Искра

Глава 17. Вода живая и мёртвая

Праздник в Мирограде ждал всех участников и приглашенных гостей. Призовые, которые мы выиграли, тоже должны были вручить там. Устроители обещали не поскупиться.

Собрав пожитки, мы выдвинулись в Мироград. Эрвин собрал сбрую Горыныча и запихал её в дорожный мешок, привязав к седлу, я умостилась у него за спиной, прильнула к нему. Исчезновение Горыныча он всегда воспринимал очень болезненно, и я была благодарна Эрвину за понимание и молчание. Он имел все права на серебристого маломерку, которого выходил из яйца, но смирился с нашим выбором.

Полет до атриума в Мирограде для меня прошёл как в тумане. Дюк и Яго летели рядом. Прижавшись к Эрвину, я задремала. Мне просто необходим был небольшой отдых.

Поставив драконов в поистине королевские стойла, мы двинулись на празднество во дворец. Со всех сторон нас окружали знакомые и незнакомые люди, каждому хотелось поздравить, похлопать по плечу. Особенно доставалось Эрвину, как капитану выигравшей команды. Его обступили плотной толпой, я обернулась к нему, чтобы уцепиться за руку, но люди оттаскивали нас друг от друга. Кто-то кинул клич, капитана Межгорья подхватили на руки и начали качать прямо в широком коридоре, благо потолки были здесь высокие.

— Не уроните! — вырвалось у меня, когда его перестали подбрасывать.

Эрвин нашёл меня взглядом, я протискивалась к нему. Хотелось вырвать его из лап разгоряченной толпы. Асанна уже открыла дверь в наши апартаменты, махала рукой, я прорывалась к спасительному входу. Эрвина, наконец-то, отпустили поклонники, он, улыбаясь мне, качнулся навстречу. В один момент его ясная улыбка померкла, с лица сошёл румянец, он дернулся и стал заваливаться вперед. Кто-то отчаянно завизжал. Я бросилась к нему, поймав Эрвина и не удержавшись на ногах, осела на пол вместе с ним.

— Эрвин, что ты… Что с тобой? — люди отступили, схлынули как вода во время отлива, образовав вокруг свободное пространство. — Асанна! — мой дикий крик пронесся над толпой. Подскочил Мечислав, расталкивая остолбеневших поклонников.

— Ему плохо? Что случилось?

Я не могла оторвать взгляд от лица Эрвина. Мечислав и Ларри подхватили Эрвина и втащили его в наши апартаменты. Они положили его лицом вниз на кушетку. На спине Эрвина расплывалось кровавое пятно. Бросившись на колени, я трясущейся рукой прижимала рану, Асанна пыталась прощупать пульс на шее Эрвина, хотя я и без неё ощущала слабую пульсацию, как разряды тока, проходившие через моё тело. Ларри, бормоча что-то трясущими губами, упал на колени рядом со мной.

— Что это? — губы немели, каждый затихающий стук сердца Эрвина отдавался во мне. Раз, два, три…

— Удар стилетом в сердце, — прошептала Асанна, — Боже, что делать? Что делать! Где доктор?! — она ринулась из комнаты.

Я перевернула Эрвина, он всё ещё улыбался странной угасающей улыбкой, застывшей на губах. Взгляд, за который я цеплялась изо всех сил, ускользал, делался прозрачным, чужим.

— Нет, нет, нет. Эрвин, не уходи, — я рыдала, захлёбываюсь слезами, стискивая руки вокруг тела.

Рядом возникло перекошенное лицо Мечислава, он ринулся к двери, куда заглядывали любопытные, толпившиеся у входа. Их шепот обрушился на меня, будто они кричали.

— Убили… убили… капитана Межгорья

Не позволю… Нет!

— Соня, Соня, — пробился в сознание голос Ларри, — ему нужно в место силы.

Какое место?

— Великая Вершина…

Четыре, пять, шесть…сердце остановилось

Великая Вершина!

Ледяной ветер с остервенением набросился на меня, обжёг лицо, заморозил слезы на ресницах, вцепился ледяными иголками в руки, пробрался под одежду. Эрвин с белым лицом лежал у меня на коленях. Его время свернулось до нуля, моё тоже. Почему-то была ночь и звезды. Надо остановить этот мир. Время не должно сдвинуться ни на секунду. Потому что, тогда это будет время без него.

СТОП!

Застыло дыхание, застыл ветер, уснули звезды, мир застыл вместе со мной. Великая Вершина, помоги! Твоя сила нужна мне вся без остатка, чтобы наполниться ею до краев. В безвременье и безмолвии я тянула энергию из глубин Вершины, из глубин Верховии. Она скапливалась во мне, наполняя теплом. Я должна открыть дверь между собой и Великой Вершиной, стать всемогущей

Лицо Эрвина стало бледным до голубизны, оно стремительно покрывалось ледяной коркой. Зарх говорил, ограничений нет. Их не будет, если я поверю. Поверю всем сердцем, каждой клеточкой тела.

Я держала время, наращивала силы. В абсолютной внутренней пустоте, не зная основ медицины, соединяла ткани, сосуды, исправляла внутренние повреждения, восстанавливала тело. Простым верю, хочу, знаю, могу, у меня должно получиться.

Эрвин уже полностью оделся в ледяной панцирь. Нет, я не боюсь, это не саван. Он проснется, вздохнет, откроет глаза.

Как вернуть его душу? Как вдохнуть жизнь. Я не могу терять ни мгновения. Если ошибусь… Спросить. Надо спросить. У кого?

Мне нужна подсказка, ответ. Как быть всем и ничем? Раствориться, стать информационным полем, увидеть магическим зрением, услышать ответ.

Подсказка… подсказка…. Нет ни страха, ни тоски. Подсказка….. Я ничто… свободная и цельная. Сказка… Сказка? Вода живая и мертвая…мертвая и живая…

Мне требовалась настоящая уверенность, что это «она». Ум мог подбросить любые версии, ложные ответы, у меня единственный шанс. Мёртвая превратилась в панцирь. Теперь нужна…

Живая вода!

Тело вспыхнуло огнем, я сильней обняла Эрвина, превратившегося в ледяную статую, и отпустила время. Я больше не могла держать его. Мои легкие наполнились кислородом, глубокий вдох. Мы очутились в темноте. Исчезла Великая Вершина, звездное небо, промозглый воздух и застывший снег в глазах.

Вечная ночь завернула меня в свое влажное одеяло. В чернильной темноте и странной атмосфере, словно очутились в склепе. В этот момент, мне показалось, что в нём мы и останемся навсегда. Прочь! Прислушиваясь к пространству вокруг, старалась дышать бесшумно.

Тихо, чуть слышно лилась вода, будто ручеек бежал с потолка. Вокруг стены, сырость. Вода! Эрвину нужна живая вода. Она где-то рядом. Надо дотащить безвольное тело туда. Быстрей. Наощупь, спотыкаясь и оскальзываясь на камнях, я волоком тянула Эрвина туда, где, по-моему, ощущению была вода. Никогда бы не подумала, что он такой тяжелый. Быстрее, быстрее, подгоняла себя. Уходят драгоценные секунды. Эрвину нужна вода. Оступившись, я плюхнулась, уселась задом в воду. Вот она! Горстями, я зачерпывала живительную влагу, лила Эрвину на лицо, на грудь. Опомнилась, потащила его в купель, торопясь, задыхаясь то ли от напряжения, то ли от страха. Корка льда на лице Эрвина истончилась, его тело было уже полностью в воде.

Приложила голову к груди, Эрвин не дышал. Трясясь от сдерживаемых рыданий, я притопила его с головой. Испугалась, вытащила, не зная, что делать дальше.

— Живая вода, живая вода, пусть это будет правдой, пожалуйста, — шептала я в ужасе, глядя на синие губы Эрвина.

Еще два раза я погружала его в воду.

Почему никто не поможет? Почему я одна? Почему я всегда одна…

— Просыпайся! Проснись! — я трясла Эрвина, как безвольную куклу, не помня себя от отчаяния.

— Не можешь? — я ударила Эрвина по щеке, потом еще раз, — хочешь оставить меня одну! Открой глаза. Смотри на меня. Открой, пожалуйста, — я уже скулила и тряслась как щенок, брошенный хозяином в холодной подворотне, — Я без тебя не могу…люблю тебя…

Слезы капали на мокрое, спокойное лицо Вышнева. Неужели это конец? Вытащив Эрвина наполовину из воды, я надавила ему на грудь, а потом приникла к ледяным приоткрытым губам. Вдохнула воздух. Еще раз грудь, и воздух в легкие. Искусственное дыхание я видела в кино, это не трудно.

Не сдамся.

— Дыши! Дыши со мной! — я рычала, делая непрямой массаж сердца и дыхание изо рта в рот, — не отпущу, не отдам! — словно робот, повторяла движения снова и снова. Я готова была их делать бесконечно.

— Не отпущу! Не позволю, — взвыла я на пределе сил, вскинула руки вверх в отчаянии. — Помоги!

Внезапно мое тело охватил белый огонь, и я руками Бога надавила на грудь Эрвина. Белое пламя стекло в него без остатка.

— Возвращайся!

Своды пещеры содрогнулись от моего крика, Эрвин выгнулся дугой и опал. Стараясь унять дрожь и собственное сиплое дыхание, я приложила ухо к груди, уловила еле слышный отклик.

Не позволю тебе умереть

Чуть слышный стук сердца оглушил меня, я беззвучно зарыдала, не в состоянии поднять голову. Жизнь затеплилась в теле Эрвина, под пальцами ощущалась слабая ниточка пульса на шее.

Подняв голову, открыв, опухшие от слез глаза, я разглядела пещеру — склеп. Узнавание было коротким, как удар тока. Та самая пещера! И огромный плоский антракс рядом. Мы около него в двух шагах. Я затащила Эрвина на черный камень. Откуда только взялись силы! Я действовала на чистом адреналине, в другой раз мне показалось бы это немыслимым.

Положив Эрвина спиной на чудо — камень, прилегла в изнеможении рядом с ним, обняла одной рукой. Тепло антракса проникло в меня вместе с ощущением, что все самое страшное позади. Я шагнула в неизвестность, и всё получилось.

Боясь потревожить Эрвина, рассматривала его порозовевшие губы, короткую светлую щетину на щеках, густые ресницы, широкие брови, прямой нос, вдыхала запах его волос, тела. С замиранием сердца прислушивалась к его дыханию, невесомо прикасалась к прядкам волос. Вторя мне, чуть слышно шелестела вода. Всё будет хорошо. Это была не робкая надежда, а уверенность, словно ласковая кошка, свернувшаяся у меня на груди. Она завела тихую, мирную песенку и согрела лучше перины из гагачьего пуха. До самого донышка я выдохнула тяжесть, страх, напряжение этого дня, освободилась от них и невесомой частицей взлетела в пустоту.

Меня — маленькую лодочку несло по течению неширокой протоки. Почему-то я точно знала, что плыву к дому и не беспокоилась. Меня вынесло на середину небыстрого потока. Пространство расширилось до величины небольшого пруда, а в середине озерца стояло, корнями уйдя под воду, огромное раскидистое дерево. Его морщинистая кора, могучие ветви, широкая крона — завораживали. А рядом плавали уточки.

Скоро у них появятся утята

Эйфория, которую дарил чудо — камень в волшебной пещере, стерла мои печали. Я наполнилась такой благодарностью и силой жизни, что почувствовала, как от них во Вселенной родилась ранее неизвестная галактика со сверхновыми звездами, мощность излучения которых была ещё не ведома человеку.

Незаметно для себя я уснула.

Открыла глаза и мгновенно пришла в ужас. Где Эрвин? Я затряслась от страха, что расслабилась, уснула, а он умер. Секунды липкого ужаса сменились пониманием: я просто отлежала руку, ногу, весь бок, потому что не сменила положение, держа Эрвина в объятиях. Даже во сне, я не расцепила рук. Теперь я слышала его ровное дыхание, тихое биение сердца, ощущала тепло его тела. Наша одежда высохла.

Сейчас день или ночь? Осторожно спустившись с камня, я по памяти побрела к выходу. Глаза привыкли к темноте, и она уже не казалась чернильно — черной. В следующем гроте света добавили огоньки-микроорганизмы, разместившиеся на каменных стенах. Повеяло прохладным воздухом и запахом тысячи ночных трав. Я выбралась на уступ перед пещерой и села на самом краю, свесив ноги.

Горы укутались в предзакатную дымку, в низине появился клочковатый туман. Меня окружили уютные сумерки. Впереди ночь и её волшебные сны. Как же хорошо! Я прилегла на траву. Если повезет, увижу пророческий сон, они любят посещать меня здесь. Чуть розоватая полоса таяла в расщелинах гор, умиротворённая улыбка расползлась на губах. Я закрыла глаза, подставив лицо прохладному ветерку.

— Эй!

Хриплый голос выдернул меня из блаженной дремы. Я подняла лохматую голову, машинально пытаясь пригладить волосы.

— Эрвин!

Он стоял на уступе с выражением крайнего непонимания происходящего. Мой радостный взгляд замер, будто споткнувшись. Что происходит?

— Извини, что-то не припомню как тебя зовут. Ты из команды Светозара?

Я вздрогнула, как от удара. О чём это он? А потом опустила глаза на свой костюм.

— Девушка, ты можешь ответить?

Внутри застряли слова, заледенели чувства, изморозь покрыла меня изнутри. Он что, меня не узнает? Это сон? Может, я до сих пор сплю? Моя реальность дрогнула, дала трещину. Края её расширялись, с каждой секундой отдаляясь друг от друга.

— Что это за место? Как я здесь очутился? — совершенно чужой подозрительный голос.

Невидимая трещина становилась огромным провалом, я силилась протолкнуть в горло хоть одно слово

— Ты немая? — стараясь скрыть раздражение, Эрвин сверлил взглядом так, словно пытался вспомнить, где он меня видел.

— Нет.

Одно слово получилось. Мой мир падал в бездну. Туда безмолвно валились стены, башни, рассыпалась в прах каменная кладка, которая прежде казалась нерушимой.

— Ты бы отошла от края.

Я посмотрела вниз. Захотелось броситься со скалы, раскрыть крылья и исчезнуть. Эрвин прочитал отчаяние на моём лице, шагнул ко мне.

— Иди сюда…, — он смягчил тон. — Извини, ты не сказала своё имя.

Я зависла в невесомости, без движения, без возможности дышать.

— Соня.

Настороженный Эрвин медленно приблизился к краю утеса, глянул вниз.

— Не боишься высоты, Соня? Сидишь на самом краю.

Мой мир беззвучно осыпался пеплом, разлетелся под взглядом безразличных голубых глаз. Неужели он не помнит меня? Что я натворила! Остановила время, вернула Эрвина с порога смерти, изменила его судьбу, не думая о последствиях.

Поступила бы я иначе?

Нет.

Его жизнь дороже памяти обо мне. Возможно, это ещё не самое худшее, что произошло.

— Как мы сюда забрались? — Эрвин оглядываясь, топтался по площадке, — где ступеньки? — он вертел головой, внимательно осматривая уступ.

Мысль заработала, как ядерный реактор. А если этот мир вообще стал другим? Что делать? Как поступить?

— Эй, — я почему-то не смогла назвать Эрвина по имени.

Вот бы приложить к горящей голове холод, ослабить нарастающее напряжение и страх. Или распущу себя на ленточки и превращусь в кисель, или…

— Нам надо зайти в пещеру.

Эрвин обернулся стремительно, впился в меня взглядом. Знакомый незнакомец не мог скрыть своей неприязни ко мне, костюм команды Светозара бесил Вышнева. Я встретила его взгляд, как приговор, не подлежащий изменению.

— Там выход?

— Да… в пещере, поэтому…, из-за этого…нам надо туда, мы сейчас выйдем, — я несла чушь, не вникая в смысл. Мысли путались, требовалось совершить прыжок.

— Соня…

— Пойдем внутрь, — слова резали горло ледяной крошкой.

Не хотелось смотреть в стеклянные глаза, иголками впивающиеся в сердце. Да, больно, но со своим сердцем придется разбираться самой, без человека, переставшим меня узнавать.

— Я только что оттуда, — Эрвин смотрел на меня как на сумасшедшую, потому что я, действительно, выглядела невменяемой. Получив в своё сердце рану навылет, я старалась забыть о смертельном ранении. Как говорит моя бабушка, потерявши голову — по волосам не плачут.

— Идём, — выдохнула, шагнув в пещеру, пытаясь воспроизвести в деталях место, куда собиралась переместиться.

В апартаментах, куда нас отвели перед празднованием, была смежная комната для отдыха с кроватью и креслами, я мельком видела её. Надо восстановить по памяти, лучше в деталях. Я надсадно дышала не в состоянии успокоиться.

Эрвин догнал меня в темноте, я споткнулась, он подхватил, невольно прижав к себе. Наши тела соприкоснулись, я закрыла глаза, на секунду представив, что всё по-прежнему, сердца стучат в унисон, одно дыхание на двоих.

Не отпускай.

— Тебе плохо? — вопрос Вышнева прозвучал сухо и отстранённо.

Иллюзия распалась.

Неосвещенная комната с окном, в щель между штор пробивается полоска света. Оживлённые голоса за стеной. Обалдевший Эрвин, впавший в ступор, и я, легко шагнувшая за портьеру.

— Что случилось? Кто здесь? Где мы? — голос Вышнева трещит как несмазанная ржавая дверь.

Внутреннее равновесие нащупало опору. Все хорошо. Я смогу убедить его в чем бы то ни было, потому что сейчас я решительней, чем минуту назад.

«Там же, где и были»

Мысленно транслирую своё состояние озирающемуся Эрвину, подсматриваю за ним в щелку между портьерами.

— Я сошёл с ума? Зашёл в пещеру, а очутился в комнате?

«Пещера и есть комната»

— Где утёс! — Эрвин сильно дёрнул себя за волосы.

Дурацкая привычка. Так и без волос можно остаться.

— Где пещера, где камень… где это всё?

«Это иллюзия»

Эрвин подозрительно прислушался к разговору за стеной.

— Ася? — потрясенно прошептал он.

Значит, память потерял не полностью. Старательно дыша через раз, прошу, чтобы Эрвин поскорее ушёл отсюда. Колени подгибаются, из груди рвётся болезненный стон, я держусь из последних сил.

«Уходи»!

Дверь в комнату стремительно распахнулась, на пороге мужчина.

— Эрвин?

Очертания фигуры, подсвеченной из другой комнаты, мне знакомы. Это Мечислав. Хорошо, что он здесь, рядом с ним гораздо спокойнее.

Эрвин шагнул вперед, не оглянувшись, я чуть не шагнула следом, увидев порезанную куртку на спине и затертое пятно крови на ней. Остановить, окликнуть? Нет. Надо остаться на месте. Родной человек безучастно посмотрит на меня и превратит сердце ещё раз в кусочек льда.

Теплый вечер сменился промозглыми сумерками, ночь вползала в окно ядовитой змеёй, нашедшей добычу. Она отравляла меня, превращала кровь в ртуть, а любовь в боль, не замечая, как жертва корчится в судорогах в поисках противоядия.

В голове тысяча мыслей, и тысяча ударов сердца слились с тиканьем часов на стене. Это послание — твоё время истекло. Истекло, закончилось. Но я мысленно иду за Эрвином, цепляюсь за него взглядом, привязанная невидимой нитью, словно собственность Вышнева. Моя тень следует за ним. Мне не надо выходить из укрытия, я вижу всё, словно нахожусь рядом.

— Переодевайся уже, — Мечислав поторопил Эрвина, чей настороженный взгляд исследовал пространство, — мы опаздываем. Вас будут награждать после Добромира.

— Он выиграл индивидуальную гонку? — Эрвин нахмурился, видимо, Добромира он помнил, как и свою неприязнь к нему.

— Судьи признали, что Светозаров опередил Вериглу.

Моя тень застыла около окна. Асанна порхала по празднично украшенной «чемпионской» комнате в струящемся фиолетовом платье, расшитом сверкающими кристаллами с прической «королева бала». Ларри около зеркала сосредоточенно завязывал шейный платок.

Суета подготовки к балу казалась сюрреалистичной. Для всех моих друзей как будто ничего не произошло, у них разом отбило память о случившемся дне. Ведь кто-то напал с ножом на Эрвина, и этот кто-то до сих пор не найден.

— Сейчас сообщили, ищут человека, который покушался на тебя, — сказала Асанна, сияя, как сверхновая звезда.

Взгляд Эрвина стал тревожным.

— Его найдут, я уверен, — добавил Мечислав.

Я исподтишка рассматривала лица присутствующих. Значит, покушение. А Эрвин? Они видели, что Вышнев не помнил, что с ним случилось.

— Это из-за стресса, — заглянув в глаза Вышнева, уверенно заключила Асанна, — толком никто ничего не понял, а ты вдруг качнулся, и упал.

— А дальше? — голос у Вышнева хриплый.

— Что дальше… — растерянно пробормотала Асанна. — Ларри? — она обернулась к брату. — Что было после нападения на Эрвина?

Белый китаец, любуясь своим отражением в зеркале, ответил.

— Он исчез.

У меня перехватило дыхание.

— Тьфу на тебя, дурак. — Асанна развернулась к брату, прижав руку к груди.

Белый китаец не успел договорить, как сестрица подскочила к нему.

— Хватит! Что за шутки?

— Ты чего? — Ларри оторвался от созерцания себя любимого и непонимающе уставился на сестру. Асанна раздраженно развязала и заново повязала его шейный платок.

— А пещера откуда взялась? — Эрвин разозлился, — в которой мне память отшибло.

— Это, наверное, галлюцинация от стресса, — пробормотала Асанна.

— И утес? — Эрвину не нравилось быть сумасшедшим, — что за ерунду ты говоришь?

— Бывают очень красочные видения, — осторожно предположила Асанна. Её пугал озлобленный вид Эрвина.

— Да, — подтвердил Мечислав, — во сне всё кажется очень реалистичным.

Странное оцепенение накрыло всю компанию. Ларри моргал белёсыми ресницами, Асанна кусала губы, Эрвин хмурился, Мечислав тёр виски. Они силились заглянуть в приоткрытую щель воспоминаний, но память играла с ними в прятки, ясность не наступала.

Тихий ангел пролетел, сказала бы бабушка.

— Скоро начало, давайте заканчивать сборы, — Мечислав обратился к Эрвину. — Ты капитан, тебе и будут вручать кубок и награды. Нужно выглядеть соответствующе. Вещи в шкафу.

Никто не вспомнил обо мне.

Некоронованный король Вышнев расправил плечи и прошествовал к гардеробу. Он быстро переоделся за ширмой, и под восторженный выдох Асанны вышел на середину комнаты.

Из-за минутного замешательства я потеряла концентрацию, и только по звуку захлопнувшейся двери, поняла, что команда ушла.

Выждав несколько минут, на дрожащих ногах я выбралась из своего убежища и поплелась в гостиную. Потрепанный рюкзачок с моими вещами сиротливо приткнулся в углу. Опустившись на диванчик, я сидела без движения, выпав из реальности, как кукла из ваты. За дверью раздавались возбуждённые голоса людей, спешащих на праздник.

В состоянии невесомости я вытряхнула из рюкзака белую блузку и тёмные брюки, переоделась. У меня хватило упрямства подняться, расчесать волосы и двинуться навстречу своей оглушительной боли. Не обращая внимания на ломоту в висках и дрожь в теле, поплелась туда, где хотела ещё подышать перед неизбежным концом.

«Каменный молот» всё-таки стал моим персональным адом.