Искажение: дар судьбы

Глава 4

Проснулась я с головной болью. Первая мысль — «Что же я вчера делала?» — вызвала смутные картинки вчерашнего дня. Когда, наконец, события в моей больной головушке восстановились полностью, охватила безысходность. Я не дома. В чужом мире. А родные там сходят сума от страха и неизвестности. Как только эта мысль пришла в голову, сердце сжалось болезненными тисками. Не думать об этом. Только не сейчас. Все не так плохо как кажется. Через месяц другой я вернусь домой. И все будет как прежде. А это не большое приключение можно считать даже подарком судьбы. Не каждый историк может похвастаться глубокими познаниями средневекового быта и культуры. Правда, познаниями как раз таки могут. А вот воочию видеть быт никто из моих современников не мог. Этот факт согревал душу. А будущий (надеюсь) кандидат исторических наук воспарял духом и устремил горящий взор в будущее, т. е. в прошлое. В общем, на этой оптимистической ноте я села на кровати и устремила взгляд в полумрак комнаты.

Хаято опять отсутствовал. Я огляделась кругом. Мои вещи аккуратно сложенные лежали рядом на стуле. Подхватив их, я направилась к защищенной от посторонних глаз кладовке. И переодевшись, подошла к очагу, в котором стоял котелок с водой и как раз начинал закипать. Я бросила в кипящую воду шиповник, мяту и убрала с огня. По комнате разнесся пряный аромат. Бросив взгляд на стол, заметила салфетку. Из чистого любопытства заглянула под нее и так совестно стало. Пока я дрыхла этот необыкновенный мужчина (прощаю даже все издевательства с его стороны) приготовил завтрак. Там лежали яйца, нарезанный сыр и мясо. Начинаю завидовать его возлюбленной. Такие красивые и хозяйственные мужики в России встречаются крайне редко. Да и вообще считаются вымирающим видом. Эх, если б он не был иномирцем! Я б, наверное, влюбилась.

— Доброе утро, Юля, — приятный немного с хрипотцой голос раздался как гром среди ясного неба.

— Доброе, — смущенно пролепетала я, поспешно пряча мечтательно-восхищенный взгляд и стремительно пробегая мимо него к спасательному выходу.

Холодный ветер обжог разгоряченные щеки и растрепал волосы. Обхватив себя руками, я бесцельно смотрела на небо, по которому медленно ползли серые тучи. Так глупо я не чувствовала себя с одиннадцатого класса. Тогда я познакомилась с Павликом студентом мед университета. Красивый, умный, с чувством юмора, он понравился с первого взгляда. С ним было легко общаться. И я влюбилась. А потом… Я пыталась забыть эту симпатию как страшный сон. Она принесла с собой разочарование в противоположном поле и дружбе до гроба. А может мне просто не повезло или наоборот. Кто знает!? Если бы я в тот вечер не забыла у Ленки телефон и не вернулась обратно. Не знаю, сколько еще пребывала бы в счастливом неведении и наивно верила близкой подруге. Эти воспоминания подействовали отрезвляюще. Не стоит привязываться к этому загадочному мужчине, а то, что он начинает мне нравиться можно списать на чувство признательности.

В шатер я вернулась спокойная и без розовых иллюзий. Когда я вошла, Хаято сидел за столом и с беспокойством смотрел на меня.

— Все хорошо. Мне нужно было выйти по срочному делу, — ответила я на невысказанный вопрос и подошла к ведру с водой, чтобы умыться.

Хаято лишь понимающе кивнул и продолжил жевать прерванный завтрак. Я присоединилась к нему, и теперь тишину нарушал лишь глухой стук кружек и плеск чая. Наконец я отодвинула кружку и подняла глаза на спутника. Я хотела получить ответы на вопросы, которые так и не узнала вчера.

— Хаято что такое моркрохи? И почему они напали на меня? — сразу спросила я без обиняков.

— Это один из самых безобидных видов птиц. Они не нападают на людей, — предупредил он мой возмущенный возглас, — Их специально выращивают и приручают для защиты. И я тоже теряюсь в догадках, почему они внезапно атаковали тебя. Хотя может быть…, - он вдруг замолчал и внимательно посмотрел на меня, — нет, не возможно. У моркрохов есть особенность. Они чувствуют силу тир ши. Но ты обычный человек. Я не чувствую в тебе никаких способностей. А они возможно на тебе учуяли слабый след моей силы.

— Тир ши это полукровки? — Хаято утвердительно кивнул. — Тогда почему моркрохи нападают на них?

— Не все и не на всех. Моркрохи которых мы вчера встретили, обучались специально искать слабых тир ши. И принадлежали разбойникам и не совсем обычным. В империи моркрохи являются довольно дорогой охраной. И поэтому хозяевами этих птичек могут быть только аристократы. Вывод разбойникам покровительствует кто-то из местных аристократов.

— А зачем разбойникам и тем более аристократу понадобились тир ши? — удивленно спросила я.

После этого вопроса мужчина напрягся. Пальцы, которые до сих пор нервно барабанили по столу, вцепились в него с такой силой, что костяшки побелели. Складки между бровями стали глубже, а взгляд холодным и жестким. И что больше всего напугало, глаза начали наливаться серебром. Заметив мой страх, Хаято взял себя в руки и через секунду на меня смотрели спокойные серые глаза. А еще через секунду он заговорил тихим и отрешенным голосом.

— В этой части империи знать развлекается охотой на тир ши. По следу жертвы пускают специально обученных моркрохов. А те в свою очередь относят пойманную жертву хозяевам. И тогда решается кем ей стать домашней зверушкой или игрушкой для любовных утех. У благородных аристократов в этом плане очень извращенная фантазия. Да забыл сказать, в категорию охотничьего трофея попадают слабые тир ши это женщины, дети и не законные перебежчики из Химерийского ханства.

Он пристально посмотрел на меня, а я не могла вымолвить и слова. Мой мозг перерабатывал полученную информацию. Да я не удивлялась в мире, где я родилась, история знала вещи и похуже. И что говорить о древней истории, когда в современном мне веке высоких технологий существовало официально запрещенное рабство. И тут я вспомнила одну фразу и ухватилась за нее.

— Ты сказал в этой части империи, а на остальной территории такие развлечения не приветствуются или не законны?

— Эта охота вне закона на всей территории империи. И если участники пойманы на месте преступления им грозит пожизненная ссылка, а устроителям смертная казнь.

— Жестко. Но закон на них не действует, раз забава продолжает существовать.

— Действует. Но любителей легких денег этот факт мало пугает. За каждого пойманного тир ши выплачивается тысяча лин. Это приличная сумма денег, на которую можно безбедно прожить три года. Поэтому даже если стража выловит всех участников, пока устроитель на свободе охота будет продолжаться. Юля все это, в какой — то мере касается и тебя.

— Каким образом эта охота может касаться меня? — спросила я и с удивлением воззрилась на собеседника.

— Твоя внешность, — при этом он как то странно посмотрел на меня.

— И что? — все еще непонимающе выдала я. Даже обидно стало, — «что его не устраивает, сам же любит девушку с похожей внешностью»

Видимо все мои мысли отразились на лице, потому что Хаято устало, потер переносицу и взъерошил волосы, так что несколько прядей упало на глаза. Небрежно отбросив их назад, он внимательно посмотрел на меня и произнес:

— Вчера я упоминал внешние особенности туатов и тир ши. И твоя внешность точнее цвет волос присущ только туатам у полукровок такой оттенок большая редкость. За обладание таким ценным экземпляром охотники будут драться насмерть. Поэтому я убедительно прошу, — последние слова он особенно выделил, — пока мы находимся в провинции Динха, беспрекословно выполняй все мои требования. И предупреждай, если хочешь куда — то отойти.

— Тебе сообщать и о походе в кустики? — ехидно улыбнувшись, спросила я.

— И об этом тоже, — хитро прищурившись, он продолжил слащавым голосом, — желательно с указание точного места данных кустиков.

— Хаято! Ты издеваешься!? — возмущенно воскликнула я, сверля его взором полным праведного огня.

А этот пошляк тем временем ржал без зазрения совести. Наконец отсмеявшись, он обворожительно улыбнулся и сказал.

— Не обижайся. У тебя есть еще вопросы?

— Да есть, — я все еще злилась, но упустить такую возможность пока господин «остряк» расположен отвечать не могла, — почему у тебя меняется цвет глаз?

— Это из-за особенностей силы, — пренебрежительно ответил он, но в голосе послышалось раздражение. А затем холодно отчеканил, — если это все то — давай собираться. Я планировал завтра вечером добраться до перевала.

Вечером второго дня мы подошли к перевалу. Эти два дня прошли относительно спокойно. Если не считать капризов погоды. Днем распогоживалось и становилось жарко, а к вечеру налетал пронизывающий северо-западный ветер. Небо покрывали серые промозглые тучи, и моросил дождь. А сегодня утром еще и со снегом. Ночь мы провели под открытым небом. Особой радости это не вызвало. Но и жаловаться я не стала. К тому же я так устала что когда мы, наконец, остановились на ночлег. Стоял уже поздний вечер. И я мечтала лишь об отдыхе. Готовка заняла много времени. Но зато мы плотно поужинали и, соорудив место для сна, я свалилась без задних ног. И даже не сопротивлялась, когда Хаято накрыв меня одеялом, обнял и прижал к себе. Погрузилась в желанный сон.

Хотя не понимаю, как я ему это позволила ведь всего час назад ненавидела и хотела придушить собственными руками. После того утреннего разговора он как с цепи сорвался. Видите ли, он чувствует за нами погоню. А я как не пыталась, не заметила ни одной живой души. За нами, перед нами и вокруг простиралась безжизненная степь. Живность, правда, кое какая встречалась. Хаято даже поймал к ужину зверушку похожую на зайца. Я поначалу даже обрадовалась, потому что обед наш был холодным и чрезвычайно скудным. И я бы сейчас не отказалась от горячей каши с зайчатиной. Но, то, что случилось, потом отбило все желание ужинать. Этот изверг всучил мне в руки еще теплый трупик зверька со словами.

— Выпотроши и освежуй.

Мне стало дурно. Нет, я не придерживалась вегетарианства и любила мясо. Но, как и любая жительница города не представляла, как это мясо потрошат и разделывают. Все продукты я покупала в магазине, не задумываясь о подобных вещах. В этот момент я ненавидела этот мир и спутника в придачу. Из пучины негодования меня выдернули, бесцеремонно забрав тушку. После прочитали лекцию о моей несостоятельности и показали на практике как разделывать дичь. И забегая вперед, скажу только, что следующего зверька на ужин потрошила я под неусыпным руководством Хаято. В связи с этим поняла одну вещь, человек приспосабливается к любым превратностям судьбы.

Уром третьего дня я мечтала о горячей ванне и чистой постели, а еще о чае с лимоном. Вся моя прошлая жизнь казалась далеким и несбыточным сном. В настоящем под ногами чавкала жижа из грязи и мокрого снега. А две ночи, проведенные на земле, отдавались болью во всех мышцах. Одно радовало, плащи оказались непромокаемыми. По рассказу мужчины я поняла, что ткань и кожу обрабатывают жиром, какого — то животного, после чего та приобретает влагоотталкивающий эффект. За эти дни мы мало общались. Да и вся эта спешка не располагала к дружескому общению. Хаято с каждым днем становился все сумрачнее и неразговорчивей. Я злилась на него, но благоразумно помалкивала. Пока.

И когда сегодня после завтрака мы начали восхождение через перевал. Хотя перевал это громко сказано. Это оказались опять тайные узкие и труднопроходимые тропки, а не тот перевал, по которому переправляются караваны и все нормальные путники. Меня все больше стали посещать мысли, а не убраться ли подобру-поздорову подальше от ненормального мужчины. А то вся эта его скрытность наводила на дурные размышления. Но вспоминания о моркрохах и охотниках — рабовладельцах сразу охлаждали все мои порывы. И я продолжала устало брести за своим спутником. На одном из привалов Хаято вскользь упомянул о городе, который располагался у подножия горы. И судя по его словам, в нем мы и остановимся. Эта новость подстегнула меня и открыла второе дыхание. Мужчина удивился моей прыткости больше чем я. В таком приподнятом настроение мы вышли на дорогу, которая, петляя, уходила вниз. Тут мое настроение поползло еще больше вверх. Все-таки спускаться намного легче, а когда еще и дорога ровная это ли не праздник для ног.

Мы подходили к повороту, когда с нами поравнялась телега груженная корзинами и запряженная мулом. Хаято окликнул хозяина транспорта.

— Уважаемый! Доброй дороги. Подвезите двух уставших путников до города. По золотому лин за каждого.

— И вам доброй господин. Как же за щедрую оплату подвезу и до места доставлю, вы только укажите. Забирайтесь.

— Нет. Мы только до ворот, — сказал мой спутник, запрыгивая в телегу.

Затем он помог мне забраться туда же. Тут моей радости не было границ. Все же ноги не казенные. Наш новый попутчик оказался сухощавый мужичок лет пятидесяти. С заостренным обветренным лицом и жидкой бородкой. Из разговоров мужчин я сделала вывод, что дядюшка Зэн (как он нам представился) занимается торговлей сельскохозяйственной продукции. И едет на ежегодную ночную ярмарку.

— А чем она отличается от обычной ярмарки? — задала я, вопрос, не задумываясь. Чем вызвала мрачный взгляд со стороны Хаято и любопытный от дядюшки Зэна.

И что он так на меня смотрит. Я впервые слышу, чтобы ярмарки проводились ночью. И мне очень интересно.

— Так мальчишка из химров? — торговец оглянулся и внимательно посмотрел на меня.

Я уж хотела было возразить. Но Хаято опередил, бросив на меня тяжелый взгляд, от которого захотелось провалиться сквозь землю.

— Да. На границе подобрал.

— А не боитесь господин, что убегет? Все ж варвары они. — Дядюшка с сомнением глянул на меня.

— Не убежит. Выучу так, что преданней и сноровистей слуги не сыщешь во всей империи, — при этом мужчина подмигнул мне. А у самого губы подрагивали от скрываемой улыбки.

Я начала злиться, и разговор уходил все дальше от интересующего вопроса, а это раздражало.

— Ваше право господин, — тут дядюшка Зэн громко крякнул и заковыристо выругался, когда нас ощутимо тряхнуло. А через несколько минут прочистив горло начал рассказ, — Ночные ярмарки это завет наших предков. Много воды утекло с тех времен, когда появились первые ярмарки на землях империи. Только закончилась великая война. Земля пропиталась кровью своих доблестных сыновей. А разгневанные боги наслали неурожай и потопы. Голод буйствовал несколько лет. Тогда проклятый император да упокоит его Безликий и одарит всеми благами нефритовое царство. Приказал всем чиновникам и богатым людям открывать раз в месяц все амбары и закрома. И раздавать рис всем нуждающимся и обездоленным. Так же ночью этого дня всем добрым людям разрешалось торговать и обменивать продукты в городах без пошлин и налогов. Так и повелось с тех времен. Сейчас мы оплачиваем чисто символическую пошлину при въезде в город. Тогда как в другое время с нас взимается еще и налог за продажу. Мудрый был правитель хоть и проклятый да упокоит его Безликий.

Я понимающе кивнула. А Хаято при упоминании Безликого и проклятого поморщился. Затем разговор перетек на увеличивающиеся налоги. Еще словоохотливый торговец поведал о разбойничьем набеге на какое — то соседнее селение. А потом я уже не слышала. Под мерный скрип колес уснула.

К вечеру мы добрались до города Ксун. Его опоясывала толстая, высокая стена. Две башни возвышались по краям ворот. Перед воротами было столпотворение. Впереди ругались и спорили. Из всего этого гвалта стало понятно лишь одно, задерживает всех кто — то из приезжих. Пока я разглядывала народ и вникала в суть разногласия, Хаято спрыгнул с телеги. И меня за собой потащил. Натянул капюшон, чуть ли не до подбородка, хотя он и так закрывал пол лица. Теперь я могла рассмотреть только землю под ногами. Заплатив и попрощавшись с дядюшкой Зэном, мы сошли с дороги. И в обход толпы стали пробираться к воротам. Когда мы выбрались, спутник сразу направился к стражам, а я с любопытством начала разглядывать причину споров. Это был невзрачный весь седой как лунь старичок и глухой, по-видимому. Потому что стражник кричал ему на ухо, а тот лишь хмурил брови и качал головой. В руке он держал веревку, на которой была привязана не менее старая корова. Бедная животина косила черным глазом то на стражника, то на напирающий люд. Раздражение нарастало и неизвестно во что бы это все вылилось, но тут Хаято подхватил его под руку и, крикнув мне; — не отставай, — повел упирающегося старика за ворота. За спиной раздался дружный возглас. А я поспешила за мужчинами.

Солнце уже клонилось к закату, и город все больше погружался в вечерние сумерки. В домах один за другим начали загораться окна. Главная улица, по которой мы сейчас шли, светилась разноцветными фонарями. Я с энтузиазмом рассматривала все вокруг. Дома стоявшие вдоль улицы в основном имели два или три этажа. На изогнутых крышах сидели фигурки зверей. В кроваво — алых лучах заката они казались угрожающе зловещими. Дорогу устилали плиты из темного камня. Туда-сюда сновали люди. Мимо проезжали повозки и телеги. В воздухе витала праздничная атмосфера. Долетали запахи жареного мяса и выпечки. «Хочу большой поджаристый кусок мяса», — подумала я, и мой желудок согласно заурчал. Я догнала Хаято, но тут мы вышли на площадь и мое желание так, и осталось невысказанным. Площадь была заполнена людьми, повозками и палатками. Отовсюду доносились крики и смех. Из центра звучали приглушенные звуки музыки. Я даже немного опешила от количества людей, звуков и запахов. Перевела взгляд на спутников. Хаято жестами что-то объяснял старику. Тот понимающе кивал, а потом поклонился и повел ошалевшую коровку в правый ряд. Мужчина лишь проводил его взглядом и повернулся ко мне.

— Пошли, — с этими словами он взял меня за руку и пошагал в противоположную от площади сторону.

Мы шли по узкой, темной улочке и постоянно сворачивали то влево, то вправо. Не город, а лабиринт ей-богу! На третьей улице я уже перестала следить, а тем более запоминать все наши перемещения. Наконец мы уперлись в темное трехэтажное здание с красочной вывеской «Проклятый дракон». Внутри оказалось не так мрачно как мне сперва показалось. Убранство помещения напоминало кафе из моего мира стилизованные под старину. Тяжелая деревянная мебель. Стойка в углу. Народ, заполнявший зал. Запахи мяса, тушеных овощей. Кислый немного терпкий запах вина вперемешку с крепким табачным дымом. На первый взгляд заведение, как и все остальные. Однако даже от моего не сведущего взгляда не укрылась одна странность. Люди! Они неуловимо отличались от всех встреченных мной ранее в городе. Особенно хозяин в этом я не сомневалась. Он стоял за стойкой. Высокий широкоплечий мужчина средних лет. Узкое лицо, длинный нос, губы плотно сжаты, чуть раскосые глаза темно зеленого цвета. И взгляд цепкий как будто видит тебя насквозь и душу выворачивает наизнанку. Я быстро отвела глаза. Неприятный человек, а еще тонкий белый шрам от виска до подбородка. Хотелось сбежать и как можно дальше.

— Да благоволит тебе великая Немайн.

— Не упокоит тебя Безликий Хаято, — ответил хозяин, прищурившись, — надолго в наши края?

— Нет. Мне комнату.

— Как обычно, — и протянул ключ, при этом бросив на меня внимательный взгляд. — Не меняешься! Еще одного юнца спас!?

— В этот раз она меня спасла.

Оба мужчины посмотрели на меня; один удивлено приподняв правую бровь, второй с нескрываемой теплотой в глазах и странной полу улыбкой. От столь пристального внимания я смутилась и, опустив глаза, принялась разглядывать носки своих грязных сапог.

— Шакхар, — представил Хаято, хозяин кивнул в знак приветствия. — Юкари.

Я могла гордиться собой. На лице не дрогнула ни одна черточка. Я лишь сцепила сильнее руки.

— Приятно познакомиться. — Вежливо сказала я, откидывая назад капюшон.

Шакхар несколько минут молчаливо рассматривал меня, потом дружелюбно улыбнулся и перевел взгляд на моего спутника.

— Так это она? Ясно. Юкари рад знакомству. Если этот серебряный демон обидит тебя, обращайся, всегда помогу.

Он подмигнул мне. Глаза его смеялись. Я посмотрела на Хаято, тот хмурился и прожигал мрачным взглядом собеседника.

— Идите уже, садитесь за стол. Не хочу оставлять семью без кормильца. Сейчас Саю пришлю.

Мы сели в самом дальнем углу. Тут же к нам подбежала девушка лет семнадцати. По- детски округлое лицо, пухлые губы и глаза точь-в-точь как у хозяина таверны. Темные волосы, заколоты изящной заколкой в виде серебряного дракона. Она радостно улыбалась. И с любопытством разглядывала меня из-под пушистых ресниц.

— Дядюшка Хаято рада вас видеть. Что будете заказывать?

— Только без дядюшки, а то чувствую себя древним стариком. — Поморщившись, он, тепло улыбнулся девушке, — и я рад тебя видеть Сая. Как обычно только две порции, а еще мне сливовую настойку, девушке чай.

Впервые за эти дни на его лице отражалось умиротворение и искренняя радость. Он улыбнулся мне. А я отвернулась, чтобы не сорваться. Меня раздражала эта улыбка, и вообще этот мужчина, а еще злило, что он решает все за меня. И это имя!

— Юля, что случилось?

Я глубоко вдохнула и выдохнула, немного помогло. Стараясь как можно спокойнее, спросила.

— Хаято почему именно это имя?

— Какое?

— Ты меня понял.

— Юкари!? — Он прикрыл глаза. Через несколько секунд подпер рукой подбородок, и пристально глядя прямо в глаза, ответил, — Я ни чего не подразумевал. Назвал первое имя, пришедшее на ум.

— Оправдание так себе, — прошептала себе под нос, — ладно поверю. А почему не сказал Шакхару что я не твоя любимая?

— Зачем?

Я немного опешила. Совладав с собой, прошипела.

— Как это зачем? Я не она. И не хочу, чтобы думали обратное.

— Главное я знаю кто ты. А остальные пусть думают что хотят. — Он откинулся на спинку стула давая понять, что разговор окончен.

Сая принесла наш заказ. Я отхлебнула горячий чай. Обжигающая жидкость разлилась, внутри согревая и успокаивая. Мы ели молча. Каждый из нас был погружен в свои мысли. Теперь его слова казались вполне логичными. Какая, в общем-то, разница, чьим именем он будет представлять меня чужим людям. Через несколько недель я буду уже дома. И забуду все, что связанно с этим миром. Я слишком близко все принимаю к сердцу. Хаято знает этот мир, я нет. И он старше. Интересно на сколько. Я внимательно посмотрела на него. Я б не дала больше двадцати пяти. Мужчина сидел в расслабленной позе и пил настойку. Его взгляд скользил по посетителям. Почувствовав, что я на него смотрю, он сфокусировался на мне.

— Сколько тебе лет?

Мой вопрос оказался для него неожиданностью. Он аж поперхнулся. Откашлявшись, он с грустной улыбкой ответил.

— Много.

— А точнее.

— А сколько тебе?

— Девятнадцать, — выдала я от неожиданности.

— Девятнадцать!? — удивлено переспроси он и тут же продолжил, — Четыре дня назад исполнилось?

— Да.

Но он меня уже не слышал. Выпал, из реальности полностью неотрывно глядя в одну точку. Отозвался только спустя минут пять.

— Да?

— О чем задумался?

— Не обращай внимание. Со мной иногда случается. — Виновато улыбнулся. — Так о чем ты спрашивала?

— Что не так с моим днем рождения?

— Все нормально. Я просто подсчитывал, насколько ты младше меня, — при этом в глазах его прыгали бесенята, а на губах играла хитрая ухмылка.

— Сразу бы предупредил, что на личные вопросы не отвечаешь, — обиженно пробубнила я под нос, — ладно проехали. А Шакхар он твой друг?

— Шакхар мой должник.

— Почему?

— Это долгая история. Расскажу как нибудь в другой раз. А сейчас уже поздно.

Комната была небольшая, но уютная и чистая. Обставлено все просто и без излишеств. Большую часть помещения занимала большая деревянная кровать. Возле окна стоял стол из темного дерева. На полу лежал ковер с замысловатым орнаментом. В углу разглядела еще одну дверь. За ней находились уборная и ванна. Освещением опять же служили светильники похожие на «солнышки».

— Располагайся. — Сказал Хаято, бросив наши пожитки на стол, туда же отправился снятый плащ. — Я скоро вернусь.

И я последовала его словам. В первую очередь отправилась в уборную затем в ванну. К моей великой радости ванна оказалась вполне современной, если не считать кран, сделанный в виде дракона. Здесь даже имелся своеобразный душ. Набрав воду, я с удовольствием окунулась в нее. Мечты сбылись!

В дверь постучали.

— Простите. Я принесла чистые вещи.

— Спасибо Сая.

Я приоткрыла дверь и увидела девушку. Узрев меня полуобнаженную, она тут же потупилась. И всучив мне в руки рубашку, поспешила к выходу. Но я окликнула ее.

— Сая подожди. Не могла бы ты одолжить мне расческу. А то это богатство трудно распутать руками.

— Сейчас принесу госпожа.

— Просто Юкари, — и я дружелюбно улыбнулась, Сая понимающе кивнула, а на лице отразилась ответная улыбка.

Наконец-то распутав и расчесав непослушную гриву. Я принялась плести две косы, когда почувствовала пристальный взгляд. Оглянувшись, обнаружила Хаято. Мужчина стоял со скрещенными руками возле двери и заворожено наблюдал за мной. Сначала я немного смутилась, а потом плюнула. Пускай любуется! За эти дни я начала привыкать к заморочкам спутника. Вдруг он в одно мгновение оказался рядом со мной. Его пальцы прошлись по всей длине волос, а потом он бережно заплел вторую косу. От его прикосновений от макушки до пяток побежали мурашки. Я чуть ли не мурлыкала от удовольствия.

— У тебя очень красивые и мягкие волосы, — произнес он охрипшим голосом.

— Обычные, — я пожала плечами, — ухаживать только морока. После школы хотела сделать модную короткую стрижку. Помню, мама на мое заявление достала машинку для стрижки и спокойно сказала, что побреет налысо. Вот так закончилось первое и последнее в моей жизни подростковое противостояние.

Я грустно улыбнулась, все больше погружаясь в воспоминания. Накатила жгучая тоска. Как там мама, папа, Дашка!? Горло перехватил спазм. И тут я ощутила на шее горячее дыхание, а на ухо прошептали.

— Твоя мама мудрая женщина. Юля волосы твое сокровище. И она тебя очень любит. — Последние слова он произнес с тоской в глазах, потом погладил меня по голове, невесомо коснулся губами лба и отстранился. — Ложись спать.

Хаято развернулся и направился в ванну. Я следила за ним затаив дыхание, щеки нещадно горели, а мысли разбредались, никак не желая помочь хозяйке. Возле двери он повернулся и посмотрел на меня, так что последние остатки разума покинули бренное тело. Душа бы тоже рванулась следом. Но до затуманенного сознания дошли слова смысл коих привел в чувства.

— Завтра утром я уезжаю. Возникли неотложные дела. Я постараюсь их решить в течение двух дней. И вернусь вечером второго или утром третьего дня. Оставлю тебя на попечение Шакхара. На улицу не выходи. Если что-то понадобится, попроси Саю. Деньги будут на столе. И я прошу тебе, — лучше бы сказал, приказываю потому что прозвучало это именно так, — никому не говори кто ты и откуда. Тебя зовут Юкари и ты с острова Айо. Все ясно.

Я кивнула. Мужчина хлопнул в ладоши, погружая комнату в полумрак, и скрылся за дверью. Послышался приглушенный плеск воды. Я скользнула под одеяло, и еще какое-то время лежала с открытыми глазами. Пялясь в потолок, прокручивала события этого дня. Усталость взяла свое, и я провалилась в сон. И уже не слышала, как Хаято лег рядом.