История капитана госбезопасности Дуева В Н

Бенор Гурфель

История капитана госбезопасности Дуева В.Н.

ТУ-104 мягко оторвался от взлётной полосы и взял курс на Москву. Владимир Николаевич завозился, поудобнее устраиваясь. Вытянув ноги и закрыв глаза, он погрузился в лёгкую дремоту. Последние дни в отделе был завал с работой, начальство нервничало и сотрудники оставались в кабинетах допоздна. Эта лёгкая и приятная командировка в Москву оказалась, как нельзя, кстати.

Владимир Николаевич любил столицу. По сравнению с тихой и скучной провинцией, где пришлось ему до сих пор прожить, столичный размах, ощущение имперского могущества будоражили воображение, ускоряли биение пульса. Столичная жизнь пьянила и звала.

Надо сказать, что судьба не обидела Володю талантами. Сообразительность и умение завоёвывать симпатии, красивая, убедительная речь и миловидная внешность, ещё в школе выделяли его из среды сверстников.

Одного нехватало для большой и красивой карьеры - правильного происхождения. И эта горькая печать социальной неполноценности и несправедливости грызла душу, накладывала грустинку в уголках красивых глаз.

Ещё дед его - Иван Степанович, из старинного рода Дуевых, в 1917 году вместе с семьёй приехал в эту маленькую страну из Санкт-Петербурга. Приехал и осел, ожидая что вскоре падёт власть большевиков и можно будет вернуться в родной Питер. И так и прождал, пока не умер в 1935.

Отец - бухгалтер налогового управления - зарабатывал немного. Жили скромно и незаметно, едва сводя концы с концами. Так прожили 20 лет при независимости, два года присоединения и годы войны. Володя-то уже родился после войны в 1945 и не застал всех этих перемен.

Он учился в нормальной советской школе с нормальными советскими учителями и не очень задумывался о своём происхождении. Если бы не случай. Был он тогда уже в 10 классе, отлично шёл по гуманитарным предметам и примеривал себя к Институту Международных Отношений в Москве. Был вечер встречи с выпускниками и поделился он своей мечтой с одним парнем, окончившим их школу три года тому назад и учившимся в ИМО.

-Ты что с ума сошёл? - изумился тот - Тебе в ИМО?! С твоим происхождением?! А кто твой дед был? А где была твоя семья во время окуппации, а ...?

И пришлось Володе пойти в местный инженерно-экономический: учиться вместе с крестьянскими парнями и дочерьми рабочих судостроительного завода.

И так бы и сложилась его карьера, как у отца: подай то, да принеси это. Если бы не Его Величество - случай. Где-то на четвёртом курсе, на перемене подошёл к нему незнакомец. Был он модно и хорошо одет. Светлый галстук изящно контрастировал с тёмно-серым, хорошо сшитым костюмом. Весь облик его излучал уверенность и силу. Ту уверенность и силу, о которой так мечтал и в которой так нуждался Владимир.

- Володя? - полуутвердительно сказал незнакомец - нам надо поговорить. Я из Комитета Госбезопасности...

Так Владимир Дуев стал сотрудником органов. И пришло всё в чём он так нуждался и чего был достоин. Немалые деньги, свободный вход в закрытые дотоле для него рестораны и кафе, уважение и подобострастие газетчиков, театральных администраторов, мэтров, директоров магазинов и баз. Он стал одним из допущенных в мир сильных, в мир хозяев. В мир, о котором он грезил, наскоро проглатывая по утрам, на родительской кухне, недоварённую горьковатую, овсянную кашу.

Но если система раскрыла перед ним свои объятия, неуправляемая судьба продолжала наносить предательские удары. На этот раз удар пришёлся от родной сестры Лены. Была она старше его, её раннее детство пришлось на военную пору. Высокая и худая, с глубокими зелёнными глазами, с редкой улыбкой, внезапно, осветлявшей её обычно хмурое лицо. Она рано покинула дом, уехала в Москву, занялась живописью и стала достаточно известной в либеральных и диссидентских кругах.

Естественно брат и сестра не поддерживали никаких отношений. Всё было бы ничего, пока Лена не связалась с Гершензоном - маргинальным композитром, сочинявшим никому в стране не нужную музыку. Поскольку Гершензон к тому же оказался и дураком, упрямо отвергавшим разумные советы властей - успокоится и заняться делом, было решено выслать его из страны. В трёхдневный срок он и Лена оказались в Вене без денег и друзей но зато с двумя чемоданами: в одном было бельё, в другом - ноты.

Тяжко пришлось тогда (уже капитану) Дуеву. Пришлось ему побегать по начальству, пооббивать пороги. На волоске висела карьера. Но всё обошлось. Начальство решило мудро: ничего, ещё злее будет к врагам власти и благодарнее к нам - его старшим товарищам. Потому что вину свою будет помнить и чувствовать - всегда.

Вскоре его перевели в Пятый отдел - "Националисты и диссиденты" и поручили искоренять крамолу среди евреев. Вначале работалось легко. Да и то сказать "объектов наблюдения" в их тихом городе оказалось немного. По сути всё крутилось вокруг семьи Резник. Они недавно переехали с Урала и не скрывали своего намерения: уехать в Израиль. Семья эта отличалась динамичностью и решительностью. Они быстро вошли в местные еврейские круги, связанные родственными или дружественными контактами с Израилем. Стали приглашать к себе или ходить в гости к людям с явно выраженными национальными интересами. Наконец через несколько месяцев они и сами подали прошение на выезд. Но быстро получили отказ так как оказалось, что Марк Резник работал на Урале по закрытой тематике и имел допуск к секретным данным.

Однако вместо того, чтобы разумно согласиться с позицией компетентных органов и вести себя тихо и дисциплинированно, эти Резники возмутились и подняли крик, стали писать и жаловаться во всевозможные республиканские и союзные инстанции. Но самое неприятное заключалось в том, что без долгих размышлений, они, связавшись с московскими и ленинградскими бузотёрами, стали подписывать клеветнические письма, до которых так охотчи были определённые круги на Западе. Так, благодаря одной семье, их тихий город попал в национальную географию диссидентства.

- Неправильно мы их оценили - говаривал потом шеф - полагали они похожи на местных, а надо было судить индивидуально. Пока раскрутились - они известность на Западе уже заработали.

Потом правда спохватились. Была создана эффективная информационная система. Был построен достаточно плотный "колпак" наблюдения. Немало опытных сотрудников было задействовано. И всё равно "проколы" случались. То Марк внезапно оказывался в Москве, был задержан московскими коллегами и его приходилось транспортировать потом домой. То сын Марка - Эли вдруг появлялся в Риге или в Вильнюсе в кампании местных т.н. "отказников"[1], о чём тут же сообщалось Владимиру Николаевичу.

Немало было случаев, когда казалось, что Марк, Эли или

Наталья вот-вот окажутся в их руках, вот-вот сломаются...и всё

"гуляй Вася". Ан нет, ну буквально в последний момент ускользали. Начальство тогда очень недовольно было. Правильно шеф говорит: всех их надо... до единого.

- Наконец, после четырёх лет, пробили они свою визу. Сдалось московское начальство, уж больно на высокий политический уровень вышло дело. И тут последний "прокол".

Вчера, уже поздно вечером, позвонил шеф и с привычным юморком приказал:

- Завтра, первым рейсом летишь в Москву. Засекли мужики нашу "птичку" в Орском аэропорту. Говорит, что приехала попрощаться с могилами отца и свекрови. Ну я не знаю: так это или нет, но Москва не разрешила въехать в город. Город-то для иностранцев закрытый, а они уже разрешение получили. Так что, будут завтра её транспортировать к нам обратно. Вот ты в Москве её и перехватишь и проследишь, что б куда в сторону не ускакала резвушка наша.

- Рад наверно, что выкидываем Резников за рубеж? И я рад! Сколько они нам с тобой нервов попортили? Дерьмо собачье! А всё-таки жаль, что не удалось нам с тобой их под статью подвести...Больно ловки жиды, уж больно ловки...

......................................................................

В дремоту ворвался шум моторов. ТУ-104 начал снижаться. Москва встретила своим обычным потоком машин, гудками клаксонов, калейдоскопом лиц. Быстро и энергично наладил он информационную цепочку, успел забежать в Комитет и потрепаться с коллегами, вкусно поел в "Арагви", запивая свежий шашлык отличным коньяком, и по пути во Внуково купил жене огромный букет свежей сирени. Стоило это немало. Но шеф никогда не скупился на "оперативные расходы".

Войдя в самолет последним, он привычно кинул взгляд на заранее указанное ему место. "Птичка" уже сидела там. Лицо было измученное с огромными синяками под глазами. Внезапно оглянувшись она увидела и узнала его, хотя он и пытался укрыться за букетом сирени.

......................................................................

Прошли годы, сменилась эпоха.

Короткое время Владимира Николаевича постаревшего, погрузневшего и потерявшего свой былой лоск можно было видеть за столом секретаря Русского посольства. Потом он исчез и время затянуло его след.

Резники оказались в своём Израиле, а потом в Калифорнии.

Лена и Гершензон умерли и похоронены на одном из венских кладбищ.

----

[1] Лица обратишиеся с прошением на выезд за рубеж и получившие отказ