Исповедь алкоголика

Не все родители могут предоставить своим детям нормальную жизнь. Вот и моя жизнь из-за родителей не очень то удалась. Зовут меня Василий. Отец, Степан, работал на автобазе механиком. Мать, Наталья, ночным сторожем при институте. Жили мы в двухэтажках на окраине города. По вечерам мои родители с такими же соседями частенько употребляли, а я с такими же ребятами с детства были предоставлены самим себе. Ах, да… Ещё у меня есть сестра, Света. Она старше меня на пять лет, но, когда родители начинали пить, она уходила ночевать к тёте Асе, сестре мамы, которая жила на соседней улице и у которой была довольно приличная семья с их тремя детьми. Тётя Ася всегда была ей рада, чего не сказать про меня. Такого сорванца, как я, она терпеть не могла и боялась, что я чему нибудь плохому научу её детей. Да я и сам дистанцировался её семейки. Мы с пацанами тоже пристрастились к спиртному и сигаретам, часто воровали, а потом, на вырученные от продажи ворованного, покупали себе выпить. Наша местная банда насчитывала четверых постоянных членов: это был я, соседские братья Серёга и Андрей и Виталик из соседнего дома и ещё трое изредка приходящих, но о них не будем… Они не воровали, а появлялись у нас, когда у них появлялись деньги. Но потом и они решили, что поить нас за свой счёт не выгодно и стали бухать отдельно.

Время шло, росли и мы. Школьные знания с натяжкой оседали в наших не трезвых головах. Очень часто мы своей бандой прогуливали уроки, за что и получали ремнём от своих вечно пьяных папаш. Мамке тоже было не до меня. В холодильнике вечно стояла кастрюля, с каким нибудь супом, который в конце недели выливался в унитаз. Трапеза ограничивалась чаем и наскоро сделанными из того, что попалось под руку, бутербродами. Шли годы, наша банда, действительно стала бандой. Мы стали отбирать деньги у школьников, за что и получили постоянную прописку в детской комнате милиции. На нас даже стали списывать то, чего мы и не делали.

Я с трудом закончил девять классов. Спасибо училке, что вытянула меня. Наверное, она тоже не хотела видеть меня ещё один год в школе. Мне даже повезло, что меня взяли в училище на слесаря. В других местах достаточно было посмотреть в мой школьный аттестат, чтобы сказать «до свидания»… Я стал реже видеться со своей бандой. Батя сказал, что если меня выгонят из училища, то он выгонит меня из дома. Я ему верил. Поэтому, я хоть и не старался учиться, но всё же выполнял задания и оставался на плаву. Зато, по спец предметам всё получалось на отлично, наверное, меня родили с напильником в руках. Сарказм? Да! Но хоть что-то я умею. Наши посиделки стали проходить реже, но напивались так, что даже ползать не могли. Иногда я выпивал и со своими родителями. Отец говорил, что я уже здоровый мужик и что мне уже можно немного. Но какое тут немного? Ладно, я просыпался ещё в кровати, батя так вообще просыпался обоссанным на полу где нибудь в коридоре. К тому времени Светка сошлась с парнем и ушла жить к его родителям. Свадьбу они делать не стали. Сестре было бы стыдно за такую родню, как мы. Я бы со своими родоками нажрался бы по полной, может и прихватил бы у кого чего нибудь. Поэтому они тихо расписались и жили себе спокойно. Светка, она не такая, как я. Она закончила одиннадцатый класс на отлично, а теперь ещё и с отличием заканчивала свой институт по педагогике. Учительница короче будущая… Я и так-то редко её видел, а теперь встречался, только когда она приходила родителей поздравить с днём рождения. Приходила одна, отдавала подарок и когда они начинали пить за своё здравие, уходила.

Училище я тоже с трудом закончил. Общеобразовательные предметы так же как в школе, шли не очень. Отцу даже пришлось заплатить преподавателям, чтобы я смог получить зачёт. Зато когда я получил свой диплом, проставлялся перед всем двором. С нами в тот день была вся моя банда. Серёга был моим одногодкой и принёс с собой за свой диплом. Андрюха был на два года младше, но выпивал втихую, не хуже остальных. Виталик в училище не ходил, а после девятого класса сразу устроился работать куда-то на железную дорогу. Поэтому на свои деньги разок сбегал за пузырьками в магазин. В тот вечер у некоторых соседей из дома попропадали вещи и электроника. В ментовку писать заявления не стали, ведь кто-то из своих же, но друг к другу стали относиться с презрением и опаской.

Меня с Серёгой вызвали в военкомат. Медкомиссию я не прошёл из-за своего плоскостопия. Зато Серёгу загребли. В тот вечер мы опять изрядно нажрались, а на утро он уехал проходить службу во Владивосток.

Отец устроил меня к себе на работу слесарем. Договорился со своим начальником Геннадием Владимировичем. Я помогал своему отцу в ремонте машин нашего автопарка. Начальник мне выделил в общежитии комнатку, и я съехал от родителей. Зарплата позволяла мне каждый вечер иметь в холодильнике «допинг», холодненькую водочку. Зачем мне собутыльники? Всё что нужно у меня есть, даже закусон. В общаге скентовался с Веркой из ангара с запчастями. Хоть она и старше меня на три года, но в кровати она была бесподобна. Ей одной тоже не сладко живётся, поэтому она переселилась ко мне. Выпивания пришлось отложить, даже появились совместные с Верой планы, начали копить на квартиру. Хотя с такими родителями, как у меня, не бывает такого, чтобы прийти и не выпить. Геннадий Владимирович пригляделся ко мне, понравилось, как я работаю. Говорит мне как-то:

– Золотые у тебя руки. Если бы ещё и не выпивал, то цены бы тебе не было.

Но у меня, как говорится: «яблочко от яблони…». Были бы у меня нормальные родители, возможно бы и взрастили бы нормального человека, дали бы хорошее образование, а так выросло, что есть! И по-другому уже не могу. Может, и могу, но не хочу.

В один понедельник отец не пришёл на работу. Геннадий Владимирович попросил меня сходить выяснить причину неявки на работу. Я долго стучался в дверь нашего дома, но никто так и не открыл. Соседи сказали, что уже два дня не слышали шума и ругани из квартиры. А так как они жили на втором этаже, то пришлось нести лестницу и влезть в квартиру через окно. Тишина. На кровати лежала съёжившаяся мать. Отец сидел за столом, уткнувшись в него лицом. Опять, наверное, вчера перепили… Я подошёл к отцу и попытался его растормошить, но тот упал на пол, как кусок мяса, без движений и без дыхания. Мёртв! Я поспешил к матери. Она тоже лежала без признаков жизни. Что случилось-то? Приехала милиция и скорая. Оказалось, виновником смерти стал метиловый спирт, палёная водка. Перепили и уснули. Банальная смерть.

Что делать, похоронили. Света предложила выкупить половину квартиры. Вера и так не хотела нам квартиру в этом районе, поэтому я согласился. Сестра со своим мужем через нотариуса оформили необходимы документы и отдали мне деньги за половину стоимости этой квартиры и выписали меня оттуда. Жизнь продолжается. Как-то я заходил к ним в гости. Квартира изменилась до неузнаваемости. Великолепный ремонт, новые двери и окна. Молодцы, что сказать.

Прошло два года. Из армии вернулся Серёга. Пьянка понеслась с новой силой. Андрея в армию не взяли. За эти два года он успел попасть в аварию и переломать себе тазовые кости. Теперь он ковылял, стараясь сильно не опираться на одну ногу. Виталик сходил в армию и через полгода его комиссовали как «анурезника». Это когда писаются под себя самопроизвольно. Да, это конечно он сам закосил. До армии то у него ничего такого не было. Целыми днями мы упивались до состояния нестояния. Моя с Верой заначка начала незаметно рассасываться, до тех пор, пока это не обнаружила сама Вера. Она забрала оставшиеся деньги себе, но продолжала вместе с нами выпивать. Говорят женский алкоголизм страшнее мужского и труднее из него выбраться. Она не смогла выбраться, и её уволили. Но она продолжала жить со мной и за мой счёт. Геннадий Владимирович сделал мне последнее предупреждение:

– Вась, хватит пить. Даю тебе ещё один месяц, приведи себя в порядок. Ты же взрослый человек, возьми себя в руки, наконец то!

Сдержать себя было трудно, и не очень хотелось. Жгучий напиток будоражил во мне силу и желание, а Вера только усугубляла это желание. В один вечер, вернувшись с работы в свою комнату, я обнаружил пьянючую Веру в постели с таким же пьяным Серёгой. Увидев меня, они протрезвели и подскочили с кровати. Мой мозг выстрельнул первым. Я схватился за табуретку и начал охаживать ею этих двоих. Им повезло отделаться ушибами и выскочить за дверь без серьёзных травм. Внутри всё горело, мозг требовал допинга, руки дрожали. Хорошо, что не дошло до убийства. Я закрылся в комнате, и стал вливать в себя всё, что обнаружил: недопитая этими двумя бутылка и заначка в носке под кроватью.