Исполнение желаний

Три дня до большого праздника. Чистая зона

Корпоративная зона: «Виндзор»

«Тили-динь! Тили-динь!» Звонок в этом доме подавал голос очень редко. Настолько редко, что Джеллика даже забыла, как он звучит. Мистер Парсон не любил гостей. А может, просто мало было в мегаплексе людей, желающих наведаться к мистеру Парсону.

И вдруг кто-то пришёл. Так рано утром. Даже семи нет. Хозяин ещё принимает душ!

Джеллика заторопилась из кухни, где сервировала на подносе завтрак.

В холле она проверила, ровно ли сидит коронка на голове, оправила складки форменного платья (мистер Парсон убьёт, если заметит, что внешний вид прислуги неидеален) и, наконец, нажала кнопку открывания магнитного замка, после чего с улыбкой потянула тяжёлую дверь на себя.

На залитом утренним солнцем крыльце стояла молодая белокурая женщина в строгой форме. За спиной гостьи застыли мрачными изваяниями два громилы, при виде которых мисс Тарукай захотелось вжать голову в плечи и исчезнуть.

— Доброе утро, чем могу помочь? — со всей возможной приветливостью спросила Джеллика, ещё не зная, как поступить с нежданными визитёрами: пропустить внутрь или дождаться распоряжения хозяина?

— Доброе утро. Сообщите мистеру Парсону, что его хочет видеть мисс Ховерс.

Гостья избавила горничную от мучительных поисков решения — она просто шагнула прямиком на Джеллику, и той не осталось ничего иного, как торопливо отступить в холл под бесцеремонным напором незнакомки.

Оказавшись внутри, мисс Ховерс огляделась. Роста она была небольшого, может, на пару сантиметров выше Джеллики, но двигалась решительно, говорила уверенно, а сопровождающие ее мужчины имели подчёркнуто бесстрастные лица.

Горничная совсем растерялась.

— Одну минуту, — пролепетала она. — Прошу, располагайтесь, — и сделала приглашающий жест в сторону гостиной. — Я сообщу мистеру Парсону.

Гостья и её спутники двинулись в указанном направлении, а Джеллика, стараясь ничем не выказать своего смятения, поспешила на второй этаж.

Сердце билось яростными толчками. Хозяин шкуру спустит с мисс Тарукай, когда узнает, что она впустила в его гостиную не пойми кого!

— Мистер Парсон? — Джеллика постучала в запертую дверь. — Мистер Парсон?

Щёлкнул замок, створка распахнулась, на пороге возник завязывающий галстук хозяин. Он выглядел в целом довольным, но слегка раздраженным тем, что ему помешали спокойно собраться на работу:

— В чем дело, мисс Тарукай?

— К вам пришли, — пролепетала Джеллика. — Вас хочет видеть мисс Ховерс.

Больше всего она боялась, что мистер Парсон разозлится. Ей очень не хотелось спровоцировать его гнев. Вчера вечером хозяин совсем её не мучил, он явился поздно, даже ужинать не стал, сразу ушёл спать. А значит, сегодня точно постарается наверстать упущенное, поэтому горничная старалась оттянуть этот момент настолько, насколько возможно.

Однако мистер Парсон не разозлился. Вместо этого он изменился в лице, став бледнее варёного теста, и яростно дернул только что затянутый галстук, словно тот начал его душить.

— К-к-кто? — сипло переспросил хозяин.

— Мисс Ховерс, сэр, — глупо улыбаясь, повторила Джеллика. — Она ждёт внизу.

— Ты… ты… ты хотя бы догадалась предложить ей кофе?! — в его голосе слышалась плохо скрываемая паника.

— Сэр, я сразу пошла к вам и…

Сильная рука больно стиснула плечо.

— Метнулась вниз и обслужила гостью, тупая ты сука! — прошипел хозяин, после чего оттолкнул горничную, стремительно скрываясь за дверью комнаты.

Испуганная Джеллика поспешила вниз, но на лестнице остановилась — сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.

В гостиную мисс Тарукай не пошла, проскользнула сразу на кухню, убрала с подноса тарелки с завтраком, поставила ещё одну кофейную пару, нацепила на лицо гостеприимную улыбку и направилась к гостям.

— Мисс Ховерс, мистер Парсон сейчас спустится, — сказала горничная, ставя свою ношу на новый стеклянный столик.

— Прекрасно, — ответила женщина.

Ароматный напиток полился в чашку, которая сразу перекочевала в руки гостье. Мисс Ховерс благодарно кивнула и сделала глоток:

— О-о-о, отличный кофе.

— Благодарю, мисс, — потрясённо ответила Джеллика, не привыкшая к тому, чтобы её умения искренне хвалили.

— Не стоит благодарности. Действительно, превосходно сварен. Дэйву с вами повезло.

Мисс Тарукай беспомощно улыбнулась, не зная, как вести себя в подобной ситуации, однако её спасло появление в гостиной хозяина. Тот влетел в комнату с таким энтузиазмом, будто бы всю ночь провёл в нетерпеливом ожидании странной гостьи.

— Мисс Ховерс! Простите! Так неожиданно… ранним утром… в моем доме…

Джеллика не поняла, что случилось с мистером Парсоном, пока он спускался по лестнице, но перемена была очевидной и жуткой. Мистер Парсон вёл себя в точности так, как, наверное, вела сама Джеллика, когда боялась его рассердить. Хозяин был угодлив, неуместно улыбчив, напряжён и находился едва ли не на пороге истерики.

Напуганная непривычным поведением своего мучителя, горничная поспешила покинуть гостиную. Тошнотворный страх свернулся в животе горячим клубком.

На кухне мисс Тарукай беспомощно застыла, не зная, что делать. Её снова скрутил приступ паники. Понятно ведь, что после ухода гостьи мистер Парсон будет в ярости, а ярость он привык выплескивать на прислугу. Утро только началось…

Джеллика обессиленно прижалась лбом к кухонному шкафчику, когда за спиной вдруг деликатно кашлянули. Горничная подпрыгнула и в ужасе обернулась, рефлекторно растягивая губы в улыбке. В дверях стоял один из двух сопровождающих мисс Ховерс мужчин — смуглый, темноволосый и темноглазый. Как он так тихо подошел?!

— Я… чем могу…? — она настолько растерялась, что позабыла все уместные и подходящие случаю слова.

Однако мужчина беззлобно и даже слегка виновато улыбнулся:

— Да вот, горло перехватило. Если можно — стакан воды.

Джеллика метнулась к шкафу со стаканами, схватила первый попавшийся, трясущимися руками достала из холодильника графин с минералкой и налила незнакомцу, едва не расплескав воду по столу.

— Пожалуйста! — она протянула гостю стакан и уставилась, как загипнотизированная. Взгляд незнакомца за полупрозрачными линзами очков казался слегка расфокусированным, словно был устремлен мимо собеседницы.

— Благодарю, — мужчина сделал несколько глотков. — Давно тут работаешь?

— Я? — глупо переспросила Джеллика, тщетно пытавшаяся взять себя в руки.

Мужчина выглядел так устрашающе… И в сравнении с тщедушным мистером Парсоном казался здоровым, словно кухонный холодильник. Конечно, у страха, как известно, глаза велики, но…

Пока мисс Тарукай испуганно таращилась, ее собеседник спокойно сделал очередной глоток прохладной минералки и сказал:

— Ну да, ты. Я-то ведь работаю в другом месте.

— Пол…пол…тора года, — с запинкой ответила Джеллика.

— Нравится? — он спрашивал совершенно серьёзно, но почему-то девушке почудилась в голосе ирония.

— Да! Очень нравится! — с жаром ответила горничная. — Мистер Парсон замечательный хозяин он… — тут она запнулась в очередной раз, не зная, какое из достоинств мистера Парсона привести в качестве аргумента. — Он… добрый… и… справедливый… и…

— М-м-м, — уважительно кивнул собеседник. — Столько достоинств. Не часто так может повезти. А ты сама-то откуда?

Вот чего пристал? Мисс Тарукай поймала себя на том, что судорожно теребит угол кружевного передника.

— Я… с острова… — от волнения и паники она забыла название места, где родилась.

— Понятно. Не сотрудница, значит?

Горничная виновато мотнула головой.

— Спасибо, — мужчина протянул ей наполовину опустошённый стакан. — Хорошего дня.

Когда прилипчивый гость вышел, Джеллика опрокинула в себя остатки минералки. По спине ползли ручейки пота, руки дрожали.

Она ещё не успела толком прийти в себя, когда коротко звякнул сигнал вызова из гостиной. Мисс Тарукай торопливо поставила стакан в мойку и поспешила на зов.

К удивлению, гостиная уже опустела. В воздухе витал аромат кофе, дорогих духов и страха. Мистер Парсон, сражающийся у порога со шнурками туфель, прошипел:

— Пиджак! Быстро!

Джеллика снова кинулась наверх, влетела в комнату, сдернула с вешалки пиджак и помчалась назад. К сожалению, за секунду до её возвращения мистер Парсон закончил обуваться и выпрямился. Разумеется, этой секунды ему хватило, чтобы рассвирепеть.

Он ударил наотмашь тыльной стороной ладони, Джеллику отшвырнуло в сторону, а хозяин вырвал у неё из рук одежду и процедил:

— Медленная. Тупая. Шлюха.

Мисс Тарукай сжалась, готовясь к расправе, но входная дверь хлопнула, а в замке прошелестела ключ-карта. Этот звук, дарующий отсрочку в мучениях, разом лишил Джеллику сил. Она сползла по стене на пол и застыла, уткнувшись лбом в колени.

* * *

Беатрис О'Рейли всегда приходила в офис за полчаса до начала рабочего дня: заранее готовила кофе мистеру Парсону, разбирала пришедшую на электронную почту корреспонденцию, составляла для начальника план приёмов текущего дня и расписание на следующий, особо обозначала заявки на срочные встречи, оформляла визы для сотрудников на те или иные материалы… В общем, делала всё то, что делают секретарши к приходу руководителя. Поэтому, когда мистер Парсон возникал на пороге своего кабинета, в почте ждал полный и подробный отчёт по трудовому распорядку, а на столе — чашка горячего кофе.

Однако сегодня, несмотря на то, что Беатрис пришла как обычно, управляющий лабораторией уже находился в своём кабинете. Чего это вдруг его принесло так рано? Секретарша едва успела раздеться и включить голограммер, как мистер Парсон вызвал её к себе.

Пришлось спешить, молясь про себя, чтобы руководитель был в хорошем расположении духа. Как же.

— С каких пор, мисс О'Рейли, начальник приходит на своё рабочее место раньше подчиненной?

— Простите, мистер Парсон, но мой рабочий день…

— Ваш рабочий день начинается на полчаса раньше моего, — резко оборвал её оправдания собеседник. — Однако вы позволили себе прийти позже. Хотя, простите, может быть, я зря так строг к вам? Может быть, вы нуждаетесь в отдыхе? Наверное, переработали сегодня ночью? Приняли много клиентов? Может, позволить вам взять паузу на день? Например, сходить к венерологу или отоспаться?

Беатрис вспыхнула, но постаралась ответить ровно:

— Спасибо, не нужно, сэр. Я благодарна вам за заботу.

Глаза мистера Парсона потемнели, и мисс О'Рейли испугалась. У него было такое лицо, словно он собирался её ударить. Или убить. Впрочем, Беатрис быстро отбросила нелепые опасения. Пусть только попробует!

— Мне приятно, мисс О'Рейли, что вы ещё способны испытывать благодарность. При вашей-то специфической подработке. Хотя клиенты вряд ли вас жалеют. Выглядите вы весьма потасканно.

У Беатрис от обиды перехватило дыхание. Лишь огромным усилием воли она заставила себя говорить доброжелательно:

— Вы что-то хотели, сэр?

— Хотел, чтобы вы приступили к выполнению своих основных, а не вспомогательных обязанностей. Хотя, если у меня не будет времени на нормальных женщин, я, так и быть, воспользуюсь вашими услугами на рабочем месте. Поддержу ваше финансовое благополучие по мере сил. Вон отсюда. И чтобы через пять минут у меня на столе лежало расписание на день.

Секретарша вышла с гордо поднятой головой, хотя в горле першило от едва сдерживаемых слёз. За своим столом Беатрис принялась разбирать корреспонденцию. Руки дрожали, и хотелось разреветься. В таком виде — часто-часто моргающую — её и застал пришедший на работу Мейсон.

Беатрис улыбнулась ему, всеми силами стараясь не показывать, что расстроена. Однако тяжёлая, долго сдерживаемая слезинка скатилась-таки по щеке. Мейсон едва заметно нахмурился.

— Мисс О'Рейли, вы сегодня, как всегда, обворожительны!

В ответ на комплимент Беатрис жалко улыбнулась:

— Спасибо, мистер Каттер.

Он ушёл, а она осталась глотать слёзы. Впрочем, уже через минуту коммуникатор тренькнул, извещая о полученном сообщении: «Черри голд». Обед. Номер двести восемь».

«Черри Голд» — милая почасовая гостиница в пяти минутах от офиса. Мисс О'Рейли едва слышно шмыгнула носом и погрузилась в работу.

* * *

Номер СБшной гостиницы был обставлен скромно, почти аскетично, как, собственно, и всегда. Однако при этом интерьер оставался максимально функциональным, мебель — дорогой, а стены, полы и потолки — звукоизолированными. Глушилки и антипрослушки исправно работали, стекла в окнах вибрировали, не позволяя снять с них звук — в общем, уровень безопасности был вполне достаточным, о чём и сообщил довольный Батч после проверки помещения.

Эледа, скинув туфли, упала на диван и терпеливо ждала, когда телохранитель закончит осмотр. Уставшие ноги она по-домашнему забросила на мягкий подлокотник. Ещё ей хотелось снять макияж, сходить в душ и лечь, наконец, в кровать. В глаза будто песку насыпали. Скотина Дейв подкинул проблем, пришлось всю ночь разгребать. Но ничего, отдых уже близок.

— Садитесь, джентльмены, — мисс Ховерс кивнула на кресла, приглашая охрану. Когда мужчины устроились, она заговорила: — Итак, накануне мы получили весьма интересную и полезную информацию от мисс Бхаттар, сегодня утром имели удовольствие посмотреть на мистера Парсона в его, так сказать, естественной среде обитания. Слушаю вас.

Джалиль, как младший, заговорил первым:

— Состояние объекта оцениваю как глубокий психоз. С нашей последней встречи состояние усугубилось. В доме всё утыкано видеокамерами, но установлены те, что я видел, без помощи профессионалов, места установки выбраны практически наугад: углы обзора неполные, есть мертвые зоны. Да, ещё занятный штришок: у его служанки на пуговице униформы тоже есть камера. Что он по ней смотрит, даже гадать не берусь. Сама горничная выглядит запуганной и невротичной. Движения суетливые, но скованные и затрудненные, походка… тоже. Скорее всего, её регулярно избивают, наверняка насилуют. Посторонних опасается, но хозяина боится куда сильнее. В целом мои наблюдения, если подкрепить их ещё и информацией от Абигейл, дают неутешительную картину. Он явно идёт на срыв, а когда и как сорвётся — непредсказуемо. Может горничную посреди улицы на куски порубить, может секретаршу зарезать прямо на ресепшене… В корпусе рейдеров людей в таком состоянии отстраняют немедленно. Если нет возражений, готов ликвидировать. Отработаю под несчастный случай.

Эледа из его доклада услышала будто бы только слова о мисс Бхаттар:

— Уже Абигейл, значит? Самоуверенности тебе не занимать, однако. А заплаканную секретаршу в наш первый визит тоже заметил?

Джалиль только фыркнул не то на ее замечание относительно своей самоуверенности, не то на вопрос о секретарше, мол, как такое можно не заметить.

— Мысли по устранению отбрось, для этого есть отдельные люди. Батч? — мисс Ховерс посмотрела на другого телохранителя.

Тот с присущими ему бодростью и оптимизмом начал:

— Утром появился реальный риск нападения. Небольшой, но…

— Батч, ты чего? — брови Эледы поползли вверх. — Чтоб у этой слизи хотя бы мысль о нападении мелькнула…

— Я и сказал: риск нападения, а не мысль, — ворчливо поправил её охранник. — Откуда у него взяться мыслям? Но вот сорваться мог, и напасть на срыве тоже. Так что поддерживаю мнение об ухудшении состояния объекта. Исходя из опыта корпуса карателей, советую перевод на место, где естественное развитие наклонностей скажется на пользе дела, а возможный срыв не повлечет проблем, — Батч помолчал и добавил: — Исходя же из приоритетов телохранителя, особо отмечу: важно, чтобы на новом месте он не пересекался с тобой даже случайно и не мог самостоятельно выбраться.

Собеседница с улыбкой покачала головой и посмотрела на помощников, как на двух нерадивых детей:

— Ликвидировать… Джалиль, ты давай избавляйся от этого чисто рейдерского мышления и логики в духе «здесь и сейчас проблема решена, а дальше нас тут уже не будет». Если мы его вот прям сейчас ликвидируем, кого на этот участок ставить? И ты, Батч… уж мог бы сообразить, что семья Ховерс — не корпус карателей, у нас для ничего не умеющего, да ещё балансирующего на грани срыва садиста-невротика мест нет. В общем, я связываюсь с отцом. Пусть подбирает на должность управляющего лабораторией нового человека. И только после того, как необходимая кандидатура будет найдена и утверждена, мы станем решать вопрос с мистером Парсоном. А пока спать. Ещё с третьей лабораторией разбираться. Хорошо хоть мисс Бхаттар… простите, — Эледа посмотрела на Джалиля и поправилась: — Абигейл подкинула и контакты, и компромат на тамошних работников.

— Вот видишь, полезный же человек, — Джалиль широко улыбнулся.

Эледа смерила его задумчивым взглядом, явно решая про себя некий вопрос, после чего сказала:

— Убедил. Санкционирую. Поработай с ней плотнее. Всё, расходимся, джентльмены. Я с удовольствием променяю ваше общество на общество подушки и кровати. Сладких снов.

С этими словами она направилась в душ.

* * *

Сегодня утром Шон проспал. Проспал и впервые опоздал на работу. На целых семь минут! Ни позавтракать не успел, ни кофе попить, нёсся, будто в задницу ужаленный. Одевался на бегу: впрыгнул в джинсы, натянул носки, кроссовки, а футболку напяливал уже в лифте, зажав между коленями рубашку и рюкзак.

Потом был короткий забег до метро с прыжками через рекламные голографические тумбы. Один раз до усрачки напугал мамашку с ребёнком, выпрыгнув на них из изображения парка развлечений. Ребёнок заревел, мамашка заорала, а Шон с удвоенной прытью помчался к входу в подземку. Там поскакал вниз, перепрыгивая ступеньки эскалатора и расталкивая других пассажиров.

Но на поезд всё равно опоздал.

Сука!

Злой, потный, он стоял на платформе, тяжело дышал и ненавидел весь мир. Особенно чёртову старую кобылу Памелу Додсон, из-за которой он проспал. Вчера почти до девяти часов готовил изъятие. Это ж ебануться, сколько, оказывается, есть узких моментов, когда оформляешь подложную смерть! И сколько, бля, надо отследить деталей при самом изъятии. Чуть голову не сломал, пока добился, чтобы вышло всё гладко и естественно.

Мало было просто наклепать документов, не вводя их в дело, пришлось ещё целый список мест и будущих правок готовить для создания абсолютной достоверности того, что старуха скоропостижно скончалась. Подготовить данные медицинского освидетельствования, записи в морге, регистрацию о поступлении тела в крематорий, утилизацию идентификационного браслета, приостановку учета в архиве личных данных, а также выдачу урны для праха инвентарный номер такой-то.

Отдельно отследить, чтобы эта урна действительно была. Создать поручение исполнителям на её изъятие и замуровывание в заранее выделенную ячейку в Стене Памяти. Это не считая заметок на память, сделанных себе самому для проверки инициированных сообщением о смерти дублирующих либо дополняющих друг друга записей в реестре выбытия персонала, в коммунальном управлении о передаче комнаты новому жильцу, всевозможных бюрократических выписок, справок, печатей…

Чуть мозг не лопнул. Но Шон таки справился. Теперь, куда ни ткни, за какую ниточку ни потяни — по всему завтра выйдет, что старая кляча Памела Додсон была отправлена на курсы повышения квалификации, по пути на которые скоропостижно отбросила копыта от острой сердечной недостаточности, после чего бабку оперативно похоронили со всеми казёнными условностями.

В общем, сделал и поздним вечером слил подготовленную документацию на почту мистеру Ли, а тот уже из дома одобрил. Только Шон всё равно полночи от беспокойства заснуть не мог, дёргался. Завтра ведь ему предстояло лично отслеживать изъятие, пусть наставник и присматривает, но один чёрт — ссыкотно. Да ещё у соседки, живущей через стенку, снова начала налаживаться личная жизнь. Неделю назад с парнем рассталась и рыдала — мешала спать, а теперь нового привела. Весь этаж общаги слышал, как они охали, ахали и стонали от восторга чуть не до рассвета. Со сном, в общем, не сложилось. Угомонились эти двое только под утро. Шон задолбался ворочаться, а едва утихло — отрубился. В итоге будильник не услышал.

Когда стажер — потный и запыхавшийся — ворвался в кабинет, наставник уже был на месте и явно нервничал.

— Наконец-то! — раздраженно воскликнул мистер Ли. — Ценю твоё чувство своевременности.

— Дык всё равно ведь изъятие начнём в обеденный перерыв… — Шон забеспокоился — наставник-то раньше обеда редко появлялся на рабочем месте, а тут пришел первым, заметил опоздание подчиненного. Теперь решит, что это не первый раз, и…

— Изъятие откладывается, — Ли упал в кресло. — Скажи спасибо, по браслету отследили, что ты уже на подходе.

— Как откладывается? — Шон аж взвился, получается, можно было накануне до вчера на работе не задерживаться. — Это ж…

— А ты на конкретную дату разве закладывался? — строго спросил мистер Ли и торопливо сверился в голокубе с документацией, после чего заметно расслабился. — Нет. Ну и всё. Подождут этот образец. Да ты, ты будешь изымать, не беспокойся. Просто чуть позже. А пока… мы с корпусом карателей сотрудничаем плотно, у них как раз выход намечается. Отправишься с ними, присмотришь нам человек пятьдесят-шестьдесят.

— Э-э-э… — обалдел Шон.

— Бегом вниз! Машина у третьего подъезда. Повезло тебе, что они задержались, а то своим бы ходом до вечера добирался. Быстро!!! — рявкнул наставник.

Стажер подскочил и метнулся прочь, с тоской думая, что позавтракать так и не успел. Даже воды не попил.

Разумеется, машина стояла ближе к четвертому подъезду. Хорошо, хоть эмблему карателей на борту — огненный меч, перерубающий арматурину, — видно было издалека. И, разумеется, возле машины простоять пришлось ещё с полчаса.

В общем, мог и позавтракать успеть, и спуститься не спеша. Тьфу.

Каратели — два громилы, смотрящие куда-то мимо Шона, — появились, когда тот совсем извёлся. Один из мужиков смерил стажёра коротким равнодушным взглядом и, обойдя машину, сел за руль. Ни тебе здравствуйте, ни тебе как зовут. Второй спросил безо всяких интонаций:

— Ты от Ли?

Этот вопрос прозвучал настолько блекло, будто задал его не человек, а компьютерная программа: ни интереса в голосе, ни доброжелательности. Ничего.

Когда же ошарашенный Шон кивнул, мужик выдавил улыбку, больше похожую на оскал, махнул в сторону задней двери автомобиля, после чего, утратив интерес к попутчику, распахнул свою и плюхнулся на сиденье.

Машина тронулась ровно, без рывка, а ошарашенный стажёр сильно пожалел, что сегодня проспал и в результате не получил нормальный инструктаж от шефа.

* * *

Комм звякнул и мигнул экраном, выводя над столом сообщение. От Фредерика. «Босс, зайди, как освободишься». Нет, Герад не сорвался немедленно. Он завершил текущие дела и спокойно прошёл по этажу в кабинет аналитика. Фредерик обычно зазывал к себе только в том случае, если считал, что добытую информацию не стоит доверять связи, или что боссу по её прочтении потребуется что-то уточнить.

Когда Герард вошел, аналитик даже не поднялся из-за стола, только коротким жестом переправил начальнику файл, всплывший перед тем в голокубе.

— Ну и что такого? — Герад уселся, развернул информацию и вчитался. — В лаборатории, отрабатывающей версию, что Айя Геллан могла быть из Зета-центра, кто-то запросил код её ДНК. Они же с тем, что из её образцов осталось, и работают. Неужели такие запросы великая редкость?

Фредерик довольно цокнул языком.

— Во-первых, действительно, редкость. Кому надо, те давно у себя на рабочих машинах держат. За последние два года эту ДНК запрашивали шесть раз. Уже проверил. А во-вторых, босс, посмотрите, кто запросил, — аналитик только что не сиял, — управляющий лабораторией! Его дело — финансы и юр сопровождение.

Герард задумчиво перечитал краткую выжимку, после чего спросил с удивлением:

— Дейв Парсон? Тот самый? Неудачливый похититель одноклассницы?

Собеседник удовлетворенно кивнул:

— Ага. И если он сможет выговорить без запинки слова «дезоксирибонуклеиновая кислота», я лично дам тебе ключ доступа к своему архиву.

— Поддельный в очередной раз? — хмыкнул босс.

— Не поддельный, а ограниченно актуальный! Пока у меня по уважаемому мистеру Парсону только открытая информация, — в голокубе развернулся очередной документ. — Можешь ознакомиться. С закрытой и по косвенным ещё вожусь.

Герард погрузился в чтение, но тихо выдохнул уже на третьем абзаце.

— Да-да, — кивнул из-за голокуба аналитик, верно истолковав мысли руководителя, — я тоже обратил внимание. Сейчас иду по отчетам службы психоустойчивости и низовой СБ. Но, похоже, Дейву досталось крепче всех остальных Парсонов, хотя и по ним прошлись гладильным прессом.

— Ничего удивительного, — собеседник хмыкнул. — Остальным за компанию прилетело в, так сказать, воспитательно-карательных целях, а Дейв был признан главным виновным. Как считаешь, можно предположить, что он из числа людей Нейта?

— Начинал карьеру в его структурах, так что да. Кстати, Эледа недавно приезжала в возглавляемую им лабораторию с плановой проверкой.

— Ну, уж если кто умеет убеждать, так это Нейт, — Герад свернул файл. — Однако какое совпадение. Дочь Нейта принимала участие в расследовании похищения Айи Геллан, значит, ей известна версия про связь похищенной с Зета-центром. А в лаборатории, которая на основе этой версии занимается разработкой средств прохождения в тот самый Зета-центр, сидит человек Нейта.

— Удивительно, да, — засмеялся Фредерик. — Я, к слову, думаю, что версию о связи Айи Геллан с Зета-центром выдвинула именно Эледа. Аналитика была не самой сильной стороной покойного Ленгли, зато приписывать себе чужие заслуги — тут он был мастер.

— Более чем возможно, — задумчиво сказал босс. — Работай. А я воспользуюсь заключенным соглашением и намекну мисс Ховерс, что союз наших семей может распространяться и на эту старую историю, — он махнул аналитику, словно бы чуть притормаживая его рвение. — Новой информации раньше, чем завтра, не жди. Эледа сделает вид, что не поняла намека, и свяжется с отцом. Тому тоже понадобится время на принятие решения. Так что завтра. В лучшем случае.

* * *

Герард связался с Эледой, как только вернулся от Фредерика: достал из стола шифровальный блок, подсоединил его к универсальной гарнитуре и подключил к голографону.

Наследница Ховерс отозвалась практически мгновенно, но одного взгляда, брошенного на неё, хватило, чтобы понять: Эледа изрядно вымотана.

— Трудная ночь? — с пониманием спросил Герард.

— Скорее, долгая, — собеседница зевнула, отвернувшись к плечу и прикрыв рот ладонью. — Ловила внеочередные плюсы в карму. Искала кое-что по мелочи, а нашла в итоге серьезную преступную организацию. Человек двадцать, все пойдут по статье «ущерб выше возможностей возмещения».

— Да, плюс в карму однозначный, — присвистнул Герад и уточнил: — Хочешь об этом отчитаться как о личном успехе или сдашь инфу втёмную, чтобы не светиться?

— Нет-нет, всё, как положено, чтобы отразилось на показателях работы. А то, если не давать результат, можно и без «свободного поиска» остаться. Вечером жди инфопакет с отчетом, — она потерла глаза. — А почему ты звонишь, да ещё и по нашей клановой связи?

Герард чуть помедлил, задумчиво постукивая пальцами по столу, но потом всё-таки принял решение и заговорил:

— В секторе, где ты сейчас находишься, расположен исследовательский комплекс, при котором действует лаборатория номер четыре. Эта лаборатория работает с образцами Айи Геллан — девушки, чьё похищение ты расследовала с агентом Джедом Ленгли. В частности, сотрудники лаборатории изучают версию, что похищенная действительно являлась опытным образцом из Зета-центра. Так вот, сегодня утром управляющий этой лабораторией — Дейв Парсон — сделал запрос на получение из архивной базы ДНК-кода Айи Геллан.

— Дейв… Дейв… — Эледа задумчиво проговорила это имя, словно вспоминая, какие ассоциации оно у неё вызывает.

— Да, я тоже был удивлен, увидев твоего незадачливого похитителя так близко к твоим же делам, — как можно мягче сказал собеседник.

Мисс Ховерс рассмеялась:

— Герард, тебе тоже не даёт покоя история Айи Геллан? Позволь уточнить, ты сейчас представляешь только себя или говоришь от лица всех Клейнов?

— Я представляю только себя. Семья ничего… — он замолчал и поправился: — В семью я никакой информации по той истории не передавал.

— Извини, — Эледа улыбнулась, от недавней сонливости не осталось и следа, — но я-то как раз представляю семью, поэтому мне нужна небольшая пауза. Я свяжусь с отцом, мы с ним всё обсудим. К вечеру буду у тебя в секторе, встретимся и закончим этот разговор. Заодно передам информацию по тому делу, которое нарыла сегодня ночью.

— Заказать столик в «Алайне»? — спросил Герард.

Мисс Ховерс внимательно на него посмотрела, а потом снова рассмеялась:

— Не надо. Лучше я предупрежу их, что сегодня вечером встречаюсь с Герардом Клейном.

* * *

Там, в двести четвертом, когда всё случилось, Одди даже не успел осознать, что происходит. Белобрысый сопляк оказался слишком быстр.

А когда Одди очнулся, то пребывал в долбанном Раю: сверху лился яркий свет, все вокруг было белым, чистым, а лежал он на мягком. Вот только иллюзия растворилась сразу, как только удалось проморгаться. Конечно, это оказался никакой не Рай. Обычный стерильный медицинский бокс и медицинская же кровать. А он — Родерик Оддисон — лежал, весь утыканный датчиками, проводами и трубками, без возможности пошевелиться.

Сперва было решил — парализатор какой-то хитрый. А потом сообразил-таки: руки и ноги зафиксированы плотными эластичными лентами — безболезненно, но надёжно. Даже грудь перетянута. И колени. Не дернешься.

Постепенно Одди смог сфокусировать взгляд на человеке, стоящем напротив — плотном мужике в незнакомой форме с шевроном-логотипом «Виндзора». Разговор между связанным пленником и посетителем как-то сразу не задался. Родерик ещё тупил после наркоза, говорить мог с трудом — мешали трубки, — плюс рассудок плыл. Видимо, от обезболивающих.

В общем, Одди намекнул мужику, что не против сотрудничества, но хочет знать наверняка, где на самом деле оказался. Точно у «Виндзора»? Собеседник в ответ на это требование безразлично пожал плечами и поинтересовался, какое именно доказательство Родерика убедит. Вот только Родерик, после перенесенного не отличавшийся интеллектуальностью, не нашелся, что попросить. Тогда мужик посоветовал ему как следует подумать и вышел.

Подумать толком не получилось — весь следующий день пленник то отключался, то приходил в себя. Его не трогали. Но под вечер, когда он, наконец, более или менее очухался, в палату заглянул сухопарый медик в голубом халате и коротко рассказал пациенту о том, какие манипуляции провели с его организмом… Выходило, теперь у Родерика ни одного данного при рождении внутреннего органа не осталось — все заменены.

Да уж, довели дурь, бухло и шлюхи…

Одди всегда был не дурак оттянуться, к тому же прошлый Праздник выдался для него на редкость напряжным. Хотели всего и сразу и родной «Амилайт», и неродные «Мариянетти». А когда закончили хотеть и отстали, счастливый исполнитель от облегчения отправился в такую долгую алкогольно-нарко-эротическую прогулку, из какой уже не смог вернуться. Бухло становилось всё крепче, вещества всё грубее, девки всё проще, а здоровье… Болит? Выпей, и пройдёт. Не встаёт? Прими, что надо, встанет и не опустится.

Разве ж он знал, что с приближением очередного Праздника совпадет всё, чему не следовало: прибытие усиления, внезапный привет от Жоп и финалом — нечаянная встреча с коллегой из «Виндзора».

А теперь выяснилось, что, сумей рейдер Оддисон удрать из сектора Ли Янь Цинь, со своим никудышным запасом здоровья прожил бы месяц, от силы — два. Прям хоть спасибо говори тому белобрысому щенку.

И вот Родерик прикован к постели, а вокруг пикает навороченная медицинская аппаратура.

Одди скосил глаза на тумбочку, стоящую возле кровати. Туда мускулистый медбрат поставил по просьбе пленника-пациента пластиковое зеркало. Одди надеялся обрести связь с реальностью посредством рассматривания хоть чего-то знакомого, например, собственной хари.

Только вот из зеркала на него глядело такое уёбище, что лучше бы совсем его не видеть: череп, обтянутый кожей. Цвет лица землистый, но черты, несмотря на худобу, одутловатые, глаза ввалились, по всей роже — морщины. Волосы на башке безобразно отросли и свалялись. Рейдер Оддисон выглядел пятидесятилетним пропитым пердуном, страдающим дистрофией. Почти на двадцать лет старше своего реального возраста! От унижения даже мозги, привыкшие за год вообще не напрягаться, неожиданно включились.

Пленника никто не трогал. Дали отлежаться, дали выспаться. Голова была свежей, видимо, препаратами, влияющими на психику, накачивать не стали. Значит, тот мужик, который приходил в первый день, скоро снова явится продолжить беседу.

Родерик мучительно соображал, пытаясь подготовиться к переговорам. Мысли с отвычки хаотично метались внутри головы.

Думай Одди, думай! Пока ещё тебе предлагают играть по-хорошему. И пусть все козыри у них, но ведь и первый ход они уже сделали — вылечили тебя, дали время восстановиться… Ты сам-то, кстати, как хочешь? По-хорошему или по-плохому? Если по-хорошему, так думай над ответным ходом. Правильным ответным ходом. Они, по-любому, получат всё. Только вот способы могут быть разные. Ты тут как связанная шлюха, с которой можно делать что угодно, поэтому и надеяться тебе остается исключительно на гуманизм «клиентов». А значит, твой ход должен показать не только твоё понимание, не только готовность к сотрудничеству. Он должен быть легко и быстро проверяемым, но, самое главное, он должен дать твоим новым партнерам то, что без твоей доброй воли получить они смогут с большим трудом.

…Переговорщик пришёл в палату ближе к полудню. Одди к тому времени уже подготовился к разговору. Он, конечно, по-прежнему не был уверен, что находится именно в «Виндзоре», однако не всё ли равно? Главное — не «Мариянетти» и не «Амилайт». Поэтому пленник кивнул, приветствуя собеседника, и заговорил первым:

— Я благодарен за гостеприимство корпорации и готов сделать ответный подарок. Полный архив всех распоряжений, полученных мной из Центра за последние полтора года. Уверен, ваш человек, который показался мне вполне компетентным, без труда заберёт его из двести четвертого сектора. Надеюсь, у него нет фобии перед надувными бабами?

* * *

Ехали долго. Сперва до межсекторального КПП, затем по соседнему сектору до группы однотипных серых зданий, окруженных высоким забором с колючей проволокой. Шону бы поспать или хотя бы поглазеть — из своего сектора хорошо если раз в год выбирался, но двое мужчин, сидевших впереди, словно парализовали его любопытство. Само их молчание — вроде абсолютно безразличное — было красноречивее любых слов. Оно повисло в салоне автомобиля и буквально вдавило пассажира в кресло, начисто лишая инициативы. Да ещё машина шла гипнотизирующе ровно, будто ее вел не человек, а киборг.

Только когда въехали в ворота базы карателей, мужики впереди сразу преобразились: подобрались, как-то нехорошо напряглись и словно ощетинились. Шона пробрало жутью. Показалось, скажи этим двоим хоть слово поперек — положат на месте. К счастью, разговаривать ему с ними не пришлось: прямо на стоянке представителя «Надежного образца» ждал сопровождающий, крепкий приземистый мужик с равнодушным застывшим лицом. От него тоже веяло жутью и готовностью к мгновенному действию, но адресовалась эта угроза не Шону, и потому было как-то спокойней.

Встречающий проводил новоприбывшего к капитану — бугаю лет сорока с точно такой же угрюмой рожей. Взгляд у бугая был мрачный, но словно бы пустоватый, однако кэп при этом излучал абсолютную уверенность. Массивный, неторопливый. Сразу видно — старший. Армейская выправка, широченные плечи, мощная шея, стрижка ёжиком.

Шону даже захотелось встать навытяжку. А ещё на фоне такого вот человека он ощутил себя конченым дрищом. Соплей и задротом: давно не стриженный, сутулый, с впалой узкой грудью и тонюсенькими ручонками. Капитан в итоге глянул мельком на новоприбывшего, хмыкнул и отправил его ждать инструктора.

Пришлось Шону сесть на стул в коридоре, остро ощущая свое несовершенство на фоне ходящих туда-сюда местных. Впрочем, сидел он недолго, минут пять. Вскоре появился еще один каратель — уже не такой впечатляющей наружности, но тоже будто герой кинобоевика. Пистолет на бедре, огромные тёмные очки-визор, подсумки на поясе…

Вот тут-то и началась настоящая гонка: форму получи, тут распишись, не тупи, там тоже распишись, давай-давай, бегом дальше, здесь переоденься, броник напяль, быстрее, бля, чё ты возишься, вперёд, берцы мерить, резче, резче, хули чешешься!

Ботинки, к слову, полчаса подбирали.

Потом совершенно замотанному Шону вручили оружие — укороченную М-141 — прям как в знаменитой игрушке «За Периметр и обратно». Вот только патронов не дали, так он с незаряженной и бегал. Плюс ещё пришлось её разбирать, чистить, протирать от смазки… хорошо хоть на интерактивной стене транслировалась пошаговая голограмма, иначе не разобрался бы.

Затем была полоса препятствий. Долго была, пока не свалился. Целых три прохода. А рядовые, которые под присмотром сержантов занимались неподалеку, улучив секунду-другую, косились на Шона, тыкали друг друга локтями и посмеивались.

В общем, когда стажер окончательно выдохся и упал на скамейку передохнуть, инструктор его ненадолго оставил. Словно пользуясь моментом отсутствия старшего, к Шону неожиданно подсел один из рядовых, паренёк лет семнадцати, не массивный, как сержанты, а сухой и жилистый… Огляделся опасливо и сказал:

— Я сперва подумал, ты — новенький, удивился ещё, а ты, оказывается, снаружи.

— Да, — Шон слегка оторопел. — А чему удивился-то?

— Дык, мы ж завтра в выпускной выход, — как-то очень искренне удивился собеседник, — а тут новенький! Как оно там, снаружи?

— Ну… — протянул Шон, не очень понимая, чего от него хотят.

— Хочешь оттянуться так, как у вас не оттянешься? — наклонился ближе к нему пацан. — Приходи…

— Встать! — вдруг рявкнули откуда-то справа.

Этот резкий приказ буквально подбросил собеседника, да и Шон как-то непроизвольно вскочил.

— Ты садись, — приказал инструктор, и ноги стажера сами собой подогнулись в коленках.

Тем временем старший обманчиво расслабленно оглядел неожиданного собеседника Шона, затем будто сфокусировался на нагрудной нашивке и, коснувшись дужки очков, сказал: «Минус пятьдесят».

— Сержант, ты ох… — взвился было рядовой, резко взмахнув руками.

Договорить не успел.

Сержант сделал шаг вперёд, перехватил правое запястье паренька — и вот уже тот перепахивает носом пыль. Старший же спокойно стянул руки рядового одноразовыми наручниками, после чего толкнул собеседника Шона вперёд и, когда тот распластался на земле, придавил шею ногой. Всё это заняло от силы пару секунд.

Пока стажер ошалело хлопал глазами, инструктор коротко свистнул, привлекая к себе внимание занимающихся на соседней площадке людей, и поднял вверх два пальца, а затем, после четкой паузы, еще один. На безмолвный приказ сразу прибежали двое рядовых, следом за которыми быстрым шагом шёл сержант.

— Окунуть два раза, после спросить параграф про общение с посторонними. Не сможет ответить — повторять, пока не вспомнит. Захлебнётся — самих утоплю. Выполнять!

Эти двое заорали: «Есть!», подхватили лежащего под мышки и потащили в неизвестном направлении. Шону показалось, что как-то уж очень ревностно они бросились исполнять приказ, но, если б на него так рявкнули, он бы тоже, наверное, поторопился.

— Бля, Итан, извини, — заговорил с инструктором Шона подошедший сержант. — Как он вывернулся? Не понимаю.

— Может, на выход не пойдешь? — спокойно и даже участливо спросил инструктор. — Возьми пару дней. Если на базе уже упускаешь.

— И так завтра некомплект, — с легкой тоской отозвался сержант, приваливаясь плечом к столбу. Шону показалось, что мужику хочется сесть на лавку, прикрыть глаза и послать всех на хер, но рядовые стояли невдалеке и жадно наблюдали за старшим. В итоге тот махнул рукой. — Да ладно, выход короткий — стимами закинусь. А там этих из учебки сбросим, отдохнём.

— Назад, в надсмотрщики, ещё не надумал? И платят больше, и отпуска чаще.

— Сам давно в надсмотрщиках ходил? В дрессировке всё-таки проще, — отмахнулся сержант и пошёл назад, причём как только он повернулся к рядовым, на его месте словно возник совсем другой человек: собранный, злой и готовый мгновенно и жёстко ответить на любой вызов.

— Отдохнул? — спокойно повернулся к Шону инструктор, будто ничего странного не произошло. — Тогда идём дальше.

В обеденный перерыв Беатрис просто взяла сумочку, накинула жакет и вышла из офиса. Предупреждать мистера Парсона о своей отлучке она не стала. В груди зарождался протест. В конце-то концов, она квалифицированный специалист! С какой стати кто-то вытирает об неё ноги? Но мистер Парсон, похоже, получал удовольствие, мешая свою подчиненную с грязью.

Сколько терпеть-то можно? Однако выступить против руководителя означало подставить саму себя. Начальник всегда найдёт, к чему придраться. А очередная придирка чревата для подчиненной фатальным замечанием, за которым последует понижение в ранге. Допустить этого Беатрис не могла. Поэтому она шла по шумному проспекту и мысленно перебирала возможные варианты. По всему выходило, остается только уволиться и искать новое место.

Чёрт, но ведь у неё есть Мейсон! Перспективный, славный Мейсон… Исключительно ради него мисс О'Рейли и держалась за это проклятое место! Уйти означало потерять отношения с очень интересным мужчиной… С другой стороны, потеря в ранге была куда фатальнее, ведь это потеря в медобслуживании, увеличение обязанностей, снижение зарплаты, урезанный список доступных должностей… Черная метка в досье! На это Беатрис не могла пойти даже ради Мейсона и перспектив, с ним связанных.

Решено, она уволится. Придёт с обеда и напишет заявление о расчёте. От этой мысли Беатрис стало невыразимо легко на душе… к тому же она поняла, что подсознательно приняла решение ещё до выхода из офиса. Но Мейсон… чёрт! А что Мейсон? Если хочет её сохранить, то пусть защищает, наконец!!!

В полном смятении и раздрае ровно в час дня Беатрис поскреблась в дверь номера двести восемь, а когда та открылась, сделала шаг вперёд, уткнулась носом Мейсону в грудь и разревелась.

— Сливка моя, — ласково погладил её по волосам утешитель. — Ну, не плачь, ну-ну-ну…

— Он… он… он… — мисс О'Рейли судорожно всхлипнула. — Он постоянно говорит мне гадости, то намекает, что я проституцией занимаюсь, то предлагает сходить к венерологу…

Мейсон скрипнул зубами.

— Я сегодня решила, что не буду на это вестись, — продолжила девушка, — ну какая мне разница, что там говорит какой-то мудак? Но… я изо всех сил старалась, а он… Я решила: вернусь с обеда и уволюсь!

— Успокойся, — тёплая ладонь снова погладила её плечи. — Не нужно увольняться. У меня для тебя хорошая новость, сливка. Я связался с той СБшницей, контакт которой у тебя просил. Скоро наш урод перестанет выделываться. Ты мне веришь? Очень скоро.

Беатрис шмыгнула носом:

— Мне кажется, это невозможно…

— Всё возможно при должном старании, — Мейсон поцеловал Беатрис в припухшие губы. — Поэтому ты ещё чуточку потерпишь, зная, что его вот-вот снимут, и уже вечером мы с тобой отметим надежду на скорейшее избавление от мудака Парсона, а пока…

Он кивнул в сторону столика, на котором стояла еда из ресторана.

— Пока предлагаю расслабиться и перекусить. Коктейли, извини, лучше вечером, не стоит тебе подставляться.

Беатрис посмотрела на Мейсона, как на избавителя — с неверием, восторгом и благодарностью:

— Так это правда?! Парсона действительно уберут?!

Мужчина с лёгким упрёком покачал головой:

— Я когда-нибудь тебе врал?

Мисс О'Рейли дернула начлаба к себе за ремень брюк:

— Пообедать ещё успеем, — она толкнула собеседника на кровать. — И коктейли вечером — ты обещал! А сейчас…

С этими словами Беатрис дернула молнию на платье и повела плечами, сбрасывая с себя одежду.

— Ты знаешь, сколько будет стоить для тебя мой час?

Мейсон старательно изобразил на лице недоумение.

— Мой час тебе обойдется в голову одного мудака! — Беатрис напрыгнула на лежащего. — И только попробуй не заплатить!!!

* * *

Мейсон Каттер сидел в своем кабинете, откинувшись на ортопедическую спинку дорогого офисного кресла, и лениво смотрел на изображения с камер видеонаблюдения, следящих за био-образцами. На мультимедийной стене, разделенной на одинаковые квадраты, транслировались статичные изображения боксов.

Часть пока была пуста, но несколькие как раз накануне приняли «постояльцев»: трёх мужчин и двух женщин. Одна — совсем молодая, лет восемнадцати. Может, она и женщиной-то не была до вчерашнего вечера… А может, и была… Кто их там в рабочих районах знает. В любом случае, Дейв Парсон скорректировал её интимную биографию: то ли открыл счет, то ли пополнил.

Начлаб задумчиво потянулся к изображению, парящему в нижнем правом углу, и небрежным движением пальцев увеличил его, выводя на передний план голополя.

Светловолосая девушка сжалась на узкой кушетке, натянув до подбородка тонкое казённое покрывало. Био-образец номер двадцать шестьдесят девять эль зет. Четвертый бокс. До сих пор всхлипывает, а ещё час назад глухо плакала, Мейсон даже звук отключил, так ему действовали на нервы её рыдания.

Всё-таки насколько ж Дейв идиот. Вроде бы образованный человек, закончил с отличием пафосный колледж, занимает высокую должность, но даже собственную задницу толком прикрыть не в состоянии. Пришёл в бокс и заклеил стикером камеру-обманку над входной дверью. Вот это нормальный человек? Пусть у него и нет доступа к этим камерам, но какие надо иметь мозги, чтобы даже не попытаться просмотреть документацию по видеонаблюдению или не подмазать кого-то из безопасности, чтобы просветили? В итоге обманку он залепил, а скрытые работающие камеры, установленные по углам друг напротив друга (для покрытия возможных мертвых зон) — нет. Поразительный долбоёб.

Вообще Дейв (сам того не подозревая) значительно ускорил фатальные события вокруг своей персоны. Нынешним утром, после того, как Мейсон в очередной раз увидел на ресепшне заплаканную Беатрис, терпение его лопнуло. В конце концов, сколько можно позволять какому-то уроду глумиться над девчонкой?! На секундочку, его — Мейсона — девчонкой, на которую он имел далеко идущие планы и виды! В общем, начлаб решил, что пора прекращать Парсону резвиться без последствий.

Конечно, звонить СБшнице в такую рань было стремновато, но Мейсон решил, что лучше немного поспешить, чем навсегда опоздать, тем более Дейв дал на себя отличный компромат — бери и пользуйся.

Тем не менее после того, как начлаб связался с мисс Ховерс, в душу ему закрались серьёзные опасения в успехе дела. Судя по слегка осипшему голосу безопасницы, звонок Мейсона её разбудил, а возможно, сдёрнул из-под бока любимого мужчины. Или женщины. Или обоих. Кто знает этих высших, как они развлекаются. В общем, собеседница незамедлительно сообщила: если дело мистера Каттера окажется пустяковым, то лучше начлабу самому понизить себя в должности, чтобы ещё сильнее не разозлить мисс Ховерс дополнительной суетой вокруг своей персоны.

Однако Мейсон заверил СБшницу, что его дело сулит исключительную пользу, после чего она в компании со своими амбалами прибыла-таки на встречу в назначенное место: скромное кафе на углу двенадцатой и тридцать первой.

Надо сказать, спокойная реакция мисс Ховерс на представленное ей к просмотру видео изрядно напрягла начлаба. К развлечениям Дейва мисс Ховерс отнеслась совершенно равнодушно. Даже без тени возмущения или брезгливости. Хотя Мэйсона, например, подташнивало. Что приятного видеть, как холёный мужик цинично избивает безответную девчонку, пускай и обычную мышь из рабочего квартала? А потом ещё и насилует. Девка воет, скребёт ногами пол, а это убожество тянет её за волосы, пыхтит и что-то там выкрикивает… От одних только воспоминаний об этом зрелище Мэйсон опасался на весь остаток жизни стать импотентом. Зато Дейва пёрло… правда, недолго. Минуты за три отстрелялся, ёбарь-террорист, мля.

В общем, мисс Ховерс безразлично отсмотрела видео, из чего начлаб сделал вывод, что ей случалось наблюдать зрелища куда мерзее. А едва блевотная киношка с Парсоном в главной роли завершилась, СБшница посмотрела на Мейсона и поинтересовалась, мол, это всё, ради чего вы меня пригласили?

Тогда он и выложил ей разъяснения с примерами, как и в чём Дейв вредит работе лаборатории. Ну, а когда собеседница поинтересовалась достоверностью информации о разработках третьей лаборатории, Мейсон чуть словами не подавился от радости. Еле сдержался, чтобы говорить спокойно. Глубоко вдохнул, выдохнул и просветил проверяющую, что соседи, в принципе, не могут заниматься киборгами — у них банально нет нужной аппаратуры и спецов. Дейву скормили дезу самого дешёвого свойства, а он, дурак, радостно отнёс её в клювике своим покровителям.

Тут-то бы разговор и завершился, но мисс Ховерс смерила мистера Каттера слегка насмешливым взглядом, после чего спросила: «Давно вас и мисс О'Рейли связывают непрофессиональные отношения?»

Мейсон слегка опешил, не зная, что ответить, затем осторожно уточнил, что именно мисс Ховерс подразумевает под «непрофессиональными отношениями», та в ответ закатила глаза и сказала: «Ладно, буду говорить на доступном языке: давно ты её пялишь?»

Такого оборота начлаб, конечно, не ожидал, но решил не отпираться. Бессмысленно как бы. Впрочем, СБшница, похоже, положила на корпоративную этику, сказала только, что информацию приняла к сведению и если мистер Каттер так же ловок в деле продвижения науки, как в деле сбора компромата — ему будет работаться очень хорошо и легко. Если же его способности в основном касаются мастерства подсиживать конкурентов, то… И вот как-то само собой Мейсон понял простую истину: работать на Ховерсов можно только, если ты даёшь нужный результат. Тогда всё у тебя будет. В противном же случае…

Лишь после этого мисс Ховерс и мистер Каттер заключили устное соглашение. Мейсон поручился за старого друга и однокашника, которого он предложил на место нового управляющего лабораторией. Теперь их двоих Ховерсы будут тщательно проверять на благонадёжность, а однокашника после вступления в должность ещё и на профпригодность. Дейва же из занимаемого кресла вытряхнут так быстро, как только смогут. Напоследок Эледа раскрыла, откуда узнала про Беатрис. Банально, исходя из контакта, по которому с ней связался Мейсон. Мог бы и сам догадаться…

И вот теперь начлаб сидел в своём кабинете, смотрел трансляцию с камер видеонаблюдения, а сам размышлял о том, какая участь ждёт его нынешнего (и уже временного) начальника.

Био-образец из бокса номер четыре по-прежнему тряслась в теперь уже беззвучных рыданиях на своей кушетке. Хм… Не стоит ли Мейсону проработать и запасной план? На тот случай, если мисс Ховерс будет медлить с лишением Дейва Парсона должности. Отставки ведь дело небыстрое. А отдавать свою сливку на растерзание садисту-извращенцу Мейсон после просмотра сегодняшнего видео категорически не хотел.

Итак, данный био-образец ни за кем пока не закреплён. Использовать его можно как угодно, нужно лишь прикинуть, какие из вариантов исследований могут увеличить вероятность летального исхода на фоне того, что сделал с девчонкой Парсон. А затем чуть-чуть подправить, чтобы эта вероятность приблизилась к ста процентам. Легонечко, обоснованно и не подставляясь… Как же здорово, что Дейв с таким энтузиазмом влетел в расставленную для него ловушку!

Черт, вспомни мудака, он тут как тут. Дверь бокса открылась, на пороге возник Дейв. Девчонка забилась в угол кушетки, притягивая к груди покрывало. Она таращилась на своего мучителя глазами, полными ужаса. Дальше Мейсон смотреть не стал. Ну нах. После таких зрелищ вообще не встанет. Поэтому начлаб отключил мультимедийку и взял в руки комм: «Моя сливка нарядилась и готова праздновать? Скоро заеду». Сообщение улетело Беатрис, а Мейсон довольно улыбнулся. Отличный день. Отличный!

* * *

Здание церкви Корпоративного Духа было зажато между типовыми высотками производственных общежитий, которые обступили его так тесно, словно хотели задавить. Но всё-таки, даже несмотря на это угрожающее соседство, старинная постройка на удивление величаво ютилась на крохотном пятачке между тротуаром, дешёвым супермаркетом и многоэтажками.

Раньше в этом строгом здании, возведенном из красного кирпича, располагались магазин и дешёвая развлекалка, но когда собрания последователей КорпДуха стали многочисленными и популярными, магазин переехал в быстро слепленное из сэндвич-панелей здание рядом, а развлекалка совсем закрылась.

Пэм замерла на широкой лестнице, запрокинув голову. На первый взгляд церковь выглядела невзрачно — заурядная кирпичная коробка с двускатной крышей. Однако передний фасад здания разделяла надвое высокая прямоугольная башня, которая и делала непримечательную постройку величественной и строгой. Башня возносилась к яркому квадрату неба, а венчал её длинный металлический шпиль. Над шпилем горделиво вращался переливающийся логотип корпорации.

Интересно, что здесь располагалось изначально? Стены выглядят совсем старыми, значит, до магазина и развлекалки тут находилось что-то ещё.

— Идём, не бойся, — потянула Памелу за руку Соня. — Внутри ещё красивее.

Она сказала это с такой гордостью, словно сама была причастна и к строительству церкви, и к её внутренней отделке. Пэм нерешительно двинулась по крутым ступенькам наверх — к высоким двустворчатым дверям. Ей было тревожно и неуютно. Зачем она вообще согласилась сюда прийти? Сидела бы сейчас дома… «Названивала бы Рексу», — шепнул внутренний голос.

Да, названивала бы! Она уже позвонила ему миллион раз. Лишний миллион ничего бы не изменил. Только всё равно ведь «Аппарат вызываемого абонента выключен, попробуйте позвонить позже». Лишь поэтому Пэм согласилась отправиться на собрание церкви Корпоративного Духа — Соня сказала, будто Преподобный Мэддок никому не отказывает в поддержке и утешении, а значит, он поможет Памеле отыскать сына. Всё-таки служители церкви связаны друг с другом, у них есть возможность выезжать за пределы своего района…

И Пэм, влекомая обещаниями и надеждой, пошла. Через силу. Напоминая себе, что делает это ради поисков Рекса, ради своего материнского спокойствия.

Внутри церковь оказалась потрясающей. Потолки терялись в высоте и были не прямыми, как в цехах или комнатах общежитий, а сводчатыми. У Памелы захватило дух.

Вдоль широкого прохода стояли широкие скамьи, на которые рассаживались прихожане, а впереди на возвышении, устланном ковром, расположилась невысокая трибуна. Всё впечатление портили только навязчивые голограммы. Они переливались вдоль выкрашенных белой краской стен, сияли, закрывая собой узкие остроконечные окна, маячили под высокими сводами… Девизы, цитаты из Правил корпоративной этики и, конечно, изображения счастливых улыбающихся людей с логотипами «Виндзора» на одежде. Эти люди обнимались, заботливо склонялись друг к другу, трудились в производственных цехах, а на лицах у них было написано такое глубочайшее удовлетворение, что Пэм стало и завидно, и противно. Она в жизни не видела столько счастливых дураков.

Церковь Корпоративного Духа показалась Памеле Додсон чем-то вроде наркоманского притона чёрного сектора, которые иногда показывали в кино. С той лишь разницей, что здесь людей отравляли не вызывающими эйфорию веществами, а ложью. Ложью, которая принуждала их изображать счастье, вместо того, чтобы испытывать его по-настоящему.

Да, здесь царила атмосфера такого удушающего отчаяния, что Пэм побоялась увязнуть и утонуть. Хорошо хоть стена за кафедрой была пустой — с одним огромным строгим логотипом «Виндзора». Взгляд невольно останавливался именно на ней — отдыхал от визуального мусора навязчивых голограмм.

— Садись, садись, — шепнула Соня. — Мест, видишь, совсем мало осталось свободных.

И она подтолкнула Пэм к одной из скамеек, где ещё можно было устроиться.

Вообще Соне, похоже, в церкви действительно нравилось, она здоровалась с прихожанами, о чём-то с ними разговаривала, и только Пэм сидела, чувствуя себя неуместной и ненужной в этом сообществе, среди людей, которые вот-вот собирались слиться в экстазе беспричинной радости. Однако Памела напомнила себе, что никто не заставляет её становиться постоянной гостьей в этом неприятном месте… На неё поглядывали с любопытством и сочувствием, но не заговаривали и ни о чём не спрашивали.

Наконец, голоса прихожан стихли: на устланное коврами возвышение поднялся моложавый седовласый мужчина с аккуратной бородкой и добрым располагающим лицом. Одет он был в строгую белую рубашку с чёрным воротничком-стойкой, а на шее носил красивую цепь с логотипом компании.

— Сегодня праздничная служба, — тут же шепнула на ухо Пэм Соня, которая считала своим долгом просвещать подругу в тонкостях культа. — Видишь, Преподобный в белом? Значит, праздник. Повезло тебе — первый раз пришла, и сразу такое.

Памела на это лишь растерянно улыбнулась.

Словно в ответ на её улыбку, улыбнулся и стоящий за узкой трибуной Преподобный. Он гостеприимно вскинул руки, простирая их к пастве, после чего провозгласил глубоким чистым голосом:

— Сёстры и братья, сегодня великий день! Именно сегодня пять лет назад над этим зданием впервые воссиял логотип компании, а все мы смогли собраться здесь, чтобы славить то, что даёт нам любовь, силу и защиту в этом жестоком мире, полном опасностей и горя.

После этих слов свет в зале потускнел, будто по сигналу. Автоматические ставни на узких окнах с легким жужжанием опустились, повсюду загрохотали скамьи — это прихожане с готовностью вставали на ноги. Пэм поспешила подняться вместе со всеми, хотя и не понимала для чего.

Голограммы вдоль стен медленно погасли, а за спиной преподобного словно разверзлась ярко-голубая бездна, над которой воспарил логотип «Виндзора». Ещё через мгновение с потолка полилась громкая музыка, гнетущая и торжественная. От раскатистого глубокого звука волоски на коже сразу встали дыбом, а по рукам и спине побежали колючие мурашки… Памела даже не сразу узнала гимн корпорации, так странно он звучал, исполняемый на неведомом инструменте.

— Это орган, — крикнула на ухо подруге Соня. — Правда, красиво?

А когда вступительный проигрыш завершился, паства в едином воодушевлении грянула: «Спасибо компании нашей за свет, за любовь, за тепло…» Пэм автоматически пела вместе со всеми. Сперва она чувствовала себя глупо, а потом, оглядевшись по сторонам, странным образом воодушевилась. Люди вокруг неё и вправду были счастливы, они верили в то, о чём пели, и ведь правда, пели о хорошем: о корпорации, о её процветании, о великих делах, о расширении влияния и трепетной заботе о каждом сотруднике…

Мало-помалу скептицизм начал отступать. Памелу подхватило и понесло общее настроение: ощущение любви, стабильности и защищённости. Ей стало хорошо и радостно, казалось, будто она летит в светлую бездну за спиной Преподобного, летит к счастью и радости.

Рядом улыбалась довольная Соня, она кидала на подругу торжествующие взгляды и всем своим видом показывала, как рада, что Пэм, наконец-то, перестала упрямиться и пришла туда, куда её зазывали столько лет.

Когда гимн «Виндзора» отгремел, а пробирающая до мурашек музыка стихла, стена снова стала стеной, прихожане расселись обратно по местам, а Преподобный Мэддок всё тем же бархатистым ласковым голосом заговорил со своей трибуны:

— Братья и сёстры, накануне забота о будущей пастве завела меня в соседний сектор, где присутствие духовного лица потребовалось в фильтрационном лагере для не-сотрудников. Скажу вам, если не знаете, наша корпорация в великом своем человеколюбии по-прежнему принимает из-за Периметра отчаявшихся людей, нуждающихся в защите и помощи.

На стене за ним сразу же возник видеоряд: изможденные люди в обносках на фоне драматических руин.

— И вот буквально вчера я знакомился с этими несчастными беженцами. Тридцать человек, братья и сёстры! Тридцать измученных душ, спасённых и, наконец-то, получивших надежду на счастье цивилизованной жизни! Братья и сёстры, то были мужчины, женщины и дети. Несчастные, которые, чтобы выжить, с малых лет занимались самыми отвратительными преступлениями и проституцией. Их избивали и унижали, их истязали ради забавы, а они не могли добыть себе денег, не могли наесться досыта, у них никогда не было крыши над головой, потому что жили они в развалинах старых домов, а питались крысами и пили лишь нечистую дождевую воду…

Видео с изможденными грязными людьми сменилось изображением девочки лет десяти, одетой в одну лишь изодранную футболку. Девочка сидела на тощем грязном матрасе, брошенном прямо на пыльные бетонные обломки. Затем возник другой снимок: длинная очередь истощенных мужчин, тянущаяся к темному прямоугольному проёму в стене.

— На их глазах убивали и мучали, они занимались воровством и грабежом, а тела их обезображены шрамами и язвами, завшивлены и грязны.

В подтверждение этих слов на стене возникло короткое видео: разрушенный город, низкое серое небо, лужи и люди, сидящие на обломках и жадно поглощающие какую-то отвратительную пищу из мятой пластиковой посуды.

— И вот, когда я увидел их, сердце моё преисполнилось радости.

Свет погас, равно как и все изображения, только логотип «Виндзора» снова ярко переливался во тьме.

— Почему, спросите вы? Почему вид человеческого падения и страдания пробудил во мне счастье? А потому, что отныне тридцать этих несчастных, познают настоящую жизнь. У них будет работа и крыша над головой, еда, вода, помощь медиков — всё то, о чём они даже мечтать не смели, живя за Периметром. Их глаза светились восторгом и искренней радостью. Но тут моё сердце опечалилось.

Логотип потускнел.

— Мне стало горько и обидно, братья и сёстры, а на глаза навернулись слёзы, — продолжил Преподобный с искренним страданием в голосе. — Почему, снова спросите вы? Почему обещание счастья вдруг повергло меня в уныние? А потому, что всё реже я вижу подобную благодарность в глазах сотрудников корпорации. Вы приходите на наши собрания с печалью во взорах, с печатью усталости и скорби на лице, а ведь мы, каждый из нас, удачливее этих несчастных! Однако наша леность и неблагодарность мешают нам наслаждаться жизнью, радоваться благам, которые падают на нас с небес только потому, что мы родились здесь, в корпоративной зоне! Мы ничем не лучше и не хуже этих мужчин и женщин, которые, рискуя жизнью, под пулями пытаются попасть в оплот цивилизации. Нам просто повезло. Но, как всякие неблагодарные дети, мы не ценим отеческой заботы корпорации. Нам кажется, будто бы нам не додают благ, не додают любви. Мы смеем мятежно жаловаться, что жизнь наша трудна и беспросветна, тогда как даже не представляем, что это такое — беспросветный мрак.

Логотип почти померк, и даже Преподобного было уже не различить во мраке.

— Беспросветный мрак, — с мрачной торжественностью провозгласил проповедник, — это невозможность жить в тепле и чистоте, невозможность купить себе тёплую одежду, невозможность помыться, даже невозможность поспать! Нам не грозит бандитская пуля, к нам в дом не прокрадётся более сильный и не отнимет у нас ни еду, ни кров.

За спиной Преподобного на стене возник строй СБшников в полной боевой экипировке — крепкие мужчины, героически стоящие плечом к плечу.

— Все мы знаем — наши права незыблемы, — продолжил Мэддок, — ведь в Корпоративных правилах сказано, что каждый сотрудник «Виндзора» имеет право на жилье, медицинское обслуживание, а главное — работу. Работу, братья и сёстры! Нам не грозит бездельность и праздность, не грозит безденежье. Это ли не великое благо?

Изображение солдат померкло, словно отдалилось, а на переднем плане возникли полки магазина, полные еды и напитков.

— Корпоративный Дух защищает и объединяет нас, он в великой своей милости не оставляет нас ни днем, ни ночью! — глубоким голосом, набирающим силу, возвестил Преподобный.

За его спиной снова ярко и величественно вспыхнул логотип «Виндзора».

— Пока мы неблагодарно ропщем на свою участь, отцы-основатели компании, ведомые Корпоративным Духом, заботятся о нас, об образовании для наших детей, об их будущем.

Логотип торжественно воспарил вверх голограммы — в начинающее голубеть небо, тогда как внизу возник групповой снимок топ-менеджмента — полного состава совета директоров.

— Мы знаем: случись что-то с нами, и КорпДух не оставит наших сыновей и дочерей умирать на улице, их примут в лоно корпоративной семьи, оденут, обуют, обучат и дадут работу, — продолжал Преподобный, и картинка на стене на несколько секунд сменилась весёлыми детьми, сидящими за партами в классе производственного интерната.

— Они не познают ужаса преступлений, унижений проституции, отчаяния безденежья и мук голода.

Буквально на секунду всю стену закрыло серое изображение закопченного угла какой-то трущобы, забившийся в угол оборванный и грязный малыш, которого, впрочем, сразу сменили счастливые дети в добротной интернатской форме.

— Возблагодарим же Корпоративный Дух, братья и сестры, что не оставляет нас в тяготах, — проповедник простер руки к пастве. — Помолимся ему о вразумлении и смирении, будем относиться друг к другу с любовью, а к Компании, которая дала нам всё — с благоговейным трепетом! Будем делать всё для её процветания и стабильности, будем беречь и прославлять наш общий дом!

И снова стена распахнулась в голубую даль, в которой ярко и торжественно парил логотип «Виндзора».

У Пэм в горле стоял ком. Она поняла, что и вправду все эти годы была неблагодарной и эгоистичной, теперь ей стало за это мучительно стыдно. Однако когда Памела покосилась на Соню, то увидела, что у той из глаз и вовсе текут тяжёлые слёзы. К счастью, сверху снова полилась музыка, на этот раз медленная и прекрасная, от которой становилось легче на душе. Прихожане снова запели, Пэм слов не знала, но, как могла, старалась подпевать. Песня была хорошая: про общую любовь, про надежный оплот, про свет веры и заботу корпорации…

Потом вдоль рядов побежали два мальчишки-подростка в таких же рубашках, как у Преподобного. Каждый из ребят держал автономный платежный терминал, и все прикладывали расчетную карту.

— Собирают пожертвования на благие дела, — шепнула Соня, и Пэм без малейших сожалений приложила свою, даже не задумавшись, сколько с неё спишут.

Праздничная служба продолжалась ещё с полчаса, Преподобный Мэддок рассказывал о своем визите в фильтрационный лагерь и каждый рассказ сопровождал назидательным выводом. Говорил он мягко и с любовью, смотрел на всех ласково, и Пэм решила, что такой человек не может не помочь ей в поисках.

Перед окончанием службы преподобный сказал, что сегодня к ним на собрание пришёл новый человек, и попросил Пэм встать, а когда та, смущаясь, поднялась, прихожане вокруг неё запели, дружно хлопая в такт, приветствуя новенькую и желая, чтоб КорпДух осенил её своей благодатью.

Когда служба завершилась, Памела, испытывая прилив необъяснимой робости, взяла Соню за руку. Подруга всё поняла без слов и решительно двинулась вперёд, увлекая за собой новообращенную последовательницу КорпДуха.

— Преподобный, — окликнула Соня Мэддока, который как раз беседовал о чём-то с одним из мальчишек, собиравших деньги с паствы.

— О, Соня Тойран! — служитель поприветствовал прихожанку радостными объятиями. — И новая душа, принявшая благодать.

Он с любовью посмотрел на Пэм, и у той в горле снова встал ком.

— Это моя подруга, Памела Додсон, — сказала Соня.

Мужчина тепло улыбнулся и вдруг… тоже обнял Памелу, а когда отпустил, сказал с прежней кроткой любовью в голосе:

— В церковь человека приводят три вещи: одиночество, отчаяние или любовь. Какая привела вас, сестра моя?

— Все три, — тихо ответила Пэм, и из глаз у неё покатились слезы.

Преподобный Мэддок взял её за руки, усадил на скамью, кивнул кому-то из служек, чтобы принесли воды. Он ничего не говорил, не спрашивал, просто обнимал новую прихожанку, а та рыдала, уткнувшись ему в плечо.

Соня быстро смекнула, что она тут лишняя, и ушла вместе со всеми. Церковь опустела.

Мало-помалу Пэм успокоилась. Теперь ей было стыдно за свою несдержанность, однако Преподобный смотрел без осуждения, хотя коробка бумажных носовых платков, лежащая рядом с ним на скамейке, уже порядком опустела.

— Я так понимаю, вам нужно не только утешение, но и помощь? — мягко спросил мужчина и, дождавшись кивка собеседницы, спросил: — Так чем я могу вам помочь, сестра?

И Пэм стала рассказывать. Про то, что от сына нет вестей, что она не знает, где он, что боится, как бы не случилось чего-то непоправимого…

Преподобный выслушал, попутно расспрашивая, где работает Рекс и когда мать видела его в последний раз. Выяснив всё, мужчина ласково погладил Пэм по натруженной руке и сказал:

— Я обязательно узнаю, что с ним. Приходите завтра, Пэм. Думаю, всё будет хорошо, и к тому времени я узнаю, куда пропал ваш мальчик. А пока молитесь Корпоративному Духу, он вас не оставит.

С этими словами Преподобный поцеловал Памелу в лоб и с улыбкой отпустил.

Она уходила, впервые за много-много лет чувствуя себя счастливой и спокойной.

* * *

У-у-уфф… Шон плюхнулся на жесткую скамью в холле штаба карателей, когда за окнами уже сгущались сумерки. Пиздец денек!!! Как начался, так и шёл. Что, к чему, зачем, стажер всё равно толком не понял, а на заключительном инструктаже, стоило сесть на стул, сразу отрубился. Блядство!!! И ни хуя не ясно. Чего ждать, что делать …

После странной истории с рядовым Шон и его инструктор отправились на стрельбище. Там стажера тоже мурыжили от души — объясняли, объясняли, а потом выдали три патрона и сказали: «Порази цель». Не вышло? Вот еще три, заряжай и по новой. Раза с пятого хоть как-то начало получаться. В смысле — попал в угол щита, на который крепилась мишень.

После этого выдавали уже по десять патронов, но приказали поразить уже две цели двумя — двумя, бля! — очередями… Разумеется, с первого раза все патроны ушли в одну очередь. Тем не менее от души пострелял. В конце вообще пустили палить вместе с рядовыми — получил три магазина и приказ «стреляй, как хочешь». Грохоту было… но там уже в кайф. Только стало любопытно: почему у рядовых подствольные видеокамеры на винтовках?

Ну, а после стрельб слегка оглохшего «новобранца» погнали на инструктаж, где он и отрубился сразу, как только задница коснулась стула.

Скамейка чуть качнулась: рядом уселся Итан — сопровождающий, наставник и издеватель. Стажер торопливо открыл глаза, попытался было встать, но старший остановил его небрежным движением руки.

— Рассказать, зачем это все сегодня было? — флегматично спросил сержант, доставая из пачки сигарету и закуривая.

Шон аж закашлялся от изумления. Впервые Итан задал ему вопрос, вместо того, чтобы приказывать и подгонять. Инструктор же невозмутимо подождал, пока молодой утихнет, и продолжил:

— Хоть сколько-то толкового бойца мы из тебя, конечно, за день не сделали, но и не собирались. Все просто: за Периметром ты не должен выделяться. На тебе наша форма, за день она обмялась, попачкалась, притерлась, не выглядит новой… Еще, чтоб не быть заметным, тебе нужно оружие. Оружие тебе дали, и ты его худо-бедно научился носить, ну, а случись какая заварушка и переживи ты первые минуты, то даже в нужную строну стрелять сможешь. И учти: патрон не досылать, с предохранителя не снимать. Если чего, твоя безопасность — моё дело.

Шон потрясенно таращился на собеседника, вспоминая, как тот его весь день цинично дрюкал. Тогда даже в голову не приходило, что в лексиконе этого образцово-показательного силовика могут быть какие-то ещё слова, кроме «жопу поднял, резче!».

Итан же вдруг рявкнул, словно угадал мысли собеседника:

— Встать!

Стажер вскочил прежде, чем успел осмыслить приказ.

— Садись, — миролюбиво предложил собеседник и пояснил: — А ещё ты теперь мои команды выполняешь раньше, чем думаешь. И завтра, кто знает, может, это спасет тебе жизнь.

Шон ошалело приземлился обратно.

— И это всё?

— Нет, но про наш контингент тебя учить надо долго — с учебными фильмами, толковыми разъяснениями, прогоном ситуаций вживую. А за день толку никакого, только запутаешься. Так что просто запомни: как завтра с утра выйдем отсюда, от меня — ни на шаг. Все проблемы с рядовым составом — на мне.

— А можно поподробнее про завтра? — спросил Шон, еще не веря в очеловечивание Итана.

— Выдвигаемся в четыре, — каратель выпустил вверх струю сигаретного дыма. — Повторяю: всю активную фазу — выход, захват целей, отход до сортировочной площадки и организацию обороны — от меня ни на шаг. А потом… сколько тебе сказали отобрать?

— Пятьдесят.

— Всего один грузовик. Роберт тебя пожалел, по ходу, — усмехнулся собеседник. — Больше ничего не уточнили? Ну и хватай наобум. Всё равно не угадаешь, тебе, похоже, на примерах решили преподать, кого отбирать стоит, а кого — нет. Да, если баба с прикольной прокраской волос будет, бери обязательно: Роберту такие нравятся. Только смотри, чтоб на морду тоже симпатичная была.

— А если я оторвусь от остальных и заблужусь? — спросил стажер о том, чего боялся больше всего.

— Застрелись, — делая очередную затяжку, сказал сержант. — Я серьезно. Сам ты не выберешься, а в нашей форме к тамошним попадать — очень поганая смерть. Штурмовика, с неплохими шансами, вернут за бабло. Рейдер, тот, тварь, сам договорится. Но нам… без вариантов.

Шон спросил, не успев подумать:

— Рейдер? А почему вы все говорите «выход», а не «рейд».

— Потому что в рейды ходят рейдеры, — Итан стряхнул пепел под ноги. — Не сталкивался с этими ублюдками? Ну, если не повезет повстречаться, поймёшь. Как бы тебе сказать… та же запериметровая шваль, только официально живущая в корпзоне.

— Ага, — потрясённо ответил Шон. — А что всё-таки завтра будет?

— Не спал бы на инструктаже, не спрашивал бы, — усмехнулся Итан, щелчком отправляя окурок в урну. — Ладно. Тактика тебе всё равно излишня, поэтому изложу самую суть. В одном из секторов междоусобица случилась, и часть тамошних бежала от победителей. Сейчас эти беженцы недалеко от нас встали лагерем. Легкая добыча — самое то дать молодым попробовать первой крови. Вот и устраиваем выход, пока тамошние нас не опередили, — он помолчал. — Давай за барахлом, проверю тебя и спать.

Стажер кивнул и поднялся. Впервые за весь этот изнурительный и долгий день в душе шевельнулось любопытство, смешанное с предвкушением.

* * *

Массивный седан представительского класса остановился перед входом в «Алайне». Вышколенный швейцар сразу шагнул к пассажирской двери и открыл ее с вежливым полупоклоном:

— Добрый вечер, мистер Клейн.

— Добрый, — Герард вышел из машины, и та неторопливо поехала в сторону стоянки.

Телохранитель — единственный, кого Герард решил взять на встречу — уже обошёл автомобиль, занимая свой пост за спиной босса. Можно было бы и его оставить, но совсем без охраны идти слишком неестественно.

Зашелестели по асфальту шины отъезжающего на стоянку джипа сопровождения, в котором остались ещё трое охранников.

Герард поднялся по широкой лестнице, миновал швейцара и, наконец, оказался в просторном холле.

— Мистер Клейн, рад вас видеть, — шагнул к гостю администратор. — Прошу за мной, — он сделал приглашающий жест в сторону широкой, изящно изгибающейся лестницы и добавил: — Ваш телохранитель может подождать в комнате отдыха.

Коротким кивком Герард отпустил охранника и направился следом за администратором.

— Мисс Ховерс ещё не прибыла, — сообщил тот. — Она просила передать свои извинения за непредвиденную задержку.

Наверху в зеркально-белом холле сопровождающий распахнул перед гостем двери в отдельный кабинет.

— Благодарю, — Герард опустился в удобное кресло, а администратор вышел.

Впрочем, уже через несколько секунд слева от мистера Клейна материализовался официант с подносом. На стол перед гостем поставили аперитив, легкие закуски, папка меню легла на край.

— Мистер Клейн, — официант учтиво поклонился и вышел.

Красиво работают в «Алайне». Герард улыбнулся. Похоже, о нём тут навели основательные справки: дюбонне, сыр Пуле — всё в соответствии с его предпочтениями. Ресторанная разведка работает ничуть не хуже СБ, особенно в тех случаях, когда дело касается очень важных клиентов. Разумеется, к разряду очень важных клиентов относился вовсе не мистер Клейн, а пригласившая его мисс Ховерс.

До сего дня Герард бывал в «Алайне» всего пару раз, и тогда его тоже обслуживали на высоком уровне, но, как он теперь понимал, даже не близко к сегодняшнему сервису. В те свои визиты он был всего лишь одним из уважаемых посетителей, сегодня же он — гость Эледы Ховерс.

Размышления прервал звук открывающейся двери. Мужчина поспешно поднялся.

— Здравствуй, Герард. Прости за опоздание, пришлось садиться на другую площадку, а заранее подогнать туда машину не удалось, — сказала мисс Ховерс, протягивая гостю руку.

— Никаких извинений, — Герард вместо рукопожатия, поднес ладонь Эледы к губам и поцеловал кончики пальцев. Всё это произошло очень естественно, словно само собой. — Наоборот, я благодарен за нечаянную возможность собраться с мыслями.

— О, значит, можно было ещё чуть-чуть задержаться, — засмеялась Эледа.

— Нет, — улыбнулся собеседник, — тогда бы я заскучал.

С этими словами он помог ей сесть и вернулся на своё место.

Мисс Ховерс посерьёзнела.

— Ты подкинул отцу повод для серьёзных раздумий. Но наш ответ — да. — Она замолчала, потому что двери открылись, и в кабинет вошел официант с подносом. — Знаешь, я рискнула сделать предварительный заказ, но если в чем-то ошиблась или…

— Не думаю, — Герард отдал официанту папку с меню. — У меня нет специфических предпочтений, а кухня «Алайне» славится на весь мегаплекс, так что разочарование исключено.

Мисс Ховерс благодарно улыбнулась.

Официант вышел, беззвучно закрыв за собой двери.

— Мы проверили интересы вашей семьи в отношении Зета-центра, — сразу же заговорила Эледа. — Никакой активности Клейнов по данному направлению нашей СБ обнаружено не было, из чего сделаны соответствующие выводы. Однако зафиксирован кое-какой интерес с твоей стороны три года назад. Это ставит перед нашей семьей закономерный вопрос: чего ты хочешь?

— Справедливой доли, — ответил Герард. — В том случае, если Зета-центр принесёт какую-то пользу. Пока же я готов предоставить вам свои возможности.

— Партнерство с неопределёнными условиями? Принятие подобных решений вне моих полномочий. Это может только глава клана.

— Конечно, понимаю, — коротко кивнул собеседник, — и не имею ничего против встречи.

— Недавно один из наших рейдеров получил от своего информатора за Периметром сигнал высокого приоритета, — снова заговорила Эледа. — Он покинул корпзону, а вчера утром запросил ДНК Айи Геллан.

— Дай угадаю. Информатор вашего рейдера находится в двести четвёртом секторе, — сказал Герард.

— Верно, — улыбнулась девушка. — Что ещё тебе известно?

— То, что в двести четвёртом мы сумели захватить резидента «Амилайта». Он пошел на сотрудничество и передал в СБ архив всех распоряжений, полученных им из Центра за полтора года. У меня есть полная копия этого архива, а мой личный, — это слово Герард произнёс нарочито буднично, — аналитик обнаружил, что в числе прочего захваченный нами резидент имел задание на поиск женщины с ДНК Айи Геллан.

— «Амилайт»? — удивилась мисс Ховерс. — Они-то как пронюхали…

— Всё ещё интересней, — Герард не спешил притрагиваться к еде. — Захваченный резидент был двойным агентом. Несколько лет назад его перевербовали «Мариянетти». И они тоже ознакомлены с приказом «Амилайта» о поиске Айи Геллан.

— То есть носительницу ДНК ищут целых три корпорации? — Эледа побарабанила пальцами по столу. — А наш рейдер до сих пор не вышел на связь… Надо будет потребовать, чтобы экстренно отозвался, но если до завтрашнего утра по-прежнему не обозначится, придётся отправлять человека для выяснения ситуации. Срочно надо найти незадействованного рейдера со свободной охотой… Чёрт!

— Да, это сложно… — Герард откинулся в кресле. — Но здесь я могу помочь. У Алехандро есть право на свободную охоту.

— Он ведь уволен из корпуса, — Эледа посмотрела на собеседника слегка удивлённо.

— Юридический казус: он уже не рейдер, но право свободной охоты за ним сохранено, а значит, для выхода за Периметр ему достаточно простого уведомления.

— А доступ к рейдерской связи? Арсеналам? Гаражам? — уточнила собеседница.

— Вот на это казус не распространяется… — с сожалением покачал головой Герард.

Мисс Ховерс на мгновение задумалась, что-то прикидывая в уме, и сказала:

— Тогда сделаем так: отправим с Алехандро Джалиля. Джалиль прикомандирован ко мне, но он в корпусе и, более того, в штате, значит, на него распространяются все рейдерские преференции. Тем более, информатор Винсента не станет работать с твоим человеком, — Эледа улыбнулась. — Джалиль будет доволен. Что он обожает, так это налаживать контакты с симпатичными женщинами.

— Информатор Винсента случайно не кореянка из тридцать седьмого сектора? — спросил Герард и, дождавшись кивка собеседницы, пояснил: — Мир тесен. Алехандро с ней тоже однажды встречался. Кстати, ей известно что-то об Айе Геллан и Зета-центре?

— Думаю, нет… ну разве что Винсент с ней поделился, но это вряд ли. К слову, твоё руководство знает о поиске Айи «Амилайтом» и «Мариянетти»? — Эледа, чуть наклонив голову, внимательно посмотрела на собеседника.

— Айя Геллан значилась в списках с минимальным приоритетом, а год назад эти списки ещё и чистили, так что информация осталась только в архивах. Но если когда-нибудь фоновый перекрёстный поиск случайно вычислит это обстоятельство, то тогда, разумеется, узнает и моё руководство. Может быть. А пока… — мужчина улыбнулся.

— А пока пусть остается так. Спасибо.

— Тогда я связываюсь с Алехандро, а ты со своим рейдером? К слову, ты так и не рассказала о плюсах в карму, — Герард, наконец-то, взялся за столовые приборы.

— Небольшая преступная группировка. Три десятка людей организовали нелегальное, но прибыльное дело по борьбе с неврозами, — начала рассказывать Эледа. — Похищали низовых и устраивали специфические развлечения людям из среднего класса. Если же клиенты слишком увлекались, жертву отправляли одному из четырёх подкупленных врачей, который легализовал смерть как произошедшую в результате несчастного случая. Нелегальные жестокие игры для среднего класса, в общем. Я с утра пришлю тебе инфопакет по рабочей связи, там всё в подробностях. Поэтому если есть кто-то толковый, кого надо продвинуть, то это — отличный случай. А вышла я на них, расследуя абсолютно невинные поисковые запросы.

Герард улыбнулся, глядя на собеседницу.

— Если бы ты уже не была полномочным аудитором, я бы позвал тебя к себе вторым личным аналитиком, — сказал он.

Сегодняшние ночь и день вымотали Абигейл, выжали досуха, вытянули все силы. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько опустошённой. Эледа Ховерс оказалась на редкость въедливой личностью и буквально душу вынула из собеседницы, допытываясь о работе АБН.

Затем, уже поздно ночью, на квартиру к мисс Бхаттар приехал неприметный маленький человечек в стоптанных туфлях и с потертым дипломатом в руках. Человечек прикидывал вместе с Эледой, как максимально просто и выгодно вскрыть работу АБН, но при этом вывести из-под удара саму Абигейл. Он суетливо чертил схемы в старом блокноте, листы которого были потрёпанными, с серыми загибающимися уголками. И снова разговоры, разговоры, разговоры, вопросы, ответы, новые вопросы, новые ответы…

Всё закончилось, когда наступило утро. Ложиться спать уже не имело смысла, тем более, Аби ждал день, требующий утряски многих проблем. Тут не до сна, успеть бы сделать необходимое. К счастью, успела, однако по завершении накопившаяся усталость обернулась совершенной апатией.

Квартира встретила хозяйку темнотой (гардины были задернуты с прошлого вечера), тишиной и лёгким запахом благовоний, которые Аби жгла перед выходом из дома на маленьком алтаре КорпДуха в спальне.

Неужели этот отвратительный день, наконец, закончился? Просто не верится. Абигейл закрыла дверь и привычным движением бросила ключ-карту на полочку возле зеркала. В этот момент кто-то крепко взял хозяйку квартиры сзади за локти, прижимая её руки плотно к телу.

Страшное дежавю накрыло мисс Бхаттар с головой. Она даже не попыталась вырваться — оцепенела от ужаса. В голове вихрем пронеслись какие-то совершенно неуместные мысли о том, что молитвы КорпДуху, возносимые с утра, оказались пустыми, что в личной жизни так толком и не сложилось, что мужика не было чуть ли не месяц, что не вынесла мусор, что в шкафчике лежит комплект постельного белья, который забыла отнести в прачечную, что очень хочется жить и вообще всё вышло как-то по-дурацки и по-дурацки же заканчивается.

— Пожалуйста, — тихо попросила Аби, надеясь выторговать себе хотя бы безболезненную смерть. — У меня не было цели вредить вашей нанимательнице. Вы ведь знаете.

— Знаю, — сказали из-за спины. Отпускать свою жертву нападавший явно не собирался. — Поэтому мне рекомендовали принять решение на месте.

Женщина судорожно вздохнула. Она узнала голос. Тот самый, что накануне. А потом до неё, хоть и с опозданием, дошёл смысл произнесённых слов «принять решение на месте». Абигейл даже слегка дернулась. Что за бред он тут несет? Какое ещё решение на месте?

Чтобы проверить свое неожиданное подозрение, она дернулась чуть энергичнее и… неожиданно легко освободилась. Секунду назад такие сильные, мужские ладони мягко соскользнули с её рук.

Аби повернулась к нападавшему, силуэт которого слабо угадывался в плотном мраке.

— Тогда скажите, — вкрадчиво спросила мисс Бхаттар, — смогу ли я как-то повлиять на принятие этого решения?

— Очень может быть, — ровно ответил мужчина. — Тем более что прямых распоряжений относительно вашей судьбы я не получал.

Про себя Абигейл немного истерично расхохоталась, вслух же сказала со всей возможной кротостью:

— Я постараюсь быть очень убедительной… пожалуйста, дайте мне шанс.

— Посмотрим.

Подобное замечание, отпущенное в густой полутьме, прозвучало довольно забавно. Впрочем, Аби проигнорировала это обстоятельство, она осторожно коснулась холодными ладонями стоящего напротив мужчины. Ткань его одежды была тёплой на ощупь. Пуговицы рубашки. Твёрдый пресс. Прохлада пряжки дорогого ремня. Гладкая кожа…

В общем-то, быть убедительной мисс Бхаттар удалось без всяких усилий. Вообще без всяких. Даже, хм… м-м-м…

К слову, Абигейл и предположить не могла, что в её довольно скромно обставленной квартире столько мест, удобных для секса. Очень много удобных мест. Консоль туалетного столика, с которого на пол сыпалась косметика, угол в прихожей между дверью и вешалкой, банкетка для обувания, узкий комод…

В себя Аби пришла, лёжа животом на кухонном столе. Тело было слабым и непослушным, казалось, кости в нем размякли, а мышцы превратились в кисель.

Ох, ты ж…

К счастью, крепкий пластик выдержал вес тела хозяйки и ее, гм, мучителя, который, как выяснилось, практиковал весьма жёсткий секс.

Давно, очень давно Абигейл не чувствовала себя столь удовлетворённой. А может быть, и никогда не чувствовала. Её будто раскрутили в центрифуге, а потом вышвырнули в невесомость. Кожа горела, во рту пересохло… Аби в очередной раз попыталась подчинить себе собственный организм, однако организм в очередной же раз отказался подчиняться, предпочитая и дальше лежать поперек стола, вновь и вновь переживая произошедшее.

Кое-как мисс Бхаттар всё-таки переборола упоительное расслабление, но прежде чем у неё это получилось, прошло несколько минут. Ноги слушались хозяйку плоховато и всё пытались подогнуться. Черт, с таким вдохновением Аби не драли, наверное, ни разу в жизни.

Наконец, Абигейл встала и, сделав шаг, отступила к блоку кухонной техники.

— Свет, — последовал хриплый приказ.

Система «Неприступный дом» мгновенно отреагировала: софиты зажглись, озаряя кухню. Аби зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела спокойно сидящего на стуле и уже полностью одетого гостя — того самого араба, который скрутил её накануне. Мужчина невозмутимо смотрел на мисс Бхаттар и выглядел так, словно это не он жалких пять минут назад раскладывал её во всех позах на всех имеющихся горизонтальных поверхностях. Аби же стояла перед ним совершенно голая, словно девчонка из эскорта перед клиентом. Ну и к чёрту.

Она открыла выдвижной шкафчик, извлекла оттуда пачку сигарет, достала одну, прикурила и, прикрыв глаза, затянулась.

Гость молчал. Прячась за тонкой завесой быстро уходящего в вытяжку дыма, молчала и хозяйка квартиры. Она стояла, опираясь бедрами о кухонный шкафчик и отведя назад плечи, отчего обнаженная грудь выглядела еще соблазнительнее.

— Было бы вежливо предложить мужчине кофе, — спокойно сообщил араб.

— Было бы вежливо не пугать женщину, подкрадываясь к ней в темноте, — парировала Аби.

— Не похоже, что ты так уж любишь вежливое обращение. Когда раскусила блеф?

— Когда ты сказал, что примешь решение сам. Ну и окончательно убедилась, когда смогла без труда вырваться. Интересно, если бы ты действительно получил приказ меня ликвидировать, успела бы я хоть что-то понять?

— Зависит от поставленной задачи. Но если просто устранить, то нет, разумеется. Только зачем отдавать приказ о физическом устранении, если нейтрализовать тебя можно абсолютно законно, просто открыв дело по АБН? Так как насчёт кофе?

Хозяйка квартиры смутилась:

— Извини, но тем кофе, который я пью, ты, в лучшем случае, станешь чистить унитаз.

— Я непривередлив, — ответил гость.

Аби пожала плечами. Хочет попить дешёвой синтетической бурды — его право.

Она открыла кухонный шкафчик, где лежали продукты.

Ничего себе! С полок были выброшены все хранившиеся там запасы. На Абигейл смотрели, сияя в лучах электрического света, дорогие упаковки: натуральный кофе, настоящий индийский чай, большой сверток со свежей выпечкой, ветчина, сыр, пакет с фруктами… О, боже, несколько плиток настоящего шоколада!

Хозяйка повернулась к гостю и спросила:

— Я занималась сексом за еду?

— Не за что, — ответил он и напомнил: — Я по-прежнему жду кофе.

— Э-э-э… — Аби растерялась, она не умела варить настоящий кофе.

— Понятно, — собеседник встал и отодвинул хозяйку от плиты, при этом словно невзначай мазнув ладонью по обнажённому бедру.

Тело сразу же отозвалось вновь всколыхнувшимся томлением. Абигейл поспешно отстранилась.

— Хотя бы скажи, как тебя зовут, — попросила она, чтобы немного совладать с собой.

Араб молча достал из шкафа маленький ковшик, в котором Аби обычно варила себе кашу. Потом так же невозмутимо включил электрический чайник, извлек из выдвижного шкафчика ложку, а затем вскрыл упаковку с кофе. Да, гость, похоже, времени не терял и в отсутствие своей «жертвы» основательно изучил её жилье.

— Зачем тебе моё имя? — наконец, спросил он.

— Например, чтобы я могла выкрикивать его в моменты кульминации, — сухо ответила женщина.

— Считаешь, нам стоит повторить? — спросил собеседник, наливая в ковшик вскипевшую воду и размешивая в ней кофе.

— Считаешь, что нет?

Мужчина поставил ковшик на огонь и повернулся к собеседнице:

— Я считаю, что ты слегка форсируешь события.

Абигейл искренне рассмеялась:

— Я? Форсирую? То есть это не ты пробрался в чужую квартиру, не ты принес дорогой еды, не ты всё здесь обыскал и не ты, дождавшись возвращения хозяйки (которую до этого видел всего один раз), взялся драть её прямо в прихожей?

В ответ на эту ироничную речь собеседник невозмутимо помешал закипающий кофе, снял его с огня и спокойно заключил:

— Конечно, я. Мало того, вот сейчас мы попьем кофе, ты чего-нибудь поешь, — мужчина неторопливо выложил на стол содержимое шкафчика: ветчину, хлеб, выпечку. — И я выдеру тебя в гостиной. Устраивает такой вариант?

Аби растерялась, не понимая, шутит он или говорит серьезно.

— Снова за еду?

— Теперь с предоплатой.

— А чем я обязана такой пылкости? — поинтересовалась женщина, чуть отодвигаясь от стола, чтобы гостю было удобнее поставить чашку с умопомрачительно пахнущим кофе.

— Ты мне понравилась. И я тебе тоже. Почему бы не воспользоваться этим прекрасным совпадением?

— Действительно, — сказала Аби. — Тогда зачем прерываться на кофе?

Мужчина покачал головой:

— Мы не прерываемся. Мы растягиваем удовольствие. Пей, пей.

Кофе оказался изумительным. Абигейл в жизни не пробовала ничего подобного. Правда, чувствовала она себя несколько скованно, хотя уже и поняла, что убивать не будут. Интересная у этого мужика манера ухаживать. С другой стороны, он вроде не ухаживает. С порога чётко обозначил, зачем пришёл, и следовал намеченному. Кстати, глупо было бы говорить, что это не добавило произошедшему остроты. Несколько извращённой, но в рамках нормы…

Размышления Аби прервал молчавший всё это время гость.

— Пора, — сказал он, бросая короткий взгляд на часы. — У меня в запасе ещё часа два. Надо всё успеть.

Издевается? Не похоже. Судя по всему, просто ставит в известность.

Абигейл решительно отодвинула от себя чашку и встала. Развёл её, как девчонку, а теперь выделывается, будто раджа перед наложницей!

— Ты всегда так за женщинами ухаживаешь?

— По обстоятельствам и ситуации? Да, всегда, — спокойно ответил гость.

Её вдруг страшно разозлила его непоколебимая самоуверенность и то, что он считает возможным вести себя и разговаривать вот так.

— Что ж, Мистер Без Имени. Решение, которое вам следовало принять на месте, думаю, принято в мою пользу. То есть конфликт улажен к взаимному удовольствию сторон. Поэтому предлагаю закончить встречу и…

Он в ответ спокойно снял пиджак, галстук и начал расстёгивать запонки на рубашке:

— Ты не поняла. Я никуда не ухожу. Впрочем, на ночь не останусь, у тебя кровать слишком узкая, не люблю такие. Завтра, кстати, тоже приду. Что принести?

— Принеси мне хороший пистолет, — без раздумий ответила собеседница. — В нынешнем я немного разочаровалась.

— Как скажешь, — по-прежнему серьёзно кивнул мужчина. — Что-то ещё?

Аби прищурилась.

— Да. Серьги и платье, — подумала и добавила: — Шёлковое.

— Какого цвета? — он снял рубашку.

— Изумрудного. Длинное.

— Хорошо. Это всё?

Она по-прежнему не понимала, насмехается он или говорит серьёзно, поэтому ответила:

— Как решишь.

Собеседник снова абсолютно серьёзно кивнул.

Внезапно Аби успокоилась. Впервые в жизни между ней и мужчиной всё происходило настолько быстро, прямо и без рефлексий. Глупо говорить, будто бы ей это не понравилось. Зачем тогда артачиться, портить вечер? Всё ведь прекрасно.

Поэтому Абигейл подошла к гостю, легонько провела ногтями по обнажённому торсу и спросила уже безо всякого вызова:

— Так как тебя называть?

— Можешь Хозяином или Господином, — спокойно и без тени улыбки ответил он.

Аби показалось, будто на неё опрокинули ведро ледяной воды.

— Что-о-о??? — женщина дёрнулась, пытаясь отпрянуть, но собеседник отточенным движением стиснул её локти, снова прижимая их к телу.

— Ты, извращенец чертов!..

Жертва забилась, впрочем, гость резко развернул её, вжимая спиной себе в грудь, и оторвал от пола.

Аби задрыгала ногами и заорала:

— Отпусти, скотина!

А потом почувствовала, как мужчина мелко затрясся и впервые за всё время их знакомства рассмеялся:

— За извращенца и скотину придется ответить.

Конечно, Абигейл ещё подрыгалась, чтобы посильнее его раззадорить, и несколько раз даже с наслаждением укусила, после чего сполна ответила за всё сказанное и сделанное.

Спустя два часа гость обувался в прихожей, а Аби стояла, раздетая, прислонившись плечом к косяку, и задумчиво за ним наблюдала. Закончив возню со шнурками, мужчина надел пиджак, поправил перед зеркалом галстук и, наконец, повернулся к хозяйке квартиры:

— Завтра вечером приду. Если не смогу, скину сообщение.

Она хотела было узнать, откуда у него её контакт, но вовремя опомнилась. Нашла, что спрашивать.

— Хорошо.

Он открыл дверь, однако на пороге обернулся:

— А зовут меня Джалиль.

— Постараюсь не забыть, — успокоила Абигейл.

Корпоративная зона «Амилайт»

В родную корпорацию Гай вернулся накануне вечером. Возвращение выдалось на удивление спокойным: байк Джинджер нашёлся там, где она его оставила, правда, вертолет пришлось ждать довольно долго, но ведь не под пулями же, а в тишине и спокойствии, с пивом и снеками. Чего не скажешь о встрече с координатором. Вот уж где ни пива, ни снеков. Мурыжил несколько часов. Впрочем, иного Гай и не ожидал. Зато сейчас, наконец, дома.

Дом пах девчонками: шоколадом, свежей выпечкой и попкорном. Гай неслышно закрыл входную дверь и, не включая света, неторопливо разулся. Из гостиной лилось слабое переменчивое сияние, сопровождаемое гнетущей музыкой.

Видео смотрят. Ужастик, наверное, раз свет выключили. Вот кто бы объяснил: зачем надо смотреть фильм, большую часть которого сидишь с головой под одеялом или закрываешь руками лицо? Неужто таким образом можно понять сюжет?

Гай неслышно прошёл в гостиную. Ну, точно, огромный диван бугрится от подушек и пледов, противоположная стена будто растворилась, а по ту сторону — тёмная комната. Камера делает наезд на абсолютно пустой угол, музыка становится ещё тревожней…

— Бу, — сказал Гай негромко.

— А-а-а-а-а!!! И-и-и!!!

Рейдер на мгновение оглох от дружного визга и стремительно пригнулся, пропуская над головой картонное ведро с попкорном. Через секунду в комнате зажегся свет.

Гай выпрямился и с изумлением уставился на группу незнакомых полуголых девчонок-подростков, одетых в одни только пижамные майки и трусики. Девчонки сбились на диване в испуганную стайку и смотрели на появившегося из темноты мужчину вытаращенными глазами.

Вот так пошутил.

Растерянный отец лихорадочно пытался отыскать среди испуганных вытянувшихся лиц хоть одно знакомое.

— Папа? — неуверенно спросили откуда-то справа, а потом радостно заорали: — Па-а-апа-а-а!!!

Элли, стоящая в стороне от дивана, отбросила занесённую над головой подушку и кинулась к отцу.

Фух. Хоть что-то есть в этом мире неизменное. Гай подхватил дочку.

— Папа!!! — с другой стороны на нём тут же повисла Энни. — Напугал!

М-да. А ведь бывшая жена всегда говорила, что у Гая идиотское чувство юмора.

Под ногами хрустел попкорн, слева от дивана по полу растекалась из опрокинутой чашки лужа горячего шоколада, на ковре валялся перевернутый поднос с пончиками… К счастью, кто-то догадался поставить фильм на паузу, хотя бы жуткий музон оборвался.

Подружки дочерей, сидевшие на диване, наконец, успокоились — начали переглядываться и хихикать. Гай почувствовал себя педофилом на детском празднике: полуголые школьницы, какой-то бардак кругом, а он стоит, улыбается идиот идиотом и прижимает к себе двух, самых красивых.

— Ты же сказал — через неделю вернёшься! — возмутилась Энни, слегка отстраняясь.

— Ну, сюрприз, — ответил отец. — Или мне не рады?

— Рады, пап, но мы ж чуть не описались! — тут же сообщила её сестра. — Мы ведь «Убийца-киборг из подпространства» смотрим.

— Да? — Гаю название ни о чем не сказало. — А чё голышом?

— А у нас пижамная вечеринка, — застенчиво подала голос одна из гостий и накинула на плечи плед.

— Вечеринка? — хмыкнул рейдер, обращаясь к Элли. — С каких пор просмотр ужастика в трусах считается вечеринкой?

— Па-а-ап… — протянула она с упрёком. — Лет сто уже считается. Ты просто взрослый.

— И внезапный, — подытожил Гай. — Ладно, бойтесь дальше, только приберитесь. Тусовщицы.

Девчонки переглянулись:

— А ты… всё?

Отец повернулся от лестницы на второй этаж:

— В каком смысле «всё»?

— Ну, — пояснила Элли, — уже с концами?

Вот хорошо, что она ещё мелкая. Жене б он ответил по-другому, и та опять бы бухтела по поду поганого чувства юмора.

— С концами, с концами. В смысле, ура, папа вернулся. А вы хоть пиццу закажите, если уж попкорн весь на меня высыпали и пончики по полу разметали.

Девчонки переглянулись, просияв от счастья. Энни в прыжке метнулась к телефону делать заказ, а Гай отправился наверх.

В его комнате, на первый взгляд, царил привычный порядок. Однако в отсутствие хозяина на кровати кто-то валялся, а потом старательно (очень старательно) заправил. Только угол покрывала слегка перекосило, плюс подушки легли немного асимметрично. Вот ведь козявки!

Рейдер огляделся, отыскивая глазами ещё какие-нибудь приметы вторжения. Прям хоть опечатывай помещение перед командировками. Интересно, зачем они сюда приходили? Вряд ли просто полежать на постели. Хм. Сейф им точно не вскрыть. Гай задумчиво подошел к шкафу, осторожно приоткрыл дверцу, придержал пирамиду коробок, после чего отвел створку полностью и усмехнулся: совершенно не так сложили коробки. То есть, по детской наивности решили, что содержимое шкафа всегда выпадает потому, что папа не умеет поддерживать порядок, а не потому, что папа умеет ставить ловушки на любопытных козявок. Ладно-ладно.

И чего, вредительницы мелкие, вы здесь хотели? Рейдер достал и включил досмотровый прибор, а затем пробежал видеощупом по внутренностям шкафа. Цель мелких вредительниц отыскалась в боковом отделении — электронный многофункциональный бинокль.

Гай взял с полки девайс, просмотрел настройки, хмыкнул: ещё и откалибровали под себя, а потом попытались откатить обратно, но накосячили. Интересно, кто? Энни? Элли? А главное — зачем? Вот зачем им бинокль? Что в него смотреть?

Отец бросил взгляд на часы. Время позднее, значит, воспитательная работа завтра. Пока пусть развлекаются. А утром можно будет провести семейное расследование, на котором обе подозреваемые расскажут и зачем прыгали на кровати, и на кой чёрт брали бинокль.

— Пап, мы тебе сэндвич… — Энни осеклась, да так и застыла на пороге с подносом в руках.

Лицо у неё сразу сделалось виноватым, пунцовым. Какое уж там расследование. Мгновенно слиты и явки, и пароли, и имена сообщников. Кстати, о сообщниках, Элли, стоящая за спиной сестры, выглядела совершенно спокойно. Покерфейс — наше всё. Актриса… будущая.

— Сэндвич — это хорошо, — спокойно сказал Гай, выставляя в бинокле сбитые настройки. — А в моих вещах вы рылись в поисках колбасы и хлеба?

— Не, — беспечно махнула рукой Элли. — Мы знаем, что тут ни хлеба, ни колбасы. Разве ж они у тебя залежатся! Просто я увидела в доме напротив клетку с хорьком. Энни ж любит всякое такое, ну я и предложила посмотреть. Она, кстати, была против, мы даже чуть подрались и она огребла подушкой.

— Надо полагать, ты победила? — уточнил отец.

— Ага, — легкомысленно кивнула дочь.

Гай взял с подноса сэндвич и направился к окну.

— Где?

— Третий дом, пентхаус, — без запинки ответила дочь. — Там ещё красная римская штора.

Отец откусил бутерброд и навёл оптику на здание.

Вот окно. Вот не опущенная красная штора. Свет включён. А вон и клетка. Действительно, хорёк.

— Правда, он классный? — робко уточнила Энни, протягивая отцу кружку с кофе.

— Он-то классный, — вздохнул Гай, — но за бинокль всё равно накажу. Подумаю, как. — И добавил многозначительно. — Обеих.

Элли заискивающе улыбнулась, прижалась к нему и заглянула в глаза:

— Ну, па-а-апочка… ну ты же самый-самый лу-у-учший…

— Это верно. И только потому я отдам-таки вам подарки. А не был бы самым лучшим, уже бы обе огребли и сидели по своим комнатам.

Дочери переглянулись. Во взглядах обеих отразилась робкая надежда и… предвкушение.

Гай кивнул в сторону стола, на котором лежали два разных по размеру свёртка. Один меньше зажигалки, а другой размером с полблока сигарет.

— А-а-а!!! Ты самый-самый лучший!!! — завизжала во всю мощь лёгких Элли и запрыгнула на отца, душа его в объятиях. — Папа, ты самый-самый супер!!! Это ведь видео-курсы, да? Правда? Правда?!

— Видеокурсы? — Гай сделал удивлённое лицо. — Нет. Какие еще видеокурсы? Где я их, по-твоему, достану? На флешке — пособие по домоводству.

— Я тебя обожаю!!! — не слушая его такое неубедительное враньё, продолжала верещать дочь. — Обожаю тебя!!!

С этими словами она, наконец, отлепилась от отца и метнулась к столу, где нетерпеливо зашуршала оберткой.

Энни же, пока сестра ликовала, стояла молча, лишь потрясённо таращилась на пластиковый модуль, выпавший из упаковки.

— Па-а-ап? — спросила девочка, с недоверием глядя на Гая. — Это…?

Тот вместо ответа лишь выразительно пожал плечами.

— Ты купил мне такую навороченную модель? — уточнила дочь, переводя взгляд с подарка на отца и обратно.

— Ну, мне сказали, там расширенный набор функций, — развёл руками Гай. — Я решил — тебе будет удобнее.

Энни быстро включила прибор, пробежала пальцами по настройкам меню и снова вскинула на отца сияющие счастьем глаза.

— Папа, я о таком даже не мечтала… — она подошла, уткнулась лбом отцу в грудь и сказала глухо: — Спасибо.

Гай поцеловал гладкую светловолосую макушку. Под левую руку ему тут же поднырнула Элли и, прощелыга, уставилась с мольбой во взгляде:

— Па-а-ап, ты ведь завтра передумаешь нас наказывать, ведь да?

— С чего бы? — осведомился Гай. — Подарки им привези, да ещё и за косяки не взд… не спроси?

Сестры переглянулись:

— Пап, а как же амнистия в честь праздника? — вкрадчиво спросила Энни.

Откуда только слов таких нахваталась.

— Что за праздник?

— Называется «Папа Дома», — хихикнула Элли.

— Праздник «Папа Дома» вы отметите завтра торжественной уборкой и другими штрафными работами, — без тени улыбки сказал отец. — А пока валите к подружкам, они вас уже заждались.

И он подтолкнул обеих легкими шлепками к двери.

— Валите, валите, я пока прикину справедливый объём праздничных штрафных работ.

Девчонки, не сговариваясь, показали ему языки и быстренько ретировались за дверь. А меньше чем через минуту с первого этажа донеслась уже знакомая Гаю гнетущая музыка, а потом дружный визг. Видимо, убийца-киборг вылез-таки из своего подпространства.

* * *

Энни обнимала подушку и сладко спала, когда холодные пальцы ухватили её за щиколотку и потянули. Девочка дрыгнула ногой, невнятно бормоча, но в этот момент с неё безжалостно сдёрнули одеяло. Так подло мог поступить только один человек в доме. Элли.

— Чего тебе? — Энни с трудом разлепила глаза.

Сестра, стоящая напротив, приложила палец к губам, мол, не ори.

— Что я говорила? — торжествующим шепотом спросила она.

— Когда? — зевнула Энни.

— Тогда! У него точно кто-то есть! — глаза Элли горели тёмным пламенем.

— У Трэвиса? — по-прежнему ничего не понимая, уточнила Энни.

— Да у какого еще Трэвиса! — вскипела сестра. — У папы! У папы точно кто-то есть!

— Да-а-а? — безо всякого интереса зевнула Энни. — С чего ты взяла?

— Он сейчас нарядился и куда-то собрался!

— Папа? Нарядился? — улыбнулась девочка. — Погладил футболку с шортами?

Элли фыркнула.

— Щас тебе! Он, знаешь, какой? Он надел брюки с рубашкой! Глаженые, — сказала она многозначительно. — И, похоже, побрызгался духами.

— Серьёзно? — Энни от таких новостей даже села в кровати. — Думаешь, папа в кого-то влюбился?

— Точно тебе говорю! А ты не верила! — сестра смотрела с укором. — Я тебе ещё когда сказала! Месяца три назад. Вот щас они заделают тебе братика, будешь знать. Давай бегом умывайся, одевайся и пойдём.

— Куда? — растерянно спросила Энни.

— За папой! Надо же знать, кто она? А вдруг это какая-нибудь злая тощая сука, которая только и ждёт, чтоб его облапошить? Что тогда будешь делать?

— Почему тощая? — продолжила отчаянно тормозить сестра.

— Хватит тупить! — зашипела Элли, стаскивая её за руку с кровати. — Одевайся! Иначе он уйдет, и мы останемся с носом! Встречаемся через пять минут в коридоре.

Она ускакала, а Энни потащилась в ванную. Сборы заняли у неё чуть больше пяти минут, поэтому пышущая гневом сестра подгоняла её едва ли не пинками. Внизу хлопнула дверь — это папа вышел из квартиры.

— Послушай, — попыталась Энни воззвать к здравому смыслу подстрекательницы, — папа — взрослый человек, он имеет право на личную жизнь и…

— Хватит рассуждать! — Элли за руку потащила её вниз по лестнице. — Вот одна девочка тоже думала, что ничего страшного, а папа вышел замуж…

— Женился, — автоматически поправила сестра.

— Вышел замуж, — многозначительно повторила Элли. — И сдал её в интернат!

— Хватит меня тянуть! — Энни вырвалась. — Папа не выйдет замуж и никуда нас не сдаст! Он нас любит! А мы не имеем права за ним подсматривать и подвергать сомнению…

— Слушай, ты, зануда, — тяжёлым взглядом смерила её собеседница. — У папы никогда, никогда не было отношений! А тут вдруг появились!

— Да с чего ты взяла, что никогда? — сестра торопливо надевала кроссовки. — Просто мы не знали.

— Ты помнишь, чтобы папа наряжался? — Элли упёрла руки в бока. — Помнишь, чтобы он надевал брюки и рубашку куда-то, кроме как на похороны?

— Я и похорон-то не помню, — пробормотала Энни.

— А я помню! Так вот, он никогда никуда не наряжается! Я даже не знала, что у него брюки и рубашка есть, — закончила сестра, противореча сама себе. — Пошли! И смотри, тихо у меня, не то скажу, что всё это — твоя затея!

С этими словами подстрекательница выскользнула из квартиры. Энни не осталось ничего иного, как последовать за ней. В душе зарождалась глухая тревога. А вдруг, правда, у папы появилась какая-то женщина, которая хочет создать с ним семью, но которой не нужны две девочки-подростка от предыдущего брака? Вдруг она вскружит папе голову? Или папа откажется идти на поводу, а она в отместку разобьёт ему сердце? И папа запрётся в своей комнате, чтобы мрачно пить виски, как делал папа Дженнифер, когда умерла её мать?

От этих мыслей и подозрений Энни стало так страшно, что она припустила следом за сестрой с вполне искренним, а вовсе не напускным энтузиазмом.

Элли же, выскочив из подъезда, лихорадочно огляделась, после чего уверенно помчалась вверх по улице. Она зорко всматривалась вперёд, чтобы не потерять из виду знакомую спину, мелькающую в потоке пешеходов.

— Сюда! — сестра дернула Энни за локоть, утаскивая под прикрытие рекламной тумбы. — Оглянулся!

— Привет, девочки, развлекательный комплекс «Вау-Вау» приглашает вас отдохнуть и поиграть, — весело сказала голограмма симпатичного подростка, поворачиваясь к затаившимся сестрам. — В нашем комплексе навалом самых популярных игр, есть отличная кафешка, аттракцион параллельной реальности, комната невесомости и аэродинамическая труба. А ещё у нас дёшево. Хотите, считаю ваши чипы и прикину среднюю стоимость абонемента на двенадцать часов?

— Отвали! — прошипела Элли навязчивой рекламе и осторожно высунулась из укрытия, отыскивая взглядом отца.

Голограмма, зафиксировав отказ, померкла и сменилась изображением девушки с красивой улыбкой:

— Стоматологическая клиника…

— Бежим! — Элли потянула сестру за руку и снова помчалась вперёд по улице.

Так девчонки пронеслись ещё пару кварталов. Энни про себя радовалась, что отец идёт неторопливо, а то в боку уже начинало покалывать.

— Слушай, — запыхавшись, спросила она сообщницу, — а что мы будем делать, когда их увидим?

— Ничего, — отмахнулась та. — Поглядим, что за фифа, составим мнение, потом попытаемся узнать, кто такая.

— Ну, а когда узнаем? — не унималась сестра.

Элли зорко вглядывалась вперёд, высунувшись из-за угла магазина.

— А когда узнаем, будем решать, как от неё избавиться.

— Но почему сразу избавиться? Вдруг она хорошая? — спросила Энни с надеждой в голосе. — Вдруг от неё не нужно избавляться?

Элли смерила её таким суровым взглядом, что стало понятно — выбор отца, каким бы он ни был, она без боя одобрять не собирается:

— Не может она нам понравиться! Она хочет украсть папу! И у неё это неплохо получается!!!

— А ты не думала, что папа с ней счастлив? Ему, может, приятно, что кто-то хочет его украсть? Он, знаешь ли, вовсе не обязан всю свою жизнь посвятить нам! — возмутилась сестра.

— Не обязан, — огрызнулась собеседница, — но папа очень наивный и к тому же плохо разбирается в женщинах. Я не хочу, чтобы его облапошила какая-то курица!

— С чего ты взяла? Ну, что он плохо разбирается…

— Думаешь, если бы разбирался хорошо, то женился бы на нашей матери? И заделал ей нас? Папа как ребёнок! Ты вспомни, когда он купил нам лазерные мечи, что было?

— Хм…

Похоже, Энни вспомнила и о том, как они с сестрой получили в подарок мечи ситхов, и о том, как отец, впавший от них в ребяческий восторг, в тот же день купил себе такой же. Битвы джедаев кипели недели две…

— Вот-вот, — многозначительно сказала сестра. — А ещё я читала, что взрослые при выборе партнёра ориентируются на определённые типы. То есть, если его когда-то очаровала наша мама, то с вероятностью девяносто процентов второй раз очарует женщина, очень на неё похожая. Ну… нравятся ему такие.

Вот тут-то Энни не на шутку испугалась и теперь уже сама высунулась из-за угла. Отец стоял в тени дерева возле входа в уютное французское кафе.

— Блин… папочка, ну как ты мог снова так вляпаться? — пробормотала Энни.

— Смотри! — зашипела на ухо сестра. — Вон! Вон она!!!

По улице в направлении кафе шла стройная темноволосая женщина. Очень эффектная — длинноногая, в красивом платье и на высоких каблуках.

— Че-о-орт… — выдохнула Энни. — Да она прямо модель. А может, это не…

Отец опроверг надежды дочерей — сделал шаг из своего укрытия и, подхватив женщину на руки, легонько закружил. Та испугалась, вскрикнула, но потом обхватила его руками за шею и засмеялась. А после этого… после этого они поцеловались, и у сидящих в засаде девчонок совершенно испортилось настроение.

— Кобыла какая-то, — голосом, в котором не было уверенности, пробормотала Элли.

— Угу, — мрачно и исключительно из солидарности согласилась Энни. — И смех противный. Пойдем домой?

— Ну, уж нет! Пошли на ту сторону, я взяла бинокль! — с торжеством заключила сестра.

— Что-о-о??? Ты вынесла из дома папин бинокль? Опять?! — Энни вытаращилась на неё. — Ты совсем обнаглела?

— Да не ори, это обычный оптический. Мне Трэвис подарил. Он его спёр в развлекалке. Не важно, в общем, — она достала из рюкзачка маленький белый бинокль изящного дизайна и с ним в руках устремилась к пешеходному переходу.

На противоположной стороне улицы было тенисто. Девочки спрятались за автоматом по продаже прохладительных напитков, где Элли заняла наблюдательный пост и начала излагать сестре происходящее:

— Сели у окна. Эта смеется. Глазки строит. Папа счастлив. Что-то ей дает. Какую-то коробку. Кобыла рада. Открыла. Рада ещё сильнее. Что-то заказали. Кобыла аж светится.

Энни внезапно стало стыдно и как-то не по себе.

— Элли, — тихо сказала она, — нас здесь быть не должно. И вообще, эта женщина нравится папе, как ты можешь называть её кобылой? Тем более, она симпатичная. Тебе самой-то не противно?

Сестра отняла от глаз бинокль:

— Если тебе противно, то и иди отсюда. Моралистка убогая!!!

— Ну и пойду.

— Ну и иди.

Энни рывком развернулась и направилась прочь. Ей было и горько, и стыдно, и страшно, и обидно… Папа обнимал какую-то незнакомую женщину, улыбался ей, даже целовал! Он выглядел таким счастливым, но… без них! Без Энни и Элли, которых будто не существовало!

Она брела прочь, как вдруг сзади за локоть ухватила знакомая рука.

— Ладно, не дуйся, — примирительно сказала догнавшая сестру Элли. — Не буду называть её кобылой. Просто… вот зачем она ему?! И почему он нас не познакомил? — закончила она севшим голосом.

— Потому и не познакомил, — зло ответила Энни. — Знал, что будем дуться! Или… может, несерьёзно у них всё? — в её голосе прозвучала надежда.

— Щас тебе, — уныло ответила сестра. — Они, вон, перекусили наскоро и довольные куда-то свинтили. Даже думать не хочу, куда. Идём домой лучше, а то папа вернётся, а нас нет. Только, смотри, не проколись, что мы за ними следили. Вечно у тебя всё на лице написано. Мы ничё не видели, ни папу, ни эту ко… тетку. Поняла?

Энни грустно кивнула и повторила:

— Зря мы за ними пошли…

— Ой, всё!

Девочки зашагали по залитой радостным солнцем улице обратно к дому, но на душе у обеих было тоскливо.

* * *

Первый день отпуска выдался просто отличным. Гай выспался так, как высыпался только дома — до полного изумления, без сновидений и на абсолютном расслабоне.

Девчонки на своей пижамной вечеринке тусили чуть не до трёх утра. На удивление отца, кстати, сперва всё за собой прибрали и только потом разбрелись по кроватям. Проснулись часов в одиннадцать, вяло позавтракали, после чего гостьи расползлись по домам, а Энни и Элли, проводив подружек, завалились досыпать, даже Принца Дриса слушать не стали. Это временное затишье Гай решил использовать в своих целях — пока близняшки дрыхнут, встретиться, наконец, с Сюзанной, которую не видел уже неделю. Выходило всё крайне удачно: дочери спят, а у Сюзанны обед и её можно без труда найти в любимом кафе.

Однако Гай недооценил своих девчонок.

Слежку он предугадал, когда Элли, зашуршав наверху, прокралась мышкой к сестре, после чего незамедлительно зашуршала и та. Отец, правда, сперва понадеялся, что у них обычные девчачьи секреты, но на улице понял: идут по следу. Прятаться-то не умели толком и даже не подумали, что ныкаться по углам — дело пустое, если кругом отражающие поверхности: зеркальные стены зданий, витрины…

Сперва Гай хотел уйти от «хвоста» и подкрасться к близняшкам с тыла, чтобы крепко всыпать за нахальство. Но потом передумал. В конце концов, Сюзанна — не какое-то временное увлечение, рано или поздно придётся познакомить с ней дочерей, и тогда им предстоит принять тот непростой факт, что папа нашёл себе спутницу. Вряд ли будут рады, конечно. Возраст у них самый противный… С другой стороны, Сюзанна очень умная женщина, она сумеет понравиться.

В общем, слежка пришлась как нельзя кстати, пусть уже девчонки всё узнают и немного обвыкнутся с неприятной мыслью. Глядишь, потом пройдет легче. А Гай со своей стороны будет сегодня самым любящим отцом, тем более «штрафные работы» за бинокль ему придумывать лень.

Поэтому рейдер спокойно дошел до места, спокойно подкараулил Сюзанну, так же спокойно поцеловал её посреди улицы и увёл в кафе, где нарочно выбрал столик у окна, чтобы обзор был получше. Понимал, конечно, как несладко сейчас дочерям, но пора им взрослеть.

Из кафе Гай с Сюзанной ушли довольно быстро, решив с пользой провести оставшиеся от обеда полчаса. Провели. А потом Гай в отличном настроении вернулся домой к немного угрюмым дочерям, которые сидели по своим комнатам, якобы изучая подарки. Впрочем, к ужину успокоились и повеселели. Всё-таки подарки — волшебная вещь, сильно облегчающая жизнь мужчинам.

Так вот день и прошёл. Гай бездельничал, пил кофе, лежал на диване, смотрел новости — короче говоря, чувствовал себя простым обывателем. Сибаритствовал. И лишь когда за окном повисла ночь, а новости и кинематограф наскучили, рейдер с наслаждением потянулся и, наконец, придвинул к себе голограммер. Не торопясь, выбрал в списке контакт, нажал кнопку вызова. Проекция координатора возникла в воздухе так же быстро и внезапно, как вчерашний киборг из подпространства, который пугал девчонок.

— Привет! Чем порадуешь? — от избытка лени Гай был настроен благодушно.

— Порадую тем, что пока мы тут трудимся в поте лица, ты можешь расслабить булки. Только сильно не торжествуй, долго отдыхать всё равно не выйдет. Коротких выходов до х… — Роб осекся, вспомнив, что рядом с отцом могут находиться дочери. — Много, короче, и старшие рейд-групп нужны. Сейчас вытянем ещё людей, будете срабатываться. В общем, пока есть возможность, лучше удели внимание Сюзанне, скоро на задницу не присядешь.

— Какой заботливый! — хохотнул Гай. — Ладно, понял. А в целом как?

— В целом… — координатор расплылся в довольной улыбке, — в целом, Джин… а, ты всё равно знаешь… Короче, Джин дала результат. Реально дала. Жопы забегали, как крысы под огнеметом. А она оборвала связь и ушла в автономку. Остальное теперь по реакции противника узнавать будем. Что касается последствий… провал практически локализовали: часть — сами вышли, часть — на дно легли, эвакуировать только одного пришлось. Вовремя ты в двести четвертый приехал.

— Не вовремя, — покачал головой Гай. — Окажись я там всего на день раньше, у нас был бы Одди и мы бы вели игру с «Мариянетти», а не локализовали провал.

— Успешно, заметь, локализовали, — с нажимом сказал Роб и добавил: — Вовремя-вовремя. На день позже мы бы так ничего и не узнали. И Джинджер бы с цепи не спустили. А теперь она счастлива.

— О да, хоть кому-то радость от этого всего, — хмыкнул Гай. — Ладно, сколько дашь мне времени, раз уж послерейдовый отпуск в очередной раз накрылся?

Координатор что-то прикинул в уме:

— Завтра двое для твоей будущей группы прибудут, приходи ненадолго в корпус, увидите хоть друг друга. Послезавтра — ещё трое. Затем — на срабатывание двенадцать часов, а там уже — как с задачами выйдет.

— Вот и уделил внимание Сюзанне… Ладно, понял тебя, — с этими словами Гай нажал кнопку отбоя и вздохнул. На день бы раньше…

Рейдер задумчиво смотрел в погасший голограммер. «Южанин такой смазливый, ресницы как у девчонки».

Где же ты сейчас, коллега? Зона отчуждения и воля начальства отсрочили момент знакомства, но хоть плекс и большой, а троп в нем мало, так что пересечемся. Вопрос только: когда, где и на чьих условиях?

Корпоративная зона «Мариянетти»

Если ты создаешь полунезависимую структуру, всем делам которой автоматически присваивается гриф секретности, то тебе, хочешь не хочешь, придется продумывать и систему управления. Один из типовых путей — должность независимого советника, чьим рекомендациям почему-то неукоснительно следуют. В традиционной иерархии Коза Ностра, разумеется, нашлась подходящая должность — консильери: человек, стоящий на особом доверии у дона.

Конечно, доны рейдеров — это не доны мафии, а обычный корпоративный пост, пусть и не самый низкий. Набирали донов, как правило, из тех, кто работал за Периметром, но кадровые перестановки среди них происходили регулярно: кто-то уходил наверх, кто-то возвращался к полевой работе, ну, а кто-то не успевал понять допустимые границы и «исчезал». Вот только консильери практически не сменялись. И всегда назначались из высших, а потому переживали не одного дона.

Именно в руках советников была сосредоточена реальная власть. Именно они из тени управляли корпусом рейдеров. Точнее, ставили задачи и отслеживали реализацию, ну, а дон — дон являлся простым исполнителем. К тому же любые действия в обход штатных процедур были невозможны без участия советников. Впрочем, излишней упорядоченностью «Мариянетти» похвастаться никогда не могла, поэтому большая часть вопросов здесь решалась именно так — в обход.

Сантини Моретти — консильери рейдеров северного сегмента мегаплекса восемнадцать — встал из-за стола и сделал шаг к двери ровно тогда, когда та открылась. Викторию Морган или, как её называли за глаза, Шизу-Красаву отследили по маячку машины ещё на подъезде к зданию. А поскольку больше в этом уголке сектора посещать синьоре Морган было некого, Сантини сделал вполне логичный вывод, что почтить визитом она решила именно его. Хотя, кто знает… прозвище «Шиза» научница получила отнюдь не в насмешку.

Например, расположившийся неподалеку отсюда кластер пищевых производств не подпустил бы синьору Морган к своим фабрикам даже на километр. Ещё слишком памятны были несколько подозрительных случаев, которые считали прямым следствием визита научницы. Например, результатом одной из её прогулок по цеху консервирования стала вспышка среди населения, потреблявшего продукцию фабрики, невиданной эйфории, из-за которой люди сношались так активно, что приключился бэби-бум в отдельно взятом секторе. Доказать прямую причастность синьоры Морган к произошедшему не удалось (ведь не считать же её интерес к здоровью и развитию родившихся детей за причастность?), но самого факта визита незадолго до случившегося хватило, чтобы был дан негласный запрет на посещение ею пищевых производств, водофильтрационных систем и тому подобного. В итоге Виктория и её сотрудники получили особый режим слежения, после чего странные случаи среди потребителей немедленно прекратились.

— Buongiorno, сеньора, — Сантини встретил гостью на пороге и пожал протянутую руку. — Присаживайтесь.

Консильери подчеркнуто учтиво указал в сторону круглого столика и уютных кресел, стоящих в углу кабинета.

Виктория сдержанно, без улыбки кивнула. Выглядела она, как типичная корпоративная грымза: худая, высокая, с безупречной осанкой. Зализанные назад волосы открывали слегка оттопыренные уши, которые придавали научнице хоть сколько-то человеческий вид. Синьору Морган даже можно было бы назвать интересной, однако для этого следовало переодеть ее из старомодного платья-костюма в нормальную одежду, избавить от скучного пучка на затылке, подкрасить и научить улыбаться. В общем, как ни крути, а в ближайшую тысячу лет Шизе-Красаве не грозило стать привлекательной.

И вот вся эта бездна очарования прибыла к Сантини. Видимо, он сильно чем-то огорчил Деву Марию, раз та устроила ему эту встречу. Консильери нацепил на лицо маску сдержанной доброжелательности и спросил:

— Вина? Со Старой Родины, с моего личного виноградника.

— Да, разумеется, — гостья вежливо улыбнулась, — от такого предложения грешно отказываться.

Она прошла к креслам и уселась в то, которое стояло ближе к окну. Сантини мысленно усмехнулся. Виктория, разумеется, отлично владела собой, — без этого умения в высшем эшелоне корпорации делать нечего, — однако консильери точно знал, что её покоробило от его мягкого завуалированного указания на то, что она не является итальянкой. Удалось сходу поставить на место. Отлично.

Пусть хозяин и его гостья выглядели почти ровесниками, однако в действительности Вики Морган недавно исполнилось шестьдесят, тогда как Сантини давно перешагнул восьмидесятилетний рубеж. К тому же, в отличие от блистательно-отвратительной научницы-англичанки, он родился и вырос на Сицилии. А в корпорации «Мариянетти» положение коренного итальянца всегда было и будет выше положения даже самого ценного сотрудника неитальянского происхождения.

Густое красное вино полилось в дорогие бокалы.

— Удивительно, но, несмотря на все наши попытки сделать действительно хорошее вино, — Виктория покрутила бокал, следя за тем, как на его стенках прокладывают себе дорожки тягучие слезы, — превзойти традиционные технологии не получается.

Она сделала глоток.

— Может, вопрос не столько в технологии, сколько в мотивации виноделов? — консильери тоже пригубил ароматное Бароло. Вино, действительно, было отличным. — Например, мой управляющий там, на Сапоге, отлично знает, что если пришлет мне неудачный урожай, то… отправится на ПМЖ в одно из тех неприятных мест, которых так много у нашей корпорации, и которые только и ждут новых поселенцев.

— Но ведь наверняка бывают годы, когда весь урожай неудачный? — спросила Виктория.

— Бывают. И тогда он просто не присылает мне молодых вин. Таким образом я ограждаю себя и своих гостей от плохих напитков. Чем обязан вашему визиту? — спросил Сантини, не желая растягивать «удовольствие» от общества гостьи.

— Перекрестная проверка по архивам выдала нам, что «Амилайт» интересуется носительницей вот этой ДНК, — научница резко прекратила светскую болтовню и придвинула к собеседнику голограммер. — Данные поступили несколько часов назад. Если бы не тормозящая всё вокруг себя конспирация, я бы могла сказать точнее, когда и как мы получили информацию.

С этими словами женщина вывела в голографическое поле ссылку на инфоблок.

— Нет необходимости, — покачал головой консильери. — Секунду…

Он достал из внутреннего кармана пиджака футляр с очками-визором, надел их, включил, после чего коротким движением закинул файл на закачку.

Информационная безопасность проанализировала полученные данные и только после этого запустила их в поиск по внутренней базе ограниченного допуска. Через мгновение перед глазами Сантини развернулся приказ «Амилайта» о поиске объекта по ДНК. Дополнительные сведения: пол — женский, структура меланоцитов изменена, особые приметы: с высокой вероятностью — конопата. Больше ничего. Бедненько.

Сантини отключил визор и вопросительно посмотрел на гостью:

— Быстро. Очень быстро для перекрёстного поиска.

— Это ДНК одного из био-образцов Зета-центра, — меланхолично сказала Виктория, делая очередной глоток вина. — Как только в мои руки попала программа по восстановлению результатов Дерека, всё связанное с ним получило высший приоритет.

Вот тут консильери проняло! Он выпрямился и поставил свой бокал на столик:

— Ошибки быть не может?

— Исключено. Перепроверено по всем доступным источникам, в том числе, неизменяемой копии архивов. Вы…

— В совет директоров сообщено? — прервал её собеседник. — Если в Зета-центре кто-то выжил…

— Совет директоров извещён, — с прежним спокойствием сказала женщина. — Туда отправлен подробный отчёт, в котором проработаны все доступные материалы, приведены все возможные версии, даже самые альтернативные. Ну и, конечно, приложен полный список всех опытных образцов и работников Зета-центра с имеющимися характеристиками… — она чуть помолчала и продолжила: — Если, конечно, Дерек в своей известной манере намеренно не искажал документацию. Водилась за ним такая привычка. Впрочем, этот вариант мы тоже прорабатываем.

Она поджала губы. Ну да, про безумную ревность Шизы-Красавы к восемь лет уже как мертвому Гению Смерти не знали только младенцы…

Консильери снова откинулся на спинку кресла и взял в руки бокал:

— А что вы хотите от меня?

— Провести поиск, получить образец и опередить «Амилайт», — глаза у научницы вспыхнули. — В случае невозможности — уничтожить вместе с сектором, в котором образец находится. Это наша разработка, и мы не имеем права допустить, чтобы она попала к конкурентам или врагам!

Сантини сделал глоток вина, прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом и собираясь с мыслями.

— Спокойней, синьора. «Амилайт» ничего не найдёт, я только что просмотрел текст их приказа на поиск. Всё, что им известно — ДНК цели. А по таким данным найти человека в Зоне отчуждения… это как вам, вот здесь и сейчас, войти в мою информационную систему. Более того, приказ на поиск не в приоритете, из чего можно сделать вывод, что «Амилайт» не знает, кого именно ищет.

— Но у них есть ДНК нашего образца! Откуда-то ведь они его получили. Как научный сотрудник, знающий возможные последствия обнаружения нашей биоразработки, я требую принять все меры…

— Синьора Морган, — консильери не сменил тона и говорил с прежним уважением, — требовать вы можете на совете директоров, от своих подчинённых или на заседаниях научных конференций. А приказывать мне уполномочен только главный консильери рейдеров мегаплекса. Так вот, «Амилайт» ничего не найдёт. Однако обещаю, мы приложим все усилия для поиска… и, возможно, уничтожения.

На секунду показалось, что женщина напротив сейчас сорвётся — грохнет кулаком по столу и заорёт. Глаза Вики Морган на мгновение сузились, взгляд стал пронзительным и острым, будто сквозь прицел. Консильери спокойно смотрел на гостью, но сердце у него на миг ёкнуло. О мстительности научницы ходили легенды. Как и о её изобретательности. Эта женщина легко могла заразить какой-нибудь редкой заразой или экспериментальным штаммом, а потом вылечить. Разумеется, не сразу. И, разумеется, за очень серьёзную услугу. А доказать её причастность будет весьма проблематично. Вот почему Сантини дал особые указания сразу после ухода гостьи задокументировать факт её визита и контакта с ней, сохранив все данные на неизменяемый носитель.

— Хорошо. Я поняла, — Шиза успокоилась так же быстро, как вспыхнула. — Буду очень признательна, если об успехе вы сразу же сообщите мне. Надеюсь, вы не станете разводить формализм и обойдётесь без дополнительного приказа сверху?

— Разумеется, синьора, — консильери поднял бокал, салютуя собеседнице, которая мгновенно повторила жест. — За успех нашего предприятия!

Бокалы звякнули.

Виктория Морган провела в кабинете Сантини ещё минут десять: уточняла детали, тянула из собеседника доступную информацию… Лишь допив вино, она распрощалась и, наконец, ушла. Консильери задумчиво смотрел из окна, как его неприятная гостья садится в машину.

Вики Морган, увы, не знает, что «Пандора Зоны Отчуждения», которая якобы хранит ключи от Третьей корпоративной — вовсе не легенда корпоративных верхов, а вполне реальный человек — женщина, у которой есть имя, особые приметы и… сектора, которыми она, так или иначе, правит. Так вот, если бы Шиза-Красава знала, что легендарную Пандору зовут Ли Янь Цинь и что после Второй корпоративной она сумела добыть немало секретов корпораций, из тех, что не имеют срока давности… стала бы научница и дальше требовать уничтожения био-образца вместе с сектором? Поставила бы она риск начала полномасштабной Третьей корпоративной против био-образца Дерека? Опыт подсказывал — поставила бы.

Но всё-таки в одном безумная ученая права: надо готовить тщательный поиск объекта. Благо, времени хотя и немного, но есть. Всё-таки если объект был обнаружен в двести четвертом до праздника, то уйдёт он из него уже после. Нужно прикинуть, где и как его искать. Как же не вовремя!!! Нужно реализовать информацию Одди, пока она не потеряла актуальность. Кто-то выбил четырёх резидентов, и теперь остается лишь гадать — кто будет следующим, а главное, почему выбили именно тех, кого выбили. То есть вопрос доверия резидентам становится очень актуальным, а сил и возможностей — куда меньше обычного… Впрочем, можно задействовать «спящие» ячейки, выйти на посредников…

Сантини вернулся на рабочее место, нажал на сенсорной столешнице иконку скрытого селектора.

— Да, синьор Моретти, — тут же раздался приятный голос секретарши.

— Вызовите ко мне дона Ристольи, Эмилия. И… выбросьте бокалы с кофейного столика.