Изверг

18. Обман

Двадцать восьмого мая я собиралась на выпускной к Тане и выбирала, что надеть. Остановилась на том самом платье, в котором ходила в самом начале учебного года. Чёрное приталенное. Немного завила волосы и вышла из дома.

Вике я не рассказывала об этом ничего. Сама могу с этим справится. Нечего не зря беспокоить ее по пустякам — всего лишь сходить с ребенком на его выпускной в начальной школе. Хоть после последнего звонка я и не пила таблетки, но всю ночь ворочилась и не могла заснуть. Из-за этого появилась бессонница, продолжающаяся три дня. Три дня я ходила на подготовки сама не своя. Вика то и делала, что без перерыва спрашивала, все ли хорошо со мной.

Но сегодня я довольно прилично поспала, поэтому волноваться не о чем.

Зайдя в школу, я посмотрела на фотографии, которые повесили на стену в день последнего звонка. Увидев там себя, я присмотрелась получше. Кирилл смотрел мне прямо в глаза, а я в его. Мои брови были слегка приподняты, а губы приоткрыты. Фотограф приблизил фокус на нас и сделал отличный снимок. Если не брать в значение контекст данной ситуации, то фотография очень красивая. Мы взяты чуть ниже плеч, и оставлено небольшое расстояние над головой.

— О, Тамара! — я услышала голос Тани, доносящийся из глубины коридора. — Ты пришла! — она подбежала ко мне и крепко обняла. Таня была одета в пышное платье светло-мятного цвета и маленькие белые туфельки. Но только вот волосы были распущены.

— Тебя никто не заплел? — спросила я, осматривая ее со всех сторон.

— Нет, папы сегодня с утра нет дома, а сама я не умею.

Я подумала и сказала:

— Давай я тебя заплету? — это поможет расслабиться и отвлечься от проблем.

— Давай.

Мы прошли в класс Тани и сели около окна, чтобы свет хорошо подал. Я начала заплетать ее, и тут девочка резко спросила:

— А вы мама Тани? — я испугалась и посмотрела на девочку, что теперь стояла рядом со мной.

— Нет, — коротко ответила я.

— Вы ее сестра? — вновь спросила она.

Девочка почесала затылок и захотела вновь задать вопрос, но тут вмешалась Таня:

— Вера, отстань, пожалуйста, это моя сестра, теперь довольна? — она посмотрела в ее сторону и показала вопросительное выражение лица.

— Ты не говорила, что у тебя есть сестра, — приподняла брови девочка.

Таня цокнула языком.

— Теперь ты знаешь. Только это секрет, никому не говори, — просила она.

— Хорошо, — сказала девочка и ушла.

Я продолжала плести пышную косу.

— Ты была права, когда говорила, что отличаешься от своих одноклассников.

— А ты мне не верила? — Таня немного дернула головокая, и я выпустила воздух через зубы.

— Верила, конечно. Как ты могла такое подумать?

— Просто в голову пришло, вот и все.

Я закончила плести и завершила косу лентой. Таня посмотрела в зеркало и сильно удивилась, увидев мое творение.

— Не знала, что ты умеешь делать такое, — восхищенно проговорила Таня.

— Об этом особо никто не знал. А твой папа точно не придет? Ато я буду тут сидеть как лишняя.

Таня отошла от зеркала и подошла к окну, положив на него локти.

— Он уверял меня, что может не успеть и вовсе, но что очень постарается вообще попасть сюда. Но даже если он придет к концу, я не расстроюсь, ведь буду знать, что все это время тут была ты, — она улыбнулась мне.

Я кивнула и посмотрела на зеленые листья деревьев за окном. Наступало лето. Я пропустила почти всю весну, так как не была сконцентрирована на ней совсем. Если в остальные годы находила на это время, то сейчас его не осталось вовсе.

А ведь я любила весну:

Ее прекрасную погоду,

Ее лучистую природу,

И все же остановиться я хочу.

Забыться на мгновенье века

И вспомнить прошлую весну —

Ее природу и погоду,

Ее Великолепную хочу.

Я охладела абсолютно ко всему. Музыка, стихи, книги и танцы — все это когда-то составляло часть моей жизни, но сейчас это просто слова. Они ничего не значат. И от этого чертовски неприятно на душе.

На празднике дети пели песни, играли сценки, читали стихи и соревновались в сообразительности. Я смотрела на это все и вспоминала прошлую себя. Ту себя, что радовалась мелочам, ту себя, что танцевала каждый день, ту себя, что писала стихи и пела песни каждый день, тупо двигаясь под музыку в своей комнате.

Как быстротечно время. Моргнул — твое детство прошло, а ты не успел сделать должного для него, и из-за этого на душе становится пусто. То, что ты должен был заполнить, так и осталось пустым, и пустота может остаться навсегда.

Таня читала стихотворение «Не смейте забывать учителей», из-за чего многие родители сидели и всхлипывали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Когда праздник подходил к концу, стали объявлять окончание учебного года и давать карточки с оценками.

— За отличное окончание третьего класса — Богоевская Татьяна!

Меня как будто током ударило. Все звуки стихли, вески потеплели, руки перестали слушаться, а на глазах навернулись слезы.

Пожалуйста, скажите мне, что я ослышалась, что это все мне послышалось. Я подняла глаза и посмотрела на Таню, улыбающуюся мне с другой стороны класса.

Как может быть такое, что у нас одинаковая фамилия? Как такое может быть? Может, однофамильцы? Не может быть такого, чтобы у нас был один и тот же отец. Отец, который покинул нас с мамой и ушел к другой женщине…

— Девушка, с вами все хорошо? — спросила меня женщина, а лишь кивнула и пробормотала что-то неразборчивое.

Подойдя к выходу из класса, я вышла в коридор. Смешанные чувства посещали мой организм. Таня выбежала за мной.

— Тамара, ты куда? — встревоженно спросила она.

— Мне нужно сходить в уборную, мы все равно скоро пойдем домой, — придумывала я и уходила все дальше. Когда проходила мимо поворота, то столкнулась с кем-то. Когда подняла голову, то увидела… Алексея Александровича? В костюме?

Таня радостно воскликнула:

— Папа пришел!!! Правда, ты не успел даже к концу. Тамара, познакомься с моим папой. Папа, это моя подруга — Тамара.

Мы смотрели друг на друга и не могли ничего понять. Вернее, я не могла ничего понять, так как сейчас происходило что-то, что слишком кипятит мой разум. Сначала я посмотрела на Алексея Александровича, вспомнила ярко-зеленые глаза отца, а потом посмотрела на Таню и увидела те же глаза, что и у меня.

У меня резко закружилась голова, и в глазах потемнело.

— Папа, папа, Томе плохо!

And I feel it running through my veins

(Я чувствую, как он пробирается по моим венам,)

And I need that fire just to know that I'm awake

(Мне нужен этот огонь, чтобы знать, что я не сплю.)

Erased, I missed till the break of day

(Убитая, я потеряна до рассвета.)

And I need that fire just to know that I'm awake

(Мне нужен этот огонь, чтобы знать, что я не сплю.)

Until we go down

(Пока мы не пойдём ко дну.)

Конец