Избранная пламенем

Глава 20

Вечер прошёл в самых ярких впечатлениях. Мне хотелось продолжения, но внутренний голос настойчиво твердил, мол, ай-я-яй Лина, ну-ну! Как маленькой девочке напоминал, о чём предупреждали взрослые. Решив не полагаться на благоразумие братьев-месяцев, сослалась на усталость и попросила, чтобы кто-то из них отвёл меня обратно в комнату. Они сразу и слушать меня не хотели, так развеселились и не могли остановиться, уговаривая остаться. Будто школьные подростки, вырвавшиеся из-под родительского надзора, ей богу.

Естественно, что провожать меня до спальни, вызвался Октябрь. Чего я ждала? Молча согласилась, стараясь прятать дурацкую улыбку, что возникала на моих губах в его присутствии. Ох, не надо было так много пить, хоть это и вкусно. С нашим земным алкоголем, это ни в какое сравнение не идёт. Тем не менее, пьянит до такой степени, что хочется летать, и кажется, что мир безупречен.

Споткнувшись об ступеньку, хрюкнула от смеха. Стыдно и смешно одновременно. Октябрь подхватил меня под локоть, помогая удержаться на месте. Его братья остались в компании красивых девушек, а мы пошли по лабиринту коридора.

— Как тебе этот вечер? — спросил он, так и не отпустив мой локоть.

— Удивительный, если честно, — глядя себе под ноги, ответила я.

— Что именно удивило?

— Ну, ты спросил, — хихикнула я. — Я ждала чего-то страшного, а тут оказывается весело и народ адекватный живёт.

— Это так, но не везде. В этом городке зародилась искра, которая даровала его жителям неиссякаемую силу намерения. Они всегда и при любых обстоятельствах будут смотреть вперёд. Вот как сейчас. Все работают, живут и ждут дня возрождения. Но в других городах, картина не такая радужная, как здесь, — сказал он, и мы остановились, глядя друг на друга.

— Октябрь… я хотела тебе сказать…

Молчи глупая, утро вечера мудренее! Это всё веселящий компот и та икра в тебе говорят.

— Да, — хрипло сказал он, всматриваясь в моё лицо, и его зрачки начали заполнять янтарную радужку.

— Не могу, — вздохнув, честно признала своё поражение, покачав головой.

— Не можешь что? — нахмурившись, спросил он, немного приблизившись.

— Забудь. Просто мысли всякие в голову лезут. Это веселящая икра во мне говорит, — отмахнулась я, спрятав взгляд, едва сдерживая смешинки. Потому что представила говорящую икру, которая собирается в царевну лягушку с красными губами и томными глазами, и такая, мол, целуй меня. Что за бред мне идёт в голову? Но смешно же, а надо бы сейчас проявить серьёзность.

— Посмотри на меня, Лина, — сказал он полушепотом, спрятав за ухо мою выбившуюся прядь волос.

Такое нежное и лёгкое прикосновение, а как пронзило током в самые пятки, что ноги обмякли и предательски подкосились. Мы стоим одни в этом коридоре, где царит мягкий полумрак в свечении теплого лампового огня. Язык мой прилип к нёбу в нерешительности.

Сказать? Посмотреть?

— Знаешь… — продолжил он, — я, когда тебя увидел в первый раз, сразу понял одну вещь. Хочешь знать?

Спрашиваешь?! Конечно, хочу, но надо ли мне знать?

— Какую? — не поднимая глаз, спросила его.

— Что ты та самая, — прошептал он над моим ухом, и его слова разлились волнением по венам, заставляя сердце биться быстрее.

— Избранная, да? — стараясь не подавать виду, что волнуюсь, тихо спросила. А воображаемая лягушка начала подмигивает бровями, которых нет. Хе-хе.

— Нет, — шепнул он ещё ближе. — Это второстепенное.

— А по-моему, это главное, — взглянув ему в глаза, сказала так, что он немного отшатнулся назад. И моя воображаемая лягушка надула губы, мол, облом.

— Я хотел сказать другое…

— Знаешь, я думала, что ты всё понял, но так и продолжаешь эту тему. Королевы дали ясно понять, к чему приводят чувства. Нельзя, понимаешь? — перебила его, чтобы он не продолжал то, о чём мы оба пожалеем. Лучше не начинать, пока всё не закончилось трагедией. Слишком большая ответственность на мне лежит, и я не могу позволить себе такие вольности.

— Почему ты так категорична? — опешив от моего ответа, в его глазах мелькнула горечь. — Я лишь хотел, чтобы ты знала…

— Не продолжай, прошу, — остановила его, выставив ладонь вперёд.

— Как скажешь, светоч, — холодно ответил он, выпрямившись.

Обидно… а чего ты хотела? Сама всё сделала, молодец. Так нужно. Так правильно. Уничтожить зачатки чувств лучше сразу, чем потом бороться с разросшимися корнями. Ведь так?

— Могу тебя провести до спальни, если ты не передумала, — его голос вывел меня из мыслей.

— Не передумала, — ответила я, стараясь держать в руках свою растерянность, что сочилась из всех щелей. А воображаемая лягушка никак не отставала, показывая мне язык.

Как же он переменился. Очень обидчивый и вспыльчивый. Чувствую, как от него веет ураганом и грозой. Он ведёт меня через коридоры, и поднимается по ступенькам, когда наконец-то мы останавливаемся возле нужной двери.

— Вот, — указывает он на дверь. — Это всё или будут ещё пожелания? — в голосе скользит такое ехидство и обида, что я не сразу нахожусь что ответить.

Мы смотрим друг на друга несколько мгновений. Стены едва не трещат от энергии, что витает вокруг нас. Я виновата. Не нужно было с ним танцевать, давать ложную надежду.

Но ты сама этого хотела. Тебе было хорошо. Вдыхала его аромат так, будто скоро отнимут. Этот вечер чудесен, и Октябрь прекрасен. Эти глаза напротив, сводят тебя с ума с первой встречи, не лги ему…

Октябрь ждёт моего ответа. Буйно растрепавшиеся шоколадные волосы, выглядят притягательно. Мне захотелось зарыться в них рукой и провести по прядям пальцами. Странные желания возникают, глядя на него. Сердце переворачивается кульбитами от его губ, что сейчас напротив.

— Поцелуй меня, — сказала я, сама не ожидая от себя таких слов.

Его глаза вспыхнули огнем, в котором сгорели все сомнения, которые не успели подать голоса в момент вырвавшейся на свободу фразы. Он не терял времени, и выполнил просьбу. Теплые, упругие и такие желанные губы с медовым привкусом впились в мои беспомощные. Жадность и нежность в одном флаконе, разум вылетел за забор реальности, остановив мгновение. Самое страшное, что мне это нравилось, и не было желания остановиться. Я хотела больше. Желание нарастало как снежный ком, как костёр из маленькой искры. Древняя жадность поглотила разум, плоть требовала продолжения. Руки сами обхватили его шею и гладили затылок, перебирая пальцами непослушные пряди волос.

Это был первый идеальный поцелуй в моей жизни. Не было сожаления, а только желание продолжать. Тепло Октября ласкало не только губы, но и душу, что трепетно отзывалась на тесный контакт. Осознание, что этот большой, красивый и буйный парень мой, щекотало самолюбие.

— К-х-м, не хочу вас отвлекать, но там назрела проблема, — сбоку послышался голос Ноября.

Это же надо, как меня осенило, что я творю?! Да что на меня нашло? Стыд окатил жаром щеки, что хотелось скорее бежать как мышь в свою норку.

Октябрь явно психанул на брата за испорченный момент, и придержал меня от бегства за талию.

— Что за проблема? — нетерпеливо спросил он.

— В принципе, мы сами разберёмся, — усмехнулся Ноябрь и завернул за угол, оставив нас наедине.

— Не убегай, прошу. Я же вижу, как ты рвёшься наутёк, Лина, — притянув меня к себе, прошептал он над ухом и поцеловал в макушку.

— Ты понимаешь, что я наделала? — осознавая произошедшее, спросила я, уткнувшись лицом в его грудь. От стыда не могла поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Ты позволила быть тому, что должно и естественно, — подняв мой подбородок, он заглянул в мои глаза и вновь приблизился к губам.

— Нет, прости… — отвернувшись, сказала я и он замер. — Так нельзя. Это не правильно.

— Глупости, моя дорогая. Не отнимай этот шанс у себя… у меня… я так долго ждал тебя, и ты хочешь разрушить священную связь между нами? — в его голосе скользила мольба и ноты гнева, который он пытался контролировать. Я чувствовала, как он меняется. Он сходит с ума. Вот о чем меня предупреждали. Дура я! Решила, что мне всё можно.

— Это ошибка, Октябрь. Прости, — выскользнув из его объятий, поспешила к спасительной двери, но он тут же преградил путь. В глазах творилось черти что, коктейль эмоций. Боль, мольба, гнев.

Что я наделала???

— Не надо так, Лина. Я же чувствую, что ты лжешь. Зачем? Зачем ты отталкиваешь меня? Дай мне шанс, и я докажу, что достоин…

— Ты достоин большего, чем я. Я не та, кто тебе нужен, понимаешь? Предназначение у меня другое. Я здесь не для любви, Октябрь. Ты привел меня в этот мир, и знал, что меня ждёт, — слова давались с трудом, будто я отрубила себе руку и пытаюсь написать письмо. — Прости меня, пожалуйста, — проскулила я, не в силах смотреть в его глаза, в которых царило грозовое предупреждение и отчаянье.

— Нет, — он упрямо покачал головой, а на губах заиграла горькая улыбка. — Мне большего не надо. Мне нужна ты.

— Ты готов поставить на кон жизнь народа ради собственной прихоти? — не зная, как его отрезвить от навязчивых фраз, выпалила я.

— При чем здесь народ? Почему ты считаешь, что нужно чем-то жертвовать? — он тоже завёлся и явно не собирался отпускать меня. Ситуация приобретала всё более странный привкус.

— Да при том, что мы воины. Мы, то есть я, избранная!

— Т-с-с-с, — он резко закрыл мне рот рукой и затащил в спальню.

— Что ты делаешь?! — опешив от его выходки, яростно выпалила я. — Совсем крышу снесло?

— Да тише ты, — шикнул он. — За нами наблюдают.

— Кто? — притихнув, спросила его, оглядываясь по сторонам.

— Тот, кто не должен здесь быть, — ответил он, что-то ища в карманах. — Вот, держи, — он дал мне ту самую подвеску с цепочкой в руки, что подарил при первой встрече.

— Я не понимаю…

— Ищейки Орголиуса здесь. Держи подвеску, а это я заберу пока, — он плавно выдернул серебристую цепочку, и сделал нею несколько взмахов в воздухе.

Цепочка засветилась лунным светом и стала длинной, больше походившей на кнут. Октябрь приложил палец к губам, показав мне, что нужно молчать. А сам прислушивался и оглядывался, как охотник. В полумраке спальни, я заметила, как на деревянном потолке возникло темное пятно. Оно увеличивалось в размерах и начало вытягиваться каплей вниз. Октябрь шарахнул по нему цепью, и та гадость исчезла, как дым, издав странный вопль. За ней возникла другая нечисть, но уже из половых досок. Снова удар, вопль и дым.

— Иди сюда, — он подозвал меня к себе, и я сделала, как он просил.

Обняв меня, он оглянулся по сторонам, и вокруг нас замельтешила золотистая листва. Через несколько мгновений, мы оказались в другой комнате, похожей на мою, только кровать здесь была маленькая, одноместная.

— Я перенес тебя в безопасное место, — сказал Октябрь, плавно убрав от меня руки.

— Чем же оно безопаснее? — удивилась я, оглянувшись вокруг. — Такая же комната, как и моя. Что стоит тем ищейкам пробраться сюда?

— Потому что я буду рядом, и это моя спальня. Выгнать ты меня не посмеешь, — ехидно улыбнулся он.

— Ах вот оно что?! Так это был спектакль? — уперев руки в бока, бросила на него гневливый взгляд.

— Какой спектакль, Лина? Ты всё видела своими глазами, — сбрасывая с себя верхнюю одежду, ответил он.

— Что ты делаешь?

— Раздеваюсь, — удивлено ответил он.

— Зачем?

— Чтобы лечь спать, — продолжая расстёгивать рубашку, добавил он.

— Но… я вижу только одну кровать, — опешив от его поведения, почувствовала, как жарко мне стало.

Глаза, как назло, жадно пробежали по крепкому обнажённому торсу, по изгибам мышц и сильным рукам. В горле пересохло. А когда он поймал мой взгляд, я едва сквозь землю не провалилась. Не хватало ещё, чтобы он себе возомнил, что я его разглядываю!

А что, разве не так? Хорошее тело…

Нужно прекратить это немедленно!

— Слушай, прекрати это немедленно! — выпалила я.

— Что именно? — с интересом глядя мне в глаза, спросил он.

Издевается надо мной!

— Да ничего! — зло развернулась от него и плюхнулась на кровать, сложив руки на груди. Всё, это моё место, а он пусть ищет себе другое. Ты посмотри на него, издеваться вздумал надо мной! Шутник, ёлки-палки.

— Лина, ты чего, обиделась? — спросил он, но я слышала в его голосе нотки, которые подчеркивали его смешинки.

— Нет, что ты! Всё супер, — зло процедила я, закрыв глаза, чтобы не видеть его.

— Не понимаю твоей реакции, прости, — сказал он.

И снова я услышала эти довольные нотки в голосе. Что-то слишком всё просто у него. Когда ищейки наступают на пятки, то так себя не ведут. Вот же гад какой, решил разыграть спектакль и думает, что я куплюсь!

— Да ты наглец! А казался скромным. Я ошиблась, — фыркнула в ответ, повернувшись на бок от негодования.

Это же надо так, оказаться с ним в одной спальне при странных обстоятельствах. Хитрец, подлец! Меня всю аж колотило изнутри.

— Нет, я правда не понимаю. Что не так? — допытывался он.

— Ах не понимаешь? Думаешь, я такая глупая, да? — вскочив в сидячее положение на кровати, оскалилась на него ехидной улыбкой.

— Нет, — опешив от моей реакции, он развёл руками в стороны.

Демонстрирует себя со всех сторон. Нагло!

Но красив же. Хорош. Аж до бабочек в животе, тело скрутило от такой картины. Не смотри на него. Ложись спать. Ты пьяна и напугана. И нацеловалась, и тебя прёт неизвестно куда. Стоп. Стоп!!!

— Спокойной ночи! — рявкнула я, резко развернувшись от него к стенке.

Он молчал. Прошла минута, и сердце немного стало успокаиваться от бешеного ритма. Слишком много эмоций. Слишком много Октября. Да и вообще, я в первый раз вот так в одной спальне с мужчиной. Как пружина натянута!

Только начала успокаиваться, как вдруг ощутила, как он снимает с меня сапоги.

— Что ты делаешь?! — одернув ногу, выпалила я.

— Лина, ты чего? Я всего лишь хотел поухаживать за тобой. Не будешь же ты спать вот так? — он тоже опешил от моей реакции дикой кошки.

— Как так? Чем тебе мои сапоги мешают, а?

— Ничем. Просто хотел позаботиться о тебе, — вот тут он уже точно растерялся.

— Спасибо. Я сама, — стянув с себя сапоги, поставила рядом с кроватью. — Доволен?

Он ничего не сказал в ответ. Только покачал головой и, развернувшись, ушёл в маленькую комнатку этой спальни, что напоминала гардеробную.

Вытащил оттуда две большие подушки, напоминающие кресла-мешки и, поставив их рядом, плюхнулся в них, положив руки под голову, закрыл глаза. Молча.

Обиделся, наверное. Ну и что? С чего обижаться на правду? Чувствую себя идиоткой… а на губах до сих пор вкус его поцелуя.