Измена. Серебряная Принцесса

Глава 5

Я смогу. Я смогу. Я смогу. — непрерывно повторяю про себя, пока иду к дверям центрального корпуса.

С каждым шагом сердце все сильнее грохочет в груди. Желание сбежать сгущается и холодными руками тянется к щиколоткам. Непроизвольно стискиваю зубы. Я сильная, я смогу. Смогу.

Бежать мне некуда. Я еле-еле уговорила Николая не ждать пять часов на университетской парковке, а поехать и устроить жене сюрприз. Она работает здесь недалеко. У Агаты небольшая, но очень уютная кондитерская, которую я не раз посещала то с Улей, то с Андреем. Воспоминание этих двоих в одном предложении отзывается глухой болью.

Та ненавистная дверь снова открывается. Из нее выходит мой полураздетый жених, а на постели лежит лучшая подруга, освещенная яркими лучами солнца, струящимися из окна. Не уверена, что этот ослепительный в своей уродливости кадр когда-нибудь сотрется из моей памяти.

Сегодня тоже солнечно. На небе ни одного облачка. Во дворе маленькими группками толпятся студенты, вышедшие покурить. Замечаю одного из своих однокурсников. Высокий парень под два метра ростом с перекрывающей один из его серьезных карих глаз челкой, поднимает руку в знак приветствия. Отвечаю ему тем же и тут же смущаюсь, так как окружающие его ребята тоже на миг оборачиваются. Ни одного из них я не знаю.

А высокий юноша — это Илья Кузнецов, по кличке Кузнец. Староста нашей группы. Второй в списке успеваемости класса. Всегда собран и серьезен, но от его саркастических высказываний, которые он произносит с совершенно каменным лицом, не могут сдержать смех даже преподаватели.

Вхожу, наконец, в прохладное здание, оставляя палящее солнце позади. Внутри обнаруживаю целые вереницы студентов. Видимо, часть приехала пересдать зачеты и тесты, а кто-то, также, как и я пришел, чтобы принять участие в итоговых проектах творческих групп.

Пока шагаю по длинному коридору первого этажа, встречаю все больше знакомых. Обмениваюсь с ними вежливыми приветствиями. Боковым зрением улавливаю странные косые взгляды. До слуха долетают чьи-то шепотки, но стоит обернуться, как группка девушек, проходящих мимо, тут же опускает глаза и быстро уходит в сторону.

Неужели…

Нет, я просто накручиваю себя. Воображаю на пустом месте. Откуда они могли что-то узнать?

Съемки проекта Андрея должны пройти в месте, которое в стенах университета называют Бубновым полем. Пересекаю наполовину стеклянную комнату прямоугольной формы и выхожу во внутренний двор. В паре метров замечаю ребят из класса Зимнего. Они только-только устанавливают необходимое оборудование. Значит, я не опоздала.

Солнце снова ударяет в спину. Спешно пробегаюсь по мелькающим лицам глазами. Убеждаю себя, что пытаюсь отыскать Машу. Именно Орлова отвечает за грим и костюмы. Надо подойти к ней и спросить, где я могу переодеться и заодно уточнить — во что.

Но внутренний голос подсказывает, что я себе вру. Фигуру девочки с двумя косичками глаза давно нашли. Она стоит под козырьком с Лешей Сомовым и о чем-то бурно спорит.

Тогда почему мои глаза не хотят угомониться. Отчего они лихорадочно бегают от одной макушки к другой. И все никак не желают утихомириться и принять тот факт, что…

Его здесь нет.

Почему меня это расстраивает?

Почему.

Почему я так сильно вновь хочу увидеть человека, предавшего меня. Растоптавшего наше с ним чувство совершенно отвратительным образом.

Что я рассчитываю увидеть в его глазах?

Раскаяние? Сожаление? Надеюсь ли заметить, хотя бы поломанный обрезок заурядного «прости»?

Но вместо него взгляд вдруг цепляется за Улину спину.

Я словно переживаю скверное дежавю, когда она медленно оборачивается. Видит меня. Усмехается. В ее глазах плещется триумф. Острый, ненавистный, он весь смачно измазан в багрянец предательства. Секунда — и бывшая подруга победно отворачивается. Та, кому я доверяла свои секреты отряхивается от меня, как от нежелательной пыли.

А я вдруг задаюсь вопросом — что вообще она тут делает?

— Рин? — голос Стаса выводит из болота озадаченных мыслей. — Привет.

— Привет! — улыбаюсь ему, стараясь придать голосу светскую приветливость.

Он кидает быстрый взгляд за спину, потом в два шага сокращает расстояние между нами и, понизив голос, задает вопрос, от которого у меня холодеют руки:

— А ты чего пришла? — неловко улыбается, и то и дело оглядывается по сторонам.

К этому я не была готова. Меня будто бросают в бассейн с ледяной водой. Способность плавать деревенеет и уступает свое место бесконтрольному страху. Но крошечная часть сознания протестует против такой участи. Она прекрасно осознает, что не стоит ждать спасателей. Требует как-то выплыть самой. Напрячь каждый мускул. Но пока что страх сковывает сильнее и тело медленно опускается на дно.

— Разве не сегодня первый съемочный день? — отвечаю также тихо. — Я опоздала или перепутала время?

Умоляю, скажи, произошла небольшая ошибка в датах и тогда…

Но вместо этого Стас тянет долгое:

— Блииин. — виновато опускает глаза. — Тебе никто не сказал?

— Не сказал… что? — копчик дотрагивается до кафельного дна бассейна. Лучи солнца играют где-то на поверхности. Они слишком далеко. Если даже протяну руку, не сумею до них не дотянутся.

— Тут такое дело… — Стас заводит ладонь за свою шею, и упорно не смотрит мне в глаза. Хмурясь, изучает носки собственных, слегка заляпанных, белых кроссовок. Чувствую его неловкость. — Твою роль отдали другой девочке. И, получается, что ты больше…

— Не участвую в данном проекте. — мне каким-то чудом удается произнести эти слова с иронией. Изобразить на губах легкую беззаботную улыбку. Вся горечь остается со мной на холодном дне бассейна.

Стас даже отвлекается от обуви и с недоверием поднимает голову. Вглядывается, наконец, в мои глаза.

Собираю последние крохи силы, чтобы он не почувствовал, как в моем голосе бултыхает привкус разочарования.

— Рин, мне жаль. — шепотом говорит старшекурсник, — Правда, ты луч…

— Мою роль отдали Уле? — зачем-то спрашиваю, хотя прекрасно знаю ответ.

Он морщится и коротко кивает.

Последние шоры, присутствующие на глазах, разрываются с характерным резким звуком. Опадают, задевая острыми сухими листами кожу. Я на миг будто глохну. Звуков нет. Есть только гул. Нескончаемый гул отрезвления стоит в ушах и молотит со всех сил.

Кидаю взгляд на группу. Ловлю чужие косые взгляды. Мне не казалось. Они шушукаются между собой, поглядывая на нас со Стасом. Замечаю ухмылки на лицах девушек.

Теперь я не просто растоптана. Я еще и унижена. И подобные чувства я раньше ни разу в жизни не испытывала.

Хочется закричать в голос. Хочется проснуться и узнать, что это все кошмар. Хочется упасть на колени и закрыть голову руками. Так много всего, чего хочется сделать. Но…

Кислород в легких скоро закончится, если я так и продолжу отсиживаться на бездушном дне бассейна. Яростно отцепляя от себя щупальца боли и разочарования, отталкиваюсь ногами и делаю первый рывок наверх.

— Стас, ты нам срочно нужен! Тут вопрос по сценарию! — доносится голос откуда-то со спины.

— Подождет! — сурово кричит он в ответе.

— Иди, — говорю я. — Все нормально. — я выплыву.

Ничего не ответив, он пару секунд смотрит мне в глаза. Потом быстро кивает, сухо прощается и уходит.

Тогда что-то вдруг касается меня. Щекочет левую половину лица. Бессознательно вскидываю голову вверх, поворачиваю чуть в сторону и сталкиваюсь с ним взглядом.

Зимний принц — так его называют в академии — стоит на балконе второго этажа, облокотившись о высокую колонну. Скрестив руки на груди, в упор смотрит на меня.

«Почему ты так со мной?» — спрашивают мои глаза, невзирая на внутренние запреты. — «За что?»

Его же молчат в ответ. Он сам мало похож на живого человека. Скорее на каменную глыбу, не способную на эмоции. Во взгляде — пустота. Ни единой эмоции на красивом лице. Даже сейчас, сквозь боль и унижение, я не могу не признать, насколько идеально он выглядит.

Андрей транслирует абсолютное безразличие. А я каким-то чудом собираю себя. Плыву выше и выше. Никто не увидит, как склонится серебро. Вытянувшись негнущейся струной, неспешным шагом двигаюсь обратно к стеклянным дверям.

Внутри рвутся канаты. Глупые надежды на его сожаление полностью рассеиваются, оставляя меня в звенящем одиночестве.

Обжигающая влага желает вырваться из глаз. Я надеялась, что потратила ее всю в тот день. Но, к сожалению, мое тело не скупится воссоздать ее вновь.

Что обо мне подумают окружающие, если я, забыв про приличия, выбегу из академии со слезами на глазах? Что серебро ослабло? Что я не достойна принадлежать к роду драгоценных металлов?

Я не могу так опозорить отца. Он будет подавлен. Разочарован в своей дочери… Мне нельзя, нельзя.

Шепотки вокруг нарастают, чужие взгляды становятся продолжительными и жалящими. Уже никто не пытается скрыть, скользящую в воздухе насмешку.

Осознаю, что не выдерживаю. Это все вдруг оказывается сильнее меня. Давит так остро. Я почти выплыла на поверхность, но что-то вновь схватило за ногу и теперь с силой тянет обратно на дно.

Резко сворачиваю к женскому туалету. Захожу в одну из кабинок. Слезы тут же хлещут из глаз. Обнимаю себя руками, повторяю, что «все хорошо, все хорошо, все хорошо», но никак не могу успокоиться. Тело бьет дрожь.

Я приехала сюда, считая, что поступаю правильно. Приехала, потому что не хотела никого подводить. А оказалось, что жалкую идиотку никто и не ждал. И никто даже не соизволил сообщить о том, что роль дали другой. Другой. Уле.

Он дал роль ей. Ей. Той, с кем изменил мне.

Неожиданно слышатся шаги. Затем дверь моей кабинки с грохотом открывается. Оказывается, я настолько не в себе, что забыла ее закрыть.

— Серебряник, ты хоть двери кабинки закрывай, когда собираешься рыдать!

Девочка из параллельной группы, Дарьяна, смотрит на меня укоризненно. Она из старого рода Медных. Их семья давно растеряла богатство, но все равно относится к высшей знати.

Мы познакомились в начале учебного года, и она мне сразу понравилась. В ней будто бурлит сила и желание жить. Мы даже начинали с ней общаться, но Уля закатывала сцены ревности. Говорила, что девушка ей крайне несимпатична своими вульгарными замашками. Я ничего такого в Дарьяне не замечала. Меня наоборот восхищает ее смелость. Но чтобы не расстраивать лучшую подругу я постепенно прекратила общение.

— Пришла поиздеваться? — глухо усмехаюсь, стирая предательскую влагу с лица.

— Не надо судить всех вокруг по лекалам одной шаболды, — иронично отвечает студентка. — В холле полно желающих увидеть твои слезы. Новость о том, что Серебряная принцесса рассталась с Зимним принцем не смолкает тут уже который день. А твое сегодняшнее появление прямо бесплатное шоу для простых смертных. Никто точно не знает, что именно у вас произошло, но, когда стало известно, что главная роль в его фильме неожиданно перешла к Уле, студенты сами сделали понятные для себя выводы. Так что я пришла тебе сказать — успокаивайся. Прими тот же бесстрастный вид, с которым шла до этого, и я провожу тебя до машины. Пять минут назад твоим выражением лица можно было слать всех в задницу кальмара на вечное пмж. Я честно была восхищена. Но потом ты резко двинула в сторону женского туалета, и я поняла, что поход на грани провала. Так? — спрашивает и не дожидаясь ответа, куда-то отходит.

Потом возвращается, держа в руках стопку сухих салфеток, и протягивает их мне.

— Если сможешь без лишней истерики уехать из академии, то шикарно обломаешь тех, кто ждет и жаждет позлорадствовать над твоей трагедией. Осторожно вытираю глаза салфетками.

— Почему ты это делаешь?

— Я же ответила, — непонимающе пожимает плечами, — Своих не бросаем.

А потом задумавшись, добавляет.

— Но я сейчас прикинула. Сразу уезжать — тоже не лучшее решение. Получается, ты приехала ради того, чтобы тебе показали на дверь? Ну…такое себе. Это будут вспоминать и напишут грустные баллады, в которых тебя будут не жалеть, а разделывать под орех. Пошли лучше посидим в местной кафешке, и ты в благодарность за мое великодушие, угостишь меня кофе. А чуть позже в одном из залов должна пройти выставка картин Масляной Олеси и Синёва Виктора, можно будет глянуть. Или сходить на репетицию «Полудрагоценной крови»! Ты же знаешь эту группу, которую основал Костя Бериллов? Да ладно, реально не знаешь?

Пожимаю плечами. Не то, чтобы я совсем про них не знаю. Что-то слышала, но никогда особо не интересовалась. Обычно я все время отдаю учебе, дополнительным кружкам и посещаю те выставки, которые настоятельно рекомендуют мои преподаватели, либо папа.

Однако в словах Дарьяны есть доля истины. Уйду сейчас и все расценят это как позорное бегство. К тому же, идти особо некуда…я отпустила Николая.

— Так, что решила? — нетерпеливо интересуется студентка.

— Думаешь, у меня глаза очень красные? — сипло спрашиваю я. — Не хочу пить кофе с опухшим лицом.

— Я почти не сомневалась в правильности твоего выбора, Серебро. — хитро улыбается моя неожиданная спасительница. — А насчет глаз не волнуйся, у меня в косметичке всегда есть консилер, чтобы скрыть мерзкие прыщи и красная помада соблазнения.