Изверг

7. Уже случилось

Я проснулась. Окно было настежь открыто, из-за чего звук проезжающих мимо машин был хорошо слышен. Голова гудела, все тело ломило, а воспоминания обрывками возвращались…

Я попыталась оторвать голову от подушки и заметила, как чья-то голова лежит на моих коленях. Немного присмотревшись, я увидела знакомые черты лица…

— Господи, только не это.

Что-то медленно начало сгущаться внутри — такая близость чрезмерно напрягала. И вдобавок ко всему, это в большей мере было связано с тем, что в ней участвовал Кирилл.

Я помнила только тот момент, в который сказала:

— Кончайте этот детский… — а дальше пропасть. Воспоминания, от которых теперь никогда не избавиться, давили на грудь.

Я не смогла больше держать все в себе и беззвучно заплакала. Слезы текли по подбородку, падая на простынь, сопровождённые мертвой тишиной.

Кирилл медленно повернулся, но увидев происходящее, вскочил, отодвинувшись от моих колен. Он сидел на полу, а его голова, покоившаяся до этого на моих коленях, оторвалась от них настолько быстро, будто бы он мог обжечься.

— Боже мой, Тамара, почему ты плачешь? — Кирилл подал мне сухой платок и принялся расспрашивать.

— Я… не…, — я хотела сказать это, но из моего горла вырывались только бесконечные всхлипы, — он…

— Он что-то тебе сделал? — Кирилл посмотрел на меня в упор, поманив к себе, — Стас что-то тебе сделал? — я прижалась к нему, отчего его толстовка превратилась во второй платок.

Я застыла на секунду, услышав его имя. Это не человек, это чудовище. Если сравнивать их с Кириллом, то он… Он самый настоящий изверг. Не человек. Чудовище. Тому, что он сделал, нет оправдания.

Я вздрогнула, когда скрипнула дверь, но это оказался лишь пухлый кот Кирилла — Попик. Он вальяжно подошел к своему хозяину и ласково потёрся об его ноги. После чего запрыгнул на кровать. У меня никогда не было домашних животных, не говоря о коте. И от этого я расплакалась ещё больше. Как Попик прижался ко мне своей пухлой спинкой, было очень сентиментально.

— Тамара, — Кирилл обратился ко мне, снова погладив меня по голове как маленькую, — расскажи мне.

— Нет… он ничего… — сказала я, опять уткнувшись ему в грудь.

Я отстранилась, анализируя мысли, и вновь решила, что это только моя проблема, что никто не поверит мне, если рассказать кому-либо, и что мама просто выгонит меня из дома, если…

— Мама, — вдруг сказала я, — она же убьет меня, — и потянулась за телефон, но нигде не увидела его.

— Не волнуйся, я написал, что ты осталась у Вики, хоть ты и не общаешься сейчас с ней, но у меня…

Я перебила его:

— Все нормально, спасибо, — это слово далось мне нелегко. Смесь отвращения к себе сейчас доминировала в моем организме, оставляя все чувства позади себя.

— Тебе, видимо, что-то подмешали в стакан, — сказал Кирилл, вставая на ноги.

Я смотрела в одну точку и понимала, насколько все было продумано. Что было бы, если б я не пошла на эту чёртову вечеринку. Я бы никогда не узнала об этом Стасе, произносить имя которого теперь страшно до стука зубов. И что будет, если мы встретимся снова…

— Господи, какой черт тянул меня пойти туда, — на моих глазах снова навернулись слёзы.

— Ты ведь никогда раньше не ходила на такие тусовки, так зачем пошла теперь? — Кирилл отошёл к окну, встав ко мне спиной.

— Ты хочешь сказать, что я сама во всем виновата? — я посмотрела на его фигуру, когда к горлу подступал ком обиды.

— Да, я именно это и хочу сказать.

— Да как ты, — из глаз сами собой потекли снова слёзы. «Не обижайся, Тамара» — твердила я себе, но как? Как не обижаться на то, что ты не хочешь услышать. Да, я согласна с его словами — я сама во всем виновата. Но ведь не это хотела услышать.

«А чего ты хотела от этого человека» — спросила я сама себя.

«Успокаивающих слов?» — Не дождешься.

— Если бы меня не оказалось рядом, не знаю, что могло бы случиться, — проговорил Кирилл, повернувшись ко мне.

«Уже случилось» — сказала я одними только губами.

Боже мой, зачем я пошла туда? Зачем тогда была такой смелой, когда грубила Стасу… теперь у меня вечно будет стоять табу на это имя. Второе по счету. Это случилось только по моей вине, никто больше в этом не виноват. Только я. И только я теперь буду вынуждена бороться с этим страхом повторения… Вечной тревогой и паранойей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я стерла слезы и встала с кровати, но покачнулась и чуть не упала. Кирилл сразу подбежал ко мне и помог устоять. Теперь его прикосновения были слишком опасны. Слишком крепки. Сколько знакомыми, столько и чужими.

— Не стоит, я сама смогу дойти, — сказала я обиженным голосом. Я согласилась с его словами — и обиделась.

— Ага, еще упадешь где-нибудь по дороге, — возмущенно сказал Кирилл, будто я сама навязалась к нему на шею.

— Если ты так недоволен, мог бы и не идти на эту вечеринку! — начала я. — Мог бы и не знать, что я там — было бы меньше проблем на голову.

Кирилл придержал меня за талию, доводя до входной двери и сажая в такси. Все это время мне хотелось избавиться от этой близости — простых прикосновений — таких неприятных теперь.

— Что ты делаешь? — спросила я, когда он обошел машину и сел на заднее сиденье с правой стороны. Я интуитивно отодвинулась еще больше к окну.

— Я, конечно, доверяю такси в нашем городе, но пока сам лично не увижу, как ты закроешь входную дверь дома, не успокоюсь, — сказал Кирилл, захлопывая дверь и кивая таксисту.

— С чего такая забота? — пробормотала я, сложив руки на груди и увидела на себе чужую одежду. — В чем это я?

— Было прохладно, я решил, что в толстовке тебе не будет холодно, — он пожал плечами, не смотря в мою сторону.

— Где это записать — ты подумал обо мне, — возмутилась я.

— Может, хватить ныть. Можно было и спасибо сказать, — он нахмурился и всплеснул одной рукой, отчего я сразу дернулась в сторону. Откуда возникла эта привычка, не знаю.

— Да если бы не ты, я бы и не пошла туда!

— А причем тут я? — Кирилл посмотрел на меня, и я отвела взгляд.

— Забыла, ты же не веришь мне, — сказала я, поджав губы, чувствуя запах его одеколон, исходящий от толстовки черного цвета.

— С чего ты взяла, что я не верю тебе? — он положил руку на сиденье, подвинувшись в мою сторону. Я проследила за его рукой.

Ответом ему служило молчание.

— Молчишь. Я поражен, — Кирилл убрал руку и посмотрел в окно.

Улицы, деревья, детские площадки, люди — проносились мимо, превращаясь в цветные полоски, из-за расфокусировки зрения. Я прислонилась к окну и пальцем проверила, открыта ли дверь. Удостоверившись в положительном для меня результате, я попыталась не думать о плохом.

Через несколько минут машина подъехала к моему дому. Открыв дверь, я удивлённо посмотрела в сторону Кирилла — он тоже выходил из машины.

— Ты собираешься меня до комнаты провожать? — сказала я, наступая на асфальт и радуясь своему месту, в котором могла чувствовать себя в безопасности.

— Да, а что? — Кирилл пожал плечами, обходя машину.

— Как-то не похоже на тебя…

— Слушай, я тоже не очень-то рад всему этому, но просто ты даже тут, — он стукнул по асфальту кроссовком, — можешь вляпаться в неприятности. Поэтому лучше я удостоверюсь, что ты дошла до своей спальни, — он подтолкнул меня, а я недовольно посмотрела на него. Мне достаточно лет, чтобы самой дойти до дома. Тут всего лишь-то десять метров.

Дойдя до калитки, я развернулась и проговорила:

— Так, я могу сама зайти в дом. Поверь мне на слово, — начала я объяснять.

— Я. Тебе. Не. Верю, — прочеканил Кирилл, остановившись. Он развернул меня и снова подтолкнул в спину, будто я маленький ребенок, а он играет роль отца. Которого мне так не хватает…

— Каждые шестьдесят секунд тут в Африке проходит минута, — сказала я, и дождавшись его замешательства, бросилась к дому. Забежав внутрь, я посмотрела в окно в прихожей, укрытое кружевной занавеской. Кирилл посмотрел на дом и, нахмурившись, развернулся на пятках и направился к такси. Хотя бы теперь можно не волноваться.

Мама еще спала, так как было десять часов воскресного дня. Поэтому я спокойно прошла в свою комнату. Зайдя туда, осмотрелась и тут же закрыла все шторы, заклеила на ноутбуке веб-камеру скотчем и осмотрела все углы. С чего-то у меня появилась лёгкая паранойя, напрягающая все больше с каждой секундой.

Я очень устала и решила поспать еще немного, поэтому легла в кровать и попыталась уснуть. Может быть, хороший сон пойдет мне на пользу, и я буду вспоминать его в понедельник, когда снова придется идти в школу.

Я снова вернулась в дом Соколова, на вечеринку, которая еще не закончилась. Все тут было точь-в-точь как вчера, когда я уехала отсюда, словно время остановилось, и стоило мне вернутся, вечеринка продолжилась.

— Тамара? — ко мне подошел Матвей. — Ты вернулась?

— Я пока еще не знаю, — пробормотала я, не зная, что и думать.

— Не хочешь снова сыграть? Я могу присоединиться к вам, — Матвей положил руку мне на плечо, и я отклонилась в сторону. Прикосновения теперь ощущались как ожоги.

— Нет, спасибо, — опешила я, выставив руки вперед.

— Ну, как хочешь. Мое дело — предложить, — Матвей развел руками.

Я прошла вглубь комнаты, где до сих пор был полумрак, и горели неоновые светильники. Девушки и парни танцевали под музыку, плавно двигаясь. Я аккуратно подошла к лестнице, отклоняясь от предложений выпить. Испытать это горящее ощущение в горле, помутненный рассудок и головную боль не хотелось повторно. И пробовать алкоголь не хотелось никогда в жизни.

— Добрый вечер, — Стас оперся о перила на втором этаже и смотрел на меня свысока, наклонив голову.

Я попыталась слиться с лестницей, придерживаясь за перила.

— Я вижу, ты вернулась, — только сейчас я заметила, что у Стаса в руках была сигарета. Он сделал затяжку и выпустил кольцо пара перед собой. Я почувствовала запах табака и сморщилась.

— А я так вижу, ты охотно ждал моего возвращения, — не смогла сдержаться я, радуясь нашей дистанции, но после сказанного не повернулась в его сторону.

— Волнуешься? — предсказал Стас, сделав еще одну затяжку. Я видела его боковым зрением.

— С чего ты взял? — спросила я, считая себя вполне уверенной в данный момент.

— Ты очень крепко вцепилась в перила, — спокойно сказал он, и я наконец повернулась в его сторону. На лице Стаса расцвела довольная улыбка. Он сделал шаг в сторону лестницы, и я дернулась в сторону, а он специально поднял ногу в воздухе, положив локти на перила. — И резко реагируешь на любые мои движения.

Я застыла на месте и посмотрела на Стаса с вызовом. Он опустил ногу и сделал еще несколько шагов в мою сторону. Я стояла, не шевелясь и почти не моргая. Легче было выиграть несуществующую игру, чем промолчать. И за это качество в себе я давно корила себя. «Ведь нужно всего лишь промолчать» — все время говорила я себе. Но подумать-то намного легче, чем реализовать.

— И ты хочешь сказать, что не волнуешься? — он подошел ближе, остановившись в метре от меня.

Я покачала головой, смотря на него.

— Это не ответ, — он сделал затяжку и выпустил пар мне в лицо. Очень терпко запахло табаком, но на моем лице не дрогнул ни единый мускул. Тело сковал страх. И теперь на это была весьма веская причина.

— Ну и чего ты теперь хочешь? — спросила я, высоко подняв голову, и посмотрела на Стаса.

Ожидать от этого человека можно было чего угодно, он не похож ни на одного моего знакомого, у кого могло быть столько ненависти и неприязни ко мне. Хотя, один все таки похожий человек существует.

Я могла рассказать о нем вербально, но и это сделать будет затруднительно. А в голове у него, вероятно, настоящий пердимонокль. Возможно, он занимается разрушением жизней чужих людей. И не только морально.

— Хочу, чтоб ты поняла еще и то, что я смогу тебя сломить, либо это случится само собой, учитывая определенные инциденты, произошедшие не так давно, — Стас многозадачно улыбнулся, обойдя меня со всех сторон.

Я сглотнула, почувствовав опасность. Но не страх, не сейчас.

Мимо не проходила ни одна душа, все определенно сторонились Стаса, чему у них не могла научиться я. Чего собственно не сильно то и хотела. Я знала себе цену и не собиралась потакать первому встречному только потому, что он якобы тут главный.

— Почему ты так уверен в себе? — снова задала вопрос я, когда Стас, остановившись позади меня, затушил сигарету об пепельницу, причудливым способом возникшую на полке около двери под лестницей.

Удивительно, я всегда сталкивалась и как-то неосознанно тянулась к людям, способным разрушать мою жизнь. И за их плечами мог быть опыт диструкции десятки других людей. Думаю, в этот раз у него выйдет только разочароваться в своей уверенности.

Но фрустрация постигла меня, так как Стас не ответил на мой вопрос.

— А почему ты так уверена в себе? Думаешь, у меня не получится? — он встал в шаге от меня, прищурив свои бессовестные светло-стальные глаза.

А так хотелось ответить «Да». Только контекст не подразумевал собой мужчину на одном колене с кольцом в руке и радостную девушку. Сейчас было ожидание, томное, жгучее и опасное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я уверена в себе, потому что я сильна духом, — сказала я, тоже прищурив глаза. Прядь светлых волос упала Стасу на лоб, но момента смахнуть ее еще не представилось.

Теперь их схожесть с Кириллом очень пугала. Этот упертый характер, стальная выдержка, а еще внешность…

— Как думаешь, сколько пройдет времени перед тем, как ты сломаешься? — спросил Стас, наклонив голову, а после схватил меня за руку и потащил по лестнице вверх.

— Отпусти меня! — прокричала я, но из-за музыки наверху мой голос звучал как писк комара в ветренную погоду.

— Ты же сильна духом, говоришь, — прошипел Стас, и эту фразу я услышала очень отчетливо. — Посмотрим, насколько.

Возможно, насчет выдержки я могла ошибиться.

Он сжал мое запястье и затащил в какую-то комнату. Я осмотрелась вокруг, но увидела только книжный стеллаж в два ряда и кровать со шкафом. Стас отпустил мою руку, и я схватилась за место на запястье, что теперь пульсировало из-за стальной хватки.

— Что ты… — я не успела ничего сказать, как Стас заломил мне руку за спину, из-за чего ее пронзила резкая боль, и я вскрикнула. Он заломил вторую руку и стал водить рукой под моей футболкой, но я дернулась, пытаясь отогнать на второй план резкую боль в плечах и запястьях, и всеми силами отбивалась.

Огромная доза адреналина с неизвестностью была введена в мою кровь сейчас, и это повело за собой положительные и отрицательные стороны.

— Сильна она духом, — проговорил Стас не своим голосом и начал добираться до моих шорт. Господи, почему я не надела ремень? Он растегнул пуговицу и уже начал добираться до молнии ширинки, но я посмотрела себе под ноги и со всей силы своего веса наступила ему на ботинок. Стас отвлекся, зашипев от боли и раслабил хватку на руках, а я бросилась бежать. Дверь — нужно лишь повернуть ручку, и я покину это ужасное место. Но… дверь была заперта, и путь спасения тоже отрезан самым безобразным способом с концами надежды.

Я побежала к двум стеллажам с книгами и спряталась за одним из них, выискивая самую тяжелую книгу. Сердце бешено стучало, руки тряслись, а мысли путались. Я не могла успокоить дыхание, и именно оно меня могло сейчас выдать. Присев, смотрела в щели между книгами.

Понять Стаса — пытаться делать что-то невозможное. Вот он спокойно разговаривает с тобой, а через секунду пытается залезть тебе под футболку…

— Сволочь! — послышался низкий голос Стаса. А потом он появился за моей спиной, очень сильно напугав меня чуть ли не до смерти.

— Пожалуйста, — проскулила я, отползая к стене. Книга сама собой выпала у меня из рук, а голос предательски задрожал. — Прошу тебя, — прошептала я из последних сил.

— Это ты несколько минут назад говорила, что сильная, показывала, что уверенная, а по сути, ты такая же мямля, как и все бабы. Умеете только говорить, а потом просите, — Стас делал медленные шаги в мою сторону, отолкнув по пути книгу в сторону, пока я отползала к стене и пыталась не смотреть ему в глаза.

— И ты такая же тварь, как и все, — он сделал один размеренный шаг и оказался рядом со мной, прижатой спиной к стене. Присев очень близко, он схватил меня за волосы и потянул в сторону, а перед глазами мелькнуло воспоминание, но тут же исчезло, стоило Стасу снова заговорить:

— Я уж думал, в тебе есть что-то оригинальное, а на деле, — он шептал слова на ухо, держа мои волосы в кулаке, мои глаза были широко раскрыты и смотрели на единственный источник света — маленькую лампу на прикроватной тумбе. — Теперь также будешь говорить, что ты сильная? — он провел пальцем по сонной артерии у меня на шее, и по телу прошлись мурашки. — Я же вижу, ты боишься меня, — прошипел Стас.

— Под обычным страхом, — пискнула я, разлепив губы, — может скрываться жгучая ненависть.

Что-то щелкнуло, и я почувствовала холод на шее, прямо в том месте, где только что Стас коснулся пальцем. Это был нож. Сердце забилось еще чаще. Теперь тело сковал не страх, а ужас. Если до этого момента у меня была возможность шевелиться, то теперь он лишил меня и этого.

— Значит, ты признаешь мою правоту? — Стас оскалился как волк.

— Да пошел ты, — прошипела я, не поворачивая головы. Не знаю, откуда, но меня наполнила уверенность. И Стас потянул за волосы так, что я почувствовала боль. Эти слова немного задели его. Ведь всего лишь один человек из всех, кого он знал, смог отказать подчиняться ему. И сам факт того, что это еще и Тамара, вселял в него веру в то, что так или иначе, ее гордость будет сломлена. И что именно ему удастся подрезать ее длинный язык, тот словно аспид, изо рта которого каждый раз молниями вылетали правильные слова и этим прикрывали все страхи, которые он так любил оголять. А то, что это будет он, Стас был уверен.

— Я вижу и слышу, насколько часто бьется твое сердце, и, возможно, именно мне предоставится возможность…

Почувствовав боль раньше окончания фразы, я закричала и… чуть не свалилась с кровати, схватившись за горло. Я тут же зажала себе рот рукой, чтобы заглушить остаточные реакции после сна и не разбудить маму. Сердце билось слишком часто, заставляя приходить в ужас от одного лишь воспоминания. Слишком реалистично, слишком страшно…

По-сути, я была во власти дурного сна. Но ведь совсем не это жаждала вспоминать завтра в школе, на скучном уроке.

И это вряд ли смогу когда-нибудь забыть.