Когда мы говорим о спокойствии, то подразумеваем ментальное спокойствие. Если такового нет, то начинают дрожать пальцы, не успокаиваются ноги под партой, а глаз дергается через каждые два часа. От всего этого, конечно, есть лекарство или что-то вроде народного средства — поспите или просто перестаньте волноваться по мелочам. Но для меня, человека, которому не помогает, а наоборот делает хуже даже сон, есть способ куда легче, но который так же имеет последствия. И они не интересуют меня, пока все хорошо — пока я спокойна внутренне и физически. Только вот от таблеток, которые находятся у меня продолжительное время и скоро закончатся, у меня, кажется, возникло привыкание…
Бороться с этим можно, но… Но пока меня это не интересует, пока я могу более менее сама себя контролировать, пока все есть так, как есть.
Кому-то это покажется глупым, безрассудным, но если посмотреть на это с другой стороны, то все, вроде бы, нормально. Не знаю, как объяснить. То же самое и у других — ты можешь решить проблему, но если в этом нет необходимости, то почему бы не отложить это на «попозже».
Другой разговор будет, когда придется столкнуться с последствиями. И тут возникает вопрос: Как быть? Просто отказаться от этого и попробовать жить как раньше. Это я и сделала. Время, проведенное без употребления таблеток Эрики Николаевны, с каждым днем увеличивается. И сегодня это уже месяц и три дня.
Двадцать четвертое февраля началось для меня как-то по-другому. Сегодняшняя ночь прошла, на удивление, хорошо. Мне удалось поспать больше пяти часов и даже немного полежать после позвонившего будильника.
Но, как говорится, подожди, еще не вечер. В моем случае, школьное время. Встречи, разногласия, ссоры, гнев.
На улице уже начинала пробиваться мелкая травка, на деревьях образовывались почки, а снега не было три недели. Исходя из вышеперечисленного, можно сделать вывод, что повсюду грязь. Когда я допивала чай, сидя на кухне, за окном уже понемногу начинало светать, но это лишь пока. Теперь ходить в школу не придется по потемкам. Помыв кружку, я набросила на плечи куртку, портфель следом, натянула резиновые сапоги и отправилась в школу, взяв с собой запасные ключи от дома.
По дороге я вспоминала движения, которые мы выучили на прошлой неделе. Сегодня понедельник, значит, завтра репетиция. Я лишь четвертый раз пойду туда, а уже как будто знаю все наперед. Пока это действительно то, что, так сказать, оживило меня за последние годы, проведенные в поисках чего-то, что поможет отвлечься. Затыкая свои проблемы, я немного расцветаю и укрепляю свои новые стебельки, поливая их вдохновением на следующий день, которого не было очень давно. Каждый раз я думала про завтра, но сейчас можно задуматься и о сегодняшнем дне. Что будет сегодня, что делать в той или иной ситуации. И все проблемы становятся, вроде как, решаемы. Но есть одно но. Хотя кого я обманывая, оно есть всегда.
Но под именем моего бывшего парня — по совместительству ровесника, учащегося в параллельном классе и самого озлобленного человека, которого я могла знать, — Кирилла.
Как бы это странно не звучало, но каждый раз идя в школу, я ожидала увидеть его по пути и все время ходила в обход, дабы не пересечься. Но в последнее время я заметила, что мы не пересекались уже больше четырех месяцев, по пути в школу.
Не заметив, как дошла до дверей, я немного опешила, но тут же среагировала, что нужно пройти дальше, чтобы не задерживать людей, идущих позади. Да только не успела, кто-то схватил меня за куртку и потянул в сторону спортзала. Нужно было догадаться, что после случая на прошлой неделе он выкинет что-то подобное.
— Есть разговор, — сказал Кирилл, отпустив руку под моим настороженным взглядом.
— И что же это за разговор? — я сложила руки на груди, посмотрев на него снизу вверх. Из-за пуховой куртки и маленького роста я позволила на озлобленного гнома или лилипута-переростка.
— Ты можешь не… — он втянул воздух через зубы, — хватит все время везде вставлять свой сарказм и это выражение лица, — сказал он, оглядевшись назад. Загородив проход, Кирилл не давал мне даже посмотреть в сторону выхода.
— Какое выражение лица? — я непонимающе подняла брови.
— Вот это, — рыкнул он.
Повисло минутное молчание.
— Раз тебе нечего сказать, то я могу идти, — я обошла его, но Кирилл выставил руку вперёд и подвинул меня назад, наклонившись.
— Как тебе твой партнер по танцам? — я чуть было рот не открыла, когда услышала это. Так странно прозвучало.
— Какое это отношение имеет к тому, о чем ты хотел поговорить? — спокойно спросила я, начинав злиться. Контролируй себя.
— Прямое, — он нахмурился и опустил брови. — Ну так как?
— Тебя так сильно волнует мое мнение насчет него? — я наклонила голову и изобразила гримасу неудовольствия.
— Да, волнует.
Я вжала голову в плечи и отступила назад. Ненавижу такие ситуации. Ненавижу такие вопросы.
— Обычный партнер, — буркнула я.
— Что-что? — улыбнулся Кирилл.
— Уж намного лучше тебя! — не удержалась я и выдала сразу.
Он лишь хрипло посмеялся и облокотился на стену плечом.
— Так вот оно как…
Я поспешила выйти на свет, где еще проходили ученики, и оттолкнулась от него рукой, но Кирилл на спешил отпускать меня.
— Так говоришь, лучше меня? А что, если…
Я перебила его, не дав закончить:
— Не смей его трогать, если так сильно хочется над кем-то поиздеваться, то найди себе другого человека, а меня и всех, кто близок ко мне, оставь в покое!
Кирилл разразился смехом, подхватив мою талию под курткой.
— Близок, говоришь? — он поднял бровь и оскалился. — И насколько?
— Тамара!? — я услышала голос… Вики и не поняла свое состояние. Что-то вроде облегчения и волнения окатило мое тело.
Она подошла к нам, и Кирилл тут же отпустил меня, скривив лицо перед Викой.
— Знаешь, сколько я ждала тебя в классе, а ты тут что с ним забыла? — она шипнула меня за локоть, и я поняла намек.
— Пошли тогда скорее, просто тут… возникли некоторые проблемы по поводу предстоящего события, — я говорила все, что придет в голову, лишь бы это выглядело правдоподобно.
Покинув Кирилла, я разжала пальцы, которые держалась за Викин локоть. И поняла — все же это было облегчение.
Даже дойдя до класса, Вика не посмотрела на меня. Она не дала переступить мне его порог, а просто оставила стоять на входе, сама же взяла портфель и повела меня на первый этаж.
Остановившись в пустом классе, она закрыла дверь. Я почувствовала что-то неладное.
— Почему? — был первый вопрос из ее уст, когда она даже не повернулась ко мне, а просто стояла, прислонившись лбом к двери.
Мне нечего было сказать, и я просто промолчала, посмотрев вниз. Вика тяжело вздохнула.
— Том, почему ты не рассказала мне? — она повернулась и заглянула мне в глаза.
— Потому что…
— Потому что думала, что так будет лучше! — Вика всплеснула руками и закончила фразу за меня.
Я кивнула, не смотрев ей в глаза.
— Ты видела, насколько ты похудела? Ты очень сильно изменилась с того времени, когда даже я видела тебя в первый раз после двух лет. Неужели с этим нельзя ничего сделать?
Пожав плечами, я подняла на нее взгляд, и тут позади нее скрипнула дверь.
В кабинет зашла Таня и вопросительно посмотрела сначала на меня, потом на Вику, которая повернулась к ней.
— А что вы тут делаете? — спросила она, неодобрительно поглядывая в Викину сторону.
— Прости, ты не могла бы выйти ненадолго? — попросила Вика, присев около нее.
— Я тебе не маленькая девочка, чтобы ты выгоняла меня из моего же класса! — запротестовала Таня, ставя голос как у взрослых. — И кстати, — она повернулась ко мне, и я выдавила улыбку, чтобы скрыть всю ситуацию, — твой сталкер там ходит злой весь.
Мы с Викой одновременно посмотрели друг на друга. Хоть я изредка и виделась с Таней, и мы рассказывали друг другу новое, что происходило с нами, но чтобы девочка сама начала называть Кирилла «сталкером»… Такое я услышала впервые от ребенка ее возраста.
Таня подошла ко мне и, прикрыв маленькой ручкой рот сбоку, прошептала:
— Так ты сможешь прийти на мой выпускной?
— Прийти куда? — спросила я.
— Ты же сказала, что придешь, если мой папа все же не сможет прийти, — понизив голос, сказала Таня, и я мысленно стукнула себя по лбу.
— Да, конечно. Только нужно будет уточнить дату. А он уже сказал, что не сможет? — я наклонилась к девочке. Вика странно посматривала в нашу сторону, сложив руки на груди.
— Это очень вероятно. Двадцать седьмого мая, где-то около трех. Ты точно придешь? — Таня посмотрела на меня глазами, полными надежды. Не отреагировав на ее взгляд, я лишь сказала:
— Очень постараюсь.
Улыбнувшись мне, она положила свой рюкзак на место за третьей партой и вприпрыжку пошла к двери. После того как открыла ее, она протянула руку Вике, и та странно покосилась на нее.
— Татьяна Алексеевна, приятно познакомиться.
Вика все же протянула девочке руку и назвала свое имя с отчеством, подыграв. Когда дверь захлопнулась, она рывком подошла ко мне и взяла за руку.
— Что ты делаешь? — спросила я, когда она взяла мой портфель и повела меня к раздевалке. Взяв куртку и протянув мне мой, она сказала:
— Одевайся, нам нужно поговорить там, где никто не сможет нам помешать. И где и ты, и я будем в безопасности.
Вика вела даже не к моему или своему дому, а поговаривала идти быстрее в какой-то новый небольшой ресторанчик, который открылся совсем недавно. Я слышала об этом впервые, и поэтому идея мне сразу не понравилась, что-то подговаривало меня довериться ей, но другое же отговаривало от этой затеи.
— Это точно хорошая идея? — спросила я, быстро перебирая ногами, так как не успевала за длинноногой Викой, что выше меня больше чем на 7 сантиметров. Разница очень ощутима при простых ситуациях.
— Надеюсь, — пробубнила Вика, открывая дверь. Музыка ветра прозвенела над головой, и я посмотрела в сторону меню. Оттуда на нас смотрела молодая девушка с добродушной улыбкой. Мне хотелось нахмуриться от недоверия, но сразу же удалось остановить себя и не делать этого.
— Здравствуйте! — сказала девушка, когда мы подошли к столешнице, где можно заказать еду.
— Здравствуйте, можно нам… — Вика посмотрела на меня, и я кивнула. Все же осталась эта привычка, — нам два кофе и что-то вроде сэндвича, если можно.
— Хорошо.
Оплатив весь заказ, мы с Викой пошли занимать столик — выбрали подальше от окна, так как я настоятельно просила ее об этом.
— Итак, — начала она, скрестив пальцы перед собой. Я осматривала интерьер и не могла налюбоваться. Коломны с черным мрамором, пол из плитки цвета слоновой кости, столики с белым мрамором и огромные окна, открывающие вид на дорогу и проезжающие по мокрому от скорого весеннего потепления асфальту автомобили, — скажи, Тамара, тебе не надоело все это терпеть?
Я медленно посмотрела на Вику и опустила глаза.
— Какой смысл сейчас об этом спрашивать, если осталось три месяца до конца учебы. Скоро всему этому все равно придет конец.
Стукнув двумя ладонями по столу, но потом тут же извинившись про себя, Вика сказала:
— А если не придет? Если все это будет продолжаться и после школы? Как ты поступишь тогда?
Она задала очень дельный вопрос, о котором я даже не задумывалась. Мои мысли всегда обрывались на выпуске из школы, что все закончится именно тогда. А что если Вика права? Что если после школы мы случайно поступим в один и тот же университет или институт? Что если случится что-то такое, что будет связывать нас еще очень долго?
— Я не знаю, — честно ответила я, зажав ладони между бедрами.
— Послушай, Тамара…
— Очень прошу тебя, перестань говорить это «послушай». Ты не представляешь, как сильно оно меня выводить из себя, — не выдержала я и выпалила на выдохе. Вика сначала широко открыла глаза, но потом кивнула.
В молчании мы просидели некоторое время: до того момента, когда нам принесли кофе и сэндвичи с поджаренными тостами.
— Сейчас ты ведь не пьешь кофе, ведь так? — спокойно начала Вика, откусив кусочек сэндвича.
— Прекратила тогда, когда ты уехала. Не стала подсаживать свой огранизм на «регулярный» кофеин. Но сегодня, думаю, можно.
Я надеялась, что ночью смогу уснуть после этой небольшой «дозы». С кофе у меня были небольшие проблемы, и вряд ли они прошли просто так.
— И насколько все плохо? — вдруг спросила Вика.
— Он мне угрожал, — тихо сказала я, пытаясь сделать так, чтобы даже если по камерам будут смотреть, то не смогли бы прочитать по губам.
— Тамара! — сердито воскликнула Вика. — Нужно было уже давно обратиться в полицию!
Я отвела взгляд и поставила чашку на стол, так не сделав и глотка. Казалось бы, просто сходить и написать какое-то заявление. Но для человека, который даже рассказать о своих проблемах не может, это очень тяжело. Для начала мне следовало бы посоветоваться с матерью, но так как она не знает о происходящем, а говорить ей об этом я так и не решилась, то помочь мне с этим никто не может.
— Хватить придумывать себе оправдания, Тамара. Ты же ведь знаешь — все люди ошибаются. Стоит довериться хоть кому-то.
Я посмотрела на пенку на кофе и сказала:
— Только для человека, который ошибался очень много раз, это сделать гораздо сложнее…
— Все ошибаются, и ты не исключение. Я знаю, каково это, когда…
— Зачем ты сейчас об этом говоришь? — спросила я, подняв на нее взгляд. — Зачем говоришь, что что-то обо мне знаешь? Ты только деешь намеки, но не знаешь абсолютно ничего.
— Тамара, пожалуйста, я не хочу ссориться снова.
— Просто скажи уже прямо, о чем именно ты хотела поговорить, и не будем тянуть.
— Я напишу заявление вместо тебя, если не расскажешь мне и не доверишься, — проговорила она спокойным, на удивление холодным, голосом.
Я хотела возразить, но не смогла, так как была безоружна на этот случай.
Вика прежде всего знала, как нужно личить «ошибки» Тамары. Если не заставить ее довериться, то она так и будет дальше терпеть это все, а потом и вовсе сломается, если не будет сидеть на антидепрессантах и успокоительных. Нельзя позволить ей думать, что иного выхода нет. Пора прекратить эту драму, затянувшуюся слишком на долгое время.
— Вика, пожалуйста, только не надо ничего писать. Не хватало еще и тебе ввязаться в это, — сказала я, потирая виски пальцами. Голова начинала кружиться от кофе.
— У тебя есть выбор, — сказала она, жуя, и пожала плечами.
— Выбираешь тут только ты.
— Иначе ты так и будешь сидеть и ничего не делать. Какой толк от того, что ты просто ждешь окончания школы? От того, что ты до сих пор терпишь все это? Все могло закончиться очень давно, но ты даже не хочешь напрягаться от того, что тебе просто «страшно» или ты как всегда думаешь, что все пройдет само, ведь так?
— Все не так просто, как ты думаешь, — проговорила я, посмотрев в окно — машина на большой скорости проехала мимо кафе (хотя максимальная скорость тут должна не превышать 40 км/ч), и от этого я вздрогнула.
— Тамара, прекрати уже все усложнять! Ты два года убегала от проблем, пора покончить с этим. В следующем году тебе восемнадцать, а ты тратишь свою юность на вот это все. Разве ты не хотела бы провести это время по-другому? — Вика прищурилась и указала на меня ложной.
Я опустила глаза. Мне даже в голову не приходило, что это время можно было провести как-то по-другому. Конечно, гулять по клубам, пить алкоголь, встречать рассвет я не желала, но есть много вещей, который вполне возможны в моем положении. Только вот что-то постоянно мешало мне — делало их невозможными. Теперь все стало ясно — это была я сама.
— Хотела бы… наверное, — тихо сказала я.
— Тогда прекращай драму и сделаем все, что ты еще не успела сделать! — Вика подняла мою руку вверх, когда встала с места и подошла ко мне.
— Только сначала нужно вернуться на занятия…
— Тамара! Весь момент испортила!
После того разговора я должна была рассказать Вике всю историю. Она поставила меня перед фактом, так что увильнуть не получится. И все же… всей правды не будет знать никто, кроме меня.
Я рассказала ей. Рассказала полную версию случившегося, полную версию первого года после всего произошедшего, а после и второго. Время одиннадцатого класса я немного укоротила, сказав только про Арта, первое сентября и как Кирилл зачем-то забрал меня из дома Соколова.
Реакция Вики долго не заставила себя ждать. После каждого перерыва она каждый раз утверждала, что я могла бы рассказать о своей проблеме раньше и все можно было бы прекратить очень давно. Видимо, только теперь до меня дошли ее слова.
— Тамара, — позвала меня Вика, когда мы сидели в столовой. Она вытащила меня из класса, пообещав защитить если что. — А ведь у Кирюши, возможно, расстройство идентичности.
Я перестала жевать и посмотрела на девушку.
— Что?
— Раздвоение личности, если так понятнее.
Я все еще не продолжила жевать.
— Объясню — это когда человек может иметь несколько личностей, но при этом даже не замечать этого, пока не пойдет к специалисту. Главные симптомы — это резкие перепады настроения, человек может резко менять свое поведение. Не знаешь, у Кирилла не было никаких травм в детстве до 9 лет?
Я откашлялась.
— Откуда мне знать?
— Может, он когда-то говорил о них, — Вика пожала плечами.
Я удивилась ее осведомленности об этой болезни. Хоть и сама примерно знала симптомы и причины, но услышать это от Вики никак не ожидала.
Я впала в ступор. Картинка немного начала собираться. Внезапные приступы агрессии в мою сторону, временами беспокойства, даже то, когда Кирилл «спас» меня! Все сходится! Его поведение — от волнующегося за меня до озлобленного на меня за все свои страхи и ужасы прошлого.
— Земля вызывает Тамару! — Вика пощелкала пальцами у меня перед лицом. Я дернула головой.
— Точно. Теперь все ясно. И как же я раньше этого не поняла.
— Ты стала жертвой его болезни, а не самого человека.
— В каком-то укромном уголке души я осознавала, что с Кириллом что-то слишком внезапно произошло и что он на самом деле не такой, каким себя показывает.
И хоть мои слова звучали так, будто бы я еще надеялась на возобновление отношений с тем старым Кириллом, на самом деле это было совсем не так.
Репетиции учащались. Каждые два дня нужно было ходить в спортзал после уроков. Мы танцевали и танцевали. В полной версии был и прыжок, когда партнер нас поддерживал, и быстрый вальс по кругу, и даже кружение девушек, благодаря чему должно было создаться впечатление, что мы цветы, что только распустились.
Март подходил к концу. Вика знала почти все. Но только не историю Стаса и угрозы Кирилла в первый день. Его нападки прекратились еще три недели назад. Все вроде бы начало налаживаться, но вот только сегодня что-то с ним было не так…
После уроков мы как всегда шли в спортзал, чтобы репетировать. Вика что-то параллельно мне рассказывала, но я не слушала, потому что заметила, что около Алены Николаевны стоит Кирилл и что-то говорит.
«Неужто затишье перед бурей прошло?»
Алена Николаевна не включила музыку сразу же после того как все встали на свои места. Я заметила, что Марка рядом со мной нет. Она попросила тишины и начала говорить:
— Ребята, прошу внимания! Сегодня я узнала, что произошло ужасное событие — Калашников Марк не сможет танцевать на последнем звонке, так как сломал ногу! И так как Тамара осталась без пары, Ворошилов Кирилл предложил ему быть вместо Марка. Очень жаль, конечно, что мы не сможем увидеть этого прекрасного танцора из-за этого. И теперь еще придется переучивать места смены партнера и нас на одну пару стало меньше. Но ничего, мы сможем!
— Вы хотите сказать, что я больше не участвую в танце?! — воскликнула Королева, но меня это уже не беспокоило.
Я медленно повернула голову в сторону. Кирилл улыбался и смотрел прямо на меня. На несколько секунд мне стало плохо, и я покачнулась на месте. Вика подбежала ко мне.
— Тамара, все хорошо? Если ты не можешь, то давай откажемся.
— Нет, — я ответила слишком резко, но потом добавила. — Я смогу это сделать. Мне нужно будет всего лишь станцевать с ним. Всего один раз. Я смогу.
— Ты точно…
— Да! Да, Вика, да! — твердо сказала я, и Вика аж испугалась от такого резкого ответа.
— Хорошо. Если ты сможешь, то я молчу.
«Всего один танец». «Всего три репетиции в неделю». «Осталось почти два месяца до последнего звонка, я смогу».
Включилась музыка. Кирилл тихо подошел ко мне сзади и положил руки на плечи так аккуратно, что я сначала даже не почувствовала этого.
— Сначала выход, — тихо выдавила я.
— Я знаю, — прошептал он.
Я лишь думала о том, когда все это закончится. То как он касается меня, то как улыбается, то как прижимает к себе на смене партнера, то как отпускает, чтобы я спокойно кружилась на месте, то как проводит по руке в конце, когда заканчивается музыка — все было настолько мучительно, что мне едва хватало сил, чтобы не выйти из себя и не убежать сразу же. Я не чувствовала отвращения, только страх перед неопределенностью — что будет в следующую секунду, через два дня после смены партнера с Марка на Кирилла. Что он еще задумает, чтобы приблизиться ко мне.
Мы с Марком были одной из трех главных пар(так как изменилась хореография с того первого урока), но теперь их стало две. Вика с Соколовым и я с Кириллом.
За один раз нам удалось подстроиться под новое расположение и распорядок смены партнеров.
— Все молодцы! Всем спасибо! Послезавтра выучим часть перед уходом и после этого отдых две недели!
Все радостно закричали, так как устали от этих нагрузок после шести, а то и семи уроков.
— Как ты и обещал, — прошептала я, когда музыка затихла. — Почему? Зачем ты всегда хочешь этого?
— Потому что так было задумано с самого начала. Не знаю, может, это судьба, — Кирилл пожал плечами.
— Какая судьба, ты все это подстроил! Никакой судьбы нет! Все это лишь сгусток событий и совпадений! Это ведь ты сделал так, чтобы Марк больше не был моим партнером?! На что ты еще пойдешь, чтобы добиться своего? Убьешь кого-нибудь?! — меня было не остановить, так как все уже покинули зал. — А может, уж…
Кирилл грубо зажал мне рот рукой. Я попыталась убрать ее, но тщетно.
— Ты что творишь? — тихо спросил он. — Запомни — «это» не изменить, раз уж слова «судьба» для тебя не существует. И хватит пытаться убежать — все равно уже поздно что либо предпринимать, — он убрал руку и развернулся к выходу.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я, отдышавшись.
— То, что и есть.