Измена. Тайный наследник

Глава 22

Все, чего я желала — это быть угодной богу. Все, о чем я молилась каждый день — это служить моему князю и дать ему наследника. Все, чего я хотела — быть истинной не только по факту связывающей нас метки, но и истинной душой, телом и сердцем.

Кладу руки на живот и мысленно обращаюсь к моему будущему сыну. Моему единственному защитнику, который еще даже не знает об этом. Будущему императору. Поймет ли он меня, когда вырастет? Смогу ли я сказать ему правду о том, что предала его отца, ища спасения?

Вздрагиваю, слыша, как открывается металлический замок. В комнату влетает порыв ветра и вместе с ним смешок Софии, что-то говорящей князю. Она в ночной рубашке с разрезом, почти не скрывающим ее грудь. Длинные тонкие ноги обнажены. Князь держит свою руку на нее талии и что-то говорит ей на ухо.

Мерзавец. Я чувствую, как к горлу подкатывает спазм отчаянной обиды и боли. Я ждала эту ночь, как ночь моей казни. И Каэн не обманул меня, он все-таки притащил ее.

Я кладу руку на грудь, чтобы ощутить пульсацию камешка на моей шее и это чуть успокаивает меня, заставляет меня вернуться в реальность.

Как я переживу эту ночь? Как я смогу сохранить себя после того, на что толкает меня Каэн? Неужели он и правда думает, что я смирюсь?

Едва встретившись со мной взглядом, в тусклом свете свечей и камина, София замирает и останавливается.

— Что же ты, София, — говорит Каэн, улыбаясь, — проходи, видишь, Анна уже ждет нас.

— Простите, князь, — говорит она, и я вижу, что она изо всех сил старается не смотреть мне в глаза, старается, чтобы голос ее не дрогнул.

Я опускаю голову и не двигаюсь с места, продолжая сидеть в кресле. Я не хочу видеть ни его, ни ее. Все, чего я хочу — бежать прямо сейчас.

— Я думал ты нагреешь нам постель, любимая, — слышу я голос Каэна.

Я тщетно пытаюсь подавить дрожь, которая беспощадно бьет меня, словно я стою на ледяном ветру, беззащитная, одинокая, униженная.

Я чувствую, как пальцы Каэна касаются моей руки, сжимающей кулон, подаренный Тайделом.

— Ну что же ты так зажата? Не такого приема я сегодня ожидал. Неужели будущая мать императора не хочет разделить постель со своим мужем? Неужели ты даже не посмотришь на меня?

Я поднимаю голову и открываю глаза, снизу вверх глядя на Каэна.

— Ты говорил что любишь меня, Каэн, — говорю я, — если правда любишь, пожалуйста, не заставляй меня делать это.

Каэн садится напротив меня и берет мои руки в свои.

— Пойми же, милая, так нужно. В этом нет ничего унизительного, нет ничего, что не было бы в порядке вещей для дракона.

Я смотрю в его горящие янтарным светом глаза и не узнаю своего Князя.

— Почему ты вдруг стал таким? — спрашиваю я, — неужели ты забыл, как дорожил мной раньше?

— Что толку думать о прошлом, любимая? Нужно двигаться дальше. Навстречу чувствам, навстречу новым вершинам. Я всегда знал, что я выше всех остальных. Знал, что мое призвание — управлять другими, подчинять их своей воле. И что же я за правитель, если моя жена не желает подчиняться? Как я смогу управлять целой империей, если моя жена не понимает меня и не хочет разделить мое счастье?

— Счастье? — спрашиваю я.

— Наследник рожденный в любви будет сильным, яростным, властным и достойно продолжит род. София должна чувствовать эту любовь от меня и в том числе от тебя. Разве ты еще не поняла?

— Так значит я должна любить ее? Этого хочет бог?

— Конечно! — восклицает князь, словно только что я разгадала загадку, которая долго мне не давалась.

— И ты любишь ее? — спрашиваю я, бросая взгляд на Софию, которая робко оглядывается по сторонам, изучая нашу с князем спальню.

— Конечно же! Иначе она не сможет дать мне наследника. Разве ты не читала книг и не знаешь, что написано в них? Никакое семя не приживется без любви. Если я во что и верю, так в это.

Не смотря ни на что, слова Каэна ранят меня так больно, словно я впервые узнаю о его измене. Я то думала, что уже пережила это, что смирилась, что теперь стала сильнее. Но метка яростно тянет меня к Каэну и одновременно терзает меня, заставляя ревновать с безумной силой. Неужели он, как мой истинный, совсем не чувствует мою боль? Что же с ним такое?

— Мне больно, Каэн, — говорю я, — если любишь меня, я прошу еще раз.

Мне уже все равно, что рядом стоит София и слушает как я жалобно прошу Князя не принуждать меня, я чувствую только боль, раздирающую меня яростными когтями. Боль обиды и отчаяния.

— Ты еще будешь благодарна мне за это, — говорит Каэн, — а теперь я хочу, чтобы ты сняла с себя одежду. Открыла себя Софии так же, как открываешь себя мне.

Он поднимает меня на ноги и расстегивает пуговицы на моей ночной сорочке. От его прикосновений к моей коже метка требует подчиниться и делать все, что он хочет. Но дракон внутри меня отчаянно протестует.

— Пожалуйста, — говорю я шепотом.

Каэн наклоняется и целует меня в губы, отчего на одно мгновение разум мой полностью очищается от всего, оставляя место только всепоглощающей любви к истинному. Каэн знает, что нужно делать, чтобы лишить меня воли. Я обмякаю в его объятиях и он подхватывает меня на руки. Я чувствую, как он кладет меня на постель и слышу, как зовет Софию:

— Ложись рядом с ней, милая. Видишь она дрожит, согрей ее.

В голосе Каэна звучит властный приказ. Никто никогда не осмеливался перечить ему.

Я чувствую как София прижимается ко мне своим хрупким телом и целует меня в щеку.

— Так? — спрашивает она князя

Я хочу оттолкнуть ее, но словно парализована властным взглядом моего князя. Я, кажется, впервые чувствую на себе, как он использует свою силу, чтобы подавить мою волю. Я знаю, что он делает это с другими, но он обещал, что никогда не сделает этого со мной. Что между нами все всегда будет только добровольно.

— Ты же обещал, — прорываются слова сквозь обездвиживающую, лишающую воли пелену, которую накинул на меня Каэн.

— А ты обещала быть верной женой и исполнять все, что велит твой князь, — говорит он серьезно, глядя на то, как его девка обнимает меня, — думаю я могу взять свое обещание назад.

Я чувствую, как пальцы Софии натыкаются на кулон. Стоит ей сделать это, как я на мгновение теряю сознание. В другую секунду она отшатывается от меня, словно ее обожгло.

— Ай! — вскрикивает она, — жжется.

— Что такое? — спрашивает Каэн.

— Князь, простите! — слышу я голос распорядителяиз за двери.

— Да какого пекла! — рычит Каэн, и бросив яростный взгляд на Софию, которая сжимает обожженный палец в своей ладони, направляется к двери.

Едва почувствовав, как контроль Каэна ослабевает, я тут же встаю с постели и подхожу к окну.

— Что тебе нужно? — князь рывком распахивает дверь и я вижу бледное лицо распорядителя, трясущегося всем телом.

— Кажется, настал час, прибыл гонец от императора, вам велено срочно явиться во дворец.