Истинная ученица дракона

Глава 6

Радость от того, что с ним все в порядке, сменилась другим осознанием.

Все. Мне конец. Он лично пришёл известить, что я отчислена?

– Я не… – хотела сказать, что не хочу отчисляться, но закашлялась от того, что пересохло в горле.

Комендант мгновенно оказался рядом. Аккуратно поддержав под плечи, он помог мне подняться и подал стакан с водой.

Не знаю, что показалось мне приятней: тёплое прикосновение рук эна Гордина или прохладная вода, утолившая мою жажду.

– Спасибо, – прошептала я, подняв голову.

Наши взгляды снова встретились. В глубине огненных глаз не было раздражения или строгости, как тогда на площади. Там было что-то иное.

Сочувствие? Все настолько плохо? Мне уже можно собираться домой?

Он внимательно всматривался в моё лицо. Взгляд скользил по скулам, щекам, подбородку, снова и снова возвращаясь к губам. Это смущало и в то же время будило желание, чтобы он не только смотрел на них. Но и поцеловал.

Я охнула от своих мыслей. Что за наваждение?

Комендант отвёл взгляд, аккуратно опустил меня на подушку и отошёл к окну. Я ждала, что он заговорит, но он молчал, всматриваясь вдаль.

– Меня отчислили? – прохрипела я.

Это главное, что меня беспокоило. Ну, кроме навязчивой мысли о поцелуе, которая смущала и почему-то никуда не делась, даже когда эн Гордин отошёл.

– Об этом с вами поговорит ректор, – сухо, будто специально сдерживая эмоции, ответил комендант и сцепил руки за спиной. – Как только вы сможете ходить, вам нужно явиться к нему.

У меня замерло сердце. Меня пугал его тон и холодность.

– О чём вы думали, когда лезли в эпицентр сражения? – сквозь зубы прорычал эн Гордин. – Зачем?..

Но я же пригодилась! Спасла мага. Он, что, хочет сказать, что я только мешалась?

– Я действовала так, как меня учили, – я нашла в себе силы противостоять тяжелому взгляду Гордина.

– Вы не на войне, – отрезал он, повышая голос. – И в первую очередь должны были думать о своей безопасности. Академия в ответе за вас! Или вы решили, что раз всё знаете, то всё можете?

Я поджала губы. Ответить было нечего.

– Мы были вынуждены сообщить вашим родителям о произошедшем, – уже спокойней продолжил эн Гордин, но всё ещё не смотря в мою сторону. – Они очень обеспокоены и хотят вас забрать.

Ещё бы. Даже не сомневаюсь.

Я перевела взгляд на окно, пытаясь понять, что же высматривает комендант.

Внезапно там пролетели два дракона. Немного неловко, часто двигая крыльями, будто только приноравливаясь к полету. Точно, сегодня же день первой трансформации для драконов третьего курса.

Интересно, мои вчерашние преследователи смогли перевоплотиться? Для них на третьем курсе всё самое интересное только начинается. А для нас, целителей, это выпускной курс.

Это ещё одна из причин, почему я так хотела на боевой факультет: отложить замужество не на три года, а на восемь лет.

Хотя сейчас у меня отнимали надежду даже на последний год. Нет. Я сама у себя отняла. Вчера, когда применила огненное заклинание.

На глаза навернулись слёзы. Я вцепилась пальцами в накрахмаленные больничные простыни.

– А я могу остаться?

Я с замиранием сердца, как приговор, ждала ответ коменданта. Он повернулся спиной к окну, и его лицо скрыла тень. Был заметен только огненный блеск глаз.

– Всё только после разговора с ректором, – ответил комендант.

Дверь палаты открылась, и зашла эна Фердинанда, декан факультета целителей. Она посмотрела на эна Гордина, потом на меня, отметив мои глаза на мокром месте.

– Доброе утро, кадет Арно, рада, что вы очнулись, – мягко, с улыбкой сказала она. – Эн Гордин, ректор просил передать, что ждёт вас.

Комендант кивнул, бросил последний взгляд на меня и подошёл к двери. Там остановился и из-за плеча небрежно кинул мне:

– Ещё с ректором связывался ваш жених. Он тоже обеспокоен случившимся и прибудет в ближайшее время навестить вас, – голос коменданта был холоден и твёрд. – Быстрого выздоровления, кадет.

Тихо закрыв за собой дверь, эн Гордин вышел. А мне ещё больше захотелось расплакаться.

Не хотела видеть Геральда. Не хотела напоминаний о том, что меня ждёт после Академии.

А еще я точно не хотела, чтобы эн Гордин знал о Геральде. Я усмехнулась своим мыслям. Как будто это для него играет какую-то роль.

– Эн Гордин ругался? – ворковала эна Фердинанда. – Не принимай близко к сердцу. Он очень переживал за тебя вчера.

Поправив косынку, скрывавшую седые волосы, она подошла ко мне и взяла за руку, чтобы проверить мое состояние. Ее узкая ладонь была сухой и немного шершавой, но в ней чувствовалась мощная сила. По телу сразу разлилось тепло и спокойствие.

– Почти не ругался, – покачала я головой. – Передал привет от родителей и, как вы слышали, от моего жениха.

– Жених – это хорошо. Только что-то радости в твоём голосе, Аниела, не слышу, – эна Фердинанда закончила проверку и накрыла мою руку второй ладонью. – Тебе не стоит сейчас переживать.

– Может, вы знаете, меня отчислят? – после воздействия эны Фердинанды я почувствовала прилив сил и даже сама села на кровати.

– Отчислят? – целительница нахмурилась. – За что?

– А разве эн Гордин…

Неужели он не сказал про боевую магию? Как же он тогда объяснил такую сильную магическую усталость?

– Конечно, тебя не будут отчислять. Без тебя этого мага уже было бы не спасти! Ты стала живым подтверждением того, что наши выпускники действительно хорошо обучены!

Она стала говорить на тон громче, явно воодушевленная моими ночными успехами.

– Эна Фердинанда, как я тут оказалась? – решилась я на вопрос.

– Ах да. Конечно, ты ничего не помнишь, – целительница встала и подошла к столику в углу, на котором стояли пузырьки с настойками. – Эн Гордин ночью ворвался в лазарет, чуть не снеся все двери. С тобой на руках, конечно.

Я напряженно вспоминала, что последнее видела. Золотую чешую. Бархатистую. С зелёным отливом. И спокойствие. Невольная улыбка появилась на моих губах.

Целительница дала мне стаканчик с настойкой для восполнения сил и маленькую пластинку успокоительного. Я взяла, но повременила с тем, чтобы принять лекарства.

– И хорошо, что так. Яд гарпий уже почти сделал своё дело: ты почти не дышала, – эна Фердинанда нервно потерла руки. – Как он рычал тут на всех, перепугал больных. А потом отказывался уходить из палаты. Даже ректор сам сюда приходил, чтобы получить отчёт.

Так все дело было в яде? Только сейчас я вспомнила, что гарпия оцарапала меня. Потрогала ладонью: на щеке чувствовалась тонкая полоска молодой, гладкой кожи.

– Не переживай, Аниела, царапина была неглубокой, скоро всё пройдёт, и шрама не останется. Я лично об этом позаботилась, – глядя на мое резко погрустневшее лицо, заверила эна Фердинанда. – Ну всё. Давай пей лекарства и набирайся сил. Все дела потом.

Она заботливо поправила мне подушку, похлопала по плечу и, тихо шелестя юбкой, вышла из палаты.

Я осталась в тишине. За окном кипела академическая жизнь, а что ждало меня дальше – было совсем неясно.

И вдруг меня осенило. Эн Гордин провёл тут всю ночь? От этого стало приятно. Святые реки! Какой же растрепанной он меня видел. Ой, стыдно-то как!

Я поспешила пригладить волосы, хотя смысла в этом уже не было.

Надо было срочно его найти и поблагодарить за спасение. Он же пошёл к ректору? Вот, заодно сразу узнаю о своём ближайшем будущем, чтобы не путаться в догадках и ожиданиях.

Я одним махом выпила настойку. Спустившись с кровати, медленно попыталась встать. Голова кружилась, а колени подкашивались.

Но упорства мне всегда было не занимать! Ну, и спасибо эне Фердинанде, после её воздействия на своих двоих я могла по стенке дойти до шкафа.

Там для меня заботливо повесили мое казарменное платье: шерстяное, тёплого охристого цвета со свободными рукавами и широкой юбкой. Его очень не любила мама, говоря, что оно слишком тёмное для ангелов. Но платье хорошо подходило к моим волосам и глазам и было единственным, которое я выбирала сама.

Пока я, кряхтя и пошатываясь, переодевалась, настойка начала действовать, и почувствовала себя значительно бодрее.

Глянув в зеркало, рассмотрела шрам, который тянулся через всю щеку от уголка глаза до губ. Так вот что там пристально рассматривал эн Гордин. Вот откуда было это сочувствие… Ничего. Всего пара дней, и всё пройдёт.

Я собрала волосы в небрежный пучок, накинула шаль и вышла из палаты.

Лазарет я знала, как свои пять пальцев, и обойти дежурного по трём коридорам, в которых почти никого не бывает, мне не составило труда.

А вот, чтобы добраться до кабинета ректора, мне пришлось пересечь всю Академию от края до края, а потом ещё подниматься вдоль внешней галереи по винтовой лестнице.

Мне изредка встречались студенты, патрулирующие здание. Остальные, пользуясь хорошей погодой, оттачивали полевые навыки на плацу, тренировочных площадках, крепостной стене и в воздухе.

Я бы предпочла сейчас быть среди них, чем полуживой ползать по Академии, пытаясь узнать, что меня ждёт, и поблагодарить за спасение.

Даже под действием настойки от долгого пути я устала. Прислонившись к стене у самого кабинета, пыталась отдышаться и прокручивала в голове, что скажу ректору.

«Эн Фиорн, разрешите доложить. Я не хочу замуж!»

Аж самой смешно.

Дверь в кабинет оказалась не закрыта. Оставалась небольшая щель, через которую было видно ректора и эна Гордина. И прекрасно слышно их разговор. Эн Фиор – высокий, подтянутый, несмотря на почтенный возраст, маг, стоял, оперевшись руками на стол. Его волосы, растекавшиеся серебристыми ручьями по плечам, сверкали под редкими лучами солнца.

– Ты не можешь отрицать, что спасение мага – это важное обстоятельство, – тихо, пугающе тихо, сказал эн Гордин. – Ты же можешь что-то сделать.

– Её родители хотят видеть свою дочь целой и невредимой. И дома, – твёрдо сказал ректор. – И это из-за тебя. Ты нарушил правила.

Ректор тяжело вздохнул, вытащил из чернильницы перо, покрутил его в руках, засунул обратно и добавил:

– Я уже подписал приказ об её отчислении.