Иным Путём

Иным путём

Услышав первые известия о войне, они смеялись и не верили, что это всерьёз. Кто-то бросает им вызов? Совершенным творениям Спящего, обитателям самого прекрасного из миров? Боль первых потерь заставила поверить: да. Поражения, одно за другим, научили стискивать зубы и сражаться в полную силу. Они никогда не были беззащитными неженками. Они создавали совершенное оружие и достигали немыслимого совершенства в боевых искусствах. Но мастерство, отточенное на тренировках и турнирах, пасовало перед диким, яростным напором тварей Тьмы. Один светлый воин стоил в бою десятка врагов, но он берёг себя, они -- нет, и одолевали числом. Свет терял своих воинов одного за другим, но так и не смог остановить вторжение. Теперь гнев и ярость вели в бой тех, кто прежде не брал в руки оружие. Мастера, поэты, музыканты защищали свои дома, своих близких, свой мир, уже понимая: мир не останется прежним. Нет, они пока не сомневались в своей победе.

А враг внезапно оказался умным, расчётливым и хладнокровным. Отступал, перегруппировывал силы, выжидал -- и снова бил без промаха, насмерть. За бешеным натиском дикой орды стоял стратегический гений, равного которому Первые только пытались вырастить.

Некто сказал: "Да поглядите, наконец, правде в лицо! Мы терпим поражение. Проклятые твари могут стереть нас с лица Земли. Чтобы победить, мы должны измениться сами, всерьёз!" Его заклеймили трусом и пораженцем, этого однорукого воина. Одного из немногих, кто встретил первый удар Тьмы лицом к лицу, и выжил. А ещё он умел убеждать и вдохновлять. Потому Повелитель не лишил его слова, а через некоторое время назначил ни много, ни мало -- Командующим Центральной армии, главнокомандующим по сути.

Теперь Свет сражался с Тьмой на равных. Страшно подумать: всего лишь на равных! И потери такие, что каждое светлое сердце разрывает боль, в каждом зреет ненависть -- тяжёлая и душная, мучительная, как жажда. Слегка утоляет её тёмная кровь, которую льют на площадях прекрасных светлых городов всё более умелые с каждым разом палачи.

Сияющие глаза сосредоточено прищурены, волосы стянуты в тугой узел на затылке, чтоб не мешали. Она целитель, а сейчас пробует новое ремесло... Нет, ещё один способ облегчить боль светлых, которые стоят кругом и внимают зрелищу. Она обязательно заставит этого нава кричать, как кричал её отец в руках тёмных тварей. Пусть ей потребуется больше времени, но асура добьётся своего. А ещё ей любопытно, как они устроены, ха! Боль врага пьянит как вино, но страха смерти асура в нём не ощущает, странно. Неужели, нав до последнего надеется выжить, рассчитывает, что свои выручат его, и терпеливо ждёт? А, ему всё равно уже нечем жить. Вот и долгожданный крик, она добилась поставленной цели. Торжествуя победу, отдаёт истерзанную жертву смерти, и переходит к следующему пленнику. Но и этот не боится! Или они так умело скрывают свои чувства? Или попросту у них нет чувств, как у големов? Враг что-то говорит, глядя ей в глаза, но асура не владеет их варварским наречием. Тогда он каркает на ломаном асурском: "Ты уже потеряла Землю, мёртвая. Чего веселишься?" Этого она заставит кричать быстрее первого. Заговорив с ней, он на мгновение раскрылся, и стал уязвим.

А ночью асуру накрывает страх. Она жива, разговорчивый пленник мёртв, это не подлежит сомнению. Но карканье искажённой речи до сих пор звучит в мозгу, и межзвёздная чернота глядит вражьими глазами. Всё-таки, утоляя ненависть, свою и собратьев, асура делает недостаточно для победы. Редкая удача -- превратить врага в обезумевшее от боли животное, но большинство держатся стойко. А по уму, лучше было убить тех пленников просто и быстро, не тратя время и силы, пока другие твари живы, на свободе и воюют. Убить? Или?.. Она никак не может поймать мысль. Встаёт, зажигает везде свет и начинает метаться по дому. Ей хочется победить мёртвого нава, оставить последнее слово за собой. Днём она лечит асуров в госпитале, вечером выходит на площадь, и всё равно этого мало. Ночь нависла над её жилищем. А кажется -- сама враждебная Тьма.

Сна нет. Чтобы занять себя, она открывает дневник и перечитывает свои заметки по анатомии и физиологии врагов. Эффектное действо на площади и вдумчивая вивисекция -- разные вещи, но асура довольно много успела узнать об этих тварях. Интересно, а лечить смогла бы? Мысль странна. Хотя если пленник ценный, и его долго допрашивают ... Пожалуй, завтра вечером она не пойдёт на площадь, а прямо сейчас напишет брату, в ставку Командующего. Может и ей найдётся место в армии?

-- Целитель асуров, палач навов? И при этом ты хочешь делать нечто большее для нашей победы? Расскажи, что привело тебя к этой мысли? -- сам Командующий уделил время для личной беседы, и асура смотрит на надежду Света с восторгом и обожанием. Рядом с ним женщина, чьё лицо -- молодое, красивое, но словно заледеневшее изнутри -- кажется смутно знакомым. Коллега-целитель? Нет, знаменитый биолог, исследователь и создатель магических существ.

-- Да, я хочу, но не знаю, как. Вчера я пытала нава на площади. Я убила его, а прежде заставила выть от боли. Но всё равно, умирая, он верил в победу Тьмы, и дух его был спокоен. Мне кажется, я убила его, но так и не смогла победить. Это неправильно.

-- Ты смогла его почувствовать? -- с интересом спрашивает женщина. -- Они очень хорошо скрывают эмоции.

-- Да, эмоции я почувствовала. И больше: увидела себя, всех нас его глазами. Нет, они не остановятся, пока мы не уничтожим их всех. Иначе -- они нас. Но так не должно быть!

-- Все бы так ясно понимали суть наших врагов, -- говорит Командующий. -- Увы, одни всё ещё пытаются договориться. Другие тешат себя надеждой прогнать тёмных во Внешние Миры, запечатать Врата и жить, как прежде. Глупцы! Свету и Тьме нет места в одной Вселенной, в одном мире -- тем более, -- Командующий обращается к своей спутнице. -- Я уверен, это, гм... разностороннее дарование годится вам. В подробности вы её сами посвятите.

Невероятно! Какому гению пришла в голову идея натравить Тьму на Тьму? Только услышав об этом, асура жаждет поскорее увидеть это собственными глазами. Её проводят по тюрьме-лаборатории: сотни пленных врагов ждут своей участи в клетках из света, несколько десятков уже в процессе метаморфозы, несколько готовых образцов.

-- Это будет новый ударный кулак нашей армии, -- говорит сопровождающая, лицо её всё так же холодно и бесстрастно. -- А теперь покажи, что ты знаешь и умеешь. Экзамен.

Асура ждёт, что получит в своё распоряжение живого врага, но ей предлагают препарировать труп:

-- Этот тёмный сумел убить себя. Мы показали ему готовые образцы, объяснили, что его ждёт, и стали наблюдать. Он сделал это. Разберись, как именно. Предложи, как предотвращать подобное.

Самоубийство врага -- что-то новенькое. Асура привыкла к их звериной жажде жизни, к бессмысленной стойкости, к надежде на помощь своих до последнего. Она вглядывается в спокойное мёртвое лицо: "Мы сломали тебя? Ты убил себя от отчаяния? Или ты был уверен, что обманул нас и ушёл непобеждённым?"

У неё были отличные учителя и неплохая практика ещё до войны. Асуры практически не болеют, но несчастные случаи и катастрофы случались иногда даже в лучшем из миров. Сейчас целительнице не нужно кромсать мёртвую плоть, достаточно сканирующих арканов, чтобы разобраться в главном:

-- Остановка сердца. Спазм сосудов, перистальтика стенок которых, в норме, обеспечивает кровоснабжение жизненно важных органов в состоянии регенерационного анабиоза. В итоге -- быстрая смерть мозга от гипоксии.

Асура понимает, как умер этот враг, и невольно примеряет на себя. Чтобы сделать такое с собой, нужен идеальный самоконтроль и непреклонная воля. Нет, вряд ли это был поступок отчаявшегося существа. Нав решил уйти и ушёл. Но другим этот фокус больше не удастся. Она улыбается экзаменаторам, будущим коллегам, и предлагает простые меры: пару арканов, которые можно встроить в охранный контур каждой камеры-клетки.

-- Умница! Верный диагноз, правильные методы лечения. Примерно это мы и сделали. Ты не касаешься его ничем, кроме магии: брезгуешь?

-- Немного. Не люблю резать трупы. Но кое-что я посмотрю сейчас, если позволите...

Экзамен сдан. Она будет ассистировать, после получит право вести собственные разработки. А пока продолжает знакомиться с лабораторией и её обитателями.

Столько врагов в одном месте, и возможность спокойно, без опаски, наблюдать за ними. Всё бы хорошо, но от их концентрированной ненависти у асуры болит и кружится голова. А внешне-то все пленники спокойны, безучастны, расслаблены. Кто-то сидит или валяется на полу, многие спят или делают вид, что спят. Полная нагота низводит выродков Тьмы до животных в виварии. Одинаковые лица с одинаковым отсутствующим выражением кажутся безнадёжно тупыми. Враги не пытаются общаться между собой хотя бы жестами. Усвоили, что стенки клеток тут же нальются светом до полной непрозрачности. От света им больно: странные твари.

А когда врагов забирают из клеток для экспериментов или для тренировки образцов, вот тут глаз да глаз за ними. Лишь вправляя одному из коллег выбитые шейные позвонки, асура понимает, насколько опасна, на самом деле, работа с лаборатории. Тихо и чисто на первый взгляд, но это настоящее поле боя.

И она идёт в свой первый бой, на операцию. Её задача, как ассистента -- наблюдать за состоянием материала. Помешать, если нав попытается сдохнуть раньше времени. Она очень хорошо научилась чувствовать эмоции врагов, потому ничего не упустит.

Ненависть, ненависть, ненависть. Бессильная, потому за ней быстро нарастает страх и зарождается отчаяние. Нав озирается по сторонам, задерживает взгляд на столике с инструментами, и тут, вместо ожидаемого ужаса, вспышка интереса. Враг словно забыл на мгновение, что этим сейчас будут резать его. Менять тело, прежде чем изменить дух и сделать покорным Свету.

-- Можно действовать в обратном порядке, а можно просто усыпить, -- поясняет главная из вивисекторов своей новой ассистентке, -- но пусть вся боль заслужено достанется врагу, а образец с самого начала знает от нас, создателей и учителей, только хорошее.

Враг не понимает совершенной речи, он смотрит на инструменты, и пальцы его исполняют едва заметный, но очень знакомый танец-разминку, похожий на тот, который асура сама привыкла делать перед каждой операцией. Она спрашивает:

-- Он был у них целителем?

-- Вряд ли, какая разница. Для воплощения этого образца нам годится почти любой материал.

Нава укладывают на стол, фиксируют, и очень скоро там не остаётся ничего необычного -- всё прекрасно знакомо асуре по площади. Ближе к концу операции враг пытается умереть: очень изобретательно использует особенности своей физиологии и то, что с ним делают. Ещё чуть-чуть, у него получилось бы, однако новая ассистентка начеку. Ругаясь, асуры возвращают образец к жизни, но оставляют без сознания. Заканчивают запланированное: у твари теперь новые ноги, наподобие звериных.

Асура левитирует в камеру бесчувственное тело. Она сполна насытилась кровью, болью и бессильной яростью врага, но вместо приятного опьянения почему-то сразу пришло похмелье. А ей ещё выхаживать это нечто, "образец номер восемьдесят пять", потом готовить ко второй и третьей операции.

Ещё две попытки самоубийства, такие же изобретательные и такие же безуспешные. Тёмные твари невероятно живучи. Сейчас собственный организм работает против нава, помогая тем, кто делает из воина Тьмы нечто себе на потребу. Пленнику очень плохо, но по виду не скажешь. Вот он кладёт забинтованные ладони на стенку своей клетки из света, прижимается лбом и смотрит на тюремщицу. Стены зачарованы так, что дотрагиваться до них наву должно быть невыносимо больно. Асура вздрагивает, он -- нет. Смотрит и криво ухмыляется. Ему хорошо: боль снаружи целиком заглушила боль и бурю эмоций внутри.

Повинуясь внезапному порыву, асура делает странное: кладет свои ладони точно напротив его и так же прижимается лбом к прозрачной преграде. Теперь их лица слишком близко, чтобы держать сфокусированный взгляд, и оба одновременно отлипают от стены. Смотрят друг другу в глаза, и асуре кажется: ещё мгновение -- она поймёт про себя, про врага, про весь этот мир, в котором ночь закономерно сменяет день, нечто очень важное. Но даст ли понимание силу, поможет победить, или вышибет почву из-под ног? Страшно! Нав снова скалит зубы -- такая улыбка врага не сулит ничего хорошего. Асура шепчет усыпляющий аркан и бежит сообщить коллегам, что 85 готов к третьей операции, уговорить чтобы не тянули.

-- Ты слишком много носишься с этим 85. Понятно, он для тебя первый, и всем нам стоил немало хлопот. Но мы ждём твоих собственных проектов. Сама понимаешь, времени на раскачку нет. Совет и командование поставили жёсткие сроки.

-- Расчёты по стабилизации 90 у меня готовы. Но вы сами поручили мне не спускать глаз с 85. Вот я и прошу: разрешите мне присутствовать, когда он очнётся изменённый.

Глава лаборатории переглядывается с асурой, которая обычно оперирует. Они хмурятся, но разрешают. Новая ассистентка уже на хорошем счету, а "любимые" образцы есть здесь у многих.

Перекроить дух и разум гораздо сложнее, чем тело, но на этот раз всё проходит гладко. Видимо, 85 иссяк, исчерпал запас пакостных сюрпризов. Даже не пытался выпутаться из сна, в который его погрузили на время, пока лишали всего, что связывает нава с Тьмой и сородичами. Асуре стало немного обидно за упрямого подопечного. Она бы сама, наверное, приберегла силы напоследок... Если бы знала заранее планы вивисекторов... Тьфу, не хватает ещё думать об этом и ставить себя на место врага!

А потом она снова переместила тело в камеру и осталась рядом. Некоторые образцы, утрачивая суть и разум, дичают, с ненавистью атакуют вообще всё живое, потому она приняла меры предосторожности. А ещё прикинула, где ему будет больно, когда начнёт возвращаться сознание, и постаралась заранее унять боль. Враг уже заплатил по счёту, а новое существо пусть знает от создателей только хорошее.

Она сидела рядом и слушала, как постепенно меняется ритм дыхания. Осторожно массировала виски существа, которое всего несколько часов назад было врагом, и до сих пор ужасно похоже на них: лицо не стали менять. И глаза открыл чёрные, навские. Ненависти в них не было. Хорошо: не дикий. Разума особого тоже не было. А ещё он принял массаж за ласку, улыбнулся, ловя взгляд асуры, забормотал что-то невнятное, потянулся к ней своими перебинтованными лапами -- в точности, как тянул из колыбели ручонки новорожденный брат. Тот, что ныне адъютант у Командующего, грозный воин, но сестра-то помнит... Младенческие жесты и лепет, младенческое выражение на взрослом, жёстком лице -- асуру передёрнуло. Она сморгнула, поморщилась и начала стремительно читать арканы, заканчивая закладывать в новое существо всё то, что по плану должно быть в образце 85. Теперь он, блаженно прижмурив глаза, слушал музыку её голоса. Не понимал магии, не понимал смысла слов. Речи его научат позже, по мере необходимости.

Когда асура замолчала, 85 снова посмотрел на неё. Протянул руку и осторожно, ласково коснулся её щеки:

-- Ама?

Она отстранилась и строго, чётко произнесла ключевое слово, закреплённое в нём теми самыми арканами:

-- Учитель.

Заметила, как разочарованно дрогнули и опустились углы его губ, а в глазах будто промелькнула тень прежнего упрямства. Отдала приказ, снова ключевыми словами:

-- Отдыхай и восстанавливайся.

Встала, вышла из клетки, другие дела не ждут. Зачем-то оглянулась -- 85 тоскливо смотрел ей вслед.

Прошло довольно много времени.

-- Ну и зачем ты это сделала? У образца 85 явный импринт на тебя, -- начальница недовольна.

-- Да, но кому от этого плохо? Он одинаково слушает приказы всех нас. Отлично учится, послушный и сообразительный, совсем не дикий.

-- Этот проект -- боец, но 85 не хватает настоящей свирепости. Он хорошо дерётся на тренировках, убивает навов быстро и чётко. Но я смотрю на него, и мне всё время кажется, что он о чём-то думает. А не должен! -- добавляет старший учитель.

-- Я-то здесь при чём? Возможно, проект недоработан, или попался некачественный материал. Они только кажутся одинаковыми, эти навы. Повторите образец, сравните.

Асура сердилась, потому что 85 действительно привязался к ней, как собачонка. При любой возможности вертелся рядом, заглядывал в глаза. Ласковый и преданный пёс, готовый на всё ради любимой хозяйки: слушаться других, делать даже то, что совсем неприятно. Он уже немножко говорил, и после тренировки, где его ранили, вдруг пожаловался ей: "Больно, плохо". Никто из образцов никогда жаловался, только 85, ей одной. Асура не выразила ни удивления, ни недовольства, ответила стандартным:

-- Повреждения не критичны. Отдыхай, восстанавливайся.

Мгновение подумала: "А что, если?", и всё-таки прошептала обезболивающий аркан. 85 никто не учил словам благодарности, это естественно. Но какая же улыбка расцвела на его лице! Совершенное, искреннее, незамутнённое счастье. Асуре никто так не улыбался с тех пор, как началась эта проклятая война. Кажется, светлые вообще разучились так улыбаться. А врагам, ненавистным тварям, откуда уметь? И вдруг это искажённое, искалеченное существо, бывший нав, благодарит её таким чудом за сущую ерунду. Говорит, с явным трудом подбирая подходящие слова:

-- Ама заботливый учитель. Очень хороший!

-- Приказываю: никогда не называй меня Амой. Забудь это имя, которое ты выдумал. И не выделяй меня среди прочих учителей. И не попадайся мне на глаза.

-- Почему? -- улыбка стёрта с лица, кажется, 85 вот-вот заплачет.

-- Ты услышал приказы. Как ты посмел задать вопрос?

-- Образец 85 исполняет все приказы, всех учителей. Старший учитель приказал спрашивать, если непонятно. Учитель может не отвечать на вопрос образца.

-- Я не отвечу на вопрос. И не спрашивай, почему. Тоже не отвечу!

85 низко склоняет голову. Ловит на ладонь и удивлённо рассматривает прозрачные капли, которые зачем-то сыплются из его глаз. Асура стремительно уходит. Ей кажется, мир окончательно сошёл с ума, а главное, она только что жестоко обокрала саму себя. Но как иначе? Расходный материал в кошмарной войне на уничтожение, живое оружие под номером 85 не должно, не имеет права быть таким живым! Она была уверена: они победили этого нава, лишив его воли, памяти, имени. А он смеет так улыбаться, и дарит имя ей самой? Или это не имя, а слово, так похожее на языках разных племён и рас? Ама -- мама? Асурскому слову его никто не учил, а как это по-навски, не знает она сама...

Она идёт в виварий и по поручению начальницы высматривает подходящий материал для образца 90. Эта тварь не предназначена жить долго, её не нужно будет ничему учить. Просто выпустить на волю, и всё. Пусть будет вон тот молодой, хрупкий и хорошенький на вид.

85 старательно исполняет приказ. Лишь иногда асура ловит на себе тоскливый собачий взгляд издалека. А вообще, этот образец -- всеобщий любимчик. Всем сотрудникам старается услужить, по мелочи помогает. И при том достаточно сообразительный, внимательный и чуткий, чтобы от помощи была реальная польза. Вскоре ему разрешают свободно перемещаться по лаборатории.

А потом существо внезапно заводит себе друга. Укрощает совершенно дикого и неконтролируемого 12, которого уже собирались списывать. Укрощает, приручает, берёт под свою защиту и начинает опекать. Такого от 85 точно никто не ожидал! Асура издали наблюдает за этой странной парочкой. 12 совсем не похож на исходный материал, скорее напоминает драконов врага. Проект существа явно выполз из чьих-то бредовых фантазий, да так и остался бесполезным кошмаром для всех, кроме 85. Звероногий льнёт и ластится к дракону, обнимает его за шею, гладит по уродливой морде. А главное, они разговаривают! Им будто не мешает, что оба забыли родной язык, и даже сообразительный 85 еле-еле выучил немного слов на асурском. Рычание и ворчание двух чудовищ мало похоже на речь разумных, однако они явно понимают друг друга. Им хорошо вместе, как мало кому в этой лаборатории. 85 снова улыбается так, что асуре больно смотреть. Морда 12 напрочь лишена мимики, но та же чистая и совершенная радость сквозит в каждом его движении. Оттого нелепое, неуклюжее существо, самый неудачный проект лаборатории, или просто воплощённое глумление над врагом, становится лёгким, ловким и красивым. Асура знает, это ненадолго: едва 85 позовут на тренировку или озадачат какой-нибудь работой, 12 снова одичает и будет на всех кидаться. Но каждый раз, расставаясь, существа смотрят друг другу в глаза, и в этом обмене взглядами -- обещание следующей встречи. Один станет терпеливо ждать, второй непременно придёт.

Однажды асура встречает 85 в коридоре, где приказ, не приказ, а никак не разминёшься. Образец делает поворот кругом, но она останавливает, спрашивает:

-- Зачем ты ходишь к 12?

-- Он друг.

Асуре кажется, 85 повзрослел. Что-то новое в голосе, в прямом, чуть исподлобья, взгляде. Уверенность и сила, и не зря все говорят: этот образец не просто почти разумный, а себе на уме. Неужели искалеченный дух врага начал залечивать раны, возвращать себе волю и самосознание? Это возможно? Далеко ли может зайти процесс? Любопытно. И опасно, если подумать.

Но она чуяла эмоции нава, когда из него делали образец 85. Ещё лучше чувствует их теперь. Если заметит в существе хоть каплю враждебности, уничтожит, не раздумывая. А пока он дружелюбен, верен своим создателям и услужлив -- пусть будет. И пусть даже себе на уме, так интереснее.

-- Я отменяю приказ не попадаться мне на глаза. Остальные мои приказы в силе, -- она говорит нарочно медленно, с расстановкой, чтобы уловить вспышку радости от первой фразы и досаду, горечь от второй. Но 85 слишком тепло и хорошо сейчас рядом с "амой", чтобы всерьёз расстраиваться. Эмоции яркие, и очень ясно выражаются в мимике, в языке тела. Существо не отрастило себе ни капли навского лицемерия, лишь чуточку сдержанности. Отлично!

С этого дня асура еще внимательнее наблюдает за 85 и 12, но ни с кем не делится результатами наблюдений. Коллеги стараются не видеть в образцах живых существ: просто оружие, и всё. Конечно, так проще. Вот легко ли ей будет, когда 85 отправится в бой? Да ничего особенного! После того, как отдала проклятой войне родителей, мужа, брата и кучу друзей. Почти всех уже безвозвратно потеряла. Что такое на этом фоне верный пёс 85...

Визита однорукого Командующего не ждали. Он умеет застигнуть врасплох не только врагов, но даже своих. В его положении правильно быть таким непредсказуемым. Говорят, только на этом вся оборона и держится до сих пор.

Но кое-кому от его нежданного визита головная боль. Руководитель лаборатории в столице, потому принимает высокого гостя главная исследовательница. Командующий посмотрел готовые образцы и пожелал присутствовать на операции. Как раз в работе юбилейный, сотый образец. Начальница затевает с ним что-то хитрое, всего замысла пока не объяснила никому. Ассистентке -- радость, потому что смена сейчас не её, а вместе с командующим приехал родной брат.

У брата и сестры мало времени на беседу наедине: только пока идёт операция. Они смотрят друг на друга. Видят, чувствуют перемены: война никого не оставила прежними, и это причиняет боль. Но радость встречи сильнее. Невольно вспомнив улыбку 85, асура старается так же искренне и светло улыбнуться брату. А через мгновение отчаянно рыдает на его широкой груди. Брат гладит сестру по волосам, по спине, бормочет какие-то ласковые слова. Едва ли в них больше смысла, чем в рычании-ворчании двух подружившихся образцов. Асура успокаивается, отстраняется, снова заглядывает в родные светлые глаза. Чувствует тщательно подавленный страх и отблеск какого-то напряжённого раздумья.

-- Какие новости с фронта, братец? Только честно!

-- Честно, всё очень плохо. Но вы куёте здесь малую надежду, а я должен поговорить с тобой о великой. Ты могла бы стать во главе новой лаборатории. Командующего я почти уговорил, -- на губах брата холодная, незнакомая улыбка, а сестре отчего-то страшно до одури. -- Скажи, тебе не надоело резать навов?

-- Это моя работа, и это всё, что я могу сделать для победы над Тьмой.

-- Ошибаешься, не всё. Это либо жалкие полумеры, либо тренировка. Если нам повезёт, твари, созданные вами, потреплют врага. Если очень сильно повезёт, обезглавят. Но чтобы уничтожить Тьму, мало натравить одних навов на других. Знаешь, Командующий терпеть не может весь этот зверинец, и с самого начала был против. По его мнению, воевать с помощью тварей бесчестно, некрасиво и неправильно. По-моему, тоже. Но все мы понимаем: дела слишком плохи, чтобы оставаться разборчивыми в средствах. Однако у меня появилась идея получше. А то, что вы показали сегодня, почти убедило командующего.

Сестра внимательно слушает и думает: "Даже война не отучила тебя, братец, подходить к сути разговора издалека. Всё-таки есть в мире неизменные вещи".

-- Ты знаешь, сестрёнка, я сильный воин. Но я бы не выстоял один на один против некоторых ваших образцов. Это глубоко неправильно! Они ведь только орудия, и довольно тупые. Значит, мы не можем использовать их великолепные возможности в полную силу. Потому я хочу измениться сам. Хочу новое тело, чтобы стать совершенством войны. Нас немало найдётся таких, добровольцев. Ты готова работать над этим?

У неё на миг перехватило дыхание:

-- Одно дело, навы, другое -- мы. Я не смогу.

Сказала, и тут же увидела, будто озарение. Совершенных воинов, новую непобедимую армию Света, которая обратит в бегство тёмные орды и навсегда вернёт Землю её первым обитателям... Родной, не изменённый пока асур стоял перед ней, улыбался, подбадривал, хотя сам опасался неизвестности и возможной боли:

-- Сможешь! Я в тебя верю, сестрёнка. Часть помощников возьмёшь в этой лаборатории, других мы подберём. Будет всё необходимое, и немножко времени, которое выиграют для нас здешние твари.

А она уже смотрела на брата и прикидывала, что и как можно сотворить из асурского тела. Опомнилась. Закусила пальцы до крови. Простонала:

-- Я не посмею. Ты мой брат.

Он покачал головой:

-- Помню, ты говорила: родных труднее всего лечить, и лучше не браться без крайней нужды. По-моему, нужда как раз крайняя. Но если ты не сможешь или не посмеешь изменить меня, значит, начнёшь с других добровольцев. Потом научишь кого-то из помощников. Мне жаль терять время, но я подожду.

-- Ты не понял: я не знаю, как вернуть всё обратно, если мы победим.

-- Если? -- короткий злой смешок. -- Когда победим, обязательно что-нибудь придумаем. Времени тебе на размышление сутки. Трое-четверо до переезда. Подготовь материалы, прикинь, кого и что заберёшь отсюда. Можешь отказаться, но тогда за дело возьмётся кто-то другой.

Она смотрит по сторонам, и привычные стены из света впервые кажутся клеткой, тюрьмой. Общей для всех: для материала, образцов -- и для них, исследователей. За работой на износ она позабыла, сколько времени не была наверху, за пределами лаборатории. Забыла, как выглядит солнце, луна, звёзды, живой огонь. Свет здесь всегда и повсюду: неизменный, мёртвый. И лица коллег застыли, будто у мертвецов. Загнанная вглубь боль, скорбь и ненависть, каждый замкнулся в своём коконе. Пока брат не наметил новый путь, она готова была трудиться, сколько потребуется, не покладая рук, зато теперь... Нет, ей не нужны сутки на раздумье!

-- Я согласна, брат, и я очень благодарна тебе. Я так устала от этой работы. То, что ты предлагаешь, по-моему, гораздо лучше. Правильнее.

Он с улыбкой касается её плеча:

-- Вот то-то же! Я не сомневался в тебе сестрёнка. Начинай собираться, -- и уходит вслед за Командующим, который стремительно покидает лабораторию. Им надо успеть сегодня ещё в десяток мест, лишнего времени нет.

"Птичка" от начальницы -- срочный вызов -- прерывает бег мыслей. Уже не страшно! Новый проект рождается, этому ничто не способно помешать. Разве что навы вломятся сюда прямо сейчас, но это совершенно невозможно...

Что за переполох? 85 в очередной раз всех удивил. Начальница рассказывает, как легко и эффектно он вылечил её от головной боли... Да, наш великий Командующий -- именно это самое, в прямом смысле... Образец возился где-то рядом, почуял, что одной из учителей плохо, предложил помощь, помог. Теперь он сам лежит на столе усыплённый, и начальница решает его дальнейшую судьбу. Нужно разобраться, какие новые связи образовались в мозгу, как он работает с магической энергией, когда соприродной ему тёмной почти нет, а светлая не подходит. Но первый вопрос, конечно: кто научил. Вопрос задан в пространство, однако смотрит начальница на ассистентку, которая больше других возилась с этим образцом. Та отвечает:

-- Нет, я не учила 85 снимать боль. И не приказывала научиться. Но всё время, когда он не тренируется, не спит и не сидит с 12, он помогает выхаживать "будущих друзей" после операций. Наверняка десятки раз слышал ото всех нас: "Помоги ему". 85 всегда всё делает тщательно. Поручили -- постарался. Взял и научился помогать вот так.

-- Просто взял и научился?

-- Просто или не просто... Когда мы изменяли его, он так по-медицински изобретательно пытался прекратить своё существование, что я из любопытства навела справки, откуда материал. Нава поймали, когда он оказывал первую помощь раненым на поле боя. Он был у них чем-то вроде военно-полевого хирурга. Характер, призвание, склонности -- что-то осталось после изменения, мы же не блокировали, не вытравливали их специально.

-- Допустим. А теперь давайте разбираться, как именно 85 это делает.

Пока начальница раздаёт указания, намечая план работы, ассистентка ловит себя на том, что беспокоится за 85: насколько целым он останется после всех обследований? Но естественно, никто не намерен портить такой интересный, удачный образец. Асура мельком удивляется сама себе, и сразу отбрасывает лишние эмоции.

Вечером, а может, не вечером, на планёрке после смены она сообщает коллегам о разговоре с братом, о принятом решении.

-- Что значит, уходишь из лаборатории? -- изумление и возмущение начальницы с трудом пробивается сквозь коросту усталости. -- Нам нужно срочно обработать весь материал по утверждённым образцам. Я рассчитывала поручить это тебе. Рук не хватает, мы третий месяц практически не спим. Какой ещё новый проект?

Асура начинает разъяснять свои замыслы и изо всех сил высматривает: у кого хоть на миг вспыхнут глаза? Лицо одного из молодых коллег внезапно коверкает гримаса горя, слёзы -- градом. Лучший генератор идей, неутомимый изобретатель новых пакостей для врага со всей силы бьёт кулаками по столу, кричит:

-- Проклятие, почему никто из нас не додумался до этого год, два, три назад?!

Все подавленно молчат. Тишину нарушает звонкий голосок ещё более молодого, самого юного сотрудника лаборатории. Оставить его наверху, посреди войны, было не с кем, потому он здесь вместе с отцом. Подросток ещё не вышел из ученического возраста, но его пристроили к делу, где-то наравне с 85:

-- Да потому что мы не созданы для войны! Коверкать свою природу ещё противнее, чем врагов, -- переводит взгляд с плачущего асура на ту, что завела разговор, и с юной непоследовательностью тут же интересуется. -- А ты сделаешь мне большие белые крылья?

Один из старших подмигивает мальчишке:

-- Вместо рук, всё равно кривые. А так хоть красиво будет.

-- Не кривые! А крылья за плечами. А ещё я хочу немножко побыть навом: любопытно, как это. Я бы и в разведку к ним сходил, потом сразу обратно.

Кто-то тянется отвесить мальчишке подзатыльника, чтобы не заговаривался.

-- Ну и воображение у тебя! -- улыбается асура. -- Фантазёры нам будут нужны.

-- А ты сделаешь?

-- Я подумаю. Поедешь со мной в новую лабораторию?

Подросток кивает, в ярких, широко раскрытых глазах -- радостный энтузиазм; только потом смотрит на отца. Асура уже некоторое время переглядывается с ним, вторым по мастерству хирургом лаборатории. Увы, на новое место он не уйдет: слишком многое держится на его плечах здесь. Но сына отпустит.

Генератор идей смахивает слёзы, украдкой потирает отбитые о столешницу рёбра ладоней. Ему стыдно за вспышку. И да, он уже готов служить своим даром новой надежде на победу.

-- Кому ещё нравится новый проект, коллеги? -- голос начальницы звенит, будто клинок из лунного сплава, лицо замкнуто, в глазах обычный лёд. За эту броню сейчас не проникнуть даже тем, кто эмоции врагов читает, будто раскрытую книгу.

Шепоток, обмен взглядами -- ещё двое асуров, маг и целительница, склоняют головы в утвердительном жесте.

-- Отпускаю вас и желаю удачи. На мой взгляд, идея дурная. Коверкать врагов ради победы -- нормально. Коверкать своих во имя войны -- проигрыш. Но если кто-то из наших воинов сам так решил, то удачи... нам всем.

Коверкать своих -- эта часть идеи не нравится никому. Но должен быть выход. У асуры, которая полдня обдумывала предложение брата, брезжит мысль. Но никак пока не удаётся её поймать.

Завершить одни дела, передать другие. Скопировать нужные записи, собрать инструменты и снадобья. Она берёт лишь самое необходимое. Нет, в этот список не войдёт образец номер 85! Асура уверена: за малое время она воспитала бы из существа идеального ассистента. Даже когтистые лапы не мешают бывшему наву делать перевязки "будущим друзьям". А главное, при всём своём ярком и неубиваемом целительском даре, 85 -- практически дитя, чистый лист. Значит, не станет терзаться сомнениями, работая в новом проекте. Проклятая война уже заставила светлых перешагнуть через многое, что до войны преступить было немыслимо. Каждый новый шаг труднее и страшнее предыдущего, а желанная победа почему-то не приближается... Но нет, асура не позволит порождению Тьмы, даже ручному и покорному, изменять таких, как она. Даже участвовать, даже рядом стоять! Это было бы сущее безумие.

Однако сейчас 85, слабый после всех обследований, временно освобождённый от тренировок, помогает ей паковать вещи.

-- Учитель разрешит спросить?

-- Спрашивай.

-- У учителя нигде не болит, но учителю плохо. Почему? Как помочь?

-- Плохо потому, что война. Мы создали тебя, чтобы ты сражался на войне против врагов. Когда прикажут, ты будешь сражаться, и этим поможешь.

-- Когда прикажут, сражаться. Потом. А как помочь сейчас?

-- Сейчас ты уже помогаешь мне собираться. Запечатывай этот ящик и неси к порталу.

-- Собираться. Портал. Учитель уйдёт далеко?

-- Далеко.

-- 85 скучать. Ждать. Учитель вернётся? -- исполнительный 85, не медля ни мгновения, уходит с ящиком по коридору. Но даже по голосу слышно: "скучать" для него -- страшная потеря, и столько же отчаянной надежды он вложил в слово "ждать"!

Проклятие, асуру давно уже нигде никто не ждёт. Брат радуется встречам, а ныне надеется получить из рук сестры воплощение своей сумасбродной мечты. Но её саму никто, нигде в этом мире не ждёт. Война сперва отняла всех, кто мог ждать её, а потом, будто в насмешку, подарила вот эту нелепую, невозможную тварь с чужой кровью, уродливым полузвериным телом и по-детски отзывчивым разумом.

-- Учитель вернётся? -- переспрашивает 85, осторожно касаясь когтистой лапой её руки. Асура так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, когда он пришёл обратно.

Учитель может не отвечать на вопрос образца, но она смотрит в чёрные глаза существа и тихо, сквозь подступившие к горлу слёзы, объясняет:

-- Война. Ни один предсказатель не скажет, что будет с нами завтра, -- её голос набирает силу. -- Приказываю тебе, 85: что бы ни случилось, какие бы приказы ты не получил, постарайся остаться живым. И береги своего друга. А я, если буду жива, обязательно вернусь. Обещаю.

Полчаса до портала, всё готово, всё собрано. Асура позволяет себе чуточку отдохнуть и сразу проваливается в глубокий сон. Мгновенно попадает из привычного, пронизанного светом пространства в пугающе густую и плотную темноту. Через удар сердца понимает: она всё видит и нормально ориентируется. Здесь не страшно, скорее, до одури тоскливо и душно. Она узнаёт лабораторию, пустую и заброшенную. Идёт знакомым путём, хотя никаких перегородок больше нет. Видит: 85 и 12 сидят на обычном месте, тесно прижавшись друг к другу. Почему-то кажется, сидят они так бесконечно давно. Асура зовёт 85, но ни он, ни его друг-дракон не слышат её. Подходит ближе, касается -- рука проходит сквозь тела образцов как сквозь морок. Женщина стоит, не зная, что делать дальше, и тут из темноты появляется нав в одежде воина, но без оружия и боевого пояса. Пока асура вглядывается в смутно знакомое лицо, гарка говорит звероногому и дракону:

-- Вы напрасно ждёте, она не придёт.

Дракон рычит, 85 успокаивает друга и упрямо отвечает наву:

-- Она обещала вернуться. Ама не может обмануть. Я верю, она придёт.

Гарка невесело усмехается:

-- Обещала вернуться, если будет жива. Только она умерла задолго до обещания, и сама не заметила.

85 и 12 исчезают: просто растворяются во тьме. Гарка -- асура его узнала -- стоит и смотрит ей в глаза. Во взгляде того, кого она несколько месяцев назад пытала и убила на площади своего родного городка... Навы уже месяц, как снесли это поселение асуров с лица Земли... В чёрных глазах гарки нет привычной ненависти тёмной твари к созданию Света. Лишь что-то вроде брезгливого сожаления:

-- Уходи, мёртвая, тебе нечего здесь делать. Пытаешься склеить осколки скорлупы, а сердцевину потеряла. Отыщи свою суть, может, потом сообразишь, как сохранить что-то ещё.

Она яростно рычит ему в лицо, что живая, что в доказательство убьёт его сейчас ещё раз, однако не может сдвинуться с места. Нав поворачивается спиной и уходит во тьму. Асуру вышвыривает в слепящий и жгучий, будто не родной ей больше Свет. Она просыпается с криком, вся в слезах. Под бешеный стук сердца пытается понять, что это было? Пророческий сон? Или разум нырнул в глубину кошмара за озарением, ускользающим наяву? И не отменить ли ей один, вероятно, опрометчивый приказ? Но времени нет.

Уходя, асура в последний момент забирает с собой ларец: там магически упаковано всё, что она в спешке захватила из родного дома и ни разу не доставала в лаборатории. Кажется, вместе с остальной одеждой бросила туда комбинезон, в котором ходила на площадь. На нём с последнего раза могло остаться несколько капель навской крови. Зачем? Возможно когда-нибудь она придумает способ возродить одного нава: исключительно для того, чтобы убить его окончательно.

Новая лаборатория -- в одной из Железных Крепостей. Брат асуры командует теперь этой Крепостью, и здесь чаще всего можно увидеть Командующего.

Пол-яруса в распоряжении учёных, пол-яруса -- эвакуированный из столицы научный архив. Саму столицу тёмные твари уже захватили и разрушили. От новостей с фронтов шевелятся волосы: даже если это не поражение, всё равно мир, любимый и знакомый, практически погиб. Асура слышала: многие соплеменники уходят в Свет, растворяются в родной стихии, утратив надежду, не дожидаясь смерти от рук проклятых пришельцев. В Крепости таких настроений нет, здесь собрались самые стойкие, сильные и упрямые. Каждый намерен сражаться с ненавистными тварями Тьмы до конца. Не только воины, учёные тоже. Её маленькая группа работает на измор с первого часа. Пока они намечают контуры того, что предстоит сделать, и воины, свободные от боевых дежурств, принимают участие в обсуждениях. Внимательно слушают исследователей, рассматривают наброски, предлагают свои варианты. Пока в горячих спорах рождаются образы совершенных воинов Света, глава новой лаборатории уже расчертила и рассчитала в деталях, во что намерена превратится сама. Согласно древнему правилу целителей, изрядно позабытому за века благоденствия, она готова начать опасный эксперимент с себя.

Особенно после Совета, где она представила первые выкладки по проекту "Совершенный воин", а Командующий сказал, как отрезал:

-- В последнюю неделю враги нанесли нам очень серьёзные удары, в частности, захватили "зверинец". Армии тварей у нас теперь нет даже в перспективе. Каждый воин на счету. Добровольцы сами лезут под ваши скальпели, но кого я пошлю в бой, пока они будут восстанавливаться? Резервов больше нет. Результаты нужны быстро, или мы обойдёмся без них. Как? Энергию и все необходимые материалы дам, дальше ваша забота. Выход за пределы Крепости и любые полевые испытания запрещаю под страхом смерти.

Из всего сказанного асура в первый миг осознала лишь известие про захват лаборатории. Она столько времени проработала там и была уверена, что навы никогда не найдут отлично замаскированный комплекс. А если найдут, не пробьют защиту. От потрясения задала командующему совсем глупый вопрос:

-- Там все погибли?

-- Выбраться не удалось никому, и мы не знаем, что там сейчас. Но это не ваша забота. Ещё раз повторяю: за любой выход на поверхность и прочую самодеятельность казню лично. Даже если вам есть, за кем, или за чем туда возвращаться.

-- Нет, незачем, -- и асура сразу переводит разговор на необходимое оборудование и материалы.

Ей ещё предстоит сказать мальчику, мечтавшему о белых крыльях, что его отец пропал без вести. Или он уже знает от новых товарищей? В Крепости юный асур почти сразу прибился к воинам, и те не считают его криворуким.

Слезящимися от усталости глазами асура вглядывается в переплетение прозрачных светящихся линий. Вносит последние штрихи, доводит замысел до совершенства, насколько это возможно до начала практической фазы. Она взяла для себя за основу образец 90, но многое изменила. Часть щупалец останется смертоносным оружием против врага, а часть... Сколько раз за практику хирурга она хотела иметь не две рабочие конечности, а больше? Есть проблема с питанием изменённого организма. То, как решили аналогичную проблему для 90, исследовательницу категорически не устраивает. Хотя асура не нав, и если будет энергия, она проживёт на чисто магической подпитке достаточно долго.

Другое препятствие выглядит непреодолимым: серию операций такой сложности здесь не способен провести никто, кроме неё самой. Она сама тоже не сможет. Не потому что страшно, больно и противно коверкать себя. Через это она уже практически переступила. А просто технически не реально.

-- Проклятие! Мне нужны не лишние руки, а вторая я, -- ругается она, сворачивая готовую схему.

-- Можно сделать куклу и заложить программу, -- подсказывает коллега, генератор идей.

-- Не куклу! -- она замирает, вспомнив то, что слышала от учителя: как легенду, как курьёз. Это умели предки, пришедшие на Землю. Давным-давно этим никто не пользуется, потому что дух любого разумного от рождения накрепко, почти неразрывно соединён с телом. Разделять их -- умирать. Пусть на миг, пусть с возвратом. Но слишком велик риск. Слишком страшно. Слишком странные результаты получались у многих, кто рисковал меняться телами друг с другом, создавать для себя новые тела или творить аватары. Но то, от чего Светлые отказались, пока были владыками спокойного, благополучного мира...

Весь научный архив под рукой, и они с товарищами быстро находят нужные записи. Как многое в наследии самых первых Первых, технология изыскано проста, требует от исполнителя изрядного мужества или безрассудства, и очень много магической энергии. В энергии Командующий их пока не ограничивает, а решимости не занимать.

-- Справимся? -- спрашивает глава лаборатории самого сильного в своей группе мага.

Тот склоняет голову:

-- Должны справиться, -- заглядывает ей в глаза. -- Ты уверена, что хочешь испытать это именно на себе? Мы можем бросить жребий...

-- Да, уверена. Я старшая, значит, испытаю первой. Готовь руны и всё необходимое. Я пойду договариваться насчёт энергии.

Полсуток спустя асуры наблюдают, как древние арканы ткут точное подобие её тела из нескольких капель серебряной крови и светлой энергии. Не живая, не мёртвая асура на исчерченном рунами столе так же прекрасна и совершенна, как прообраз. Её плоть постепенно сгущается из переплетения силовых линий, становится реальной, осязаемой. Но сможет ли искусственно сотворённая плоть принять дух? Всё ли они правильно сделали? Глава лаборатории дважды, для верности, сканирует свою копию. Сдержано улыбается и укрывает неподвижное тело тканью: скорее по давней целительской привычке, чем из стыдливости. Трое асуров и одна асура -- вся группа -- с нетерпением ждут, что скажет начальница.

-- Пока всё по плану. Можем двигаться дальше. Кому-то нужен перерыв?

Лица коллег осунулись от усталости, но четыре пары глаз сияют азартом:

-- Нет.

-- Тогда вы трое идите и готовьте всё для первой операции по обновлённому протоколу 90, а ты подстрахуешь меня сейчас.

Арканы сотворения отработали. Обережный аркан может сохранять пустую телесную оболочку хоть вечно, пока есть энергия. А вот лишнего времени враги не дадут, да и ненасытный исследовательский азарт гонит асуру дальше. Маг, которого она попросила остаться и подстраховать, заглядывает ей в глаза:

-- Может, всё же подождёшь, пока мастер доделает артефакты возвращения?

Теплота в его голосе и тревога -- чуть больше, чем пристало просто коллеге, просто товарищу. Она благодарит мага светлой, радостной улыбкой и мгновенно отрешается от всего, кроме общей задачи. От того, как они её решат, зависит... Асура прислушивается к интуиции. Неизвестность страшит, но не настолько, чтобы останавливаться сейчас.

-- Этот переход самый простой, мы справимся. Но хорошо бы, мастер доделал артефакты к следующему.

Маг кивает:

-- Как только закончим здесь, я потороплю мастера, -- он чуть касается руки женщины, подбадривая. И без лишних эмоций и слов, чтобы не сбить рабочий настрой, отступает в сетку заранее начертанных линий.

Асура ложится на свободную половину стола рядом с неподвижным телом, до последнего волоска похожим на её собственное. Запускает руку под покрывало, берёт своё подобие за кисть -- ледяные, безвольные пальцы -- асуру передёргивает. Целительница всегда брезговала мертвечиной, старалась работать только с живым. Несколько мгновений она убеждает себя, что это нечто другое, среднее. Не получается убедить, но уже не важно. Стиснув зубы, она перешагивает свою брезгливость, как многое другое прежде.

Вытягивается во весь рост, глубоко вздыхает и закрывает глаза. Впереди предельно простой, но, возможно, самый опасный в её жизни эксперимент. От страха и азарта мурашки бегут по коже, сердце колотится как бешеное. Давным-давно она не чувствовала себя такой живой. А теперь надо, не теряя этого прекрасного ощущения, полностью успокоиться, расслабиться, остыть. Стать невесомой: сначала как листик на воде, потом как пёрышко на снегу. Асура почти перестаёт дышать, усилием воли замедляет биение сердца. Ловит миг, когда готова провалиться в беспамятство, и, едва шевеля холодеющими губами, читает аркан.

Целительница, палач, вивисектор знает много про ужас последнего вздоха. Но к некоторым вещам, когда они происходят с тобой, а не с кем-то другим, попросту невозможно быть готовой. Счастье, это длится недолго, иначе рассудок... Вернувшиеся ощущения тела: тяжесть, холод, удушье, переполняют её существо совершенной радостью. Она судорожно хватает ртом воздух, отбрасывает покрывало с лица, приподнимается на локте и смотрит на своё точное подобие рядом. Высвобождает руку -- да, свою новую руку -- из вялых холодеющих пальцев тела-прообраза. Шепчет, будто ещё не до конца доверяя ощущениям:

-- Получилось.

Смотрит на мага, читает в его глазах облегчение и радость. Повторяет:

-- Получилось!

Ей хочется смеяться и плакать одновременно, повиснуть на шее у мужчины. Увы, мужчина не тот, и она для него не та. Оба овдовели в начале войны, и боль потерь ещё слишком свежа, чтобы начинать заново. Для Первых это вообще сложно: потеряв пару, начать заново. Нет, не здесь, не сейчас. Хотя "потом" у них может не быть вовсе, она чувствует это острее, чем когда бы то ни было. Садится, заворачивается в покрывало, отбрасывает за спину волосы. Самочувствие, в общем, обычное. Она чувствует себя собой, никакой разницы. Нужно проверить кое-какие тонкости, потом обратно. Тело, с которым она родилась, асура желает сохранить не изменённым, хотя бы из чистого упрямства.

Всё хорошо, только при мысли о новом переходе её начинает трясти: догнало и накрыло эхо только что пережитого смертного ужаса. Маг оказывается рядом и прижимает её голову к своей груди. Несколько мгновений тишины, отчаянное биение двух сердец.

-- Ты укрепил обережный аркан?

-- Да. Слишком обидно потерять из-за невнимательности... Хотя бы одну тебя.

Она кладёт руки ему на плечи, шепчет древнее пожелание для очень близких:

-- Пребудь в Свете!

Он отвечает актуальным, но, увы, запоздалым:

-- Да не коснутся тебя твари Тьмы.

Ещё несколько мгновений они смотрят друг другу в глаза, видя там будущее, где могут быть живы и счастливы вместе. Страх смерти понемногу отступает: теперь можно вернуться в сегодня, к своему делу, на свою войну.

Второй переход, пожалуй, даже страшнее, но никак не сложнее. Потом асура объявляет перерыв, потому что всем нужно хорошенько отдохнуть. Дальше исследователи вступят в область неизведанного. Возможно, кто-то делал подобное прежде, но записей не вёл, или они не нашли.

Видеть на операционном столе не мёртвое, не живое подобие себя -- странно. Асура привычно разминает пальцы, творит на них перчатки. Бросает последний взгляд на нарисованные светом в воздухе схемы, на привычный набор инструментов. По очереди встречается взглядом с ассистентами. Маг замер чуть в стороне, его задача оговорена заранее, и в нём глава лаборатории уверена, как в себе. Генератор идей, помимо прочего, прекрасно оперирует. Замкнутая и молчаливая целительница, старшая по возрасту в их маленькой группе, тоже достаточно хороша. Практика у всех огромная, но в последнее время сплошь на навах. Потому сейчас ассистенты заметно нервничают. Глава лаборатории улыбается:

-- Первая операция по обновлённому протоколу 90 -- простая. Мы много раз делали подобное, и даже в менее благоприятных условиях. Считайте, ставим эксперимент на кукле. Примерно так и есть, если не считать расхода энергии. Если что-то пойдёт не так, мы можем начать заново. Но мы всё сделаем чисто с первого раза, правда?

На словах об энергии маг и генератор идей веселеют, сверкают глазами, будто сытые коты. Все знают: лишней энергии сейчас нет. То, что им выделили на эксперимент ровно столько, сколько нужно, свидетельствует о важности задачи и доверии к их мастерству. Общее напряжение спадает, вот уже и ассистентка улыбнулась, успокоилась. Теперь можно начинать.

Первая черта скальпелем, первые капли крови -- всё ещё странно. Потом асура погружается в рутину операции и ей уже очень удобно, что плоть под скальпелем неподвижная и холодная, но в остальном подобна живой. Они завершают первое изменение в расчётный срок, без неожиданностей. Ассистенты уходят, у них ещё много задач на сегодня.

Глава лаборатории и маг остаются: им предстоит пройти самое тонкое место в намеченном. Обережный аркан сохраняет тело от распада, но и восстанавливаться само по себе оно не станет. Теперь асуре нужно принять результат работы на себя и заживлять раны, как после обычной операции.

Переход. Кажется, невозможно привыкнуть к этому ужасу. Но дважды проверяла: краткий миг она в состоянии вытерпеть. Вытерпит и в третий раз. А ещё готовы артефакты, которые ускоряют переход и сильно уменьшают риск умереть в этот миг по настоящему.

Всё нормально, она снова ощущает себя телесным существом и пытается сделать первый вдох... Проклятие! Изменённое тело не слушается, лёгкие расположены иначе, за дыхание отвечают совсем другие мышцы. Паника охватывает её, она бьётся, почти теряя рассудок. Чувствует, что её удерживают, слышит и ощущает на себе хорошо знакомые целительские арканы, и вот, наконец, долгожданный глоток воздуха, и ещё один, и ещё. Она заставляет себя успокоиться, кое-как начинает дышать сама -- и почти сразу сползает в полузабытье. Помнит: болеть ей сутки-двое, как пойдёт регенерация.

Обезболивающих снадобий и арканов она на себя не пожалела, потому просто обязана чувствать себя гораздо лучше предшественников навов. Но если такое отвратительное состояние считать за "лучше"... Нет, для обратного перехода она сейчас не соберётся... Хотя, да, есть артефакт возвращения, достаточно ключевого слова... Нет, гордость и долг не позволят ей отступить.

-- Учитель, плохо?

Откуда здесь 85? Без своего друга, дракона 12, зато в компании убитого нава, который зачем-то повадился приходить в её сны и обзывать мёртвой. Понятно: раз этот здесь, значит, мерещатся оба. Асура с трудом разлепляет губы и выплёвывает в ненастоящих навов все известные ей слова на их языке: несколько звучных ругательств. Пусть уходят.

Гарка смеётся:

-- Смотри-ка, брат, она сегодня совсем как живая. Хорошо мстит себе за нас с тобой. Приятно посмотреть.

85 отрицательно качает головой:

-- Нет. Ама самый заботливый учитель. Ей больно -- плохо. Помогать.

Гарка смеётся и держит 85 за локоть, не давая подойти ближе. Полный бред: обычный нав не удержит изменённого, если тот рванётся всерьёз. А эти двое ведут себя, будто приятели, подгулявшие на вечеринке.

-- Пусти, -- 85 сбрасывает с себя руку гарки, тот укоризненно вздыхает:

-- Эх ты, пустая голова, щедрое сердце! Когда вспомнишь себя, сразу поймёшь: вся забота светлой твари -- отрава. Украла тебя у матери, изувечила, да ещё зачем-то привязала к себе. Помогать ты ей не должен. Давай, добьём её и пойдём домой.

85 встаёт между навом и асурой, он готов драться. Но не атакует, как учили, а зачем-то продолжает разговаривать. Всё-таки, этому образцу катастрофически не хватает свирепости.

-- Я не хочу слушать тебя, враг. Уходи.

Гарка пожимает плечами и попросту исчезает, 85 идёт к асуре.

-- Ты тоже его не слушай, Ама. 85 скучал, ждал. Пришёл помочь.

Присаживается рядом, начинает поправлять бинты, ласково бормочет какую-то свою тарабарщину. И асуре уже не так мучительно сводит перекроенные мышцы, сердце бьётся ровнее, легче дышать. Она стонет сквозь зубы:

-- Я приказала тебе не называть меня Амой!

-- Приказала, я помню. Но я же знаю, тебе нравится. А 85 здесь всё равно понарошку. Спи спокойно, Ама. Отдыхай, восстанавливайся. А лучше поищи другой путь.

Асура то ли окончательно теряет сознание, то ли крепко засыпает, а когда просыпается, ей гораздо легче. Пора добавить обезболивающих, и жуткая слабость, зато сознание кристально ясное. Некоторое время она лежит и размышляет, смогут ли они усовершенствовать древний аркан сотворения? Нужно делать расчёты, советоваться. С трудом приоткрыв глаза, она видит рядом своего мага, усталого и расстроенного. Тихо спрашивает:

-- Плохие новости?

-- Раненные, много. Эвакуировали мирных жителей. Мы помогали в лазарете всю ночь, -- он замолкает, трёт пальцами виски, это явно не все плохие новости. -- У тебя регенерация идёт в три раза медленнее расчётного. Мы не представим результат в срок, а ты...

-- А я выбрала неверный путь. Пошла по знакомому и понятному, а он неверный. Сейчас мы ещё раз прикинем кое-что, и начнём заново... Проклятие! Нет, так работать нельзя. Сначала я верну себе прежний вид, а ты сохранишь это. На всякий случай.

Переход. Всё ещё страшно, но скоро станет рутиной. Зато, какое счастье -- здоровое тело. Куда бы научиться девать усталость?

Ей нужен толковый генетик, ей нужны более сильные маги, и энергия, и время, время... Она ищет специалистов среди воинов Крепости и среди раненных в лазарете, объясняет, убеждает. Они начинают работу расширенной группой, и поначалу асуре кажется, что новая задача, которую она наметила себе и товарищам, всё-таки неподъёмна. Ну что же, она готова отступить назад, к серии операций, хотя при мысли об этом всё нутро сжимается от тоскливого ужаса. И если бы дело было в ней одной! Но допустить, чтобы её брат, другие светлые проходили через этот кошмар -- нет. С неистовым упорством глава лаборатории гонит вперёд и себя, и товарищей: по иному, неизведанному пути

За три дня они совершили невозможное. Рассчитали, запустили аркан сотворения, и теперь потоки энергии над исчерченным рунами столом сплетаются в химеру. В её новое тело, каким оно должно было стать после всех изменений. Нет, таким оно не стало бы никогда, потому что у хирургических методов есть ограничения, и есть предел выносливости организма. А здесь облекается в плоть её изначальный замысел, в своём совершенстве. Но почему лица коллег, которые общими усилиями совершили этот гениальный прорыв за грань возможного, замкнуты и угрюмы, а в эмоциях -- что угодно, кроме радости?

-- Отчего приуныли? Я уверена, в этот раз у нас всё получилось.

Асуры молчат, один за другим опускают или отводят взгляды. Женщина-хирург порывисто вздыхает, шевелит губами. Глава лаборатории обращается к ней, тоном приказа:

-- Говори!

Они все уже привыкли слушаться её, как своего боевого командира. И глава лаборатории получает от коллеги откровенный ответ, вернее вопрос:

-- Неужели, ты совсем не испытываешь страха и стыда, искажая себя в такое? Это же чудовищно!

Асура размышляет мгновение. Ответ давно сложился внутри, дело за формулировкой:

-- Да, мы сотворили чудовище, но мне не стыдно и не страшно. У меня нет чувства, что я искажаю себя. Напротив, я выправила форму. Наконец-то привожу её в соответствие со своей сутью. Прежде я была целителем. Теперь я исцеляю, чтобы убивать, и убиваю, чтобы исцелять. Да, я стала химерой войны. Этот выбор навязан мне врагом, но я его сделала. Я изменилась, и принимаю это. Довожу до логического завершения.

Маг жестом отчаяния прикрыл глаза рукой. Похоже, этот асур никогда больше не взглянёт на асуру с прежней теплотой, с надеждой на общее будущее, не сможет... Нет, справился с бурей эмоций. Смотрит, не отводя взора. В светлых глазах -- тень отчуждения, боль, но и уважение, понимание. Глава лаборатории по-прежнему может полагаться на своего товарища и коллегу, как на себя. Прочее не важно.

Она добавляет, для мага и для всех остальных:

-- Я счастлива за тех, кого война не изменила, если такие среди нас остались. Давайте, побережём их, как сможем.

Генератор идей улыбается:

-- Ради этого и трудимся, да?

Коллеги зашевелились, переглядываются. Не то, чтобы все безоговорочно приняли сказанное главой лаборатории, но оттаяли. Хорошо. Она отпускает, вернее, выпроваживает на перерыв всех, кто не занят, а просто наблюдал. Аркан завершает работу, и теперь почти незаметно, что на столе лежит не совсем обычная асура.

Ещё чуть-чуть, и пора. Ожидание нестерпимо. Чтобы сохранить уверенность, которой она только что щедро делилась с товарищами, чтобы не сорваться в бездну ужаса, ярости и жалости к себе прежней, глава лаборатории начинает думать о следующей задаче. Обращается к двум магам, с которыми сейчас работает:

-- Сможете перестроить аркан, чтобы создать не асурское, а навское тело? Обычное, по крови?

Встречает удивлённые взгляды. Новый маг, из воинов Крепости, переспрашивает:

-- А зачем? Можно взять любого нава и занять тело. С перекрёстным обменом, как в тех древних записях, -- на этой мысли мага передёргивает. -- Нет, лучше с безвозвратной потерей его духа. Дела не настолько плохи, чтобы у нас перевелись пленные.

-- Да, насчёт пленных интересная мысль. У меня была немного другая, я тоже хочу её проверить, хотя бы в теории.

-- Сделаем. Легко, -- после достигнутого, в самом деле, не сложно. -- Будет энергия, сделаем.

-- Подготовьте расчёт по сотворению навского тела, а после займитесь основным протоколом "Воин". Думаю, командующий одобрит его сегодня-завтра. Пусть у нас всё будет наготове.

Она уже умеет дышать в изменённом теле, хорошо! Её маг довольно улыбается, ободряюще пожимает руку, и его почти не смущает, что это рука химеры. Тут же он обещает бережно сохранить её прежнюю оболочку. Глава лаборатории благодарит и просит на время оставить её одну.

На этот раз тело в идеальном состоянии, и асура с удовольствием обживает его, учится двигаться. Привыкает к сместившемуся центру тяжести, к тому, как работают теперь мышцы корпуса. Чтобы пустить новые возможности в ход на полную силу, нужны ещё тренировки и тренировки. Но она готова предъявить результат в назначенный срок, даже чуть раньше.

Стройная женщина в струящемся белом платье, с волосами, распущенными по плечам, входит в зал Совета. Почти все, кого она хотела видеть, сегодня в сборе. Жаль, брата нет -- он в очередном рейде по вражеским тылам. Женщина держится слегка сковано и чересчур прямо, однако необычный наряд отвлекает от таких мелочей. Главу лаборатории привыкли видеть в рабочем комбинезоне, и с другой причёской, и с другим, гораздо более озабоченным, выражением лица. С таким, как сейчас, докладывают исключительно об успехах, а успехов у Светлых не было давно. Поэтому на неё удивлённо поглядывают. Асура занимает своё место в кругу, и ждёт, когда объявят начало.

Первыми отчитываются военачальники различных рангов, и асура чувствует, как тускнеет радость её терпеливо выстраданного, любовно выпестованного успеха. Она думала, дела на войне идут плохо? Она ошибалась: дела идут хуже некуда. Похоже, это окончательный разгром. Новые разработки опоздали, и уже, наверное, ничего не успеют изменить. Ей становится стыдно за неуместный праздничный наряд, за желание похвастаться, когда последние осколки её мира пылают и рушатся. С другой стороны, если уж гореть, так красиво. Ярко. Глава лаборатории честно принесла свою вязанку хвороста. Пусть полыхает и светит!

Она дожидается очереди и коротко докладывает, что они сделали:

-- Во-первых, разработали технологию, которая позволит воинам возродиться, если их убьют в бою. Мы назвали этот проект "Второй шанс", -- глава лаборатории озвучивает время и расход энергии на создание второго тела и артефактов возвращения, в расчёте на одного асура, -- Во-вторых, научились создавать тела-химеры, с дополнительными возможностями, по заказу. Этот проект мы называем "Совершенный воин". Он нуждается в добровольцах, готовых примерить его на себя, и в небольшой доработке для каждого. Затраты времени и расход энергии здесь больше, -- ещё одна выкладка. -- И нужно некоторое время на тренировки в изменённой форме. Изначальное тело можно сохранить как резерв для возвращения. Обе технологии я уже опробовала на себе, результат меня полностью устраивает.

На этих словах асура выпускает из-за выреза платья два щупальца: боевое, с ядовитой пастью, и второе -- тонкий щуп с острым, как скальпель, коготком на конце. Она видит, как напряглись асуры, кто-то даже отшатнулся из круга. Ловит отзвуки их эмоций и раскрывается целиком. Серебристые змеи-щупальца тянутся из её груди к ошеломлённым асурам, она смеётся, запрокинув голову, и никак не может остановиться. Только сейчас до конца осознала трагическую иронию ситуации. В её руках -- отличный способ обмануть смерть, да только смерть уже забрала почти всех, кто дорог. И даже на то, чтобы уберечь оставшихся...

Асура слышит спокойный голос Повелителя:

-- Немедленно уберите это. Демонстрация убедительная, довольно.

Асура делает над собой усилие и загоняет внутрь горький смех. Её химера сворачивает в себя оружие и рабочие инструменты. Она поправляет платье и ждёт. Обсуждения или сразу вердикта.

Повелитель не смотрит на неё, обращается к командующему:

-- Прикиньте, сколько "Вторых шансов" и сколько "Воинов" мы сможем сейчас себе позволить?

-- Мы сохранили только один большой Источник: здесь, в Крепости. Если использовать весь выход энергии, получим порядка ста "Вторых шансов" или двадцать -- тридцать "Воинов" в месяц. Но реально, я могу выделить не больше трети энергии.

-- Мы можем ещё раз попытаться создать новый Источник.

-- Да, но не сможем замаскировать такой всплеск.

-- Давайте обсудим это чуть позже, -- Повелитель вновь обращается к асуре. -- Благодарю вас за отличную работу. Вы её продолжите. Все, кто сражается, в перспективе должны получить "Второй шанс": по жребию, по очереди, насколько мы сможем выделить энергию. А проект "Воин" пока замораживаем. Увы, несколько бойцов не переломят ситуации, даже если каждый из них станет сражаться за двадцатерых.

Асура глотает подступающие к горлу слёзы. Сколько её собратьев смогли бы вернуться из боя живыми, если бы вместо возни с химерой пустить энергию на сотворение обычных тел? В исследовательском азарте ни она, ни коллеги не подумали об этом. Старались довести до ума идею, с которой начали... Она ещё раз просит слова и делает то, чего всегда избегала: докладывает о едва начатой работе.

-- Считаю своим долгом сообщить о перспективной разработке одного из моих коллег. Он предположил, что мы сможем занимать тела навов, -- глава лаборатории видит гримасы брезгливости на лицах асуров, и твёрдо добавляет. -- Вряд ли кто-то из нас, в здравом уме, захочет постоянно жить во вражеском теле. Но разведчиков такая возможность, по-моему, должна заинтересовать. И врагов с толку собьём, и сохраним резерв для возвращения. Насколько я поняла своего коллегу, это модификация старинного аркана обмена телами. Значит, энергии понадобится относительно немного.

Асуры в круге переглядываются: идея им явно не по нраву, но большинство согласно склоняют головы. Повелитель подводит итог:

-- Продолжайте. Представьте результат как можно быстрее. Идите, не медлите. Нава для экспериментов разведчики доставят вам в ближайшее время.

Один из военачальников недовольно морщится:

-- Мы не обманем Яргу, он безошибочно чует своих и чужих. И очень настороже после провала с изменёнными навами.

Другой отвечает:

-- Даже если не удастся подослать убийцу к Ярге, лазутчикам найдётся много других дел.

В лаборатории начальница застаёт всех за работой, но в воздухе повисло какое-то слегка нервное веселье. Асура чует подвох. Что? Два мага опробовали древний аркан, обменявшись телами друг с другом? Она ещё раз приглядывается к обоим, чтобы убедиться наверняка. Сомнений нет! Спрашивает, признаются. Она хвалит коллег:

-- Молодцы, угадали приоритетное направление. Именно это задача поставлена нам на сегодня. Как пережили переход при обмене?

Маг из Крепости спокойно отвечает:

-- Неприятно, но терпимо.

Её маг азартно блестит глазами:

-- Жутко. Но интересно.

То есть, сейчас они наоборот...

-- Быстро возвращайтесь в себя. Нам пообещали нава для экспериментов.

Да, оба довольно легко переносят переход. Или это особенность данного аркана? Живое добровольно обменивается с живым, потому не так страшно?

Асура сухо, сдержано пересказывает, что было на совещании. Ей горько видеть, как гаснет на лицах товарищей радость. Но упрямая надежда, пополам со злостью, остаётся. Они встречают материал для экспериментов в должном настроении.

Двое разведчиков привели пленного нава. Рассказывают: поймали врага безоружным, когда он, насвистывая, размечал площадку под какое-то строительство. Посчитал землю безраздельно своей, а себя в безопасности, теперь поплатится за это. Пленник стоит, гордо выпрямившись, самое сильное чувство -- досада. Такого наглого врага особенно приятно будет убить. Причём не сразу.

Маг из Крепости настраивает на себя и пленника артефакты возвращения. Чья идея, тот первый и опробует. Глава лаборатории наблюдает за экспериментом со стороны. Смотрит на сосредоточенного коллегу. Смотрит на пленника, крепко связанного, но не утратившего дерзкий и заносчивый вид победителя. Она думает о своих предках. О тех, кто на заре времён отважно и беспечно жонглировал жизнью и смертью, нырял в ужас перехода ради мистификации, ради любовной игры. И о тех, кто впоследствии разучился рисковать, почти забыл, как это делается. К счастью, не все такие...

Два врага, асур и нав, замерли на расстоянии вытянутой руки. Обездвижены сейчас оба, на всякий случай. Звучит короткий аркан, мужчины разом вскрикивают, дёргаются, лица "плывут" -- обоих оглушило. Тот, кто выглядит асуром, первым начинает яростно ругаться по-навски и рваться в путах. Второй, который выглядит как нав, ещё несколько мгновений фокусирует взгляд, потом хрипло говорит по-асурски:

-- Получилось. На наве тоже работает, -- и сразу произносит кодовое слово возврата.

В этот раз и асур, и нав из гордости сдерживают вскрик. Оба дышат тяжело. Сцепились взглядами, будто клинками: кто кого передавит. Кажется, ещё немного, и воздух между ними вспыхнет от ненависти.

Глава лаборатории прохладным деловым тоном интересуется у коллеги:

-- Сделаем перерыв, отдохнёшь? Или сразу продолжишь?

Асур с явной неохотой обрывает поединок взглядов, резко отвечает начальнице:

-- Чего тянуть? Сейчас проверю артефакт, и сразу прикончим этого, -- обращается к другому магу. -- Подстрахуй.

Глава лаборатории и её маг молча кивают. Нав щерит зубы, рычит, будто загнанный в угол зверь. Неизвестно, понимает ли он совершенную речь, но осознал, что они только что с ним делали, и наконец-то испугался. Само по себе приятно, однако глава лаборатории усыпила бы врага, чтобы не мешал. Но коллега сильный маг и храбрый воин. Следующий аркан -- его личное изобретение. Потому она пока не вмешивается.

Новый аркан длиннее, и даже на слух звучит грубее, резче, неприятнее. По сути, это чудовищное насилие над телом и духом, изощрённый способ убийства. Естественно, такого аркана нет, и не могло быть в древних манускриптах. Если кто-то из асуров сотворил нечто подобное с другим асуром, и остался безнаказанным, записей точно не оставил. Война заставила изменить взгляд на вещи, и сейчас это просто ещё один способ уничтожить врага. Если сработает.

Взгляд асура туманится, жизнь уходит с лица, пустое тело безвольно повисает в коконе магической сети. Нав судорожно бьётся в путах, рычит и воет уже совершенно по-звериному, потом вдруг замирает, переводит дыхание. Осмысленно, с лютой ненавистью смотрит в глаза главе лаборатории, и что-то говорит по-своему.

У мага артефакт отрабатывает экстренное возвращение. На ожившем лице -- дикий ужас, глаза лезут из орбит. Асур оглушён, подавлен, не сразу соображает, где он, и что. Хрипло просит мага-коллегу:

-- Отпусти сетку, -- и мешком оседает на пол.

Пленник ухмыляется: злобно, торжествующе, уши острые, зрачки чёрных глаз посверкивают жёлтым, у них это верх ярости. Асура наблюдает за врагом боковым зрением, её больше беспокоит состояние коллеги. Однако маг уже отдышался, во взгляд вернулась осмысленность. Асур мотает головой, выдыхает с досадой.

-- Не работает! Я не смог выдавить его.

Глава лаборатории холодно улыбается. Коллега очень сильный, талантливый маг и бесстрашный воин, но за его плечами нет опыта площади и первой лаборатории, только честный бой.

-- Сейчас разберёмся, аркан не работает, или ты просто упустил некоторые мелочи, -- глава лаборатории спокойно подстраивает артефакт возвращения, просит своего мага сохранить её нынешнюю оболочку. Асура не смотрит в глаза врагу, не старается прочитать его эмоции, тем более, не затевает разговоров с расходным материалом. Сразу со всей силы бьёт нава арканом, напрочь отшибающим сознание, подавляющим дух. После этого медленно, тщательно выговаривает новую формулу, и через мгновение перехода наблюдает из чужих глаз, как её химера оседает на руки товарищу.

Чужим, неприятным голосом обращается к сидящему на полу магу:

-- Аркан действует. Молодец, ты сделал это! Чуточку не хватило специфических навыков. Ты ведь раньше просто убивал навов, а не работал с ними. Научишься. И разведчиков научим.

Ухмылка чужими губами, наверное, чересчур кривая и жуткая. Слишком яркий свет режет глаза. Вообще, мир ощущается во многом иначе. Глава лаборатории планировала сразу вернуться в химеру, но теперь исследовательский интерес сильнее отвращения к чужой оболочке, обитателя которой она только что убила. Она просит снять путы, встряхивается, ходит по комнате: движения стремительней и резче, чем она привыкла. Коллеги смотрят на начальницу в новом обличье со смесью восторга и ужаса.

Разведчики, которые тоже наблюдали за экспериментом, что-то тихо обсуждают между собой. Потом один из них говорит во всеуслышание:

-- Жаль, нету второго пленного. Интересно, пройдёт ли этот фокус, если предварительно забрать его память?

Глава лаборатории отвечает:

-- Должно получиться. Приводите, попробуем. Но сперва проводите меня в Совет: одной в таком виде мне туда являться не пристало. А вы, -- обращается она к своим магам, -- Подумайте над оптимизацией аркана сотворения. Самого простого: для асуров, по крови. Сможем хоть немного уменьшить расход энергии -- выиграем жизни. Пока размышляете, начинайте готовить обычные руны, не мешкайте.

Двое разведчиков вводят в зал Совета фигуру, с головой укутанную чёрным навским балахоном. Под молчаливым конвоем, под косыми взглядами военачальников, некто идёт к месту главы лаборатории в круге. Останавливается, не дойдя шага. Отбрасывает на плечи капюшон -- да, на вид это нав, только у него круглые уши, и он доброжелательно, не по-навски, смотрит на светлых. Просит слова, докладывает об успехе очередного эксперимента, об очередных перспективах.

Повелитель обладает достаточным могуществом, чтобы опознать за оболочкой суть. Он с большой теплотой смотрит в чужие чёрные глаза, благодарит за хорошую работу, даёт добро на продолжение. Отчего вдруг так пронзительно защемило чужое сердце в чужой груди? Глава лаборатории почуяла во взгляде верховного асура боль потери, печаль и скорбь. Так смотрят даже не на смертельно раненых -- на погибших. Смотрят, прощаясь навсегда. Мгновение ошеломляющей тишины внутри и снаружи. Позже она обдумает, что значил этот взгляд, а пока опускает капюшон на лицо и под конвоем разведчиков уходит продолжать свои дела.

Вся лаборатория трудится, не покладая рук. Одни чертят руны, другие собирают пробы крови и раздают артефакты возвращения. Простым воинам и разведчикам не объясняют, зачем это. Кому-то из них не повезёт погибнуть в бою, но посчастливится обрести нежданный дар -- вторую жизнь. Кому-то просто не повезёт: неумолимо и фатально. Выбор будет случайным, артефакты и пробирки с кровью не подписывают, только нумеруют. Вот дождались энергии на первый аркан сотворения, второй, третий...

Глава лаборатории вместе с разведчиками экспериментирует над пленными врагами. Варварский аркан для быстрого допроса (позже его назовут "иглой инквизитора") превращает допрашиваемых в слюнявых идиотов, но захватывать такие тела ещё удобнее. Разведчики получают то, что хотели. Глава лаборатории -- мешанину из обрывков чужих воспоминаний, разбираться в которых нет ни желания, ни сил, отчаянную головную боль, и навский язык, которым она теперь владеет как родным.

Она урывает пару часов для сна, с кривой ухмылкой шепчет сама себе: "Отдыхай, восстанавливайся", и падает почти замертво. Не помня себя, блуждает по обломкам чужих жизней, которые пожрала. Просыпается оттого, что её трясут за плечо. Недовольно бормочет:

-- "Птичку" послать нельзя было?

Слышит голос своего мага:

-- Я послал уже трёх, но ты не реагируешь. А твои уникальные руки очень нужны. Много раненых, есть совсем тяжёлые.

Асура выпутывается из мутного сна, который всё равно не принёс облегчения, встаёт и идёт в лазарет. Работы, правда, непочатый край. Большинство раненых -- мирные жители, беженцы. Летучий отряд из Крепости отбил их у развлекавшихся гарок. Раненых уже рассортировали. Лёгких сразу переправили порталом куда-то дальше, в убежище. Не слишком тяжёлыми занимаются пятеро целителей из лазарета и двое из лаборатории. Остались те, кто почти безнадёжен. Асура идёт вдоль ряда изувеченных тел, отстранив и ненависть к врагу, и жалость к своим. Прислушивается только к своему целительскому чутью: кому здесь ещё можно помочь?

Хриплый, захлёбывающийся шёпот: "Мама... Помогите, как же больно... Мама..." Совсем юная девушка. Нежное, красивое лицо, а от тела остался уродливый обрубок, ошмётки кровоточащей плоти. Лучше бы несчастной вовсе не приходить в сознание, но она затуманенным взором цепляется за целительницу, что наклонилась над ней и читает обезболивающий аркан. Молит из последних сил: "Пожалуйста... Не хочу умирать... Жить... Помогите..."

Безнадёжна! Возможно, смогла бы дотянуть, пока маги подготовят руны, и аркан сотворения соткёт ей новое тело. Но даже если глава лаборатории под свою ответственность пустит раненую мимо очереди воинов, всю сегодняшнюю энергию они уже истратили, а новую порцию получат не раньше, чем через сутки. Не дотянет. А просит так отчаянно, так цепляется за жизнь.

Ну, что ж! Несколько часов хирург с уникальным опытом по кусочкам воссоздаёт для девушки тело, в котором та, вероятно, сможет существовать. Кроит и собирает воедино из останков её родного, истерзанного, и из своей первой неудачной химеры: хоть на что-то, да пригодилась. Благодаря второй химере целительница обходится без ассистентов. Новые конечности-щупальца ещё не так ловки, как хотелось бы, но она плюнет в любого, кто назовёт их лишними.

Операция уникальная, о результатах можно будет судить через сутки-двое. Выживет пациентка или не выживет? Захочет ли жить в наполовину чужом, далёком от совершенства теле? Однако терять всё равно было нечего. А на очереди следующий тяжёлый. Их уже меньше: кому-то помогают другие целители, кто-то умер. Асура передаёт смену, лишь когда чувствует, что начала терять точность движений.

Проверяет: в лаборатории всё катится по накатанной колее. Маги чертят очередные руны, генератор идей, который сменился из операционной раньше начальницы, помогает им по мере сил. Сил уже практически нет, поэтому она гонит коллегу отдыхать и уходит сама.

Ещё трое суток. Пациентка выжила и пришла в сознание. Вспомнила, что было с ней и другими беженцами, посмотрела на новую себя. Твёрдо заявила, что не желает эвакуироваться -- хочет остаться в Крепости, стать воином и мстить. До этого ей пока далеко: сперва нужно выздороветь. Перенести, возможно, ещё не одну операцию и восстанавливаться после каждой. Или встать в очередь на "второй шанс". Но работу для неё найдут, как только поднимется на ноги. Остаться решают ещё четверо асуров. Прочих провожают в порталы.

Куда ведут эти порталы, которые открываются по автоматическим маячкам? Говорят, в тайные убежища для остатков мирного населения. Никто в Крепости не знает, да и не хочет знать, где расположены убежища. В недобрый час можно попасть в руки врагу и выдать тайну.

Через последнюю Железную Крепость идёт поток эвакуации из последних очагов сопротивления светлых на Земле. Возможно, не весь поток, но в любом случае он стремительно иссякает. Следить за общей обстановкой всё сложнее, маги тёмных глушат связь, посылают ложные сигналы. Несколько отрядов уже попались в искусно расставленные ловушки. Воины, кому повезло, обрели второй шанс и снова встали в очередь, за третьим.

Связи с Повелителем и высшим командованием нет уже больше двух недель. Один за другим гаснут маячки убежищ, порталы туда больше не открываются. Убежища заполнены и замкнуты изнутри, или их обнаружил и уничтожил враг? Никто не знает.

Ещё месяц: последние беженцы уходят в портал по последнему маячку. Летучие отряды повсюду ищут уцелевших асуров, но, похоже, не осталось уже никого. Ещё десять суток, и последний маячок гаснет.

Комендант собирает гарнизон. Асура стоит плечом к плечу с товарищами по лаборатории, глядит на своего военачальника, своего брата. Его суровое и вдохновенное лицо прекрасно: мало кто из Первых так близок к совершенству войны, как он сейчас. Сильный голос наполняет огромный зал, эхо гуляет в стальных стенах.

-- Мы исполнили первую часть боевой задачи, которую нам поставили Повелитель и командование. Мы обеспечили отход мирных жителей в убежища. Вторая часть задачи -- не давать врагу спокойно обустраиваться в нашем мире. Мы будем воевать с захватчиками и убийцами, пока дышим, пока светит Источник. С завтрашнего дня Крепость выйдет из режима максимальной маскировки и начнёт активные боевые действия.

Асуры в едином порыве отвечают своему командиру грозным ликующим кличем. У них не осталось надежды на победу, даже на выживание, но в избытке сил на войну и месть. Догорать, так ярко!

После общего построения глава лаборатории подходит к брату. Они смотрят друг на друга. Комендант последней Железной Крепости с улыбкой говорит сестре:

-- Помнишь, как в детстве мы с тобой мечтали стать могучими воинами? Сокрушались, что в совершенном мире это невозможно, так как попросту никому не нужно?

Она кивает:

-- Это ты мечтал стать воином, а я -- целительницей воинов. Какими же дураками мы с тобой были! Хотя... Иногда мне кажется, я наконец-то обрела себя на этой войне. Но сколько же потеряла, безвозвратно... Брат, скажи, сейчас у тебя осталась какая-нибудь мечта?

-- Ты знаешь мою мечту: разморозить наш с тобой общий проект. Но сама понимаешь, я отдам приказ не раньше, чем все мои воины будут обеспечены шансом на возрождение. А ты, сестрица, о чём мечтаешь?

Она вздыхает: мечты вернуться в безоблачное детство и юность, увидеть совершенный мир непоруганным, а всех погибших живыми, изменить некоторые свои поступки и решения... Мечты неосуществимы, чего говорить о них вслух.

-- Мечтаю увидеть солнце. Давно. Столько месяцев уже под землёй, устала.

-- Это совсем легко. Пойдём, сестра, я подарю тебе немного солнца.

Портал на поверхность: из тех, которыми пользуются разведчики.

Заливной луг на берегу тихой лесной реки. Осень. Пронзительная пора последних листьев, последнего тепла. Хрустальный вечер, необъятное небо в переливах облаков, огромное солнце над зубчатой стеной леса. Этот край в глубине материка всегда был заповедным, его не задела война. Асура жадно вдыхает сырой прохладный воздух, украдкой смаргивает набегающие слёзы. Лучший из миров по-прежнему невыразимо прекрасен. Она счастлива, что у Повелителя не поднялась рука уничтожить Землю вместе с врагами и гибнущими остатками своего народа. Хотя, выйдя на поверхность, она чувствует: мир изменился. Нечто едва уловимое, новое и чуждое в ярких красках заката, в сплетении силовых линий.

Из прежнего -- тепло и тяжесть родной руки на плече. Оглянувшись на брата, асура замирает: в небе над его головой на миг привиделись ажурные купола и резные башенки, золотисто-розовые в последних лучах солнца. Хрустальный Замок?! Сморгнула слёзы. Нет, всего лишь высокое, подсвеченное закатом облако.

-- Пойдём домой, брат. У нас очень много дел.

-- Домой? Да, ты права: Крепость теперь наш последний и единственный дом.

Честно говоря, никто из них не рассчитывал дожить до весны, даже с учётом вторых, третьих, и далее, шансов. Почему навы до сих пор не раздавили, не вплавили последнюю Железную Крепость в грунт, как поступили давным-давно со всеми остальными? Асурские маги научились лучше путать вероятности и экранировать перемещения под землёй? Ой, вряд ли. Из всего, что светлые узнали о своих врагах, следовало: Ярга желает не просто уничтожить последнюю асурскую твердыню, он намерен взять её как трофей. Подданные князя полгода платили за это кровью, очень дорого платили, но не роптали. Всем навам, кого допрашивали разведчики, решение Ярги казалось единственно верным. Всё-таки поразительное у врагов единомыслие и сплочённость. И терпение хищника, караулящего змею у норы.

Возможно, комендант зарвался, утратил осторожность после нескольких удачных рейдов. Может быть, просто устал. Крепость вышла на поверхность посреди цветущей степи, неподалёку от новенького, едва отстроенного врагами городка. Маги светлых старательно глушили связь. Первый удар должен был разметать навское поселение в клочья. Потом воины намеревались поохотятся за уцелевшими, и можно снова нырять под землю.

Атака сразу пошла не совсем по плану: городок оказался прикрыт щитом, пробили его только с третьего удара. Потом навстречу асурскому десанту из развалин выскочили гарки. На первый взгляд, немного, светлые почуяли свой перевес. Но как оказалось, достаточно, чтобы вместо добивания противника втянуться в серьёзную схватку. Комендант послал своим воинам подкрепление, потом второе. Потом скомандовал отход, собираясь раскатать остатки городка вместе со всеми его защитниками мощным магическим ударом. Гарки не остались на месте, а сели отступающим на хвост. Асуры остановились и начали огрызаться. Время тянулось, но это никого особо не беспокоило: маги продолжали блокировать связь.

Пощипанный, прореженный десант был уже недалеко от Крепости, можно бить по городку. И вдруг в степи стало черным-черно от грузовых порталов, от сотен и тысяч выпрыгивающих оттуда гарок. Всех светлых, кто находился вне Крепости, смели в один момент. Само по себе это не опечалило коменданта: большинство воинов в тот же миг открыли глаза на нижнем ярусе Крепости.

Асура, стоявшая рядом с братом на командном пункте, тоже была спокойна. Сейчас они нырнут под землю, как делали много раз, и вся эта ненавистная чёрная толпа останется в дураках.

Один из помощников спросил коменданта:

-- Уходим вниз?

-- Уходим.

Комендант отдал команду, дрожь пронизала стальные стены. Гулкий удар, толчок, будто при землетрясении. Асуры еле удержались на ногах. Ещё один резкий толчок. Земля вытолкнула Крепость, будто вода -- пробку, и больше не приняла в себя.

-- Ловушка! Тёмные заблокировали нас! -- на лице молодого асура, помощника коменданта, нет страха, только изумление. До сих пор Ярге не удавалось мешать перемещениям Крепости.

-- Ловушка. Значит, станем биться здесь. Хорошее место, -- комендант холодно улыбается. Смотрит на чёрную от вражеских полчищ степь, выискивает главных противников, Яргу с советниками, но их не видно. Ладно, никто не рассчитывал, что лучшие стратеги и тактики лучшего из миров по-глупому сунутся под удар. Шквал боевых заклинаний, предназначенных для несчастного городишки, обрушивается на боевые порядки тёмных: туда, где сильнее всего напряжение магических полей, где мелькнул приметный, чёрно-фиолетовый балахон комиссара Нави. Туда, и далее по кругу: Крепость обложили со всех сторон.

Мощнейшая магическая атака не приносит навам вреда. Они держат щиты и быстро сжимают кольцо. Комендант говорит:

-- Иди вниз, сестра. Твоя половинка не справится одна, а я сейчас заблокирую внутренние порталы.

Асура фыркает в ответ:

-- Не называй её половинкой, сколько раз просили!

Комендант усмехается:

-- Уже не важно. Мы выполнили вторую часть боевой задачи и приступаем к третьей.

-- Ты подманишь навов и взорвёшь Источник?

-- Нет. Слишком мала вероятность накрыть Яргу взрывом. Повелитель пожелал, чтобы враги отбили свой трофей. Ярга получит нашу библиотеку. А ты не станешь уничтожать ваш рабочий архив и не позволишь подчинённым. Ты хорошо меня поняла?

-- Но наши последние разработки.., -- она ошеломлена. Вспоминает прощальный, как потом оказалось, взгляд верховного асура. Он решил её судьбу, судьбу лаборатории уже тогда? Но ей же никто не запрещал, не препятствовал уйти в убежище, пока работали маяки. Женщина-хирург из группы ушла, все целители из лазарета, даже часть воинов Крепости. А глава лаборатории осталась, сама. И некогда уже разбираться, почему она именно так распорядилась своей жизнью.

Брат говорит:

-- Такова воля Повелителя. Предсказано, что навы расколются и передерутся из-за нашего наследства. Это будет хорошая месть. А если сожрут приманку дружно, то ещё лучше.

Асура каменеет, ей трудно уложить в уме всё, что она только что услышала. Комендант улыбается, глаза сияют жуткими, призрачными огнями:

-- Я бы убил тебя, сестра. Прямо сейчас, своими руками. Чтобы избавить от того, что здесь скоро будет. Но твоя химера -- сильная боевая единица. Ты ведь не прочь в последний раз хорошенько подраться?

Сестра улыбается под стать брату:

-- Да, хочу уничтожить побольше тварей. Даже не отключу артефакт. Не зря мы полгода тренировали оба моих тела.

-- Тогда скорее на пост. Да пребудет с тобой сила Света.

-- Да погибнут твари Тьмы!

Кто сказал, что возрождаться после смерти в бою -- просто и весело? Молодой асур жалко скорчился, раскачивается из стороны в сторону и тихонько воет. Глаза пустые, белые, страшные. Он только что сгорел в магическом пламени и ещё не осознал себя заново в мире живых. Рядом хлопочет девушка, которая очень не любит, когда её называют половинкой. Она давно исцелилась от ран, но так и осталась ассистенткой при своей спасительнице. Девушка умеет утешать и успокаивать, как никто другой. Молодой воин постепенно приходит в себя. Возможно, ещё немного, и соберётся с силами идти в бой снова.

Глава лаборатории находит ободряющие слова для остальных, кто вернулся в Крепость после удара навов по десанту, и ещё не пришёл в себя. Большинство воинов уже покинули лабораторию, отправились в арсенал за оружием и доспехами.

Асура собирает коллег и передаёт им новые указания коменданта. На лицах -- удивление и возмущение. Генератор идей выкрикивает:

-- То есть, Повелитель назначил нас в жертву? Мы что, должны сдаться тварям без боя?

-- Не должны. Ты -- лично ты -- можешь сдаться, можешь сражаться до последнего, можешь убить себя прямо сейчас. Это уже никак не повредит замыслу Повелителя.

-- А ты? -- спрашивает её маг. -- Ты что решила?

-- Я дерусь до конца.

-- А если мы всё-таки попытаемся взорвать Источник? -- это маг из Крепости.

-- Ты сможешь?

-- Нет, проклятие! И вместе не сможем, только сгорим.

-- Ну и нечего рассуждать о пустом.

Почти одновременно возрождаются несколько воинов. Первые осмысленные слова:

-- Навы в Крепости.

-- Как?!

-- Наши разведчики.

Да, были такие: ушли три дня назад, живыми не вернулись и не возродились. Контрольный срок ещё не истёк, артефакты возвращения в порядке, вон лежат запасные тела. А что навы сотворили с духом и разумом... Тоже мастера, один аркан для допросов чего стоит, и они очень быстро учатся. Разведчики пришли своими личными порталами, провели врагов, открыли главные ворота.

Главные ворота -- второй ярус, откуда враги взялись на нижнем? Катятся по коридорам чёрной лавиной, и все, способные держать оружие, защищают сейчас лабораторию. Оттуда постоянно приходит подкрепление: возрождённые. Значит, бой наверху тоже пока продолжается.

Асура встала в ряды защитников, когда погас сигнальный огонёк над телом её брата. Артефакт возвращения разрушен, комендант Крепости убит окончательно и бесповоротно, вот что это значило.

Удивление? Нет. Как ни старались мастера защитить артефакты, такое случалось не впервые.

Горе? Осознает потом, если успеет.

Ярость? Да! Холодная, расчётливая ярость.

Брат говорил, химера -- сильная боевая единица? Да, и настало аремя. Коридоры на нижнем ярусе достаточно узкие, вероятно, она смогла бы перекрыть такой даже в одиночку. Но пока вместе с ней в этом коридоре ещё десяток воинов. Одни держат магические щиты, другие орудуют клинками из лунного сплава. Химере оружие ни к чему, она сама по себе оружие. Восемь щупалец, на конце каждого -- по три мощных когтя и ядовитые железы. Асурам яд не страшен, а навов убивает почти мгновенно, достаточно капле попасть на кожу. Химера несёт смерть, враги падают на пол, корчатся в последних судорогах.

Но всё-таки, первый же нав, издыхая, смог полоснуть клинком и забрать с собой кого-то из её соратников. Второй вцепился кому-то в ноги, и тёмные успели зарубить споткнувшегося. Третий гарка ускользнул от удара, подставил вместо себя лезвие катаны, и серебристая змея конвульсивно забилась на полу, отдельно от хозяйки. Асура не сделала себе там болевых рецепторов, сосуды мгновенно сжались, исключая кровопотерю. Следующие два врага ничего не смогли ей противопоставить. Однако пока химера сосредоточилась на них, четверо навов проскользнули вдоль стены ей в тыл, завязали бой с её товарищами.

Нет, она не смогла бы держать коридор в одиночку. Гарки двигались слишком быстро, ещё быстрее соображали, и действовали слажено, будто единый организм. Они отсекли от группы асуров самую опасную противницу и теперь атаковали её с двух сторон. Вот ещё трое в прыжке перелетели ей через голову, один получил свою дозу яда и покатился по полу уже не живой, двое приземлились на ноги и начали теснить её магическими щитами. Три щупальца на полу, следом кисть правой руки, и это уже по-настоящему больно. Чёрная сталь с золотой насечкой -- гораздо хуже, чем просто чёрная сталь. Миг слабости и дурноты стоил химере глубокой раны на бедре, но полгода тренировок не прошли даром: она собралась с силами и тут же взяла реванш.

А потом кто-то зацепил её пакостным арканом тёмных и полностью вытянул магическую энергию. Даже для обычной асуры это очень неприятно, для химеры -- вдвойне. Изменённое тело лишилось магической подпитки и стало быстро уставать. Теперь она больше оборонялась, чем нападала. Гарки, не потеряв никого, загнали её в тупиковый коридор, где раньше открывался портал. Перекрыли выход щитами и... Они что, решили оставить её в покое? Судя по звукам, бой у лаборатории, у арсенала ещё идёт. Может, кто-то из своих прорвётся к ней на помощь?

Наскоро обрабатывая свои раны, химера следит за гарками, гарки -- за химерой. Они могли бы атаковать и добить её здесь, но чего-то ждут... Ох! Понятно, чего. Сначала асура просто не поверила глазам, решила, что враги, помимо золотой насечки, нанесли на клинки какую-то галлюциногенную дрянь. Из-за вражеского щита на неё уставился 85, позади тяжко ворочается и взрыкивает 12.

-- Сельга, ты знаешь это существо? -- один из гарок обращается к 85, и это первый разговор, который асура слышит среди тёмных за время атаки на Крепость. В бою враги обходятся без слов, даже без команд вслух.

-- Да, Лурга, знаю. Это асура из лаборатории. Она меня делала.

-- А ядовитые щупальца у неё тогда были? -- у Лурги на руках перчатки, и он осторожно держит одно из отсечённых.

-- Я не видел. Был похожий нав, 90. Погиб во время полевых испытаний. Учителя внушили ему, что вы враги, и он напал, -- 85 хорошо, чисто говорит по-навски, гораздо лучше, чем прежде по-асурски. Звероногий явно скорбит по 90 и по всем остальным, кто погиб тогда. Зыркнул исподлобья на ту, кого раньше величал Амой, и нет, её ему не жалко. На неё он обижен и зол.

-- Из лаборатории. Значит, приказ брать живьём.

85 внимательно принюхивается к тому, что держит Лурга. Говорит:

-- Мне не опасен этот яд. Образцы не причиняют друг другу вреда, создатели позаботились. Могу её поймать и держать, Руга подстрахует, -- кивок на дракона.

Асура проклинает себя за непредусмотрительность. Она могла изменить формулу, использовать другое вещество! Хотя навы тоже не учли возможную встречу с химерой, не запаслись противоядием. Но как же так: 85 и 12 в войске Ярги? Были сведения, что всех изменённых навов князь навечно замуровал в непроницаемом куполе. Месяц назад асуры пытались туда пробиться, выпустить диких тварей на волю, но не смогли. От отчаяния хочется выть. Зачем она приказала 85 оставаться живым? Как он исхитрился перебежать на сторону врага?

85 скользит к асуре, полуприсев на своих звериных лапах, расставив когтистые руки. Следом напирает 12, загораживает коридор практически полностью. Асура стоит у тупиковой стены, неотрывно смотрит в чёрные глаза своего некогда верного пса. Приказывает:

-- Атакуй! Враги! Убей их всех!

Изменённый нав неожиданно мягко улыбается:

-- Твои приказы -- ничто. Князь Ярга освободил нас от рабства, -- по-асурски он тоже стал говорить гораздо лучше. -- Не сопротивляйся, Ама. Я не хочу делать тебе больно. Мне будет жаль, если.., -- продолжая говорить, он неуловимым движением бросает артефакт, который в миг опутывает всё её тело плотной сеткой. Увернуться светлая химера попросту не успела.

85 привычно закидывает живой тючок на плечо: именно так он таскал сопротивляющихся навов в операционную. Асура решает сменить тактику. Ей не нужно изображать испуг, достаточно проявить его:

-- Сельга, помоги, пожалуйста! Твои новые друзья замучают и убьют меня. Мне будет очень больно и плохо. Пожалуйста, вынеси меня отсюда! Помоги!

-- Ама хитрая. Ама легко переговорит Сельгу, поэтому Сельга не слушает. Я нав, я выполняю приказ князя Ярги: поймал тебя и держу. Отнесу князю, пусть он делает с тобой, что заслужила.

-- Твой князь Ярга -- захватчик и убийца. У него нет права судить меня...

Увы, тупиковый коридор слишком короток для переубеждения строптивого образца. Извернувшись, асура впивается в 85 зубами, жалит сквозь сетку тонким рабочим щупальцем. Это не повредит изменённому наву, она просто даёт выход бессильной ярости, и тут же тихо произносит кодовое слово возврата.

-- Маленький ты ещё, меня удержать, -- шепчет она через мгновение, открывая глаза своего изначального тела. Брошенную химеру жалко до слёз, и предательство 85 ударило гораздо больнее, чем она готова себе признаться. Асура поднимается с узкого ложа в длинном ряду таких же, пустых. Защитники последней Железной Крепости разменивают свои последние жизни.

В дальнем углу кто-то отчаянно всхлипывает. Половинка, великий мастер утешать других? Ручьи слёз бегут по лицу девушки, пальцы судорожно стиснуты на рукояти короткого меча, направленного остриём в сердце. Сложно, очень сложно асуру зарезаться насмерть, ассистентка целителя обязана это знать.

-- Эй, ты что творишь?

Девушка вздрагивает, роняет меч. Просит глухим, перехваченным голосом:

-- Убей, пожалуйста. Я сама не могу. Не хочу попасть в плен второй раз.

-- Ну, и зачем я тебя лечила? Кто просил жить? Кто хотел стать воином и не пошёл в убежище? Иди, сражайся!

Не пойдёт: парализована ужасом. Глава лаборатории отчаянно корит себя, что не уследила за ассистенткой, позволила девушке сломаться. Лучше бы час назад выгнала её с этим клнком в коридор.

-- Не могу, -- навзрыд. -- Ты дала мне вторую жизнь, ты забери. Только не плен!

Хочется ударить, и возможно, это лучшее лекарство. Но старшая асура обнимает младшую, прижимает к себе. Рыдает сама, будто прорвало внутри какую-то плотину. Ещё немного, и останки разума потонут в слезах, ощущение времени уже утонуло.

-- Эй!

Женщины вздрагивают. Глава лаборатории оглядывается и шарахается: на неё смотрит живой комендант Крепости. Только что возродился...

-- Брат!

Асур качает головой, на лице горестное, неловкое выражение:

-- Простите, нет. Комендант убит. Мне настроили артефакт на это тело, когда я потратил оба своих.

Асура уже поняла свою ошибку: воин иначе говорит, иначе двигается.

-- Кто настроил?!

-- Ваш маг. Прошлый раз мы попали сюда одновременно.

-- Где он сейчас?

-- Не знаю. Если не взяли в плен, скоро будет опять здесь.

Воин спешит в арсенал, асура смотрит ему вслед и усмехается сквозь слёзы. Сперва её возмутила подмена. Но маг прав, и сам погибший комендант не возразил бы против такого послесловия своей жизни. Какая разница, кто поднял боевое знамя Крепости и понёс дальше?

Асура смотрит на ассистентку. Та успокоилась, но спокойствие дурное, обречённое. Девушка шепчет.

-- Поверь, я очень благодарна тебе за полгода жизни. Правда, благодарна. А теперь помоги умереть. Ты можешь. Быстро и безболезненно. Пожалуйста, пока они не пришли сюда. Я знаю, они скоро придут. Я не хочу, чтобы меня снова рвали на куски. Помоги, ты можешь.

-- Да, помогу. Соображала бы ты чуточку, сделала бы сама.

Асура настраивает артефакт возвращения не на тело -- на пустоту, в никуда. Вкладывает в ледяные дрожащие пальцы:

-- Хочешь умереть, скажи слово. Только.., -- хочет сказать: "Не спеши".

-- Благодарю тебя за всё. Прощай, -- зажмурив глаза, девушка выговаривает кодовое слово и падает замертво.

Асура рычит, будто нав в клетке. Подбирает с пола меч, обещает немедленно напоить благородный металл чёрной кровью.

Клинок в руках: прямой, сияющий луч. Она не убила пока ни одного гарку, но ранила, кажется, двоих. Враги заняли арсенал, ворвались в лабораторию и теснят последних уцелевших светлых. Вот упал тот, с кем она оборонялась спина к спине. А вот она сама не выставила щит, не увернулась, не отмахнулась мечом от летящего в лицо клубка тьмы. Мир гаснет, и это не похоже на старую знакомую -- смерть.

Это плен. Асуру жёстко встряхивают за волосы, вздёргивают на ноги. Сознание неохотно возвращается. Ощущения услужливо доносят рассудку: она без энергии, крепко связанная, голая.

-- Точно! Та самая тварь, что сдохла у Сельги в руках.

-- Такая же, но без щупалец, -- твёрдые пальцы скользят по коже от яремной выемки до пупка. -- Я сканировал, обычная асура.

-- Больше не сдохнешь, пока не позволим, -- удар под рёбра. -- Не смей притворяться падалью, когда находишься перед князем Яргой.

Асура распахивает глаза и сразу упирается взглядом в три высокие фигуры в тёмных балахонах. Вокруг толпа навов. Рядом жалкая кучка пленных асуров: большинство без сознания. Бывшая глава лаборатории не глядит ни на своих, ни на гарок. Уставилась на ближний балахон, будто птичка на змею. Под глубоким капюшоном не видно лица, лишь мерцают два жёлтых, хищных огня.

Кто-то пихает её в спину, асура оказывается на коленях и больше не может пошевелить даже мизинцем. Без разницы: на глыбу живой Тьмы по имени Ярга смотреть получается только снизу вверх. Такая невозможная мощь рядом, сердце асуры замирает от ужаса и восхищения. Ужас её собственный. Восхищение, кажется, от навов, чью память она некогда присвоила. Теперь мёртвые враги в её голове признали и восславили своего князя. Однако не им -- именно ей вдруг захотелось пасть ниц перед новым владыкой лучшего из миров. Право Ярги непреложно, хотя это право силы: асура прониклась и осознала. Мечтали, рассуждали с братом о совершенных воинах, но не подступили даже близко. Вот оно, истинное совершенство войны.

Враг отводит взгляд, озирает других пленников, оцепенение отпустило хотя бы рассудок. Нет, она не склонится. Право Ярги владеть миром не отменяет её собственного права ненавидеть и мстить. За всю боль, за все потери, за горечь последнего поражения. Мстить -- как? Кажется, все возможности исчерпаны. Но асура вспоминает одного не в меру разговорчивого врага, который безнадёжно проиграл, и всё же остался ядовитой занозой в мыслях своего палача. Если асуру обездвижили, но не лишили речи... Не лишили!

-- Смотри в глаза, -- тоном приказа, по-асурски. Жёлтые огни в упор. -- За тебя попросил тот, кому ты особенно много должна. Вспомни его, и я позволю тебе умерёть легко.

Кто мог просить всемогущего князя Нави за пленную асуру? Только 85 в своей детской простоте, больше некому. Укол беспокойства: не слишком ли дорого заплатило существо за упущенную химеру и эту просьбу? Нет, 85 сделал выбор, возможно, даже свободный. Одна из создательниц больше не отвечает за его судьбу. Пусть отвечают те, кто вернул изменённому наву имя.

-- Сельга?

Капюшон колыхнулся в намёке на кивок:

-- Угадала. Жаль.

Ярга кладёт на голову женщины чёрные когтистые руки, до странности похожие на лапы некоторых образцов, и начинает читать длинный аркан. Асура узнала формулу, понимает, что её ждёт. Но в последние мгновения, пока рассудок при ней, выговаривает, отчаянно спеша:

-- Ты слишком совершенный для этого мира, князь Нави. Ты скоро уйдёшь следом за нами. Мёртвый нав!

Голос, читающий аркан, не изменил своей размеренной монотонности. Жёлтые глаза даже не мигнули. Формула завершена, магическая игла впивается в мозг, и пленница уже ничего не может сказать. Её больше нет, и её совершенно не беспокоит, как ненавистный победитель распорядится всем, что она умела и знала.

Самого главного она не знает и не узнает уже никогда. Защитники последней Железной Крепости не смогли победить Тьму и отстоять Землю, но выиграли время для эвакуации асуров в Тайный Город. Его навы нашли много, много позже. А князь Ярга -- только в другой жизни.