Интервью с Рэем Манзареком

Автор неизвестен Интервью с Рэем Манзареком

Было 11 ноября, прошла неделя после того, как "The Doors" побывали в Лондоне. Рэй Манзарек представлял свой проект "Carmina Burana". Журналист взял у него интервью перед его отлётом в Штаты.

Deane (Дин; далее Д:): Кажется, где-то говорилось, будто вы с Джимом впервые встретились в1962 году в группе, игравшей джаз.

Ray (Рэй; далее Р:): Вообще-то это было в Лос-Анжелесе в 1963, я играл в джаз-бэнде. Джим тогда был студентом на факультете кинематографии, как и я. Джим не был музыкантом. Он приходил на несколько представлений, которые мы давали. Играли мы в заведении, называвшемся "Mother Neptune's", нечто вроде кафе битников, и мы играли там джаз в духе Horace Silva. И случайно туда пришёл Джим.

Д: Вы тогда играли с Эдом Кэссиди?

Р: Точно, Эд Кэссиди был в группе. Он, поэт Майкл Форд, игравший на басу, а также в составе был трубач и саксофонист.

Д: Как долго это продолжалось?

Р: Это было всего лишь увлечением, и продолжалось около года.

Д: А вы учились музыке?

Р: Да. Я не учился в колледже, но брал уроки. В колледже при Университете Де Пол я занимался экономикой, а затем поступил в Калифорнийский Университет (UCLA) на отделение кинематографии. Музыка была для меня всегда побочной работы.

[…]

Д: В прошлом вы как-то говорили, что по соглашению с компанией "Elektra" надо было выпустить ещё 2 альбома.

Р: По первоначальному соглашению, наш контракт был окончен с выпуском "L.A. Woman". После смерти Джима мы решили продолжить работу, подписали новый контракт с "Elektra Records" на 5 альбомов, сделали 2 и решили больше не продолжать.

Д: Каковы были ваши ощущения от этого?

Р: Мы репетировали некоторые вещи в студии, пока Джим был в Париже… Сейчас уже, наверно, не вспомню… мы должны были закончить какую-то из песен до того, как Джим ушёл… кажется, это была…"Get Up And Dance", да, это была одна из песен, репетируемых с Моррисоном.

Д: А среди них не была "Down On The Farm"?

Р: Ах да, верно, "Down On The Farm" тоже. Это была пара вещей, над которыми надо ещё было потрудиться, и мы разработали их весьма приблизительно.

Д: Сейчас оба тех альбома нещадно критикуются…

Р: Да… это точно. Боже… ну вы же знаете… у нас не было Моррисона…. мы старались, насколько могли, но вы знаете, ни у кого в группе нет той харизмы, что имел Моррисон. Но и ни у кого из пришедших в рок-музыку за последние двенадцать лет не было харизмы Моррисона.

Д: Как вы думаете, критика имела под собой основу?

Р: В самом деле, это были не лучшие работы… потому-то мы и решили закрыть "Двери". Это была неплохая музыка, было интересно её делать и мы неплохо проводили время. Но всё уже было совсем не так без Моррисона. Неправильно.

Д: Кажется, что всегда о Моррисоне говорили как о шамане.[…Да]. Я не ошибусь, сказав, что шаман — это знахарь, лекарь у индейцев, […Да.] впадающий в транс от звуков барабана. […Верно]. То есть как африканские барабанщики, входящие в контакт с чем-то, с чем никто кроме них войти не может. У меня такое чувство, будто имя Моррисона просто использовалось… Я слушал представление "Дорз" в Амстердаме (где Джима не было, так как он был увезён в больницу), и у вас там всё тот же контроль над аудиторией. Мне кажется, будто Моррисон, Шаман, брал у вас энергию.

Р: Шаман никогда не делает своих вещей и никогда не входит в свой транс, пока рядом нет его ассистентов. Шаман и группа работают вместе, точно так же как и музыканты работают вместе, как мы с Джимом… вы понимете… мы нуждались в Джиме… Джим нуждался в нас, и мы работали все вместе, и Джим был лидером и мог брать энергию, и мы шли вместе с ним и давали ему энергию и позволяли ему становиться безумным. Если не было его, мы, как в Амстердаме, делали всё, на что были способны. Существовала сила, заключённая в каждом из "Дорз". Мы поняли, как нужно проникнуть в ритм музыки, и все мы попытались это сделать. И все вместе мы сделали это невероятное шоу.

Д: Вещь, поражающая людей, это звук вашего электрооргана. В некоторых вещах "Дорз" благодаря этому даже не нуждается в Моррисоне, дабы получить гипнотический эффект.

Р: В общем, да. Но мы все вместе были в этом, и именно поэтому "Doors" имели успех. Это был Моррисон в центре, как представитель, как облик, как центральное ядро, но все мы были вместе в этом. Вот почему мы были группой. Я думаю, потому "The Doors" особенны, потому что каждый из членов группы был во всём этом.

Д: "Full Circle"… Кажется, вы будто предчувствовали, что это начало конца. Музыка "Дорз" всегда была акцентирована на Судьбе, Роке, а здесь этого не было…

Р: Да, и потому, как я сказал, когда мы думали о том, как назовём альбом, я сказал, "У меня есть неплохая мысль, давайте назовём его "Full Circle", потому что это означает приближение к концу… так и было… "The Doors" прошли свой полный цикл, и пришло время закрыть "Двери".

Д: Что вы тогда чувствовали? Вы тогда сказали, что вместе играть уже не будете никогда?

Р: Да. "Итак, большое вам спасибо, Джон, Робби… Прощайте… Ещё раз спасибо… это было здорово. У нас было множество прекрасных времён, и теперь настало время каждому из нас пойти своей дорогой и войти в следующую фазу нашей жизни." Семилетний цикл завершился. Я думаю, Джим умер слишком рано для завершения нашего семилетнего цикла. Мы были вместе пять лет и нужно было ещё два года для завершения цикла, и теперь всё кончено. Как бы то ни было, мы собрались ещё раз для выпуска альбома поэзии, "An American Prayer".

Д: Я замечаю интересную вещь — среди интервью членов "The Doors" количество интервью Моррисона было минимальным. Больше всего было ваших. Мне кажется, что:

a) вы были старшим по возрасту;

б) наверняка вы были самым музыкально подготовленным;

в) ваш орган делал саунд, особенно вместе с вашей басовой партией.

Для немногих Моррисон был группой, но на прошлой неделе я разговаривал с несколькими коллекционерами, и они сказали, что Моррисон был "первой скрипкой", а Манзарек был собственно группой.

Р: Очень интересно, спасибо. Вы знаете, мне нравится, что мой труд пришёлся по нраву людям, но мне, видно, снова придётся сказать, что надо осознавать факт, заключающийся в том, что без любого из членов группы наша группа не была бы "The Doors". Гитара Робби… было прекрасно с ним работать. И Джон был очень ответственным и вслушивающимся ударником. Я где-то говорил, но, быть может, вы не знаете… "Дорз" вслушивались друг в друга. Мы всегда слышали… мы знали, что сейчас говорит Джим. Я знал, что сейчас делает Джон, и мог слышать Робби. Мы все друг друга сышали. Вот один из ключей к тому, как быть хорошим музыкантом…А то можно как: услышал ритм — и выдавай своё как можно громче! Мы так не играли… мы внимательно прислушивались друг к другу.

Д: Вы не устали от культа Моррисона?

Р: В общем, да… Случались некоторые преувеличения… и вы знаете, я не согласен, когда люди говорят, что Моррисон целиком делал группу, потому что группа была группой, и Моррисон играл действительно очень важную роль, но и группа работала очень хорошо.

Д: Важную, как я понимаю, роль играли секс, наркотики и наркотический мистицизм.

Р: Наркотики… конечно, не героин или кокаин, ничего из этого… но в течение всей истории человечества наркотики вызывали психоделические видения… магические грибы — вы знаете, грибы во многих культурах назывались Пищей Богов. Эти субстанции не должны использоваться для "кайфа", но для психоделии и для того, чтобы давать силу для вхождения в контакт с энергией Вселенной.

Д: Пара вопросов о психоделии. Вы пробовали "кислоту"?

Р: Нет. На Лос-Анжелесских пляжах мы медитировали на Солнце.

[…]

Д: Теперь… "American Prayer". (…) Он основан на поэзии, записанной Джимом 8 декабря 1970.

Р: Верно. В его последний день рождения на этой планете. Да, он решил так провести свой праздник, пошёл в студию, сел и примерно три часа читал стихи. И ему было хорошо. И он всё больше напивался, по мере того, как наступал вечер, и вы знаете, что некоторые моменты там не очень, зато некоторые прекрасны, поэтому мы сказали: "Давайте сделаем альбом его поэзии для Джима". Он хотел быть известным как поэт. Поэт, первый и передовой. Поэтому мы выпустили тот альбом поэзии Джима Моррисона, и слова Джима вышли на свободу. Мы наложили музыку и звуковые эффекты на некоторые из стихотворений — мы пытались сделать интересный, слушаемый альбом. Способ представления поэзии для тех людей, которые незнакомы с ней, поэтому мы наложили музыкально-звуковой ряд. Сочинить картину, образ слов Джима.

Д: Присутствовали ли какие-нибудь люди на записи поэтических чтений? Я где-то читал, что были женщины на подпевках или что-то такое.

Р: Не думаю… Не на поэтических чтениях. Был только Джим… и Джон Хэни, и Боб… кто-то играл на басу… Боб Глауб.

Дороти (жена Рэя): Подождите… Была ещё Кэти. Кэти и девушка из Германии.

Р: О да, была пара девушек. Когда Джим записывал, меня не было в студии, так что всех участников я не знаю.

Д: У кого оказались магнитофонные ленты?

Р: У Джона Хэни. И он позвонил Робби и сказал, "У меня есть записи той поэтической сессии Джима Моррисона". Мы сказали, "Здорово, давайте сядем и послушаем" и впоследствии подумали, "Это прекрасно… над этим нужно ещё много поработать, уделить много времени". Соединяя всё вместе… Выверяя… Находя лучшие моменты и собирая их вместе в альбом. Это заняло у нас полтора года.

Д: Как редактировалась поэзия, чтобы было соответствие музыке?

Р: В общем, кое-что нам пришлось убрать. Вы читаете поэзию, и нет никакой музыки позади Вас. Джим только читал бы, и шёл бы только поток слов. Так что мы сделали вставки между фразами и между предложениями и очевидными моментами, чтобы немного расширить, чтобы позволить войти некоторому музыкальному духу.

Д: Мне кажется, Джон Хэни однажды говорил, что Джим заключил контракт на сольный альбом с Elektra, альбом поэзии, и он должен был быть звукоинженером в этом проекте. Это так?

Р: Не знаю, может быть. Или, Джим мог бы сказать Джеку Хольцману, что "Я хочу записать сольный диск" или "Я хочу сделать альбом поэзии". И Джек Хольцман, глава Elektra, сказал, "Конечно, это неплохо… как мне кажется, это было бы здорово… Вы сделаете это, мы за это заплатим".

Д: Когда Вы закончили работу над альбомом, у Вас были ужасные проблемы с ним. Кто-то из отдела маркетинга Elektra сказал, " This is depressing".

Р: Да. Джек Хольцман не руководил уже "Электрой", он оставил компанию, когда мы фактически закончили "American Prayer". Вы знаете, это подобно "Carmina Burana": вы даёте людям что-то, чего они не ожидают, и они не знают, что делать с этим. Радиостанции не знали, что давать в эфир. "Мы не крутим поэзию". Множество радиостанций в Штатах отвечали, "Мы не можем играть "Carmina Burana", мы не даём в эфир латинские тексты — только англоязычное". Это ещё один случай, когда "Двери" пытались делать что-то нестандартное, и двери захлопнулись перед нашим носом.

Д: Это также проявилось в виде "предупредительных наклеек" на пластинке?

Р: Да. "Предупреждение — нежелательный материал", потому что имеются непристойные слова. Да, это пришло с предупреждением: "Если Вы будете оскорблены ругательствами, не покупайте этот альбом".

Д: Откуда взялся телефонный разговор в "Hitchhiker"?

Р: Джим записывал это для фильма "Highway". Он пошёл в пустыню с несколькими друзьями, и они там что-то отсняли. И никогда впоследствии ничего не делали с этим. А на плёнку было записано много интересного. И однажды Джим сказал, "Слушай, поставь магнитофон в телефонную будку. Я собираюсь пойти и позвонить". Он позвонил Майклу МакКлюру, и далее между ними идёт диалог, и Майкл на другом конце провода не знал, что Джим делал. Майкл, конечно, ужаснулся.

Д: Вы упомянули про "Highway". Можете ли Вы дать мне некоторую информацию относительно этого?

Р: Действие происходит в пустыне, на дороге, путник едет в Лос-Анжелес и совершает убийство — действие основывается на "Riders on the Storm". Они хотели сделать "Riders on the Storm", но визуализировать историю "Killer on the road".

Д: Вы сказали это слово, "визуализировать". Ваша работа очень визуальна…

Р: Я надеюсь. Мы учились на отделении кинематографии, и все были занимались кино. Кино было очень важной художественной формой. Художественная форма двадцатого столетия. Единственая художественная форма, изобретенная в двадцатом столетии. Художественная форма технологии. Плёнки не могли бы существовать без технологии. Так что это — очень важная художественная форма, объединяющая все другие искусства. Это объединяет всё, всё может идти вместе к созданию кино, так что это очень важная часть нашей жизни и по сей день. Вы знаете, я работал над несколькими сценариями и достиг некоторых результатов, и, надеюсь, когда-нибудь сниму свой фильм.

Д: А было желание возвратиться к фильмам после того, как вы сделали альбом или два и стали рок-группой?

Р: Мы сочли возможным в конечном счете создать какой-нибудь фильм, и если Джим вернулся бы из Парижа, это могло бы стать следующим шагом в карьере "Дорз". Как бы то ни было, у нас никогда не хватало времени, чтобы реально этим заняться. Так много всего происходило. "Дорз" занимала всё время. Мы, вероятно, пришли бы и к созданию фильмов, но у нас не было возможности.

Д: Вернёмся к "Американской Молитве"…"W.A.S.P." (Texas Radio and The Big Beat)…, что это было?

Р:..И эта вещь присутствует на новом альбоме, "Alive She Cried", в совершенно иной форме… Песни "Дорз" проходят через метаморфозу. "The End", например, начинлся как трёхминутная небольшая песня о любви: Джим, говорящий слова прощания девушке И затем это выросло в вещь на одиннадцать с половиной минут, и какой песней она стала! Так песни "Дорз" проходят через различные изменения, прежде чем они попадут на альбом.

Д: Я слушал альбом поэзии и чувствую каким-то образом ту силу, что исходит от музыки.

Р: Джим декламировал поэзию не настолько хорошо. Ему нужна была музыка позади него, он чувствовал безопасность и осмысленность. Он мог сказать несколько слов, и затем остановиться и позволить работать музыке в течение пяти минут, и затем вернуться, и он мог бы говорить десять минут, если он хотел, и музыка поддерживала бы его. Если был бы только Джим в полном одиночестве, и тишинА вокруг него, не было бы того же самого смысла и силы, и не получилось бы… Поэт, поработавший с электроинструментами, будет не совсем тем же самым без них. "Без них" его уже не так возбуждало. Шаманы нуждались в своих "партиях", они не могли входить в их сумасшедший транс сами по себе. Шаман нуждался в ритме и музыке позади него, чтобы достичь шаманского состояния экстаза.

Д: Некоторые полагают, что "American Prayer" звучит "на фоне". Будто ушла вся острота из музыки "Дорз". Как Вы думаете?

Р: Возможно. Джим был уже мёртв, и мы не играли вместе. Возможно, нас покинула некоторая доля свирепости, и мы были более расслаблены и чувствовали себя более удобно и не чувствовали такого гнева внутри нас. Мы были способны делать музыку, которая была более спокойной. И если это так звучит, пусть

Дороти: Могу я кое-что сказать?…Пол Ротшилд сказал, что "Riders on the storm" для него звучали подобно музыкальному сопровождению в баре к коктейлю…

Р: Да. Я — в основном пианист жанра коктейль-джаз. Я так играю. Я допускаю, что отнюдь не самый лучший пианист — так много людей играют лучше меня.

Д: Давайте поговорим о случае в Амстердаме. Чрезвычайно мало групп могут выйти на сцену и играть шоу, когда обнаруживается, что их лидер не способен выступать.

Р: О, что это было за шоу. Я никогда не забуду, как Джима выносят на носилках… Интересная история. Мы были в Германии, и мы играли с "Canned Heat". "Медведь" дал Джиму большую порцию дури в аэропорту. А мы собирались пересечь границу — и нас должны будут обыскать. Наш администратор появляется и говорит, "Если у кого-либо из вас есть наркотики, ради Бога, избавьтесь от них. Мы летим в Голландию, нас с этим не пропустят."…Джим залезает в карман, и говорит: "Ух ты… мне тут дали дозу… Хорошо, я избавлюсь от неё… глотаю!"… И он проглотил его прежде, чем любой из нас мог бы что-нибудь предпринять. У нас у всех поехала крыша. "Джим… О… Нет! " В самолёте он начал пить, чтобы спиртным облегчить своё состояние. В гостинице в Амстердаме он пил ещё, и начинал, так сказать, выходить за пределы этого мира. Мы поехали в концертный зал, там уже играли "Джефферсон Эйрплейн", мы уже должны были выступать. Когда Джим вышел к аудитории, он уже абсолютно "ушёл". Он пел вместе с "Jefferson Airplane". Начал танцевать вокруг посредине сцены. Он начал петь с Грейс Слик и обнимать ее, я думаю, что он мог сделать некоторый непристойный жест или схватить её за попку, и затем он минут через пять танцевал уже вне сцены. Вернулся в раздевалку. Все пытались вернуть его, "Джим… Джим!". "Джефферсон Эйрплейн" закончили выступление. Наши инструменты готовы. Вызвали врачей. Приезжает санитарная машина, они входят, рассматривают Джима, и говорят, "Слушай, этот парень никоим образом не может играть. Мы забираем его в больницу"…Они кладут его на носилки, накрывают прорезиненной простынёй, и помещают кислородную маску на его лицо. Я тогда вошёл в раздевалку за пять минут до концерта. Только произношу, " Джим… Нам пора…", как вижу, что Джима выносят на носилках двое врачей. Они кладут его в санитарную машину, врубают сирену и уезжают. Джон, Робби и я смотрим друг на друга, наш ассистент говорит, " Давайте… давйте… мы готовы. " Что делать? А нам надо отыграть, и наш администратор сказал, "Мы не можем отменить…, выходите туда и играйте. Как-нибудь, парни…" Хорошо"… и я сказал, "О'кей, Винс… Дай мне микрофон. Установите микрофон поверх клавишных. Дайте Робби тоже микрофон, и мы сейчас выйдем и будем лишь надеяться, что каждый воспримет факт, что Моррисона нет…, давайте ничего не будем говорить об этом. Давайте только выйдем и начнём играть…, надеюсь, они действительно не обратят внимание"…И мы прошли через это. Они не обратили внимания. Никто не сказал, " Эй, а где Моррисон?" Но это была самая трудная ночь в карьере "Дорз".

Д: Чем больше я думаю об "American Prayer", тем больше подмечаю, как от этого альбома веет кино.

Р: Да, мы задумывали его как кинофильм, кинофильм для ваших ушей. Вы надеваете ваши наушники, ставите диск, зажигаете свечу в ночи и лишь словам позволяете звучать и картинам проходить перед глазами. Весь смысл и был сделать эту вещь подобно кино. Когда я слушаю альбом, он заставляет меня плакать… Джим жив на этой записи, это очень грустный и одновременно очень красивый альбом.

Д: Вы говорили о чувстве, когда Вы впервые услышали его голос, звучащий в студии… было невероятно.

Р: Джим был жив снова. Он не умер… он там был. Это было потрясающе. Я думаю, что это очень недооцененный альбом "Дорз". Я думал, что мы открыли мир синтеза поэзии и музыки. И никто с тех пор ничего лучшего не сделал.

Д: Вернёмся к кино. Вы однажды сказали, будто имеете 50,000 футов киноплёнки о "The Doors". Это для документального фильма?

Р: Ну, не так много. Мы отсняли множество плёнок "Дорз", главным образом вне сцены. "Дорз", садящиеся в лимузины… "Дорз" в гостинице… "Дорз", играющие в карты… Когда-нибудь мы что-нибудь со всем этим сделаем, однако никаких непосредственных планов нет.

------------------

Перевод (с)1996-1997 Евгений Милкин

В сокращении.