Исключительно моя

Глава 32

Яна

Пары сегодня проходят немыслимо долго. Может быть, потому что на улице отличная солнечная погода и нет желания сидеть в помещении. Хочется прогуляться на свежем воздухе, подставить лицо под тепло лучей и наслаждаться ощущениями снятой, наконец, верхней одежды, а потом присесть в мягкое кресло какой-нибудь уличной кафешки, есть мороженное и беззаботно рассматривать прохожих.

Радуюсь, не меньше студентов, услышав звонок на большую перемену. Договорились с Викой и Алевтиной, что на кофе сходим в кофейню, открывшуюся прямо напротив колледжа. Мы там еще не бывали. Мои первокурсники сказали, что заведение — топ.

Зашумевшая толпа гурьбой высыпается из аудитории, я складываю бумаги на столе и тоже собираюсь выходить. Но в дверях возникает фигура Титова.

— Привет, — проходит он к столу.

— Привет, я ухожу. Что у тебя?

— Помощь нужна.

— Какая?

— Мне нужно с Сабиной поговорить.

— И?

— Закрой нас в кабинете.

— Ты с ума сошел?

— Ян, она шарахается от меня, как от прокаженного. Предков боится. Идиотизм, бл*дь, ей кажется, за нами повсюду наблюдают.

— А если правда, родителям передадут? Я как буду выглядеть?

— Ян, пожалуйста…

Смотрит в глаза, как будто это последний шанс и решается судьба.

— Где она?

— Сейчас придет.

Девушка заглядывает в аудиторию.

— Здравствуйте, Яна Эдуардовна, — стопорится, увидев Титова. — Вы просили зайти?

Что? Твою ж… Хочется как дать подзатыльник.

— Нет, Сабина, это великий комбинатор Титов решил, что он самый умный.

— Яна, перемена всего двадцать минут, — нетерпеливо постукивает он ногой об пол.

Девчонка переводит удивленный взгляд с меня на него и обратно. Не может понять, что происходит.

— Это я тебя сюда вызвал, — обращается к ней Матвей.

Не хочу участвовать в этом, отдаю ему ключ и выхожу.

— Понадобится, закройся изнутри. По звонку чтобы аудитория была открыта, а тебя не было, ключ оставь на столе.

После пар Шмелева, как назло, собрала всех перед предстоящей сессией, до которой осталось совсем ничего. Напрягала по поводу хвостов, не сданных отчетов по практике, интересовалась этапами дипломных работ четвертого курса. А мы сидели и мечтали, чтобы это все поскорее закончилось.

Выйдя из здания, вдыхаю свежий воздух, ловлю лучики солнца между кронами высоких парковых деревьев и иду на парковку.

Сажусь в машину, завожу, желая скорее покинуть территорию колледжа. Но на экране телефона появляется входящий от Маши, причем по видеосвязи. Принимаю звонок.

— Привет, — она в настроении, судя по всему, гуляет с Ростиком во дворе, — решила похвастаться новой стрижкой.

— Привет. Тебе идет, только непривычно с челкой.

— Ага, свекровь тоже так сказала. Погода — кайф, пикник, что ли устроить? Ты как?

— Можно, у меня тоже душа рвется на природу.

— Тогда на субботу ничего не планируй, у меня есть идея.

— Окей, — говорю я. Ее светлые волосы, теперь остриженные до плеч, подхватывает ветер, она мотает головой и смеется в камеру. — Когда идея оформится в планы, звони. Стрижка — огонь.

— Вадим вчера так же сказал, у вас и фразы уже одинаковые.

— А где ты видела Вадима? — удивляюсь я. Он должен быть еще в Москве.

— У Семенова на Дне рождения.

Мое лицо выдает, что я неприятно озадачена и Маша прикусывает губу.

— Я, наверное, что-то не то ляпнула? Ты не знала?

— Я была уверена, что он в поездке.

— Он пришел поздно и был недолго совсем. Там все с женами были, даже не знаю, зачем он приходил. Покрутился и ушел…

— С женами…

— Ян, не прикапывайся к словам, парами, я хотела сказать.

— Ладно, Маш, проехали. Давай, мне домой ехать нужно, созвонимся.

Нажимаю отбой, включаю скорость и выезжаю.

Но дома, меня эта ситуация трогает по нарастающей. Даже не позвонил, что приехал. Что происходит? Набираю его, через несколько гудков слышу довольно бодрый голос.

— Да, Яна.

— Привет, ты в городе?

— Да.

— А почему не сказал?

— Поздно приехал, устал.

— Да? А говорят, на празднике у Семенова выглядел неплохо, комплименты женщинам отвешивал.

Слышу, как он вздыхает.

— Ян, я заехал туда по делу. Ненадолго.

— Мм, все правильно, Вадик. Там же были все семейные, я не вписывалась в общую картину.

— Яна, не неси чушь. Я вечером приеду, поговорим.

— Меня вечером не будет, — зло говорю я.

— А где ты будешь?

— По делам.

Он умолкает на несколько секунд.

— Если ты решила напомнить мне, что у тебя есть характер, я помню. Но это совсем не тот повод, не опускайся до уровня скандальной бабы, тебе не идет. Перебесишься, дай знать.

Гудки после его тирады, словно холодный душ на голову. Отчитал, как недалекую, и кинул трубку. Господи, что происходит? Я себя накручиваю или у Вадима перегорело? А, может, я уже вошла в привычку? Он понимает, что я никуда не денусь и начинает позволять себе нотки пренебрежения. А если психанул и не приедет? Это ж надо так все вывернуть, что я еще и виновата в чем-то!

Время близится к восьми, Никольского нет. Я начинаю нервничать, но даю себе слово не звонить и не писать. Пусть катится к черту. Если так хочется помериться характерами, так тому и быть.

Но в начале девятого слышу звонок в дверь. Открываю и ахаю.

— Добрый вечер, вам доставка.

Мальчика-курьера почти не видно из-за огромной корзины цветов, да он еле ее держит.

— Здравствуйте, заносите.

Он проходит и оставляет корзину в коридоре на полу.

— Хорошего вечера!

— Спасибо…

Закрываю за ним дверь и просто смотрю на бесподобное творение флориста: розовые гортензии, пионы, белая эустома, розы и местами голубые колокольчики. По коридору мгновенно распространяется божественный запах, переношу корзину в гостиную и устанавливаю на столик — красота! Кажется, кто-то решил компенсировать моральный ущерб. Сказать, что я растаяла не могу, но на душе, конечно, потеплело. Вот как совладать с этим мужчиной? Так многое хотелось высказать, все что накопилось за последнее время, а тут цветы.

Слышу, как Никольский открывает дверь своим ключом. Не выхожу встречать, так и остаюсь в гостиной, послушаю, что он скажет.

— Привет, — облокачивается он о дверной косяк и скрещивает руки в своей привычной позе.

— Привет.

— Ты уже успокоилась?

— Нет.

Он устало прикладывается виском все к тому же косяку.

— Любовь моя, если у тебя недотрах, я исправлюсь. Признаю, что уделял тебе мало внимания в последнее время. А извиняться мне не за что, у меня, правда, были проблемы по работе.

— Возможно, это просто нужно озвучивать вовремя? А не доводить до того, что я о твоих передвижениях узнаю от других.

— Возможно. Приму во внимание. Еще будут жалобы?

— Какого черта ты разговариваешь таким тоном, словно я тебе предъявляю что-то нелепое? Я не права?

— Права, Яна. Только я дико устал за последние несколько недель, я сейчас хочу твоей ласки, а не претензий. Хочу расслабиться и забыть обо всем на свете, просто побыть с тобой, с моей Яной, а не с шипящим драконом.

Боже, неужели я так сейчас выгляжу? Или на нервах, действительно, не замечаю, как излучаю отрицательные эмоции? Ему со мной некомфортно?

Выдыхаю.

— Не знаю почему так. Мне тяжело в последнее время, Вадик.

Он проходит и садится на диван.

— А причины есть у этого тяжело?

Как это объяснить? Ни за что не признаюсь, что приводит меня к невеселым мыслям.

— Просто устала…

— Иди ко мне.

Забираюсь к нему на колени, он сгребает меня в объятия и целует, долго, проникновенно и властно, срывая с моих губ тихий стон и туманя уплывающий разум.

А потом, оторвавшись, притягивает мою голову, зарывшись пятерней в волосы. Нежно массирует пальцами кожу головы, заставляя прикрыть от удовольствия глаза, и утыкается мне в висок.

— Люблю тебя. Вот такую люблю, мягкую, трепетную, с пьяными от страсти, глазами.

Обнимаю его за шею и захватываю ртом мочку уха.

— Ммм, — хрипло выдыхает Вадим и опрокидывает меня на спину.

Нависает и застывает, неотрывно смотря в глаза. Провожу указательным пальцем по его скуле, щекам, губам.

— И я тебя люблю, даже когда ты до невозможности сложный.

Довольный услышанным, он хмыкает и снова врывается в мой рот. А следующие полчаса мы горим этой любовью, даря друг другу, пожалуй, самую изнеженную близость из всех, которые у нас были. И, забиваясь в сладком оргазме, я чувствую, как тиски отпускают мою голову. Становится необычайно легко и спокойно.

Вадим выходит из душа первый, а я остаюсь понежиться. Прислонясь к стеклу душевой кабины, прикрываю глаза и слушаю свои ощущения.

Как получается у Никольского подавлять и возвышать одновременно? Достаточно нескольких его прикосновений и каждая клеточка моего тела начинает вибрировать в заданном им ритме. За это время он проник так глубоко, укоренился и пророс, что случись разлука, я сойду с ума. Но также четко я сейчас осознаю, что отношения с ним возможны только на его условиях. И с каждым днем, мне все сложнее их принимать.

А может, лучше не задумываться? К чему рвать сердце в клочья, пока еще ничего не произошло? Пусть идет, как идет.

Накидываю халат, выхожу из ванной и иду в спальню.

Еще не поздно, но Вадим выглядел уставшим, наверное, уже лег и включил телевизор.

Но, нет. Он сидит на краю кровати и внимательно рассматривает мое портфолио. Черт! Я положила его на антресоль в шкафу и забыла. Наверное, нашел, когда вешал вещи.

— Это что? — поднимает он голову.

— Портфолио.

— Я вижу, что не журнал с рецептами.

— Просто состояние было унылое, решила поднять себе настроение.

— Подняла?

— Да. Ты даже не представляешь какие испытываешь эмоции, когда фотограф просит тебя кружится в красивом длинном платье и ни о чем не думать. Это сродни освобождению и полету.

Хочу еще что-то сказать, но Никольский раздраженно перебивает.

— А фотограф кто?

Ах, вот оно что! Ну понятно.

— Девушка, Екатерина Зайцева.

Мягко вынимаю из его рук альбом и откладываю на свое место.

— Вадик, ложись отдыхать. Если хочешь, я тебе его подарю, я получила удовольствие от процесса, фотографии — второстепенно.

Ничего не говоря, он ныряет под одеяло, находит какой-то фильм по телеку, а я устраиваюсь на его груди. Даже не вникаю, что там на экране. Мне просто хорошо, я соскучилась и мне нравится просто вот так лежать, вдыхать его запах и ощущать его ладонь, машинально поглаживающую мою спину.

В семь утра раздается звонок. Вадим сонно стягивает с тумбочки телефон.

— Алло!

— Вадим, извини, что разбудила. Это Алла, — слышу надрывный плачущий женский голос. — Мама умерла.

Он резко садится в кровати и так же резко его сонливость снимает, как рукой.

— Когда?

Я тоже сажусь. Не понимаю, кто звонит, но по выражению его лица понимаю, что он взволнован.

— Не знаю. Соседи позвонили, что она несколько дней не появлялась, я стала ей звонить, а телефон отключен. Утром вызвали участкового, вскрыли дверь, а она умерла, — рыдает женщина.

— Алла, мне очень жаль. Я все собирался заехать, но как-то закрутился… Последний раз был у нее вначале зимы.

— Самое неприятное, что я не смогу прилететь на похороны. Мне операцию сделали и запретили пока нагрузки, в том числе перелеты. Вадик, ты поможешь?

— Что за вопросы? Конечно помогу, не переживай. Все сделаю.

— Завтра Саша прилетит, встретишь ее?

— Да, скинь номер рейса.

— Хорошо, спасибо тебе большое.

Он отключается. Смотрю на него в ожидании.

— Умерла директор нашего детского дома. Это ее дочка звонила, нужно помочь с похоронами.

Киваю, иду на кухню готовить завтрак. Во время завтрака Вадим выглядит расстроенным. Маша как-то рассказывала, что он по сей день помогает детскому дому и старенькой директрисе, потому что ее единственная дочь, вместе с внучкой, уехала жить в Штаты, и у нее тут никого нет. Я не задаю вопросов, не любит Вадим вспоминать свое детство, не буду и напрягать. Он допивает кофе, чмокает меня на прощание в щеку и убегает.