Избранница колдуна

Глава 27

Они все стоят и смотрят исподлобья, предчувствуя неладное. Некоторые мне смутно знакомы, но большинство я, словно, вижу впервые. Впрочем, может это и на самом деле так.

Их так много, что глаза разбегаются, а моя твердая решимость начинает колебаться. Неужели я столько семей оставлю без кормильцев?

Кидаю взгляд на притихшую у правого плеча Тенту. Она прячет глаза, боится. Но это скорее страх неуверенности, нежели чувство вины. Эту девушку явно не стоит увольнять. Она мне еще пригодится.

С трудом обузданное еще в комнате волнение снова охватывает — вдруг, я ошибаюсь. Вдруг, не стоит все это делать. Но здравый смысл берет над ним верх. Эти люди непосредственно или косвенно причастны к смерти настоящей Кассии Отгриф. Бедной девочки, сироты, которая осталась одна-одинешенька в этом мире, которой пришлось в одиночку бороться с тяжелой болезнью, переживать в тесной темной и холодной комнатушке горе. Я сама потеряла родителей, но в более позднем возрасте. К тому же у меня была Вика, а я у нее. Не представляю, что чувствовала несчастная Кассия. О чем думала, прекрасно понимая, что ее оставили умирать…

Медленно прохожусь вдоль ряда слуг. К счастью, Готиени уже и след простыл. Каор, что ли, с собой прихватил? Как и своих стражников…

— А теперь пусть каждый из вас назовет свое имя и должность, — становлюсь напротив шеренги, стараясь быть по центру, так чтоб хорошо видеть всех до одного. Ну, и чтоб меня все лицезрели, еще больше устрашаясь. — По очереди…

Если кого-то и удивляет подобная просьба, то свое мнение держат при себе, и покорно ступая на шаг вперед, озвучивают желаемое.

— Куглис Фривотер, экономка, — говорит дородная круглощекая женщина…

Сытная, видимо, это должность…

— Эдни Пит, кухарка, — следом за ней скрипучим старческим голосом произносит тощая сухая бабуля, которая, судя по всему, является ровесницей не только поместья Отгриф, но и города Моренай, в котором мы живем….

— Авфе Риссу, батлер, — отзывается пухлый низенький мужчина. Колобок в человеческом обличии.

И, кстати, кто такой батлер? Эта обязанность мне не знакома…

— Отверд, лакей.

— Регор, лакей.

— Зувен, лакей.

— Миролин…

Говорят один за другим молодые люди.

Разнообразие имен и должностей течет нескончаемым потоком. Мне представляются и кухонные помощницы, и посудомойки, и горничные, и конюхи, и птичница, и многие другие.

Даже не надеюсь, что запомню всех. Мне важно просто посмотреть каждому в глаза, увидеть, стыдно ли им хоть на каплю за свое бездействие и безразличие? Хоть чуть-чуть в их душах проснулась совесть, сейчас, когда жертва их действий прямо перед ними.

В первую очередь оставляю на работе тех, кто служит во дворе. Им и невдомек было, что творится в стенах особняка. И работники конюшни, и садовник с сыном живут в селе − приходят утром, а уходят поздно вечером. Даже не едят вместе со всеми, берут из дому тормозки. И лишь у старенькой глуховатой птичницы Игры свой уголок в сарайчике возле любимых питомцев, к которым одинокая женщина относится, как к детям.

Остальные попадают под раздачу. При чем весьма серьезно.

Единственное, что я не могу себя заставить сделать — это уволить Фриру. Я помню, что она готова была мне помочь, помню о ее малыше и старенькой матери… Но оставить на должности горничной не могу. Теперь она будет работать посудомойкой. Девушка, как ни странно вздыхает с облегчением. Понижение ее не сильно расстраивает.

В итоге я остаюсь и без экономки, и без батлера, и без части горничных и лакеев… Зато с полностью лояльным ко мне персоналом.

Об освободившихся вакансиях решаю дать объявление в газету. Но потом. Не сейчас. Пускай прибудут обещанные мужем маг и управляющий. Все же с ним стоит посоветоваться, ведь я ни капли не смыслю в этом деле. Да и чтоб обслуживать меня одну вполне хватит и тех, которые остались. Штат, конечно, сократился больше чем вдвое. Но пару дней продержимся.

А пока прошу убрать и накрыть чехлами мебель в пустующих комнатах, как хозяйских, так и для персонала.

На должность экономки временно назначаю одну из оставшихся горничных. Она хоть и молода, но старше всех остальных, и кажется вполне разумной и рассудительной.

Титмира нервничает на новой работе, но довольно-таки быстро разбирается с обязанностями и организовывает быт особняка. Похоже, тут я не прогадала. Пускай девушке всего тридцать, мне, в отличие от мужа, эйджизмом не присущ… Тем более что на Земле в этом возрасте представительницы прекрасного пола вполне успевают создать приличную карьеру.

Дня через три приходит письмо от мужа. Сивард пишет, что маг и управляющий уже тронулись в путь, и к концу недели должны прибыть в Отгриф.

А еще дней через пять прибудут в родную гавань шесть наших кораблей. Об этом, естественно, пишет не муж, а я сама нахожу учетные книги лорда Торнеда.

За последние дни я уже плотно обосновалась в кабинете отца Кассии, и отдавать столь удобную комнату управляющему не намерена. Все же я хозяйка.

Пока мне трудно разобраться во всем, чем занимался Торнед. Тут и перевозки, и несколько торговых точек в городе, и некая политическая деятельность на благо города и короны… В общем, черт ногу сломит… Управляющий нужен позарез.

Но главное понять все же удается − дела у компании идут хорошо, и мы не бедствуем. Чуть позже можно будет встретиться и с управляющими транспортной конторой, и с управляющими магазинов. Надо же по чуть-чуть включаться в дела. Ведь теперь у меня на это есть не только полное право, но и все полномочия.

Еще несколько дней проходят в изучении бумаг отца. Я с нетерпением жду новых обитателей Отгрифа. Мне не только хочется познакомиться с новым управляющим и «прощупать» его как профессионала и лояльного ко мне работника. А еще и начать изучать свои способности. Вот уж где я полный профан, и опыт прожитых лет на Земле мне не поможет.

Но долгожданные гости так и не прибывают в обещанный срок. Зато, спустя несколько дней, приходит письмо из конторы. Уже хватая в руки плотный конверт из желтой бумаги, чувствую тревогу. При чем такую, что эти самые руки начинают дрожать, а по коже пробегают мурашки предчувствия. И так не хочется открывать это послание, что я еще полчаса медитирую, уложив перед собой желтоватый прямоугольник с коричневой печатью на обороте. И не решаюсь взять канцелярский нож.

— Трусиха, — тихо шепчу себе под нос.

И, сглотнув сухим горлом, тянусь к ящику стола.