Иван

Очередное утро августа предвещало неимоверную жару. Иван давно не ждал от жизни ничего хорошего. Двадцать лет жизни прошли в окружении шакалов, которые продолжали вои идиотские игрища. Все было известно наперед. Еще в младенчестве, ему вживили в глаз отражающий элемент, в ухе, горле и носу – специальные жучки, посредством которых можно было все прослушивать. Периодически сигнал усиливался, после чего появлялись болевые ощущения. Особенно неприятно было воздействие на горло, начинался сильный кашель. Похоже, это занятие очень забавляло выродков.

С какой целью они шакалили, никто не говорил. В самом начале крысы попытались остановить тупые игрища и подослали для этих целей знакомую мадам, которая предлагала жить и ничего не делать, то есть жить под каблуком. Особа эта ранее напрягала своими безмозглыми высказываниями, поэтому всяческие отношения пришлось довольно резко прекратить. Предпринятая попытка ничем не закончилась, преступное быдло продолжило свою мерзость. Не нравится эта, пусть ищет другую. Дуры начали усиленно торговать своими рожами, отвращение нарастало. Игрища были очень примитивные, но безмозглые людишки в этом очень активно участвовали.

Вышел из дома утром, идет первый номер, сходил в магазин и вышел – ты уже второй номер, вернулся домой – третий номер. Примитивные бабенки били всегда по первому номеру, вонючая двойка торжествовала, кого-то в мире можно было уверенно отстреливать, такие были правила игры, двойка уже не даст никогда встать на ноги, значит снова пролитая кровь, трупы и воры.

Воровская система давала о себе знать. Вот уже прошло три года, как сменился председатель, предыдущего отдали под суд, долги неплательщиков за коммунальные услуги вменили ей в вину, этот долг повис на ТСЖ. За предыдущим председателем немало проделанной работы, реализованы дорогостоящий проекты, за этим молодым выскочкой почти ничего, одна мелочевка. Понаставленные камеры в лифтах и по периметру дома позволяют шакалить за всеми, причем разрешения никто у жильцов не спрашивал. Через приложение можно было отследить любую запись в нужный промежуток времени. Ну ладно, к этой мерзости давно привыкли, хотя это и запрещено законом. В гипермаркете, например, это оправдано, но зачем шакалить за жильцами. В темное время на паркинге, в случае противоправных действий, камеры все-равно не помогут, никто ничего не увидит.

Но, самое поразительное заключалось в том, что с домом почти ничего не делалось, куда уходили довольно приличные суммы, собранные с жильцов на содержание жилья и капремонт. Председатель, которого жильцы ежемесячно подкармливали денежным пособием в размере 25000 рублей, через два года приобрел квартиру в новом доме, покупку которой объяснил внезапно свалившимся на него наследством. Доброжелатель всех известил, но последствий не было, людишки не стали разбираться, все были трусливы и запуганы. Много лет все жили в страшных подъездах, ремонт которых стоил недорого, хотя бы покраска, без побелки и выравнивания стен. Конечно, недовольства были, которые неоднократно высказывали на собраниях, но ничего не менялось. Далее, последовало обращение в общественную приемную. Собравшихся общественников ждало очередное разочарование, ощущался бессмысленный идиотизм происходящего, мужичок, участвующий в разговоре, явно вылизывал задницу председателю. Он отчитывал его за мелочовку, за несвоевременную финансовую отчетность, про эту пыль в глаза, а про серьезные нарушения предпочитал помалкивать. Иван всегда не любил это быдло от сохи. Этот примитивный идиот был звеном в устоявшейся воровской системе.

На роль общественника Иван явно не тянул, искалеченный правый глаз, все более слепнущий левый, не позволяли даже разглядеть лицо говорившего, сидел он далековато, да и солнце слепило единственный глаз. Белая пелена, все более застилала глаз, что осложняло жизнь все более. Как работник он давно уже никого не интересовал. Иван сдавал комнату в квартире, получал небольшую субсидию, которую в любой момент могли не выплатить, сославшись на какую-нибудь незаконную трудовую деятельность или признать Ивана слишком здоровым для выплаты. Последние три года, финансово поддерживала и мать-пенсионерка, выделяя каки-то деньги с пенсии, за которой был оформлен уход. Да, несмотря на многочисленный гадости, молодая годы прошли неплохо, но потом, появился маленький человек и активизировались шакалы, после чего Иван узнал о своих невероятных способностях. Он не ожидал, что воровская преступная власть подомнет все законы и борзота достигнет таких высот. Этим ублюдкам уже было мало разворованной страны, они приступили к уничтожению соседней.

С грустными мыслями Иван возвращался домой из гипермаркета Макси, где он, умело лавируя между покупателями с тележками и обслуживающим персоналом, умудрялся добраться до нужного ему товара. Для всех он был объектом пристального внимания, что очень бесило, много лет уже хотелось куда-то спрятаться ото всех и никого не слышать. Те, кто передвигался вдвоем, взявшись за руки, пытались что-то донести до Ивана, озвучить то, что их очень волновало. Особым “красноречием” отличался женский пол, удивляя обилием грязи в голове. Каждый раз наблюдая за приближением сладкой парочки, Иван уже заранее продумывал пути обхода. В Макси они приходили вдвоем неспроста, им хотелось в очередной раз культивировать эмблему гипермаркета, одиночное брожение по магазину было антирекламой и не приветствовалось. Удивление каждый раз читалось в глазах кассиров, которые с явным неодобрением наблюдали покупателя без корзинки и тележки с минимумом покупок.

“Приятная” неожиданность поджидала при попытке открыть дверь в подъезд кодовым ключом. Поднесение ключа сопровождалось неприятным звуком с выскакивающими цифрами на экране, которые непосвященному ни о чем не говорили. Подъезд, отличающийся особенной подвижностью жильцов, вдруг неожиданно умер. Вначале Иван позвонил в пару квартир, выбранных наугад, несовмещающийся в том, что любой находящийся в своей квартире сосед, сочтет за счастье открыть дверь через домофон. Иллюзии на этот счет быстро развеялись, ну как быстро, минут через десять, в течение которых он пытался дозвониться. Наоборот, он уверовался в той мысли, что находящиеся в квартирах жильцы с огромным удовольствием вслушиваются в музыкальную трель, исходящую от домофона, не в силах прервать благозвучие. Разочаровавшись в людях, Иван присел на лавочку, надеясь, что кто-то все-таки выйдет из подъезда. Никто не выходил. Он в очередной раз поднес брелок к домофону и тот на удивление отозвался приветливым проигрышем, после чего писк известил, что можно войти. Несмотря на то, что в квартиру удалось попасть, Иван не удержался от соблазна позвонить тем, кто отвечает за исправность домофона и высказать “ласковые” слова в их адрес, которые давно вертелись на языке. На том конце его выслушали с известной долей терпимости и пообещали в скором времени устранить неисправность.