Избранная. Пробуждение

Глава 20

— Ой, прости, — извинилась, даже не глядя к кому обращаюсь, и попыталась встать.

— Ничего страшного, Кэти. — То, что ко мне обратились по имени, отрезвило. Я смогла наконец взглянуть на того, причиной чьего падения оказалась. — Что стряслось? — Высокий парень, темные волосы, удивленные голубые глаза, проницательно глядящие словно сквозь меня. Он неловко отряхнулся и встал. Протянутая рука тянулась ко мне в немом жесте предложения помощи. Я вложила свою ладонь в его и ощутила тепло, которое еще раз подтверждало, что в нем не было ничего от вампирской сути. Он потянул, и я неуклюже поднялась на ноги.

— Все в порядке, Питер. — Произнесла я, вытирая слезы. — Извини, что так бросилась. Уверена, уже вся школа наслышана о моей неуклюжести. Вот тебе очередное подтверждение, — сквозь снова наворачивающиеся слезы засмеялась я. Он улыбнулся, и я с каплей зависти посмотрела на его идеально ровные зубы.

— Неважно выглядишь, — признался он, неуверенно поглядывая на меня. — Может прогуляемся? — Он пристально всмотрелся в мои глаза после заданного вопроса, видимо, уже заранее готовясь к отказу. Однако, перспектива поговорить с кем-то мне нравилась больше, нежели в очередной раз посидеть в одиночестве и поплакать.

— Почему бы и нет, я как раз собиралась пойти на свежий воздух, привести мысли в порядок и насладиться солнечным днем.

— Нужные люди появляются в нужное время, — улыбнулся он. Мы не спеша миновали холл и вышли навстречу теплому весеннему солнцу. — Может все-таки скажешь, что с тобой произошло? — Спросил он спустя время.

— Нет. — Резко выпалила я, погорячившись, но потом, немного поразмыслив, решила сказать, — любовные переживания. — Думаю на этом стоит ограничиться. Мы не настолько хорошо друг друга знаем, чтобы раскрывала ему свои секреты. Он как-то задумчиво и отстраненно смотрел перед собой, словно выпал из реальности на некоторое время.

— Любовь очень опасная штука, многие считают ее лишь игрой. Но это чувство самое сильное из тех, что способен испытать человек. Ведь сколько поступков было совершено во имя любви, порой необдуманных, а зачастую и очень глупых. Сколько жертв полегло под лозунгом «Любить и быть любимым», сколько разбитых сердец, которые не сумели справиться с тяжестью безответности, канули в пучину безумия. Другое дело влюбленность, она еще может пройти. — Он говорил так, словно когда-то уже пережил любовь, и все закончилось не очень хорошо. И я не знала, стоит ли затрагивать эту тему или лучше оставить все как есть. Пожалуй, второе.

— Буду надеяться, что все пройдет.

— Многие надеются, но от чувств не убежишь, не скроешься. Не придумали еще лекарства, которое излечило бы разбитое сердце. — Еще мрачнее сказал он. От нагнетаемой Питером безысходности мне стало не по себе, — Мы проводим всю жизнь в цепкой хватке скользких, жгучих и жалящих эмоций. Они крепко держат нас, словно металлические оковы. Эмоции движут нами, порабощают дух и тело, заставляют с головой нырять в людей, забываться от их потери. Терять себя. По этой причине изменился мой отец. — Пит опустил голову, и теперь я поняла, что все это время он говорил не о себе, а об отце. Возможно, сейчас стану одной из тех немногих людей, которые знают историю Корнелиуса.

Мы сели на скамью под цветущей вишней возле школы. День был прекрасный, как я и ожидала: светило яркое солнце, и птицы щебетали свои замысловатые песенки. Иногда легкий ветерок обрывал дюжину белых лепестков, которые кружа в воздухе опускались на землю. В этих мелочах было столько нежности, что я начинала тосковать по чему-то неведомому мне. Снова появлялось ноющее и сковывающее грудь чувство ожидания невероятного чуда. Это удивило меня, ведь в последнее время мое сердце и мысли заполняли совершенно другие чувства. Я жила в мире суровой реальности, потому что нужно быть полной идиоткой, чтобы жить в мире грез, когда ты нужен другим людям. Мы не принадлежим лишь себе, Кэтрин, и мы в ответе за тех, чьих жизней касаемся. Ты коснулась Питера и теперь будь добра, слушай его, ведь ему это нужно:

— Так он… — начала вопрос, который не пришлось заканчивать.

— До безумия любил мою мать. Ради нее он готов был пойти на все, что угодно.

— Ты знаешь, как они познакомились? — Моему любопытству не было предела, и возможно это было самым большим минусом моего характера.

— Сам я, конечно же, видеть всего не мог, но тетка рассказывала мне много историй из жизни родителей. История их знакомства казалась мне самой странной из всех, что я когда-либо слышал.

Я поерзала на скамье, устраиваясь поудобнее, локтями уперлась в колени и подперев подбородок руками с выражением страстного слушателя уставилась на парня. Он прочистил горло и оперся на спинку скамьи, закинув на нее свою правую руку. Левая покоилась на колене ноги, закинутой на другую. Его взгляд был устремлен куда-то вдаль.

— Все мы знаем, что жизнь нефилимов — существование полное утрат и разочарований. Мы находимся в постоянной опасности. История моих родителей началась в траурный для мамы день. Ее отец, дедушка Эван, погиб в схватке с демонами. Мать очень любила его и не могла находиться дома после случившегося. Ее отягощали грустные лица родных, обстановка, что царила в стенах родной обители. Она нанесла руны, чтобы спокойно ходить по городу без излишнего внимания ординаров, и убитая горем отправилась навстречу неизвестности. Мама не следила за тем, что творится вокруг, да и зачем, когда на тебе руны невидимости? Так она бродила по окрестностям города несколько часов подряд и, совсем обессилев от эмоций и изнурительной прогулки устроилась на ступеньки какого-то крыльца и дала волю чувствам. Сидела так довольно долго, а потом почувствовала чей-то пристальный взгляд. Она увидела парня, который сидел в другом конце переулка с газетой в руках. Вот только он не читал, а смотрел на нее в упор, не отрывая взгляда. Мы всегда можем понять, когда человек смертный, а когда в нем течет кровь ангела. Так вот Корнелиус был из тех людей, от которых за версту разило ординарностью, неуклюжестью и морем неприятностей. — От меня разит тем же, и как я только умудрилась быть Избранной? — Однако, несмотря на рунические предосторожности, он видел ее! Смотрел, не отрывая взгляда своих тогда еще зеленых глаз. Мама и Корнелиус просто смотрели друг на друга. Через некоторое время парень отложил свою газету, поднялся и уверенно направился к девушке, которая все так же продолжала сидеть на крыльце. Он подошел и поравнялся с молодой светловолосой девушкой с голубыми грустными глазами. Она же все еще надеялась, что он пройдет мимо:

— Почему ты плачешь? — После этого вопроса стало очевидно, что он шел именно к ней. — И почему тебя никто не замечает? Я долго наблюдал, тебя будто никто не видит.

— Это сложно объяснить. Многие просто не хотят видеть меня или им проще не замечать. — Ответила девушка, не зная, как ответить на его вопросы, не раскрывая секретов Темного мира.

— Ну, я никуда не тороплюсь. Кстати, я Корнелиус, но можно просто Корни. Да, знаю, имя у меня странное, просто у моих родителей нестандартное чувство юмора.

— Я Сьюзен, люблю быть неприметной, и это срабатывает, — Ответила она не совсем честно. В надежде на новую встречу, отец поинтересовался, встретятся ли они еще когда-нибудь, на что мама улыбнулась. Как ни странно, тот вопрос и стал точкой отсчета их отношений. Они часто встречались в этом переулке. Корнелиус рассказывал о том, что хочет стать путешественником, что уже побывал на родине своего отца — Италии, и что откладывает деньги на путешествие в Индию. Он бредил новыми местами, которые хотел открыть для себя, а мать стала тем, кто помогал ему не терять веру в себя и следовать за своей мечтой. Со временем они стали лучшими друзьями, и все же Сьюзен не могла спокойно общаться с Корнелиусом, зная, что он не ведает о том, кем она является на самом деле. Спустя несколько долгих месяцев, она собралась с силами и на свой страх и риск рассказала правду, которая почему-то не удивила, а наоборот позабавила папу. Он объяснил это тем, что давно строил теории о том, что мы не одни в этом мире, верил в потусторонний мир, в пришельцев, магию, существование высших сил. Это делало его странным и в тоже время привлекательным. Сколько ни проверяли Корнелиуса, было ясно одно — он был ординаром, и только способность видеть Темный мир отличала его от простых людей. Для многих до сих пор остаются загадкой ординары с даром видения Алиума. Причина, по которой он мог видеть Темный мир, так и не открылась. Прошло несколько лет, и дружба между этими двумя переросла в нечто большее. Не в силах более скрывать свои чувства, отец признался матери в том, что любит ее. И он сразу же понял, что его чувства были взаимны. Через месяц мать сбежала из дома, и они втайне поженились в Лондоне. Жизнь их была бы просто замечательной, и все было бы прекрасно, если бы не одно «но»…

— Нефилимам запрещены браки с ординарами. — Шепотом произнесла я, понимая, каким абсурдным кажется этот закон, который прописал Совет в погоне за сохранением чистоты крови охотников на демонов.

— Именно, но родителей это не остановило, через полгода мать забеременела. Поначалу все было хорошо, но некоторые обстоятельства вынудили родителей вернуться домой. Бабушка тяжело заболела, и ей нужна была помощь, потому что мамина сестра в одиночку не справлялась. Вскоре бабушка пошла на поправку. Ей не хотелось выпускать детей из-под родительского крыла, поэтому она сказала, что будет лучше, если те останутся жить у нее. Семья не имела ничего против брака моих родителей, более того бабушка любила Корнелиуса, как родного сына. Родные воссоединилась и стали ожидать моего появления. Было сложно скрывать союз моих родителей. Семье постоянно приходилось утаивать истинное происхождение отца, чтобы не нажить неприятностей. Мои родители были счастливы, они стоили планы на будущее, размышляли о путешествиях, в которые мы отправимся, едва я подрасту. До этого момента никому из нашей семьи не приходилось сталкиваться со случаем рождения ординара и нефилима. Вроде ничего смертельного, на свет должен появиться младенец с меньшей концентрацией ангельской крови, не такая уж и большая проблема. Когда наступил день моего появления на свет, маму тревожило странное и не очень хорошее предчувствие. Она поделилась своими переживаниями с Корнелиусом, а потом и с остальными членами семьи. Ей казалось, что она не переживет эти роды. Эти слова сильно ранили отца, ведь он не хотел потерять смысл всей своей жизни. Он любил Сьюзен и хотел, чтобы все было хорошо и у нее, и у меня, чтобы у него была полноценная семья. Когда начались роды, опасения моей матери начали сбываться. Процесс длился около четырнадцати часов, и лишь благодаря сильному желанию и большим усилиям матери я смог появиться на свет. Она назвала меня Питером, в честь прадеда. Сьюзен была бесконечно рада тому, что я похож на отца. Семья была счастлива, у них родился здоровый, крепкий малыш, каждый получил новый статус в семье, кто бабушки, кто тети, а кто отца и матери. Но счастье длилось недолго — к середине дня силы начали покидать маму. Бабушка и отец, посовещавшись, на свой страх и риск вызвали целителя. Его диагноз был неутешительным. Вся ангельская сила, что была у Сьюзен, во время родов перешла ко мне. Она утратила свою возможность исцеляться с помощью ангельских рун. В тот миг она была слаба, как обычный человек, и ее выздоровление зависело лишь от того, насколько выносливым человеком она могла бы быть, родись она ординаром. Целитель объяснил, что именно поэтому браки между охотниками и Ординара запрещены, и что на его за все время его работы никому не удавалось выжить после таких родов.

Когда отец остался с мамой наедине, она сказала, что является самой счастливой женщиной на свете, ведь у нее есть прекрасный сын и муж — два самых любимых мужчины в ее жизни. Она улыбнулась, и закрыла глаза. Со стороны это выглядело, будто она спит и видит хороший сон, только вот сердце ее больше не билось… — в голосе Питера послышался страшный надрыв, но он продолжил, — едва мне стукнуло три месяца, Корнелиус пришел к бабушке и сказал, что не способен вынести этого. — «Когда я смотрю в глаза Питеру, я вижу Сью, и это сводит меня с ума. Я не могу жить без нее, особенно зная, что это он отнял у нее жизнь. Почему она меня покинула? Она же знала, что я не смогу жить без нее. Я ухожу и покончу со всем этим раз и навсегда», — сказал он в тот день. — «Подумай о сыне, каково ему будет расти полной сиротой? Без матери и отца». — Пыталась образумить его бабушка, но все было безуспешно, он словно не слышал ее. Отец в последний раз взглянул на меня, схватил какой-то жалкий нож с тумбочки и выбежал из дома. Больше его никто не видел. Попытки разыскать его тоже были тщетны. Но позже выяснилось, что он пришел в логово вампиров и попытался устроить там погром. Маленький, смертный человечишка осмелился бросить вызов полчищу кровожадных и голодных убийц. Изысканный подарок он им преподнес. Они растерзали его, не оставив на нем живого места. То, что от него осталось, бросили молодой вампирше, которая должна была выпить из него последние капли крови и выкинуть на улицу на растерзание крыс. В предсмертном бреду отец шептал о том, как сильно жалеет о том, что не смог стать отличным отцом для своего сына. Услышав его предсмертную исповедь, вампирша из последних сил сдержала жажду крови, сжалилась над ним и обратила его, в надежде на то, что он останется с ней. Но ее планам не суждено было сбыться. Через полгода в нижнем мире поползли слухе о новом вампире, ставшем во главе клана кровопийц. Им стал некий Корнелиус. Вампирская суть его изменила, сделав тем, кем он является сейчас. Уверен, отец и представить не мог, что любовь к Сьюзен столь сильно изменит его. Так любовь движет нами, заставляет терять себя в этом жестоком мире. — Питер закончил свой рассказ и молча сидел в раздумьях.

— Питер, мне так жаль, — сказала я.

— Не стоит, Кэтрин. Все это в прошлом. Это был его выбор, и не мне его судить. А сейчас, нам, пожалуй, пора. Мне нравится, как ты слушаешь меня, но не хватало, чтобы меня еще заподозрили в том, что украл тебя.

— С чего вдруг? — Недоуменно спросила я.

— Ну как же. Я ведь сын главного злодея. Разве нет? — Мрачно улыбнулся он.

— Каким же бывает ошибочным общественное мнение. — Вздохнула я, удрученно склонив голову. Мне и вправду нравилось общаться с ним. Питер был таким интересным, загадочным, но в то же время очень одиноким.

— В принципе, еще никто не кинулся на твои поиски, поэтому можно провести время с пользой и посмотреть комнату заслуг наших ребят.

— А тут такая есть? — Удивилась я, все не переставая поражаться тому, сколько мест в школе, еще не успела изведать.

— Конечно, мы тоже имеем заслуги перед своим народом. — Закатил он глаза.

Мы не спеша зашли в школу, говоря уже о чем-то более позитивном, периодически он смеялся, обнажая свои идеальные зубы. Мы уже направились к правому крылу, как в холле меня кто-то окликнул.

Эндрю, чем-то весьма обеспокоенный, быстро шагал в нашу сторону, когда он разглядел с кем я, выражение его лица резко изменилось. Я вцепилась в руку Питера и прошептала почти моля:

— Давай убежим, пока еще не поздно. — Но он уже подошел к нам, и я понимала, что у меня не получится убежать от своих проблем.

— Привет, Питер, — бросил Эндрю, совсем не глядя на собеседника. Он пристально смотрел на меня, когда я, опустив глаза в пол, с большим интересом разглядывала свои балетки.

— Эндрю, кого-то ищешь? — вежливым тоном поинтересовался Пит.

— Собственно говоря, уже нашел, — Коротко ответил он. — Кэти, ты где была? — Мне хотелось проигнорировать вопрос и просто уйти с Питером, куда и собиралась, но я уверенно подняла глаза и злобно посмотрела на него. Главное — держаться.

— Гуляла. — Ответила в дерзком тоне, чтобы скрыть свою неуверенность.

— С ним? — Энди кивнул в сторону Пита, сменив его презрительным взглядом.

— Эй, я вообще-то здесь, — возмутился тот, поражаясь такой открытой неприязни.

— Извини за это, Эндрю порой бывает таким придурком, — озлобленно посмотрела на его оскорбителя. Питер кашлянул.

— Пожалуй, продолжим в следующий раз, — неуверенно протянул он.

— Обязательно, Пит, — улыбнулась и освободила его руку от своей хватки.

— Тогда до встречи, — пробормотал он и ушел. Едва Питер скрылся из поля зрения, можно было начинать промывку.

— Знаешь. Совсем не обязательно отпугивать от меня людей! — Закричала на Эндрю. Проходящие мимо ученики с любопытством следили за нашей перепалкой.

— Нечего ходить с кем попало. — Укорил меня он.

— С каких это пор тебя волнует, с кем я хожу? — Съязвила в ответ. — И вообще, что тебе нужно?

— Тебя искала Анна. Сказала что-то очень важное и срочное.

— Замечательно. И более достойной кандидатуры для моих поисков не нашлось?! — Он промолчал, а я лишь могла надеяться, что это звучало оскорбительно. — И прекрати меня преследовать! — Бросила ему в лицо.

— Я не преследую, а пытаюсь поговорить.

— Мне кажется, мы давно уже все обсудили. Нам больше не о чем разговаривать, ни сейчас, ни потом, — отрезала я.

— Зачем ты так? Почему не даешь все объяснить, — грустно спросил он.

— Может потому, что не хочу, чтобы мне разбили сердце? — Уже тихо произнесла я. А потом, не дожидаясь ответа, отправилась прямиком к сестре, оставив Эндрю размышлять над моими словами посреди холла.