История о двух хулиганах

Слава ковылял к дому, ступая прямиком по лужам, норовя намочить ноги, но будто и вовсе не замечая этого. Он прихрамывал на правую ногу: каждый шаг отдавался тупой болью в бедре, видимо будет синяк и не маленький. Нижняя губа уже подпухла, но вроде бы не лопнула, что не могло не радовать. И конечно же болели кулаки. Давно ему так не приходилось ими работать.

Кирилл на время затихарится. Сегодня он получил то на что напрашивался. Но как синяки заживут у обоих, пройдет немного времени, и им снова придётся сойтись в драке. Слава видел это в его глазах, этот пляшущий огонёк, желание доказать что он лучше и сильнее. И тут одно из двух, либо ему придётся силой погасить этот огонь, либо в итоге сгореть в нём.

А сегодня… сегодня Слава был не так уж и далёк от провала. Хоть победа и осталась за ним, но была она тяжелой, вымученной, и как говорят – неуверенной.

И как это Кирюша умудрился стать таким крепким?

Прибывая в своих раздумьях, Вячеслав Викторович, наконец-таки вернулся домой со школы, и застал свою старшую сестру Таню, в прихожей.

– Ого, кто это тебе так по морде надавал? – она крутилась возле зеркала, уверенной рукой намалёвывая маминой тушью собственные ресницы, которые в этой процедуре в общем-то, ещё пока и не нуждались. Но семнадцатилетняя девица, конечно, имела своё собственное мнение на этот счет.

– Никто, – обсуждать случившееся с сестрой Слава не намеревался. Её эти дела не касались, совсем.

– Ты его хоть не убил в ответ?

Был ли этот вопрос шуткой сказать сложно. Бывают вот такие вопросы, которые одновременно и шутка, и абсолютно серьёзные.

– Не убил.

Сняв ботинки Слава осознал что его носки таки промокли и ничего не оставалось как избавиться и от них.

– Мать, когда уходила, сказала прибраться в квартире. Так что полы подмети и протри.

– А ты чего?

– А я уже посуду помыла. И ухожу к подружке, вернусь поздно.

– Ну, охренеть, ты умная такая.

– Поговори мне тут. Там суп на плите кстати, поешь нормально, бестолочь.

Слава посмотрел на сестру с таким выражением лица, будто ему только что запихали в глотку что-то омерзительное и он готов покарать за это своих обидчиков. Терпеть он не мог когда она начинала умничать и строить из себя взрослую. Тем более когда была вот так размалёвана, в этом своём прикиде, с короткими джинсовыми шортами поверх капроновых колготок, рубашке, но завязанной снизу узлом так, чтоб пупок было видно, и в материных туфлях, на каблуке. Знал он пару слов которые моги бы ёмко её описать, и не то чтобы он боялся бросить ей их прямо в лицо. Но сейчас Слава слишком был вымотан, поэтому просто выключил из своего внимания старшую родственницу, и пошёл умываться в ванную.

Внимательный осмотр собственно лица в зеркале, дал понять, что под левым глазом завтра будет синяк. Не очень большой, но все-таки будет. Но в целом, он мог охарактеризовать свое состояние как удовлетворительное. Нанёс он явно больше ущерба нежели получил, и это было главным. Авторитет строиться и на таких вещах, в том числе. Ещё обнаружилось что правый рукав рубахи чуть подорвался, по шву в подмышке. Но это было не страшно, зашить чтоб мать не заметила можно.

Суп на плите оказался чечевичным, и вроде бы на мясном бульоне сваренным, но самого мяса в нём Слава обнаружить не сумел. Вкусным, правда, быть он от этого тоже не перестал. В прикуску с чёрным хлебом и нарезанным луком мальчик уплетал за обе щеки так, будто его не кормили неделю до этого. После славной драки у него всегда просыпался здоровый аппетит.

Закончив трапезничать и намывая свою тарелку Слава задумался, какую такую посуду имела в виду его сестра: не свою ли собственную, после обеда-то? Да так оно и было. Просто свалила всю работу на него, а сама сбежала гулять. Ну это он ей ещё припомнит. Может не завтра, но рано или поздно.

В любом случае деваться было некуда, и потому тяжело вздохнув, Слава принялся орудовать сперва метлой, а затем уже и тряпкой. С такой работой он предпочитал разбираться сразу же, без особых промедлений, будто это хорошо приклеившийся пластырь, который проще сразу оторвать одним резким движением и забыть, чем мучиться стараясь снять его безболезненно.

Жили они в двухкомнатной квартире на пятьдесят пять квадратов общей площадью. Комната, что побольше, служила спальней для матери с сестрой и в то же время гостиной, а ту что поменьше пару лет назад выделили в единоличное владение Вячеславу. Изначально, Татьяна не была в восторге от такого поворота событий и даже пыталась саботировать свой “переезд”, из на тот момент их общей с братом спальни, но после разъяснительной беседы с матерью, утихомирилась.

Для Славы же всё и так было предельно понятно. Девочки живут с девочками, мальчики с мальчиками, это всё равно что понимать, что вода мокрая – других вариантов быть и не может. И с учётом расстановок сил в их семье, по половой принадлежности, это было единственно возможное решение.

Покончив наконец с уборкой, Слава достал из шкафа жестяную коробку, некогда бывшей презентабельной упаковкой из-под хорошего печенья, а теперь служившей местом хранения ниток, иголок и прочих булавок. Стянув с себя рубаху, и усевшись со скрещенными ногами на кровать, он принялся аккуратно зашивать порванный рукав, стараясь, на сколько это возможно, повторить изначальный шов.

Мысли же его, были направлены к тем событиям, которые успели произойти за последний месяц, и в итоге привели к сегодняшней драке.

Шмелёв Кирилл, их погодка из параллели, ранее ходивший в шестерках у Веселова Максима, известного также как Макс-Орех, получивший свое прозвище, за крепость черепной коробки, и любовь эту крепость то и дело доказывать. Против Славы правда ему это никак не помогло – важнее оказалось что внутри головы, а не на сколько она твёрдая. И та победа над последним, формально, сделала Вячеслава главным в их школе.

И не то, чтобы он не предполагал, что никто не попытается у него этот статус отнять, совсем наоборот! Он изначально был готов что своё положение придётся отстаивать, и возможно регулярно. Но за прошлый год, желающих так и не нашлось. Старшие годы обучения в эти разборки уже не лезли. Взрослые они там уже, к экзаменам готовятся, не до этого. «Девятый год» держал Макс-Орех, его знали и побаивались давно, но когда он склонил голову перед Славиком, который уже в свою очередь был главным у «восьмого года», получилось, что эта ситуация всем и выгодна.

Конечно, небольшие, мелкие стычки никуда не девались, они были неотъемлемой частью повседневной жизни, но по-настоящему серьёзного уже ничего не происходило. Макс сосредоточился на тирании в пределах своего класса, а Слава выяснил для себя, что путь на вершину оказался куда интересней, чем само прибывание на ней.

Но в этом году всё неожиданно изменилось: пацанёнок, на которого раньше никто и не обращал внимания, вернулся с летних каникул чуть ли не на два головы выше чем всего каких-то три месяца назад, и заметно поширев в плечах. Но главное, что у него появилось – это амбиции. И если вчера он был просто никому не интересным прихлебателем одного из школьных, пусть и главных, хулиганов, то теперь он сам стал претендовать на это звание.

Естественно что такие кардинальные изменения моментально подняли авторитет Кирилла, и не успела первая учебная неделя закончиться, как весь класс стал его верной бандой готовой идти в бой за своим предводителем.

Правда сразу напасть на Славу, или начать задирать кого-то из его друзей, они не решились, и поначалу опробовали своими силы в стычках с другой параллелью.

Первому досталось Кости Смирнову, из «В класса». Не самая приятная личность, но парень крепкий и просто так не сдающийся, даже когда его нос разбит и обильно поливает всё вокруг кровью. Достаточно было задеть его разок другой в коридоре плечом, как бы случайно.

В первый раз кажется, что вы действительно не смогли вовремя сманеврировать, и задели друг друга совершенно случайно. И тогда всё обходится пристальным, колким взглядом с брошенной фразой: «Смотри куда прёшь!». Когда же вас задевает тот же человек второй день подряд, посчитать это случайностью, крайне наивно. А если на вопрос: «Ты что, нарываешь?», следует утвердительный ответ, с широченной улыбкой на всю физиономию – деваться некуда.

Конечно, можно накинуться прямо в этот самый момент на своего обидчика, но это чревато последствиями. Завуч, директор, вызов родителей в школу, и что самое страшное – могут заставить прилюдно извиняться и жать друг другу руки! Поэтому вызов – после уроков, на площадке за школой.

И пока идут классные часы, все заинтересованные узнают о предстоящем событии, и непременно займут свои зрительские места в урочный час. Слава, естественное, тоже присутствовал. Во-первых, так как по его статусу это полагалось, во-вторых, ему самому было интересно что из себя представляет этот новый фрукт в их саду.

И уже тогда он заметил что несмотря на то, что Кирилл бился с Костей и это можно было назвать его «посвящением», внимательнее всего он смотрел именно на него. Настоящая цель была ясна, хоть ещё и не озвучена официально. Это только позабавило Славу, и в какой-то мере, подарило надежду на что-то интересное. Правда, чего он точно не ожидал, так это столь стремительного развития событий. Чувствовалось в этом что-то… ненормальное.

Работа была закончена, и уже зашитая рубашка лежала на кровати, а валяющийся рядом Слава пялился в потолок, как будто окончательно потеряв всякую связь с реальностью, и только звук открывающегося замка входной двери, вырвал его из бездны собственных мыслей. Это вернулась его сестра, а стрелки на часах показывали уже половину двенадцатого.

Выругавшись на самого себя, Слава полез в портфель, надеясь сделать хотя бы часть из заданных на завтра уроков.

Придя в школу на следующий день, Слава не заметил присутствия в ней Кирилла. Кабинеты их классов располагались в одном крыле, и на одном этаже, что позволяло в принципе даже не особо интересующимся, знать в лицо учащихся со своего года, и порой замечать отсутствие оных. А уж в последние недели Кирюша любил демонстративно посветиться в коридорах со своими дружками и его отсутствие сейчас резко бросалось в глаза.

Первыми уроками были идущие две подряд алгебры, единственный предмет, по которому Вячеслав вчера удосужился таки выполнить домашнюю работу, хоть и просидел за ней до часу ночи. Благо мать была на ночной смене, и не застала своё чадо за ночным бдением, иначе бы ему пришлось объяснять, какого такого рожна, он не сделал все вовремя.

Было две причины, по которой Слава проявил подобное рвение. Первое – то, что в отличие от остальных предметов, математика ему более-менее нравилась, и местами он её даже неплохо понимал. А второе – то, что вела у них алгебру их классный руководитель, Наталья Петровна, и лишний раз нарываться на неприятности было совсем ни к чему. В последнее время, ему переводом в «спец школу» особо не угрожали, как годом ранее, но бережёного, как говорится, и бог бережёт.

Третьим уроком шла география, а после неё и большой перемены, физкультура, которая как раз проводилась совместно с классом Кирилла, и она окончательно подтвердила его отсутствие на занятиях в этот день.

Конечно, Слава мог сразу в начале дня подойти и узнать всё у его одноклассников, или послать кого-то из своих ребят сделать это, но тогда бы он проявил заинтересованность. А этого делать нельзя. Для широкой публики, ему абсолютно наплевать на Кирилла и все с ним происходящее, он для него теперь лишь – вчерашних день.

И в большинстве хулиганских разборок так бы оно и было. Подрались – выяснили кто сильнее. Живёте дальше и бьётесь уже с другими. Но Слава знал что это, был не тот случай и потому не хотел терять бдительность.

– Так, а с тобой что? – Геннадий Дмитриевич, преподаватель физкультуры, неодобрительно посмотрел на Славу стоявшего без формы в конце строя.

– Да ногу подвернул вчера, побаливает, – признаки драки, на лице Вячеслава, разумеется, говорили сами за себя.

– А лицо тебе кто подвернул?

– Так никто, упал просто, неудачно.

– Упал он, – фыркнул физрук, но дальше углубляться не стал, понимая бессмысленность этого занятие. Это если «нормальных» детей кто-то поколотит надо разбираться и к ответу привлекать всех виновных. А эти… сами друг дружку мутузят, сами друг друга и прикрывают. – Ладно, сиди на скамейке. Так, класс, Ровнясь! Сми-и-ир-но! На-а-а-пра-а-а-а-а-во! Шаго-о-ом марш!

Строй пришел в движение, сначала шагом, а затем переходят на бег, нарезая круги по спортивному залу, а Слава остался сидеть с другими освобожденными на скамейке возле раздевалок.

– П-п-ривет? – прозвучавший голос был дребезжавшим, неуверенным, почти по девчачьи мягким.

Повернув голову, Вячеслав обнаружил подсевшего к нему пухленького паренька, в роговых очках с толстыми линзами. Это был один из вечно освобожденных от физической культуры «ботаников» из класса Кирилла. Чисто визуально он, конечно, был знаком Славе, но до сего дня им не доводилось обменяться и словом.

– Ну, здорова, чего надо? – догадаться, что причиной этого диалога послужили события последних дней было нетрудно. Вопрос был в том – чего хочет этот ботан? Одно дело, если бы на Славу начали лаять шестёрки Кирилла. Да, это было бы не самое их умное поведение, но по крайней мере понятное. Но зачем в это лезть зубриле?

– Меня П-павлом зовут, – продолжил мальчик, – я видел как ты вчера, ну… там… за школой… с Кириллом, в общем…

– И-и-и? – поведение паренька забавляло и интриговало Славу. Он фактически ощущал исходящих от него страх… и что-то ещё. То, что вообще заставило его подойти и начать этот разговор. – Друган он что ли твой, закадычный?

– Ну, в общем, как бы сказать… Да! – Павел тяжело вздохнул, но произнеся эти слова вслух, как будто поуспокоился. – Или были ими? Не знаю. Дружба ли это, если она может закончиться? Но дружили мы точно, потому не хочу говорить, что «были»… – мальчик еще раз вздохнул.

Слава насторожился, догадываясь что сейчас он может узнать какую-нибудь интересную информацию о Кирилле. Но и сам Павел ему неожиданно импонировал: он понимал, чем тот говорит. «Брат за брата» – это по понятиям, и не о кровных узах тут речь. Пацан, который таким пренебрегает, и не пацан вовсе. И быть ему битому, везде, и всеми.

– Ну уж извиняй, он сам напросился.

– Это я понимаю. Просто… он ведь раньше не был таким. Мы с ним с детского сада знакомы, в первый класс вместе пошли, и родители наши дружат. Всё вместе всегда делали: и уроки учили, и книжки читали, и играли. У меня до сих пор дома модель вулкана стоит, папье-маше такое, из бумаги клеили, в центе колба стеклянная, для соды с уксусом и воды. Но мы и деревья такие маленькие сделали, и кусты, красиво получилось, неделю целую на это потратили…

Слава стал терять ход мысли своего собеседника. Это всё конечно замечательно, но какое к нему-то отношения их бумажные вулканы имеют?

– Ага, класс. Вы вместе ботанили, это я понял. И что ж зубрить-то твой приятель перестал?

– Он не перестал! – в голосе Павла проскользнули нотки возмущения. – Он все еще хорошо учиться, пока. Тут в другом дело.

– Ну так и рассказывай, в чем. Что там у вас случилось?

Понять, будет ли эта история полезна для него, Слава пока не мог, но раз «пухлячок» хотел просветить его, почему бы и нет? Да и дел других всё равно не наблюдалось, а созерцать как уже выстроившиеся в четыре шеренги одноклассники выполняют упражнения, под чутким руководством тренера, было не самым увлекательным занятием.

– Это ещё в том году началось, когда нас хулиганьё гоняло. Не то чтобы нас прям били, но потолкать могли, или еще как поиздеваться. Портфель отобрать в окно выкинуть, или в туалет. Ну ты и сам знаешь.

Это, «и сам знаешь», неприятно резануло по уху Славы. Как обвинение в том, что он занимается подобными вещами, и должен хорошо в них разбираться. Нет, святым он не был, и делал за свою жизнь всякое. Да и не всем гордился, но его в первую очередь всегда интересовала хорошая драка, и желательно с тем, кто не слабее его. А распиновать заучек по туалетам – сомнительного веселья занятие.

– Так вот, суббота была. Мы с Кириллом возвращались с библиотеки. Мы тогда нашли там как раз Махабхарату, ну ты не знаешь, наверное, это, ну… как мифы древней Греции, только Индийские, вот.

Слава машинально прохрустел пальцы правой руки, но перебивать собеседника не стал. Конечно, он действительно и понятия не имел что это за Маха-па-ра-та-ра чего-то там. Но сама постановка утверждения, что он в принципе этого знать не может, а если ещё проще – что он тупой, мало того что раздражала, но и могла быть причиной, садануть подобного заявителя по зубам, со всей силы. А то, что Павел, в данном случае даже и не думал своей фразой оскорблять Славу, и не считал её какой-то обидной, служило скорее отягчающим обстоятельством.

– Нам очень она понравилась, особенно Кириллу. Он вообще всегда любил героический эпос, да с того же Геракла начиная. Но книга только в читальном зале была, в одном экземпляре, и на руки не выдавалась, поэтому приходилось её читать там. Вообще, бывало, мы и до закрытия там засиживались: одно прочитаешь, тут же другое интересное находишь, и как-то так время и пролетает. Но в тот раз мы пораньше ушли, часиков в пять, наверное, хотели ещё прогуляться, пока погода была хорошая.

Слава слушал и диву давался, как эти отличники, которых вроде как все считают очень умными, не понимают, за что их порой хотят наградить тумаком. Надо же уметь как-то короче изъясняться.

– Шли мы значит вдоль садика, а там, в «кармане», эти были: Максим Веселов, со своей бандой. И вроде как даже пьяные они были, по крайней мере так нам показалось. Они нас заметили, и стали кричать, чтобы мы шли к ним, а мы испугались. Они и трезвые-то, не приятные в общении, а в таком состоянии, страх подумать, что могут сделать.

В этом умозаключении Слава с Павлом был солидарен. Макс-Орех и трезвый то сначала делал, потом день просто существовал, и уже только потом, думал. А уж с залитыми глазами…

– Мы деру и дали, как могли, а они за нами вдогонку. Бегуны мы правда, как ты догадываешься, такие себе. Я-то уж точно. Вот мы и хотели к универмагу выбежать успеть, там людей много и нас бы уже не тронули.

Вячеслав понимающе кивнул – тактика в целом здравая.

– Ну мы к тринадцатому дому и побежали: там подъезды сквозные, единственный наш шанс был. Да вот только там нас и нагнали, – Павел замолчал, уставившись на сложенные перед собой в замок руки, со слегка вращающимися вокруг друг друга большими пальцами.

Собравшись немного с мыслями он продолжил:

– Не знаю, наверное, мне тогда надо было с ним остаться, а я… В общем мы в подъезд забежать-то успели, но и «Эти», почти с нами одновременно. Кирилл меня быстро вытолкнул, со второго входа, а сам собою дверь подпер, прокричал чтоб я домой бежал, а он, мол, Бхимасена, и справиться… Что на него тогда нашло, ума не приложу, да и на меня тоже. Сердце колотилось как бешеное, легкие, казалось, разорвутся. А он был такой воодушевлённый, уверенный в себе! Приказал, а я повиновался, безропотно. И все как в тумане…

– Ну а дальше? – Слава видел, что для его собеседника, это были тяжёлые, эмоциональные воспоминания. Он не был на столько глуп, на сколько о нём порой думали окружающие, и мог быть и сопереживающим, когда считал это необходимым. Но сейчас его в первую очередь интересовала развязка этой истории.

– Я когда в себя пришёл, почти у дома уже был, перевёл дух и пошел назад. Думал, что Кирилла уже побили, и надо помочь ему домой добраться. То есть, я вообще не должен был его одного оставлять, знаю, но… В общем, у того подъезда никого не оказалось, все уже ушли, и Кирилл тоже. Я пошёл к нему, но он ещё не вернулся. Прождал его на скамейке около часа. А он весёлый такой, бодрый явился, без единого синяка, и мне даже показал, что от него пивом пахло.

– И с тех пор он стал тусоваться с Максом? – догадался в свою очередь Вячеслав.

– Да, всё больше с ним, всё меньше со мной. Я пытался с ним поговорить, но без толку. Говорил что ему нравится с ними проводить время. И что так нас обоих больше никто задирать не будет. И знаешь, взгляд у него тогда какой-то другой стал, вроде всю жизнь знаешь человека, а он в одночасье так меняется. Смотришь ему в глаза – а как будто другой человек перед тобой.

Терпение Славы, начинало потихоньку истощаться. История оказалась и так длинной, по его меркам, так ещё пока и абсолютно бесполезной.

– Ты мне то, зачем вот это всё сейчас рассказываешь?

– Понимаешь, когда ты побил Максима, у Кирилла, та появившееся искорка в глазах, как будто угасла.

– А, ты в курсе и этих событий значит.

– Конечно, он же мне всё рассказывал. И тебя показывал, говорил, что ты, мол, самый сильный в школе.

Такое не могло не льстить Славе, и про себя он широко улыбнулся, но ни один мускул на его лице не дрогнул. Ему нравилось делать вид, что мнение окружающий его нисколько не волнует, это позволяло выглядеть ещё более крутым, в глазах таких же пацанов, как и он сам.

– Поэтому, когда ты побил Максима, не знаю почему, но он воспринял это крайне болезненно. Он конечно всё ещё продолжать дружит с ним и его гопниками, но ходил по большей части как в воду опущенный.

В этом же Слава ничего удивительного не видел. Когда до шестёрки доходит, что его пахан не самый главным, а то и вообще может сам оказаться чьей-то шестёркой, такое осознание способно ввести в некое уныние.

– Он всегда делал вид, что все в порядке, но я чувствовал, что его что-то гложет. Правда он стал опять больше времени проводить со мной в библиотеке, и я понадеялся что со временем всё снова станет как раньше. А затем его на лето отправили к бабушке. Она у него в другом городе живёт, на море, и вот оттуда он уже вернулся… таким. И я даже не про то, что он там вымахал, а то, что у него снова появилась эта искра в глазах. Нет, это уже даже не искра, а огонь.

«Ага, вымахал на море у бабуси, морковка хренова», – раздосадовано подумал Вячеслав. При всей увлекательности повествования, ничего толкового оно ему не давала. Скорее история была банальной: слабый стал сильным, и понеслось. Как это обычно и бывает.

– От меня-то тебе что нужно?

– Понимаешь, мне кажется, Кирилл просто запутался. Перемешалось у него в голове, желание быть героем, и быть сильным. Одно с другим попуталось.

– Ну так ему это и объясняй, а не мне.

– Во-первых, он меня не слушает. А во-вторых, – голос Павла стал совсем стыдливо тихим, – я его побаиваюсь. Нет, он меня не трогает, да и ко мне из-за него никто и близко не подходит… Но всё равно, побаиваюсь.

– И?

– Просто мне кажется, что если он займёт твое место, то успокоится.

У Славы глаза на лоб полезли.

– В смысле, займет моё место?!

– Поддайся ему, проиграй разочек! Пусть думает, что он самый сильный теперь!

– А ты не опух ли, очкастый? – Слава даже оказался в некоторой растерянности: разозлится ли ему на такое предложение, или посоветовать этому Павлику обратиться к психиатру, настолько его предложение было сумасшедшим.

– Нет-нет, не пойми меня неправильно! Кирилл сейчас просто одержим идеей, побить тебя. А если это случиться, то всё! У него не будет цели и он вернется в норму. Но пока ты, грубо говоря, стоишь над ним, он не успокоиться. Это как болезнь!

Терпеть подобное Слава больше не мог. С одной стороны ему немного даже понравился этот зубрила, был у него характер и понятия, кое-какие. Может что-то такое и в Кирилле тогда увидел Макс-Орех. Но за черту он сейчас, не то что зашел, а прямо-таки забежал.

– Если болезнь – веди его к врачу. А теперь пошел нахрен отсюда пока я добрый, – Вячеслав пробуравил паренька своим самым злым взглядом, – быстро.

Павел тяжело сглотнул, задержался ещё на мгновение, вроде бы желая ещё что-то сказать, но не решившись поспешил ретироваться на дальний конец скамейки.

Слава же остался переваривать только что состоявшийся диалог. В его голове просто не укладывалось, как можно предлагать подобные вещи: “Поддаться! Мало того, что это не по-пацански, ладно, ботаники в понятиях не соображают, чего с них взять, но понять то, что драка – это больно, сообразить можно? А он предлагает просто дать себя исколошматить. Вот где не надо, они прям умные, а где надо – идиоты идиотами!”

Следующая мысль, которая пришла на ум Вячеславу, а не подослал ли сам Кирилл, этого своего приятеля? Проиграл в честной драке, испугался, и решил взять хитростью!

Да нет, такого быть не могло. В чем ботаник был точно прав, так это в том, что Кирилл одержим идеей превзойти Славу.

– Чего этот от тебя хотел? – подняв взгляд, Слава увидел подбежавшего к нему Санька. Обязательные упражнения закончились, и в оставшееся время физрук предоставил возможность попинать мяч.

– Да херню полную. Потом расскажу.

Сразу же после уроков, Слава отправился домой, чтобы попасться на глаза матери, до того, как она уйдет в ночную смену. Ему и так влетело утром за красующийся под левым глазом синяк, так что пару дней стоило построить из себя хорошо мальчика, который сразу же после занятий спешит домой делать заданные уроки. По крайней мере ,это бы спасло его от очередных нравоучений, что: либо ему когда-нибудь так в голову дадут, что дурачком на всю жизнь останется, либо он кому-нибудь, и отправиться по этапу, в «светлое зековское будущее».

Поэтому, до вечера, Вячеслав честно корпел над тетрадками, а когда часы уже пробили семь часов, отложил ненавистные учебники в сторону, и отправился к своему другу Лёхе, который жил через три дома от него. Родителей последнего сегодня не было дома, и друзья собирались провести вечер за просмотром какого-нибудь боевичка на видеомагнитофоне.

– О, Славандос, заваливайся! – Алексей приветствовал гостья, будучи одетым в одни лишь шорты. Он был самым щуплым из их компашки, но нисколько не переживал поэтому поводу, и имел соответствующее погоняло.

– Кащей, ну ты б еще в трусах ходил! – на самом деле, внешний вид Лехи, нисколько не смущал Славу, но порядку ради, что-то подобное отвесить в его сторону стоило. – Все уже тут?

– Миха ещё не пришел.

– Как всегда тормозит, да? – взглянув из прихожей через коридор на кухню, Слава увидел курящих там Саню с Ромой и приветственной махнул им рукой. – Пивчанский-то купили, или чаи гонять будем?

– Обижаешь, братан! – Лёха улыбнулся почти во все, за исключением парочки недостающих, и не то чтобы белоснежных, но все же где-то около тридцати, зуба. – В холодильнике уже дожидается.

Пройдя на кухню, Слава с ходу полез в холодильник, и достал одну из стоящих там, прохладных, стеклянных бутылок. Лёха же, в свою очередь, достал из лежащей на столе пачки сигару, и закурив уселся на диванчик рядом с Романом.

В их компании, Вячеслав был единственным, кто не пристрастился к употреблению табака. Он, конечно, пробовал в свое время, как и все, но вкусовое отвращение было на столько сильным, что продолжать желание так и не возникло. А если у кого-то хватало соображение съехидничать в его сторону, на подобии: «Чё, не куришь? Спортсмен что ли?»