Искушенная дьяволом

Table of Contents

Содержание

Посвящение

Плейлист

Описание

Искушенная Дьяволом

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Эпилог

Следующая книга в серии

Сноски

Искушенная дьяволом

Анджело Риццо и Виттория Романо

Короли мафии #1

Мишель Херд

Перевод от тгк:

https://t.me/bookswithlovefromgg

Содержание

Содержание

Посвящение

Плейлист

Описание

Искушенная Дьяволом

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Эпилог

Следующая книга в серии

Посвящение

Моим читателям, которые мечтают встретить своего злодея с серой моралью, что будет любить их и покланяться.

Плейлист

Knocking on Heaven’s Door – RAIGN

Metamorphosis – MILCK

Here Come The Monsters – ADONA

What a World We Live In – Oshins

Stand By Me – Ki:Theory

Caught In The Fire – Tommee Profitt, Sam Tinnesz

Save You – Turin Brakes

The Heart Wants What It Wants – KELSON

Have A Little Faith In Me – SYML

Where It Stays – Charlotte OC

Life Begins – Shelly Fraley

Описание

Посещая вечеринку с моим сводным братом, меня ждет сюрприз моей жизни.

Это не обычная вечеринка, а

моя свадьба.

Я выхожу замуж за Анджело Риццо.

Холоднокровного человека, которого боятся все. Включая меня.

Оказывается, мой сводный брат задолжал деньги Коза Ностре, и использует меня, чтобы погасить его долг перед Анджело Риццо.

Есть ли у меня выбор

?

Нет. Не когда речь идет о вопросах, касающихся Коза Ностры.

Три часа спустя у меня на пальце новое блестящее обручальное кольцо и муж, рядом с которым я боюсь стоять.

Да, моя жизнь только что стала хуже.

Нельзя ни спрятаться, ни убежать.

Все, что я могу сделать, это столкнуться с кошмаром, который ждет меня, и молиться, чтобы я выжила, будучи замужем за

Анджело Риццо

.

Искушенная Дьяволом

Мафия / Организованная Преступность / Напряженный роман

Серия: Короли мафии

Книга 1

Обратите внимание, что серия "Короли мафии" не связана ни с одной другой серией Мишель Херд

.

Примечание автора:

Эта книга содержит темы, которые могут быть триггерными для некоторых читателей.

Предупреждение:

Принудительный брак

Физическое и психическое насилие

Потеря семьи

Графическое Насилие

Только 18+.

Пожалуйста, читайте с осторожностью.

«Страх режет глубже, чем мечи».

Джордж Р.Р. Мартин,

Игра престолов.

Глава 1

Тори

Анджело Риццо: 34. Виттория - Тори Романо: 23.

— Запомни мои слова, - говорит Джорджио. — К концу года я стану одним из боссов.

Я чуть не фыркнула. Слушать, как мой сводный брат рассказывает о том, как он важен в Коза Ностре, просто смешно.

Лишь в его снах.

Джорджио... ну, он самовлюбленный засранец. По-другому и не скажешь. Все знают, что в Коза Ностре есть только пять боссов - Риццо, Торризи, Витале, Ла Роза и Фалько. Эти пять семей управляют Нью-Йорком, и никто не смеет идти против них.

Джорджио только болтает, и однажды его убьют.

Девушка может надеяться.

Мгновенно на меня накатывает волна вины за то, что я пожелала смерти своему сводному брату.

Прости меня, отец.

После того как семь лет назад мои отец и мачеха погибли в автокатастрофе, Джорджио занял место папы в Коза Ностре. Это ударило в голову Джорджио, и жить с ним стало просто невыносимо.

Моя тетя с маминой стороны просила Джорджио позволить мне жить с ними, но он и слышать об этом не хотел. К сожалению, моя мама умерла от пневмонии, когда мне было три года, и тетя, дядя и кузина - единственные родные, которых мне пришлось оставить.

Мне было всего шестнадцать, но слово Джорджио было законом в нашей семье, и никто не смел идти против него. Теперь мне двадцать три, а я все еще привязана к этому ублюдку.

Подозреваю, что он держится за меня только для того, чтобы получить мою долю наследства, к которому у меня появится доступ, когда мне исполнится двадцать пять.

Он уже просадил больше половины своей доли, растратив ее на азартные игры, алкоголь и женщин.

Джорджио был идеальным пасынком для моего отца. Папа даже принял Джорджио как родного, так что я не могу винить папу за то, что он оставил его распоряжаться нашими финансами. Но даже я была потрясена, когда узнала, каким мерзким человеком на самом деле является Джорджио.

Четтина, мать Джорджио, и папа поженились через два года после смерти мамы. Мне было пять, а Джорджио - тринадцать, так что мы росли как брат и сестра.

Но в одночасье он превратился в другого человека. Жестокого, эгоистичного и жадного.

Я не знаю, что буду делать, когда через два года мне исполнится двадцать пять, но Джорджио не получит от меня ни цента. Я надеюсь, что смогу обналичить свое наследство и сбежать куда-нибудь, где он не сможет меня найти.

Прочистив горло, я бормочу: — Извини. Я в туалет.

Джорджио смотрит на красивую женщину, которая только что вошла, и не обращает на меня никакого внимания, пока я встаю со стула.

Подойдя к задней части ресторана, я оглядываю заведение. Здесь полно народу, и, хотя я выросла среди этих людей, все они кажутся мне чужими.

Каждую пятницу мы обедаем в Piccola Sicilia. Ресторан принадлежит Анджело Риццо, и я видела его всего несколько раз. Этого было не достаточно, чтобы хорошенько его рассмотреть.

Не то чтобы я этого хотела. Пять глав Коза Ностры пугают меня до смерти. Они известны своей жестокостью в делах.

Выросшая в Коза Ностре, я научилась их бояться, как и остальные сицилийцы, называющие Нью-Йорк своим домом.

Даже Джорджио их до смерти боится. При мне он говорит много, но когда ему приходится разговаривать с одним из людей Анджело Риццо, он становится жалким.

И каждый раз, когда они заставляют его чувствовать себя жалким, страдаю только я. В последний раз, когда Большой Рикки отругал Джорджио за опоздание на работу, Джорджио сломал мне два ребра.

Он редко оставляет следы на моем лице, потому что ему нравится выставлять меня перед одинокими мужчинами из Коза Ностры. Я знаю, что он планирует выдать меня замуж за кого-нибудь из них, но пока ждет моего наследства.

Единственное утешение, которое я могу найти в этой неприятной ситуации, - это то, что Джорджио не может заставить меня выйти за него замуж. Мы живем в сплоченной сицилийской общине, которая не одобрит его попытку женитьбы на мне. В конце концов, нас воспитывали как брата и сестру. Это мое единственное спасение, а также причина, по которой он не смотрит на меня в сексуальном плане. Все что имеет значение для Джорджио, - это мое наследство, к которому он так и хочет приложить свои грязные руки.

Я проскальзываю в туалет и, облегчившись, мою руки и подкрашиваю губы. Мой взгляд скользит по светлому персиковому летнему платью, которое я надела, проверяя, не задралась ли оно. Такая ситуация произошла с Аидой, когда нам было по четырнадцать лет, и я чуть не умерла от охватившего меня испанского стыда. С тех пор я всегда проверяю свою одежду, чтобы убедиться, что все в порядке.

Мой взгляд останавливается на моем отражении в зеркале, и я поднимаю подбородок.

Еще два года этого ада, а потом можно будет сбежать и начать новую жизнь.

Когда я выхожу из туалета, чтобы вернуться за стол, справа от меня открывается дверь офиса. Не думая, я бросаю взгляд в сторону звука и меня тут же обдает льдом.

Мне хорошо виден Анджело Риццо, который обхватывает мужчину за шею. Я не слышу, что там происходит, но когда Большой Рикки выходит из кабинета, я вижу, как Анджело вонзает нож в горло мужчины.

Матерь Божья.

На писк, вырвавшийся из меня, глаза Большого Рикки устремляются в мою сторону.

Черт!

Сердце мгновенно бьется о ребра, и я быстро бросаюсь влево. Я знаю, что бежать глупо, но срабатывает инстинкт бегства или борьбы, а бегство всегда побеждает.

Я не успеваю добежать до конца коридора, как меня хватают за руку и тащат обратно в офис.

Нет-нет-нет-нет!

— Я ничего не видела, — умоляю я. Большой Рикки игнорирует меня, и я продолжаю: — Я никому не расскажу. Пожалуйста.

Меня вталкивают в кабинет, и я, спотыкаясь иду вперед. Мой взгляд упирается в мистера Риццо, который вытирает кровь с ножа, и от этого зрелища я замираю.

Его голова опущена, он сосредоточенно вытирает каждую багровую каплю с лезвия и приказывает низким и угрожающим тоном: — Уберите тело.

Широко раскрыв глаза, я наблюдаю за тем, как Тайни, который даже не вспотел, вытаскивает тело мужчины через боковую дверь. Но, опять же, он просто гора мышц. От следов крови, размазанных по кафельному полу, у меня чуть не срабатывает рвотный рефлекс.

Отец, я была хорошей девочкой. Я никогда не встречалась и берегла себя для брака. Я посещаю церковь каждое воскресенье. Пожалуйста, вытащи меня из этой передряги. Ты в долгу передо мной.

Мистер Риццо медленно поднимает голову, и когда его ореховые глаза встречаются со моими, по моему телу пробегает дрожь страха.

Проклятье.

Один взгляд Анджело Риццо - и у меня пересохло во рту. Я с трудом сглатываю комок паники в горле.

Его глаза перебегают с моей головы на сандалии на моих ногах, а затем перескакивают на Большого Рикки.

— Она видела, что произошло, — объясняет Большой Рикки.

Я быстро качаю головой, и мой голос дрожит, когда я умоляю: — Я никому не расскажу. Я обещаю.

Мистер Риццо поднимает руку, и пока его большой палец царапает нижнюю губу, его глаза снова смотрят на меня.

Жестокость в его взгляде пронзает мой желудок.

Отец, я не хочу умирать. Вытащи меня из этой передряги, и я сделаю все, что ты захочешь.

В кабинет возвращается Тайни, и, не сводя с меня глаз, мистер Риццо передает ему орудие убийства.

— Она сестра Романо, — сообщает своему боссу Большой Рикки.

Если мое сердце будет биться еще быстрее, я потеряю сознание.

Мистер Риццо поднимает бровь. — Виттория.

Он знает мое имя?

Конечно, знает. Я уверена, что на его территории ничего не происходит без его ведома.

Мистер Риццо делает глубокий вдох, медленно приближаясь ко мне. — Я не видел тебя с похорон твоего отца.

Меня одолевает желание отступить, но по милости Божьей мне удается устоять на месте.

Когда он останавливается в нескольких дюймах от меня, мне приходится откинуть голову назад, чтобы посмотреть на него.

Если бы я не была так чертовски напугана, то не преминула бы восхититься его привлекательностью. Его черные волосы резко контрастируют с его ореховыми глазами. Крошечные золотистые вкрапления создают впечатление, что в его каре-зеленых радужках горит пламя. Я знаю, что ему около тридцати, и он до сих пор не женат, потому что слишком занят тем, что правит железным кулаком своей территорией.

Когда Тайни встает рядом с мистером Риццо, я понимаю, что они одного роста. Он на две с половиной головы выше меня.

Там, где Тайни - сплошные выпуклые мышцы и грубая сила, тело мистера Риццо более упругое, создающее впечатление скрытности и смерти, замаскированной в дорогом костюме.

У Тайни круглое лицо, тогда как у мистера Риццо - острая челюсть.

Мой взгляд постоянно мечется между этими двумя мужчинами, в то время как я слишком внимательно слежу за Большим Рикки позади меня.

Глаза мистера Риццо не отрываются от моего лица, и, не выдержав напряжения, я хнычу: — Я никому не скажу, что я видела.

Между его бровями пролегает хмурая линия, а слова звучат мягко и опасно: — Я знаю.

Что это значит? Я могу идти или он убьет меня?

БОЖЕ!

Когда мистер Риццо внезапно поднимает руку к моему лицу, я отшатываюсь назад и издаю испуганный звук. Я зажмуриваю глаза и, уперев руки в бока, пытаюсь устоять перед ударом.

Кожа на скулах и челюсти натянулась, и я стиснула зубы.

Проходят секунды, и, когда я чувствую, как что-то дергает меня за волосы, мои глаза распахиваются.

Мистер Риццо пристально смотрит на меня, наматывая локон моих волос на указательный палец.

Сбитая с толку его действиями, я снова вздрагиваю, когда за дверью офиса раздается голос Джорджио. — Ради всего святого. Тори, вытащи свою задницу из уборной!

Я слышу, как Большой Рикки шевелится, затем скрипят петли двери офиса, и он говорит: — Ваша сестра с мистером Риццо.

— Что? — вздыхает Джорджио.

Я слышу еще какое-то движение позади себя, но мои глаза остаются на самой большой угрозе в офисе. Анджело Риццо.

— Что ты наделала? — Джорджио шипит на меня.

На лбу мистера Риццо появляется хмурый взгляд, и, когда он отпускает локон, я нервно провожу рукой по волосам, быстро делая шаг в сторону от страшного мужчины.

— Когда я выходила из туалета, дверь кабинета открылась. Это привлекло мое внимание, и я случайно увидела, как мистер Риццо... ах... что-то делает. Я не хотела смотреть. Просто так получилось. — Моя рука летит к груди, и, прикрывая колотящееся сердце, я клянусь: — Я никому не скажу.

Мистер Риццо переводит взгляд на Большого Рикки. — Проводите мисс Романо за столик и принесите ей чашку кофе, пока я поговорю с ее братом.

А?

Не будучи уверенной, что я правильно все расслышала, спрашиваю: — Я могу уйти?

Пронизывающий взгляд мистера Риццо возвращается ко мне. — Пока.

С чувством глубокого облегчения я быстро выхожу из кабинета вместе с Большим Рикки.

Я с опаской смотрю на Большого Рикки, который не намного выше меня. — Мне очень жаль.

Уголок его рта слегка приподнимается, и он кивает. — Все в порядке, bellissima. — Он подводит меня к столу и кивает на стул. — Ты можешь подождать здесь, пока мистер Риццо поговорит с твоим братом.

— Сводным братом, — поправляю я его. Большой Рикки выглядит наименее угрожающе, и я набираюсь смелости спросить: — Я сильно влипла?

Он качает головой. — Пока ты молчишь, все будет хорошо.

Облегчение захлестывает меня, и с надеждой, наполняющей сердце, я спрашиваю: — Правда?

Он снова кивает, а затем жестом просит подойти официанта. — Принеси чашку кофе для мисс. Романо.

Когда официант уходит, Большой Рикки снова смотрит на меня. — Оставайся здесь.

Я киваю и смотрю, как он идет к столику, за которым обедают трое мужчин.

Выдохнув, я опускаюсь на стул, вытирая ладонью лоб.

Боже правый. Это было очень сильно.

Я смотрю на стол, а в голове прокручиваются ужасающие события последних нескольких минут.

Черт, у меня будут большие проблемы с Джорджио.

Тяжелое чувство оседает на моих плечах, и я снова бросаю взгляд на коридор.

Не могу поверить, что только что столкнулась лицом к лицу с Анджело Риццо.

Боже, какой же он напряженный.

И красивый.

И чертовски пугающий.

Теперь, когда я больше не нахожусь на прямой линии огня, я понимаю, насколько привлекателен Анджело Риццо. Я понимаю, почему Аида, моя двоюродная сестра, была так увлечена этим мужчиной, когда я видела ее пару месяцев назад на семейном празднике.

Возможно, он один из самых привлекательных мужчин, которых я когда-либо видела, но это не отменяет того, насколько он страшен. Это только усиливает его.

Отец, это снова я. Спасибо, что спас мою задницу.

Мои мысли обращаются к убийству, свидетелем которого я стала, и это возвращает мне весь страх.

Выросшая в Коза Ностре, я, казалось бы, должна была привыкнуть к преступности и коррупции, но это не так. Не думаю, что я когда-нибудь привыкну к тому, что кто-то умирает.

Еще два года, и ты сможешь покончить с Джорджио и этим миром.

Глава 2

Анджело

Пока Витторию выводят из офиса, я иду к своему столу и сажусь за него.

Я бросаю взгляд на Джорджио, который выглядит так, будто вот-вот обделается.

Ему был всего двадцать один год, когда он сменил Тони, но за последние семь лет он не сделал и половины той работы, которую делал для меня Тони. Кроме того, у него проблемы с азартными играми, которые начинают стоить мне денег.

— Я слышал, тебе нравится проводить время в Падших ангелах, — пробормотал я. Стриптиз-клуб был первым бизнесом, который я открыл, поэтому я неравнодушен к этому заведению.

В клубе есть три секции. Рай, где клиенты могут только смотреть, как танцуют девушки, и Ад, где все идет своим чередом. Игровой зал находится в третьей секции, которая называется «Чистилище».

Стоит ли говорить, что заведение приносит целое состояние.

— Да, сэр, — отвечает Джорджио.

Когда он направляется к одному из стульев у моего стола, Тайни прикладывает руку к груди мужчины, а затем качает головой.

В моем присутствии никто не сидит. Ну, если только ваша фамилия не Риццо, Ла Роза, Торризи, Фалько или Витале.

— Какой у него долг? — спрашиваю я.

Я знаю точную сумму, но не хочу, чтобы у Джорджио сложилось впечатление, будто я интересуюсь его жизнью.

— Чуть меньше трехсот тысяч, — отвечает Тайни.

Подняв бровь, я качаю головой.

Джорджио начинает потеть, капли пота собираются на его лбу и стекают по вискам. — Я скоро все оплачу.

— Да, оплатишь, — говорю я. — Сегодня.

Его глаза становятся широкими, как блюдца. — Я не смогу достать деньги так быстро.

С полным отсутствием милосердия на лице я бормочу: — Это твоя проблема.

Тайни угрожающе делает шаг в сторону Джорджио, и тот бессвязно говорит: — Я достану деньги. Мне просто нужен месяц.

Мои глаза сужаются на этом ублюдке.

Его испуганный взгляд метается между мной и Тайни, а потом он добавляет: — Я - единственная семья, которая осталась у Тори. Пожалуйста, дайте мне месяц. Я обещаю, что достану деньги.

Я уже слышал это раньше.

Обычно прямо перед тем, как убить кого-то.

Но долг - не причина, по которой Джорджио стоит передо мной. Если бы это было так, он был бы уже мертв, и, по правде говоря, завтрашний день стал бы для него последним, если бы не его младшая сестра.

Виттория Романо.

Я был так занят, что не заметил, как девушка превратилась в прекрасную женщину.

Я привык, что люди смотрят на меня с опаской, но, увидев ужас в глазах Виттории, мой член стал твердеть со скоростью света, что было для меня необычной реакцией.

Интересно, каково это - подчинить ее своей воле?

У меня здоровое сексуальное влечение, но в последнее время все женщины как будто слились воедино. Это стало чертовски скучно. А тут еще дядя ворчит, что мне пора жениться.

И тут передо мной возникла маленькая испуганная овечка, и от ее ласковых глаз у меня участился пульс.

— Виттории двадцать три года, — говорю я.

Джорджио делает двойной взгляд, а затем его лицо озаряется облегчением. — Да.

— Она достигла брачного возраста.

— Да. — Его голова покачивается вверх-вниз. — Я просто жду, пока ей не исполнится двадцать пять, прежде чем устроить для нее брак.

Найдя этого ублюдка забавным, я издал редкий смешок. — С чего ты взял, что тебе позволено устраивать ее брак? — Я поднимаю руку и машу на стол. — Я пропустил ту часть, где ты главный?

Глаза Джорджио снова расширяются. — Н-нет, сэр.

Зачем ждать, пока ей исполнится двадцать пять?

Я отодвигаю эту мысль на задний план. Тайни сможет разобраться с личной жизнью Виттории после того, как я разберусь с ее братом.

Опираясь локтями на стол, я наклоняюсь вперед. — Ты не должен устраивать брак Виттории без моего благословения.

Я хочу, чтобы эта женщина досталась мне до того, как ее передадут тому, кого я сочту достаточно хорошим.

Джорджио кивает, затем спрашивает: — Насчет долга, сэр. Месяц вас устроит?

Пока что.

Я киваю и машу рукой в сторону двери, показывая, чтобы этот ублюдок убирался.

Как только он уходит, я бросаю взгляд на Тайни. — Я хочу знать все о Виттории Романо.

— Да, босс. — Он замирает на мгновение, а затем спрашивает: — Что вы хотите, чтобы я сделал с телом Дункана?

— Завези его домой, чтобы его семья могла похоронить его. — Вытащив телефон из нагрудного кармана пиджака, я добавляю: — Оплати похороны и дай его жене пятьдесят тысяч. Видит Бог, она нуждается в них после того, как так долго терпела его.

Большой Рикки заходит в офис, когда Тайни уже уходит. — Девушка ушла со своим братом.

Я киваю, прокручивая все электронные письма и сообщения.

— Не думаю, что она будет говорить, — замечает он.

Я снова киваю, глядя на встречу, назначенную на вторник в пять вечера. Каждые две недели пять глав Коза Ностры встречаются. Вначале это делалось для поддержания мира, но с годами мы стали друзьями. Теперь мы играем в покер, обсуждая дела.

Мой кузен должен был занять место Риццо в Коза Ностре, но он был убит картелем Кинтеро, когда они пытались перебраться в Нью-Йорк.

Мне было девятнадцать лет, когда я занял это место, чтобы мой дядя смог уйти на пенсию с поста главы семьи Риццо. Он по-прежнему помогает вести дела на Сицилии и следит за всем за меня, и это то, что я хочу с ним обсудить. Ему пора отойти от дел, чтобы насладиться старостью.

Черт, неужели уже прошло пятнадцать лет?

Время летит, когда ты делаешь деньги.

Неудивительно, что дядя Маурицио не дает мне покоя по поводу женитьбы. Он боится, что меня уберут до того, как у меня появится шанс подарить семье Риццо наследника.

Проблема только в том, что женщины из подходящих семей либо старше меня, либо еще учатся в школе. Дядя Маурицио постоянно намекает, что я должен жениться на Валентине Тоскано, которая происходит из влиятельной семьи, но этого не произойдет. Она старше меня на шесть лет и безумна.

В голове всплывает красивое лицо Виттории, но я качаю головой, потому что Романо намного ниже Риццо.

По крайней мере, она чертова сицилийка.

Я снова качаю головой, потому что мне точно не нужен Джорджио в качестве шурина.

Мой взгляд опускается на правую руку, и я потираю пальцы, вспоминая ощущение ее шелковистых волос.

Она вздрогнула, как будто подумала, что я собираюсь ее ударить. Женщина так реагирует только тогда, когда ее уже били.

Мои глаза сужаются, когда я думаю о своих родителях. До того как они погибли в результате наезда, мой отец избивал мою мать до полусмерти. Каждую ночь ее кровь заливала стены.

Мир, в котором я вырос, сделал меня жестким человеком, но я никогда не ударю женщину.

И снова воспоминание о том, как Виттория вздрогнула, проносится в моем сознании.

Я начинаю постукивать пальцами по столу, пока она заполняет мои мысли.

Я в два раза выше ее. Ее лицо в форме сердца обрамляют золотисто-каштановые локоны, которые словно не хотят укрощаться. Ее невинные глаза таят в себе загадочную силу, способную приковать мое внимание.

Эта женщина чертовски красива.

— Босс? — Большой Рикки говорит, чтобы привлечь мое внимание.

Я забыл, что этот человек все еще в офисе, и, тряхнув головой, чтобы избавиться от мыслей о Виттории Романо, я убираю телефон обратно в карман.

Вздохнув, я встаю и бормочу: — Поехали в клуб.

Каждый день меня окружают красивые женщины, но ни одна из них не привлекала моего внимания так, как этот олененок с дикими волосами и глазами лани.

Глава 3

Тори

— Ты маленькая гребаная сучка! — рычит Джорджио, когда меня заталкивают в дом.

До смерти папы и Кеттины, матери Джорджио, дом моей семьи был наполнен любовью и смехом. Теперь он наполнен безнадежностью и насилием.

Ладонь Джорджио ударяет меня по затылку, и я, споткнувшись, теряю равновесие. Я падаю на деревянный пол, на полировку которого уходят часы, и сильная боль пронзает мою голову.

Сумочка соскальзывает под приставной столик, и прежде чем я успеваю подняться, нога Джорджио врезается в мой правый бок.

Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, чтобы не выпустить крик боли.

Когда он ударил меня в первый раз, у меня остался синяк под глазом. Я две недели не могла выйти из дома. Все в приходе спрашивали, где я, и это расстраивало Джорджио. С тех пор он не прикасается к моему лицу.

— Из-за тебя у меня есть всего месяц, чтобы найти чертову тонну денег! Придется взять часть из своих запасов.

Еще один удар ногой в живот заставляет воздух вырваться из моих легких. В глазах все туманится, а с губ срывается мучительный звук.

Задыхаясь от боли, я чувствую, как по щекам текут слезы.

Не помогают ни мольбы, ни споры. Если я осмелюсь произнести хоть слово, это только еще больше разозлит Джорджио. Мне удается свернуться калачиком и обхватить руками свою талию.

Джорджио упирается сапогом мне в спину и наваливается на меня всем своим весом, ухмыляясь: — Однажды я тебя убью.

Давление ослабевает, и я слышу, как он топает в гостиную.

Ублюдок.

Поднимаясь на ноги, я подавляю стон от боли, пронизывающей живот и туловище. Не утруждая себя захватом сумки из-под приставного столика, я, опираясь на стену, добираюсь до своей спальни.

Закрыв за собой дверь, я обязательно запираю ее и, наконец, оказавшись в безопасном месте, сползаю на пол и сажусь ровно на задницу.

По щекам катятся беззвучные слезы, и я не утруждаю себя их вытиранием.

Еще всего лишь два года.

И все равно это кажется вечностью. Неужели деньги того стоят?

Может, мне удастся сбежать посреди ночи и найти маленький городок, где я смогу работать официанткой?

Продолжай мечтать. У тебя нет ни гроша за душой. Ты собираешься идти пешком до маленького городка?

Чувствуя себя загнанной в ловушку и безнадежной, я подтягиваю колени к груди и обхватываю руками голени.

Боже, как я скучаю по папе. Я плохо помню маму, но знаю, что похожа на нее.

Я была зеницей ока папы до самой его смерти. Даже когда он женился на Кеттине, ничего не изменилось. Я считала себя самой счастливой девочкой, ведь у меня были любящая мачеха и старший брат. Все было так хорошо, пока они не ушли из жизни.

Казалось, что моя жизнь в одно мгновение превратилась из солнечной в грозовую, а буря все не утихает. Даже скорее нарастает.

Джорджио стучит кулаком в дверь моей спальни, заставляя меня вздрогнуть.

— Иди убирай беспорядок в гостиной!

Закрыв глаза, я сглатываю слезы, прежде чем ответить: — Иду.

Я слышу, как он топает прочь, и, поднявшись, отпираю дверь и открываю ее. Я выглядываю в коридор и вижу, как дверь Джорджио захлопывается.

Он переехал в спальню наших родителей через месяц после того, как их похоронили. Мне показалось, что он ведет себя неуважительно, а когда я сказала ему об этом, он влепил мне такую пощечину, что у меня будто зубы заскрипели. Он сказал, что теперь, когда он глава семьи, он заслуживает главной спальни.

После того как Джорджио ударил меня в первый раз, я выплакала все слезы. Я не могла понять, почему он так изменился, но со временем поняла, что он всегда был злым и просто скрывал это от наших родителей.

Я бросаюсь через холл в ванную и хватаю пару таблеток адвила, чтобы справиться с тупой болью в боку.

Пройдя в гостиную, я останавливаюсь у приставного столика, чтобы забрать свою сумочку. Я ставлю ее на один из диванов и вижу, что на полу разбросаны осколки стекла, а по стене стекает виски.

Вздохнув, я отправляюсь на кухню, чтобы собрать все необходимое для уборки беспорядка, который устроил Джорджио.

Ты сможешь продержаться еще два года. Тебе нужно получить наследство, чтобы начать жизнь с чистого листа в другом месте.

Я собираю все осколки стекла и выбрасываю их в мусорное ведро, а затем протираю стену.

Закончив с этим делом, я возвращаюсь на кухню.

Это мое любимое место в мире. Я обожаю печь и готовить. Чтобы отвлечься от всего этого дерьма, я начинаю печь яблочные пироги для кофе-часа, который мы всегда устраиваем после мессы.

Пока я чищу одно яблоко за другим, напряжение медленно уходит из моего тела, а обезболивающие уменьшают боль в боку.

Нарезая яблоки дольками, я мечтаю о встрече с любящим мужчиной в том маленьком городке, куда я перееду. У нас будет забор из белых прутьев вокруг нашего дома. Может быть, трое или четверо детей и собака.

Я буду сидеть дома и следить за тем, чтобы мужа ждал вкусный ужин, когда он вернется с работы.

Я буду далеко от Джорджио и Коза Ностры, а со временем даже забуду об их существовании.

***

После воскресной мессы я спешу к столам, где все собираются за чаем и кофе.

Прошло две недели после инцидента в Piccola Sicilia. Джорджио, похоже, переживает из-за денег, которые он должен мистеру Риццо, и вымещает свой стресс на мне. Он даже пытался заставить меня подписать документ о том, что все мое наследство перейдет к нему в случае моей смерти.

Качая головой, я все еще не могу поверить, что он считает меня настолько глупой, что я подпишу себе смертный приговор. Я знаю, что как только я подпишу этот документ, он избавится от меня. Джорджио нужны мои деньги, и он готов убить, чтобы получить их.

Опасность возрастает с каждым днем, и я не уверена, что смогу продержаться еще два года, но я не знаю, что еще делать.

Если я поеду к тете Марии, Джорджио найдет меня там. Это поставит ее в ужасное положение, потому что она и остальные члены моей семьи связаны законами Коза Ностры.

Даже если я попрошу у нее денег, чтобы сбежать, у нее будут неприятности из-за того, что она мне помогла. Ничто не происходит без ведома Коза Ностры.

Чувствуя себя несчастной, я вздохнула.

— Ты принесла три пирога? — спрашивает Роза, присоединяясь ко мне за столами.

Я натягиваю на лицо дружелюбную улыбку. — Да, но, кажется, народу больше, чем обычно.

— Оставь кусочек для отца Паризи.

Кивнув, я достаю пироги из контейнеров и кладу по кусочку на тарелку. Роза готовит чашку чая, и пока она относит напиток и пирог отцу Паризи, я начинаю помогать прихожанам, которые уже столпились вокруг стола.

Я продолжаю улыбаться и приветствовать всех, и вскоре спешка проходит, и я могу налить себе чашку кофе.

Я опускаю голову, когда слышу голос: — Доброе утро, Виттория.

Я поднимаю глаза и случайно выливаю горячую воду себе на руку. — Ой!

— Ты в порядке? — спрашивает Роза, пока мистер Риццо, напугавший меня до смерти, мечется вокруг стола.

Когда он приближается ко мне, у меня мгновенно пересыхает во рту, а сердце пускается в бешеный темп. Роза отбегает в конец стола, чтобы оказаться подальше от нас, и настороженно наблюдает за мистером Риццо.

Ни одна душа здесь не осмелится выступить против Анджело Риццо.

Он берет со стола скатерть и, взяв мою руку, насухо вытирает кожу, а затем осматривает красное пятно.

Мои брови взлетают вверх, а рот открывается в шоке.

Его голос все еще негромко журчит, когда он бормочет: — Все выглядит не так уж плохо. Тебе нужно быть осторожнее, когда работаешь с кипятком.

Широкими, как блюдца на столе, глазами я смотрю на Анджело Риццо, словно он сошел с ума.

Неужели его действительно волнует, что я обожгла руку?

Его взгляд переходит на меня, и, как и раньше, я чувствую его жестокий взгляд.

Я отдергиваю руку и, тяжело сглотнув, спрашиваю: — Хотите чашку чая или кофе?

Его глаза сужаются на мгновение, прежде чем он медленно качает головой. — Пойдем со мной.

Что?

Чувствуя себя чертовски нервной, я высунула язык, чтобы смочить губы. — Куда?

Не ответив, он разворачивается и выходит из здания, а Тайни и Большой Рикки следуют за ним.

Я никогда раньше не видела мистера Риццо на мессе, так что это не может быть хорошо.

Я чувствую на себе взгляды других прихожан, но знаю, что никто из них не вмешается и не поможет мне. Смущенная и напуганная, я неохотно следую за мужчиной.

Спереди и по бокам собора - заросшие сады, а сзади - старинное кладбище.

У меня сводит желудок, когда я следую за тремя мужчинами к задней части, но я держусь на безопасном расстоянии, пока мистер Риццо разглядывает потёртые временем надгробия.

Я обхватываю себя руками, и по мере того как тянется тишина, мое тело начинает дрожать.

Отец, не дай этому человеку убить меня на святой земле.

На самом деле, пусть он вообще не убивает меня.

После самых долгих минут в моей жизни мистер Риццо наклоняет голову к Тайни и Большому Рикки. Мой страх многократно усиливается, когда две его сторожевые собаки уходят, чтобы дать нам возможность побыть наедине.

Налетает ветерок, заставляя ткань моего платья развеваться вокруг ног. Мои руки шлепают по бокам, и я быстро хватаю ткань в кулаки, чтобы удержать ее на месте.

Когда он по-прежнему ничего не говорит, я спрашиваю дрожащим голосом: — Почему ты захотел, чтобы я пошла с тобой?

Засунув одну руку в карман, а другой потирая челюсть, он снова щурится.

Господи, я умру от нервного срыва, если он не заговорит в ближайшее время.

Он хмурится, а потом говорит: — Ты выглядишь усталой.

Ничего себе, какой прекрасный способ сказать, что я выгляжу ужасно.

Чувствуя себя неловко после его замечания, я хмурю брови и качаю головой. — Честно говоря, это нервирует. Не мог бы ты сказать, почему ты хочешь поговорить со мной?

Держи рот на замке, Тори!

Может, это потому, что я все время чувствую себя в ловушке и боюсь, что начинаю срываться.

Наверное, мне это кажется, но уголок его рта чуть приподнимается в улыбке, а затем возвращается к привычной мрачной линии.

Мистер Риццо подходит ближе ко мне, его тело движется, как у волка, который преследует свою добычу. Интенсивный страх пронизывает меня, и дыхание учащается.

Остановившись передо мной, он наклоняет голову и смотрит мне в глаза. — Твой брат навестил меня вчера.

— Сводный брат, — поправляю я его.

Ненавижу, когда Джорджио называют моим братом.

Правая бровь мистера Риццо приподнимается, и я быстро извиняюсь: — Я не хотела перебивать, сэр.

— Можешь называть меня Анджело.

Я никогда не слышала, чтобы кто-то называл его по имени.

Застигнутая врасплох, я моргаю уставившись на него.

Он складывает руки на груди и смотрит на меня с ужасом.

— Джорджио сообщил мне, что ты не тронута.

Что. За. Черт?

Я продолжаю моргать, глядя на него, пока мое лицо пылает, а смущение поджигает мои внутренности.

Я не могу обидеться, потому что капо Коза Ностры имеют право знать статус любой женщины, достигшей брачного возраста. В большинстве случаев они должны дать свое благословение на брак, а значит, для Анджело этот разговор не является чем-то необычным.

Чувствуя себя красной от пальцев ног до волос, я киваю.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, отец. Не позволяй этому человеку устроить для меня брак. Тогда я никогда не смогу уйти от Джорджио.

Глаза Анджело снова сузились. — Ты девственница?

О, боже.

Я снова киваю.

— Ты никогда ни с кем не встречалась?

Еще больший жар заливает мои щеки, когда я киваю в третий раз.

Когда он вдруг проводит рукой по моим волосам, я инстинктивно вздрагиваю от многолетнего насилия, которому подвергалась от Джорджио.

Проклятье.

Анджело на мгновение задерживает взгляд на моем лице, а затем накручивает локон моих волос на палец.

— Ты вздрагиваешь, как будто думаешь, что я собираюсь тебя ударить.

От его комментария мои внутренности превращаются в лед, а дрожь в теле усиливается.

Не в силах солгать на святой земле, я признаюсь: — Ты меня пугаешь.

Он отпускает мой локон и бормочет: — Я не нахожу удовольствия в избиении женщин.

От его слов легче мне не становится.

Глава 4

Анджело

Последние две недели я не переставал думать о Виттории.

После того как Тайни выяснил о ней все, что мог, я попросил привезти Джорджио. Этот ублюдок быстро восполнил пробелы в ее делах. Ясно, что этот человек не хранит верность своей семье.

Но, не желая просто верить каждому слову Джорджио, мне нужно было услышать это прямо от Виттории. Я знаю, что она слишком напугана, чтобы осмелиться солгать мне.

Я наслаждаюсь ее красотой, пока ветер ерошит ее кудри. Даже несмотря на то, что ее мягкие карие радужки дрожат от страха, она не разрывает зрительного контакта.

У нее больше мужества, чем у ее сомнительного сводного брата, который предложил мне ее на серебряном блюде в качестве платы за свой долг.

Я сказал ему, что убью его голыми руками, если он хоть словом обмолвится с ней, пока я обдумываю его предложение.

Меня до глубины души возмущает, что Джорджио так быстро предложил мне девственность Виттории в качестве оплаты своего долга. Она стоит больше, чем жалкие триста тысяч долларов.

Она стоит больше, чем жалкая жизнь Джорджио.

Меня бесит тот факт, что у него достаточно денег, припрятанных в инвестициях на фондовом рынке, чтобы выплатить то, что он мне должен, но он предпочитает пожертвовать невинностью Виттории.

Этот ублюдок готов продать ее добродетель, а потом, когда ей исполнится двадцать пять, он заложит ее человеку, который не будет возражать против испорченного товара.

Я также выяснил, почему он ждет, пока ей исполнится двадцать пять. Виттория получит доступ к своему наследству, а Джорджио наверняка хочет его получить.

Меня это чертовски бесит.

Глядя на женщину, которая появлялась в моих мыслях чаще, чем я хотел бы признать, я ясно вижу, насколько она невинна.

Когда Тайни изучал жизнь Виттории, он не смог найти ни одной черной метки против нее.

Каждое воскресенье она подает кофе и чай после мессы. Когда кто-то из прихожан заболевает, она приносит ему домашнюю еду.

Эта женщина чиста, как никто другой.

В моем мире она редкость, а я люблю коллекционировать уникальные вещи.

Виттория высовывает язык, чтобы смочить губы, и это нервное движение притягивает мой взгляд к ее рту.

Я готов поставить все до последнего цента на то, что ее даже не целовали.

Завороженный этой женщиной, я спрашиваю: — Тебя когда-нибудь целовали?

Ее брови нахмуриваются, а розовый цвет на щеках становится еще ярче.

Господи, она так чертовски невинна, что простой вопрос о поцелуе заставляет ее краснеть.

Виттория качает головой, и я вижу, как трудно ей удерживать зрительный контакт со мной.

Я подхожу ближе, пока между нами не остается всего пара сантиметров, и, наклонившись, глубоко вдыхаю ее запах. Она пахнет печеньем и тестом, от чего у меня сразу же перехватывает дыхание, и я улавливаю намек на что-то мягкое и цветочное.

— Скоро увидимся, piccola cerviatta.

Для меня как-то естественно называть ее маленьким олененком, и, уходя, я чувствую, как ее взгляд прожигает мою спину.

Может, Виттория Романо и не из достойной семьи, но у нее есть то, чего не может предложить мне никто другой в нашей общине, - ее невинность.

Джорджио ждет сюрприз, ведь мне нужна не только девственность Виттории. Если я возьму ее, то женюсь на самой красивой женщине Нью-Йорка. Она согреет мою постель и подарит мне наследников.

И наконец, дядя Маурицио перестанет ко мне придираться.

Честно говоря, для меня не имеет значения, женат я или нет. Понятие «любить женщину» никогда не привлекало меня, но обладание этой красавицей определенно заманчиво.

— Мы уходим? — спрашивает Большой Рикки, когда я подхожу к нему и Тайни.

— Да. — Я подхожу к внедорожнику с затемненными окнами и, забравшись на заднее сиденье, бормочу: — Высади меня у клуба, а потом привези ко мне Джорджио Романо.

— Да, босс, — отвечает Тайни, пока Большой Рикки заводит двигатель.

Во время поездки в сердце Лонг-Айленда, где находится клуб Падшие Ангелы, мои мысли заняты открывшейся передо мной возможностью.

До того как я увидел Витторию, мне было плевать на женитьбу. Конечно, я знал, что в какой-то момент сделаю это, но не было никакой срочности.

Да и сейчас нет.

Но мысль о том, что моя постель будет согрета прекрасным маленьким олененком, слишком хороша, чтобы упустить ее.

У меня будет то, к чему не прикасался ни один мужчина.

Уголок моего рта приподнимается, но улыбка быстро исчезает, когда я думаю о Джорджио.

Я не люблю давать вторые шансы, но садистская часть меня хочет поиграть с этим ублюдком, как с мышкой. Я хочу посмотреть, как далеко он зайдет, прежде чем я его убью.

Когда Большой Рикки подъезжает к входу в клуб, Тайни сопровождает меня внутрь, а затем возвращается к внедорожнику, чтобы выполнить мою просьбу.

По воскресеньям Падшие ангелы закрыты, поэтому, кроме пары рабочих, которые чистят помещение сверху донизу здесь никого нет.

Я направляюсь в свой офис, чтобы перепроверить депозиты, полученные за последнюю неделю. У меня есть люди, которые делают для меня все, но когда дело доходит до денег, я не доверяю ни одной живой душе.

Помимо стриптиз-клуба и казино, я владею флотом кораблей, которые перевозят запрещенные товары по всему миру.

Сальваторе занимается расписанием флота, а Эдди следит за тем, чтобы в моем клубе не происходило ничего страшного. Он также управляет рестораном и казино для меня. Воскресенье - единственный выходной Эдди, поэтому я даже не проверяю, в офисе ли он.

Мне кажется, Эдди - отличный кандидат на то, чтобы управлять делами на Сицилии от моего имени, когда мой дядя уйдет на пенсию. Мне нужно придумать, кого еще мы сможем обучить, чтобы он заменил Эдди. Принять такое решение будет непросто, потому что, кроме Ренцо, Дамиано, Дарио и Франко, глав остальных четырех семей, я доверяю только Сальваторе, Эдди, Тайни и Большому Рикки.

Я держу свой круг общения небольшим, потому что в моем мире это единственный способ остаться в живых.

В дверь моего кабинета стучат, прежде чем входит Тайни, а за ним - испуганный Джорджио, который, похоже, не выспался с момента нашего последнего разговора.

Это заставляет меня вспомнить, какой усталой выглядела Виттория.

Тайни толкает этого ублюдка вперед, и он, пошатываясь, останавливается перед моим столом. Мои глаза смотрят на него с отвращением, а его умоляющий взгляд полон ужаса.

Я могу убить его и просто забрать Витторию.

Мой тон наполнен опасностью, когда я бормочу: — Если я заберу Витторию себе, то не потерплю никакого вмешательства с твоей стороны.

На его лице промелькнуло замешательство, а затем облегчение. — Значит, вы лишаете ее девственности в обмен на то, чтобы стереть триста тысяч с моего имени?

Я смотрю на мужчину так, что кажется, он вот-вот описается, но потом говорю: — Я еще не принял решение. Если ты хоть слово скажешь ей об этом разговоре, это будет последнее, что ты сделаешь.

— Конечно, конечно, — заикается он. — Я не дурак. Последнее, чего я хочу, - это чтобы она сбежала.

Наклонив голову, я спрашиваю: — Ты думаешь, она так поступит?

Его голова качается вверх-вниз. — С тех пор как она была подростком, у нее была глупая мечта жить в маленьком городке, в своем домом с белым забором и идеальным мужем. Она хранит себя в чистоте для брака.

Я сужаю глаза на этого ублюдка за то, что он оскорбил детскую мечту Виттории. Если она выйдет за меня замуж, у нее будет гребаный замок и все, что пожелает ее сердце.

— О чем еще она мечтает? — спрашиваю я.

— Как обычно, о всякой ерунде. Стать матерью.

Приятно слышать.

Махнув рукой, я отстраняю Джорджио. Этот жест заставляет Тайни схватить ублюдка за руку и вытолкать его из моего кабинета.

Когда я снова остаюсь один, я смотрю на таблицу на своем ноутбуке, но не вижу ни одной цифры.

Мои мысли заняты прекрасным маленьким олененком, который может стать моей женой. Зная, что она может сбежать, я начинаю разрабатывать план. Если она не должна знать о свадьбе, мне придется заманить ее на церемонию под ложным предлогом. Я также не хочу, чтобы ее чертов сводный брат узнал, что я собираюсь лишить ее не только девственности.

Как только я поставлю ее перед священником, она не сможет сбежать, и у нее не останется выбора, кроме как выйти за меня замуж.

Чувствую ли я себя дерьмово из-за того, что готов обманом заставить женщину выйти за меня замуж?

Нет. Ни капли.

На своей территории я беру то, что хочу. Виттория быстро научится слушаться меня и быть хорошей женой, а взамен она будет жить в роскоши. Она сможет воспитывать наших детей, пока я буду продолжать править своей империей.

Решив, что Виттория станет моей женой, уголок моего рта приподнимается.

Скоро этот маленький олененок и вся ее невинность будут моими.

Глава 5

Тори

У меня болит тело, когда я вхожу в тихий собор. Я оглядываю пустые скамьи и поправляю пару песнопений, которые только что были засунуты в держатели.

Я ставлю блюдо с пастой «алла Норма», которое принесла для отца Паризи, на одну из скамеек, чтобы мои руки были свободны. Пройдя вперед, я снимаю старую цветочную композицию с подставки рядом с кафедрой и несу завядший букет на кухню.

Я ставлю увядший букет на стойку и быстро беру мусорный пакет, который хранится под раковиной.

Вздохнув, я разбираю все, чтобы избавиться от цветов, а затем навожу порядок на кухне.

Я делаю это каждый вторник, чтобы отец Паризи не беспокоился об этом. Но, скорее всего, он оставит цветы там, где они лежат, пока Роза не принесет свежую композицию.

Выбросив цветы, я возвращаюсь к скамьям и забираю блюдо с макаронами, а затем направляюсь в кабинет отца Паризи.

Осторожно потираю больное место на бедре, куда Джорджио пнул меня прошлой ночью.

Не позволяя мыслям омрачить одно из немногих утр, когда мне удается выбраться из дома, я позволяю тишине собора овладеть мной. Я всегда чувствую себя спокойно, когда прихожу сюда, и сегодняшний день не исключение.

Дойдя до кабинета, я быстро стучу в дверь, прежде чем войти. — Доброе утро, отец.

Он поднимает голову от бумаг, которые просматривает, и на его лице появляется улыбка. — Доброе утро, Тори.

Я встречаюсь с отцом Паризи каждый вторник, чтобы обсудить цветочные композиции и то, что я буду печь для прихожан после воскресной мессы. За все платит приход, поэтому мне не приходится просить денег у Джорджио.

Мне также платят небольшое вознаграждение за мои усилия, которое идет на покупку женских и туалетных принадлежностей.

Заняв место перед его столом, я ставлю блюдо с макаронами на угол, чтобы оно не мешало ему.

Приготовленная еда вызывает благодарную улыбку священника. — Спасибо. Благодаря тому, что вы с Розой всегда приносите мне еду, мне не приходится об этом беспокоиться.

— Не за что. Я люблю готовить. — Я достаю из сумочки список покупок. — Я подумала, что было бы здорово, если бы на следующей службе были канноли.

Отец Паризи машет рукой. — Ты за главного, так что, что бы ты ни захотели испечь, я не против. Сколько тебе понадобится?

Я показываю ему список и сумму, которая мне понадобится для покупки всех ингредиентов, и пока он достает деньги из маленькой коробочки, спрашиваю: — Мне заказать розы для следующей цветочной композиции?

Он издает ворчливый звук. — Как тебе будет угодно.

Хотя он всегда соглашается с моими идеями, я обсуждаю их с ним из уважения.

Когда отец Паризи протягивает мне деньги, его взгляд останавливается на мне. Его брови сходятся вместе, и, снова садясь за стол, он спрашивает: — Ты достаточно отдыхаешь? Выглядишь усталой.

Я хихикаю и качаю головой. — Ого, я слышу это уже второй раз за последние несколько дней. Я буду больше внимания уделять своему внешнему виду.

Чувствуя себя неловко, я плотнее натягиваю на себя легкий кардиган. Несмотря на то что на улице жарко, мне приходится надевать что-то с длинными рукавами, чтобы скрыть синяки на руках. Летние платья тоже не подходят, поэтому я вынуждена носить джинсы, чтобы прикрыть ноги.

Отец Паризи наклоняет голову, озабоченность проступает на его лице. — Я не это имел в виду. Дома все в порядке?

Не желая говорить о своих тяжелых обстоятельствах, я киваю, поднимаясь на ноги. — Мне лучше отнести заказ на цветочную композицию Розе.

Покачав головой, потому что я не ответила, он бормочет: — Я здесь, когда ты захочешь поговорить.

Я заставляю себя улыбнуться и шепчу: — Я знаю. Просто я не хочу говорить об этом прямо сейчас.

— Я не буду давить на тебя. — Вздохнув, он опускает глаза на бумаги на своем столе. — Увидимся в воскресенье, Тори.

— Хорошей недели, — пробормотала я, прежде чем выскользнуть из офиса.

Я люблю утро вторника и воскресенья, потому что это единственное время, когда я гарантированно не нахожусь рядом с Джорджио.

Честно говоря, он стал абсолютным кошмаром после инцидента в Piccola Sicilia. Я изо всех сил стараюсь держаться подальше от него, но он кричит на меня каждый раз, когда возвращается домой. Избиения также начали происходить все чаще и чаще.

Создается впечатление, что насилие нарастает, и это беспокойство не дает мне спать по ночам.

Когда я прохожу пару миль между собором и цветочным магазином Розы, мои мысли обращаются к деньгам прихода в моей сумочке. Возможно, их хватит на билет на поезд, но одна мысль о том, чтобы украсть их, заставляет меня творить крестное знамение.

Прости меня за мои нечистые мысли, святой отец.

Солнце падает мне на голову, и вскоре я чувствую себя некомфортно от жары.

Внезапно рядом со мной останавливается черный внедорожник, и я бросаю на него настороженный взгляд, ускоряя шаг.

Услышав звук открывающейся двери, я оглядываюсь через плечо и, увидев Анджело, замираю на тротуаре.

О, Боже. Я слишком часто вижу этого человека.

Не поприветствовав меня, он спрашивает требовательным тоном: — Куда идешь?

Я показываю вниз по улице. — В цветочный магазин Розы.

— Садись, — приказывает он, кивком головы указывая на заднее сиденье.

Уф.

Я тяжело вздыхаю, подходя к внедорожнику, и с опаской, сжимающей мой желудок в тугой клубок, забираюсь на заднее сиденье.

Анджело забирается рядом со мной, заставляя меня придвинуться ближе к другой двери, чтобы между нами было больше пространства.

Мое сердцебиение учащается, и по позвоночнику пробегает дрожь.

Я знаю, что должна быть благодарна за то, что вырвалась из палящей летней жары, но меньше всего мне хотелось бы застрять в машине с одним из лидеров Коза Ностры.

— Слишком жарко, чтобы идти пешком, — бормочет он. Бросив на меня косой взгляд, он ворчит: — Почему ты так тепло одета?

Я обхватываю себя руками и прижимаюсь всем телом к двери: — Когда я выходила из дома, было прохладно.

Прости меня, отец.

Без приказа Анджело Большой Рикки едет к магазину Розы. Тяжелая тишина наполняет воздух, и я так остро осознаю, что рядом со мной опасный мужчина, что не могу сдержать дрожь в теле.

Я также не могу не заметить, насколько он привлекателен, и это вызывает странное ощущение в моем животе.

Анджело не пытается завязать со мной разговор, и когда Большой Рикки останавливает машину перед магазином, я облегченно выдыхаю.

Выдавив из себя благодарную улыбку, я смотрю на Анджело. — Спасибо, что подвезли.

Он не отрывает глаз от документа, который читает, и просто кивает.

Открыв дверь, я бормочу: — Пока. — Я быстро вылезаю из внедорожника, закрываю за собой дверь и, обогнув заднюю часть машины, бросаюсь в магазин с кондиционером.

— Матерь Божья, Тори. Это машина мистера Риццо? — спрашивает Роза, глядя на автомобиль, все еще припаркованный у магазина.

— Да. — Я пожимаю плечами и пытаюсь притвориться, что это пустяк. — Он просто подвез меня, потому что на улице очень жарко.

Она поднимает на меня бровь. — Этот человек ничего не делает бесплатно. Будь осторожна.

Кивнув, я иду за ней в подсобку, где она проводит большую часть своего времени, составляя букеты.

— Мы можем заказать розы для прихода на этой неделе? — спрашиваю я, стараясь изо всех сил игнорировать тот факт, что Анджело Риццо уделяет мне слишком много внимания.

— Розы стоят дорого, но я могу добавить маргаритки.

— Это было бы здорово. — Я оглядываю все ведра с различными живыми цветами. — Я приготовила пасту « алла Норма» для отца Паризи, — сообщаю я ей, чтобы мы случайно не приготовили для него одно и тоже.

— Хорошо. Я приготовлю для него макку позже на этой неделе.

Суп? В такую жару?

К счастью, Роза не замечает удивления на моем лице, потому что занята тем, что подрезает стебли покороче.

— Что ты печешь для мессы? — спрашивает она.

— Канноли. — Давно их у нас не было на кофе-часе.

— Сделай побольше на случай, если снова будет больше людей.

Кивнув, я говорю: — Сделаю. — Сделав шаг в сторону передней части магазина, я добавляю: — Мне пора идти. Я хочу быть дома до обеда.

Роза протягивает мне розовую гвоздику. — Да, не ходи по этой жаре.

Взяв цветок, я приветливо улыбаюсь ей. — Увидимся в воскресенье.

Оставив Розу за ее работой, я замечаю, что внедорожник все еще припаркован у входа.

О нет!

Я на мгновение задумываюсь, но, зная, что не могу прятаться здесь весь день, издаю стон, выходя из магазина.

Как только я ступаю на тротуар, задняя дверь машины распахивается.

Боже, помоги мне.

Когда я с опаской заглядываю внутрь, Анджело бормочет: — Залезай.

Отец, я чем-то тебя расстроила? Мне начинает казаться, что ты меня оставил.

— А... почему? — спрашиваю я, от страха мой голос дрожит.

Глаза Анджело переходят на меня, раздражение кривит его красивые черты. — На улице чертовски жарко, Виттория. Залезай.

Мне хочется скулить, как щенку, пока я выполняю его приказ, и когда я закрываю дверь, Большой Рикки спрашивает: — Куда, мисс Романо?

— А... в продуктовый магазин, который находится прямо по дороге. — Я бросаю взгляд между затылком Большого Рикки и Анджело, который снова уделяет все свое внимание документу в своей руке.

Это так чертовски странно.

Между нестабильной ситуацией дома и тем, что мне приходится видеться с Анджело Риццо гораздо чаще, чем хотелось бы, напряжение в моем теле достигает предела.

Глава 6

Анджело

От напряжения, исходящего от Виттории, дрожит воздух.

На улице чертовски жарко, чтобы она разгуливала в том, что можно назвать только зимней одеждой.

У меня миллион дел перед сегодняшней игрой в покер, но, зная, что Виттория сегодня утром посетит отца Паризи, я приказал Большому Рикки проехать мимо собора.

Зная ее расписание, я могу наблюдать за ней.

Но в мои планы не входило разъезжать по всему городу, как гребаный шофер.

Она моя будущая жена, и я могу привыкнуть к заботе о ней.

Когда мы поженимся, у нее будет водитель и охранник, которые будут возить ее куда нужно.

Не в силах сосредоточиться на контракте в своей руке, я сдаюсь и смотрю на трепещущую красавицу рядом со мной. Я замечаю цветок, раздавленный в ее крепкой хватке, и бормочу: — Ты его убиваешь.

Глаза Виттории перебегают на мое лицо, и она выдыхает: — Я что?

Я жестом показываю на ее руки. — Ты убиваешь цветок.

Ее взгляд переходит на колени, затем она бормочет. — Точно. — Она ослабляет хватку на увядающей гвоздике, а затем добавляет: — Технически, он уже умирает.

Задержав взгляд на ее изящном лице, я спрашиваю: — Почему ты вышла на улицу в такой жаркий день?

Она снова переводит взгляд на меня. — У меня были дела. — Она возится с гвоздикой, и я не думаю, что она отдает себе отчет в том, что делает, когда начинает отрывать лепестки.

— И дела не могли подождать? — Теперь я задаю вопросы только для того, чтобы услышать мягкий тон ее голоса.

— Эм... — Ее пальцы двигаются быстрее, лепестки один за другим падают на ее колени. — Я всегда встречаюсь с отцом Паризи по вторникам, чтобы дать ему приготовленную еду и обсудить выпечку после мессы.

Конечно, она готовит еду для святого человека.

Она делает паузу, и ее язык высовывается, чтобы смочить губы, прежде чем она продолжает тараторить: — Я зашла к Розе в магазин, чтобы сказать ей, какую цветочную композицию подготовить к воскресенью, а сейчас мне надо в магазин за ингредиентами для канноли, которые мы будем подавать после мессы. — Наконец она замолкает, чтобы сделать отчаянный вдох.

Я нахожу ее бредни увлекательными и даже... милыми.

Тем временем гвоздика уже уничтожена, и когда она замечает это, то издает панический звук. — Мне так жаль!

Явно испугавшись, что я накажу ее за беспорядок в моей машине, она судорожно собирает лепестки.

Большой Рикки находит место для парковки у продуктового магазина, и я говорю. — Мы идем с ней.

— Что? — шепотом вскрикивает Виттория, ее широко раскрытые глаза потрясенно смотрят на меня.

— Это не обсуждается, — бормочу я, вылезая из внедорожника.

По правде говоря, я получаю слишком большое удовольствие от нашего маленького общения.

Я жду, пока Виттория вылезет, и когда кладу руку ей на поясницу, она чуть не выпрыгивает из кожи от испуга.

Я игнорирую ее реакцию, полагая, что она привыкнет ко мне, когда мы поженимся.

Большой Рикки идет где-то позади нас, когда мы заходим в магазин, и я хватаю тележку.

Виттория бросает на меня растерянный взгляд, но у нее не хватает смелости спросить, почему я присоединился к ее походу в магазин.

Все глаза устремлены на меня, и я чувствую, как волна страха прокатывается по проходам. Когда мы направляемся к отделу выпечки, люди разбегаются, чтобы уйти от нас, и Виттория нервно оглядывается на меня.

— Что тебе нужно? — спрашиваю я, чтобы она сосредоточилась на том, зачем мы здесь.

Она достает из сумочки клочок бумаги и, перебегая от одного ингредиента к другому, быстро собирает все, что ей нужно.

Когда мы подходим к кассе, женщина опускает глаза, сканируя все подряд.

Страх, который все эти люди испытывают по отношению ко мне, витает в воздухе. Это то, чего я добился своим трудом.

Это сила.

Когда Виттория достает из сумочки несколько долларов, я бормочу: — Я заплачу.

— Это для прихода, — говорит она, ее глаза полны неуверенности.

Я не повторяюсь. Никогда.

Не обращая внимания на ее замечание, я протягиваю кассиру свою черную безлимитную карту, чтобы оплатить скудные ингредиенты, которые даже не заполняют сумку для покупок.

Придется оформить карту для Виттории.

Пока платеж обрабатывается, я делаю мысленную пометку, чтобы не забыть.

Кассирша дрожит, как лист в на ветру, когда возвращает мне карту. Я убираю ее обратно в бумажник, пока Большой Рикки хватает пакет с покупками.

Когда мы выходим из магазина, Виттория бежит рядом со мной, шепча: — Спасибо. Я сообщу отцу Паризи, что ты за все заплатил.

— Ты ничего такого не сделаешь, — приказываю я.

— Но я не использовала деньги, которые он мне дал, — возражает она. — Он спросит, почему.

На мгновение я поражаюсь тому, что у нее хватает смелости спорить со мной.

— Тогда не говори ему, и оставь деньги себе, — бормочу я.

Она замирает на месте и смотрит на меня так, словно я сошел с ума. — Я не лгу отцу Паризи и уж точно не храню деньги прихода.

Когда она осеняет себя крестным знамением, я неожиданно хихикаю. — Почему?

— Это ложь и воровство, — возмущается она, выглядя совершенно потрясенной.

Уголки моего рта кривятся, когда я сокращаю расстояние между нами. Когда я подношу руку к ее лицу, она вздрагивает, и цвет ее лица становится бледным.

Не обращая внимания на ее сильную реакцию, я провожу пальцами по ее щеке, не сводя с нее глаз. Я наклоняюсь, и, когда она задерживает дыхание, из моей груди вырывается смешок.

— Это не кража, если я за все заплатил. Я приказываю тебе оставить деньги, которые технически принадлежат мне.

Вместо слов она издает писк, покачивая головой вверх-вниз.

Подняв голову, я снова встречаюсь с ней взглядом. — Расслабься, Виттория. Я не собираюсь тебя убивать.

Воздух обволакивает ее губы, и, решив, что на сегодня с нее достаточно, я отстраняюсь и жестом указываю на внедорожник. — Залезай.

Как маленький олененок, она бросается к машине и спешит забраться внутрь.

Когда я сажусь рядом с ней, она практически прижимается к другой двери.

Я охреневаю от того, что получаю столько удовольствия от ее страха, но эта мысль не мешает моему рту кривиться в ухмылке.

Господи, я под кайфом от охоты на моего маленького олененка.

Глава 7

Тори

Когда внедорожник останавливается перед моим домом, я теряю сознание от страха и растерянности.

Я даже не могу заставить себя посмотреть на Анджело, чтобы сказать: — Спасибо вам за все.

Схватив пластиковый пакет, я быстро вылезаю из машины и закрываю дверь, а затем спешу по дорожке к крыльцу.

Отец, нам нужно поговорить.

Почему ты позволяешь этому человеку постоянно пересекаться со мной?

Я отпираю входную дверь и, войдя в дом, облегченно вздыхаю, услышав, как внедорожник отъезжает.

Наконец-то.

Я закрываю дверь и обязательно запираю ее снова, прежде чем пройти на кухню.

Не могу поверить в то, что произошло сегодня. Зачем Анджело возил меня по городу? Что ему нужно?

Такие люди, как он, ничего не делают, не ожидая чего-то взамен.

Я ставлю сумку на прилавок и распаковываю продукты.

Только тогда я вспоминаю о долларовых купюрах в своей сумочке и, вынув деньги, смотрю на них.

Несмотря на то что Анджело велел мне оставить деньги, я обязательно верну их отцу Паризи в воскресенье.

Приход может принять продукты как пожертвование от Анджело. Я объясню ситуацию отцу Паризи и попрошу его никому ни о чем не говорить.

Выдвинув стул у кухонного стола, я опускаюсь на него и издаю стон.

Такое ощущение, что моя обычно спокойная жизнь катится в бездну хаоса и насилия, и я не понимаю почему.

Внезапно на кухню входит Джорджио, и прежде чем я успеваю спрятать деньги, его взгляд фиксируется на долларовых купюрах. Не говоря ни слова, он подходит ко мне и выхватывает купюры у меня из рук.

Черт!

— Деньги принадлежат приходу, — спорю я, вставая, чтобы забрать их у него.

Он засовывает деньги в карман и, вступая в мое личное пространство, усмехается: — Теперь они принадлежат мне.

Его рука касается моего плеча, и он толкает меня с такой силой, что я падаю на стол. Боль пронзает поясницу, но я не обращаю на нее внимания, не сводя глаз с Джорджио.

Я жду, что он снова начнет бить и пинать меня, но, к счастью, ему достаточно толчка.

Когда он выходит из кухни, я падаю обратно на стул и опускаю лицо на руки.

Я не могу больше терпеть. Отец, пожалуйста, позволь Джорджио выйти, чтобы я могла побыть одна.

Через несколько секунд я слышу, как хлопает входная дверь, и Джорджио покидает дом.

Спасибо.

Из моей груди вырывается рыдание, и, обхватив себя руками, я позволяю слезам упасть.

Я сделаю все, что угодно, отец. Пожалуйста, помоги мне выбраться из этой безвыходной ситуации.

Проходит несколько минут, прежде чем мне удается взять свои эмоции под контроль, и, взглянув на продукты, я встаю и убираю все на место.

Джорджио, вероятно, отправился в Падшие ангелы играть в азартные игры, а значит, его не будет дома еще какое-то время.

Слава Богу за маленькие милости.

Пройдя в спальню, я снимаю с себя теплую одежду и переодеваюсь в летнее платье. Когда я прохожу мимо зеркала, висящего на стене, мое отражение привлекает мое внимание.

Я останавливаюсь и, увидев синяки на руках и ногах, чувствую себя несчастной. Взявшись за шов платья, я приподнимаю ткань, пока не вижу фиолетовые, красные и коричневые пятна по всему торсу и бокам.

Каждый синяк выглядит ужасно, и я понимаю, что это чудо, что у меня не сломаны кости.

Не желая погрязть в жалости к себе, я опускаю платье и выхожу из спальни.

Джорджио нет дома, поэтому я собираюсь устроить пир на ужин и есть до тех пор, пока мне не покажется, что мой желудок лопнет.

Вернувшись на кухню, я собираю картофель и сажусь за кухонный стол, чтобы почистить его.

Я готовлю крокче - сицилийское блюдо из картофельного пюре и яиц, обваленных в хлебных крошках. После того как я поджариваю маленькие шарики, они получаются хрустящими и вкусными.

Я также готовлю скачча - тонкую лепешку с овощами, сыром и мясом.

Как только еда готова, я беру содовую из холодильника и несу тарелку в гостиную.

Сев на один из диванов и подогнув под себя ноги, я кладу тарелку на колени и беру пульт от телевизора.

Я включаю Вирджин Ривер и, погружаясь в чужую жизнь, наслаждаюсь каждым кусочком еды.

Действие сериала происходит в маленьком городке, окруженном деревьями и красивой рекой.

Я бы хотела жить там.

Может быть, когда-нибудь моя мечта сбудется.

Закончив есть, я ставлю тарелку на журнальный столик и ложусь на диван. Я смотрю эпизод за эпизодом, и это помогает мне успокоиться.

Пока я смотрю этот сериал , нет никакого злого сводного брата, который в конце концов убьет меня.

Нет главаря мафии, который проявляет ко мне странный интерес.

Есть только моя мечта о светлом будущем.

***

Боль пронзает мое тело, когда меня внезапно отбрасывает к кофейному столику.

Очнувшись от адского шока, я не успеваю защитить себя. Глаза распахиваются, и в следующую секунду меня хватают за шею и поднимают в воздух.

Когда мой взгляд устремляется на мужчину, ледяной страх разливается по моим венам.

Вито Страно.

Он один из людей Дамиано Фалько.

— Где Джорджио? — угрожающим тоном требует Вито.

— В Падших Ангелах, — прохрипела я, крепко держась за его руку.

Меня швыряют, как тряпичную куклу, и я врезаюсь в винный шкаф, бутылки дребезжат, когда я падаю на пол.

Я быстро отталкиваюсь верхней частью тела от деревянного пола и в полном шоке смотрю на группу мужчин, принадлежащих одному из руководителей Коза Ностры.

Не сказав ни слова в мой адрес, мужчины захламляют гостиную и уходят.

Только тогда до меня доходит осознание того, что произошло. Мой шок превращается в хаотичный беспорядок ужаса, паники и мрачности.

Такой образ жизни скоро убьет меня. Я просто знаю это.

Поднимаясь с пола, я вскрикиваю, когда случайно наступаю на осколок стекла. Одна из стеклянных дверей винного шкафа разбилась, когда мое тело ударилось о нее. Я даже не заметила.

Осторожно, чтобы не наступить на еще один осколок, я хромаю в ванную и сажусь на бортик ванны, чтобы можно было вытащить осколок стекла из ноги.

Я достаю из шкафа аптечку и протираю порез антисептиком, а затем накладываю пластырь.

Выпустив безнадежный вздох, я смотрю на капли крови на кафельном полу.

Такое уже случалось, когда мужчины приходили в поисках Джорджио, но впервые кто-то из них ранил меня. Обычно они избивают Джорджио.

Надеюсь, сегодня они убьют его, и я смогу спокойно прожить остаток жизни.

Чувство вины захлестывает мою душу, и я совершаю крестное знамение.

Прости меня, отец. Сегодняшний день был очень напряженным.

Поднявшись на ноги, осторожно, чтобы не слишком сильно надавить на порез, хромаю в гостиную, чтобы привести себя в порядок.

Я так устала.

Немного помощи не помешало бы.

Не то чтобы я была назойлива, отец, но не мог бы ты прислать мне крестную фею, чтобы она убрала этот беспорядок?

Тяжело вздохнув, я принимаюсь за работу и, когда гостиная возвращается к своему прежнему великолепию, за исключением стеклянной панели в шкафу для спиртного, я опускаюсь на диван.

Как они сюда попали?

Вскочив на ноги, я спешу к входной двери. Замок не сломан, значит, Джорджио не запер ее, когда уходил.

Ублюдок!

Покачав головой, я поворачиваю ключ. Я почти заперла засов, но тогда Джорджио точно убьет меня за то, что я заперла его за пределами дома.

Выпустив очередной усталый вздох, я бормочу: — Еще один день в Козо Ностре. — Я иду на кухню, чтобы помыть посуду, и, наливая воду в раковину, шепчу: — Мне становится слишком тяжело продолжать так жить. Я просто хочу, чтобы все это закончилось.

Глава 8

Анджело

Я бросаю валета червей и бормочу: — Одна карта.

Карло, один из людей Дамиано, протягивает мне карту и, увидев, что я хмуро смотрю на валета пик, бросает на меня извиняющийся взгляд.

Сегодняшняя игра проходит в доме Дамиано. Каждый из нас по очереди ведет игру, и в последний раз, когда мы собирались вместе, я вел свою.

— У тебя ужасное покерное лицо, — говорит Дарио с озорной ухмылкой, засовывая очередную фишку в растущую кучу. — Я повышаю ставку еще на сто тысяч.

— Отвали, — ворчу я.

У меня полоса неудач, а они все получают от этого удовольствие.

Дамиано тоже хмурится, а когда Ренцо и Франко вскидывают руки, чтобы выйти из игры, Дарио хихикает.

Дамиано сужает глаза, глядя на Дарио. — Если я поймаю тебя на жульничестве, то прольется твоя кровь.

— Я никогда не жульничаю.

— Точно, — бормочу я. Зная, что у меня дерьмовый расклад, я пасую. — Мне нужно выпить.

Карло отходит к бару и наливает бурбон, а Дамиано отвечает на ставку Дарио.

Двое мужчин некоторое время смотрят друг на друга, прежде чем Дарио добавляет еще две фишки.

— Пошел ты, — бормочет Дамиано, выходя из игры.

Дарио начинает смеяться, собирая фишки, что заставляет Дамиано потребовать: — Покажи нам свои карты.

Дарио переворачивает карты, и это самый дерьмовый расклад, который я когда-либо видел.

Я устремляю на друга свой опасный взгляд. — Ты хочешь умереть?

Дарио только пожимает плечами. — Все дело в покерном лице, брат.

— Как у вас всех дела? — спрашивает Ренцо, засовывая в рот крендель.

— Занятно, — отвечает Франко. — Я купил новые принтеры, так что деньги снова идут потоком.

Печать фальшивых денег - это то, на чем держится большая часть прибыли Франко.

— На моей стороне все спокойно, — замечает Ренцо.

— Твоя партия оружия прибудет на следующей неделе, и тогда тебе будет чем заняться, — говорю я, забирая у Карло стакан с бурбоном.

Улыбка расплывается по лицу Ренцо. — Спасибо, черт возьми.

Дамиано смотрит на меня, и, увидев серьезное выражение в его глазах, я спрашиваю: — Что у тебя на уме?

— Один из твоих людей должен мне полмиллиона.

Господи.

— Кто?

— Джорджио Романо.

Гребаный ублюдок.

Мой взгляд перебегает с Дамиано на Ренцо, потом на Франко, а затем на Дарио. — Он еще кому-нибудь должен?

Остальные трое качают головами.

Я обращаю свое внимание на Дамиано. — Он - проблема, которой я сейчас занимаюсь.

— Я послал своих людей наказать его.

Мои глаза сужаются. — Куда?

— В его дом.

Виттория.

— Они и пальцем не должны тронуть его сестру, — приказываю я.

Дамиано поднимает бровь, и в его темно-карих глазах вспыхивает любопытство. — Почему?

Дамиано - наименее снисходительный из всех нас. Для него не проблема убить всю семью за грехи одного.

Зная, что могу доверять мужчинам в комнате, я признаюсь: — Я сделаю ее своей женой.

За столом воцаряется тишина, в которой можно услышать, как падает перышко. Все четверо смотрят на меня в шоке, но Дамиано первым приходит в себя от бомбы, которую я только что на них скинул.

Он бросает на меня недоверчивый взгляд. — Ты женишься?

— Да, но свадьбы не будет, потому что Виттория не знает, так что приглашений не ждите. — Желая убедиться, что с Витторией все будет в порядке, я говорю: — Позвони своим людям и проследи, чтобы они не трогали мою будущую жену.

Уголок рта Дамиано приподнимается, когда он достает из кармана свое устройство: — Никогда не думал, что ты заставишь женщину выйти за тебя замуж, — говорит он и, набрав номер, бормочет: — Не трогайте сестру Романо, когда будете наносить ему визит.

Он выслушивает все, что говорит его собеседник, а потом вздыхает. — Кто? — Наступает пауза, после чего он бормочет: — Приведи ко мне Вито.

Когда он заканчивает разговор и кладет аппарат на стол, то бормочет: — Они уже были у Романо.

Я глубоко вдыхаю воздух. — И?

— Вито толкнул ее, но она жива.

Гнев белым пламенем разгорается в моей груди, когда я поднимаюсь на ноги.

— Куда ты идешь? — спрашивает Дарио.

— Убедиться, что с моей женщиной все в порядке. — Я бросаю взгляд на Дамиано. — Оставь Вито здесь. Я разберусь с ним, когда вернусь.

Он поднимается на ноги и бормочет: — Я иду с тобой.

Франко, Ренцо и Дарио тоже встают, а Дарио говорит: — Никто из нас этого не пропустит.

Этот инцидент не повлияет на отношения между мной и Дамиано, но я не могу обещать, что Вито доживет до следующего дня.

Когда мы все выходим из комнаты, Дамиано говорит Карло: — Когда Вито приедет, пусть подождет нас.

— Да, босс.

Мы все выходим из дома, и, видя, что машина Дарио припаркована позади наших, я говорю: — Дарио, ты за рулем.

Я сажусь на пассажирское сиденье G-Wagon, а Дамиано, Франко и Ренцо забираются на заднее.

Когда Дарио заводит двигатель, я называю ему адрес. Вдруг из динамиков звучит опера, и я бросаю на Дарио взгляд «что за хрень».

Он убавляет звук до нормальной громкости, а потом говорит: — По дороге сюда я заслушался.

— Под оперу? — спрашивает Ренцо. — Ты чертовски странный.

— Спасибо, — говорит Дарио шутливым тоном.

— Это был не комплимент, — бормочу я.

Пятнадцать минут спустя, когда Дарио останавливается перед домом Виттории, я не жду, пока он выключит двигатель. Я вылезаю из машины и на полпути к дому слышу за спиной шаги моих друзей.

Я стучу кулаком во входную дверь и через мгновение слышу, как Виттория спрашивает: — Кто там?

— Анджело.

Она бормочет что-то, чего я не могу разобрать, и открывает дверь. Как только ее взгляд падает на нас пятерых, она вскрикивает и снова пытается закрыть дверь.

Я быстро подставляю ногу и распахиваю ее.

Виттория пошатывается, отступая назад, ее черты лица напрягаются от тревоги. — О, Боже. Я не знаю, что сделал Джорджио. Я не имею к этому никакого отношения, — бормочет она. — Его здесь нет.

Я хватаю ее за плечо и, оглядывая ее тело, вижу синяки на руках и ногах.

Дамиано тоже замечает синяки и говорит: — Они старые, Анджело.

Виттория хромает назад, чтобы отойти от нас, когда мы все входим в ее дом, и это заставляет меня рявкнуть: — Какого черта ты хромаешь?

— Я наступила на битое стекло, — хнычет она, ее глаза полны ужаса и блестят от слез.

Не думая, а просто реагируя, я бегу к ней и, подхватив ее на руки, несу к кухонному столу, который виден из фойе.

Ее глаза смотрят на меня, и она издает страдальческий писк. Я чувствую, как сильно она дрожит, и, когда я опускаю ее на стол, она хватается за мои бицепсы, чтобы удержать равновесие.

Я наполовину склоняюсь над ней, упираясь руками по обе стороны ее бедер, и мои глаза встречаются с ее глазами. Мой голос наполнен огнем и серой, когда я спрашиваю: — Что произошло, когда Вито и его люди посетили тебя сегодня вечером?

По ее щекам текут слезы, а подбородок дрожит. Я уставился на нее как ошарашенный идиот, потому что никогда в жизни не видел ничего более восхитительного, чем это лицо.

Черт. Она слишком милая, когда плачет.

Что-то двигается в моей груди, и я, не думая, раздвигаю ее ноги, чтобы придвинуться ближе, и, обхватив ее руками, прижимаю ее голову к своей груди.

Я никогда в жизни никого не утешал, и для меня это чуждое чувство.

Ренцо прочищает горло и бормочет: — Мы подождем в гостиной.

Я слышу, как мои друзья уходят в другую комнату, чтобы оставить нас наедине.

Виттория прижимается ко мне, и я неохотно делаю шаг назад. Кончиками пальцев она быстро вытирает слезы с лица.

Ее голос напряжен, когда она отвечает на мой вопрос: — Вито просто швырнул меня. Я упала на винный шкаф, и тогда стеклянная панель разбилась, и я порезала ногу. Кроме этого, они просто разгромили гостиную, а потом ушли.

Все могло быть гораздо хуже.

— Какую ногу? — спрашиваю я.

— Правую, — шепчет она, ее глаза изучают мое лицо, как будто она пытается разгадать тайны жизни.

Я делаю еще один шаг назад, затем приседаю и, взявшись за ее правую лодыжку, осматриваю пластырь под пяткой.

Удовлетворившись тем, что от травмы она легко оправится, я выпрямляюсь во весь рост. Мой взгляд пробегает по ее каждому сантиметру, и, подняв руку к ее бицепсу, я провожу пальцем по одному из многочисленных синяков. — Кто это с тобой сделал?

У меня уже есть подозрения, но я хочу услышать правду от нее.

Она качает головой. — Я просто неуклюжая.

Мои глаза сужаются. — Я убиваю людей за то, что они мне врут.

В тот момент, когда слова покидают мой рот, я жалею о них.

Она обхватывает себя руками и смотрит между мной и входом в фойе. — Почему вы все здесь?

— Дамиано сказал мне, что прислал людей избить Джорджио.

— Джорджио здесь нет.

Я глубоко вздохнул. — Я знаю. Мы просто пришли проведать тебя.

Ее глаза перебегают на мое лицо, и на ее лице отражается чертовски сильное замешательство. — П-почему?

Я не пытаюсь лгать, отвечая: — Ты невиновна.

Она сползает со стола и делает шаг от меня, а затем снова смотрит в сторону фойе. — Вы все можете уйти, пожалуйста?

Кивнув, я говорю: — Пойдемте, ребята.

Когда я выхожу из кухни, остальные четыре главы Коза Ностры входят в фойе. Виттория держится от нас так далеко, как позволяет небольшое пространство фойе.

Мне нужно как можно скорее увести ее от Джорджио и из этого дома.

Не сводя глаз с ее испуганного лица, я говорю: — До скорой встречи, piccola cerviatta.

На нашей свадьбе.

Выйдя из дома, я захлопываю за собой входную дверь и следую за друзьями к G-Wagon.

— Не убивай Вито, — говорит Дамиано, когда мы все забрались в машину. — Это одолжение для меня. Он просто выполнял свою работу.

Выпустив воздух, я бормочу: — Ладно.

Когда мы возвращаемся к Дамиано и я вхожу в особняк, я кричу: — Вито!

Не прошло и секунды, как мужчина выходит из кухни.

— Ты ранил Витторию, — рычу я. Видя его растерянное выражение лица, я добавляю: — Она принадлежит мне.

Эмоции исчезают с его лица, и он даже не пытается сказать что-то в свою защиту.

В нашем мире мужчины умирают и за меньшее, поэтому, когда я достаю пистолет из-за спины, где он спрятан в поясе брюк, Вито кивает и складывает руки перед собой.

— Можешь поблагодарить своего босса, что я тебя не убиваю. — Я подхожу ближе и, целясь в его правую ногу, спускаю курок.

— Карло, — кричит Дамиано, перекрывая крик Вито, полный боли. — Наливай бурбон.

— После такого экшна победа над вами в покере будет казаться немного антиклиматичной, — усмехается Дарио, следуя за Дамиано и Франко в комнату развлечений.

Ренцо похлопывает меня по плечу. — Давай. Один из нас должен надрать его высокомерную задницу в покер.

Мои глаза встречаются с глазами Вито, и он быстро выпрямляется, прежде чем сказать: — Спасибо, сэр. Я больше не повторю эту ошибку.

Кивнув, я иду в комнату развлечений и, взяв у Карло тумблер, пригубляю янтарную жидкость.

Как только Виттория станет моей женой, я голыми руками убью Джорджио за то, что он прикоснулся к ней, и тогда я смогу, черт возьми, сосредоточиться на своей работе.

Глава 9

Анджело

Войдя в собор, я направляюсь к алтарю, почти не обращая внимания на пустые скамьи.

Отец Паризи выходит из кабинки для исповеди, и как только его взгляд останавливается на мне, он спешит ко мне. — Мистер Риццо. Это неожиданно.

Я не религиозный человек, и стены этого здания редко видят меня, так что я могу понять, почему он удивлен, что я здесь.

Желая как можно скорее покинуть собор, я бормочу: — Где мы можем поговорить наедине?

— Вы пришли на исповедь?

Я хихикаю и, покачав головой, говорю: — Я смирился с мыслью, что попаду в ад.

Большой Рикки подавляет свой смех позади меня фальшивым кашлем.

Отец Паризи выглядит заметно разочарованным моим комментарием. Он жестом показывает на дверь. — Мы можем поговорить в моем кабинете.

Я следую за святым человеком в заднюю часть собора и захожу в его кабинет. Здесь так душно, что у меня зудит кожа.

Бросив взгляд на Большого Рикки, я приказываю: — Подожди снаружи.

— Да, босс.

Я закрываю дверь и обращаю внимание на священника.

На лице отца Паризи появляется настороженное выражение, когда он спрашивает: — Если вы здесь не для спасения, тогда зачем?

Переходя к делу, я отвечаю: — Я женюсь, и мне нужно, чтобы вы провели церемонию.

На лице старика промелькнуло удивление. — О. — Он моргает, а потом облегченно вздыхает. — Это такая хорошая новость. Когда состоится свадьба?

Он, наверное, подумал, что я хочу использовать приход для незаконных целей.

— Завтра вечером.

Чем быстрее я покончу с этим, тем быстрее смогу снова уделить все свое внимание бизнесу.

Его брови приподнимаются. — Это раньше, чем я ожидал. Она пройдет здесь, в соборе?

Я качаю головой. — Церемония пройдет в моем особняке. Я буду ждать вас там в семь вечера.

Он придвигается ближе к своему столу и спрашивает: — А кто невеста?

— Виттория Романо.

Глаза священника переходят на мое лицо, и кровь отливает от его лица. — Тори ничего не говорила мне о вашей женитьбе.

Сделав шаг ближе, я наклоняю голову и говорю: — Это потому, что она не знает, и так будет до тех пор, пока мы оба не произнесем свои клятвы перед вами.

Умоляющее выражение застывает на его лице. — Мистер Риццо, я не могу заключить брак между вами и Тори по принуждению.

Мое терпение начинает иссякать, и я сжимаю челюсть, устремив на него взгляд. — Вы сделаете то, что я скажу, или в этом кабинете будет сидеть новый священник. — Я делаю еще один угрожающий шаг к нему. — И вы никому не расскажете об этом, пока Виттория не выйдет за меня замуж.

— Она хорошая девушка, — умоляет он. — Не делайте этого с ней.

Покончив с этим разговором, я бормочу: — Завтра ровно в семь вечера. Не заставляйте меня добавлять убийство священника в список моих грехов. — Желая достучаться до этого человека, чтобы он не болтал, я сокращаю расстояние между нами и смотрю на него со всей жестокостью, на которую способен. — Я выкачаю из вас каждую каплю крови, прежде чем прибью к гребаному кресту, который увидит весь ваш приход.

Старик тяжело сглатывает от страха, его тело сотрясается, а голова бешено мотается вверх-вниз.

Закончив разговор, я подхожу к двери и, распахнув ее, оставляю ошеломленного священника в его кабинете и выхожу из собора.

Я хочу покончить с этой свадьбой, чтобы моя жизнь вернулась в нормальное русло.

И да поможет Бог тому, кто помешает мне надеть кольцо на палец Виттории.

***

Тори

В кои-то веки Джорджио выглядит хуже меня со своей сломанной рукой, кривым носом и подбитыми глазами.

Люди мистера Фалько выбили из него все дерьмо, и единственное, о чем я жалею, - это то, что мне не довелось увидеть, как это происходит.

Одетая в кремовое шелковое платье с длинными кружевными рукавами, я хмуро смотрю на Джорджио. — Почему я вообще иду с тобой?

Это платье, должно быть, стоит больше, чем вся одежда в моем шкафу, но я рада, что оно прикрывает мои руки и ноги, так что ни один из синяков не заметен.

— Потому что мы должны представлять единую семью, — нетерпеливо бормочет он. — Это важный вечер для меня. Наконец-то я получу признание, которого заслуживаю.

Глядя на его избитое лицо, мне трудно в это поверить.

Джорджио окидывает меня взглядом и с отвращением говорит: — Ты могла бы сделать что-нибудь со своими чертовыми волосами.

— У меня уходят часы на то, чтобы выпрямить волосы, — возражаю я. — Ты же не дал мне много времени на подготовку.

Джорджио вернулся домой час назад, бросил мне платье и туфли на каблуках и велел собираться. Времени хватило только на то, чтобы принять ванну и нанести макияж.

Он угрожающе делает шаг ко мне, но почему-то сдерживается, чтобы не ударить.

Вместо этого он тычет пальцем мне в лицо и шипит: — Ты, блять, испытываешь мои последние нервы. Заткнись, блять. Когда мы будем у мистера Риццо, ты, блять, просто улыбнешься и не скажешь ни слова.

Я просто смотрю на него, и обычно это заставляет его выбить из меня всю душу, но сейчас мне уже все равно.

— Гребаная сука, — огрызается он и, схватив меня за руку, толкает к входной двери. — Запомни мои слова. Когда мы вернемся домой, я заставлю тебя пожалеть, что ты родилась.

— Ты уже много раз так делал. Угрозы меня не пугают, — бормочу я, выходя из дома.

Плоская ладонь Джорджио ударяет меня по затылку. — Заткнись, мать твою!

Захлопнув дверь и заперев ее, Джорджио хватает меня за бицепс и тащит к своему Доджу.

Моя нога все еще болит от пореза, полученного во вторник вечером, и каблуки не улучшают ситуацию. Меня заталкивают на пассажирское сиденье, и дверь захлопывается.

Я поправляю шелковистую ткань вокруг ног, прежде чем перетянуть ремень безопасности через грудь и закрепить его.

Гнев волнами накатывает Джорджио, когда он забирается в машину. Он заводит двигатель и, отъезжая от обочины, бормочет: — Не позорь меня сегодня, мать твою. Побывать на вечеринке в особняке мистера Риццо - это шанс, который выпадает раз в жизни. Ты должна быть чертовски счастлива, что я взял тебя с собой.

Я лучше бы осталась дома.

Глядя в окно, я не замечаю проплывающих мимо пейзажей.

После всего, что произошло за последние две недели - постоянные избиения, появляющийся повсюду Анджело, нападение Дамиано, визит всех пяти глав Коза Ностры - с меня хватит.

Все так, как есть, и ничто не изменит моих дерьмовых обстоятельств.

Когда Джорджио подъезжает к паре массивных черных ворот, к нам подходит охранник, одетый в черное боевое снаряжение.

Конечно, у Анджело есть армия, которая его охраняет. У этого человека больше денег, чем у Бога.

Джорджио быстро опускает стекло и самодовольным голосом, полным чувства собственного достоинства, говорит: — Мистер Романо к мистеру Риццо.

Мистер Романо. Дайте мне передохнуть.

Я прикрываю рот рукой, так как смех грозит вырваться наружу.

Охранник смотрит на меня, прежде чем дать сигнал открыть ворота.

Когда Джорджио направляет машину по длинной подъездной дорожке, он издает свист. — Как только ты получишь наследство, я куплю такой же дом.

Я разглядываю впечатляющие ухоженные сады. Должно быть, кто-то приложил немало усилий, чтобы деревья и живые изгороди были аккуратно подстрижены.

Очень красиво.

Когда мой взгляд останавливается на особняке, который, кажется, купается в розово-золотом свете заходящего солнца, мои губы поджимаются, потому что я никогда не видела такого захватывающего дух дома.

Плющ покрывает одну из стен, где припаркован Lamborghini, и я замечаю две статуи херувимов, сидящих по обе стороны арки, которая, кажется, ведет к парадной двери.

Поверьте, дьявол живет в месте, которое выглядит как рай.

Мы вылезаем из Доджа, и я быстро разглаживаю складки на дорогом платье.

Джорджио впервые купил мне что-то подобное, и это заставляет меня беспокоиться о его мотивах. Его история о том, что мы выступаем единым фронтом, - полная чушь.

— Не позорь меня сегодня вечером, — бормочет Джорджио себе под нос, когда мы проходим через арку.

По обе стороны мощеной дорожки - вода с гладкой галькой, обрамляющей пруды. Ярко-зеленые вьюнки с крошечными листочками змеятся между темными камнями, создавая ощущение заколдованного пространства. Я вижу, как кои прячутся под плавающими листьями, на которых прорастают маленькие фиолетовые цветы.

Вау, это место прямо из сна.

Входная дверь в три раза больше, чем у нас дома, и сделана из черного матового стекла. Не успеваем мы постучать, как она распахивается, и нас встречает Большой Рикки.

— Сюда, — говорит он, не потрудившись поприветствовать нас.

Я не слышу ни музыки, ни чего-либо, связанного с вечеринкой, и у меня на лбу появляется хмурая складка.

Что-то не так.

Мы проходим мимо гостиной с открытой планировкой, где мебель состоит из черных диванов и деревянного кофейного столика светлых тонов. На стене висит массивный телевизор с плоским экраном.

Я откидываю голову назад, чтобы посмотреть на стеклянный потолок, с которого хорошо видно очень старое дерево, зеленые листья которого шелестят на ветру. Потрясающий вид заставляет улыбку кривить губы.

Ух ты.

Нас выводят в открытое пространство, где по обе стороны комнаты лестницы поднимаются на второй этаж. Подняв глаза, я вижу Анджело, стоящего на площадке верхнего этажа и опирающегося руками на кованые перила.

Одетый в черный смокинг из трех частей, мужчина больше похож на бога, чем на дьявола, которым он и является.

Чертовски красивый дьявол, но все же дьявол.

Сердце сильно колотится в груди, словно готовится вырваться на свободу. Каждая мышца в моем теле напрягается, потому что волчье логово - последнее место, где я хочу быть.

— Добро пожаловать, — бормочет Анджело, выходя на площадку и незаметно спускаясь по лестнице к нам. От низкого и смертоносного тембра его голоса у меня по рукам бегут мурашки.

Боже, я не могу поверить, что нахожусь в доме Анджело Риццо.

— Мистер Риццо, я просто хочу сказать, что для меня большая честь быть здесь сегодня вечером, — говорит Джорджио с уважением, которое так и сквозит в его словах.

Анджело игнорирует Джорджио и, остановившись передо мной, переводит взгляд с моей головы на пальцы ног, отчего по моей шее пробегает румянец.

— Ты прекрасно выглядишь, Виттория.

Я прочищаю горло, прежде чем прошептать: — Спасибо.

— Следуйте за мной, — приказывает он.

Чувство страха сворачивает мой желудок в узел, и пока мы идем за Анджело, я слышу, что Большой Рикки идет прямо за нами.

Каждое нервное окончание в моем теле начеку, а глаза продолжают метаться по сторонам, почти не замечая роскоши, украшающей особняк.

Что-то точно не так.

Глава 10

Тори

Мы проходим через стеклянные двери в задней части особняка, и, выходя на веранду, мой взгляд то и дело останавливается на красоте, которую я не могу не заметить.

Задний двор очень большой, а газон выглядит свежескошенным. По обеим сторонам прямоугольного бассейна стоят шезлонги, а вода кажется такой же голубой, как небо.

Цветы в горшках добавляют красок саду, а в каждом углу бассейна стоят по четыре больших цветка.

Я вижу отца Паризи, стоящего рядом с Тайни, но других гостей не замечаю.

Мы не рано?

Не говоря ни слова, Анджело продолжает идти в сторону дома, пока не останавливается под деревом, которое я видела, когда была в гостиной.

Все следуют за ним, и когда он поворачивается ко мне лицом, по моему позвоночнику пробегает дрожь.

Не буду врать, я чувствую себя очень неуютно, будучи единственной женщиной здесь.

Двое из людей Анджело встают по обе стороны от Джорджио, и у меня в животе поселяется пустота.

На мгновение в голове проносится мысль, что они собираются нас убить. Но тут отец Паризи бросает на меня извиняющийся взгляд, от которого по моему телу пробегает жуткое ощущение.

О, Боже. Нет!

Осознание приходит, когда Анджело смотрит мне в глаза и холодно произносит: — Мы женимся, Виттория.

Волны шока обрушиваются на меня, заставляя сделать шаг назад.

— Что? — огрызается Джорджио. — Мы так не договаривались!

Анджело не сводит с меня глаз, бормоча: — Мы не договаривались, Романо. Ты будешь держать рот на замке, пока тебе не разрешат говорить.

Мои губы раздвигаются, и в течение долгого момента я могу только смотреть на Анджело.

Постепенно шок от его заявления сменяется сильным страхом и отчаянием.

Нет.

Я качаю головой, не в силах вымолвить ни слова.

Анджело придвигается ко мне ближе, и мне требуется все мое мужество, чтобы стоять на месте, в то время как каждая клеточка моего тела кричит, чтобы я бежала.

Его напряженный взгляд впивается в меня. — В обмен на списание трехсот тысяч долларов, которые он должен, Джорджио предложил мне твою девственность. После того, как я тобой насыщусь, он намеревался отдать тебя мужчине, который не будет возражать против испорченного товара.

Мои глаза закрываются, и хотя я не должна удивляться или страдать, предательство все еще жжет, а сердце болезненно сжимается.

Это самое мерзкое, что Джорджио когда-либо делал по отношению ко мне.

Я чувствую руку Анджело на своем подбородке, прежде чем он требует: — Открой глаза.

Они открываются, и от того, как близко он стоит ко мне, у меня пересыхает во рту.

Его янтарные глаза обжигают, как солнце. — Со мной ты будешь жить в роскоши. Ты будешь в безопасности.

Его слова ничего не значат для меня, потому что люди из Коза Ностры умеют быть только жестокими и эгоистичными.

Я вырываю подбородок из его рук и опускаю голову. Сейчас я не могу ни на кого смотреть.

Я прекрасно знаю, как работает Коза Ностра, и понимаю, что от этой свадьбы никуда не деться.

— Мне нужно время, чтобы пережить шок, — шепчу я.

— Я дам тебе минуту, — говорит он, прежде чем обратить внимание на отца Паризи: — Отец, вы можете занять свое место. Церемония скоро начнется.

Прижав ладонь к животу, я глубоко вдыхаю.

Бежать некуда, и от надвигающейся свадьбы никуда не деться. Что хотят капо Коза Ностры, то и получают.

Я выпускаю дрожащий вздох и, подняв голову, вижу Анджело, стоящего рядом с отцом Паризи.

Они ждут меня.

Никогда в жизни я не думала, что выйду замуж за представителя одной из пяти семей.

Мой разум пытается осмыслить происходящее, и в голове постоянно всплывают одни и те же мысли.

У меня нет выбора. Свадьба состоится, и я стану женой Анджело Риццо. Я буду готовить ему еду. Я буду спать с ним в одной постели. Я буду рожать ему детей.

Святые угодники!

Мое дыхание учащается по мере того, как одно осознание приходит за другим.

Но одна мысль стоит выше всех остальных - я выхожу замуж за Анджело Риццо. Прямо сейчас. Прямо здесь.

Матерь Божья!

— Займи свое место рядом со мной, Виттория, — приказывает Анджело.

Медленно я переставляю ноги, и плащ тьмы окутывает меня, накрывая отчаянием.

Когда я останавливаюсь рядом с Анджело, мое тело - лишь дрожащее месиво. Сердце бьется о ребра, дыхание неглубокое и испуганное.

Я поднимаю глаза на лицо Анджело, когда он кивает отцу Паризи, чтобы тот начинал.

Пока отец Паризи читает отрывок из Священного Писания, я смотрю на мужчину, за которого выхожу замуж, как будто вижу его в первый раз.

Он намного больше меня и намного сильнее Джорджио. Анжело, вероятно, сможет убить меня одним ударом.

Я тяжело сглатываю и, когда слезы грозят упасть, сжимаю руки в кулаки.

Не плачь. Прибереги свои слезы на многие года вперед.

Я вглядываюсь в янтарные глаза Анджело, его черные как смоль волосы и мощное тело.

Он тянется к моей руке, и его пальцы обхватывают мою. Почувствовав, как я дрожу, он успокаивающе сжимает мою руку.

Этот нежный жест приводит меня в замешательство, и, как бы я ни старалась бороться с ним, в моем сердце зарождается росток надежды.

Анджело как-то сказал мне, что не находит удовольствия в том, чтобы бить женщин. Может быть, он не причинит мне вреда. По крайней мере, не физически.

Мое внимание возвращается к церемонии, когда отец Паризи говорит: — Анджело и Виттория, пришли ли вы сюда, чтобы вступить в брак без принуждения, свободно и искренне?

Глаза Анджело смотрят на меня с интенсивностью инферно, когда он отвечает: — Да.

После ответа Анджело наступает тишина, и, когда я слишком долго не могу заговорить, отец Паризи прочищает горло, чтобы привлечь мое внимание.

Мои губы раздвигаются, и, когда последние лучи солнца исчезают за горизонтом, я шепчу: — Да.

Садовые фонари освещают двор, и если бы меня не заставляли выйти замуж за капо Коза Ностры, я бы улучила момент, чтобы полюбоваться тем, как волшебно все выглядит.

— Поскольку вы намерены вступить в завет Святого Брака, соедините ваши правые руки и заявите о своем согласии перед Богом и Его Церковью.

Анджело крепко сжимает мою правую руку, которую он уже держит, прежде чем сказать: — Я, Анджело Риццо, беру тебя, Виттория Романо, в законные жены, чтобы оберегать и хранить с этого дня, в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит нас. Я буду любить и чтить тебя во все дни моей жизни.

Любить? Чтить? Этим словам нет места в Коза Ностре.

— Виттория, теперь твоя очередь, — шепчет отец Паризи.

Мой взгляд метается между священником и Анджело. — Что мне сказать?

Отец Паризи смотрит на меня с сочувствием. — Повторяй за мной.

Я делаю глубокий вдох, и мое сердцебиение замедляется, становясь похожим на шепот в груди, когда я повторяю слова, которые шепчет мне отец Паризи. — Я, Виттория Романо, беру тебя, Анджело Риццо, в законные мужья, чтобы иметь и беречь с этого дня, в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии...— Я делаю паузу, чтобы сделать еще один вдох, и мой голос становится мягче, когда я продолжаю: — ...пока смерть не разлучит нас.

Мой подбородок начинает дрожать, и, не в силах солгать, сказав, что буду любить этого человека, я шепчу: — Я буду чтить тебя все дни своей жизни.

Это единственное обещание, которое я могу дать прямо сейчас.

На мгновение наступает тишина, прежде чем отец Паризи произносит: — Что Бог сочетал, того никто не разлучит.

Нельзя ни спрятаться.

Ни убежать.

Опасный человек передо мной - это мое будущее.

Мои мечты о жизни в маленьком городке с любящим мужем улетучиваются.

— Обменяйтесь обручальными кольцами, — наставляет отец Паризи.

Прежде чем я успеваю подумать о кольце Анджело, он достает из кармана маленькую малиновую бархатную коробочку и, открыв ее, извлекает из подушечки два обручальных кольца. Он протягивает мне более толстое кольцо, на котором выгравированы буквы A и V.

A - Анджело, а V - Виттория.

Я смущена таким романтическим жестом.

Когда Анджело надевает более тонкое кольцо на мой безымянный палец, он говорит: — Виттория, прими это кольцо в знак моей любви и верности, во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

Верности. Да, я поверю в это, когда увижу. Мужчины из Коза Ностры не знают, что такое моногамия.

Я надеваю кольцо на палец Анджело, повторяя то, что он только что сказал, но снова опускаю слово «любовь».

Отец Паризи прочищает горло, прежде чем объявить: — Перед лицом Бога и этих свидетелей я объявляю вас мужем и женой.

Анджело наклоняется, чтобы поцеловать меня, но в последнюю секунду я поворачиваю лицо, и его губы касаются моей щеки.

Я опускаю глаза, желая найти тихий уголок, где смогу обдумать все, что произошло за последний час.

Я вышла замуж за Анджело Риццо.

Глава 11

Тори

После того как Анджело велит всем уйти, даже Тайни и Большому Рикки, я остаюсь одна в гостиной с моим новым мужем.

Боже, это не то, что я имела в виду, когда говорила, что сделаю все, что угодно, если ты поможешь мне выбраться из безвыходной ситуации с Джорджио.

Анджело снимает пиджак со смокингом и откидывает его на спинку дивана. — Садись, Виттория.

Я прохожу к другому краю журнального столика, так что он оказывается между нами, и осторожно сажусь на один из черных диванов.

Ветви дерева отбрасывают зловещие тени на стеклянный потолок, и от этого по моему позвоночнику пробегает дрожь.

Что мне делать? Как мне разобраться в этом кошмаре?

Паника все сильнее разгорается в моей груди, и с каждой секундой мой ужас нарастет.

Анджело не сразу присоединяется ко мне, а идет к столику, на котором стоит бутылка виски. Он наливает коричневую жидкость в два стакана и, взяв их, подносит стакан ко мне.

— Выпейте все до капли. Это поможет успокоить твои эмоции.

Как будто ему не все равно, что я чувствую.

Я пью алкоголь, чтобы успокоить его, и он обжигает мне горло, заставляя кашлять, а глаза слезятся.

Анджело садится напротив меня, между нами - кофейный столик. На мгновение он наслаждается виски, а затем ставит тумблер на колено.

Он смотрит на меня, и я чувствую удар его напряженного взгляда в живот.

— Нам нужно обсудить несколько вещей.

Да, нужно.

Он стягивает с шеи галстук-бабочку и бросает черную ткань на журнальный столик. Вздохнув, он откидывается на спинку дивана, и это самый непринужденный вид, который я когда-либо видела.

— Ты будешь мне верна.

Я киваю, потому что это само собой разумеется.

— А я буду верен тебе. — Я поднимаю бровь, и это заставляет его спросить: — Ты потеряла способность говорить?

— Нет. — Может быть, это из-за кошмарной поездки на американских горках, в которой я находилась последние две недели, но я не могу сдержать себя, чтобы не огрызнуться: — Я не знала, что мои слова имеют значение. До этого момента у меня не было никакого выбора.

К моему полному удивлению, уголок рта Анджело приподнимается в ухмылке. — У тебя всегда был выбор, Виттория. Даже сегодня.

Я вздыхаю и качаю головой. — Верно. Либо я выхожу за тебя замуж, либо умираю. Отличный выбор.

— Это не тот выбор, который я тебе предлагал. — Он наклоняется вперед и ставит тумблер с виски на кофейный столик, а затем опирается локтями на бедра. — У тебя был выбор: выйти за меня замуж или подарить мне свою девственность, прежде чем тебя заставят выйти замуж за другого мужчину.

Сердце защемило от того, как низко Джорджио готов был опуститься ради денег.

Черты лица Анджело напрягаются от эмоций, которые я не могу уловить, затем он говорит: — Женившись на тебе, я уберег тебя от худшей участи.

Мои плечи опускаются, и я ставлю пустой стакан на стол, закрывая лицо руками.

Если бы Джорджио добился своего...

Я встряхиваю головой, чтобы избавиться от мрачных мыслей.

Анджело прав, но я не могу заставить себя поблагодарить его, потому что мне кажется, что мне не за что быть благодарной.

Опустив руки, я снова встречаюсь с ним взглядом.

Он смотрит на меня несколько секунд, а потом говорит: — У нас будет нормальный брак.

Секс...

Мои мысли обрываются, и я обхватываю руками живот, а губы раздвигаются в попытке нормально дышать. Мой голос становится хриплым, когда я шепчу: — Мы должны консумировать брак.

На мгновение глаза Анджело сужаются, но затем происходит невозможное, и его черты смягчаются, выражая что-то сродни сочувствию.

Он качает головой, а затем бормочет: — Я не собираюсь заставлять тебя заниматься со мной сексом.

Это не имеет значения. Мы произнесли свои клятвы. Я связана с этим мужчиной до тех пор, пока смерть не разлучит нас. Мой долг как его жены - разделить с ним постель.

Я поворачиваю голову и смотрю на черный экран телевизора, говоря: — Мы должны это сделать. Так будет правильно.

— Посмотри на меня, — приказывает он.

Мой взгляд возвращается к нему.

Он качает головой. — Меньше всего мне нужна травмированная жена, которая считает, что я ее оскорбил. Я слишком занят, чтобы заниматься подобным дерьмом.

Несмотря на то что его слова холодны, они приносят мне чувство успокоения.

У меня действительно есть выбор.

Я смотрю на Анджело... на своего мужа и шепчу: — Спасибо.

Он хмурится. — За что?

— За то, что не принуждаешь меня к этому.

Он откидывается на спинку дивана, и, когда он разминает плечи, я слышу хруст.

Нравится мне это или нет, но мы женаты. Честно говоря, если бы мне пришлось выбирать между тем, чтобы выйти замуж до потери девственности или быть вынужденной переспать с Анджело, а потом выйти замуж за другого... выбора нет.

Мой язык высунулся, чтобы смочить губы, прежде чем я сказала: — Я дала клятву и намерена ее сдержать. Я буду твоей женой во всех смыслах этого слова. — Когда он просто смотрит на меня, я добавляю: — Но у меня есть одна просьба.

— Какая?

— Не целуй меня в губы.

Между его бровями появляется хмурая морщинка, и он бормочет: — Почему?

— Это единственное, что я хотела бы сохранить до тех пор, пока у меня не появятся чувства к тебе.

Он обдумывает мою просьбу, затем кивает. — Я буду уважать твое правило не целоваться.

— Спасибо.

Когда между нами воцаряется тишина, я начинаю нервничать и теребить шелковистую ткань своего дорогого платья.

Наклонив голову, я перевожу взгляд на Анджело, который все еще смотрит на меня. — Ты купил это платье для меня?

Он просто кивает.

Раз уж мы заговорили об одежде...

— Полагаю, мне нужно перевезти свои вещи в твой дом?

Он качает головой. — Мои люди уже привезли твою одежду. Все находится в главной спальне.

Мои глаза расширяются от удивления, и я спрашиваю: — Что? Когда?

— Во время церемонии. — Устало говорит он. — Как только ты вышла из дома, они пошли собирать твои вещи.

Святые угодники, этот человек не теряет времени даром.

Я киваю, а когда между нами снова воцаряется тишина, обвожу взглядом комнату и шепчу: — У тебя прекрасный дом.

— Теперь этот особняк и твой тоже. — Анджело встает и, взяв в руки пиджак, достает из нагрудного кармана мобильный телефон. — Чувствуй себя как дома, пока меня не будет.

— Ты уходишь? — Я сажусь прямо. — В нашу брачную ночь?

Он смотрит на меня, включая экран устройства. — Думаю, тебе не помешает побыть одной, а меня не будет дома совсем недолго.

Не сказав мне ни слова, Анджело идет к входной двери, набирая номер.

Мой взгляд останавливается на пистолете, спрятанном в поясе его брюк за спиной, и я с трудом сглатываю комок страха в горле.

— Мы уходим, — слышу я его слова, прежде чем за ним захлопывается входная дверь.

Я замираю на некоторое время, оглядывая гостиную.

Я замужем за Анджело Риццо.

Эта мысль бьет как десятифунтовый молот.

Это последнее, чего я ожидала от себя.

Несмотря на то что я ценю наш разговор, ситуация кажется безумной. В одну минуту я одинока и страдаю под сапогом Джорджио, а в другую - замужем за ужасающим мужчиной.

Услышав, как открывается входная дверь, я бросаю взгляд в фойе и вижу вошедшего Тайни.

Он одаривает меня кривой ухмылкой. — Привет, миссис Риццо. Я буду твоим охранником.

Миссис Риццо.

Поднявшись на ноги, я недовольно хмыкаю. — Можешь не волноваться. Я не собираюсь убегать.

Он качает головой. — Я не это имел в виду. Я здесь, чтобы защищать тебя.

— О. — Я заправляю локон за ухо, но он отказывается оставаться на месте. — Ладно.

Он машет рукой в сторону лестницы. — Не обращай на меня внимания. Просто займись своими делами и притворись, что меня здесь нет.

Это невозможно. Этот человек - гора мышц, и его трудно не заметить.

Улыбнувшись Тайни, я говорю: — Я пойду наверх.

— Хорошо.

Когда он идет к диванам, я выхожу из гостиной. Я окидываю взглядом мраморные статуи и произведения искусства, прежде чем подняться по лестнице на второй этаж. Заглянув в пару комнат, я наконец нахожу главную спальню.

Не заметив своего багажа, я направляюсь в массивную гардеробную.

Мои глаза расширяются от удивления, когда я обнаруживаю, что вся моя одежда находится в левой части шкафа.

Я перехожу на правую сторону и смотрю на костюмы Анджело. Все сочетается по цвету и выглядит эстетично.

Вздохнув, я обхватываю себя руками и снова смотрю на свою одежду.

Анджело был прав. Мне нужно побыть одной.

Опустившись на толстый ковер, я закрываю глаза.

Я замужем за Анджело Риццо.

До самой смерти я буду его женой.

У нас будут дети.

Будет ли он хорошим мужем? Научится ли он любить меня?

Научусь ли я любить его?

Я вызываю его образ в своем воображении и пытаюсь представить его своим мужем.

Анджело очень привлекателен, и он кажется спокойным и собранным. Может быть, между нами все получится.

Отчаянно желая обрести хоть какую-то надежду, я цепляюсь за эту мысль.

Он сказал, что будет мне верен, а значит, мне не придется делить его с целым рядом любовниц. Верно?

Мои глаза распахиваются, и на лбу появляется хмурая складка.

Мне лучше дать ему понять, что я не потерплю неверности.

Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнула, прежде чем поднялась на ноги.

Если ты не хочешь, чтобы твой муж лез в постель к другим женщинам, тебе придется его удовлетворить.

Но как? Я мало что знаю о сексе.

Тряхнув головой, я отбросила эти мысли, пока не начала паниковать. Не зная, что ждет меня до конца ночи, я достаю из шкафа бледно-зеленое летнее платье и ищу нижнее белье.

Я собираюсь принять расслабляющую ванну, чтобы успокоить нервы, а потом буду разбираться со всем по мере того, как это будет происходить.

Когда я захожу в большую ванную комнату, отделанную черным и белым камнем, мой живот сводит от нервозности.

Странно быть одной в особняке Анджело, но поскольку это мой новый дом, я решаю принять ванну.

Чем быстрее я привыкну к новой обстановке, тем легче мне будет.

Глава 12

Анджело

Прежде чем начать супружескую жизнь с Витторией, мне нужно позаботиться об одной вещи.

Большой Рикки останавливает машину перед клубом, и когда я выхожу, он следует за мной внутрь.

Здесь кипит жизнь, и музыка бьет ключом, когда я направляюсь в заднюю часть.

Распахнув дверь кабинета, я обнаруживаю Джорджио на коленях посреди комнаты, а Эдди сидит на стуле у моего стола с пистолетом в руке.

— Мистер Риццо, — говорит он с настойчивостью, растягивая слова. — Я не против того, чтобы вы женились на моей сестре.

— Сводной сестре, — поправляю я его, расстегивая манжеты рубашки. Я закатываю рукава, а затем говорю: — Речь идет о том, что ты избивал Витторию.

— Что? — выдыхает он. — Я не знаю, что она тебе сказала, но она солгала. Я никогда...

Я бросаюсь вперед, и мой кулак с такой силой врезается ему в челюсть, что в воздух летит его кровь.

Продолжая закатывать рукава, я говорю: — Я, блять, выучил наизусть клятву для Виттории, потому что знаю, как важна для нее церковь. — Мой взгляд переходит на ублюдка. — Так что я точно не позволю какому-то ублюдку обижать ее. — Я бросаю взгляд на кусок дерьма, который является моим шурином. — Ты не будешь проявлять неуважение к Виттории.

Джорджио выглядит жалко, на его лице написан страх передо мной. — Да, сэр, — бормочет он, в то время как кровь стекает по его подбородку.

Я не лгу. У меня ушло полчаса на то, чтобы выучить наизусть все, что мне нужно было сказать на церемонии, потому что я знал, что Виттория серьезно отнесется к нашим клятвам.

Может, я еще не люблю ее, но я хочу поступить с ней правильно с самого начала. Я отказываюсь быть таким же куском дерьма, как мой отец.