А вот Железный Дровосек — маг зрелый. Испытает сильное чувство, и поминай, как звали! Он сам, поди, даже подумать не успеет.

— То есть Вацлав тогда меня спасал?! — воскликнул я.

— Тебя, Рози, нас всех, — проворчала Миранда. — А ты его зачем-то в астрал из тела вышиб! Зачем?

— Бедный глупый Маус, — хихикнула Хельга. — Вацлав вне тела только сильнее! Он же ментальный маг!

— Да. И будет очень сильным бафером со временем, — кивнула Миранда.

— Так ведь у сенсея на голове стальной шлем, который экранирует все ментальные атаки! — покачал я головой. — Сенсея ваш демон достать не смог бы.

— Э… да? — Тимур смущённо почесал в затылке, — Ну, Вацлав, наверное, того…

— П… простите! — всхлипнула вдруг Огава, стрельнула в меня глазами, и вдруг схватила из колчана стрелу с зелёной меткой, и остриём себе в подбородок упёрла!

— Это же, типа, «Торменцио» — ДОТ-эффект отравления! — вспомнил я слова сенсея про стрелы с зелёной меткой.

— Демон слишком силён! — всхлипнула Огава, и сжимающие стрелу пальцы побелели от напряжения. — А я тут самая опасная! Сейчас демон весь в моей голове! Ой-й!

— А я говорил тебе, Маус, валить отсюда! — зло прорычал Роджер. — Мы демону не нужны, ему ты нужен. Уйдёшь — нас отпустит.

— Выходит, — неуверенно начал я, — этот ваш демон… он… вроде злого Санта-Клауса?

— Че… чего? — удивились они все.

— Ну, сами судите: раз в год все люди, не сговариваясь, начинают вести себя неадекватно. Веселятся даже без явных поводов для веселья, радуются не чему-то, а просто так. Поздравляют друг друга, даже незнакомых людей! А детей и вовсе конфетами засыпают, позабыв о кариесе! А некоторые особо околдованные наряжаются в костюм Санта-Клауса, и чудачат! Ну? Неужели не видите? Санта-Клаус — такая же виртуальная волшебная сущность, способная внушать людям эмоции и идеи, что бы побудить их вести себя нужным образом — как и этот ваш демон!

В наступившей тишине раздался громкий сухой треск — это Миранда отломала крупную сухую ветку от мёртвого деревца.

— А вот что у меня для Шипастика есть? — Миранда помахала веткой перед Шипастиком, а потом размахнулась, и зашвырнула ветку подальше:

— Апорт!

Шипастик сорвался с места и высокими прыжками понёсся за палкой.

А Тимур в это время подкрался к Огаве сзади и вдруг резко выхватил из её руки лук!

— Ага! — закричал Тимур, радостно приплясывая. — Теперь я тут самый опасный! Лук-то у меня!

— Ты стрелять не умеешь! — фыркнула Миранда.

— Почём тебе знать! — хмыкнул Тимур. — Да и неважно это! Зато у меня лук, а без него Огава демону не нужна!

— Демон! — позвал Тимур, — Ко мне! Кис-кис-кис! Заставь меня лук Огаве отдать! Ути-ути-ути! Демон-демон-демон! Ну же! Давай, дави сильнее!

Огава улыбалась благодарно, радостно, с облегчением. Хельга захихикала над ужимками Тимура. Даже Миранда разулыбалась, и изобразила что-то вроде аплодисментов.

— Кто так давит! Моя прабадушка на мозг сильнее давит! — кривлялся Тимур.

Смешно пританцовывая, он закружился, уговаривая демона «поддать жару». Наконец, он остановился лицом к нам, спиной к высокой стене какого-то дома с обвалившейся внутрь крышей. Тут же по той стене заструились вверх мелкие камешки.

— Демон, давай! У тебя, гада древнего, получится! Раскрывай мой потенциал! Поднажми! — приговаривал Тимур. — Должны же во мне быть какие-нибудь крутые суперспособности! А ты поищи получше!

Тем временем, на стене за спиной Тимура мелкие камушки собрались в силуэт, изображая, вероятно, человеческую тень. На словах «крутые суперспособности» на голове этого силуэта образовалась корона.

— Да! Да! Хороший демон! Больше, больше силы! — бормотал Тимур, закатив глаза, а силуэт из мелких камешков на стене за его спиной распахнул вдруг два чёрных крыла.

— Прикинь! А я могу кожу сделать себе пуленепробиваемой! — хмукнул Роджер, подходя к Тимуру. — Это после того, как меня Огава с Вацлавом заколдовали. А вот сейчас я осознал, что могу любой предмет, которого касаюсь, сделать прочным, как алмаз! — заявил Роджер, и положил руку на плечо Тимура. — Прикинь!

Тимур застыл статуей. Кожа приобрела металлический блеск, растрёпанные волосы перестали реагировать на попытки ветерка пошевелить их. Камушки разом разочарованно осыпались со стены. Роджер аккуратно вынул лук из руки Тимура, и поднял перед собой на вытянутых руках.

— Прикинь!

Потом Роджер спокойно подошёл к Огаве, протянул ей лук, и сказал:

— Теперь никакой демон этот лук натянуть не сможет!

— Ты его сломал? — удивилась Огава.

— Нет, что ты! Я его укрепил! Теперь его ничто не сломает! Ну, какое-то время.

— Ага! Теперь я тут самая опасная! — крикнула Хельга. — Ко мне, демон! Ко мне!

Глаза Хельги полыхнули раскалённым жаром, словно две дырки в доменной печи! Полы туники затрепетали, по складкам одежды метнулись языки пламени. Невидимая сила вихрем взметнула волосы, закрутила вокруг Хельги хоровод из огненных колючих искр. Хельга захохотала довольно:

— Ух ты! Вы видите? Видите, как я могу!

Тут рыженькая ведьма принялась жонглировать перед нами небольшими огненными шариками.

— Браво! — крикнула ей Огава. А Роджер похлопал в ладоши, широко улыбаясь. И я к нему присоединился.

Тут из-за обломков каменного заборчика показался Шипастик. Отчаянно упираясь своими шипами, и натужно рыча, Шипастик выволок здоровенную корягу.

— Да ты ж моя лапочка! — растроганно всплеснула руками Миранда: — Добытчик!

А наша огненная ведьма выхватила свою шпагу, взмахнула ею, салютуя по-мушкетёрски: — А смотрите, как ещё я теперь могу!

Тут весь её огонь стёк на шпагу, уплотнился, и стал эдаким сгустком плазмы, охватившим всё лезвие шпаги! Выглядело это, как будто Хельга сжимает лазерный меч Дарта Вейдера из «Звёздных Войн».

— Называйте меня теперь Хельга Лайтсайбер! — звонко воскликнула она, и принялась размахивать своим плазменным мечом, меняя эффектные позы одну за другой. Вот она махнула шпагой как-то особенно резко, плазма сорвалась с клинка и улетела куда-то за горизонт.

— Ой! — Хельга растерянно хлопнула глазами.

Бабах! — донеслось до нас откуда-то. Шипастик выпустил корягу, и настороженно замер.

— Ой! Это же… — рыженькая хулиганка испуганно сжалась. Да нас донёсся душераздирающий скрежет, и одна из высоких чёрных башен Хорроболя угрожающе покосилась.

— … ни… ничего? — простонала перепуганная Хельга, бледнея. Пламя её пугливо потухло, искры поспешили исчезнуть.

Бды-ды-дыдж! Бах! Бу-бу-бух! — прокотился грохот по хмурому небу Хорроболя. Подбитая лихой ведьмой башня рухнула. Шипастик в панике бросился к своей хозяйке, жалобно поскуливая.

— Ну вот! Ну как так можно! — раздался обиженный голос Тимура: — Я же был так близок! Нам с демоном чуть-чуть оставалось! Роджер! Тебе жалко, что ли какой-нибудь для меня суперспособности! Хоть бы какой-нибудь захудаленькой! Демон-демон-демон! Цып-цып-цып! Гады жадные! Вы же его совсем извели! Угробили такого редкого демона! Друзья так не поступают!

— Да он же тебя едва не сожрал, — виновато оправдывался Роджер. — Ты же едва не превратился во что-то страшное!

— Ой, то есть тебе быть страшным можно, да?! — скривился расстроенный Тимур. — На-ка вот хоть очки мои!

— Зачем? — не понял Роджер, растерянно глядя на очки в своей руке.

— Прикинь! — крикнул ему Тимур, и вздохнул: — Теперь они какое-то время будут не разбиваемыми. Хоть какая-то польза…

— Тимочка! — позвала Хельга: — Обещаю, мы тебе обязательно какого-нибудь демона поймаем! Ну, не такого коварного.

— Ой, да бросьте вы! — проворчал Вацлав, подымаясь, наконец, с земли. — Это же демон на вас усиления временные вешал! Бафы! Так, кстати, и я могу… теперь.

— Вацлав, прости! — потянулся я помочь ему встать, отряхнуться.

— Спасибо, что поймал, — проворчал Вацлав, — а то бы я не хило так грохнулся бы с эдакой громадины. А теперь отвали, Маус! Я сам! А ты, ботан, давай мозгой шевели!

— Че… чего? — не понял я, и расстроился такому обращению.

— Древнее хитрое заклинание, способное обнаружить носителя крови проклятого рода, и людей, необходимых для успешного покушения. Таким людям оно внушает мысли и чувства, толкающие их на убийство. Ну? Давай, продолжай!

— Выбрало тебя, что бы атаковать Железного Дровосека в момент, когда тот догадался про сущность «демона кровной мести». А потом пыталось заставить ребят атаковать меня. На меня не подействовало, потому что я голову прикрыл нержавейкой. У Железного Дровосека стальной шлем на голове.

— Так, правильно, и что теперь? — Вацлав, похоже, пытался навести меня на какую-то мысль. Или просто издевался?

— И теперь всё, — развёл я руками.

— Не-ет, — наш ментальный маг укоризненно покачал пальцем, — ты должен сказать: «и теперь нас всех тут сейчас же убьют, потому что…»

— Ах! — хлопнул я себя по лбу ладонью, — Потому что мы не единственные, кому «демон» внушение провёл!

— Постой, — неуверенно протянула Хельга, — но внушать мобам бесполезно! Они же ни чувств, ни ума не имеют!

— Мобы — да, но мы же видели уже тут монстров, которые когда-то были людьми! — воскликнул я.

— Брр! — передёрнулась Хельга, вспомнив, должно быть, ту девочку, которая едва не разорвала её жуткими когтями.

— Я, пока вне тела гулял, разведал местность, — вздохнул Вацлав. — Рози не нашёл. Зато монстров, захваченных нашим «демоном» видел. Дюжину. Сюда идут. И, кстати, вы тут пока с демоном развлекались, не заметили, наверное, что опять на виски давит?

— Ой! — Огава схватилась ладошками за голову.

— Но никаких же мороков нет! — растерянно развёл руками Роджер.

— Раз эти иллюзионисты ничего нам не внушают, значит они внушают нам… что? — спросил Вацлав.

— Что ничего не происходит? — переспросил я.

— И связь блокируют, — буркнул тот. — Я пытался Майкла и Ирис позвать. Глухо.

— Ой, Роджер, срочно расколдуй мне лук! — кинулась Огава к Роджеру, но тот только руками развёл:

— Прости, я как-то… не подумал об этом.

— Ты хоть попытайся! — подбодрил его Вацлав, и обернулся ко мне: — Я повторюсь: вали отсюда, Маус! Мы их тут встретим, задержим, а ты должен Рози отыскать!

— Но я не знаю где! — отчаянно воскликнул я.

— Ты сможешь догадаться, — отмахнулся Вацлав, отворачиваясь от меня, — на то ты и избранный! Давайте, народ, готовьтесь! Ту корягу в этот пролом! Тимур, помоги мне эти обломки перетащить! И посматривайте на крыши! Нам бы час продержаться — сенсей очухается!

Я задумался. Так. Я — нуб, ботан, у меня есть барабан от стиральной машины и полотенце с Микки-Маусом. Я избран магией, что бы найти и спасти пропавшую девочку Рози, восьми лет. Суперспособности, к сожалению, так во мне и не обнаружились. Буду надеяться, что это только пока. То, что я нуб — привело меня в Хорроболь. Барабан из нержавейки помогает экранировать ментальные атаки. И… всё. Что-то должно помочь мне обнаружить Рози.

Я — ботан. Это как-то может помочь? А что ещё осталось? Полотенце? Нет, совсем нет. Значит, всё таки — ботан. О чем должен подумать настоящий ботан, оказавшись в Хорроболе? Безнадёжно! Да мало ли о чём! Ой, а о чём я думал ещё в предместьях? О книгах! О записях тутошних магов!

Уходить от ребят не хотелось. Но где-то там, в каком-нибудь подвале сидит восьмилетняя девочка, которой намного хуже, чем мне. Ей намного страшнее. Если у меня есть шанс её спасти… пусть даже я пока не понимаю, в чём он заключается… как я могу не пойти?! А если с этой Рози случится… страшное и непоправимое? Если боевые маги не успеют, как я смогу жить? Мы ведь видели, во что тут превращаются дети!

— Копьё оставляю, — сказал я. — Хорошая штука! Но там, в подземельях, узкие проходы — оно там бесполезно. Будет досадно, если оно сгинет вместе со мной.

— Почему в подземельях? — спросил Роджер.

— Ну, а где ещё прятаться восьмилетнему ребёнку? — пожал я плечами, и развернулся, что бы идти.

— Я же говорил, что ты догадаешься, где её искать, — хмыкнул Вацлав, — избранный.

— Вот, возьми! — Роджер придержал меня за локоть, и протянул мне свой катар.

— Спасибо! — с чувством сказал я, принимая подарок.

— Постой! — осторожно коснулась другого моего локтя Огава. — Моё имя… Иошши. Пожалуйста, назови меня… по имени, — она смутилась и покраснела. — Меня ещё ни один мальчишка не называл по имени. Мы совсем мало знакомы, но если ты там… — она осеклась, глянув на меня тревожно. «Если ты там сгинешь» — хотела сказать она, — «то мы так и не успеем подружиться». Я понял.

— Иошши, — сказал я, — спасибо! Я уверен, что будь у нас чуть больше времени, мы бы стали хорошими друзьями! Со всеми вами! Простите! Прости, Иошши!

Я повернулся и побежал. На бегу пытаясь застегнуть на предплечье застёжки катара, и удержать неудобный барабан от стиралки. Гадство! Какое гадство, уходить вот так! Проклятье! Найду тварь, которая держит в плену Рози — прибью нафиг!

Глава 18 Спасение

Смахивая дурацкие слёзы, я заметил вывеску в виде пентаграммы. Ага, это местная канцелярия — всякий ботаник в первую очередь сюда бы собрался — в документах местных какие-нибудь секреты поискать. Можно было бы ожидать найти ответы на кучу интереснейших вопросов! Например, как монстров в деревья превращать. Или планы терраформирования найти. А самое интересное, конечно, узнать, что же пошло не так.

С другой стороны, в канцелярии вполне может быть оборудован какой-нибудь спецхран в подвале со стальной дверью с надёжными запорами. А Рози-то местная, она знает, где убежище искать.

Далеко за спиной бабахнуло. Я дёрнулся, оглядываясь. В небе над тем местом, где остались ребята, ярко горела и медленно падала красная сигнальная… ракета? Должно быть, Огава выстрелила! Значит, её лук уже в порядке! Они продержатся! Там же Хельга с мечом, как у Дарта Вейдера! Пуленепробиваемый Роджер с мечом как у Конана-Варвара! Миранда с Шипастиком! Тимур с… эм… с небьющимися очками. Вацлав — бафер — он всех усилит! Они справятся! А на сигнал Огавы непременно придут Майкл, и Ирис, и, наверное, ещё кто-то из опытных боевых магов тут в Хорроболе сейчас есть.

Двери не было. Внутри оказалось, что крыши тут тоже нет. Горы мусора. Протиснулся в наполовину заваленный дверной проём. Лестница вниз. Вот оно! Спускаюсь, придерживая дурацкий барабан от стиралки на голове, и поминутно спотыкаясь. В узких коридорах никого нет. Они так надеются на прикрывающую это место ментальную магию? Вот и конец коридора. Впереди — просторный подземный зал, тускло освещённый светящимся потолком. Похоже, потолок выкрашен светящейся краской. Вряд ли это обычный люминофор, или флуоресцентная краска — тогда бы потолок пришлось «заряжать» дневным светом, а ему тут взяться неоткуда. Интересно, это она от магии светится, или от радиоизотопов? Не, тут мир магии, какие тут радиоизотопы — точно магия!

Так, ну и что дальше? Я притаился у входа, и стал всматриваться в смутные тени. Вон, кто-то огромный держит на цепи девочку. А вокруг мелкие монстры по стенам жмутся. А стены заставлены книжными стеллажами. И по полу полно всякой бумаги валяется. Монстры-ботаны, блин горелый! Я едва сдержал нервный смешок.

Что-то это мне напоминает? Да сон же! Там что-то такое было про Джабба Хата, державшего на цепи принцессу Лею. И при чём тут «Звёздные Войны»? Случайный выверт моего сонного подсознания, или какая-то подсказка? Так, а что там было, в том фильме, про спасение принцессы Леи из лап Джаббы Хата?

Кажется, там джадая Люка Скайвокера привели к Джаббе якобы связанным, в качестве пленника, а он потом — раз — и всех своим лазерным мечом нашинковал в мелкий винегрет! Ну, у меня лазерного меча нет, у меня только катар, и бросаться с ним против этой кучи монстров — бесполезное самоубийство.

Но, если верить моей теории про магию призыва, какой-то шанс у меня всё же есть! Может, всё же откроется во мне какая-нибудь сильная магия? Может, ка-ак шарахну сразу всех! Эх, хорошо бы! Что мне нужно, что бы магию открыть? Вера. Нет во мне — в ботане — веры в магию, вот до сих пор и хожу лузер лузером. Что с этим делать? Эх, очевидно, надеяться на то, что в экстремальных условиях откроются скрытые резервы какие-нибудь. Ну, ведь в момент когда совсем плохо, человек готов во что угодно верить, да? Вот на это и расчёт. Ну, кое-что я всё же придумать могу. Особенно, если учесть, что боевые маги где-то на подмогу спешат!

Я намотал кроваво-красное полотенце с Микки-Маусом на руку, скрывая катар. Что мне известно о монстрах этого мира? Что они — что-то вроде автоматов, только не на механике, а не магии. Что интеллекта в них нет, только военные уставы давно сгинувших в огне магической войны армий. Жаль, никто уже не помнит, что именно в тех уставах было прописано. Да и я в военном деле не разбираюсь, но если вспомнить то немногое, что мне об армейских уставах известно… может сработать. Я глубоко вздохнул, набрался наглости, выдохнул, и рванул внутрь, громко крикнув:

— Эй! Ну, кто тут у вас будет переговоры вести?

Монстры среагировали дружно и грамотно, взяли меня «в клещи» с флангов, оттолкнули от входа, выдвинули разведку в коридор.

— Переговоры! — заявил я прямо в распахнутые жвала. Мне на это плюнули какой-то вонючей слизью. Я едва успел прикрыться обмотанной полотенцем рукой. Очевидно, они переговоры вести не собирались. Ну, я сильно-то не удивился: тупые твари же. Сильно сомнительно, что они способны вести какие-нибудь переговоры. Сменим пластинку. Тут надо какую-то простенькую хитрость, на тупых роботов рассчитанную.

— Я ранен! — заорал я, — Я несчастный маленький мальчик! У меня магии вообще нет! Рука вот сломана! Я в плену! Пленный я! Раненый! Безоружный! И вообще, я — гражданское лицо!

Я вопил всякий вздор, и думал, что неплохо было бы где-нибудь почитать, что там было в тех древних военных уставах, которые в монстров заложены. Вот ведь Мэтра, когда тот ноги потерял, и полз помирать, тот стальной голем не атаковал же! Мэтр ему смог голову открутить! Может в тех уставах быть какой-нибудь пункт о раненых безоружных гражданских? Большой монстр что-то рыкнул, и меня подтолкнули к нему.

— Он идёт! — панически заверещал я, тыча «здоровой» рукой в сторону коридора. — Он убьёт всех! Там! Люк Скайвокер! Он же джадай, вы что, не знали?! У него сабля лазерная! Там он, там!

Монстры сыпанули в коридор. В зале остались только я, Джабба Хат, и девочка, которую он держал на цепи. В этом жалком освещении разглядеть что-то было невозможно. Я видел, что цепь тянется от большого монстра к Рози.

— Ты ранена? Что они с тобой сделали? — тихонько спросил я, подобравшись к девочке. Монстр, вроде, смотрел в сторону прохода, на нас внимания не обращал. Только башкой своей тупой покачивал, и что-то внутри него тихонько так подвывало будто бы.

— Ты кто такой? — опасливо попятилась от меня бедная девочка. — Что за переговоры? Кто тебя ранил? Что происходит? Кто такие, эти Люк и Джадай?

— Не бойся! Пожалуйста, не бойся! — стал успокаивать её я. — Это я для монстров кричал, не обращай внимания! Я тебя спасти пришёл!

— Ты кто? Ты не демон? — всё ещё недоверчиво и испуганно. Ох, как же гнусные монстры тут её запугали, бедняжку! Она меня боится, похоже, больше, чем этого монстра на цепи!

— Я — тот пришелец с рунами на руке, помнишь? Я разгадал загадку непобедимого Демона Кровной Мести, и мы с ребятами нашли способ его побеждать! Я пришёл тебя спасти! Ты ранена? Что они тебе сделали?

— Пить… — простонала бедняжка, — и есть хочу… больно…

— Где больно?

— Везде! Всё болит… — простонала она.

— «Почему же до сих пор не убили?» — чуть не вырвалось у меня! Идиот! Разве можно такое спрашивать?! Может, монстры её для магического ритуала какого-нибудь чудовищного сюда притащили. А может… — я похолодел — может, они её превратить хотят в… то, что мы наверху видели. Гнусные твари!

Это этой мысли стало так невыносимо, что я рывком сорвал полотенце, измазанное вонючей слизью, и кинул его прямо в морду этому Джаббе Хату, или как там его на самом деле называют. И сразу ударил. Думал ударить в глаза, но монстр на бросок полотенца морду задрал, так что его глаза оказались недосягаемы. Зато открылась для удара шея — в неё я и ударил. Заговорённая сталь перечеркнула горло монстра, но края перерезанной шеи вновь сомкнулись! Я уже схватил цепь, и рванул её на себя. Тут же, без перерыва, ударил монстра в брюхо. Звон стали, сноп искр, опять мой катар вспорол заколдованную шкуру, и опять края раны сошлись! Зато монстр выпустил цепь. Я тут же отскочил от него к девочке, подхватил её, и бросился в сторону. Монстр прыгнул к нам и сходу полоснул по мне лапой. Я попытался уклониться и прикрыться катаром. Коготь монстра скользнул по ребру катара, прикрывающему моё предплечье, и всё-таки распорол кожу на руке. Вот дрянь! Я отпрыгнул, прижимая к себе девочку. Дурак! Надо было выждать — где-то там, возможно, боевые маги уже на подходе — вот как они начали бы пробиваться сюда — тогда бы мне и хватать девчонку! Эх! Я снова отпрыгнул, едва успев увернуться от когтей проклятого Джаббы, так что оказался снова там, где мы начали — стоял на своём полотенце. Тут я заметил, что из коридора возвращаются монстры. Беда! Пропал! По руке текла кровь. В отчаянии, я воздел окровавленную руку и взвыл:

— Кровью своей заклинаю! Открой мне, Безымянная Бездна, другой край неба!

Вот, честно признаюсь, понятия не имею, с чего вдруг мне это в голову пришло! С отчаяния, наверное. Окровавленная рука полыхнула чёрным пламенем. Время почти остановилось. Я видел, как медленно-медленно летит ко мне когтистая лапа, как девочка открывает рот, что бы завизжать. Я успел вспомнить, как сенсей говорил, что нам нет пути назад. Вспомнил, что те врата, через которые я прошёл в этот мир, открываются раз в несколько лет. Я даже успел вспомнить станцию метро из моего сна, и, конечно же, я вспомнил дом, и свою младшую сестрёнку, и ближайшую к нашему дому станцию метро. А потом была тьма и небытие. Целую вечность, которая уместилась между соседними мгновениями. В следующее же мгновение мы с девочкой упали на чистый и гладкий пол станции метро.

Врата Призыва — это не транспорт, а что-то вроде остановочной платформы с маяком в сплошной Тьме. Осознание вдруг всплыло в голове, как будто я всегда это знал, но потом забыл, а вот теперь вспомнил. Маяк может включаться раз в несколько лет. Сам же «транспорт» работает всегда. Но что бы прибыть куда-то — нужен маяк. Что послужило для меня маяком на этой станции метрополитена, я в тот раз и не догадался, и даже не задумался.

Зато я вспомнил слова волшебницы Ирис, о том, что со мной магическая инициация произошла раньше всех. И вспомнил слова сенсея о том, что прогноз был на шестерых попаданцев. Я был не ожидаемым седьмым, потому что с подначки заклинания Призыва Защитника, оставившего след на моей руке, сам шагнул в щель между мирами. Больше ничего я подумать не успел.

Тогда меня отвлёк злобный рык за спиной, раздавшийся, едва я встал на ноги. Я тут же согнулся, упав на колено и отталкивая спасённую девочку прочь. Под моей ногой было грязное полотенце с Микки-Маусом. Вымазанное в вонючей и скользкой слизи. На другом конце полотенца стояла лапа монстра. Взревев, я резко рванул несчастное полотенце на себя. Монстр взвыл, и полетел с платформы вниз на пути. Я обернулся, молясь о немедленном прибытии поезда, который раздавил бы эту тварь. Поезда не было. На край платформы легла лапа с когтями, легко процарапавшими камень. Секундой позже над краем показалась мерзкая зубастая морда.

Это же надо! Совершить невозможное, прорвавшись через Безымянную Тьму назад, домой, что бы тут умереть от тупого монстра из чужого мира?!

- *****! — благим матом заорал я, в отчаянии всаживая катар в мерзкую лапу. Катар прошил бронированную лапу, и глубоко ушёл в камень. Монстр заорал, дёрнулся, и тут его шарахнуло будто молнией! Завоняло горелой дрянью, монстр мешком рухнул на пути. Я с трудом вытащил катар. Должно быть, монстр замкнул через себя контактный рельс. Там напряжения в тыщу вольт — тут и иномирная магия не поможет! Так я тогда подумал. Не догадался сразу.

Ох, прости меня, сенсей! Опять я облажался! Ведь только сегодня сенсей нам объяснял, что надо осторожнее выбирать слова, какие орёшь, когда бьёшь! А я тут сорвался! Это что ж, теперь магия будет включаться только в ответ на матерок?! Вот ведь попадалово! Ох, я ж это при маленькой девочке прокричал! Какой позор! И даже провалиться сквозь землю от стыда мне не светит — мы и так под землёй!

Я устало поднялся на дрожащие ноги, и осторожно придерживая, поднял на ноги рыдающую девочку.

— Ты в порядке? — идиотский вопрос, да. Что-то я в плохой форме. Но я попытался исправиться: — Ты не ранена? Руки, ноги — целы? Где болит?

— Я… я… целы… болит… всё…

Я освободил девочку от железной цепи, которая оказалась намотана на её предплечье, и бегло осмотрел девочку. Чумазый, грязный ребёнок в каких-то лохмотьях.

— Идти сама сможешь?

— См… смогу…

Как же! Качается — того и гляди рухнет. Очень хотелось убраться отсюда поскорее, так что я прижал девочку к себе, и потащил её к эскалаторам. Выберемся наружу — погляжу — может, на закорках её понесу.

— Как тебя зовут? — спросил я. Она помотала головой:

— Роузи.

— Теперь ты в безопасности, Рози. Я твой Защитник. Девочка на секунду остановилась, оглядывая меня.

— Ну, уж какой есть, — вздохнул я. — Но я вытащил тебя оттуда. Теперь всё плохое позади! — хотелось бы мне самому в это верить. Нет, я верил, что все эти монстры — позади, но в моём мире свои неприятности водятся табунами. Хотя, эти-то неприятности хоть сожрать живьём не норовят — справимся!

— Но зачем тогда ты убил моего монстра?! — недоумённо воскликнула Роузи.

— То есть, в каком это смысле? — не понял я.

— Это был мой собственный монстр, — заявила Роузи, указывая рукой в сторону сражённой мною твари. — Он меня защищал!

— От кого? От меня?! — я просто в осадок выпал. — Зачем?

— Не от тебя же! От демона! Я пряталась в Хорроболе от демона, ожидая, пока за мной придёт мой защитник!

Чудесатые чебурашки! Вот так сражаешься, не щадя живота своего, а выясняется, что сражался с ручной зверушкой спасаемой девочки! Тьфу! Ну, вот за что это мне?!

— Он же тебя на цепи держал! — цеплялся я, упрямо не желая признавать, что опять круто облажался.

— Это я его на цепи держала, — устало возразила девочка, — что бы не отходил далеко, а то мне страшно там было.

— Ну, теперь, Рози, мы с тобой перенеслись в другой мир. Тут тебя никакой демон не достанет! Все плохие демоны остались в том мире. В этом только мелкие хулиганы и лживые политики водятся. Ну, ещё, пожалуй, жадные торгаши. Вот и весь местный бестиарий, как видишь, совсем не страшный. Так что теперь ты в безопасности! — заверил её я.

И поспешил прочь, к эскалаторам, волоча Роузи в охапке чуть ли не подмышкой. И даже не оглянулся, когда сзади завизжал металл по металлу вперемешку с безумно громким рёвом гудка электровоза. Вот ведь и так тормоза визжат оглушительно — так зачем же ещё и гудок врубать?! У меня чуть уши не лопнули! И вообще, чего тормозить-то? Видишь — монстр на рельсах — ну так поднажми! Странные люди эти машинисты!

Я ушёл не оглядываясь. И не видел, как машинист выскочил из своей кабины, оставив двери вагонов закрытыми, и остолбенел, пялясь на пути. И как чья-то фигура судорожно собирает пожелтевшие листы пергамента, занесённые сюда ветром иного мира вместе со мной, Рози, и монстром. Ничего этого я не видел, потому что, не оглядываясь, спешил выбраться наружу.

Я слишком устал. Мысли устало переваливались с одного на другое. Вот ведь, а я, оказывается, всё-таки обладаю могучей и уникальной магической способностью — могу между миров путешествовать! Потому и выбрала магия Призыва Защитника именно меня! Но, раз я вернулся — значит, тот мир вовсе не наше будущее. Или… если я прав насчёт параллельных вселенных — то я же мог не в свой родной мир переместиться, а в какой-нибудь третий.

Да пофиг! Лишь бы добраться до квартиры, где есть горячая вода и ванна! Я сейчас так сильно верю в горячую ванну, что она просто обязана материализоваться, даже если я не в своём мире! И ещё я верю в пару котлеток! Путь даже холодных! Поть они лесом, все эти магии!

Мне ещё маме про Рози объяснять — вот это я понимаю — магический будет подвиг! Это ж Вам не кошку с улицы привести! Одно знаю твёрдо: у Рози никого нет во всех мирах, и я за неё теперь отвечаю! Короче, мы с Рози спаслись, а проблемы межмировой магии мне сейчас до фиолетовой лампочки!

Post Scriptum

Многое осталось «за кадром» просто потому, что в повести места мало, что бы подробно рассказать обо всём. И потому, что читателю интересна история, а не нудные объяснения. Но несколько моментов я тут отдельно поясню для особо любознательных.

В последние дни, когда ужасные магогенные катаклизмы уже пожирали старый мир, могущественные магические ордена затеяли сразиться друг с другом за право его спасать. Дело в том, что их взгляды на то, как именно нужно спасать мир, сильно расходились. Договориться они не смогли. Или сочли, что времени на разговоры нет. На самом деле, мы почти ничего не знаем об истории древнего мира. Знаем только, что мир погибал, и маги устроили по-быстрому глобальную Войну Магов, которая и добила бедный мир. Всё погибло, и все погибли.

Дед нашей Рози в той последней Войне Магов был генералом, и командовал одной из армий. И погиб вместе со своей армией. Отца Рози в последние дни гибели их мира захватило проклятие кровной мести. Помрачевший рассудком, он убил горячо любимую жену. Но мать Рози успела спасти дочку, отправив её телепортом в те самые Врата в нашем оазисе. Тогда они работали как часть планетарной транспортной системы. В то время мимо Врат шёл поток беженцев, искавших укрытие в подземном убежище. Этот поток подхватил девочку, и унёс в укреплённую шахту, и уложил в спасательную капсулу, под заклинание стазиса. Отец Рози, осознав, что натворил, убил себя. Но не просто так. Он, будучи сильным магом, сплёл особое поисковое заклинание — заклинание Призыва Защитника для своей дочери, и отдал свою жизнь, наполняя заклинание силой. Рози вместе с другими выжившими пролежала под стазисом века, пока их убежище не проснулось. Проснулась Рози — проснулось проклятие её рода — проснулось заклинание Призыва Защитника. Перебрав бессчётное множество кандидатур, поиск остановился на том, кто мог легко найти Роузи, и забрать её из этого мира туда, куда проклятие кровной мести не дотянется.

Вы обратили внимание на обилие зелени в нашем оазисе? На разнообразие растений? Орхидеи, а? На самом деле среди местных тоже часто встречаются магические таланты. Но они их не развивают. Пользуются тем, как правило, единственным, и, как правило, мирным умением, что есть, и других в себе не ищут. Местные, кто выжил, сохранили недоверие к магам, и боязнь магии. Это не мешает им применять магию, например, для выращивания растений, для возведения домов, для приготовления той же канры. Но сражаться они не станут. Не могут.

Таких мест, как наш оазис, где живут спасшиеся люди, укрываясь от мобов, много. Они разбросаны по всему миру. Ни одно из этих убежищ не обладает всем необходимым, но у каждого есть избыток в чём-то. Поэтому одной из важнейших задач выживания здешнего человечества является задача организации регулярного транспортного сообщения между оазисами. И этим тоже занимаются маги из числа наших пришельцев.

Врата Призыва, распечатанные выжившими, берут не всех. Нам известны три критерия: подростковый возраст, способность поверить в чудеса, и желание покинуть свой мир, непременно высказанное вслух. Возможно, есть ещё условие психологической совместимости.

Помните, сенсей Железный Дровосек обмолвился, что начинающих магов страхуют, скрытно, но надёжно? Речь тут о дружбе между этими самыми начинающими магами. Магия питается верой и исполняет сокровенное желание. Если рядом с тобой есть пяток магов, которые в тебя верят, и искренне желают, что бы ты был — что с тобой может случиться?! Ну, ты можешь, скажем, неосторожно подорваться на древнем боевом проклятии и потерять ноги. Но даже тогда, уползая помирать в пустыню, ты имеешь неплохой шанс случайно наткнуться на свеженького голема, который отдаст тебе свою голову, вынесет из пустыни на руках, и станет тебе защитным костюмом! Просто потому, что в этом мире есть несколько неслабых магов, в сердце которых живёт искренняя дружба с тобой. Разве можно придумать систему страховки лучше?

Способность понимать незнакомые языки дают духи, обитающие в щели между мирами. Вообще-то в междумирье духи бывают разные. И многие опасны. А вот некоторые предпочитают взаимовыгодное сотрудничество с путешественником между мирами, симбиоз. Они дают магу, например, способность понимать незнакомые языки. Что может быть актуальнее для путешественника между мирами?! На самом деле эта способность — урезанная и ограниченная версия подключения к Абсолютному Знанию — информационному полю мира.

Что дух получает взамен? Смотря какую заразу вы подцепили. Конкретно те, что вьются стаей вокруг наших Врат Призыва, в симбиозе с магом получают… жизнь. Не, не в смысле, что они высасывают из нас жизнь. Они живут с нами. Скажем так: в междумирье туго с развлечениями. С развлечениями там вообще никак.

И да, прицепившегося к вам духа можно «прокачать». Тогда его способности, которыми он снабжает вас, станут больше. Можно вытрясти из прицепившегося духа что-то ещё, каких-то добавок к тому, что он уже вам дал. Да, примерно это и сделал Тимур, получив возможность не только понимать, но и говорить на незнакомых языках. Но бойтесь! Вы можете заметно увеличить свои возможности за счёт духов, но берегитесь слишком полагаться на них!

Что ещё вам сказать? Да, разумеется, приключения не окончились, и рассказ о них только начался. Толи ещё будет, распаять мои контакты алхимическим огнём! В таких делах, чем дальше в лес, тем чудесатее чебурашки!

(C) Андрей Чародейкин. 27.02.2015