Ищу телохранителя, телообогревателя, телоласкателя, телоцелователя, или... Welcome back

Я летела в Россию и, впервые за много лет кроме бизнеса, у меня была ещё одна цель — месть. Месть — это блюдо, которое подают холодным. Что ж, я давно его остудила, и сейчас для его подачи у меня были и время и деньги. Я вернулась к изучению содержимого папки, переданной мне частным детективом. Вот значит, какой ты стал, мужчина, которого я любила больше жизни. Откинувшись на спинку кресла в бизнес-классе, я вспоминала… Уже двадцать лет моё имя Элен, а когда-то меня звали Лена, Леночка, Ленок… Юная девушка познакомилась с красивым, золотоволосым юношей и влюбилась безудержно и безрассудно, не замечая никого и ничего вокруг себя, не видя его очевидных недостатков и подлости. Любое его слово становилось законом для меня. Прикажи он пройти по битому стеклу босыми ногами, пошла бы, не задумываясь, не спрашивая, не рассуждая. Владимиру, игроку и моту, любившему жить на широкую ногу, всегда требовались деньги, и я пошла работать. Днём училась, вечером стояла за прилавком, ночью мыла посуду в ресторане и несла любимому все свои скудные заработки, но ему всегда было мало, и вот однажды, проиграв крупную сумму, он, не задумываясь, продал меня в бордель. Лежать бы мне в безымянной могилке, если бы мне не повезло в первый раз. За меня вступился владелец магазина и ресторана, где я работала, сорокалетний, на то время, мужчина, Алексей Петрович, имевший двух дочерей, близкого со мной возраста. Пожалев испуганную девчонку, он выкупил мою жизнь. Теперь у него сеть супермаркетов и акции моего концерна, я умею быть благодарной. Испытав на себе предательство и пережив сильнейшее потрясение, я не нашла ничего лучше, как напиться таблеток. Тогда, мне повезло во второй раз, меня вовремя нашли. Нашёл всё тот же Алексей Петрович. После выхода из больницы он вручил мне билет и немного денег, и отправил в другую страну к родственникам, надеясь отвлечь и дать возможность заработать. Так я оказалась в Нью-Йорке. Примерно через полгода мне повезло в третий раз, совершенно не ожидая, я выиграла в лотерею очень крупную сумму. Родственники Алексея Петровича помогли мне организовать своё дело и получить документы. Я пахала по восемнадцать часов в сутки, стараясь работой заглушить свою боль, и вот теперь, спустя двадцать лет, я стояла во главе концерна, приносящего миллиардные прибыли и имеющего филиалы во многих странах мира, и самый крупный был в России. Я летала туда каждые три-четыре месяца для проверки документов, переговоров с компаньонами и прочих дел. Моя жизнь была устроена и расписана на много лет вперёд. После всего случившегося в юности, я потеряла способность испытывать сильные чувства, так отголоски, с одной стороны, это помогало в бизнесе, оставляло разум холодным и собранным, за эти качества мои конкуренты дали мне прозвище «Русская Акула», пусть так, им виднее. С другой стороны, отсутствие сильных эмоций не давало возможности вести полноценную личную жизнь. Я вышла замуж, не любя, просто испытывая симпатию. Мужа, в принципе, это устраивало, мы жили, каждый своей жизнью, изредка встречаясь в постели, пока у него не стали возникать проблемы с потенцией. Это не доставило мне особой радости, но на развод я не подала, посчитав подлостью. В конце концов, если человек лишается почки или лёгкого, его же не выкидывают из жизни, чем же мужское бессилие отличается? К сожалению, в силу своего положения я не могла завести любовника дома, приходилось беречь репутацию, но я нашла выход… Последние семь лет, я пользовалась услугами фирмы по найму телохранителей, возглавляемой моим другом Игорем. Фирма предоставляла мне транспорт и услуги телохранителя, которого я выбирала, и если мы договаривались, то спектр услуг расширялся до секса по взаимному согласию. Я не была ханжой, мне требовался мужчина, и я за это хорошо платила, так что расставались мы довольными друг другом. К сожалению, недавно Игорь продал свой бизнес и вышел на пенсию, а Саша, услугами которого я пользовалась в последние два года, женился, именно поэтому я сейчас ехала в новое агентство, рекомендованное мне Игорем. Посмотрим…

Войдя в здание агентства и представившись, я была сопровождена в кабинет начальника. На пороге меня встретил невысокий, плотно сбитый мужчина лет пятидесяти, с седыми волосами и серыми глазами. Предложив мне присесть, он спросил:

— Я правильно понял Игоря, Вам кроме услуг телохранителя, нужны ещё экстра услуги?

— Да, Вы поняли правильно.

Мужчина с удивлением меня рассматривал, и я знала, что он видит и о чём он думает. Видит он высокую, стильную, ухоженную, изящную брюнетку с запоминающимися глазами-природа пошутила, и моя радужка плавно перетекала от края к центру, от тёмно-синего в голубой оттенок, а думал он о том, зачем такой женщине платить за секс.

Я решила прояснить ситуацию:

— Мне требуется мужчина, не моложе тридцати, в хорошей физической форме, не ниже метра восьмидесяти пяти, не женатый и не связанный другими отношениями. Он будет должен проводить со мной рядом двадцать четыре часа в сутки, расходы за мой счёт, контракт на три месяца, при необходимости возможность продления, если возникнет потребность в сексуальном контакте, это будет оплачено отдельно. Ещё вопросы есть?

Взгляд на визитную карточку:

— Максим Александрович, моё время дорого, если Вы не в состоянии предоставить мне требуемое, я обращусь в другие агентства.

Мужчина пододвинул мне личные дела:

— Изучайте.

Сколько презрения в голосе. Что ж ты мне не укажешь на дверь, если тебе так это не нравится? Конечно, бизнес есть бизнес.

Я выбрала троих:

— Любой из них меня устроит, решите вопрос с экстра услугой и можете присылать его ко мне вместе с машиной, вещи уже иметь с собой, на официальных сопровождениях обязателен костюм, в остальное время меня устроит любая форма одежды. Контракт вступит в силу с сегодняшнего вечера, с восьми часов. Здесь название отеля, моё имя, карточка от смежного люкса. Мне пора, приятно было познакомиться, жду Вашего звонка.

Вернувшись в номер, проверив электронную почту и сделав несколько звонков, я решила пойти в душ, как тут зазвонил внутренний телефон. Сняв трубку, я услышала:

— Элен, Ваш новый телохранитель на пути к Вам. Его имя Виктор Сокольский. Контракт выслан Вам вместе с ним, он предусматривает предоплату.

— Ок, чудесно, какую форму оплаты предпочитаете-карточку, наличные, чек?

— Всё равно.

— Пришлите завтра в отель человека после полудня, я оставлю конверт с деньгами и подписанным контрактом у портье.

Значит Виктор…

Минут через двадцать мне позвонили снизу с докладом о прибывшем посетителе. Я велела зарегистрировать его в соседнем номере и отправить ко мне. Вскоре раздался стук в дверь. Я открыла, и у меня перед глазами замаячил узел галстука. Это ж, сколько в нем росту, если я, стоя на каблуках, примерно метр восемьдесят семь, то у него выходит за два. Мило. Подняв голову, встретилась с взглядом непроницаемых карих глаз, окружённых пушистыми, черными ресницами. Не красавец. Лицо, словно высечено из камня, нос с небольшой горбинкой, шрам, пересекающий левую бровь, чётко очерченные губы, неожиданно чувственные на суровом лице, ямочка на подбородке. От его фигуры веет мощью и надёжностью. Вот значит ты какой, мой новый телохранитель.

— Миссис Крэндом?

Голос глубокий, бархатный, обволакивающий.

Я посторонилась, позволяя войти вовнутрь:

— Прошу Вас, мистер Сокольский. Во имя упрощения нашего общения, предлагаю перейти на «ты».

Дождавшись согласного кивка, продолжила:

— Можешь называть меня Элен. В свою очередь, мне бы хотелось называть тебя Вик. С этим есть проблемы? Прекрасно, значит договорились.

Я передала ему пластиковую папку:

— Здесь моё расписание на ближайший месяц и карта на расходы. Отчёт не нужен. Питание в ресторане, оплачивать не надо — всё включат в счёт. Вопросы? Нет? Завтра в девять, в холле. Спокойной ночи.

Виктор передал мне контракт, кинув озадаченный взгляд, пожелал спокойной ночи и удалился. Я развеселилась, наверняка ведь думал, что я его немедленно привяжу к кровати и буду насиловать. Не мои методы, только по согласию…

Дни пролетали быстро: встречи, переговоры, изучение и подписание документов. Пора было начинать свою месть, но мне не хватало некоторых деталей. Наконец, на второй неделе моего пребывания, я получила недостающие сведения и вызвала Виктора:

— Мне нужна твоя помощь или совет.

Я выложила перед ним фотографию и отчёт:

— Мне нужен мужчина, способный не только скомпрометировать эту женщину, но и предоставить в доказательство фотографии или запись. Средства не ограниченны, срок одна неделя. Сможешь найти такого или подсказать, где искать? Предугадывая твой вопрос — так надо и это не обсуждается.

Мой телохранитель задумался, покрутил фото в руках, перелистал отчёт и сказал:

— Мне будет нужен день. Справишься без меня?

Такой странный, жила же я как-то до него. Я пожала плечами:

— Никаких проблем. Мне нужен результат.

И результат я получила через шесть дней — пачку цветных, чётких фотографий. Ну что ж, игра началась. Разделив снимки на две части, вложив в конверты и надписав домашний и рабочий адреса, я вызвала посыльного, после этого позвонив нанятому детективу. Через день мне доставили запись, подтверждающую, что Владимир получил мой сюрприз и отреагировал, как я и ожидала, выгнав жену и сына из дома. Прекрасно, теперь он остался один… Игра продолжалась…

Набрав номер и дождавшись ответа, я произнесла:

— Ирина, нам необходимо поговорить по поводу случившегося. Я хочу помочь. Где? Буду через час.

Вик привёз меня в замызганное кафе на окраине.

Напротив меня сидела измученная, растрёпанная, неухоженная женщина, бывшая почти на десять лет моложе меня, но выглядевшая старухой. Она смотрела затравленным взглядом, явно не понимая, что можно от меня ожидать:

— У меня нет денег.

Я удивилась:

— Разве я просила деньги?

Пришёл её черед удивляться:

— А Вы не за долгом?

Опять играет. Долги, кредиторы. Пригодится.

— Нет, Ирина, я не за долгом, я хочу предложить Вам сделку. Вы разводитесь со своим мужем и получаете от меня трёхкомнатную квартиру и денежное пособие, достаточное для нормальной жизни в течение года. Одно «Но». Если Вы вернётесь к мужу или попытаетесь ему помочь любым способом, наша сделка аннулируется. Ваше решение?

Её руки, с обломанными ногтями, задрожали, губы скривились:

— Вы шутите? Только за развод с этим извергом, я получу всё это?

Да, это слишком много, но я смотрела на женщину, на месте которой могла бы быть я, и благодарила Бога, что, несмотря на то, что моя жизнь не была усыпана розами, мне удалось избежать такой судьбы, и деньги ничего не значили сейчас. Когда-то мне дали шанс начать всё с нуля, может быть для Ирины это такой же шанс.

— Нет, я не шучу.

Расстегнув кожаную папку, я достала документы:

— Здесь заявление на развод, наш договор об условиях, купчая на квартиру и банковский счёт. Будете подписывать?

Женщина, не мешкая, схватила ручку и подписала все документы. Забрав свои и подвинув к ней её бумаги, я собралась уходить:

— Спасибо, Вы можете переезжать хоть сию минуту, мебель там есть, ключи у консьержки — покажете паспорт, счёт активирован. Прощайте.

Ирина дрожащими руками перебирала бумаги и несмела поверить:

— Спасибо Вам, спасибо!!! Но зачем Вы это делаете?

Я ответила правду, не рискуя, у неё теперь было что терять:

— Я уничтожу Владимира.

Застывшая маска, вместо лица и вдруг, вспышка облегчения и радости:

— Дай Вам Бог удачи!

Я покидала эту забегаловку с уверенностью в правильности моего решения, не только мою жизнь он растоптал.

Можно было делать следующий ход.

Через два дня у меня состоялась встреча с хозяином фирмы, где трудился Владимир. Александр находился в полном восторге от знакомства со мной. Ещё бы, в деловом мире моё имя многое значило и, несмотря на различие наших профилей, покровительство Элен Крэндом открывало новые перспективы. Естественно, в обмен на это, он согласился на мои условия, не слишком для него обременительные — уволить сотрудника и не дать ему возможности найти новую работу. Расстались мы довольные друг другом. Владимир остался один и без работы. Теперь мне нужно время для продолжения игры. Думаю, около двух недель хватит, а пока Вик искал мне карточного шулера, не светившегося в этом городе. Выждав срок и получив отчёт об унынии и алкогольном запое объекта, я дала команду действовать. Владимир попался на крючок очень легко, и ночью началась карточная игра. Моей целью была квартира, и в пять утра он проиграл, сделанную на неё ставку, а в девять утра оказался на улице и стал бомжем. Я приставила к нему людей, помогающих ему пройти «адаптацию» и переписала квартиру на имя его сына. Оставалось ждать результат.

Занимаясь всеми делами и планами, я абсолютно не замечала Виктора, хотя ловила на себе его взгляды, которые мне было некогда анализировать. Он делал свою работу, которую я оплачивала, остальное меня в данный момент не волновало. В принципе, я понимала его недоумение — зачем вписывать в контракт пункт о секс — услугах, причём настаивая на этом, и не пользоваться? Просто, я привыкла предусматривать любую деталь. А вдруг? В любом случае, Виктор получит премию, его помощь сильно упростила мою задачу, и я упрощу ему задачу по выплате кредита за квартиру. Конечно, я выяснила причины, вынуждающие его на принятие таких условий. Знание облегчает жизнь и лишает иллюзий.

Незаметно в делах пролетел месяц, и мне сообщили о полной готовности клиента. Что ж, игра закончена, осталось лишь подбить итог. Я была готова, и мы поехали на место встречи.

Это была свалка, обычная вонючая свалка, с хлюпающей по ногами зловонной жижей, с мириадами мух, кружащихся над отбросами. Здесь жили люди, вернее бомжи. Ко мне подтащили не стоящего на ногах мужичонку с одутловатым, испитым лицом, источающего тяжёлый запах немытого тела и дешёвого алкоголя, что-то несвязно бормочущего потрескавшимися губами, за которыми не хватало половины зубов. Какой ужас. Как можно за месяц опуститься до такого состояния, превратясь из ухоженного, импозантного мужчины в это отребье? Я достигла цели, но не понимала, как человек даже не попытался бороться с обстоятельствами. Возможно, ему безразличны жена и сын, но своя жизнь? Он же сдался сразу, забыв свою человеческую сущность.

Пытаясь преодолеть тошноту от подступившей к горлу брезгливости, я повернулась к Виктору:

— Отвези меня в отель.

Как мне было тошно от осознания того, что столько лет я изводила себя мыслями о полнейшем ничтожестве.

Уже в номере Виктор тихо спросил:

— Тебе что-нибудь нужно?

В баре стоял коньяк:

— Нет, спасибо. Ты свободен.

Я пила коньяк и подводила итог своей жизни в течение двадцати лет. На что были потрачены эти годы? На мысли о мести? Кому я мстила? Зачем? Стоило ли это ничтожество всех моих страданий и боли? Меня душили разочарование, обида и чувство вины. Привыкшая всегда трезво мыслить и оценивать ситуацию, я зашла в тупик и не видела из него выхода. Погруженная в себя, я даже не заметила, как раздавила в руке бокал. По пальцам текла кровь из порезанной ладони, а боли не было, вернее она была, но почему-то в душе. Как от неё освободиться? КАК? Бутылка полетела в стену, на шум прибежал полуголый Вик, оглядел меня и рванул в ванную за аптечкой, уговаривая меня дать ему перевязать руку. Да, какая к черту разница, будет ли там шрам или нет!

В конце концов, ему надоело уламывать, и он скрутил меня и повытаскивал стекла, обработал порезы. Когда меня выпустили из захвата, я уселась, нахохлившись, в дикой обиде на весь окружающий меня мир, и злобно посверкивала глазами на Вика, выбрав его в качестве ближайшего обидчика. Пьяная женщина не всегда адекватна, а уж пьяная, обиженная и расстроенная, вообще ходячая катастрофа. И эта катастрофа грозила перейти на новый уровень, потому как меня распирало от желания поведать ему, что я думаю о мужиках, их способностях вообще и в частности, конкретизируя части тела, которым эти способности принадлежали. Но как только я открыла рот, мне его тут же закрыли… поцелуем. Как назвать то, что происходило потом? Безумием… Разорванная одежда, стянутая в нетерпении… Перевёрнутая мебель, на которую мы натыкались по пути к кровати… Два сплетённых тела, не могущих оторваться друг от друга… Страсть, накрывающая волной… Желание, грозящее свести с ума… Тихий шёпот, чередующийся с криками… Наслаждение, взрывающееся фейерверком перед глазами… Что это было? Безумие…

Что случилось с моим, таким всегда невозмутимым, телохранителем? Что изменила эта ночь? Почему? Вопросы, вопросы, вопросы…

Мне казалось, Вик сошёл с ума, как будто перешагнул какую-то невидимую грань, сдерживающую его. Меня пугала его страстность, он использовал каждую минуту наедине со мной. Его не волновало, где это происходило — в номере, лифте, подземном гараже. С одной стороны, мне это льстило, как женщине, но с другой, чем всё это закончится? В свой номер он заходил только переодеться, остальное время был рядом. По его взгляду я догадывалась, что была б его воля, привязал меня к кровати, не отпуская. Беспокойство нарастало с каждым днём, я не понимала, зачем и почему. Мне, вообще, не нужны были эти чересчур сильные для меня эмоции, и день отлёта я восприняла, как спасение.

Уже объявили посадку на мой рейс, а Виктор всё не мог отпустить меня. С трудом освободившись, я протянула ему большой конверт:

— Передай Максиму Александровичу. Здесь полный расчёт.

Я только не добавила, что там ещё лежала купчая на его квартиру и банковская карта на его имя. Он узнает потом… когда я улечу.

Хриплый голос:

— Ты позвонишь, когда прилетишь в Россию опять?

Как мне сказать этим ждущим глаза, что я никогда не позвоню, что меня страшит возможность сделать ему намного больнее, чем сейчас. Пройдёт время, он забудет. Мне не нужны чувства, мне спокойно в своём мире. И мы слишком разные, слишком. Разные страны, разный возраст, разная жизнь. Последнее напоминание о посадке и, выскользнув из его рук, бегу.

— Позвони!

Прости, мой телохранитель, я не сделаю этого…

Я летела в Россию через два месяца и вне расписания. Срывался выгодный и большой контракт, ставящий под угрозу работу одного из филиалов. Я должна была попробовать утрясти это дело. Мой секретарь с трудом освободил время, передвинув все договорённости на неделю. Потом возникла проблема с билетами — не было свободных мест, и я ждала ответа, имея на руках билет с открытой датой. Наконец, на следующий день мне повезло — в последний момент освободилось место, и я вылетела. Полет был ужасный — мы попали в воздушную пробку, самолёт трясло и мотало, началась паника, люди плакали, кричали и молились. Слава Богу, всё закончилось благополучно, и мы приземлились. Чувствовала я себя старой развалиной и тихо радовалась, что у меня есть шесть часов до встречи, потому как очень хотелось принять душ, немного поспать и привести себя в порядок. Получив свой багаж, и уже практически ничего не соображая от усталости, я выходила в зал ожидания, когда меня выдернули из толпы, затолкали в какой-то угол и впились поцелуем. Совершенно ошалев от происходящего и моментально проснувшись, я сообразила — кто пытается меня задушить. Вик… Оторвавшись от столь увлекательного занятия, как лишение меня жизни, и грозно нахмурившись, он поинтересовался:

— Почему ты не позвонила что летишь?

Не помню, чтоб у него было право меня допрашивать, поэтому спокойно проигнорировав его вопрос, я задала свой:

— Как ты узнал?

— Твоё имя появилось вчера в списках.

Стоп! Здесь что-то не сходится.

— Я сама до последнего не знала: в какое время, и каким рейсом я лечу. Откуда ты мог иметь эту информацию?

И получила ответ, окончательно выбивший меня из колеи.

— Я здесь со вчерашнего дня.

Ой, как мне всё это не нравится, не люблю я сюрпризов, да и не планировала я в этот раз обращаться в агентства, ни в его, ни в другое. Чувствую — грядут проблемы… хотя… черт с ним, случилось, так случилось.

Меня упаковали в машину и сунули в руки термос с горячим кофе. Нет, всё-таки кое-что хорошее в этом есть.

— Скажи Максиму Александровичу, пусть пришлёт контракт на неделю на тех же условиях.

После услышанного, я немедленно подавилась кофе и облилась им же.

— В этом нет необходимости — я со вчерашнего дня в отпуске. И кстати…

Потянувшись и открыв бардачок, Виктор достал конверт и положил мне на колени:

— Здесь банковская карта, которую ты забыла и деньги, выплаченные тобой за мою квартиру. Спасибо, конечно, но я как-нибудь сам с этим разберусь.

Это всё не для моей, отмороженной сегодня, головы. Не нравится мне его альтруизм. Что за ним скрывается? Ничто не обходится так дорого как бескорыстие. Во что оно обойдётся мне? Предчувствие приближающихся проблем сильно усилилось. Прежние условия его не устраивают, а новые могут не устроить меня. Что делать будем? Сначала, спать, а потом всё остальное, включая выяснение причин, столь странного поведения Вика.

Накрутив себя до предела, я влетела в отель, разъярённой фурией, рявкнув:

— Оформить в соседний номер!

И унеслась к себе. Он заявился, когда я уже стояла под душем. Что характерно, я прекрасно помнила, что двери я запирала. Какого… ему дали вторую карточку от номера. Окончательно обозлившись, я ткнула пальцем ему в грудь:

— У меня есть только четыре с половиной часа чтобы поспать, поесть и привести себя в порядок. Эта программа — максимум не включает в себя секс и выяснение отношений. Это понятно?

Не говоря ни слова, с абсолютно невозмутимым видом, Вик отобрал у меня мочалку и начал меня мыть, затем вытащил, завернул в полотенце и отнёс в кровать, нахально устроившись рядом. Сил возмущаться уже не было, я просто демонстративно повернулась к нему спиной, в знак протеста против произвола, и уснула. Проснулась я от того, что кто-то, не в меру активный, целовал мою спину. Значит, не приснилось… Я пошевелилась и от меня тут же отстали, сообщив:

— Завтрак на столе, до встречи час двадцать.

Теперь у меня есть персональный будильник.

Решив не тратить время на разборки сейчас, я быстро умылась, позавтракала, привела себя в надлежащий вид и мы выехали. Это был трудный день, приходилось уговаривать, выяснять, доказывать, умасливать, для этого мне требовалось всё моё спокойствие и самообладание, постоянно нарушаемое видом моего телохранителя. Я, по-моему, чокнулась, мужик стоит в костюме, при галстуке, а мне кажется, я вижу как перекатываются бицепсы на руках, напрягаются мышцы груди… Мама, спаси меня от участи нимфоманки… В который раз) тряхнув головой для отвлечения, и поняв тщетность этого манёвра, я стала стараться оставлять его позади себя, чтоб на глаза не попадался. Кошмар! Слава Богу, дело с контрактом сдвинулось, нужно было обговорить ещё пару условий, и я могла возвращаться. Вечером, сидя за столиком в ресторане, я спросила Виктора:

— Что тебе от меня нужно?

Почему, каждый раз, когда он отвечает, я чувствую себя дебилкой, не способной сложить два и два? А наша беседа со стороны, напоминала общение двух олигофренов.

— Ничего.

— Ок. Что ты хочешь?

— Тебя.

Очень ёмкий ответ.

— Почему?

— Соскучился.

Боже, дай мне терпения!

— Почему соскучился?

— Потому.

Пройдя всё это по второму кругу и сообразив, что надо мной просто издеваются, я швырнула салфетку и отправилась в номер. Зря я воспользовалась лифтом… Этот неандерталец его заклинил, и как вы думаете, чем мы занимались там два часа, пока не приехала ремонтная бригада? Куда я качусь? Мне почти сорок, я уважаемая, солидная женщина и в лифте с задранной юбкой. Добравшись до номера, я повторила попытки хоть что-то выяснить и потерпела сокрушительное поражение… для того чтобы спрашивать нужно минимум иметь рот свободным, а меня постоянно целовали… и так всю неделю. Сцена в аэропорту повторялась почти в точности, за исключением того, что меня не просили позвонить. Для себя я уже решила, что если я прилечу сюда, то не раньше чем через полгода, а лучше ещё позднее. Это безумие необходимо остановить… Восемь лет разницы в возрасте не в мою пользу и… достаточно и этого. В самый последний момент, мне сунули в руки листок, сложенный вдвое, открыв который уже в самолёте, я увидела электронный адрес, пароль и приписку «Жду тебя там». Я долго смотрела на записку, наконец, скомкала её и сунула в сумочку. Нам нужно забыть… мне нужно… я забуду…

Дни мелькали незаметно, заполненные работой, ещё раз работой и ещё раз работой. Моя жизнь возвращалась в привычную колею… пока я не полезла в эту чёртову сумку и не нашла смятый листок. Проклиная своё женское любопытство, я зашла на адрес. Почему мне не жилось спокойно?

Я люблю тебя! Так и не решился сказать пока был рядом… Ты простишь меня за эту трусость? Хочешь, я повторю миллионы раз, что Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!!!!!

Где ты? Я скучаю по тебе. Мне не хватает твоей улыбки, твоих глаз, мне не хватает тебя… Просыпаясь по ночам, я протягиваю руку и не находя тебя, верю, что это сон — я проснусь и буду рядом с тобой…

Почему ты молчишь? За что ты так со мной? Неужели от такого как я нельзя принять любовь? Ответь хоть что-то, не молчи. Зачем ты мучаешь меня?

Я понял… Прощай…

Последняя запись была датирована две недели назад. Как мне всё это не нравится. Матеря себя последними словами, я нашла визитку Максима Александровича и набрала номер, мне ответил сонный голос, я совсем забыла о разнице во времени:

— Максим Александрович, это Элен Крэндом, извините что так поздно. Мне бы хотелось узнать телефон Виктора Сокольского. Это возможно?

На том конце провода помолчали и сказали очень неласковым голосом:

— Не думаю, что Вам это поможет, он уже неделю не подходит к телефону, не открывает дверь и вообще никак не реагирует.

Закипая бешенством, я поинтересовалась:

— И Вы ничего не предприняли?

— А на каком основании? Виктор взрослый человек…

Не дослушав, я перебила:

— Адрес и телефон, немедленно! Не тратьте моё время на поиски этой информации!

Получив желаемое, я соединилась с секретарём:

— Срочно забронируйте билет на ближайший рейс в Москву!

— Но, мадам, Ваше расписание…

Я гаркнула:

— Я сказала, забронировать, а не рассуждать! И доложить!

Следующий звонок экономке:

— Инес, будьте так любезны пришлите мне водителя с моими вещами, я срочно улетаю сегодня. Спасибо. Да, соедините, меня с мужем.

Последовал скандал с супругом, не любившим такую спешку. Да и…с ним. Через четыре часа я вылетела. Ненавижу летать, особенно на длительные расстояния. Масса свободного времени, когда уже не можешь ни читать, ни спать, остаётся только думать. И думать мне было о чём. Едва приземлившись, забросив вещи в отель и переодевшись в джинсы, футболку, куртку и кроссовки, я поехала на адрес. Узнав у консьержа, что Виктор дома и кого нужно вызывать в случае, если он не откроет, я рванула на второй этаж. Звонила я очень долго, мне показалось вечность, пока за дверью не послышались шаги и не совсем трезвый голос послал всех… в общем, туда послал. У меня отлегло от сердца, зато я начала злиться:

— Вик, открывай немедленно или я вышибу эту дверь, вызвав всех слесарей и пол… черт… милиционеров в округе.

За дверью воцарилась тишина, нарушенная риторическим вопросом:

— А белая горячка может звонить в дверь?

Спокойно, держи себя в руках. Всё хорошо.

— ОТКРЫВАЙ, ПРОПОЙЦА ЧЕРТОВ!!!

Щёлкнул замок, я дёрнула на себя дверь… Дааааа, «красавец», по другому не скажешь… щетине недели две, майке столько же, на штаны без слез не взглянешь, закусывать с них можно-не это ли и было стратегически задумано в случае дефицита съестного? — перегаром на километр разит…

— Лена?

Когда я впадала в такую ярость, меня боялись все окружающие-важные, солидные дядьки ховались по кабинетам, в надежде, что минует их чаша сия. Ощущая себя на последней стадии кипения, я схватила его за ухо и потащила за собой, пинками распахивая двери, ища ванную. Найдя искомое, открыла холодный душ и начала поливать этот продукт алкогольной интоксикации:

— Я, как дура, прусь через океан, придумываю себе черт знает что, а он пьёт! Что ж вы, мужики, такие хлипкие, как проблема, так за бутылку? Посмотри на себя, на кого ты похож!

Виктору надоело мокнуть полусогнутым и одетым, он изъял у меня душ, скинул своё тряпьё и залез в ванную.

— Какой по счёту день пьёшь?

— Третий.

— Один?

Он удивился:

— Почему один? Ребята только недавно ушли…

Впадаю в прострацию:

— Подожди, но твой начальник сказал…

Мне не дали договорить:

— Александрыч любит читать нотации, вот я и отключил телефон, a ребят попросил, чтоб не сдавали…

Сейчас взорвусь! Я бросила бизнес, летела десять часов, чуть не спятила по дороге и только потому, что кто-то не хотел слышать нудного хозяина и отключил телефон! Есть ли предел моей глупости? Так, мне требуется успокоиться и прийти в себя. Выскочив из ванной комнаты, я влетела в гостиную и замерла… фотографии… мои фотографии… мне шестнадцать — я сижу в саду в венке из одуванчиков…..семнадцать — я стою под струями фонтана… восемнадцать — я спускаюсь по лестнице университета… девятнадцать — Шереметьево… последний снимок, сделанный несколько месяцев назад и…семейная фотография — Наташка, моя школьная подружка, тётя Зина, её мама, подкармливающая меня после смерти моей мамы, и Кузнечик, Наташкин младший брат, смешной, неуклюжий, высокий, казалось состоящий из одних острых углов, мальчишка, ходивший за мной по пятам, делившийся всеми своими секретами, и даривший букетики полевых цветов и всякие мелочи, столь милые мальчишескому сердцу. Как он плакал, провожая меня, и просил остаться, подождать, когда он вырастет и женится на мне… Но как? Откуда эти фотографии? Не может быть…

Я повернулась на шлёпанье босых ног:

— Кузнечик?

Вик подошёл ко мне.

— Не понимаю… Ваша фамилия Терещенко, а ты Сокольский…

— У нас разные отцы, это фамилия моего отца.

— Почему ты ничего не сказал?

Он помолчал, играя желваками на щёках:

— Зачем? Чтобы это изменило? Знакомый или незнакомый, я тебе не нужен.

Я попыталась объяснить:

— Ты просто не понимаешь. Это нереально. Нас разделяет восемь лет. Пока это не слишком заметно, а потом… Что будет потом, когда ты поймёшь, что я старуха, а ты ещё полон сил? Как мне тогда жить? Делать косметические подтяжки, в погоне за уходящей молодостью, и каждую минуту ждать твоего ухода? Мне сорок лет, моя жизнь состоялась…

Его руки легли мне на плечи и тряхнули:

— Это мне тридцать один год, а тебе девятнадцать, потому что последние двадцать лет ты провела в анабиозе! Чем, как и для чего ты жила? Работой? Заменила ли она тебе любовь и счастье? Деньги? Зачем они тебе? Кому ты их передашь? Согревают ли они тебя по ночам? Местью? Что принесла тебе эта месть, кроме разочарования? Стоило ли зацикливаться на ней столько лет? Я люблю тебя не потому, что ты Элен Крэндом, холодная, высокомерная стерва, потакающая своим желаниям и слабостям, не считающая ни с кем, кроме себя, а потому, что в тебе ещё жива Лена Белозерская, девочка со светлой душой, отзывчивая и умеющая чувствовать, которую ты всеми силами пытаешься убить в себе. Я люблю тебя с тех самых пор, как себя помню, сначала как друга, а потом дружба превратилась в нечто большее… Или ты думаешь, в одиннадцать лет нельзя любить или невозможно испытывать чувства? Пусть детские, но настоящие и искренние. После твоего отъезда мне было очень плохо, для меня ты была целым миром, и вдруг тебя не стало рядом. Через семь лет в газетах стали появляться твои фото, ты вышла замуж. Я надеялся — ты счастлива и пробовал, пытался тебя забыть, к несчастью безрезультатно, ни одна из моих девушек не была тобой. Но ты была недосягаема для меня, и когда Александрыч принёс контракт от Элен Крэндом, да ещё и с такими дополнительными условиями, я не мог поверить в реальность происходящего. А увидев тебя, не узнал, нет, внешне ты не сильно изменилась, а вот внутри… и только тогда, застав тебя с порезанной рукой и несчастными глазами, я понял — это маска, скрывающая настоящую тебя, и сошёл с ума от любви. Прости меня, я слишком долго ждал этого момента, и мне не хватило терпения сдержать свои чувства, даже видя, как я пугаю тебя своим напором, не мог остановиться. Потерять тебя ещё раз было невыносимо и, зная, вернее чувствуя, что ты не позвонишь, я начал отслеживать списки прилетающих. Ты не отправила меня сразу куда подальше, и это дало мне надежду, и я видел твою реакцию на меня, как ты пыталась не смотреть в мою строну и всё равно возвращалась взглядом. Наверно, я сделал ошибку, вернув тебе деньги, и напугав этим. Прости, но это выше моих сил — продавать свою любовь к тебе.

Вик потряс меня ещё раз:

— Почему ты не ответила? Ты же тоже меня любишь!

Я попыталась сопротивляться:

— Я не…

Меня опять перебили:

— Себе хоть не ври. Ты бы не прилетела, будь это иначе.

Пытаясь перевести разговор со скользкой для меня темы, я спросила

— И поэтому ты ударился в запой?

От удивления, он меня даже выпустил:

— Запой? С чего ты взяла? Мы просто отмечали моё день рождение и командировку в Нью — Йорк. Ты же не думала, что я так просто сдамся?

Да я вообще, не способна сейчас думать. Мой маленький Кузнечик превратился в этого высокого, мускулистого, широкоплечего мужчину, присутствие которого лишало меня разума… Не отвечая, я прибегла к его тактике, и поцеловала. Мы опять сошли с ума… Вик, приподняв меня и заставив обвить его ногами, унёс в спальню. Уже там, доведя до сумасшествия и измучив, он не торопился, сдерживая моё нетерпение. Держа мои руки и нависнув надо мной, потребовал

— Признайся, что любишь.

— Люблю, черт тебя подери! Я люблю тебя!

Рывок его бёдер… и взрыв наслаждения….

Я смотрела на мужчину, спящего рядом. На мужчину, которого любила и любви которого боялась… Что ты знаешь о мире где я живу и который не могу оставить? Слишком много вложено сил, слишком много людей зависело от меня, и я слишком боялась изменить свою жизнь и ещё раз пройти через боль. Прости меня за это…

Я сбежала от него, себя и Любви… Такси везло меня в аэропорт, минуя отель. Что значат вещи, когда болит душа? Но выбирая между болью разлуки и болью разочарования и потери, я выбрала первое… Прямых рейсов не было, но мне было безразлично куда лететь, главное покинуть эту страну и отрезать себя от мужчины, ставшего для меня гораздо больше, чем телохранителем. Уже пересекая зелёную линию, я услышала крик.

— ЛЕНА!!!!

В отражении стеклянной стены, я видела, как Вика держат охранники, не давая пройти. Прости меня… если я обернусь, я останусь… Прости…

— ТЫ НЕ МОЖЕШЬ БЕГАТЬ ОТ СЕБЯ ВЕЧНО!!!!!

Ты прав, любимый, но я могу убежать от тебя и уберечь от ошибки… Прощай….

Через месяц выяснилось, что я беременна. Для меня это было чудо, столько лет я не могла забеременеть, хотя очень хотела ребёнка, и вот теперь Бог дал мне шанс. Муж подал на развод, мотивировав тем, что рога он носить согласен, пока о них никто не знает, а воспитывать чужого ребёнка нет. Мы развелись без особых проблем. По брачному контракту он не мог претендовать на мою собственность и, получив положенную ему денежную компенсацию, убрался прочь. Это меня не расстроило, мне было, для кого жить. Я шла по парку… Не смотря на тяжёлое протекание беременности и постоянные боли в спине, меня тянуло на воздух, и я много гуляла или сидела на скамейке, подставляя лицо, пока ещё тёплому солнцу. Вот и сейчас, присев на лавочку и крутя в пальцах красный кленовый лист, я зажмурилась.

— Когда ты собиралась сказать мне о ребёнке?

Распахнув глаза, я увидела Вика, стоящего передо мной.

Злой, напряжённый, руки в карманах куртки, взгляд исподлобья.

Не дождавшись ответа, сделал вывод:

— Следовательно, никогда. Учти, я этого так не оставлю. Я хочу участвовать в воспитании своего сына или дочери.

— Сына.

Он сверкнул глазами:

— Тем более! Мальчику нужен отец!

Какие мы грозные… Я поинтересовалась:

— Что ты хочешь?

Вик уселся рядом со мной:

— В идеале, я бы хотел жениться на тебе, но насильно тащить под венец не стану, а за сына буду бороться.

Мне стало ещё интереснее:

— И как ты себе это представляешь?

Пожатие плечами:

— Через суд, если не договоримся.

— Для этого тебе придётся жить здесь, иметь работу и деньги.

— Я уже живу здесь, Александрыч помог с документами и работой, деньги тоже не проблема.

— Значит, не отступишься?

— Нет!

Я начала сползать со скамейки, Вик пришёл на помощь, помогая встать:

— Ну, тогда пошли.

Всё ещё поддерживая меня под спину, он удивлённо уставился на меня:

— Куда?

Сделав изумлённые глаза, отвечаю:

— Как куда? Жениться! Ты же хотел быть идеальным?

Стоя в кольце сильных рук и наслаждаясь его близостью, я молила Бога, чтобы Вик никогда не узнал или узнал как можно позже, что это я, а не его Александрыч, помогла с документами и работой, и это я купила его квартиру, обеспечив деньгами. Стоит ли ждать милости от Судьбы, если можно вершить её самим?

Через три дня мы поженились в Лас-Вегасе, в маленькой церквушке. Перенося через порог на руках, муж меня грозно уведомил:

— И больше никаких телохранителей!

Конечно, я согласилась. Зачем мне нужен ТЕЛОхранитель, если у меня теперь есть хранитель моей ДУШИ!