Исполнение желаний

Четыре дня до Большого праздника. Чистая зона

Корпоративная зона: «Виндзор»

Дейв стоял в кабине лифта и довольно улыбался. Сегодня мистер Парсон пребывал в отличном расположении духа. Он даже не мог припомнить, когда последний раз выходил из дома в таком прекрасном настроении. А всё Джеллика — его сокровище. Дарила своему хозяину новизну даже тогда, когда он не предполагал, что новизна возможна.

Вот, например, позапрошлой ночью Дейв думал, как это восхитительно, когда женщина пытается проявлять взаимность. Но сегодняшняя ночь… Сегодняшняя ночь дала понять, как сильно он ошибался. Что взаимность! Вот инициатива — это, действительно, феерично. Особенно когда это инициатива Джеллики. Во взгляде у горничной одновременно ужас, нерешительность и надежда («Я все делаю правильно, вы довольны?»), движения робкие. Ей страшно, противно, она стесняется, но переступает через себя, пытается угодить хозяину. Собственно, могла бы ничего и не делать, Дэйв от одного зрелища был в экстазе, но… Неожиданно оказалось, что смешивать чужие страх и униженность с собственным чувственным удовольствием — настоящее упоение.

Конечно, как любовница Джеллика была, ну, не особо. Ничего она толком не умела, кроме как безропотно терпеть всё, что с ней делают. Терпеть и трястись от ужаса. Хм… а может, найти ей парочку видеокурсов позабористей? Забавно будет понаблюдать за девчонкой во время просмотра, когда она начнет мысленно примерять на себя всё, что делается на экране.

Эта свежая мысль неожиданно развеселила Дейва. Почему ему до сих пор не приходило в голову, какие перспективы открывает не просто секс, но изощренное сексуальное насилие? Да-да, нужно прикупить пару фильмов и дать их посмотреть Джеллике.

А может, устроить совместный просмотр? Надо подумать, что будет более… волнующим. И после сеанса, пока свежи воспоминания, опробовать пару техник. Для начала не самых изощренных, а то эта дура ещё заистерит ненароком. Пускай пообвыкнет, притерпится.

Потом можно будет показать ей киношку из таких… особых… А уже после этого отправить в сексшоп за покупками. С дли-и-инным списком. И настоятельно потребовать прочесть весь перечень продавцу вслух. Но сперва, конечно, договориться с руководством магазина, чтобы дали видео с камер внутреннего наблюдения. Хотя… у них может и не оказаться наблюдения, приватность как бы и всё такое. Ну, ничего, за пару сотен без труда получится договориться, чтоб конкретно Джеллике организовали. Интересно поглядеть на выражение лица мисс Тарукай, когда она будет сперва перечислять, что ей нужно, а потом получать заказ и разглядывать каждый элемент, уже зная, для чего он предназначается.

Губы Дейва непроизвольно растянулись в очередной довольной улыбке. А жизнь-то, оказывается, прекрасна. Какие горизонты открываются!

Воодушевленный новыми перспективами, мистер Парсон вышел из лифта в приёмную своего офиса.

— Доброе утро, мисс О'Рейли, — поприветствовал руководитель лаборатории секретаршу. — Принесите мне кофе.

Девушка нерешительно улыбнулась. Она впервые видела начальника таким благодушным.

— Доброе утро, мистер Парсон. Сейчас всё будет готово.

Она отвернулась к столику, на котором уютно устроились кофе-машина и фарфоровый сервиз.

А Дейв прошел в свой кабинет, ни отпустив ни единого ядовитого замечания. Удивительно.

Мисс О'Рейли или, если быть точнее, мисс Беатрис О'Рейли, торопясь выполнить распоряжение босса, занялась кофемашиной, и лишь тогда поняла, что нервничает: руки подрагивали, сердце колотилось. Почему-то радость мистера Парсона насторожила Беатрис. Секретарше казалось, что такое приподнятое настроение руководителя обязательно закончится для неё новой обидой, взысканием, замечанием и словесными пощёчинами.

А мистер Парсон знать не знал о мыслях подчиненной. Он вошёл в кабинет, поставил кейс возле стола, привычным движением включил голокуб и откинулся в кресле. Всё-таки чудесный день.

Открылась дверь, впуская мисс О'Рейли с чашкой кофе на подносе. Дивный аромат щекотал обоняние. Дейв с легкой улыбкой наблюдал за девушкой. Она была миленькая — аккуратная, худенькая, в элегантном костюме, с убранными в «балетный» пучок светлыми волосами. Беатрис в целом нравилась Дейву. Во всяком случае, он был бы не против перегнуть секретаршу через офисный стол и поступить с ней так, как некогда поступал с девками из клининговой службы. Если бы не один нюанс. Мисс О'Рейли — не какая-то там бесправная рабочая лошадь. Сотрудница-восемь с хорошими перспективами и не одиночка, а из пусть слабого, но клана. Точно знающая свои права, имеющая возможность попросить совета и защиты в вышестоящих инстанциях… Увы, отодрать такую фифу без её согласия означало получить ряд серьезных проблем, вплоть до понижения в должности. Поэтому когда у Дейва ещё не было такой замечательно выдрессированной Джеллики, мисс О'Рейли его раздражала. Ну, то есть не она, а невозможность сделать с ней то, что ему хотелось.

Приходилось сдерживаться и отрываться на секретарше иначе, в рамках правил: наказывать за малейшие промахи, лишать премии, выносить взыскания. Будь Беатрис выше по положению или даже равной, она бы не будила в Дэйве желания, только внутренний трепет. Но девчонка стояла ниже его в корпоративной иерархии, да ещё и была в подчинённом положении. Всё это сильно будоражило Парсона. Но не сегодня. Не последние несколько дней.

Всё же что такое секретарша? По сути, та же клинерша, только с правами. А это значит, что Дейва ждут пять минут удовольствия, а потом — слёзы, вопли, угрозы, размазанная тушь и куча проблем с руководством. Да ещё если эта секретутка даст ход делу, оно может вызвать интерес СБ, а прикроют ли Ховерсы в этом случае — можно только гадать. Другое дело мисс Тарукай…

Дейв снова почувствовал, как у него теплеет на душе. Девочка его золотая.

Тем временем мисс О'Рейли изящно наклонилась и поставила перед начальником чашку с кофе.

ЗАПАХ!

Огромного труда мистеру Парсону стоило не отшатнуться от подчиненной, опрокидывая тяжёлое кожаное кресло. Дейва бросило в пот. Сердце подпрыгнуло в груди, ладони заледенели, а по спине прокатилась волна ледяных мурашек.

ЗАПАХ!

Спокойно. Её здесь нет. И духи явно не оригинал, а более дешёвая реплика. Аромат слишком простой, лишённый множества тонов. Спокойно. Всего лишь модная туалетная вода. Спокойно.

— Мистер Парсон, — словно из-под толщи воды донёсся голос Беатрис, — что-то ещё?

Спокойно.

Дейв негнущимися пальцами взял тоненькую фарфоровую чашку. Поднес её к губам и сделал глоток. Вкус и аромат крепкого кофе развеяли наваждение. Наконец-то стало ясно, что туалетная вода мисс О'Рейли имеет лишь отдаленное сходство с духами Эледы, которыми провонял кабинет во время последнего визита наследницы Ховерсов.

Мистер Парсон аккуратно поставил чашку обратно на блюдце и устремил на секретаршу тяжёлый пронизывающий взгляд. Та побледнела, а начальник холодно произнёс:

— Какой милый запах. Скажите, Беатрис, в каком из интим-районов вас, столь вульгарно ароматизированную, можно было вчера найти?

Мисс О'Рейли потрясенно смотрела на руководителя, не зная, что ответить. Лицо залила жаркая краска. Девчонка открыла и закрыла рот, не зная, что сказать.

— И как вас зовут клиенты? — насмешливо поинтересовался босс. — Мими? Зизи? Фифи?

— Мистер Парсон… — сдавленно проговорила девушка. — Это дорогая вода. Авторский аромат.

— Наносите авторские ароматы за пределами рабочего офиса, мисс О'Рейли, — холодно прервал её лепетание Дейв. — И помните, что согласно дресс-коду духи нужно выбирать сдержанные, а их запах не должен распространяться от вас дальше, чем на полметра. Поэтому немедленно уберите эту вонь. Ещё раз такое повторится — будете оштрафованы. Вон отсюда.

Беатрис прижала к груди поднос, словно бы отгораживаясь им от начальника, и с полными слёз глазами вылетела из кабинета.

Дейв с трудом перевёл дыхание. Мерзкая сука! Изгадила такое утро!

* * *

Герард сидел за столом на веранде и читал газету. Бумажную газету со старомодным шрифтом и чёрно-белыми фотографиями — специальное издание клуба. Любая электроника воспринималась здесь вопиюще дисгармонично, а так… запах бумаги, запах краски, шорох страниц… Если добавить к этому яркое утреннее солнце, шум деревьев, лёгкий ветерок и свежесть, поднимающуюся от воды — получится совершенно изумительно.

На столе, накрытый теплоизолирующим колпаком, ожидал разоспавшуюся гостью завтрак, а перед Герардом стояла чашка с чаем, над которой поднимался ароматный парок.

Всё-таки забавная штука — жизнь. Как-то совершенно естественно деловая встреча в ресторане СБ перетекла в более близкое знакомство, закончившееся милым уикендом на свежем воздухе. А притча во языцех — наследница клана Ховерсов — внезапно оказалась приятной собеседницей, понимающей и ироничной.

О становлении её отца — Титанового Нейта — до сих пор ходили легенды. Он проявил себя ещё в первую корпоративную, создав штурмовые отряды и превратив их в отличный инструмент борьбы, а после победы виртуозно реализовал набранные в военное время козыри. Надо заметить, это тогда получилось не у всех. Многие на гребне заварухи взлетели к небесам, а когда поутихло, рухнули в пропасть. Но не Нейт.

Он не просто удержался. Он поднялся ещё выше. И во Вторую стал негласным покровителем корпуса рейдеров, лично ходившим с группами за Периметр. Когда прозвучал стоп-приказ, у него были налажены тесные связи практически во всех силовых структурах. И он, разумеется, ими воспользовался.

Что интересно, его авторитет среди подчинённых не просто высок — непререкаем. Поговаривают, он до сих пор дерётся с людьми из своей СБ в полный контакт, и нет лучшего способа получить премию, как вырубить его на тренировке. А ещё доподлинно известно, что сдержанный мистер Ховерс хладнокровно и высокопрофессионально может убить человека голыми руками. Вот почему так нервничал старший отцовской СБ, когда пришлось оставить Дитриха и Нейта наедине в лифте. Кто знает, что могло там случиться.

Нейт, конечно, не отличается импульсивностью, но…Интересы его клана не рискуют задевать даже люди из совета генеральных директоров, потому что никто не знает, как далеко он может зайти в случае конфликта. Большинство уверены, что Нейт без малейших колебаний развяжет и внутрикорпоративную войну, если его достаточно разозлить. Впрочем, зачем кому-то это делать? Микро-империя Ховерсов приносит «Виндзору» больше пользы, чем вреда, и больше прибыли, чем убытка. Потому-то Нейта всегда поддерживали и продолжают поддерживать центристы — те, кто пытается удержать грызню кланов в рамках, не вредящих корпорации.

Да, очень занятный человек мистер Ховерс. Занятный и непростой.

И вот в гостевой спальне Герарда спит хорошенькая, как картинка, миниатюрная, как фарфоровая статуэтка, и якобы безобидная, как ангел, дочь одиозного отца. Она кажется прямой противоположностью Нейта, лицо которого словно вырублено зубилом, а взгляд по-волчьи тяжёл. Однако Эледа, несмотря на свое очарование, не стесняется показывать зубы, умеет быть жёсткой и не колеблется, когда нужно проявить принципиальность. Да, благодаря безупречному воспитанию мисс Ховерс не переходит границ приличий, но даже под этой маской цивилизованности безошибочно угадывается хищница.

К тому же Герард отлично помнил свою первую встречу с ней несколько лет назад, когда юная сотрудница СБ проявила качества цепкого и наблюдательного агента-аналитика, а также сильной, но при том гибкой, мгновенно подстраивающейся к ситуации переговорщицы. Такой же она была и накануне на их деловой встрече в ресторане, а вот вечером предстала в образе очаровательной собеседницы, способной к деликатному поддразниванию и лёгкому флирту. Кто ещё кроется под этими многочисленными масками? Любящая и преданная дочь, боготворящая отца, милая кокетка, умеющая быть искренней, когда это допустимо, блистательная светская львица, сверкающая на приемах…

Наверняка даже это не всё. Особенно если учесть, что на совести очаровательной мисс Ховерс — ровно один убитый. Более чем странное число. Питай Эледа пристрастие к жестоким развлечениям, было бы куда больше. А если она не интересуется охотой на людей, то где и как девушка её положения могла лично кого-то убить? Ей проще выйти голой на улицу, чем оказаться там же без телохранителей. Но если есть телохранители, готовые выполнить любой приказ, зачем убивать самой?

Герард улыбнулся, понимая, что смотрит сквозь газетные строки, а сам размышляет о том, как было бы интересно разгадать загадку по имени «Эледа Ховерс».

В этот момент стеклянная дверь беззвучно открылась и на веранду вышла сама Эледа — свежая, отдохнувшая и очень уютная в свободной футболке и потёртых линялых джинсах.

— Доброе утро, — улыбнулась девушка. — А я и не знала, Герард, что ты относишься к категории этих жутких людей.

Хозяин особняка улыбнулся в ответ и сложил газету:

— Доброе утро, Эледа. Что за категория?

Мисс Ховерс села за стол и закатила глаза, когда мужчина убрал термоколпак, открывая перед гостьей аппетитный натюрморт — тонко нарезанный багет в элегантной хлебнице, сливочное масло, красную икру, круассаны, джем, фарфоровый кофейник, молочник со сливками…

— М-м-м… — мисс Ховерс окинула взглядом завтрак.

— Так что за категория? — переспросил Герард, наливая собеседнице кофе.

— Самая жуткая категория людей — жаворонки, — пояснила Эледа, беря с салфетки нож и начиная намазывать маслом ещё тёплый хлеб. — Простые смертные в их присутствии испытывают постоянную неловкость и чувство глубочайшего стыда

Герард рассмеялся:

— Ты просчиталась. На самом деле я отношусь к категории ещё более жутких людей, которые в принципе мало спят: ложатся поздно, а встают рано. Мне для сна хватает трёх-четырёх часов.

Его собеседница в ответ улыбнулась:

— Да разве же это ужасно? Нехорошо так откровенно себя расхваливать, агент Клейн.

Герард удивился:

— Ты ведь сказала, что жаворонки — жуткие люди.

Эледа, сделав глоток кофе, пояснила:

— Жаворонки, да. Но мечта каждой женщины — мужчина, который засыпает поздно, а утром встает раньше, чем она, и приносит кофе в постель. Не мужчина — подарок.

— Хм… никогда не догадывался о таком конкурентом преимуществе, — задумчиво сказал собеседник. — А ведь это замечательно можно использовать на аукционе холостяков!

— Ну, ты даешь, — удивилась мисс Ховерс. — Не просто можно, а даже нужно. Посуди сам. Такое вот резюме: «Молодой холостяк приятной, но не приторной внешности, с отличным телосложением, хорошим достатком и перспективами, склонный к аскетическому образу жизни, но не чуждающийся время от времени простых радостей, подающий по утрам кофе в постель…» Думаю, конкуренция за лот разыграется нешуточная.

Герард развеселился:

— Говоришь так, словно участвовала в подобных аукционах.

— В качестве лота или в качестве покупательницы? — лукаво уточнила девушка.

— В любом качестве, — улыбнулся Герард.

— Доводилось, — кивнула гостья. — Но быть лотом мне показалось куда забавнее, чем покупательницей. Тем более, в самый первый раз ужин со мной выкупил Чарльз Мэрвилл.

— Главный по транспорту?

— Ну да. Очень приятный человек. Правда, мне тогда едва исполнилось пятнадцать, а он на десять лет старше моего отца… И всё-таки было здорово. Он научил меня пить этот горящий коктейль… забыла название.

— Чарльз Мэрвилл известен своими экстравагантными выходками, — рассмеялся Герард. — Удивительно, что он не предложил тебе сигару.

— А вот и не угадал! Предложил, — ответила Эледа, делая очередной глоток кофе. — Предложил, но я отказалась. Тогда и принесли коктейль. Просто Чарльз, как отец трёх ещё довольно юных дочерей, отлично понимал, насколько скучно было на столь пафосном мероприятии пятнадцатилетней девчонке.

— А на что собирали деньги на том аукционе? — уточнил Герард.

— На стартап. Бизнес-группа колледжа, в которую я, в том числе, входила, выиграла конкурс. Ну и по итогам традиционно состоялся праздничный вечер с приглашением благотворителей и родственников учащихся, а затем аукцион по сбору средств.

— О, и в чем же заключалась идея стартапа? — с нескрываемым интересом спросил собеседник.

— Создание для колледжа специальной электронной системы обмена и конвертации баллов успеваемости, с биржей, казино и прочим, — ответила Эледа с улыбкой.

— А в случае проигрыша или неудачных ставок? — Герард явно оценил замысел.

— Всё по-взрослому — отчисление за плохую успеваемость, если количество оставшихся баллов не соответствует образовательному минимуму, — пожала плечами девушка.

— Любопытно. И как? Игра пользовалась спросом?

— Ещё бы! Человек пять вылетели в первый же семестр. Но кое-кто весьма успешно спекулировал. Таких быстро взяли на заметку, и, насколько знаю, их судьбы сложились более чем удачно в банковском секторе и в экономической безопасности.

— Погоди, — перебил собеседник, — но тогда выпускные баллы не стоили ничего. Они в принципе не могли показывать реальные знания, а значит, были не более чем фикцией.

Мисс Ховерс развела руками:

— А приёмная комиссия на что? Они обязаны наводить справки об абитуриентах. И потом, за всеми игроками следили заинтересованные лица. Так что те, кто себя проявил с лучшей стороны, не пожалели. Ну, а у остальных — осторожных, умных или нерешительных — был выбор. Силком на школьную биржу никого не гнали… Поэтому кто не играл, тот ничего и не проиграл. А неудачники — чем раньше отсеются, тем лучше.

— Согласен, — сказал Герард. — Стартап и впрямь заслуживающий внимания.

— Спасибо, — кивнула Эледа.

— Жаль, меня не было на том вечере, — вздохнул собеседник.

— Чтобы поддержать наше ноу-хау или перебить цену Мэрвилла? — улыбнулась девушка.

— И то, и другое. Конечно, перебить цену я вряд ли бы смог, не влезая в долги отцу, но…

— Герард, — серьёзно сказала мисс Ховерс, отставляя в сторону чашку — поверь, в вашей битве за мой лот я была бы на твоей стороне вместе со своей свинкой-копилкой.

* * *

Ресторан ресторану рознь. В некоторых, несмотря на прекрасное обслуживание, не очень уютно, в других чрезмерно пафосно, в третьих подводит кухня, в четвёртых — персонал, до пятых поди доберись. Но любимый семьей Ховерсов «Алайне» не имел недостатков. Здесь прекрасно готовили и безупречно обслуживали, сюда было легко добраться, а утончённый белый интерьер удовлетворял даже самому взыскательному вкусу. Наверное, именно потому Ховерсы в свое время и выкупили «Алайне», сделав одним из своих активов.

Наезжали они сюда, конечно, нечасто, но иногда повод всё-таки находился. Как, например, сегодня.

— Мисс Ховерс, рады вас видеть, — с учтивой улыбкой поприветствовал Эледу администратор — подтянутый мужчина средних лет с идеальной осанкой и в идеально же сидящем костюме.

— Добрый день, Джексон. Взаимно, — ответила гостья, направляясь к широкой винтовой лестнице.

Администратор вежливо кивнул и тут же обернулся к телохранителям:

— Джентльмены, прошу в комнату отдыха.

Мисс Ховерс, даже не посмотрев на охрану, проследовала на второй этаж.

Лестница привела гостью в роскошный круглый холл с зеркальными колоннами — белоснежный, как и все в «Алайне». В холл выходило множество дверей. Эледа вошла в пятую и оказалась в небольшом уютном зале с панорамным окном, мягкими диванами и уже сервированным на две персоны столом. Едва наследница Ховерсов успела присесть, дверь кабинета распахнулась и на пороге возникла эффектная белокурая женщина в алом.

— Девочка моя! Как я соскучилась! — миссис Ховерс протянула к дочери руки.

— Здравствуй, мама, — Эледа с улыбкой поднялась, и женщины расцеловались.

— Прекрасно выглядишь, — похвалила Мелинда. — Свеженькая, розовенькая… Дай угадаю, это от предвкушения?

Дочь рассмеялась:

— Ничего от тебя не скроешь.

Миссис Ховерс села, элегантным движением извлекла из клатча портсигар, достала папиросу, вставила ее в мундштук и прикурила. Эледа придвинула матери большую хрустальную пепельницу и не столько спросила, сколько сказала:

— Тайком от папы…

— Ай, брось, — беспечно отмахнулась Мелинда. — Твой отец иногда бывает редкостным занудой.

— Мама, ты куришь и впрямь многовато…

— Должны же быть у пожилой женщины хоть какие-то радости? — фыркнула собеседница. — И вообще, я родила дочь, чтобы она была моей сообщницей, а не моралисткой.

Эледа снова с улыбкой покачала головой:

— А как же притча о том, что следовало рожать сына?

— Да боже упаси, — сказала Мелинда, стряхивая пепел. — Знаю я, чем бы всё это кончилось. С рождения — стрельба, рукопашный бой, а потом, наслушавшись историй о молодости отца, тайком за Периметр. И по возвращении заминай истории… Ой, всё, даже думать не хочу! — мать сделала очередную затяжку, а дочь оставила про себя, что из-за Периметра можно и не вернуться.

Звякнул предупредительный звонок на двери — в зал вошел официант, поставил перед дамами высокие тарелки с буйабесом, хлебницу с тостами, налил обеим вина, после чего с легким поклоном удалился.

— Ладно, милая, оставим этот пустой треп до лучших времен, — посерьёзнела мать. — У меня мало времени, еле вырвалась — пришлось выкраивать из расписания. Отменила две встречи, а на третью делегировала Эндрю, что тоже не очень хорошо — сорвала его с отдыха.

— Прости, — кивнула дочь, — спасибо, что сразу примчалась, но мне и вправду не помешает дополнительная информация. К тому же я действительно соскучилась.

Мелинда тепло улыбнулась и потушила папиросу.

— Знаю, милая. Я тоже. И папа. Но ему здесь делать всё равно нечего, это ведь разговор между девочками, не так ли? — миссис Ховерс сделала глоток вина и закатила глаза, выражая удовольствие букетом, после чего продолжила. — Сначала я хочу послушать, что узнала ты. А потом расскажу то, что смогла выяснить сама.

Дочь развела руками:

— Только то, что он рассказал сам или что случайно удалось услышать от общих знакомых. Я не стала специально наводить справок, не хотела себя дискредитировать, оставила сбор подробного досье на наших аналитиков.

— Всё правильно, — согласилась мать. — Итак, что тебе известно?

— Мелочи, — отмахнулась Эледа. — У них практически нет внутрисемейных отношений — первая его личная встреча с отцом состоялась в пять лет, когда тот устраивал его в закрытую школу-интернат для мальчиков. Оттуда Герард дважды пытался бежать, якобы потому, что там было скучно. Дважды был пойман. Родители его не воспитывали, вели себя очень строго и отстраненно, они для него по факту чужие. Отношений с братьями тоже нет. Хотя по мере возможности его поддерживают, но, думаю, только потому, что он все-таки в клане. Так сказать, необходимость. Мне кажется, он был не очень желанным ребенком. Но это странно… зачем тогда вообще родили?

Мелинда невозмутимо обедала, изредка кивая:

— Да-да, всё верно. Кстати, — она вытащила из сумочки чип и передала дочери. — То, что успели собрать наши аналитики. Но здесь всякая официальщина. А о строгости Клейнов легенды ходят, как и об их методах воспитания, так что всё сходится. К слову, интернат, в который они отдали младшего — то ещё местечко. Видимо, Герард им казался недостаточно Клейном. Его выдернули из семьи в возрасте пяти лет, значит, что-то там явно было не так. Подозреваю, родители заметили излишнюю привязанность ребенка к гувернантке. Эту версию подтверждает и то, что Клейны выгнали её без выходного пособия и с отвратительной рекомендацией. Видимо, она жалела мальчика. За что и пострадала. Жалость никого ещё до добра не доводила.

Эледа отпила вина:

— Милое семейство.

— Не то слово, — кивнула Мелинда. — А теперь я расскажу, что мне удалось узнать по своим каналам. Так вот, сбегал Герард из интерната не просто так. В детстве он был не по возрасту маленьким, ну случается такое у мальчиков: не растут, не растут, а потом за одно лето вытягиваются. Так вот, он был самым маленьким в классе, тяжело переживал разлуку с домом (или со своей гувернанткой), наверное, плакал или как ещё страдают маленькие мальчики.

— Мама, ты нарочно нагнетаешь? — с подозрением спросила Эледа. — Чтобы я начала его жалеть?

Миссис Ховерс рассмеялась:

— Именно! Так вот, маленький, одинокий, всеми оставленный крошка, не умеющий толком защищаться… Извини, не смогла достать его детскую фотографию, чтобы усилить впечатление от рассказа, ну да, глядишь, сам покажет. Как думаешь, что с таким станут делать другие дети?

Дочь пожала плечами:

— Не знаю. Я ведь никогда не была в интернате. Бить, наверное, и унижать? Что ещё с таким делать?

— Самую суть уловила, — кивнула Мелинда. — Его начали колотить. Как обычно, под руководством зачинщика, коим выступил некий Кристоф Штайн.

— Ты меня заинтриговала, — задумчиво посмотрела на собеседницу Эледа. — Штайны, вроде, промышленники?

— Да. Так вот, Кристоф Штайн был задирой и отравлял бедняжке Герарду жизнь. От отчаяния тот дважды пытался сбежать. Второй раз почти смог: каким-то чудом добрался до супермаркета, попытался что-то там купить, но кредитная карта была заблокирована, а Герард схвачен охранником и после оказанного сопротивления доставлен обратно в школу. Родителей известили, но те предпочли не вмешиваться, считая, что дети и педагоги разберутся сами, к тому же Штайны тогда были их партнерами по одному из направлений. А через две недели на уроке плавания Кристоф Штайн трагически утонул.

Дочь потрясённо смотрела на мать:

— То есть как — утонул? Ученик элитной школы утонул в полном детей бассейне, и никто этого не предотвратил — ни педагоги, ни спасатели?

Мелинда, довольная произведенным эффектом, откинулась на спинку дивана и прикурила вторую папиросу:

— Увы. Никто ничего не заметил по очень банальной причине. Другой мальчик, кстати, близкий друг утонувшего, порезался во время купания об отколовшуюся плитку — распахал стопу чуть не до кости. Отвлеклись на него, пока достали орущего, пока прибежал медик… Этого времени Кристофу хватило, чтобы захлебнуться.

Доверия во взгляде Эледы не добавилось:

— Двое обидчиков маленького Клейна? И, кстати, как мог утонуть мальчик, умеющий плавать?

— Мать выпустила в сторону облачко дыма и пожала плечами:

— Не знаю, спроси при случае у Герарда, может, расскажет. Но после этого трагического происшествия издевательства над ним прекратились.

— А его не заподозрили? — удивилась дочь. — Почему?

— Ну, может быть, потому, что он одним из первых выскочил из бассейна, когда порезался дружок Кристофа? Я же говорю, спроси при случае.

Эледа покачала головой:

— Интересно… Погоди, говоришь, дважды сбегал, а во второй раз подрался с охранником магазина?

— Не подрался, — поправила мать. — Оказал сопротивление.

— А ведь охранники обычно вооружены игольниками… — задумчиво протянула Эледа.

Мелинда вскинула брови:

— Думаешь, стащил обойму?

— Это лишь предположение, — развела руками собеседница. — Может, и вправду несчастный случай, но слишком уж всё странно.

Тем временем миссис Ховерс докурила и заговорила снова:

— Это ещё не всё. В интернате Герард постепенно заматерел. Окончил школу с отличием и поступил в академию СБ, невзирая на разразившийся дома скандал.

— Откуда ты всё это знаешь? — удивилась Эледа. — Как будто сама там была.

— Не обольщайся, частично домысливаю для складности, — усмехнулась Мелинда. — Просто знаю Клейнов и славу, которая о них идёт. Ну и не одна ты в нашей семье умеешь анализировать и делать выводы.

— Мама, — рассмеялась Эледа, — лучше скажи, кто в нашей семье не умеет анализировать и делать выводы.

Миссис Ховерс улыбнулась и продолжила:

— Так вот, вопреки родительской воле Герард ушёл в СБ, где вынужден был карабкаться наверх без помощи клана. Правда, однажды Клейны решили ускорить продвижение, попытавшись устроить брак младшего с Сарой Баррет.

Эледа едва не подавилась:

— С Сарой? Она даже старше тебя!

Мать посмотрела на неё с укоризной:

— Даже? По-твоему, я старая?

Дочь лукаво улыбнулась:

— Ты не старая, ты с житейским опытом.

— Надо было рожать сына, — вздохнула Мелинда. — Он бы никогда не сказал мне такой гадости.

— Да, да, а ещё чуть позже ты бы женила своего воображаемого сына на Саре Баррет, — съязвила Эледа. — И вы бы зажили одной счастливой семьёй.

— Следует отдать тебе должное, — заметила мать, — ты умеешь быть такой же отвратительной, как твой отец. С этим надо родиться. Но, в общем, ты права, конечно. Герарду было слегка за двадцать, а Саре уже за шестьдесят, её муж погиб, а старший сын годился потенциальному отчиму в отцы. Но у Сары оставались связи мужа, благодаря которым Герард мог совершить настоящий квантовый скачок в карьере. Однако он крайне резко отказался. Как ты понимаешь, снова был скандал.

Эледа отложила столовые приборы:

— Боже, я и не догадывалась, что сплетни — это настолько интересно! Дай угадаю. Саре нужен был доступ к деньгам Клейнов, а Клейнам — связи в СБ, чтобы пропихнуть какой-то свой интерес? Текущая должность Герарда оказалась слишком низкой, потому решили ускорить карьерный рост с выгодой для семьи?

Мелинда зааплодировала:

— Браво, милая! Именно так. Но и это не самое интересное. Погоди! — мать вскинула ладонь, останавливая предположения. — Самое интересное в том, как Герард получил свою предыдущую должность. Но, сразу предупреждаю, вот это — чистые сплетни. По сути, всё из одного источника, так что перепроверить я не смогла. В общем, лет семнадцать назад у Герарда была пассия — прима Бродвея Милен Дюбуа.

— Милен Дюбуа? Не знаю такую…

— Конечно, не знаешь, она уже давно не играет. А ты хоть и ходила на один из её спектаклей, была тогда слишком мала. Неважно. Так вот, у них был роман. Довольно страстный, но без всяких этих глупых безумств, в общем, всё было прекрасно, если верить словам Софи. Да, я ей звонила. У неё всё хорошо. Не перебивай. Так вот, крутили они свои амуры до той поры, пока на Милен не запал тогдашний начальник Герарда — Джордж Олсен. К слову говоря, о нём ходили пикантные слухи, точнее, о его интимных предпочтениях. В общем…

— Я не уверена, что хочу знать подробности! — вскинула ладони Эледа.

— Не будь ханжой! — тут же возмутилась Мелинда и продолжила: — В общем, образцовый извращенец. Конечно, Милен, будучи нормальной, психически здоровой женщиной и к тому же востребованной актрисой, ему отказала. Ну и началась та самая ерунда, которая случается, если больно прищемить мужское самолюбие. Милен потеряла отличную роль, против неё началась травля в театре и в прессе, а потом… всё закончилось. В один день. А Герард вдруг занял должность Олсена.

— Вау, — восхитилась дочь. — И как он этого добился?

Мелинда улыбнулась:

— А как, ты думаешь, узнали, что Олсен извращенец?

— Мама, — настороженно спросила Эледа, — а он действительно был извращенцем или… как с тем утонувшим мальчиком?

Миссис Ховерс с любовью посмотрела на дочь:

— А вот это, девочка моя, известно только Герарду. Как и то, что именно за извращения Олсен практиковал. Уж точно не ерунду вроде латекса и плёток.

— То есть, Олсен был настолько жутким извращенцем, что никто даже не знает сути его извращений? — с иронией спросила дочь.

— Ну почему же никто. Совет директоров, например, знает. И Герард знает. А я могу лишь предположить, что эти извращения прямо коснулись чьих-то высоких интересов. Или же, что не было никаких извращений, но вскрылось нечто серьёзное, не предаваемое огласке, о чём не захотели говорить вслух, поэтому сейчас реальное дело под грифом «Секретно. Перед прочтением сжечь» лежит у кого-то в сейфе.

Дочь вернулась к обеду, анализируя полученную информацию. Некоторое время женщины наслаждались блюдами, а потом Эледа отложила приборы и сказала:

— Пожалуй, я восхищена. Кто бы мог подумать, что мистер Клейн окажется таким интересным человеком…

Мать усмехнулась и снова закурила, но перехватив укоризненный взгляд дочери, легкомысленно махнула рукой:

— Ты ведь не станешь спорить, что курю я всё-таки существенно меньше?

— Не стану, — вздохнула та. — Но я, тем не менее, на стороне папы.

— Пф-ф-ф, — фыркнула мать, — ну кто бы сомневался! И зачем я собирала тебе эти пикантные сплетни, такой неблагодарной? Надо было…

— …рожать сына? — засмеялась Эледа.

— Дался тебе этот сын! Надо было отдать только чип и оставить тебя наедине с информационным голодом. Твоё счастье, неблагодарный ребенок, что я соскучилась.

Миссис Ховерс затушила в пепельнице папиросу и поднялась из-за стола.

— Мне пора, милая. Вертолет ждёт. Я очень рада нашей встрече.

— Я тоже, мама. Передавай привет отцу.

— Обязательно, — мать погладила дочь по щеке. — И давай этой зимой постараемся пересечься на вилле, чтобы не как в прошлый раз. Мы стали очень редко встречаться, меня это расстраивает. Кстати, если Герард тоже согласится приехать, я буду рада его видеть. И да, чуть не забыла: на чипе, который я тебе отдала, есть папка «Интересное». Обрати на неё внимание. Это отчет нашего спеца о том, как кто-то весьма упорно прорабатывал в Сети запрос «Эледа». Очень любопытная информация. До встречи, милая.

С этими словами Мелинда Ховерс подхватила клатч и вышла за дверь, оставив дочь наедине с мыслями и тонким запахом дорогого табака.

* * *

Любая система стремится захватить максимум ресурсов в своё распоряжение и употребить их для дальнейшего расширения.

Так и скромная когда-то рабочая группа «Надежный образец», изначально сформированная из медицинских специалистов всего лишь для поиска по документации людей с определенными характеристиками, быстро трансформировалась в лабораторию, подробно анализирующую любой биологический материал и производящую каталогизацию образцов.

Чуть позже основатели программы для улучшения качества результатов выбили официальный доступ к закрытой информации на отдельных работников корпорации. А спустя некоторое время обзавелись собственным силовым штатом (ведь нельзя допустить утечку информации через привлеченных со стороны сотрудников!).

Следом за этим у «Надежного образца» появились сеть опорных пунктов (по сути, мини-клиник), исследовательские лаборатории, научный комитет и колледж подготовки сотрудников. А ещё через пару лет инициативный доклад научной группы «Надежного образца» о состоянии здоровья работников низшего звена лёг на стол высшему руководству мегаплекса. После этого программа получила заказ (и ресурсы!) на постоянный мониторинг санитарно-эпидемиологической обстановки в низовых районах…

Впрочем, свою основную задачу — оперативную поставку биоматериала в исследовательские лаборатории — в «Надежном образце», разумеется, не забыли. Более того, для быстрого обеспечения низкокачественным материалом без достоверной истории наладили контакт с карателями. А вскоре стали периодически привлекать их же для работы и по эту сторону Периметра. Корпоративные правила, конечно, слегка нарушались, но кого и когда волновали мелкие нарушения в деле, приносящем большую прибыль?

В общем, сложилось всё, как обычно оно складывалось в корпорации: дай чуть зацепиться — не оттащишь.

…Этим утром стажер Шон Гаррет, придя в офис, был изрядно удивлён: свет в кабинете уже горел, аппаратура жужжала, а его наставник, обычно заявлявшийся на работу к обеду, уже сидел в кресле перед голокубом и просматривал поступившие запросы.

— Привет, мистер Ли, — сказал Шон старшему и присвистнул, глядя в голополе. Там кружилась проекция грудастой девчонки, одетой, правда, в некрасивую рабочую робу. — Какая! Я б с ней покувыркался.

— Привет, — Робин Ли, не отвлекаясь от чтения сопроводительной инфы к проекции, махнул стажеру рукой. — Садись, приступай к делу. А хочешь покувыркаться — договорись со старшим отдела изъятия, оформи им запрос на бабу посимпатичней, главное, чтобы параметры под требования заказчика подходили… А дальше — дело техники.

Парнишка с подозрением покосился на старшего.

— Чё, серьёзно? — он не мог поверить, что всё так просто.

С лица Шон был вообще ни разу не принц — морда прыщавая, сальная (на ней даже щетина брезговала расти равномерно и торчала то тут, то там клочьями), да и телосложением — задрот задротом: щуплый, невысокий, в одежде, которая всегда смотрелась на нем чуть великоватой. Поэтому проблемы с девчонками у него были тяжёлые. А тут такая возможность!

— Серьёзней некуда, — ответил Робин. — В фастфуде работать и бургеров не поесть? Да и с бабы не убудет. В какой-то степени это даже благо — всё равно на опыты пойдёт, хоть удовольствие получит напоследок. А спецам из изъятия вообще наплевать. Только не забывай: они — тебе, ты — им. Должок при случае спросят.

Шона это не расстроило, он воодушевился, торопливо врубил свою технику и вывел в голополе иконки проекций всех отобранных медиками био-образцов женского пола в возрасте от восемнадцати до двадцати трёх. После этого поспешно пролистал изображения подопытных крысок и выбрал самую симпатичную — невысокую блондинку с пышными формами.

— Вот эту можно? — ткнул он подрагивающим пальцем в медленно вращающуюся проекцию.

Ли мельком глянул в голополе и покачал головой:

— Опоздал. Уже отобрана для программы, прошла тесты и готовится к отправке.

Гаррету показалось, что начальник темнит: утро совсем раннее, а заказ только пришёл, не успела бы девчонка тесты пройти. Но пакет большой, там ещё есть симпатичные.

— Другую подбери, — тем временем сказал Робин. — А я подскажу, кому заявку на изъятие скинуть.

Стажер вдруг хмыкнул:

— Ага, а потом окажется, что я тебе за молчание пожизненно должен.

— Нарушишь инструкции — окажется, — усмехнулся старший. — Но не пожизненно, а на срок давности нарушения.

— Ну, спасибо, — Шон скорчил кислую рожу. — А где инструкции-то лежат? Изучить бы.

— Ищи, — старший потянулся и встал. — Но ход мыслей у тебя верный. И не огорчайся, в нашем деле думать надо головой. Да и не стоят хлопот эти бабищи. С рождения ж на успокойке. Их трахать — все равно, что куклу из секс-шопа драть. Только от куклы проблем не бывает.

— А как же тогда эта?.. — стажер кивнул на свой голокуб, где всё ещё вращалась проекция блондинки.

Начальник усмехнулся.

— Догадался? Ну, есть любители среди заказчиков, — он пожал плечами. — Лично я таких никогда не понимал. Как по мне — сродни некрофилии. Но, может, кого-то именно от этого и прёт? Короче, хватит языком чесать. Я тебе три варианта на обработку скинул, займись ими пока, а мне отойти надо ненадолго.

Через час наставник вернулся. Шон как раз успел пробежаться по новостям и даже списаться с друзьями.

Ли, довольный, снова уселся в кресло и бегло просмотрел один из подготовленных стажером планов изъятия образца:

— Быстро сработал. Всё проверил?

Стажер замялся, чувствуя подвох, но кивнул.

Старший с усмешкой взялся просматривать личное дело потенциального био-образца номер двадцать семьдесят один эль зет.

— Памела Додсон, — неспешно зачитал Робин вслух и нажал виртуальную кнопку, чтобы в голополе появилась проекция образца — измождённой, преждевременно состарившейся женщины. — М-да, обычная рабочая лошадь. Смотрим… муж — Дэвид Додсон — умер, сын — Рекс Додсон — изъят для обучения в интернате в связи с трудной финансовой обстановкой в семье. Живёт одна, на собрания Корпоративного Духа не ходит, дружеских связей, согласно отчетам низовой СБ, ни с кем не поддерживает… Идеальный образец, правда?

— Ну… типа, да, — Шон насторожился, не понимая, что именно упустил.

— Так вот, — старший повернулся к стажеру. — Докладам низовой СБ, что чего-то нет, верить нельзя, они, бывает, наркоманию умудряются не заметить, не то что друзей и родственников. По косвенным всегда надо отслеживать и перепроверять. Этому ещё научу. Но тут случай куда проще. Вот, где сейчас её сын?

Гаррет развел руками:

— В деле не обозначено, выучился, наверное, распределили куда-то…

— Проверил?

Парень отрицательно покачал головой.

— Проверяй, — приказал начальник.

Стажер послушно начал перебирать виртуальные папки. Через несколько минут разогнулся и прочитал:

— «Переведен в учебный центр СБ для прохождения тестов на пригодность к службе и профориентации», — Шона эта информация явно шокировала. Он изумленно хлопал глазами. — Чё-то ерунда какая-то. Из рабочих районов не берут в силовики! Может, наши же изъяли?

— Может, и наши, — кивнул Ли. — А, может, издох на тестировании. Или успешно его прошёл. Люди — такая сволочь, от них любого западла ждать можно. Так что, если тестирование он всё-таки сдал и теперь устроен на работу, сейчас может свободно проходить все межсекторальные КПП. И самое поганое в том, что проверить эту инфу мы с тобой не можем — доступа к досье силовиков у нашей конторы нет. Поэтому нельзя исключать, что любящий сын не вовремя заявится в гости и увидит лишнее. Или не заявится, а уже потом сообразит, что легенда — полное враньё. Силовики отнюдь не всегда тупые идиоты. Оно нам надо — проблемы с ним и его страшной мамашей? Если хочешь знать, мне эта Памела вообще не нравится. Моя воля, я бы её выкинул из программы, но видишь, пометка от медиков: «высокий уровень соответствия запросу»? И запрос повышенного приоритета… Так что остальное с тебя снимаю, начинай прорабатывать изъятие по легенде «несчастный случай». А я пока быстро остальные образцы проработаю.

— Ничего себе, — протянул стажер, хотя на язык просились совсем другие слова. — Даже не думал, что такое бывает…

— Всякое бывает, — спокойно ответил старший. — С людьми же работаем. И, пока я тебе допуск не подписал, не гони работу валом, проверяй и продумывай всё. Ты сейчас учишься, а не объём даешь. К тому же, видишь, иногда лучше где-то объем не додать, чем задницу свою подставить. Работай, короче.

С этими словами он вернулся к просмотру документации.

* * *

Когда Герард вошёл в кабинет Фредерика, помощник как раз активно разбрасывал информацию по прозрачной поверхности интерактивной доски. Таких досок у него было три, и на каждой — сотни развернутых информационных окон, перекрывающих одно другое: текстовые файлы, фотографии, какие-то карты, логотипы, схемы, графики… Над включенным голограммером переливались десятки папок, переплетённые нитями связей и пояснений. Хаос, как он есть. Тут тебе и сводки секторальной СБ, и рейтинги информагентств, и заметки о театральных премьерах, и какие-то отчеты по благоустройству, и сплетни из жёлтой прессы.

В общем, над чем именно трудился Фредерик, понять было нереально, потому как обрабатываемая информация казалась настолько несочетаемой, насколько это возможно.

Герард вообще подозревал, что всё это — исключительно для отвода глаз. Равно как и разнообразные инфоносители, накопители и шифрователи, даже распечатки и книги, которые лежали и стояли в шкафах. Хлам с дезой для любопытствующих, чтобы тем было в чем покопаться. Все детали текущей работы аналитик хранил исключительно в голове, а огромный архив — зашифрованным в Сети. При этом ключ шифрования динамически менялся и был завязан на особый чип, вживленный в основание ладони Фредерика. Если, конечно, чип тоже не был ложным следом… в работе с информацией мсье Обье был не менее изощрен, чем Алехандро в своих операциях.

— Приветствую, шеф, — попытался было встать подчинённый при виде начальника.

— Сиди, — Герард опустился на стул возле окна. — Чем порадуешь, чем огорчишь?

Помощник развёл руками:

— Огорчать особо нечем. По внеклановой работе пока расслабон и текучка. Марио присматривает, проблем вроде нет. По соглашению еще рано что-либо говорить, там сейчас только рабочие механизмы выстраивают и каналы связи. Я, конечно, руку на пульсе держу…

Герард не перебивал, хотя всё сказанное знал и без Фредерика. Случись что по внеклановым делам, с ним немедленно бы связался Марио, а по клановым известил бы отец. Впрочем, перекрестная проверка свята.

— Ну, а теперь по твоей коллеге, — Фредерик вытащил из гнезда голограммера чип и положил перед шефом. — Если вкратце — жаль, что прекрасная мисс родилась в такой именитой семье. Я был бы рад её натаскивать и с ней работать. Все повышения Эледой Ховерс полностью заслужены, помощь клана в продвижении по карьерной лестнице более чем прослеживается, но весьма специфичная.

— Разумеется, прослеживается, — хмыкнул Герард. — За три года — от младшего агента до агента-аналитика с правом свободного поиска и полномочиями на оперативное решение.

Фредерик покивал и продолжил:

— Тем не менее, всё заслуженно. Другое дело, что возможности проявить себя ей предоставляли куда чаще, чем это обычно случается. Тут явно чувствуется рука Нейта. Но я проследил за другими его протеже — ровно тот же метод. Никакого продвижения, так сказать, не по заслугам, лишь дополнительные возможности показать профессионализм, а также внимательный присмотр, чтобы не обошли наградой. Равно как и наказанием за провал.

— Ещё что-то? — уточнил Герард.

— Ну, кое-какие истории разной степени достоверности — на чипе. Одной я прямо обзавидовался. Мисс Ховерс на пятнадцатилетие родители подарили счёт с внушительной суммой и разрешили построить пляжный особняк в их имении на берегу океана. Условиями было сделать всё качественно, не допустить срывов и недоработок, а также перерасхода. Мисс Ховерс самостоятельно отыскала подрядчика, обошла юридические препоны, ограничивающие её как несовершеннолетнюю, обеспечила контроль. В общем, через три месяца собственный домик у неё был. Мало того, прижимистая мисс умудрилась отыскать повод для неустойки и на вырученные деньги купила океанский катер. Небольшой, но… А по завершении строительной эпопеи получила какие-то серьезные полномочия в клане. В пятнадцать. Я не очень понял, какие именно и что за возможности они перед ней открыли, у Нейта система управления несколько затуманена. Но работает эффективно, тут не поспоришь.

— Да я смотрю, ты в «прижимистую мисс» прямо-таки влюбился, — рассмеялся начальник.

— Нет, — отмахнулся Фредерик, — миниатюрные блондинки не в моём вкусе.

— Но умные-то в твоём.

— Умные в моём. С умными я люблю работать. Против умных, впрочем, тоже, — Обье побарабанил пальцами по столу. — Шеф, я тут инициативно слегка влез, часть инфы по Эледе дал одной знакомой, проконсультировался… утечки не будет, не беспокойся. В общем, покатай Эледу на вертолёте. Думаю, оценит.

Герард хмыкнул:

— Приму к сведению, а пока постарайся выяснить, когда и где мисс Ховерс могла убить человека, — начальник опёрся локтями о стол. — Считай этот факт абсолютно достоверным и проработай все возможные варианты. Попытайся вычислить, кто стал её жертвой. Запись разговора с Алехандро я тебе принесу.

— Шеф, — скривился Фредерик, — ну это ж бред — то, что несёт Алехандро! Антинаучный и антилогичный бред.

— Если тебе будет легче, рассматривай как гипотезу. Главное — проработай, — Герард встал. — И ещё. Вести поиск по способности Алехандро чувствовать чужие убийства запрещаю.

— Шеф…

— Запрещаю. Запись разговора с Алехандро после просмотра стереть, копий не делать. Даже в твой архив.

— Слушаюсь, шеф, — заметно погрустнел аналитик. — И всё-таки мне кажется, это попытка поймать в тёмной комнате несуществующую чёрную кошку.

— Вот будет странно, когда она поймается, да? — подмигнул помощнику Герард.

* * *

Едва Дейв вышел из здания на улицу, как сразу пожалел, что не взял солнцезащитные очки. Зеркальные стены, витрины магазинов и даже проезжающие мимо автомобили отражали солнечный свет, ослепляли.

Поэтому мистер Парсон остановился в тени, дабы свыкнуться с безоблачным летним днём и дать привыкнуть к нему глазам. А чтобы не было совсем скучно, переключил наручные часы из режима классического циферблата в режим мини-экрана и нажал кнопку онлайн трансляции видео.

Джеллика, его сокровище, бегала по магазину, покупала продукты к ужину. У хозяина потеплело на душе. Приятно смотреть, как кто-то проводит весь свой день в хлопотах и заботах о тебе. Вроде бы мелочь, а душу греет.

Сзади послышались шаги, и Дейв поспешно вернул девайс к классическому виду.

— О, ты тоже на обед, — окликнул мистера Парсона знакомый голос.

Начлаб Мейсон Каттер. Видать, тоже решил пройтись.

— Да, — ответил Дейв. — Хочу прогуляться.

— Отлично, я тоже, — сообщил Мейсон, который без своего неизменного халата выглядел довольно непривычно — в светлых джинсах, лёгкой рубашке и модном клубном пиджаке.

Неожиданно для себя Дейв заметил, что Мейсон (когда не горбится за микроскопом, не трясёт пробирками и не сыплет непонятными научными терминами) — ухоженный мужчина средних лет, хорошо одетый, явно следящий за собой, регулярно посещающий спортзал. А когда халат с защитной шапочкой надевает — мудак мудаком. Надо же, как наука может человека изуродовать.

— Ты где обычно обедаешь? — тем временем дружелюбно спросил начлаб, не подозревавший о мыслях руководителя.

— В «Монти», — ответил Дейв. — А что?

— Кварталом ниже есть отличный маленький ресторан. Столиков на двенадцать, не больше, но готовят там… — Мейсон закатил глаза. — Хочешь, покажу?

— Идём, — безо всякого, впрочем, энтузиазма кивнул Парсон.

Он не любил компанию, не любил якобы дружеский трёп. Его это всё напрягало. Прицепится теперь Каттер, возомнит, что они друзья, подсядет на уши…

Однако Мейсон спокойно шёл рядом, не нарушая молчания. Дейва это несказанно порадовало. Так порадовало, что, когда они вышли за радиус прослушек, он даже заговорил первым:

— Что там с заказом?

— Придёт вечером, — ответил Каттер.

— Небыстро, — заметил собеседник. — Я надеялся на большую оперативность. Была же доплата за срочность.

— Более чем быстро, — заверил начлаб. — Пока проверят соответствие заявке, пока соберут комплект документации, пока отыщут подходящий под запрос образец… Тут главное — не запалиться и не показать, что биоматериал пойдёт не на эксперименты. Зато уже сейчас могу показать отобранную особь. Лови.

Мейсон достал из кармана пиджака коммуникатор, потыкал что-то на экране, и комм Дейва сразу же отозвался сигналом о получении нового файла.

Парсон раскрыл сообщение, посмотрел на фото незнакомой белокурой девушки и задумчиво сказал:

— Пораньше бы…

— Сам понимаешь, подставляться никому не охота, — Каттер помолчал и добавил: — К слову о подставляться. Повредишь био-образец — прикрывать тебя никто не будет. Выяснится, что код от бокса ты получил по ошибке и никто ничего не знал. Так что побережнее с имуществом компании.

— А вот этого ты не говорил! — встрепенулся Дейв, недовольный такими ограничениями.

— Потому что это очевидно, — с нажимом сказал собеседник. — Вон, лаборанты в перегонном кубе вечерами выпивку себе чистят. И никого это не волнует. Но пусть только попробуют этот куб разбить. А если что-то вдруг и умудрятся сломать, то ремонтируют быстро и за свой счёт, — он многозначительно посмотрел на Парсона. — Понимаешь?

Дейв медленно кивнул, заметно просветлев лицом, а Мейсон продолжил:

— Короче, наслаждайся, как знаешь, но образец не порти. Кстати, вот и ресторан, про который я говорил.

Начлаб кивнул в сторону уютного заведения с изящным крыльцом и протянул Дейву руку.

— А ты? — Парсон был удивлен, что собеседник не увязывается следом.

— Я сейчас в заведениях подешевле временно обедаю, — Каттер кивнул в другую сторону. — Деньги экономлю, кое-что вживить хочу, коплю вот.

— Ну, удачи, — Дейв пожал протянутую ладонь и с облегчением шагнул в приятную прохладу ресторанчика.

* * *

Беатрис сидела за круглым столиком кафе, склонившись над папкой с меню, когда теплые губы поцеловали её в шею:

— Прекрасная леди, могу я угостить вас обедом? — негромко спросил Мейсон, щекоча ухо девушки дыханием.

Беатрис едва заметно вздрогнула и повернулась к мужчине:

— Конечно, можешь. Иначе зачем я здесь сижу?

Мейсон улыбнулся и сел напротив.

— А почему моя сливка такая напряжённая? — спросил он, убирая со лба собеседницы тонкую прядку волос, выбившуюся из причёски. — И почему она пахнет лабораторным антисептиком, как какой-нибудь меданализатор после дезинфекции?

Беатрис тускло улыбнулась:

— Да просто утром снимала запах духов.

Мужчина посмотрел с удивлением:

— Это какое-то новое веяние моды — снимать запах духов утром, чтобы в обед заменить его новым?

— Нет, просто запах показался мне резковатым и…

— Опять этот урод? — без всякого перехода спросил Мейсон.

Девушка кивнула и хлопнула ресницами, стараясь сморгнуть подступившие слёзы, видно было — она надеялась скрыть случившееся.

— Вот же мудак! — в сердцах сказал Мейсон, бросая на стол меню.

Беатрис захлопала ресницами ещё быстрее, но всё-таки не удержалась, и слёзы поползли по щекам.

— На этот раз что ему не так? — спросил мужчина, смягчаясь.

Девушка приняла из его рук салфетку, промокнула глаза:

— Сказал, что такими духами, как у меня, пользуются шлюхи в интим-районах.

Мейсон побагровел:

— Да он совсем…

— Я уже просто не знаю, как себя вести, чтобы не получать взыскания! У меня осталось последнее замечание в личное дело, и всё — понижение в ранге. Он ведь об этом знает! А теперь придирается даже в том, что не касается работы…

— Стоп, погоди, не паникуй, — мужчина мягко вытер катящиеся из глаз собеседницы слёзы, — запах соответствовал правилам дресс-кода. Это дорогие духи, я сам их покупал, так что никакого взыскания не будет, обычная придирка, чтобы выбить тебя из колеи, спровоцировать на ошибку или просто изгадить настроение. Успокойся. И, знаешь, надушись ими вечером. Я к тебе заеду в девять. И кроме духов можешь ничего больше не надевать.

Беатрис сквозь слёзы улыбнулась:

— Даже кружевное бельё?

— Кружевное бельё можно, — кивнул Мейсон. — Какая же это одежда — кружева?

Девушка снова улыбнулась, вытирая глаза.

— А этот урод пусть и дальше дышит антисептиком, — сказал мужчина. — Рядом с такой заразой, и правда, лучше все дезинфицировать. Заказать тебе самое большое пирожное?

Беатрис покачала головой:

— Аппетита нет.

— А если с вишенкой?

Она кивнула:

— Если с вишенкой, то можно.

Мейсон улыбнулся и подозвал официантку. Когда та записала заказ и удалилась, мужчина серьёзно посмотрел на Беатрис и спросил:

— Сливка, у тебя ведь полный доступ к офисному коммуникатору, не так ли?

Девушка кивнула:

— Да, а что?

— Можешь отыскать там контакт СБшницы, которая приезжала несколько дней назад?

— Могу, но… зачем? — Беатрис удивленно смотрела на собеседника.

— Не ревнуй, просто хочу с ней связаться, — улыбнулся Мейсон. — Я, похоже, придумал, как решить твою проблему с Парсоном. Доверься мне, сливка, хорошо? Тогда очень скоро у тебя появится новый начальник, который аннулирует взыскания предыдущего. И имя той проверяющей найди, она ведь жетон предъявляла, запись должна была остаться.

* * *

Джеллика задумчиво рассматривала овощи, красиво разложенные на длинном, как монорельс, прилавке. Ей надо купить свежих овощей. Еще взять розмарина, лука-порея и лимонов. К тому же она чуть не забыла об имбире, а ведь пора спешить в мясной отдел — забрать заказанную еще утром телятину, затем заглянуть в кондитерский павильон…

Она мысленно перебирала список покупок, когда рядом раздался изумлённый возглас, заставивший вздрогнуть от неожиданности:

— Джеллика? Джеллика Тарукай?

Услышав своё имя, произнесенное с такой радостью и так громко, Джеллика испуганно вскинула глаза.

Напротив нее стояла, держась за тележку с покупками, стройная молодая мулатка в красивой синей форме горничной.

— Джеллика, это, правда, ты?!

— Розали? — несколько растерянно спросила Джеллика, наконец, узнавая в этой счастливой цветущей женщине свою подругу из школы горничных, той, с островов. Они учились на одном потоке и были очень близки. Когда-то. В другой жизни.

— Джеллика!!!

Розали обежала прилавок с овощами, забыв про наполненную покупками тележку, и стиснула оцепеневшую приятельницу в объятиях:

— Боже, как же я рада тебя видеть! Я и не знала, что мы живем рядом! Мои хозяева не так давно переехали, я раньше ездила за покупками в другой маркет и здесь успела пока познакомиться только с Эллой, — Розали кивнула на стоящую чуть в стороне девушку тоже в униформе горничной. — Какая радость, что и ты здесь! Я так соскучилась!

Она снова стиснула Джеллику в объятиях.

Элла наблюдала за встречей с понимающей тёплой улыбкой. Под ободряющим ласковым взглядом Джеллика нерешительно обняла подругу свободной рукой. В другой-то она по-прежнему держала корзину с покупками.

— Да… я тоже… — растерянно сказала мисс Тарукай и быстро, даже как-то испуганно спросила: — Как твои дела? Как ты устроилась?

Она вцепилась в запястье подруги, требовательно заглядывая ей в глаза.

— Все замечательно! — радостно смеясь, ответила Розали. — Видела бы ты наш новый дом! Там три этажа и огромное патио! Мне выделили целых две комнаты, очень уютных и с окнами во дворик!

Джеллика бледно улыбнулась, глядя на подругу.

— Значит, всё хорошо? — спросила она недоверчиво.

— Конечно! Ты не представляешь, как я была рада, когда узнала, что наше агентство закрылось! Это такая удача! Если до того нас ещё могли экстрадировать обратно на острова, то без агентства — уже нет! Конечно, я на хорошем счету, и наниматели очень-очень довольны, но всё равно беспокойно ведь. Боже, ну, как же я рада тебя видеть!

И она снова порывисто стиснула Джеллику в объятиях.

— А где ты живешь? Вот здорово, если наши дома рядом! Тогда мы сможем вместе ездить за покупками или встречаться ненадолго в кафе.

— Я… — Джеллика растерялась. — Дом моего хозяина на седьмой, но…

Розали не дослушала, лишь радостно встряхнула собеседницу:

— Седьмая?! Это же всего пятнадцать минут от нашего дома! Послушай, давай не будем здесь стоять, пойдём, посидим в кафе. Оно тут, внизу. Ты мне всё-всё расскажешь. Ой, ну как же я рада тебя видеть! Кстати, знакомься, это Элла. Она работает рядом со мной, на тридцать пятой, но регулярно ездит сюда за покупками…

— Прости, — Джеллика мягко высвободилась из хватки Розали. — У меня совсем нет времени. Мистер Парсон приходит домой в шесть…

— Ой, да брось, до шести еще уйма времени, а мы не виделись полтора года! Четверть часа ничего не решит, а…

— Нет! — Джеллика так испуганно отпрянула, словно её собирались удерживать силой.

Рози изумленно посмотрела на подругу, а та выпалила скороговоркой:

— Я-очень-тороплюсь-прости-Розали-но-мне-надо-идти-до-свиданья!

Сказав так, девушка, круто развернулась и помчалась в противоположную сторону, расталкивая посетителей.

Розали застыла, с изумлением глядя на поспешное бегство подруги.

— Джеллика… — беспомощно сказала она в пустоту.

— Идём, — Элла тронула приятельницу за локоть. — Вряд ли она хочет с тобой видеться.

— Я не понимаю… — Розали была шокирована столь неожиданным финалом радостной для неё встречи. — Что с ней такое?

— Ты слышала, кто её хозяин? — спросила Элла и веско напомнила: — Парсон.

— Парсон? А кто это? — перевела, наконец, взгляд на собеседницу Розали.

— А это, Рози, человек, который за последние два года поменял уже трёх горничных. Джеллика — четвёртая. Ты видела, какая она? Не всем везёт с хозяевами, как нам.

— Трёх за два года?

— Так говорят.

— Ну… бывает, конечно. Сложно, когда хозяин…

— Ты ещё ничего не слышала про мистера Парсона, потому что только переехала и мало с кем успела познакомиться, — покачала головой Элла. — «Поменял» — не значит, «уволил». Они все умерли, Рози. Он их убил. Сперва одну, потом другую… Из его особняка трижды выносили трупы в чёрных пакетах. Изабель Тори, которая от него за две линии, рассказывала, что частенько слышала из его особняка крики о пощаде. Не знаю, что он с ними делает, но явно что-то ужасное. Мы все его дом стараемся обходить стороной. Жуткое место.

Розали потрясённо посмотрела туда, где среди стеллажей с продуктами скрылась Джеллика. Тут же вспомнилась и натянутая улыбка на лице подруги, резко контрастировавшая с испугом в глазах, и бегающий в панике взгляд, и то, как Джеллика напряглась во время объятий, и неверие, с которым она слушала торопливый рассказ Рози о жизни в новом доме.

— Элла, неужели мы ничем не можем ей помочь? — растерянно спросила Розали. — Ты же сотрудница!

— Рози, я — сотрудница-десять. Почти пустое место, — Элла вздохнула. — Твоя подруга — и вовсе бесправная горничная с островов. А Парсон — очень большая шишка. Сотрудник-четыре, не меньше. Забудь. Я боюсь, ей уже никто не поможет. Но ты при встрече постарайся не рассказывать с таким восторгом о том, как хорошо живёшь.

— Не буду, — приятельница снова взялась за тележку с покупками и с болью сказала: — Элла, ты видела, какой у неё взгляд? Совершенно затравленный…

— Меня больше удивляет другое, — задумчиво ответила собеседница. — Сколько её вижу, она постоянно улыбается… Идём, выпьем кофе. У меня прямо мороз по коже.

И горничные направились к лифту, ведущему на цокольный этаж, где располагались заведения для персонала и посетителей низкого звена.

* * *

Абигейл Бхаттар — лейтенант внутренней безопасности СБ «Виндзора» сектора сто пятьдесят два мегаплекса восемнадцать — привычным движением мазнула ключ-картой по прорези замка. Щёлкнул механизм, и дверь в двухкомнатную квартиру на двадцать четвертом этаже новой высотки открылась.

Хозяйка переступила порог родного жилища, бросила ключ-карту на полочку возле зеркала, повернулась к шкафу, чтобы убрать снятый ещё в лифте пиджак, и поняла, что…

К родному запаху квартиры, чуть подслащенному тягучими нотками благовоний, добавился едва уловимый аромат. Мужской, дорогой и незнакомый. Абигейл ещё только подумала потянуться к кобуре игольника, как сзади её крепко и уверенно стиснули за локти, лишая даже слабой надежды дёрнуться.

— Спокойно, мисс Бхаттар. Давайте без экспромтов, — сказал приятный мужской голос.

Незнакомец явно был выше хозяйки квартиры не меньше чем на полголовы. И она его не заметила! Твою мать! Абигейл буквально захлебнулась в лихорадочных мыслях, но при этом не смела даже обернуться. Стояла спокойно, стараясь всеми силами скрыть испуг.

— Что вам надо? — спросила она, удивляясь тому, как ровно прозвучал собственный голос.

— Мне? Ничего, — ответил мужчина и несколькими едва уловимыми движениями очень профессионально обыскал свою жертву. В считанные секунды Абигейл осталась без игольника, крохотного пистолетика, коммуникатора и сканера документов, отчего почувствовала себя совершенно беспомощной.

Собственная квартира перестала казаться безопасным убежищем. А ведь Абигейл два года назад разорилась на якобы надёжную систему охраны «Неприступный дом», которая ставила сигнализацию на входную дверь и окна, отслеживала изменение температуры и влажности в помещениях, а о любых отклонениях тут же сообщала владельцу на коммуникатор. И вот тебе на — «Неприступный дом»! К ней беспрепятственно вошли, даже не повредив замок, мало того, спокойно ждали…

Абигейл мысленно застонала. Сколько он уже здесь? Что успел найти? Конечно, компрометирующее и опасное она в квартире не хранит, но для знающего человека и малых крох будет достаточно, тем более если он умеет грамотно проводить обыск. А этот уж точно умеет, особенно если вспомнить, как быстро он разоружил свою жертву.

— Могу я в таком случае надеяться, что вы отпустите мои руки? — спросила Абигейл, в душе молясь, чтобы мужчина, говоривший с ней так спокойно и ровно, понял — она не станет доставлять ему проблем. Она вообще не хочет проблем, ни ему, ни себе.

— Безусловно. Однако прежде напомню свою просьбу: без экспромтов, мисс Бхаттар. Мы договорились?

— Конечно, — ответила женщина. — Вы и в первый раз были более чем убедительны. Я не собираюсь искушать ваш профессионализм.

— Благодарю, — с прежней учтивостью ответил незнакомец и, наконец, отпустил локти собеседницы.

Абигейл медленно оглянулась, да так и застыла с вывернутой шеей, потому что позади неё стоял человек, который выглядел, сколь бы это смешно ни звучало, дороже всей квартиры мисс Бхаттар. Высокий крепкий араб в безупречном строгом костюме, сшитом явно по индивидуальному заказу, смотрел на Абигейл спокойным немигающим взглядом.

Твою мать!..

— Прошу, — мужчина сделал приглашающий жест, явно предлагая хозяйке пройти в гостиную.

— Спасибо, — Абигейл, осознавая нелепость происходящего, шагнула в комнату и нерешительно замерла на пороге.

В любимом кресле мисс Бхаттар удобно устроилась красивая юная блондинка в строгой форме СБ. Рядом с блондинкой замер ещё один мужик в костюме — здоровенный, словно шкаф с антресолью. И этот мужик, в отличие от араба, обыскавшего хозяйку дома, выглядел далеко не так миролюбиво. Абигейл почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Морда у охранника блондинки была не просто бандитская. Говоря откровенно, у него была морда хладнокровного убийцы. Причём убийцы, очень любящего свою работу.

— Добрый вечер, — сказала Абигейл, обращаясь к СБшнице и стараясь не смотреть на её шкафа.

— А он добрый? — холодно уточнила девушка.

— Полагаю, да, — ответила хозяйка. — Я не ждала гостей, но вы всё-таки здесь…

Абигейл понимала, что несёт чёртову околесицу, но в мыслях она лихорадочно пыталась найти ответ на десятки вопросов, терзавших её рассудок: кто это? зачем пришла? что знает?

— Не ждали? — блондинка усмехнулась. — А я располагаю достоверными данными о том, что вы меня не просто ждали. Один из ваших людей меня весьма упорно разыскивал. После чего, правда, скоропостижно скончался.

У хозяйки квартиры сердце едва не лопнуло от ужаса. Кто искал? Кто скончался?

— Вижу, вы в растерянности, — спокойно продолжила нежданная гостья. — Что ж, освежу вашу память.

С этими словами она, не глядя, протянула руку стоящему рядом мордовороту, а тот, будто только того и ожидая, вложил в раскрытую ладонь голокуб. СБшница несколькими изящными движениями развернула устройство в плоскость и вывела в поле проекции личное дело… Джекоба Уайта.

— Итак, мисс Бхаттар, внесем ясность. Джекоб Уайт. Личный номер: два ноля девятьсот восемь двести три эйч. Полных лет: сорок пять. Женат. Есть сын. Стаж работы: двадцать четыре года, из них семнадцать в должности патрульного внутрисекторальной СБ…

— Я знаю его, мэм, но я не его руководитель, — со всей возможной учтивостью заговорила Абигейл. — Я из внутренней безопасности, а не патрульная…

— Не люблю, когда меня перебивают.

Девушка не изменила интонации, голос остался таким же ровным, но собеседницу всё равно пробрала короткая дрожь.

— Итак, позавчера мистер Уайт вёл по внутренней информационной сети поиск информации о человеке. Заданным параметром было имя «Эледа». Удалось что-либо найти мистеру Уайту или нет — неизвестно, поскольку вчера он скоропостижно скончался. Хотя мне отчего-то кажется, его поиски не увенчались успехом.

Блондинка прервалась и внимательно посмотрела на Абигейл.

Та стояла напротив, всеми силами стараясь не утратить самообладания, однако на висках уже выступила испарина.

— Вижу, вы ничего не хотите добавить к озвученному, — спокойно заметила гостья и развернула в голополе справку медэксперта. — А теперь ознакомимся с заключением о смерти, вынесенным доктором Ти Джи Фергюсоном. Я прочту, если вы не против. «При исследовании тела патологических изменений во внутренних органах не обнаружено. При гистологическом исследовании изменений не установлено. Содержание алкоголя в крови — два процента. Причина смерти — несчастный случай в быту по причине алкогольного опьянения».

Абигейл испытала непреодолимое желание сглотнуть. Но во рту стало совсем сухо, видимо, потому, что вся влага из организма выходила с потом — тяжёлые горячие капли ползли по спине, бокам, животу.

Девушка в кресле отвлеклась от чтения и снова снизу вверх посмотрела на стоящую перед ней мисс Бхаттар.

— Всё бы ничего, — сказала гостья, небрежным движением сворачивая проекцию. — Вот только усопший страдал язвой желудка, копил на пересадку и спиртное не употреблял, что подтверждается историей его покупок и кадровыми отчетами его подразделения. Ситуация становится ещё любопытнее, если проанализировать все свидетельства о смерти, подписанные доктором Ти Джи Фергюсоном за последние пять лет. Удивительно, но «несчастный случай в быту по причине алкогольного опьянения» стал роковым ещё для нескольких десятков людей, которые скончались ровно по той же причине, описанной слово в слово, без каких бы то ни было изменений даже в орфографии и пунктуации. И подобная же забавная профессиональная точность прослеживается ещё у двух коллег мистера Фергюсона, живущих и работающих в вашем секторе.

Абигейл молчала. Докторов с такой профессиональной точностью на самом деле было четверо, но четвёртый, похоже, ещё не расслабился и соблюдал осторожность. Хотя какая теперь разница? Если эта девица со своими элитными костоломами здесь, значит, она сумела отследить связь между патологоанатомами и Абигейл, а возможно, раскопала что-то ещё. Знать бы, что именно!

Пока хозяйка дома лихорадочно соображала, как будет выкручиваться, гостья молча наблюдала за её реакцией. Наконец, Абигейл максимально учтиво заговорила:

— Леди, мне было бы проще прокомментировать ваши слова, если бы я знала, кто вы.

Гостья тонко улыбнулась:

— Эледа Ховерс, агент-аналитик с правом свободного поиска.

С этими словами она достала из внутреннего кармана пиджака жетон и бросила его арабу, который по-прежнему стоял чуть позади Абигейл.

Мужчина коротким выверенным движением поймал тяжёлый значок и вручил его Абигейл вместе с её же сканером. Хозяйка квартиры невидящими глазами уставилась в данные, считанные прибором. Она делала вид, что изучает информацию, а сама лихорадочно выстраивала цепочки рассуждений.

Эледа.

Та самая, которую искал Джекоб и за поиски которой он, собственно, и умер по причине травмы, полученной «в быту»…

Стоп. Эледа… Ховерс?

Ховерс?!

Дочь самого Нейта Ховерса? Черт! Спокойно Аби, спокойно… Что может связывать дочь такого отца с завлабораторией номер четыре Дейвом Парсоном?

Абигейл в панике пыталась придумать, как выйти живой из заварухи, когда гостья снова заговорила.

— В иных условиях, мисс Бхаттар, я бы уже завела официальное дело, и мы разговаривали с вами в другом месте. Однако мне очень любопытно, почему меня искал ваш человек, а поскольку я привыкла потакать своему любопытству… — Эледа жестко подытожила: — Пять минут на размышления. И да, я действительно дочь Нейта Ховерса. Это чтобы размышления были адекватней.

Абигейл на миг прикрыла глаза, выдохнула, беря в себя в руки, и заговорила:

— Пять минут не нужны, мисс Ховерс. Если вы разрешите мне воспользоваться коммуникатором, я покажу, с чего начался интерес мистера Уайта, а также почему этот интерес столь внезапно и трагично оборвался. После этого я, конечно, отвечу на любые ваши вопросы.

Эледа кивнула, и араб незамедлительно передал хозяйке квартиры коммуникатор. Абигейл, не торопясь, так, чтобы были видны все её действия, вывела на экран видеозапись Джекоба.

— Видите ли, леди, мистер Уайт стал свидетелем одного неприятного события, которое смог заснять на видео. Случившееся его заинтересовало, поэтому он и начал поиск. А устранила его я, чтобы оборвать возможные следы и избежать неприятных последствий. Не вышло, да. Но было бы нелепо не попытаться. Я не имела и не имею никаких враждебных намерений против вас и вашей семьи и готова подтвердить это под фармацевтикой.

С этими словами мисс Бхаттар замолчала, мысленно готовясь к неудобным вопросам.

Однако Эледа её удивила. Она никак не среагировала на учтивую речь собеседницы, спокойно надела лёгкие очки-информер, подключилась к коммуникатору (чужому коммуникатору!!!) и приступила к просмотру.

Когда видеозапись оборвалась, девушка вернула девайс хозяйке и задумчиво сказала непонятное:

— Излишняя гуманность, случается, нас подводит. Хорошо, что некоторые ошибки всё-таки можно исправить. А вы, мисс Бхаттар, пообщайтесь пока вот с этими двумя джентльменами. Последствия случившегося для вас будут прямо зависеть от искренности рассказа. Я хочу знать во всех подробностях, что за развлечения вы наладили, для кого конкретно, сколько людей в этом задействованы и как функционирует сеть. Особо отметьте в своем рассказе людей, связанных с лабораторией номер три, если таковые имеются. А теперь можете пройти в кухню. Мне нужно связаться с некоторыми специалистами.

Джеллике часто снился дом. Хотя слово «дом» — слишком уж пафосное название для хижины, собранной из бамбука, обрывков полиэтилена, тряпок, пальмовых листьев и соломы. Но все-таки Джеллика любила дом. Любила лежать на полу и смотреть, как тонкие солнечные лучи проникают через щели в стенах. Шум океана — раскатистый и монотонный — доносился сюда в любое время дня и ночи.

Океан был огромным, а островок, на котором стояла хижина, совсем крохотным. Джеллика с детства плавала, как лягушонок. Отец брал её и братьев на рыбалку, они ныряли прямо с лодки, собирали мидии.

Это было хорошее время. Но это было давно, ещё до того, как на остров обрушился тайфун.

Отец услышал предупреждение по единственной на острове рации. Они почти успели спастись — семь утлых судёнышек, рвавшихся к большой земле. А потом налетел шторм, и до берега доплыла только лодчонка Тарукаев, да и ту разбило в щепки у побережья. Джеллика помнила, как над головой поднялась огромная, прямо-таки исполинская волна с белой пеной на гребне. Эта пена казалась ослепительной на фоне чёрного грозового неба. А потом эта махина рухнула вниз, и девятилетнюю Джеллику закрутило в водовороте.

Она яростно барахталась в бурлящей пучине, окруженная пузырями воздуха, дезориентированная, не понимающая, где верх, а где низ. И все-таки выплыла. Их спаслось четверо: мать, отец, сама Джеллика и ее старший брат. А вот двое младших утонули.

С неба лил дождь, непогода выла и ревела, мать же беззвучно рвалась назад — в яростно вздымающиеся волны. Отец не удержал бы её, но Джеллика с братом, захлёбывающиеся слезами отчаяния и ужаса, повисли на материнских плечах.

А потом ураган стих. Волны вынесли на берег тела и обломки, мусор и водоросли. Для семьи Тарукаев началась новая жизнь.

С берега беженцев прогнали вглубь острова к большой грязной реке. Та текла между плотными рядами трущоб и была сплошь покрыта мусором: пластиковыми бутылками, пакетами, обёртками… Под всем этим не видно было воды. Чтобы как-то прокормиться, Джеллика с отцом и братом стала выходить на лов, которым промышляли почти все окрестные жители: они плавали на обломках пенопласта по загаженной реке и собирали мусор в огромные мешки, а затем сдавали его под пресс. Платили за это всего ничего — хватало только не умереть с голода.

Чуть позже отцу Джеллики повезло наняться в пункт переработки отходов — он таскал огромные тюки с мусором к конвейеру сортировки. Ещё через какое-то время на эту же фабрику переработки удалось пристроить и мать. Её обязанности тоже не отличались сложностью, она выезжала с бригадой сборщиков в город — вывозить мусор из богатых кварталов. Когда Джеллика подросла, мать стала брать её с собой. Тогда девочка впервые увидела, как живут люди из другого мира. Увидела каменные дома, красивые газоны, ровные и чистые дорожки… Это была параллельная реальность — совершенная, непонятная, чарующая! Поэтому тощая Джеллика с её темной, будто выжженной солнцем кожей, босая, одетая только в длинную ветхую футболку, смотрелась на фоне ослепительно белых домов грязной оборванкой.

Но нечто по-настоящему удивительное случилось через несколько лет. В городе объявили о наборе девочек из трущоб в школу. Бесплатную школу! Для тех, кто пройдет отбор, конечно. Об этом рассказывали в мусорных кварталах специальные люди. Они приезжали на трициклах, расписывали, какие возможности откроет обучение — устройство на работу, хорошую одежду, питание, заработок! Компенсация семье! И они же искали подходящих девочек.

Из квартала Джеллики взяли только двоих — её и Розали. Их посадили на разбитый ржавый трицикл и повезли в город. Джеллика сидела на деревянной скамеечке и махала родителям рукой. Ей было тринадцать, и она ехала к своей мечте — босая, растрёпанная, в футболке старшего брата и материнской юбке.

Школа оказалась просторной, чистой, с множеством огромных комнат и длинными коридорами. Девочек привели в какой-то большой зал, где заставили раздеться. Потом пришли женщины в белых халатах и внимательно их осмотрели. Девочки хихикали, когда женщины копались у них в волосах, щупали спины, руки, животы. Потом женщины ушли, а на голых девочек с потолка хлынули потоки жёлтой дурно пахнущей жидкости. Де-зин-фек-ци-я.

Это был единственный неприятный момент, после которого начались настоящие чудеса. Каждой выдали одежду — новые серые платья, белые гольфы и чёрные туфли. Это было очень красиво, но туфли… Джеллика, всю жизнь ходившая босиком или в шлёпках, первое время стирала ноги в кровь. Остальные девочки, впрочем, тоже. Но потом привыкли. Или просто туфли разносились.

Учиться было не так-то просто. Занятия продолжались с шести утра до полудня, а потом до самого вечера приходилось выполнять уроки. Тех девочек, которые по итогам первых двух месяцев успевали плохо, отчислили. Их судьбу Джеллика так и не узнала. Ей самой учеба казалась очень сложной только когда осваивали грамоту. Потом стало полегче. Главное — здесь кормили, одевали, и у каждой девочки были своя настоящая кровать и маленький шкафчик!

А ещё им постоянно крутили короткие фильмы про счастливую жизнь горничных, уехавших с островов на большую землю. В фильмах служанки были красиво одеты и выглядели очень довольными. Они показывали огромные роскошные дома, в которых им повезло работать, рассказывали о своих обязанностях, о том, как они отдыхают в свободное время, как стараются угождать своим хозяевам и как те их за это высоко ценят. Это был рай. Настоящее чудо! Красивые чистые города, хорошо одетые люди. Другая реальность.

Смешно сейчас вспоминать, как много непонятного было на первых порах. Водопроводные краны, душ, унитаз, зубная щетка, вилки и столовые ножи — назначения этих простых предметов не знала ни одна девочка. Их учили элементарному, постепенно усложняя задачи. И стимулировали, стимулировали к стараниям фильмами, роликами, рекламными буклетами и яркими плакатами, которыми были завешаны классы и коридоры школы. Собственно, только по этим фильмам, роликам и плакатам девочки сформировали своё представление о корпорации и жизни в ней.

Как же глупо ошиблась Джеллика Тарукай в выборе мечты! Купилась на красивую упаковку, но даже не заподозрила, что под ярким фантиком может скрываться обман. Она мечтала попасть на работу в красивый дом, мечтала вырваться из плена грязи и нищеты, мечтала зарабатывать и жить, как человек, мечтала помогать родителям, мечтала быть полезной.

В каком-то смысле мечта сбылась. Джеллика ведь очень полезна мистеру Парсону, когда не злит его, когда говорит ему, что любит его, и делает то, чего он хочет. Но почему же ей всё чаще снится бамбуковая хижина на берегу океана и тонкие солнечные лучики, пробивающиеся через щели в стенах? Почему она плачет во сне и просыпается в слезах?

Джеллика вздрогнула, очнувшись от тягостных мыслей, и перестала, наконец, тереть без того чистый стол.

Почему ей не хочется даже входить в этот дом? Почему она не улыбается так же счастливо, как горничные из рекламных роликов? Почему она не улыбается так, как Рози? Почему сейчас она готова обменять все свои знания, все навыки, дорогую униформу и еду на маленькую бамбуковую хижину с земляным полом?

Джеллика отложила тряпку и пошла на кухню. Налила себе стакан воды, сделала несколько глотков.

Рози предлагала попить кофе с пирожными. Рози может позволить себе задержаться в супермаркете ради посиделок в кафе. Рози выглядит цветущей и по-настоящему счастливой. У Рози есть две своих комнаты. Она не живет в каморке без окон с крошечным санузлом и дверью, на которой нет даже щеколды. У неё есть собственные деньги, которые она может тратить по своему усмотрению. У неё есть подруги.

Почему же у Джеллики только мистер Парсон? Что и когда она сделала не так? Почему… сигнал вызова заставил горничную вздрогнуть от неожиданности.

— Особняк мистера Парсона, чем могу быть полезна? — приветливо сказала Джеллика в пространство.

— Мисс Тарукай, — послышался хорошо знакомый голос, от которого у горничной вдоль по позвоночнику сразу же поднялась волна ледяных мурашек, — сегодня я буду поздно. Ванна должна быть набрана к десяти вечера. На ужин — морепродукты и белое вино.

— Хорошо, мистер Парсон, — ответила Джеллика, с тоской вспоминая, что в огромном холодильнике есть всё… всё, кроме морепродуктов.

Ответом ей стал сигнал отбоя.

Девушка медленно опустилась на высокий табурет и закрыла глаза. Из-под ресниц покатились обжигающие тяжёлые слёзы.

Как получилось, что после стольких лет упорной учёбы, после стольких лет надежды и стремлений бамбуковая хижина с земляным полом стала для Джеллики Тарукай образом недостижимого рая?

Корпоративная зона «Амилайт»

От негромкого деликатного стука в дверь Джинджер проснулась мгновенно. В маленьком казённом номере служебной гостиницы было тихо и полутемно — плотно задёрнутые гардины не пропускали солнечный свет. Джин скосила глаза на часы, висящие на стене. Шесть утра. Ей подарили аж четыре часа сна. Неплохо. Она-то, сдав план операции в два ночи, рассчитывала отдохнуть максимум до пяти.

Женщина потянулась и рывком встала с кровати. Одёрнула мятую пижаму, взлохматила короткие волосы и босиком прошлёпала к двери. Щёлкнул замок. В полутемный номер пролился электрический свет из коридора. Джинджер зажмурилась и зевнула.

— Грег, ты выбрал удивительное время для ухаживаний, — сказала рейдерша.

Координатор, сгорбившийся над слишком низким для него сервировочным столиком, выглядел довольно потешно.

— Если бы я знал, что ты встретишь меня в пижаме с котиками, то прихватил бы бутылку детского шампанского, — сказал мужчина. — Свали в сторону, дай проехать. А то я как долбаный романтик.

— Ты б хоть кобуру с пистолетом не надевал, романтик, — усмехнулась Джинджер, пропуская гостя в номер.

Грег Андерс вкатил тележку, а рейдерша раззанавесила окна, впуская в комнату яркий свет летнего утра.

— Джин, когда всё закончится, — сказал Грег, разливая кофе по кружкам, — я тебе обязательно покажу, как ухаживаю за женщинами на самом деле. А сейчас, увы, мой визит — не куртуазность, а банальная экономия времени. Тебе сахар класть?

— Две ложки. Ну ок, ок, покажешь. Тогда, может, и я надену не мятую пижаму с котиками, а что-нибудь более эффектное.

— Куда уж эффектней, — хмыкнул мужчина.

— Ладно, вообще ничего не надену, — лениво потянулась собеседница. — Но только если сильно впечатлишь.

Она приняла от гостя кружку с кофе, вдохнула аромат, и на помятой физиономии отразилось выражение неземного блаженства:

— Но за целых четыре часа сна — спасибо.

— Решил дать отдохнуть и не дёргать с утра, — сказал координатор. — Можно было, конечно, тебя вызвать в корпус, но тут быстрее, тем более я тоже не завтракал. Итак, твой план рассмотрен и одобрен. Разрешение на действия по обстановке дано. Скоро получишь приказ.

— Угу, — беспечно ответила рейдерша, отправляя в рот намазанную паштетом булочку. — Фпафипо.

Грег смотрел на собеседницу задумчиво, словно что-то решая для себя, а потом всё-таки заговорил:

— Джин, я хочу сказать, что ты отправляешься в рейд не безвозвратным носителем дезы, понимаешь? Не жди подвоха. Ты работаешь по серьёзным делам больше десяти лет, и твой захват нанесёт корпорации урон куда больший, чем уже нанёс Оддисон…

— Неужто так заметно, что большая часть плана — деза? — криво усмехнулась женщина.

— Не всем. Но знающим тебя — да, — ответил координатор.

— Расслабься, Грег. Я дам именно тот результат, какой обещала. И нет, я не опасалась, что мне выписали билет в один конец, — здесь Джинджер почти не врала. — И да, спасибо, что ты всё равно об этом сказал. А ещё ты прекрасно понимаешь, что никто сейчас не может предугадать последствий нынешнего провала. Плюс никто не знает, есть ли у нас в корпусе крот. Одди сливал что можно и нельзя два года… и за это время он явно бывал в Чистой зоне. Даже резиденты не сидят в своих секторах безвылазно. Мог он кого-нибудь завербовать?

— Конечно, мог, — кивнул Грег. — Добирай необходимую инфу и готовь выход. Всё, что мы можем дать — к твоим услугам.

— В двести четвертом я буду часов через шесть, — сказала женщина, энергично жуя. — А ещё через семь-восемь часов у Жоп начнутся первые проблемы.

— То есть уже к семи-восьми вечера. Неплохо, — одобрил координатор. — Джин, я понимаю твои чувства, но не пытайся уничтожить «Мариянетти» полностью здесь и сейчас. Просто создай им проблемы и не подставляйся.

— Тут вообще можешь не волноваться, — рейдерше не без труда далось показное спокойствие, — я хочу лично увидеть, как их сотрут в порошок. А чтобы дожить до этого светлого дня, мне надо ещё и на омоложение заработать. Так что сверх меры рисковать не буду.

Грег задумчиво смотрел на статную женщину с короткой стрижкой и немного угловатыми движениями. Джиндж нелепо выглядела в любой одежде, кроме полевой. Грег, например, не мог себе представить её в платье. И всё-таки… всё-таки при этом она не казалась мужеподобной. А может, Грегу просто нравилась женщина, способная положить на тренировке троих мужиков, отматерить их, а потом по-девчоночьи хихикать, глядя, как они расползаются.

Рейдерша, пока координатор размышлял, допила кофе и, наконец, нарушила тишину:

— Гая мне подчинишь, или у него свои задачи?

— Гая отзываем, — мужчина вздохнул. — Есть риск, что Одди и его засветил. Риск умеренный — прямо сейчас на смену личности его выводить нет смысла, пока поработает на коротких выходах старшим группы… Думаю, он будет даже рад, а то из-за долгих выходов с дочерями толком не видится. Ну а дальше… дальше поглядим, придётся ему делать пластику или обойдётся в этот раз.

Джинджер хохотнула:

— Будет у девчонок новый модный папка. Забацаем ему рожу, как у Принца Дивеса, пусть радуются.

Грег подавился кофе и закашлялся.

* * *

Энни оторвалась от домашки по биологии и прислушалась. Из комнаты отца доносилась какая-то возня. Странно. Мэри уже ушла, Элли вроде бы на первом этаже болтала с бойфрендом по голофону. Что ей вдруг могло понадобиться в отцовой спальне?

Однако уже спустя пару секунд к возне за стеной добавился грохот падающих коробок. Энни, совершенно заинтригованная, высунулась в коридор.

Через приоткрытую дверь отцовской комнаты послышалась тихая злобная ругань.

— Элли? — ничего не понимая, девочка сделала шаг в коридор. — Элли? Ты чего там шуршишь?

Ответа не последовало, поэтому Энни вошла без стука.

На полу перед раскрытым шкафом сидела сестра, заваленная коробками, выпавшими с верхней полки. Вот у папы вечно так: свалит всё в кучу и подопрет чем-нибудь, а чуть потянешь — завалит.

— Элизабет Дженис Крайтон, что ты творишь?! — рявкнула сестра. — Нам это теперь весь вечер разбирать!

Элли в ответ на строгий окрик разгребла коробки, чихнула и сказала:

— Я ищу папин полевой бинокль. Ты не знаешь, где он его прячет?

Сестра закатила глаза, протянула руку куда-то в недра боковой полки и безошибочно вытянула чехол с биноклем.

— Могла бы спросить, — фыркнула Энни. — Тогда не пришлось бы устраивать погром. А за кем ты решила подсмотреть?

Элли выхватила девайс из рук сестры и быстро раскрыла чехол:

— Кру-у-уто… Я уж боялась, что он его забрал в рейд. Понимаешь, Трэвис зовет в выходные в развлекалку в двести десятый. Там клёвый игровой комплекс, и не очень дорого.

— В двести десятый? Это же припериметровый сектор!

— Ну да, — радостно кивнула Элли. — Потому и развлекалка дешевле. Но главное — не это. Друг Трэвиса пообещал провести нас в бизнес-высотку. А там с крыши можно будет посмотреть в бинокль за Периметр! Представляешь? Отлично будет видно. Близко же, километров пять всего. Так что с нас — бинокль, а с Трэвиса — крыша и развлекалка.

Сестра, слушавшая этот рассказ, скептически вскинула бровь:

— Во-первых, папа запрещает соваться в припериметровые сектора, тем более тайком от него. Во-вторых, папа запрещает без спроса брать, а особенно выносить из дома его вещи, не говоря уж о снаряге. Этот бинокль стоит, как подержанная машина! В-третьих, папа не разрешает ходить с мальчиками в места вроде крыш и подвалов, да ещё и в незнакомой компании. В-четвёртых, если он всё это узнает, нам капец. А если ещё и с биноклем что-то случится, то парням тоже капец. Ты хоть представляешь, как он рассердится? После этого не то что на Дивеса, на школьный утренник не отпросишься!

Элли посмотрела на сестру через бинокль:

— Я тебя вижу насквозь. И этот бинокль показывает, что ты — трусиха!

— Хватит дурачиться!

Энни попробовала отобрать девайс у сестры, но та одним махом взлетела на отцовскую кровать, сминая безупречно ровное покрывало:

— Поймай и отбери!

— Отдай сейчас же!

— Бе-е-е-е! — Элли показывала язык и кривлялась с другой стороны кровати.

— Очень по-взрослому! Ты его разобьёшь!

— Поймай и отбери! Сможешь поймать и отобрать — скажу Трэвису, что не нашла!

Элли кошкой метнулась к сестре, но та ловко увернулась, снова перемахнула через кровать, запустила в преследовательницу сдёрнутым покрывалом и умчалась в коридор, прихватив одну из подушек.

— Ну, держись…

Энни схватила оставшуюся подушку и кинулась следом. Впрочем, добежала только до лестницы, потому что там на неё, как ураган, накинулась поджидавшая в засаде сестра.

Яростная битва продлилась несколько минут, а закончилась бесславной капитуляцией Энни, загнанной в угол и задыхающейся от смеха.

— Пф! — Элли сдула с потного лба прилипшую чёлку. — Я победила…

Она упёрлась ладонями в колени и постаралась отдышаться.

— Элли, — не сдавалась сестра, — папа может узнать.

— Блин! Ну чё ты такая трусиха? — тут же закипятилась сестра. — Ну как он узнает? Он в рейде! И будет там ещё долго. Он вообще ничего оттуда узнать не может. Ему сообщат только в случае ЧП, а какое ЧП может случиться? Мы же не в черный сектор собрались, а всего-навсего позырить в бинокль с крыши многоэтажки. Ну, глупо сидеть дома и дрожать! Мэри скажем, что идём ночевать к Ребекке. Та нас прикроет. А когда папа вернётся, бинокль будет тихо-мирно лежать на своей полке. Чего ты вечно всего боишься?

— Я не боюсь, — обиделась сестра. — Но должен же хоть кто-то из нас двоих проявлять здравомыслие!

— Ну и проявляй. Если хочешь, я отдам бинокль тебе, будешь сама им распоряжаться, чтобы никто не разбил и не натыкал ничего в настройках.

— Тоже мне здравомыслие! Этот бинокль даже из дома выносить нельзя…

— Энни, чего ты такая нудная?! — рассердилась сестра. — Бинокли делают, чтобы в них смотреть. Мы и будем смотреть! Что с ним станется? Папа говорил, по этой штуковине на танке можно ездить и ничего с ней не случится. А ты трясешься, как над яйцом.

— Если мы собьём настройки…

— …папа рассердится, — продолжила за неё сестра, — и бла-бла-бла… Ну, предположим, собьём мы твои драгоценные настройки. Хотя я не дура и не буду так косячить. И что? Папа всё вернёт назад в несколько кликов, он умеет управляться с этой штукой.

— Он узнает и…

— …и отшлепает маленькую Энни ремешком по попке! А потом поставит в угол и лишит сладкого! Успокойся. Папа, если узнает, конечно, накажет. Но не смертельно же. А главное, как он узнает? М?

По лицу сестры было видно, что она колеблется. В конце концов, ей тоже хотелось посмотреть в бинокль за Периметр.

— Ладно, ты победила, — сдалась Энни. — Но я предупреждала!

— Да хватит уже, пойдём лучше завал разберём и запихаем коробки обратно в шкаф, папа всё равно не помнит, как они там лежали, — отмахнулась Элли. — И кровать надо заправить. По линейке. Кровать если криво застелем, точно заметит.

Корпоративная зона «Мариянетти»

Удача — та ещё сука, в какой бы из трёх ипостасей она ни выступала. Раггиро, конечно, понимал, что его неприятности рано или поздно завершатся. Тем более, текущие уж точно закончились, причём закончились без особых, кажется, последствий. Подумаешь, старая китайская пизда выкинула из сектора, словно нашкодившего малолетку… не грохнула ведь. А могла. С неё станется. Убил бы того охранника — точно бы грохнула.

Жаль, конечно, что быстро сворачиваться пришлось, так и не повидал коллегу из «Амилайта» с «мордой, как у борца», ну да ладно, жизнь длинная, мегаплекс большой, а дорог в нём не так уж много. Ещё получится пересечься рано или поздно.

И всё-таки очевидно, что история с сукой Одди пока не закрыта и долго будет аукаться. Может, именно из-за этих мрачных мыслей рейдеру, идущему по полупустому коридору родного корпуса, мерещилось, что все встречные сотрудники бросают на него косые взгляды?

За этот выход Раггиро вымотался и физически, и морально. Бывает такое. Вот только, когда дело сделано хорошо, ощущаешь приятную усталость и опустошение, а когда плохо — досаду и злость, и кажется, что все смотрят на тебя с осуждением, злорадством или даже с откровенным пренебрежением. Если ко всему этому добавить вымотанность — настроение вовсе делается образцово поганым.

А вымотался сильно. После того, как люди Ли Янь Цинь вывезли нарушителя спокойствия из сектора, Раггиро затребовал у координатора эвакуацию в корпзону. Однако быстрого возвращения не вышло. Возле оговоренной точки эвакуации была засечена подозрительная активность, пришлось уже по темноте ехать лишние двадцать километров до резервной. Потом в вертолёте на рейдера косился весь десантный наряд. Не сказали ни слова, но под любопытно-осуждающими взглядами поди расслабься. Только завёлся ещё больше.

По возвращении, когда Раггиро, напряжённый и злой, едва спустился на вертолетную площадку, его сразу же взял в оборот дядя. Даже душ принять не дал — усадил в кабинете (спасибо, хоть не в допросной!) и два часа выпытывал на камеру все детали рейда в самых мельчайших подробностях. К чему такая дотошность, так и не объяснил, хотя видел, что племянник уже издёргался.

Ладно, кое-как закончили… Однако после допроса любящим родственником от Раггиро всё равно не отстали!!! От дяди его отправили на несколько этажей выше — в кабинет консильери. Раггиро поднимался на лифте и думал: «Как же вы все достали…»

Сантино Моретти вымотал ему всю душу идиотскими расспросами и уточнениями. Вот ему, высшему, ни разу не бывавшему за Периметром и лишь условно-приблизительно знающему, как там что устроено, нахуя подробности проваленной операции? Тем более, все эти подробности Раггиро уже рассказал под запись. Складывалось впечатление, что над завалившим задание рейдером просто утонченно издеваются. Он мысленно кипел, но внешне оставался вежлив и спокоен. Однако это противоречивое состояние накалило Раггиро до предела. Консильери как почувствовал, потому что после разговора отправил готовить отчёт и ожидать заключения.

Отчёт Раггиро написал кое-как, после чего пошел в комнату отдыха и торопливо принял ледяной душ, чтобы хоть чуть-чуть взбодриться. Не успел толком обсохнуть, снова вызвали к Сантино. Мля, сегодня его прям любят всем корпусом!

В кабинете консильери озвучил провинившемуся рейдеру вердикт, вынесенный по результату провала. Будто бы нельзя было сообщить по коммуникатору или через того же координатора! В общем, за срыв операции было приказано срочно отправляться в архив и отпахать месяц помощником архивариуса. Короче, вали нах, забудь про отдых и поощрения, закрывай провал успешной аналитической работой. Когда отдыхать? А ты разве устал? Где результат? Нет результата? Ноги в руки — и в архив. Отдохнёшь, когда отработаешь косяк. Ты ещё здесь? Исполнять.

Бля-а-а… спать рубит дико! Да еще архив этот, как назло, на цокольном этаже — ни окон, ни дверей, ни солнечного света, ни внешних звуков — только негромкое жужжание техники. Впору уснуть прямо на столе. Кстати, идея, заслуживающая внимания.

На входе в архив Раггиро приложил пропуск к магнитному замку. Индикатор мигнул зелёным, двери с шипением разошлись. Рейдер шагнул в огромный зал, уставленный рядами серверов, и включил коммуникатор, давая технике законнектиться с беспроводной сетью. Про себя Раггиро молился, чтобы на экране комма отразилось сообщение об отказе в доступе. Ведь административные твари обычно так медленно всё согласовывают, особенно допуски в секретные хранилища информации, да и вообще… любые допуски.

Хуй! В этот раз сработали на совесть. Допуск по особому указанию сверху оформили мгновенно, видимо, пока Раггиро ехал в лифте. Вот же уроды… Рейдер, наконец, оторвал взгляд от экрана коммуникатора и с удивлением увидел напротив сестру. Та смотрела на него с такой свирепой яростью во взгляде, что брат опешил:

— Велия, ты тут отку… — начал было он, но…

Обманчиво легкое движение — и левое бедро обжёг пропущенный лоу-кик, а сразу за ним последовал прямой удар в солнечное, который Раггиро чудом успел отвести. Комм полетел на пол, а Раггиро, зарычав, перехватил руку сестры. Велия вывернулась и отскочила, заняв боевую стойку.

— Ебанулась?! — брат, припадая на левую ногу, зло шагнул вперёд, но противница внезапно расслабилась, глядя ему за спину. Раггиро, не отрывая взгляда от женщины, встал так, чтобы боковым зрением видеть, на что она там уставилась. Бедро пульсировало от удара, с языка рвались матерные ругательства, но в дверях обнаружился старший архива — Фабио Конте, высокий седовласый старик, в осанке которого до сих пор угадывалась военная выправка.

— Молодые люди, — миролюбиво сказал он, — рукопашный бой — вечером и в зале. А здесь вы для того, чтобы сразиться в деле поиска информации. Я не буду докладывать консильери Моретти о произошедшей только что стычке, но за это жду от вас особенного трудового рвения.

* * *

Велию от бессилия и невозможности прибить брата накрыл такой приступ ярости, что содрогнулись даже архивные звуконепроницаемые стены:

— Мелкий засранец! Ни хуя не можешь сделать по-человечески, рукожоп уёбищный! Какого-то жалкого алкаша поручили грохнуть, и то не сумел, а теперь весь корпус по уши в дерьме! Благодари Мадонну, что тебя сразу сюда отправили, мудилу! Попадись ты парням, они бы твоей мордой все стены отшлифовали! Позорище ты семейное! Всех уже заебал! Только проблем нормальным людям подкидываешь! Какой ты на хуй рейдер? Ёбарь ты сладкоголосый, только и умеешь, что баб драть! Тебя пиздить надо до кровавой рвоты, может, хоть после этого поумнеешь!

— Пасть захлопни, сука! — зарычал в ответ брат, пока сестра набирала воздуха для очередной тирады.

Увы, больше он ничего добавить не успел. Велия закончила вдох и перешла на такую скорость речи, что не в человеческих силах было вставить в её обличительный монолог даже слово. Она кричала, махала руками, выплёскивая без стеснения всё, что думала, а Раггиро бессильно открывал и закрывал рот. Он пытался что-то отвечать, только этого, увы, всё равно не было слышно не только сестре, но даже и ему самому. Не родился еще тот мужчина, который смог бы переорать разъяренную женщину.

* * *

Фабио Конте делал вид, что разбирает стопку накопителей и не слышит воплей. Велии надо дать выплеснуться, иначе и вправду убьёт брата. А так… покричит и успокоится. Да и Раггиро не помешает выслушать о себе всё, что думает сестра, пускай и в таком, сильно преувеличенном, варианте. Пока они друг друга не пытаются завалить, Фабио в их семейные разборки не полезет.

Однако Велия права в одном: провал брата действительно оказался серьёзным, и последствий для корпуса будет — только разгребай. Не просто так отправили в силовые службы запрос на дополнительных бойцов и не просто так отозвали всех рейдеров с отдыха. Корпус уже работает в режиме ЧП, пытаются урвать от ситуации всё, что еще можно успеть. Аналитики, вон, с раннего утра работают — поднимают все связи, наработанные по инфе, слитой за несколько лет предателем. Пытаются понять, что теперь известно «Амилайту» из того, что известно «Мариянетти».

Велия, наконец, выговорилась, махнула рукой, бросив в брата это многозначное женское: «А!» — смесь разочарования с пренебрежением, развернулась и ушла в другой конец огромного зала.

Раггиро, прошипев сквозь зубы нечто невнятно матерное про охуевших от недоёба сестер, поднял с пола коммуникатор и мрачно похромал за свободный стол.

На угрюмую физиономию рейдера было жалко смотреть. Не человек — ожившая скорбь. Хотя зря эти двое так убиваются: месяц тут сидеть им уж точно не светит. При нынешнем аврале помаринуют денька два-три и отправят за Периметр. Люди-то сейчас нужны как никогда, так что весьма скоро любящие брат и сестра уйдут исправлять последствия провала… главное только не дать им до этой поры друг друга поубивать. Впрочем, с этой задачей Фабио уж как-нибудь справится.