Искра

Глава 23. Границы возможностей

В окно я увидела, как Эрвин с Добромиром шагали из левады мимо моего домика. Дождалась. Два часа маялась, боялась пропустить, ждала, когда появится Вышнев. Он шёл размеренно и неторопливо. Казалось бы, Эрвин должен прыгать от радости после приобретения драконицы, но он не выказывал эмоций. «Весь в себе», так назвалось его состояние. Парни направились в сторону усадебной столовой. Видимо, чемпион пригласил Эрвина пообедать перед дальней дорогой.

Исступление, с которым я наблюдала за Эрвином, была сродни небольшому помешательству. В горле пересохло, голова кружилась, пальцы подрагивали. Обзор из окна не позволял мне видеть дальше, я прислонилась лбом к прохладному стеклу.

Надо найти в себе смелость посмотреть ему в глаза. Станет больно? Вытерплю. Никто не заставляет меня играть чужую роль, можно быть собой, вести себя естественно.

Получится ли?

Рванув дверь на себя, я стремительно вышла на крыльцо, сделала глубокий вдох и двинулась в столовку. В голове шумело, колени подгибались, желание побыть рядом с Эрвином, услышать звук его голоса, сводило с ума. Парни уже обедали, сидя рядом, когда я подошла к столу. Они как по команде уставились на меня. Чемпион не торопился что-либо говорить, давая мне карт-бланш, у Эрвина же, судя по глазам, в голове закрутились какие-то шестерёнки. Нет, я не новая девушка Добромира.

— Привет, — мой голос прозвучал почти спокойно.

— Привет, — Вышнев посмотрел мне в глаза, а я словно загорелась под его взглядом.

— Серафима Орлова, можно просто Сима, — сказала медленно, чтобы скрыть волнение.

В голову пришло имя моей одноклассницы. Нас с ней вечно звали «пернатыми подружками» в классе и предлагали излишне не хлопать крыльями, когда мы ссорились. От неожиданности Добромир закашлялся. А я попыталась взять под контроль своё состояние.

— Эрвин Вышнев. Приятно познакомиться.

Вряд ли отвечу взаимностью. Теперь, когда мы официально представились, начнём новую партию в бридж. Никогда не знала условий и правил этой игры, но в этом и прелесть, ведь играть придётся втёмную. Без стеснения и ложной скромности я плюхнулась напротив парней на табурет и даже нашла в себе силы растянуть губы в улыбке. Быть естественной не получалось, меня распирали совсем другие эмоции.

— У тебя веревки не найдётся отношения завязать? — мне удалось овладеть голосом. Наркотик, который впрыснули в кровь, начал ослаблять действие.

Эрвин чуть не подавился хлебом от моего предложения.

— Ты новый член команды Светозара?

Заинтересовался, улыбается, даже о трапезе забыл, продолжения ждёт.

— Пип-пип, обнаружено новое устройство непонятной конфигурации — скопировала голос бота. Легче было придуряться, чем оттирать слёзы подступающие слёзы.

— Налегай на еду, не смущайся, — Добромир, красный от сдерживаемого смеха, обратился к гостю.

Зря старается чемпион, я только начала дурака валять.

— Как поживают ваши драконы Дюк и Яго?

Вышнев, забыв о бутерброде в руке, удивлённо заломил бровь.

— Они в порядке. У тебя хорошая память на драконов, Сима.

Ах, так! Ну, давай, Сима, жги.

— Отличная память!

В отличие от некоторых. Костёр разгорался во мне, я собиралась не на шутку повеселиться.

— Как самочувствие Ларри и Асанны?

— С утра были в здравии, — произнёс пораженный Эрвин, — откуда ты их знаешь?

Интересный вопрос. Откуда я их знаю? Сейчас лоб наморщу, вспомню.

— Меня прислали из будущего.

— Ты странная.

— Ты тоже странный.

— С чего бы?

— Давай проверим. Когда закрываешь глаза, что видишь?

— Ничего.

— И я ничего. Теперь понял, как много у нас общего.

Во взгляде Эрвина сквозило недоумение вперемешку с раздражением. Он, уже не скрываясь, пялился на меня.

— Мы раньше встречались?

Жаль, я не Зевс в колеснице, а то бы бабахнула молнией в башку Эрвина.

— Ага, на гонках. Прекрасная победа в эстафете. Поздравляю.

Куда испарилось мое намерение быть естественной и мягкой.

— Правда Яго лучше на буксире тащить. Да и Дюк тяжеловат!

Превращение в мегеру шло рекордными темпами. Послать бы Вышнева прямым текстом в драконью пустошь.

— Я чем-то тебя обидел, Сима?

Да ладно! Мой взгляд скользнул по пальцам Эрвина, в которых он крутил вилку. Знакомый кулон с солнечным камнем ехидно подмигнул мне. Когда-то Эрвин поцелуями «активировал» его. Добромир перехватил мой взгляд и замер. Неужели я переборщила? Несколько секунд прошли в напряжённом молчании.

— Чаю? — чемпион решил чайком погасить мои вскипевшие эмоции.

— Со льдом желательно, — процедила я.

Хотелось опрокинуть стол, зарычать в лицо Вышневу, содрать с его шеи кулон и бросить в Ледяное озеро с высоты птичьего полёта. Пора заканчивать этот балаган. С языка рвались ругательства, в глазах вспыхивали искры, меня штормило, я резко встала, опрокинув табурет, с грохотом поставила его на место одним движением руки.

— Без чая, пожалуй, обойдусь.

Жгучая смесь слёз и ярости заставили прибавить шагу к воротам усадьбы. Плевать, что обо мне подумают. Накопившаяся злость как дамба перекрыла пути выхода, я хотела орать до сорванного голоса, бить и крушить всё вокруг. Я пронеслась мимо строителей к воротам как полоумная. Недалеко лесок, скроюсь в нём.

Из головы не шёл Эрвин, смотревший на меня с интересом… как на неведомую зверушку, черт бы его побрал. Моя любовь переплавлялась в ненависть, меня трясло от злости. Добромир за мутное изображение в кристалле зацепился, а у Эрвина ноль понимания в глазах — зря только распиналась перед ним. Я бежала, всё быстрей. Ветви хлестали по телу, добавляя гнева в моё пылающее сердце. В ярости срывала с себя одежду, бросала под ноги, топтала её. Капля рассудка во мне вопила, что я дура и голой буду возвращаться в Овечечку. Через мгновение с поляны в облака взмыла алая драконица и понеслась в сторону гор. Она была настоящей в выражении своих желаний.

Ближе к ночи измученная полётом я свалилась на поляну, сменила ипостась и неподвижно вытянулась на траве, с наслаждением вдыхая лесной воздух. Мышцы безбожно ныли. Физическая нагрузка помогла утихомирить тяжелые мысли о нелюбви к себе. Я кое-как собрала разбросанные пожитки, оделась и поплелась в Овечечку.

Калитка ворот была открыта. Хозяин усадьбы не активировал защитный купол. Прошагав по пустынной аллее, я свернула к гостевым апартаментам. На крыльце моего домика сидел Добромир, я молча поднялась по ступенькам мимо него к двери.

— Соня…

— Хочу спать, я устала.

— Если нужна помощь, я рядом, — сказал Добромир в спину.

Тихо прикрыв дверь, прошла к кровати и упала на неё, не раздеваясь.

Зачем я злюсь на несправедливость мира? Почему я так быстро сдалась? Неужели экзамены, к которым я подготовилась за месяц, потребовали больше упорства, чем дорога к сердцу Эрвина. Я сделала много шагов навстречу ему, в чем-то потерпела неудачу, и только в моей власти отказаться или идти дальше. Остаться разочарованной или переключиться на энергию любви и преобразовать мысль в форму.

Мой мир справедлив, потому что я сама творю его.

Несколько дней в Овечечке прошли в спокойной, мирной обстановке. Следуя заветам Зарха, я каждый день сидела где-нибудь в укромном тенистом уголке, пытаясь настроиться на внутреннюю тишину. Пушек и грома, раскачавших меня недавно до галактической катастрофы, хватило с избытком. В этот раз спасла высота. Алая драконица полностью выжгла ненависть из сознания, оставив только внешние атрибуты жизненного уклада. Есть, спать, сидеть в безмолвии.

Добромир расспросами не донимал, планы на дальнейшую жизнь не озвучивал, с разговорами не лез. Мы вместе обедали и ужинали, потому что завтрак я безбожно просыпала. Каждый занимался своими делами: чемпион строительством и тренировками, я — погружением во внутренний мир. Чтобы двинуться дальше, я должна понять Верховию и верховенцев.

Попытки воспроизвести прошедшие дня служили для того, чтобы заблокировать энергию чего-то неведомого мне. Но я хотела иного, приблизиться к пониманию того, что колыхалось в глубине вселенского сознания.

В какой-то момент посетило озарение.

Наказание за гордыню в виде боли при спуске с высоты — это кристаллизация мысленной энергии. Далёкие предки верховенцев хоть и считали себя выше Богов, но в глубине души ждали расплаты. Они беззастенчиво пользовались выгодами подъёма, и отталкивали руку, кормящую их. Коллективная мысль обратилась в материальную боль?

И верховенцы уверовали, боль — неизменное условие их существования. Как снять ограничение, устранить разрушительное мышление? Но ведь с чего-то это началось? Возможно, с какого-то одного жреца или святого. Вряд ли вера в неизбежное наказание появилось одновременно у всех. В моём мире существовало море идей, и все они начинались с одного человека.

Сидя на небольшой лужайке, скрытая густыми кустами орешника, обдумывая историю Верховии, я незаметно снова уплыла мыслями к Эрвину. Кто бы сомневался? Стоило чуть отвлечься, потерять концентрацию, и я уже в его объятиях. В памяти всплыл первый поцелуй, нежное прикосновение и последовавшее за этим полное отключение от внешнего мира. В тот момент это событие было единственным во всей Вселенной. Я наслаждалась каждым вдохом, каждой секундой бытия, став самой прекрасной версией самой себя. Любовь и свет стали моей основой, я, словно, перешла на более высокую октаву существования.

Очнувшись от грёз, я поняла, что дышится легко, щемящая и отчаянная пустота отступила, внешние препятствия больше не пугают.

Над усадьбой зашумели крылья. К нам прибыли гости, Добромир не предупреждал меня об этом. Гости, возможно, нежданные, поэтому торопиться не стоит. Торопиться в любом случае не стоит. Моя антенна, направленная во Вселенную, настроилась на энергию света, и все последующие события, я надеялась, произойдут в правильном порядке друг за другом.

Чистая энергия открывала каждую клетку моего тела, преобразовывала и трансформировала её. Это начало происходить давно, но поняла я суть явления только теперь. Всё было просто и всё было рядом. Расширенным сознанием я отчетливо ощущала этот процесс, внутреннее пространство открылось для получения.

— Соня! Соня!

Невдалеке послышался негромкий голос Добромира. Отряхнув одежду от травинок, я потопала к нему.

— У нас гости. Команда Межгорья в полном составе приземляется в леваду. Иду встречать. Ты со мной?

В первое мгновение я растерялась. А потом, мысленно надавав себе оплеух, бодро ответила.

— Встречай один, я подойду позже.

— Не хочешь видеть Эрвина? Ты сильно зацепила его в прошлый раз.

Точно. Своим хамским поведением.

— Добромир, я в порядке. Постараюсь вести себя в рамках приличий. Ты их приглашал в Овечечку?

— Нет, сам удивлён. Без причины Вышнев сюда не прилетел бы.

Добромир ушёл, а я вернулась на облюбованную полянку, легла на землю, стараясь настроиться на волну умиротворения. Она мне, ой, как понадобится при встрече с наиважнейшим для меня человеком.

Когда я выбралась из своего убежища, вся честная компания уже расположилась в столовке. Присоединяться к ним я пока не планировала. Незаметно проследовав окольными путями, я ушла в леваду. Здесь вольготно расположились три дракона и одна драконица. Оценив обстановку я двинулась к Дюку. Признает ли? А Яго? Чужая для них или всё-таки своя? Хоть я лично выбрала и купила драконов на ярмарке, моими они в полной мере не стали. Наездниками признали, увы, не меня.

Что ж, как говорят мудрецы, случайностей не бывает. Глухой Дюк стал товарищем Ларри, не пугал белого китайца сверхскоростями, зато был смел и отважен. Яго выбрал Асанну, он подходил ей статью и красотой, был стремителен и быстр, но трусоват. Перед Идепиусами открывался широкий простор для дрессировки своих драконов. Главное, не результат, а путь, говаривал Зарх.

Неторопливо приближаясь к Дюку, я смотрела ему в глаза. «Мы с тобой одной крови» — словами Маугли мысленно гипнотизировала я тихохода.

— Привет, дружище!

Дракон потянулся носом к моей руке, а потом лизнул её. Яго одобрительно зарокотал, наблюдая за нами. Лара тоже соизволила добавить свой голос в общий хор. Ах, вы ж мои родные! Слёзы умиления хлынули рекой. Драконы помнили меня, признали в своём драконьем семействе. Животные инстинкты оказались выше человеческого разума.

Прорыдавшись, присела рядом с Дюком и со вздохом поплыла за уходящим солнцем. Когда от яркого диска остался лишь оранжево-фиолетовый флёр, моё уединение нарушил Ларри. Он присел рядом, шлёпнувшись на траву. Дежавю. Не так давно мы с ним на этом месте любовались закатом.

Ларри протянул руку для приветствия.

— Привет, я уже знаю, ты — Сима.

«Сима» не напрягла. Настроение не сдвинулось ни на градус от прежнего состояния. Я пожала ладонь друга.

— А ты — Ларри.

— Не боишься сидеть вблизи драконов? Ты же совсем их не знаешь.

— Они приняли меня в свою компанию.

— Смелая!

Ларри не скрывал восхищения, я улыбнулась в ответ, забыв, что мы только что познакомились. Старый друг смотрел на меня почти, как прежде — тепло и дружелюбно. Не хотелось провокаций, намёков, подколок. Пусть будет так, как есть. Ведь я люблю Ларри — белобрысого ботаника с завихрительными идеями.

— У меня чувство, что я знаю тебя давно, — сказал Ларри.

— Чувства не врут. Поведай-ка причину вашего прилёта, своему почти родному человеку.

Мы засмеялись одновременно.

— Это к Эрвину. Он приехал из-за тебя.

— Запал на меня? — сердце ударилось о рёбра.

— Э-м. Я не могу говорить вперёд капитана.

— Вас ведь было четверо на эстафете?

От возможности покуражиться над белым китайцем, я всё-таки не могла отказаться. Ларри подёргал себя за серьгу, что означало у него крайнюю степень смущения.

— Да, но…

Ларри впал в прострацию.

— Что?

Интересно, какая версия у них на этот счет?

— Мы…, боюсь показаться тебе странным, не помним, кто четвёртый. Он был, но словно бы и нет. Честно скажу, в последнее время капитан сам не свой из-за этого. Мы думаем четвертый этап летел кто-то из Светозара. Правда, Добромир не давал нам гонщика.

— Да. Задачка.

— Я думаю, эту тему лучше вообще не поднимать. Это опасно. Ильза Раструб зашевелилась. Если она начнёт копать, пиши пропало. Что-то произошло на Каменном молоте, все это признают, но понять не могут.

— У тебя есть мысли по этому поводу?

Ларри вздохнул. У него точно были мысли, на то он и мыслитель, чтобы двигать идеи.

— Давай, удиви меня!

Белый китаец моргал светлыми ресницами, решая, стоит ли делиться своим наблюдением.

— Четвертый номер нашей команды был дверник. Во-первых, потому что резко исчез, во-вторых, было схлопывание пространства, многие это ощутили. Есть еще и, в третьих.

— Ого!

— Представь, я помню, что на Эрвина после эстафеты кто-то напал с ножом, и он…, — Ларри вдруг запнулся, съёжился и побледнел, — да ладно, это всё мои фантазии, не будем об этом. Пойдём к ребятам.

Настроения беседовать с Эрвином и Асанной совершенно не было, но я всё же встала. К чему бегать от судьбы, когда она сама идёт в руки.

За столом царило оживление. С ходу оценив причину веселья, я хмыкнула. Бутылка можжевеловки была на треть пуста.

— Привет! — голос Эрвина был бодр и нахален. Специально товарищ подогрелся, чтобы стать смелее.

— Здравствуйте всем.

Заняла место за столом.

— Ларри уже втёрся в доверие, — прокомментировала сестрица поведение брата, когда он по-свойски сел рядом со мной. Ася посмотрела на Ларри, поджав губы, — и всё разболтал.

— Ну-у, — белый китаец сделал вид, что смущен.

— Сима, — Эрвин решительно начал наступление, — хочешь к нам в команду? Добромир сказал, что ты гонщица.

Я поглядела на чемпиона, словно ожидая его одобрения, за столом мигом стихли разговоры. Всё внимание на меня.

— Надо подумать.

— Долго?

— Ты о чем?

С Эрвином пикировка обычное дело.

— Долго думать будешь?

— Налейте чуть для настроения, — улыбнулась, прервав зрительный контакт с Вышневым.

Снова оживление, можжевеловка нам в помощь. Мне нашли кружку, плеснули в неё бодрящий напиток.

— За нас, — провозгласил Эрвин.

Внутри взвились маленькие вихри. Я посмотрела Вышневу в глаза. Мой персональный рай и ад одновременно. Взгляд скользнул на кулон в вырезе рубашки.

— Мне кажется, тебе понравится в нашей команде, — сказал Эрвин, и я задержала дыхание. Взгляд глаза в глаза, в вены словно впрыснули кипяток, в груди взорвался фейерверк счастья.

— Угу, — выдавила кое-как.

— А где твой дракон? Ты ведь тренируешься?

Восстановила дыхание и способность дышать. У меня было чувство, что я вынырнула из воды, после трёх месяцев в глубине, и это мой первый вдох. Нет смысла возвращаться к теме, по которой мы сломали немало копий. Чего только стоило «дракон сам выберет правильный путь», и ответ Эрвина «он выберет, где лучше набить утробу».

— Мы с драконом уважаем личное пространство друг друга, тренируемся…, когда у нас… есть желание.

На последних словах ложка со стуком выпала из моих рук. Голова взорвалась болью, в животе провернулся острый бур, мысли вылетели из головы. Судорожно дыша, я поднялась на дрожащих ногах, лоб покрылся испариной. Моё лицо, по-видимому, исказилось судорогой, потому что в глазах собеседников отразился неимоверный испуг.

— Тебе плохо? — первым поднялся Добромир.

— Нормально.

Я судорожно пыталась определить, откуда пришла напасть.

Со скамьи вскочили Эрвин, Асанна и Ларри.

— А-а! — не смогла удержаться от крика, очередной приступ вонзился в тело.

— Где болит? — Асанна осторожно коснулась моего плеча.

Затуманенным злым взглядом оттолкнула её и всех остальных. Мне не нужна их помощь. Сейчас у меня единственное желание подальше уползти отсюда.

— Прочь…с дороги.

Боль чуть отпустила, я готова забиться в любую щель, лишь бы оказаться в одиночестве. Слабые ноги понесли меня к домику, сделав несколько шагов, я обернулась к застывшей в немом изумлении компании.

— Не беспокоить! — пронзительно рявкнула в надежде, что народ ринется за памперсами для себя.

Ответом мне послужила сцена «монстр и его жертвы», я на глазах превращалась в чудовище.

По пути, на случай если станет совсем невмоготу, взглянула на близлежащие кусты. Не подойдут — слишком мелкие. На последнем дыхании, поднялась по ступенькам, придерживаясь за хлипкие перила, дернула дверь своего пристанища и плашмя упала внутрь комнаты.