Искра

Эпилог

Ледяное озеро смыло все ограничения у первых испытателей — моих друзей, а потом последовал фейерверк знаний других верховенцев. Истина оказалась проста и доступна. Ничего нет извне. Источник внутри каждого из нас. Сила тысячи молний заключена в нашем сознании, в наших мыслях и наших сердцах. Вся надуманная боль, тысячелетиями держащая людей в темноте, растворяется в свете Источника, и никто, кроме нас не властен над нашей свободной волей. За один взмах ресниц многие и многие верховенцы справились с эффектом снижения. Некоторым пришлось идти не так быстро к результату, но пример тех, кто справился, вдохновлял и заставлял вставать на путь свободы.

Я подумывала открыть походы во Мглу для тех, кто хочет разобраться со своими страхами. Только собственные тревоги, беспокойства и душевные смятения перед опасностью, бедой, боязнь не произошедшего, но предполагаемого, могут своим шумом заглушить чистый голос Источника.

Высотомер теперь не предсказывал границы страданий, как я это называю. Он главный лекарь и утешитель, чему всегда и был предназначен.

Карательный орган — Совет Меры распустили за ненадобностью. Ильза Раструб, Верг Хоржак и их соратники затерялись на просторах Верховии. Тирольду Активному пришлось уйти со своего поста, и теперь Совет старейшин Верховии возглавляет Бажен Светозаров, иногда доводя до белого каления старейшин своей вьедливостью.

Эрвин разобрался ещё с одной тайной, которую я не захотела озвучивать на Высотомере. Прямое обращение к себе, привело к правильному ответу. Добромир Светозаров был ему братом по отцу. Никто не захотел нарушать установленное негласное равновесие, озвучить то, что было известно всем причастным к этому событию.

Отношение Эрвина к Добромиру изменилось. Я удивлялась тому, что Вышнев раньше не замечал, терпеливого, по-братски снисходительного отношения чемпиона к нему. У братьев имелись серьёзные причины для молчания, потому что в том, что случилось, были замешаны их родители.

Мечислав официально расторг брак с Ритой и женился на Авивии. Мы часто навещаем их в Дроме или Башне Ветров. Мы живём в лесной избушке, в которой по-настоящему началась наша история. Наверное, купим дом в Межгорье, поближе к нашей команде. Асанна разрывается между тренировками на Яго, бока которого иногда охаживает каюром, и целительством. Ларри тоже до конца не определился. Он то гонщик, то путешественник, то философ, погруженный в думы, которые по ночам выплёскивает на бумагу.

Я примерно раз в неделю посещаю ведьму. Мара у меня под бдительным контролем, хотя сама она считает это блажью. Кругляши до сих пор не часто наведываются к Маре, боясь, скорей по привычке сглаза — приступов острого поноса, за криво изложенную просьбу или неуважительный взгляд. Сегодня у меня есть одно незавершенное дело, и одна невысказанная благодарность.

Около костра я появляюсь внезапно. Таиться от Мары нет смысла. Ведьма сидит так, словно ждёт меня.

— Привет, бабушка.

Ведьма не была бы сама собой, если бы язвительно не хмыкнула.

— Здравствуй, внученька.

Я ставлю на землю корзину с припасами — гостинцы, которые мы обычно собираем вместе с Эрвином.

— Пойдёшь со мной?

Ведьма прищурившись, молча кивнула.

Чувствуя некоторую внутреннюю тряску, я подошла к Маре, взяла её за сухую твёрдую ладонь. Страха переноса уже давно у меня нет.

Мы в здании Меры. Сегодня Высотомер уже отработал, в огромном зале ни души.

— Кривой дракон! — ахнула Мара, когда её глаза привыкли к темноте, и бухнулась на колени. — Не чаяла увидеть, — выдохнула прерывисто, — ох, помоги встать, ноги не держат.

С трудом подняв ведьму, маленькая, а тяжёлая, как куль с мукой, я помогла ей забраться на помост и завела в круглый лифт.

— Оракул! — благоговейно прошептала ведьма и опустилась на пол. — Оставь меня наедине.

Я тихо отступила, присела на ступеньки. Ведьма мягко приложила руку к полу, она чувствовала Оракул так же явственно, как и я. Мы сидим молча в тишине некоторое благословенное время.

— Что сказал Оракул? Показал его?

— Да, — по морщинистому лицу ведьмы текут слёзы. — У него всё хорошо.

Мы не называем по имени того, кого помним и любим. Зарх всегда в нашем сердце.

— Он скоро уйдёт на новое воплощение, — добавляет Мара.

В один из дней я принимаю решение, познакомить Эрвина со своей семьёй. Гложет чувство, что мне надо появиться и объясниться, правда, не знаю каким способом. Мы появляемся вечером недалеко от моего дома, Эрвин уже привык и спокойно относится перемещениям. В окнах моей квартиры горит свет, и я, набравшись отчаянной храбрости, звоню в наш покосившийся звонок.

— Сонечка пришла, — мама радостно улыбается, но заметив за спиной Эрвина, настороженно замолкает.

Вот такие они — мамочки. Появление с парнем (для мамы — однозначно, женихом) всегда стресс. Мы проходим в большую комнату, где бабушка тут же вцепляется в Эрвина мёртвой хваткой. Наша легенда разработана до мельчайших подробностей. Про родителей Вышневу не приходится врать — они живут за границей, а сейчас такое время, что ни туда, ни оттуда. А сам он — студент в том же городе, где я учусь в ветеринарном колледже. Как познакомились? Случайно на улице. Эрвин купил мне морожено, захотел понравиться такой прекрасной замечательной девушке. Какое морожено? Клубничный пломбир.

Фантазия Эрвина не иссякает ни на минуту, каверзные вопросы не вводят в ступор и смущение. Кто отец? Тренер команды гонщиков, мать — домохозяйка, но увлекается изготовлением кукол на заказ. Да, есть старший брат, он тоже гонщик. Я радуюсь тому, что вопросы не сыпятся на мою голову, потому что рассказывать про свою учёбу мне нечего, а ведь бабушка скоро вцепится в меня.

Допрос идёт своим ходом, мы уже развернули стол в комнате, на кухне нам вчетвером не уместиться. Мама готовит чаепитие, а бабушка ведёт замаскированную под расследование беседу с Эрвином, хочет наверняка узнать про его предков до седьмого колена. И наконец, прямо в лоб.

— Вы женится надумали? Сонечка кого попало в дом не приведёт

Эрвину сейчас бы не мешало подкрутить не имеющийся в наличии ус, но из без него, он выглядит как бравый парнишка, которого припёрли к стенке вопросом про жениховство.

— Бабушка, — я закатываю глаза, хотя вот прямо чувствовала, чем дело кончиться, и убегаю в кухню за конфетами.

Смотрины входят в решающую фазу, но мы этот сюжет с Эрвином не проигрывали. Всё-таки я довольно стеснительная девушка, чтобы предмету страсти открыто навязываться и намекать.

— Именно за вашим согласием на нашу помолвку, я прибыл сюда.

Я замираю на пороге комнаты. Эрвин поднимается, встает передо мной на одно колено, достаёт из кармана кольцо. У меня в руках вазочка с конфетами, в растерянности я не знаю, что с ней делать, жгучая радость вспыхивает в моих венах. Щеки горят, я, кажется, умру от собственных чувств.

— Соня! Ты согласна?

В голове петардой взрываются слова Эрвина, вазочка валится из моих ослабевших ладоней и стеклянные осколки фейерверком взрываются на полу вместе с конфетами. Бедный Барсик подскакивает с дивана как ошпаренный. Его заносит на повороте, когда он мчится в другую комнату.

— Соня! — вскрикивает бабушка.

— Сонечка! — голос мамы, — к счастью!

Я отмираю, протягиваю руку над стеклянными осколками, смешавшимися с конфетами, и Эрвин надевает кольцо на палец. По моим щекам текут слёзы, лицо жениха, в размытом фокусе. В это самое трепетное мгновение я понимаю, именно с этим человеком — единственным во всей Вселенной, я буду счастлива. В глазах Эрвина моё безусловно счастливое отражение, любовь и нежность, соизмеримая с величайшей вершиной под названием «Любовь». Мы обручены Мирозданием, которое смотрит на нас с той же любовью, которая горит у нас в сердцах.

Эрвин встаёт, обнимает меня и легко целует в мокрую щёку. Мама убегает в кухню, наверное, прорыдаться, бабушка вытирает платочком уголки глаз.

Я слушаю стук сердца в груди Эрвина. Оно никогда не врёт, ему не нужно слов, его гулкие удары звучат громче всех аккордов мира. Губы моего мужчины берут в плен мои, и меня уносит за облака, туда, где парят феи на прозрачных невидимых крылышках, дарящие блаженство, освобождающие от неуверенности и домыслов собственного рассудка. Их крылья благословляют нас идти по пути своего сердца, когда мимолётное мгновение счастья становится твоим навсегда и безраздельно.

Удивительно, что из вереницы людей мы выбрали друг друга, осознали свои чувства, поверили в них и теперь сами творим свою историю. Ласковый поцелуй укрывает меня от всех невзгод и опасностей, прячет в огромной, бесконечной точке, которая неподвластна никому и ничему извне. В этот прекрасный миг, фейерверки невиданной мощи и красоты заполняют Вселенную, все волшебники необъятных миров ликуют, глядя на нас, потому что мы вносим свой неизмеримый вклад в общую гармонию, в великий замысел Мироздания.

Стекло и конфеты убраны с пола.

Я предлагаю Эрвину погулять в сумерках по ночному городу. Он так увлёкся мобильным телефоном, что не может оторваться. Он в восторге исследовал ноутбук и возможности интернета. Телевизор вызвал у него шквал эмоций, но когда в его руки попал телефон, Вышнев, кажется, забыл причину своего появления в Поваринске.

— Пойдём, подышим, — прошу Эрвина.

— Говорун, который сделал Мечислав, отличное устройство, но ваш э… девайс (Эрвину пока с трудом даются словечки нашего мира) в сто раз лучше, — водит он пальцем по телефону.

— В магазин сходим, морожено купим.

Я всё-таки вытаскиваю Эрвина на улицу. В свете фонаря на лавочке около подъезда мы видим дедушку с большой собакой, которая лежит, положив голову на лапы. В сказочном жёлтом свете фонаря они выглядят пришельцами из другого мира.

— Здравствуйте. — Раз дедушка около нашего подъезда, значит, живёт где-то поблизости, а может в нашем подъезде. За время отсутствия я могла что-то пропустить.

— Здравствуйте, — ласково отвечает дедуля, обрадовавшись нам, как своим родным. От него исходит такая волна тихой радости, что она легко достигает моего сердца, я улыбаюсь самой искренней улыбкой из своего арсенала.

Мы проходим мимо, я скольжу взглядом по собаке, которая неторопливо бьёт хвостом, делаю шагов двадцать и останавливаюсь, как вкопанная. Тело отказывается двигаться, повинуясь другой силе — моей древней энергии и источнику информации.

— Соня? — Эрвин замедляется вместе со мной, — что-то дома забыла?

Эрвин раздваивается у меня в глазах. Я мгновенно перемещаюсь назад как на перемотке в лабиринт событий и застываю около магазина, где сидит серая собака с умными глазами и постукивает хвостом, ища в толпе нужного человека. Я смотрю и слышу. Мозаика из хаотичной звёздной пыли, напоенная магией, складывается в единственно верную картину, с высоты ангельскими голосами льётся дивная песня.

Я оборачиваюсь и смотрю на старика на лавочке, который улыбается мне.

— Никандр?

Опираясь на тросточку, старик встаёт, Эрвин медленно приближается к нему.

— Дедушка?

— Вот и свиделись, внучек.

Они крепко сжимают друг друга в объятиях, а у меня слёзы на глазах. Эрвин поворачивается ко мне с покрасневшими веками.

— Соня, познакомься с Никандром Вышневым.

— Мы заочно знакомы. Вы же всегда жили рядом в Поваринске, верно? — спрашиваю седого статного старика, — как человек — невидимка.

— Да, я всегда был недалеко.

— Как вам удалось создать иллюзию моего присутствия здесь?

— Я обладаю даром внушения, — улыбается Никандр. Прости, что отправил тебя в Верховию, сам бы я не смог помочь внуку. Мне нельзя было там появляться, да и энергии для перемещений уже не хватало. У вас у молодых гораздо лучше всё сложилось.

— Спасибо, деда! — Эрвин вновь сжимает Никандра в объятиях.

— Хотите в Верховию? — спрашиваю я со слезами на глазах.

— Очень.

На крыше Башни Ветров удивительно тихо. Ветер не сбивает с ног, не льёт дождь, на небе ни облачка. Мы спускаемся вниз по лестнице к комнате Мечислава, я осторожно стучу в дверь, толкаю за ручку, заглядываю внутрь.

В комнате тишина. Эрвин на правах сына, входит внутрь, оглядывается. Видно, что комната жилая, на спинке кресла женский платок.

— Родители здесь. Может ужинают?

По винтовой лестнице мы добираемся до столовой — кухни. За дверью слышны голоса. Я вхожу первой, за мной Никандр, замыкающим идёт Эрвин. За столом Авивия и Мечислав, они смотрят на нас. Немая сцена. Я молчу, гляжу на Авивию, лицо которой сморщивается, как салфетка в её руках. Она поднимается на нетвердых ногах.

— Папа!

Никандр спешит к дочери и обнимает её. Слёзы не могут сдержать не только отец с дочерью, но и я — заядлая плакса. Верховия выжимает из меня столько слёз, сколько я не пролила за всю предыдущую жизнь.

— Папа, Мечислав сказал, что ты жив. Я верила, ждала, что ты придёшь.

Через месяц в нашей квартире в Поваринске появляются Мечислав, Авивия, Эрвин и я. Чтобы не шокировать родителей Эрвина видом моего мира, мы появляемся в сумерках. Знакомство с моими родными происходит в нашей гостиной, если её можно так назвать. От количества народу она мгновенно оказалась тесной. За столом, который мы с мамой накрыли для гостей, Мечислав озвучил причину приезда из-за границы к любимому чаду.

— Мы хотели бы забрать Эрвина и Соню в свою страну, в Канаду.

На карте мы нашли город, в котором мы, якобы поселимся.

— В Торонто прекрасный университет, в котором дети продолжат дальнейшее обучение, — мягко произносит Мечислав. Он само обаяние и вежливость. Я сдержанно хихикаю и поддакиваю, слишком уж он умело врёт.

Мама и бабушка в полнейшем смятении. Не так давно они перенесли сцену жениховства, а теперь у них новое потрясение. Их любимую Сонечку хотят увезти за тридевять земель. Если бы они знали насколько это далеко, то не беседовали так чинно за столом с родителями Эрвина. Я смотрю на бабушку и маму, думая, что когда-нибудь смогу рассказать им про Верховию, а потом и вовсе переселить их туда. Всё образуется, всё будет хорошо.

Обещания надо исполнять.

Однажды днём алая драконица, подняв тучу пыли, приземляется в центре селения кругляшей на большой площади. Издаю громкий рык, жители деревни в приступе священного ужаса падают ниц. Я жду, гордо взирая на своих подданных. Они знают, что их шаане имеет вторую ипостась и готовы буквально молиться на меня. Мне не требуется их поклонение, я здесь по другому поводу.

Из дома Хрона выскакивает Лея и на всех парах мчится ко мне.

Опускаюсь на лапы как можно ниже, но умница девочка вдруг начинает взбираться мне на спину с хвоста. Она усаживается между гребнями на моей шее, и мы взлетаем. Визг Леи слышит, наверное, вся округа, я аккуратно поднимаюсь в небо.

— Выше, выше! — кричит Лея.

Я исполняю её просьбу, взлетая в облака. Там сыро и туманно. Облака внутри не такие красивые, как снаружи, если смотреть с земли. Я снижаюсь над каньоном, лечу над лентой реки, поднимаюсь над долиной. Горы, покрытые то кудрявым лесом, то хвойными пиками мелькают под нами. Ущелья в цветах, реки, водопады, я лечу не быстро, наслаждаясь полётом. Наслаждаясь жизнью.

Верховия — прекрасная страна счастливых жителей. Я благодарна ей за всё, чему она меня научила, за магию, за все дары, которыми она щедро вручила меня, за прекрасных людей и кругляшей, за мою вторую половинку, за радостную жизнь, которую я проведу здесь.

— Йо-ху! — кричит Лея.

— Р-р-да! — рычу в ответ. Я научилась этому слову. Не только же Горынычу рычать.

— Р-р-да!

Конец