Изверг

13. Волнение

— Я все знаю, — были первые слова, которые я услышала, когда захлопнула дверь машины.

— Что? — переспросила я.

— Тамара, я все знаю. Алексей Александрович рассказал мне.

Я немного помолчала и сказала:

— Что именно ты знаешь?

Мама уверенно вела машину, но как только услышала, что я спросила, казалось, сбросила скорость.

— Лучше попытайся объяснить мне, что ты скрывала все это время, — сказала она. Я положила ладони между коленями, глядя на них.

— Нет.

— Что нет? — переспросила мама.

Я замолчала. Грабли были прямо передо мной, но мне хотелось их обойти и не задеть ботинком их края. Но, видимо, сейчас придется все же получить небольшой удар по лбу.

— Мам, тебя это не касается. Это только мои проблемы, — проговорила я, медленно моргнув, и вздохнула.

— Все твои проблемы касаются и меня тоже. Ты моя дочь, а значит, я имею право знать, что происходит у тебя в жизни! — строго сказала мама.

— Поздновато ты стала ею интересоваться, — съязвила я и тут же пожалела о том, что сказала.

— Вот, значит, как ты теперь заговорила, Тамара.

— Да, мама, и так было всегда.

Я чувствовала почти физически, как ручка стальных граблей прилетает мне по лбу, но ничего не могла сделать, чтобы предотвратить это. Мама не должна в это вмешиваться, иначе все станет только хуже, хоть хуже уже некуда.

Сегодня я, спустя месяц пребывания в больнице, снова пойду в школу. Даже отвыкла от всей этой атмосферы. Собирая утром портфель в школу, я представляла, что же может случиться сегодня. Возможно, Кирилл опять выкинет что-нибудь из ряда вон. Возможно, Кит расскажет мне, что с его другом опять происходит. Возможно, Вика сможет выбраться из этого омута несчастья, что затягивает с каждым днем все глубже и глубже. И столько несчастий еще произойдет.

Я обязана сделать что-то, что положит начало концу. Все это когда-нибудь закончится, и только я смогу ускорить этот процесс. Все зависит только от меня.

— Том, — Вика догнала меня в коридоре, когда я, хромая, шла к классу, — тебе помочь?

— Было бы неплохо, — тихо проговорила я.

Она взяла мой рюкзак, отчего мне сразу стало легче идти.

— Я должна тебе кое-что рассказать. Очень важное. Только ты не придумывай себе заранее ничего, просто выслушай.

Мы дождались, пока из класса выйдут ученики, и Вика прошептала:

— Я смогла.

Я не понимала, о чем она говорит.

— Что смогла?

— Мне удалось оторваться от него, — чуть громче сказал Вика. Я начала понимать, что именно она собиралась мне сказать, и даже задумала одну теорию, забыв о совете ничего не придумывать.

— И как же? — нахмурилась я.

— Вся эта ситуация… — начала она, — с больницей и тобой. Я придумала историю, что тогда подговорила кое-кого и ты там оказалась именно из-за меня, и он на удивление поверил.

Мои глаза широко раскрылись.

— Подожди, что? Что ты сделала? Только не говори, что о том, что со мной случилось, знает вся школа! — грозно зашептала я.

— Нет, не знает.

Мы не успели еще поговорить, так как в класс начали заходить ученики. Я натянула рукава водолазки пониже на запястья и смотрела в окно, где еще даже не встало солнце и не одаряло все помещение утренними багрово-оранжевыми лучами. Октябрь процветал, забирая с собой яркую листву и восход.

Задумавшись, я не сразу заметила, что Вика странно на меня смотрит. Оторвав взгляд от царапины на парте, я перевела его на девушку — она ошарашенно глядела мне за спину. Следовало повернуться, но что-то мне подсказывало, что я об этом могу пожалеть.

— Рад тебя снова видеть, Та-ма-ра, — протянул Кирилл у меня за спиной.

Я не решалась повернуться. Тяжело сглотнув, ответила:

— Не буду врать, говоря, что это взаимно.

— Зачем ты пришел? — вмешалась Вика, вставая.

«Он ничего не сможет сделать, сейчас в классе есть люди.»

— В каком смысле зачем? — изумился Кирилл. — Тамара спустя месяц вернулась в школу, я решил вновь встретиться с ней. Мы так давно не виделись, — я почувствовала спиной эту ухмылку на его лице.

Я сидела, сжимая кулаки под партой, и отсчитывала минуты до второго звонка. Время тянулось очень медленно, и это очень сильно раздражало.

— А Тамара меня не рада видеть. Какая жалость, — Кирилл положил мне руки на плечи и посмотрел в глаза, приблизившись из-за спины. Я вздрогнула от резкого прикосновения.

— Знаешь, твои слова никак не сопоставимы с действиями, — начала я, дернув плечами, чтобы он убрал с них свои руки. — Буквально, вчера мы с тобой виделись, а сегодня ты говоришь, что это захотел встретиться спустя месяц.

— Я не так сказал, — возразил он.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Кирилл, перестань, — резко сказала Вика.

— Не лезь не в свое дело! — грозно проговорил он.

— Тамара моя подруга, я имею право волноваться за нее и помогать решать вместе проблемы.

Кирилл медленно моргнул и перевел взгляд с меня на Вику. Я молча встала со своего места и направилась к двери.

— Тогда где же ты была, когда твоя так называемая подруга лежала в больнице с переломанными ребрами и сотрясением. Ах, да, у нее же еще была сломана правая нога! — с сарказмом произнес Кирилл у меня за спиной.

Я замерла на полпути.

— Откуда ты…

— А ты, значит, обо всем осведомлен? Каким же образом тебе удалось добыть эту информацию? Неужто Тамара рассказала?

— Спроси у нее сама, — усмехнулся Кирилл.

Я повернулась к ним и посмотрела на Вику — она непонимающе глядела на меня и пыталась найти в словах Кирилла ложь.

— Я сразу заметила, что ты как-то по-другому стала на него реагировать. Неужели это правда? — прошептала Вика, глядя в пол, но было ясно, она обращалась ко мне.

— Ты же не поверишь ему?

Она подняла на меня глаза. Стоило догадаться, что отвязаться от Кирилла ей было нелегко и поэтому сейчас она была в полном смятении.

— Вика, ты серьезно?

В ответ мне не удалось ничего услышать. Как говорится, тишина хуже любых бранных слов.

Я зашипела сквозь сжатые зубы и бросилась в коридор, хромая на ходу. Но не успела повернуть за угол, как врезалась в… Виктора Константиновича — он удивился, когда разглядел, кто перед ним, и даже улыбнулся.

— Здравствуй, Тамара, растеряла всех друзей и пришла ко мне выговориться.

Мне стоило больших усилий не выдать себя и просто улыбнуться в ответ.

— Здравствуйте, Виктор Константинович, и извините, что я влетела в вас.

Я уже собиралась обойти его, но он придержал меня за локоть и сказал:

— Тамара, не стоит все держать в себе, можешь сходить к школьному психологу и выговориться.

Я нахмурилась и посмотрела на учителя. Не было похоже, что он насмехался надо мной после урока обществознания в последний раз, но и на правдивое волнение не походило.

— У меня все нормально, не стоит волноваться.

Больше меня поразило не то, что Виктор Константинович предложил сходить к психологу, а что он вообще появился у нас в школе. На эту должность очень давно искали работника, но никто так и не приходил избираться. Сегодня же, после разговора с учителем о том, что у меня все нормально, я, наплевав на свои слова, пошла к этому психологу, чтобы поглядеть, что он из себя представляет. Рядом с кабинетом я увидела еще не разобранные коробки, видимо, их сегодня планировали занести внутрь. А после в коридор вышла молодая женщина и начала поднимать одну из этих коробок.

— Вам помочь? — неожиданно для себя предложила я.

— Да, было бы неплохо… — послышался голос женщины, и я не могла его не узнать.

— Э… Эрика Николаевна? — я наклонилась, чтобы разглядеть ее лицо.

— Тамара? А я вижу, тебе уже намного лучше, — с улыбкой произнесла она и подняла коробку, неся ее в кабинет. Оттуда на мое лицо падали солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тюлевые занавески. Я прищурилась и отошла на шаг назад.

— Ч-что вы здесь делаете? — я так и застыла, не могла даже помочь, как и хотела до этого.

— Работать собираюсь.

— А как же я? Почему вы тогда…

Она перебила меня, не дав договорить:

— Тамара, послушай, — Эрика Николаевна подошла ко мне и положила руки на плечи, — тогда в больнице мое психическое здоровье тоже было слегка подорвано, вследствие чего мне пришлось взять небольшой отдых, а потом устроиться где-нибудь в спокойном месте, чтобы восстановиться. И этих местом, по обычной случайности, оказалась твоя школа. И я уже вижу, что тебе стало лучше. Видимо, что-то все-таки изменилось между тобой и тем мальчиком?

Я широко раскрыла глаза и отошла на шаг.

— Да… что вы? С чего вы взяли, что мне лучше? Единственное, что могло произойти между мной и ним, так это утолщение нити, связывающей нас вместе. Из-за чего он еще больше портит мне жизнь…

Эрика Николаевна зашипела и приложила указательный палец к моим губам, приказывая помолчать.

— Успокойся, Тамара. Ничего такого не случилось, ты просто перенервничала. Просто перестань принимать все близко к сердцу, и станет лучше. Поняла?

Я отчаянно кивнула, понимая, что от того человека, у которого был шанс помочь мне, ничего почти не осталось. Будто с Эрикой Николаевной произошло что-то такое, что она перестала судить о моих проблемах, как раньше. И от этого настолько обидно, что хочется больше никогда с ней не видеться, а опять же надеяться теперь на себя.

— Эрика Николаевна, вы же уже не поможете мне? Не выслушаете как раньше? — спросила тихо я.

На что в ответ услышала лишь молчание. Если его вообще возможно слушать.

Звонок на урок уже прозвенел, поэтому стоило возвратиться в класс. По пути я низко опустила голову и ни на кого не смотрела. Прихрамывая еще больше, я походила на старушку, которой была необходима помощь. Но с каждым днем эта помощь все меньше оказывается нужна, так как кроме меня самой, мне уже никто не поможет. И спасти себя могу только лишь я сама.

«30 октября. Помоги себе сама.»

На уроке алгебры я почти не отвлекалась на свои мысли, потому что изо всех сил перехватывала информацию с тем, которые пропустила, пока была в больнице. Демьян как будто со мной вообще не сидел, так как я совсем не замечала его — настолько тихим он был. Пододвинув ко мне тетрадный лист, он продолжил писать задачу.

«С возвращением.»

Я посмотрела в его сторону, из-за чего он повернул ко мне голову и улыбнулся.

«Похоже, рады все, кроме меня.» — написала я и подвинула к нему листок, подперев подбородок и смотря на доску.

«Наверное, так и есть. Завтра нужно выбрать предметы для экзаменов, какие возьмешь?»

Я почувствовала, как шея похолодела. Прошло столько времени, а я до сих пор не знаю, какие предметы буду сдавать. Даже определиться с начала года с ними не успела. Нахмурившись, я решила подумать над этим сегодня вечером, после почувствовала, как Демьян приложил два пальца к моей морщинке между бровей и разгладил, проведя по ней сверху вниз.

— Успокойся, у тебя еще есть время подумать, — шепотом произнес Демьян, убирая руку.

Прикрыв глаза, я вздохнула — еще два месяца назад я бы восприняла это как первый шаг навстречу отношениям, но уже сегодня понимала, что между нами, кроме как дружеских, никаких других отношений быть не может. С чего взяла этот вывод, я не знаю.

— Хорошо, — прошептала я.

После урока мне нужно было сходить к Артему Олеговичу, чтобы отдать справку и взять все темы, которые я пропустила по предметам. Он сидел за своим столом и что-то печатал на компьютере. Я осторожно подошла к нему, пытаясь хромать как можно меньше, и сказала:

— Здравствуйте, Артем Олегович.

Он медленно перевел взгляд на меня и удивился. Видимо, увидеть меня через столько времени было необычно. Я и сама немного поражена тем, что люди вообще помнят, что я существую и учусь в этой школе.

— Здравствуй, Тамара, долго же тебя не было, я уже успел соскучиться.

Я промолчала, так как знала, что классный руководитель говорил это чисто из вежливости.

— Можете дать мне все темы, по которым я отсутствовала? — спокойно спросила я.

— Да, конечно. Зайдешь после этого урока, я все напишу, хорошо?

Я кивнула и направилась к выходу из класса, но Артем Олегович остановил меня, сказав:

— Тамара, все же не так хорошо, как мы на самом деле видим?

Прошла где-то минута, прежде чем я ответила:

— Не так хорошо, но не настолько плохо, чтобы волноваться об этом, — я выдавила из себя улыбку, чтобы классный руководитель точно мне поверил.

— Я отдам Виктории темы, она тебе их передаст.

— Почему Вике?

— Она же лидер класса, поэтому ей.

Удивительно, что именно Вика им стала, ведь у Королевой были все шансы. Но эта новость меня ни капли ни радовала, ведь я все полностью не знала ту Вику, которая вернулась к нам в школу два месяца назад. И от этого немного не по себе.

Когда я вернулась в класс, Вика уже сидела на своем месте и не смотрела в мою сторону. Обидно, что теперь она меня в чем-то подозревает, но ведь сама же… Кирилл снова приложил к этому усилия, чтобы поссорить нас.

По-сути, я играю роль тупоголовой героини, которая ничего не может поделать со своей судьбой. Которая вечно строит из себя сильную, стойкую, целеустремленную, хотя таковой на самом деле не являюсь! Я слабая, давно смирившаяся, так еще и ни черта не смелая, только на словах могу кого-то унизить или же задеть.

Откос жизни начался с ухода отца, и теперь я вынуждена…

— Тамара?

Я резко подняла голову, из-за чего в глазах начало рябить, и посмотрела на того, кто меня звал — Виктор Константинович, нахмурившись, глядел в мою сторону.

— Тамара, не хочешь высказаться на эту тему? — спросил он, показав на запись на доске.

Я прочитала тему и подумала: «А нужно ли мне это?». Выговаривание своих недовольств по поводу чего-либо, чтобы просто поставить галочку в строке «Меня слушали». Только сейчас поняла, насколько это глупо.

— Нет, тема равноправия меня не интересует, — твердо сказала я.

Виктор Константинович, почесав подбородок, удивился, приподняв брови.

— Хорошо. Кто-то еще желает что-то сказать?

— Решила воздержаться? — тихо спросил Демьян, улыбнувшись.

— Нет, просто поняла, что бессмысленно высказывать все это, — вздохнув, ответила я.

После урока я быстро собралась и пошла в другой класс. Чтобы не пересечься с Кириллом, выбрала дорогу через лестницу, а потом по узкой рекреации, чтобы уж наверняка. Проходя через лестничный пролет, я медленно поднималась на каждую последующую ступеньку, так как моя нога не хотела привыкать к обычной ходьбе. Уже подходя к двери, я заметила чью-то фигуру. Открыв дверь, зашла на третий этаж и повернулась в сторону человека, но не успела посмотреть, кто это, так как он или она прижал меня к стене, не обратив внимания на мой вскрик от неожиданности и боли в ноге, которая еще не привыкла.

— Ищешь меня? — прозвучал голос у меня над ухом.

— С чего ты взял? — спросила я у самодовольного, возвышающегося надо мной Кирилла.

Он приложил палец к губе, подумав, и ответил:

— Ты кого-то высматривала все это время на втором этаже, а на третьем, видно, расслабилась. Нашла, кого хотела? — он улыбнулся.

— Представь себе — нет, — я обошла его, пригнувшись, чтобы не врезаться лбом в руку, и направилась в класс.

Он направился за мной.

Кончики пальцев похолодели, но я продолжала уверенной походкой шагать в класс. Нужно показать Кириллу, что он не имеет власти надо мной. Переступив порог кабинета, я направилась к своему месту. Кирилл, улыбнувшись всем, кто уже был в классе, прошел за мной, на что я только закатила глаза.

— Ты ведь понимаешь, что слухи о нас с тобой еще актуальны, — прошептал он, когда я проходила между рядами.

— Ты ведь понимаешь, что мне плевать, — передразнила я его, нахмурившись.

Кирилл фыркнул, но ничего не ответил. Я села за свою парту, на место около окна, и он уселся рядом. Удивившись, что аж чуть глаза не выкатила, я злобно прошептала:

— Ты что творишь?

Кирилл непонимающе поднял на меня взгляд и пожал плечами.

— Сижу, а что, не видно?

Я заметила, как Вика заходит в класс, и встала из-за парты, чтобы направиться к ней. Но Кирилл придержал меня за локоть.

— Викусь, не можешь подойти? — попросил он. Вика, видимо, уже собиралась уходить, но, услышав обращение к себе, остановилась и выдохнула.

Подойдя к моей парте, она спросила:

— Что нужно?

— Может, нам поговорить всем вместе? — предложил Кирилл.

— Нет!! — одновременно с Викой ответила я.

Улыбнувшись, он отпустил мой локоть и позволил выйти из-за парты. Но, вместо того чтобы дать нам поговорить наедине, увязался с нами в коридор.

— Вика, послушай, — тихо сказала я, когда Кирилл остался позади, — возможно, ты не так все поняла, но дай мне все тебе объяснить. Если между нами еще может образоваться дружба, то для меня очень важно сохранить ее.

— Тамара, тебе не кажется это странным? — поджав губы, спросила Вика.

— Что именно?

— Твои отношения с Кириллом? Вы то ненавидите друг друга, то ведете себя, будто давние друзья…

Поразившись словами девушки, я сказала:

— А то, что ты ведешь себя как королева, будто пережила психическую травму и никого к себе не подпускает. То, что ты указываешь мне на то, что у меня какие-то не такие отношения с Кириллом, а сама даже ни разу не навестила меня в больнице! Тебе это не кажется странным? — выговорила я, после чего отдышалась, так как воздуха стало резко не хватать.

— Тамара, — она выдохнула, приложив ладонь ко лбу.

— Что, Тамара? Думаете, я такая дура, что ничего не понимаю? — я обратилась и к Кириллу, что стоял около класса. — Вы правда думаете, что я не догадывалась, что вы что-то замышляете против меня? Не догадывалась, что Вика специально хотела разузнать побольше информации обо мне, чтобы потом опозорить? Вы так думали?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Учителя, что стояли в другом крыле, обернулись на шум.

А после послышались хлопки…

— Поздравляю! — я резко повернулась в сторону двери класса. — Ты нас раскусила, Тамарочка! Да только вот, — Кирилл подошел к Вике и положил ей руки на плечи, отчего та напряглась, — Викуся-то уже не в игре.

Девушка просто медленно моргнула, чтобы не смотреть в мою сторону.

— Ты же ведь даже не понимала, с чем имела дело, ведь так, Вик? — тихо спросила я. Между нами было метров десять, но она должна была меня точно услышать.

— Да, не понимала, — Вика опустила голову, смахнув руки Кирилла со своих плеч.

Я развернулась и быстро бросилась идти до кабинета Эрики Николаевны. Учителя косо посматривали на меня, но ничего не говорили. Только когда я подошла к узкому коридоре, услышал голос Артема Олеговича.

— Тамара! Можешь остановиться на секунду!?

Не обратив на его слова внимания, я шла дальше. Но классный руководитель, будучи в лучшей форме, чем я, и с двумя здоровыми ногами, догнал меня на половине пути, остановив. Он развернул меня к себе лицом и спросил:

— Тамара, я же все вижу. Скажи мне, что происходит, мы сразу же решим эту проблему.

Я почувствовала, как начинают трястись сначала, пальцы, а потом и руки.

— Артем Олегович, дайте мне, пожалуйста, уйти, — тихо сказала я, пряча ладони за спиной.

— Тамара, учителя рассказали мне, что случилось в коридоре. Только, пожалуйста, очень тебя прошу, не молчи, если у тебя случилось что-то плохое!

Моя жизнь — это сплошное «случилось». Поэтому и приходится отвлекаться.

— Отпустите меня, Артем Олегович.

Поняв, что бесполезно от меня чего-либо добиваться, классный руководитель отпустил мои плечи. Я развернулась и пошла прямиком к Эрике Николаевне в кабинет. Даже не постучав, зашла внутрь.

— Э-эрика Николаевна…

Женщина встала со своего места и подошла ко мне.

— Тамара, что такое?

— Эрика Николаевна, у вас есть что-нибудь, ч-что могло б-бы… — я показала ей руки, что уже ощутимо сильно тряслись. Увидев это, женщина стала что-то искать в своем ящике и вскоре нашла, протянув мне. Прочитав надпись на упаковке, я спросила: — Это было назначено мне с самого начала?

— Да, но потом я решила убрать это из твоего лечения, так как этот препарат имеет побочное действие.

— Что за препарат?

— Просто выпей одну, это обычное успокоительное.

Я попыталась открыть крышку, но ничего не выходило. Тогда Эрика Николаевна легким движением руки открыла баночку и высыпала мне на ладонь одну капсулу. Налив в стакан воды, она подала его мне. Я положила капсулу на язык и запила водой. И только потом до мне дошло…

— А что у него за побочное действие?

— Викусь?

Вика дернула плечом и зашла в класс, не обращая внимания на Кирилла.

— Ты хорошо ее знаешь? — спросил он, следуя за ней.

— Не твое дело.

— Она так тебе дорога? — шепотом спросил Кирилл, наклоняясь к парте Вики. Девушка промолчала, сжав под партой кулак.

Эрика Николаевна предложила мне присесть на диван, и я согласилась. Через минут пятнадцать таблетки начали действовать, и мне стало спокойнее. Руки перестали трястись, а мысли перестали быть такими странными, как были до этого.

— Эрика Николаевна, вы так и не ответили мне, что за побочное действие у этого успокоительного, — тихо сказала я, вздохнув.

— Там простая сонливость и сухость во рту, ничего необычного, — спокойно ответила Эрика Николаевна, покачиваясь в своем кресле.

Поверив психологу на слово, я поблагодарила ее и вышла из кабинета. И только дойдя до своей парты перед началом урока, обнаружила, что баночка с таблетками до сих пор у меня в руке.

— Что это? — спросил Долгов, указывая мне на руку.

— А тебе-то что? — нахмурилась я, пряча руку за спиной.

— Употребляешь что ли?

— Ты совсем с ума сошел? — резко сказала я, на что несколько человек из класса повернулись в мою сторону.

— Да шучу я, чего так кричать-то? — подняв руки, он отвернулся от меня и больше ничего не спрашивал.

Пообещав себе зайти после этого урока к Эрике Николаевне и отдать таблетки, я стала приготавливаться к уроку, и сразу прозвенел звонок. Как на зло сегодня пошел дождь, и домой, видимо, придется бежать, иначе моим кроссовкам опять не сдобровать.

Демьян сел на свое место, и я сразу почувствовала, как от него исходит какой-то холод. А потом, посмотрев на него, заметила, что его волосы мокрые.

— Ты был на улице? — спросила я, не поворачивая голову в его сторону.

— А? Да, решил подышать воздухом перед уроком, а тут дождь как начался, что я аж весь промок.

Я быстро приподняла брови и, опустив их, посмотрела на вошедшего в класс учителя — Галину Васильевну — значит, сейчас литература. Если быть честной с самой собой, то литература уже перестала вызывать во мне некий трепет, так как появились вещи, которые отводили ее на второй план, и теперь это был такой же урок, как алгебра или же физ-ра.

— Здравствуйте, класс, можете садиться.

— Ты же подготовила домашнее задание? — спросил Демьян, наклонившись ко мне, и капля с его волос попала мне на плечо, из-за чего я вздрогнула.

— А что вам было задано?

— Любое стихотворение, размеров двадцать восемь или больше строк.

Я подумала и сказала, что готова к этому уроку. Уж какое-нибудь стихотворение я точно вспомню.

Так как моя фамилия на букву «Б», то долго ждать мне не пришлось, и, выйдя к доске, я начала:

Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверзтую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,

Сияло и рвалось.

И зелень глаз моих, и нежный голос,

И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,

С забывчивостью дня.

И будет все — как будто бы под небом

И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,

И так недолго злой,

Любившей час, когда дрова в камине

Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,

И колокол в селе…

— Меня, такой живой и настоящей

На ласковой земле!

К вам всем — что мне, ни в чем не знавшей меры,

Чужие и свои?! -

Я обращаюсь с требованьем веры

И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:

За правду да и нет,

За то, что мне так часто — слишком грустно

И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность —

Прощение обид,

За всю мою безудержную нежность

И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,

За правду, за игру…

— Послушайте! — Еще меня любите

За то, что я умру.

— Тамара, у тебя всегда был специфический вкус на стихотворения, но в этот раз это прямо даже слишком специфично.

Я пропустила слова учителя мимо ушей и пошла к своему месту.

— Почему такое грустное стихотворение? — тихо спросил Демьян, когда я открыла тетрадь и начала черкать в ней поля ручкой.

— Первое, что вспомнила.

После урока я собирала вещи и заметила кое-что странное — Вика так и сидела на своем месте, не двигаясь, даже учебники не убрала. Я подошла к ней и заметила, как… она просто смотрела перед собой и плакала, у нее на щеках были еще мокрые дорожки от слез. Проморгавшись, она взглянула на меня и заговорила:

— Тамара, прости меня, пожалуйста…

— За что? — равнодушно спросила я.

— Пожалуйста, Тамара, я была не права, только прости меня, я наговорила глупостей сгоряча.

Я пошла в сторону двери, но она меня остановила, схватив за локоть.

— Тамара!

— Что Тамара? — переспросила я.

— Если уж не можешь ответить на этот вопрос, то зачем ее защищать? — приподнял бровь Кирилл.

— Тебе этого не понять, — ответила Вика сквозь зубы.

— Ну так объясни мне, как же это, — сказал он.

Вика промолчала, так же сжимая кулак под партой.

— Викуся, не молчи, — протянул Кирилл.

Девушка встала со своего места и было направилась к двери, но Кирилл постучал по столу, и это заставило Вику остановиться.

— Судя по ответу, а точнее, по его отсутствию, ты даже не знаешь, о чем говоришь. Ну так, может, тогда я…

— Не смей к ней приближаться! — сказала Вика, не поворачиваясь в сторону Кирилла.

— Так вот значит как мы заговорили.

— А зачем ты мне сейчас об этом рассказываешь? — сложив руки на груди, спросила я, глядя на Вику с высоты своего роста.

— Тамара, пойми… я ошиблась, я не хотела, чтобы так вышло. Что еще нужно сделать, чтобы доказать тебе, что я сожалею?

Хоть слова подруги были искренними, так как я чувствовала это, мне совсем не хотелось идти ей навстречу. Мое сердце билось все так же медленно. Ничего не могло заставить меня поверить человеку вновь после всего того, что случилось до того как он появился в моей жизни снова. Я больше не доверяла людям, только делала вид.

— Скажи хоть что-нибудь, — прошептала Вика, — молчание хуже любых слов.

— Нет.

— Что нет? — переспросила Вика.

— Мой ответ: нет. Я все равно не смогу понять, что ты действительно совершила ошибку, а не делаешь все намеренно вновь.