История о горбоносом принце и его маленькой собачке

Расскажу вам, друзья, о маленьком-маленьком принце, который жил да поживал в маленьком-премаленьком королевстве. За сутки на коне королевство можно было проехать от края до края, но народу вполне хватало места, чтобы жить, радоваться, горевать, жениться, рождать детей и умирать, когда приходит срок. У маленького принца этой страны, которому судьба была стать ее маленьким королем, были русые волосы, нос с горбинкой и усталые детские глаза, постепенно превратившиеся в усталые взрослые — а в волосах в свой срок появились седые ниточки, вот только нос остался таким же, как прежде. Но наша история начинается очень рано, когда принц был совсем еще юн, недавно родился в мир и хотел только радости, как поначалу хочет всякий приходящий погостить на землю.

Это разве в сказках бывает иногда, что принцам живется беззаботно и весело; да еще горожане, что попроще, ругают своих детей, когда те забывают поутру заправить постель: мол, что за принц выискался! А настоящий принц был приучен заправлять свою постель с малолетства; вставал он каждое утро в шесть утра, по звонку будильника — и вставал очень быстро, даже не думая поваляться в кровати, потому что в шесть ноль пять в его спальню приходил вежливый воспитатель с прутиком в руке. Воспитатель помогал его высочеству умыться ледяной водой — это укрепляет здоровье, а принцу обязательно нужно быть здоровым, — одеться и открыть молитвенник на правильной странице.

После утренней молитвы принц отправлялся к завтраку — и кушал там вовсе не что угодно, никакие не марципаны и не пирожные, хотя беспризорные ребятишки, игравшие в орлянку у стены дворцового сада, ни за что бы в это не поверили. Кушал принц полезную для здоровья овсяную кашу, которую он терпеть не мог, полные витаминов фрукты, из которых он любил только виноград, и пил тыквенный сок. Однажды в свой день рождения принц попросил апельсинового сока вместо тыквенного, и король-отец так сурово посмотрел на него с другого конца стола, будто сын его страшно разочаровывал — а принц очень боялся разочаровать своего отца и с тех пор молчаливо довольствовался соком превосходных отечественных тыкв.

После завтрака он отправлялся от воспитателя к учителям, которые со всем возможным тщанием давали ему лучшее в стране образование, преподавая географию, историю, военное дело, математику, правописание, астрономию, танцы и иностранные языки, и еще с десяток предметов, которые наследнику престола необходимо знать лучше всех на свете. Пять раз в неделю приходил учитель фехтования, а по выходным принц отправлялся на конные прогулки с учителем верховой езды. По воскресеньям и праздникам королевская семья ходила в церковь, где принц имел возможность видеть своих родителей ближе, чем когда бы то ни было: они сидели рядом с сыном на особых местах в кафедральном соборе. Порой они отправлялись на благотворительные мероприятия, и принц разрезал ленточки на воротах приходских школ, вручал кубки победителям королевских скачек, играл в крокет с детьми иностранных послов — в общем, старательно работал принцем.

После ужина принц делал домашнее задание, приходил сказать спокойной ночи батюшке и матушке, целовал первому руку, а второй — щеку, молился перед сном в дворцовой часовне — и наконец-то забирался в постель. Не забыв, разумеется, почистить зубы — не меньше трех минут работы щеткой, и хорошенько прополоскать рот.

В общем, жилось маленькому принцу как положено, он и не жаловался, потому что был приучен — жаловаться недостойно будущего короля. Но была у него заветная мечта, такая же маленькая, как он сам: очень ему хотелось завести собачку. Настоящую свою собачку, чтобы она спала у его кровати, чтобы он мог играть с ней и щекотать ей живот, и всюду водить ее с собой, кормить чем-нибудь вкусным и обо всем с ней разговаривать. Конечно, принц не страдал от отсутствия общения: в течение дня приходилось много разговаривать, причем на разных языках — с воспитателем, с учителями, с детьми иностранных гостей. Но собачки, как известно, самые лучшие в мире слушатели, и вопросов они тоже не задают, потому что умеют верить хозяевам безо всяких оговорок. Об этой мечте он всякий раз говорил Богу на вечерней и утренней молитве — в те минуты, когда предполагалось закрыть молитвенник и немного поговорить с Творцом собственными словами.

Не подумайте, что у короля не было собак: он держал роскошную псарню, где воспитывались красивые и умные борзые, а также маленькие ловкие терьеры для охоты на лис и большие пятнистые волкодавы. Принц порой посещал псарню вместе со старшим егерем, знал многих собак по именам и умел ими командовать и за ними ухаживать; однако ни одна из них не была его собственной — королевская псарня есть королевская псарня, и даже самый маленький лисий терьер там твердо знал, что служит королю и подчиняется старшему егерю.

Принц не жаловался, он ведь хорошо знал, что такое служить. К тому же он надеялся, что однажды станет старше, то есть сможет меньше учиться, отселится в личный маленький дворец из родительского и уж там-то исполнит свою мечту. Король и королева тоже хотели, чтобы сын скорее повзрослел; поэтому они вовремя отыскали ему невесту — красивую, умную, образованную принцессу соседней страны. Принцесса была такая же старательная, как принц, и было ясно, что из нее получится отличная жена для наследника. Как только сыграли свадьбу, принц с принцессой хорошо поговорили обо всем и поняли, что при обоюдном старании у них получится жить вместе долго и счастливо; вот только у молодой супруги, как выяснилось, была аллергия на собачью шерсть.

Что же, принцу снова пришлось отложить исполнение своей мечты, тем более что мечта не менялась, оставаясь такой же маленькой и кроткой — а значит, могла подождать. Подождать того дня, когда медики изобретут самое лучшее лекарство против аллергии, или еще дольше — когда они с принцессой зачнут и родят на свет всех своих детей, чтобы можно было разъехаться и спокойно жить по разным крыльям замка, встречаясь за обедом и в церкви по праздникам. А тут еще скончался старый король, уверенный, что оставляет страну в хороших руках; и принца после торжественных похорон торжественно венчали на царство. Тогда-то маленький принц, то есть теперь уже молодой король, понял наконец, как много у него в детстве было свободного времени: пусть он раньше не всегда мог делать, что хотел, но все же находил часок-другой подумать, о чем хочется. Тогда у него в волосах появились первые седые ниточки, а глаза сделались совсем взрослыми, только нос, как уже было сказано выше, оставался таким же горбатым. Полезный нос — из-за него королевский профиль было легко чеканить на монетах; а королю приходится все время думать о пользе, даже если речь идет всего-навсего о носе. Однако каждый раз перед сном, в самом конце вечерней молитвы, король находил пару минуток подумать о чем-то совсем бесполезном: о том, как бы было хорошо иметь маленькую собачку, свою собственную, пускай даже глупую, пускай беспородную, зато совсем свою.

В тот год, когда молодая королева родила третьего ребенка, соседнему королевству вдруг захотелось отобрать у нашей страны ее красивый лес и речку, текущую к самому морю. Ее правители долго думали, к чему бы прицепиться, чтобы ими завладеть; наконец им удалось найти, кого можно убить и на кого это свалить, и однажды утром страна проснулась от звука труб: герольды объявляли, что началась война.

Ночуя в палатке в военном лагере, ужасно усталый король успевал подумать, что тут ни у кого нет аллергии на собачью шерсть, и можно бы хоть попробовать… Однако какие уж там собачки, когда кругом гибнут люди и горят деревни: тут надо честно воевать, принимать гонцов, по ночам просиживать вместе с генералом над картами и планами, а маленькие мечты могут и подождать до мирных времен.

Война наконец-то кончилась. Соседнее государство прислало длинный документ, в котором в переводе с политического языка на людской было написано: «Ладно, ребята, мы согласны перестать, потому что не так уж и нужны нам, в самом деле, ваши лес и речка. Мы извиняемся, отдаем, что успели отобрать, и уходим домой отдыхать, а вы за это, пожалуйста, не ходите вслед за нами, иначе все это продлится слишком долго». Наследник престола и обе инфанты подрастали, люди постепенно перестали плакать о своих погибших и начали за них спокойно молиться, на могилах выросли желтые и синие цветы, уже не такой молодой король после войны охромел и ходил с тростью, из-за которой казался куда старше и важнее. Художник написал с него портрет для энциклопедии королей и королев, а историк обозвал его в своем труде сильным правителем. Пожалуй, скоро можно подумать и о собачке, мечтал король, подобрав невесту своему старшему сыну. Он нашел в энциклопедии умную, красивую и образованную принцессу и отправил послов в ее королевство, однако постеснялся спросить через них, нет ли у нее аллергии на собачью шерсть. Впрочем, он так мало знал своего сына-инфанта, что и предположить не мог горькой истины: тому больше всего на свете нравились котята.

Но жизнь, как всегда, не стояла на месте. И у нее, жизни, были свои приоритеты, весьма далекие от обзаведения какими-то там собачками. Главный изобретатель королевства наконец изобрел паровую машину, архиепископ поссорился с генералом, королева-мать простудилась и умерла, у одной маркизы дочка сбежала с иностранным музыкантом, устроив международный скандал, а мрачный чахоточный философ, выгнанный за прогулы из университета, написал с горя огромную книжку про свободу человека, в которой обстоятельно доказывалось, что если убить короля и всех его родных, в стране станет гораздо лучше.

Королева, наследник и инфанты успели перебраться за границу, и королю было за них совсем не страшно. Он сидел в тюрьме, в отдельной камере, где было бы даже уютно, если бы не каменные стены и не осознание, что ты сидишь под замком. Он отлично знал, что его убьют, и вполне мог это понять: иногда, чтобы успокоиться и взяться за ум, людям не хватает меньшего. Его прадедушка окончил жизнь на эшафоте, такая же неприятность случилась с дядей его жены, что-то подобное то и дело встречалось на страницах семейных хроник: издержки профессии короля. Революция была не очень страшная, во времена прадедушки погибло куда больше народу. Король знал, как себя вести. Он ел тюремную овсянку, которая была на вкус немногим хуже дворцовой, и вежливо держался с тюремщиком, который сперва стеснялся, но потом оказался неплохим собеседником и даже принес королю бумаги и чернил: он тоже был начитан и отлично знал, что и как положено делать в такой ситуации. За неделю до казни король решил, что уже нечего терять, и попросил тюремщика раздобыть ему, если можно, маленькую собачку. Тюремщик, знавший о долгах и приоритетах больше многих в королевстве, из уважения к монарху притворился, что не расслышал просьбы.

За три дня до казни в тюрьму прибежала маленькая девочка, дочка тюремщика: он был вдовцом, с ребенком сидела его сестра, но в этот день тетка, как назло, разболелась, и малышку пришлось взять с собой на работу. За ней по каменному коридору прыгал круглый, как шарик, беспородный щенок с висячими ушами. Король присел на корточки у решетки и посвистел ему; собачонок покатился на свист, протиснулся между прутьями, и король целых пять минут ласкал его и чесал ему голый животик. А потом девочка стала звать щенка обратно и едва не плакала, и король как мог ее успокоил. Песик отправился обратно к хозяйке, и в самом деле, не отнимать же у ребенка его собственную собачку. К тому же вскоре прибежал тюремщик, выгнал дочку вместе со щенком на улицу — Пасхалия, солнышко, кыш гулять, нечего тут! — и долго извинялся, что глупое дитя отравило королю последние часы спокойствия.

Король знал, что надо поступать как можно правильнее, даже если не хочется. Он запретил себе бояться, написал все нужные письма и потом еще раз переписал набело, чтобы по почерку не было видно, как дрожит рука. Он не забыл упомянуть, что всех прощает, хотя и считает глубоко неправыми, и надеется на возрождение страны. Он передал поклон своей семье, выразил уверенность, что его наследник научится на отцовских ошибках и будет мудрым правителем. Он честно исповедался, припомнив все гадости, которые думал о своих врагах, и вечное недовольство королевиной аллергией на шерсть. Он надел свежую рубашку, которую нарочно хранил чистой для такого случая и собственноручно стирал в корыте — принцы умеют даже это. Он не жаловался, не дрожал и не ругался, поднимаясь на эшафот, и вел себя как положено настоящему королю — его отец не был бы разочарован. Он перекрестился, укладывая голову на плаху, и услышал в толпе плач и выкрики. Люди запоминали его горбоносый профиль, а мальчуган, который потом станет великим художником и напишет знаменитую картину «Так пролилась благородная кровь», шепотом просил отца поднять его еще выше, чтобы все рассмотреть. Король стал читать розарий по пальцам вместо четок, чтобы успокоиться и дотерпеть; едва дойдя до середины первой радостной тайны, Благовещения, он услышал свист топора и успел подумать: «Ну вот и все, Господи».

Он проснулся, невольно потирая шею, и потянулся к тяжелому дверному молотку. Единственное, что было очевидно — он больше не король, разве что снова маленький принц, да, пожалуй, и не принц уже, а кто таков — наверное, прояснится потом. Он думал, что будет светло — но не думал, что настолько. Высокий старик с горбатым носом, улыбаясь в бороду, слегка задержал его на пороге. Он послушно остановился, но не смог не заплакать, когда старик протянул ему ладонь. На широкой, как весельная лопасть, смуглой ладони целиком умещался белый лохматый щенок. Бешено вращая хвостом, он улыбался во всю молочную морду и смотрел так, как только может смотреть собака на своего хозяина.

— Это… мой?

— Проходи уже, — сказал привратник с напускной суровостью. — Держи свою псинку и проходи. Вот ведь встал, как не родной, в самом деле.