История искусств. Просто о важном. Стили, направления и течения

Пока во Франции, Германии, Нидерландах и других странах Европы пламенела готика, оплетая соборы кружевами, поучая при помощи скульптуры и развлекая посредством миниатюры, в Италии происходило нечто особенное. Будучи тесно сплетённой с Византией политически и географически, Италия была связана с ней и культурно. Особенно сильным византийское влияние было в XIII веке, когда многие мастера покидали Константинополь из-за нашествия крестоносцев, занимавшихся грабежами, и перебирались в Италию.

Живопись. Джотто ди Бондоне

Отделённость Италии от общеевропейских готических тенденций проявилась прежде всего в живописи. Поэтому, глядя на итальянскую живопись XIII века, мы видим действие византийского канона. В глаза бросается непропорциональность фигур и лиц, золотой фон, обратная перспектива и иерархический подход к изображению фигур.

Однако к XIV веку интерес к человеку и окружающему его земному миру проник и в итальянское искусство. Этот период, когда произошли серьёзные изменения в живописи, называют Проторенессансом, или Предвозрождением. По времени он соотносится с периодом зрелой готики в других европейских странах.

Важнейшую роль в этом повороте сыграл Джотто ди Бондоне, мастер, который первым начал менять византийский канон. Если посмотреть на его работу «Мадонна Оньисанти»[1], то на первый взгляд она покажется образом, написанным в соответствии с византийскими правилами.

Но если присмотреться внимательнее, можно заметить реалистично переданные детали. Тёмно-синие драпировки образуют складки и выделяют объём колен и ног. Белая туника подчёркивает грудь, и Мадонна выглядит женственно. Она ближе к реальности ещё и благодаря тому, что младенец Иисус, сидящий на её коленях, больше похож на живого ребёнка лицом и фигурой, чем на византийских иконах.

Трон стоит на мраморном полу, а левая и правая стороны трона изображены уходящими в глубь пространства. Это ещё рано называть прямой перспективой, пока она построена неточно, но попытка создать трёхмерное пространство говорит о том, что Джотто посмотрел на небесный мир не как на противоположный и далёкий, а как на продолжение земного.

Это один из ярчайших примеров, показывающий, что взгляд на человека и мир с его особенностями стал более пристальным. С этого момента божественный мир в искусстве начинает приобретать земные черты.

» Одно из новшеств проторенессанса — наделение небесных героев человеческими эмоциями.

В полиптихе «Благовещение», несмотря на обильный готический декор и византийский золотой фон, есть что-то, что делает это произведение не средневековым, а проторенессансным. Когда архангел Гавриил спустился с небес сообщить благую весть Марии о будущем рождении Иисуса, она испытывает испуг и смущение, отклоняясь от Архангела и закрываясь мофорием. О такой реакции Богоматери говорится в Евангелии от Луки, однако так точно её испуг художники прежде не передавали.

Это человеческая реакция на неожиданную и важную новость. И, хотя на лице Марии эмоции не отображены, жесты её очень естественны и правдоподобны.

Убедительно показаны эмоции в сцене «Оплакивание Христа» Джотто, где на лицах склонившихся над снятым с креста Иисусом выражено страдание. Мария нежно, по-матерински обнимает тело Христа. Женщины, смотрящие на них, по-разному демонстрируют скорбь — одна подняла вверх руку, другая прижала руки к лицу. Фигуры героев объёмны, складки одежды переданы при помощи светотени. Мы видим разнообразие поз и ракурсов, в которых показан человек.

В «Возвращении Иоакима к пастухам» можно обратить внимание на героев, по-разному одетых и наделённых разной внешностью. Писатель и художник Джорджо Вазари утверждал, что Джотто зарисовывал лица своих земляков и использовал их для своих картин.

Рядом с пастухами стадо овец. И, хотя пока сложно говорить о точной передаче облика животного, мастер явно стремился изобразить настоящее стадо. Овцы движутся, смотрят в разные стороны. Рядом с Иоакимом собака, она радуется его возвращению — художник запечатлел эмоцию даже у животного.

» Джотто создаёт в своих фресках уходящее в глубь пространство и реалистично изображает детали пейзажа: мы видим объёмную скалу за спинами героев, деревья и синее небо.

Самый смелый из шагов Джотто — замена золотого фона на синий. Тем самым художник окончательно «переселил» библейских персонажей с небес на землю и утвердил новые интересы в искусстве. С этого момента итальянская живопись будет продолжать и развивать тенденцию, начатую Джотто — показывать человека и окружающую его реальность.

Можно назвать проторенессанс переходным периодом от Средневековья к Возрождению, временем, когда был намечен новый курс искусства и новый вектор развития европейской цивилизации, связанный с осмыслением главной роли человека в мире.

Когда в XIV веке искусство переориентировалось на изображение земной реальности, итальянцы стали быстро осваивать реалистические приёмы. В отличие от других европейских стран, у которых в прошлом было примитивное варварское искусство, для достижения новых целей Италия могла обратиться к искусству Римской империи и Древней Греции. Одним из первых этот новый ориентир указал поэт Франческо Петрарка, современник Джотто.

Так появился термин «Возрождение», то есть возвращение итальянцев к своему культурному прошлому.

Античный мир видел человека главным героем жизни и именно его делал объектом изображения. Мы уже знаем, как много открытий на своём пути совершили греки и как эти открытия освоили римляне. Мир природы, окружавший человека, изображался в античности, начиная с классических времён, правдоподобно и ярко — мы видим это на многочисленных фресках и мозаиках.

Немногие примеры античного искусства были известны итальянцам, но их было достаточно, чтобы получить импульс для совершения своих открытий.

Прямая перспектива. Человек в центре мироздания. Гуманизм

Первым и важнейшим открытием итальянцев стало изобретение прямой перспективы.

Это произошло во Флоренции, городе, который в XV веке стал главным городом Возрождения. Открытие перспективы принадлежит архитектору Филиппо Брунеллески, автору купола собора Санта-Мария-дель-Фьоре во Флоренции. Именно он придумал систему расчётов и построений, позволяющую на плоскости изобразить трёхмерное пространство так, как его видит человеческий глаз. Античности была известна иллюзия глубины на плоскости, но точных расчётов по сокращению масштабов фигур и предметов по мере их удаления тогда не проводилось.

Современник и друг Филиппо Брунеллески, художник Мазаччо, был первым, кто воплотил законы прямой математической перспективы в живописи. Его фреска «Троица» повлияла на дальнейшее развитие искусства. Распятие вписано в архитектурный интерьер, и благодаря этому мы видим, как линии, идущие от нас, стремятся в одну точку. Кроме того, изображённая архитектура восходит к римским образцам. Арка и углубления в её полукруглом своде, греческие колонны — это прямая отсылка к античному искусству, на которое ориентируется всё итальянское Возрождение.

Возникновение перспективы ознаменовало новый взгляд на мироздание.

Обратная перспектива в иконе показывала центром мира Бога, который взирает на человека — точка схождения линий находилась за пределами иконы, в мире зрителя. Прямая перспектива картины сказала, что мир таков, каким его видит именно человеческий глаз.

Такие перемены — результат нового отношения к человеку, который становится центром мироздания, а значит, объектом изображения, изучения и восхищения. Впервые эта идея была сформулирована греческим философом Протагором (V в. до н. э.), который заявил, что «человек есть мера всех вещей». К этому утверждению пришли и мастера XV века.

Поскольку создание картины — это создание мира, человек сам становится творцом и уподобляется богу. Начиная с XV века, человек воспринимается итальянцами как высшее существо, наделённое разумом и творческими способностями, которые позволяют делать мир совершенным. Такое отношение к человеку названо гуманизмом.

Гуманизм — философская основа эпохи Возрождения, где главной ценностью утверждена человеческая личность.

Живопись кватроченто

Скульптура

Высокое Возрождение — очень короткий промежуток времени, около 25 лет, утвердивший в искусстве новые идеалы.

Раннее Возрождение было временем поиска, обучения, экспериментов, открытий, ошибок и тренировок. Мастера искали способы по-новому показать мир, пытались добиться правдоподобия и естественности. Это подготовило творческую почву для художников следующего поколения — титанов Высокого Возрождения. Они довели открытия XV века до совершенства, отшлифовали острые углы кватроченто и создали новый образ человека.

Новый человек гармоничен, прекрасен физически и духовно, открыт знаниям, свободен, способен творить и решать свою судьбу. Это время, когда не только человек видится идеальным, но и мир, отраженный в человеке, кажется таким же прекрасным и упорядоченным.

В разговоре об этом времени особенно важно помнить имена художников. При всём величии эпохи их немного: Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонаротти, Рафаэль Санти, Джорджоне ди Кастельфранко и Тициан Вечеллио.

Первые трое относятся к тосканской школе живописи (она сложилась во Флоренции и распространилась в Риме), а Тициан и Джорджоне принадлежат к венецианской.

Каждый из великих мастеров — титанов Возрождения — верил в те идеи, которые воплотил в своём искусстве. Все они сделали в живописи открытия, которые будут заимствовать художники в последующие века. Из совокупности приёмов, разработанных этими гениями, родится классическая живопись.

Художники Высокого Возрождения стали концом одной эпохи и началом другой одновременно. Они подытожили открытия кватроченто и создали ту базу, на которой будет основана живопись последующих веков.

Леонардо да Винчи — главный экспериментатор

Великий Леонардо — первооткрыватель среди художников Высокого Возрождения. Он ввёл в искусство новые приёмы и новые трактовки известных сюжетов.

Бесчисленные открытия, совершённые им, касались не только живописи. Это поколение художников воспринимало человека равным богу, ни капли не сомневалось в своих способностях и успешно пробовало себя во всём. Так что известны достижения Леонардо как в живописи, так и в естественных и точных науках, и свои знания о мире Леонардо привнёс в искусство.

В XVI веке итальянцы начинают использовать масляную краску — прозрачную, с мягкой текстурой, «послушную» — вместо плотной и тяжелой темперы. Это дало возможность работать с оттенками цвета более тонко.

Однако не только новая техника повлияла на изменения в живописи. Знание законов физики позволило Леонардо совершить открытие, которое наполнило картину воздухом, теплотой и атмосферой, сделало цвета и фигуры в картине согласованными, объединёнными между собой. Это открытие было реализовано в «Портрете госпожи Лизы дель Джокондо», более известном как «Мона Лиза» или «Джоконда» — самом знаменитом живописном произведении в мире.

Дама на картине сидит в спокойной естественной позе, глядя прямо в глаза зрителю.

С начала XVI века в живописи чётко проявляется стремление создать ощущение контакта героя со смотрящими. Взгляд в глаза как бы разрушает границы между миром искусства и миром зрителя — теперь это одна общая прекрасная реальность.

Лицо Джоконды не выражает сильных эмоций. Это особенность всех портретов Возрождения — они стремятся показать человека уравновешенным. При этом героиня кажется улыбающейся — но её улыбка настолько сдержанна и едва уловима, что зритель видит в выражении её лица загадку.

Подобное восприятие образа — результат нового живописного приёма, изобретенного Леонардо: сфумато, что по-итальянски означает «дымка».

Сфумато — концентрированный воздух, который как бы обволакивает все предметы на картине и делает все контуры и переходы цвета плавными и мягкими.

Сфумато исключает резкость в передаче образа и контуров фигуры, а в сочетании красок становится больше согласованности. Не видно границ объектов, они слегка размыты.

Дымка обволакивает глаза Моны Лизы, её рот, крылья носа, так что невозможно увидеть полностью их очертания. Тёмное постепенно превращается в светлое, и наоборот. Это делает мимику невыразительной и вообще уводит образ от сиюминутной конкретности — невозможно не только определить эмоцию, но и понять нюансы характера или возраст героини. Перед нами некое универсальное состояние прекрасного человека. Героиня молода, спокойна, красива, выражение её лица кажется благостным. Это внешнее состояние демонстрирует соответствующее состояние духа.

Во власти сфумато объекты не только на первом плане, но и в глубине. За спиной Джоконды «лунный» пейзаж: такой же неопределённый, нейтральный, как сама героиня. В этих скалах, идущих к горизонту, дымки ещё больше. Их обволакивает густой плотный воздух, как после сильного дождя в лесу, из-за чего детали пейзажа малоразличимы.

Узнав о действии эффекта сфумато, мы понимаем, что загадочная улыбка Моны Лизы возникает лишь благодаря наблюдениям художника за свойствами воздуха и его способности передать этот эффект при помощи красок. Возрождение вообще избегает таинственности. Это искусство, говорящее о возможности познать мир, который видится ясным, открытым для человеческого разума.

Избавив образ от конкретности, Леонардо как бы максимально исключил из картины ощущение времени. Эта черта свойственна большинству портретов Высокого Возрождения. Герои должны казаться нам вечными, неизменными, универсальными.

Леонардо одним из первых использовал тот принцип композиции, который придаёт произведению уравновешенность и спокойствие. Будучи теоретиком искусства, художник говорил, что важно вписывать фигуры на картине в правильную геометрическую форму — круг, треугольник или пирамиду. Композиция «Джоконды» — это равнобедренный треугольник, он чётко проступает на первом плане, если соединить линиями контуры фигуры.

Пример пирамидальной композиции — другая работа Леонардо «Мадонна в скалах»[2]. Здесь Мария, Христос, Иоанн и ангел расположены не столько на фоне пейзажа, сколько в самом пейзаже, и удалены от зрителя по-разному. Их фигуры расположены уже не на одной горизонтали, как в эпоху Кватроченто. Фигура Марии служит осью и вершиной пирамиды, а три линии, которые можно провести от её головы к остальным героям, образуют три ребра.

Любопытной деталью у Леонардо и других мастеров Ренессанса станут жесты и позы. Они утрачивают ту наивную выразительность, которой обладали в Средневековье, становятся естественными и живыми, порывая с танцевальностью Кватроченто.

» Теперь жесты способствуют интеллектуальной работе зрителя, вовлекают его в действие картины, указывают возможный путь для его взгляда.

Движение рук героев в «Мадонне в скалах» заставляет наш взгляд двигаться по кругу. В центре композиции фигура Богоматери, а её рука указывает на ангела и младенца Христа. Перст ангела и вторящий ему благословляющий жест Иисуса вынуждают нас перевести глаза на Иоанна Крестителя, молитвенно сложившего руки, которые, в свою очередь, указывают на Мадонну. Эти движения рук объединяют героев между собой. Без этого композиция бы распалась, персонажи выглядели бы сидящими по отдельности.

Высокий Ренессанс утратил интерес к былой декоративности, которая способствовала увлечённому разглядыванию картины. На смену ей пришла чёткая выверенность всех элементов произведения. Это вовлекает зрителя интеллектуально, заставляет его думать.

В искусстве Леонардо неслучаен акцент на интеллекте. Наука сделала огромный скачок в освоении законов мироздания. От Великих географических открытий, расширивших представления о размерах мира, до гелиоцентрической системы Николая Коперника — сама эпоха определяла новый подход к жизни и искусству.

Фреска «Тайная вечеря» — ещё один вариант работы с композицией, а также разговор о человеческой душе. Это один из важнейших сюжетов европейского искусства.

» Если прежде художники показывали последний ужин Христа с учениками как бытовую или торжественную сцену, то Леонардо одним из первых наполнил её драматизмом.

Перед нами момент, когда Иисус сказал, что один из учеников предаст его. Каждый из сидящих за столом апостолов по-своему реагирует на эту новость. Леонардо попытался в фигурах, лицах, позах героев показать, как каждый из них воспринял слова Христа. Это психологически сложный момент. При этом апостолы разделены на четыре группы, в каждой из которых своё настроение.

Лица большинства апостолов портретны. Художник долго трудился над образом каждого героя: рисовал с натуры, отрабатывал в набросках постановку фигуры, изучал возможности позы и жеста выразить то или иное чувство. Это одна из первых работ в Ренессансе, где начинается разговор о психологизме, внутренних противоречиях личности.

Трагическое ощущение усиливается за счёт отстранённого, противопоставленного ученикам образа Иисуса. Помещая его в центр этого длинного стола, Леонардо изображает Христа спокойным и отрешённым от споров учеников, каждый из которых предаст его по-своему. Стол изображён так, что зритель оказывается за ним же, но с другой стороны, таким образом, становясь ещё и участником этой драмы. Эти сложные приёмы будут активно использоваться в классической живописи в последующие века.

Гений Леонардо — это проявление любознательности и желания художника что-то открывать, изучать. Воплощение этого гения — открытия, которые делает зритель, глядя на картину. Созданное разумом, полотно пробуждает и разум смотрящего.

Рафаэль Санти — прославляет мудрость, используя знания эпохи

Гимн интеллекту, любви к мудрости создал великий Рафаэль. Он не сделал в искусстве сенсационных открытий, но талантливо объединил все достижения Возрождения в своём творчестве.

Его главное произведение — фреска «Афинская школа» — написано в Риме. Этот город к началу XVI века стал новым центром Возрождения. Из свободной Флоренции центр искусств переместился в город папской власти, и гении начали создавать свои шедевры под покровительством Ватикана. Однако, хотя «Афинская школа» написана по заказу папы римского Юлия II для зала Ватиканского дворца, она не основана на библейском сюжете.

Искусство освободилось от сильного влияния Церкви: даже если художник получал заказы от её представителей, он действовал по своему усмотрению.

Фреска, созданная Рафаэлем, — образ мудрости и торжества рациональности. На ней представлены учёные и философы разных взглядов и поколений. Платон и Аристотель, Сократ, Диоген, Пифагор, Евклид и многие другие мудрецы сидят и стоят на ступенях, ведущих в роскошное античное здание. Несколько десятков фигур занимают всё пространство фрески. Художник полностью овладел глубиной изображения. Здесь ещё лучше, чем у Леонардо, видно, что герои размещены на разных планах. При этом планы согласованы благодаря правильным расчётам перспективы и масштабам, а также с помощью фигур, которые перемещаются между планами.

Мы видим, как сокращаются в перспективе римские арки, форма которых гармонирует с реальным полукруглым сводом стены зала. Частично это сделано затем, чтобы визуально расширить пространство и создать иллюзию бесконечного простора помещения. Однако ещё одна цель — создать у зрителя ощущение причастности к этому интеллектуальному пиру, показать, что между ним и огромным залом платоновской академии нет никаких преград.

В это пространство зрителя приглашают и сами герои. Несколько персонажей на переднем и заднем планах смотрят нам в глаза. Теперь диалог картины со зрителем постоянно встречается в живописи. Хотя эти персонажи рассредоточены по всей фреске, ширина основания которой 7,7 м, каждый из них смотрит прямо на нас. Достижение столь трудной цели — тоже показатель мастерства Рафаэля. (Точно изобразить направление взглядов персонажей, находящихся в нескольких метрах друг от друга, так, чтобы их глаза одновременно встречались с взглядом зрителя, — это непросто).

Приём, который Рафаэль использует в многофигурных композициях, мы уже встречали у Леонардо. Как и он, Рафаэль связывает группы персонажей между собой. На фреске слева мы видим человека, который как бы только что вбежал в это изображение, и нашему взгляду задаётся вектор движения вправо. Его поддерживает человек рядом, вытягивающий руку. Так мы добираемся взглядом до первой группы, где идёт диалог между Александром Македонским и Сократом (его выразительный профиль Рафаэль срисовал с античного портрета).

Поворот фигуры юноши в светлом плаще переключает внимание на двух центральных персонажей — Платона и Аристотеля. Один поднял палец к небу — Возрождение никогда не забывало о Боге; другой держит руку так, как будто совершает движение вниз. Он указывает на земной мир, который для этой эпохи ничуть не менее значим, чем божественный. К этим двум персонажам обращены стоящие рядом с ними фигуры.

Переключиться на нижний регистр фрески помогает фигура человека, поднимающегося по лестнице к нам спиной. Он указывает на сидящего на ступенях Диогена, а тот смотрит на людей в правом нижнем углу: там собравшаяся компания молодых философов наблюдает за главным в их группе, Евклидом.

По тому же принципу сформированы все группы философов. Художник предлагает зрителям бесконечное множество вариантов рассмотрения фрески: от философа к философу, от группы к группе. Они не выглядят разобщённо, но разделены, что подчёркивает идею произведения: философия — это поиск истины, но философских школ много, и путь к истине у каждого свой. Также это выражает гуманистическую идею интеллектуальной свободы личности.

Столь сложной работой, ставшей одним из манифестов Возрождения и провозгласившей торжество рационального начала, Рафаэль выразил ещё одну идею: художник — это творец и значительная фигура в мире. Его знаменитый автопортрет завершает эпоху определённого отношения к роли художника.

Средневековье не видело разницы между работой живописца и резчика по дереву, создателя витража или книжной миниатюры.

И то, и другое казалось равнозначной по смыслу и усилиям работой. Деятельность живописца, писавшего темперой алтарный образ, и резчика, создававшего для него деревянную раму, воспринималась примерно одинаково — так было вплоть до XV века в Европе, в том числе и в Италии. Но начиная с XVI века роль художника изменилась.

Художник больше не воспринимается как ремесленник, а видится поэтом, творческой личностью.

Появление автопортрета говорит о том, что живописец начинает осмыслять свою миссию как нечто особенное. Он не просто исполнитель церковного или светского заказа — он создаёт произведение, основываясь на собственном видении, отношении к задаче.

С появлением автопортрета в искусстве возникает тема самопознания, осмысления человеком своей роли в жизни. Прежде эта тема не звучала. Рафаэль создал своего рода канон изображения художником самого себя. Не он изобрёл этот жанр — автопортреты уже встречались и раньше; однако у него вышло показать себя совершенно иначе.

Мастер изображен на спокойном лаконичном фоне, его фигура повернута в профиль, а лицо в три четверти. Он внимательно смотрит на зрителя. Вслед за Рафаэлем так будут писать себя почти все художники — от Рембрандта до Сальвадора Дали.

Рафаэль — один из тех художников Высокого Возрождения, кто посвятил себя поиску идеальной красоты и сосредоточился на воплощении в искусстве своего идеала. Всем известно выражение «рафаэлевская Мадонна» — именно при помощи этого образа он осуществлял свой поиск.

Для Рафаэля идеал — это женщина: утончённая, нежная, молодая и грациозная, целомудренная, благородная, женщина-мать. Все эти черты воплощены в его Мадоннах.

Даже если на картине не Мадонна, а обыкновенная женщина, та нежная осторожность, гармоничная и деликатная красота, присущие рафаэлевским образам, всегда будут заметны.

Многие красавицы последующих веков буду похожи именно на рафаэлевских нежностью образа и мягкостью черт.

Микеланджело Буонарроти — выразитель гражданского пафоса

Если Леонардо выражал в своём искусстве интерес к науке и стремление к познанию, а Рафаэль, образы которого часто полны лиризма, искал гармонию в красоте, то Микеланджело — это художник, в работах которого отчётливо звучит гражданский пафос и образ героической личности.

Если бы нужно было рассказать о Высоком Ренессансе на примере лишь одного произведения, им бы стал «Давид» работы Микеланджело. Эта скульптура отличается от работы Донателло так же, как XVI век отличается от XV.

Угловатость, миниатюрность, текучесть линий тела Давида работы Донателло — только начало разговора об идеальном человеке в скульптуре. Новый Давид — его окончание, вывод.

Микеланджело изваял пятиметровую статую обнажённого Давида для собора во Флоренции, но когда статуя была готова, её установили на площади. Давид как библейский герой-освободитель стал символом свободной и независимой Флорентийской республики.

Здесь он изображён ещё до битвы с Голиафом. В левой руке героя праща, а в правой камень, которые скоро станут причиной смерти великана. Но этих предметов могло бы не быть — в данном случае главным оружием героя стали его сила и мощь. Каждый мускул его огромного тела напряжён, а ещё сильнее напряжён его взгляд. Он отражает внутреннее состояние, говорит о концентрации духовных и физических сил — это в итоге и приводит героя к победе.

Этой статуей Микеланджело создал образ человеческого величия. Эта идея передана через совершенное тело, которое смело открыто и должно вызывать восхищение, через грозный выразительный взгляд, говорящий о силе духа, и наконец через сюжет.

Давид изображён перед совершением своего подвига. Это время максимальной концентрации физических и умственных сил, подъём, сосредоточенность, напряжение — то есть, лучшее состояние, в котором может пребывать человек.

Такой человек почти равен богу, и неслучайно он напоминает Аполлона или Геркулеса. Связь с идеалами античности проявилась здесь очень ярко.

Можно сказать, что качества Давида присущи самим художникам XVI века.

Они окончательно расстались с предубеждениями и условностями Средневековья, были абсолютно смелы в выборе сюжета и трактовке любого образа. Они были уверены в себе и следовали собственному видению красоты и гармонии. И хотя гармония мира была общей, видение красоты у каждого мастера было разным. Каждый из них показал в искусстве свой идеал человека.

Для Микеланджело, безусловно, он выразился в мужественности и физической силе. Если взглянуть на главный труд художника — фрески плафона Сикстинской капеллы — сомнений в этом не останется. Мы увидим концентрированную энергию мускулов: даже старики и младенцы имеют крепкие мышцы. Здесь снова прослеживается связь с древнегреческим видением героя, который всегда оставался мужественным и сильным. Даже если лицо его казалось старым, тело было атлетически прекрасным — можно вспомнить скульптурную композицию «Лаокоон».

С этого момента, когда мастера последующих поколений будут говорить о физической силе, создавать мужественные образы, в них всегда будет что-то от героев Микеланджело.

Созданные Микеланджело росписи Сикстинской капеллы поражают яркостью и чёткостью контуров. Все фигуры проработаны цветом, а также сразу заметны очерчивающие их линии. Это особенность всей тосканской живописи. Художники начинали работу с нанесения карандашного рисунка, где прорисовывали все детали будущей картины, и только после этого приступали к нанесению красок. В результате все фигуры и объекты на картинах выглядят очень чёткими. Именно рисунок как основа произведения с XVII века станет принципом академического искусства во всех европейских странах.

Этому принципу работы противопоставлена манера венецианских художников.

Венецианская школа живописи

Венецианская живопись имела ряд отличий от флорентийской. В первой половине XV века на неё оказывал сильное воздействие византийский канон — многие византийские мастера жили и работали в Венеции. Отсюда обилие золота на многих картинах и фресках, как, например, «Алтарь Отцов Церкви» Антонио Виварини и Джованни д’Алеманья. Здесь общая любовь Кватроченто к декоративности и детализации дополняется присутствием золота — в деталях одежды, архитектуре и так далее. Безусловно, золото придавало произведению торжественности и праздничности. Эти настроения присущи венецианцам и искусству Венеции.

Венеция — солнечный город, стоящий на воде, наполненный солнечными бликами, отражениями, светом. Корабли регулярно уходили отсюда или возвращались, что всегда было поводом для праздника. Это один из богатейших городов Италии и Европы, город-республика, торговавший тканями, коврами и мехами. Именно сюда стекались товары с Востока и Запада. Эти обстоятельства ещё в XV веке заставили художников уделить особое внимание предметному миру в картинах.

К началу XVI века это внимание стало ещё более пристальным. Оно проявило себя в невероятной точности изображения фактур и передачи материалов. Портрет венецианского дожа работы Джованни Беллини — демонстрация и богатства Венецианской республики и умения художника работать с фактурами, передавать оттенки цвета и способности разных материалов по-разному отражать свет.

Именно цвет и свет станут главными в венецианском искусстве.

Джорджоне — лирик эпохи возрождения

Непревзойдёнными мастерами XVI века, стоящими в одном ряду с Рафаэлем, были Джорджоне и Тициан.

Настроение в картинах, созданных Джорджо да Кастельфранко, известным как Джорджоне — полная противоположность героическому пафосу Микеланджело. Джорджоне — это спокойствие и нега, тихое наслаждение жизнью и единение с природой.

Его картина «Спящая Венера», после смерти художника дописанная его учениками, — это демонстрация смелости и широты взглядов жизнелюбивых венецианских мастеров.

В искусстве Ренессанса впервые появился образ богини, полностью лишённый мифологических черт.

Не зная названия, можно предположить, что перед нами обыкновенная женщина, которая нечаянно уснула на земле, облокотившись на скалу.

» Джорджоне важны не мифологические атрибуты богини или обстановка, а красота её обнажённого тела.

» От созерцания нас не отвлекают лишние детали и контекст, пейзаж нейтрален и сформирован теми же осторожными линиями, что и спящая.

» Очертания её фигуры плавные, цвет кожи нежный, чуть бледноватый. Все цвета соединяются очень аккуратно, нет резких переходов цвета, света и тени.

» В картине практически отсутствует сюжет, событие. Здесь важнее не то, что зритель видит, а чувства, которые вызывает созданный художником образ.

Эти чувства всегда положительны, направлены на осознание радости бытия. Картина уводит нас в мир субъективных переживаний. Джорджоне можно сравнить с Праксителем — главным лириком античности: в работах обоих мастеров герои расслаблены и абсолютно счастливы.

Кроме того, на примере творчества Джорджоне становится ясно, что, в отличие от флорентийцев, в Венеции художникам было важно органично встроить героев в пейзаж, чтобы они естественно располагались в нём, не выглядели «вклеенными».

Пейзаж — это не только фон, но и важнейшая составляющая картины, формирующая настроение так же, как фигуры и цвета.

Джорджоне первым ввёл в искусство мотив человека, находящегося в природе, в общении с ней. Пейзаж способен по-особенному показать героя или героиню, создать ощущение полной гармонии и спокойствия. Спящая Венера изображена в пейзаже, и это сильно влияет на восприятие её образа: он кажется невинным, словно мы увидели её случайно.

Тема единства человека с природой впервые возникла в итальянском искусстве именно у Джорджоне. Она раскрыта в загадочной картине «Гроза», где изображены юноша с копьём и кормящая ребёнка женщина. Эти герои не связаны ни сюжетно, ни композиционно. Их объединяет лишь пространство, мир, освещённый молнией и лучами солнца, прорезающегося из-за туч. Возможно, несвязанность героев объясняется желанием не создать сюжет, а оживить природу человеческими фигурами: задачей художника было расположить их так, чтобы они дополняли пейзаж, были его частью.

Ещё одна загадочная картина, где изображены люди на лоне природы — «Сельский концерт». Здесь рядом с одетыми музицирующими мужчинами расположились две обнажённые дамы. Вот уже пять веков учёные пытаются раскрыть смысл этой работы, видя в ней то аллегорию наслаждения, то античный миф.

Искусство Джорджоне положило начало бессюжетной живописи. Это картины, созданные для созерцания и для понимания собственных ощущений от увиденного.

В XIX веке к этой идее вернутся художники-импрессионисты, которые научат мир созерцать. Эдуард Мане создаст картины, где воскреснут мотивы искусства Джорджоне — «Олимпия» и «Завтрак на траве». Они столь же значительны и так же призывают больше смотреть и чувствовать, чем пересказывать и рассуждать. Но начало этой традиции положил Джорджоне в XVI веке.

Тициан — ровесник эпохи

Этот художник, признанный ключевой фигурой венецианской живописи, прожил почти сто лет и прошёл весь XVI век «насквозь», от Высокого Возрождения к позднему. Он первым стал писать парадные портреты иностранных королей, первым создал конный парадный портрет, который стал обязательным для монархов в последующие века. Также он начал писать психологические и групповые портреты. В целом можно сказать, что Тициан был художником общеевропейского масштаба.

Тициан — ученик Беллини и Джорджоне. Возможно, поэтому в его работах соединилось стремление изображать прекрасных женщин и роскошь венецианской жизни. Правда, в отличие от Джорджоне, поначалу сильно влиявшего на его стиль, этот мастер создавал очень чувственные образы, прославляя соблазнительное женское тело, окружённое драпировками из шёлка, бархата и парчи, усыпанных драгоценными камнями и расшитых жемчугом.

Венера Урбинская напоминает Венеру Джорджоне, однако здесь она помещена в интерьер венецианского палаццо. Она лежит на белоснежных простынях и мягких подушках, держа в руках розовые цветы.

Для изображения обнажённого тела Тициан использует различные оттенки жёлтого и розового, и цвет кожи получается нежно-персиковым. Переходы цвета неуловимы, и тёплый оттенок кожи завораживает.

Стоит иметь в виду, что зритель в этом случае не просто любуется красотой, но рассматривает лежащую на постели женщину, которая смотрит ему прямо в глаза. В этом взгляде есть вызов, и образ Венеры получается соблазнительным. Не зря в ногах у Венеры изображена спящая собачка — символ похоти.

Служанки на втором плане, достающие из сундука наряды, окончательно превращают героиню из богини в обычную земную женщину. Как и Джорджоне, Тициан убрал Венеру из контекста мифа, перенеся её в свой мир, любовь к которому была свойственна всем мастерам Возрождения.

Можно сказать, что Тициан был певцом красоты венецианских женщин. «Тициановская» красота — это красота зрелой женщины с медовым цветом волос и округлыми формами. Художник подчёркивает прежде всего чувственную привлекательность своих героинь, во многих его произведениях есть эротический подтекст.

Подобным примером может служить картина «Венера перед зеркалом». Её руки застыли в том же жесте, что и у Афродиты Книдской, но в этой женщине нет ничего от праксителевских стыдливых Венер. Это — уверенная в себе венецианка, красоту тела которой подчёркивает тёмно-красная бархатная драпировка, изысканно расшитая. Амур держит перед ней зеркало, в котором отражается её лицо. Эта деталь делает композицию уравновешенной, а живописную задачу более сложной и интересной.

Мотив зеркала вошёл в искусство в эпоху Возрождения, и Тициан одним из первых его использовал. Зеркало позволяет мастерам изображать фигуру сразу в нескольких ракурсах, что часто обогащает образ, позволяет изучить его с разных сторон.

Вдохновившись созданными Тицианом образами женщин, своих соблазнительных красавиц будут создавать Рубенс, Веласкес, Буше, Делакруа и Ренуар. Можно сказать, что в работах Тициана впервые в искусстве возникает образ соблазнительной чувственной красоты.

О живописи Тициана говорят в первую очередь как об искусстве цвета, цветового пятна. Именно Тициан довёл до совершенства колорит картины.

Если флорентийская школа ставила на первое место чёткий рисунок, звонкую тонкую линию, то венецианцы предпочитают формировать образ при помощи цвета. Не рисунок, а цветовые пятна становятся главной силой изображения, контуры и тени всегда очень плавны и осторожны.

Однако Тициан создавал не только образы венецианских красавиц. Огромную важность и силу имеют написанные им портреты. Они сильно отличаются от работ Рафаэля и Леонардо. Если эти художники создавали универсальный идеальный уравновешенный образ героя своего времени, то Тициан наделял его глубиной, обозначая внутренние противоречия личности.

Это можно заметить в «Портрете молодого англичанина». Его взгляд напряжён, герой выглядит сосредоточенным, погружённым в мысли. Этот портрет вовсе не похож на автопортрет Рафаэля или изображение Джоконды, где герои расслабленно и благостно смотрят на зрителя. Поза, в которой Тициан изобразил молодого человека, придаёт образу решительность и беспокойство.

Любимый приём Тициана, знавшего толк в силе колорита — использование белого цвета рядом с лицом героя. Белые отблески от воротника падают на лицо, освежая его и делая светлее.

Один из самых значительных и показательных образов, созданных Тицианом — портрет «Папа Павел III с Алессандро и Оттавио Фарнезе».

Живой и динамичный портрет папы и его внуков сложно назвать парадным. Слишком активным кажется взаимодействие героев и настроение, царящее на картине. В центре изображён папа римский Павел III. Он стар и сгорблен; поза, в которой он сидит, выдаёт настороженность и подозрительность. Рядом с Папой его внуки: кардинал Алессандро Фарнезе и его брат Оттавио. Расположение героев на картине, их позы и взгляды более чем красноречивы. Подозрительный и хитрый взгляд Папы направлен в сторону наигранно кланяющегося ему Оттавио. Позади стоит Алессандро, и Папа словно бы зажат между двумя персонажами. Между героями нет единения и согласия, наоборот, настроение напряжённое. Это напряжение усиливается обилием оттенков красного.

Увидев картину, папа удивился не только портретному сходству, но и тому, как точно Тициан смог передать отношение изображённых героев друг к другу. Художник заметил и изобразил атмосферу лицемерия и фальши в папском дворце. Он не просто уловил тонкие психологические нюансы, но даже как бы предвидел судьбу этих людей. Через два года Оттавио возглавил заговор против своего отца, сына Павла III, и убил его, после чего Павел III умер от разрыва сердца.

Можно считать, что с этой картины начинается традиция группового и психологического портрета, расцвет которого наступит в XVII веке.

Тициан — художник, проживший очень долгую жизнь. Он один из немногих мастеров Ренессанса, кто застал и рассвет, и закат этой эпохи. Поэтому поздние работы Тициана хорошо показывают кризис Возрождения.

Когда оптимистические настроения и уверенность в завтрашнем дне, убеждённость в силе и совершенстве человека сменились тревогой и осознанием зыбкости жизни, искусство начало меняться. В нем появилась тревога и излишняя напряжённость, образы стали более трагичными.

Это хорошо видно в картине «Коронование тернием». Здесь уравновешенная правильная композиция Высокого Ренессанса сменяется фигурами, расположенными по диагонали, что создаёт в картине ощущение движения и волнения; динамика усиливается техникой мазка, контуры фигур видны не чётко, они кажутся немного смазанными. Мрачный колорит картины передаёт трагизм, а копья палачей, направленные в разные стороны, превращают порядок Высокого Возрождения в хаос заката эпохи.

Несколько слов о маньеризме

Маньеризм находится на границе двух больших явлений в мировом искусстве — ренессанса и барокко, и поэтому многие исследователи не признают его отдельным стилем. Это направление стремилось подражать манере великих мастеров — Леонардо, Рафаэля, Микеланджело и Тициана — в её лучших проявлениях.

» С одной стороны, художники-маньеристы хотели повторить прекрасные образы и формы, созданные в эпоху Ренессанса.

Особое внимание уделяется красоте героев. Лица напоминают рафаэлевские, нежное сфумато сглаживает эмоции, кожа кажется излишне высветленной, как бы избавленной от морщин и прочих печатей времени и индивидуальности. Однако подражание порой кажется чрезмерным. Фигуры теряют естественность, а композиция картины — лёгкость и уравновешенность.

Маньеризм, возникший ещё в первой половине XVI века, формировался в период кризиса ренессансного сознания, убеждённого в совершенстве человека и мира. В это время войска императора Священной Римской империи разграбляют Вечный город, умирают Рафаэль, Леонардо и Джорджоне, а Николай Коперник заявляет, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот, и называет Солнце главным небесным телом.

В 1545 году представители католической церкви собрались на Тридентском соборе, чтобы вернуть былой престиж и восстановить власть Церкви, утратившей свои позиции в первой половине XVI века. Они учредили инквизиционный трибунал и жестоко расправлялись с теми, кто не признавал церковного авторитета. Так, жертвой этой волны инквизиции станет Джордано Бруно.

Эти потрясения не могли не сказаться на состоянии умов и настроениях в искусстве. В картинах маньеристов форма начинает преобладать над содержанием, пока последнее не исчезает вовсе.

Желание создать внешне красивый образ подталкивает художников к излишней эстетизации, они увлекаются игрой с цветами и пропорциями фигур. Композиция в картинах маньеристов иногда неуравновешенна и перегружена, цвета порой очень яркие и неестественные. То же можно сказать и о позах, в которых запечатлены герои.

Ярким примером может послужить работа Франческо Пармиджанино «Мадонна с длинной шеей»: удлинённые пропорции тела Богоматери и почти падающий с её колен младенец Иисус не похожи ни на реальность, ни на то, как до этого было принято изображать этих героев.

Трудно говорить и о внутреннем наполнении образа. Текучие линии, манерные жесты, плавные переходы оттенков бледно-сиреневого, розового и серого — все это ценно само по себе, но не несёт какого-либо дополнительного смысла.

» Игра, эксперимент и разрушение привычных канонов — другая сторона маньеризма.

Кажется, эти характеристики свойственны искусству авангарда XX века. Однако смелые попытки ухода от традиций начались намного раньше. Джузеппе Арчимбольдо прославился удивительными портретами, где человеческие лица изображаются при помощи растений.

Аллегории, представлявшие времена года, были известны в искусстве ещё со времён поздней готики. Кроме того, художник точно и достоверно передал внешний вид всех цветов, фруктов и овощей: каждый из цветков в картине «Лето» узнаваем ботаниками.

Такой научный подход к передаче предмета одобрил бы сам Леонардо. Однако не стоит забывать, что этим странным способом передана человеческая внешность.

» Эти работы можно воспринимать как заявление о том, что человек более не воспринимается как венец творения и высшее существо — теперь он встал на одну ступень с другими явлениями действительности.

Хотя это лишь один из выводов, которые мы можем сделать, глядя на работы Арчимбольдо, признанного многими как предтеча сюрреализма.

Упоминанием этого экстравагантного искусства мы поставим точку в разговоре об итальянском Ренессансе, но продолжим говорить о Возрождении, которое охватило страны, расположенные к северу от Альп: Францию, Германию и Нидерланды.

Жизнь и искусство всегда взаимосвязаны. XV век в Западной Европе — время серьезных изменений. На появление нового взгляда на мир повлияли открытия в науке, рост городов, постепенное просвещение людей, понимание, что многое в жизни зависит от человека. В Италии интерес к реальности заставил обратиться к античности и отказаться от готических и византийских принципов. В странах к северу от Италии — во Франции, Германии, Нидерландах — происходили не менее значительные изменения, которые условно принято называть «Северным Возрождением».

Ван Эйк и масляная живопись

Крупнейший художник, с именем которого связывают начало нового искусства — Ян ван Эйк. В его небольшой работе «Мадонна в церкви» становится заметно, что изменились изобразительные принципы, а также появился интерес к окружающей реальности.

Богоматерь с младенцем Иисусом на руках изображена в интерьере готического собора. Фигура её, с-образно изогнутая, выглядит невесомой. Однако назвать эту картину готической нам не позволяют точно и реалистично прописанные детали.

Складки одежды Марии, хотя и не подчёркивают фигуру с её женственными формами, кажутся объёмными. Тонко проработаны мелкие узоры на окантовке ткани, с таким же вниманием мастер изобразил распущенные по плечам волосы. Кажется, что тщательно прорисован буквально каждый волосок. Мадонна как небесная царица изображена в короне, на которой видно все узоры и оправы для драгоценных камней. Сами камни блестят, отражая свет.

Но более всего от средневековых канонов в этом произведении отходит пространство. У Марии за спиной интерьер готического собора, однако уходящие в глубину своды, изображение витражей и декора говорят о том, что мастер уже знает о прямой перспективе и виртуозно моделирует объём предметов.

По-особенному передан свет, его присутствие в картине кажется очень реальным. Свет проходит через цветные стёкла, скользит по каменному полу, отражается от серебристой окантовки мафория Богоматери.

Совокупность этих нюансов — светотень, объёмы, фактуры, точная передача деталей — говорит о том, что искусство вышло за рамки готической традиции и шагнуло дальше.

Добиться этого помог не только новый взгляд на земной материальный мир. Столь реалистично воплотить реальность в изображении позволила новая живописная техника — масляная.

» Ещё до того как в конце XV века масляной краской стали писать венецианцы, а потом и остальные художники Италии, её впервые использовал ван Эйк. Ему даже приписывают изобретение этой техники, но подтверждений тому нет.

Однако произведения именно этого мастера впервые в истории были написаны маслом. Эта прозрачная и лёгкая краска помогла художникам выразить интерес к окружающему миру через богатство изображаемых оттенков и фактур.

Первоначально необходимость использовать масло была связана с появлением в западноевропейских церквях небольших деревянных алтарей-складней, которые стали альтернативой фрескам и мозаикам, которые просто негде было размещать — ведь в готическом храме практически нет стен. И вот, стремясь достичь созвучия живописи с яркостью витражей, сквозь которые проходили солнечные лучи, делая цвета сочными и насыщенными, мастера и открыли масляную живопись.

Масляная краска способна создавать подлинный эффект сияния. Тонкие мазки ложатся один на другой, и нижние слои просвечивают через верхние, что делает цвет богаче, сильнее. Это же даёт художнику возможность представить фактуру предмета более правдоподобно.

Это хорошо видно у Рогира ван дер Вейдена в картине «Благовещение». Дева Мария и архангел находятся в комнате, как и у Ван Эйка, позы героев условны, а фигуры готически изогнуты и кажутся невесомыми. Комната, в которой они находятся, изображена в резком перспективном сокращении. Художники Северной Европы, обратившись к прямой перспективе, старались изобразить больше пространства, чем способен увидеть человеческий глаз: для этого они уменьшали и сужали пространство быстрее и резче, чем бывает в реальности. Но это позволяло мастерам дать больше подробностей и наполнить картину прекрасными деталями, каждая из которых была для них ценностью.

Поразительно точно написана вся обстановка комнаты: резная скамья и лежащие на ней подушки, стеклянный сосуд, стоящий на камине и отбрасывающий тень на стену, ажурный подсвечник, кувшин и прочие детали. Интересно, что большинство предметов имеет символическое значение: белая лилия и прозрачный сосуд — это чистота Девы Марии, плоды, лежащие рядом, — знак искупления первородного греха; подсвечник символизирует мать, поддерживающую своё дитя.

Это соответствует средневековой традиции, где каждый предмет, включенный в изображение, имел символический, сакральный смысл. Однако здесь предметы переданы совершенно не по-средневековому. На этой картине хорошо видно, как в искусстве Северной Европы сплетаются старые и новые традиции. В «Благовещении» так же, как и в произведениях итальянского Проторенессанса, библейские события начинают происходить на земле, а не на небе.

Однако, не имея перед глазами памятников античности, жители Нидерландов, Германии и других стран не ориентировались на древнегреческую и римскую скульптуру с её правильными пропорциями. Они создавали своё искусство, оттолкнувшись от готических и местных традиций.

В частности, это касается подробной проработки деталей.

Внимание к деталям в такой степени не было свойственно итальянцам. Хотя венецианские мастера и наполняли мир своих картин предметами роскошного быта, они не передавали их столь тщательно. Италия была сосредоточена на человеке как высшем существе — это было продолжением античных идей. Философия северных стран базировалась на другом.

Мир и все его составляющие — люди, животные, рукотворные предметы — представляли одинаковую ценность, поэтому к каждому элементу в картине художник подходит одинаково и с той же скрупулёзностью прописывает фактуру кувшина, что и волосы на голове Богоматери.

Такие настроения в искусстве были порождением XIV века, когда популярным было религиозное движение «Новое благочестие».

Многие верующие призывали вернуться к религиозной чистоте первых христиан, общаться с богом напрямую, а не через посредство церкви, видеть божественное присутствие не только в храме и собранных там святынях, но и в каждом элементе бытия.

Поэтому для художника не было мелочей, не было важного и неважного — всё в равной степени имело для него значение. Это принципиально отличает северный подход от итальянского.

Это породило ещё одну характерную деталь в искусстве. Поскольку человек в северных странах не мыслился венцом творения, его редко идеализировали — наоборот, старались показать его таким, какой он есть.

Поэтому в живописи часто возникает тема человеческих пороков.

Иероним Босх

Одним из знаменитых мастеров, говоривших об этом в своих произведениях, был Иероним Босх. Он считается самым необычным и загадочным художником всех времён. Однако основные идеи его работ ясны: он изображает человеческие слабости и наказания, которые последуют за грехами.

Его ранняя работа «Извлечение камня глупости» изобличает человеческую доверчивость и невежество простаков. Босх использует распространённое народное поверье о том, что недуг можно вылечить, удалив из головы некие «камни глупости». Операцию проводит человек в монашеском одеянии с воронкой на голове, за сценой наблюдают монах и монахиня.

Смысл этой картины становится ясен, когда мы узнаём о символическом значении предметов, странно изображённых на картине. Перевёрнутая воронка означает шарлатанство, а книга, лежащая на голове монахини, — знак показной мудрости. «Камень», который обманщик извлекает из головы мужчины, больше похож на тюльпан — в Нидерландах он отождествлялся с золотом, его-то шарлатан и положит себе в карман.

Круглая форма картины — в итальянском понимании идеальная, выражающая божественное, бесконечное, совершенное — здесь лишь говорит о всеохватности порока глупости. Иносказательный смысл картины понятен.

Подобные сценки вполне могли бы рисовать и готические миниатюристы. Однако моделирование объёмов, знание воздушной перспективы и, главное, смелая авторская интерпретация актуального сюжета выносят произведение за рамки готики, делают его острой сатирой на глупцов, застрявших в средневековых предубеждениях и суевериях. Босх не только высмеивал пороки, но и напоминал об истинном знании и о том лучшем, что должно быть в человеке.

Мастерство этого художника высоко ценил его итальянский современник, Леонардо да Винчи. Безусловно, столь сложные картины с бесчисленным количеством персонажей, символов и мыслей мог создать только многое знающий и умеющий мастер.

Одна из достойных восхищения картин — триптих «Сад земных наслаждений». Это складной деревянный алтарь, левая створка которого представляет собой изображение Рая, правая — Ада, а между ними располагается «сад наслаждений».

При всей причудливости некоторых объектов на левой створке, главная мысль художника читается легко. Перед нами Господь, создавший первых людей и окружающий их рай, населённый существами, среди которых есть не вполне узнаваемые. Это разные земные твари, большинство из которых Босх не видел ни разу в жизни; жираф для него — такая же экзотика и фантастика, как единорог или другие нераспознаваемые представители фауны, показанные здесь.

Присматриваясь к животным, мы замечаем некоторые странности. Хотя эта сцена представляет Адама и Еву до момента грехопадения, а значит мир ещё совершенен и зла пока не существует, кошка уже держит в зубах мышь, а у птицы торчат из пасти лягушачьи лапы.

Художники севера часто ставили в своих произведениях вопрос, откуда взялись зло, насилие и пороки. Здесь Босх даёт один из возможных ответов — зло существовало ещё до того, как человек вкусил запретный плод. Развитие этой мысли мы видим и дальше. Принято считать, что Адам и Ева изображены в тот момент, когда Господь говорит им: «Плодитесь и размножайтесь». Из этого следует, что центральная часть триптиха — результат неправильного понимания человеком этих слов.

«Сад земных наслаждений» пестрит обнажёнными человеческими фигурами, которые не поражают реалистичностью, но картина завораживает причудливостью обстановки. Люди окружены странными объектами, среди которых узнаваемы ягоды, растения и некоторые животные. Большая часть объектов символизирует сладострастие — например, земляника, ежевика, рыба, устрица. Также здесь буквально передан смысл различных нидерландских поговорок, например, о том, что «стекло и счастье — самые хрупкие вещи на свете».

Превращать метафоры в чёткие образы, разрушая тем самым привычные представления о предмете, будут художники-сюрреалисты в середине XX века, и многие считают Босха первым сюрреалистом в живописи.

Центральную часть этого алтаря можно рассматривать очень долго, наблюдая различные формы греха прелюбодеяния и сладострастия, так смело изображённые Босхом. Однако стоит перевести глаза вправо, и мы увидим, что последует за этими грехами.

» Ад — логическое завершение разговора о человеческом несовершенстве. Он показан в подробностях, и рассматривать эту алтарную створку гораздо интереснее, чем изображение рая.

На протяжении всего средневековья об устройстве ада думали многие художники, поэты и философы, и результаты их размышлений об этом представляют больший интерес, чем картины райской жизни. Босх лишь продолжил эту линию и предложил свой вариант наказаний за сладострастие и прочие прегрешения.

Грешников мучают при помощи тех предметов, которые были в их жизни наслаждением: кости для игроков, зеркала для тщеславных, музыкальные инструменты для тех, кто увлекался светскими увеселениями. В аду царит беспорядок — это устойчивое средневековое представление о царстве дьявола. При этом картина наполнена механическими приспособлениями, явно свидетельствующими о знании художником многих технических достижений начала XVI века.

Оставаясь загадочным мастером, Босх в своем искусстве полностью соответствует настроениям времени. Готика стремилась поучать и воспитывать, и Босх остался верен этой традиции. Но средневековая мораль и проблематика в его искусстве преломляются сквозь новое видение мира, где вперёд идёт наука, а художник становится самостоятельным, свободным творцом, смело выражающим свои взгляды.

Таким образом, мы можем сказать, что нидерландское искусство XV века долго не теряло связи с искусством предыдущих столетий, при этом постепенно преобразуя его.

Альбрехт Дюрер

Более смелым реформатором в искусстве был немецкий живописец, график и учёный Альбрехт Дюрер. В отличие от своих нидерландских современников он активно изучал античное и итальянское искусство, испытывая его сильнейшее влияние, и больше остальных мастеров был озабочен поисками идеала человеческой красоты.

У Дюрера впервые в северной живописи возникает реалистически трактованное обнажённое человеческое тело. Фигуры Адама и Евы во многом напоминают античные. Художник использует приём контрапоста для достижения естественности позы. Ева, держащая в руке яблоко, напоминает Афродиту, получившую этот фрукт от Париса в знак её признания прекраснейшей из богинь.

Дюрер, увлечённый поисками нового кода в искусстве, обновления живописного языка и приближения его к жизни, искал идеальные человеческие пропорции путём расчётов и построений.

В этом научном подходе к живописи этот мастер был близок Леонардо. Он относился к изображению не только как к эстетической единице, но и как к способу познания мира. Наиболее показательны его зарисовки природы. С немецкой тщательностью и педантичностью Дюрер рисует как для ботанического атласа, выводя каждую травинку, каждую деталь цветка одуванчика, подорожников; он даже изображает корни растений, уходящие в землю, и его рисунок травы подобен рентгеновскому снимку. На крыле сизоворонки прорисовано каждое пёрышко.

» Так выглядит немецкий исследовательский подход в искусстве Возрождения — когда и человек, и всё вокруг него изучается художником.

Подобное внимание к различным явлениям природы было связано с распространёнными в Германии философскими идеями Николая Кузанского о пантеизме. Согласно этому учению, бог присутствует во всей природе, в каждой травинке и каждой земной твари. Это, в частности, объясняет, почему немецкий художник столь скрупулёзно работает над изображениями таких незначительных элементов жизни, которые почти не трогали итальянцев. Согласно пантеистическим представлениям о мире, незначительного просто не существует.

Внимательно глядя на мир, именно Дюрер одним из первых создаёт образ мира без человека, то есть пейзаж. Этому жанру суждено стать популярным в XVII веке и превратиться в важнейший в XIX. Но начало ему было положено в искусстве Северной Европы, видевшей божественное дыхание в природе.

Портрет в северном возрождении

Отсутствие в немецкой философии идеи об антропоцентризме не исключало проявления интереса к человеческой личности. Художники создавали портреты в большом количестве, как и в Италии, но их характерной чертой был более правдивый подход к передаче внешности.

В начале XVI века леонардовское сфумато обволакивало лица и сглаживало их недостатки, избавляло от явной печати возраста и делало образы существующими вне пространства и времени. На портретах же Дюрера видно, что, зная о сфумато, он не избавлял лицо от тех признаков, которые делали его настоящим, конкретным, даже если это могло показаться зрителю некрасивым.

В портрете Михаэля Вольгемута, одного из учителей Дюрера, прописаны морщины, вены и впалые щёки, подчёркивающие скулы. Мы видим чуть крючковатый нос с горбинкой, выдающийся вперёд подбородок, шею с обвисшей кожей. Внешность очень пожилого человека передана достоверно и точно, без прикрас.

Портрет — это способ изучения личности, постижения её внутреннего мира; отсюда проникновенный и глубокий взгляд человека на картине. Дюрер изучал и себя: он создал несколько своих портретов в разном возрасте. Этого прежде не делал никто — в начале XVI века автопортрет только входил в искусство как самостоятельный жанр, и далеко не все художники посвящали время изучению собственной внешности. Примечательно, что первые портреты, созданные на севере Европы, в отличие от итальянских были сразу трёхчетвертными, а впоследствии часто и анфас, что также было редким для Италии явлением.

Наука и прогресс в искусстве. Появление гравюры

Научный прогресс в XV—XVI веках шёл в разных направлениях. Освоение мира было в том числе и географическим: открывались новые континенты и народы, начиналось изучение рас и антропологических типов.

В сюжете о поклонении волхвов с XVI века один из волхвов всегда будет чернокожим. С одной стороны, это выражение христианской идеи о том, что к вере может прийти любой человек и что поклониться Иисусу собрались люди со всех концов земли. С другой, появление образа чернокожего волхва — результат появления знаний о новых континентах, расах.

Важным событием, повлиявшим на искусство, стало изобретение Иоанном Гуттенбергом печатного станка. Это сделало популярным такую технику, как гравюра. Наибольшую популярность она приобрела в Германии, где ремесленная точность работы в совокупности с немецкой педантичностью превратили гравюру в настоящее искусство.

Поначалу эта техника давала возможность делать изображения для всеобщего потребления, такие как игральные карты, простые развлекательные картинки, а также популяризировала высокое искусство. Часто гравюры копировали шедевры великих мастеров, и таким образом они становились известны широкому кругу людей.

Однако со временем гравюра встала в один ряд с другими видами искусства. С её помощью создавали свои шедевры Дюрер и другие мастера — например, Лукас Кранах Старший, в мастерской которого было сделано более сотни уникальных гравюр. Придворный художник курфюрста Саксонии, не менее крупный мастер, чем Дюрер, Лукас Кранах знаменит не только своими картинами, но и гравюрами на дереве и меди.

Техника изготовления гравюры сложна. После создания художником рисунка на бумаге это изображение переносилось на деревянную доску. Затем тончайшим острым резцом вырезалось так, чтобы на поверхности деревянной доски остались только тонкие линии контура. Толщина этих линий едва достигала половины миллиметра. После этого на поверхность с получившимся рисунком наносили краску и делали оттиск на бумаге. Из-за тонкости работы деревянная доска с изображением не позволяла сделать с неё большого количества оттисков, что делало работу почти уникальной. Многие художники ограничивались лишь созданием рисунка на бумаге, передавая остальную часть работы ремесленнику, но Дюрер и Кранах целиком выполняли всю работу по созданию гравюры.

Одна из работ Кранаха «Оплакивание Христа» наглядно демонстрирует его совершенное владение этой сложной техникой. В склонившихся над телом умершего Спасителя фигурах проработаны тени и свет, одинаково тщательны выполнены и фигуры на первом плане, и детали пейзажа в глубине. На лицах собравшихся видна скорбь, а тело Иисуса действительно кажется изувеченным и мёртвым. (Кроме того, это иллюстрирует тяготение западно-христианской, и особенно немецкой, живописной традиции к излишнему натурализму в изображении библейских сцен).

Реформация и появление протестантизма

Гравюра давала возможность делать изображение в нескольких экземплярах, отпечатками можно было иллюстрировать книги, которых становилось всё больше — как и образованных людей. Это обстоятельство не только повлияло на уровень знаний, но и подтолкнуло народ Германии и Нидерландов к серьёзной церковной реформе — Реформации.

Главный идеолог Реформации, Мартин Лютер, выступил за отделение от католической церкви, возмутившись неправильному образу жизни, который вёл Ватикан во главе с Папой Римским. После издания Ватиканом буллы о продаже индульгенций — документов, приобретая которые человек получал прощение грехов, — Лютер начал реформу. Это повлекло за собой раскол западной христианской церкви и возникновение протестантизма.

Реформа Лютера предполагала не только независимость от католической церкви, но и особую строгость веры, осмысление ответственности человека за свои поступки перед богом, проявление смирения через трудолюбие. Эти темы нашли отражение в искусстве художников Германии и Нидерландов — стран, которые затронула Реформация.

Протестанты отказались от культа святых и изображений библейских событий в церквях: по мнению Лютера, изображения отвлекали верующих от слова божьего. Таким образом, художники лишились огромного количества заказов со стороны церкви, и из их искусства почти исчезли образы святых и мучеников. Вместо этого в живописи Германии и Нидерландов появились новые сюжеты, далёкие от ветхозаветных и евангельских сцен.

Искусство становится светским, но аллегоричным и иносказательным, так как разговор на христианские темы продолжается. Распространёнными становятся бытовые сцены с глубоким метафорическим содержанием.

Ярче всего это представлено в живописи Питера Брейгеля Старшего.

» Важнейшая тема искусства Нидерландов XVI века — человеческий труд как проявление христианского смирения.

Брейгель создал много работ на эту тему, но картина «Падение Икара» стала одной из самых знаменитых. Если даже очень внимательно смотреть на эту картину, Икара можно попросту не заметить. Лишь его ноги беспомощно болтаются на поверхности воды.

Икар — герой древнегреческого мифа, поднявшийся на крыльях из воска слишком близко к солнцу. Он упал в море, когда воск расплавился. Брейгель видит в этом справедливый исход и противопоставляет тщеславию Икара, его желанию восстать против законов мироздания труд скромного пахаря, которого мы видим на первом плане. Позади него изображён пастух — ещё один труженик.

Именно эти герои, смиренно работая, способны преобразовать мир. В этом одна из важнейших идей протестантизма, сильно повлиявшего на живопись и образ жизни в Северной Европе.

Больше всего Брейгеля привлекал мир крестьян. Однако тема труда — не единственное, что интересовало художника. В подобных образах Брейгель искал то настоящее, искреннее, человеческое, что не всегда встретишь в среде аристократов. Крестьяне — простые люди, привычки которых естественны, а в поведении людей высшего света много наносного, ненастоящего. Поэтому в творчестве Брейгеля так много сцен из крестьянской жизни — где мастер, впрочем, далеко не всегда видел положительное начало.

Он не идеализирует простой народ — наоборот, старается быть максимально объективным и критичным, часто говорит о недостатках и слабостях. Как нидерландский художник XVI века, Брейгель изучал человека как с положительной, так и отрицательной стороны. В его картине «Крестьянский танец» много народных типажей.

Люди здесь танцуют, выпивают, играют на музыкальных инструментах. Их лица не кажутся привлекательными — порой Брейгель утрирует человеческое уродство. Помня о том, что мир несовершенен, он нередко включает в изображение калек и людей, чья внешность вызывает отвращение. Но образ толпы крестьян был бы неполным без пейзажа на заднем плане.

Эта простая нидерландская архитектура — одноэтажные домики и кирхи — и не менее сдержанная природа с этого момента станут важнейшей частью картин местных мастеров. Люди неотделимы от природы и рукотворного мира.

Во многих картинах итальянских, особенно флорентийских, мастеров пейзаж был просто красивым фоном, лишь дополнявшим идею гармонии личности. У северных художников пейзаж — важная составляющая картины, без которой её невозможно представить. Примечательно, что в отличие от Италии, где линия горизонта всегда располагалась низко и казалось, что человек возвышается над пейзажем, на Севере всё наоборот.

» Сцены, которые писал Питер Брейгель, относятся к бытовому жанру, который зарождается и оформляется именно в Нидерландах. Ему предстоит дальнейший расцвет в XVII веке.

Европейское Возрождение, затронувшее два столетия, XV и XVI, радикально изменило искусство. Оно теперь не только церковное, но и светское. На свет появились различные жанры, сюжеты и огромный спектр тем и образов. Научные и географические открытия, церковные реформы, возникновение светской литературы, новые идеалы — всё это скажется в дальнейшем на искусстве XVII века и появлении нового стиля в искусстве — барокко.